Аркадий Островский - Особое мнение - 2013-08-05

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Здравствуйте, это программа "Особое мнение", меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Я приветствую в этой студии Аркадия Островского, главу московского бюро журнала «Экономист», здравствуйте, Аркадий!

А.ОСТРОВСКИЙ – Добрый день!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Давайте для начала про науки и экономику. Тут в Лондоне приготовили первый кусок мяса, выращенный из стволовых клеток, и демонстративно его поглощают. В соответствии с этим, хочется узнать, наука нас спасет от кризиса продовольственного или нет? Будем ли мы есть это все, или это скорее показная история.

А.ОСТРОВСКИЙ – По-моему, это показная, медийная история, честно говоря. Я не очень разбираюсь в мясе, кроме того, что я люблю его есть. Я не думаю, что это какая-то серьезная история, которая будет влиять на экономику и на цены.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Насколько сейчас остро стоит эта проблема с продовольственным кризисом, и насколько мир должен ее решать, или это, вообще, не на повестке дня?

А.ОСТРОВСКИЙ – Насколько я понимаю, это не главная проблема. Продовольственного кризиса, как такового, в общем, нет. Есть голод, который продолжается во многих странах Африки. Понятно, что решить его просто перепроизводством продуктов нельзя. Наоборот, в Европе, как мы знаем, платят фермерам, чтобы они сокращали часто производство, чтобы они не производили столько, чтобы держать цены на определенном уровне. Платятся субсидии фермерам и так далее, поэтому это ужасно сложная огромная, комплексная проблема, которую решить будет довольно сложно, я думаю, производством, какого бы то ни было мяса.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Давайте про международный скандал. Тут шоу-бизнес внезапно оказался в центре политических всяких скандалов и судебных историй. И прокуратура Краснодарского края признала законным возбуждение уголовного дела по факту осквернения российского флага – не знаю, видели ли вы эти кадры?

А.ОСТРОВСКИЙ – Да, я даже видел, что Макфол высказался.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Да, и вот, значит, группа BloodhoundGang подарила нам такой скандал, в который втянулись уже и прокуроры и все.

А.ОСТРОВСКИЙ – Все узнали, что такая группа существует.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Ну, вообще-то, это довольно известная группа.

А.ОСТРОВСКИЙ - Теперь об этом узнали и те, кто ее раньше не знал.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Для вас такие выходки – это, что? Здесь есть попытка кого-нибудь оскорбить и нужно ли так реагировать или нет?

А.ОСТРОВСКИЙ – Я думаю, что все, что сейчас касается российского флага и американских групп, естественно, будет попадать в резонанс с гораздо более серьезными проблемами, которые существуют между Россией и Америкой. Понятно, что это будет попадать в резонанс российско-американских проблем, с другой стороны, это будет попадать в резонанс с группой Пусси Райт, поэтому, эта такая, с одной стороны, медийная история, а с другой стороны, важен контекст, в котором она существует. И в связи с таким особенным обострением в отношениях, в связи со Сноуденом, конечно, Америка будет…. Американский посол Макфол, я думаю, в этой связи сделал свое заявление, - которого, может, раньше и не было, - чтобы показать, что никаких двойных стандартов нет. В данном случае, когда американская группа, действительно, делает что-то, что может оскорбить чувства граждан России, то американская сторона будет это осуждать точно так же, как, если бы это делала российская группа.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Но, при этом признавать их право на свободу слова.

А.ОСТРОВСКИЙ – Да, но, поскольку, это государственная символика, я думаю, что такая выходка - я, совершенно не сторонник, как понимаете, меня сложно заподозрить… «а вот, у вас (или у нас) линчуют негров» – в такого рода риторике - понятно, что, если бы такое же произошло с американским флагом в Америке, я думаю, что реакция была бы тоже крайне острой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Так там такое было и опять же вот, тот самыйFreedomofSpeech – эта свобода слова была защищена Верховным судом.

А.ОСТРОВСКИЙ – Так в чем вопрос?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – История с тем, как развивается этот скандал. Во-первых, это для нашего внутреннего употребления? Что ли там: «Эге-гей! Не дадим никого руками трогать наш российский флаг»? И не важно, что мы не всегда можем уверенно сказать, какие там полоски на флаге? Или это еще один повод сказать: «Да эта Америка! Да сколько ж можно?»

А.ОСТРОВСКИЙ – Ну, конечно, попадает в эту…. Поэтому, довольно глупая, честно говоря, выходка. Действительно, не самая умная. И очень обидно всегда, когда серьезнейшая такая вещь, как свобода слова становится предметом разбирательства по такого рода поводу. Потому, что понятно, что есть гораздо более серьезные вещи, когда стоит говорить о свободе слова.заключается в том, что, - действительно, вы правы, - если ты защищаешь свободу слова, то ты ее защищаешь по всем поводам. Не бывает свободы слова только по серьезным поводам. Нам бы очень хотелось, чтобы мы говорили о свободе слова только в связи с серьезной журналистикой, с радио "Эхо Москвы", с газетами, в связи с «Новой газетой», в связи с Анной Политковской и так далее.

Но, действительно, вы правы – так не бывает. Очень часто, если ты защищаешь свободу слова, то приходится защищать вещи, в том числе, которые ты совершенно не разделяешь, которые ты считаешь полными идиотизмом, но они точно так же подпадают под эту свободу слова. Если ты не будешь защищать эти вещи, то потом ты не сможешь защитить политические права и свободы. Поэтому, действительно, с одной стороны, правильно, что это попадает в разговор про свободу слова.С другой стороны, конечно, вы правы в том, что это ложится, попадает в эту волну дикого абсолютно, истерического антиамериканизма, которая разгонялась на протяжении последнего года, - а может быть, и больше - российским телевидением, российскими властями, как единственный мобилизующий и консолидирующий фактор, что – по-моему, я даже здесь это говорил - страшно опасно не только в смысле психологического здоровья страны, но и опасно для тех, кто это делает. Потому, что в какой-то момент этот антиамериканизм щелчком переключается собственно, на этих людей, которые его разгоняют, потому что уж насколько в Ираке было много антиамериканизма, но это мгновенно можно переключить на любую авторитарную власть тоже: Каддафи, Хуссейн – кто угодно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Если говорить про отношения между Россией и США, то история со Сноуденом – нельзя сказать завершилась или не завершилась – он хотя бы больше не в этой зоне транзитной. У человека есть какой-то временный документ, он уже поел хачапури, почитал «Преступление и наказание». Что теперь будет между Россией и США, насколько это важная или не важная деталь?

А.ОСТРОВСКИЙ – Это «важная» и это «деталь». Это не является основополагающим фактором. Если бы кроме этого ничего не было – но, наверное, и этого бы не было, правда – я думаю, что такой острой реакции со стороны Америки это бы тоже не вызывало, если бы в остальной плоскости все было нормально. В этом смысле, вы посмотрите на то, как развивались в свете всех откровений, всех секретов, которые Сноуден раскрыл, отношения между Америкой и Европой. Хотя тоже было не очень приятно, на самом деле, европейским политикам узнать…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Европейцы-то, вообще, довольно жестко отреагировали на эту историю.

А.ОСТРОВСКИЙ – Жестко, но при этом, не нарушая… Понятно, что это может нарушить двусторонние отношения между Европой и США, что это неприятно, что это можно сказать, но это сказано все равно в пределах того, что Европа является стратегическим партнером и Америка продолжает обеспечивать во многом безопасность стратегическую в Европе.

Что касается российской ситуации, то я думаю, что это была последняя капля, на самом деле, потому что раздражение копилось, безусловно, в американской администрации. Глупо думать, что все эти выходки, которые российские власти себе позволяли в высказываниях, в риторике, в отношении к американскому послу – что это просто будет проигнорировано. С одной стороны, американская политика исходила из того, что Америка достаточно взрослая и ответственная страна, чтобы позволять такой часто хулиганской риторике определять какие-то гораздо более серьезные вещи в отношении Ирана, Сирии или чего бы то еще не было.

Но при этом не нужно думать, что все, что говорится по российскому телевидению или пишется в Твиттере российскими политиками, членами думы, руководителями комитетов по международным делам Думы – все эти оскорбления будут просто не замечаться. Конечно, это копится, это отмечается. Более того, то отражается во всех докладах. Это копится не только в администрации президента США, но, безусловно, это влияет на общий климат отношения к России в Конгрессе и Сенате, и ограничивает окно возможностей даже для администрации. Потому что, понятно, что у России создается очень негативный имидж. Поэтому, когда произошла эта история со Сноуденом, это было воспринято, как лично оскорбление, и еще раз такое желание нагадить и навредить, которое вполне возможно и, действительно, присутствовало в мотивах позиции власти.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – На саммите G-20, сколько это будет все показано внешне?

А.ОСТРОВСКИЙ – Вопрос не в саммите G-20 двадцати стран индустриальных. Вопрос, приедет ли Обама до этого встречаться с Путиным в Москву – вот, несколько я понимаю, именно это сейчас обсуждается в Вашингтоне. Насколько целесообразно двусторонняя встреча между Обамой и Путиным в Москве. Что удивительно, при всей этой риторике антиамериканской, за кулисами, не для камер, насколько я понимаю, и российский МИД, и администрация Кремля невероятно упорно добивалась и добивается этого приезда Обамы. Почему-то он очень нужен Кремлю. Казалось бы, можно пинать, как угодно перед собственной российской аудиторией Америку, но, когда дело доходит до дела, почему-то это очень обидно, если Обама не приедет. И более того, не только обидно, но и вредно, если он не приедет. Поэтому, очень, насколько я понимаю, много было затрачено усилий, чтобы этот приезд состоялся. Сейчас он под большим вопросом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Понятно, в принципе, на каких моментах есть разъединяющие факторы: всякие законы, история со Сноуденом – да много чего. А, какая-то примиряющая платформа общая есть, вообще, у России с Америкой или нет. Борьба с терроризмом?

А.ОСТРОВСКИЙ – Хороший вопрос. Есть то, о чем говорят все и всегда. Первым делом все говорят об Иране, что Россия и Америка должна сотрудничать по вопросу Ирана. По вопросу Сирии мы видим, что разница сторон невероятно велика и увеличивается. И то, что говорит Россия, что собирается поставлять комплексы С-300 Сирии, которые потом могут оказаться в руках Хессболлы, что вызывает, естественно, крайнюю обеспокоенность в Израиле и в Америке. По Сирии никакого сближения мы не видим. Наоборот, только обострение. Есть вопрос вывода американский войск из Афганистана; и Россия здесь продолжает оказывать свое содействие, потому что, если этот северный коридор, по которому будут выводиться войска - он пролегает через территории бывшего Советского Союза….

Но, есть там и проблема ядерного разоружения, про которую очень любят говорить и в России и в Америке, потому что это единственное, про что все привыкли со времен холодной войны говорить, и для этого язык есть, для этого способы. Но по большому счету, на этом все как-то ограничивается и дальше дело не идет. И более того, мне кажется, что в России сейчас – почему это и настораживает очень сильно – мне кажется, есть ощущение, что эта антиамериканская волна – она не просто, что это не ограничивается риторикой, что ее все время надо чем-то подкармливать, надо подкармливать реальными действиями, и что конфронтация рано или поздно может перейти от чисто риторического поля в практическое. Например, по вопросу Сирии. Никто не исключает, что Владимир Путин и Кремль не сморгнут, что называется первыми, несмотря на все предостережения, которые они получают со стороны Америки и Израиля, не поставлять это вооружение, они его поставят – это приведет к эскалации, мы окажемся в ситуации такого Карибского кризиса.

Я думаю, что иллюзий нет ни в России, ни в Америке. Другое дело, что то, о чем мы начали говорить, что России, на самом деле, Америка почему-то нужна. Это почему-то очень интересный фактор. Очевидно нужна какая-то международная легитимность для власти в России, в том числе, для того чтобы это показать своим союзникам, для того, чтобы это показать своим элитам, в основном, что видите как: Путин может к Обаме не поехать, а Обама приезжает, признает и уважает российского лидера.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть, это опять история для внутреннего пользования.

А.ОСТРОВСКИЙ – Вся внешняя политика – это продолжение внутренней политики. Но, конечно, безусловно – и это принципиальное отличие того, что мы наблюдаем последние два года от того, что мы наблюдали еще 10 лет назад – российско-американские отношения сейчас определяются внутриполитическими факторами в России – это принципиально важно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Давайте про внутреннюю политику тогда поговорим, а конкретно про ситуацию, которая складывается в судебной системе. Приговор Илье Фарберу очень активно обсуждают. И президентский Совет по правам человека заявил, что он, возможно, проведет общественную экспертизу этого дела против бывшего директора дома культуры в одном из сел Тверской области. Я напомню, что 7 лет строго режима дали Илье Фарберу, и там, конечно, как-то, все очень странно было на этом суде, не очень понятно, что и как. У вас, вообще, какие впечатления от этого приговора? Вот, Совет по правам человека называет его неоправданно жестоким.

А.ОСТРОВСКИЙ – Впечатление от приговора довольно мрачное. Какие они могут быть еще у любого здравомыслящего человека? Ощущение такое, что судебная власть в России стало уже совершенно какой-то не подконтрольной обществу, а просто отвязанной, грубо говоря; что это чисто карательная система; что ни о каком правосудии давно речь не идет; и, что сейчас уже отброшены даже какие-то последние попытки сделать вид, что это не так. И это мы видели и на примере с Навальным, когда его тоже сажают и выпускают.Понятно - и то и другое делается по звонку.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Погодите, но Илья Фарбер – школьный учитель…

А.ОСТРОВСКИЙ – Учитель и не политики, безусловно. Я уверен, что никакого звонка в данном случае не было, но просто, понимаете, когда система коррумпирована, она коррумпирована вся – нельзя быть чуточку беременным. Вот, вся система – она получает сигналы. Когда судебная власть видит, что по звонку можно делать то-то и то-то в больших делах - в деле Ходорковского, в деле Навального и так далее, - и можно принимать любые карательные меры, и это никак не наказывается, а даже поощряется, то она начинает действовать в таком, уже совершенно автономном режиме. И судьи выполняют заказ, просто повторяют обвинительный приговор, потому что они видят на других примерах. Потому что их никто не одергивает.

Поэтому вы совершенно правы, это, действительно, дело сугубо не политическое, хотя с довольно гадким, по-моему, оттенком антисемитизма. И то, что говорит прокурор про то, что «разве может человек с фамилий Фарбер что-то делать бесплатно» - конечно, это омерзительная антисемитская выходка, которую тоже, кстати, никто не одергивает. Понятно, что это звенья одной цепи. Когда судьи видят, что так можно, что судьи просто повторяют в громких делах обвинительные заключения и могут посадить или выпустить человека по звонку, то создается ощущение совершенной безнаказанности, отвязности. И тогда можно по звонку уже не из Кремля, а может, какого-то прокурора, а может быть, какого-то человека из ФСБ, который почему-то так или иначе заинтересован в решении этого дела. Но, так или иначе, можно так поступать, можно просто зачитывать обвинительное заключение и приговаривать человека к 7 годам лишения свободы, что просто, действительно, в голове, честно говоря, не укладывается. Это очень жесткое наказание.Я в первую очередь всегда говорю, что не нужно проводить параллели со сталинскими страшными временами или даже советскими временами, что другая страна и так далее. Но сроки, которые получают эти люди, схожи, и ситуации в чем-то сходные и отсутствие правосудия…. И в этом смысле, это, к сожалению, все больше и больше начинает напоминать времена совсем не вегетарианские.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Давайте мы сейчас на этом прервемся буквально на 3 минуты. Я напоминаю, что в «Особом мнении» сегодня выступает Аркадий Островский, мы скоро продолжим.

НОВОСТИ.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР –Продолжается программа "Особое мнение", в которой сегодня выступает глава московского бюро журнала «Экономист» Аркадий Островский. Давайте останемся в судебной теме. Завтра Верховный Суд вновь изучит приговор по делу Ходорковского и Лебедева. Просто адвокаты подавали надзорную жалобу и суть в том, что по некоторым статьям изменились сроки наказания в меньшую сторону. И возможно даже их отпустят. Очень все сомнительно, и очень осторожно говорят адвокаты, но, тем не менее, опять в зоне внимания Верховного Суда дела Ходорковского. Насколько, вообще, реально то, что мы в скором времени увидим Михаила Ходорковского на свободе?

А.ОСТРОВСКИЙ – Мне очень бы хотелось ошибиться, я с радостью бы это сделал, но боюсь, что мы не скоро увидим Михаила Ходорковского на свободе. В всяком случае, если это произойдет, то это будет, может быть, самый серьезный поворот в России с момента его посадки в 2003 году, которая так сильно изменила всю политическую траекторию в России. Я думаю, что это решение – выпускать Ходорковского или нет – будет чисто политическим решением. Я думаю, что оно давно не лежит в плоскости юриспруденции. То, что мы видели во втором деле Ходорковского; и, что мы видели совсем недавно, в связи с отъездом Сергея Гуриева из России, в связи с вызовом на допросы по, так называемому третьему готовящемуся делу Ходорковского, – ничто не дает основания сказать, что это будет решаться в суде, и, что Ходорковский в ближайшее время выйдет на свободу. Насколько я понимаю, группа следователей, которая ведет это дело, продолжает работать, несмотря на, совершенно, дикий скандал, который, к счастью, вызывал отъезд Сергея Гуриева. Хотя бы прорвалось это наружу.

Несмотря на этот международный скандал – я напомню нашим радиослушателям, что об отъезде Сергея Гуриева, бывшего ректора Российской экономической школы РЭШ – об этом написали все мировые издания "Файненшл таймс", "Нью-Йорк таймс", «Уолл-стрит джорнал», «Экономист» и далее по списку. И это было одним из самых негативных сигналов последнего времени – что, если люди с мозгами, интеллектом, способностями, желанием работать – таким людям, как Сергей Гуриев невозможно в России оставаться, то это очень плохой знак. Так вот, Сергей Гуриев уехал в связи с вызовом на допрос. Насколько я понимаю, вызовы на допрос продолжаются. Не столько Сергея Гуриева, поскольку это довольно сложно сделать – он находится в Париж, - но остальных экспертов. Кстати, мы говорили об экспертизе по делу Фарбера – вот, была общественная экспертиза по поводу второго дела Ходорковского. Эта экспертиза – это по поводу сигналов, которые посылает власть ¬ те, кто высказался в рамках этой экспертизы, стали, фактически, вызываться на допросы, в связи с своей оценкой. Поэтому, это будет сигнал, я думаю, тем, кто будет оценивать дело Фарбера.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Зачем тогда, вообще, Совет по правам человека? Что это, для чего это?

А.ОСТРОВСКИЙ – Такая декорация, показать, что у нас в России это тоже существует. Притом, что я считаю, что такой совет существует, я считаю, что, вообще, любая возможность что-то делать полезное в рамках любой системы – надо приветствовать, а не осуждать. Если кто-то кому-то помогает, используя свое положение в этой общественной палате или где бы то ни было еще: в Кремле, в мэрии, у Собянина – мне совершенно не важно. Если человек считает, что он, действительно, может сделать что-то полезно – слава богу. Но, возвращаясь к делу Ходорковского, я думаю, что это одна из таких, самых серьезных мин, которая продолжает оставаться в российском политическом поле, потому что очень многое будет решаться, а делать что-то нужно. То есть, либо его надо выпустить, поскольку подходит срок, либо его надо не выпускать и тогда нужно это третье дело Ходорковского. И это серьезная тоже развилка. Я надеюсь, что я окажусь не прав, что на власть вдруг найдет просветление, что она просто копает себе и стране могилу этими делами, и они просто решат выпустить Михаила Ходорковского. Если это произойдет, то, мне кажется, политическая ситуация в России кардинально изменится, и это будет очень серьезная изнанка, поворот и, что угодно.Выпустить Михаила Ходорковского в данной ситуации политической в России, сравнимо разве, что с возвращением Андрея Дмитриевича Сахарова из ссылки в Горком в 1986-м году.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Давайте поговорим о ситуации с мигрантами. В Москве были рейды очень долго, разные, много, в разные местах, цифры какие-то заоблачные озвучивает полиция и ФМС. И в итоге построили целый палаточный лагерь огороженный, и более того, ФМС говорит сегодня, что они хотят по всей стране такие лагеря для нелегалов делать и туда их всех сгонять, и пусть они там находятся до депортации. Насколько это нормальная ситуация по-вашему?

А.ОСТРОВСКИЙ – Мне кажется, что в данном случае, ситуация крайне нездоровая, потому что тоже совершенно политически окрашенная. Окрашенная избиением полицейского на одном из московских рынков. Притом, что надо понимать, что это избиение никакого отношения к мигрантам не имеет, поскольку человек, который совершил преступление на этом рынке – он дагестанец, он из республики Дагестан. Дагестан является территорией Российской федерации.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – О чем иногда все забывают.

А.ОСТРОВСКИЙ – Да, но, тем самым обостряя, к сожалению…. До сих пор не интегрированный в общее политическое пространство России, что сильно оскорбляет людей, живущих в Дагестане, ведет тоже к массе проблем. Но, с чисто юридической точки зрения, человек из Дагестана имеет точно такие же права на работу в Москве, как человек и из Тверской области, из Якутии, из Татарстана. Насколько я понимаю, он не является иностранцем, хотя относятся к ним…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – У всех российских граждан равные права - так записано в Конституции.

А.ОСТРОВСКИЙ – Поскольку человек из Дагестана, он является российским гражданином. У него российский паспорт и точно такие же права, как у любого гражданина, такие же обязанности. Вопрос с мигрантами, которые пострадали и, где это отозвалось? Отозвалось это на каких-то тихих, бедных, несчастных вьетнамцах, насколько я понимаю; и на людях из Центральной Азии, которые убирают московские улицы, и не только, я думаю, московские. Им хорошо бы сказать большое спасибо за это, по крайней мере. Поэтому, мне не кажется, что проблемы, так сказать, они нарочито смешиваются. Понятно, что в каждой из этих областей существуют, действительно, наверное, свои проблемы, но мне очень не нравится, что эта организация лагерей происходит на общей волне подъема национализма, что крайне опасно для страны, ничего хорошего – мы знаем из истории – не получается.

Причем, опять же, эта волна разгоняется, мне кажется, совершенно сознательно отчасти в связи с выборами мэра Москвы. Таким образом, власть, наверное, пытается отвлечь внимание от каких-то более насущных серьезных проблем, которые как раз, находятся в руках этой власти. С другой стороны, оттягивает, наверное , электорат, думает, что оттягивает электорат у Алексея Навального, который тоже, мне кажется, излишне, намного больше, чем эту нужно, сконцентрирован на теме мигрантов. И, когда он говорит про визы, понятно, что никакими визами... - виза – это еще один коррупционный барьер, в сущности, в этой ситуации – никакими визами здесь не решишь, что это экономические вопросы. Конечно, ужасно в этой ситуации, честно говоря, мне жалко этих мигрантов.Мне жалко просто элементарно этих людей, которые приезжают в Россию зарабатывать небольшие деньги не от хорошей жизни, которые умеют работать, которые работают много, и работают, по-моему, на совесть. И, конечно, эти люди, которые оказываются в этих лагерях для нелегальных мигрантов, конечно, их ужасно жалко, потому что у многих есть дети и так далее. Притом, что проблема миграции существует, действительно, всюду, она должна как-то регулироваться. И, главное, мне кажется в этой ситуации задача власти, действительно, не допускать – как ни странно тут совпадают права человек и действия власти – действительно, рабского труда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Спасибо большое, к сожалению, закончилось у нас время. Я напомню, что сегодня в «Особом мнении» выступал шеф московского бюро журнала «Экономист» Аркадий Островский. Всем счастливо!