Максим Шевченко - Особое мнение - 2013-06-06
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели и телезрители. Вот так вот случилось, у нас одни замены. Во-первых, в студии – Матвей Ганапольский. Давно, давно я не вел программу «Особое мнение». Очень хорошо для тренинга. Поэтому здравствуйте. Здравствуйте, телезрители канала RTVi, здравствуйте радиослушатели «Эха Москвы». Теперь вторая замена. Но посмотрим, как получится. У нас должен был быть Максим Шевченко, но... Максим, ну, ответьте по телефону, мы вас набираем, пока не получается. В общем, видимо, он двигается сюда, но сложная дорога. Поэтому... Да как я рад!
С.БУНТМАН: Ты рад?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.
С.БУНТМАН: Да?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сергей Бунтман, журналист, друг мой.
С.БУНТМАН: Нет, а вообще-то там звонят торжественно у Симеона Столпника. Я думал, что это Шевченко встречают хлебом-солью.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, послушай. Есть важные вещи, которые мы сейчас с собой обсудим. Во-первых, я хочу сделать объявление-заявление. Мы знаем с вами, что вслед за Гуриевым Гарри Каспаров объявил себя таким, временным невозвращенцем и он сказал, что не вернется в этой ситуации. И тут интересна реакция Следственного комитета. Отвечая на вопрос ИТАР-ТАСС, что Каспаров, якобы, опасается преследования со стороны следствия, официальный представитель Следственного комитета Маркин заявил «Должен обрадовать Каспарова, может быть, огорчить его. Никогда он не вызывался на допрос в Следственный комитет ни в каком качестве, да и вообще не представляет никакого интереса для следствия».
Вдруг неожиданно у меня раздался телефонный звонок, позвонила мать Гарри Каспарова...
С.БУНТМАН: Клара Шагеновна?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Клара Шагеновна, которая сообщила, что, начиная с 14 марта, 3 раза следователем Алексеем Константиновичем Пирцхалавой (вот такой вот следователь) по делу Развозжаева... О, пришел Максим Шевченко, да?
С.БУНТМАН: Да. Вот ему тогда... Я передаю.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте. Извините, просто на ходу.
С.БУНТМАН: Всё. Но я был готов.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, я понимаю, что ты был готов.
М.ШЕВЧЕНКО: Всегда готов.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И как это говорят? «Ты мне должен». Так.
М.ШЕВЧЕНКО: А я должен вам.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуйте, Максим Шевченко. Добрый день.
М.ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте, Матвей Ганапольский.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Серега, еще раз спасибо. Друзья, ну, мы продолжаем. Значит, рассказываю вот о чем. Гарри Каспаров объявил себя таким, временным невозвращенцем. Просто мне придется повторить, извините.
М.ШЕВЧЕНКО: А потому что он – американский гражданин, если мне память не изменяет. Почему невозвращенец-то.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, еще раз...
М.ШЕВЧЕНКО: Если он – гражданин США, то значит он и может жить, где хочет.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дело в том, что он может быть гражданином чего угодно, но он – гражданин России. И в отношении...
М.ШЕВЧЕНКО: Но и США тоже.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Максим. И в отношении России он объявил себя невозвращенцем.
М.ШЕВЧЕНКО: То есть... Нет...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я сейчас не об этом, не о Гарри, послушайте меня.
М.ШЕВЧЕНКО: Ну хорошо. А о чем? Давайте, да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Программа «Особое мнение» - она состоит из вопросов в том числе. Максим, слушайте меня.
М.ШЕВЧЕНКО: Да, давайте.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Интересная история. Значит, Маркин заявил «Должен обрадовать Каспарова, может, и огорчить его: никогда он не вызывался на допрос в Следственный комитет ни в каком качестве, да и вообще не представляет никакого интереса для следствия». Звонит мне мать Клара Шагеновна... Вы в интернете?
М.ШЕВЧЕНКО: Я хочу отключить его.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.
М.ШЕВЧЕНКО: Чтобы просто он не мешал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Значит, звонит мать Клара Шагеновна, которая рассказывает, что это ложь и что трижды вызывался следователем Каспаров по делу Развозжаева. И, собственно, когда третий раз это произошло, а он был...
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, он вызывался свидетелем или обвиняемым?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, сразу обвиняемым не вызывают.
М.ШЕВЧЕНКО: То есть свидетелем вызывался?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, совершенно верно. По всей видимости, да? Он принял такое решение. В данном случае я не о решении Каспарова (это его личное дело), я в данном случае почему говорятся разные вещи? Почему Следственный комитет говорит, что он там этого не делал, а, на самом деле, это было? Почему, например... Вы знаете, удивительная история, которая меня сразила, что Путин сказал по поводу Гуриева, что он его не знает, он слышит первый раз это имя, а оказалось, что в 2011 году он по имени его называл, они были на общем совещании и он говорил «Сергей Маратович, Сергей Маратович» и так далее. Почему такие вещи? Ну, президент же не должен этого делать, правда? Это ж, все-таки, президент.
М.ШЕВЧЕНКО: Почему что, Матвей Юрьевич?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему лжет?
М.ШЕВЧЕНКО: Потому что существует древний парадокс. «Все критяне – лжецы», - утверждает критянин, понимаете? Поэтому как чему верить? Потому что политика – это не исповедь в католическом храме, где нельзя обмануть падре и господа бога. Политика – это, собственно, искусство возможного. В ней идет борьба. Гарри Кимович ведет борьбу, борьбу ведут с Гарри Кимовичем. Я не понимаю, чего тут сетуют? Почему один...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И вы считаете, что то, что может Гарри Кимович, то может президент? То есть президент может на человека сказать, что он его не знает?
М.ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что если Гарри Кимович ставит задачей свержение президента, то я считаю, что та политическая сила, уничтожение которой ставит своей задачей Гарри Кимович, имеет право сопротивляться против того, чтобы Гарри Кимович ее уничтожил. Это закон политики.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это передергивание, потому что мы сейчас говорим не о Гарри Кимовиче, мы говорим о Гуриеве, который никогда таких...
М.ШЕВЧЕНКО: О Гуриеве. Давайте о Гуриеве.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему президент отказывается от человека, если он инакомыслящий? Почему он говорит в эфире на всю страну, что он не знает этого человека, в то время, как он его прекрасно знает?
М.ШЕВЧЕНКО: Потому что он его не помнит.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А-а-а.
М.ШЕВЧЕНКО: Значит, с подробностями позвоните, пожалуйста, Пескову. Песков вам ответит за президента.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так вы же умный, вы же, Максим, вы все видите.
М.ШЕВЧЕНКО: А я умный, я вам как умный говорю. Потому что он его не помнит. Потому что у президента были тысячи круглых столов с миллионами Гуриевых, понимаете? Это для вас Гуриев – звезда поднебесная...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть он не помнит этого Гуриева, правильно? А помнит другого.
М.ШЕВЧЕНКО: ...в сиянии которой теряются Гоббс и Лок, и все остальные.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Гениально-гениально! Максим, я вас люблю. Мой дорогой.
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, я не знаю, какого Гуриева он помнит. Он просто его не помнит.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понял-понял-понял. Так, идем дальше.
М.ШЕВЧЕНКО: Вот, я вам могу сказать. Я с Путиным встречался несколько раз, да? Вот, я просто вижу, он, как бы, входит в тему... Ведь, я знаю, как готовятся такие круглые столы. У меня, как бы, уровень там по сравнению с президентом по масштабам, как бы, загруженности тем просто в миллион раз меньше, да? Ну, просто иногда встречаешься с человеком, с которым ты вот какие-то... Вы, Матвей Юрьевич, вы же сами знаете, вы сами журналист и вы общественный деятель, по большому счету. Ты понимаешь, что ты где-то человека видел, но кто он, ты не помнишь. И он тебе симпатичен, и ты даже вспоминаешь, что ты с ним разговаривал... Но как его зовут? О боже, если это не твой друг или не твой враг, или не твой партнер, ты не можешь вспомнить. Это абсолютно нормальная человеческая реакция, тем более человека, в голове которого десятки, сотни тем. Это в нашей голове десятки тем – там, Грузия, Каспаров, там, все, что угодно. А у президента этих тем миллион. Поэтому это абсолютно нормальная реакция человека.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо.
М.ШЕВЧЕНКО: Что касается невозвращения Гарри Каспарова, то я хочу просто закончить свою мысль и сказать об этом.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Можно закончите ровно после...
М.ШЕВЧЕНКО: Не хотите, чтобы я закончил. Давайте после рекламы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я говорю, можно закончить после паузы?
М.ШЕВЧЕНКО: Можно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто. Я же смотрю на часы.
М.ШЕВЧЕНКО: Давайте после паузы. Прекрасно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну как? Конечно. Друзья, очень короткая пауза и мы продолжаем.
РЕКЛАМА
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Особое мнение», в студии – Матвей Ганапольский и Максим Шевченко, который продолжает свое мнение...
М.ШЕВЧЕНКО: Да, про Гарри Каспарова. Невозвращение Гарри Каспарова – ну, это совсем, знаете, такая, комическая уже вещь. Еще раз, Гарри Кимович – это великий шахматист, великий, там, человек, скажу это без малейшей иронии. Это, на самом деле, человек, который много лет это топ-фигура.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И что?
М.ШЕВЧЕНКО: Он – американский гражданин.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И что?
М.ШЕВЧЕНКО: Я не пойму, как американский гражданин может не вернуться в страну, гражданином которой он является по совместительству, то есть гражданином РФ.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, он – российский гражданин, а американским гражданином он является по совместительству.
М.ШЕВЧЕНКО: Да, серьезно? А вы уверены? А он когда получил американское гражданство? Он когда-то был советским гражданином, правда? Родом был из Баку, насколько я понимаю. То есть по рождению он – азербайджанский гражданин, правильно?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Некорректно, ерунда. Значит, пусть сам Каспаров, который придет сюда, а не Шевченко, скажет, чем гражданином он является.
М.ШЕВЧЕНКО: Шевченко не может говорить, да? Если человек является гражданином двух стран, то он не может быть невозвращенцем. Он может сказать «Я не хочу въезжать в вашу страну».
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну хорошо.
М.ШЕВЧЕНКО: «Она мне неприятна, ваша Россия».
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это я сказал, что...
М.ШЕВЧЕНКО: Каспаров может так сказать.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это я сказал, что он – невозвращенец.
М.ШЕВЧЕНКО: Вы сказали? А, всё, тогда...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он так не говорил. Он просто сказал «Я не приеду, пока здесь мне что-то угрожает». И выясняется, что товарищ Маркин говорит, что его не вызывали – его вызывали 3 раза.
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, дикая угроза. Просто 37-й год, Матвей Юрьевич. Просто Ежов, Берия и Абакумов в одном лице. Сталинские расстрелы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Максим, когда вас вызовут...
М.ШЕВЧЕНКО: Маркин обманул.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Когда вас, Максим...
М.ШЕВЧЕНКО: Меня вызывали. Когда был обыск у Гейдара Джемаля, я был понятым, потом давал показания следователям, вызывал в ФСБ.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, когда вы вдруг, Максим, поймете, что вас вызывают, что шьется дело...
М.ШЕВЧЕНКО: Ну и что?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: ...и что независимо от ваших заслуг перед путинским государством... Вы – замечательный гражданин, вы такой, проправительственный и так далее.
М.ШЕВЧЕНКО: Я – пропрезидентский. Это вы – проправительственный, Матвей Юрьевич.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все будет зачеркнуто.
М.ШЕВЧЕНКО: Да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все будет зачеркнуто. И вы быстренько уедете, потому что вы зададите вопрос...
М.ШЕВЧЕНКО: Серьезно? Куда я уеду?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Куда хотите.
М.ШЕВЧЕНКО: В США? В Израиль? Куда я уеду, скажите.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушайте меня. Да в Израиль... Вы уедете в Израиль.
М.ШЕВЧЕНКО: В Иран. Я уеду в Иран, Матвей Юрьевич.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Причем тут это? Да ладно! Хватит!
М.ШЕВЧЕНКО: Или в Венесуэлу. Почему хватит-то?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что вы поймете. Еще раз, мы с вами...
М.ШЕВЧЕНКО: Я вам говорю, я уеду в Иран, Палестину или Венесуэлу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Максим, меня не переговорите.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Вас нельзя переговорить, это правда.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я, ведь, о чем с вами говорю? Я очень вас уважаю.
М.ШЕВЧЕНКО: Я вас тоже.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я с вами говорю о очень неприятной вещи. Дело в том, что поскольку люди не понимают, существует ли у них защита... Потому что они пришли как свидетели, а потом раз, они вдруг из свидетелей стали обвиняемыми.
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, Каспаров стал обвиняемым? Что мы домыслами занимаемся?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А нафиг ему это надо?
М.ШЕВЧЕНКО: Как это... Знаете, как герой Чехова Беликов, который выходил в жару в черных...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы хотите провести эксперимент на Каспарове?
М.ШЕВЧЕНКО: Конечно! Интересно. А почему нет?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Проведите эксперимент по себе. На себе.
М.ШЕВЧЕНКО: А почему на Каспарове-то нельзя?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дай вам бог не войти в эту воду.
М.ШЕВЧЕНКО: А на Каспарове-то почему нельзя эксперимент провести? Угрожает что-то Каспарову?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте проводить эксперименты с судом на себе.
М.ШЕВЧЕНКО: А почему на Каспарове нельзя? Он что у нас, живое божество, что ли? Что на нем нельзя эксперименты суду провести.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы сами сказали, что он – чемпион мира, и что это грандиозно...
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, не живое же божество, чтобы на нем эксперименты нельзя проводить.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Божество. Да божество. Шахматное божество.
М.ШЕВЧЕНКО: Значит, на мне можно, на вас можно, а на Каспарове нельзя? Такие, знаете ли...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я сказал, ни на ком не надо. Ни на ком не надо.
М.ШЕВЧЕНКО: То есть суд (НЕРАЗБОРЧИВО). Ладно, вас понял.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Идем дальше. Значит, этого я не знал. Спрашивает вас Вова2000: «Вы не подписали письмо членов комиссии при президенте РФ с извинениями за действия СК в отношении экспертов по второму судебному делу против Ходорковского и Лебедева. Можете сформулировать слушателям «Эха», чем вызвано это ваше решение?» Просто поясню. Как бы, вот, комиссия при президенте по правам человека извинилась перед экспертами...
М.ШЕВЧЕНКО: Не комиссия, не комиссия. Матвей Юрьевич, я хочу вас поправить. Я вас уважаю. Совет при президенте по правам человека и развитию гражданского общества.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да-да-да, совершенно верно. Вот такое длинное название. Они формально извинились перед экспертами, у которых стали проводить обыски. А обыски в связи с тем, не заплатил ли Ходорковский им когда-то за то, что они по второму делу высказали свое мнение, что второе дело дутое.
М.ШЕВЧЕНКО: Что является, вообще-то, уголовным преступлением.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, совершенно верно.
М.ШЕВЧЕНКО: Что называется, подкуп экспертов.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Никаких вопросов – это вы абсолютно правы. Подкуп экспертов – это страшная история. Вопрос: почему не?..
М.ШЕВЧЕНКО: В Америке это очень серьезное преступление.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Везде. А в Израиле вообще капец.
М.ШЕВЧЕНКО: Да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вопрос. Почему вы не подписали это? – человек спрашивает.
М.ШЕВЧЕНКО: Я не подписал, потому что этот документ носил не правозащитно-экспертный характер, а политически-декларативный. В нем было больше размахивания кулаками и эмоциями. Я четко сформулировал свою позицию. Меня поддержали такие люди как профессор Мысловский, например, один из наших выдающихся юристов. Еще ряд членов совета.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы имеете в виду экспертное заключение было политическим, да?
М.ШЕВЧЕНКО: Нет, вот это вот... Не экспертное заключение, вот это вот...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, вот это извинение.
М.ШЕВЧЕНКО: Вот эта бумага.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извинение.
М.ШЕВЧЕНКО: Я как раз сформулировать, что такое эксперт совета, кто является экспертом совета. Допустим, вот, мы с вами разных политических взглядов, Матвей Юрьевич, да? Мы с вами – члены совета. У вас явно один эксперт, вот, допустим, вы считаете Гуриева великим экономистом, а я считаю, допустим, Михаила Хазина великим экономистом. Понятно, что у них разные взгляды, да? Вот, кто, или Гуриев, или Хазин является экспертом с точки зрения...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы уводите, вы сейчас говорите о том...
М.ШЕВЧЕНКО: Я об этом. Я не увожу. Я вам рассказываю, что я написал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: По поручению президента РФ комиссия...
М.ШЕВЧЕНКО: Это, во-первых, было по поручению премьер-министра. А, нет, тогда Медведев кем был?...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Медведев был президентом РФ.
М.ШЕВЧЕНКО: Президентом, хорошо, да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они просто извинились. Они сказали «Ребята, вы – разные эксперты. Мы просто вас пригласили, чтобы вы сделали экспертное заключение».
М.ШЕВЧЕНКО: Кто «мы»? Вот, я не понимаю, почему я должен подписывать...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Совет при президенте.
М.ШЕВЧЕНКО: Я не считаю, что это была экспертиза, я тогда не был членом совета...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все, я понял. Нет вопросов.
М.ШЕВЧЕНКО: ...И какие ко мне претензии?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сняли. Нет претензий. К вам претензий, родной. Да о чем вы говорите!
М.ШЕВЧЕНКО: Те, кто приглашал из политических соображений, пусть и выступают в защиту.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понял-понял. Всё, сняли. Следующий вопрос.
М.ШЕВЧЕНКО: Матвей Юрьевич, можно я договорю? Я – решительный противник всей этой партийности в совете. Я считаю, что мнение одного члена совета и мнение 25-ти членов совета равнозначны. Потому что совет есть не сама по себе партия, а есть совет, куда президент РФ пригласил людей заведомо разных взглядов, потому что он по уставу о совете, по закону о совете нуждается в экспертных оценках, чтобы его информировали.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но к людям пошли с обысками. Вот и извинились.
М.ШЕВЧЕНКО: За что?! Пусть те, кто пошел, те и извиняются. Вот, за что совет должен извиняться? Пусть те, кто их вызывал экспертами и подставил, и извиняются перед ними.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Договорились.
М.ШЕВЧЕНКО: Причем тут совет-то?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Договорились. Нет вопросов. Идем дальше. «Максим, как вы прокомментируете тот факт, - спрашивает какой-то эмигрант, - что патриарх РПЦ летал в Китай на правительственном самолете за счет российских налогоплательщиков? Правильно это, неправильно?» Тут я даже не знаю, что сказать.
М.ШЕВЧЕНКО: Тут эмигрант – он что, видел счета? Каких налогоплательщиков? Если крупнейшие налогоплательщики российского бюджета (Газпром, Роснефть и Транснефть, и Интеко, там я не знаю), то, я думаю, что они сами разберутся с тем, как летать Патриарху. Потом...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой, подумайте еще раз. Может быть, вы другой ответ дадите?
М.ШЕВЧЕНКО: А что мне думать? Почему? А что такого? Патриарх входит в число охраняемых лиц. Патриарх находится в списке охраняемых лиц, я не помню тоже, по-моему, входит, ну, точно в первую семерку охраняемых лиц государства. Это позиция государства нашего.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть государство имеет право?
М.ШЕВЧЕНКО: Конечно. Когда Папа Римский, который де-факто формально вообще глава другого государства (Ватикана) ездит по Италии, то, поверьте, его охраняют на деньги итальянских налогоплательщиков.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не вопрос, не вопрос.
М.ШЕВЧЕНКО: Итальянские налогоплательщики не против.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто там церковь не отделена от государства, у нас отделена.
М.ШЕВЧЕНКО: Там просто церковь – представитель другого государства.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понимаю.
М.ШЕВЧЕНКО: Это Ватикан. Но пойдите скажите в Италии, что церковь не отделена от государства. На Сицилии.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я в Италии ничего говорить не буду – я задал вам вопрос.
М.ШЕВЧЕНКО: Вот. А я могу сказать, что российские налогоплательщики, большинство из них в отличие от этого эмигранта рады, что Патриарх, предстоятель церкви, в которой находится подавляющее большинство россиян, летает на российские деньги.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Совершенно верно. Вон у нас вся радиостанция радуется.
М.ШЕВЧЕНКО: Ваше Святейшество, летайте дальше. Я буду вносить свою специальную пеню еще в то, чтобы вы летали на государственные деньги.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой, как интересно.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Это моя личная как православного позиция.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Договорились, да. Может быть, какой-то тогда самолет купить?
М.ШЕВЧЕНКО: А я за то, чтобы платить церковный налог. В Германии, например, платят церковный налог. Пожалуйста, я как православный готов платить десятину.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да меня не интересует Германия. Меня не интересует Германия, меня интересует Россия.
М.ШЕВЧЕНКО: Да, пожалуйста. Я за то, чтобы платить церковный налог тем, кто хочет. Я хочу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Товарищи...
М.ШЕВЧЕНКО: Я хочу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: ...скоро будет церковный налог. Максим Шевченко так считает.
М.ШЕВЧЕНКО: Тем, кто хочет. Я хочу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Поехали. Значит, теперь... Тут все у нас, кто сидели на вашем месте, они говорили, что только Максим Шевченко может сказать. Задаю вопрос...
М.ШЕВЧЕНКО: Трупы. Такое ощущение, какие-то скальпы трупов. Все, кто сидели, так, зловеще, как на Диком Западе, так, знаете.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте дойдем до конца программы и выясним.
М.ШЕВЧЕНКО: «Все, кто сидели на твоем месте!»
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Господин Шевченко, чем вызван арест самого влиятельного политика в Дагестане мэра Махачкалы Амирова, инвалида, пережившего 15 покушений? Его обвиняют во многих преступлениях. Правда ли это?
М.ШЕВЧЕНКО: Это важный вопрос. Очень серьезный, существенный вопрос. Вызван он тем, что федеральная власть решила навести в Дагестане порядок – это первая моя версия. И вслед за арестом Амирова неизбежно должны последовать аресты еще примерно десятка как минимум, а то и нескольких десятков видных, влиятельных и так далее политиков, у которых с ногами все в порядке, или у которых ноги чуть повреждены. Там разные люди есть. И если же этого не произойдет, если федеральная власть только таким образом помогла ослабить левашинско-даргинский клан, который происходит из Левашинского района Дагестана, который принадлежат к Даргинскому народу... Это лидеры. Потому что, естественно, там разные люди, но лидеры Магомедали Магомедов, бывший председатель Госсовета Дагестана, его сын Магомедсалам Магомедов, работающий сейчас в администрации президента, и Саид Амиров, мэр Махачкалы. Еще можно назвать массу людей, я назвал просто трех наиболее известных. Вот, если только это было сделано с целью, чтобы их, как бы, убрать и потом все, что они там насидели, накопили за это время, естественно, в том числе и не всегда законными... Я могу сказать, что в Дагестане нет состояний... Знаете, вот, как Маркс. Нет состояний, которые были бы созданы законными способами в Дагестане. Их просто нет (таких состояний). Если все это для того, чтобы это огромное богатство кому-то досталось там, Кизляру или еще кому-то, понимаете, то тогда это чудовищная ошибка, страшная ошибка. Это приведет к эскалации насилия и терроризма. Если же федеральный центр и Рамазан Абдулатипов, которого поддерживает федеральный центр, на которого он опирается, начнут чистку реальную всей криминализованной преступной элиты Дагестана, если людей будут арестовывать не только за убийство следователей Следственного комитета, что, естественно, является жутким преступлением (за это надо карать, естественно, там и так далее), но и за убийство журналистов, за что никого не арестовывают, то тогда, естественно, можно будет сказать о том, что это реальное событие. Но пока могу вам сказать четко, что, вот, у нас на Кавказской политике Загир Арухов. У нас интервью с его учителем. Бывший министр по делам национальностей. Бывший, между прочим, офицер КГБ. Он четко говорит «Загира убил не фанатик-ваххабит, а местные элиты». Гарун Курбанов, министр по делам информации, мой друг тоже. Тоже убит, тоже не лесные. Надыр Хочилаев – не лесные. Гаджи Абашилов – не лесные. Гаджимурат Камалов, главный редактор «Черновика» - не лесные. А кто? А весь Дагестан знает, кто. Так вот вслед за Амировым, чтобы эти убийцы тоже пошли в тюрьму.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня к вам вот такой вопрос, который меня смущает. Он в каком-то смысле продолжение вот того, что говорится одно, а делается другое. Господин Амиров неожиданно, когда всплывает история...
М.ШЕВЧЕНКО: И еще Гуцаева Магомедсалиха вспомни, которого тоже вряд ли лесные убили.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извините, просто я на часы смотрю, хочу успеть это. Значит, мэр Махачкалы господин Амиров, который арестован, он носил многочисленные награды, причем, федеральные.
М.ШЕВЧЕНКО: Огромные награды. «Единую Россию» возглавлял.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Возглавлял и так далее. Теперь взяли, его арестовали.
М.ШЕВЧЕНКО: Сестра его жены – просто глава «Единой России» по Дагестану.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Значит, у меня вопрос. Так кто его награждал? И что тогда может думать обычный человек. глядя на других награжденных такими наградами? Какая цена награды в России?
М.ШЕВЧЕНКО: Цена наград в России такая же, как и везде. Мы знаем, как людей награждали и людей прославляли, и люди были маршалами и фельдмаршалами, а потом оказывались военными преступниками.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, обычно это при смене власти. А здесь одна и та же федеральная власть.
М.ШЕВЧЕНКО: А, может быть, власть меняется. Откуда вы знаете? Я, например, считаю, что в России происходят серьезные процессы очищения власти на самом высоком уровне. Я считаю, что, например, дагестанские события – это только часть тех процессов, которые происходят в масштабах всей страны.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но те люди, которые его награждали, это же не Сурков, который ушел, правда? Ушел один сурков.
М.ШЕВЧЕНКО: Слушайте, его награждали, ведь, не за то, что он следователей убил. Его награждали за другие дела.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: За какие?
М.ШЕВЧЕНКО: Его ж награждали за 1999-й год, за ополчение.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И что, не знали, что он там обвиняется в бандитизме?
М.ШЕВЧЕНКО: А что значит, знали или не знали, Матвей Юрьевич? «Знали» - это что, юридическое понятие?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, тогда еще вопрос. Почему Следственный комитет занялся им только сейчас?
М.ШЕВЧЕНКО: Потому что сейчас дошли руки. Потому что сейчас...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я не понимаю. Вы говорите, это вне юридической категории.
М.ШЕВЧЕНКО: А я объясняю. Потому что принято...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Дошли руки» - я этого не понимаю.
М.ШЕВЧЕНКО: Принято политическое решение.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А.
М.ШЕВЧЕНКО: Потому что произошла серьезная смена элит в Москве.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. У меня такой вопрос. Не про Амирова. Вот, я вижу...
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, не хотите, я не буду говорить.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы не поняли меня.
М.ШЕВЧЕНКО: Я вас прекрасно понял.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, я вижу местного руководителя, послушайте меня, любого. Любого руководителя. Я смотрю, у него иконостас.
М.ШЕВЧЕНКО: Ну и что?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне верить этому иконостасу?
М.ШЕВЧЕНКО: Нет, не верьте.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всё. Это ответ.
М.ШЕВЧЕНКО: Точнее так. Верьте, что эти награды за какие-то конкретные дела, допустим, за отпор Хоттабу, Басаеву, понимаете? А во всем остальном, если человек, какой бы он орденоносец ни был, совершил преступление, должен идти в тюрьму.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всё, я понял. Пауза небольшая. После этого Максим Шевченко снова у вас в гостях.
НОВОСТИ
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Матвей Ганапольский в студии. Это программа «Особое мнение». Я заменяю мою любимую Татьяну Фельгенгауэр, у которой зубик заболел. Она его сейчас ремонтирует. А у меня большое удовольствие и счастье разговаривать с Максимом Шевченко, который злостно пялится в... Выключите этот аппарат.
М.ШЕВЧЕНКО: Всё-всё, выключил.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это противоречит христианским ценностям. Вырубите его, умоляю вас. Ну, это невозможно. Мы ж при исполнении с вами.
М.ШЕВЧЕНКО: Нет, это противоречит как раз командным ценностям командной системы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня в руках бумажка с официальным заявлением, я ее отдаю Максиму Шевченко, он ее прочитает.
М.ШЕВЧЕНКО: Давайте, да. Клара Шагеновна, мама Гарри Кимовича Каспарова позвонила и сказала, что у Гарри Кимовича нет американского гражданства. Клара Шагеновна, огромное вам спасибо за уточнение. Мы тут все были уверены, что есть, потому что интернет просто полон этим. Давайте. Я извиняюсь перед Гарри Кимовичем.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это не вы должны извиниться, а я, потому что, Ганапольский, надо готовиться к передаче. Я должен был сказать «Что же?..»
М.ШЕВЧЕНКО: Матвей Юрьевич, просто в интернете всего полно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это я понимаю. Да в интернете...
М.ШЕВЧЕНКО: Более того, есть ссылка на газету «Дивельт» немецкую, которая сообщила, что у него 2 гражданства.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я должен был сказать «Максим, что за ложь? Безобразие! А я-то знаю...»
М.ШЕВЧЕНКО: Давайте зафиксируем. Значит, Клара Шагеновна, спасибо вам огромное, и Гарри Кимовичу, наверное, тоже спасибо. Американского гражданства у Каспарова нет по словам его мамы. Спасибо вам огромное. Поэтому, Гарри Кимович, не надо... Естественно, я меняю то, что я говорил. Естественно, то, что он становится невозвращенцем, отказывается от российского гражданства – это плохо.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Куда он отказывается от российского гражданства?
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, уезжает из России, не хочет тут жить.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто он не приезжает сюда, пока плохо.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Это я считаю неправильно, потому что это великий человек, великий шахматист, политик дерзкий, яркий, бодрый. И России будет его не хватать.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Идем дальше. Значит, тут случилась одна вещь, которая, конечно, очень сильно зацепила. Вы знаете, был принят этот закон детский, я его называю «Законом подлецов», у Максима другое мнение по этому поводу. Не важно. Он – активный сторонник на иностранное усыновление.
М.ШЕВЧЕНКО: Кто? Кто активный сторонник на иностранное усыновление?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На запрет иностранного.
М.ШЕВЧЕНКО: На запрет.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На запрет, на запрет, да-да.
М.ШЕВЧЕНКО: На запрет. А вы сказали «сторонник иностранного».
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не-не, все-все. Я как перед Кларой Шагеновной извинился. Значит, что произошло? Мальчик, который был дауном, одновременно даун и одновременно у него был сложный порок сердца, который был в списке этих, которые должны были уехать, уже были там оформлены документы и так далее, но закон это дело запретил, он взял и умер. Какие вы чувства испытываете, дорогой Максим Шевченко, «я – ярый сторонник запрета»? На ком кровь этого мальчика несчастного?
М.ШЕВЧЕНКО: Это диалог Алеши Карамазова и Ивана. «Что бы ты сделал с эти генералом?»
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы Гоголя не читаем.
М.ШЕВЧЕНКО: «Да расстрелял бы его». Правда, ведь? Значит, отвечу вам как Алеша Ивану, понимаете? В данном случае.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да вы ответьте как Максим Ганапольскому.
М.ШЕВЧЕНКО: Да, как Максим Ганапольскому. Хорошо. Тогда как Максим Ганапольскому. Я считаю, что та система торговли детьми, которая была создана службой социальной работы при поддержке юристов, которые на деньги иностранных граждан торговали нашими детьми, и погубила этого ребенка. Потому что этому ребенку должна была быть, естественно, оказана помощь в России. Он, естественно, должен был быть усыновлен в России. Я знаю, что российские семьи стоят в очередях на усыновление...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На дауна со сложным порогом сердца?
М.ШЕВЧЕНКО: Годами на дауна стоят православные семьи. Я знаю, что...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть виновных нет, Максим?
М.ШЕВЧЕНКО: Нет, виновные есть всегда. Умер ребенок – виновны все. А что? Кто-то невиновен, что ли?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А меня «все» не устраивает. Это не юридическая категория, как вы сказали до этого.
М.ШЕВЧЕНКО: А кто вас устраивает? Вас Астахов устраивает? Астахов виновен в том, что ребенок, смертельно больной ребенок умер?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне все равно. Еще раз. Этого ребенка могли забрать и спасти.
М.ШЕВЧЕНКО: И что? А где гарантия, что он там?.. А скольких детей забрали туда, они там умерли?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Видите, вы прервали свою же фразу «А где гарантия?» Но был бы шанс. А когда запретили выезд таким детям...
М.ШЕВЧЕНКО: Так отдали бы его православной церкви, шанс был бы еще больше.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А почему не отдали? Это ж задача...
М.ШЕВЧЕНКО: А потому что все сделано было специально этой мафией.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Максим, если вы запрещаете усыновление...
М.ШЕВЧЕНКО: Этой мафией было специально...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: ...найдите альтернативу.
М.ШЕВЧЕНКО: Хорошо. Можно договорить?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну просто.
М.ШЕВЧЕНКО: Можно я в моем «Особом мнении» договорю, Матвей Юрьевич?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, извините, пожалуйста.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Это специально была кампания несколько лет назад по запрету того, чтобы православной церкви передавались дети на лечение и на воспитание. Помните...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так пусть Гундяев пойдет... Ой. Это самое...
М.ШЕВЧЕНКО: Владимирскому приюту...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пусть пойдет к Путину и скажет «Церковь обязана и мы хотим. Владимир Владимирович, разрешите». Владимир Владимирович возит его на самолете!
М.ШЕВЧЕНКО: Церковь обязана.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он ему разрешит. Он скажет «Берите любых детей». У нас добрый президент.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Вот, вы заблуждаетесь. Президент разрешит, но помимо президента...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас не добрый президент?
М.ШЕВЧЕНКО: ...жалует царь, да не жалует толпа псарей, которым на этом бабки делала. Я помню дело Богоявленского монастыря, когда там развели кампанию по всем СМИ, когда там какую-то девочку наказали воспитатели. Эта девочка лгала, оболгала православных воспитателей. Под этот предлог закрыли усыновление православными приютами детей в полной мере. Так вот верните религиозным организациям России, а не Америки право заботиться о наших детях. И дети будут меньше умирать.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так напишите письмо от Общественной палаты. Я подпишусь. Я не член Общественной палаты.
М.ШЕВЧЕНКО: Я тоже не член Общественной палаты. Вы просто как журналист...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так давайте напишем письмо от вас и от Ганапольского.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Давайте.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я подпишу.
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Вы готовы подписать письмо «Передать православной церкви и религиозным организациям России право попечения о детских домах»?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да конечно!
М.ШЕВЧЕНКО: Полностью?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Конечно!
М.ШЕВЧЕНКО: И разогнать всю эту социально-защищающую, якобы, детей....
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас подписываю. Сейчас подписываю.
М.ШЕВЧЕНКО: Все, Матвей Юрьевич. Две подписи есть. Присоединяйтесь.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только сделайте что-то.
М.ШЕВЧЕНКО: Я сегодня же вам пришлю...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пожалуйста.
М.ШЕВЧЕНКО: ...и на сайте «Эха Москвы» будет это письмо.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пожалуйста, сделайте, пожалуйста, что-нибудь.
М.ШЕВЧЕНКО: На сайте «Эха Москвы» сегодня же будет текст.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Отлично.
М.ШЕВЧЕНКО: Я вам обещаю, выйдя отсюда, этот текст я пришлю, все подписывайтесь, кто хочет. Матвей Юрьевич уже подписался, 2 подписи – Шевченко, Ганапольский.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Любой подпишется. Это долг церкви.
М.ШЕВЧЕНКО: Вы заблуждаетесь. Совсем не любой. Многие напишут такие комментарии с такой ненавистью к церкви.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Еще раз, вопрос не в том, что будет в комментариях, а вопрос, кто подпишет это письмо.
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, значит, не любой.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А если вы, я и Патриарх подпишет это письмо, это будет убедительно?
М.ШЕВЧЕНКО: Ну, давайте начнем с нас, а Патриархом потом, как бы, уже...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всё. Уже договорились. Мне все равно, кто будет ухаживать за детьми. Лишь бы ухаживали.
М.ШЕВЧЕНКО: Мне тоже.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так, теперь важная история. Россия отказывалась выдавать тела убитых боевиков и террористов их родственникам. В этом смысле она нарушает права человека. К такому выводу пришел суд в Страсбурге. И, значит, истцами выступали родственники убитого в марте 2005 года лидера чеченских сепаратистов Масхадова, 55 боевиков. И согласно судебному вердикту Россия не ответственна за смерть Масхадова. Тем не менее, она не должна была автоматически отказываться от выдачи его тела родственникам и, в общем, там они выиграли и само дело, и какие-то деньги по этому поводу как принято. Вот, надо отдавать или не надо? Прав Страсбургский суд или нет?
М.ШЕВЧЕНКО: Страсбургский суд абсолютно прав. И я считаю, что тела убитых надо отдавать их родственникам. Что это приводит не к эскалации конфликта, а к его замирению. Вообще практика неотдачи тел – эта практика, как говорится, давняя, имперская и очень жестокая. Я напомню, что голова Хаджимурата, героя Аварского народа, воспетого Толстым в бессмертной повести, до сих пор (это позор России) хранится в Кунсткамере. Вместо того, чтобы взять голову Хаджимурата, отвезти ее в Закатальский район Азербайджана, где он был убит, что описал Толстой так блистательно, и похоронить ее вместе с телом, о чем давно просили, между прочим, и дагестанцы, и кавказцы, да и русские многие, это до сих пор не происходит.
Что касается тел участников Нальчиковских событий 2005 года или тела Масхадова, то, безусловно, это тоже позор нашей страны. Безусловно, тела надо возвращать. Безусловно, целью борьбы с терроризмом на территории страны является не уничтожение всех и вся, и последующее озлобление и тирания, а установление мирного гражданского демократического общества, в котором в том числе люди, которые вчера были по ту сторону фронта, сегодня становятся полноценными гражданами, потому что отказываются от этого ото всего. Я считаю, что...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вы знаете... Я прошу прощения. Собственно, вы мысль свою сказали, но вы знаете...
М.ШЕВЧЕНКО: Да. Я только хочу сказать, что я напомню прецеденты в современной истории...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: ...вы знаете, почему стараются не отдать.
М.ШЕВЧЕНКО: Да я не знаю, почему.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вам тогда расскажу.
М.ШЕВЧЕНКО: Это не наша традиция и...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас-сейчас. Можно? Важно, важно. Это политика.
М.ШЕВЧЕНКО: Да, пожалуйста.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дослушайте.
М.ШЕВЧЕНКО: Да это дурацкая политика.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, еще раз. Говорят, что мы его похороним, это станет местом поклонения и так далее.
М.ШЕВЧЕНКО: Кто? Тело Масхадова станет?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.
М.ШЕВЧЕНКО: Так говорят люди, которые вообще никогда в жизни чеченца не видели, не знают, как устроен чеченец. Его похоронят, если не похоронили (ну, будем считать, похоронят) на семейном кладбище тейповом и он не будет местом поклонения, а просто будет как и все погибшие правильным или неправильным местом, куда приходят родственники.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, считают, что радикальная часть там и так далее.
М.ШЕВЧЕНКО: У русских то же самое. Масхадов, во-первых, не был радикалом, начнем с этого. Масхадов не был никаким ваххабитом. Масхадов был лидером боевиков, сепаратистов, совершил массу политических ошибок. Но он противостоял радикалам, в том числе внутри так называемой Ичкерии. И вообще трагические перипетии его судьбы довели его до этого. Равно как и участников Нальчиковского восстания. Понимаете, да, наверное, кто-то из них был какими-то там радикалами. Но большинство ребят пошли на это, потому что пытали их, пытали их жен. И я не понимаю, почему до сих пор министр Шагенов, который виновен в разжигании этой войны в Кабардино-Балкарии, не вызван в суд в Нальчике, который идет 8-й год. Я считаю, что Россия должна завершить эту войну, террористическую в частности, похоронив нормально, отдав родственникам павших, погибших в этой войне. В том числе погибших врагов. Не надо уподобляться американцам, которые тело Бен Ладена сожгли, в море растворили, в землю закопали, надпись написали, ну и так далее. Понимаете? Мы не американцы, мы – русские. Казаки когда воевали с горцами, всегда обменивались мертвыми после войны. Это нормально. А на Бородинском кладбище стоит памятник солдатам французской армии погибшим, которые пришли, сожгли Москву, уничтожили миллион людей здесь на территории России. И ничего, Россия их простила и позволила французам там поставить этого золотого орла знаменитого. Кому мы уподобляемся, силовики?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все, мы должны, к сожалению, закончить. Видите, я давно не вел, я думал, что мы до конца часа. Значит, Максим Шевченко был у нас в гостях. Спасибо. Раз. Второе, сегодня к вечеру или завтра утром на сайте «Эха Москвы» появится...
М.ШЕВЧЕНКО: Сегодня же. Сегодня же вечером.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сегодня же появится письмо за двумя подписями, Максима Шевченко и Матвея Ганапольского. Текст, вы понимаете, для того, чтобы православная церковь имела право...
М.ШЕВЧЕНКО: Передать, да. Мы просим, чтобы православная церковь имела право прямой опеки над всеми детскими домами, приютами и так далее.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо. Спасибо большое. Мы вынуждены закончить. До свидания.