Акции гражданского действия - Параграф - 2012-12-16

А.ПЛЮЩЕВ: Параграф №5, сегодня с вами Александр Плющев и Антонина Самсонова. Сегодня тема такая: «Акции гражданского действия», я бы даже шире поставил вопрос, или уже - «Акции гражданского действия как результат технологической революции».

А.САМСОНОВА: Сетевизация российского интернета и российских пользователей.

А.ПЛЮЩЕВ: Об акциях гражданского действия, которыми стал знаменит уходящий 2012 год доложит наш коллега, Илья Рождественский.

И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Гражданская активность в этом году достигла невероятных масштабов. И речь идет не только об участии в протестных акциях.

ГОЛОС: наблюдателем стать очень легко и ты можешь гордиться, что став наблюдателем ты точно имеешь отношение к истории своей страны.

И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Началось все еще год назад перед парламентскими выборами. Тогда в наблюдатели записалось несколько тысяч человек. Их координация осуществлялась с помощью ассоциации «Голос» и движения «Лига избирателей».

ГОЛОС: Мы живем в одной среде, чувствуем настроение людей своего круга. И они тоже говорят – не может быть таких результатов, чего-то они вбросили, значит, нужно быть наблюдателями - что, мы уже так и умрем в этом вялотекущем болоте?

И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: В результате гражданские активисты наблюдали не только за выборами в Госдуму, но и за президентскими выборами, а также за голосованиями в регионах (например, в Ярославле и Астрахани).

ГОЛОС: Важно придти и показать, чтобы выборы проходили максимально честно. Потому что каждый наблюдатель - это демонстрация нашего гражданского достоинства и сознания.

И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Новый всплеск гражданской активности пришелся на Единый день голосований. Только за выборами в подмосковных Химках следило почти 3 тысячи наблюдателей.

В ответ ЦИК постарался усложнить жизнь наблюдателям и регламентировал порядок фото- и видеосъемки. Снимать нарушения стало значительно труднее. Всем миром не только пытались не допустить фальсификаций на выборах, но и помогали затопленному Крымску. Кто-то собирал помощь в Москве на Воробьевых горах, а кто-то поехал расчищать завалы. На Воробьевы горы даже приехал ОМОН. Ко всеобщему удивлению, помогать, а не задерживать.

ГОЛОС: Когда еще можно такое увидеть, чтобы омоновцы вместе с «несогласными» вместе, рука об руку, грузили фуру за бесплатно?

Вскоре после этого власти решили поставить действия волонтеров в жесткие рамки. Особенно здесь усердствовал единоросс Максим Мищенко.

ГОЛОС: Все люди практически были охвачены одним общим единым психозом, который был настроен не на деятельность конкретную, созидательную, а просто на созерцание. Большинство светлых, но есть и вампиры, есть и подонки.

И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Не рассчитывая на помощь властей, искали пропавших и похищенных. Так, на поиски девятимесячной Ани Шкапцовой в Брянск волонтеры приезжали со всей страны. Спасти девочку не удалось, оказалось, что ее убили собственные родители, после чего инсценировали похищение. А совсем недавно, когда на трассе М-10 «Россия» образовалась гигантская пробка, волонтеры собирали для водителей, намертво застрявших в пути, еду и воду.

Еще более масштабной была гражданская активность в Интернете.

ГОЛОС: Сидеть в тюрьме дорого, мы должны понимать это. Поэтому этих 16 человек схватили и вывели. Без какой-либо причины, это случайные люди. Но мы, все остальные, должны помочь, чем можем. В том числе, любое небольшое количество денег обязательно этим людям надо помогать.

И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Тысячи человек жертвовали свои деньги на проведение акций оппозиции и на адвокатов «Росузника», которые помогали задержанным на массовых акциях. Переводили средства для доктора Лизы Глинки, которая помогает бездомным. И собирали подписи в сети, чтобы московские власти выделили землю под строительство детского хосписа. Мэрия, кстати, откликнулась на этот призыв.

А.САМСОНОВА: Вспоминаем итоги 2012 года, говорим об акция гражданского действия, безусловно, эти акции были, были гражданские лидеры, люди, которые помогали другим, организовывали волонтерские мероприятия, пытались помогать больным людям – такие были всегда в России, но массовыми акциями это стало только в 2012 году. Наверное, этот год пробудил людей, которые много лет думали о том, как они могут помочь. Но весь подъем эмоциональный, связанный с гражданской активностью, был направлен не только на митинги и шествия, которые некоторые считают бессмысленными, но и на акции помощи конкретным людям и на маленькие и большие хорошие дела. Мы хотим вам задать вопрос – что в этом, 2012 году, вытряхнуло вас из кресла и заставило вас что-то сделать, или, может быть, вытряхнуло деньги из вашего кармана.

А.ПЛЮЩЕВ: Поскольку мы рассматриваем роль технологической революции в гражданской активности, здесь годятся события только неполитического характера, как помощь Крымску или «Русь сидящая», но и политические - «Оккупай Абай» и прочие митинги, или перечислили деньги - дайте нам знать. Кстати, я еще в 2011 г. переслал деньги «РосПилу» - до начала всяких митингов.

А.САМСОНОВА: Я единственный раз перечислила деньги на девочку, для которой собирал деньги Панюшкин – просто потому, что я лично его знаю, но это было первый и последний раз. И только Крымск стал моментом, когда я поднялась, собрала какие-то вещи, отвезла их, осталась на Смотровой площадке. Мне кажется. Крымск стал первой историей, когда стали разговаривать о том, кто эффективнее действует в ЧС – волонтеры и самоорганизованные группы граждан, ИМЛИ МЧС и власть.

А.ПЛЮЩЕВ: Я бы тут не путал благотворительность и гражданскую активность, хотя они очень рядом, и благотворительность в последние годы была, хотя, с одной стороны, была скомпрометирована многими жуликами, в том числе, так или иначе, близкими к власти. С другой стороны, гражданская активность, когда все институты есть для ликвидации проблемы – например, как в Крымске, или тушить пожары - тем не менее, это не очень работает, тогда собираются добровольцы или деньги. Такая же история с митингами протеста – понятно, что неоткуда деньги взять, а на проведение митингов они нужны, тогда появляется «Кошелек» Романовой.

Так почему мы считаем это событие историческим и выделяем именно 2012 год, хотя, казалось бы, те же предвестники – «РосПил», «Доктор Лиза», появились в 2011 году? В 2012 г., мне кажется, просто люди в них поверили и это явление стало массовым – не только по сбору денег. Например, если в 2011 г. такие проекты награждались какими-то премиями - например, «Лиза Алерт» получила премию Рунета, но это было в новинку. А сейчас ты даже не вспомнишь все проекты, которые существуют - мы набросали примерно десяток те, которые знали, - разовых или постоянных.

А.САМСОНОВА: Пошли, попили чай, и вспомнили еще 10.

А.ПЛЮЩЕВ: И понимаем, что охватываем не весь спектр. Попытались посчитать, сколько денег они собрали. Но самое важное – почему эту тенденцию, этот процесс, можно считать историческим, - потому что в России впервые появился еще один, - его нельзя назвать центром, - еще одна точка, или сеть, - появилось нечто, на что у людей появилась надежда. К чему стали быть обращены чаяния людей - может быть, подсознательно. Появился центр, к которому можно обращаться, который поможет, и это не власть.

У нас чем ниже уровень, чем более он провинциальный, тем большее значение имеет власть – все вокруг нее. Как мне когда-то рассказывал один региональный чиновник: это у вас в Москве есть разные центры – коммерческие предприятия, некоммерческие организации, а там только власть.

А.САМСОНОВА: И тонны переписок с властью, которые мне присылают отчаявшиеся люди, они тратят годы на то, чтобы добиться соблюдения своих прав или того, что им обязано дать государство по тем или иным законам, связанным со здравоохранением. Они постоянно переписываются с чиновниками, их футболят, они тратят кучу времени на это. Сейчас они находят знакомого журналиста или человека, у которого есть аккаунт в сетях, он пересказывает их историю, и у них есть какой-то шанс получить помощь, - если всем миром народ за них встанет.

Конечно, процент удачных заявок от людей, которые отчаялись получить помощь власти и стали постить обращения в социальных сетях, не очень высок – думаю, что только 5% удается добиться того, О чем они просят, и только вокруг 5% историй собираются люди, чтобы помочь. Тем не менее, у вас есть не только служба «одного окна», когда вы можете действовать в одну сторону, теперь вы можете действовать в разные стороны.

Почему это произошло именно в 2012 году? Для этого были определенные политические предпосылки. Потому что когда Центр стратегических разработок устраивал исследование, спрашивал людей, чем они недовольны, какие у них политические требования, и казалось, что люди хотят больше зарплат или пенсий, - оказалось, что и в регионах и в Москве одинаковые требования, и странно, что люди здесь не расходятся, - одно и то же требование: очень плохо работают институты - здравоохранения, образования, помощи в ЧС. То есть, исполнительная власть, закачивая деньги в различные проекты - в нацпроект «Образование», «Здоровье», не добилась существенного улучшения этих институтов. Люди больше не верят, что дополнительные деньги могут что-то исправить, что если бюджет выдаст деньги на новую больницу, что станет существенно лучше. И это общее недовольство базовыми институтами, которые государство дает гражданам, вылилось в то, что люди стали искать другие способы, и другим способом стала гражданская активность и помощь, благотворительные проекты, которые, по сути, - и тут впервые возникла такая опасность, - стали пытаться подменить собой властные полномочия.

Но этого не случилось. На пике Крымска казалось, что еще 10 таких проектов, еще 14 Мить Алешковских, несколько проектов типа «РосЖКХ», и гражданская самоорганизация заменит собой властные институты. Такое могло произойти.

А.ПЛЮЩЕВ: И может. Я больше чем уверен, что может. Другое дело, что гражданская активность очевидно раздражает власти, и мы слышим это у Ильи Рождественского – так или иначе эту инициативу пытаются перехватить. Пытались перехватить во время выборов с наблюдателями, во время Крымска, - вспомнить Тину Канделаки.

А.САМСОНОВА: Или Максима Мищенко, который поехал.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, хоть как-то «зачесались», на мой взгляд. Эту инициативу пытаются перехватить, но не одним, так другим способом заставлять работать государственные институты? Чем плохо, если будут работать институты, на которые мы уже отдали свои налоги, чем плохо, что будет здравоохранение, образование, полиция, охрана? – ничем.

А.САМСОНОВА: Но мы стояли на пороге «сбычи мечт» либерторианца, начитавшегося «Атлант расправил плечи», когда люди не отчисляют государству большую часть своих налогов, но они самоорганизуются для того, чтобы решать все социальные проблемы, которые невозможно решить. Мне кажется, что все-таки этот большой подъем неполитических гражданских акций, когда граждане подменяли собой институты исполнительной власти, стухнет и стух, слился так же быстро, как стухли все политические чаяния об изменениях

Дмитрий Быков говорил - Россия настолько великая, настолько много всего может, если дать ей хоть чуть-чуть вздохнуть свободно. Он рассказывал о расцвете науки в конце 19 века, после Александровских реформ, - незаконченных, но, тем не менее, насколько силен был подъем страны. И этот небольшой глоток свободы, связанный и с тем, что Медведев все-таки был не тем человеком, который хочет закрутить все гайки – и по личностным причинам, и по ценностным он был не способен на это, и то окно возможностей, которое открылось, когда говорили о возможных перевыборах в ГД, - этот глоток свободы дал людям энергию, чтобы встать с кресла и пойти что-то делать, вместе строить государство, которое стало бы более эффективным.

И как только это закончилось и гражданская активность стала стухать – а сколько много могли сделать волонтеры с той же пробкой, которая протянулась от Петербурга до Москвы. И они не стали это делать не потому, что холодно, инее стали собирать помощь водителям не потому, что холодно, потому что – а зачем? Ну, не построить уже новый мир.

А.ПЛЮЩЕВ: Я бы с тобой поспорил – волонтеры были. Другое дело, что помощь была не такой массовой, как в Крымске, но и масштаб случившегося был несравним. В Крымск собирали деньги дважды, второй раз не было уже никакого ажиотажа, потому что все понимали, что масштаб случившегося во второй раз несопоставим с первым, и уже довольно много помощи отправлено.

А.САМСОНОВА: А сейчас есть Дербент, в котором жуткая ситуация, и Алена Попова, человек, который организует волонтеров на ЧС, имея хорошее освещение в прессе, не может собрать волонтеров на Дербент. А ситуация там ничем не лучше Крымска. Но момент упущен, политический момент не тот, чтобы люди вставали с удобных кресел и что-то делали.

А.ПЛЮЩЕВ: Я так не думаю, но мне кажется, что вся проблема в потрясении. Смотри, у нас с тобой здесь есть открытая статистика, на что все мы собирали деньги, что потрясало людей, и, по-моему, суммы денег адекватны потрясениям - 18 млн. Романова собрала на все митинги. Напомню, что на первый собрали 3 млн. довольно быстро.

А.САМСОНОВА: Я открыла трансакции – мы их публиковали – там мало трансакций выше 10 тысяч, - их всего 20 штук. Все остальное – небольшие пожертвования - 100 рублей, 500.

А.ПЛЮЩЕВ: «Оккупай Абай» - кошелек по отчету Рустема Адагамова собрал 3 миллиона, Крымск – Илья Пономарев собирал - 6 млн. Тина Канделаки на Крымск - 3, 4 млн. Навлаьный с «РосПилом» - 9 млн, отчет от лета, - не думаю, что там с тех пор сильно изменилась цифра – я, как наблюдающий за расходами этого проекта, скажу, что там больших поступлений не было с лета. Немцов издавал доклад «Путин. Итоги» - 1,8 млн. рублей. То есть, можно говорить, что речь идет о десятках - мы насчитали около 40 млн. рублей самых известных проектов за последний год.

А.САМСОНОВА: Мы посчитали, что бюджет всех гражданских мероприятий 2012 г. не превышает ста миллионов рублей, - 50-60 млн. – это все те мероприятия, которые мы имели в 2012 году.

А.ПЛЮЩЕВ: Продолжим об этом и выслушаем «действующих лиц» после новостей.

НОВОСТИ

А.ПЛЮЩЕВ: Продолжаем программу. Рассуждаем. Какие события 2012 года, возможно, войдут в историю. Сегодня – акции гражданского действия, привела ли к ним технологическая революция, или они случились сами по себе.

А.САМСОНОВА: Мы хотим послушать Дмитрия Алешковского, который организовывал помощь в Крымске, но прежде - несколько СМС. Люди пишут, что они ездили помогать Крымску, но Олег пишет: «Невозможно постоянно собирать на беды деньги - одна беда, вторая, третья, - это уже система, человек не может постоянно за это платить» - это простая мысль, что ты не можешь постоянно заменять то, на что уже потратил свои налоги.

А.ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, это странный посыл. Вообще, когда ты платишь деньги, ты всегда платишь дважды и платишь за тех, кто не платит. То есть, они распределяются на все населения – одни платят, а другие не платят.

А.САМСОНОВА: Мне кажется, если ты постоянный волонтер, ты потом начинаешь ненавидеть.

А.ПЛЮЩЕВ: Либо ты идешь на то, что твои налоги не 13%, а выше - кстати, они не 13%, и мы это понимаем, а допустим, 15-29, и с этим соглашаешься и живешь, и таким образом решаешь проблемы других людей. Потому что если решаешь свои проблемы, ты ничего никому не отдаешь. Вот и все. Послушаем Митю Алешковского, который организовывал помощь Крымску, - кстати, в СМС больше всего Крымск упоминается, он больше всего заставил людей поучаствовать. Но если говорить про деньги, то тут сумма не такая большая.

А.САМСОНОВА: Просто надо посчитать время людей, которые взяли отпуск и поехали работать помогать в Крымск.

А.ПЛЮЩЕВ: Кто-то платил за билеты в Крымск, плюс их труд, который никто не оплачивал и вещи – никто не считал, сколько было собрано помощи, сколько это все стоит деньги.

А.САМСОНОВА: Я помню, как мы ходили по магазину «Метро» и покупали вещи в Крымск, на которые нам просто дали друзья наличные.

А.ПЛЮЩЕВ: И многие так делали.

А.САМСОНОВА: Я помню Сергея Пархоменко, который приехал и купил 10 комплектов спального белья.

А.ПЛЮЩЕВ: И это не входит в те цифры, которые мы назвали. Послушаем Алешковского.

М.АЛЕШКОВСКИЙ: В историю с Крымском я пришёл совершенно случайно. Я узнал через Facebook о том, что наши друзья-журналисты договорились собирать какую-то помощь на Смотровой площадке. Я пришёл туда со своим маленьким кулёчком медикаментов, который я, собственно, планировал поставить и уйти. Но, внезапно, остался там — и остался, в общем, в благотворительности по сей день, и сделал это своим основным занятием. Внезапно так получилось, что на Смотровой площадке я просто сначала решил одну проблему, потом другую, потом третью, потом стал решать все проблемы и координировать решение проблем сначала на Смотровой площадке, потом уже в самом Крымске, в лагере волонтёров. И поэтому очень надолго там остался.

В первые дни мы получали информацию в основном через социальные сети – через Twitter, через Вконтакте, через Facebook. И главное, что сами начали там работать — мы начали распространять информацию через них, начали доносить до людей, какая конкретно помощь нам нужна, какую конкретно помощь мы оказываем, какая на данный момент ситуация и в Крымске, и у нас что происходит. Мы информировали людей, и люди доверяли нам больше, чем информации по государственным каналам и телеканалам. Люди нам больше доверяли, потому что мы от первого лица, своим именем, гарантировали эту информацию, её достоверность.

А.САМСОНОВА: Митя рассказывал, как информация распространяется через соцсети и важно, что ты лично знаешь человека, который отправляет то, или иное сообщение, и ты веришь, что ты доверяешь ему деньги, и он тебя не подведет. Похожий эффект, и именно поэтому мы сегодня говорим об акциях гражданского действия, которые случились, на мой взгляд, вследствие некоей технологической революцией – похожий эффект наблюдался и с митингами. Первой акцией на которую стали собирать людей в интернете стала акция 5 декабря на Чистых прудах. Мы специально выясняли, каким образом происходила агитация и распространение информации об этой акции в «Фейсбуке».

Потому что если сейчас все СМИ так или иначе, говорят об акциях, то 5 декабря это было неожиданностью для многих людей, которые работают с новостями каждый день – потому что они не были, например, подписаны на аккаунты в соцсетях, которые распространяли эту информацию.

Накануне акции, 4 декабря, стало известно, что движение «Солидарность» согласовало с московскими властями место проведения акция. И тогда завели мероприятие в «Фейсбуке» - за сутки пригласили 2 тысячи человек - в акции приняло участие порядка тысячи. Потом это стали пробовать на других мероприятиях, и уже вскоре на кнопочку «я пойду» в «Фейсбуке» нажимали 150 тысяч человек. Я спросила у организаторов социальных аккаунтов, какому количеству людей нужно адресно сказать - тогда-то будет такое-то мероприятие, - чтобы получить 150 тысяч? Это значит, что, например, перед 24 числом мы насчитали ВКонтакте по всей России 186 тысяч человек в разных социальных группах, сказали, что они пойдут на акцию, это значит, что отправили это сообщение порядка 2 миллионам человек, значит, 2 млн. человек – потенциальная аудитория таких акций. И соотношение между количеством людей, которым ты отправил сообщение и количеством людей, которые реально пришли - видимо, не меняется и постоянно колеблется в районе 10%.

А.ПЛЮЩЕВ: Даже не те, кто пришли, а которые «лайкнули», сказали, что придут, хотя это вовсе не означает, что они пришли. Потому что я уверен, что на любой, даже самой массовой акции оппозиции, было меньше 150 тысяч, далеко не все они пришли из «Фейсбука».

А.САМСОНОВА: Тут интересна эффективность соцсети. Если ты звонишь знакомому, приглашаешь его – тут с вероятность 99% ты уверен, что он придет. Интересно, каков процент у соцсетей, - это где-то 10-15%. И это сработало, между прочим, с субботней акцией - 13 тысяч человек приняли участие в опросе, по какому маршруту идти акции. Если мы считаем, что пришли 700-1500 человек, то есть, от 13 тысяч проголосовавших 10%.

А.ПЛЮЩЕВ: То есть, эффективность коммуникации 10%.

А.САМСОНОВА: И посмотрим аудиторию соцсетей - наверняка ты знаешь порядок этих цифр.

А.ПЛЮЩЕВ: Это очевидно миллионы людей.

А.САМСОНОВА: Миллионы это сколько - 10?

А.ПЛЮЩЕВ: Не, думаю до 10 миллионов. Кстати, ты меня застала врасплох – надо посмотреть.

А.САМСОНОВА: А ВКонтакте?

А.ПЛЮЩЕВ: ВКонтакте десятки миллионов.

А.САМСОНОВА: Представьте, если у вас сто самых популярных людей в «Фейсбуке» опубликуют какую-то информацию, с большой вероятностью можно быть уверенным, что вся аудитория русского «Фейсбука» это прочитает. Вот будем считать – если там 10 млн. человек, и если мы публикуем информацию какое-то событие, его «ре-твиттет» , 10 миллионов его прочитала, – миллион вывести можно.

А.ПЛЮЩЕВ: Я сильно сомневаюсь в этом, потому что многие люди как я, например, игнорируют мероприятия - я никогда не смотрю, на какие мероприятия меня приглашают. Просто если буду просматривать все, я только этим и буду заниматься.

А.САМСОНОВА: Тебе на телефон приходят напоминания?

А.ПЛЮЩЕВ: Нет.

А.САМСОНОВА: Ты счастливый человек.

А.ПЛЮЩЕВ: Если бы мне на телефон приходили напоминания из «Твиттера» и «Фейсбука», я бы только их и разбирал, и все рано бы не успевал разбирать, поэтому у меня этой опции нет, и я всем рекомендую поступать так же. Но это уже отступление. Я говорю о том, что это очень приблизительный подсчет аудитории, тем более что кто-то смотрит «Фейсбук» раз в неделю, кто-то – раз в месяц, или раз в день, а кто-то постоянно там сидит – например, наши с тобой коллеги. Просто это зависит от активности человека. Он может между событиями вообще ни разу не зайти в «Фейсбук» или ВКонтакт – таких людей огромное количество – они игнорируют мероприятия не потому, что неинтересно, а потому что их не видят. Итак, я бы оценил аудиторию, о которой мы говорим, не в миллион человек, - замечу, что по всей стране, а не по Москве. Хотя есть огромное количество людей еще и по всему миру – огромное количество людей сидят в США, Германии.

А.САМСОНОВА: А «Зайчики», которые были наблюдателями на выборах в США на избирательном участке в посольстве?

А.ПЛЮЩЕВ: Безусловно. Сейчас, конечно, это оценивается в сотни тысяч человек – думаю, это объективная оценка. Но мне кажется, что мы оторвались от технологической революции. Мария из Москвы: «Была наблюдателем на парламентских выборах. Летом мы всем факультетом экипировали друга в Крымск, который единственный смог взять в отпуск».

А.САМСОНОВА: «Знакомого избили, разбили лицо, проломили череп, он попал в больницу - давал на восстановительную операцию деньги» - Василий.

А.ПЛЮЩЕВ: Тоже событие. На уровне своего маленького комьюнити. Не знаю, какое значение тут имела технологическая революция. Но раз Мария упомянула про наблюдателей, осветим эту историю с помощью Татьяны Лазаревой, которая тоже была наблюдателем на выборах.

Т.ЛАЗАРЕВА: То, что я пошла в наблюдатели, только подчеркивает факт, что это было какое-то пробуждение всего общества. Потому что даже такие люди, абсолютно далекие от какого бы то ни было погружения в политическую жизнь… Т.е. я тогда впервые пошла на выборы, вообще в жизни в своей. Это в 46 лет. Я никогда в жизни не ходила на выборы. Я впервые пошла, проголосовала в 8 утра, после этого мы поехали с мобильной группой наблюдать на выборы. Мобильная группа – это была вынужденная придумка, о которой мы будем в будущем вспоминать и писать в учебниках как о такой характерной черте. Просто так наблюдать на выборах было нельзя, нужно было, чтобы тебя обязательно поддерживал какой-то человек от прессы, чтобы о нарушениях можно было сразу куда-то сообщать, и какой-то юридический представитель. Эта мобильная группа, которая состояла примерно из трех людей, она была на связи, и мы с этой группой с 9 утра разъезжали по Москве, поддерживали тех наблюдателей, которые были на конкретных участках.

Один из эпизодов был достаточно характерным. Мы тогда были не очень знакомы с этой технологией. На одном из участков, это было в Тушино, наряду с обычным участком, который был в каком-то доме, который был на каждые выборы, рядом с ним, буквально в соседнем коридоре, зале открылся совершенно новый участок, про который никто из жителей не знал. Сюда как раз приехала группа мрачных мужчин, которые отворачивали свои лица, и эта группа голосовала. Всех привезли на одном автобусе. Когда нам послали сигнал, мы примчались туда с нашей группой. Они достаточно быстро увидели, что пришла некая шумная компания, которая начала орать: «Кто это такие и почему они здесь?» — И все эти люди были вынуждены убежать. Хотя частично они все-таки, наверное, успели проголосовать.

Сейчас мы стоим перед еще более интересной задачей — это очень приятно, что наши задачи прогрессивно растут, усложняются. В ответ на действия власти по поводу назначения людей решающим голосом в избирательные комиссии на 5 лет очень многие граждане ощущают свою ответственность за то, чтобы пойти и уже не просто наблюдать, а переходить к какому-то конкретному действию, т.е. пойти и стать членом избирательной участковой или территориальной избирательной комиссии с правом решающего голоса. – Не знаю, как это закончится, получится ли у них, но если на выборном участке будет хотя бы один честный человек из бывших наблюдателей, то это уже будет большой-большой плюс, это будет усложнять фальсификации. Потому что наша основная беда – мы всегда, к сожалению, на сегодняшний день лишь отвечаем на то, что придумывает коварное государство, они пока опережают.

А.САМСОНОВА: Конечно, все известные люди, которые участвовали в акциях, сделали этот процесс модным, но ничего плохого в этом нет, на мой взгляд, - это хорошая мода, - выходить, что-то делать и помогать. И к вопросу о том, сколько человек на пике участвовало в процессе, каким образом они были организованы сейчас и куда все эти люди и деятели делись сейчас, - на этот вопрос хорошо отвечала социолог Ольга Крыштановская. Она говорила, что все эти сетевые сообщества похожи на ежей - в момент, когда обстоятельства и вызовы достаточно хороши, все это разворачивается и цветет пышным цветом. В тот момент, когда по разным причинам – то ли власть действует в противовес, то ли страшно, то ли нет поводу – все те же самые аккаунты в соцсетях перестают быть политическими. И те люди, которые каждый день публиковали информацию о том, куда идти, куда бежать, чего читать, - вдруг продолжают постить, но уже про котиков и собачек и цветочки.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты прямо про меня рассказываешь.

А.САМСОНОВА: Да. И как будто бы они пропали и их нет. Но потенциально сколько людей, в момент, когда возникнет новый вызов и новый пик, перестанут постить собачек и вновь начнут постить политическую информацию? Но почему это явление является, на мой взгляд. Связанным с соцсетями? Потому что если политический процесс, который происходит в оф-лайне, власть может легко подавить - посадить всех лидеров, например, - 10-15 человек в тюрьму, и все - вы больше не будете знать, куда бежать и за кем идти, с какими лозунгами. То здесь действует абсолютно другая история. Лидерами становятся аккаунты в соцсетях. Вы можете не знать человека, который ведет этот аккаунт, как один из самых популярных аккаунтов в «Фейсбуке», связанный с протестами - там ведут два человека, и вы никогда не знаете, кто из них пишет, а некоторые даже не знают, кто этот человек. Они знают только «юзер-пик» - картинку «За честные выборы», понятия не имея, кто за картинкой стоит - а может, агенты Госдепа? Но, тем не менее, они почему-то доверяют этой картинке и этому аккаунту. А аккаунт посадить в тюрьму вряд ли получится. Это была моя агитация за то, что без соцсетей ничего бы такого не произошло, что произошло в этом году. Но возможно, у вас другая точка зрения. Давайте проголосуем - повлияли ли соцсети на историю России в 2012 году: «да, повлияли, без них ничего бы не произошло», - 660-06-64, - «нет, все то же самое могло бы произойти, даже если бы не было соцсетей» - 660-06-65.

Сколько я помню, ты. Саша, всегда говоришь, что интернет только посредник и все то же самое можно было написать на заборе или глиняных табличках клинописью, и вообще интернет ни на что не влияет, а только ускоряет коммуникацию

А.ПЛЮЩЕВ: И это правда. Но само по себе ускорение коммуникации имеет очень большое значение, - он катализатор. Как скорость реакции зависит от катализатора, но никак не меняет саму реакции, так и здесь.

А.САМСОНОВА: То есть, мы бы все это растянули?

А.ПЛЮЩЕВ: Я не про скорость в данном случае говорю, а вообще про процесс. Возможно, каким-то образом это и видоизменилось бы. Но понятно, что человеку легче - особенно со сбором денег – легче кликнуть, чем куда-то пойти и что-то перечислить. А этот счет еще надо организовать. То есть, введение обезличенных счетов, таких, как «Яндекс-деньги», прежде всего - безусловно, это самый удобный инструмент на сегодня – безусловно, помогло. Но то, что в обществе созрел такой запрос и есть люди, которые решили помогать - это уже хорошо. Есть пример, где соцсети не очень влияют - «Лиза Алерт». Ну, как соцсети влияют, то, что в «Твиттере» Воробьева их координирует? Ну, могла бы СМС писать, или звонить. Я даже был их готов поубивать, потому что хотел оказывать помощь, зашел на их сайт и вообще не понял, что им надо. Пришлось трясти Воробьеву и спрашивать, в чем они нуждаются. Они собрались не благодаря соцсети. И координируются не благодаря соцсетям. Да, используют соцсети, но это не имеет решающего значения. Конечно, в случае с «Ай-Фоном», когда тебе проще купить приложение одним кликом – это страшно облегчило и дало большой импульс, но это просто катализатор, люди и до этого покупали приложения – только с танцами и саблями, и после этого станут покупать приложения. Так и здесь. Я бы проголосовал «нет» - в числе тех, кто уже проголосовал в нашем опросе.

А.САМСОНОВА: Итак, 90% считают, что без соцсетей ничего из того, что произошло, связанное с гражданской активностью в 2012 г., не могло бы случиться.

А.ПЛЮЩЕВ: Я полагаю, что могло бы и вполне случилось, но имело бы несколько другие формы, может быть, масштабы, - не исключено, что денег бы собрали меньше.

А.САМСОНОВА: Главная функция «Фейсбука» была в том, что люди присоединялись к большинству, что они понимали, что не они плюс пять их друзей пойдут, а что это стало массовым мероприятием. То еж самое было с «Белым кольцом»: бессмысленно было бы идти держаться за руки на Садовом кольце, если вы используете только телефон, - позвонили пятерым друзьям. Но зная, сколько тысяч людей нажало на кнопку «я пойду на Садовое кольцо», ты понимаешь, что эти люди замкнут его, и ты тогда идешь.

А.ПЛЮЩЕВ: Напоследок послушаем Марка Анискина, учителя истории - мы традиционно спрашиваем, как бы он рассказывал своим ученикам об этой теме на уроках истории через несколько лет.

М.АНИСКИН: Если быть оптимистом во всех отношениях, - и я, и предмет «история» еще будут значиться в школьном расписании, сказал бы, наверное, вот что:

2012 г. вошел курьезно в историю всеобщим ожиданием «Конца света», но нормальные и образованные граждане России запомнили его совсем по другой причине. После очередных фальсифицированных выборов в парламент, и особенно циничной рокировки Медведев-Путин на посту президента, причем, объявленное еще и заранее, в Россия в конце 2011 г. стихийно родилось протестное движение. Но это было лишь начало. За год, за 2012 г. оппозиция не оформилась в единое мощное политическое движение, не нашлось тогда еще мощной фигуры лидера, способного, как в сказочном горьковском «Данко» повести за собой. Или, давайте, вспомним, как Ельцин в 1989-1991 гг. объединил вокруг себя людей различных взглядов, искренне желавших, хотя и очень по-разному, перемен.

Людей на улицы столицы вывело не бедственное материальное положение, а общее возмущение наглым попранием их политических свобод. Но отсутствие реальных, а не марионеточных думских партий не позволило им повлиять на политическую жизнь страны уже тогда, до поры они растворялись в общих митингах с более организованными и гораздо более агрессивными националистическими и левацкими движениями. Но как говаривал первый и последний президент СССР, отец перестройки Михаил Горбачев, процесс все же пошел, и остановить его власти не удалось, хотя видимость стабильности и прочности созданной ими системы руководителей страны обнадеживала даже в декабре 2012 г.

А.ПЛЮЩЕВ: Это учитель истории Марк Анискин и его блестящий рассказ ученикам будущего.

А.САМСОНОВА: Как ты думаешь, будут повторяться такие акции?

А.ПЛЮЩЕВ: Я в этом абсолютно уверен. Конечно, будут повторяться.

А.САМСОНОВА: И это была программа «Параграф».