Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2021-07-03
С. Бунтман
―
Добрый день. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Очень много у нас сегодня разнообразных тел. Тем. И мы сегодня…
А. Венедиктов
―
Не тел, а антител. Много разнообразных антител.
С. Бунтман
―
Тела против антител. Мы сегодня поговорим о прямой линии, об отставке ректора ВШЭ. И о Лукашенко и новых его делах. И поговорим о съезде «Яблока» и том, чем может быть его список и его кандидаты. Ну и естественно о ковиде тоже. Сейчас даже ваши вопросы говорят о том, что лавинообразно идет совершенно противоречивая и абсолютно непонятная или плохо прочитанная информация о заболеваемости, про прививки и про антиковидные меры.
А. Венедиктов
―
Она идет разнообразная, потому что разнообразные меры принимаются и в нашей стране и не в нашей стране. И вопрос эффективности он уже определился. Это сначала локдаун, потом прививка. То есть локдаун дает возможность выиграть время для прививки. Это то, что делал Израиль, Германия. Это один процесс. А второй процесс – новый штамм. Вчера во Франции состоялось заседание совета при президенте медицинского, не помню, как называется. И они уже начинают говорить, что индийский штамм или «дельта», который идет с британских островов, потому что там резкий рост, начинает вытеснять предыдущий штамм и поэтому нужно предпринимать новые меры. На самом деле мы видим такие волны атаки, агрессии со стороны соответственно коронавируса. Если чуть отойти и посмотреть, мы не исключение в этом. В Москве уже за 90%, как говорят власти санитарные это уже «дельта», которая вытеснила полностью, сначала уханьский штамм британский, потом британский вытеснил соответственно «дельта». «Эпсилон» похож на «дельту». И ученые готовятся к «лямбде».
С. Бунтман
―
Господи.
А. Венедиктов
―
Да, они по греческому алфавиту. И они вот такие. Поэтому вопрос о том, каким образом привести к понижению хотя бы смертности и соответственно загрузки лечебных учреждений, которые уже трещат. В Британии трещат опять. В Италии было принято постановление о том, что все лечащие, социальные все должны быть привиты. Сто процентов. Или до свидания. Вплоть до этого. Это постановление правительства. То есть страны…
С. Бунтман
―
Италия в первую волну наелась так, что теперь до смерти напуганы. И правильно делают.
А. Венедиктов
―
Готовиться надо к следующей волне, а не к нынешней что называется. Поэтому действительно решения противоречивые. Потому что повторяю, по идее идеально локдаун полный, массовая прививка во время локдауна на этом идеальном мире, в мире диктатора какого-нибудь - все по домам. И ходят люди со шприцами, три недели посидели и можете выходить. Но это невозможно даже в диктаторских режимах. Поэтому решения такие противоречивые и решения, которые будут еще, они неизвестны. Например, вчера, выступая на, по-моему, или на Вестях или урбанистическом форуме в Москве, глава Роспотребнадзора госпожа Попова сказала, что один человек в час-пик на станции метро «Новокузнецкая» контактирует с 6-8 тысячами человек и вот вам, пожалуйста…
С. Бунтман
―
Вот вам. А что нам. А что делать-то.
А. Венедиктов
―
Нам – потому что Роспотребнадзор на себя это не возьмет. Закрытие общественного транспорта спокойно переложит на городские власти или власти субъектов федерации. Вы там со своими и бейтесь. То есть когда нужно - рекомендации все закрыть или все открыть. «Артек» открыть, а потом там вспышка. А когда не нужно – нет, мы просто вам говорим, а вы уж сами там решайте. И, конечно, правильный вопрос: почему транспорт не закрывают, а рестораны, кафе и бары закрывают. То есть понятно почему, когда рестораны, кафе и бары закрывают. Но почему тогда и транспорт не закрывают. Максим Ликсутов вчера говорил, что тогда город встанет. Сколько миллионов людей передвигается общественным транспортом, - город встанет. И здесь, конечно, выбор какой. Это значит, что помимо того, что город встанет, это потеря рабочих мест, люди перестанут зарабатывать. Разорятся и так далее. Это эпидемия. Поэтому и противоречивая информация. Представьте себе, что вы мэр маленького городишки и у вас эпидемия. Вы что будете делать? Шлагбаумы будем ставить на въезд. Как там в Краснодарский край сейчас туристов постановление губернатора. А, все равно. Приезжаем с ПЦР, мы знаем, что он действует 72 часа, на самом деле еще меньше. То есть взял ПЦР, все хорошо, приехал, заразился. И пошел болеть разносить заразу. От чего он защищает ПЦР. Три дня считают врачи максимум.
С. Бунтман
―
У меня ощущение, чтобы бумажка была просто.
А. Венедиктов
―
Да нет, по всем миру так. И в Шенгенской зоне тоже для того, чтобы летать на самолете нужно либо QR-код, извини меня, для граждан Шенгенской зоны. Которые привились либо «Модерной», либо «Пфайзером», либо «АстраЗенекой», либо индийской вакциной. Либо справка о том, что ты переболел меньше чем 6 месяцев назад. Либо ПЦР. Все бумажки. Но это просто перелет, понятно, ты не летишь три дня подряд. А тут непонятно. То есть надо делать ПЦР каждые три дня, получается. Ну и дальше, дальше. Поэтому враг наступает с новым оружием, а у нас оружие не выковано. Вернее оно выковано, непонятно, как его применять. И когда спрашивают часто, а кто виноват в том, что у нас такая смертность, такой рост. Скажу: новый штамм. С новыми качествами. Не надо валить на людей, которые не успели привиться. Можно на это указать, но валить не надо. Можно валить на власть, которая не успела приготовиться. Новый штамм и идет еще новый. И французы вчера говорили о том, что готовимся к 4-й волне в сентябре. А эти игры в слова, нет, вы знаете это не третья волна, это еще вторая.
С. Бунтман
―
Вторая с половиной, да.
А.Венедиктов: Готовиться надо к следующей волне, а не к нынешней. Поэтому действительно решения противоречивые
А. Венедиктов
―
Кого это волнует на самом деле. Чтобы вы понимали, и ситуация, и решения будут ситуативными. Я просто, поскольку когда-то был историком, могу себя поместить в какой-нибудь 19 год во время испанки или вспышки оспы или чумы в средневековой Европе, там городские власти принимали разные решения. Не знали, чего делать.
С. Бунтман
―
Я видел фото, указывает на то, что нужно надеть маску полицейский во время испанки. Ника пишет нам: объясняю Поповой - Если все будут в масках, тысячи в метро не заразятся.
А. Венедиктов
―
Ну объясняйте Поповой.
С. Бунтман
―
При входе в метро звучит текст про маски и перчатки. Но стоящие сотрудники, - Аня пишет, - иногда трое, четверо смотрят на людей, которые идут без масок мимо них. А я в шоке. А для чего эти люди стоят. Я не знаю, что сказать. Я очень давно в метро не был. Ну вот с одной стороны есть масса народу, которые не верят ни в маски, ни в перчатки, ни во что. А с другой стороны требуют контроля. Я только в общественном транспорте в лифте здесь езжу.
А. Венедиктов
―
А попробуй оштрафовать. Как вы себе это видите в толпе в метро. Во-первых, все с криком «это для того чтобы казну пополнять, карманы набивать», а во-вторых, как вы вытащите этих людей из толпы, которые идут. Расскажите мне. А если они будут отбиваться. Вы же им придете на помощь, правда, вы же не сотрудникам полиции придете на помощь. Придете на помощь тем, кого потащили грубо. А не грубо они не пойдут и все. И чего тогда.
С. Бунтман
―
Скорее всего не придут на помощь, а снимут на телефон.
А. Венедиктов
―
Да, это может быть. Поэтому чего тут придуриваться-то.
С. Бунтман
―
Народ не хочет жить. Повсеместно вижу, мимо турникетов заходят в масках и тут же снимают на подбородок. Это как?
А. Венедиктов
―
Как я должен на вопрос «это как?» отвечать. Это так.
С. Бунтман
―
Здесь вопрос в воздух. Я просто как ощущение здесь. Это как? Почему Россия не может обеспечить себя вакциной? – Лев спрашивает.
А. Венедиктов
―
Потому что, Лев, производственные мощности не позволяют. Вот если бы все сейчас сразу пошли, представьте себе, давайте я приведу пример. В Москве до этой кампании прививалось 6-8 тысяч человек в день. Возможности быстрой вакцинации было 50 тысяч человек в день. Сейчас 80 тысяч человек в день. Это в Москве. А что касается более отдаленных – заводы не выдают столько мощности. Можно пересчитать. Нам нужно на взрослое население 200 миллионов доз. 109 миллионов у нас 18+, умножаем на две дозы – 200 миллионов доз производство. Которое определенное время хранится, определенным образом транспортируется. Определенным образом расходуется. Это такая логистика. Никакая страна не может себя обеспечить. Они же закупают друг у друга. Посмотрите, скандал на скандале. Нехватка, переброска. Нарушение сроков хранения. Это новое производство что называется. Я не оправдываю, я объясняю. Просто это надо налаживать. И доводить. Но если не будет спроса, чего производить. Это для вас она бесплатна, а для производителей города, субъектов федерации – они за это платят.
С. Бунтман
―
Отвечаю Алексею Ры или Алексею Пы. Почему мы без масок. Потому что а) мы сидим, между нами стекло, во-вторых, у нас вся редакция обрабатывается. А в здании мы ходим в масках. И выходим. Так что не сидите и не зудите, что называется. Не сравнивайте одно с другим. По данным BBC Великобритании пока меньше двух тысяч в больницах, вроде работает вакцинация.
А. Венедиктов
―
Рост идет.
С. Бунтман
―
Почему Россия не закрывает границы с Индией?
А. Венедиктов
―
Не знаю.
С. Бунтман
―
Не через Индию сейчас приходит.
А. Венедиктов
―
Отовсюду приходит. Через все дыры все приходит.
С. Бунтман
―
Почему система распознавания лиц быстро находит оппозиционеров, а игнорирующих маски не распознает.
А. Венедиктов
―
Я думаю, распознает. Просто их две трети от взрослых 7,5 миллионов. Это 5 миллионов. И чего?
С. Бунтман
―
Да, не зудите, Сергей Сергеевич. Именно, потому что не надо чушью собачьей заниматься. Это я не вам, а тому замечательному человеку, который мне кажется, мало чего понимает вообще. В жизни. Зацепитесь за это и продолжайте в течение двух часов, потому что вам делать нечего. Алеш, все-таки хотя бы Москва близка к оптимальным мерам антиковидным.
А.Венедиктов: В Москве до этой кампании прививалось 6-8 тысяч человек в день. Сейчас 80 тысяч человек в день
А. Венедиктов
―
Очевидно мировая практика: локдаун, вакцинация. Всё. Других мер нет. Москва идет по линии локдауна, мини-локдауна и вакцинации. Принуждение к локдауну, к вакцинации. Всякие пряники и кнуты и так далее. То есть направление правильное, скорость неправильная. Но вот разговаривая с представителями московских властей, вот город встанет, ответ - город вымрет. И вот эта история про это. То есть история баланса и ответственности. Где большие потери. Надо поддерживать бизнес, хорошо, мы не делаем локдаун. Как в марте, не закрываем такой-сякой бизнес. Ага. Но вы же половину закрыли. Рестораны, кафе и так далее. Ага. Но мы же разрешили QR-код и так далее. То есть поиск на ощупь это все компромисс. Между интересами человека, бизнеса и города. Отдельного человека, бизнеса и города. И тут нет хорошего ответа. Тут между очень плохим и очень-очень плохим. И моргом. Ну я вот видел кадры из морга, где все столы заполнены. В Москве опять свыше 100. За июнь еще цифр нет официальных, но за июнь избыточная смертность по отношению к июню 19-го года, то есть доковидному году, она я думаю, будет 70%. Плюс 70%. Больше. Ну посмотрим. Потому что мы же видим, на плато огромное мы встали по выявлению, а по смертности мы продолжаем бить все рекорды. 110 сегодня, по-моему. И Питер то же самое. Крупные мегаполисы, туристические центры, которые не закрыть. Совсем. Потому что это конец городу и конец бизнесу. Где пройти на ощупь, я бы сказал, что это слепые на ощупь, там нет зрячих.
С. Бунтман
―
А каким оказался опыт пропусков электронных.
А. Венедиктов
―
Тогда сбили волну. И без вакцины. Это еще не было вакцины. Это и есть локдаун, собственно говоря. Даже Москва ушла в дефицитный бюджет. Тогда.
С. Бунтман
―
Вопрос, в Финляндии говорят, что новая волна связана с посещением матчей…
А. Венедиктов
―
Я вчера встречался с послом Финляндии. Он был у нас в гостях. Мы с ним пили чай. Он мне сказал, что 9% болельщиков, вернувшихся из Санкт-Петербурга, заразились ковидом. Вот вам цифры. Когда они возвращались, их тестировали. У них оказался ковид.
С. Бунтман
―
Ну и там была распространена просьба протестироваться всем, кто был. Я об этом читал. Была официальная просьба. Пока выявили 9%. Я говорю про интерпретацию, в Финляндии говорят, что волна связана с посещением матчей. 800 человек, из них 9%.
А. Венедиктов
―
9% это много или мало. Одномоментно. Вот и считайте, волна это или не волна. Говоря о том, что еще 9% контактируют с остальными и так далее.
С. Бунтман
―
Действуют ли в России европейские QR-коды? – спрашивает Александр.
А. Венедиктов
―
Нет. В Москве не действуют. И это тоже вчера я дискутировал со своими товарищами, как сделать так, посол говорит Финляндии о том, что даже привитые дипломаты и даже привитые «Спутником» дипломаты, у них QR-кодов нет, потому что нет аккаунтов на Госуслугах или Мос.ру. То есть система несовершенна, я сказал, что мы в МИДе и с московским правительством это обсудим в начале следующей недели. Как сделать так, чтобы это действовало. Мне отвечают, между прочим, политически. А наш «Спутник» не принимается. Так у нас «Пфайзер» не принимается. В Европах.
С. Бунтман
―
Это правильно мериться?
А. Венедиктов
―
Неправильно, но так и есть. Мы же сейчас говорим, что есть. Это неправильно.
С. Бунтман
―
Один из посетителей чата говорит, что выход только в покупке западной вакцины.
А.Венедиктов: Мировая практика: локдаун, вакцинация. Других мер нет. Москва идет по линии локдауна и вакцинации
А. Венедиктов
―
Нет, мы столько не сможем купить. Во-первых, это не так, вот я уже говорил, что в Черногории, например, есть и «Спутник», и все западные вакцины, и люди там выбирают приблизительно на равные части. 12% - «Спутник». 12% - «АстраЗенека». 15% - «Пфайзер». Это не так. Кроме того, Запад тоже не может производить 200 миллионов вот так вакцин. Выбор это было бы хорошо, безусловно, и я бы поддержал это, и это надо делать. И мне кажется, в данном случае власть позволяет себе пренебречь по политическим и этическим мотивам, как она их видит, иностранные вакцины. Но вот уже аккуратно слухи проникают, что «Пфайзер» 400 тысяч будет закуплено доз. Но это 200 тысяч. Они улетят в один день.
С. Бунтман
―
На «Эхе» уже записались на ревакцинацию?
А. Венедиктов
―
Я не знаю. Я не веду учет. Но я слышал, что некоторые наши сотрудники готовятся к этому.
С. Бунтман
―
Особенно те, кто первыми привился.
А. Венедиктов
―
Естественно. Поэтому не веду учет. Я себе вторую прививку «Спутника» ставлю завтра. Так что до встречи в эфире что называется.
С. Бунтман
―
Очень не нравится наша пластиковая перегородка. Считают, что это антинаучно.
А. Венедиктов
―
Отключитесь.
С. Бунтман
―
Сейчас мы вам предлагаем абсолютно безболезненную…
А. Венедиктов
―
Это, друзья мои, из серии «Гостайны». И знаменитый Владимир Губарев 80-летний, который написал книгу «Царь-бомба». Тайна создания термоядерного оружия, то есть понятно, оружие, которое было испытано в октябре 1961 года только. Он конечно великий публицист, автор трудов об истории науки. Мы вам предлагаем. Естественно, прикладываем «Дилетант» с А. Д. Сахаровым. И Джеймсом Бондом. Потому что промышленный шпионаж это тоже наше все. И кстати, в этот вторник в 20 часов, поскольку Сорокина взяла тайм-аут, ушла в отпуск, мы с Юрием Кобаладзе, с генералом Кобаладзе сделаем первую передачу из серии «Кембриджская пятерка». Будем рассказывать вам о Берджессе. История нашей разведки в Британии. Если вы зайдете, я говорю для радийных слушателей, потому что ютубные так видят, на наш Шоп.Дилетант.Медиа, вы сможете со скидкой в сто рублей купить книгу Владимира Губарева «Царь-бомба». А также два «Дилетанта». Скидка – наш подарок. Потому что сейчас время раскрывать гостайны, тут глядишь, еще какой-нибудь закон будет принят, и мы про это не сможем вам рассказывать.
С. Бунтман
―
Зато про закон мы вам расскажем в течение программы.
А. Венедиктов
―
Пока идут новости – Шоп.Дилетант.Медиа, и вперед.
С. Бунтман
―
Иоанн Иванов, мы вам ответим то, что известно о процентах вакцинированности в разных странах.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. Делаем резкий поворот в сторону Вышки.
А. Венедиктов
―
Прозвучало зловеще.
С. Бунтман
―
Потеряла своего ректора.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Основателя. Как рассматривать этот акт?
А. Венедиктов
―
Я этот акт рассматриваю, что это государство вынудило Кузьминова уйти. По нескольким причинам. Я хотел бы напомнить нашим слушателям и зрителям, что глава наблюдательного совета Вышки – первый зам. главы администрации Сергей Кириенко. И без него бы там комар не чихнул в кадровом смысле. Это первое. Это надо понимать. История заключается в том, что я уже упоминал как-то, что то, что раньше считалось возможным быть таким рассадником вольнодумства, я бы сказал. В науке. Особенно в социальных науках ведет к вольнодумству в поведении. Это очевидно. Что не может здесь быть вольнодумом, а там не быть.
С. Бунтман
―
Свобода – естественное следствие просвещения.
А.Венедиктов: 9% болельщиков, вернувшихся из Санкт-Петербурга, заразились ковидом
А. Венедиктов
―
Можно и так. Я предпочитаю слово «вольнодумство». Власти увидели, что огромное количество молодых людей участвует в протестных акциях или участвует, начиная от участия физического и заканчивая поддержкой в социальных сетях. Посмотрели реестрик, поняли, что значительная часть московского студенчества, которая участвует в протестных акциях это студенты Вышки. Потому что вольнодумство в науках ведет к вольнодумству в поведении. И решили взять под более жесткий контроль этот университет. Один из лучших университетов РФ. Понятно, что, имея ректором человека, основателя, который почти 30 лет его строил, оброс связями, в том числе в госаппарате, у которого глава набсовета был сначала Володин, теперь Кириенко. У которого жена – председатель ЦБ, то есть входящая, кандидат в члены политбюро. Назовем это так. Без него, мимо него взять под контроль этот университет, вольнодумство в этом университете нельзя. Кроме того, этот университет ВШЭ известен огромными иностранными связями. Связями с иностранными учеными. Там работает огромное число ученых. Общий тренд просветительской деятельности на взаимоотношение с иностранцами, он чрезвычайно ограничивает. Новое законодательство ограничивает эти возможности. То есть, так или иначе, университет нужно брать под контроль. Поэтому по вторичным признакам к Кузьминову было применено некое увещевание. Назову так. Может быть к нему, может быть к его супруге, может к ним обоим. И в результате было достигнуто соглашение, что он уходит на чисто научную работу. То есть он не отвечает за кадры. И за организацию, собственно, под контроль надо вот это брать. И наградили орденом вдогонку. И назначили варяга. Потому что если бы просто, как нам говорят «я устал, я ухожу, буду книжки писать» понятно, что человек изнутри вышел и никакого ордена. За что орден? – за ненаписанные книжки что ли. Орден – это в конце работы. Конец твоей работе. И дали варяга, технократа 43-летнего. Математика кстати, не из социальных наук, что называется. Человек, который до недавнего времени возглавлял дальневосточный государственный университет федеральный. То есть человек Фурсенко. А до этого был проректором МГУ. И его называли в качестве сменщика Садовничего. Я в этом сомневался. Тем не менее, все вполне возможно. То есть человека, которого власть вполне считает способным административно, административной, не научной работе с шестого года, вполне возможным привести в чувство с точки зрения политической этот университет. Я сейчас не буду рассказывать о вкладе этого университета в образование, считаю, что Ярослав Кузьминов уже вошел в историю созданием такого мощного университета с европейскими правилами. Да, он действительно подвергался критике со всех сторон, в том числе с точки зрения оппозиции, когда он закрывал направления, из-за этого уходила профессура. Не поддерживал студентов. Говорил, что университет вне политики. Все это так было. Мы сейчас говорим об историческом наследии. Историческое наследие это Вышка и уже люди, которые обучались и обучали в Вышке. Что произойдет дальше - можно всячески себе представлять. Я думаю, что с точки зрения социальных наук, да и связи с иностранными коллегами, будет такая засушка. Меня мои друзья, в том числе высокопоставленные вчера спрашивали, что у меня ребенок хотел пойти в Вышку.
С. Бунтман
―
Сейчас бы ты выпускал класс…
А. Венедиктов
―
Я же всегда говорил, идите куда хотите. У меня все было просто. Идите, куда душа лежит.
С. Бунтман
―
Да. Но вот если бы тебя спросили…
А.Венедиктов: Я этот акт рассматриваю, что это государство вынудило Кузьминова уйти. По нескольким причинам
А. Венедиктов
―
Надо идти все равно, на сегодняшний день Вышка – один из лучших университетов. И, конечно, я вижу, что пока профессура не разбегается. Поэтому надо учиться там, где хочется. В крайнем случае, как говорила моя бабушка – подпоясался и в другую деревню. Но сейчас я не стану говорить, что с ней будет, посмотрим, как люди себя будут вести. Прежде всего, профессура. Но я хочу отметить, что одновременно с этим, не изолированный факт – это вопрос контроля над студенчеством и над образованием. Одновременно с этим нежелательной организацией признан был Бард-колледж, который был партнером СПГУ и партнером кудринского университета, который организовывается. Как нежелательный. Одновременно с этим президентом Российской академии образования стала небезызвестная Ольга Васильева. Бывший министр образования. Человек вполне себе реакционных взглядов. Консервативных. Я прекрасно помню, как мой сын отреагировал, когда говорит, что уроки труда это классы учиться убирать. Дежурным. Это ее была позиция. Это воспитание к труду. Вот такой человек возглавляет академию образования. Плюс закон о просветительстве. Мы все видим. Поэтому это не изолированный факт. Это общая история. Если раньше эта зона была вне прямого контроля Кремля, потому что студенчество еще года два назад очень неактивно участвовало за редким исключением в политической деятельности. В протестной, скажем так. То последний год, связанный, прежде всего, конечно, с несправедливостью по отношению к Алексею Навальному, к несправедливости его заключения, несправедливости его посадки и поведения с ним. Студенчество активизировалось. Естественно, молодые люди на это реагируют. Значительная часть. Не все, конечно. Ну и власть перешла в контрнаступление. На мой взгляд. И на этом фронте, и в этой зоне. Я уже говорил, была зона желтая – желтый сигнал светофора…
С. Бунтман
―
После 19-го был еще желтый.
А. Венедиктов
―
Желтый.
С. Бунтман
―
Или оранжевый уже.
А. Венедиктов
―
Я как светофор. А сейчас красный. Эта зона такая. Поэтому я бы рассматривал историю Вышки, очень, конечно, обидно, я думаю, что, несмотря на все претензии, которые у разных людей есть к Вышке как любому учебному заведению. Есть претензии к Оксфорду, к Соборе, Гарварду. Естественно. Есть претензии к Вышке. Я сравниваю эти вещи. Но я знаю огромное число людей, которые довольны, как их дети получали там образование, какими они выходили из Вышки. С какими умениями. Но еще раз повторю, что университет это не только лекции и семинары. Это среда. И все мне это напоминает, Сережа, 80-е годы 19-го века.
С. Бунтман
―
Об этом чат говорит.
А.Венедиктов: Ярослав Кузьминов уже вошел в историю созданием такого мощного университета с европейскими правилами
А. Венедиктов
―
Времена и борьба при Александре Втором за вольности и при Александре Третьем и при Николае Втором за вольности. И с разным успехом, но там был один такой элемент, когда профессура поддерживала студентов. Еще раз повторю, необязательно революционных. Но за вольности. За свободы. И в этой связи мне это напоминает, история с Вышкой она такая. Ярослав Кузьминов, с которым мы очень сильно спорили и спорим и ругались и ругаемся и по поводу некоторых его публичных позиций, и по поводу некоторых историй, связанных уже напрямую, я напомню историю с Дмитрием Песковым. Когда в Вышке была стерта запись с ним интервью.
С. Бунтман
―
А это разве ректор решал?
А. Венедиктов
―
Ректор это объяснял. Защищал эту позицию. И когда был отменен эфир с Любовью Соболь. Он брал на себя все это говно. Ну вот ты ректор, ты первое лицо, ты и бери на себя. Поэтому мы с ним спорили на эту тему. Ты там можешь, я ему говорил, пить с кем хочешь и работай печенью, но то, что делают твои студенты, твои сотрудники… Он говорил: ну вот это я считаю это правильным. Но я напомню, что уходя, он извинился перед всеми и за все. В чем он обидел, как он считал невольно людей.
С. Бунтман
―
Спрашивают: Кузьминов – туз, позовете его?
А. Венедиктов
―
Да, я его позову. Уже позвал. Но хочу сказать, были вопросы, нет, мой сын в Вышке не учится и не учился. Чтобы было понятно, что у меня там личного интереса нет так говорить. На всякий случай.
С. Бунтман
―
Понятно.
А. Венедиктов
―
И не поступал, не учился. Он считал и считает, что для него это слишком высокий замах. Я считаю, что напрасно так считает. Нет таких вершин, которые бы не взяли Венедиктовы. Но он так считает. Я просто говорю, что нет никаких личных интересов.
С. Бунтман
―
Давайте перескочим на две абсолютно абсурдно-анекдотические ситуации. Одна, во всяком случае. Ситуация с игристым из Шампани и названиями, запрещается все, что не производится у нас, называть шампанским. Если правильно поняли. Но я не уверен, что мы все правильно что-то понимаем.
А. Венедиктов
―
Поскольку я в этом вопросе не разбирался, некомпетентен, то «no comment».
С. Бунтман
―
Ну да. Это сильно обсуждается. Надо посмотреть юристам. И специалистам по брендам и по авторским правам, про регистрации и так далее. А так звучит абсолютно абсурдно, вы правы. В такой огласовке звучит как абсолютная чушь. Связка странная. Прямая линия. И главное, что Путин. Во-первых, сначала сама форма «прямой линии». Формат.
А. Венедиктов
―
Это все мне напомнило ящик, который государь император Павел Первый велел повесить на Зимнем дворце, на Эрмитаже сказал бы я. Тем не менее, велел повесить и туда кидали челобитные, жалобы, прошения. И как известно, император начинал рабочий день, что повелевал приносить ему и сам читал, накладывал резолюции, давал команды. Чисто павловская история. Государь напрямую. И для тех людей, которые годами бьются, не могут решить вопросы проваленной крыши, затопленной дороги, получения доплаты к пенсии и так далее. Это возможно единственный способ простучаться и прозвониться. Поэтому в отличие от многих комментаторов я не могу, оттопырив мизинец и с высокомерной улыбкой сказать: да кому это надо. Вот этому человеку надо, которому крышу починили. Вот вам не надо, а ему надо. Это первое. И, конечно, это образ государя, который карает и милует и разбирается. Вот опять ящик на Зимнем.
А.Венедиктов: Это образ государя, который карает и милует и разбирается. Вот опять ящик на Зимнем
С. Бунтман
―
Святой Людовик, сидящий под дубом.
А. Венедиктов
―
Да. Абсолютно. Подать прошение. Поэтому вот эту часть давайте мы запомним, поставим галочку. Теперь с точки зрения организации, ну, это вопрос к тем, кто организует. Потому что я знаю, что все эти два миллиона вопросов действительно берутся, складируются, даются по ним поручения, по темам. Это правда. И администрация президента получает, прикрепляются такие уголки в каждому и расписывается, кому разобраться и доложить. С позапрошлого года с прошлой линии 750 тысяч вопросов было отработано. Как было сказано. На уровне деревни, города, субъекта. Министерства. С точки зрения политической то, что как раз интересует, может быть, то, чем должен заниматься на самом деле президент. То есть с точки зрения его компетенции. Здесь я отметил бы две вещи. Это украинский сюжет и связанный с этим – история с «Дефендером». С эсминцем, который зашел в территориальные воды Крыма. Эти две политические темы, потому что все остальное либо отшучивался - да я буду на печке сидеть. Ну слушайте, 11-й год в сентябре что ли на встрече с Путиным я спросил его: «Пойдете на третий срок?» Во время Медведева. Он говорит: «А тебе зачем?» Я говорю: «Здрасьте вам, пожалуйста. Ну как зачем. Мне чтобы людям рассказать, слушателям “Эхо Москвы”». Он говорит: «Когда решу, тогда узнаете». Ну вот, без ответа. То же самое – на печке сидеть. Вот это не интересно. А вот Украина, потому что он точно понимает, что то, что он скажет, будет потом отлито в решениях, в граните, в постановлениях. В движениях войск. В санкциях. Это раз история. И вторая – это связанная с прямым столкновением военным с объединенным Западом, с НАТО на примере «Дефендера». Это два. Вот чего я оттуда вытянул. Для себя. Наверное, другие обозреватели вытянут другое. Я наблюдаю за этим, поэтому это я и вытянул.
С. Бунтман
―
А украинский закон…
А. Венедиктов
―
Это Украина.
С. Бунтман
―
Оценка украинского закона, который, мягко говоря, не соответствует его сути.
А. Венедиктов
―
Главное соответствует видению президента Путина для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что на Украине произошел государственный переворот, кровавый. Тогда майдан. Она отдана под внешнее управление Вашингтона. И она руководится нацистами. И это закон нацистский. Он все время про это говорит. Дело не в законе, а в том, что его видение истории как фундамента своей легитимности, прежде всего история Великой Отечественной войны, показать, что это пришли соответственно нацисты, фашисты к власти. Вот вам доказательство. Этот закон о коренных народах. И действительно, если ты просто читаешь заглавие - «О коренных народах Украины». Смотришь перечисление – там нет русского народа. Нехорошо. Но на самом деле закон же читается не как манифест и политический документ, а как юридический документ. И в этом законе определение малочисленных народов, в том числе среди 1-2-3 указано, что к малочисленным народам в этом законе относятся народы, не имеющие своей государственности. И поэтому – внимание – там нет не только русского народа, там нет украинского народа, то есть закон о коренных народах Украины не содержит украинцев как коренного народа. Там нет белорусов, там нет поляков, там нет венгров, там нет румын, которые живут на территории нынешней Украины издавна. И, собственно говоря, когда начинаешь в этом копаться, ты видишь, что есть понятие коренные народы - те народы, которые 1-2-3-4 и не имеют государственности. Они там перечислены. Это караимы, крымчаки, крымские татары…
С. Бунтман
―
Но это речь о Крыме.
А. Венедиктов
―
И всё. Все остальные народы не украинские относятся к другой категории. Которая называется – национальные меньшинства. И регулируется другим законом и Конституцией Украины. И русские там есть. У нас тоже есть такой закон, но к нему придраться трудно, потому что знаешь, как он называется? – о малочисленных коренных народах. Вот если бы в заголовке было - не имеющих государственности – и сказать было бы нечего. Но это дело Украины.
С. Бунтман
―
Ты говоришь, вот что это видение президента.
А. Венедиктов
―
Да, это важно.
С. Бунтман
―
И все примеры подбиваются под его тезисы.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Что бы они ни говорили. Из них берется что-то, перекореживается и подбивается под тезисы.
А. Венедиктов
―
Я про это и говорю.
С. Бунтман
―
Но это же президент страны. …Надо жить в видении одного человека.
А. Венедиктов
―
Президент страны по Конституции определяет внутреннюю и внешнюю политику. Он внешнюю политику строит на своих конструкциях. У нас такая замечательная авторитарная Конституция. Принятая в 1993 году. Верховный главнокомандующий, напомню я. Поэтому вот этот закон, он это знает то, что я сказал. Но он понимает, что неловкое название, скажем, оно дает возможность ему вот так препарировать и преподносить этот закон. И это история исключительно для внутреннего потребления. Исключительно для российского потребления. Потому что в Украине, за которую я сегодня буду болеть на футбольном матче, я сразу хочу сказать, извините меня, болельщики английской сборной…
С. Бунтман
―
Да, пожалуйста.
А. Венедиктов
―
Я понимаю, кому я это сказал.
С. Бунтман
―
Мы живем еще в свободной стране.
А.Венедиктов: Это юридическая статья. Поэтому мы столкнулись еще раз, безусловно, с пропагандой чистой
А. Венедиктов
―
У нас вольнодумство тут. Вот видите, у нас вольнодумство в этой студии. Так вот, слушатели «Эхо Москвы» и зрители должны понимать, что в этом законе, еще раз перечисляются народы, которые не имеют государственности. Это есть в законе, в определении малочисленного народа. Это определение - не имеющие собственной государственности. Это юридическая статья. Поэтому мы столкнулись еще раз, безусловно, с пропагандой чистой. Ну, президент тоже занимается пропагандой. Это правда. Но, к сожалению, это еще его видение, потому что а вот это они специально сделали, я так и понимаю. Но надо сказать, что там есть один нюанс, который играет ему на руку.
С. Бунтман
―
Это какой?
А. Венедиктов
―
Эти самые коренные народы, которые я назвал украинские коренные народы по этому закону имеют право отдавать детей в школы с родным языком, среднее образование до 8-го класса. А национальные меньшинства, к которым относятся русские, белорусы – до 4-го класса. Только начальная школа. И детсады. То есть на самом деле это юридически такое разделение в законах Украины есть. То есть в данном случае они получают преимущество, скажем, перед этим самым. И вот здесь возразить нечего. А вот на то, что там не упомянуты русские, ну там и украинцы еще раз подчеркну, не упомянуты. В коренных народах Украины.
С. Бунтман
―
Закон про другое. Но то, что говоришь, здесь относится больше, что они имеют меньше возможности учить язык… Народы, которые имеют государственность такие как Россия, Беларусь. Нет же Караимской федерации или…
А. Венедиктов
―
И чего, езжайте отсюда. Отправляйте детей учиться отсюда что ли.
С. Бунтман
―
Ну потому что это гораздо более, об этом надо передачу делать. Я кстати делал передачу.
А. Венедиктов
―
Я напомню, что украинских школ в России нет. Даже до 4-го класса. Это так, на всякий пожарный.
С. Бунтман
―
Даже до нулевого я бы сказал. Смотрим на Царь-бомбу.
А. Венедиктов
―
Еще раз напоминаем вам, что это серия «Гостайна». Сейчас договариваемся с издателем, чтобы из этой серии нам дали из истории оружия и разведки нам давали книги. Первый том на Шоп.Дилетант.Медиа. Пока будут идти новости, вы можете, слушая новости, одновременно зайти в Интернет и купить этот пакет с сахаровском номером «Дилетанта». И с английской разведкой.
С. Бунтман
―
Время у вас 10 минут на раздумья.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Продолжаем это занятие упоительное. Кроме того, что есть необычайная авторитарность в ругаемой тобой Конституции Российской Федерации, там еще есть много положений, в том числе, о политических партиях, о выборах, о свободах и так далее. Но все это обложено какой-то кучей всевозможных законов, которые признаются почему-то конституционными. Вот сейчас будет съезд «Яблока».
А. Венедиктов
―
Уже идет.
С. Бунтман
―
Уже идет, да. Сейчас будет решение съезда. Что главное в съезде «Яблока»?
А. Венедиктов
―
Для кого?
С. Бунтман
―
Для нас, для избирателей.
А.Венедиктов: Марина Литвинович, безусловно, оппонент администрации президента. И не просто оппонент
А. Венедиктов
―
Для вас, для избирателей «Яблока», я бы сказал так. Есть маркёр, на мой взгляд, именно для избирателей «Яблока». Я со многими разговаривал. Если съезд поддержит выдвижение Марины Литвинович в 198 округе от «Яблока» и ей не надо будет собирать подписи тогда в Государственную Думу – это дополнительный маркёр, чтобы за нее голосовать для избирателей «Яблока», для, я бы сказал, исторических избирателей «Яблока».Потому что Марина Литвинович, безусловно, оппонент администрации президента. И не просто оппонент. Она была вышвырнута из Общественной наблюдательной комиссии, занималась заключенными и не только политическими заключенными. Она занималась тем дерьмом, до которого у просто людей брезгливых руки не доходят у большинства. Ее вышвырнули, потому что она защищала их от произвола.
И я просто знаю уровень давления, чтобы «Яблоко» не включало в свои списки Марину Литвинович. К ней можно по-разному относиться. Но при этом она как фигура вот такая. И да, московская организация ее выдвинула, федеральный совет ее поддержал в 198 московском округе. И если сегодня-завтра съезд ее поддержит, то это такой знак того, что они не прогнулись.
С. Бунтман
―
А чем чревато, например, выдвижение Литвинович для самой партии «Яблоко»?
А. Венедиктов
―
Если вы с нами не хотите договариваться, если вы не хотите ограничиться умеренным оппонированием, потому что Марина Литвинович – яростный оппонент (понимаешь разницу между умеренным оппонентом и яростным оппонентом, то есть содержательным оппонентом), то тогда и не рассчитывайте, что мы будем себя так же вести, как вы ведете себя. Вы не хотите с нами, а мы не захотим с вами.Я знаю, что это серьезная и принципиальная история в администрации президента была. Потому что именно администрация президента это сделала, чтоб было понятно. Не МВД, не ФСБ, а вот АП, гражданские, которые отвечают за выборы, кстати. Можно делать любые заявления, а можно делать поступки. Поддержка Марины Литвинович в «Яблоке» в – это поступок съезда будет, если он будет. Я знаю, что там ведутся внутренние дискуссии.
С. Бунтман
―
Тамара Фадина пишет: «Мне интересно, что ответит съезд “Яблока” на письмо Андрея Пивоварова».
А. Венедиктов
―
Я не знаю. Интересно – следите за съездом.
С. Бунтман
―
Сапсан спрашивает: «Шлосберг идет?»
А. Венедиктов
―
Это еще один вопрос. Московская организация выдвинула опять Шлосберга по одному из московских округов. Мы это все завтра узнаем. Именно московских округов. Вообще, Москва – это такой маркёр. Во-первых, все знают, – и АП знает, и «Яблоко» знает, и «Единая Россия» знает, – что в Москве ни подбросить голоса, ни украсть голоса, ни подменить голоса невозможно уже 10 лет. Попытки есть. Они пресекаются на корню. Иначе бы в Москве не было такой Московской городской думы, где из 45 депутатов 17 оппоненты были избраны.
А.Венедиктов: Все знают, что в Москве ни украсть голоса, ни подменить голоса невозможно уже 10 лет
И поэтому она идет по Москве. И поэтому Шлосберг хочет идти по Москве. И есть шансы, если они зарегистрируются, что Москва в Государственной думе получит 1, 2, 3, 4 оппонентов «Единой России».
С. Бунтман
―
Иван Кожевников спрашивает: «А Вишневский?»
А. Венедиктов
―
Вишневский в Питере. Он, по-моему, член политсовета. Я сейчас говорю о людях, которые вызывают вопросы. У Вишневского нет вопросов. Его выдвигает «Яблоко». Это очевидно.
С. Бунтман
―
Да. Здесь спрашивают еще в связи с выборами: «Когда будет тестовое московское голосование?» Ярослав спрашивает.
А. Венедиктов
―
У нас идут дискуссии.
С. Бунтман
―
И сколько вопросов.
А. Венедиктов
―
Вопросов должно быть два. В смысле бюллетеня должно быть два, раз оно тестовое, потому что электронное голосование будет и списочное, и по округам. Еще выборы в двух округах в Мосгордуму. Поэтому сейчас день и ночь между QR-кодами та же самая группа занимается апгрейдом системы. Оно будет в июле, потому что со 2 августа будет запись на дистанционное электронное голосование. Со 2 августа, если мне не изменяет память. Значит, оно будет в июле где-нибудь вокруг 25 июля. Вот.Я по-прежнему считаю, что один вопрос должен быть задан, скажем, в связи с ковидом, в связи с локдауном и с принудительностью или обязательностью вакцинации определенных групп или всех. Предстоит формулировать вопрос. А второй – соотношение между общественным и частным транспортом. Мое предложение такое.
8 июля сейчас будет штаб по наблюдению за выборами, который будет обсуждать вместе со всеми политическими партиями, которые входят в Мосгордуму и не входят, то есть и ЛДПР, то есть 5 партий как минимум, соответственно, парламентские плюс «Яблоко», которое входит в Мосгордуму, будем обсуждать вопросы, которые мы предложим мэру. И тогда недели две на раскачку. Где-то в 20-х числах июля, 23-го – 25-го, мы…
Вот чего я предлагаю. Я предлагаю, что всем, у кого есть полные кабинеты на mos.ru (4,6 млн москвичей), им отправили бы дополнительные предложения без регистрации, без подачи заявки проголосовать по тесту. И ставлю себе планку 100 тысяч человек тестовое голосование. А для того, чтобы голосовать уже на выборах в Государственную думу, нужно будет подавать отдельно заявление. Из этих 4,6 нужно будет подавать заявление.
Я напомню, что на голосование электронное по Конституции у нас подало 1 010 000, а проголосовало 997 000. Поэтому я думаю, что 1,5 млн подадут с учетом безумной этой истории с тем, что как будут хранить бюллетени 3-дневного голосования, с учетом того, что не надо будет идти на участок, если в сентябре будет новая волна, можно нажать кнопочку дома, не отрывая жопу от дивана, что называется, или из космоса, или с Северного полюса, или сплавляясь по Амазонке. Ну, такой вызов современного общества.
Вот так. Приблизительно так. Но решения пока нет, потому что этот вопрос сейчас упирается в технический. Потому что там же у нас новация – вот это отложенное голосование. Мы должны испытать, когда вы нажали кнопку, мы делаем, чтобы ваш бюллетень еще не упал. Грубо говоря, нажали кнопку, скажем, под принуждением, а потом ушли от начальника и нажали кнопку, как хотели. Вот история в этом. И поэтому это надо отладить. Чтобы у вас не возникало сомнения, мы встретимся еще со всеми кандидатами зарегистрированными в Государственную думу от всех партий, объясним им это, покажем им это. Пусть они своих избирателей призывают голосовать или не голосовать. Но это выборы.
С. Бунтман
―
Но обоснованно?
А. Венедиктов
―
Да хоть необоснованно. Мы им расскажем, а дальше…
С. Бунтман
―
А дальше делайте, как хотите.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Странный вопрос от Андрея Игнатьева: «В новостройках знают люди свои избирательные участки?» Но это легко выяснить.
А. Венедиктов
―
Правильный вопрос. Мы поставили этот вопрос перед Мосгоризбиркомом. Мы в смысле штаб. И будет отдельный проект, программа для новостроек, чтоб сообщить, где участки. Но если вы голосуете электронно, вам чего участок, если у вас есть кабинет?
С. Бунтман
―
Нет, там начхать.
А. Венедиктов
―
Да, никуда идти не надо.
С. Бунтман
―
Имеется в виду обычное голосование. Сергей спрашивает: «Расследование “Дождя” про сим-карты и про электронное голосование по поправкам имело какие-то последствия?»
А. Венедиктов
―
Конечно имело, потому что оно было фуфловатое.
С. Бунтман
―
Но в нем разобрались?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
По сути.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Понятно. Дальше мы идем. Теперь у меня вопрос про Беларусь. Там все очень здорово катится куда-то.
А.Венедиктов: До санкций было выдворено 80 человек. Сегодня за полгода 800 уже прошло. Беларусь пропускает специально
А. Венедиктов
―
Катится в диктатуру, все понятно.
С. Бунтман
―
А не прикатилось ли уже?
А. Венедиктов
―
Нет. Смотрите, там все это переносится на международный уровень, потому что есть одна точка, о которой надо отдельно говорить. Я понимаю, что многие на это не обращали внимание. Эта история – ответка на санкции. Существует соглашение между странами – оно называется соглашение о реадмиссии. То есть если люди незаконно проникают на вашу территорию, страна, с территории которой люди проникают, должна принять их обратно.И у Беларуси такое соглашение о реадмиссии было с Европейский союзом. Понятно, что через территорию России и через территорию Беларуси люди из Средней Азии, из Афганистана, из Индии пытаются проникнуть в Европу. Поэтому было сделано соглашение о реадмиссии. И в прошлом году до введения санкций было выдворено, типа, 80 человек. Сегодня за полгода 800 уже прошло. То есть Беларусь пропускает специально.
С. Бунтман
―
Специально пропускает.
А. Венедиктов
―
Да, специально. Более того, она заявила, что она денонсирует соглашение о реадмиссии – она не будет принимать тех, кто через ее территорию прошел на территорию Евросоюза. Поэтому принято решение Европейским союзом направить дополнительные пограничные международные силы на границу Польши и Литвы с Беларусью. Вы себе представляете это? Дополнительные пограничные силы. Немцы, французы погранцы с новейшей техникой.
С. Бунтман
―
Это такая страшная месть, да?
А. Венедиктов
―
И только сегодня 100 человек было задержано на границе, которых белорусские пограничники пропускают, а европейские их останавливают.
С. Бунтман
―
Это вот вам, это страшная месть, да?
А. Венедиктов
―
Вот вам, да.
С. Бунтман
―
Если, например, тот же Эрдоган, когда был кризис эмиграционный в Европе, он говорил: «Да я вам всех сейчас напущу», и напускал, а тут втихую делается просто и все. Понятно. Скажи мне, что за союзное государство к 2030 году? Это что такое?
А. Венедиктов
―
Ну, опять обул, да? Сделал заявление Александр Григорьевич Лукашенко о том, что пора, нам нужно заниматься настоящей интеграцией с Россией и надо написать план до 2030 года. И такой тихий ступор в Кремле и на Старой площади со словами: «Подождите, мы же не так договаривались». Вот так.Обратите внимание, что белорусский премьер на последней неделе съездил в Казахстан. Лукашенко параллельно звонил Токаеву и договорились о покупке нефтепродуктов у Казахстана. А затем Китай готов дать сейчас огромный кредит Беларуси. Я вам говорю, Лукашенко – человек чрезвычайно изворотливый и хитрый. И конечно же, даже будучи в определенной степени обязан Российской Федерации удержанием власти… Видимо, в Кремле считали, что он ослаб и стал заложником, что частично верно. А частично неверно, потому что он тут же в Среднюю Азию и в Китай. И наш большой брат юго-восточный, конечно, этим воспользуется.
С. Бунтман
―
Так что если задаваться вопросом: что он для России – форпост-ледокол или же гиря на ногах и чемодан без ручки…
А. Венедиктов
―
Нет однозначного ответа.
С. Бунтман
―
Однозначного нет, значит он и то, и другое, и третье, и десятое?
А. Венедиктов
―
Я должен сказать тебе, как Лавров: это твой вывод.
С. Бунтман
―
Это мой вывод, да?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Хорошо, пусть это мой вывод. Кстати, о Лаврове. Эпохальная статья. Ты был в кружке по изучению статьи Лаврова?
А. Венедиктов
―
Да. Со словами «да что же это такое, блин…». Читаю его статью. Там вещи понятные. Когда он повторяет какие-то тезисы Путина, когда он трижды или четырежды цитирует Путина «как говорит наш президент Путин Владимир Владимирович» и дальше цитата внутри статьи, понятно, что не он это писал. Помнишь, как там в «Гадких лебедях» у Стругацких спрашивают писателя Банева: «Вы как пишете про национальное самосознание? Вы сначала пишете текст, а потом вставляете туда национальное самосознание?» «Нет, - говорит Банев, - сначала я до одури зачитываюсь речами господина президента, а только потом уже сам». Вот это вот Лавров.И, конечно, абсолютно вставной кусок или, как говорит Мария Захарова, жирный кусок про детей в некоторых западных школах, которые изучают, что Иисус Христос был бисексуалом. Это, конечно, безусловно должно было привлечь внимание и привлекло внимание всех, но не в том смысле, в каком Мария Владимировна это хотела. То есть уровень и град насмешек, именно насмешек, это невозможно серьезно разбирать, насмешек…
А.Венедиктов: Вот этот эпизод в статье – подмигивание: «Ребята, я же не серьезно. Вы же понимаете …»
С. Бунтман
―
Глумление.
А. Венедиктов
―
Вот что было глумлением? Вот этот эпизод в статье – подмигивание: «Ребята, я же не серьезно. Вы же понимаете, что все, что я пишу в этой статье…»
С. Бунтман
―
Неужели так может быть?
А. Венедиктов
―
А почему не может быть?
С. Бунтман
―
Может быть, да?
А. Венедиктов
―
Не, а почему не может быть?
С. Бунтман
―
Это Лавров нам глазами азбуку Морзе выдает.
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Знаешь, это как однажды на встрече с президентом один мой товарищ стоял за его спиной, и когда я говорил, он мне показывал вот так, типа, молчи.
С. Бунтман
―
Зашнуруй рот.
А. Венедиктов
―
Зашнуруй рот, да. А я там чего-то в очередной раз. Поэтому все может быть. Но это выглядит вставным куском. Это неправда. Ни в каких западных школах не изучают, что Иисус Христос, богочеловек, был бисексуалом. Та ссылка, которую прислала и опубликовала у нас на сайте – и вы можете это найти – Мария Владимировна Захарова, говорит, во-первых, не о бисексуальности, а о трансгендерности. Но это разные вещи, извините.
С. Бунтман
―
Господи.
А. Венедиктов
―
Нет, я просто думаю, что Машу надо познакомить с бисексуалом и с трансгендером, чтоб была понятна разница. Или Лаврова, я уж не знаю. А во-вторых, ни о каких школах там речи не идет. В общем, вот все. Если вынуть этот кусок, это такой унылый текст, который забывается на следующий день.
С. Бунтман
―
Это там было про рукопожатие как без всяких документов сделка?
А. Венедиктов
―
Нет, это у Путина. Обманули дурака на четыре кулака.
С. Бунтман
―
Нет-нет.
А. Венедиктов
―
А, русский народ, удар по ладоням?
С. Бунтман
―
Да, да, да.
А. Венедиктов
―
Да, там. Слушай, уже даже скучно совсем. А вот про Иисуса Христа, особенно когда про него… А что в наших школах Сергей Викторович изучал, когда был школьником про сексуальность Христа? Член КПСС с 1972 года.
С. Бунтман
―
Что никакого Христа не было. У него не может быть сексуальности или асексуальности, потому что его не было, как учит нас Берлиоз.
А. Венедиктов
―
Слушай, я могу это разбирать только чисто как анекдот. И у меня нет другого объяснения, кроме подмигивания, потому что мимо. И все на этом. Все забыли всё остальное про статью. Что он там еще написал? А про что он написал там?
С. Бунтман
―
Про рукопожатие помню, больше ничего.
А. Венедиктов
―
А я даже этого уже не помню. Вот и вся история.
С. Бунтман
―
Продолжение другими историями и ответами на ваши вопросы в чате и в СМСках – это будет через 3-4 минуты.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Мы продолжаем, дорогие друзья. Просят тебя сказать несколько слов о Черчесове. Я не уверен, что ты слушал пресс-конференцию.
А. Венедиктов
―
Я смотрел его…
С. Бунтман
―
Неужели ты смотрел пресс-конференцию?
А. Венедиктов
―
Я смотрел.
С. Бунтман
―
Ничего себе.
А. Венедиктов
―
Я ничего не слышал. Я без звука смотрел.
С. Бунтман
―
А, без звука?
А. Венедиктов
―
Я смотрел. У меня на экране шел Черчесов. Но я смотрел кусочек, когда сборная проиграла, когда он там руками размахивал. Я это все смотрел.
С. Бунтман
―
Это вот это ты смотрел. А вот как он…
А. Венедиктов
―
Я смотрел пресс-конференцию, еще раз повторяю, но я не слушал ее.
С. Бунтман
―
Но не слушал. Хорошо. Значит, вот на этом конец анекдота. Суть его именно в этом.
А. Венедиктов
―
Да. Но я читал, естественно, отклики. Я, кстати, с ним совершенно согласен, со Станиславом Черчесовым.
С. Бунтман
―
В чем, интересно?
А. Венедиктов
―
Сейчас тебе скажу. В том, что тренер национальной сборной – это государственный чиновник ранга генерал-лейтенанта. Назначен президентом и снят будет президентом. И нечего тут придумывать какой-то технический комитет, РФС или что-нибудь еще. Он назначен президентом Путиным и снят будет президентом Путиным. Конечно, подготовят решение, но Путин может согласиться, а может не согласиться. Это государственный чиновник, Черчесов прав. И знает, что он отчитывается перед одним… Я хотел сказать «болельщиком», но я не уверен, что Владимир Владимирович – болельщик.
С. Бунтман
―
Нет, он не болельщик.
А. Венедиктов
―
Я не болельщик и он не болельщик. Так вот он отчитывается перед тем, кто его назначил. Нормально. Это в России так. Да, он государственный чиновник класса А, верно. Это правда. Он не слукавил. Что он сказал? Помнишь, как Лужков: «Не вы меня назначали, не вам меня и снимать». Он это и сказал, как я понимаю по дивным откликам в Твиттере и в Фейсбуке. Человек сказал правду, а вы опять недовольны.
С. Бунтман:
―
«В связи с новым законом о запрете сравнивать нацистскую Германию и СССР будут ли снова запрещены Гроссман, Солженицын, Галич, Войнович, Некрич и др?»
А. Венедиктов
―
Спроси меня – конечно, их надо запретить, если соблюдать закон. Если б меня назначили главой… Если б я был не я, а молодой белокурый голубоглазый двухметровый брюнет…
С. Бунтман
―
Вот этого вот не надо.
А. Венедиктов
―
Подожди, а славяне какие? И глава Роскомнадзора. Конечно, я запретил бы, потому что надо исполнять закон.
С. Бунтман
―
Демонстрация нацистских преступников еще там.
А. Венедиктов
―
Я не понимаю, о чем ты сейчас спрашиваешь.
А.Венедиктов: Черчесов назначен президентом Путиным и снят будет президентом Путиным
С. Бунтман
―
Ну что нельзя демонстрировать нацистских преступников.
А. Венедиктов
―
Если это является элементом пропаганды, да. А если с осуждением… Вот мне Дымарский пишет: «А что нам делать? У нас в следующем номере “Дилетанта” есть фотография Молотова и Гитлера». Я говорю: «С гневным осуждением публикуем».
С. Бунтман
―
Кого?
А. Венедиктов
―
Фотографию. И осуждаем нацистских преступников за пакт Молотова-Риббентропа. Мы их осуждаем.
С. Бунтман
―
А наших – нет.
А. Венедиктов
―
Нет, подожди секундочку, мы осуждаем.
С. Бунтман
―
А с нашей стороны он был правильный?
А. Венедиктов
―
Да. А с их – неправильный.
С. Бунтман
―
А с их – неправильный?
А. Венедиктов
―
Нет. Гневно осуждаем. Это был вероломный акт.
С. Бунтман
―
Они два пакта подписали? Как Михаил Сергеевич говорил: «А почему здесь Молотов немецкими буквами написан?»
А. Венедиктов
―
Да, да, да, да, да.
С. Бунтман
―
То есть эту их копию мы осуждаем, нашу копию – нет.
А. Венедиктов
―
Нет, мы осуждаем в журнале «Дилетант» фотографию. Мы осуждаем.
С. Бунтман
―
Как смели сделать такую фотографию?
А. Венедиктов
―
Нет, мы осуждаем, Сереж.
С. Бунтман
―
Просто осуждаем, да?
А. Венедиктов
―
Вот что ты копаешься? Мы осуждаем.
С. Бунтман
―
Но мне ж надо понимать.
А. Венедиктов
―
Не надо тебе понимать. Это недоступно ни чьему пониманию, даже тем, кто писал этот закон. Потому что без осуждения нельзя, а с осуждением можно. Просто напишем: «Мы осуждаем». Знаешь, как мы пишем по поводу иностранных агентов. Мы же пишем. И тут будем писать так же: «Мы осуждаем гневно очень».
С. Бунтман
―
Здесь говорят: «Подрисуйте Гитлеру рога и усы».
А. Венедиктов
―
Господи… Ты помнишь, уже когда принимался первый вариант этого закона, мы делали номер со Штирлицем.
С. Бунтман
―
Да, Штирлиц. У него были убраны все свастики.
А. Венедиктов
―
У него были замазаны свастики, а на стене на фоне было написано «Гитлер капут».
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Ну, напишем еще раз «Гитлер капут».
С. Бунтман
―
Вместо портрета, да.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
И «Риббентроп капут».
А. Венедиктов
―
Мы законопослушные. Мы осуждаем.
С. Бунтман
―
Хорошо, давайте осуждать друг с другом.
А. Венедиктов
―
Друг с другом осуждаться.
С. Бунтман
―
Если так дело идет, я вообще совершенно перестану понимать, с кем воевал Советский Союз.
А. Венедиктов
―
А тебе зачем это?
С. Бунтман
―
Но важно же, у кого выиграли-то войну.
А. Венедиктов
―
У кого надо, у того выиграли. Напишет в очередной статье Сергей Викторович Лавров – у трансгендеров, бисексуалов и других. Сергей Викторович или Владимир Владимирович нам все разъяснят. Подожди, пусть выйдет сначала.
С. Бунтман
―
Так проклятые преступники нацистские преследовали же бисексуалов, трансгендеров и так далее.
А. Венедиктов
―
Да. Но это пауки в банке.
С. Бунтман
―
А, это они между собой, да?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Слушай, как интересно.
А. Венедиктов
―
Как страшно жить, да.
С. Бунтман
―
Если у меня возникнет вопрос, я обязательно…
А. Венедиктов
―
О законе. Закон запрещает подвергать сомнению победу советского народа в Великой Отечественной. Кто? Покажите мне этих людей, кто подвергает сомнению. Я их сам разорву. Покажите мне этих людей. Я над ними насмеюсь, что называется. Против кого? Кто подвергает сомнению победу советского народа в Великой Отечественной войне? Вот кто? Там тогда чья победа в Великой Отечественной войне? Я не сталкивался. Ну, может, наши депутаты, каждый день друг с другом общаясь в столовой, сталкиваются. Это абсолютно бессмысленная история.
С. Бунтман
―
А скажи мне, пожалуйста. Здесь Путин и вопросы языкознания и обещанная статья.
А. Венедиктов
―
Я попросил ее для «Дилетанта».
С. Бунтман
―
Статью.
А. Венедиктов
―
Про народы России и Украины. Я попросил. Мне было сказано: «Вряд ли, но передадим». Конечно, я попросил. И поставить плашку «публикуется в порядке дискуссии». И я тут же попрошу Зеленского. Это же история в том, что если президент одной страны про другую пишет, надо же получить обратку.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Правда. Но, думаю, нам не светит. Но мы ее все равно опубликуем уж на сайте точно, куда бы он ее ни разместил. Я считаю, что то, что пишет президент и говорит президент, наши слушатели и читатели должны знать. Они должны знать и свои выводы делать сами.
С. Бунтман
―
Слушай, а он обычно куда статьи пишет?
А. Венедиктов
―
Он в разные пишет. Ну вот Лавров написал в «Коммерсантъ», например. Путин в «Die Zeit» написал и в «Global Interest» когда-то написал. Вам какая разница? Мы берем и ставим ее. Мы считаем в соответствии с Законом о СМИ, что это общественно важный текст, и мы его публикуем с ссылкой на первоисточник и обсуждаем. А они появляются на kremlin.ru все.
С. Бунтман
―
Значит, украинцы и русские – один народ?
А. Венедиктов
―
Ну. Белорусов за что забыл?
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Он же все сказал уже.
С. Бунтман
―
Да, один народ. В переводе на немецкий – ein volk.
А. Венедиктов
―
Ein volk, ну да. Но мы все опубликуем.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Мы ничего скрывать не будем от наших слушателей никак.
С. Бунтман
―
Понятно. Хорошо. – «Вы, как и Путин, задолбали с войной». Мы задолбали с войной. Я не понимаю.
А. Венедиктов
―
Лучше бы вас война не задолбала.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Но если вам не нравится, идите к своему Соловьеву – он все про жизнь. Что пришел? Про что хотим, про то и говорим.
С. Бунтман
―
Мне чрезвычайно жалко, что вся эта муть и дурь – кончится это все тем, что окончательно убьет нормальную память о войне.
А.Венедиктов: Люди знали, что фальшь повсюду – и в речах Брежнева о росте благосостояния, и в учебниках истории
А. Венедиктов
―
Не согласен совсем. С точностью наоборот. Я считаю, что то, что все время возвращаемся к теме войны даже в таких, я бы сказал, приключениях – у меня другого слова нет – оно вызывает дополнительный интерес: а как там было на самом деле? И я считаю, что те люди, которые никогда не задумывались… Нет, ну конечно дуболомов хватает, но их меньшинство. А большинство начинает задумываться: «А вот, может быть, Путин прав? А давайте пороемся. А давайте послушаем на “Эхо Москвы”. А давайте почитаем журнал». И это важно. Это как раз привлекает к том, что люди начинают интересоваться историей.Представь себе, если бы Путин сказал… Вот он сказал там про Средневековье, что Великое княжество Литовское пыталось разорвать Россию. И народ говорит: «Как? А что там было?» И вот, пожалуйста, мы сделали номер по Великому княжеству Литовскому. И у нас номер по Литве один из самых, который расходится со страшной силой, как пирожки. Про Троцкого или про Сталина – я понимаю. А по Литве-то чего? Ан нет. А почему? Потому что какая Литва?
А потом люди говорят: «Ой, а Литва-то была от моря до моря. А маленькая Литва была до Крыма. Ой, как интересно. Подождите, а где граница-то проходила? Ой, подождите, оказывается, религия в Великом княжестве Литовском была православная среди важных. Ой, оказывается, четыре князя Великого княжества Литовского на памятнике Тысячелетие Руси в Новгороде при Александре II поставленном. Ой, а откуда они там?» Вот же что интересно. Поэтому пусть говорят. Пусть говорят, если серьезно.
Про пакт если бы не вспоминали и не говорили, так бы не нашли эти протоколы. Если бы это не стало зоной политической, если бы депутаты от Прибалтийских республик на съезде СССР не поднимали этот вопрос, уверяю тебя, вот так бы сейчас и сидели, что никаких протоколов не было.
С. Бунтман
―
А они поднимали. Они молодцы. И все нашли.
А. Венедиктов
―
Поэтому вопросы, даже когда правильно, даже когда неправильно, их надо поднимать, если серьезно говорить, а не относиться к этому, как к анекдоту. И поэтому я считаю, что со взглядами любого человека, любого историка, любого политика на историю надо спорить публично или соглашаться публично.
С. Бунтман
―
Но это же начинают вещи приобретать форму законов.
А. Венедиктов
―
Ты ж знаешь прекрасно, что я категорический противник этого. И ты прекрасно знаешь, хотя тебе это не нравится, что я против законов о запрете отрицания Холокоста или армянского геноцида. При этом понимаю как исключение по Холокосту – Израиль и Германию, а по геноциду – Армению и Турцию, извини. По законам я имею в виду. Но все остальные страны, которые начинают принимать такие законы – это просто знак тому, что государство может законодательно регулировать исторические вопросы.
С. Бунтман
―
То, что творилось в Советском Союзе с искажением истории, забвением…
А. Венедиктов
―
Слово «забвение» было скорее, чем слово «искажение».
С. Бунтман
―
Да. Ну, забвение на фоне искажения.
А. Венедиктов
―
Не, забвение, которое приводило к искажению.
С. Бунтман
―
Приводило к диким искажениям, потому что здесь соединялось несоединимое.
А. Венедиктов
―
Но сейчас это публично. Зайдите и читайте.
С. Бунтман
―
Да. Но это есть.
А. Венедиктов
―
И как помогло Советскому Союзу выжить вот это забвение? Да никак. Потому что люди знали, что фальшь повсюду – и в речах Леонида Ильича Брежнева о росте благосостояния, и в школьных учебниках истории. И всё. И нет этой страны.
С. Бунтман
―
Ну, хорошо, нет этой страны.
А. Венедиктов
―
И за это отвечает Леонид Ильич Брежнев и Коммунистическая партия Советского Союза.
С. Бунтман
―
А за нынешнее кто отвечает? Президент Путин.
А. Венедиктов
―
А что нынешнее? У нас есть страна.
С. Бунтман
―
А, у нас есть страна.
А. Венедиктов
―
У нас есть страна.
С. Бунтман
―
Да. А потом как переменится к худшему или к лучшему, что, все по новой, да?
А. Венедиктов
―
Да. Такая жизнь.
С. Бунтман
―
Все по новой будем открывать.
А. Венедиктов
―
Про спираль слышал? Секундочку, а ничего не закрыто. История заключается в том, что теперь есть среда под названием «интернет», где масса дезинформации, но и масса документов.
С. Бунтман
―
Это недоработка, товарищ Венедиктов.
А. Венедиктов
―
Да, недоработка. И она длится.
С. Бунтман
―
Пока длится.
А. Венедиктов
―
Нет, а люди копируют. Вон у меня сейчас в кабинете лежит 5-томник «В штабах Победы» с резолюциями ГКО и Сталина. Вот это документы из архива президента.
С. Бунтман
―
Документы есть пока.
А. Венедиктов
―
Да. Ну вот их надо читать. Документы, речи.
С. Бунтман
―
Единственный совет, извините, – копируйте, читайте, запоминайте, передавайте.
А. Венедиктов
―
И задавайте вопросы.
С. Бунтман
―
Помнишь, как в книжке «451» знали наизусть и рассказывали.
А. Венедиктов
―
Да, «451 по Фаренгейту», совершенно верно. Вот оно то самое, да. Все правильно.
С. Бунтман
―
А помнишь гениальный фильм «Книга Илая», когда он несет и диктует Библию в конце?
А. Венедиктов
―
Да. Все описано.
С. Бунтман
―
Так что пусть каждый делает все что может. – «Во всем виноват, оказывается, Брежнев». И Брежнев тоже.
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Советская власть.
А. Венедиктов
―
Брежнев с маленькой буквы и хештег. Конечно. Советская власть, конечно.
С. Бунтман
―
Конечно виноват.
А. Венедиктов
―
А вы почитайте их выступления на исторические темы – это же сейчас доступно – на заседаниях Политбюро. И вот Леонид Ильич Брежнев в 1965 году про книгу Симонова «Годы войны». А вы прочитайте. Вот Симонов лояльный из лояльных. «Годы войны», его дневник практически. Человек, который не сомневался в верности Коммунистической партии. Что говорит Леонид Ильич Брежнев? – «Не надо нам этого. Ежели он там, значит, про поражение в 41-м, нам этого не надо».Вы что, про Ржевскую битву знали, которой сейчас памятник солдатам Ржевской битвы? Или про Харьковскую битву? А что у вас сразу за Московской битвой Сталинградская? А между ними ровно год. А что там было в этот год?
С. Бунтман
―
Элен Мосс спрашивает: «Откуда документы в архиве Президента? Документы Сталина?» А вы не знаете о существовании фондов документов?
А. Венедиктов
―
Это теперь называется Архив президента. И фонды Сталина, Молотова и так далее частично передавались в архив Института марксизма-ленинизма, который сейчас называется Архив социально-политической истории. А личные фонды отдавались в Архив президента. Вот откуда. И передаточные квитки о передаче фондов сохранились. Собственно, так и были найдены подлинники протоколов.
С. Бунтман
―
Егар Калоев: «Опять Сталин во всем виноват?»
А. Венедиктов
―
При чем тут Сталин виноват? Конечно, Сталин не виноват. Как фамилия, Калоев? Ну-ка расскажите мне про ингушский народ и про чеченский народ. Ну-ка расскажите мне, Калоев, про это. Кто про это виноват? Кто виноват в выселении этих хотя бы народов во время войны? Расскажите мне, Калоев.
С. Бунтман
―
Мне кажется, что очень многим товарищам хоть есть закон, хоть нет закона.
А. Венедиктов
―
А им ничего не надо. Пусть они живут в своем пузыре.
С. Бунтман
―
Это называется по фиг абсолютно. Как не читали, так и читать не будут.
А. Венедиктов
―
А потом они просыпаются в другой стране и говорят: «А что такое случилось?» А все имеет последствия, уважаемый Калоев. Обратите на это внимание.
С. Бунтман
―
Вот Слава Калинин со буквосочетанием «SOS» возвращает нас к важной проблеме. – «Давайте обсудим, почему QR-код только после второго укола прививки. То есть месяц после первой ходить без прав».
А. Венедиктов
―
Вот я так хожу.
С. Бунтман
―
Ты бесправный?
А. Венедиктов
―
Я бесправный. Я на веранде. Я человек веранды. Но завтра уколюсь второй и подожду, пока QR-код сформируется. Я не так много хожу, правда, по ресторанам. Вчера как раз с послом говорили, куда нам пойти-то. На веранду. Пока так. Слушайте, это все экспериментальным путем. Вот честно, экспериментальным путем. Еще раз, столкнулись с врагом, которого не было. Экспериментируют, как его побеждать. Считайте, у нас сейчас 1942 год.Я много в последнее время читаю, особенно тех книг, которые мы предлагаем нашим слушателям, что у нас случилось в 1941 году главное. Не только что проспали нападение. Там можно говорить: Сталин, не Сталин, разведка, не разведка. Я хотел с Сергеем Евгеньевичем Нарышкиным на эту тему, когда он говорил, что разведка сработала хорошо. Действительно, разведка сработала хорошо в том смысле, что около 120 донесений было про концентрацию войск на границе, про май-июнь как даты нападения.
Но самое главное, ребят, – об этом надо отдельно говорить, – что разведку переиграла германская контрразведка. И надо относиться к этому серьезно. Разведка докладывала, а политики обобщали в штабе (Жуков, например; Тимошенко, нарком; я не помню, кто возглавлял разведку в 41-м…Голиков), что удар будет на южном направлении. И основные силы у нас сосредотачивались на южном направлении, что у нас будет удар по хлебу Украины и нефти Кавказа. И Сталин в этом был уверен. А удар был нанесен к северу от припятских болот, на Москву, на центральное направление. При этом это была отдельная игра германской контрразведки фашистской.
Мы никогда об этом не говорили подробно, а надо бы, потому что войну надо разбирать серьезно, а не только лозунгово.
С. Бунтман
―
Во всех аспектах, да. Но есть непременные вещи, дорогой Дамир Юсупов. Тут не я огрубел, а я еще очень мягкий. Потому что господину Калоеву и иже с ним хочется сказать одну непременную вещь. Сталин – это кровавый убийца, кровавый диктатор. Убийца. Вот и все. Причем серийный, массовый убийца. Вот и все. А сравнивать его, не сравнивать… Да хоть с Чингисханом сравнивайте. Он сам по себе без всяких сравнений кровавый убийца. Вот и все. Это непременно, что бы тут кто-нибудь ни говорил.Подошла здесь группа опоздавших товарищей и спрашивает: «А что было в начале фильма?»
А. Венедиктов
―
Ковид.
С. Бунтман
―
Говорили ли о ковиде.
А. Венедиктов
―
Говорили.
С. Бунтман
―
Говорили ли о прямой линии.
А. Венедиктов
―
Говорили.
С. Бунтман
―
Вот все говорили.
А. Венедиктов
―
Посмотрите в записи.
С. Бунтман
―
Да. Так что, пожалуйста. Да, Ваня Гогин, это банальность. Вот то, что я сказал – это базовая абсолютно вещь.
А. Венедиктов
―
Иногда, Иван, Ваня с Украины, насколько я его помню, иногда людям надо повторять банальности, а то они теряют голову и ищут все небанальное в банальном. На самом деле, все проще. И как только вы помещаете Сталина с его фобиями и приемами в ту картинку, о которой сказал Сергей, вам многое становится понятно. И вам никогда не будет понятно, почему членов семей изменников Родины ссылали в отдельные лагеря. Вот зачем?Ну хорошо, предположим, Тухачевский – германский шпион. Давайте посмотрим, что случилось с его очень старенькой мамой, что случилось с его детьми. В лагеря. Иначе как садизмом… Это же не политическое решение, как мы с вам догадываемся. 87-летних старух туда. Даже родственников своих, я имею в виду Аллилуевых.
Что такое АЛЖИР, Сережа? Это Акмолинский лагерь жен изменников Родины. Это я расшифровываю вам. Это что, не садизм? Этих девчонок, этих матерей, этих дочек. Это что, не садизм? Ну предположим, они все шпионы, я имею в виду военные и не военные. А вы давайте посмотрите. Я не знаю, есть ли у нас какая-нибудь книга, посвященная только членам семей. Нету. Это же касалось не только больших начальников. Еще раз, ЧСИРы (члены семей изменников Родины).
С. Бунтман:
―
«Правильно ли я понимаю, что Советский Союз стал супердержавой при Сталине? Как, если он был садистом и массовым убийцей?» Вот именно так он и стал – через садизм и массовые убийства.
А. Венедиктов
―
Сереж, извини, пожалуйста, а что, Российская империя не была супердержавой в 1913 году, в 1889 году? Сначала Сталин с товарищами и Ленин с товарищами ее разрушили как супердержаву. Начнем, может быть, с этого? Вы чего? То есть вы говорите о том, что если бы Сталина не было, Советский Союз сдался бы Гитлеру что ли? Советский народ принял бы Гитлера с хлебом солью что ли, если б Сталин умер от гриппа?
С. Бунтман
―
Он во многом хлебом солью принимал из-за Сталина на некоторое время и на некоторых территориях.
А. Венедиктов
―
Я просто говорю о том, что победитель. Вы чего? Вы сейчас просто плюнули в душу 27 миллионам погибших. Они, оказывается, ради Сталина, а не ради Родины воевали. Вы здоровы?
С. Бунтман
―
Нет.
А. Венедиктов
―
Нет.
С. Бунтман
―
Я не доктор, но скажу.
А. Венедиктов
―
Тогда аптека за углом. Примите свою таблетку.
С. Бунтман
―
Не поможет – опыт подсказывает. Друзья мои, мы хотели вам напомнить, что связанная с Украиной будет передача. У нас номер «Тарас Бульба». Программа «Дилетанты»: «Украина и Гоголь».
А. Венедиктов
―
Сегодня в 18 часов.
С. Бунтман
―
Да. Хорошо.
А. Венедиктов
―
И, кстати, этот номер тоже можно купить на shop.diletant.media очень хорошо и в Украине. Хотя нас не сильно пускают на Украину как российскую прессу, но спрашивают украинцы. Ребят, вы как-то пытайтесь его достать.
С. Бунтман
―
Сейчас я с вами прощаюсь до 15 часов.
А. Венедиктов
―
А я с вами прощаюсь просто.
С. Бунтман
―
А мы с вами поедем в Останкино.