Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-12-12
С. Бунтман
―
Добрый день. Начинаем наблюдать. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Александр Смирнов – звукорежиссер. Мы с вами в Ютубе, в эфире, в Яндекс-эфире. И все способы общения у нас тоже. Возможные и невозможные. Умер Валентин Гафт. Ну что, любимых наших пожилых добирает. Наших пожилых любимцев. Там, конечно, он болел долго, долго и мучительно. Но все равно сейчас поганая зима добирает как-то так. Сегодня я хочу объявить, что в 22 часа с небольшим минут после программы «Эха» будет повтор замечательной передачи Михаила Куницына «Винил» с Валентином Гафтом. И начинается с того, как Гафт поет Окуджаву. Вы сразу услышите и сразу проникнетесь, я так думаю. Завтра мы решили в 16 часов повторить ее. Еще разок послушать. Помним, вспоминаем и очень любили мы Гафта. Очень. Ну что же, перейдем к нашим делам. Встреча Путина с СПЧ. Она была интересной
А. Венедиктов
―
Она была интересной. Мы на сайт «Эха» выложилиполную стенограмму,
включая закрытую часть. Так что те, кто любит, как я возиться с бумажками и с документами хоть и на экране, с карандашиком в руках – получите наслаждение. Зайдите на сайт «Эхо Москвы» и наслаждайтесь. Для тех, кто не имеет времени, сил, возможности, желания и так далее, можно обратить внимание на то, о чем с Путиным говорил Николай Сванидзе. Кстати, вчера Николай Карлович был в эфире «Эхо Москвы» в свои законные 17 часов в программе «Особое мнение». И довольно подробно Нино Росебашвили рассказал из этой закрытой части, хотя стенограмма выложена у нас. И со всеми ошибками, которые и оговорками как принято говорить, которые Путин совершал. Но там был не только этот кусок, мы о нем можем поговорить. Там несколько людей было, хорошо вам известных. Ева Меркачева. Которая рассказала Путину, как непрозрачно формируется ОНК для посещения заключенных в тюрьмах. О том, как правозащитники оттуда выкидываются и туда назначаются чиновники. И в данном случае Путин вербально, во всяком случае, сказал: «Да, не может быть, я проверю. Я посмотрю. Нет там места чиновникам». Это может быть сигнал для бюрократов, которые формируют ОНК, а может быть и нет. Но в любом случае Ева озвучила эту историю. Еще Ева озвучила, и Путин подтвердил несколько цифр очень важных. У нас сейчас сидит полмиллиона человек. А было в 2008 году 900 тысяч. То есть, грубо говоря, реформа Медведева привела к сокращению почти в два раза, и Путин это подтвердил, не упоминая фамилию автора реформы, так у нас принято. Кто такой Дмитрий Медведев. Что количество заключенных в тюрьмах в два раза меньше. Зато Путин сказал, что теперь осуждают, принимают решение о мере пресечения в 4 раза меньше тюремное заключение. Это все, что я называю медведевской реформой. Там вдруг начинаешь копаться и видишь такие элементы. Еще я бы обратил ваше внимание на замечательный разговор с президентом Путиным Натальи Леонидовны Евдокимовой.
С. Бунтман
―
Это очень любопытная вещь.
А. Венедиктов
―
Она подняла вопрос о статусе иностранных агентов. Ее первая фраза, что я вот не могу согласиться с вами… Да, об иностранных агентах впервые заговорил председатель совета Фадеев. Но так аккуратненько. Низенько. А дальше проходит какое-то время, люди выступают, говорят. Наталья Евдокимова говорит: «Я не могу с вами согласиться, Владимир Владимирович, по поводу того, что вы сказали про статус иностранных агентов». И дальше закатила речугу, разбирая то, что было раньше и то, что сейчас лежит в ГД после первого чтения. Очень подробно на сайте смотрите. Я думаю, что мы попытаемся позвать Наталью Леонидовну в эфир, чтобы она пересказала, во всяком случае, для тех, кто не любит читать. Но там это не все. Она говорит о том, как это все неправильно, не юридически, она юрист. Вне юридически. Чисто политически. Очень плохо, любому человеку… Она все это говорит Путину в глаза. Дальше Путин говорит: Да? Не может быть. Надо посмотреть. Вы, конечно, в этом правы, но есть и другая правда. Она в том, что иностранные враги хотят руками хороших людей повредить нашей стране. Тем не менее, я прошу коллег из правительства и администрации учесть то, что я сказал. Надо еще раз внимательно посмотреть. А дальше, извини, цитирую стенограмму. Наталья Евдокимова: «Спасибо, Владимир Владимирович. Поручение дано, правильно я поняла?» Для тех, кто знает, как работает бюрократия, если есть поручение – его надо выполнить. В любом случае оно ложится на бумагу и попадает под контроль. Это не просто бла-бла. И вот она говорит очень опытно: «Спасибо, Владимир Владимирович. Поручение дано, правильно я поняла?» В. Путин: «Да, так и есть». Н. Евдокимова: «Спасибо». В. Путин: «У нас Кириенко Сергей Владиленович тоже на связи, слушает нас. Сергей Владиленович, примите к исполнению, пожалуйста». С. Кириенко: «Принял, Владимир Владимирович». Во-первых, Путин указал, кто отвечает за это. Мы теперь знаем – Сергей Владиленович Кириенко. Во-вторых, мы все слышали, посмотрим, как оно будет исполнено. И это придется Сергею Владиленовичу как-то корректировать.
С. Бунтман
―
Так надо напоминать.
А. Венедиктов
―
Будем напоминать. Что происходит после разных встреч с президентом. Там же сидят стенографы, которые потом берут и оформляют это в документ с номером. Оно называется – поручение президента. И это поручение ставится на контроль. Не все выполняются, конечно. Мы знаем. Но факт, да, Николай Сванидзе. Но и Наталья Евдокимова. И Ева Меркачева. И Екатерина Винокурова, которую президент почему-то называл Леной, Леночкой без конца. В общем, Катя, меняй паспорт это называется. Тебя назвали. Тебя перекрестили. Переокрестили. Но, тем не менее, шутки шутками. И Мысловский там был. Почитайте сами. Есть о чем поговорить. Это была любопытная и возможно полезная встреча. И то, что Николай Сванидзеговорил,
что по Навальному мы еще поговорим. Понятно, что он говорил по «Новому величию», обращая внимание на это президента.А.Венедиктов: Я на нее подписался. На предполагаемую дочь президента. В Инстаграме. Она не закрыла
С. Бунтман
―
Он просто с этого начал. Это здорово.
А. Венедиктов
―
Он говорил, это тоже ложится на бумагу. Он говорил и мы узнали, что Следственный комитет создал отдел для борьбы с фальсификаторами истории. И он дважды президенту сказал о том, что под контролем чиновников оказывается историческая наука. Ну президент тоже сказал, что это конечно неправильно, но вы же понимаете, есть фальсификации. Не дело, - говорит Коля, - Следственного комитета, а я добавлю – и государства, - влезать в историческую науку. Так же как влезать в науку математики. Не дело. Поддерживать - да. Мешать – нет. Поэтому еще раз призываю для тех, кто интересуется не просто долетающими отдельными отзвуками встречи, а позицией членов совета, зайти почитать, посмотреть. Довольно любопытно.
С. Бунтман
―
Да, мы еще вернемся к проблеме Навального, уголовного дела по поводу отравления Навального. Я хочу спросить, про историю нас спрашивают. И дело не в параде. Там любопытные вещи сказал президент Турции Эрдоган.
А. Венедиктов
―
Там и Алиев сказал. И дело, конечно, не в параде. А что если бы они это сказали на торжественном обеде – это что-то меняло что ли?
С. Бунтман
―
Да хоть на завтраке.
А. Венедиктов
―
Да. Президент Алиев сказал, что в принципе ничего еще не закончилось. Что искомыми территориями Азербайджана является озеро Севан и город Ереван. То, что мы все знаем. Еще назвал один район. Это конечно эскалация. Это, конечно, эйфория от того, что Алиев видел вокруг себя в этот момент. Приезд Эрдогана, возвращение семи районов и прочее что называется. Он трактует это так. И это важный замах. Никакой президент никогда просто так ничего не говорит. Сдуру я бы сказал. То есть бывает, но редко. Мы понимаем, что поскольку это было публичное мероприятие, то Алиев продолжает сплачивать вокруг себя народ республики Азербайджан. И рядиться в тогу Цезаря. Императора, победителя. И делает большой замах. И это очень опасно. Опасно не просто заявлением, а опасно последствиями этого заявления. Потому что понятно, что эскалативность этой истории, этого региона, набитого оружием и оскорблением армян, безусловно, это оскорбление. Может привести к дальнейшей вооруженной эскалации. На мой взгляд, это очень опасно.
С. Бунтман
―
Алиев ты говоришь тогу императора, он самостоятелен или здесь очень важна поддержка Турции.
А. Венедиктов
―
Мы видели, что конечно то, что они вместе стоят на трибуне и что они приблизительно одной риторикой занимаются, понятно, что это альянс. Где, безусловно, Азербайджан играет роль младшего брата. Это первое. Такой альянс сложился в военно-политический альянс. Это просто теперь видно. И тут уже то, что Эрдоган приехал именно на парад, а не на завтрак – это лишь подчеркивает, что этот альянс продолжает развиваться. Там после этого были подписаны несколько соглашений о том, что пересечение границы Турции и Азербайджана без паспортов. По удостоверениям личности. По водительским правам. Безвизовый. В смысле без дополнительных документов. Понятно, что этот альянс будет углубляться. Но это очевидно. И повторяю, это эскалация в регионе. Именно в регионе. Потому что Азербайджан никак не претендует на роль региональной державы на Ближнем Востоке. Это значит он претендует на роль региональной державы на Южном Кавказе. Мы имеем там Турцию, Иран, Россию. Из крупных. И там возникает Азербайджан уже как союзник Турции, военный союзник. Военно-политический союзник Турции. Это было нам вчера продемонстрировано. Или позавчера.
С. Бунтман - 10
―
го.
А. Венедиктов
―
Неважно. Они это и не скрывают.
С. Бунтман
―
Сам Эрдоган…
А. Венедиктов
―
Эрдоган у нас султан. Мы кстати видели, что выглядит он неважно. Но при этом дух его крепок, что называется. И он, по-моему, впервые, по-моему первый политический деятель, глава турецкой республики, будь то премьер-министр или президент, он вызвал из небытия дух Энвера-паши, когда сказал, что Энвер-паши смотрит на нас с небес. Еще назвал несколько человек. Но для наших слушателей не секрет, что Энвер-паша был осужден как военный преступник в 19-м году. Турецким военным трибуналом. И до сих пор не реабилитирован. Это все равно что депутаты от «Альтернативной Германии» начали бы говорить о духе отца германской авиации Геринге. Например. То есть эта история важна, конечно, для Турции, но она еще важна и важна нам, все знают, и есть решение судов, не армянских, замечу я. О том, что Энвер-паша и другие были организаторами массового истребления армян, но не только армян. В турецком государстве. Греков, например. Так, чтобы было понятно. Поэтому он организатор геноцида. Один из организаторов, один их самых видных организаторов геноцида. Поэтому такой призыв таких людей в союзники, духа таких людей в союзники для Эрдогана – это вещь серьезная. Еще раз повторю, с точки зрения турецкого закона, Энвер-паша, к которому воззвал Эрдоган, - военный преступник.
С. Бунтман
―
Можно ли считать, что Эрдоган тем самым уже не первый раз отказывается от идеи светского национального не агрессивного государства, которое провозгласил отец турок Мустафа Кемаль.
А. Венедиктов
―
Он отказывается давно. Он это и не скрывал. Что он отказывается в первую очередь от светскости этого государства, мы кстати видели, я, во всяком случае, приезд Эрдогана в Баку. Где его встречал Ильхам Алиев. С женами. Довольно любопытное зрелище. О многом говорящее. Потому что протокол, это дело серьезное, не шуточное. Жена Алиева с распущенными волосами Мехрибан. Лежащие на плечах и так далее. Жена Эрдогана – закутана, укутана. Только глаза. Лицо видно, естественно. Она в платке. Большом. Он всячески подчеркивает, в том числе и это символ религиозность Османского государства, как сейчас принято говорить, Турецкой республики. Да, он это делает и делает давно и сознательно. Таким же образом, как разрушал светскость Корпуса офицеров, которые, собственно, ровно поэтому и замутили тот заговор, который не удался.
С. Бунтман
―
Да, они кемалисты такие.
А. Венедиктов
―
Ну да. Это видно даже не вооруженным глазом. А что говорить о вооруженном глазе. Я все-таки в данном случае хотел бы обратить внимание на резкое усиление эскалации на Южном Кавказе. Еще раз. Следствие того, что мы видели последние два дня – это никакое не умиротворение, давайте остановимся, как говорил французский министр иностранных дел. Да и наш Лавров говорит. Оглядимся. Пока не будем обсуждать статус Карабаха, давайте прекратим стрелять. Дальше-то что. То, о чем я вам говорил в первую неделю. Дальше-то что? А дальше вот. Во всяком случае, понятна позиция руководства Азербайджана, это экспансия. Дальнейшая. С заявлением о том, что эти земли исторически принадлежат тюркским народам. Я бы так сказал.
С. Бунтман
―
Там еще ногу поставили на этом мероприятии, очень не понравилось Ирану. Ирану тоже предъявляют территориальные претензии. Об этом был ответ Министерства иностранных дел Ирана.
А. Венедиктов
―
Да, честно говоря, Иран разберется. Меня больше волнуют взаимоотношения между Азербайджаном и Арменией. На самом деле. Потому что если я правильно помню, военный бюджет Азербайджана в 3,3 раза больше, чем военный бюджет Армении. В номинальных долларах что называется. Сейчас абсолютные цифры не назову, но, кажется, в 3,3 раза. Это было накануне войны. То есть сентябрь. Последние цифры такие. Так что, это только означает, что военная угроза военного конфликта там сохраняется. Это означает, что «ястребы» со всех сторон получили подпитку, которые хотят, чтобы там продолжалась война. Это очень опасная история, и я продолжаю называть ее опасной. Вне зависимости даже от того, сказали они в Баку, то, что сказали в Баку – лишь доказывает мою мысль.А.Венедиктов: Эта история – ответка Меркель за Навального
С. Бунтман
―
Пока непроявленное к этому отношение России и фактор присутствия миротворческого корпуса в Арцахе.
А. Венедиктов
―
Фактор присутствия миротворческого корпуса на Южном Кавказе – это конечно, сдерживание. И я абсолютно уверен, я думаю, что президента на Прямой линии спросят, я думаю. Как дальше он скажет типа: уважаем международно признанные границы. Будет ответ вот такой.
С. Бунтман
―
Там нет демаркированных границ между Азербайджаном и Арменией. Азербайджаном и Турцией.
А. Венедиктов
―
Я знаю, что Армения обратилась к России с просьбой помочь в демаркации границ.
С. Бунтман
―
Не только Армения, но там еще есть турецкая сторона и азербайджанская сторона, которая будет настаивать на своем.
А. Венедиктов
―
Ну конечно. Каждый будет настаивать на своем. Это очевидно. Я просто говорю, что Россию призывают в качестве опять посредника…
С. Бунтман
―
Надо сейчас демаркировать границы?
А. Венедиктов
―
Поскольку все обратились… А надо было проводить парад в Баку? Можно проводить парады где угодно.
С. Бунтман
―
Это личное дело Алиева.
А. Венедиктов
―
Это личное дело Азербайджана. А демаркирование границ – это личное дело тех стран, у которых не демаркированы границы. В таких случаях. Я же смотрю со стороны, ведет ли это к эскалации. Или к умиротворению. Вот же в чем вопрос. Когда у тебя температура, это может привести к эскалации, безусловно. Поэтому я думаю, что именно это и обсуждается на встречах между Россией и противниками на Южном Кавказе.
С. Бунтман
―
Мы с вами продолжим после новостей.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Продолжаем. Сначала объявление о «СлухайЭхо» на следующей неделе.
А. Венедиктов
―
Дам вам способ побросать лайки. Сейчас можете их бросать в огромном количестве. Программа «СлухайЭхо» выходит только на Ютуб-канале «Эхо Москвы», не выходит в эфире радиостанции. Поэтому те, кто хотят слушать, приходит человек и вы ему задаете вопросы. «Без посредников», грубо говоря. В понедельник в 13 часов – Татьяна Фельгенгауэр. Лайки, пожалуйста.
С. Бунтман
―
Вау.
А. Венедиктов
―
Во вторник – Нино Росебашвили. Лайки, пожалуйста. В среду я сяду на «ДайДудя» - здесь можно обойтись. Там поставите. В четверг – Алексей Голубев. После его поездки в Буденновск. Лайки, пожалуйста. И в пятницу – журналист Сергей Минаев.
С. Бунтман
―
Обалдеть.
А. Венедиктов
―
Мы работаем над этим. Вот такое небольшое объявление.
С. Бунтман
―
А теперь вернемся к потенциальному участнику программы «СлухайЭхо» - Алексею Навальному. Я уверен, что когда приедет, все будет в порядке.
А. Венедиктов
―
Это конечно. Собственно говоря, можем не дожидаться. Тогда и говорил про это уже с Юлей. Алексей Навальный. Николай Сванидзе на встрече с президентом Путиным задал вопрос. И Путин ответил, ничего нового в его ответе для нас нет. Я думаю, что для людей, которые внимательно слушали или читали – пожали плечами. А чего вы хотели. По-прежнему… Да, была какая новость. Путин сказал, надо проверить, потому что несколько раз он ошибался. Нужна коррекция. Он сказал, что идет проверка и прокуратуры и Следственного комитета. Я думаю, что и в понедельник, когда у него прямая линия – в четверг будут вопросы. Мы знали, что ведет транспортная прокуратура проверку. Теперь мы знаем, что еще и Следственный комитет, наверное. Проверим. Перезададим вопрос, так или иначе. Вот это такая содержательная новость. Если очистить ее от белого шума. Там довольно интересный был момент в связке с этим. Он начал вдруг говорить об убийстве Бориса Немцова. И сказал, что заказчики определены. И тут все как-то начали перезваниваться: вау. Найдены – он сказал. Это не значит, что арестованы. И привел в пример, вот смотрите убийство Галины Старовойтовой в конечном-то итоге все были найдены, наказаны и посажены. Что верно, что правда. Ну хорошо. Это какой-то прорыв. Во-первых, я попрошу в понедельник на брифинге Дмитрия Пескова, чтобы наш корреспондент Максим Курников задал Дмитрию вопрос. Если заказчики определены, можно ли их назвать. Хотелось бы. Это раз. И про Следственный комитет в деле Навального тоже любопытно – это два. Поэтому если мы смотрим за этим медленно, не так по верхам прыгаем. Чего-то сказали, все кричат: а, вау, как здорово. Ой, ля-ля-труляля. Мы должны цепляться, в этом наша работа и уточнять. И это действительно новость. Все остальное, что говорил Путин, что у нас нет никаких доказательств. Пусть дадут биоматериалы. Меня это, конечно, поразило. Президент не знает, что у нас есть биоматериалы Навального. Кровь, пот, моча. Все есть в омской больнице. Вам зачем?
С. Бунтман
―
Он повторяет…
А. Венедиктов
―
Он этого не говорил.
С. Бунтман
―
Повторяет, что все говорят.
А. Венедиктов
―
Я думаю, что там другая история. Он буквально накануне по телефону говорил с Меркель и там тоже затрагивался сюжет с Навальным. В их разговоре. Я думаю, что он повторил то, что он сказал Меркель в телефонном разговоре. У людей так мозги устроены. То, что вчера – вот как очевидно. Капитан очевидность. То и сегодня. Поэтому мы присутствуем при кусочке как бы внутренней дискуссии между лидерами Германии и России. А в роли Меркель – Николай Сванидзе. И все мы.
С. Бунтман
―
А в роли чего была «Альтернатива для Германии» в гостях у Лаврова?
А. Венедиктов
―
А я думаю, что эта история – ответка Меркель за Навального. Во-первых, мы знаем, что именно депутаты «Альтернативы для Германии» задавали федеральному правительству Германии те самые знаменитые, сколько было 56 или 76 вопросов. 76. Перевод которых мы полностью разместили на нашем сайте. И в благодарность за это, а также для того, чтобы ущипнуть Меркель, которая несговорчива по этому вопросу – их позвали в Москву. Совершенно бессмысленная встреча. Мы следили за ней. С Лавровым была. Ну и там, конечно, любопытная была история, потому что именно их лидеры говорят о том, что мы должны гордиться подвигами солдат Вермахта в том числе во Второй мировой войне. Правда, тот человек, который произнес, это лидер партии, он не приехал, но потому что заболел. Он стоял в списке. Лавров выразил сожаление, что он не приехал. Но вот это такая партия, чтобы вы знали. И когда мне начали говорить, чего-то писать, что вермахт не признан преступной организацией на основном Нюрнбергском процессе. Да, но руководство вермахта было осуждено на малых Нюрнбергских процессах. А фельдмаршал Кейтель, начальник штаба был повешен.
С. Бунтман
―
Это наши товарищи говорили?
А. Венедиктов
―
Это в каких-то твиттерах, фейсбуках.
С. Бунтман
―
Товарищи станут объектом стороны интереса со стороны Следственного комитета. Если они здесь будут говорить
А. Венедиктов
―
В общем, такая история. Она довольно такая, длящаяся. Но, возвращаясь к Алексею Навальному, я еще раз хотел бы подчеркнуть, что ничего нового президент, кроме расследования не сказал. Не доказал и следовательно у тех людей, и у меня, которые уверены в том, что у Навального была попытка убийства и отравления – он нас не разубедил я бы сказал. Он ничего не привел в обратку. Слава богу, не было никакого «сам отравился».А.Венедиктов: Это альянс, где Азербайджан играет роль младшего брата
С. Бунтман
―
А рассуждения о том, что он же не умер.
А. Венедиктов
―
Это правда.
С. Бунтман
―
Но мне это немножко напоминает заявление о домашнем насилии. Вот когда убиют – тогда обращайтесь.
А. Венедиктов
―
Так это же как раз такой взгляд, у тебя немножко шажированный, но это действительно такой способ думать. И это Владимир Путин продемонстрировал очень хорошо, отвечая на вопрос Григория Мысловского, он бывший следователь, кстати, по поводу Ирины Славиной.
С. Бунтман
―
Здесь у нас в Интернете задают вопросы.
А. Венедиктов
―
Мысловский очень долго эту тему развивал. Все, что мы добились, в данном случае он добился от Путина – то, что она была неуравновешенной. Она же не была обвиненной. Мысловский все говорит, в 5 утра, она была свидетелем, 10 человек в полной экипировке. Он все говорит как следователь бывший. А Путин говорит: «Ну значит, она была неуравновешенной». Ну вот. Это важно, что от него это прозвучало. Для того чтобы представлять, как он думает для тех, кому это интересно – важно, что от него это прозвучало. И еще раз хочу сказать, что все эти громкие дела, которые последнее время в публичном поле были, они были затронуты на встрече разными представителями СПЧ. За что я им очень признателен. И стали публичными. И еще раз повторю, что в стенограмме, которую мы опубликовали, все оговорки и ошибки сохранились. Даже внутри, это как бывает в скобочках – оговорка. Сохранились.
С. Бунтман
―
Это очень важный момент. Помнишь, когда старший Фурсенко и добились, чтобы он сдал черновые стенограммы президиума ЦК.
А. Венедиктов
―
Старший Фурсенко это для меня папа. Это не папа. Это тоже папа, самый старший. А есть еще Андрей и Сергей.
С. Бунтман
―
Самый старший Фурсенко и я считаю, что это замечательно. Кстати, расследование насчет кооператива «Озеро». Встреча под котлеты…
А. Венедиктов
―
Я тебя умоляю.
С. Бунтман
―
Что это было?
А. Венедиктов
―
Это фуфло. Если про это расследование – это фуфло. Потому что когда я его прочитал еще до всех опровержений, есть вещи, как говорил Натан Яковлевич Эйдельман, историк: было, не было, могло быть, а могло не быть. Вот это не могло быть. Это не могло быть то, как оно описано. В то время как оно описано быть не могло. Оно не могло. Описывается осень 1999 года, напомню слушателям, что якобы представители семьи Ельцина Таня, Валя. Валентин Юмашев, Татьяна Дьяченко встречаются с Путиным и его командой где-то там под котлетки и винегрет. Знакомятся. Остались довольны и так далее. Этого быть не могло. И тому есть свидетельские показания. Задолго до. Три года тому назад Игорь Малашенко, тогда еще живой, рассказывал о том, как его знакомили с Путиным. Как ему позвонил Валентин Юмашев, потом Петр Авен. Это был июнь 1999 года. И, по словам тогда Малашенко, тогда еще, он говорит, что Юмашев ему сказал, что вот мы этого парня применяем на президента. Вы чего, какое знакомство? Это раз. Вторая история. А кто такие команда Путина, в то время Валентин Юмашев, Татьяна Дьяченко – мы понимаем. А эти кто? Якунин. Там был Владимир Якунин, Путин его представил. Владимир Якунин после того, как Путин стал президентом, два года был зам. министра транспорта. Вы правда думаете, что Путин на встречу с дочерью и зятя президента, где должно было решаться, взял бы человека, которого он сам поставил на замминистра транспорта. И еще два года после этого держал. Какая команда? Он не шел ни с какой командой. Никаких условий он не выдвигал. Никаких людей он не выдвигал. Более того, он как мы знаем, сохранил министра обороны целый год. Михаила Касьянова, человека, близкого к семье Ельцина назначил премьер-министром. Этого быть не могло. Ни по дате, ни по тому набору людей, ни по теме, которая обсуждалась. Вот этого быть не могло. Это я когда прочитал, это художественная литература. Как художественная литература это могло быть. Но это не документ. Поэтому есть вещи, когда вы исследуете или расследуете что-то, нельзя опираться на слова человека, который там не был, например. Я слышал, что была такая встреча. Ну так ты скажи, ты не можешь это утверждать. Та же история с так называемым вторым гражданством дочки Кириенко. Когда мне сказали про второе гражданство французское, я прекрасно знаю, как к этому Путин относится. То есть вы хотите сказать, что Кириенко обманывает Путина, не нас с вами. Нам по фиг. Путина, скрывая второе гражданство. Вы чего говорите? Вы не понимаете, как там просвечивается. Видели историю гениальную вчера на совете, когда бабушка какая-то 97 летняя хотела с ним поговорить с Путиным. Путин говорит: «А телефончик у вас есть?» И госпожа Донскова или Осокина, я не помню, кто говорит, что ой, нет телефона, ее зовут такая-то и такая-то и она из Ставропольского края. И тогда Путин публично говорит: «Ну сейчас мы ее найдем. Я надеюсь, министр внутренних дел или директор ФСБ меня слышат». В течение 20 минут нашли.
С. Бунтман
―
Ух ты. Надо же.
А. Венедиктов
―
Это так работает в государстве, где очень сильны полицейские такие и базовые проверки. На что ссылаются расследователи. На то, что у них есть некая полицейская база. Что они видели в полицейской базе. Напомню, что человек, имеющий второе гражданство, должен об этом сообщать в МВД. И он попадает, естественно, в какую-то базу. А они говорят, у нас есть. О’кей, хорошо. Выступает сама Любовь Кириенко дочка. И говорит: «У меня нет второго гражданства». Выступает ГУВД по миграции Москвы и говорит, что у нас ее нет в базе. Значит, расследователи издания, говорит инсайдер, у нас есть. Покажите. Вот как Юлия Навальная показала свидетельство о смерти своего отца. Покажите.
С. Бунтман
―
Ну и как? Не показали.А.Венедиктов: Демаркирование границ – личное дело тех стран, у которых не демаркированы границы
А. Венедиктов
―
Пока нет. Но есть вещи, понимаешь, я даже могу сказать, что все правы. Я думаю вот что. Поскольку она училась в Париже, это мои догадки. Я про это ничего не знаю. Я могу только предполагать. Чтобы сделать всех правым, Сереж. Всех правыми. Я думаю, что когда она училась во Франции, у нее был либо вид на жительство, либо учебная виза. И это было внесено в некую базу. И когда она закончила учиться во Франции, у нее закончилась виза, естественно, она осталась в той базе. Но не в базе людей с гражданством. Я думаю, что коллеги перепутали базы. Если это есть в базе – покажите. Покажите распечатку. Потому что два участника процесса, собственно, сам гражданин, Любовь Кириенко и ГУВД говорят, что не просто у меня нет гражданства. Ее нет в базе. Тогда, ребята, покажите, что есть, что они подменили базу. А у вас есть копия базы, в которой она есть.
С. Бунтман
―
Здесь спрашивают: а как же она живет в Париже без гражданства. Нелегалом?
А. Венедиктов
―
Вы чего? В каком Париже. С чего вы взяли, что она живет во Франции? Вы это взяли от кого? Откуда? Вот и все. Работает она, по-моему, в агентстве стратегических исследований. По открытым источникам. То есть на самом деле я сейчас говорю вот о чем. Когда какое-то идет расследование уважаемых изданий. У нас все есть, но мы вам не покажем. Вы можете верить или не верить. Вопрос веры в доказательствах не нуждается. Путин – рептилоид, Навальный – рептилоид. Я верю в это все. До свидания. Не обсуждается. Не интересно. Но когда участник предполагаемый говорит, что этого не было или этого нет, тогда расследователи должны предъявить документы. Документ. У меня была история, когда мы получили доступ к медицинской карте Ельцина. Вы все это знаете. И однажды на встрече в Кремле, меня замглавы администрации, там находился и представитель охраны Ельцина, и спецслужб. Кружком стояли. Он меня спрашивает: «Кто тебе сливает?» С человеком мы были в хороших отношениях, я даже теперь могу его, наверное, назвать. Сергей Красавченко. Он меня спрашивает: «Кто тебе сливает?» При других людях. При офицерах. Я сказал: «Ты». И он от меня отпрыгнул спиной. Понимаешь, да. Он хотел меня поймать, а я поймал его. Не надо ко мне с такими вопросами. Это неправда, если это неправда, мы предъявим документ. Но никто же ни разу не сказал, что это неправда. Из тех, кто имел доступ.
С. Бунтман
―
Тогда.
А. Венедиктов
―
Конечно. А потом выяснилось, что все правда. Ну например, была история, я сейчас цифры не помню. Мы даем информацию о том, что у Ельцина в крови железа чего-то там такое, о сахара – 17. Предположим. Утром на пресс-конференции в Кремле: «Где это медицинское радио». Я говорю: «Я здесь, Сергей Владимирович». «Вы говорили, что у Ельцина сахар 17, утром я ехал, слышал, 17. Вы соврали. У него сахар 12». Я говорю: «Натюрлих, Сергей Владимирович, вчера вечером у него было 12, у нас утренние данные - 17». И все, и ни разу, вот нас опровергали вот так. Поэтому когда вы читаете какое-то расследование, неважно, про кого. Про семью Навального или про семью Путина или про семью Трампа. Или про семью Бунтмана. Не хочу про себя… Клянусь его головой. А почему моей, а разве других нет. Значит, первое. Похоже на правду, не похоже на правду. Но если участник опровергает, вот как история с Шамаловым. Конов же подтвердил, что он получил за сто долларов опцион в 380 миллионов. Он объяснил как. Подтвердил. РБК и мы это давали. Он объяснил, что это некий опцион, я не готов объяснять, он придет, расскажет. Сюда. А мы потом попросим, Мовчан у нас отвечал на этот вопрос, где затык. Не в этом затык, а затык в налоговых выплатах потом. Но участник как бы процесса подтвердил или опроверг. И если он опровергает, - тогда документ. И вот во всех этих исследованиях надо вот так. Я уж говорил, что я начал кое-что меня смутило в расследовании по поводу предполагаемой третьей дочери президента. От женщины по имени Светлана. Я тоже посмотрел авиабазу, Сереж. Ту самую, именно ту самую базу, вот ту самую базу, часть которой они опубликовали. И я выяснил, что да, эта женщина летала с Путиным действительно 4 января 1999 года через три ряда, правда. Но история заключается в том, что я просмотрел все 66 ее полетов за 4 года. И больше она ни разу с ним не летала. Ну, ребят, может быть она мать его ребенка, может быть это его ребенок, но вы напишите все-таки честно. Что вы дали один полет как доказательство, это же доказательство. Все-таки что она летала частенько. А ее сопровождал совсем другой джентльмен все эти годы. Отец которого подарил ей квартиру ту самую. Молодой человек. Ну да, девушка похожа. Я на нее подписался. На предполагаемую дочь президента. В Инстаграме. Она не закрыла. Да, похожа. Подтверждаю, похожа. И молодцы, что не опубликовали ее фотографию. Она несовершеннолетняя.
С. Бунтман
―
Меня всегда раздражает в такого рода неточностях, она может 7532 раза быть дочерью Путина или не быть ею. Но этому не мешает ни точное указание полетов, точность в расследовании, а не срезание углов.
А. Венедиктов
―
Вот. Сережа сказал важную вещь. Я сейчас обращаюсь к нашей аудитории. Я почувствовал срезание углов. То есть если у меня расследование вызывает вопросы, то я чувствую, что они срезаны углы. А чего срезали-то. А что в огрызках-то, в обрезках. Поэтому история под котлетки – знаешь, котлетки здесь как прием, чтобы все помнили про котлетки и не помнили про суть.А.Венедиктов: Президент не знает, что у нас есть биоматериалы Навального. Кровь, пот, моча
С. Бунтман
―
Это интересно, из какого щелчка получаются такого рода предположения.
А. Венедиктов
―
Кто-то сказал, что я слышал, что… Затем срезаются слова «я слышал» и выдается за факт. Повторяю, это неважно, чья история. История с Навальным, вернее с его женой Юлей из этого же возникла. Она возникла из-за того, что журналист в частном разговоре в данном случае Тимур Олевский с другим журналистом Олегом Кашиным. Кстати, отстаньте от меня, Кашин в понедельник в 17. В программе «Особое мнение». Никто его не забанил. И с ним будет Плющев. Его будет опрашивать Плющев. Так вот, из срезания даже в частном разговоре был сделан неправильный вывод. А это простая история. Людей затрагивает. Живых людей. Поэтому мы публикуем это, мы обсуждаем это и будем это делать. Но наши сомнения должны быть вам известны и поэтому мне лайк.
С. Бунтман
―
Лайк.
А. Венедиктов
―
Хотелось бы, конечно.
С. Бунтман
―
Я хотел спросить про важную историю. Про ограбление самолета «судного дня».
А. Венедиктов
―
Сережа, вот это картинка ко всему. Самолеты «судного дня» есть только в двух странах. В США и в РФ.
С. Бунтман
―
А в той стране, где пройдет Судный день – этого нет?
А. Венедиктов
―
А он в этих странах пройдет. У нас 4 таких самолета. На основе ИЛ-80, ИЛ-86, они начали делаться при Горбачеве еще. И когда в этот самолет, когда все военное командование в случае атомного удара, атомной войны должно с этого самолета, который защищен от ядерного удара руководить ответным ударом, вооруженными силами. Крадут какую-то хреновину. А знаешь, какой ущерб? На миллион рублей. И с внутренней стороны люка оставлены отпечатки пальцев и обуви. То есть это да, правильно, не какие-то высококвалифицированные ЦРУшники. Ребята по цветному металлу. Я так думаю. Но, блин, охрана где?
С. Бунтман
―
Помнишь фильм с Кейджем. «Оружейный барон». Когда он лежит без сознания и в это время африканцы с тележками разбирают до винтика этот самолет, который у него там сел.
А. Венедиктов
―
Это просто катастрофа, потому что в Таганроге этот ангар, где стоял самолет, один из четырех, высокоохраняемый. Ты по протоколу должна быть Федеральная служба охраны, служба безопасности президента, местное МВД.
С. Бунтман
―
Дырку в заборе просто и все.
А. Венедиктов
―
И люки нарушены… Фантастика.
С. Бунтман
―
Друзья, через 12 минут мы с вами встречаемся.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Продолжим. Сначала исправление. Спасибо вам за исправление, за Мысловского.
А. Венедиктов
―
Да, я неправильно назвал его имя. Он Евгений Мысловский. Спасибо большое.
С. Бунтман
―
Дальше.
А. Венедиктов
―
Я тоже могу оговориться и ошибиться. Не только президенту можно.
С. Бунтман
―
Нет, все правильно, не только президенту.
А. Венедиктов
―
Президент может, а я не могу.
С. Бунтман
―
Но зато у нас запись с оговорками есть. Каждый раз у нас запись с оговорками.
А. Венедиктов
―
Так у нас тоже с оговорками.
С. Бунтман
―
Так у нас все время. У нас все время так и идет в эфир контроль так называемый. Слушай, скажи про эскизы никаноровские.
А. Венедиктов
―
Да. Должен сказать, что нам художник Алексей Никаноров прислал еще 75 (и мы запросили еще) эскизов карандашных. Но это чудовищная история, потому что он говорит: «Я их обычно сжигаю». Он карандашом рисует. «Сжигаешь?» - мы сказали. Он говорит: «Да, я сжигаю. Где хранить-то?»
С. Бунтман
―
Мы фактически из печки их вытащили.
А. Венедиктов
―
Да, мы фактически из печки. Я их 75 отдал в магазин «Москва» книжный в Москве. И со вчерашнего вечера и вот сегодня и завтра – насколько хватит – любой купивший наш, соответственно, комикс «Спасти цесаревича Алексея», ему бесплатно вкладывают вот этот листок, где абсолютно уникальный эскиз. Я не знаю, как сейчас там идет, еще есть или нет. Есть еще, на самом деле, потому что вчера к нулю часов было куплено 18. Значит, где-то еще 50 есть, грубо говоря. Поэтому если вы хотите совершенно уникальный подарок сделать… Это не просто комикс, это комикс с оригинальным и уникальным эскизом.Очень нравится, на самом деле, мне, что мы забрали эти эскизы. Мы еще запросили. Если у него есть, найдет – может, уже тогда через интернет-продажи сделаем. Но это мы посмотрим. Сначала договориться. А так, все, спасибо. Комикс идет хорошо. Спасибо, кто в него вкладывается. Нам донаты в этом смысле не нужны. Мне говорят: «А давайте мы вам соберем?» Нет, смотрите, вы, покупая комикс, если у нас будет распродана половина тиража, это будет означать, что у нас есть деньги на второй том. Сейчас у нас распродано 33% тиража за неделю. У нас 7000 тираж. 2340, что-то такое. Поэтому это инвестиции, на самом деле, а не доход.
Но это такой интересный бизнес. Я вот разговаривал с ребятами, которые в книжном бизнесе. Они говорят: «Ты как-то круто зашел». Я говорю: «Ну, зашел».
А.Венедиктов: Не говорите, что я прикрываю президента
С. Бунтман: С 25
―
го будут в «Буквоеде» в Петербурге.
А. Венедиктов
―
Да, в «Буквоеде» в Петербурге можно уже сейчас заказать. Я знаю, что в «Подписных изданиях» и в «Гельвеции» продают. А в «Буквоеде» можно сейчас заказать. Они рассылают по всему миру. И с 25-го их можно будет там и купить. И в магазине книжном нашем в «Доме книги» тоже с 25-го он должен появиться, если я правильно помню. Если нет, я поправлюсь.
С. Бунтман
―
Еще один вопрос.
А. Венедиктов
―
Можно еще о «Цесаревиче Алексее»?
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Я хотел бы напомнить, что у нас в среду был старший следователь-криминалист Владимир Николаевич Соловьев, который с 91-го по 15-й год был главным в расследовании убийства царской семьи. Во-первых, вы посмотрите это интервью – оно очень любопытное, – где он рассказывает про то, почему останки великой княжны Марии и цесаревича Алексея отдельно от той семьи, которая уже захоронена в Петропавловской. Для тех, кто не знает, они не захоронены еще, они находятся в коробке в Новоспасском монастыре до сих пор. И он объясняет почему. И мы не успели. Мы хотели на следующей неделе продолжить. Он приболел. Он выздоровеет – мы продолжим эту серию. Просто чтоб вы понимали.Но я вам могу сказать, что я после этого кое-что выяснял. По моим данным, все-таки там очень мало осталось останков, скажем так. И то, что патриархия не дает добро на захоронение, несмотря на все доказательства, которые уже церковная комиссия под руководством епископа Тихона, отца Тихона уже доказала, что это останки Алексея и Марии. Это, конечно… Ну вот.
С. Бунтман
―
Ну вот.
А. Венедиктов
―
Посмотрите его интервью. Владимир Николаевич Соловьев. Он был в прошлую среду в 16. Как только он выздоровеет и выйдет, мы продолжим. Кстати, знаешь что, Сереж, а он же еще расследовал дело о покушении на Ленина Каплан.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Он единственный, кто держал в руках дело Каплан и держал в руках револьвер.
С. Бунтман
―
Тот, из которого она выстрелила вроде.
А. Венедиктов
―
Вроде. И он обещал рассказать. Так что мы его ждем, Владимира Николаевича. Желаем ему выздороветь и надеемся, что он придет и расскажет.
С. Бунтман
―
Да, будем ждать. – «Прокомментируйте, пожалуйста, арест Соловья».
А. Венедиктов
―
Как я могу вам прокомментировать арест Соловья? Он задержан нечестно и несправедливо, совершенно очевидно. Более того, суд отменил апелляционные слушания и его вернули в камеру, в изолятор временного содержания. Видимо, ему указывают, о чем можно говорить, о чем – нельзя. По-моему, так.
С. Бунтман
―
Я бы хотел еще вернуться. Но это почти встык с останками царскими и с Петербургом. Это петербургский музей. Смотрели во время перерыва. Здесь спрашивали насчет как формулировать захваты петербургских музеев.
А. Венедиктов
―
Президент ответил на письмо митрополита петербургского Варсонофия, по-моему, – сейчас опять имя перепутаю (если я перепутал, поправьте меня) – о том, что некоторые строения Александро-Невской лавры, которые находятся в ведении Министерства культуры, церковь просит отдать себе. Смотрите, я против, но совсем не потому, почему вы подумали. Церковь не может их содержать в том виде, в каком они сохранятся. Не может: а) не умеет; б) нет денег. Государство берет на себя обязательство это содержать, поддерживать. Передать это церкви означает…Ну вот мы знаем, как были утрачены некоторые фрески Рублева. Потому что когда передали в какую-то из губерний церкви, где были фрески, приписываемые Рублеву (может быть, школа Рублева, но это тогда, это в те годы нарисованные), и они были утрачены, потому что был сменен температурный режим – свечи, службы, дыхание. Они были утрачены. Потому что церковь не могла отапливать 24/7. Я поэтому против. Чтоб вы понимали, я поэтому против, а не по религиозным соображениям.
С. Бунтман
―
Вот меня всегда интересовало, но я так до конца и не выяснил. При передаче церкви есть ли такая вещь, как обременение? Знаешь, когда памятники архитектуры.
А. Венедиктов
―
Обременение, а потом не шмогла.
С. Бунтман
―
Но когда другая не шмогла.А.Венедиктов: Они говорят: «Ты как-то круто зашел». Я говорю: «Ну, зашел»
А. Венедиктов
―
Когда другая – да. Это называется – избирательное право. А что сделать? Уже утрачено.
С. Бунтман
―
Избирательное… Хороший смысл у этого. Избирательное право – это хорошо!
А. Венедиктов
―
Избирательное применение права. Не-не, это большая проблема. И вот было толковище вокруг раки с могилы Александра Невского. Серебряная рака. Она весит не помню сколько, 60 пудов что ли. Она находится в Эрмитаже. И РПЦ постоянно требовала вернуть в лавру его. Вроде бы договорились, что будет изготовлена точная копия из того же серебра и отдана в лавру, а подлинник останется. Это разумно. Сейчас начнут тебе кричать: «Это бюджетные средства. Надо было раздать бедным».
С. Бунтман
―
Нет, это разумно.
А. Венедиктов
―
Я просто хотел обратить внимание, что можно искать ходы. Я, кстати, хотел рассказать историю. Ты про это не знаешь, Сережа. Про это еще никто не знает. Вот говорят: «Вот президент перепутал». Слушайте, в том же самом заседании было видно, как ему докладывают. «Поручение президента не выполнено, - говорит Фадеев, председатель СПЧ, президенту. – Вы поручили Москве и области создать мемориальный комплекс на Бутовском полигоне. Но ваше поручение не выполнено, потому что земля находится в Московской области. Поручение мэру Москвы». Да, только земля не находится в Московской области, это федеральная земля. То есть просто соврал. Ошибся.Объясню. Если это федеральная земля (а тому есть документы), значит надо подключать Росимущество. Без него точно не сдвинется. А если вы не знаете, докладывая президенту, или не хотите впутывать Росимущество и говорите, что это Московская область с Москвой не могут договориться, а кадастр посмотреть, прежде чем докладывать президенту? То есть президент сейчас что должен? Он, собственно, и сказал, что «я переговорю с Сергеем Семеновичем». А это федеральная земля. Это вопрос, который должен решать председатель правительства Михаил Мишустин. Вы боитесь его обидеть? А президент сейчас будет размахивать руками.
Это просто пример, который есть. Так, мимоходом. Его мало кто заметил. А, подумаешь, Бутовский полигон. И чего? И у президента в голове должно быть, что это Воробьев не договаривается с Собяниным. А на самом деле земля у Мишустина. И туда не подведено ничего – ни коммуникации… Надо подводить. Вот недоделанность, недосказанность, оговорочки приводят к неправильным управленческим решениям, естественно.
С. Бунтман
―
Это порочный круг.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Потому что одни недодоклады порождают оговорки, оговорки принимаются как…потом исполняются…
А. Венедиктов
―
Я хочу сказать, что ответственен за это положение Путин Владимир Владимирович, который каким-то людям верит на слово, а каким-то не верит вообще. Это порочная система, за которую Путин Владимир Владимирович отвечает. Просто тут надо понимать. Так что не говорите, что я прикрываю президента, как кто-то сказал. Не, он отвечает. Но если мы разбираем конкретный кейс, как это могло произойти, что президент дал поручение строить (и правильное) на Бутовском полигоне…Это его личное. Его туда возил патриарх Алексий. И он ему рассказывал. Путин этого ничего не знал про монахов, которых там убивали, которых там пытали. Я помню. Я же был тогда с Алексием (я был в пуле у него), когда молодой президент Путин (он был второй или третий год) все пытался понять, за что. То есть обвиняли в шпионаже, может быть, нечестно или обвиняли… «Не за что, - говорил ему Алексий. – За то, что они монахи». Путин говорит: «Этого не может быть. За что их арестовали?» Понимаешь, да?
С. Бунтман
―
Я понимаю, да.
А. Венедиктов:
―
«Что им вменяли?» – «Что они монахи». И вот это для него как для советского человека было – все равно что человека арестовывали за то, что он поляк или еврей, или монах. Невозможно для советского человека. Нет, он что-то же должен сделать. Там джинсами торговали, секретами торговали. Вот как у него с Сафроновым – он же продавал госсекреты. А это было неуравновешенное. А за что? Для него Бутовский полигон – это такой, я помню, был… Он все время переспрашивал у патриарха прям так недоуменно. Я стоял за спиной. «Подождите, - он говорит, - я не понимаю». Вот правда не понимал. За что? А тот рассказывал, как пытали, как иголки под ногти загоняли. Пытали.
С. Бунтман
―
Кстати, при патриархе Алексии там был и мемориал сделан.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
И новомученикам в том числе.
А. Венедиктов
―
Да, да, да.
С. Бунтман
―
Священномученикам.А.Венедиктов: Мы посмотрим, что же такое Трамп сделал, чтобы 75 млн человек за него проголосовало
А. Венедиктов
―
Но я сейчас как раз про то, что он ему в этом смысле… Понимаешь, если пытают – хотят что-то узнать. Там смысл какой был? Чтоб они признались в чем-то. «Да ни в чем, - говорил ему патриарх. – Просто пытали. Не за что. Монахи». Как сейчас помню. Вот она история. Поэтому Бутовский полигон. С тех пор я за ним присматриваю. И когда вчера выскочило или позавчера, я думаю: бог ты мой, действительно, а что это поручение президента не выполняют, тем более что все понимают, что это личное поручение? А землица-то не та. И вот такая система. Она гнилая. И надо понимать, что он становится и организатором этой системы, и ее жертвой. Как часто бывало: организатор революции и жертва революции.
НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман:
―
«Не хотели ли выпустить мерч по комиксу? Будет круто». Маечки…
А. Венедиктов
―
Я вам сразу скажу, художник, конечно, потрясающий Алексей Никаноров.
С. Бунтман
―
Да. Это нам повезло очень.
А. Венедиктов
―
Вообще потрясающий.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Он потрясающий. Уже ради этого. Можно даже текст не читать.
С. Бунтман
―
Я видел его другие работы. Ух! Это вух, действительно.
А. Венедиктов
―
Он есть в Инстаграме, кстати. Popoloz, по-моему. Посмотрите его работы. Поправьте, если я с какой-то буквой проскочил в Инстаграме про художника. Давай немножко про Штаты, если ты не возражаешь.
С. Бунтман
―
Давай про Штаты.
А. Венедиктов
―
Я готовился.
С. Бунтман
―
Тут очень смешно. Половина тут ест товарищей, которые половину всего «Будем наблюдать» говорили: «Вы все про Штаты, да про Штаты. Когда же про Россию?» Знаешь, на автомате.
А. Венедиктов
―
Вообще еще не говорили.
С. Бунтман
―
На автомате печатают, судя по всему.
А. Венедиктов
―
Да, да, да.
С. Бунтман
―
Давай.
А. Венедиктов
―
Смотрите, сегодня ночью Верховный суд США… Что интересно, я за этим наблюдаю, как за диковинным животным. Верховный суд США, который состоит, как вы знаете, 6 к 3 консерваторы и либералы, то есть сторонники республиканцев к сторонникам демократов. Ну так огрубляем. 6 республиканцев, из них 3 назначены Трампом. Запомнили цифру. Рассматривал жалобу штата Техас на 4 штата, спорные штаты так называемые, которые дали большинство Байдену. Требование штата Техас и еще 19 штатов (прокуроров штатов, где республиканцы) отменить там выборы было. Верховный суд 7 голосами против 2… Сережа, внимание. Занимательная арифметика.А.Венедиктов: Поскольку к подсчетам в Москве претензий нет, то борьба будет за регистрацию
С. Бунтман
―
7 против 2.
А. Венедиктов
―
7 против 2 принял решение вообще не рассматривать.
С. Бунтман
―
Причем там, по-моему, ответил одной фразой.
А. Венедиктов
―
Одним абзацем, да. Но самое интересное, почему 2 были против? Они были сторонниками рассматривать, но там в своем особом мнении написали, что, по существу, это фуфло. То есть, считайте, 9 – 0. Но все 3 республиканских судьи консервативных, назначенные Трампом, проголосовали против жалобы Техаса, против жалобы Трампа. Это к независимости судебной системы. Не важно, чем ты назначен.Это, кстати, очень важно, потому что назначенный Верховный суд – а чтоб вы понимали, Верховный суд США – это Конституционный суд США, он трактует Конституцию – пожизненно. Это очень важный момент с учетом наших поправок в Конституцию. Это про нас, а не про них. Они не обязаны Трампу ничем. Он не может их снять. У нас президент может через Совет Федерации конституционного судью нафиг послать, неудобного ему. А здесь – нет. И они свободны в принятии решений. И вот такая свобода лучше, чем эта несвобода. Это просто я вспомнил, что вчера Путин встречался с Зорькиным. Ничего интересного. Вот что случилось вчера.
Послезавтра, в понедельник, ну в ночь на вторник, выборщики, 538 человек – они все уже сертифицированы – изберут президента США. По предварительному раскладу, 302 голоса получит Байден – для избрания нужно 270 – и 232 голоса получит Трамп. То, о чем мы говорили.
А вот потом, ребята, мы с вами займемся интересной историей – что такого Трамп сделал для страны, что за него проголосовало 74 (или 75) млн человек? Я только что получил.... Сейчас покажу в чате, потом расскажу по радио. Я подписан на такой журнал, который называется «Carto». Это мир карт. «Соединенные Штаты Трампа». И здесь очень подробно разбирается экономика, социальная политика в виде схем, в виде инфографики.
Вот когда споры о том, кто президент, затихнут, давайте мы уже людей, которые понимают, спокойно уже, которые не будут горячиться, мы посмотрим, что же такое Трамп сделал, чтобы 75 млн человек за него проголосовало. Это безумно интересно, по-моему. Вот бюджетников не нагнали. Верховные судьи – они бюджетники. Но вот они так проголосовали. Это про наши выборы. Это не про Штаты. Это вот про то, что система стоит таким образом. Независимость судебной системы.
С. Бунтман
―
А что наши выборы? Они ведь будут.
А. Венедиктов
―
Они будут в сентябре. Имею в виду выборы в Госдуму. В Москве еще будут выборы по минимум одному округу в Московскую городскую думу. И довыборов два муниципальных. То есть в Москве будет три уровня выборов. Я знаю, что сейчас партии готовятся к кампании. Напомню, что 225 избирается по списку, 225 избираются по округам. В Москве 15 округов. По-моему, в Питере – 7. И так далее. Будем смотреть.На следующей неделе Общественная палата Москвы сертифицирует – я уже как в американских выборах – штаб по наблюдению за выборами на сентябрь. Мы заранее это решили делать, потому что существует и электронное голосование, и возникнет проблема, когда люди будут, скажем, из Пензенской… «Мобильный избиратель» из Пензы. Они, предположим, могут голосовать в Москве (открепятся, прикрепятся, «Мобильный избиратель»), но они могут голосовать только по списку, они не могут голосовать по округам, они не прописаны в этих округах.
А.Венедиктов: Недоделанность, недосказанность, оговорочки приводят к неправильным управленческим решениям
И это такая сложность – какой бюллетень они будут получать. А вдруг там электронка? То есть для нас это вызов такой – как развести разные голосования? То есть их не 3, а 4. Человек, который из Пензы, пришел «Мобильным избирателем». Он может из 4 голосований проголосовать 1, а 3 не может. Как надо построить бюллетень? Понимаешь, да? Такая интересная задачка.
Поэтому штаб будет у нас. Нам обещала Московская городская избирательная комиссия, что представителей Общественной палаты Москвы введут в рабочую группу по проверке подписей для самовыдвиженцев, как это и было. Я напомню нашим слушателям, что на московских выборах в Мосгордуму у нас там было два представителя – Володя Рыжков, наш сотрудник «Эха Москвы» и он же член Общественной палаты, и Ольга Кириллова, которая с этого времени стала уже членом Мосгоризбиркома. Если Володя будет баллотироваться, он тоже не сможет быть в этой группе, естественно. Поэтому мы двух других дадим.
Я напомню, что члены Общественной палаты Москвы в этой группе проголосовали за регистрацию и Любовь Соболь, и Ивана Жданова, и так далее. Да, были в меньшинстве, но они проголосовали за. И я рассчитываю, поскольку МГИК, несмотря на это, говорит: «Да, давайте ваших людей опять», мы опять направим людей. Пока не знаем кого, потому что мы не знаем, кто будет выдвигаться. Но вот мы готовимся.
В Центральном округе происходит красота, потому что там заявилась Любовь Соболь. И уже я даже видел ее предвыборные листочки. Она молодец. Еще раз, она молодец. Я сейчас не касаюсь ее политических и стилистических взглядов. Он молодец. Политически она молодец. Но там же «Яблоко» выдвигает Сергея Митрохина. Понятно, что для выдвижения от партии «Яблоко» не нужно собирать подписи – у нее есть представители в субъекте Федерации (4 депутата в Мосгордуме). А Любови Соболь нужно будет собирать подписи, если она не найдет партию, которая ее выдвинет. Ну, там или не там. На самом деле, это все еще предмет переговоров, как я понимаю, договоров.
Но надо помнить о том, что партии, которые имеют хоть одного депутата в Законодательном собрании хоть одного субъекта, могут выдвигать без сбора подписей. Остальные, самовыдвиженцы – сбор подписей и их проверка. Довольно любопытная история будет в Москве по этому поводу. Я напомню, что на прошлых выборах в Государственную думу от Москвы 13 было выбрано от «Единой России».
С. Бунтман
―
Из 15 округов, как и было, да?
А. Венедиктов
―
Да, из 15. В одном округе победила Галина Хованская от «Справедливой России». Я очень надеюсь, что она опять пойдет, потому что то, что она делает – не всегда соглашаешься, но она профессиональный депутат, она защищает интересы москвичей. И победил в одном округе коммунист Парфенов. То есть один коммунист, они справросс и 13 единороссов. Посмотрим за 5 лет что изменилось.Но, конечно, поскольку к подсчетам в Москве претензий нет, то борьба будет за регистрацию. Но если вы идете от партии, которая имеет право выдвигать, то вас регистрируют практически автоматически. И я понимаю, что если Любовь Соболь найдет партию, которая имеет право на выдвижение, и она от нее выдвинется, у нее хорошие шансы в Центральном округе.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, ответь на вечный философический вопрос. Вот в нынешней обстановке почему ты считаешь необходимым столько усилий, времени, интереса уделять процедурам, голосованию?
А. Венедиктов
―
Понимаю. Отвечаю. Все очень просто. Смотри, если бы не эти процедуры, которые мы запустили с 13-го года каждый день, то ныне в Мосгордуме было бы 45 единороссов. Можно как угодно говорить, что вот «умное голосование». Слушайте, до 13-го года подменяли протоколы. При «умном голосовании», «глупом голосовании» подменить протокол и все.Мы напичкали Москву камерами. И опять она будет вся в камерах. Мы напичкали Москву наблюдателями. И мы, несмотря на то что «Голос» у нас иностранный агент, и мы ввели всюду «Голос» в наши штабы… Понимаешь, да? То есть мы напичкали наблюдением влево, вправо. В Москве – сейчас за Москву говорю – мы сделали такой модуль, при котором трудно… Возможно, да. Меня в прошлый раз упрекнули что одна муниципальная комиссия. Действительно, там проблемы с протоколом.
С. Бунтман
―
Да, присылали письмо нам.
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Я помню. Я смотрел, да. Муниципальные выборы те я не вел, поэтому мне трудно говорить было. Я не знал. Но в Москве 3600 участков. И у вас одна комиссия совершила подлог, предположим, один председатель. Ну смотрите, это даже не 1%. А было просто… Процедуры-то правильно прописаны.Я на прошлой неделе встречался с Эллой Александровной Памфиловой. Я приехал к ней. И мы снова говорили про опыт Москвы, про КОИБы, которые мы пересчитывали, и там все хорошо, там совпадения. Берешь пересчитываешь – совпадает. Ну сколько угодно. Поэтому в Москве 2/3 участков уже КОИБы. И я попросил Собянина… Я понимаю, что бюджет Москвы дефицитный вот сейчас принят был. Но я попросил его и Сергунину, чтобы, если есть возможность, еще КОИБы новые поставить. Еще 10 участков закрыть и еще 10. И еще 10 участков закрыть, и еще. Поэтому сейчас самое главное будет – регистрация.
Сейчас узкий момент, потому что процедура проверки подписей довольно архаичная, когда, скажем, МВД…
С. Бунтман
―
Это ты интеллигентно говоришь.
А. Венедиктов
―
Она архаичная. Ну как, Сереж? Вот смотри, вот листочек. Видите, каким почерком написано?
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
А вот человек скажет: «О, это не Артем, это Андрей». А это Алексей моим почерком написано. Скажут: «Артем. Похоже». То есть это делает человек. Вот эти так называемые проверочные истории. Поэтому усилия будут прилагаться к тому, во всяком случае, если я возглавлю штаб… У нас все-таки избирается начальник штаба. Может, я так сильно надоел товарищам по ОП Москвы, что там будет другой. Но я буду настаивать на том, что при прочих равных все колебания, как школьный учитель говорил, в пользу ученика, и чтобы было зарегистрировано максимальное число кандидатов.Для это кандидаты должны быть выдвинуты партией в соответствии с регламентом или собрать подписи в соответствии с регламентом. Но чтобы направление было на регистрацию. Так же, как мы сориентируем всех наших наблюдателей на это в Московской городской избирательной комиссии. Вот в чем история. Потому что выборы – это все-таки дайте людям выбирать самим. Москва должна показывать пример. Это то, что я Элле Александровне говорил.
А.Венедиктов: Это порочная система, за которую Путин Владимир Владимирович отвечает
Она говорит: «Вы слишком далеко забежали. Условно, Липецк не может». Я говорю: «Мы в матрице пока». Денег нет набить вот это все. Я говорю: «Да, но мы можем показывать пример. Мы хотим, чтобы ЦИК тиражировал наши примеры вот там, где мы расчистили поляну. Вот эту конюшню мы расчистили». Теперь регистрация. И для нас это будет самый больной вопрос, потому что у нас никаких прав в плане регистрации, ну кроме того, что МГИК добровольно двух людей с правом голосовать пустит туда к себе, у нас, у Общественной палаты, никаких прав нет.
Я встречаюсь с губернаторами разными и говорю: «Ребята, создайте у себя штабы. Отдайте это людям из разных политических сил. У нас будут и коммунисты, и яблочники, и единороссы, и справроссы. Мы их приглашаем всегда. Ребят, давайте вы дебатировать будете вот здесь. Я буду модерировать (я или ОП), а вы будете дебатировать, потому что у вас есть политический интерес, у вас есть кандидаты. У нас нет кандидатов. Нашей площадке доверия больше». И я встречался с губернаторами и говорил: «Что вы жметесь? Умные люди вам подскажут».
Мы постоянно были в контакте, особенно первые 2 года. Ну, 13-й нет, потому что в 13-м Собянин избирался. 14-й, 15-й, 16-й. – «Че те надо?» Я говорю: «Мне надо… Как мы решим вопрос с Главным разведывательным управлением?» Камеры не могут лица показывать. Там голосуют общежития. Я говорю: «Какие проблемы? Смотрите, мы камеры отвернем, но мы туда направим наблюдателей, которые имеют право на секретку». Мы найдем людей, которые подписывают секретку. И они будут наблюдать как наблюдатели. «Но туда обязательно КОИБы тогда», - говорю я.
С. Бунтман
―
Тогда КОИБы.
А. Венедиктов
―
Тогда КОИБы. И ФСИН, например. Начальник ФСИНа сидел у нас. Мы решили этот вопрос 4 года назад. Он говорит: «Я не пущу абы кого во ФСИН». Люди, которые еще не осужденные, а только обвиненные, они в СИЗО имеют право голосовать. Он говорит: «Я не пущу к тебе твоих людей туда, потому что там передают и подкупают». Ну понятно, передают наркотики… Ну, всякое бывает.Я говорю: «А давайте сделаем так. У нас есть ОНК. Вот Ева Меркачева, которую вы и так пускаете. Давайте я ей дам направление от нас, она будет наблюдать за голосованием. То есть это человек, которого я акцептирую, и вы акцептируете». Он говорит: «С ОНК буду». И у нас в СИЗО есть наблюдатели на участках. То есть вот такая, все говорят, мелочевка. А родильные дома?
С. Бунтман
―
Да, это очень важные штуки. Но ты считаешь, что вообще так теребить лапками – и масло собьется.
А. Венедиктов
―
Нет, подожди. Извините меня, да простят меня все, откуда у вас 20 оппозиций из 45 депутатов Мосгордумы? Потому что все процедуры были соблюдены. У нас там орала и кричала Шувалова от коммунистов в последние часы избрания. Я ей говорю: «Елена Анатольевна, душечка, что нарушено-то? Что нарушено?» – «Вот я знаю, там подбросили». Я говорю: «Нет, вот когда подбросят – мы это увидим. Видите, камера стоит одна, а вот другая, а вот стоит мой наблюдатель». И она выиграла. Она выиграла, потому что именно процедура обеспечивает честность подсчета. Когда ты считаешь бюллетени, тебе все равно. Я думаю, что Москва покажет пример, если у нас все получится.
С. Бунтман
―
Ну, дай бог, да.
А. Венедиктов
―
Я надеюсь.
С. Бунтман
―
То есть ты считаешь, что это необходимо делать.
А. Венедиктов
―
Я это и делаю.
С. Бунтман
―
Да, и делаешь.
А. Венедиктов
―
И сделал.
С. Бунтман
―
Потому что позиция тех, кто говорит, что сначала надо сделать счастливую Россию будущего, а потом там сами по себе будут правильные выборы.
А. Венедиктов
―
У людей могут быть разные точки зрения на этот вопрос.
С. Бунтман
―
Хорошо.
А. Венедиктов
―
Я свою точку зрения изложил.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, два слова про санкции против Лукашенко. Спортивные санкции.
А. Венедиктов
―
Я не могу. Я не знаю. Ну, санкции. Еще одни санкции. Ну, правильно, санкции.
С. Бунтман
―
Потому что он мурыжит спортсменов, которые не согласны
А. Венедиктов
―
Ну, санкции. Что тут сказать?
С. Бунтман
―
А вообще там положение за неделю… Что там с термометром, гигрометром, барометров?
А. Венедиктов
―
Там случилась одна интересная вещь, которую мало кто заметил. Он встречался в какой-то больнице… Он сейчас по больницам ездит. Видимо, все-таки не так хорошо там с ковидом. Он ездит. В общем, он говорит: «Вот полномочия президента, чтобы их передать, чтобы не была президентская республика. Вопрос: кому передать?». Пауза. – «А я знаю, кому передать – Всебелорусскому народному собранию».Это центральная вещь. То есть не парламентская республика, не президент, который передает. То есть не германская модель, когда президент передал в Конституции вот эти полномочия. Они, на самом деле, у канцлера, у премьер-министра. Или в Италии, например. Или в Австрии, например. Или в Польше. А какому-то Всенародному белорусскому собранию, которое не избирается.
С. Бунтман
―
А делегируется?
А. Венедиктов
―
Да. Трудовые коллективы, профсоюзы. Корпоративное государство. И тогда у тебя возникает некий как бы Госсовет из представителей трудовых коллективов, куда уходят полномочия Верховного главнокомандующего, например, еще кого-то, еще кого-то. И тогда во главе Всенародного белорусского собрания оказывается человек, которого именно эти люди, которые делегируются, избирают.
С. Бунтман
―
Как вроде исполнительный комитет Всебелорусского собрания, да?
А. Венедиктов
―
Ну, Бюро. Неважно, как называть.
С. Бунтман
―
БЦИК.
А. Венедиктов
―
БЦИК, да. То есть он это указал. Я думаю, что он еще проверяет реакцию. Но он не хочет парламентскую республику, он не хочет быть премьер-министром. Это ж надо в какашках копаться: где-то – канализацию прорвало, где-то там – недород, где-то там – перерод.
С. Бунтман
―
Лучше копаться в какашке, чем самому быть оной. Но вот смотри, Алеш, у меня вопрос еще такой. Когда-то абсолютно цеховые и корпоративные выборы в Съезд народных депутатов…
А. Венедиктов
―
Но они были недемократические. Мы это знаем.
С. Бунтман
―
Да. И будь они демократические по-советски, они б не дали такого поразительного результата.
А. Венедиктов
―
Не знаем. Это твои догадки. Мы ничего не знаем.А.Венедиктов: У нас президент может через Совет Федерации конституционного судью нафиг послать, неудобного ему
С. Бунтман
―
Нет, но результат-то он дал поразительный.
А. Венедиктов
―
Не дал.
С. Бунтман
―
Вот кто бы ни избрал Ельцина, а Ельцина избрала, по-моему, чуть ли не Академия наук или кто-то еще.
А. Венедиктов
―
Нет, Ельцина избрала Москва (89%).
С. Бунтман
―
На Съезд.
А. Венедиктов
―
На Съезд.
С. Бунтман
―
Хорошо. Но там совершенно непроходные были люди.
А. Венедиктов
―
Почему непроходные? Почему ты решил, что были непроходные? Это все равно что сказать, извини, «Навальный непроходной».
С. Бунтман
―
Подожди. Хорошо.
А. Венедиктов
―
Они никогда не баллотировались. Это были первые выборы.
С. Бунтман
―
Убираем это. Значит все-таки важнее была не система этих выборов, а условия, – то есть перестройка, – в которых они происходили, когда выпустили из-под контроля несколько.
А. Венедиктов
―
Нет, Сереж, мне трудно сейчас сказать. Вот на таком уровне я не могу тебе тезировать.
С. Бунтман
―
Нет, просто я к тому, как белорусское это собрание удивительное будет.
А. Венедиктов
―
Белорусское собрание, еще раз повторяю, оно же не первое. Оно раз в 5 лет собиралось. Вообще, Лукашенко – сторонник корпоративного государства. Он, вообще, противник партий политических. То есть ему не нужна его партия. Его личная партия. Я не знаю, как ее назвать – «Белорусская народная партия»
С. Бунтман
―
Корпоративное и патерналистское такое.
А. Венедиктов
―
Да. Вот то, что он сказал – он как бы отчертил формат. Он очень любопытный. Тогда это полный симулякр даже.
С. Бунтман
―
Абсолютно.
А. Венедиктов
―
Вот ты спросил про Беларусь. Я сказал, что он обозначил свою интенцию. Я знаю, что в Москве удивились со словами «шо це таке?». Вообще первый раз слышим.
С. Бунтман
―
Да, первый раз слышим. Ну что ж, надо посмотреть.
А. Венедиктов
―
Мы будем наблюдать.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Мы будем, ребята, наблюдать.
С. Бунтман
―
Друзья мои, ну что вы, да, корпоративное государство – это Муссолини, это Салазар.
А. Венедиктов
―
Подождите секундочку, это видение политическое. Услышьте меня опять. Можно сказать, что это зловредность. Нет, такое видение. Основа – это трудовые коллективы для него. Ну а как? Нормально. Трудовые коллективы. Они делегируют людей, которые избирают верховного. Что вам не нравится-то? Люди, создающие национальное богатство Беларуси. Что вам не нравится? Вот я о чем. Если мы начинаем копаться и атомизировать, а не просто карикатуры развешивать… Не, можно и карикатуры – это просто другой вид искусства. Я таким искусством несильно владею. Мне кажется, что эта история очень важна.Можно я про смертность и все? У нас остается минута.
С. Бунтман
―
Да. Только сразу скажешь. Бульбаш, Тихановская у нас и была, и будет в эфире.
А. Венедиктов
―
Нет, Тихановская соскакивает с эфира. Ребят, ну вы чего? Мы делаем предложение раз в неделю. Раз в неделю: «Да, да, да. В следующий раз».
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Знаете Тихановскую – позвоните ей и скажите: «Что ты бегаешь-то от Венедиктова?»
С. Бунтман
―
Да, пусть ответит. Встретите и пусть ответит.
А. Венедиктов
―
Да не пусть ответит, а пусть в эфир придет.
С. Бунтман
―
Пусть просто придет. Без ответа. Ладно. Давай быстренько про смертность.
А. Венедиктов
―
Про смертность. Вот сейчас 17 регионов (Москвы нет) уже сообщили об избыточной смертности в ноябре по отношению к октябрю. Итак, избыточная смертность в этих 17 регионах от октября к ноябрю составила +42%. Если ее считать на Москву, то в Москве у нас избыточная смертность от ноября к ноябрям составит 45%. А октябрьская была 30%. Вот такая прикидка. То есть все продолжается. И официально умирает столько же людей, сколько умирало каждый день в Москве (больше 70), как умирало в ноябре.
С. Бунтман
―
Ну вот и все. Я только хочу сказать, что в 15 часов будет у нас Беговой район в программе «Мой район». Все.