Дмитрий Муратов - Особое мнение - 2013-11-12

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. В эфире – программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова. Здравствуйте, Дмитрий Андреевич.

Д.МУРАТОВ: Здравствуйте. Добрый вечер.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Членов экипажа «Арктик Санрайз» сегодня довезли-таки до Санкт-Петербурга. Насколько это хорошо и правильно?

Д.МУРАТОВ: Ну, я думаю, что они настолько насладились внутренним содержанием мурманского следственного изолятора, где стоят очереди с передачками за посылки, где нету никаких нормальных гигиенических условий, что пропагандистский некоторый эффект после того, как эти люди, безусловно, вернутся к своим семьям и к поджидающим их журналистам и расскажут, что они там видели, уже, видимо, посчитали возможным, все-таки, перевести в Санкт-Петербург, где условия более-менее хотя бы по гигиене и по количеству воздуха на квадратный метр на одного лишенного свободы человека совпадают более-менее с санитарными нормами.

Поэтому для облегчения их участи, конечно, это хорошо. Зачем их там столько держат? Ну, естественно, никому из нормальных людей... Я не знаю, кого опрашивал Левада-центр. Они где-то находят такой специальный народ, который всегда всё одобряет и поддерживает.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Специальные 1600 человек.

Д.МУРАТОВ: Да-да-да. Ну, социологи вообще делают это прекрасно. И я не знаю, зачем всё это. Ну, вот, арестовали, сказали, нет, это старая Приразломная. Норвежская старая, не работающая, кстати, платформа. Тоже не лучший выбор для «Арктик Санрайз» для этой акции (она же не работает). Не лучшая история. Ну вот, наказали и всё. Ребята, всё. Всё, достаточно, до свидания. Что жестокость-то миру демонстрировать?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то, что они в Петербурге, можно ли рассчитывать на какое-то смягчение, все-таки, их участи? Отпустят, не отпустят?

Д.МУРАТОВ: Слушайте... Тань, ну, ты видишь, мы все время следим за этапами. Этапы – доехала Толоконникова или нет, и почему 3 недели нужно было держать в неизвестности, пока Лукин сегодня не сообщил, что Толоконникова доехала до Красноярска.

Теперь на этапе находится 30 человек экипажа «Арктик Санрайз».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Уже распределены, да.

Д.МУРАТОВ: У нас, кстати говоря, я помню, как меня... Нельзя говорить слово «забирали», а призывали в армию. И сейчас всё то же самое. Посадили тебя в поезд, и никто не говорит, куда тебя... Ой, какая страшная военная тайна в эпоху ГЛОНАССа, гаджетов и мобильных телефонов. Но почему-то надо обязательно сразу человека поселить в атмосферу неуверенности, способности подчиняться, несколько унижаться. Посмотрите, как возят конвои и как они себя ведут (конвои), как они себя ведут, например, в судах по тому же Болотному делу. Извините, что я перечисляю только политические сейчас дела (а у вас аудитория такая). Хотя, мы занимаемся в газете самыми разными людьми. Но это же постоянное унижение со стороны конвоев, это постоянное унижение в автозаках, в этих так называемых стаканах.

Людмила Михайловна Алексеева недавно давала большое интервью в двух номерах в «Новой газете». Она видит, как выходят эти люди на несгибающихся почти руках, а заходят в зал уже с улыбкой, потому что они держат лицо, потому что они – герои, говорит Людмила Михайловна (я согласен).

Но почему вот это этапирование, вот эта временная власть, которая дана над человеком, столь сладостна, не знаю. Наверное, в этом какой-то такой тайный код государства.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так он уже лишен свободы. Какая еще дополнительная власть над ним? Он уже не на свободе (этот человек).

Д.МУРАТОВ: Подчинение, раскаяние, донос. Необходимость того, чтобы тебе чуть-чуть облегчили условия, а для этого ты должен непременно, например, поделиться информацией или оболгать кого-то.

Вспомним ситуацию еще с одним этапом. Извините, я не знал, что будет этот вопрос. Я не готовился, поэтому несколько импровизирую. Вспомните ситуацию с неким Леонидом Развозжаевым, одним из тех, кто там по версии фильма «Анатомия протеста» встречался с неким политтехнологом Таргамадзе и они хотели там что-то свергать, что-то свергать в стране.

Похищение, машина, сотрудники, подвал, угроза близким, приковали. Всё. И человек тут же начал давать показания на всех, кого угодно. Людмила Михайловна Алексеева сравнивает принципы действий сегодняшних силовых структур по политическим делам и тогдашних. У нее там была подруга Богородская, которая дала показания, что она с ней выпускала экспресс-хронику, 13-й номер. А та говорит «Не выпускала» (Людмила Михайловна). И говорит «Я ее ни капли не осуждаю, что она меня оговаривала и на меня доносила, потому что в тюрьме ей угрожали, что-то будет с близкими».

А смотрите, что сейчас происходит? Сегодня на деле Политковской. Ну, тему почему-то больную как-то так задели. По делу Политковской Павлюченко.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, потому что тема, под которую что-то всё больше и больше людей попадает.

Д.МУРАТОВ: Тань, а у нас тоже проблема. Мы вчера сидим на планерке, и вдруг понимаем... Я уже как-то говорил, что у нас 12 полос в номере – это фактически суды, преследования и уголовщина. Мы очень этого не хотим. Мы очень этого не хотим. У нас полгазеты там хипстеры, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, мы тоже иногда становимся «Эхом» Следственного комитета».

Д.МУРАТОВ: «Эхом» Следственного комитета.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, новости такие.

Д.МУРАТОВ: Понимаешь, у нас всё начали решать силовым методом, всё начали решать через суды и всё начали решать через меру пресечения «Содержание под стражей».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про дело Политковской, кстати, вы начали говорить.

Д.МУРАТОВ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там в связи вообще со странной историей вокруг адвоката Мусаева, как это вообще может серьезно и несерьезно отразиться на делах, которые он вел, ведет и в том числе на деле Политковской?

Д.МУРАТОВ: Мусаев, если я не ошибаюсь, уже доктор наук. Мусаев – адвокат популярный. Даже сказать «модный». И прикид такой же. Человек, безусловно, одаренный. Сильно, круто одаренный, одаренный человек.

Мы сталкивались с ним в процессе, мы – процессуальные противники и в этом процессе, и в предыдущем процессе, который был в окружном военном суде по делу Политковской. Он защищает тех, кого мы считаем (мы с уверенностью, кого мы считаем) организаторами и исполнителями убийства или посредниками Ани Политковской.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы сейчас прервемся буквально на минуту, но потом Дмитрий Муратов обязательно про Мусаева всё прокомментирует. Оставайтесь с нами, программа «Особое мнение» продолжится.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов. Мы начали говорить об адвокате Мусаеве.

Д.МУРАТОВ: Мусаев – безусловно, одаренный резкий адвокат, склонный иногда, на мой взгляд, к несколько эпатажным действиям, который очень неудобен для прокуроров, для обвинения, поскольку он взрывает всё это изнутри. Он относится...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он заставляет их работать?

Д.МУРАТОВ: Ну, кстати говоря, прокуроры в деле Политковской, во всяком случае, высокопрофессиональные люди, никаких сомнений у меня нету. Но Мусаев, конечно, очень въедлив, очень точен, очень пытлив, он неудобный. Он неудобный спарринг-партнер во время состязания сторон. Значит, я считаю, что удаление Мусаева из процесса нанесет вред как раз обвинению, нанесет вред самому будущему приговору. В том случае, если он будет, например, обвинительным, то он, на мой взгляд, лишится доли своей легитимности, доли обстоятельности и достоверности, если Мусаева уберут из процесса.

Больше того, мне кажется, что это очень фигово подействует на присяжных. Ну, присяжные ж сидят. Им же по телефону там... Я знаю, что пытаются. Я знаю, что много там чего пытаются делать с присяжными. Однако. Но присяжных не обзвонить, на присяжных не надавить, присяжные – это не один судья. Присяжные – это, все-таки, народ. Как ни крути. Народ надо, чтобы участвовал в правосудии, необходимо, позарез нужно.

Ну? И что они тогда скажут? «Ага! Значит, у вас не больно как всё это там хорошо складывается, раз вы убрали от нас Мусаева, раз он перед нами не выступит с последним словом». Считаю, что это во вред. Это, кстати говоря, позиция и Ильи... Я с Верой не говорил. Это позиция и Ильи Политковского, и редакции нашей. То есть я не знаю тоже мнение там адвоката Ани Ставицкой, нашего адвоката, но моя точка зрения – вот, я ее выложил.

Я на секунду хотел вернуться по поводу всех этапов, на которых у нас находится огромное количество знаковых людей. У нас Госдума же на всё откликается?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

Д.МУРАТОВ: Ну, на всё. Скоро можно будет закон о длине бычка, который выкидывается в урну, например. Ну, скоро будет. Ну, потому что выкидывают же бычки в урну, да? Или уже нельзя нигде?

Так вот. Мне кажется, что необходим новый регламент, позарез необходим новый регламент, который делать будут объединенные наблюдательные комиссии, Лукин Владимир Петрович, который очень хорошо всё это знает. Это о режимах содержания при избрании меры пресечения «Содержание под стражей». Как этапировать и сколько? Сколько можно звонить, нельзя? Сейчас кому-то можно, кому-то нет. Кто регламентирует эти самые нарушения, которые вменяются? Помните знаменитый лимон, который поделился Ходорковский и из-за которого было ужесточение в условиях его содержания?

Это происходит повсеместно. Мы регулярно печатаем дневники изнутри зон. Конечно, это средневеково-инквизиционная, в чистом виде карательная система, подавляющая... Не то, что исправляющая, а просто раздавливающая личность. Я считаю, ее надо вывернуть наизнанку, вытряхнуть. Вот эти люди, которые не могут отпустить, эти судьи вот эти же, которые не могли отпустить Косенко на похороны мамы, вот эти люди, которые бегом заставляют бежать мимо своих родственников заключенных с вывернутыми назад руками и в наручниках без учета личности и характера совершенного преступления, я считаю, что это должно быть срочно жестоко реформировано. Не можем мы жить в одной стране – вот здесь он с тобой сидит, вот там вот Новый Арбат внизу, 14 этажей вниз, а тут всюду происходит круглосуточная пытка.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это же происходит не только на этапе. Это происходит, во-первых, в тюрьмах.

Д.МУРАТОВ: Конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну и если посмотреть на некоторые суды, то уже в зале суда.

Д.МУРАТОВ: А я про что говорю? Вот это надо.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть это реформирование не только...

Д.МУРАТОВ: Конечно. Давайте эти 100 тысяч подписей соберем. Гуманизация...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дмитрий Андреевич, вы верите, правда, в эти 100 тысяч подписей?

Д.МУРАТОВ: Я верю в вот что. Я верю в то, что у нас... Я много раз здесь говорил. Знаешь, я так тебе отвечу. Вот сейчас шел сюда пешком, там на углу сидят мужики, у них написано... Трое мужиков сидят, у них лица унылые, лежит картонная бумажка, на картонной бумажке написано «Собираем деньги на бухло. Да, на бухло, но зато честно». Вот, сидят возле МТС на той стороне Нового Арбата. Вот, зато честно. Вот, зато честно.

Я верю в то, что общество точно изменилось, что в обществе появились неравнодушные люди, которые занимаются больными детьми, которые лечат, которые помогают бездомным, которые собирают средства. Отличная была история нашей с вами коллеги с Первого канала. Почти 800 миллионов собрали.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, марафон когда они делали.

Д.МУРАТОВ: Отлично! Ну что? Ну, молодцы же?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

Д.МУРАТОВ: И вот это вот развивается. Это означает, что в обществе равнодушия больше нет. А это означает, и в 100 тысяч подписей этих людей, конечно же, верю. Потому что когда эти люди поймут, что их обманули с этими подписями, они будут действовать иначе. Но во всяком случае, сначала они пройдут законный путь, а только потом начнется что-то куда более, к сожалению, лютое, куда всё время толкают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Люди, которые участвуют в выборах, они разве не чувствуют, что их обманули, когда они видят работу тех же самых депутатов? Не буду сейчас я пофамильно перечислять, но там каждый своего, наверное, депутата вспомнит.

Д.МУРАТОВ: Да кто ж его вспомнит-то добрым русским словом?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я думаю, что, например, предложения депутата Мизулиной могут все вспомнить. Их много разных.

Д.МУРАТОВ: Значит, высшая степень свободы – это, конечно, независимость от государства. Не я сформулировал, а Махно и Кропоткин. При этом хотел бы заметить, очень многие люди научились не ждать, пока сменится власть, а реализуют свою жизнь, свои планы. свою мечту. И больше того, у нас в стране появляются... Вот, твоя подруга и мой товарищ Ира Воробьёва. Ты знаешь, сколько народу поспасала «Лиза Алерт», которой она уделяет не меньше времени, чем «Эху Москвы». Она – один из типичнейших примеров вот этого нового общества, которое не ждет, пока там... Знаешь, как наша футбольная сборная – она всегда ждет, что кто-то проиграет, тогда она выйдет в финал.

Значит, они не ждут, пока там что-то сменится. Они делают сейчас. Ненавижу на вашем сайте и на нашем сайте иногда вы говорите, что надо помогать детям, а это должно делать государство, пусть оно это и делает. Это скотская людоедская история.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А что тогда нужно?.. Хорошо, в чем может быть взаимодействие гражданина и государства? Ну, где-то же мы должны соприкасаться кроме того, что мы платим налоги?

Д.МУРАТОВ: Конечно. А, вот, я могу сказать. Это внимание, внимание и внимание к тем болевым точкам, которые происходят. Вот смотри, наш с тобой коллега Аксана Панова идет в суд в Екатеринбурге, руководитель агентства «Знак», до этого Ура.ру, создатель одного из лучших информационных агентств в стране. Для того, чтобы абсолютно невинного человека засадить, придумали тайного свидетеля, который из тайной комнаты, не называя свою личность, потому что это тайный свидетель, дает свои показания.

Слушайте, ну, кого угодно с помощью института тайного свидетеля можно посадить. Тайный свидетель необходим, когда борются с терроризмом и мафией. Это зарубежный институт, эффективно там работающий, поскольку это способ охраны свидетеля. Это когда преступление против человечества, наркокартели, взрывы, когда терроризм.

Когда человека осуждают за то, что она, якобы, там угрожала репутации губернатора, слушайте, ну, это же позорище. Смотреть за этим каждый день, смотреть. Залезает на сайт «Знака», смотреть, чтобы видели, приковано внимание людей.

Наблюдатели. 9,5 тысяч человек пришли на московские выборы. Можно спорить там, второй тур был, второго тура не было, но победа-то одного из кандидатов была?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вообще выборы были...

Д.МУРАТОВ: Выборы были очень пристойные.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, пристойные. Ну, хорошо.

Д.МУРАТОВ: В момент голосования и подсчета голосов (вот так я бы сказал). Но пристойные, это уж точно. Пусть меня сейчас проклянут все радикальные либералы, но были пристойные.

Разница между официальными данными и 9,5 тысяч наблюдателей предоставили свои данные на так называемых эталонных участках, которые мы вместе с Орешкиным и «Голосом» создавали («Новая газета»). Они расходятся на 1,5-2%. Не на 40, не на 27, как было на выборах в Государственную Думу, а они расходятся минимально. То есть наблюдатели стали институтом! И институт человеческого внимания, мониторинга общества за действиями власти – вот одна из самых крутых историй.

Какое?.. Если это такое происходит с Пановой, почему это в Екатеринбурге нужно проводить Экспо, выставку всемирную? Ну что это за такое достижение на Экспо? Показать тайного свидетеля и тайную комнату? Вот вам достижение губернатора Куйвашева. Отлично! Ребята, никакого вам Экспо. Отлично.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Почему «никакого Экспо»? Наоборот, все приедут и посмотрят на суд над Аксаной Пановой.

Д.МУРАТОВ: А, все приедут и посмотрят на суд, да-да. Надо построить тогда... Вот, ее пересадить в этот павильон Экспо, который будет строиться на безоткатной, конечно, схеме и там открытые слушания: «Вот, наше достижение». И Аксана Панова.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, ну, у нас много достижений. У нас есть Олимпиада, Чемпионат мира, потом, по-моему, Зимняя Универсиада какая-то еще будет. Ну, в общем, там много чего.

Д.МУРАТОВ: Ну, я что хочу сказать? Я недавно был... То есть сама идея Олимпиады спорная. Я недавно был, смотрели мы олимпийские объекты. Я хочу сказать, что они реально закончены. Они реально закончены. Я не разделяю точку зрения многих своих коллег, которые говорят про бойкот Олимпиады. Ну, они ж тогда... Понимаешь, Тань, они тогда, ведь, бойкотируют не Лещевского из управления делами президента, который на откатах сидел, они ж бойкотируют ребят из Читинской Проходки, из Бамовского Мостотряда и спортсменов, у которых, извини, каденция (вот эти 4 года), может быть, единственная в жизни. Ну, максимально 2 раза это для них возможно. Поэтому одно дело, вскрывать нарывы, а другое дело, огромному количеству людей, для которых это цель и смысл жизни, отказывать, я не понимаю этого.

Другое дело, Красноярск. Сейчас взяли и выиграли в одиночестве, потому что никому это не надо. Выиграли Универсиаду. Слушайте, да нет уже студенческого спорта! Я, конечно, не большой специалист, но у меня же эксперты работают. Нету больше никакого... Мы выставили...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дмитрий Андреевич, вы видели, кто выступал на Универсиаде в Казани?

Д.МУРАТОВ: Видел! 3 сотни чемпионов страны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Я, вот, поэтому и говорю, про какой студенческий спорт вы сейчас спрашиваете?

Д.МУРАТОВ: Прекрасное гостеприимство мы оказали. Нет никакого студенческого спорта! Нет! Сеул отказывается проводить. То есть Южная Корея с ее уровнем развития и средним уровнем дохода на душу населения и зарплатами отказывается проводить. Красноярск, самый грязный город на планете по экологии выигрывает. Супер!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, наоборот, там построят что-нибудь хорошее, дороги там, отели. Отели, дороги. Это же всё время преподносится как способ развития инфраструктуры региона.

Д.МУРАТОВ: Преподносится как точки роста. Но я вам хочу сказать, что есть Олимпиада, хорошо. Но не все страны могут это вытащить, такой уровень бюджетной нагрузки.

Ну, посмотрите. У нас фактически не стало среднего класса. У нас на миллион сократилось количество предпринимателей за последнее время и резко возрастают зарплаты бюджетников. У нас весь средний класс становится бюджетниками. У нас нет среднего класса, людей, которые отвечают за свою жизнь, за свои семьи сами. У нас всё переходит в бюджетную сферу. Это им сейчас повышают зарплаты, им дают эти льготы для ВИП-залов и депутатам увеличивают до каких-то сногсшибательных сумм... Уже 400 там с лишним тысяч рублей будет к 2016 году...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, не надо завидовать.

Д.МУРАТОВ: Я не завидую. Пошли они... Слушайте, чем с такой репутацией жить, лучше ничего не получать. Да.

И мне кажется, что как раз вот это мегаогосударствление чрезвычайно вредно... Это чрезвычайно вредная история. Ну, вот, Путин, ведь, правильно сделал, когда эту дорогу на Казань-то сейчас пресекли. Ну, пресекли, ну, потому что невозможно. Когда окупится, неизвестно. РЖД поставили задачу – РЖД сказала «Да, мы можем». Но когда начали считать деньги, мегапроект закрыли.

Я бы, конечно, с мегапроектами закончил историю. Закончил историю с мегапроектами – с Универсиадами, Чемпионатами мира и со всеми этими делами.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может, оно само как-нибудь отвалится. Что поделать?

Д.МУРАТОВ: Ну, денег когда не будет. Ну, ведь... Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, пока еще есть. Еще пока хватит на пару мегапроектов. Мы сейчас сделаем перерыв буквально 3 минуты. Оставайтесь с нами, программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает Дмитрий Муратов, скоро продолжится.

Д.МУРАТОВ: Если возможно, потом к Олимпиаде на минутку вернемся. Хорошо?

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов.

Д.МУРАТОВ: И еще раз здрасьте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, и еще раз здравствуйте. И еще раз про Олимпиаду в Сочи, которая, все-таки же, хорошо, что будет?

Д.МУРАТОВ: Я особо хотел даже не на саму Олимпиаду сейчас... Не про нее сказать, а про Паралимпийские игры. Вы знаете, на этом стадионе Фишт будет... Он предназначен всего для 4-х мероприятий – открытие Олимпиады и закрытие ее, и открытие Паралимпийских игр для людей с другими возможностями, ограниченными иногда возможностями, настоящих героев. Вот, настоящих героев.

Вот эти наши паралимпийцы – это, вот, наша сборная, это тренеры, это родители этих людей, это те города, которые оказывают им поддержку, это настоящие герои.

Но в отличие от Олимпиады, где приедут много людей, которые там могут ломать пальцы, позволить себе покупать дорогие билеты... Билеты на открытие и закрытие закончились. То Паралимпийские игры находятся пока на сегодняшний день несколько в другой истории. И «Новая газета» этим будет заниматься. Я знаю, что канал РБК этим будет заниматься. И я буду говорить с Алешей Венедиктовым, конечно, чтобы мы помогли, чтобы были зрители на трибунах, где будут выступать паралимпийцы из разных стран.

Я абсолютно уверен, что никакие негативные там ощущения от Олимпиады не могут перенестись и не должны перенестись на Паралимпийские игры. Граждане каждой страны просто обязаны быть на трибунах, чтобы поддержать и тех гостей, которые к нам приедут (потому что это, конечно же, выдающиеся люди), и свою команду паралимпийцев. Трибуны должны быть полные.

Если мы, в общем, люди, если мы граждане, мы обязаны это сделать. Мы постараемся формировать команды болельщиков. Мы сейчас ищем партнеров, которые помогут туда привозить людей, которым многим это, к сожалению, не по средствам. Но я вот жил сейчас в гостинице в Сочи сутки. Сутки в гостинице с очень средним сервисом на Красной Поляне стоят 8,5 тысяч рублей. А к Олимпиаде, я уверен...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Будет только больше.

Д.МУРАТОВ: 8,5 тысяч рублей. Ну, то есть, ну, просто дорого. А потом всё это еще вырастет. Но все равно на Паралимпийские игры надо приезжать.

Я считаю, что Владимир Петрович Лукин как и Олимпийский комитет (он возглавляет Паралимпийский комитет), мы должны вместе с ними сделать всё, чтобы у нас были полные трибуны на Паралимпийских играх.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дмитрий Андреевич, исходя из того, как вообще в России относятся к инвалидам, с какими проблемами они сталкиваются, вы думаете, что это получится?

Д.МУРАТОВ: Если б мы посмотрели Паралимпиаду в Лондоне, которая была, и увидели эти фотографии, они были абсолютно потрясающие и поразительные. Мне кажется, что если нашим людям объяснить и показать, что требуется их помощь, будет такая же история сочувствия и сострадания... На самом деле, у нас власть жестокая, а народ не жестокий. Это у нас элита вороватая и жестокая, и всё время эти свои качества транслирует на людей. Но, однако, эти 800 миллионов собрали. Однако, когда у правительства не было денег, люди, фонд «Подари жизнь» этим детишкам деньгами помогали.

Я недавно был на ледоколе, который шел на Северный полюс и обратно. Там, правда, возили вот этот огонь (я к нему отношения не имел). Вот, ледокол впервые, действительно, в полярную ночь...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну чего вы оправдываетесь? Ну и имели, не имели – какая разница?

Д.МУРАТОВ: Не-не. А в ледокол влюблен.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо.

Д.МУРАТОВ: Там были замечательные Саша и Женя Хижовы – это мама и дочь, которые работают в таком научно-практическом центре «Солнцево», который лечит тяжелейших детей. Вот, они рассказывали, как помогают им люди, что делают они, чтобы дети не боялись операций. Это потрясающая система реабилитации. Как начинают вовлекаться в это самые разные люди – и бизнес, и рабочие.

Сейчас вот им с помощью московского правительства будут делать новый реабилитационный центр на Лосином острове. То есть очень много у людей сострадания, которое становится энергией. Мне кажется, это очень важно закрепить, и я думаю, что если мы покажем паралимпийцев разных стран и наших тоже, то очень многие люди поедут. Поедут, просто чтобы болеть за них.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дмитрий Муратов в программе «Особое мнение». Давайте про возможную и обсуждаемую альтернативную реформу полиции. Дело в том, что Комитет гражданских инициатив Алексея Кудрина подготовил концепцию реформы. Ну, так как Алексей Кудрин входит в Общественный совет при МВД, в общем, конечно, к его предложениям приковано внимание повышенное. Как вы считаете, насколько вообще это интересное предложение разделить на вот эти 3 уровня – муниципальный, региональный, федеральный. А в том виде, в котором есть, упразднить.

Д.МУРАТОВ: Я знаю суть предложений Алексея Леонидовича Кудрина и Комитета гражданских инициатив, я знаком с некоторыми из разработчиков этих принципов. Я с ними недавно встречался. Вот, одна из экспертов, которая готовила эти предложения, она долго работала сама в системе МВД.

Они создавали свои рецепты до этого, ставя диагноз. Для этого они опрашивали огромное количество сотрудников низовых звеньев Министерства внутренних дел в самых разных городах. Они уверены, что у них вполне репрезентативная выборка людей для этого диагноза – что делается с раскрытием, как ставятся так называемые палочки. Мне кажется, что здесь они в диагностике просто очень сильно совпадают с Владимиром Колокольцевым, министром внутренних дел: тот же первым делом, когда пришел еще в ГУВД Москвы, начал заставлять, заставлять и заставлять переламывать многолетнюю сложившуюся систему, отказаться от так называемой палочной системы раскрытия. Когда 12 наркоманов пришли к одному наркобарыге, возбуждено 12 уголовных дел. Система сейчас видоизменяется, система пытается выжить и под новыми веяниями, которые туда привнес Колокольцев.

Надо ли делить милицию, там, на 3 уровня или нет, я не знаю. Но я точно знаю, что Кудрин – это человек команды президента, о чем заявил президент. Он сказал, что Кудрин всегда остается в команде. Я понимаю, что это была проделана какая-то огромная работа. Уверен, что вместе с теми людьми, которые делали эту реформу, им необходимо будет через Кудрина или непосредственно вступить в диалог с министром и его НИИ МВД. Думаю, что... Это же, ведь, вот такой проект. И уверен, что общественная дискуссия вокруг него страшно важна.

Я буду предлагать Министерству внутренних дел в редакции или на территории министерства устроить диалог. Ведь, они знают дело с одной стороны, а группа экспертов Волкова, которая готовила рекомендации КГИ, знает с другой стороны. Было бы очень интересно посмотреть их сшибку, в чем они сходятся, а в чем нет. Потому что, конечно, уровень доверия к полиции – это очень важно.

Там есть еще же одна вещь – насколько я знаю мнение экспертов, то они не видят в этой системе наличие Следственного комитета. А это почему-то у всех прошло мимо внимания. А согласитесь, это тоже очень любопытный заход. Я бы к нему тоже пригляделся.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Следственный комитет – вообще очень любопытная вещь.

Д.МУРАТОВ: Да. Следственный комитет? Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень любопытная. Определяет всё наше с вами бытие и даже иногда сознание.

Удивительное дело тут произошло. Владимир Жириновский, ну, не то, чтобы извинился, ну, почти извинился. Он сказал, что его слова о Северном Кавказе... Если вы помните, на прошлой неделе прямо целый скандалище разыгрался. Не так поняли.

Д.МУРАТОВ: Я не буду обсуждать Жириновского. В газете не упоминается его фамилия.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так мы ж не в газете.

Д.МУРАТОВ: А, ну хорошо, тогда давайте. Видите? Вот, можно же со мной договариваться?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно, можно.

Д.МУРАТОВ: Вот, ты же смогла сейчас?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть и с Жириновским можно договориться?

Д.МУРАТОВ: Нет. Дело не в этом. Послушайте. У нас в стране несколько десятков национальностей. У нас 183 с лишним, там 180 с чем-то национальностей. У нас языков несколько сотен. Значит, кидаться ксенофобскими и расистскими камнями нельзя.

Мы недавно получили письмо от упоминаемого вами вице-премьера Государственной Думы, где он просит уволить двух наших сотрудников, Минеева и Епифанова за то, что они привели его цитату о том, что теперь они после дипломата Бородина, которого там арестовывала полиция, будут бить окна в голландском посольстве. Он потребовал их уволить, поскольку это клевета.

Мы проверили его цитату. Она была произнесена. У нас есть видео по этому поводу в YouTube.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А у нас есть запись аудио.

Д.МУРАТОВ: Мы отказали вот этому человеку, которого вы упоминали, в увольнении Епифанова и Минеева, после чего к нам приехал цирк. На трех Газелях приехали люди, абсолютно не понимающие, зачем сюда они приехали. Их поставили пикетировать, их поставили пикетировать редакцию. Ну, ведь, стыдно. Уже в годах человек. Ну, вот, говорит неправду. Потом говорит неправду. Потом извиняется за неправду. Ну, это уже... Это же...

Ну, было же когда-то весело. Понимаете, был клоунский тренд. Это был депутат Марычев, помните? Потом был прекрасный рабочий Василий Шандыбин.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Великий человек.

Д.МУРАТОВ: Конечно. Вот, они были даже менее яркими на фоне Жириновского. Но понимаете, когда-то надо, мне кажется, когда-то нужно ломать подкидную доску и покидать большой спорт. Шутки уже не катят, вранье уже не проходит.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И цирк уже уехал.

Д.МУРАТОВ: А цирк... Да, у нас цирк постоял и цирк уехал. Цирк уехал, уважаемые господа. Не самые ува... Ну, просто господа.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Ну, просто господа».

Д.МУРАТОВ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Последний вопрос, 10 секунд на «да» или «нет». Как вы считаете, Оборонсервису поможет ребрендинг, который тут затеяли?

Д.МУРАТОВ: Не знаю. (смеется) Не знаю. Я очень сочувствую Шойгу и тому, что он делает. Я понимаю, что сейчас вся страна надеется на Шойгу как на нашего Бэтмена. И он очень много делает полезных и правильных вещей. Ну, если он считает, что ребрендинг, дайте ему поработать еще.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое.

Д.МУРАТОВ: Рестайлинг.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В «Особом мнении» сегодня выступал Дмитрий Муратов. Всем счастливо.

Д.МУРАТОВ: Спасибо.