Михаил Барщевский - Особое мнение - 2013-11-12

А.ПЛЮЩЕВ – Вы слушаете и смотрите программу "Особое мнение". Меня зовут Александр Плющев, на ваши и мои вопросы сегодня будет отвечать Михаил Барщевский – юрист. Михаил Юрьевич, добрый вечер!

М.БАРЩЕВСКИЙ – Добрый вечер!

А.ПЛЮЩЕВ –+7 (985) 970 45 45 – это номер для ваших sms с вопросами, также задавать их можно через Твиттер, аккаунт vyzvon. Поехали, начнем! Сегодня была такая полукомическая история с братьями Навальными, потому что сначала объявили, Басманный суд объявил, что арестовал имущество одного брата, потом не того, потом двух сразу. Ну, да, бог с ним, путаница у нас бывает.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Слава богу, что два, а, если бы было четыре?

А.ПЛЮЩЕВ – Нет, Михаил Юрьевич! Устойчивое понятие «Брат Навального» - оно имеет тысячи и тысячи человек, знаете ли, позволю с вами не согласиться. Но, вопрос в другом: действительно ли в таких делах, как дело «Ив Роше» - по этому делу арестовано имущество – этот арест является чем-то таким, заурядным или, наоборот, никогда не применяют? Что это, обычная мера?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Да, это совершенно обычная мера. Логика такая…Кстати, напомню, что и Васильеву там арестовали – тот же «Оборонсервис». Логика такая: если расследуется уголовное дело, в котором лицо подозревается в совершении преступления, связанного с хищением имущества, мошенничеством, то есть, завладением чужим имуществом, так скажем. И речь идет о возможной необходимости возврата этого незаконно полученного, похищенного имущества, то следователи, выявляя наличие любого имущество у гражданина, его арестовывают, дабы потом, в случае удовлетворения гражданского иска в суде, в уголовном процессе, наложить на это имущество… обратить на него взыскание – это нормальная практика. Это обычная нормальная практика.

А.ПЛЮЩЕВ – Но, там же история такая, что заявитель – «Ив Роше», он же вроде бы написал, что претензий больше не имеет, забрал заявление.

М.БАРЩЕВСКИЙ – А это уже особая история, касающаяся не именно Навального,а о принципе. Поговорка, высказывание Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда» - она у нас последнее время в уголовном процессе просто блестит и сверкает в черном смысле. Государство должно бороться с преступлениями – с этим никто не спорит, никто. Но, почему-то государство считает возможным бороться с преступлением, когда потерпевший либо отсутствует вообще – ну, нет потерпевшего – либо потерпевший говорит: «Ребята, у меня все в порядке, у меня все нормально, все хорошо». Я вам приведу такой пример. Относительно недавно – два года назад, появилась норма, что уголовные дела по неуплате налогов возбуждаются по материалам налоговой инспекции. То есть, налоговая инспекция говорит: «Вот эта «бяка» не заплатила налоги» и так далее. МВД возбуждает уголовное дело и «бяку» наказывают. Сейчас внесена или вносится уже поправка в Уголовно-процессуальный кодекс, в силу которой уголовные дела можно будет возбуждать и без материалов налоговой инспекции.

А.ПЛЮЩЕВ – Как было в свое время.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Как было в свое время. Когда было, например, решение Арбитражного суда, что претензии налоговой инспекции не обоснованы или нет налоговой задолженности, а человек шел в тюрьму за налоговые преступления – было и такое, поскольку решение суда, гражданского суда не имеет преюдиционального значения для уголовного дела. Тогда была внесена эта поправка, это 11 год. А, сейчас все назад. Получается несколько бредовая ситуация. Налоговые органы, которые выступают в качестве потерпевшего, говорят: «У нас нет претензий, у нас все нормально». А правоохранительные органы говорят: «А, нам кажется, что он «бяка» все равно, мы его будем сажать». То же самое и в этом деле. Если потерпевший, у которого похитили деньги тем или иным путем, говорит: «У меня ничего не похитили, у меня нет претензий – уголовное дело подлежит закрытию по логике. Но формально позиция потерпевшего, в данном случае «Ив Роше» ничего для следователя не означает.

А.ПЛЮЩЕВ – А, что касается ареста имущества, счетов – насколько ими может пользоваться? Имущество же не забирают никуда?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Никуда не забирают, можно пользоваться, в доме можно жить, на кровати можно спать, телевизор можно смотреть, радио кроме «Эха Москвы» можно слушать.

А.ПЛЮЩЕВ – Только «Эхо Москвы» оставляют в виде особо изощренной пытки на самом деле. Что касается счетов, что с ними происходит?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Счета блокируются, с них нельзя перевести, с них нельзя снять деньги. Во всяком случае, насколько я помню, блокируется та сумма, которая есть на данный момент времени. Зарплатные счета, по-моему, не блокируются, или, по крайней мере, сумма зарплаты не блокируется – ее можно снимать, насколько я помню. Не моя тема, не могу быть уверенным.

А.ПЛЮЩЕВ – Интересно, а может человек заводить другие счета в этом время? Если у него те арестованы, какие-то другие может?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Конечно, он не поражен в правах.

А.ПЛЮЩЕВ – Понятно. Вы уже упомянули Арбитражный суд здесь и сейчас мы переходим к другой довольно большой теме: Объединение Верховного и Высшего Арбитражного судов – то, против чего так члены Высшего Арбитражного суда выступают неожиданно. Сегодня Госдума начинает рассматривать в первом чтении.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Тут история вот, какая. Сразу скажу, что я многолетний сторонник объединения Верховного и Высшего Арбитражного судов, поэтому сама эта идея у меня возражения не вызывает. Должен сказать, что она при этом всегда вызывала возражение очень и очень многих, и, я бы сказал, что 99 было против, и только, может быть, 1% за, и то с этим одним процентом я не был знаком до выступления Путина на экономическом форуме, когда он это предложил. Ну, конечно, сегодня уже очень многие за, но, тем не менее, довольном много все-таки и против.

Проблема не в этом, это нормально, в принципе, что идет дискуссия, что все обсуждается – это нормально. Но, на моей памяти это первый случай, когда на документ, подписанный президентом Российской Федерации Путиным, поступил ответ с довольно резкими возражениями, подписанным тоже довольно высоким чиновником, председателем Высшего Арбитражного суда Ивановым. Это первый раз официально, на официальном уровне не сошлись точки зрения крупных чиновников. И, в Государственной думе тоже довольно… ну, там понятно, что большинство "Единой России", понятно, что эти поправки будут приняты, но там тоже есть своя довольно интересная интрига. Интрига в том, что оппозиция выступает в основном против. Коммунисты конкретно против. А там нужно конституционное большинство, это же изменение Конституции. Плюс среди ученых тоже согласия нет, потому что далеко не все взяли под козырек и по-прежнему многие против. Повторяю, что есть и идеологические сторонники – вот, ваш визави.

А.ПЛЮЩЕВ – Насколько я понимаю, там несколько десятков судей Арбитражного суда подали в отставку.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет-нет, 6 человек пока только. Как всегда дьявол прячется в деталях, потому что в ответе, в возражениях Иванова – он не возражает против концепции, в принципе, хотя нет – там есть возражения против концепции тоже, но там есть детальные возражения. Вот, тут уже мне как-то ближе начинает казаться не то, что позиция Высшего Арбитражного суда, а меня немножко пугает поспешность, с которой реализовывается та идея, сторонником которой я являюсь. Смотрите, такая«непонятка»: прекращаются полномочия всех судей, вроде как, и они все должны сдать экзамен опять, но в законе о статусе судей сказано, что судьи экзамен не сдают. В законе о статусе судей совершенно непонятно, на каком основании сегодня у действующих судей можно прекратить полномочия. То есть, если они действующие судьи, они не сдают экзамен, а для того, чтобы они сдавали экзамен, надо прекратить полномочия, оснований для прекращения полномочий, таких, какие сегодня наблюдается, там нет в законе. То есть, юридическая проблема.

А.ПЛЮЩЕВ – То есть, все невозможно осуществить?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Ну, как бы, получается, что в такой редакции – нет. Плигин говорит: «Нет, друзья, вы неправильно читаете законопроект. Судьи не будут сдавать экзамен, и все судьи действующие автоматом перетекают в новый Верховный суд.

А.ПЛЮЩЕВ – Всем бы возрадоваться здесь.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Да. Но дело все в том, что, если закон одни читают так, а другие читают иначе, то значит, он плохо написан.

А.ПЛЮЩЕВ – Мне кажется у нас все время так: одни читают так, а другие иначе.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Не всегда.

А.ПЛЮЩЕВ – Но, часто.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Часто. В этой ситуации Конституционный суд разбирается – как правильно читать. Я думаю, что судьи в основном помимо эмоциональной обиды, есть и другая еще вещь – вы не забывайте, что Верховный суд переезжает вПитер, а вот, этого никому не хочется.

А.ПЛЮЩЕВ – Вы так говорите, как будто это где-то на краю света. Санкт-Петербург – прекрасная Северная столица.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Прекрасная абсолютно, но только вся юридическая жизнь в Москве происходит по-прежнему – это первое. И второе: дело даже не в этом, а в том, что все-таки судья Верховного и Высшего Арбитражного суда, это человек, скажем, возраста «40 плюс», как минимум «40 плюс».

А.ПЛЮЩЕВ – Очень хорошо понимаю.

М.БАРЩЕВСКИЙ – А, если это так, то у него уже есть семья, дети, которые ходят в школу, у детей есть друзья, у него здесь друзья, родственники. То есть, это абсолютно вырвать себя из социальной среды. Возникает вопрос: зачем? Вот, зачем мне это надо, моей жене, моим детям?

А.ПЛЮЩЕВ – Прямо отдельную бы передачу сделать по мобильности населения. Мне кажется, в Америке не поняли этого аргумента.

М.БАРЩЕВСКИЙ – В Америке бы совершенно не поняли этого аргумента и в Европе бы не поняли. В Европе – я боюсь соврать – во Франции или в Германии Высшие суды – там несколько высших судов во Франции – они разбросаны по нескольким городам. Но, сейчас меня, конечно, специалисты заклюют, но я по-простому скажу, по-рабочекрестьянски. В моем представлении Америка, например, складывалась из мелких поселений, которые превращались в города, которые потом объединялись в графства, в штаты, и потом объединились в Соединенные штаты, и появилась столица Вашингтон. Хотя до это была столица не Вашингтон, а еще мельче - Анаполис когда-то был…

А.ПЛЮЩЕВ – Да там много было – Филадельфия, много всяких.

М.БАРЩЕВСКИЙ – А, Россия, начиная от Московского княжества, росла от Москвы. То есть, центр был -Москва, то есть она не разрасталась вширь, а не собиралась в центр – это другое движение. Поэтому разница между Москвой и Санкт-Петербургом – она огромна. Если по-честному, она огромна. Я только утром сегодня из Санкт-Петербурга. Очень красивый…

А.ПЛЮЩЕВ – Так, может быть, децентрализация, таким образом, и пойдет?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Правильно! И, наверное, с точки зрения исторической перспективы, через 100 лет - это абсолютно правильное решение. Но, только живущие сегодня и работающие сегодня, не хотят своими костями мостить дорогу из Москвы в Санкт-Петербург.

А.ПЛЮЩЕВ – Вот, при Петре бы кто-нибудь такое сказал, посмотрели бы! Хорошо. Я возвращаюсь к объединению судов. Я так понимаю, что вам не нравится скорость и реализация, и, может быть, методы.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет-нет, если бы мы принимали таблицу умножения, где все понятно - так хоть за пять минут в трех чтениях. Но ВАС – Высший Арбитражный суд поставил вопросы, на которые нужны очень четкие ответы. На какие-то из их вопросов, например, у меня ответы есть, а на какие-то у меня ответов нет. Они меня поставили в тупик.

А.ПЛЮЩЕВ – Кто должен отвечать? Президент, который инициировал?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет. То, что сегодня в первом чтении принимается и примут, у меня, например, никаких возражений и колебаний не вызывает. В первом чтении принимается концепция.

А.ПЛЮЩЕВ – Надо переезжать. Надо объединять и переезжать.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Надо вносить изменения в таки-то и такие статьи Конституции. Но то, что второе чтение у нас надо проводить в пятницу – вот, этого я не понимаю! Вот, этого я уже не понимаю – как можно за четыре дня собрать все поправки?

А.ПЛЮЩЕВ – У нас уже не первый случай такой, просто вас коснулось.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет. По такому важному вопросу, конституционному вопросу, изменению Конституции – это первый случай. Поэтому,ежели директором был я, то я бы конечно провел первое чтение сегодня – не вопрос, а вот, второе чтение назначил бы на конец января, чтобы было время у всех, и главное, у ученых, потому что ученые опять не успели высказаться. Опять мы занимаемся законотворчеством без ученых. Чтобы было заключение Института законодательства, Института государства и права, Санкт-Петербургского юрфака, Московского юрфака, МГЮА. То есть, есть хорошие научные школы.

А.ПЛЮЩЕВ – Скажите, Михаил Юрьевич, те недочеты, те проблемы, которые стоят на пути объединения, они могут саму концепцию убить? Та реализация, та скорость…

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет, нет. Тут вопрос вот в чем. Понятно совершенно, что в силу меньшей загруженности и достаточной высокой квалификации судей Арбитражного суда, фундамент арбитражной системы строил не Иванов, а строил Яковлев Евгений Федорович, действительно, великий ученый и великий государственный деятель реально. Это я при жизни такие вещи говорю и боюсь ошибиться. Так вот, получилось так, что арбитражная систему…. Да, кстати, арбитражная система - это российское, это не советское. У нас общей юрисдикцией – это еще советские суды, а арбитражный – уже в новой России возникли. Поэтому арбитражная система объективно является более передовой, недостаточно передовой, чтобы наши крупные бизнесы выбирали российскую юрисдикцию, а не английскую, но, тем не менее, это все-таки передовая система. Так вот, вопрос вот, в чем: эта «благородная кровь» вольется, так сказать, в жилы судов общей юрисдикции и облагородит ее, или наоборот, так сказать, «старая кровь» судов общей юрисдикции задавит зачатки этого нового, скажем, передового правосудия, которое было и есть в системе арбитражных судов. Это первое.

Вторая вещь, чего все очень боятся, и чего я боюсь тоже – мы объединяем только Верховный и Высший Арбитражный. Мы не объединяем арбитражную систему – нижестоящие арбитражные суды и суды общей юрисдикции. Вот, не дай бог, если мы все это сольем вместе. Верховный и Высший Арбитражный надо объединять, а системы должны остаться самостоятельными. А замыкается - одна система должна на Коллегию по уголовным делам Верховного Суда, на Коллегию по гражданским делам, и на Коллегию по хозяйственным спорам и арбитражным делам. Совсем не уверен, что надо упразднять Арбитражно-процессуальный кодекс, потому что он, с моей точки зрения, более передовой, чем Гражданско-процессуальный кодекс, более современный, поэтому здесь нужно при объединении Верховного и Высшего Арбитражного не потерять арбитражную систему и ее преимущества. И, лучше всего, если их распространить в возможной мере на суды общей юрисдикции.

А.ПЛЮЩЕВ – При всем уважении к этой теме, но многие наши радиослушатели, и не только радиослушатели – их внимание приковано к другим процессам, скажем так, причем в любом смысле этого слова. Вот, процесс по делу «Оборонсервиса», и сегодня есть некоторые новости по этому поводу. Там дали новые показания на Евгению Васильеву вроде бы. Мы самих показаний не видели, но, как сообщили, освободили еще одну фигурантку этого дела. Как это скажется на общем деле? Конечно, всегда все интересуются одним вопросом: посадят ли Васильеву и Сердюкова? К чему это приведет в результате?

М.БАРЩЕВСКИЙ - Насчет того, посадят ли Сердюкова - не могу не поделиться для тех, кто в этом время уже спал. Есть у нас такой Александр Андреевич Проханов, который иногда…

А.ПЛЮЩЕВ – На вашем месте часто сидит.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Да, который иногда говорит просто идеальные вещи. Мы с ним идеологически по разные стороны баррикад, но не могу не отдать должное. Была передача «Воскресный вечер» у Соловьева, где обсуждалось национальное примирение, самоидентификация и прочее. И в конце передачи Александр Андреевич гениально совершенно выдал, что, если мы хотим, чтобы было что-то объединяющее, солидаризирующее татарина, русского, еврея, башкира, якута, бурята, то нужно посадить на скамью подсудимых Сердюкова, и, если он виновен, его осудить. И, настала какая-то в студии тишина - все поняли, что он же прав.

А.ПЛЮЩЕВ – Вы знаете, подобный проект был уже лет 10 назад с Михаилом Ходорковским.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет, такой проект был и в сталинские времена, постоянно применялся, но в чем беда? Беда в том, что Проханов прав. Нас очень хорошо объединяет дружба против кого-то. Я не берусь судить о вине Сердюкова, о вине Васильевой, но о чем я хочу сказать. Сейчас все ностальгически вспоминают «важняков» Генпрокуратуры, когда следствие было у Генпрокуратуры, там были «важняки», так называемые – следователи по особо важным делам. Какие это были юристы! Вот, я еще застал нескольких из них – это потрясающие психологи. Я вам одну историю расскажу. Один из важняков расследовал дело о групповом убийстве. Еще был расстрел. И, в последнем слове, когда уже прокурор попросил расстрел обвиняемому. А, у него такая тяжелая судьба: он беспризорник, детский дом, отсидка одна, отсидка вторая и так далее, никого родственников, никого друзей, ничего. И вот, в последнем слове он говорит: «Я понимаю, что меня расстреляют, я хочу сказать слова благодарности только одному человеку – следователю, который вел мое дело. Да, тому самому, который подвел меня под расстрел. Я хочу его поблагодарить – он был единственным за всю мою жизнь, кто со мной по-человечески разговаривал». Понимаете, как они умели психологически работать – те «важняки».

Так вот, о деле Васильевой - почему я об этом заговорил – если следователь сумел расколоть тандем или триумвират, или квадригу, условно скажем, расхитителей и сумел психологически, не пытками, ни угрозами, а психологически сумел подвести к тому, что они начали давать показания на друг друга, то, может быть, тогда – боюсь сглазить - появляются те «важняки», умеющие работать психологически, умеющие обработать подследственного или свидетеля так, что он сам все расскажет.

А.ПЛЮЩЕВ – А, вам не кажется, простите, что неоднократно обсуждаемый нами с вами даже, не говоря уж об остальных ваших эфирах, особый порядок сыграл тут ключевую роль. Извините, что возвышенную вашу волну… Простите.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Влет птицу застрелили! Это еще один пример того, что хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Не буду скрывать, я был сторонником особого прядка, имея в виду, что это единственный способ борьбы с мафией, борьбы с оргпреступностью, с торговлей наркотиками и так далее. Сегодня уже абсолютно всем очевидно, просто абсолютно всем, что это привело к полному безобразию. То есть, даже Генпрокуратура, которая, казалось бы, всегда на страже интересов следствия, даже прокуратура уже понимает и в различных конференциях и статьях высказывается, что, конечно, надо это безобразие заканчивать. Уж, как минимум этот особый порядок должен подразумевать рассмотрение этого дела в одном процессе. А то получается так: с одним договорились, он дал показания, вывели его из дела в отдельный процесс, быстренько рассмотрели это дело, дали ему небольшой срок или он вообще без срока. И приговор суда по этому делу, по второму, где записано, что Иванов в группе с Петровым и Сидоровым сделали то-то и то-то. Для приговора по делу Петрова Иванова и Сидорова, является, по сути преюдициональным.

А.ПЛЮЩЕВ – Продолжим эту тему и многие другие после краткого выпуска новостей и рекламы.

НОВОСТИ.

А.ПЛЮЩЕВ – Мы продолжаем с Михаилом Барщевским. Михаил Юрьевич, вы упомянули, когда телешоу, и Проханова, и то, что, если бы Васильеву посадили с Сердюковым, это было страшно объединяющим моментом для всех народов России. Не так давно Владимир Вольфович выступил тоже в одном из таких шоу – может быть, в том же, я не помню – и массу всего наговорил.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Что характерно, первый раз в жизни… до этого всегда был такой спокойный, разумный…

А.ПЛЮЩЕВ – Никогда не был, а тут опять…

М.БАРЩЕВСКИЙ – Да-да. Никогда не был, а тут, как всегда…

А.ПЛЮЩЕВ – Ну, он сегодня посожалел – сказал, что сожалеет страшно, и, что все его неправильно поняли, он не то имел в виду. Колючая проволока – это блок-посты, и только там, где террористы, ну и все такие…

М.БАРЩЕВСКИЙ – А ограничивать рождаемость – это как?

А.ПЛЮЩЕВ – Это тоже как-то неправильно поняли. В общем, он сожалеет, что «ограничивать рождаемость»… Ну, все заиграно, все хорошо и дальше продолжаем жить. Знаете, как нам относится к этому, Михаил Юрьевич?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Очень не хочется судебные иски к себе получать. Давай мы на другую тему поговорим. Вот, раньше при дворе императора, короля любого были разные функции: был начальник охраны, был держатель печати, был шут, был повар. Там есть определенные фигуры. Никакую фигуру вырвать из контекста нельзя. К чему это я? Ну, не знаю…

А.ПЛЮЩЕВ – Я тоже не очень как-то… Кто бы мог подумать, о чем… Хорошо, значит, ну, заиграно – вероятно, так оно и будет следующие разы. Давайте тогда о серьезном, о реформе МВД. Предложил бывший министр финансов, а ныне глава Комитета гражданских инициатив Алексей Кудрин довольно комплексную концепцию. Там три стадии у нее: разделение, соединение, ликвидация… Много обсуждали, вчера целая вечерняя передача у нас была, большое ток-шоу. Что вы думаете по этому поводу?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Я по поводу предложения Алексея Леонидовича ничего конкретного сказать не могу, я эту концепцию не видел. Я знаю, в чем ее суть из СМИ. Я могу сказать, какую я предлагал идею в 2005 году.

А.ПЛЮЩЕВ – А, забегая вперед, один маленький вопрос: А, вообще, МВД в нынешнем виде, оно реформируемо?

М.БАРЩЕВСКИЙ –Реформируемо…

А.ПЛЮЩЕВ – Ли…

М.БАРЩЕВСКИЙ – Да, но…

А.ПЛЮЩЕВ – Просто некоторые уже говорят, что нет, все.

М.БАРЩЕВСКИЙ – В нынешнем виде оно не реформируемо, но реформы и подразумевают отход нынешнего вида и переход к другому виду.

А.ПЛЮЩЕВ – Естественно.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Поэтому вопрос концептуальный: Куда двигаться? Каким путем?

А.ПЛЮЩЕВ – Просто многие говорят, что надо «до основанья, а затем…».

М.БАРЩЕВСКИЙ – А, что это за «основание, а затем…»? Что, всех распустить, миллион человек на улицу и набрать…?

А.ПЛЮЩЕВ – Ну, вывести за штат…

М.БАРЩЕВСКИЙ – Уже выводили, в ходе реформы выводили за штат. Выводили – аттестации были, потом заводили обратно. Нет. Я могу сказать, что я предлагал в 2006 году и по-прежнему на этой позиции стою. Мне кажется, что должна быть двухуровневая – не трех, а двух уровневая – система. Исходить она должна не из территориального деления: федерация, регионы и муниципалитеты, на чем базируется, как я понимаю, система Кудрина. Он привязывает это к финансированию плюс еще. А, мне кажется, что базовым понятием должно быть: преступность какая. Есть федеральная преступность – то, что в Америке называется…

А.ПЛЮЩЕВ – Федеральное бюро расследований…

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет. Федеральная преступность: убийство… Мы берем ряд состава преступлений и выделяем их, как наиболее значимые, то, что называется наиболее опасными и особо тяжкими. Причем, не по санкции статьи, как это сейчас делается, а по перечню – давайте так, упрощенно. Расследованием этих преступлений занимается министерство внутренних дел – федеральный уровень, федерально-региональный уровень. Мы берем то, что называется «бытовка»…

А.ПЛЮЩЕВ – То есть, не Следственный комитет.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Это сейчас не важно. Это совсем не важно.

А.ПЛЮЩЕВ – Какое-то федеральное ведомство.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Мы берем «бытовку», там, я не знаю: ограбление ларька, карманная кража – то, что «бытовка»…

А.ПЛЮЩЕВ – А, бытовые убийства тоже?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Нет-нет, убийство – оно есть убийство.

А.ПЛЮЩЕВ – Все понял.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Этим занимается муниципальный уровень. Именно муниципальный – не региональный, а муниципальный уровень. Организованная преступность, понятно – федеральный, а наркоман-одиночка, понятно – муниципальный. Но, если выясняется, что он участвует в сети, то это переходит к федералам. И совершенно иной порядок и финансирования и комплектования. Я не отказываюсь от своего предложения по выборности начальников РУВД, но выборности какой? Министр внутренних дел вносит 3 кандидатуры на должность начальника районного управления внутренних дел.

А.ПЛЮЩЕВ – А, выбирает, кто?

М.БАРЩЕВСКИЙ – А, выбирает население. Не заксобрание, а население. Вот, эта отчетность перед населением, этот оборот головы начальника РУВД и в сторону министерства, которое имеет его снять с должности.

А.ПЛЮЩЕВ - А, как вы думаете, будут ходить на такие выборы?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Ну, конечно.

А.ПЛЮЩЕВ – Да?

М.БАРЩЕВСКИЙ – На это – конечно, это каждого касается, вы что? Начальник РУВД – это каждого касается. А, главное, ему здесь жить, ему перед ними отчитываться, и у него второй строк – выберут не выберут, понимаете?

А.ПЛЮЩЕВ – И, кто знает, в каком смысле этого слова.

М.БАРЩЕВСКИЙ – Да. То ли он будет его отрабатывать, то ли «мотать». То есть, короче говоря, этот момент выборности начальника РУВД, не выше, но из кандидатур предлагаемых Министром внутренних дел и при праве Министра внутренних дел снять с должности. Вот этот элемент приблизит население к РУВД. И эта двухуровневая система: «бытовка» сюда, федеральные преступления сюда. Соответственно, комплектация кадров. Общественный порядок, порядок на улицах – ну, какое это имеет отношение к МВД, к тому федеральному МВД? Они должны заниматься преступностью, а не общественным порядком. Это муниципальный уровень. Организация дорожного движения в муниципалитете – ну, при чем здесь…

А.ПЛЮЩЕВ – А, Триумфальная 31-го?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Это муниципальное, конечно муниципальное.

А.ПЛЮЩЕВ – Любые массовые выступления…

М.БАРЩЕВСКИЙ – Это территория.

А.ПЛЮЩЕВ – Ну, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ – То ли они будут запрещать - то ли разрешать, то ли договариваться – то ли делать предупреждение, то ли охранять – то ли разгонять. Это муниципальный уровень. И, конечно, муниципальный уровень должен работать тесно с губернатором. Это не будет та самая опасная преступная связка, потому что преступление губернатора даже с помощью муниципальной полиции расследовать будет федеральная полиция. Их нужно развести. То есть, сделать два уровня и не тесно связанных между собой. Потому что нынешнее МВД, та реформа, которую толкнул вперед Колокольцев, определенный эффект она дала, но эффекта того, который ждет население, да и сам Колокольцев, пока не получилось.

А.ПЛЮЩЕВ – Тут отличное замечание было, может быть, чисто посмеяться: «На ваш взгляд, если бы Кудрин был министром финансов, то он бы выделил деньги на эту реформу?»

М.БАРЩЕВСКИЙ – Половину.

А.ПЛЮЩЕВ – Это неплохо бы Кудрина самого спросить. Спросим, как-нибудь, я надеюсь. Как вам происходящее с Полонским, вообще?

М.БАРЩЕВСКИЙ – Больно. Я вам скажу, я Сергея знаю лет 10-15. До 2008 года это был один человек, очень щедрый меценат, хороший, толковый предприниматель. Рисковый, но толковый. И он до 2008 года очень хорошо рос. Я просто не могу забыть случай, когда он при мне подписал чек огромный на миллион долларов в пользу одного из детских домов, без всякого пиара. Потом в газетах не было ничего.В 2008 году, когда был кризис, потом у меня Сергей стал вызывать некоторое…. Ну, мы периодически где-то встречались – так вот, он такую «пургу» нес, типа того, что, чтобы себя хорошо чувствовать, он закапывает себя в землю, лежит в земле – он публиковал это – живет на воде. Нет, имеет право, пожалуйста. Но, у меня возникло ощущение, что у него чего-то там в 2008 году стресс, который был связан с этим кризисом, скажем так, отразился у него не печени ни на сердце, а выше.

Дальше – больше. Эта история с Камбоджей, с чего все началось, Новый год. Ну, конечно, ты можешь быть каким угодно… Фраза насчет того, что, «если у тебя нет миллиона – пошел ты туда-то…», история с бросанием за борт моряков – это все не от большого здоровья. Это даже не вопрос воспитания, это не вопрос культуры – это вопрос здоровья. Я в этом убежден, зная Сергея до 2008 года. По поводу «Кутузовской мили» - там история мне более-менее известная и понятная. Он ли похитит, у него ли похитили – тут что-то там было. В общем, обманутые дольщики есть. Но, его поведение в последнее время было, мягко говоря, странным. А, эта история, выложенная в «YouTube», показывает, что у нас еще не самая коррумпированная страна в мире.

А.ПЛЮЩЕВ – На этом мы и закончим, пока, во всяком случае, с Михаилом Барщевским, юристом. Спасибо большое, Михаил Юрьевич, и всего доброго!

М.БАРЩЕВСКИЙ – Спасибо!