Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2013-10-17
О.ЧИЖ – 17-08 в столице. Это программа "Особое мнение", меня зовут Оксана Чиж. С удовольствием представляю человека, который сегодня представит нам свое особое мнение – Леонид Радзиховский. Здравствуйте!
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Добрый день!
О.ЧИЖ – Напомню телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45, или можно пользоваться Твиттером, аккаунт vyzvon, и сайтом "Эхо Москвы" www.echo.msk.ru. Кстати, там же на сайте за нами можно подглядывать с помощью Сетевизора и соглашаться или не соглашаться с позициями Леонида Радзиховского с помощью голосования. Начнем мы сегодня с международной темы, с отношения России с Голландией, потому что какие-то эти отношения в последние недели довольно напряженные. Была серия инцидентов, если можно назвать серией два ин инцидента с дипломатами. А, во вторых это все происходит с инцидентом с Гринпис и судном. Есть ли какое-то ощущение того, что с этой стороны у нас все ухудшается?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – То есть, будет ли война России с Голландией? Я думаю, нет. Я, как-то нападение голландского спецназа не жду, и не думаю, что Голландцы ожидают ракетного нападения со стороны России. Мне кажется, что это все в пределах такого дуракаваляния пиаровского, который, не знаю, как в Голландии, а у нас заменяет отсутствие реальных событий, реальных тем, реальных новостей такой всякой фигней. Успешно в нашей стране этим «белым шумом» заменяют то, что могло бы реально заинтересовать людей.
О.ЧИЖ – Нас от чего-то отвлекают?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, конечно, естественно. В Америке сейчас кризис. По поводу чего? По поводу лесбиянок? Нет. По поводу гомосексуалистов? Нет. Драки с дипломатом из Перу? Нет. По поводу дефицита американского бюджета, государственного долга и тому подобного – скучнейших материй, по поводу которых у нас никто не говорит, не думает, не пишет. У нас есть пидоры, разбитое лицо российского дипломата.
О.ЧИЖ – Гомосексуалисты, все-таки. Геи.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Гомосексуалисты, геи, совершенно верно. Крики Жириновского, что голландцам надо окна побить; крики Проханова, что голландцу надо челюсть сломать – вот, это и составляет содержимое телепередач, мысли российских телезрителей, слушателей. Каждому свое. В стране, где существует политическая конкуренция и политическая борьба, обсуждают скучные материи относительно медицинских страховок, относительно размера государственного долга и тому подобных вещей. В стране, где весь день мы поем, мы поем, всё нам тру-ля-ля, обсуждают геев, как вы справедливо заметили, и, какой дипломат какому нос откусил, так, что каждому свое. Где есть политика, там обсуждают политику. Где есть шоу – обсуждают шоу.
О.ЧИЖ – История судном Гринпис вкладывается в эту концепцию или там какие-то другие причины? Вас спрашивает слушатель Ильяз: «Ваше отношение к Гринпис в целом, и отношение к акции в «Приразломной», в частности? Почему, на ваш взгляд, такая жесткая реакция на этот раз, ведь, акции Гринпис в Арктике были и ранее и тогда меры были более-менее адекватными, что изменилось?»
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вы знаете, я не слежу за деятельностью Гринпис, и никакого особого мнения у меня по этому поводу нет. В самом общем виде я могу сказать следующее. Естественно, экологи, как и любые узкие специалисты, склонны преувеличивать размеры своих усилий, размеры своих проблем, размеры опасностей, с которыми сталкивается человечество, а они спасают его – это понятно. Журналисты каждый день визжат, что, если они перестанут болтать, что завтра будет землетрясение, наводнение, революция, война и прочее.
О.ЧИЖ – Отменить Гринпис и журналистов?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вот! Совершенно правильно! Но, из того, что люди преувеличивают, допускают гиперболы и метафоры вовсе не следует, что проблем, на самом деле, нет. Поэтому, даже, если разделить деятельность Гринпис на 10, на 100, на тысячу, то в остатке будут довольно полезные вещи. Пусть они кричат слишком часто: «Волки! Волки!», но, в целом, я думаю, что они некоторую полезную деятельность отнюдь не для Голландии, ни для России, ни для Гренландии, а для всего этого крохотного, злобного человечества некоторую полезную деятельность они делают. Но, с другой стороны, понятно желание правительств с ними бороться, потому что, никто не любит, когда к тебе заглядывают с черного хода и задают неудобные вопросы.
О.ЧИЖ – Но, методы борьбы могут быть разными, не всегда они такие жесткие, как в истории с «Приразломной».
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – У нас грубая страна. «Приразломная» страна, поэтому, как умеем, так и боремся. Умеем – я имею в виду правительство.
О.ЧИЖ – Добрый день, все-таки, возвращаясь к вопросу Ильяза – а, что изменилось? Для нас Арктика такой болезненный момент? Нам очень нужно обозначить свои интересы там?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Я думаю, что да. Я думаю, что деятельность российского государства и российских компаний в Арктике вредна экологически – в этом, собственно, особых сомнений нет. Но, для меня, как для обычного российского гражданина, конечно, выгодно, чтобы этот вред продолжался и увеличивался, потому что, с чего я живу-то, собственно? Не с наших высокотехнологичных разработок, правильно? Живем мы все с нефтяной ренты. Чем больше у нас кусков по ее добыче, тем лучше. Что это опасно экологически – факт. Что за это, может быть, придется расплачиваться следующим поколениям, тоже весьма вероятно. Но, кушать-то каждый день хочется. Поэтому, с моей точки зрения, как обычного гражданина, несправедливость и глупость в широком смысле, которую проявляет правительство -правильная. А, наверное, справедливые, и, наверное, разумные требования Гринпис – может быть, преувеличенные, может быть, гипертрофированные, но в основе справедливые и разумные – неправильные, потому что мне здесь и сейчас они поперек горла. Но мне они на три копейки поперек горла, а российскому государству на три рубля. Вот, оно и огрызается, как умеет.
О.ЧИЖ – Эх, где же компромисс в этом конфликте?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вот! А, компромисс будет найден постепенно, я думаю, как и во всем на свете. Будет найден компромисс. Например, российскому дипломату набили физиономию в Гааге - или, где ему там набили? – а, голландцу откусили нос в Москве.
О.ЧИЖ – Это и есть компромисс?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, естественно.
О.ЧИЖ – То есть, баланс соблюден?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Баланс соблюден.
О.ЧИЖ – Леонид Радзиховский, я напомню, и его мнение. Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. Пишите ваши вопросы. Хочу развернуться в сторону другой темы, которая уже несколько дней едва ли не главная. Сегодня суд арестовал подозреваемого в убийстве молодого человека Егора Щербакова - арестовал ОрханаЗейналова. Мы все видели кадры задержания этого человека, мы все видели, как его задерживали в каком-то лесу, потом везли к министру Колокольцеву. Учитывая напряженность, которая была на улицах, учитывая реакцию, которая была на улицах, вам кажется такой подход оправданным?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Да, конечно.
О.ЧИЖ – Вы думаете, это выпустило пар?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – В какой-то степени. Во всяком случае, народ волнуется, тема распиаренная – естественно, надо было громко публично показать. Ну, а Колокольцев был бы уж совсем большим чудаком, если бы он упустил такой случай попиарится.
О.ЧИЖ – Что же получается – тогда к министру нужно доставлять каждого подозреваемого в убийствах на улицах?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Если по поводу каждого подозреваемого в убийстве, неделю будут кричать все СМИ, неделю будет погром, будет чуть ли не – в устах особо буйный журналистов – национальная революция, то таких подозреваемых, действительно, надо доставлять, а всех прочих…. В Москве за год совершается более тысячи бытовых убийств – вот, остальных ему доставлять не будут. По мере пиара. Министр же имеет громадную пиаровскую функцию, правильно? Его надувают пиаром, это его работа – пиариться. Это даже не его доброе желание, хотя у многих министров такого желания очень много. Но, даже, если нет такого желания, он обязан пиариться – он и пиарится. То есть, не себя только лично пиарит, а пиарит результаты своего ведомства, в общем, успокаивает народ, чем может. Ну, и себя при этом не забывает. Правильное делает, абсолютно.
О.ЧИЖ – Власти Азербайджана – они отреагировали сегодня на то, что происходит с ОрханомЗейналовым, и говорят, что, возможно, нарушена презумпция невиновности, возможно российские власти, как бы так, не вполне корректно себя ведут. Сегодня МИД было вынуждено на это даже отреагировать словами о том, что заявление посла Азербайджана в Москве о «раздувании в Москве антиазербайджанской истерии» не соответствуют действительности. Вы видите здесь какую-то конкретную азербайджанскую истерию, или это в целом проблема межнациональных отношений?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Я не вижу здесь абсолютно никакой антиазербайджанской истерии ни малейшей, ни в российских государственных организациях, ни в российских СМИ. С другой стороны, в Азербайджане тоже есть пиар, и тоже есть журналисты, и тоже есть, перед кем отдуваться…
О.ЧИЖ – В всем виноваты журналисты и пиар.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – В значительной степени – да. И, азербайджанскому правительству тоже надо отдуваться и тоже надо пиариться, и тоже надо изображать бурную деятельность, имитировать бурную деятельность. Поэтому, здесь все при делах. Все всё понимают, это обычный ритуальный обмен любезностями, точно такой же, на другом материале, как у нас с Голландией. Один в один, никакой разницы. А, что касается реально всей этой заварушки, то это другая тема.
О.ЧИЖ – Собственно говоря, об этой теме. Вопрос вам от слушателя: «Какие выводы можно сделать после событий в Бирюлеве? Народ просыпается в праведном гневе, власть ненамеренно подогревает националистические настроения в обществе, или все это ерунда и все забудется через другую неделю?»
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – То, что это забудется, это сто процентов. Оно уже забылось, то есть, скандал потух, но окончательно он не забыт.
О.ЧИЖ – Такое впечатление, что такие скандалы потухают только на время, как бы, до следующего случая, поэтому проблема-то остается все равно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Разумеется. Жизнь – это, вообще, проблема. Должен вам сказать, что жизнь – это проблема. Проблемы заканчиваются, когда жизнь заканчивается. Значит, проблема межнациональных трений была, есть и будет ровно до тех пор, пока существуют, кому тереться, то есть, нации. Когда нации живут рядом, то они трутся друг о друга. Иногда искры сыплются. Вопрос только в одном: насколько остры и опасны эти отношения и эти конфликты? С моей точки зрения, сегодня в Москве эти межнациональные конфликты далеко не так остры и опасны, как об этом, опять же, урчат и кричат опять ваши любимые журналисты. Вот, например, всю эту историю в Бирюлеве называют громким и эффектным словом «погром»…
О.ЧИЖ – А, разве это не погром?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Конечно, нет.
О.ЧИЖ – Почему?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Объясняю. Я уже не говорю о погромах, которые были 100 лет назад – допустим, еврейские погромы в России – но, оставим, что было 100 лет назад. Вот, Сумгаит – это 80-е годы, Советский Союз, дружба народов и так далее. 15-20 убитых. Вот, Баку – 90 или 91, по-моему, год – там были армянские погромы. Речь шла о сотнях убитых – вот, это погромы называется. То есть, погром, где нет убитых, и, где нет тяжелораненных – это не погром.
О.ЧИЖ – А, что же это тогда?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Это массовые беспорядки на национальной почве, но разница, с моей точки зрения, между погромами и столкновениями на национальной почве очень проста – это трупы. Трупы, сильно изувеченные люди и так далее. Почему здесь этого не было? По простой причине. Потому что массовые столкновения на национальной почве превращаются в погром, как мне кажется, в одном единственном случае: когда власти или попустительствуют погромщикам или умывают руки. Считалось, что в царской России власти поощряют погромщиков. В Сумгаите и Баку, как минимум, власти не принимали никаких мер против погромщиков.
Здесь, в Бирюлеве с самого начала была абсолютно четкая, жесткая и очень квалифицированная реакция милиции и ОМОН. И, когда бестолковая, случайно собранная, агрессивная толпа неорганизованная видит перед собой организованную и достаточно жесткую силу, то она, как правило, отступает. Безусловно, бывают случаи, когда она не отступает, например, Египет: они видели вооруженную силу, и они шли на нее, убивали и умирали - это революционная ситуация. В России никакой революционной ситуации нет. Погромщиков столь агрессивных, что ради желания убить кого-то они сами готовы умирать – нет. А была случайная, непонятно, из кого сбежавшаяся, дурацкая толпа. И, увидев перед собой – еще раз повторяю – жесткую и организованную силу, эта толпа отступила, разошлась, разбежалась. Немножко подрались с ментами и угомонились. Таким образом, до того, что по совести можно назвать погромом, дело не дошло, благодаря четкой и организованной позиции ОМОН – вот, так.
О.ЧИЖ – Эта случайно организовавшаяся толпа – для вас это, по вашим впечатлениям, все же, народное недовольство или это провокация, не важно, на каком уровне: на уровне, которые были в толпе или на уровне общей политики?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Это, разумеется, народное недовольство, вызванное, в том числе, и общей политикой. Насколько я понимаю – я там не был, но, судя по тому, что пишут – бить среднеазиатов шли людей плохо устроенные, бедные, лишенные перспективы в жизни, то есть, такие «белые узбеки». «Белые узбеки» против «черных узбеков». То есть, те люди, которые в этой жизни, в этой системе, при этой власти себя найти не могут. Не могут себя почувствовать людьми, не могут выбиться из того гетто, где они находятся. Гетто ведь бывает не только для узбеков, гетто бывает и для тех, кто живет рядом с ними. У них, естественно, нарастает недовольство, и это недовольство, естественно, канализироваться может по двум руслам: против власти, против приезжих. Но, проще-то – против приезжих. Если у нас даже на интеллигентнейшем «Эхе Москвы» существует две точки зрения: моя и неправильная; то у обычных людей существует две нации: моя и неправильные. Есть два овала лица: мой и неправильный. Есть два цвета кожи: мой и неправильный. На скучном научном языке это называется ксенофобия – качество присущее абсолютно всем людям без единого исключения. Просто одни душат «прекрасные порывы», а других душат «прекрасны порывы». Тут кто, что выбирает.
Таким образом, недовольные жизнью, обиженные, обозленные люди, естественно, выливают свой гнев по ближайшему, простейшему пути. Кроме того, у них есть вполне серьезные причины быть недовольными помимо своей жизнью, вообще, и помимо властей и этим приятным соседством. Если рядом с вами овощебаза, где работают тысячи таких же бедных, гораздо хуже, чем вы говорящих по-русски, плохо обеспеченных людей, то у вас портятся санитарные условия, правильно? Вам иногда страшновато идти домой, ну, короче говоря, массу неудобств создают эти люди. Ну, что вы их любить будете? Естественно, вы их не любите. А, когда проходит слух, что кого-то убили…. Кстати, еще одно отличие погрома пот псевдопогрома. Вот, погром – это, когда изначально никого не убили, а прошел дурацкий слух, раздутый журналистами, что кого-то убили…
О.ЧИЖ – Опять – раздутый журналистами!
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, что делать? Это работа журналистов – раздувать. Вот, 110 лет назад в городе Кишиневе был такой журналист - Крушеван его фамилия - он занимался тем, что натравливал народ на евреев. Для этого он распространял слухи о том, что евреи убили какого-то мальчика. Мальчика не было, никого не убили. Впоследствии выяснилось, что это просто была ложь стопроцентная. Этого оказалось вполне достаточно для кровопролитного, кровавого погрома. А, не кровавых погромов – повторяю – не бывает. У Сумгаите прошел слух, что что-то там на рынке не поделили. Впоследствии выяснилось, что слух был сильно преувеличен. Здесь было реальное убийство, отнюдь не придуманное какими-то писаками, совершенно реальное убийство. Обстоятельства этого убийства: кто убил, кого, чего, за что – другой вопрос. Но, повод, толчок был вполне реальный. Ну, вот, вам и ситуация. Я только хочу сказать, что напряжение это есть, ксенофобия эта есть, раздражение это есть – это везде есть. Это есть в любой стране мира, где рядом живут разные национальности, а в особенности, естественно, мигранты, то есть, внезапно появившиеся люди, изменившие баланс в стране. Вчера вот, вы не видели их в таком количестве – их, то есть, этих людей – а, сегодня увидели. Это вызывает естественное раздражение в Европе, других странах. Причем, характерно, что в Европе такого рода потасовки и скандалы идут в обратную сторону.
О.ЧИЖ – То есть?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, мигранты беснуются. В Париже, кто автомобили жег? Обычные французы? Черта лысого! Кто в Англии устраивал настоящие драки с разгромом магазинов, с избиениями прохожих? Англичане? Держи карман шире! Это устраивали, как раз, мигранты.
О.ЧИЖ – Это вы намекаете на то, чего нам ждать?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Нет, не намекаю, потому что их мигранты развращенные «ихними» правами человека. Пакистанец, араб, тунисец, марокканец знает, что он человек, что у него есть права; что за эти права заступятся: во-первых, его община, во-вторых, левая интеллигентская пресса, в-третьих, масса правозащитных организаций и так далее. А, узбек, приехавший в Москву, знает, что прав у него и в Узбекистане не было никаких, так и в Москве нет никаких, и никто за него не заступиться, никаких здесь нет правозащитных организаций. В парламенте, кроме криков: «Ату их!», «Круши их!», «Дави их!» - ничего он не услышит. Поэтому, он ведет себя, как совок, как тихий, мирный, советский гражданин. Так что у нас волна идет от коренных к мигрантам – волна насилия, я имею в виду. А, на западе от мигрантов – к коренным. В этом и есть разница между странами высокоцивилизованными, как Запад и странами, еще не достигшими такой высокой степени цивилизации, как Россия.
О.ЧИЖ – Казалось бы, в этих условиях и мигранты, которые здесь себя чувствуют, практически, крепостными, и местное население Бирюлево, они должны, в первую очередь, быть недовольны властью и идти к управе, к отделению полиции, но, они вместо этого в конфликте друг с другом.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Еще раз повторяю: даже на вашем интеллигентнейшем, рафинированнейшем, нежнейшем радио "Эхо Москвы" есть две точки зрения: моя и вражеская. И у всех людей есть две антропометрии: мой череп правильный, а все остальные…. Есть два черепа: правильный, то есть мой, и неправильный. То есть, ксенофобия – это биологическое чувство у всех животин, у всех стад обезьян, у всех собак. Вот, вы собакой гуляете – если стая собак…
О.ЧИЖ – Ну, мы же не собаки.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Мы обезьяны. Если стая собак бродячих. Она на кого бросится? На вас? Нет – на вашу собачку. Потому что до вас ей дела нет, а вот, до вашей собачки – очень даже есть. Так уж люди устроены – ну не любят они друг друга. Ну, что с этим попишешь.А, что касается власти, то я вас уверяю, что жители Бирюлево власть тоже не любят, никаких симпатий к власти не испытывают, но власть – понятие неопределенное, во-первых. А, во-вторых, та власть, которая определена, то есть ваша управа – нападать на управу, а тем более на милицию – это называется уже: сильно рисковать, сильно бунтовать.
О.ЧИЖ – А это опасно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Это очень опасно. Это не просто опасно, это очень опасно. В то время, как в течение всех избирательной кампании по выборам мэра Москвы людям объясняли, что на мигрантов нападать безопасно, потому что, так или иначе, это приветствуется. Вот, и результат!
О.ЧИЖ – Леонид Радзиховский. Продолжим после новостей.
НОВОСТИ.
О.ЧИЖ – 17-33 в Москве. Программа "Особое мнение". Меня зовут Оксана Чиж. Леонид Радзиховский и его особое мнение. Я напомню телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45, можно пользоваться и сайтом «Эха Москвы» или Твиттером, аккаунт vyzvon. Кстати, на сайте я смотрю – уровень поддержки у вас большой. Мы остановились на том, что в течение всей предвыборной кампании – я имею в виду, выборы мэра Москвы – власть объясняла, что можно плохо относиться к мигрантам, можно их не терпеть. А, события в Бирюлево – это не результат, как раз, такого объяснения?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Я бы только внес поправку: не власть, а, и власть и оппозиция: и Навальный, и «Яблоко», и ЛДПР; и либералы и антилибералы; и западники и антизападники. И, власть, и оппозиция власти соревновались в одном: какие бяки мигранты, какое главное несчастье для Москвы они из себя представляют. Ни один политик, ни один – ничего другого не говорил. Надеялись, таким образом, не потратить электорат. Глупо надеялись, потому что на этой поляне собралось слишком много людей. А есть немало людей, которые думаю иначе, и их мнение не выражал никто. Глупо. Но, трусость и глупость – это отличительные черты всех политиков, как властных, так и не властных. Это у них профессия такая. Естественно, что это возбудило народ, естественно, что это понизило уровень легитимности мигрантов. Толпа может, и не знает слово легитимность – а, может, и знает, кстати, - но, она очень четко на это реагирует. Не бывает народных выступлений при понимании их полной нелегитимности. Не бывает.
Вот, погромщики 100 лет назад, когда их судили – а их, все-таки, судили – говорили: «За что нас судят? Мы же жидов убивали, мы же царскую волю выполняли!» Они совершенно искренне были уверены, власть их, если не прямо, то криво поощряет. Если люди знают, видят, что власть их не поощряет – еще раз повторяю – когда они видят перед собой стену ОМОНа, если они не профессиональные революционеры, фанаты религиозные, например, не профессиональные террористы, - они отступают. Люди в этой ситуации часто действуют – потому что, они считают «право на нашей стороне», «мы творим право» - может, не по бумажке, но, по сути. И власть так думает. Если они видят, что власть так не понимает, они отступают.
О.ЧИЖ – Вы думаете, что люди, которые кидали бутылки в ОМОН в Бирюлево, были уверены, что им за это ничего не будет?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вы знаете, в такой момент люди, вообще, плохо соображают, естественно. Толпа – «намиру и смерть красна!» Тем более, когда много людей кидает – поди, пойми! Но, они были уверены, что порог легитимности в отношении мигрантов очень понижен. Они, практически, уверены, что большинство милиции морально на их стороне, что «народ на нашей стороне», и, что «власть не посмеет против нас ничего сделать». Отчасти они правы. Разумеется большинство милиции внутренне на их стороне. Только это не имеет никакого значения. Когда ОМОН получил приказ, ему совершенно все равно, на чьей он стороне – он этот приказ выполнит. Они люди военные. Власть, российская власть балансирует: и хочется и колется. Власти нужны мигранты, потому что мигранты, приезжающие в Россию, работают. И работают на тех грязных и тяжелых работах, которые, несмотря на вопли, опять же, товарищей журналистов, никто вместо них делать не будет – это все сказки. Рабочих рук, тем более, на таких грязных, плохих работах, не хватает.
Власти, российской власти нужны какие-то иллюзии имперских отношений. Объявить визовый режим – это значит перерезать последние нитки, которые связывают Россию, например, со странами Средней Азии. Все – нет никакого больше СНГ, мы просто иностранные государства и точка. И, после этого, конечно, будет кто-то, конечно, все равно просачиваться в Россию незаконно, кто-то поедет в Корею, кто-то поедет в Малайзию, кто-то поедет в Юго-Восточную Азию, еще куда-то. Все – нет больше России, России, как соседской великой страны. Есть просто иностранное государство не хуже и не лучше любого другого.
О.ЧИЖ – В окружении соседей, которые несколько обижены.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Там обид не бывает. Там народ не балованный. Кстати, сойду в сторону. Я каждый день общаюсь с мигрантами, иногда два раза в день, потому что машины у меня нет, не заработал, а всем извозом в Москве занимаются на 90% узбеки. И вот, я с ними езжу, разговариваю. Я не чувствую в них никакой не только обиды – подавленности, страха, ощущения, что они в каком-то враждебном, недоброжелательном, тяжелом окружении. Они не избалованы, они в своем Узбекистане привыкли. Погромов-то там нет национальных, но местная милиция издевается над ними так, как никакая московская милиция просто придумать не может. Поэтому они сюда едут не только заработать.Заработать – само собой – едут еще и потому, что у них на местах человеческие отношения, правовые отношения еще гораздо хуже, чем к ним, бесправным мигрантам относятся здесь.
Так что, с обидами – не надо! Обиды – это наполовину в головах московской тусовки, которая все вот, переживает. Так вот, власть не хочет рвать нитки, связывающие их со Средней Азией. Власть экономически нуждается. Власти выгодны ксенофобские настроения, потому что это переключение внимания, переключение эмоций. Конечно, власти выгодно, чтобы народ ненавидел, главные свои эмоции изливал на чужих, но одновременно, власти это опасно, власти это невыгодно, потому что слишком сильный разлив может привести к общему пожару на бензохранилище. Поэтому власть должна балансировать, что, собственно говоря, и является единственной работой любого политика в мире за последние десять тысяч лет – балансировать. Жать то на газ - то на тормоз, то подливать бензин – то вызывать пожарную команду, то разжигать ксенофобские настроения – то ставить стену ОМОНа и говорить: «Все, точка – вы не пройдете!»
О.ЧИЖ – Поэтому такое разное отношение власти в лице правоохранительных органов, в том числе, к тем, кто участвовал в событиях на Болотной площади, которые впоследствии были квалифицированы, как «массовые беспорядки» и, к тем людям, которые участвовали в событиях в Бирюлево.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, разумеется. Те, кто пошли на Болотную – те пошли против власти. Вы против власти? Власть - против вас! Кроме того, те, кто пошли в Бирюлево – их мало. НаБолотной были тысячи, десятки тысяч. В Бирюлево была тысяча. Но, «их мало, но они в тельняшках». На их стороне, хоть и нет законов – поддержка и энтузиазм миллионов. Власть знает, что «болотным» сочувствуют в десяти раз меньше, чем тем, кто пошел в Бирюлево, поэтому жестоко осудить тех, кто пошел в Бирюлево, это значит, испортить отношения с миллионами, с десятками миллионов самых благонадежных, самых консервативных, самых пропутинских людей. Естественно, Путин этого позволить себе не может. Он не может позволить прямых погромов, поскольку это разрушает основы государственной власти. Убийство, кровопролитие, беспредел на улицах – это конец власти. Это Путин, в отличие от Николая II , хорошо понимает. Но, одновременно жестко и твердо выступить против этих людей он тоже не может, потому что это его опора. Не Болотная – его опора. Болотная – его враги. А, это – его опора. Вот, он и должен балансировать. Еще раз повторяю: балансировать – это и есть единственная работа политика, больше он ничего в жизни не делает.
О.ЧИЖ – Тогда не об опоре: Вчера Кировский областной суд заменил реальный срок Алексею Навальному и Петру Офицеровуна условный. Для вас это было неожиданное решение?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Я об этом говорю последние полгода – не только я такой умный, об этом говорят все разумные люди – было абсолютно видно, что Навальный получит условный срок. Никаких сомнений в этом ни у кого не было.
О.ЧИЖ – Но, такие разговоры были еще и перед приговором, но они не оправдались.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Правильно. Оправдались. Приговор же простоял один день – фактически, его тут же освободили. В тот момент, когда ему дали – то есть, реально схватили и потащили – для меня это было шоком, честно говорю. Но, когда на следующий день это отменили, я понял, что шока нет, что все идет…, холера идет по плану.
О.ЧИЖ – Но, почему – условный?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Таков баланс политических сил. Власти нужен условный Навальный.Сейчас у Навального, какая ситуация?
О.ЧИЖ – Выборная дилемма.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Да, у него простая дилемма: он должен, так или иначе, с одной стороны, изображать перед своими фанатами – а этих фанатов в лице «демшизы» набежало уже немереное количество, несгибаемого революционера «оружейника Просперо»…
О.ЧИЖ – Но, это ведь, не только тот сегмент, который вы называете «демшизой». Нет – это, в том числе, такие довольно дипломатичные и, мне кажется, умеренные люди.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Нет, умеренные люди не его фанаты. Умеренные люди отчасти поддерживали, но не были его фанатами. Для него очень важно наличие ядра фанатов. Пока у тебя есть ядро фанатов, ты не потонешь. Пока у тебя вялые сторонники – они убегут через минуту. Ядро фанатов важно сохранить – это главная опора. Одновременно надо, конечно сохранять и более широкий круг сторонников, и здесь ему предстоит тяжелейшая, беспощадная война за выживание с Немцовым, Яшиным и прочими соратниками, которые с удовольствием, я думаю, пили бы третий день шампанское за его освобождение, если бы его посадили. Но его не посадили – шампанское пить не придется. При этом ему надо договариваться с властью и инкорпорироваться каким-то образом во власть, то есть капитал политический, который наработан в это время, надо удачно…. Он сделал блестящий стартап, великолепный политический стартап.
О.ЧИЖ – То есть пора решать, как продолжать.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ – То есть пора – куда вложить заработанную прибыль. Но, ее надо вложить так, чтобы одновременно сохранить облик несгибаемого Просперо. Это сложная ситуация. Особенно она сложна потому, что над ним висит еще несколько дел. Власть его сажать не хочет, но держит его на таком количестве крючков, что положение его хитрое. Но, он человек вроде не глупый, так что…
О.ЧИЖ – Посмотрим, как это будет развиваться. Программа "Особое мнение", Леонид Радзиховский, Оксана Чиж. Спасибо!