Дворцовая площадь, д. 2 - 2013-06-16
К. БАСИЛАШВИЛИ: Историческая ли это рифма или простое совпадение, во всяком случае, история письма от 15 июня 1945 года несколько напоминает сюжет последних месяцев – обсуждение на высоком уровне идеи о возможной передаче импрессионистов из Петербурга в Москву для воссоздания Музея нового западного искусства. Правда, в том давнем, послевоенном письме за подписью директора Музея изобразительных искусств Сергея Меркурова, речь идет о преобразовании ГМИИ в Музей нового западного искусства СССР. Письмо Меркурова уникально, - считает доктор наук, советник директора Эрмитажа Юлия Кантор.
Ю. КАНТОР: В нем виден почерк не только советского партийного искусствоведа, но и почерк, я бы сказала, политика. Не только потому, что он обращается к одному из самых влиятельных, а после войны, в общем-то, второму лицу в государстве после Сталина Георгию Маленкову, речь идет о создании в самом обобщенном смысле советского имперского музея. Фактически это предвестник так и не реализованной идеи Сталина о создании музея поверженной Германии и, соответственно, ее сателлитов, стран гитлеровской оси.
В преамбуле письма, адресованного Маленкову, Меркуров очень подробно говорит о том, что этот музей был задуман и создан как учебное вспомогательное учреждение при Московском университете и состоял, в общем-то, из копий. Однако, - пишет он, - после Октябрьской революции, в результате пополнения рядом новых коллекций, как эвфемистически пишет автор письма, профиль музея стал меняться и из учебного музея слепков он превратился в одно из крупнейших художественных собраний Советского Союза.
На базе этого музея предполагается создать новый огромный музей, такой, как сказано в письме, как Британский музей или Лувр. Любопытен рецепт. Во-первых, для пополнения экспозиции западноевропейского искусства мы считаем безусловно необходимым передать в наш музей коллекции Музея нового западного искусства. Следующим пунктом очень насыщенного информационно и политически письма является предложение о пополнении фондов, в основном западноевропейского искусства, произведениями, поступившими или продолжающими поступать – напомню, это июнь 45-го – из Германии в порядке возмещения натурой причиненного нам ущерба (это цитата). Чуть позже на Потсдамской конференции Советский Союз подпишет все соглашения, связанные с тем, что предметы искусства, культуры и культа поверженной нацисткой Германии не могут являться предметами вот такой компенсации. Тем не менее, это происходило.
Более того, предлагается для организации отдела русского искусства расширить коллекции имеющиеся. Каким образом? Типические образцы произведений русский художников из других музеев. Ситуация, в общем-то, беспрецедентная. Огромное количество произведений варварски вывезено из Советского Союза в Германию, большая часть этих произведений не возвращена до сих пор, она бесследно исчезла. Не важно, это экспонаты Царского села или Павловского, Твери, Смоленска и так далее, это исчезло бесследно. Так вот, в тех музеях, которые смогли себя сохранить, предлагается забрать вещи периферийных музеев, во дворцах-музеях и музеях-усадьбах. Иными словами, уже в июне 45-го года идет речь о создании огромного нового, не только универсального музея, но и музея мирового искусства ценой не только собраний поверженной нацисткой Германии, но и ценой пополнения коллекций будущего музея лучшими экспонатами из музеев самых разных, периферийных и центральных.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Увеличить площади ГМИИ, преобразованного в Музей западного искусства СССР, планировали за счет передачи двух зданий поблизости, Института Маркса, Энгельса и Ленина и, собственно, Музея нового западного искусства.