Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-09-19
С.Бунтман
―
Мы начинаем. Работает у нас YouTube, Яндекс.Эфир. Есть у нас чат, есть эсэмэски. Алексей Венедиктов и Сергей Бунтман. Мы начинаем, как Вингер нам здесь пишет, рост ковида в Москве.
А.Венедиктов
―
Не только в Москве, но и в Москве. Я обратил внимание на очень аккуратное тому четыре дня интервью Сергея Собянина, где он озвучил два «штормовых предупреждения». Очень аккуратненько, но для тех, кто следит, понимает, те, наблюдают понимают. Он обратился с просьбой к пожилым людям сократить свои контакты в связи с ковидом в первую очередь. И обратился просьбой — пока всё это просьба — оставлять свои работников на дистанционной работе там, где это возможно.Плюс к этому мы знаем, что несколько классов в московских школах переведены на дистанционку, потому что там оказались заболевшие ученики. Не много, но несколько. Но уже. Это то, о чем неоднократно мы говорили вам здесь, что вторая волна — какая разница, как он называется… недолеченный COVID — возвращение из отпусков с юга и скопление детей в школах ежедневное, — все это, соответственно, развитие ковида.
Мы не единственные в этой истории. Сегодня Германия приняла решение запретить массовые мероприятия, карнавальные шествия и так далее. Это важно. Вчера Израиль ушел на полный локдаун снова, второй раз. Во Франции правительство сейчас принимает…должно завтра-послезавтра принять решение по ужесточению. И так далее. То есть, по всей видимости, то ли вирус мутирует, то ли антитела закончились, как говорят в шутку. Но, видимо, мы сейчас столкнемся с распространением болезни.
Вы знаете, по Москве еще неделю назад в среднем госпитализировали 500–600, сейчас — 700–800, то есть на 50%, на 40% больше. Это вопрос госпитализации еще идет. Было 300–400. Коек полно, сразу хочу сказать. Свободные койки измеряются десятками тысяч, ну, десяткой тысяч, скажем — 15 тысяч.
Во многих медицинских учреждения уже опять, вы знаете, обсуждают перепрофилирование под ковид. Ужесточается решение. Мне Максим Ликсутов прислал статистику по людям в масках на входе в общественный транспорт. Маски носят 78% в среднем, перчатки — 6%. А было — 85%. Я думаю, город готовится, власти города готовятся.
Ситуация, конечно, будет другая. Пока не просматривается локдаун, закрытие. Во-первых, потому что все-таки научились, как сказал один чиновник, правильно сортировать больных: кто дома, кто не дома. Кому нужна помощь больничная, кто дома на лекарствах может быть. Потому что больница — это тоже такое место, где можно дозаразиться, как ты понимаешь, инфекционно.
С.Бунтман
―
По статистике там очень много НРЗБ.
А.Венедиктов
―
Поэтому научились это делать. Люди, тем не менее, ходят в масках, как видите, в транспорте большинство, в общественных местах, в магазинах, не помню цифру, типа 68–75% в масках заходят.Очень много переболело бессимптомно, поэтому у кого-то есть антитела. Но не 100% населения подвержено этой болезни. Но при этом есть зоны риска. Это как раз пожилые люди, условно 65+ в первую очередь и люди, больные определенными хроническими заболеваниями. Они сейчас уже все в реестре после первой волны и они будут информированы.
С.Бунтман
―
Саша спрашивает: «Коек полно. А врачей?»
А.Венедиктов
―
Врачи никуда не делись. Вы очень правильно вопрос задали. Врачи теперь приблизительно понимают, с чем бороться и как бороться. Я сказал слово «приблизительно», но, тем не менее. И в этом смысле ситуация лучше. Но, конечно, вторая волна или первая волна, которая добивает, она происходит в более благоприятных условиях, чем февраль, март, тем не менее, она идет. Ну, идет.
С.Бунтман
―
Может ли смешиваться с сезонным гриппом?
А.Венедиктов
―
Да, это история такая. Мне несколько человек рассказали историю своих прививок. Меня, конечно, это очень интересовало. Они говорят: «Смотри, нам рекомендовали привиться от пневмонии, от пневмококка, а потом от гриппа и это может смягчить удар уже короны. Но, накладывается когда — простудные явления, пневмония и грипп, корона — друг на друга и смазывается клиническая картина, в том числе.Просто надо поберечь близких, поберечь себя. Говорю банальные вещи, но просто имейте в виду. У кого родственники близкие 65+, это главная зона поражения может быть. Просто дополнительные меры предосторожности этим людям надо предпринимать.
Москва же еще крупный пересадочный центр, огромный хаб, огромное число людей, которые прилетают сюда. Вчера было объявлено, что с 4 странами возобновляется…
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают — а как это коррелируется?
А.Венедиктов
―
А это коррелируется, что есть федеральные власти, которые считают, что они победили вирус. И есть губернаторы, в данном случае мэр Москвы, на которого и положены все риски, грубо говоря. Ну, там… на губернатора Москвы, Белгорода, чего хотите, на любого губернатора. А есть федеральные власти, которые объявили и объявили о победе президенту. И президент объявил о победе, не взирая на… История вот ровно такая.
А.Венедиктов: Вторая волна или первая, которая добивает, происходит в более благоприятных условиях, чем февраль, март
Мы вам говорим с самого начала, что у федеральной власти свое видение, свои интересы, они политические в основном. Мы это видели и по голосованиям и по поправкам к Конституции, и по праздникам, и по ярмаркам. И видим решения губернаторов. Да, они не могут отказаться, но пытаются как-то при этом призывать людей вести себя благоразумно. Но ковид-диссидентам ведь ничего не объяснишь, а их ни много ни мало, по-моему, 19% — это 30 миллионов вообще-то. Ну, что тут можно сделать? Берегите своих тогда. Не думайте о федеральных и региональных властях, берегите своих близких.
С.Бунтман
―
Кто установил такую цену на вакцину — 12 тысяч? ТОС
А.Венедиктов
―
Это не вакцина, это, по-моему, препарат какой-то.
С.Бунтман
―
Да. Это были НРЗБ, это не вакцина. Спасибо, дорогой, что вы доступно нам объяснили.
А.Венедиктов
―
Ну, кто установили такую цену — производитель, покупатель, рынок. Это же всё частное. Государство может закупить и вообще раздавать. Это же как история с маскам. Но надо понимать, что производство — штука дорогая, создание этого лекарства. Но здесь надо, чтобы государство вмешивалось. Оно не вмешивается. Я имею в виду субсидировала это. То есть у производителя закупала по цене, а затем субсидировала для покупателя. Такие вещи в мире делаются, Но у нас не делаются.
Е.Бунтман
―
«Будут ли иностранных студентов, — пишет Валя Савина — в этом году пускать? Племянник из Одессы на 3 курс не может въехать».
А.Венедиктов
―
Все будет зависеть от обстановки эпидемиологической. По-моему, на сегодняшний день можно спокойно въехать и сидеть две недели или только справку предъявлять. Надо посмотреть процедуру, связанную с въездом с Украины. Просто не готов ответить, но есть некая процедура въезда. Но вы знаете, что принято решение отменить вывозные рейсы. Это означает, что, скорей всего, будут обычные рейсы. Но надо проверить. По отдельным странам отдельные решения.
Е.Бунтман
―
По-моему, вывозные рейсы отменили там, с кем возобновилось сообщение. У меня такое ощущение.
А.Венедиктов
―
Вывозные рейсы все отменили. Принцип отменен вывозных рейсов.
С.Бунтман
―
«Почему работают советы ветеранов, где всем за 65?»
А.Венедиктов
―
Почему вы меня спрашиваете? Советы ветеранов — это общественная организация. Они собираются тогда. Когда считают нужным. У нас же нет по указ мэра или президента запрета теперь на выход. Всё, отменили запрет на выход людей 65+. И дальше уже общественная организация сама решает, собираться или не собираться.Вы были недовольные, когда 65+ посадили на замок. Понятно недовольство. А теперь мы недовольны, что их не посадили под замок. Ну, либо крестик — либо трусы, что называется. Но в данном случае, поскольку запрета на сборы нет — советы ветеранов, советы детей, кого угодно, — они могут собираться. У нас отменен указ мэра от 5 марта.
С.Бунтман
―
Здесь пишут про студентов, что нет никакой определенной процедуры. Я знаю, что сейчас гибко достаточно решают некоторые вузы. Каждый вуз решает и высылает приглашение своим студентам. Я знаю, что некоторые вузы так делают. Но, может быть, это изменится сейчас в зависимости от обстановки. Вот это то, что я читаю на студенческих сайтах, университетских и так далее.
А.Венедиктов
―
Ну да.
С.Бунтман
―
Навальный только что в Инстаграме — пишут — публикует фото.
А.Венедиктов
―
Ну, и хорошо. Сходите в Инстаграм.
С.Бунтман
―
«В берлинской клиники «Шарите» решили главное: Они превратили меня из «технически живого человека» в того, кто имеет все шансы снова стать Высшей Формой Существа Современного Общества». Это хорошие слова и хорошие новости.Давайте обратимся тогда сейчас к истории бутылки, к другим вещам, связанным с Алексеем Навальным.
А.Венедиктов: Есть федеральные власти, которые считают, что победили вирус. И мэр, на которого положены все риски
А.Венедиктов
―
Я напомню, что ровно 2 недели назад на этом месте… поскольку первый раз о бутылке со следами «Новичка», которая была привезена из Томска через Омск в «Шарите», были найдены следы «Новичка», об этом впервые написал журнал «Шпигель». И это были не врачи…У нас есть три источника: у нас есть врачи «Шарите» в данном случае; нас коллеги, журналисты немецкие; и у нас есть близкие Алексея Навального — вот три источника, которые существуют.
Про бутылку мы узнаем в первый раз 4 сентября из статьи в журнале «Шпигель», который ссылался на врача, докладывавшего правительственным каким-то чиновникам в Германии о том, что на горлышке бутылки были обнаружены следы яда «Новичок». Я напомню вам, что следы воздействия «Новичка» были обнаружены в лаборатории бундесвера в конце августа. Взяты были анализы из крови, мочи, из кожи — это очень важно, то есть с поверхности — Алексея Навального.
Бутылка — это был некий дополнительный сюжет. Ты тогда меня спросил. Я сказал, что мне не хватает информации, я попытаюсь понять, что это такое. Это был первый источник. И потом это замолкло. Вот я не нашел ничего, где либо врачи, либо правительство Германии говорило о бутылке. Вот если нам помогут наши чатовцы или эсэмэсовцы. Но я не нашел.
Вот 4 сентября «Шпигель» — и молчок. 17 сентября, то есть через 2 недели, соответственно, ФБК опубликовало это известное видео с показом. Как они пакуют эти три бутылочки из номера Алексея Навального и отправляют их в Германию на исследование. То есть мы знаем из прессы и мы знаем от сотрудников ФБК. Меркель не говорила, министр иностранных дел Германии не говорил, пресс-секретарь правительства не говорил, врачи бундесвера не говорили. Во всяком случае, я не видел это, может быть, пропустил. Поэтому это некая новация, да.
С.Бунтман
―
Одну секунду. Здесь говорят, что я неоднократно говорил, что «Шпигель» — желтое издание. Вы перепутали с «Бильдом». «Шигель», как и «Штерн», это серьезный журнал. Кстати говоря, было и в «Штерне».
А.Венедиктов
―
В «Шпигеле» 4 сентября.
С.Бунтман
―
А «Штерн» — потом. Это серьезные вещи.
А.Венедиктов
―
Еще раз: источник — это пресса, коллеги ссылкой на анонимные источники, и вот сейчас — ФБК. История с бутылкой такова. Я прочитал внимательно интервью Марии Певчих, той самое женщины, которая является главой отдела расследования ФБК, которая, собственно, и привезла эту бутылки в Германию на санитарном самолете. Она говорит: «Я не понимаю этого хайпа с бутылкой». Я с ней абсолютно солидарен. Потому что следы «Новичка», следы яда были найдены в крови, в моче и на коже.Что давала и дает бутылка? Бутылка дает то, что, возможно, Навальный был отравлен не по дороге в аэропорт, не по дороге в самолет, а раньше — в номере или раньше. Это если строго смотреть. Но удивительно, что Мария Певчих говорит: «Я не понимаю этого хайпа с бутылкой». Это очень интересно, потому что вчера Кира Ярмыш давала интервью Михаилу Фишману на канале «Дождь», и она сказала, и мы это все слышали, что яд был найден только на бутылке. При этом, выступая у нас в эфире утром, Георгий Албуров говорил о том, что они забрали не только бутылки, а забрали все неприкрепленные вещи, в том числе — внимание, Сережа! — полотенца. Мы видели эти полотенца на видео, которые мокрые лежали.
С.Бунтман
―
А полотенца им удалось забрать, да?
А.Венедиктов
―
Да, они забрали. Он говорил это в нашем эфире. Я не знаю, забрали — нет, я ссылаюсь. Я на всё ссылаюсь, ты же знаешь. И вот вчера Кира Ярмыш говорит о том, что яд был найден только на бутылке, на других вещах найден не был. Что странно. Если яд на коже, если яд на бутылке, он трогал эту бутылку как минимум. Ну, в полотенце-то понятно, когда он принимал душ. Оно мокрое валялось, мы все это видели.Сегодня Кира Ярмыш пишет, что я искажаю ее слова, и что она такого не говорила. Но это же очень просто, это же телевидение. Я попросил послушать отрывочек, и я хочу, чтобы он шел в чат YouTube, прямая речь Киры Ярмыш. Давайте послушаем.
«Если специалисты лаборатории говорят, что они нашли на бутылке, значит, только там они и нашли».
Ну, вот, если специалисты говорят, что они нашли только на бутылке, значит, только там они и нашли. Других вариантов у меня никаких нет. И мы, повторяю, ничего не знаем от специалистов и правительства Германии.
Но я согласен, ладно, это такая история. Но если яд только на бутылке, то эта история становится мутной — с бутылкой я имею в виду. Она ничего не меняет. Алексей Навальный был отравлен, и я в этом уверен, судя по всему боевым отравляющим веществом, как говорит канцлер — это вторая история. И он был отравлен на территории России — это третья история. Ничего история с бутылкой в этом смысле не меняет, вот вообще ничего.
С.Бунтман
―
Она может добавить.
А.Венедиктов
―
Да. Но она не отрицает этого. Может добавить, может не добавить. Я просто считаю, что история с бутылкой, реально этот хайп, я согласен с Марией Певчих: он ни о чем, он отводит от главного.
С.Бунтман
―
Но ты согласен, что они молодцы, что смогли собрать всё, что могли в номере.
А.Венедиктов
―
Не знаю. Ну, это хорошо, конечно. Но на одном предмете, на бутылке обнаружено, на одной из трех. А на полотенцах нет. Человек принимал душ, он точно, если уже к этому времени отравлен, у него на руках это всё, потовыделение… Это такая история с бутылкой, повторяю, вторичная. Алексей Навальный был очевидно отравлен. Был отравлен на территории России. Очевидно, был отравлен боевым отравляющим веществом. Ничего не поменялось в этом смысле вообще, в моем понимании.
С.Бунтман
―
Владимир Селезнев задает вопрос: «Так значит, отравили не в Германии?»
А.Венедиктов
―
Ну да. Я еще раз повторю свою вторую максиму: Был отправлен на территории России. Услышьте: ничего не поменялось. И именно поэтому необходимо уголовное расследование попытки убийства. Именно поэтому российские власти обязаны начать это расследование для того, чтобы собрать всю эту информацию.Вот нам рассказывают опять же сотрудники ФБК, что полиция изъяла сервера в гостинице видеокамер. А видеокамеры были в коридорах. То есть было видно, кто входил в номер Алексея, кто выходил из номер, время, кто входил в гостиницу, кто выходил из гостиницы. И если уголовное дело будет открыто, то тогда адвокаты пострадавшего, представители получат доступ к этим материалам. Может быть, в этом смысле не открывают уголовное дело — чтобы доступа не было к этим материалам? Скорей всего, так, я тоже так считаю.
С.Бунтман
―
Здесь было сначала одно сообщение за 3790 рублей новыми.
А.Венедиктов: Бутылка дает то, что, возможно, Навальный был отравлен не по дороге в аэропорт, а раньше
А.Венедиктов
―
Ой.
С.Бунтман
―
В нем говорилось, что «Новичок» стал такой не опасный, что много его трогали. Потом это удалили. Может быть, сам удалил, а, может быть, кто-то еще. И переделано вот на что: «Уважаемый ведущий, как вы думаете, Путину выгодно это отравление?»
А.Венедиктов
―
Ну, конечно, Путин один из бенефициариев этого отравления. И много людей пытаются сейчас стать бенефициариями… Знаете, есть такая история: сам не принимал участия, сам не организовывал, но выгоду получил. В любом случае власть в целом бенефициарий ухода политического критика, оппонента и конкурента с политической арены. Вы меня спрашиваете: дважды два — четыре? Да, отвечаю я уныло и банально, дважды два — четыре.
С.Бунтман
―
А не 3 и 9 в периоде.
А.Венедиктов
―
А не 3,9, да. Да, конечно. Да, конечно, самый яростный критик выведен из строя на месяц точно, как мы с вами видим. И, конечно, его политическим противником, в том числе, президенту это на руку. Сомнений в этом нет.
С.Бунтман
―
Сообщение удалил модератор зачем-то, но я его все равно прочел. Хулиганство с моей стороны, наверное.
А.Венедиктов
―
Хулиганство.
С.Бунтман
―
Давайте мы прервемся и через 5 минут продолжим.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Интересный вопрос: «Почему такая путаница в версиях у федеральных СМИ?»
А.Венедиктов
―
Потому что информация крайне, я бы сказал, крайне фрагментарная, мозаичная, и у них есть свобода всякую версию… Ну, слушай, история с «Первым каналом»…
С.Бунтман
―
Им дана свобода?
А.Венедиктов
―
Да, конечно. Ну, естественно, есть общее ограничение, что это не мы, а для них это всё остальные, конечно. Не надо про версии. Люди могут придумывать любые версии. Вот им кажется… У тебя сейчас тоже на экранах в СМС версии. Люди имеют на них право. Но когда ты специально фальсифицируешь факты, как это было сделано на «Первом канале», где они замазали или, как они говорят, забрюлили время на будильнике, когда зашли сотруднике ФБК — «И смотрите: ФБК замазало!» Но те, кто видели этот кролик в Инстаграме, видели этот будильник незамазанным. Это они замазали, это «Первый канал» замазал. А потом они в этом признались. Когда люди специально фальсифицируют данные, вот тогда и возникает к ним вопрос.А когда люди во что-то верят… Сережа, невозможно бороться с Володиным про иностранные спецслужбы в Томске или Омске. Вот где контрразведка? Где ФСБ? Как они позволили иностранным агентами…
С.Бунтман
―
А господин Володин правда в это верит?
А.Венедиктов
―
Это не имеет значение. Вот есть версия. Это значит, нужно местного руководителя ФСБ вывести на площадь и расстрелять (сарказм). Ну, вот ребята…
С.Бунтман
―
Это не призыв, это сарказм.
А.Венедиктов
―
Это сарказм. Или отравили иностранцы Навального «Новичком». Стоп! Где они взяли «Новичок»? Стоп, значит, его отравили «Новичком»? Значит, он отравлен. Значит, уголовку немедленно возбуждайте! Если иностранцы отравили, если Мария Певчих отравила, если мэр Омска отравил… Но если он отравлен боевым отравляющим веществом — это уголовка! Не важно, кто отравил, понимаешь, да? И когда Володин говорит… значит, ну, у нас третий человек в государстве говорит или четвертый…
С.Бунтман
―
Значит никакого сомнения не вызывает, что это отравление.
А.Венедиктов
―
У него — да.
С.Бунтман
―
Уже пошло-поехало, что наняли своих…
А.Венедиктов
―
Да. А для этого нужно открыть уголовное дело. Вот история, в которой они сами путаются. Потому что на самом деле информация, как мы знаем, у нас проходит туго в правительстве, во власти, кусками информация проходит. И эту несчастную Певчих искали… Ищут пожарные, ищет милиция… Улетала она, не улетала на санитарном самолете. Сначала не улетала, не опознали на фотографии. А паспортный контроль проходила — ребята, секунду! — она у вас проходила пограничный паспортный контроль. Как у нас работает ФПС тогда? Алло! И дальше и дальше…Давайте еще раз выделим главное и уберем белый шум и тепловые ракеты разные, которые запускают сегодня — от растерянности, от непонимания, от незнания, от оплаченности — от всего.
Навальный был отравлен. Это неестественное состояние. Навальный был отравлен на территории Российской Федерации — это второе. Навальный был отравлен, скорей всего — я не буду говорить «Новичок» — боевым химическим оружием — третье. Следствие из этого одно: открывать уголовное дело.
С.Бунтман
―
Они не откроют уголовное дело.
А.Венедиктов
―
Я не знаю. Я не они.
С.Бунтман
―
Защищаться Россия будет до конца официальная?
А.Венедиктов: Был отправлен на территории России.И именно поэтому необходимо уголовное расследование попытки убийства
А.Венедиктов
―
Ну, что такое «защищаться Россия будет до конца официальная»? Кто определяет, что такое защита. Сказать, что проклятые американцы принесли «Новичок», сделанный у них, и отравили Навального — это тоже защита. Вспомним МН17, сколько меняли версий. Будем участвовать в расследовании. А нам не дают материалы — не будем участвовать в расследован. Блокируем решение суда. Нет, согласны, чтобы наши адвокаты были… Слушайте, это все подвижная или, как говорят, динамическая история. Припрут — откроют. Другое дело, что найдут. Но очень важно, чтобы те материальные доказательства были зафиксированы. Или у нас сотрутся сервера-то из гостиницы или чего у нас тем исчезнет? Но это будет зафиксировано. Полиция изъяла запись видеокамер за сутки в этой гостинице, включая сервера, и теперь это ответственность власти, чтобы они сохранились. И тогда если этого не будет, скажут: «Ой-ей-ей! Ребята, что у вас там происходит? Чего вы скрываете-то?»Когда, как говорит Албуров, рассказывает, что администратор чуть ли не легла на постель, чтобы они не забрали простыни, подушку и одеяло (и они не забрали), я в этом вижу деятельность нормального администратора, из зарплаты которой вычтут потерянную простынь, подушку и одеяло.
С.Бунтман
―
Поэтому я спросил про полотенце.
А.Венедиктов
―
Они говорят, что полотенца брали. Еще раз: Георгий в эфире «Эхо Москвы», в утреннем «Развороте», отвечая на вопрос Александра Плющева и Елены Ляховской, сказал, что они забрали полотенца. У меня тоже был этот вопрос. Потому что уж где-где должны оставаться следы… Но опять-таки мы знаем об этих следах или об отсутствии этих следов не от ученых, врачей или правительства, мы знаем, что кто-то где-то, чего-то сказал.
С.Бунтман
―
Вот я, например, согласен с тем, что пишет Александр Маненок…
А.Венедиктов
―
Я не знаю, что пишет Александр Маненок…
С.Бунтман
―
Я сейчас скажу. Что в данном случае неоткрытие уголовного дела говорит, скорей всего, больше, чем его открытие.
А.Венедиктов
―
Я могу с этим согласиться, хотя это можно трактовать по-разному. Но я с вами согласен, что на нынешней стадии. Когда это дошло уже до межгосударственных отношений — ни когда это отношения между омской транспортной полиции и омской прокуратурой, и омским Следственным комитетом — когда уже Меркель, Евросоюз говорят о том, что сделана криминальная попытка отравления, потому что найдено боевое вещество отравляющее, оружие массового поражения, запрещенное конвенцией, которую Россия подписала, ратифицировала и обязана соблюдать. И уголовное дело по факту применения, наконец. Хорошо, по факту нахождения…
С.Бунтман
―
Мне кажется, что это такая очевидная вещь, что мы ломимся в открытые двери.
А.Венедиктов
―
Видимо, они закрытые.
А.Венедиктов: Сказать, что американцы принесли «Новичок», сделанный у них, и отравили Навального — это тоже защита
С.Бунтман
―
Они закрыты государством, которое не хочет это дело начинать.
А.Венедиктов
―
А дальне начинаются фантазии, почему государство этого не хочет и почему оно выбирает себе позиции покрывателя этой истории.
С.Бунтман
―
Покрывает.
А.Венедиктов
―
Почему?
С.Бунтман
―
А почему?
А.Венедиктов
―
Вот это есть вопрос: Почему? И создает благодаря своей репутации уже образ не покрывателя, а соучастника. Вот о чем идет речь. Вот что я имею в виду, когда говорю, что бутылка не важна, и что вокруг бутылки есть: на горлышке, не на горлышке, почему одна из трех, когда две были пустые, с одна полупустая.
С.Бунтман
―
Александр спрашивает: «Почему вы называете боевое?» Потому что это есть БОВ. Потому что всё это из БОВ, боевых отравляющих веществ. Всё это из той серии.
А.Венедиктов
―
Отвечу. До истории со Скрипалями в 18-м году «Новичок», группа «Новичок» не входил в список ОЗАХО, потому что про него, грубо говоря, не знали. Вот не было в списке. После истории со Скрипалями ОЗХО внесла в список боевых отравляющих веществ, оружия массового поражения, в этот список. И аккредитовала лаборатории, в том числе, 2 на территории Российской Федерации. И в базы этих лабораторий попали «Новички». И именно, поскольку они были только в этих базах, гражданские лаборатории — Склифосовского, Судебно-медицинской экспертизы, Омского УВД — не находили, потому что у них в базе поиска наоборот боевых отравляющих веществ.Поэтому вопрос Александра очень правильный. по сути. Но есть лаборатории, где вещества, «Новичок» — жидкие, гель, газообразные, твердые — находятся в базах их спектрометрах именно как боевые отравляющие вещества, как оружие массового поражения. И, мне кажется, что это очень важно. и я предположу, что именно это больше всего пугает Кремль. Потому что это свидетельствует о том, что на территории Российской Федерации гуляет боевое отравляющее оружие, произведено боевое отравляющее оружие, и это есть нарушение конвенции.
Вот правильно кто-то сказал, что если бы в Навального бы стреляли, тяжело ранили, потом увезли бы, условно говоря, в ту же Германию, вынули пулю — такой бы реакции не было. Ну, стреляли… Ледоруб.
С.Бунтман
―
Но сам Кремль при этом не открывает расследование. Или он его ведет? Никому не говорит.
А.Венедиктов
―
Не-не, секундочку, во-первых, не никому не говорит. Было сказано, что транспортная прокуратура ведет доследственную проверку. И это обязательно. И они изымали сервера, опрашивали пассажиров, причем в Москве этого самолета. 9-й ряд и 11-й ряд. Они прислали повестку на опрос сейчас двух людей из ФБК. Это Илья Пахомов, тот самый помощник, который чай приносил в томском аэропорту и Марию Певчих, которая улетела санитарным самолетом в Германию, которая, собственно, и везла из Томска эти вещи, взятые в номере.Это опрос, это не допрос. Но мы видим, что идут доследственные действия. Есть в УПК такие, как бы сказать, движения.
С.Бунтман
―
Это понятно. Дело в том, что они знают или не знают, как ты думаешь, кто отравил Навального?
А.Венедиктов
―
Я думаю, первое: теперь они знают, что это боевое химическое оружие… Понимаешь, когда выходит канцлер и говорит: «Без сомнения…» — это цитата… Не вот это английское, над которым мы смеемся, но мы неправильно смеемся, а вот «без сомнения»… Слушайте это НРЗБ лаборатории.
С.Бунтман
―
Когда я говорил «они» — это не канцлер и не европейцы…
А.Венедиктов
―
Я понимаю. Я говорю про Кремль. Но когда выходит канцлер и говорит — «без сомнения», абсолютно серьезно это воспринимается. И это не связано ни с санкциями, ни с «Северным потоком». Это означает, что что-то нашли.И когда Песков от имени президента не говорит же, что там ничего нет. Он говорит: «У них что-то есть. Покажите нам. Но здесь мы не нашли». Понимаешь, да, разницу? Потому что Песков сам за себя не говорит… Нет человека Пескова в этом смысле. Есть человек Путин. И Песков — это его голос. И он говорит только то, что должен говорить Путин. И когда они так говорят: «Покажите нам. У нас нет». Вдруг они чего-то нашли, вдруг у них чего-то есть… Может быть, здесь, действительно, сначала за два дня не нашли, судя по качеству наших спектрографов, если это не отправлено было в военные лаборатории. А, ничего не нашли — значит, сахар, рафаэлка. Ну, лети, сынок. А потом — что за черт?! Но заднего хода у нас нет, как известно.
С.Бунтман
―
Еще раз повторю: они знают, кто это сделал?
А.Венедиктов
―
Нет, я не знаю. Я знаю точно, что они понимают, что был применен «Новичок». А кто физически, то намазал ручку номера или налил куда-то, или бросил в чай, или еще — не думаю. Это же не ГРУ, это не Чепига с Мишкиным, это же не Боширов и Петров…
С.Бунтман
―
Ты так уверен?
А.Венедиктов
―
Нет, я уверен в другом…
С.Бунтман
―
Вот тогда объяснись.
А.Венедиктов
―
Хорошо, попробую. Боширов и Петров. Вернемся к Скрипалям. Кто такой Скрипаль с точки зрения той команды, которая сейчас у власти? Это предатель не только страны, но и корпорации, это сослуживцы, так же, впрочем, как и Литвиненко. И мы имеем дело с тем, что это месть и казнь или попытка мести и казни.Что такое Навальный с точки зрения людей у власти и Путина? Мелкий жулик, который на деньги Госдепа пытается раскачать лодку.
С.Бунтман
―
Это они серьезно так думают?
А.Венедиктов
―
Да. Мелкий жулик, внимания он того не стоит, но лодку пытается раскачать на деньги Госдепа. Но мало ли людей, которые пытаются раскачать лодку на деньги Госдепа.
А.Венедиктов: Нет человека Пескова в этом смысле. Есть человек Путин. И Песков — это его голос
С.Бунтман
―
Поэтому здесь невозможны грушные…
А.Венедиктов
―
Слово «невозможно» я не буду здесь употреблять. Возможно всё. Я просто отказываюсь играть в игры и становиться таким конспирологом, который разбирает одну версию. Неинтересно.История заключается в том, что я думаю, знание пришло, что это «Новичок»; знание пришло, что это на территории Российской Федерации. Куда приведет расследование (если оно не идет), они не знают. Вот конкретно сейчас. Завтра будут знать. Поэтому я-то думаю, что расследование идет. Ну, это так же как с Немцовым.
С.Бунтман
―
Я об этом и спрашиваю.
А.Венедиктов
―
Это так же, как и с Немцовым. Убили. Ну-ка немедленно… В течение двух дней ФСБ вычислило и арестовало исполнителей. После того, как начали раскручивать, уперлись в Геремеева, который не открыл им дверь. Понятно, куда дальше? Понятно. Стоп! Следствию дали по рукам. Но сначала-то… Эти ребята могли потеряться где-то там, в Чечне, Ингушетии и так далее. Их взял направленный из Москвы, я напомню, отряд то ли «Альфа», то ли «Вымпел», то ли кто. С боем причем. Взяли на второй день после убийства.
С.Бунтман
―
Тогда я возвращаюсь снова к первому вопросу. Если это не государственное мероприятие.
А.Венедиктов
―
Смотри, чуть сбоку. Главный вопрос, который задают иностранные партнеры: «Новичок» из государственных лабораторий или он у вас гуляет? Или его частно синтезируют? То есть химическое оружие… у вас грязная атомная бомба?» У вас атомная бомба есть в государственных руках. И хорошо, это контроль. Но если будет грязная атомная бомба, которую делают в своих интересах частных корпорации, террористы и так далее — это катастрофа. Поэтому когда ты говоришь, государство или не государство, отвечаю — не знаю. Ринк — это государственное?.. А Кивелиди — это государственное? У нас же есть прецедент.
С.Бунтман
―
Одну секунду. Если это не санкционировано с самого… предположим…
А.Венедиктов
―
Путин сказал: «Найдите мне ампулу «Новичка», положите мою визитную карточку…».
С.Бунтман
―
«…Разберитесь мне там с Навальным. Сделайте, — как у Ёлкина на карикатуре, — что-нибудь, что мне невыгодно». Так вот, если это не такая операция…
А.Венедиктов
―
НРЗБ такая операция, Сережа. Очевидно, что те люди, которые делали эту операцию, точно знали, что они точно: а) за нее не будут наказаны и б) может быть, не будут награждены, но точно не будут наказаны, и они считают, что сделают приятное Путину. Санкционировано или нет, не имеет значения в этой части — в части исполнителей. И совершенно точно они абсолютно правы: они за это не будут наказаны. И мы видим, что они за это не будут наказаны. То есть они рассчитали точно.
С.Бунтман
―
Тогда я повторяю, переделывая вопрос, который за 3790 нам пришел: Так сделали или не сделали приятное Путину?»
А.Венедиктов
―
Ну, сейчас, конечно, нет, а поначалу, конечно, да. Последствия — конечно, нет. И в этом разница. Потому что, с одной стороны, сначала приятно — заставили замолчать, заткнули и хорошо, — а сейчас тебе не с Навальным разговаривать, а с Меркель тебе разговаривать, с Макроном тебе разговаривать, с Трапом тебе разговаривать, с «Северным потоком» тебе разговаривать. Следствия-то какие, понимаешь? То есть сначала было хорошо, а потом наступили последствия, потом наступило плохо.
С.Бунтман
―
У Луи де Фюнеса была песенка такая в одном из фильмов: «Когда ты делаешь ля-ля-ля — думай о последствиях».
А.Венедиктов
―
Да, абсолютно. Quand tu fais la-la-la-la-la Pense aux consеquences. Я помню очень хорошо.
С.Бунтман
―
Ля-ля-ля может быть очень приятно, а последствия могут быть…
А.Венедиктов
―
У нас за последствия отвечают другие. Мы с вами дело сделали, а вы… Это мне напоминает разговор некоторых высокопоставленных чиновников перед крымской историей, когда Путин говорил: «Я принял политическое решение, а вы должны минимизировать последствия».
С.Бунтман
―
Чапа-чапа спрашивает: «Тогда пусть накажет».
А.Венедиктов
―
Пусть. Пусть накажет. Вот пусть накажет.
С.Бунтман
―
Нам говорят, что мы 3790 честно отрабатываем. Да, Сергей, мы честно отрабатываем также и более мелкие суммы, пришедшие к нам…
А.Венедиктов
―
Я не вижу экрана, поэтому не ко мне. Поэтому вся корысть — к Бунтману.
С.Бунтман
―
В более тяжелых до сих пор чем российский рубль белорусских рублях, но мы честно отработаем… в ближайший час, так что Беларусь у нас будет.
А.Венедиктов
―
Давайте мы все-таки финализируем в это части, потом еще отвечу на вопросы. Во-первых, пожелаем Алексею здоровья. И пожелаем, чтобы он как можно скорее вернулся в эфир «Эхо Москвы» за этот стол, где мы продолжим наши всегда плодотворные дискуссии. Это самое главное: живой и здоровый, здесь.Вторая история: была попытка его убийства. Для меня на сегодняшний день это — попробуйте меня переубедить — без сомнения.
Третье: он был отравлен боевым химическим оружием. Для меня сегодня это без сомнения. Попробуйте меня переубедить.
И, наконец, третье: он был отравлен на территории России. Попробуйте меня переубедить.
Еще раз обращу внимание на одну тонкость очень важную. Вокруг бутылки, просто считаю, бессмысленный спор. И лаборатория бундесвера и французы и шведы — лаборатории, — и эксперты ОЗХО приезжали в «Шарите», Сережа и брали его биомедицинские элементы: кожа, моча, кровь. Не бутылка. Мы еще не знаем, что нам скажет ОЗХО, но Швеция, Франция и Германия, лаборатории, сертифицированные ОЗХО нашли элементы взаимодействия «Новичка» — и из кожи тоже, давайте запомним. Это значит, что, может быть, не внутрь. Может быть от соприкосновения — с жидкостями тела и так далее. И там и там, и там. Три независимые друг от друга лаборатории. Они не брали друг у друга. Они брали у Алексея — хочу обратить на это внимание — биомедицинские материалы. Эксперты ОЗХО приехали в клинику и сделали то же самое.
С.Бунтман
―
Понятно. Это было закрепление материала, друзья.
А.Венедиктов
―
Да, как положено.
С.Бунтман
―
Теперь один короткий: «Европейцы и не только европейцы введут санкции?»
А.Венедиктов: Российское государство так же, как в случае с MH17, будет менять свою риторику
А.Венедиктов
―
Не знаю. Какие-то введут, наверное, если Россия не будет сотрудничать по расследованию применения химического оружия на территории страны, подписавшей, ратифицировавшей конвенцию.
С.Бунтман
―
Список Навального — это реально? Те люди, о которых он вел свои расследования…
А.Венедиктов
―
Я в это не верю. Просто введение санкций — это юридическая позиция. Для этого мало расследования кого-то, нужно расследование, чтобы вводить санкции, собственно национальных институтов европейских стран.
С.Бунтман
―
«В государстве, — пишет Лика, — скоро ядерное оружие можно будет купить».
А.Венедиктов
―
Я думаю, не только в нашем, но в нашем — возможно. Последнее скажу. Мне рассказывал Михаил Сергеевич Горбачев, что главная проблема Буша в 91-м году, который в июле был здесь, президент Америки, в распаде Советского Союза было то, что расползется ядерное оружие. Почему он поддерживал Горбачева? Почему США выступали против распада Советского Союза? Почему американский президент выступал против распада? «Мы не хотим, чтобы ядерное оружие, которое контролируется государством, контролировалось четырьмя непонятными государствами. Мы заботимся не о вашей безопасности, не о безопасности вашей страны, ваших граждан, а о своей безопасности», — говорил Буш. Вот в чем дело.
С.Бунтман
―
Мы прервемся сейчас на 10 минут, отдохните и послушайте новости. И потом будет снова программа «Будем наблюдать», ответы на ваши вопросы и Беларусь, конечно.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Продолжаем. Спрашивают, а что, слова канцлера достаточно?
А. Венедиктов
―
«Без сомнений» имеется в виду, да?
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Венедиктов
―
Моя подружка спрашивает.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Да. Хорошо. Значит, смотрите. Действительно, это справедливый вопрос, почему мне достаточно слова канцлера «без сомнения». Не буду скрывать, я дружил с двумя германскими предыдущими послами здесь, которые очень близки были канцлеру. Они мне рассказывали много про Ангелу Меркель – и про ее личные качества, и про ее интересы, и про то, как она принимает решения. Вот исходя из этого, я вам говорю о своем восприятии, а не о массовом.Вот если она говорит «без сомнения», для нее это без сомнения. Она очень осторожный человек. Иначе бы она там не удержалась у власти. Если бы это написал Трамп в своем Твиттере, я бы хмыкнул и даже не стал бы аргументировать.
С. Бунтман
―
Плевать на Трампа.
А. Венедиктов
―
Да. И у меня вопрос. А когда Путин говорит «без сомнения»? Есть же люди, которые знают его и считают, что значит он точно выходит. Вот я могу сказать, что когда Ангела Меркель… Ей очень трудно далось это решение. Я специально созванивался с немецкими своими товарищами (уже на пенсии они) и говорю: «Что это значит?» Они говорят: «Ты не понимаешь, насколько ей трудно это далось. Это ставит под удар ее детище – внимание – “Северный поток-2”». Она сопротивляется американскому империализму, – извините, цитата, – и в это время эта история бьет ее под дых, просто ее уничтожает. А уничтожает ее детище, ну ставит под сомнение.Для того, чтобы она вышла и сказала «без сомнения», она должна быть 100%, 101%, 146% уверена в том, что она говорит. Она-то понимает последствия этого. Она же девочка-комсомолочка из ГДР уже давным-давно. Поэтому найдите, когда-нибудь еще что она говорила «без сомнения». Найдите, когда еще она был инициатором санкций против России. Ну найдите это.
Более того, они обратили мое внимание (один и другой). Смотри, она ведь сама не принимает решение. Она хочет от него уйти. Она передает это ОЗХО. Она говорит: «Это не двусторонние отношения. Вот как они скажут, так и будет». Уровень осторожности Меркель, в отличие от Трампа, в ее словах. Мы привыкли, что Меркель говорит так, а вот Трамп и Джонсон они болтают. А Меркель не болтает. Поэтому «без сомнения» – это значит у нее нет сомнения. И не знаю уж, как кто из вас, а я там лежал в немецкой больничке. Зная вот этот орднунг немецкий, даже не сомневаюсь, что ей положили такой результат, 10 раз проверенный и перепроверенный. Это не результат частной клиники, это результат лаборатории Бундесвера.
Еще раз, ее беспокойство – не по поводу Навального. Не знает она этой фамилии. Ну, не знала.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Ее беспокойство – по поводу химического оружия, которое соединяется в голове с применением Асадом химического оружия, и как его Россия защищала. Это вопрос репутации. Поэтому «без сомнения».Вторая история. Вопрос о той же самой моей подружке. Скажи, пожалуйста, в чем проблема для немцев дать результаты нам, чтобы мы? Проблемы для немцев очень простые. Ничего нельзя сделать без согласия больного. Вот просто ничего нельзя сделать. Вы знаете, когда меня резали там лет 10 назад, 7, не помню уже, врачи сначала выгнали мою жену из палаты и сказали: «Вы сами будете решать, говорить вашей жене или нет, что вас ожидает». И сначала сказали мне. Это протокол и правила.
И все в руках сейчас Алексея Навального. Если он дает добро – уйдет. Не дает добро – не уйдет. Но Алексей Навальный не доверяет врачам нашим, как я понимаю, именно потому, что они не нашли то, что нашли западные врачи, чья терапия привела к тому, что он начал ходить сейчас по лестнице уже туда и сюда. Это объяснение. Вы можете с ним быть не согласны.
Когда Лавров говорит о том, что недостаточно того, что больной желает… Больной – не собственность ни государства, ни клиники. В немецком понимании.
С. Бунтман
―
Это было странное заявление Лаврова.
А. Венедиктов
―
Да. Как-то я даже несколько растерялся. Потому что Сергей Викторович точно знает, что нельзя ничего публиковать, передавать в третьи руки. Жене нельзя передать, если ты не даешь согласия. Если она официальный представитель, то да. И если ты без сознания. Еще выбирают, кому говорить. Таковы правила, таков протокол и клиники «Шарите», и вообще среднеевропейского врача.
С. Бунтман
―
Важный вопрос задает Михаил Ройтер из Германии: «Почему не могут провести в российских военных лабораториях, сертифицированных ОЗХО, анализ проб Навального, которые брали у него в первые 48 часов? Неужели их не осталось?»
А. Венедиктов
―
Все осталось. Думаю, что провели. Не знаю. Думаю, что провели, когда поняли, как влетели. И думаю, что результаты на столе у тех, кто потребовал провести. И эти результаты, думаю, показывают то же, что показывают все клиники, сертифицированные ОЗХО. А дальше – задний ход. Дальше надо признать, что на твоей территории, за которую ты отвечаешь, ходит боевое химическое оружие массового поражения, которое, предположим, непонятно как и где было произведено, непонятно как и где попало в руки убийц и непонятно как и где было применено.
С. Бунтман
―
Барракуда пишет: «Это не только вопрос химоружия, но и политического преследования оппонентов. Меркель сказала об этом в первом выступлении».
А. Венедиктов
―
Она сказала. Вы все поняли? Она сказала.
С. Бунтман
―
Она сказала.
А. Венедиктов
―
Они говорит это общественному мнению, в том числе и Германии. Потому что те партии, которые ее поддерживают, поддерживают коалицию… Сейчас раскрою еще один секрет небольшой, и пойдем просто дальше. Сейчас Меркель заканчивает свой последний срок. Огромное количество бюрократов обеих партий хочет, чтобы она обнулилась и продолжила быть канцлером. Что она хочет, мы не знаем. Мы можем только предполагать. Но ей очень важно по-прежнему контролировать партию ХДС/ХСС. А партия ХДС/ХСС всегда делала ставку на либеральные ценности и на права человека. Она обязана это говорить. И она говорит, хотя она из Гэдээрии.
С. Бунтман
―
Сергей Мальгин: «Ну да, обвинять на весь можно, а подтверждения передать нельзя. А в рамках уголовного дела можно будет?»
А. Венедиктов
―
В рамках уголовного дела не знаю, можно будет или нет. Но если будет уголовное дело, возникают дополнительные правовые основания. Давайте заведем уголовное дело и дальше на основании двусторонней Конвенции… Я еще раз напомню, мы члены ОЗХО. Россия – член ОЗХО. Там есть наши технические эксперты. И когда мы говорим: «ОЗХО проводит экспертизу», значит наши эксперты, теоретически, должны быть внутри. Вот и все.И наши анализы у нас в России они есть. Зачем вам немецкие анализы? У Навального взяли огромное число анализов много раз в Омске. Что показывают наши лаборатории? Давайте зададим вопрос: они были переданы в лабораторию, сертифицированную ОЗХО? Можно на них посмотреть? Что нам Германия? У нас-то это было сделано. Это ж на нашей территории случилось. Ну что придуриваться-то?
С. Бунтман
―
Да. Но идея такая – что вы все врете и покажите, как вы врете.
А. Венедиктов
―
Я знаю, что все врут. Это чья идея?
С. Бунтман
―
Это идея Российского государства.
А. Венедиктов
―
Нет, идея Российского государства совсем не в этом. Не надо делать из Соловьева, Киселева и Шейнина Российское государство. У Российского государства есть интересы, в отличие от этих пропагандистов.
С. Бунтман
―
У них тоже есть интересы.
А. Венедиктов
―
Не, секундочку, интересы в Германии, в Европе, в мире. У Соловьева – только в Италии. Поэтому позиция Российского государства более, я бы сказал, изощренная. Но я еще раз повторю, я думаю, что Российское государство так же, как в случае с MH17, будет менять свою риторику. Потому что сейчас дождемся решения лаборатории ОЗХО, где должны были принимать участие в техсекретариате представители России.Полпред ОЗХО господин Шульгин, который занимается исключительно политическими заявлениями, а можно… Я понимаю, что ОЗХО – это политическая структура в понимании господина Шульгина. А можно теперь задать вопрос? – «Мы ничего не делали». ОЗХО: «Как вы ничего не делали?» – «У нас нет запроса от Германии». «Как нет запроса от Германии, когда есть запрос от Германии?», - говорит генеральный секретарь ОЗХО. Но, может быть, не Шульгину запрос пришел. Ну так поработайте там. Вообще-то, вам мы, налогоплательщики, зарплату платим, чтоб вы в ОЗХО работали, так на секундочку.
И Сергею Викторовичу надо в порядок приводить не министра иностранных дел ФРГ господина Мааса, а своего полпреда в ОЗХО Шульгина, чтоб он поставлял информацию о том, что там происходит с биомедициной Навального. Вот где его работа на самом деле.
С. Бунтман
―
Возрастает год от года мощь советского народа в лице Виталия Олейникова и других.
А. Венедиктов
―
В смысле?
С. Бунтман
―
Я не шучу, потому что очень дорогие пошли донаты.
А. Венедиктов
―
Ребят, это хорошо. Мы купим новые камеры.
С. Бунтман
―
1 150. С удовольствием прочту, хотя ответ вы уже получили. – «Немцы боятся зависимости от русского газа и думают о газе США. Разве это не еще более сложная зависимость?»
А. Венедиктов
―
Нет, это не так. То есть это так и не так. Кто такие немцы? Если вы имеете в виду правительство Меркель, то вы прекрасно понимаете, что она находится в контрах с правительством Трампа, если вы за этим следите, по очень многим вопросам – например, по иранской сделке; например, по «Северному потоку-2». По центральным вопросам. Поэтому не упрощайте и не примитизируйте.Меркель не менее сложный человек, чем Аденауэр, чтоб было понятно, с моей точки зрения, по моему наблюдению. И она сейчас на перепутье своей политической карьеры, это правда. Я думаю, что она еще не решила, пойдет ли она на обнуление или нет. И поэтому она должна быть очень осторожна. Если она занимает определенную позицию, значит она эту позицию выверила. Вот я о чем говорю. Но теперь не только Меркель… Еще раз повторю, Макрон в телефонном разговоре, которому доложила лаборатория, сказал: «Да, у нас подтверждение». Они отдельно брали пробы. Ребята, отдельно от немцев брали пробы. Ну отдельно. Замечу, никто не говорит про бутылку. Вся рота шагает не в ногу, поручик российский шагает в ногу. Но так не бывает.
У нас не говорят. Давайте спросим. А у кого, кстати, спрашивать, а давали ли анализы – хороший вопрос был здесь от Сергея – в лаборатории России, аккредитованные ОЗХО? Давали? А есть ли результаты?
С. Бунтман
―
От Михаила.
А. Венедиктов
―
От Михаила. А мы даже не знаем, в какие лаборатории отдавали. Это я знаю. Но я же не официального лицо. Это ж я рою для вас. Но не дорыл.
С. Бунтман
―
«Каковы основные уроки так называемого голосования, так называемых выборов?», - спрашивает Дмитрий.
А. Венедиктов
―
Выборы, да. Основные уроки. Были, как вы знаете, небольшие выборы в Москве, и были серьезные выборы в 80 регионах России разные. Я буду продолжать дискуссии по этому поводу с Эллой Александровной Памфиловой. Но меня не убедила необходимость и, главное, эффективность 3-дневного голосования. Не убедила совсем, потому что явка не столь велика и совпадает с явкой 5-летней давности, когда не было 3-дневного голосования. Я имею в виду региональные выборы. Посмотрите на явку. Бессмысленная история.Наоборот, там, где не было 3-дневного голосования в Москве – да, я понимаю, на небольшом участке, но тем не менее – там явка была, извините, больше, чем… На маленьких двух муниципальных округах, где результат ничего не решал, потому что в одном округе – 20 единороссов и 2 места избиралось, в другом округе – 19 единороссов и 2 места, ну ничего не решало с точки зрения итогов, явка – 22,78%. Больше, чем в знаменитом Томске и Новосибирске на Горсоветах.
А.Венедиктов: Меня не убедила необходимость и, главное, эффективность 3-дневного голосования
Значит, 3-дневное голосование просто неэффективно. Это раз. Голосование на придомовых территориях тоже ничего не дало в смысле явки. Добавляет электронного голосование. В Москве уже 6,5% от всех избирателей зарегистрировалось на электронку. Но в Москве, например, чтобы было понятно, досрочное голосование вот это, которое было, естественно – меньше 1% (0,88%). А зачем? Надомное голосование в Москве – 1,5% всего. А зачем, когда есть либо электронно, либо ножками? Можно так, а можно так.
С. Бунтман
―
Тогда кому нужны эти 3 дня вообще? Избирателям не нужны.
А. Венедиктов
―
Этот вопрос был связан, напомню, с эпидемией сначала.
С. Бунтман
―
Ну как бы, да
А. Венедиктов
―
Ну что как бы? Когда в июле было, у нас еще не было ничего отменено. Ну и надо признать, действительно, давай говорить честно, что в других странах, со вчерашнего дня в Соединенных Штатах в 5 штатах можно голосовать почтой. Вот осталось 45 дней. За 45 дней можно почтой начать голосование. В каждом штате – по-своему. Ну вот 5 штатов уже открыли это голосование. То есть такая практика есть.Но у нас в России стоит вопрос о доверии. В Соединенных Штатах Америки – доверие, а у нас – недоверие. Поэтому не надо усиливать недоверие. Тем более, еще раз повторяю, неэффективно. Я тебе могу сказать, что в первый день электронки знаешь, сколько у нас проголосовало? 82% от записавшихся. Вообще можно было в один день электронку проводить – вот накануне в субботу. Это важный момент. Мне кажется, что это новация, введенная законодателем. Еще раз повторяю, можно все валить на Эллу. Она это поддержала, и она несет за это ответственность. Но все-таки это принял законодатель и подписал президент. Уж до конца честными быть.
Я считаю, что это избыточная норма. Очень хорошо, что отдали регионам это, коль эта норма есть. Почти все регионы пошли на это. Но Москва не пошла на это. Но я думаю, что это неэффективно. Я думаю, что это множит недоверие и это совсем не нужно.
С. Бунтман
―
Почему ты ополчился на день тишины?
А. Венедиктов
―
Потому что неэффективно. Я не люблю неэффективность.
С. Бунтман
―
Но у нас и выборы сами по себе бывают неэффективными и очень часто.
А. Венедиктов
―
Я и не голосую, как ты знаешь.
С. Бунтман
―
Я знаю. Но ты не предлагаешь отменить выборы.
А. Венедиктов
―
Смотрите, день тишины превратился в фикцию с развитием интернета и, главное, соцсетей. Вот мы в воскресенье, когда шли выборы в Москве, мы мониторили соцсети. Делать нам было нечего. Нарушений было мало. Даже «Голос» в своей карте всего 46 нарушений нашел. Я расскажу про них, если будет интересно. Всего ничего. И мы мониторили соцсети. И все кандидаты, а их было 26 на двух участках, вели кампанию в своих соцсетях. Это их соцсети.Но это невозможно остановить. Послушайте, это невозможно. Возникла новая среда. И этот день тишины становится бессмысленным просто. Я уж не говорю о том, что если 3-дневное голосование, а день тишины только в субботу, а уже 2 дня шло голосование всюду…
С. Бунтман
―
Да, неделю тишины надо вводить.
А. Венедиктов
―
Да. Где этот день тишины надо вводить? И в данном случае как раз я поддерживаю Памфилову, которая поставила этот вопрос о дне тишины как о неэффективном и бессмысленном с учетом этого. Более того, сегодня законодатели в комитете профильном стали говорить, что это нуждается в обсуждении. Слава богу, услышали. Хоть это.
С. Бунтман
―
Мы прервемся и услышим новости.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Здесь замечательно. Это все мне напоминает историю «ЮКОСа» и одного из городов, когда они говорили: «Нам нужны деньги, чтоб поставить троллейбусную линию». Это Ходорковский рассказывал в свое время. Им отвечал «ЮКОС»: «А давайте мы вам троллейбус проведем». Чтобы деньги не ушли куда угодно. Вот нам предлагают камеру: «Может, скажете сразу, какая камера нужна?»
А. Венедиктов
―
Да. Хорошая история, между прочим. Не исключаю.
С. Бунтман
―
Да. Я бы хотел вот что еще спросить. Скажем мы и про Беларусь, и про смерть Марцинкевича. Мы обязательно скажем. Я обязательно спрошу, во всяком случае. Ну вот сейчас 2-3 случая, которые не могли разрулить.
А. Венедиктов
―
Мы их разрулили, но это было очень тяжело. Смотрите, мы как раз вчера на штабе дискутировали. Вот история. Надомное голосование. Я прошу всех послушать и быть присяжными. Собрали бюллетени. 24 проголосовавших надомно в эту урну. И вдруг выяснилось, и наблюдатели от двух кандидатов обнаружили, что с собой не взят список и реестр. Ну, обязаны были взять. Нарушена процедура. Итак, 24 человек обошли, 24 человека проголосовали дома. Урна возвращается. Но реестра нет, их заявлений нет и списка нет. Вопрос, Сережа: что с этим делать? Нарушена процедура. Вот урна, 24 бюллетеня. Что с этим делать?
С. Бунтман
―
Закрывать урну, вообще, надо.
А. Венедиктов
―
24 человека лишить избирательного слова, в чем они не виноваты.
С. Бунтман
―
Но было же вот на голосовании по поправкам.
А.Венедиктов: День тишины превратился в фикцию с развитием интернета и, главное, соцсетей
А. Венедиктов
―
Секундочку. Конечно. Но здесь никто ничего не нарушил из избирателей.
С. Бунтман
―
А, там избиратели нарушали.
А. Венедиктов
―
Конечно. Никто ничего не нарушил. Они написали заявление. С ними созвонились, когда прийти с урной. Они ждали. Они получили. Урну принесли. Комиссия нарушила. Что с этим делать?
С. Бунтман
―
Тогда я не знаю.
А. Венедиктов
―
О! И началась дискуссия. И так, и сяк, и закон… Знаешь, что решили? В законе не предусмотрено. То есть обошли, не нарушили. Урну забили ногами (аннулировали все бюллетени) и пошли по второму кругу с реестром второй раз к тем же людям. Дома было 17 человек. Они все проголосовали.
С. Бунтман
―
А это можно?
А. Венедиктов
―
Ну это обойти закон, это не нарушить его. Потому что конституционно волеизъявление выше. Не было их нарушений.
С. Бунтман
―
Понятно. Извиниться и исправить.
А. Венедиктов
―
Да. Еще история. У 17 людей, когда они предъявляли паспорт, нужно было вносить номер паспорта в книгу и потом выдавать бюллетени. У 17 человек на одном участке не было номеров паспортов, а они получали бюллетень. Ко мне приехали в штаб представители двух кандидатов и сказали: «Вот смотрите, в книге нет номеров паспортов». Я говорю: «Что делаем?» 17. А дальше потом стали вносить. В КОИБе 60 бюллетеней. Что делаем?
С. Бунтман
―
Ну тут я не знаю.
А. Венедиктов
―
Вот. Это же история на обсуждение. И мы находим с представителями кандидатов решение. Мы смотрим на видео нашем в штабе, показывали ли эти люди паспорт, а затем этих людей еще дополнительно обзванивали и обходили по домашним, действительно ли это они приходили голосовать. То есть у нас было видео, где эти люди. Действительно ли эти люди живут там? А почему это случилось, знаешь? Потому что на предыдущем голосовании по Конституции номера паспортов были уже впечатаны. А те девочки, которые сидели в комиссии, они были второй раз. Они в первый раз не вписывали, потому что не надо было (на Конституции). Ну и не стали вписывать в этот, пока им не показали.То есть это все не простые тонкие вещи. Это все пограничные случаи.
С. Бунтман
―
Вот я тебе скажу, для чего это пригодится наверняка – я надеюсь, что еще на моей светлой памяти – в нормальной России будущего.
А. Венедиктов
―
Сейчас тоже важно.
С. Бунтман
―
Я понимаю.
А. Венедиктов
―
К результатам выборов в Москве нет претензий. Никто не предъявил претензий.
С. Бунтман
―
Я понимаю. Но это особенно чтобы не заставало врасплох при нормальных выборах. Это очень важно.
А. Венедиктов
―
Это особенно чтобы не заставало врасплох при ненормальных выборах, Сережа…
С. Бунтман
―
При ненормальных – тем более.
А. Венедиктов
―
…Где все подозревают друг друга. И мы добивались консенсуса со всеми кандидатами.
С. Бунтман
―
А ты думаешь, при нормальных не будут подозревать друг друга?
А. Венедиктов
―
Ну, меньше. И тем не менее сейчас, когда недоверие огромное, очень важно добиваться – и мы в Москве это делаем – консенсуса всех кандидатов вот с такими пограничными историями. Еще одна история. У нас в одном округе было 11 кандидатов, в другом – 15. Там, где выдвигали партии – это по 2 наблюдателя от кандидата, плюс члены комиссии с совещательным голосом, плюс члены комиссии с правом решающего голоса. В школьном коридоре 30-40 человек толпится.
С. Бунтман
―
Так нельзя.
А. Венедиктов
―
Так нельзя. Поэтому я вчера подписал письмо на имя Анастасии Владимировны Раковой, которая вице-мэр по социальным вопросам, с тем чтобы она рассмотрела возможность о переносе участков, если они в школах, в физкультурные залы и в актовые залы из коридоров – там, где 40 человек может поместиться, прости господи, не толкаясь, не пихаясь.
С. Бунтман
―
И не заражая друг друга.
А. Венедиктов
―
И не заражая друг друга. Но это другой вопрос. То есть, на самом деле, эти выборы – я сужу по Москве – они дали очень много пищи для разговора. И мы пойдем в ЦИК с нашими предложениями. Мы поговорили уже про день тишины. Еще раз вернемся к 3-дневному голосованию. Придем с электронкой, на самом деле, еще раз. Все эти точки видны, когда ты сидишь там, извини меня, 48 часов и наблюдаешь вот за такими косяками, о которых даже подумать невозможно было. Ни в каком законе этого нет. Да, Сереж.
С. Бунтман
―
Я бы хотел, чтобы ты сказал несколько слов про гибель Марцинкевича.
А. Венедиктов
―
Про гибель Марцинкевича я скажу так. Необходимо расследование – если надо, возбуждение дела для расследования – по гибели в тюрьме. Когда человек находится в тюрьме, он находится под охраной государства. Он не на улице, где его кирпичом по голове могли стукнуть или где он сам мог себя стукнуть кирпичом по голове. До тех пор, пока этого расследования серьезного дополнительного не будет, очень многие люди, которые не поддерживали и не разделяли ни взглядов, ни действий Тесака, они будут считать, что его там убили под покровительством государства.Кстати, между прочим, та же история с Салманом Радуевым, который погиб в тюрьме. Я просто напомню эту историю про террориста Салмана Радуева.
С. Бунтман
―
Скажи мне, пожалуйста, а разве при самоубийстве и подозрении, которое, может быть, самоубийство или нет, автоматически не возбуждается уголовное дело?
А. Венедиктов
―
К юристам. Я не знаю.
С. Бунтман
―
Ну ладно.
А.Венедиктов: Про гибель Марцинкевича я скажу так. Необходимо расследование – если надо, возбуждение дела
А. Венедиктов
―
Но, в любом случае, нужно расследование. А поскольку он был публичной фигурой, нужны публичные результаты расследования, доказательные, убедительные, а не заявления представителя прокуратуры.
С. Бунтман
―
Тина Игнатьева, вы зря ставите гомерический смайлик под охраной государства. Изначально – да, под охраной государства. Это просто государство, когда не выполняется, хреново охраняет.
А. Венедиктов
―
Под ответственностью государства – это так же, как ребенок находится в школе. Когда он находится в школе, по закону, ответственность за него несет государственное муниципальное учреждение. Когда он находится в тюрьме, ответственность за его жизнь – он не приговорен к казни – несет государственное учреждение. И здесь если люди плохо чего-то понимают, то когда они окажутся в каком-нибудь казенном учреждении (необязательно тюрьме), ответственность за них, чтоб вы знали, будет нести это казенное учреждение.
С. Бунтман
―
Далее. Вопрос, который повторяется: «Скажите, пожалуйста, зеленая папка – это фейк или не фейк?»
А. Венедиктов
―
Чего?!
С. Бунтман
―
Зеленая папка.
А. Венедиктов
―
Это про что?
С. Бунтман
―
А я знаю?
А. Венедиктов
―
Ничего не возникает. Зеленая линейка – помню. А зеленая папка – не помню.
С. Бунтман
―
Да. Дальше.
А. Венедиктов
―
А, если вы имеете в виду папку на губернаторов определенного цвета…
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Слушайте, я не знаю, как в протоколе у президента какого цвета закончились папочки. Я просто не знаю. Я думаю, что это такая красивая шутка. Ну, хорошо, пусть она будет. Пусть это вас улыбнуло. А если бы она была фиолетовая, что важнее – цвет папки или бумажки, которые в ней лежат?
С. Бунтман
―
А теперь – Россия и Беларусь. Как ты думаешь, о чем конкретно, о плане действий каком можно понять из переговоров Лукашенко и Путина?
А. Венедиктов
―
Да все уже понятно. Все уже озвучено. Путин настоял на том, чтобы было то, что называют транзитом, этим самым продолжая ослаблять Лукашенко, подвешивая его. То есть а) изменение Конституции; б) референдум по изменению Конституции; в) досрочные парламентские и президентские выборы. Это раскадровка. То есть, конечно, Лукашенко хотел затянуть время и избежать этого. В его понимании и понимании его сторонников, законно избранный президент на 5 лет. Я не помню, сколько президентский срок сейчас в Беларуси.Но Путин нажимал, очевидно, на то, что вот этот процесс должен быть запущен, тем самым подвешивая Лукашенко, потому что а) «Александр Григорьевич, какая будет Конституция?»; б) «Александр Григорьевич, а вы будете участвовать в выборах президента? А может, не стоит? Может быть, сделать Конституцию парламентской республики?» И так далее.
То есть совершенно очевидно, что история с конституционным процессом или транзитом как форматом ослабляет Лукашенко, безусловно, но сохраняет его как переговорщика. Он не может отказать Путину в этом. Не может.
С. Бунтман
―
Так Лукашенко может все эти изменения затянуть до 22-го года и все.
А. Венедиктов
―
Не, ну он может затянуть и до 24-го года. Но я думаю, что Российское государство связало кредит со сроками.
С. Бунтман
―
Какова еще цена вопроса, если от Лукашенко нужны уступки какие-то? Вот цена вопроса?
А. Венедиктов
―
Да я не знаю, Сереж, какая цена вопроса.
С. Бунтман
―
Экономическое влияние и полный контроль Беларуси?
А. Венедиктов
―
Ну конечно. Слушай, когда ты делаешь всю страну должником, конечно, ты затем получаешь совершенно очевидное влияние. Ну что? Это просто неважно, это Беларусь и Россия или Люксембург и Лихтенштейн. Ну правда.
С. Бунтман
―
При каких обстоятельствах Лукашенко удастся вот так вот сдерживать в таком состоянии, как сейчас, белорусские протесты?
А.Венедиктов: История с конституционным процессом или транзитом как форматом ослабляет Лукашенко, безусловно
А. Венедиктов
―
Я думаю, что ему удалось стабилизировать и мобилизовать своих сторонников. И я по-прежнему считаю, в отличие от многих здесь выступающих, что его сторонники – это не только силовые структуры. Я хотел бы сказать, что у силовых структур есть семьи, вполне себе гражданские лица. Вот силовики. А жены? А дети? А тести, тещи?Кроме того, мы видели, что электорат Лукашенко во многом располагается в небольших городках. Это очевидно. То есть значительная часть – я не могу сказать, большинство – белорусского народа является опорой Лукашенко. Ему во время протестов не удавалось их мобилизовать. Мобилизованы были противники его – демократическая оппозиция. Сейчас ему удалось их мобилизовать. Мы это видим.
С. Бунтман
―
А где мы это видим, в чем?
А. Венедиктов
―
Нет забастовок, Сережа. Еще раз, от недели к неделе я вам говорю, нет забастовок. Нет никаких массовых забастовок на крупных предприятиях. Рабочие, которые выходили во время протестов против жестокости, вернулись и работают.
С. Бунтман
―
Итальянская забастовка МАЗа.
А. Венедиктов
―
Не вижу. Это все декларация. А где? Я знаю, что предприятия отгружают.
С. Бунтман
―
Уменьшение продукции.
А. Венедиктов
―
Идет отгрузка, сохраняются все поставки. Во всяком случае, в Россию. Это легко проверить.
С. Бунтман
―
За этот месяц мимо плана больше 20%, хотя никогда не превышало 10%.
А. Венедиктов
―
Оно же останавливалось. То есть минус 20%. Ну хорошо, давай переведем это на то, сколько рабочих тогда принимает участие. Не ищи кошку там, где ее нет. Ему удалось стабилизировать эту историю. Не надо надеяться на то, что само собой рабочий класс дружными колоннами выйдет и внесет Тихановскую в президентский дворец. Нет, не внесет. Это электорат Александра Григорьевича Лукашенко. Его задача –стабилизировать эту колеблющуюся часть электората, которая сначала его поддерживала, потом вышла с протестами, потом нейтрализовалась и ушла на предприятия молча, тихо. Кто-то – испуганно. А кому-то отдали то, что они просили. Вот это случилось. И это очевидный факт.Координационный совет оппозиции – единственный орган, который мы знаем. Мы знаем, частично люди арестованы, частично выгнаны из страны. Он не функционабелен с точки зрения организатора, с точки зрения символа внутри страны. Кто?
С. Бунтман
―
Внутри страны…
А. Венедиктов
―
Колесникова в тюрьме.
С. Бунтман
―
Колесникова в тюрьме.
А. Венедиктов
―
Люди, которых мы слышали: Бабарико в тюрьме, Цепкало и его жена в изгнании (или в эмиграции – неважно, как называется), Тихановская тоже в эмиграции. Надо называть вещи своими вещами. Поэтому ему удалось частично уже затянуть время на переговоры с Россией, на получение кредита, на обещание провести конституционную реформу. Конечно же, никто ничего не забудет из того, что случилось. Но сейчас вот этот вот «все на Бастилию!» пропал.И я отправляю наших слушателей на наш сайт или на Ютюб, или на Яндекс-канал посмотреть интервью с Владимиром Пастуховым. Я с ним вполне солидарен, даже по мелочам.
С. Бунтман
―
Где он оценивает нынешнее положение и соотношение сил.
А. Венедиктов
―
Да. Мне кажется, что он очень тонко это наблюдает. Он не вмешан внутрь. Он очень аккуратно из Лондона за этим смотрит. Мне кажется, что его наблюдение верное.
С. Бунтман
―
Вот в том-то и дело, Олег Карташев. – «Ленин тоже был в эмиграции. Ну и что?» Да, это длительный процесс. Вот в чем дело. Этот процесс не единовременный. Почитайте у Пастухова. Это очень интересно. Который может затянуться на годы, на месяцы. И мы не знаем, насколько, в какой степени и каков будет царский манифест, если он будет.
А. Венедиктов
―
Ленин революцию Октябрьскую делал из Петербурга. А в феврале большевиков не было. Ленина не было в феврале. И за неделю до февраля он писал: «При моей жизни революции не будет». Поэтому давайте историю все-таки точно знать, а не придумывать.
С. Бунтман
―
Ну да, он приехал в апреле. Да, мы это знаем. Теперь следующее и, может быть, последнее про Беларусь тоже. Нет, мы не знаем. Ничего нового нет про Марию Колесникову. Или есть?
А. Венедиктов
―
Ну, нет. Ей предъявили обвинение по такой довольно странной статье, такой половинчатой. Посмотрим.
С. Бунтман
―
Ты думаешь, может быть договоренность некая?
А. Венедиктов
―
Нет, договоренность будет точно. Потому что я напомню, что Мария Колесникова принадлежит штабу господина Бабарико. Господин Бабарико долгое время возглавлял «Белгазпромбанк», который являлся «дочкой» «Газпрома». Он сейчас сидит в тюрьме. Но я абсолютно уверен, что во время переговоров Путина и Лукашенко судьба лично господина Бабарико (соответственно, всего его штаба, наверное) была затронута.
С. Бунтман
―
Штаба и семьи, да.
А. Венедиктов
―
Была затронута, скажем так. В каком виде – не знаю. Была затронута. Но то, что Лукашенко видел до выборов и во время российскую угрозу в лице Бабарико и его штаба – это 100%. Значит, Путин должен был это затронуть. Я хочу сказать вам, что ни один российский гражданин не находится сейчас, насколько я знаю, в белорусской тюрьме. Я просил бы на это обратить внимание. Но при этом в тюрьме находятся белорусские граждане. И как тут не вспомнить Виталия Шклярова…
С. Бунтман
―
Виталия Шклярова обязательно надо помнить.
А.Венедиктов: Думаю, его судьба(Бабарико) и его товарищей стояла отдельным пунктом в переговорах Путина и Лукашенко
А. Венедиктов
―
Да. Который попал под раздачу и которого сейчас делают главным ответственным за все, памятуя о том, что он американский гражданин. Это же легко теперь доказывать, что американцы вмешивались. Вот же Шкляров.
С. Бунтман
―
Идея сделать его главным идеологом, да?
А. Венедиктов
―
Боюсь, что да. Но мы за этим следим тоже внимательно. Но я возвращаюсь к Марии Колесниковой и господину Бабарико. Я просто не помню его имя. Что-то вылетело из головы. Так щелкнуло. Помогите, пожалуйста, чат или СМСки. Я думаю, что его судьба и судьба его товарищей стояла отдельным пунктом в переговорах Путина и Лукашенко. То есть я не думаю, я знаю. Я не знаю результат. Но мы его увидим.
С. Бунтман
―
Но стояла точно, да?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Эта тема была. Лукашенко закрыл западные свои границы.
А. Венедиктов
―
Ничего не могу комментировать. Вообще не понимаю, что это значит. Не понимаю, что такое «закрыл границы». Я не понимаю, что это значит. Понятно, что с точки зрения пропаганды это вот с Востока – открыты, с Запада – закрыты; вот наши враги, а мы с вами. Все.
С. Бунтман
―
Ну да, это было сказано во время феерического концерта.
А. Венедиктов
―
Ничего не могу здесь комментировать, потому что не понимаю. То есть я понимаю политическую составляющую, а сущностную – не понимаю.
С. Бунтман
―
Эффективна ли тактика зеркалки по отношению к оппозиции: у вас женщины – у нас женщины?
А. Венедиктов
―
Ну что такое «эффективно»? Это как воспринимают люди эту историю. Я думаю, что не очень эффективно. Я думаю, что это такой «совок»: одна женщина, один негр, извините, один военный, один якут. Да, он советский человек Александр Григорьевич. И он применяет те приемы, которые применялись тогда.
С. Бунтман
―
По твоим наблюдениям, если есть наблюдения такие, насколько велика роль российских советников там во внутренней политике, в зеркалке оппозиции, в пропаганде и так далее?
А. Венедиктов
―
У нас есть один российский советник, чья роль велика – зовут его Владимир Владимирович Путин. Всех остальных Александр Григорьевич не слушает и не допускает – не только русских, но и белорусских.
С. Бунтман
―
А сведения из Администрации, что да, действительно они работают, и их все слушаются здесь?
А. Венедиктов
―
Полная фигня.
С. Бунтман
―
Полная фигня.
А. Венедиктов
―
Полная причем фигня. Это просто не понимать, как устроено государство Беларусь.
С. Бунтман
―
Да, ссылка на источники есть. Но насколько это правда, никто не знает.
А. Венедиктов
―
Я ваш источник.
С. Бунтман
―
Я сам буду тебе источником?
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Ровно оттуда парафраз.
С. Бунтман
―
Ну понятно, да. Здесь вопрос вот какой. Ну мы говорили уже и здесь мы добирали. И кто такая Мария Певчих, мы говорили, да.
А. Венедиктов
―
У нее интервью сделано «Би-Би-Си». Не очень хорошее интервью. Такое немножко благостное, по показательное. Некоторые вещи там просто пропущены. Но если она даст нам интервью, мы сделаем другое.
С. Бунтман
―
«Кстати, - спрашивает Ян Нахтигаль, - где еще оставшиеся 170 российских боевиков, которые, по словам Лукашенко, прячутся в лесах?»
А. Венедиктов
―
Надо будет – найдем, не надо – не найдем.
С. Бунтман:
―
«Ваше мнение про Мавзолей».
А. Венедиктов
―
Меня что-то последнее время это так не задевает, если честно.
С. Бунтман
―
Ты не думаешь каждый день о Мавзолее?
А. Венедиктов
―
Я не думаю каждый день о Мавзолее. Я даже не думаю каждый час о Мавзолее. Меня это совершенно не задевает. Честно говоря, он уже превратился в такую историческую историю. Как ты сказал сегодня, дайте мне все деньги и всю власть, да?
С. Бунтман
―
Да. Что бы ты сделал, если бы были у тебя вся власть и все деньги мира?
А. Венедиктов
―
Я бы его сделал… Ну он и есть филиал Музея Ленина. Но я бы сделал его Музеем Ленина.
С. Бунтман
―
А с телом что бы ты сделал?
А. Венедиктов
―
Ну, тело… Кому надо, пусть ходят и смотрят.
С. Бунтман
―
То есть тело там оставить?
А. Венедиктов
―
Ну, можно там оставить. Знаешь, это как на памятниках. Помнишь, это, по-моему, чехи. Это, по-моему, с Коневым было, да? Памятник оставить, но табличку, что Конев делал в Чехословакии. Вот то же самое – чем еще славен Владимир Ильич. То есть это не место поклонения, а место удивления – музей.
С. Бунтман
―
То есть как мумии в Эрмитаже, да?
А. Венедиктов
―
Абсолютно. Такая сука был этот Тутанхамон, в общем. Молодой, но просто…
С. Бунтман
―
Да ты что! Он был революционером, реформатором.
А. Венедиктов
―
Так Ленин тоже был революционером и реформатором.
С. Бунтман
―
Смотрел ли ты разговор Юрия Дудя с «Нехтой», с ребятами?
А. Венедиктов
―
Да. Не весь.
С. Бунтман
―
Не весь, да?
А. Венедиктов
―
Не очень интересно.
С. Бунтман
―
Ну новое ты что-нибудь узнал о «Нехте»?
А. Венедиктов
―
Ну нет. Я все это знал. И именно поэтому не очень интересно, Сереж, для меня. Но людям, которые смотрят «Нехту», лучше посмотреть.
С. Бунтман
―
Понятно. Хорошо. Спасибо, друзья. Я хочу объявить некоторые наши следующие передачи. В 15:05, прежде всего хотел бы сказать, что у нас будет программа, посвященная Перовскому району. Перово у нас. Чрезвычайно интересный район. И у нас есть несколько интересных, на мой взгляд, очень познавательных рассказов про то, что есть в Перове, в частности, о знаменитом Доме художников от внучки Фаворского Натальи Шаховской про этот знаменитейший дом. Так что присоединяйтесь в 15:05, слушайте и выигрывайте PDF журналов.