Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2021-06-19
И. Воробьева
―
Всем здравствуйте. Это программа «Будем наблюдать». Сегодня единоразово заменяю Сергея Бунтмана. А как всегда это программа с главным редактором «Эхо Москвы» Алексеем Венедиктовым. Добрый день, Алексей Алексеевич.
А. Венедиктов
―
Добрый день.
И. Воробьева
―
Как всегда вы можете смотреть нас в Ютубе на канале «Эхо Москвы». Писать в чат вопросы, ставить лайки и дизлайки. В общем, погнали. Давайте начнем с репрессий. Может быть, вы другое слово какое-то предложите. Но мне кажется, что это подходящее. Вчера был обыск и обвинение у муниципального депутата в Москве Максима Резника из питерского заксобрания, который отправился под домашний арест. И тут два вопроса: почему такие статьи. Наркотические, мошеннические.
А. Венедиктов
―
Какая разница. Я эпиграфом к сегодняшней программе возьму фразу Владислава Суркова, бывшего помощника президента из его интервью. Вот что он сказал, вы понимаете, что он понимает, каким образом функционирует наш режим нынешний. Он один из архитекторов, строителей и я бы даже сказал – бригадир каменщиков. В некоторых вопросах. Он сказал буквально на днях: «Мы должны были дать людям разнообразие. Но это разнообразие нужно было контролировать. И тогда все будут довольны. Передозировка свободы – смертельна для государства. Все, что является лекарством – может быть ядом. Все дело в дозировке. Мы должны были дать людям разнообразие». Если мы это берем как эпиграф ко всему, что происходит, мы должны понять, что те репрессии, о которых ты говоришь – это форма контроля. Люди, которые стоят во главе нашего государства или команда лучше сказать от Путина до Суркова, хотя он сейчас пенсионер временный, они фанаты контроля. И для того чтобы контролировать, они применяют различные, как им кажется эффективные методы. В предыдущей своей итерации, предыдущем президентском сроке президент Путин и его команда считали, что манипуляция важнее, чем репрессия, назовем так. Сейчас доза репрессии в системе контроля резко увеличилась. Поэтому, какая статья – да какая разница. Да вот найдите что-нибудь. Ну давайте что-нибудь найдем. Чего тетя Гудкова – тетя. Знакомый Резника…
И. Воробьева
―
Родственник.
А. Венедиктов
―
Да. Здесь с Хараидзе я еще не знаю, я не понимаю, чего инкриминируют пока…
И. Воробьева
―
Вчера было про мошенничество.
А. Венедиктов
―
Да, но там еще история, что она очень сильно мешала как депутат, она мешала застройщикам и там это может быть вполне коммерческая история. Зная силу и влияние застройщиков в Москве, вполне могу допустить, что ее пытаются с тем, чтобы она перестала быть преградой на пути неконтролируемой застройки в Москве. В любом случае мы будем за этим наблюдать и задавать разные неудобные вопросы. Уже начали это делать вчера. И не публично тоже. Но эта история с тем, что государство почувствовало, что протест развивается. Он выходит из контролируемых рамок. Потому что даже Навальному, дважды условно, как говорит Путин. Он под контролем. Не надо сажать. Справлялись. Как они считали. Вышел из берегов – изменили форму контроля.
И. Воробьева
―
Это же не Навальный вышел из берегов, это количество людей, которые его поддерживают, увеличилось.
А.Венедиктов: Люди, которые стоят во главе нашего государства, они фанаты контроля
А. Венедиктов
―
Конечно. И модернизация российского государства идет через усиление контроля. Если говорить в общем. А дальше контролировать можно различными инструментами. Можно ядами, можно пилой. Можно посадками, а можно манипулированием. Как там у Шварца. Его надо либо «ку», либо «у» - либо купить, либо убить. Это тоже форма контроля. Возвращаясь к тому, что сказал Владислав Сурков – да, это все объясняет. И если мы за этим наблюдаем, я всегда говорю фразу, которая людям не нравится: вас что-то удивило? Ну статья удивила. Но если смотреть глубже, но нет, просто этого человека, абсолютно как я понимаю, кристально честного, к которому не прилипает ничего, я имею в виду муниципального депутата – ну вот за мошенничество. Все наоборот что называется. Давайте приклеим ему мошенничество.
И. Воробьева
―
То есть это и объясняет появление родственников в качестве обвиняемых.
А. Венедиктов
―
Да, конечно. Контролировать через родственников, история заложничества. Я напомню, что еще в 2000 году, когда была история с НТВ, у нас тоже был заложник такой – Титов. Был взят, когда у Гусинского отнимали НТВ, это не только была сумма денег, но это был еще человек, который сидел. Антон Титов. Эта система существует. А как ты можешь контролировать через детей, через близких. Ну конечно, самый эффективный способ
И. Воробьева
―
Раньше такого не было, чтобы на родственников уголовные статьи вешали.
А. Венедиктов
―
Мы просто не знали. Были не очень явные вещи. Я назвал 2000 год.
И. Воробьева
―
Да. К Суркову мы еще вернемся. А если мы про репрессии начали, здесь Леонид Невзлин написал пост, на который вы в том числе обратили внимание. Он говорит, что разгром оппозиции – дело рук первого зам. главы администрации президента Сергея Кириенко. И Невзлин дальше предполагает, что он может быть преемником. Довольно аргументировано.
А. Венедиктов
―
Да. Я вообще считаю, что Леонид Невзлин, который уже 18 лет за границей, это, может быть, как-то обостряет взгляд и нюх на самом деле. И я думаю, что он разумные вещи говорит. И я задумался, вернулся к своим запискам 1998 года, остались блокноты какие-то. И вдруг я подумал: а ведь Кириенко мог быть президентом. Борис Николаевич Ельцин действительно выбирал типаж. Он делает премьер-министром какого-то Кириенко, потом делает премьер-министром какого-то Путина. А они похожи. Деловые, спортивные, молодые. Из нового поколения. Этот из комсомола, а этот из КГБ. Ну какая разница. В Советском Союзе это все перетекало. И если бы не было истории с дефолтом, то, собственно говоря, Кириенко вполне мог быть таким президентом, а это все на линии одного года. Кириенко – 1998, Путин – 1999. И то, что мы обычно говорим, что вот, этот проклятый Патрушев, этот проклятый Бортников. Вот эти ФСБшники, выходцы из КГБ. Но вот Сергей Владиленович Кириенко, первый зам. главы администрации, который отвечает за внутреннюю политику. И конечно мимо него и вне согласия с ним это все произойти не могло. Эти все репрессии. И, конечно, у него есть в голове и это естественно: а вот докажу, что меня тогда несправедливо снесли с траектории. Реванш. И, естественно, он попадает, он думает так же как Путин. Про контроль. Он известен был, что он тоже человек контроля. Поэтому мне показались размышления Невзлина, для меня достаточно неожиданные, я все время смотрел в сторону питерских. Они мне кажутся, имеют место для обсуждения. Но надо понимать, что Сергей Кириенко – один из тех отточенных лезвий, но и голова. Я уверяю вас, что он не только рука. Он, безусловно, и голова всей этой политической конструкции, которая сейчас создана.
И. Воробьева
―
Невзлин еще очень интересно сравнивает Кириенко, а до него Володина и Суркова с теми, кто отвечал за идеологию в СССР. Это действительно похоже?
А. Венедиктов
―
Нет, конечно. Тут Леонид Борисович просто не в курсе. У меня сейчас на столе лежит книжка, которая называется «Стенограммы секретариата ЦК КПСС» 1967 год. Там Суслов главный. Конечно, так впрямую они не управлялись. Надо смотреть на другое. Володин и Сурков – это все-таки были манипуляторы. Это время манипуляций. В том числе. Создание псевдодвижений «Наши», ваши. Местные и так далее. Создание имитации все равно. Нынешняя власть, в данном случае Кириенко, они пришли к такому прямому контролю. Не манипуляция, а наказание. Исключение. Или как кто-то, кто же написал это слово – интернирование.
И. Воробьева
―
Это вчера Рыжков сказал.
А. Венедиктов
―
Точно. Интернирование политических противников. Совершенно верно. Все это было, когда в 1981 году генерал Ярузельский совершил в Польше конституционный переворот и действительно тысяча-полторы политических противников власти были все посажены либо под домашний арест, либо в некоторые такие места, лагеря, деревни. Все-таки не были концлагеря, как гитлеровские. Тем не менее, были интернированы. Резника Максима посадили под домашний арест, но без права выходить в Интернет. То есть заткнули, завязали рот. Вырезали язык. Все знакомо.
И. Воробьева
―
Еще, на что я обратила внимание у Невзлина – он пишет, что Кириенко в его работе по уничтожению оппозиции, он работает как по бизнес-плану – четко.
А. Венедиктов
―
Он такой. Я Сергея Владиленовича знал, скажем так, неплохо. Он действительно очень четкий. И то, что его поломали в 1998 году – эта травма естественным образом осталась и не зарастает. Он был премьер-министром. Он был вторым человеком в стране. И более того, я спрашивал у Немцова, потому что с Кириенко было очень легко общаться. Он кто был. Я уже главный редактор. А он – замминистра энергетики. На «ты» и понятно. Я у Бориса спрашивал, не поставлен ли он на наследника. Он говорит, что не знаю, для нас это было удивлением. Но думаю, что Борис Николаевич к нему приглядывался. Действительно Путин и Кириенко – приблизительно одинакового формата. Теперь, задним числом видишь, что эти люди с этим возрастом, такие деловые, строгие…
И. Воробьева
―
Просчитанные.
А. Венедиктов
―
Вот они похожи. Я думаю, что Леонид поймал. А я – нет.
И. Воробьева
―
А вот когда вы сказали слово «знал» не в смысле, что вы сейчас не общаетесь. Я видела вашу фотографию на питерском форуме.
А. Венедиктов
―
Мы, конечно, не общаемся вот так, чтобы общались, перезванивались. Но когда мы с ним пересекаемся на каких-то мероприятиях – мы, естественно разговариваем. И как всегда все заканчивается как у любого крупного чиновника: «Слушай, надо будет поговорить, заходи». Я говорю: «Хорошо». Я жду звонка… Мне ничего не надо. Если когда-то чего-то кого-то вытащить откуда-то, это по другим линиям, скажем так.
И. Воробьева
―
А вот если мы вернемся к бизнес-плану…
А.Венедиктов: А ведь Кириенко мог быть президентом. Борис Ельцин действительно выбирал типаж
А. Венедиктов
―
Я только хочу сказать, что наверное надо будет поставить вот этот пост Невзлина про Кириенко. Чтобы его не искали. Давайте я выйду в 13 часов на перерыве и попрошу найти. Просто найдите и поставьте. Я думаю, что Леонид Борисович не будет возражать.
И. Воробьева
―
Правда, очень интересный пост. А вот как считаете, люди, когда эти репрессии распространяют, они вообще смотрят на личности. Можно же ошибиться как с Голуновым.
А. Венедиктов
―
Это же история больших чисел. Ну, лес рубят, щепки летят. Ну бывают ошибки. Перебрали. Перегибы на местах. Головокружение от успехов. Как в свое время товарищ Сталин писал. И нет, они не смотрят. Потому что они решают космические проблемы стабильности страны. Сохранения суверенности и так далее. Ну, потерпите. Ну ошибки, потерпите. Мы можем еще их исправить. Каким-то образом. Если уж совсем вопиющая история. Но в принципе потерпите. Страна в окружении врагов. В общем, в войне. Это их понимание.
И. Воробьева
―
Возвращаясь к фамилии Суркова, а что случилось с ним, он появляется внезапно в каком-то подкасте. Очень странном. Потом в Financial Times.
А. Венедиктов
―
Во-первых, конечно, Владислав Юрьевич Сурков – человек очень наблюдательный, очень тонкий. Он политик. Он, конечно, интриган, но он политик. И повторяю, что конструкция нынешней власти ее приемы и так далее – это в том числе его рук дело. Конечно, он считает себя, это я знаю, несправедливо вышвырнутым из власти. А он наказан за то, что не довел до конца, не смог довести до конца украинский проект Новороссия. Это был его проект, безусловно. И он его Путину постоянно объяснял и продвигал. Внутри путинской системы. Он за это отвечал. Это надо понимать. И он считает, что с ним поступили несправедливо. И досрочно. То есть ничего еще не кончилось. Сейчас понятно, что Украина – это замороженный конфликт. Я имею в виду Донбасс, естественно. То есть Путин не знает, как его разменять на санкции, никто не разменивает на санкции Донбасс. Плюс МН-17. И так далее. Поэтому он думает, что может быть его время вернулось. К нему должны обратиться. Потому что когда он ушел – было так. И сейчас все так. Ничего не решается. И он о себе напоминает. И Путину, и тем, кто следит за этим процессом. Мне, другим, что вот он автор, архитектор и строитель этой системы. И, ребята, не забывайте. Мы должны были дать людям разнообразие. Мы – это команда Путина. Поэтому я думаю, что рассчитывает, что его возьмут на украинский трек, потому что трек засбоил, ничего не решается. Ничего не движется. Все заморожено. Никто никакой выгоды никакая сторона, то есть, скажем так, потери каждой стороны больше, чем выгода. Дельта всегда в минусе - что у украинцев, что у сепаратистов, что у РФ.
И. Воробьева
―
А он не смог закончить проект Новороссия. Вы можете вспомнить какой-то успешный проект Суркова? Потому что движение «Наши» - провал, Украина - провал.
А. Венедиктов
―
Это ты так считаешь. А я тебе сейчас скажу с другой точки зрения. С точки зрения не своей, но Суркова. Движение «Наши» - не провал. Удалось купировать тогда в тех условиях оппозицию и из «Наших» выросло много людей, которые теперь кадровый резерв. Где же провал. В чем? Что, оппозиция пришла к власти? Нет. Украина – какой же провал. Вот мы доказали, что это несостоявшееся государство. И оно не в НАТО до сих пор. А двигалось бодрой ногой в НАТО и в ЕС. Нет, мы сорвали это своими действиями. Мы получили Крым. Это большая победа Путина лично - так я бы сказал. Это же я, Сурков делал. Поэтому, какой же провал. Ты не с той горки смотришь. Люди по-разному считают провалы и достижения. И вот и государство укрепляется. Сейчас новая фаза. Мы остановили расползание свободы - этого смертельного яда. Передозировку мы остановили. Хорошо понимает, о чем говорит. Потому что действительно для государства как для аппарата насилия, я тут с ним соглашусь, свобода является ядом. И это понятно. Для той части государства, которая является аппаратом насилия. Свобода мнения, свобода собраний, свобода… Потому что свобода – это неподконтрольная вещь. Является ядом.
И. Воробьева
―
Нам тут в чате написали: а вот бы Сурков взял и перешел на сторону оппозиции.
А. Венедиктов
―
Вы знаете, он же свои взгляды, вот если оппозиция будет вот так считать, он на нее и перейдет. Это не он переходит на сторону оппозиции, это оппозиция должна перейти на сторону Суркова. И тогда будет любовь.
И. Воробьева
―
Но а если от сильной обиды такой человек как Сурков…
А. Венедиктов
―
Он, конечно, циник, но не до такой степени. Я про него разговаривал и с Михаилом Ходорковским. Я напомню, что Сурков работал в Менатепе у Ходорковского до всей этой истории. До прихода Путина. И он такой. Он очень самолюбивый, он очень человек, который верит в то, что он говорит публично, то есть он понимает, что это надо защищать. Может, не верит. Так что даже не думайте. Хотя не исключено, что если следующий президент и будет выбирать другую политику – Сурков придет для того, чтобы свои взгляды навязывать. Он же Путину навязывал свои взгляды. Он же убеждал Путина, и я это знаю, это не мои догадки, что население Донецкой и Луганской области и дальше Мариуполя и так далее, оно так же как крымское население отнесется к РФ. И это было не так. Это была ошибка. Но он убедил Путина. И вся эта авантюра с Донбассом, российская авантюра я имею в виду, она началась ровно, потому что он считал и он так считал, что большая часть населения Донецкой и Луганской и иных русскоязычных областей Украины хотят войти в состав России. Он несколько раз мне говорил, говорил как Путин публично. Он говорил: «Ты не понимаешь, Украина – это несостоявшееся государство». Это такое достаточно искусственное образование. В границах. Которое распадается на Украину Западную и русскую Украину. И все это большевики проводили границы. Так, сяк. А главное – мнение населения. Вот на примере Крыма, а вот еще русские области так называемые юго-восток Украины, там то же самое, что в Крыму. Оказалось, нет. Он ошибся. И именно вот эту ошибку, потому что если бы Путин обошелся Крымом, - вот этого бы ничего не было. Потому что я напомню, что все основные санкции так называемые секторальные по экономике, не личные, - они не за Крым. Не американские. А вот секторальные санкции европейские – это за Донбасс. И не было бы МН-17, которое конечно все это сожгло, переговорный процесс тогда был отложен сразу. Поэтому вот он ошибся. И эту ошибку ему сказали «исправляй». Исправить не смог. Ну вот.
И. Воробьева
―
Я тут подумала, что если Невзлин прав и следующим президентом будет Кириенко, то пара Кириенко-Сурков – мы еще Путина добрым словом вспомним.
А. Венедиктов
―
Не исключаю. Или добрым, или дурным. Не исключаю.
И. Воробьева
―
Такие перспективы, в любом случае не очень.
А. Венедиктов
―
Да.
А.Венедиктов: Кириенко – он не только рука. Он и голова всей этой политической конструкции, которая сейчас создана
И. Воробьева
―
Мне еще стало интересно, возвращаясь к посту Невзлина. Он как-то периодически вспоминает Медведева. То есть говорит, что Кириенко это хороший Медведев. Это в смысле правильный Медведев. А чем Медведев был неправильный.
А. Венедиктов
―
Это вопрос к Невзлину, наверное. Но на самом деле и тот, и другой – это ныне абсолютно верные, совершенно верные нукеры Владимира Путина. И пока Владимир Путин сильный и у власти – они, естественно, ему верны. Но при этом и когда Путин как бы отошел от власти, 4 года Медведев оставался абсолютно верным в этом смысле. Что такое хороший. Если Кириенко будет президентом - он не будет оборачиваться, поскольку у него бизнес-план на то, что было сделано. А Медведев всегда оборачивался. Это я трактую Невзлина. Мы можем его спросить, можно попробовать Леонида позвать в «Тузы», например. И поговорить на основании этого поста с ним. Чего я перевожу. Я прочитал и думаю, как же я этого не видел раньше. Вернее как я это раньше не формулировал. Притом, что я не подписан на пост Невзлина. На фейсбук. Мне его прислали.
И. Воробьева
―
Кто-то решил, что вам будет интересно.
А. Венедиктов
―
Ну мы попытаемся это сделать.
И. Воробьева
―
Да, потому что я сегодня залезла посмотреть, отмотала назад, он пишет довольно интересные вещи кроме этого поста. Поэтому мне кажется, и нашим слушателям будет интересно послушать интервью с Леонидом Невзлиным. Это программа «Будем наблюдать». И мы прервемся на краткие новости и небольшую рекламу. Потом вернемся и продолжим в том числе с вашими вопросами. А вы можете нас смотреть в Ютубе на канале «Эхо Москвы». И еще писать нам сообщения по номеру +7-985-970-45-45. Никуда не уходите. Буквально несколько минут нас не будет.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
Продолжается программа «Будем наблюдать». И прежде чем перейти к вопросам вакцинации коронавируса, ограничения и так далее, я бы хотела про съезд «Единой России» спросить. Он сегодня в Москве. Это не про коронавирус вопрос. А про политику. Как считаете, на этом съезде, за которым мне уже все перестали следить, но могут же быть какие-нибудь сюрпризы. Все-таки выборы на носу.
А. Венедиктов
―
У партии власти все-таки по всем опросам 30%. Вокруг. С учетом явки, которая будет, а явка была на прошлых выборах типа 38%, если партия власти мобилизует разными приемами своих сторонников, то она может получить вокруг 50% от пришедших. Это мы сейчас про списки. Поэтому очень важно мобилизовать своих сторонников. И здесь два вопроса: первая тройка, которая в бюллетене. Если на съезде ее возглавляет Путин, список – это одна история. Потому что, конечно, он свои 60% доверия часть переведет в партию. Если возглавляет Мишустин, а он очень хочет, как мне говорят. Другая история. Это начинается Мишустин политик, а не Мишустин технический премьер. Вторая история заключается в том, что очевидно они, партия власти понимает, какую популярность имеют сейчас врачи. Я думаю, что в первой тройке мы увидим в партии власти какого-нибудь известного врача. Я знаю, что там велись разного рода разговоры и переговоры. Не знаю, чем они закончились. Но я думаю, что сегодня мы это узнаем. Будет ли Медведев на съезде, который лидер партии - вообще-то большой вопрос.
И. Воробьева
―
Почему?
А. Венедиктов
―
Потому что если лидер партии на съезде, но не он возглавляет – это сигнальчик.
И. Воробьева
―
А если лидера партии даже нет на съезде.
А. Венедиктов
―
Мало ли, приболел. Но это же вопрос эффективности. Они решают сейчас вопрос. Сейчас партия решает вопрос, как получить по списку 50%. По списку. Пока эта цель вроде недостижима. Если Путин – достижима. Если Мишустин - не знаю.
И. Воробьева
―
А Путин же дистанцировался как-то от «Единой России». Было время.
А. Венедиктов
―
Это же математическое, это бизнес-план. То, что предложил ему Кириенко. Если вы, Владимир Владимирович, возглавите, дадите «Единой России» еще 7%, показывают исследования, - мы заходим за 50. А если вы не хотите – значит 40 от тех, кто пришел. 40-42 – тогда вот так вот. Как скажете. То есть это бизнес-план правильно, бизнес-позиция. Посмотрим. Сегодня все станет известно.
И. Воробьева
―
Тут уже начали в чате перечислять врачей. Начали с врача Мясникова. Ну перестаньте.
А. Венедиктов
―
На самом деле…
И. Воробьева
―
Он врач вообще?
А. Венедиктов
―
Он воспринимается как врач. В этом смысле скорее бы, наверное, Малышеву поставил бы. Потому что она обожаема определенной категорией и большой значительной аудитории людей. И я много раз слышу от всяких, особенно пожилых людей, которые ходят на голосование, как она помогла своими советами, реально разговоры.
И. Воробьева
―
Ужас.
А. Венедиктов
―
Спасибо ей большое. Обратила внимание вот на это, это можно, это нельзя. Если выбирать между Мясниковым и Малашевой – я бы поставил, конечно, на Малышеву. Но думаю, что там будет все гораздо серьезнее. Там будут врачи, думаю, предлагают врачей, которые напрямую связаны в общественном мнении с борьбой с коронавирусом.
А.Венедиктов: Владислав Сурков – человек очень наблюдательный, очень тонкий. Он, конечно, интриган, но он политик
И. Воробьева
―
Алексей спрашивает: а каков реальный рейтинг Мишустина? Если есть такой.
А. Венедиктов
―
Рейтинг на что? На выборность или на доверие. Он же не избирался никогда. У него наверняка маленький антирейтинг. Понимаете, Алексей. Он не вызывает отторжения. Его фигура не вызывает отторжения. Он технический премьер. Веселый такой жовиальный, смешно говорит.
И. Воробьева
―
Какой?
А. Венедиктов
―
Жовиальный. Ну, жизнерадостный.
И. Воробьева
―
Хорошее слово.
А. Венедиктов
―
По сравнению с нашими серыми пиджаками он, конечно, живой. И вот за счет этого, если он будет выступать в предвыборной кампании, это была красивая история на знаменитом завтраке сбербанка, которого миллион 200 посмотрело. Там все пока растет. То есть смешно, там же сказали, ой, как замечательно он сказал, что жадность людей приводит к тому, что цены растут. На что Мордашов Алексей сказал, что хорошо, когда человек жадный, кто такой жадный? – который хочет больше, чем имеет. Так это же стимул. Хотеть больше. Мы работаем ради этого больше. Почему жадность это плохо. Такой разговор.
И. Воробьева
―
Кстати, про Мишустина, во-первых, Алексей уточняет, что рейтинг доверия.
А. Венедиктов
―
40, по-моему.
И. Воробьева
―
Мишустин как человек, который возглавлял правительство всю пандемию.
А. Венедиктов
―
Он не был лидер. Он только сейчас буквально на третьей волне мы видим, что проводит по пандемии совещания он. Он вчера с Собяниным и Мурашко были в Коммунарке в больнице. В которой Путин был год назад, как только началась пандемия. А сейчас Мишустин. Это такой значок может быть. То есть победитель – Путин. А когда плохо – Мишустин. Непонятно что ли. Непонятно говорю? Вот так оно подается.
И. Воробьева
―
Давайте поговорим про ситуацию с коронавирусом и вакцинацией. И сразу, конечно, все тут спрашивают, кстати, простой вопрос: обязательная вакцинация – это хорошо или плохо?
А. Венедиктов
―
Очень много лукавства в терминах. Я вчера встречался с товарищами из мэрии. Вот вакцинированные это кто? Кто получил одну прививку, вот вы говорите, невакцинированных туда-то не пускать. В рестораны. Это кто получил одну прививку или две уже части. Потому что между первой и второй – 21 день. Если вы сейчас вводите. Люди пошли вакцинироваться, - они не станут вакцинированным? Нет, вакцинированными считаются те, кто получил две прививки. Это раз. Давайте так и договоримся. Когда человек вакцинирован, не вакцинируется, а вакцинирован – человек, который получил две прививки.
И. Воробьева
―
Простите, можно сразу вопрос. А как же быть со «Спутником лайт», который является первой компонентой…
А. Венедиктов
―
Сейчас. То есть у вас в Москве QR-код он образуется после второй вакцинации. То есть здесь по факту. Второй компоненты. Это первое. Второе – что такое обязательная. Я когда работал учителем, я обязан был привиться, когда шел работать учителем, обязан был привиться, обязательно на определенные профессии требуют определенные…
И. Воробьева
―
Медицинская книжка.
А. Венедиктов
―
Был туберкулез, например, я помню. То есть для определенных категорий людей есть определенные ограничения. Скажем так. По работе. И вот тут уже вопрос, как бы сказать – вопрос логики. Вот представляется мне, что врачи и учителя, то есть те, кто работают с массой людей, а также сфера услуг, и я говорил еще до всяких решений мэрии или премьер-министра, - я считаю, что они должны быть вакцинированы. И для этого нужно создавать им определенные бонусы, чтобы люди хотели сами. Но то, что в профессии, вот вы хотите, чтобы ваш ребенок пошел в детсад, чтобы там воспитатели были вакцинированы или что? Вы что хотите. Это вот этот вопрос.
И. Воробьева
―
У некоторых профессий есть такое понятие как норматив.
А. Венедиктов
―
Этот норматив вводится. Он же меняется. То есть мы признаем принцип, что есть некоторые профессии, которые требуют определенного норматива. И вот в нормативы входит вакцинация от некоторых болезней некоторых профессий. Вот если мы это признаем – дальше можно дискутировать. Нужно ли водителям автобусов, такси. На журналистов обязательная вакцинация не распространяется. Потому что мы не общаемся с массой людей, то есть мы не оказываем услуги как в СПА-салонах или в барах-ресторанах. На нас это не распространяется. И для нас вакцинация скорее собственная защита, чем другая история.
И. Воробьева
―
Тут же сразу спрашивают: а что на «Эхо Москвы» с вакцинацией?
А. Венедиктов
―
На «Эхо Москвы» с вакцинацией совсем неплохо. Мы, правда, не ведем статистику. Но по разговорам между собой, я думаю, половина приблизительно наших журналистов вакцинировалась. Еще где-то четверть переболела. То есть у нас 75-78-80% с антителами. Но на самом деле я не требую обязательной вакцинации. Но при этом есть некоторые ограничения. Конечно, когда я выбираю, кто на удаленке, кто здесь, я имею в виду, что если люди вакцинировались или переболели с антителами, то они скорее здесь, чем на удаленке. А те люди, которые не могут быть на удаленке, но не хотят вакцинироваться, у них нет антител, я им говорю «ходите в маске». Здесь. На рабочем месте.
И. Воробьева
―
А эксперименты мэрии с бесковидными ресторанами и так далее, это такая сегрегация по принципу антител.
А. Венедиктов
―
Оно же эксперименты. И понятно, что это все не от хорошей жизни. Это не потому что хочется поразвлекаться. И если жена привита, муж не привит – ну идите в ковидный ресторан что называется.
И. Воробьева
―
Так себе идейка.
А. Венедиктов
―
Я смотрю за крупными столицами, там все по-разному. За крупными городами, миллионниками, 10-миллионниками, не только в нашей стране. Прежде всего, я смотрел за Францией, когда разные мэры принимали разные решения. Потому что ну не научились, это правда на коленке. Эти решения на коленке. И когда у вас 6 тысяч заболевших каждый день, что много, и вдруг становится 9, и вот Собянин сказал фразу, мало кто понял. Говорит, что у нас сжирается каждый день 200-300 коек сейчас. Что это значит. Это значит, что количество госпитализированных больше, чем количество выписываемых. Это разница. И если мы посчитаем, что сейчас они откроют еще 7 тысяч коек, было 17, станет 24. Ковидных коек. Если они и так будут сжираться. Разделите 7 тысяч на 300 – вы поймете, что через две недели коек не будет. Вот пришла новость вчера, что в Магадане закончились койки. Правда, они статистику дают, что у них 11-12 человек в день заболевает. Но койки реанимационные закончились.
А.Венедиктов: Сурков наказан за то, что не довел до конца, не смог довести до конца украинский проект Новороссия
И. Воробьева
―
Просто нет столько.
А. Венедиктов
―
Нету. И что делать. Или во Владимире привезли парня, нет коек. У него легкое одно поражено. И повезли его в Муром за 130 километров. Нашли койку. Это для управленца считать койки – это правильный подход. И могу вам привести цифру на вечер вчерашнего дня. Пойди, проверь, тем не менее, в России первую прививку поставили 19,5 миллионов человек. Это 13,4% населения. Но это лукавая цифра. Потому что надо считать от 18+. Потому что все, кто 18-минус – им не ставят. Запрещено. И как только мы пересчитываем это от 109 миллионов избирателей, мы видим, что все-таки это 28%.
И. Воробьева
―
Тоже мало.
А. Венедиктов
―
Мало. Но все-таки так. И две прививки - 15,2 миллиона. В Москве на вчерашний вечер привито миллион 800. Первой прививкой. Одной-двумя. Один плюс два. И двумя – полтора миллиона человек. Это 14%. Что изменилось за последние два дня. Если предыдущая неделя, хотя Анастасия Владимировна Ракова давала несколько иные цифры, чуть завышенные. Но все-таки я перепроверяю. Да не обидится она. Она и не обидится. Она просто кричать будет. Без обид. Но в день прививалось 7-8 тысяч человек. Предыдущую неделю, когда еще не было девятки, даже шестерки не было. Четверка была. То сейчас вчера привилось 14 тысяч 200. Практически вдвое. А ресурс в Москве на самом деле 70 тысяч в день могут пропустить через себя. В ГУМе вчера привилось или позавчера типа 380, в ЦУМе типа 280. Куда не надо записываться. И в районных поликлиниках действительно зеленые окна есть всюду практически. То есть ресурс в Москве есть. Прививок. Очередей нет. Но при этом, конечно, цифры очень небольшие. Мы видим, что в других странах притом, что количество антипрививочников приблизительно одинаковое - треть. Треть населения штатов, треть населения Европы, треть населения России – это антипрививочники, часть принципиальная, а часть осторожная. Я могу сказать, сколько врачей привилось. Два дня назад по цифрам – 44%. В России.
И. Воробьева
―
Меньше половины? Там еще переболевшие.
А. Венедиктов
―
23% заявили о том, что они в ближайшее время привьются. И – внимание – треть не прививается, потому что из них две трети, то есть 20% от всех ждет окончательно подтверждения эффективности, они профессионалы. А 10% - просто антипрививочники.
И. Воробьева
―
Давайте про антипрививочников. Это жуткие цифры вы сейчас говорите.
А. Венедиктов
―
Это по всему миру так.
И. Воробьева
―
Ладно про население. Про врачей просто ужасно. Вот этот провал вакцинации – с чем больше связан: с тем, что люди не верят власти именно России…
А. Венедиктов
―
Ну конечно нет. Есть замечательная страна – Черногория.
И. Воробьева
―
Есть.
А. Венедиктов
―
В этой стране все акцептированы, все вакцины. «Модерна», «АстраЗенека», «Спутник».
И. Воробьева
―
То есть выбор.
А. Венедиктов
―
Весь выбор. Те же самые от взрослого населения – 28%, что в России.
И. Воробьева
―
Как так?
А. Венедиктов
―
Ну потому что, я считаю, что это на авось. Леность. Это можно конечно приписать, что мы не верим, а тем верим. Наверное, играет свою роль. Но все-таки это на авось. Другие болеют. Со мной не случится. Со мной этого не может случиться. Я бессмертный.
И. Воробьева
―
У нас тут в чате просили напомнить историю принудительной вакцинации от оспы.
А. Венедиктов
―
Это гениальная история. Это решение Верховного суда США 1905 года. И там был человек в Техасе, который подал в суд, проиграл его в суде и пришел в Верховный суд США. Он у нас как Конституционный. У них в смысле. Мы должны понимать, что Верховный суд он выступает как у нас Конституционный. И он начал говорить все то, что говорят люди. Свобода выбора, государство-тиран, это я решаю, про мое здоровье. Никто мне не может. И было решение Верховного суда семью голосами против двух не просто так, о том, что все правильно - свободы, но вы находитесь в обществе и не можете быть угрозой для общества. Ваша свобода не может быть угрозой для общества. Верховный суд очень подробно и если надо я размещу на английском это решение, не помню, как называется. По-моему, (неразборчиво) против Техаса. Что в этой истории вы можете стать угрозой как больной, вокруг вас люди, поэтому ограничения этой свободы, несмотря на то, что вы абсолютно правильно все говорите, оно конституционно. И плюс к этому Павел Чиков обратил мое внимание, что и ЕСПЧ в Страсбурге уже разобрал одно дело, по-моему, не из России, и признал, что в условиях пандемии, если установлено, что это массовая эпидемия и пандемия, ограничения в этом вопросе вакцинации для работников, в том числе может быть. Оно должно быть взвешенное, умеренное. Но подход такой правовой и конституционный. Я найду и скажу после перерыва подробно, где посмотреть и что. Эти два решения ЕСПЧ и Верховного суда США. Ну конечно я сторонник того, чтобы была не негативная дискриминация – не пускать. А позитивная дискриминация в этом смысле. Ну, например, привившиеся люди, получившие две прививки, в течение года получают скидки на парковки. Не связано? – не связано.
И. Воробьева
―
Предлагали по тысяче рублей или по 10 предложить и они побегут.
А. Венедиктов
―
Это вопрос администрирования.
И. Воробьева
―
Бонусы.
А. Венедиктов
―
Это вопрос бонуса. Всем причем. Не тем, кто сейчас прививается как с автомобилями, лотерея тоже хорошо, но в штатах была, в некоторых штатах разыгрывали квартиры, машины. Так что не надо надувать щеки и говорить, что наша власть она вот такая. А вот когда все получают, не только 65+, все привившиеся получают какие-то бонусы, какие-то возможности новые, мне кажется, да, это пряник, такая позитивная дискриминация вполне может быть.
И. Воробьева
―
Я как сторонник вакцинации, я сама привита «Спутником»…
А. Венедиктов
―
Я только наполовину пока.
И. Воробьева
―
Я считаю, что таким образом только достигается коллективный иммунитет. Я верю экспертам, которые так говорят. Меня знаете, что злит, Алексей Алексеевич при этом. Расследование «Новой газеты» про «ЭпиВакКорону», которую людям начали колоть без предупреждения, несмотря на то, что они просили «Спутник».
А.Венедиктов: Треть населения штатов, треть населения Европы, треть населения России – это антипрививочники
А. Венедиктов
―
Я когда пришел в ГУМ, мне предложили на выбор: «Спутник» или «ЭпиВак». Я говорю, мне сказали «Спутник». Она взяла, показала мне баночку. Что вот «Спутник». У нее было две разных баночки. И вот туда вогнала иглу. То есть это вопрос отношения, если людям стали колоть «ЭпиВакКорону» - вообще это преступление. Люди пришли добровольно на какую-то вакцину. Почему им дают другую. Это преступление. Или нехватка, я не знаю, в Москве – хватка. А там – не знаю. Там, где это произошло. Но очень хорошо, что «Новая» сделала расследование по этому. Я знаю, что в министерстве здравоохранения ее прочитали. Поскольку мы продолжаем общаться, естественно, и с Минздравом тоже. Ее прочитали. И Мурашко ее положили.
И. Воробьева
―
Тут надо сразу в связке с этой статьей порекомендовать читать статью, которая называется «Операция Э» про саму «ЭпиВакКорону». Почему к ней так много вопросов.
А. Венедиктов
―
Я думаю, что эти вопросы должны быть у врачей. Я всегда следую советам специалистов. Не одному. Есть правило – так называемое второе мнение. Как мне говорили. Это очень правильно. Может быть для кого-то убедительнее «ЭпиВакКорона». Но то, что глава Роспотребнадзора, которая является соавтором патента, если я правильно понимаю, это просто вызывает подозрения. Ну хорошо, у кого-то это вызывает отторжение, они и не должны этим колоться. Кому-то наплевать. Пусть они колются. Просто надо всю информацию давать человеку, который принимает решение, колоться или не колоться. Он должен обладать полнотой информации. Статистикой, как делалась так или иная вакцина. Он решает вопрос о своем здоровье. Ему это важно сделать.
И. Воробьева
―
Тут еще я перефразирую вопросы, очень много спрашивают про ревакцинацию. Может быть нам лучше позвать какого-то эксперта.
А. Венедиктов
―
Абсолютно точно врача. Но я знаю, что и Собянин, и Рыжков, в общем, люди разных политических взглядов, это понятно, мы все знаем, что антитела, особенно если ты не заболел за это время. Если ты заболел…
И. Воробьева
―
Они могут вырасти.
А. Венедиктов
―
У тебя титры исчезают, еще раз, новый вирус, новая болезнь. Непонятно.
И. Воробьева
―
Да, еще по поводу принудительной вакцинации, добровольно-принудительной. Спрашивают про коррупцию в связи с этим.
А. Венедиктов
―
Во-первых, всюду, где есть дефицит, а в регионах дефицит…
И. Воробьева
―
Дефицит чего? Вакцины или привитых?
А. Венедиктов
―
Вакцины. Возникает и рынок серых сертификатов или черных. Рынок вакцин. Это всегда так будет. Слава богу, что власть пошла на то, что эта вакцина, которая, между прочим, дорого стоит, она бесплатна. Что у тебя нет черного рынка вакцины.
И. Воробьева
―
Кстати, да, спасибо хоть на этом.
А. Венедиктов
―
Этого удалось избежать.
И. Воробьева
―
Пока что.
А. Венедиктов
―
Нет, ну пока она есть, если нет дефицита – какая разница.
И. Воробьева
―
Дефицит вакцин в регионах…
А. Венедиктов
―
Если там дефицит вакцин и будет… Кто же говорил нам в интервью о том, что он заказывает ровно столько, а она не выбирается. То ли нижегородский, то ли новгородский, извините, я Никитиных путаю. Где-то они вот заказывают… И они перешли на то, что они заказывают, потому что другим регионам тоже надо. Промышленность еще не вышла на эту самую ежедневную необходимость. Потом еще надо создать инфраструктуру, чтобы тебя могли принять без очереди. Потому что очередь это плохо. Колоть и так далее. Можно я скажу, чего я показал на экране. Поскольку в авторитарном государстве власть монополизирует не только власть, но и историю. Как вы знаете последний закон. Мы собрали все «Дилетанты» про войну, скоро 22 июня – 80 лет начала Великой Отечественной войны. И здесь есть про пакт и про Нюрнберг и про 41-й год и про заговор Штауффенберга. И про Паулюса и сына Сталина. Мы сделали пять журналов вам в одном блоке, сделали скидку. Потому что 22 июня, и вот Шоп.Дилетант.Медиа те, кто радио, те, кто в Ютубе, могут до 23-го июня этот пакет у нас будет. Потому что власть монополизирует историю, мы не знаем, можем ли по новому закону теперь издавать эти журналы вот такие.
И. Воробьева
―
По новому закону…
А. Венедиктов
―
Об изображении нацистских преступников, осужденных трибуналом. Обратите внимание.
И. Воробьева
―
Хотя там Том Круз на одной из обложек.
А. Венедиктов
―
Да. Это Штауффенберг.
И. Воробьева
―
Он играет его.
А. Венедиктов
―
Да.
И. Воробьева
―
Давайте, у нас еще будет целый час, вы не расстраивайтесь те, чьи вопросы я не успела задать. Я их обязательно посмотрю сейчас в перерыве. Мы вернемся после выпуска программы «Эха». Это будет после 13.11. Поэтому тут на 10 минут отскочим, потом вернемся. Программа «Будем наблюдать». Алексей Венедиктов, Ирина Воробьева.
И. Воробьева
―
13 часов и 12 минут в Москве. Мы продолжаем программу «Будем наблюдать». Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. А я, Ирина Воробьева, на одну программу заменяю Сергея Бунтмана. Все, кто спрашивал, где Сергей Александрович – все в порядке. Скоро будет, что называется.
А. Венедиктов
―
Да. Можем долги.
И. Воробьева
―
Да, долги.
А. Венедиктов
―
То, что мы говорили с вами. Блог Леонида Невзлина, Сергея Кириенко на сайте «Эха» echo.msk.ru. Можете сами его прочитать. По судебным процессам. Этот процесс в Верховном суде США 1905 года называется «Якобсон против Массачусетса», если для кого-то надо. Вот про обязательность прививок. Вернее, не так. То, что введение обязательных прививок не нарушает конституционных прав граждан.И продолжение этого. В 1922 году тот же Верховный суд, опираясь на это, разбирал жалобу родителей непривитого ученика, которому отказали в муниципальной городской школе. Это было в 1922 году в Техасе в Сан-Антонио. Верховный суд признал отказ конституционным, опираясь на 1905 год. Городские муниципальные школы могут это делать в США. Долги отдал. Теперь готов отвечать.
И. Воробьева
―
Давайте начнем разбирать тему Путин-Байден. И я вот с этого хотела начать. Александр Баунов, главный редактор Carnegie.ru, который был у нас с вам на прошлой неделе, после этой встречи написал, что на встрече Путина и Байдена окончательно зафиксирован новый миропорядок, который, с точки зрения России, напоминает отношения двух стран времен холодной войны, а Америке позволяет сосредоточиться на куда более значимом для нее противостоянии с Китаем. Что скажете, Алексей Алексеевич?
А. Венедиктов
―
Для меня это слишком умно. И я не такой умный, как Александр Баунов, и не такой профессионал в этом вопросе. Все-таки Александр Баунов – профессиональный дипломат, работал в системе МИДа российского в Греции в посольстве.
И. Воробьева
―
Хоть и говорит, что античник.
А. Венедиктов
―
Хотя и говорит, что античник. Глумит. С чем я согласен. Основным противником нынешняя Администрация как США, так и стран ЕС, так и стран НАТО рассматривает Китай соперником. И в данном случае одна из задач Байдена – это был его мандат, полученный от Европейского союза (он же встретился с Путиным после встречи с главами государств Европейского союза) – была попытка оторвать Россию от Китая, чтобы Россия не усиливала Китай.
А.Венедиктов: Главное для Байдена – это было договориться о запуске процесса контроля над вооружениями
И. Воробьева
―
А сейчас это происходит?
А. Венедиктов
―
Когда Россия находится в изоляции, она, естественно, на восток. Это понятно. Вопрос заключался в том, что Китай, конечно, основной экономический пока противник. Но военный противник, безусловно, Россия для Штатов. Поэтому главное для Байдена – это было договориться о запуске процесса контроля над вооружениями без восстановления системы Брежнев-Горбачев-Ельцин. Это все переговоры шли с 67-го года, если мне не изменяет память, для ограничения и развития новых систем вооружения, которые могли бы уничтожить все что могли. И здесь удалось договориться.Мы видим, что будут созданы группы. Мы видим, что обе стороны приветствовали продление договора СНВ-3 и готовы его пролонгировать, то есть создать новый договор. И это важная точка.
Байден добивался своих целей. Байден не представлял протестное движение России в переговорах с Путиным, Байден представлял интересы Соединенных Штатов Америки, НАТО и в известной степени мандат Евросоюза. Поэтому, конечно, китайская история была главной. Но в китайскую историю вписывается вот эта история со стабильностью. Глобальная стабильность подразумевает контроль за вооружением, контроль за нераспространением ядерного оружия и контроль за миром на территории Европы, имею в виду Украину. Вот, собственно говоря.
И Байден, как я понимаю, поставив все эти вопросы, своих целей добился. То есть он поставил вопросы, получил согласие на обсуждение и контроль этих тем. И с чувством выполненного долга он вернулся в Штаты.
И. Воробьева
―
Западная пресса еще очень интересно писала о том, что были очень заниженные ожидания от этой встречи, и поэтому как-то все ее позитивно оценивают.
А. Венедиктов
―
Понимаешь, ведь в Женеве Горбачев с Рейганом тоже ничего особенного не достигли, грубо говоря, если посмотреть дневники дипломатов того времени. Ну да, переговоры продлить. Это был старт новых позиций. Вообще, история с приостановкой войны случайной, новых систем оружия и Украины, которая там граница понятно какая, под давлением со стороны Российской Федерации – это важная история. И там Байден, как я понимаю, дал понять, что не играйте с этим, ребята.Вторая история – кибербезопасность. Мы знаем все обвинения, которые Соединенные Штаты Америки выдвигали против России. По разным утечкам, которые проверить невозможно, но американская пресса об этом пишет, Байден сказал Путину (смысл): «Вы думаете, мы не можем вам ответить? Вы думаете, наши киберспособности ниже, чем ваши? Не стоит на нас смотреть таким образом. У нас есть большие возможности кибератаки в отношении России».
Не знаю, говорилось ли там про атомные электростанции или про что-то еще. Там было внятно сказано, как говорят разные утечки, что это была угроза. И поэтому был передан лист из 16 направлений, по которым любое нападение, которое будет выявлено как Россия напала, хакерские из России, будет дан ответ. Вот эти 16 направлений от сельского хозяйства до обороны. Вот если будет атака, и наши спецслужбы установят, что по одному из этих 16 направлений – будет киберответ. То есть там такой разговорчик был непростой, как я понимаю. Но это утечки.
И. Воробьева
―
Вот, я как раз хотела спросить про утечки. А так ли важно нам знать, что там происходило за закрытыми дверями в смысле наполнения? Или важнее знать тональность, с которой разговаривали президенты вне протокола?
А. Венедиктов
―
Не-не, наполнение. Сегодня он говорит «он убийца», а потом он пожимает руку. Слушайте, это все такая пыль, которая скрывает реальность.Вот, например, тема. Американцы уходят из Афганистана. Россию это сильно волнует реально, потому что талибы пойдут на север, они готовы заходить в Таджикистан, а там вообще дальше границы нет. Вот эта вся волна террористическая пойдет на север. И вопрос в том, а готовы ли мы помочь американцам создать инфраструктуру в наших среднеазиатских бывших республиках, а ныне союзных по ОДКБ, базы поставить, разведцентры, радиолокацию, или нет? Был такой разговор или нет? Что мы получили в ответ от Дмитрия Пескова? «Я об этом вам говорить не буду», - сказал он публично. Естественно, что я дальше буду ковыряться в этом.
Но я напомню, что когда шла война с талибами, именно Путин открыл пересадочную базу в Ульяновске, где американские войска с подскоком через Ульяновск летели в Афганистан. Потому что Путин понимал, что угроза: где Афганистан, где Америка, а мы вот они любимые. Важные вещи? Важные вещи. Если республики Средней Азии будут резко исламизироваться, причем так, как талибы – это же серьезная история. И будет ли Путин союзником американцев в сдерживании талибов в Афганистане, в том числе военный – большой вопрос. Но я вам не буду об этом рассказывать.
У меня пока нет никаких данных. Я надеюсь, что я через неделю получу что-то побольше. Нам отказали два участника делегации по разным причинам в интервью, которые были. Песков согласился, а еще двое… Потому что они как раз находятся на этих направлениях. И поэтому я понимаю, что прийти сюда и сказать «я вам не скажу» – это маловероятно.
И. Воробьева
―
Странно будет, да.
А. Венедиктов
―
То есть, на самом деле, была сущностная встреча. Поэтому все эти, как там журналисты куда-то врывались, как-то чуть не подрались – это все такой флёр для развлечения. А на самом деле, надо смотреть, о чем они договаривались реально. Да, Байден говорил про демократию, говорил про оппозицию. Путин ему напомнил про Капитолий, как 450 человек было задержано, а 30 сидят до сих пор. На что Байден потом на пресс-конференции сказал: «Это смешное сравнение. С одной стороны – мирный протест за демократическое право, с другой стороны – врываются в парламент. Это все-таки разные вещи». И действительно, представляете, если бы у нас ворвались в парламент, что бы им понавешали?
И. Воробьева
―
Не представляю.
А. Венедиктов
―
Ну вот, да. Поэтому это такое лукавство со стороны президента нашего. Но Байден ему ответил, что не может быть никакого сравнения, это не так. Как он сказал, stupid. Я не помню, что он сказал. Это глупость. Что-то он такое сказал, какое-то словечко такое тоже. Это ерунда, типа, чушь, глупость.
И. Воробьева
―
Но тем не менее встреча двух лидеров – это же действительно главное событие последнего времени?
А. Венедиктов
―
Да. Но я люблю смотреть, что за ширмами, то есть до чего сущностно договорились. Я еще раз повторяю, я же помню первую встречу Горбачева и Рейгана. Ну тоже все: «Ой, он в пальто вышел, а Рейган без пальто, там холодно». Ну вот такое все. А за этим стоял договор о запрете ракет меньшей и средней дальности, которые из Европы убрали американцы (Першинги), а мы убрали свои СС-20. И это серьезная история. Это понизило резко напряжение. И там люди стали спокойнее жить в Европе. Мы даже сегодня не понимаем.Почему, когда Горбачев приехал в Италию, все кричали «Горби! Горби!»? Они до этого бомбоубежища строили. Если б вы почитали, как при Андропове и Черненко эти ракеты там ставились наши (естественно, и американские тоже), вы бы понимали, насколько люди, которые обладали информацией, боялись, что будет запуск.
Я напомню, что в 83-м году чуть это не случилось, когда наши радары обнаружили запуск американских ракет. Потом оказалось, что это отблеск некого материала на солнце. И слава богу, один из наших ПВОшников капитан не доложил, что запуск американский, он просто решил подождать и выиграть 2 минуты. И увидел, что это солнце просто так отражается таким странным образом. А могли запуститься ядерные. Еще раз, ядерные.
А.Венедиктов: То, что Путин говорил про Навального, он говорил честно. Он в это верит
И. Воробьева
―
Да, нашего мира могло бы и не быть в целом. Тут пишет наш зритель: «Вы просили, Алексей Алексеевич, напомнить рассказать про расширение НАТО и Горбачева в связи с “обманули дурачка на четыре кулачка”».
А. Венедиктов
―
Это неправильно. В чем лукавство разговоров об этом? Вопрос о расширении НАТО стоял в момент, когда шел вопрос об объединении Германии. И речь шла о том там, что – Германия (ФРГ) – член НАТО, – что на территории ГДР, которая войдет и объединиться, не будет инфраструктуры НАТО. Вот о чем шла речь в первом приближении. Что инфраструктуры НАТО на новые немецкие земли, которые войдут в состав ФРГ… Если вы посмотрите расшифровки этих. Это первая история.И надо отличать. И я должен вам сказать, что ее там до сих пор нет. Должен вам сказать, что эта часть вот такая. То есть, собственно говоря, ни ракетных шахт, ни стационарных натовских войск там нет на территориях ГДР, на землях, которые вошли туда. Это первая.
А вторая часть более важная – вот сейчас расшифрованные документы публикуются – это действительно, что и внутри НАТО, и в переговорах американцы-Советский Союз, немцы-Советский Союз обсуждался вопрос о том, что НАТО вообще не будет расширяться. Поскольку в этот момент существовала Организация Варшавского договора, куда расширяться-то? Там они стояли вот так.
И внутри западноевропейского сообщества были разные точки зрения. Они играли в том числе на внутреннеполитической истории, где Коль против Геншера, Геншера против Коля. Соответственно, Бейкер приезжал сюда и говорил, что да, мы тоже думаем, чтобы вам не угрожать не надо. Но президент Рейган и президент Буш жестко и ярко заявляли своим, что мы не можем ограничивать страны, которые захотят быть членами НАТО. Именно поэтому это не являлось нигде в системе обязательств стран НАТО. Для этого надо было менять Устав НАТО. Потому что по Уставу НАТО, любая сторона может подать в заявку. И отказать можно по принципам конкретным, а не вообще, а не потому, что мы договорились с Горбачевым.
И еще раз напомню, что никто не давал – ни Рейган, ни Коль, я уж не говорю о Миттеране и Тэтчер – гарантий Горбачеву, что НАТО не будет. Оно обсуждалось в совершенно другом аспекте. Сейчас документы все опубликованы. И Мария Владимировна Захарова, наша подруга, бесконечно на них ссылается. Но это их разговоры и переговоры. Это разные предложения, за что выкупить объединение Германии. И если в начале еще можно было как-то торговаться, то потом стало Горбачеву понятно, что Германию не удержать. А как удержать объединение? Что торговать? Вот что с кем?
И Рейган и Буш, повторяю, жестко заявляли, что никакого ограничения, кроме как на германской территории – а это дело немцев – расширения инфраструктуры НАТО не будет. Поэтому да, эта тема возникала в переговорах, в мнениях, в разговорах Бейкера с Горбачевым, в разговорах Бейкера с Геншером. Но решение принимает Совет НАТО. Такого решения не было. Поэтому никто никого не обманывал.
И. Воробьева
―
Напомню, что это программа «Персонально ваш». Сейчас у нас еще 3 минутки до перерыва есть. Давайте про Алексея Навального поговорим, который, я напомню, в тюрьме уже 152 дня. И фамилия Навального звучала как у Путина, так и у Байдена. Ну, в ответах. Тут спрашивают: «Почему, как вам кажется, Владимир Путин так много неточностей допустил?»
А. Венедиктов
―
Очень легко. Ему это неважно. Вот то, что я пытаюсь объяснить. Некоторые думают, что он спит, и ему каждую ночь снится Навальный и мальчики кровавые в глазах. Нет.
И. Воробьева
―
Нет?
А. Венедиктов
―
Нет. Вопрос решен. Мелкий жулик сидит в тюрьме 2,5 года. Вот вы попытайтесь понять, как Путин это все воспринимает. То, что Путин говорил на пресс-конференции, он говорил честно. Имею в виду, что он в это верит. Вот есть Россия, поднимающаяся с колен. Вот есть ее наследственные противники, то есть те, которые всегда были противниками, соперники, задача которых Россию сдерживать. Он в это верит. Вот чтобы Россия не поднялась. Навальный учился где? Где-то там.
И. Воробьева
―
В Йеле.
А. Венедиктов
―
Да. Где-то там. Ну как его могли не завербовать? Но а если его даже не завербовали, то им манипулируют. Вот я вам могу сказать, что Путин… Давайте так. Я не буду цитировать, но я вам объясню. Он зачем вернулся? Вот Путин правду же сказал. Он зачем вернулся? Его заставили его партнеры. Потому что какой дурак бы вернулся?
И. Воробьева
―
После такого.
А. Венедиктов
―
В его понимании я бы не вернулся. Мы же ему ясно сказали, говорит Путин, мы тебя примем. Он же это практически сказал. Раньше он это говорил в закрытом режиме с нами. Но я думаю, что я про это уже рассказывал. А вот он теперь сказал всем. Слушайте, какой нормальный человек?.. Мы ему говорим: «Мы тебя примем. Ты сядешь». И он возвращается. Сам что ли он вернулся? Какой дурак бы сам вернулся?
И. Воробьева
―
То есть Путин не может поверить в это.
А. Венедиктов
―
Значит, у него обязательства какие-то. Или его манипулируют, или у него сознательные обязательства.
И. Воробьева
―
В каком страшном мире живет Владимир Путин, Алексей Алексеевич.
А. Венедиктов
―
Владимир Путин живет в одинаковом с нами мире. Вот мы живем с ним в одном мире. Просто разные люди по-разному это видят. И люди вокруг него тоже так говорят. Я тебе могу сказать, что люди абсолютно несиловые и травоядные мне говорили то же самое (ну, из команды Путина): «С ума что ли сошел? Ему же ясно дали понять. Он с ума что ли сошел?»
И. Воробьева
―
Прямым текстом, да.
А. Венедиктов
―
Это значит, что у него обязательства. И все. Решили. Ты решил. Хорошо, это твое решение. Значит, вот эти 2,5 года сиди.
И. Воробьева
―
Обалдеть. Королевство кривых зеркал, хочется, честно говоря, сказать.
А. Венедиктов
―
Какое есть.
И. Воробьева
―
Мы через несколько минут прервемся в программу «Будем наблюдать». У нас есть еще одна большая тема про голосование. И ваши вопросы я собрала. Их много. В блиц-режиме тоже задам.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
И. Воробьева
―
13 часов 35 минут. Продолжается программа «Будем наблюдать». Алексей Венедиктов, Ирина Воробьева. Я обещала про голосование вот это 3-дневное. И вот тут так. Глава ЦИКа Элла Памфилова когда объявляла 3-дневное голосование, она его объяснила фактически: «Приоритет – здоровье наших граждан. И вот посоветовались с Роспотребнадзором. И вот поэтому 3-дневное». С моей точки зрения, это похоже на лицемерие. А с вашей?
А.Венедиктов: Вопрос о 3-дневном голосовании – это не вопрос Памфиловой, это вопрос Администрации президента
А. Венедиктов
―
Я накануне встречался с Эллой Александровной. Я был на круглом столе, а потом сидел у нее в кабинете часок-другой. И мне не удалось ее переубедить. Мы понимаем, что вопрос о 3-дневном голосовании – это не вопрос Памфиловой, это вопрос Администрации президента, – сегодня ему икается, – Сергея Владиленовича Кириенко. Все аргументы, которые против контроля, были высказаны мной. Я говорил о том, что невозможно. У членов избирательных комиссий просто глаза текут, что называется. Школы закрываются. Это неэффективно, потому что явка не растет, зато повышает подозрение.Я разбивался и в разговоре с ней, и в разговоре, соответственно, с Роспотребнадзорами разными. Я разбивался о тему, что здоровье важнее. Я понимаю, что это может быть одним из примеров, но он должен быть определяющим. Потому что когда сейчас у нас 1000 человек на съезде «Единой России» или фан-зоны в Питере продолжают работать или вот эти стадионы, ну что вы, ей-богу? С учетом того, что приблизительная явка – 1/3, соответственно, сколько на участке может быть? Не удалось.
Это очень трудно будет наблюдать за этим, поскольку я по-прежнему возглавляю пока еще Штаб по наблюдению за выборами в Москве. Но мы сейчас попытаемся каким-то образом решить эти вопросы. Это очень сложно, на самом деле. Создает трудности для наблюдения. Но зато отбили пеньки.
И. Воробьева
―
То есть голосование на пеньках не планируется?
А. Венедиктов
―
Не будет. Вот на придомовых территориях не будет. Это тоже была непростая история. И поначалу: «А че такое? Вот там в Штатах в автомобильных этих. А в Финляндии вот так». И уже когда мне там приводили историю, что в Чехии вот так, я говорю: «Слушайте, Чехия и Штаты – недружественные государства. Как вы смеете? Сейчас ФСБ вызову. Вы что себе здесь позволяете?» Но пеньки отбили, это правда.Но 3-дневное голосование… Практика показывает, что оно не дает вот тех результатов. Конечно, в каких-то султанатах, как принято говорить, наверное, за 20 минут все вкинут, в общем. Ну вот голосовать будем при таких условиях. Короче, голосовать будем вот так.
И. Воробьева
―
Означает ли трудности в наблюдении = массовые фальсификации?
А. Венедиктов
―
Трудности в наблюдении создают возможность для фальсификаций. Потому что мы в Москве вычистили фальсификацию. Вот взяли и вычистили просто. Просто вычистили. Ни тебе «каруселей», ни тебе вбросов. У нас были попытки вброса на Конституции на трех участках. На двух мы отменили решение. То есть Мосгоризбирком по нашему письму отменил решение. Потому что наблюдатели это увидели. И мы еще по камерам это проследили. А на одном там просто было 2 бюллетеня. Мы урну забили и все. И все.Потому что у нас все покрыто наблюдателями. В Москве тотально закрыто наблюдателями, тотально закрыто видеокамерами. И проблема в том, что, конечно, наблюдатели тоже устанут. А менять их… Это сложно.
И. Воробьева
―
3 дня – сложно. Так еще тут спрашивают, а почему ночью никто не будет наблюдать? Ночью-то как? Вообще непонятно.
А. Венедиктов
―
Нет, смотрите. Думаю, на следующей неделе я уже начну собираться со Штабом и с Мосгоризбиркомом, вот как ночью. Или мы ставим наблюдателей, или на это камера направлена, и сидят люди. Мы будем пытаться. Знаете, вот такие условия. Пошел дождь – раскрой зонтик. Это все что я могу сказать. Вот такие условия уже приняты.И когда меня спрашивают: «А стоит ли тебе в таких условиях оставаться главой Штаба по наблюдению?», я говорю: «Послушайте, придут люди, которые захотят, чтоб голоса их были правильно учтены. Не придут люди, которые захотят, чтобы от их имени не было вброшенных. И моя задача ровно в этом – чтобы ничего не было вброшено и изменено. И пока у меня там инфраструктура есть, я над этим буду работать в любых условиях, в условиях, пограничных с боевыми действиями, что называется».
И. Воробьева
―
Почему нельзя все участки оборудовать видеокамерами с онлайн-трансляцией?
А. Венедиктов
―
Они все оборудованы в Москве, за исключением тех, где… В больницах нет видеокамер, во ФСИНе нет видеокамер (там участки есть), в психдиспансерах нет видеокамер и нет видеокамер на 12 участках из 3660, где голосует в том числе Главное разведывательное управление – военные, секретка. Но там есть наблюдатели наши же, которые имеют доступ. Они не могут фотографировать, но они смотрят, чтобы человек по одному заходил, чтоб он был в списках и так далее.
И. Воробьева
―
Я думаю, имелось в виду не только по Москве.
А. Венедиктов
―
Понимаешь, это же дорого. На самом деле, это дорого.
И. Воробьева
―
Дорого? Ну Алексей Алексеевич.
А. Венедиктов
―
А это лежит на субъектах Федерации.
И. Воробьева
―
Они столько денег на выборы тратят, а тут дорого.
А. Венедиктов
―
Нет, секундочку, камеры – это Ростелеком. Им надо платить. И Москва это может себе позволить. Но Элла Александровна мне сказала – и мы это проверим, – что камеры будут на участках, где суммарно 80% избирателей голосует. На 60% участков, где 80%. В Москве – тотально. Ну, кроме тех, что я сказал.И просто тут я должен согласиться, что когда у тебя самая крупная партия, не считая «Единой России», КПРФ закрывает наблюдателями 1/3 участков, ну ребята, ну что вы хотите тогда от одного наблюдателя (парня или девушки) нашего, который один, который пописать не может отойти. Давайте уже вы, партии или кандидаты, закройте вот эти в Москве 3660.
Нам же «Яблоко» говорило. Очень смешно про Самару говорил Рыбаков на встрече с Эллой: «Вот были довыборы. 4 округа. На одном были наши наблюдатели – явка 5, а на трех не было наших наблюдателей – явка 48». В 10 раз. Я говорю: «А почему не было?» Он говорит: «А у нас там кандидатов не было, и мы не могли». Я говорю: «А почему кандидатов не было? Вам что, отказали в регистрации?» Он говорит: «Нет. Просто не нашли». Но, ребят, извините. Находите, ставьте. Потому что мы, Общественная палата, 12 тысяч наблюдателей нашли. С учетом того, что 3 дня. Половина отвалится сейчас, и проблема будет. Попова, которая выступала там, сказала: «Все участники процесса должны быть вакцинированы».
И. Воробьева
―
Ого.
А. Венедиктов
―
Сейчас, Элла мне сказала, 22% членов избирательных комиссий только вакцинированы. Это меньше, чем по стране. Я считаю взрослых. А вот если не вакцинирован член комиссии? А если наблюдатель не вакцинирован от партии, его не пустят? Вот что вы будете делать? Проблема. Сказала и побежала. А мы тут «э…».
И. Воробьева
―
Вячеслав спрашивает: «А почему, как вы считаете, сравнивают голосование по почте в США, которому уже много лет, и голосование на пеньках в России?»
А.Венедиктов: Мы в Москве вычистили фальсификацию. Просто вычистили. Ни тебе «каруселей», ни тебе вбросов
А. Венедиктов
―
Нет, они не сравнивают. Там действительно есть… И не по почте. Слушайте, у каждой страны свои традиции. Вот я вам приведу примеру опроса ВЦИОМа, который нам показали. В Финляндии, в Швеции, в Норвегии вообще нет наблюдателей, не доверяют выборам от 9 до 11%. У нас не доверяют 35%. Это вопрос доверия. Если есть доверие – не нужны наблюдатели. Если нет доверия, значит надо набивать камерами, наблюдателями, подсчетом, копиями протоколов. Ну чего? Но мы исходим из того, что 1/3 населения, а то и больше не доверяет результатам подсчета, голосованию. Ну, значит, надо завоевывать доверие этих людей, чтобы они ходили на выборы. Вот и все.А сравнивают… Слушайте, я им объяснял. Я говорю: «Смотрите, по почте. Вот Трамп призывал не голосовать по почте. И в результате голоса между Байденом и ним разделились в стране 56/44, а на почте – 80/20. Ну вот это дело политика. Призывайте голосовать, не призывайте голосовать. Это ваше дело». Но наблюдатели должны наблюдать за нарушениями в первую очередь.
И. Воробьева
―
15 минут до конца. Блиц. Задаю вопросы от слушателей и зрителей. Правда блиц.
А. Венедиктов
―
Хорошо.
И. Воробьева
―
Спрашивают, почему сейчас не применяют самоизоляцию, закрытие кафе, в общем, локдаун? Рост же огромный.
А. Венедиктов
―
Не знаю почему. Если будет вот так все расти, это может возникнуть. Видимо, посчитали и сочли возможным выскочить через частичный локдаун. Потому что вакцина появилась. Вакцина-то появилась в декабре, на самом деле. Массовая вакцинация в декабре. А у вас первая волна была в марте – вообще ни хрена не было. И там было только одно – закрыть. Сейчас есть вакцина. И можно добиться того, что если будет массовое вакцинирование, то уровень госпитализации и смертности упадет. Это не значит, что уровень болезни упадет. Но госпитализации и смертности. Поэтому сейчас пытаются через вакцинирование решить. Не смогут – будет локдаун.
И. Воробьева:
―
«Почему у нас не регистрируют иностранные вакцины, если уж так важно привить всех граждан?»
А. Венедиктов
―
Не знаю. Задам вопрос. но я хочу сказать, что и «Спутник» не зарегистрирован в Европейском союзе – он не прошел какие-то их процедуры. Не прошел. То есть какие-то документы не поданы, клинические испытания не показаны. Давайте я спрошу. Давайте я попробую задать вопрос Мурашко, Голиковой, Пескову, кому-нибудь, отчего в России этого нет. Но я хочу сказать, что на, самом деле, мы видим, что недопоставки всюду, не хватает других вакцин – ни «Пфайзера»… Это все за деньги, чтоб вы понимали. Это огромные средства, которые надо на закупку делать. Я, конечно, сторонник того, чтоб можно было, как в Черногории, выбирать из всех вакцин.
И. Воробьева:
―
«Что будет, как вам кажется, с Володиным после выборов?»
А. Венедиктов
―
На сегодняшний день я думаю, что он останется в Совете безопасности в любом случае. А уж как председатель Госдумы – скорее да, чем нет. Но он остается в Совете безопасности, он остается в близком окружении Путина.
И. Воробьева:
―
«Почему у вас вышло две программы о крушении польского самолета?»
А. Венедиктов
―
Три.
И. Воробьева
―
Три уже? Ну вот тут, во-первых, спрашивают: «Почему такое внимание и почему именно Солонин? И кто вам показался более убедительным?» Я просто не слышала ни одной.
А. Венедиктов
―
На первый вопрос отвечу легко. У нас сначала был Марк Солонин. Во-первых, он обратился. Во-вторых, люди, которые его смотрели, они уважают «Эхо» и считают, что слушатели «Эха» достойны того, чтобы слушать эти версии. Мы дали эфир Марку Солонину. Потом мы дали эфир его польским оппонентам. Потом мы их свели в этот четверг вместе. Я, честно говоря, за всеми этими делами – вакцинированием и волной – не смотрел еще, эфир не читал. Поэтому своей точки зрения я пока высказывать не буду, потому что ее нет.
И. Воробьева
―
Арата задает неожиданный вопрос: «В США огромное количество фильмов о свержении власти, а в России если речь не про 1917 год, то ни одного. В США сменилось почти полсотни президентов, а в России – 3, если округлять до целого числа. Почему так?»
А. Венедиктов
―
Не знаю, почему так не снимают фильмы. Наверное, боятся всяких параллелей. Я так думаю. Но вот у нас ведь только что вышел фильм про декабристское восстание на «Первом канале». Это же попытка свержения. Как мы знаем, с хулением декабристов. Ну вот вам и ответ Арата. Можно делать, но только хулить мятежников. Все должно быть законно и суверенно.
И. Воробьева
―
Про декабристов очень классное видео сделал Сережа Смирнов из «Медиазоны». Если интересно будет, посмотрите. Про Кириенко спрашивали. – «Как же так, Кириенко ведь под санкциями? Разве это не аннулирует его президентские амбиции?»
А. Венедиктов
―
Нет. Как станет президентом любой, он выйдет из-под санкций, потому что президенты не бывают под санкциями. Имею в виду президента России.
И. Воробьева
―
Еще про Кириенко вопрос. – «А разве за Кириенко проголосуют сторонники Путина? Он же в их глазах виновник дефолта».
А. Венедиктов
―
Как Владимир Владимирович скажет, так сторонники Путина и проголосуют.
И. Воробьева
―
Как просто.
А. Венедиктов
―
Я так думаю.
И. Воробьева
―
Вопрос задают про фонд «Круг добра».
А. Венедиктов
―
Смотрите, есть некое письмо, которое ушло. Срок ответа на это письмо поставлен до 1 июля. Давайте мы еще подождем, пожалуйста. Я вам могу сказать, что все члены Наблюдательного совета, которые вам хорошо известны – и Чулпан, и Ксения Рапопорт, и остальные – они все сейчас работают над тем, чтобы запустился как благотворительный фонд. Давайте после 1 июля вернемся к этому вопросу.
И. Воробьева
―
Вернемся к этому вопросу. Я прям буду тоже за этим следить.
А. Венедиктов
―
Да, я сам слежу.
И. Воробьева
―
Как и Евгений Ройзман, про которого тут тоже спрашивают. В смысле спрашивают в части работы фонда. Ройзман не имеет отношения к работе фонда никакого. Опять про коронавирус Артур: «Как можно объяснить действия правительства: при резком увеличении заболеваемости открывают новые международные рейсы? Где логика?»
А. Венедиктов
―
Я вам скажу, еще хуже. У нас основной, как Собянин сказал, индийский штамм в Москве (89%), а авиасообщение с Индией не отменял никто. Вот только это сложите. Вот с Турцией отменяли, а с Индией не отменяли. А штамм основной – индийский, пришедший из Индии. Ну вот послушайте. Потому что я думаю, что там есть политика в этом.И не забывайте, что, во всяком случае, в Москве у нас шизофрения. У нас есть московские власти, которые считают, что надо делать, и у нас федеральные власти, которые прежде всего делают ставку на федеральную политическую повестку дня. У нас же отвечает кто за борьбу с коронавирусом? Губернаторы, субъекты Федерации. За победу отвечает федеральная власть, а за поражение – губернаторы. Так оно и есть.
А.Венедиктов: У нас не доверяют выборам 35%. Это вопрос доверия. Если есть доверие – не нужны наблюдатели
И. Воробьева
―
Марта пишет: «Пожалуйста, не оставляйте попыток взять интервью у Алексея Навального».
А. Венедиктов
―
Мы сейчас готовим новый запрос. Я вам могу аккуратно сказать, что тогда, когда мы с Муратовым направляли запрос, как раз началась голодовка Алексея, вот эта вся история была. Сейчас Алексей вышел из голодовки. Как я понимаю, как сказала Юля Навальная, он уже может сидеть. На предыдущих встречах он ложился на стол. Как я понимаю, он не мог высиживать даже. И я думаю, что мы вполне официальным путем с Муратовым продолжим эту историю.
И. Воробьева
―
Еще спрашивают про «Спутник», который не признал ВОЗ. Но, насколько я понимаю, это не сильно обязательно, чтобы ВОЗ признал.
А. Венедиктов
―
Это не вопрос ВОЗа, это вопрос каждой страны или ЕС.
И. Воробьева
―
Еще очень смешно наш зритель написал: «Не, ну все просто: просто непривитых надо не пускать голосовать».
А. Венедиктов
―
Это была смешная история, когда Попова сказала на заседании ЦИКа: «Все участники избирательного процесса должны быть вакцинированы». Я так понимаю, что избиратель – участник избирательного процесса. Это, конечно, хохмочка, но такая, знаете ли, веселенькая. Это правда.
И. Воробьева
―
Ну и тут же спрашивают не только о том, почему у нас нет «Пфайзера», но и спрашивают, что привитые «Спутником» люди в другие-то страны тоже особо не въедут, там же тоже «Спутник» не особо признают. Так что вопросы.
А. Венедиктов
―
Какие-то страны признают. Вот я вам привел пример Черногории. И очень важно, конечно, чтобы производители «Спутника», государство, РФПИ ответили на все вопросы ЕС. И тогда «Спутник» будет признан. Если он будет признан, то следствием будет то, что вы привитые сможете выезжать, общаться и так далее. Это важно. По-моему, прощелкали. По-моему, на авось. Вот мне кажется, что на авось, что мы первые и поэтому возьмут то, что есть. Нет.Есть процедуры. Это же бюрократия. А медицинская бюрократия – это особое дело. И конечно, есть конкуренция. Но в первую очередь есть бюрократия. И когда у вас там в Италии зашкаливала волна, я вас уверяю, а был только «Спутник», про конкуренцию там не сильно думали. Но мы не прошли процедуры.
И. Воробьева
―
Напомню, что это блиц. У нас еще 7 минут. Вопросы можно в чат либо по +7 985 970 45 45. Стараюсь задать все. Но их очень много. Если что, простите, пожалуйста. Не хватит времени.
А. Венедиктов
―
Просто лайки вместо вопросов и хорошо.
И. Воробьева
―
Действительно. – «Как дела у ребят из “Доксы”? Куда делась их передача в полночь?»
А. Венедиктов
―
Ответь, пожалуйста.
И. Воробьева
―
Ну да, я, наверное, отвечу, потому что я занималась этим. Ребята просто не захотели больше. То есть это не наше решение. Мы им предложили, предоставили. И какое-то время они записывали. Потом что-то произошло. Не знаю, стало тяжело или неинтересно. В общем, это инициатива с их стороны прекратить минуту «Доксы». Но тут мы же не можем насильно кого-то заставлять что-то делать.Еще тут задают вопрос, который я не понимаю. Но я, как известно, не очень умная. Это мы вчера с Рыжковым обсуждали. – «Как вы относитесь к Шушинскому договору?»
А. Венедиктов
―
Это я не понимаю, о чем.
И. Воробьева
―
Я тоже не понимаю, о чем идет речь.
А. Венедиктов
―
Поэтому пропусти его и все.
И. Воробьева
―
Не могу теперь даже найти этот вопрос. Видимо, куда-то делся. Про Жукова я спрашивать не буду. Надоели, честное слово. Слушайте, уже год в каждой программе с Алексеем Венедиктовым. Еще спрашивают про «Слухай Эхо». – «Кто будет на следующей неделе? И как вы вообще отбираете? Кроме сотрудников же еще появляются какие-то люди».
А. Венедиктов
―
Да, у нас была довольно любопытная глава Росприроднадзора. И смотрело в прямом эфире мало, а вопросы были очень классные. И она отвечала на них и не стеснялась. Мы рассчитываем, что на следующей неделе к нам придет министр спорта господин Матицин. Мы все это договаривались там. И рассчитываем, что еще раз Светлана Радионова к нам придет. Мы хотим постепенно притаскивать к вам наших гостей, с тем чтобы они отвечали без посредников, грубо говоря, без журналистов на те вопросы, которые вы присылаете.Но, конечно, очень много мусора. Они не привыкли. Он ждут вопросов, а там начинают люди друг с другом.
И. Воробьева
―
Да, обсуждать.
А. Венедиктов
―
Или какую-то там фантастику про инопланетян. Поэтому мы подумаем еще.
И. Воробьева
―
Хорошо. Про «Тузы» спрашивают еще. Что там у нас дальше в «Тузах»?
А. Венедиктов
―
Смотрите, во-первых, на следующей неделе, по вашей просьбе, Юрий Кобаладзе придет и расскажет о том, как он пришел в разведку и что такое была разведка. Это я обещал.
И. Воробьева
―
А я ему табличку сделала со своей фамилией, на всякий случай.
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Во-вторых, если Тимур Бекмамбетов сможет. У нас есть долги. Он уезжал на прощание с Резо Габриадзе. Мы сорвались с этим. В-третьих, в «Тузы» Невзлина вы мне подсказали. Ну и дальше будем потихонечку. Что вы, ребят? Жизнь не стоит на месте.
И. Воробьева
―
Я поняла, о чем спрашивал слушатель. Он спрашивал про Шушинскую декларацию – это Алиев и Эрдоган.
А. Венедиктов
―
Ожидаемо. Чего вы там не увидели? Гораздо интереснее завтра парламентские выборы в Армении. Я напомню, что Армения – парламентская республика, и власть принадлежит основная премьер-министру. И сейчас там довольно сложная ситуация. Если мне не изменяет память, сейчас и.о. премьер-министра Никол Пашинян. Его партия и блок бывшего президента Роберта Кочаряна набирают, по опросам, по 24%. Все остальные, кто идет, они идут против Пашиняна. Поэтому с высокой долей вероятности я предскажу, что не Кочарян выиграет, а Пашинян проиграет.И тогда возникает вопрос: те люди, которые стоят, и в том числе военные, которые поддерживают Кочаряна, они чего будут делать там в Карабахе? Вот какая будет политика? Поэтому я смотрю не на декларации, а на события.
И. Воробьева
―
Спрашивают про давление на журналистов продолжающееся. – «Что в связи с этим делает “Эхо”? Как страхуется? Можно ли от такого застраховаться?»
А. Венедиктов
―
«Эхо» исполняет законы. И те, кто, как вы понимаете, уже не выдерживают давление, те, наверное, покидают медиа разные, уходят в другие профессии или в другие медиа, или в другие страны и оттуда вещают. Под давлением люди утекают, это правда. Но вы же понимаете, что редакционная политика «Эха» – она публичная. Вы ее видите. Вы видите, что она не меняется. Вы видите, что приходят те же гости – сторонники режима, противники режима. Вчера у нас была Люба Соболь. Все то же продолжается. Информационная политика такая же. Поэтому давить можно на меня, но на «Эхо» нельзя.
И. Воробьева:
―
«Поменяется или не поменяется состав гостей в связи с тем, что некоторые из гостей выдвигаются на выборах?»
А. Венедиктов
―
Да, к сожалению, три человека на сегодняшний день – это Максим Шевченко, Дмитрий Потапенко и Владимир Рыжков. У них наступают ограничения с момента подачи их заявления на выступления. На следующей неделе, я не знаю, будут подавать или не будут подавать. И дальше какое-то время до регистрации они могут приходить, но не говорить про выборы. А после регистрации только за деньги.
А.Венедиктов: С высокой долей вероятности я предскажу, что не Кочарян выиграет, а Пашинян проиграет
И. Воробьева:
―
«Планируются ли новые программы на “Эхе” в следующем сезоне?» А что такое сезон? Сезон – это сентябрь?
А. Венедиктов
―
Я сейчас нахожусь в обсуждении программы про сериалы.
И. Воробьева
―
Все еще?
А. Венедиктов
―
Уже продвинулись. Уже контуры стали появляться. Там самое главное – контуры. А так, ну да, наверное. Пока не будем, чтобы не спугнуть.
И. Воробьева
―
Вот Вячеслав пишет: «Уже скажите, пожалуйста, для моей мамы, что она должна привиться. Она вас слушает. Ей 63». Но это нечестно будет.
А. Венедиктов
―
Маму как зовут-то?
И. Воробьева
―
Кстати, да, Вячеслав.
А. Венедиктов
―
Мамы всех Вячеславов… Вот остальные – как хотите. А мамы, у которых сыновья Вячеславы, я вас призываю всех привиться сегодня и завтра, пока еще народ не испужался и не побежал создавать очереди.
И. Воробьева
―
Хорошо. У нас есть еще минута до конца. Вера пишет: «Генерального директора “Эха Москвы” можно в “Слухай Эхо”?»
А. Венедиктов
―
Я предложу.
И. Воробьева
―
Хороший вопрос, согласитесь. Пригласите ли вы Саакашвили в передачу «Тузы»?
А. Венедиктов
―
Да.
И. Воробьева:
―
«Какой у вас прогноз по выборам главы Чечни?»
А. Венедиктов
―
Я думаю, что Рамзан Ахматович будет избран на очередной срок.
И. Воробьева
―
Да.
А. Венедиктов
―
Но его избирают, по-моему, депутаты Законодательного собрания.
И. Воробьева
―
Насколько я помню, да.
А. Венедиктов
―
Я напомню в конце, что это выборы не только депутатов Мосгордумы, но еще 9 губернаторов и 39, почти половина, Законодательных собраний субъектов Федерации (39 из 83). Так что морщитесь по поводу Госдумы, но свою-то уж местную власть, пожалуйста, придите и изберите.
И. Воробьева
―
20 секунд до конца. – «Алексей Алексеевич, когда уйдете в отпуск?»
А. Венедиктов
―
Никогда.
И. Воробьева
―
Это была программа «Будем наблюдать» с Алексеем Венедиктовым. Пожалуйста, если вы не успели посмотреть, послушать, сделайте это у нас в Ютубе или на сайте «Эха Москвы». И да, очень мало лайков. Предлагаю вам после программы уже тоже их поставить. Спасибо. Пока.