Сергей Бунтман - Особое мнение - 2013-09-24
А.ПЛЮЩЕВ –В программе "Особое мнение" сегодня, во-первых, автор этой заставки, точнее, исполнитель этой самой заставки, которую вы слышите…
С.БУНТМАН – Нет, я исполнитель.
А.ПЛЮЩЕВ – Исполнитель Сергей Бунтман, он же ведущий мой любимой программы «Вот так» на "Эхо Москвы", а также первый заместитель главного редактора радиостанции, добрый вечер!
С.БУНТМАН – Добрый вечер!
А.ПЛЮЩЕВ – Начнем с того, что уже четвертый день происходит в столице Кении Найроби – захват заложников «Молле». И, каждый день – вроде бы все закончили, и все рассосалось, но нет. Сейчас какое-то разминирование идет, слышны выстрелы постоянно; говорят, что крыша какая-то обрушилась и так далее. Складывается впечатление, что этот терроризм, который имеет место, он насколько глобализируется, потому что, смотрите, какие затронуты… это из Сомали в Кению – соседние государства, если кто не видел карту – они приехали. Борются за то, чтобы кенийские войска вывели из сомали, при этом так, вроде бы, какие подданные Великобритании есть, какая-то там «Белая вдова», и, в общем, создается впечатление такого интернационала. Так это или нет?
С.БУНТМАН – Это так. Это абсолютно так. Я совершенно, согласен с той историей, что это сетевой терроризм, во-вторых, что это замена анархизма 19 века, социалистического терроризма начала 20-го века, а также этого левого терроризма европейского и в других странах 70-х годов, предположим, 20-го века тоже. Это замена. И, здесь, конечно, всякий ислам и исламизм – это прикрышка. Это мутноя социальное экстремистское учение, которое набирает массу людей, причем, в таком маргинальном классе, плюс такие полуинтеллектуалы, такие, как Солженицын говорил: «образованцы», которые идут туда, полуинтеллектуальные, которые сейчас на фоне интернета, которые были раньше на фоне других информационных связей. Сейчас на фоне интернета и уже существует ряд выработанных систем, и, мне кажется, что, например, теракт на Дубровке, когда – ну, там через всю Кению они ехали, и как-то доставлялись эти ребята – в Москве они ехали через всю Москву. Когда, где было заложено оружие при Норд-Осте 11 лет назад? И, здесь еще очень важно, что это кустарные, но очень тяжелые теракты, которые в Кении сейчас происходят. Это не такой технологичный теракт, как 11 сентября. 11 сентября – тогда и мы все рассуждали, - что это может быть и очень могучая организация и некое государство за этим стоять. И, тогда не было вакуума власти, как в Кении, или вакуум абсолютный был в Москве, когда попустительство любых…, как продажная милиция останавливала кого угодно, но не останавливала террористов.
Здесь очень много деталей и это, совершенно, интернациональная вещь, которая все больше и больше теряет…, она не теряет исламистский такой внешний характер, но она теряет этнический, скажем так, что это только представители тех стран, где ислам или исламизм вырастает из внутренней национальной, этнической традиции. Это – нет, это рекрутирование. Мне кажется, что очень ловко и хорошо схватили британцы суть того, что происходит. Если кто не видел, обязательно надо посмотреть замечательный фильм «Четыре льва», где в такой невероятно черно-юморной и, я бы сказал, трагической тональности эта история ребят, история группок, которые становятся террористами. Между прочим, там все оканчивается – я аж вздрогнул, когда узнал о Бостоне, потому что в этом фильме недавнем, но уже несколько лет прошло - все оканчивается на некоем марафоне тоже. Очень точно. Это очень важная социальная и психологическая история – то, что сейчас происходит.
А.ПЛЮЩЕВ – Вы сказали про такой исламизм, который является прикрышкой.
С.БУНТМАН – Конечно, прикрышка, 100 процентов.
А.ПЛЮЩЕВ – С другой стороны, многие те, кто задает вопросы к сегодняшнему «Особому мнению», - я постоянно вижу эти комментарии – говорят, что это, может быть, какое-то следствие политики мультикультурализма, отношения к меньшинствам и так далее. Так это или нет?
С.БУНТМАН – Ты знаешь, когда говорили о социализме или коммунизме или об эсэровских террористах или анархистах, везде – «вот, много образования дали», знаешь, «много прав дали рабочим». И в России говорили, что Морозовы понастроили разных спортивных площадок, в футбол у них, извините, играют. Или, когда построили хороших домов и детских садов. Много им дали, вот, держали бы их..
А.ПЛЮЩЕВ – В узде.
С.БУНТМАН – В узде держали. И вот это «понапривозили»… С одной стороны, говорят: «Это следствие… вот, там британцы, французы, прочие чувствуют свою вину за колониальное прошлое, это все проклятые социалисты, которые здесь привозят и какой-то мифический долг выполняют перед угнетенными народами - ха-ха-ха, хи-хи-хи - и допустили всего…» Ничего подобного. Это элементы-то такие есть, но кто разобрался в том, что такое мультикультурализм, кто разобрался в том, что такое сосуществование разных культур? Оно было всегда, это сосуществование. Оно может существовать в форме гетто своеобразных, а может существовать в виде формы взаимопроникновения.
Это сложный процесс, а, если из любого процесса – прости меня, из игры в шахматы, - если углом доски тюкнуть в висок, то очень плохо, очень опасная получается игра, потому что там есть опасная доска с острыми углами. Но шахматы состоят не в этом, так же, как культуры народов состоят не в этом. И религия состоит не в этом, чтобы бить в висок. И мультикультурность, когда рассуждают европейские политики о крахе или не крахе мультикултурности, мы очень редко понимаем, о чем, в сущности, идет речь, о каких явлениях. Естественно, будет и смешивание и взаимопроникновение культур будет. И не может ни одна нация, ни одно государство существовать, ни один народ не может существовать изолировано, придерживая некую свою традицию только. Надо читать, и, например, тот же МераМамардашвили говорил, что, как только начинают замыкаться – так начинают вырождаться.
А.ПЛЮЩЕВ – Но, с другой стороны, если бы мусульмане всего мира – я сейчас обобщая сильно – но, если бы в мусульманском мире не сочувствовали людям, которые делают теракты, возможно, у терроризма не было бы такой мощной базы, такой основы, такой поддержки. Поскольку мы хорошо знаем – может быть, я и не прав, опровергните меня – что во многих странах, в том же Египте, я уже не говорю про Палестину, теракты 11 сентября были встречены с радостью.
С.БУНТМАН – Значит, во-первых, у нас нет инструмента и нет цифр, чтобы измерить поддержку, потому что не производятся грамотные и научные социологические опросы. Мы видели картинку некой радости. Кстати говоря, сомнения насчет этой картинки, этой радости – по какому поводу радость – они существуют до сих пор. У меня не существует сомнений, в отличие от многих любителей того, что это сами американцы выдумали, в природе актов 11 сентября, вот, в картинках и реакции у меня существует сомнение. Потому что копни там – там по-другому оказывается. А Египет – это невероятно сложная история, особенно, с египетской революцией; особенно, с «Братьями мусульманами»; и особенно одна из последних новостей с запретом «Братьев мусульман» временным правительством. Последнее, я бы сказал, Саша, не было бы такой поддержки, а поддержка терроризма среди пролетариата, а поддержка среди левой интеллигенции тех же самых «Красных бригад» или какой-нибудь Баадер-Майнхофгруппы и что-нибудь еще в 70-х годах. Очень большая поддержка, конечно поддержка есть в тех слоях, и тех идеях, которыми прикрывается терроризм.
А.ПЛЮЩЕВ – Хорошо, значит, тогда зайдем с другой стороны. Что происходит в Сирии? В Сирии происходит война – гражданская, не гражданская, можно спорить – и там, вроде бы, применили химическое оружие. И, вроде бы, весь мир об этом думает: бить – не бить, ударить – не ударить. Смотрите, что происходит в Сомали. В Сомали, вообще, нет, практически, никакой власти, государство распалось на несколько территорий. Государство теперь, как мы понимаем, угрожает другим государствам, очевидно. Ну, не государство, а то, что от него осталось – бандформирования. Очевидно, что судоходство в этом районе затруднено из-за пиратов.
С.БУНТМАН – Несмотря даже на международные военно-морские силы.
А.ПЛЮЩЕВ – И мировое сообщество, вообще, не чешется, чтобы ударить, например, с моря…
С.БУНТМАН – Оно чесалось. Оно несколько раз почесывалось и несколько раз пыталось ударить, пыталось, сделать какие-то… там и Сомали и рядом Судан проблемный невероятно – много всего случилось. Мне не кажется, что сейчас есть инструмент действенный. История, например с Мали - эта французская история вмешательства в Мали – это редкий…
А.ПЛЮЩЕВ – Достаточно удачная.
С.БУНТМАН – Это редкий случай удачный, потому что смотрите, вот эти огромные операции даже: Ирак – там необходима была хирургия, но последствия очень большие. Там до сих пор ноги не ходят у больного-то. Язвы везде и так далее. Афганистан тоже сейчас – вот, уйдет коалиция из Афганистана и там дальше опять вся эта история мутная, которая со времен британского вмешательства 19-20-го веков, рубежа пойдет. Нет сейчас инструмента никакого для того, чтобы… Парадокс получается: с одной стороны все на свете связано, и уже сейчас это не через месяц доходящие новости «вот, что-то там случилось в Кении, какие-то племена оттуда сюда приехали и кого-то порубили»… Во-первых, масса международный состав не только террористов, а в первую очередь заложников, потому что место такое… Не то, что там родственники президента Кениаты даже, а туристы, бизнесмены, люди какие-то… Первые, кого мы видели – выбегает масса белых людей, помнишь кадры? В Кении, когда заложники первые…
А.ПЛЮЩЕВ – Кстати, я тоже обратил на это внимание. Пока был текст на сообщениях информационных агентств: «Теракт в Кении. Есть погибшие. Захват торгового центра», наши средства массовой информации как-то не очень на это реагировали – ну, подумаешь, теракт где-то в Кении. Там может, каждый день теракты…
С.БУНТМАН – Не почухались мы просто…
А.ПЛЮЩЕВ – И, как только показали выбегающих белых людей, как только стало известно, что бизнес имеет отношение к цивилизованному миру, к Израилю – тогда стали «линковать», тогда сразу стали говорить об этом. Я здесь говорю о кризисе нашего цивилизационного сознания, наших медиа, не только российских, кстати – точно также касается, мне кажется, и других медиа тоже.
С.БУНТМАН – В разной степени, я тебе скажу, потому что, сейчас, конечно, стоит отойти несколько шагов в сторону границы, с той стороны границы, и там услышим европейскую реакцию на Кению очень мощную, конечно, очень мощную.
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, сейчас она и здесь мощная.
С.БУНТМАН – Здесь с самого начала она была такая, очень серьезная…, там сразу стали соображать. Страшная вещь была, которая у нас, вообще, прошла никак – это десять с чем-то лет назад, это была резня в Руанде, тутсихуту… Это был такой страшный… с ним может сравниться, если бы не было там двух сторон, а было бы просто убийство, по проценту к населению, это могло сравнится с геноцидом в Камбодже в свое время. Такое уничтожение было, мы почти совсем не среагировали. Это неинтересно было. Но, кстати говоря, обвиняли в этом и европейские СМИ, которые тоже недостаточно среагировали. Европейское сообщество и мировое сообщество не вмешалось тогда. Там погибла масса людей тогда. Если рассуждать, конечно «ну, и черт с ними», погибнет там…
А.ПЛЮЩЕВ – Миллионом больше, миллионом меньше.
С.БУНТМАН – Ну, да. Вот, этот, знаешь, цинизм…
А.ПЛЮЩЕВ – Они все равно, там все СПИДом болеют.
С.БУНТМАН – СПИДом болеют, да еще «черные бабы новых нарожают». Я недалек от истины, я не очень преувеличиваю, Саша. Но, дело в том, что, если там был задет, как сейчас прочухались только, когда оказалось, что это международный центр, что это огромная вещь. Потом вспомнили: Кения, Кения… сколько там народу бывает и по делам, а еще сезон там заканчивается…
А.ПЛЮЩЕВ – Гигантский турпоток, да.
С.БУНТМАН – Конечно. И все сафари, и все заповедники кенийские – это вам не хухры-мухры, и тогда спохватились, более-менее. Но, сейчас уже реакция абсолютно адекватная. Только непонятно, чем кончится операция. Я не очень расстроен тем, что она долго длится, эта операция. Вот, не надо мгновенных операций. Может, они и справятся, хотя и наши там ветераны «Альфа», там их ругают и на свете их ругают, что кенийцы не могут ничего сделать сами. Здесь нужны специалисты, профессионалы. Вот, израильтяне – сейчас приедут, сейчас разберутся. Эта ситуация зашла очень далеко. Взрывы – непонятно, то ли отвлекающая пальба, то ли их выманивают, то ли определяют, где они, то ли уже попытки штурма – там не очень внятная ситуация.
А.ПЛЮЩЕВ – Абсолютно, и невозможно понять, считать ли удачей или удачной операцией, потому что жертв могло быть очень много. С другой стороны, 60 человек погибли, больше 60-ти – это очень много.
С.БУНТМАН – Это много, это очень много.
А.ПЛЮЩЕВ – Это только у Брюса Уиллиса получается все хорошо.
С.БУНТМАН – Да, и то – нам всегда показывают, что террористы не шутят, и нам всегда показывают, как убивают кого-нибудь из заложников, обязательно. Без жертв не обходится.
А.ПЛЮЩЕВ – Тогда перенесемся уже, собственно, к нам в страну. Очень много спрашивают – тут я вопросы сегодня посмотрел – очень много спрашивают про Валдай. Хотя он был несколько дней назад, но, тем не менее.
С.БУНТМАН – А, что так про это… Вот, я читал вопросы. А, что произвело такое неизгладимое впечатление?
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, появление там людей, которых принято называть оппозиционерами – раз. Значит, то, что Путин – как авторы вопросов думают – их одолел. Их одолел, а они смирились с этим. Или, может быть, они просто хотели, чтобы он их одолел, просто они хотели попасть в клуб – они попали – например, вот это.
С.БУНТМАН – Нет. Разве они вступили в некий клуб сейчас? Вступили ли они в клуб «Валдай», они организаторы клуба «Валдай», они вступили в кооператив «Озеро-2», или, что-нибудь они сделали? Что такого сделали представители оппозиции, особенно, очень сильно оплеванный Володя Рыжков? Вот, что сделали такого? Что они нормально разговаривали? Они от чего-нибудь отступились? Они не сказали, что, «как вы считаете, надо ли миловать этих «болотных гадов?» - они же не сказали никто. И задали полагающиеся вопросы. Жизнь не кончилась 9-го сентября, когда выборы прошли.
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, как рассуждают авторы такого вопроса: «Вы же знаете, что у нас нелегитимная власть, а вы ей ручку подаете, а они нерукопожатные, туда-сюда…»
С.БУНТМАН – Нет, ну надо быть последовательными. Вот, Лимонов последователен – он и ручки не подает, ни в выборах не участвует. Участвует только исключительно…, и причем, это каждый день объясняет еще, почему он не участвует, почему он прав, а остальные не правы. Он последователен. Он - абсолютно уличный политик. Он абсолютно считает, что пока эта «халабуда» не будет снесена, ничего нельзя делать такого, чтобы входило в рамки парламентской политики, избирательной политики и так далее. Вот, Навальный - по другим причинам, Навальный воздержался от этого дела. Мне кажется, что и Рыжков – они с политической точки зрения себя не дискредитировали. Они славословиями не занимались. Они воспользовались той площадкой, которая была предложена, на которой они сказали ровно то, что они говорят всегда.
А.ПЛЮЩЕВ – О другой площадке тогда поговорим, еще об одной. Тоже на выходных происходили эти события. Координационный совет оппозиции. Спрашивают о вашем взгляде на будущее КС, о том закончился ли на этом протест и так далее?
С.БУНТМАН – Я тебе честно скажу, Саша, я не могу ничего сказать про будущее Координационного совета, потому что не вижу его настоящим. Я вижу его прошлое, которое закончилось, мне кажется, на первом заседании Координационного совета. И его настоящее бытие Координационного совета – оно происходило во время выборов в Координационный совет, где обнажилось все: и плюсы, это сетевое голосование… Мне кажется, что результаты того процесса, который привел к созданию Координационного совета, на мой взгляд, совершенно, не жизнеспособного – эти результаты выразились, совершенно, в других вещах. Они выразились в применении способов. Например, избирательная кампания Навального во многом наследница того, что привело к выборам в координационный совет, технологии выборов в улучшенном варианте. Многие сетевые действия – они похожи на то, как был выбран Координационный совет.
Когда Координационный совет стал работать, это мне напомнило эти сообщества защитников Белого дома, которые не знали, чем заняться. Кто-то уже говорил об этом, но это очень яркое… Я сейчас много занимаюсь 91-м, 93-м годам – этими переходами – очень напоминает, когда люди не знают, чем заняться. Мне кажется, что Координационный совет вдруг стал обузой, погрязший в решении достаточно мелких вопросов и не решив многие вопросы при самих выборах. Понимаешь, вот, нюанс – мелкие надо в процедуре выборов решать, а погрязший… Сразу появились какие-то интриги, какие-то перестановки людей, какие-то входы-выходы, группировки, абсолютно, оторванные и от протестного движения и от процесса приятия не неприятия выборов, вхождения и не вхождения в те или иные структуры. Он ничего не скоординировал, Совет – вы уж меня простите.
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, поэтому, у него и будущего нет.
С.БУНТМАН – Ну, раз нет настоящего, то, как у него может появиться будущее?
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, может, отряхнув от себя одиозных лидеров, с помощью нынешних координаторов - Жени Чириковой и так далее.
С.БУНТМАН – Ты знаешь, мне кажется, порок не в этом, не каких-то фигурах. Мне кажется, что эксперимент, который прошел, более широкий, чем этот 2008-й год – помнишь, «комитет 2008»?- он прошел. Да, вот – следующий. Мне кажется, надо абсолютно спокойно и трезво вырабатывать нечто дальше. Будь то выборы, участие – не участие, партийная деятельность, любая.
А.ПЛЮЩЕВ – Продолжим с Сергеем Бунтманом программу "Особое мнение" через несколько минут после новостей и рекламы.
НОВОСТИ.
А.ПЛЮЩЕВ –В этой программе сегодня Сергей Бунтман. Ваши вопросы по телефону для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45 или через аккаунт vyzvon в Твиттере для ваших вопросов был специально заведен. Продолжим про российские внутриполитические события. Про Толоконникову много спрашивают, именно, по sms, ничего на сайт не пришло, зато на sms очень много. Спрашивают и дискуссия идет об условиях содержания – то, о чем написала Надежда Толоконникова в своем открытом письме, прежде, чем объявить голодовку. Дискуссия идет даже среди представителей РПЦ у нас на сайте…
С.БУНТМАН – Это замечательно! Просто прекрасный текст написал Андрей Кураев, просто прекрасный текст, очень откровенный. Насколько мне было отвратительная жизнь Толоконниковой до тюрьмы, настолько сейчас можно ею, восхищаться, действительно, во многом. Да, и Кураев это и говорит. Причем, дальше у него прекрасный, совершенно, пассаж о христианском отношении, о милости о Самарянине, он говорит то, что милость и сочувствие – далеко не первое ощущение, которые посещает человека, считающего себя у нас христианином – вот, это он важное сказал. Это не первая реакция. Ему надо: «А ты мне поди, докажи, что мне тебя надо пожалеть. А, чего это я тебе буду жалеть? А, чего это я тебе буду сочувствовать?» - это очень советское, это очень жлобское, советское, которое сейчас не смягчилось, но отяготилось определенными представлениями о христианстве и православии. Оно усугубилось просто, потому что раньше была моральная и идейная основа советская и коммунистическая, в которую уже без хихиканья мало, кто верил, а теперь, вещи, в основе которых лежит вроде бы такая суровая этика осуждающая по отношению к другим, в основном – они теперь, такие незыблемые, о которых с хихиканьем не поговоришь. Ты попробуй, поговори с хихиканьем о каких-то религиозных…
А.ПЛЮЩЕВ – Всеволод Чаплин пишет – как бы, он заочно дискутирует, я не знаю, кто из них первый написал…
С.БУНТМАН – По-моему, Чаплин - раньше.
А.ПЛЮЩЕВ – Чаплин первый, да.
С.БУНТМАН – Мне кажется, что Чаплин первый.
А.ПЛЮЩЕВ – «Да, система наказания нуждается в большем контроле и очеловечивании, в ней не должно быть ни пыток, ни намеренного нанесения ущерба здоровью, но она неизбежно связана с физическими неудобствами. Ни в какой тюрьме – российской, американской, саудовской или китайской – человек не чувствует себя комфортно», ну, и так далее.
С.БУНТМАН – Я не знаю, может быть, Чаплин – старый зэк, да?
А.ПЛЮЩЕВ – Он в самом начале пишет следующее: «Я примерно знаю условия втакого рода колониях, и не очень верю, что применялись пытки».
С.БУНТМАН – Ну, примерно знает, не очень верит. Верит, но не очень. Ну, он старый зэк, который может говорит: «Ты вот, не был там-то…, не был здесь…, ты не был на таком этапе…, не был на таком пересыльном пункте»… Еще что-нибудь – на зубах сыграет нам отец Чаплин, покажет наколки всевозможные. У меня такая позиция вызывает просто омерзение, когда человеческое… просто человек говорит, гражданин, публицист – ну, как мы с тобой. А, когда это говорит человек, считающий себя священником – ну, это, вообще. «Я не очень верю…, ну, вообще, тюрьма – это штука такая, суровая, везде причем». Еще надо обязательно сказать: «В Америке тоже такая… Кино видели? А, Китае уж совсем – бамбук через людей проращивают».
А.ПЛЮЩЕВ – Шоушенк.
С.БУНТМАН – Ну, да. И, вообще, ребята, мы все понимаем. Мне кажется, что цинизм с таким цыканьем зубом разговор о живых людях… Причем, Толоконникова не о себе пишет. Толоконникова пишет, вообще, о том, что… Вот, заметь, несколько было таких: Светлана Бахмина; опосредовано, как жена заключенного и осужденного Оля Романова. Я уверен, что, если совсем не сломают надолго Толоконникову, что Толоконникова тоже очень много поймет – никому не надо через такое проходить, - но она очень много поймет, и она не прекратит это, как не прекратили ни Бахмина, ни Оля Романова. Это, именно, как нормальные люди, они почувствовали ужас от происходящего, а не ужас от тех пыток, которые к ним применяются. То есть, они почувствовали больший ужас, что здесь происходит что-то совсем нечеловеческое.
Я надеюсь, что я правильно уловил такой тонкий намек от Андрея Кураева в его тексте, что девочки эти - и Толоконникова, прежде всего, поскольку мы о ней говорим – они получили невероятный практический христианский опыт и испытание. Только я бы остерегся и предостерег очень многих людей, чтобы не говорили, что «вот, господь им послал…». Господь послал, но не вы – извините, товарищи в религиозной одежде, а также в мантии судей. Не вам посылать им было такой опыт. Да, они этот опыт используют очень и очень высоко, мне кажется, Надя Толоконникова, прежде всего, сейчас, то, что мы видим и читаем у нее. Они используют это по-человечески, они это прорабатывают, через себя пропускают. Многие лагеря и сталинские и даже нацистские лагеря, получился у них невероятный человеческий опыт, который не, дай бог, кому, но которые вынесли из этого очень важные умозаключения. Мне кажется, что странно мне видеть, что в рамках одной церкви – сейчас, если говорим о конкретных этих постах Андрей Кураева и Всеволода Чаплина.
А.ПЛЮЩЕВ – Еще осталось у нас много вопросов, а, несколько минут всего. Противоречивые вопросы приходят про Гринпис, прямо рядом друг с другом. Одни призывают власть, не дать «Газпрому» задушить мирных экологов. «Не дать «Газпрому»», Сергей Александрович…
С.БУНТМАН – Да-да.
А.ПЛЮЩЕВ – А другие говорят: «А, кто звал этих пиратов на платформу?» Вы, на чьей стороне? На стороне «Газпрома»?
С.БУНТМАН – Знаете, в чем дело? Я по-человечески и эмоционально яникогда не бывают на стороне каких-нибудь больших, крупных организаций и правительственных и так далее. Ребята, которые с риском для жизни, никого не собирались убивать и мучить; самое главное - заложников брать не собирались, которые карабкаются на платформы нефтяные по всему свету, которые противостоят китобоям, которые устраивают кордоны – они, конечно, вызывают неизмеримо больше сочувствия.
А.ПЛЮЩЕВ – Вы их так романтизируете, а вот, наш обозреватель Юлия Латынина говорит, что они так цинично бабки выбивают из доверчивых лохов.
С.БУНТМАН – Юля не любит общественные организации, вообще. Она даже «кушать не может» просто, когда говорят о правозащитных организациях!
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, вообще, об общественных…
С.БУНТМАН – Да. Ну, просто так недолюбливает, испытывает отвращение. Я – нет. Я, честно говоря, очень хорошо отношусь к добровольцам, волонтерам – тем, которые идут и… - к врачам без границ. А к Гринпису - у него много заслуг…
А.ПЛЮЩЕВ – Одно дело – по платформам лазить и под водометы ходить, а потом это на сайтах и по телевизору показывать, а другое дело, например, детей в лесу искать. У нас, например, Воробьева не прячет детей по лесам, чтобы потом всем об этом…
С.БУНТМАН – А, что, Гринпис, ты считаешь, с самого начала выколачивает бабки из разных организаций, потом сует их Миллеру, чтобыМиллер пробурил там скважину, построил платформу, «а мы потом будем штурмовать, а потом поделимся» - ну, это какая-то…. Естественно, в такой громадной организации есть уже свои закидоны очень большие, и своя бюрократия, и свои привычки: «а, чтобы нам сделать такого, чтобы о нас не забыли» - это всегда есть. Когда я говорю, есть волонтеры, которые абсолютно не заботятся о том, будет их кино показывать, не будет их кино показывать. Нашли детей, помогли бездомным, или еще что-то и, слава тебе господи! Я не знаю, я считаю, что Гринпис вполне действует, как Гринпис, но, мне кажется, что те, кто их арестовывал, они вполне вправе их арестовывать. На самом деле, это мировые, очень серьезные казаки разбойники. Когда речь идет не о пытках, не об убийстве на ровном месте, не членовредительстве, а, когда речь идет о протестных акциях, и, на первый взгляд, вполне адекватные на них реакции – мне кажется, что это нормальная жизнь.
А.ПЛЮЩЕВ – Последний, самый маленький вопрос. Чиновники в Кронштадтском районе Санкт-Петербурга завели микроблоги от имени Николая Гумилева и Иоанна Кронштадтского, впервые, между прочим. Обычно простые люди заводят – Льва Толстого неизвестно, кто завел, - а тут чиновники решили подхватить инициативу. Вы, как относитесь? Как человек, близкий к культуре, заслуженный работник, можно сказать.
С.БУНТМАН – Да, даже заслуженный работник. Я никак не отношусь. Мне кажется, это достаточная пошлость, больше ничего.
А.ПЛЮЩЕВ – С другой стороны, люди же познакомятся, благодаря тому… Это же цитаты – вот, и все.
С.БУНТМАН – Ну, цитаты – может быть. Надо почитать. Не буду так говорить. На первый взгляд – у меня - ого-го! – сразу…
А.ПЛЮЩЕВ – Охранительная реакция.
С.БУНТМАН – Нет. Это не для меня.
А.ПЛЮЩЕВ – В смысле культуры.
С.БУНТМАН – Нет, не в этих смыслах. Я не люблю просто тиражирование такое. Ну, может, у них что-то хорошее получится.
А.ПЛЮЩЕВ – Сергей Бунтман – первый заместитель главного редактора радиостанции "Эхо Москвы" был сегодня в программе "Особое мнение". Большое спасибо и до свидания!
С.БУНТМАН – Спасибо!