Галина Тимченко - Особое мнение - 2014-01-16

Э.ГЕВОРКЯН: Добрый день. В прямом эфире «Эха Москвы» и телекомпании RTVi – программа «Особое мнение», у микрофона – Эвелина Геворкян. И сегодня у нас в студии Галина Тимченко, главный редактор интернет-портала Лента.ру. Здравствуйте.

Г.ТИМЧЕНКО: Здравствуйте.

Э.ГЕВОРКЯН: Первая новость, с которой хотелось бы начать наш разговор, - это ситуация вокруг экстрадиции в Россию экс-министра финансов Подмосковья господина Алексея Кузнецова. Почему кого-то западноевропейские страны экстрадируют, а с кем-то так быстро и так просто всё это не получается? В чем уникальность этого случая?

Г.ТИМЧЕНКО: Вы знаете, никакой уникальности я лично в этом случае не вижу. Да, власти экстрадируют человека, который обвиняется, насколько я помню, в мошенничестве в особо крупных размерах.

Э.ГЕВОРКЯН: Там на 11 миллиардов рублей 150 эпизодов.

Г.ТИМЧЕНКО: Да. А, вот, мне кажется, что ситуация предельно простая. Меня больше интересует вопрос, а что будет с ним, когда он приедет сюда? Потому что мы же, в общем, знаем, что очень часто люди, которых торжественно и с помпой, при внимании СМИ экстрадируют на родину, на родине растворяются в пространстве и их дела через там год-два-полтора-три, тогда, когда все устанут ждать, сначала они не двигаются, мы ничего про это не знаем, а потом выясняется, что дело тихо закрыто. Мне очень интересно посмотреть, а что же будет здесь? Будет ли понятный нам процесс? Будут ли заявления адвокатов, будет ли заявление, например там, стороны обвинения так же, как это было в других громких процессах, не связанных с чиновниками, даже бывшими, или не связанных, там не знаю, с представителями власти или с крупными бизнесменами.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну а, на ваш взгляд, это в данном случае чья-то безответственность, ответственность или кто-то закрывает глаза?

Г.ТИМЧЕНКО: Нет, это не чья-то. Это, как бы, это обычная система, это история про то, что внимание СМИ обычно привлекается к резонансным процессам. Но к очевидно процессам с политическим уклоном. Там же, где происходит обычная ситуация, которая описывается одним глаголом «воруют», обычно мы забываем к нашему, как бы, сожалению, мы забываем за этим следить, да и органы следствия не очень хотят или сторона обвинения не очень хочет огласки этого, потому что обычно такие дела, все-таки, растворяются через какое-то время. Примером тому игорное дело, которое, в общем, тянулось чрезвычайно долго и, в конце концов, закончилось амнистией, насколько я понимаю.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, опять же, накануне писал «Коммерсантъ», по-моему, о том, что похоже, растворилось или, там, по амнистии будут отпущены фигуранты дела с Агролизингом.

Г.ТИМЧЕНКО: Да. Ну и дело Оборонсервиса, насколько мы понимаем, оно абсолютно... Оно не рассыпается. Нет, оно растворяется в пространстве, оно так бледнеет-бледнеет и уходит за горизонт.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, тогда, опять же, можно уже перевести стрелки на журналистов и сказать, что...

Г.ТИМЧЕНКО: Между тем, да. Но...

Э.ГЕВОРКЯН: Где же интерес?

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, понимаете, мы же работаем от интереса аудитории. И, конечно, такие дела привлекают интерес аудитории только в первый момент, тогда, когда становится известна либо гигантская сумма украденного, сумма, в присвоении которой обвиняют человека. Или когда происходит яркое событие такое вроде экстрадиции. Через какое-то время, конечно же, интерес публики угасает и журналисты тоже отводят взгляд.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, вот, сегодня внимание, безусловно, приковано к персоне заммэра Москвы господина Ликсутова. И, вот, прислала нам Мария вопрос на номер +7 985 970-45-45: «Что же получается, что Татьяна Ликсутова поматросила и бросила? Вопрос Галине: ведь, это же фиктивный развод. Ликсутовы подали на развод после принятия соответствующего закона Госдумы. Если это не циничный беспредел, то как это назвать?»

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, понимаете, в чем дело? С точки зрения закона закон же не оперирует моральными категориями.

Э.ГЕВОРКЯН: И мы уточним, что на развод они подали еще до принятия соответствующего закона.

Г.ТИМЧЕНКО: До принятия. Они на развод, насколько мне известно, подали ранней весной, в марте. У закона нет категории «цинично», «с особым цинизмом» или «возвышенно», например, да? Есть факт: они развелись. Есть история про то, что он передал ей свои активы. Другое дело, как мы...

Э.ГЕВОРКЯН: Зарубежные активы – ей, российские – ему.

Г.ТИМЧЕНКО: Да. Другое дело, как это оцениваем мы как люди? С точки зрения закона я это оценивать могу, с точки зрения закона, на мой взгляд, всё достаточно стерильно. А догадываться... Ну, если мы применяем презумпцию невиновности к людям, нам симпатичным, то и к людям, нам, может быть, не очень симпатичным мы, тем не менее, всё равно должны применять презумпцию невиновности. И доказательная база лежит на стороне обвиняющего. И в этом смысле, конечно, сегодняшний выстрел Навального немножко вхолостую, потому что с точки зрения закона на сегодняшний день, мне кажется, что всё, в общем, более или менее соблюдено.

Э.ГЕВОРКЯН: На ваш взгляд, если говорить о Навальном как о политике, а не просто блогере, имел ли он право на вот этот самый выстрел?

Г.ТИМЧЕНКО: Холостой выстрел, да?

Э.ГЕВОРКЯН: Холостой выстрел, учитывая то, что по закону господин Ликсутов, действительно, чист перед законом?

Г.ТИМЧЕНКО: На сегодняшний момент, исходя из тех сведений, которыми мы обладаем, потому что мы не знаем, какие еще документы могут всплыть или что еще Навальный спрятал в кармане или за спиной. Мы не знаем. Может быть, что-то будет еще интересное.

Навальный имеет право делать всё, что хочет, и кроме всего прочего, как мне кажется (простите, если это, опять же, прозвучит цинично), после сентябрьских выборов и какой-то такой активности, очевидной всем, на какое-то время Алексея Навального стало меньше на медийной арене и стало немножко меньше его и на политической, ну, то есть совсем исчез. И это, как бы, очень такое, жесткое напоминание о себе, о том, что вы работаете, а Навальный тоже не спит. Это довольно забавно.

Э.ГЕВОРКЯН: Мария нам присылает уточнение, что подали они 4-го мая на развод 2013 года после принятия закона в первом чтении.

Г.ТИМЧЕНКО: О’кей, да. Не вопрос. Но дело всё в том, что тогда, когда закон вступил в силу, они уже, я так понимаю, не были мужем и женой. Другое дело, понимаете, что меня... Я ехала сюда, читала как раз ретвиты и ответы Навальному на его сообщения в Twitter’е. И меня удивила... Он, кстати, тоже отметил это. Меня удивила позиция людей, которые говорят «Ну что же вы, в общем, наезжаете на человека? Ну, мало ли, что он там делает. Но он же работает, он единственный, кто работает в московском правительстве». Ну, во-первых, не единственный. А во-вторых, меня удивляет вот эта гибкость в отношении того, на что мы готовы закрыть глаза.

Понимаете, есть история про нетерпимость в нашей стране, которая последние месяцы просто по нарастающей идет, да? Но эта нетерпимость не в ту сторону, понимаете? Я, конечно, не наивный человек, я прекрасно понимаю, что мы не можем ориентироваться на художественные произведения. Но замечали ли вы, что во всех практически, например, американских фильмах (обычно девочки смотрят такие фильмы), если женщина говорит своему приятелю «Ты мне солгал», он говорит «Нет, я же ничего тебе не сказал» - «Но ты промолчал, ты скрыл правду». И таким образом, как бы, внедряется мысль о том, что вообще-то это очень уязвимая позиция, это морально недопустимо скрывать правду или каким-то образом юлить.

У нас же люди готовы очень терпимо относиться к таким вещам, но абсолютно нетерпимо относиться к другим мнениям.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, к возможным фактам коррупции...

Г.ТИМЧЕНКО: Да. Абсолютно да. То есть у нас есть волшебное в русском языке слово «зато». Там что-то не в порядке с документами, зато он хороший человек. Или он нас немножко обманывает, зато он много работает. Понимаете, вот, я ненавижу это слово «зато». И как раз с точки зрения не закона, но такого, оценочного моего суждения, история не очень красиво выглядит.

Э.ГЕВОРКЯН: Подводя финальный итог этой истории с Кузнецовым, скандалом вокруг персоны Ликсутова, мы говорили о том, что очень вскоре как-то у нас утихает интерес, у людей, у журналистов.

Г.ТИМЧЕНКО: Да.

Э.ГЕВОРКЯН: Так в чем же, собственно, феномен нашего восприятия таких историй?

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, это всегда вспышка. Это теория про вспышку. Мы живем... Понятно, что сейчас ситуация такая, что информационное поле меняется каждую минуту, социальные сети тому способствуют. И ощущение клипового сознания, невозможности сосредоточить и удерживать внимание очень долго на одном объекте, оно в полной мере свойственно как читателям, так и журналистам.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну а не получается ли так, что там команда Навального... Он же не один это всё делает – там есть люди, которые помогают расследовать эти схемы, там на всю стену вывешивать и так далее, и так далее. А потом, раз, и, вот, вхолостую, и уже все забыли, что там было 3-мя неделями ранее и уже это норма, это просто норма.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, наверное. Но я с Алексеем Анатольевичем встречалась, по-моему, там 3 раза в жизни. Мне так кажется, что он-то как раз по складу характера такой сутяга, он не отступит, он будет всё равно делать, что хочет.

Э.ГЕВОРКЯН: Так, может, уже надоела всем эта тема коррупции? Она, в принципе, уже не играет.

Г.ТИМЧЕНКО: Сколько бы ни надоела, вода камень точит. Мне кажется, что так. Навальный занял, скорее всего, такую позицию.

Э.ГЕВОРКЯН: Сегодня названа официальная цифра расходов на Олимпиаду в Сочи – это 214 миллиардов рублей. И вице-премьер Дмитрий Козак заявил, что что касается денег, всё понятно, инвестиционные расходы на строительство в совокупности 99 миллиардов и 114 миллиардов рублей внебюджетные. И он подчеркнул, что нет фактов нецелевого использования этих средств, есть только бросовые работы.

В связи со всей этой шумихой, насколько вообще важно, эти деньги были ли государством инвестированы в такое важное мероприятие или это были деньги частные, кто потом покроет эти кредиты? Вам кажется, это насколько ключевой момент?

Г.ТИМЧЕНКО: Понимаете, в чем дело? Ведь, насколько я помню, действительно, привлеченных частных средств на строительство олимпийских объектов очень много. Я не возьмусь сейчас говорить о цифрах, но их достаточно большое количество. Как потом инвесторы будут, простите за грубое слово, отбивать эти деньги, я не очень понимаю, потому что по моим представлениям... Я дважды была в Сочи, по моим представлениям 4-х и 5-звездочные гостиницы в этих местах – это нонсенс, так быть не должно. Но как-то там отобьют.

Что касается того, насколько важно. Ну, ведь, знаете... Я вообще человек не спортивный, к Олимпиаде отношусь довольно равнодушно и безразлично. Но, ведь, когда в Гватемале объявили о том, что Россия выиграла Олимпиаду 2014 года и она пройдет в Сочи, вы же помните, что ликовали просто все? Это было ощущение признания страны как, действительно, полноправного участника международного олимпийского движения, как ее авторитета и так далее.

За это время, да, ситуация в стране изменилась, и политическая ситуация изменилась, и экономическая ситуация изменилась. И понятно, что вокруг Олимпиады и местными, и олимпийскими, и федеральными чиновниками наворочено столько глупостей, что она стала потихоньку всех раздражать. Но это не отменяет того, что Олимпиада – это, правда, серьезная история. Когда подавали заявку на Олимпиаду, мы, как бы, внутренне были готовы к тому, что нам придется за это заплатить, потому что мы прекрасно знаем, что как раз Олимпиада никогда не отбивается для госбюджета – она всегда в убыток.

Э.ГЕВОРКЯН: Как на этом фоне звучит сегодняшняя, к примеру, новость о том, что чиновники отказались утверждать и вводить почасовую оплату труда? Это такую инициативу один из депутатов ЛДПР внес сегодня о том, чтобы платить, к примеру, минимум 100 рублей в час. И чиновники сказали, что пока Россия к этому не готова, потому что те страны, которые так работают, они больше всего страдают от безработицы в кризис. И мы, если вот так вспомнить, смогли только повысить МРОТ до уровня... Даже еще не смогли повысить МРОТ до уровня прожиточного минимума, и, вот, говорим о том, что нам еще рано поднимать зарплаты людей.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, это всегдашняя история про нас. Ну, как, знаете, в драке не выручат, в войне победят. Точно так же и здесь. То есть платить достойные, сравнять, наконец, минимальную оплату с прожиточным минимумом мы не можем, но Олимпиаду мы отгрохаем. Да, безусловно, так было всегда. Мы же не вчера на свет родились. Так здесь было всегда. Олимпиада-80 – я, например, ее там пусть в детстве, но застала, я тоже прекрасно помню всю эту историю, какими силами это всё поднималось.

Ну, как бы, за ради престижа, как бы, на миру и смерть красна. За ради престижа, конечно. Я думаю, что Олимпиаду хоть на зубах, но вытащат.

Э.ГЕВОРКЯН: В советские годы это было естественным, да? Кто первый запустит этот спутник или атомный ледокол где пройдет первым, то есть соревнование шло ежесекундно. Но сегодня, казалось бы, ситуация как-то в мире изменилась, нет очевидного лидера, с кем мы бы сегодня мерились.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, вы понимаете, это же получается, что мы всегда... Мы, вот, все последние... У меня полное ощущение, что мы все последние годы, вот там 2-3 года всё время оглядываемся назад в советское прошлое и копируем его, и клонируем его. И риторика даже официальной прессы, например, стала совершенно советская. Я просто тут специально достала... У меня есть специальная папочка, где еще там газеты со смертью Брежнева, потом Черненко, потом Андропова – я всё это, как бы, собирала и хранила. Риторика абсолютно, обороты, заголовки абсолютно советские. И в этом смысле мы тоже... Вы понимаете, повышенное, как я считаю, внимание к Великой Отечественной войне в художественных произведениях, например там, в кино, да? И, как бы, в отсутствие внятного будущего, в отсутствие идеи о том, что будет с нами завтра, мы всё время оборачиваемся назад. А позади нас что? Советское прошлое. Точно так же и эта Олимпиада тоже копирует историю 1980 года, в каком-то смысле мы против всей планеты, но мы проведем прекрасную Олимпиаду, мишка взлетит, все заплачут, мы будем счастливы.

Э.ГЕВОРКЯН: Тогда вот эти ключевые точки сегодняшнего времени, то есть те параметры, по которым мы хотим соревноваться. Тогда это были космос, промышленность, какие-то определенные параметры. Не все. Вот сейчас тоже: в зарплате мы не пытаемся перегнать европейские страны, как мы видим. А в чем тогда? Что сегодня такое, ключевое, важное, идеологически важное, в чем мы еще пытаемся?

Г.ТИМЧЕНКО: Ой, я знаю. Про идеологию – наверное, это с Дмитрием Киселёвым нужно разговаривать, потому что... Или с Маргаритой Симоньян, поскольку я не имею отношения никакого к идеологии. Но могу только предположить, что мы очень хотим на международной арене выглядеть, прежде всего, миротворцами (история с Сирией тому подтверждение), некоей спокойной третьей стороной, которая стоит над схваткой. Это безусловно. Но и, конечно, спортивные достижения у нас, к сожалению, в последнее время не так, чтобы очень (с большими спортивными достижениями). Но, тем не менее, мы всё равно остаемся великой спортивной державой. И это уж точно вот та точка, где мы будем соревноваться.

Э.ГЕВОРКЯН: Да, вы вспомнили Маргариту Симоньян. Сегодня есть новости с ее участием. Она как главный редактор телеканала Russia Today возмущена высказыванием американского журналиста. Дэвид Саттер – ему запретили въезд в Россию на 5 лет за нарушение миграционного законодательства. Он считает, что это мутная история...

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, там такая, довольно сложная история, да.

Э.ГЕВОРКЯН: По политическим причинам. И, вот, он предлагает не пускать, как-то чинить препятствия журналистам Russia Today в ответ, да? А она считает, что это цензура.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, понимаете, тут я с Маргаритой Симоньян абсолютно солидарна, потому что это эмоциональная реакция господина Саттера, мне кажется. Плохо, когда запрещают журналистам выполнять свою профессиональную деятельность везде, вне зависимости от того, Россия это, Америка, Гватемала или Вьетнам. Предлагать поступать несправедливо по отношению к людям, если поступили несправедливо с тобой, я это называю «избирательная порядочность»: давайте будем порядочными по отношению к нашим друзьям и не порядочными...

Э.ГЕВОРКЯН: Это называется как-то «ответные меры»?

Г.ТИМЧЕНКО: Не, асимметричный ответ. Или симметричный ответ, что выглядит одинаково гадко. Журналистам нельзя запрещать свою работу. Оценивает журналистов не господин Саттер и не я, и не вы, оценивают читатели и зрители. В этом смысле Russia Today работает на зарубежную аудиторию. Давайте посмотрим, как ее оценивает зарубежная аудитория. Если она не захочет ее смотреть, она ее не будет смотреть. Но запрещать профессиональную деятельность нельзя ни под каким видом никому. Поэтому мне просто думается, что это эмоциональная реакция не очень правильная в данном случае.

Э.ГЕВОРКЯН: Сегодня Владимир Путин встречался с разработчиками единого учебника по отечественной истории.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, это моя любимая тема просто.

Э.ГЕВОРКЯН: Да. Ну, Владимир Владимирович – инициатор вообще, автор этой идеи самой как-то навести порядок в преподавании истории. Хотя, безусловно, в этом обсуждении участвуют разные эксперты. Тут я не знаю, насколько этичен, скажем, тот факт, что в этом учебнике будет освещена история государства российского со времен Крещения до 2012 года...

Г.ТИМЧЕНКО: И до Путина?

Э.ГЕВОРКЯН: Нет, до 2012 года. И получается, что это попадает, собственно, в том числе на годы работы самого Владимира Владимировича. И как-то, вот, я не знаю. Насколько это этично редактировать учебник?

Г.ТИМЧЕНКО: Мне кажется, что вообще идея о создании единого учебника для такой большой и многонациональной страны как у нас, довольно смешна. Во-первых, что такое единый учебник для всех школ во всех регионах, да?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, некий обязательный минимум, стандарт.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, ведь, в том-то и дело, что речь не идет о минимуме и стандарте. Вот, например, мы на Ленте делаем большой, длинный проект «31 спорный вопрос истории», и сейчас дошли до половины, освещаем с помощью различных экспертов и в разных жанрах как раз спорные вопросы по истории.

Знаете, мы что заметили замечательное? Вот, роль, например... То есть внешнюю и внутреннюю политику, национальную политику считают спорным вопросом. А, например, репрессии 30-х годов не вошли в этот список. И это, оказывается, не спорный вопрос. Хотя, на самом деле, по нашему опыту даже и по опыту «Эха Москвы», и по опыту Ленты мы знаем, что любая передача, любой текст на эту тему вызывает такие споры, вызывает такие жгучие дискуссии, что не включить его было бы странно, например, да?

Кроме всего прочего, в спорные вопросы истории вошла оценка деятельности трех русских царей. Ничего себе. То есть Николая Второго, Александра Третьего и Николая Первого одновременно.

Ну, то есть, на самом деле, довольно чудовищная сама идея сделать единый правильный учебник истории. Одно дело, когда мы говорим «Давайте мы попробуем сделать хороший учебник истории». Но не нужно говорить «Единый и единственно верный учебник истории». Не бывает такого.

Э.ГЕВОРКЯН: Именно так, я думаю, авторы этой идеи и подают, что они хотят сделать хороший учебник истории, безусловно.

Г.ТИМЧЕНКО: Может быть, не знаю. Успехов им. Пока я не видела. Меня, например, вполне устраивали учебники истории, которые до сих пор продаются вот здесь на Арбате, того же самого Орлова, по которому все до сих пор готовятся к поступлению в институт. Ничего особенно ужасного я там не видела.

Э.ГЕВОРКЯН: Как вы оцениваете идею, которая обсуждалась об этическом кодексе правозащитников? Потому что почему-то когда выходил на свободу Михаил Ходорковский, девочки из Pussy Riot, когда вышел уже Илья Фарбер, почему-то это вызвало какое-то уже невозможное обсуждение.

Г.ТИМЧЕНКО: Вы знаете, я не знаю даже, как это оценивать. У нас в последнее время всё время всё общество, как либеральная его часть, так и реакционная его часть, напоминают мне собаку Павлова, да? То есть всё время что-то произошло, начала выделяться слюна. Вот, в качестве слюны работают законы, да? То есть не нравится...

У нас господин Неверов давал нам большое интервью и как раз сказал «Вот, наехали на меня нехорошо, вот я инициирую закон, чтобы вот такого не было». Понимаете, это какое-то реактивное поведение, свойственное невзрослым людям.

Точно так же и здесь. Ну хорошо, Илья Фарбер ввиду, не знаю, ограниченности интеллектуальных возможностей или просто буйного темперамента повел себя некрасиво. Ну, давайте теперь всех правозащитников обяжем подписывать некий этический кодекс. Завтра, не знаю там, какой-нибудь корреспондент, не дай бог «Эха Москвы», пусть даже Ленты.ру, напьется, споткнется и попадет под машину. Давайте запретим корреспондентам выходить на проезжую часть.

Ну, это, как бы, вот эта история – это, правда, собака Павлова. То есть в качестве только заменителя слюны законы. Они всё время выделяют законы, никаким образом не привязанные к нормальной жизни. Деятельность там правозащитников вполне себе вписывается в некие там хартии и документы, деятельность журналистов – в закон о СМИ и так далее. Не нужно изобретать других законов на каждый случай жизни.

Помните, был прекрасный фильм «Несколько хороших парней» с Томом Крузом и Джеком Николсоном? И Том Круз спрашивает «Вы живете по уставу?» - «Да» - «Ну, в уставе написано, где столовая?» - «Нет» - «А как же вы знаете, куда идти? Ведь, всё же должно быть записано в уставе». Ну, там речь шла, по-моему, о морских пехотинцах.

Точно так же и здесь. Если в уставе не записано, где столовая, то люди всё равно находят, где столовая, и идут, и едят, а не умирают с голоду только потому, что в уставе не написано.

Э.ГЕВОРКЯН: Мы сейчас сделаем небольшой перерыв. У нас в гостях Галина Тимченко, главный редактор портала Лента.ру. Через 3 минуты мы продолжим программу, а пока новости на «Эхо Москвы».

НОВОСТИ

Э.ГЕВОРКЯН: Продолжаем эфир. У микрофона – Эвелина Геворкян, и сегодня Галина Тимченко, главный редактор интернет-портала Лента.ру у нас в студии. До ухода на перерыв мы говорили о том, нужно ли на каждое телодвижение иметь соответствующий закон и законопроект? Ну, вот, накануне мы обсуждали меры, которые предлагают ввести депутаты как антитеррористические меры для защиты населения. Вот здесь очень много споров. В частности, вот эти самые ограничения интернет-переводов, блокирование сайтов. Вот, кстати, только что в новостях сказали, что была заблокирована одна из страниц МК из-за комментария.

Г.ТИМЧЕНКО: Да. Причем, 2011 года, обращаю внимание.

Э.ГЕВОРКЯН: Вы вот сейчас как слушали эту новость как главный редактор информационного портала?

Г.ТИМЧЕНКО: Да, я слушала с горьким смехом, потому что мы проходили всю эту историю. У нас тоже заблокировано 3 статьи. Но, слава богу, не за экстремизм, а за мат.

Э.ГЕВОРКЯН: Блокировались, простите, конкретные страницы?

Г.ТИМЧЕНКО: Конкретные страницы были заблокированы, да. Ну, то есть нас попросили заблокировать и мы это сделали самостоятельно, потому что мы не хотим предупреждений и отзыва лицензий. Слушала с горечью, потому что это всё абсолютно укладывается в ту же самую картину.

Что касается блокировки отдельных страниц 2011 года, ну, понимаете, всякий, кто когда-либо что-то читал в интернете и обращал внимание на адресную строку, примерно понимает, какой сложности в адресной строке набор символов, да? Воспроизвести его по памяти, ну, наверное, может только человек с особыми способностями.

Поисковые системы (для того, чтобы его там обнаружить в поисковых системах) нужно знать множество ключевых слов. Просто так его не обнаружат. То есть нужно приложить особые усилия, интеллектуальные в том числе для того, чтобы найти эту страницу. МК выходит, насколько я понимаю, примерно 300 раз в году газета, а сайт обновляется 365 дней в году. Соответственно, за несколько тысяч заметок, десятков тысяч заметок, чтобы найти это за 2011 год, это какие-то демонстративно бессмысленные действия. Никакого смысла в этом нет.

Кроме всего прочего, мы говорили как раз об этом с главными редакторами. Мы недавно собирались у меня на такой, закрытый круглый стол, говорили про верификацию интервью и в том числе обсуждали дела наши в отрасли. И как раз говорили о том, что есть ощущение, что с медийной отраслью в интернете не считаются законодатели никогда. И кроме того, проекты законов представляют люди, которые, собственно, к производству смыслов или к производству контента не имеют никакого отношения. То есть без учета абсолютно каких-то историй.

У нас была та же самая ситуация, когда у нас заблокировали статью за мат при всем при том, что эта статья была научная, это было интервью доктора филологических наук, который объяснял, какие слова, например, в XIX веке считались страшнее, чем сегодняшний мат, откуда, как бы, как считается, какие вот те самые знаменитые 4 матерных корня произрастают. И вообще, как бы, раскладывал отношение к мату с социокультурной и с филологической точки зрения. Вот такую статью у нас заблокировали.

Э.ГЕВОРКЯН: Так, на ваш взгляд, сегодня интернет-СМИ – они под большим ударом или под более пристальным вниманием?

Г.ТИМЧЕНКО: Мне кажется, что да. Мне кажется, что да, что плавно, как бы, луч внимания наших законодателей... Они, как бы, уже очень много... Как бы это прилично-то сказать? Понавыпускали законов и теперь, как бы, их луч внимания сместился в сторону интернета. Он по-прежнему, к сожалению, для них не является естественной средой обитания и общения. Он для них враждебен, за ним тянется маргинальный шлейф, он для них опасен, его очень трудно регулировать и ограничивать, и поэтому, как бы, туда сейчас будут брошены, боюсь, достаточные силы для производства законов такой же степени осмысленности как предыдущие.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну а насколько, не знаю, опасно, как напуганы многие пользователи интернета, или, на самом деле, кто-то говорит, что всё это глупости, это легко можно будет обойти, вот эта история про ограничение платежей через интернет-системы?

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, понимаете, в чем дело? Вот, как сказать? Я в этом смысле скорее выступаю в роли Кассандры. Я всё время кричу «Сколько еще нужно отдавить вам пальцев, чтобы вы поняли, что у вас стоят на ногах, а дверь уже закрывается?» Понимаете? Ну, подумаешь, я обойду вот так. Ну, подумаешь, сделают там файрволл и мы не сможем какие-то сайты грузить. Ну, мы их обойдем вот так. Ну, подумаешь, запретят удаленный доступ, ну, подумаешь, запретят прокси-сервера.

Я даже предлагала, в общем, некоторым крупным чиновникам федеральным, что, может быть, мы какие-нибудь мастер-классы организуем, например, в Госдуме, чтобы люди, которые понимают в интернет-отрасли и в том, как работают медиа, как работает вообще интернет, пришли и провели бы какой-то такой, как сказать, курс ликвидации безграмотности.

Э.ГЕВОРКЯН: А вы думаете, что это они от невежества своего принимают такие законопроекты?

Г.ТИМЧЕНКО: В том числе, безусловно. В том числе, безусловно. Потому что, например, ограничение платежей в интернете – ну, значит, эти люди просто никогда... Я не склонна везде видеть злую волю. Тогда можно, в общем, погрязнуть в конспирологических теориях. У меня полное ощущение, что у нас половина Думы сидят троечников. Это не двоечники, которые, как бы, просто там прогуливают, да? А это троечники, это люди, которые знают немножко, знают чуть-чуть и не хотят узнать больше.

Точно так же и здесь. Ну, неужели они не понимают, что, как бы, да, не персонифицированные платежи в интернете, считают они, наверное, могут как-то там способствовать терроризму. Неужели, вы думаете, что боевики в Дагестане собирают пожертвования с помощью Яндекс Кошелька? Скорее, как мы помним, с помощью Яндекс Кошелька люди поддерживают, например, сидящих в тюрьме политзаключенных или собирают деньги на кампанию того же самого (простите, сегодня уже четвертый раз) Навального. Или какую-то гражданскую активность проявляют, или собирают деньги для пострадавших. Мы тоже хотим это сделать исключительно и персонально?

Я читала как раз тоже в переписке: «Ну, подумаешь, что такого? Можно и персонифицированный платеж сделать». То есть по словам Антона Борисовича Носика, отца-основателя Ленты.ру, для того, чтобы заказать, например, в редакцию 5 пицц для ночной смены, я теперь что должна буду, сходить в банк и оплатить это кредитной картой с вбиванием всех абсолютно данных своих для того, чтобы в дежурную смену, например, купить пиццу, когда у нас был взрыв в Волгограде? Или я уже считаюсь поддерживающей экстремизм или терроризм, если я покупаю пиццу дежурной смене? Ну, это опять всё довольно...

Но больше всего что меня раздражает, что меня, как бы, возмущает, я злюсь чудовищно, что люди готовы поступиться и еще, и еще, и еще, и еще в обмен ни на что. Неужели, до сих пор не понятно, что в обмен безопасность не прибавляется? То есть теракты по-прежнему случаются.

Сколько бы ни говорили, сколько там боевиков бегает по лесам, мне совершенно это не интересно, но, тем не менее, мы прекрасно понимаем, что в каких-то южных регионах России не безопасно. В обмен на что? В обмен на пустоту, на пустые обещания мы готовы поступиться еще и этим удобством, и этим удобством, и так, и так. То есть пока нас к стенке не придвинут?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, вот тут-то как раз и возникает резонный вопрос, что если бы, наверное, все так прекрасно представляли, было бы так легко не позволять наступать на свои пальцы, как вы говорите, да? Видимо, нет решения у людей, у общества.

Г.ТИМЧЕНКО: Ну, потому что, видимо, все-таки, нужно разработать какой-то механизм, чтобы депутаты прежде, чем, например, ограничивать вывоз биоматериалов за границу, провели бы консультации или их каким-то образом обязать провести консультации с отраслью с медицинской и с биологами, которые объяснят им, что это такое (биоматериалы), да? Точно так же, как прежде, чем ограничивать переводы в интернете, можно было бы поговорить с отраслью, выслушать ее солидарное мнение и каким-то образом учесть. И здесь речь даже не о бизнесе, а просто о здравом смысле.

Э.ГЕВОРКЯН: Сегодня была пресс-конференция господина Астахова, и он говорил о том, что год прошел после того, как...

Г.ТИМЧЕНКО: После закона Димы Яковлева?

Э.ГЕВОРКЯН: Да, после закона Димы Яковлева.

Г.ТИМЧЕНКО: То есть у него хватило духу выйти к людям? Вот это я уже пропустила. Я, видимо, ехала к вам.

Э.ГЕВОРКЯН: Да. Собственно, тогда могу вам сказать, что в общем и целом он привел, как ему кажется, оптимистичные цифры о том, что из 259 детей-сирот, которые не попали к американцам, должны были уехать, только треть сегодня не усыновили, потому что 64 ребенка передано на воспитание иностранным же гражданам, но не американцам, и 59 детей российским гражданам передано. Ну, то есть, видимо, та треть – это... Ну, вот, пока... Пока работают над этим. Но главное, что там любопытная была такая цитата, он говорил о том, что Россия, отдавая своих детей за рубеж, является таким образом донором. И это очень унизительно, я цитирую. Именно поэтому, когда мы выезжаем за границу, на нас, на русских смотрят косо именно потому, что мы – доноры, и нас недостаточно уважают в связи с этим. Вот здесь мне хотелось бы какого-то вашего личного, наверное, и особого мнения.

Г.ТИМЧЕНКО: Вы знаете, мое личное мнение, боюсь, в эфир не должно пойти, потому что русских слов у меня хороших, правильных, литературных русских слов у меня нет для этого человека.

Значит... У меня в таких случаях один вопрос: а если бы в эту треть попал, например, сын вашей сестры или ваш племянник? Или, например, дети ваших друзей, которые, например, погибли? Вы бы так же к этому относились?

Почему, как бы, история одного ребенка гораздо менее важна истории того, как он вообще живет и что с ним будет, чем выдуманный абсолютно престиж господина Астахова? Престиж господина Астахова строится на том, когда все дети в этой стране будут пристроены в семьи. Вот, только на этом. До тех пор, пока один ребенок остается, он не имеет права говорить о престиже страны.

Э.ГЕВОРКЯН: Интерес у российских усыновителей, как говорят цифры, возрос, все-таки, за прошедший год.

Г.ТИМЧЕНКО: Вы знаете, я видела другие цифры. Может быть, это конкретно он говорил про эти 250? Но в России же десятки тысяч детей-сирот, сотни тысяч. И если говорить об этих 259-ти, да, они были в фокусе внимания. И, наверное, о них позаботились. И если даже, находясь в таком фокусе внимания, 2/3 были усыновлены, а треть осталась, то что же творится за этим фокусом внимания? Нет у господина Астахова никакого права говорить о престиже страны, в которой столько сирот.

Э.ГЕВОРКЯН: Это было особое мнение Галины Тимченко, главного редактора Ленты.ру. Спасибо вам за участие в эфире.

Г.ТИМЧЕНКО: Спасибо.

Э.ГЕВОРКЯН: Я, Эвелина Геворкян прощаюсь с вами. До свидания.