Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-08-01
С. Бунтман
―
Добрый день. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Начинаем, как всегда полагается. У нас 12 часов 7 минут почти. Начинаем 2-часовую нашу программу «Будем наблюдать». И, во-первых, я хочу и нас с вами, и журналистов, и зрителей, слушателей, читателей поздравить с 30-летием замечательного Закона о печати сначала всесоюзного, который позволяет нам жизнь. Так что Федотов, Батурин и Энтин сделали замечательную тогда бумагу. Почитайте очень хорошую статью в «Новой газете», в чем состоит еще особенность этого закона. Так что я всех нас поздравляю. И это дало возможность еще тогда создаться и учредиться «Эху Москвы».Ну а теперь после торжественной церемонии мы переходим к сути дела. Хабаровск. Хабаровск сегодня опять вышел.
А.Венедиктов: Когда мы говорим о Хабаровске, числа два: люди, которые идут, и те, которые у Администрации
А. Венедиктов
―
Да, Хабаровск сегодня вышел. Мы это видели по в том числе работе нашего корреспондента Алексея Голубева. Там сегодня был проливной дождь. Я вот обратил бы ваше внимание – для тех, кто подписан в Твиттере – на видео, которое опубликовал Штаб Алексея Навального в Хабаровске. Они сделали то, что Алексей Нарышкин сделал на прошлой неделе – они установили камеру на одной высокой точке города, и вот вся та колонна, которая шла, счетчиком времени она была замерена. Поэтому вы сами можете сказать, сколько там было людей, если захотите. Вся колонна шла 12 минут. И там просто видно, насколько она слаженна и разряжена, и так далее. Можете посмотреть.Обращаю ваше внимание, что никто сегодня цифр не называет. Потому что, на самом деле, еще раз напомню, когда мы говорим о Хабаровске, числа может быть два: одно дело – это те люди, которые идут, и другое дело – это те люди, которые собираются у Администрации. Это разные числа. Идут много больше, приблизительно раза в 2. Сегодня так, на мой взгляд, это было. Но я не буду называть вам специально никаких цифр, чтоб вы сами могли, зайдя, повторяю, в Твиттере на Штаб Навального в Хабаровске. Этому доверять можно. Стоит камера – видно, что нет никакого монтажа – и 12 минут 30 секунд показывает, как идут люди.
С. Бунтман
―
Вся колонна.
А. Венедиктов
―
Вся колонна, вся. Поэтому играться цифрами не будем. Значит, что интересно в Хабаровске. Отмечу три вещи. Первое. У нас во вторник в 19, если мне не изменяет память, будет Наталья Зубаревич. И я попросил ее, обращаюсь к ней с просьбой, с тем чтобы она немножко на экономике Хабаровского края остановилась. У нас нет ничего. Там люди говорят: «Верните нам наши деньги». Москва говорит: «Мы вас дотируем». Ну и так далее. Давайте мы все-таки послушаем специалиста взвешенного, непроправительственного, непрофургалского, что такое экономика Хабаровского края до Фургала, в момент Фургала и сейчас. Это первое, на что надо обратить внимание.Второе, на что надо обратить внимание. В плане у премьер-министра Мишустина поездка на Дальний Восток. И весь вопрос, заедет ли он в Хабаровск? Поскольку, насколько я понимаю, поручение правительство получило от президента решить те экономические требования Хабаровского края и Дальнего Востока (но Хабаровского края в первую очередь), с какими выходят протестующие. Из экономических требований, ну не общих «верните наши деньги, отдайте наши деньги» – это общий разговор, как раз вот Зубаревич про это пусть подробно скажет, если она сможет, а речь идет о субсидировании билетов для полетов в центр России.
И это одно из требований, во всяком случае, в начале у протестующих было. Оно давно. Это не связанно с Фургалом. Просто сейчас собирается чемодан требований. Помимо требований «верните Фургала, проведите справедливый суд, суд присяжных, суд в Хабаровском крае»…
С. Бунтман
―
Судите его здесь, да.
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Помимо этого, если говорить об экономических требованиях, то, насколько я понимаю, вот такое явное сформулированное требование – это большее субсидирование большего числа билетов, чтобы людям с Дальнего Востока было выгоднее летать не в Китай и в Японию, а в Москву и Санкт-Петербург, и Сочи, и Краснодарский край. Вот. И это очень интересно за этим посмотреть. И если Мишустин на следующей неделе там будет, интересно, что он везет в чемоданчике.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
И это не вопрос: продается или не продается? Это вопрос требований хабаровчан. Это старые требования.
С. Бунтман
―
Да, старые требования. Потому что одно из завоеваний, так можно сказать, Фургала – это было дотирование билетов внутри региона. Там очень большие перелеты.
А.Венедиктов: Если Мишустин на следующей неделе там будет, интересно, что он везет в чемоданчике
А. Венедиктов
―
Да. Но с учетом, извини меня, дефицита бюджета края, а он дефицитный, из каких средств он датировал эти перелеты? Усугубляя дефицит бюджета? Перекидывая это из чего? Вводя дополнительный налог? Но это тогда возврат денег.
С. Бунтман
―
Поэтому надо смотреть экономику.
А. Венедиктов
―
Конечно. Я про это и говорю.
С. Бунтман
―
Надо смотреть, какие налоги собираются, куда что уходит и так далее.
А. Венедиктов
―
И, конечно, можно поражаться там терпению десятков тысяч хабаровчан, которые выходят уже четвертую неделю, если мне не изменяет память, или третья неделя заканчивается. Четвертая суббота, по-моему. И, конечно, самое главное для меня в этой истории – смотрите, как цивилизованно проходят шествия и митинги протеста. Ни одной разбитой витрины по дороге, ни одной перевернутой машины, ни одного сломанного дерева или куста, ни одной битой морды. Ну, всякое бывает. Всякие люди приходят, как мы знаем – и провокаторы, и пьяные, и наркоманы могут прийти и затеять драку.Этого нет. Еще раз, четыре недели. Этого нет. Это вызывает огромное уважение к неизвестным нам хабаровчанам. Огромное у меня уважение. Потому что я смотрю, как «желтые жилеты» проходили во Франции, предположим, как проходят вот эти блэк чего-то там массовые с киданием камнями.
С. Бунтман
―
Black Lives Matter, да.
А. Венедиктов
―
Ну когда много народу, всегда найдется несколько человек, которые хотят на этом погреть руки. Нет!
С. Бунтман
―
Ты знаешь, в Москве протесты проходили абсолютно цивилизованно, но при этом хватали.
А. Венедиктов
―
Нет, секундочку, это другая проблема. В Москве во время Болотной таким же самым образом проходили протесты, когда не хватали. Опять ни одной битой витрины, ни одной перевернутой машины. Я напоминаю, что с Площади Революции на Болотку мы перевели тысячи людей, чтоб не сказать десятки тысяч. И мимо правительственных учреждений, мимо витрин. Ничего не было сломано. Кустик не был сломан. Поэтому хватание – это отдельно. Хватание у нас впереди.
С. Бунтман
―
Впереди.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Активизировалась ли полиция? Потому что начинаются задержания. Но не во время шествия.
А. Венедиктов
―
Это не полиция.
С. Бунтман
―
А кто?
А. Венедиктов
―
Это спецслужбы, которые пытаются все-таки найти организаторов этих митингов, которым можно вменить перекрытие проезжей части, например. Я не говорю, согласованные, несогласованные.
С. Бунтман
―
Ну как водителю «фургаломобиля».
А. Венедиктов
―
Ну, например, да. То есть это спецслужбы. Это не полиция линейная, что называется. Это «эшники» могут быть, это могут быть ФСБшники, поскольку мы слышим от исполняющего обязанности губернатора об иностранцах, о ком-то еще, о топоре с пилой. В этом смысле речь идет, если я правильно понимаю, что правоохранительным органам поставлена задача найти закоперщиков, которых нет, судя по всему. Организаторов.И вот они пытаются выловить людей, которые для них выглядят, как организаторы. Бессмысленное занятие, потому что это, абсолютно очевидно, сетевая история, которая не координируется ни ЦРУ, ни Моссадом, ни…я не знаю, как называется японская разведка или северокорейская, или китайская…ни Штабом Навального, ни партией КПРФ, ни партией ЛДПР, я уж не говорю про более мелкие партии. Да, они участвуют. Но это не координированная история. Это как раз сетевая история. Это довольно сильно похоже в этом смысле, я скажу страшную вещь, на «арабскую весну». Я имею в виду, как она координировалась…вернее, не координировалась. Это просто сетевая история через соцсети.
Но, конечно же, действия правоохранительных органов будут нарастать. Ну, это очевидно. Именно потому, что поставлена задача найти закоперщиков.
С. Бунтман
―
Дегтярев говорит постоянно об иностранных. Повторяет, как попугай, постоянно.
А. Венедиктов
―
Ну не могут же свои быть такими. Наши же разгильдяи. Они же не могут четыре недели подряд. Должны устать. А если не устали, значит чей-то вражеский глаз, вражеская рука или вражеская нога. Это такое восприятие. Ничего не сделаешь. Хотя если бы были иностранцы, нам бы их уже показали.
С. Бунтман
―
Ну естественно. Удивляюсь, почему не показывают каких-то там неизвестно кого.
А. Венедиктов
―
Значит, нет. И как раз пресс-секретарь президента Песков говорит о том, что какие иностранцы?
С. Бунтман
―
Нарыв есть. Но его власть на удивление не взрезают. Как ты думаешь, в чем выжидание центральных властей?
А.Венедиктов: Они были бы счастливы, если бы этот протест принял бы такую явно политическую, антипутинскую форму
А. Венедиктов
―
Устанут. Вот дожди пошли. Вот Мишустин, может быть, что-нибудь привезет. Я думаю, что они были бы счастливы, если бы этот протест принял бы такую явно политическую, антипутинскую форму, чтоб в центре стоял не Фургал, а Путин. Они были бы счастливы. Тогда можно говорить, что это оппозиция несистемная. И тогда можно начать громить. А они не дают повода громить. Хабаровчане не дают ни малейшего повода.
С. Бунтман
―
Значит, пока основной вектор на то, что устанут.
А. Венедиктов
―
Да, на усталость.
С. Бунтман
―
И на покупку.
А. Венедиктов
―
Это не покупка, Сереж. Это выполнение требований. Это же не так – мы вам раздадим по 10 тысяч. Это требования, еще раз тебе говорю, которые выдвигались и до Фургала, и при Фургале. Я имею в виду экономические. Это требования. И я так понимаю, что они сейчас просчитываются. И власть попытается удовлетворить часть. Вот мы у вас отняли Фургала, но вот это требование мы вам удовлетворим.
С. Бунтман
―
Как ты думаешь, могут посчитать вот именно эти действия – удовлетворение требований – достаточно опасными для себя? Потому что это получится, что люди выходят на улицы, а мы удовлетворяем их требования.
А. Венедиктов
―
Это не политические требования. Я говорю об экономических требованиях. История в том, что, на самом деле, история с Фургалом загнала власть в такую ловушку. Потому что, как правильно написал Андрей Пионтковский, Путин повторяет ошибку Горбачева – он берет первого секретаря хабаровского обкома и делает его политической фигурой, политическим лидером. И дальше неважно, сядет ли он в тюрьму или выпустит ли он его, он все равно становится политическим противником Путина. Хватит ли у Фургала ельциновского задора – это я не знаю. Но история ровно в этом.Фургал – это уже не Сергей Иванович Фургал, это фургал с маленькой буквы, это ЯМы Фургал, это даздравствуетфургал в одно слово. Это уже символ, который уже ничего не имеет общего с конкретным человеком и обвинениями, которые ему предъявляют. Нет, для хабаровчан – имеет. Для Фургала – не имеет.
С. Бунтман
―
В чем для властей, например, предпочтительнее тактика: сейчас пока так тихо-тихо и вяло вести следствие или как-то довести до суда по-быстрому?
А. Венедиктов
―
Ну, я не консультант Кремля.
С. Бунтман
―
Мы же наблюдаем.
А. Венедиктов
―
Наблюдение. Мне кажется, что затягивание с выборами губернатора, то есть законно избранного губернатора – это ошибка. Всегда можно устроить досрочные выборы, а не ссылаться на через год. И можно было объявить сегодня кампанию, что в декабре, в марте пройдут выборы, давайте выдвигаться. Ну Фургал, ну идет следствие, ребят. Ну что такое? И вот, может, он кого порекомендует. Понимаешь, да? История в этом.Но я повторю, 13 сентября пройдут выборы – это единый день голосования – в том числе в Хабаровском крае. Будет избран один из депутатов Законодательного собрания Хабаровского края. На предыдущих выборах это был представитель ЛДПР, который сейчас ушел в Совет Федерации. И очень во многих до черта мест будут выборы в Хабаровском крае муниципальных депутатов сельских советов. Там не помню, как у них называется. До черта. Я посмотрел.
И это будет достаточно интересно, под каким лозунгом будут идти победители. Вот я думаю, что как раз Кремль засовывает термометр 13 сентября. И мы посмотрим. Пока вроде всех регистрируют, то есть никого не отсекают. Но, может, чего-то не знаю. Там, в Хабаровском крае. И вот тебе термометр, вот тебе избрание.
Там же образовалась партия. Депутаты, которые вышли из ЛДПР – Петр Емельянов и, по-моему, Олег Каян – они образовали там некую партию. Она практически профургальская. Они под этими знаменами проведут кого-то там в муниципальные депутаты, проведут своего кандидата в Законодательное собрание Хабаровского края. Интересно посмотреть.Сейчас мне говорят: «Важно, как посчитают». Не волнуйтесь, там люди будут наблюдать.
С. Бунтман
―
Но там сработало в свое время, когда избрали Фургала. Сработало «умное голосование», в принципе.
А. Венедиктов
―
Никакого «умного голосования», когда избирали Фургала, еще не было, Сереж. Извини, ради бога.
С. Бунтман
―
Я говорю не по термину, а по принципу – протестное голосование за человека, которого…
А. Венедиктов
―
Но это не «умное голосование». Протестное голосование – это другое все-таки.
С. Бунтман
―
Ну, хорошо. А сейчас уже Навальный в расследовании ФБК своем настаивает на «умном голосовании».
А. Венедиктов
―
Ну, посмотрим.
С. Бунтман
―
И поддерживать тех, кто не будет держаться линии центральной партии и правительства.
А. Венедиктов
―
А какая разница? Как поведет себя ЛДПР в Хабаровском крае? Вот на этих местах ЛДПР или кто? Партия, которой принадлежит Фургал, или нет?
С. Бунтман
―
В данном случае ЛДПР дискредитирована появлением Дегтярева.
А. Венедиктов
―
А мы это увидим. Знаешь, это заявления диванных политологов. Мы это увидим, когда будут выборы, когда конкретно у тебя вот представитель «Единой России», представитель ЛДПР, представитель КПРФ, представитель вот этой новой партии, возможно. Вот мы тогда и увидим.
С. Бунтман
―
Да. Ну и как предвыборная будет. Ты сейчас говоришь, что пока вроде бы никого не сняли.
А. Венедиктов
―
У меня нет данных. Я слежу. У меня нет данных.
С. Бунтман
―
Но это тоже некоторое выжидание, как мне кажется.
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Стопроцентное выжидание. К другим выборам. У нас гораздо раньше будут выборы в Беларуси, которые приобретают сейчас все более драматические какие-то оттенки. Драматические, конспирологические и любые-любые. Выборы в Беларуси. Вот какая ситуация на сегодня? Уже через 9 дней у нас выборы, да?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Какой сейчас приобретает характер? Вот даже от твоего последнего анализа, от четверга.
А.Венедиктов: Никаких 3% там у Лукашенко нет. У действующего главы этого просто не может быть
А. Венедиктов
―
На самом деле, все избирательные комиссии, которые созданы в Беларуси, они созданы по закону, в том числе, победившей партии имени Лукашенко, центральной властью. Из оппозиции там осталась госпожа Тихановская. И вот я думаю, что на ней сойдется протестный электорат. Это будет очень интересно, если удастся посмотреть, посчитать, сколько...поскольку приходы на митингах, на концертах – это одно…сколько людей придет и проголосует, и как эти цифры выявить, будут ли они адекватными тому, что люди проголосовали, какой контроль.Но, в принципе, если смотреть официальную социологию, у Лукашенко – 73%, у Тихановской – больше 8%, по-моему. В 10 раз меньше. Но очень интересно смотреть крупные города как проголосуют (Минск, например). Посмотрим. Я, честно говоря, не большой специалист в белорусской электоральной политике. Но мы направляем туда двух корреспондентов. Я надеюсь, мы получим аккредитацию. Осталось не так много времени. Мы еще не получили. Но запрос получили. Которые смогут там посмотреть.
Конечно, никаких 3% там у Лукашенко нет. У действующего главы этого просто не может быть. Потому что у него есть своя электоральная база очень серьезная – люди, которые поддерживают его как фактор стабильности – это отнюдь не 3%. Поэтому не надо придумывать всякие глупости. Но, безусловно, это и не 73%.
С. Бунтман
―
Да. Но постоянное упоминание 3% раздражает Лукашенко.
А. Венедиктов
―
Ну, естественно. Ну, раздражает. Хорошо. Это политическая борьба. Можно сказать, что у него -3%.
С. Бунтман
―
А вообще он раздражен сильно?
А. Венедиктов
―
Да. Он взнервлен, я бы сказал. Ну вот если его наблюдать по телевизору и по Ютюб-каналам, что я делаю, видно, что он взнервлен. Тут можно задать вопрос: почему? Я думаю, прежде всего его опасение, что Россия в последний момент ударит ему в спину. И как ни говори, что России выгоден Лукашенко (что правда), но выгоден ослабленный Лукашенко. Вот мечта – если бы у него было 51 на 49 или 49 на 48. Мечта Кремля. И тогда он куда за помощью обратится?
С. Бунтман
―
К России.
А. Венедиктов
―
К России. То есть это расчет такой. Поэтому задача ослабить, как я понимаю, Лукашенко в публичной зоне (как мы еще можем ослабить?). Поэтому он так нервно комментирует историю с «вагнеровцами» задержанными. Я вполне могу себе представить, что люди из Комитета государственной безопасности представили ему доклад (он такой мутный доклад), по которому выяснилось, что они могли бы, эти люди, «вагнеровцы», заниматься там Майданом в Минске. «А чего они не улетели? А чего они переехали поближе к Дворцу Независимости», - у него в голове как у человека, который беспокоится о собственной безопасности.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
А вдруг, да? Брать тогда немедленно. Это ж странно. Чего это они опоздали на самолет? Взвод. Сколько там брал дворец Амина в 79-м году в Кабуле? Собственно охрана брала. Ну там было человек 300. Вот они и говорят, 200 бойцов там.
С. Бунтман
―
А где, кстати, остальные 100?
А. Венедиктов
―
Ыщут, как мне говорят.
С. Бунтман
―
Ищут?
А. Венедиктов
―
Ыщут. На самом деле, очень интересный анализ – и я вам рекомендую – вчера дал Сергей Гуриев у нас в эфире «Особого мнения» у Иры про экономику Беларуси. Оказывается, Гуриев считает, что экономика Беларуси очень разнообразная, что есть очень развивающийся частный сектор, IT-сектор, но есть и госпредприятия.Напомню, что Сергей Гуриев, работая в Европейском банке реконструкции и развития следил и даже вел переговоры в Минске в свое время с минскими чиновниками. И он дает там очень интересный анализ минской бюрократии. Прочитайте сами на сайте или посмотрите. Мне кажется, что если вы пропустили, именно вот белорусский кусок, мне кажется, очень важен. Поэтому всегда лучше обращаться к специалисту, чем к журналисту.
С. Бунтман
―
Теперь вот вернемся к этим «вагнеровцам», которые там были. Вот задают вопрос: «А все-таки что они там делали 5 дней до ареста? Что они там так долго?».
А. Венедиктов
―
Я не пресс-секретарь Пригожина уж точно и не Вагнера, и не Шуберта, и даже не Моцарта. На самом деле, формально мы знаем. У них были билеты на 25-е в Стамбул. Мы пойдем по официальной версии российской стороны. Минск – и это правда – это такой был пересадочный пункт, с учетом того, что у нас все там было закрыто. И минская государственная компания «Белавиа» летала по всей Европе и, в частности, в Африку, ну в Турцию. Там два рейса, по-моему, в Африку и один рейс в Стамбул в день…в неделю…нет, не помню. Надо посмотреть. Ну неважно, летала. Частоту не помню.И если у вас контракт, как объясняет российская власть, да еще и с белорусской фирмой, которая работает в Африке… Ну неважно, зарегистрирована в Беларуси. Они приехали, может быть, на машинах… Конечно, на машинах, потому что в Минск самолеты не летают. Через погранцов приехали. У них были билеты на 25 июля в Стамбул. Они, по официальной версии, опоздали на рейс. И нужен был еще один рейс, куда можно было 35 билетов. И вот они там засели, пока доставали билеты на следующий рейс в Стамбул, где можно было бы 35 человек разместить.
Вот, собственно говоря, официальная версия. Похоже на правду. Имею в виду по датам. Но, безусловно, надо признать, что совсем много вопросов есть, потому что это пехотный взвод. На это надо обратить внимание.
С. Бунтман
―
Алексей Венедиктов. «Будем наблюдать». Продолжим через несколько минут.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Продолжаем наблюдать. И вот наблюдали новости и слушали. Насчет версии самих «вагнеровцев», что они отправлялись в Венесуэлу, на Кубу, в Сирию.
А. Венедиктов
―
Это абсолютно не противоречит ничему, потому что «Белавиа» не летает в Венесуэлу, насколько я знаю, и на Кубу, и в Сирию. Туда вообще никто не летает. Они летают из Стамбула. То есть они через Стамбул. То есть как бы монтируется, в этом смысле.
А.Венедиктов: Это не боевая единица в смысле атакующая, это скорее охранный взвод
Но, на самом деле, мы не знаем, что это за история. Напомню еще раз, что это взвод. И там есть и снайперы, но есть и водители, есть и ITшники, есть и завхозы, скажем, есть и охранники. Такой сборный взвод. Поэтому это не боевая единица в смысле атакующая, это скорее охранный взвод. И поэтому я думаю, что после 9 августа их отпустят.
С. Бунтман
―
Не выдадут Украине?
А. Венедиктов
―
Не выдадут Украине. Не выдадут. Слушайте, можно любить Александра Григорьевича, не любить Александра Григорьевича Лукашенко, но то, что он хитрец и ему вот по этому поводу выдать российских граждан с точки зрения российского законодательства, о чем сказал Песков, Украине, третьей стране – да ни в жисть.
С. Бунтман
―
Сейчас укрепляется контроль на границе с Беларусью.
А. Венедиктов
―
Ну это ответная мера. И еще говорят: «А, ну конечно, раз они проникли, вот мы сейчас вам укрепим». Хорошо. Она со стороны России укрепляется.
С. Бунтман
―
Со стороны России.
А. Венедиктов
―
Со стороны России, да. Наши погранцы.
С. Бунтман
―
Еще такая вещь. И чего здесь больше – вот хитрость Лукашенко или все-таки обезопаситься на всякий случай, не понятно, что они там делают, или использовать это как у нас тут неспокойно и я единственный гарант независимости Беларуси ото всех?
А. Венедиктов
―
Я думаю, что и то, и другое, и даже третье, и четвертое. Еще показать Западу, что Россия – это угроза для Беларуси, а я единственная преграда для России, я сдерживаю Россию для вас. Я думаю, что там много чего. То есть это история, которая дает ему возможность давать разным субъектам разные ответы на один и тот же вопрос.
С. Бунтман
―
Кстати, о «вагнеровцах». Сейчас очередная годовщина убийства журналистов в Центральноафриканской Республике.
А. Венедиктов
―
Да. И Следственный комитет практически, на мой взгляд, ничего не делает, не расследует. Только один раз выезжали тогда, 2 года назад, сотрудники Следственного комитета в Центральноафриканскую Республику. Есть некоторые вещи, которые изумляют. Например, не допрошены были люди, российские граждане, биллинги которых показывают, что они соотносились друг с другом в день убийства. Просто не затрагиваются ни представители Пригожина там, ни советник президента ЦАР, ни Кирилл Романовский, журналист РИА ФАН, который порекомендовал им того человека, из-за которого они погибли. Да был ли мальчик? Следственный комитет это не интересует.Ну, например, такая странность. Практически журналисты были изрешечены выстрелами. На месте убийства нашли две гильзы всего. Никого не интересует почему? Сожжена одежда, в которой были журналисты. Почему? Уничтожена. Это существенное доказательство для суда, вообще-то. И много таких вопросов.
Мы прямо видим, что Следственный комитет по каким-то причинам (понятно, по каким причинам) не собирается искать убийц. Хотя когда сюда приезжал, по-моему, министр иностранных дел ЦАР и встречался с Лавровым, я задал Лаврову вопрос, поднимал ли он вопрос, он сказал: «Да, поднимал, Алексей. Но этим занимается Следственный комитет российский». Ты туда, мол. Ну куда, мол? Туда, мол.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Не делают. Саботируют, я бы сказал.
С. Бунтман
―
Тоже ждут, пока не рассосется и вообще как-то так забудется в песке?
А. Венедиктов
―
Не забудется. Вот не забудется. И сейчас руководитель следственной группы, который занимался этим делом, генерал Краснов стал генеральным прокурором. И его прямая ответственность за то, как работала тогда следственная группа Следственного комитета же. Работала она плохо. Ну вот, собственно. Я думаю, что наши слушатели все понимают. Не забудется.
С. Бунтман
―
Почему так упорно уводят любое внимание от «вагнеровцев» тех же самых и никак не связывают их с частной именно военной компанией, то есть наемниками?
А. Венедиктов
―
Ну потому что «вагнеровцы» выполняют, на самом деле, либо по поручению, либо по заданию, либо по просьбе Российского государства те задачи, которые наши регулярные силы не могут решать, потому что есть международные соглашения, мы не можем направлять туда войска. А они призраки. Сказал же Песков, нет никаких ЧВК в России.
С. Бунтман
―
Есть ЧОПы только, да.
А. Венедиктов
―
Да. А ЧОПы – это охранные подразделения, да? Нет никаких ЧВК в России. Поэтому, на самом деле, трудно себе представить, что «вагнеровцы»… И мы видели фотографии президента Путина с руководителями ЧВК «Вагнер» награжденными. Тоже было. Утекло же. Значит, они выполняют, в том числе, я скажу сразу, и задания государства. И поэтому государство в случае, замешаны ли они в убийстве российских журналистов… Напомню, что российские журналисты – Орхан Джемаль и его коллеги – они снимали фильм о действиях «вагнеровцев» в Африке. Замешаны ли они, были ли они бенефициариями этого убийства, государство их прикрывает. Ну, руководство, естественно. И Пригожина.
С. Бунтман
―
Вообще-то, мы прекрасно знаем, как вы пишете, что участие наемников в вооруженном конфликте, в военных действиях наказывается лишением свободы на срок от 3 до 7 лет.
А. Венедиктов
―
И?
С. Бунтман
―
Вот не считаются они наемниками. Никак не считаются. Как было сказано, что любой бизнес может на всем земном шаре охранять свои интересы с помощью частных охранных компаний. Вот-вот.Еще здесь был вопрос у нас из сетей. Здесь вопрос задан был про статистику зараженных коронавирусом в России, узнаем ли когда-нибудь правду? Есть вдруг в Москве усиление масочно-перчаточного режима.
А. Венедиктов
―
Ну и правильно. Я проводил опрос в своих сетях. И 2/3 высказавшихся, проголосовавших выступают как минимум за сохранение того режима масочно-перчаточного, который есть и который де-факто ослабевает. Ну есть цифры, которые нам вчера сказал Алексей Немерюк, что в общественном транспорте, по-моему, если на первых неделях было 94% людей в масках, то сейчас – 68%. И поэтому московское правительство принимает решение усиливать режим, а усиливать контроль за соблюдением того режима, который установлен.
С. Бунтман
―
То есть режим тот же, а контроль больше.
А. Венедиктов
―
Да, контроль больше.
С. Бунтман
―
Это чтобы взбодрить или есть действительно опасность?
А. Венедиктов
―
Нет, ну надо взбодрить, потому что есть опасность. Во-первых, мы видим в Москве, если говорить о Москве, рост выявленных зараженных каждый день. Конечно, можно списать этот рост на то, что стало больше тестов. Но кому от этого легче? Соответственно, у нас было 500, стало сейчас 600-700 в день вновь выявленных. Это раз.Во-вторых, Москва открылась. Вернее, открылась страна. И в Москву сейчас стали, например, возвращаться люди из тех регионов, где вообще бурный рост. Я имею в виду курортные регионы – Краснодарский край, например, или Крым. Там рост. Люди возвращаются из отпуска, из отдыха и так далее. И, естественно, привозят эту заразу с собой. Я уж не говорю о том, что Москва возобновляет международные полеты. Значит, для того чтобы полететь в Турцию, люди приезжают в Москву из разных регионов, где эпидемиологическая ситуация выше. Поэтому чисто объективно в Москве есть большие проблемы.
Я, например, считаю, что вот то, что Собянин не заплатил штраф за то, что он тогда появился, без маски сидел там на веранде, когда еще и на улице надо было быть в маске – это неправильно.
С. Бунтман
―
Это неправильно.
А.Венедиктов: В Москву сейчас стали, например, возвращаться люди из тех регионов, где вообще бурный рост
А. Венедиктов
―
Это неправильно. Лучше бы он добровольно заплатил штраф.
С. Бунтман
―
Даже демонстративно, мне кажется.
А. Венедиктов
―
Да, слово «демонстративно» правильное.
С. Бунтман
―
И настоял бы на том, что должен заплатить.
А. Венедиктов
―
Да. Но, на самом деле, я тебе могу сказать, что вот сейчас, входя в любое помещение, учреждение, вот у меня маска в кармане и перчатки в кармане, я уже на автомате это делаю, я на автомате надеваю на себя маску. На улице – нет.
С. Бунтман
―
В магазин…
А. Венедиктов
―
В магазин, в правительственное учреждение. Есть, скажем, наш любимый книжный магазин «Москва», где тебе выдают, если у тебя нет маски. Охрана на дверях предлагает. И мне кажется, что правительству Москвы надо все-таки переговорить с торговыми точками. Штрафовать, закрывать – это все легче. Труднее – настроить таким образом, чтобы у них было обязательство иметь некий запас масок и перчаток ежедневный, чтобы покупатели могли. Потому что принимается решение, чтобы не обслуживать покупателей без масок (и перчаток, по-моему). То есть не обслуживать. Набрал, подошел к кассе – касса не работает. И некоторые магазины идут – я у Тани Фельгенгауэр прочитал – на это.Нет, конечно, это вопрос сохранения не здоровья Собянина, а вашего собственного здоровья или, вернее, здоровья своих близких. Поэтому я бы считал, что было бы правильно, чтобы масочно… Надо просто еще раз посмотреть, где надо обязательно носить маски и перчатки, где – только маски, где – только перчатки. Например, повторяю, в книжном магазине ты же книги перелистываешь, потом кладешь на место. Не взял. Поэтому перчатки, конечно, это штука более правильная в магазине, где ты можешь перебирать и класть на место товар.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Например. То есть это самозащита. Это не защита Собянина.
С. Бунтман
―
Это самозащита. И как тут у нас на сайте очень верно говорил, что это демонстрация уважения ко всем остальным.
А. Венедиктов
―
Да. Это действительно кто-то написал. Да, действительно, это еще демонстрация уважения. Когда особенно в общественных местах, в транспорте и в магазинах, это демонстрация, что мы понимаем вашу тревогу. Вообще, смерть от удушья – это чрезвычайно тяжелая смерть.Что касается статистики. Я, встречаясь с людьми из Роспотребнадзора, говорил им что, я не понимаю вашей статистики. Для меня вот то, что мы говорим вам всегда цифры превышения смертности за предыдущие 5 июлей, вот неважно от чего, превышение смертности – это вследствие эпидемии. Вот этой цифры достаточно, на самом деле. Ну, для обывателей. Рост смертности в чем измеряем? Это вот как конечное. Мне кажется, что правильно это было делать, ну как Москва это делает, правильно это делать по стране. Поэтому в конечном итоге цифры-то у нас есть.
Но есть цифры – заболел. Потому что что такое заболел? У нас бессимптомно переболевших гораздо больше, чем болевших с симптомами. У нас очень много у детей антител, потому что они болели бессимптомно. И сейчас когда пошли массовые проверки, у них много антител, больше, чем в среднем по городу. И какая тут статистика? О чем тут говорить? А вот смертность – это важная история.
И нет пока никакой второй волны, как мне кажется. Ну в Москве точно нет. Но угроза есть. Еще раз повторяю, Москва – открытый город. У нас восстановился поток въезжающих в город. У нас в город въезжает 2 млн человек в день на работу в среднем. Сейчас – 1,5 млн. Уже практически восстановился.
А.Венедиктов: Нет пока никакой второй волны, как мне кажется. Ну в Москве точно нет. Но угроза есть
С. Бунтман
―
Потрясающую логику я только что прочитал в СМСке из Петербурга. Анна: «Значит, надо было Собянину демонстративно заплатить штраф, показав тем самым, что можно нарушать, что это вопрос денег». Отлично!
А. Венедиктов
―
Это к своему Беглову, пожалуйста. Когда повезете в крематорий своего близкого, тогда вы будете про это рассуждать. У вас будет там хорошее место в очереди в крематорий.
С. Бунтман
―
А штраф автомобильный не надо тоже платить – значит, можно нарушать.
А. Венедиктов
―
Да вообще штрафы не надо платить. Нет, ну лучше расстрелять, я понимаю.
С. Бунтман
―
Даже тут обсуждению не подлежит.
А. Венедиктов
―
Ну некоторые жители Петербурга берут пример с Беглова.
С. Бунтман:
―
«В городе Лондоне двое высокопоставленных чиновников вылетели с работы за нарушение режима». Правильно. Та же Анна. Так одно другому не помеха. Вот царь испанский Филипп. Дочка его пнула в бок, и он надел тут же.
А. Венедиктов
―
Тоже сидел, да, без маски. Его дочка 12-летняя, наследница, пнула в бок, сказала: «Надень», и он надел.
С. Бунтман
―
Ну да.
А.Венедиктов: Самое главное - не обсуждают с родителями. Вот это происходит между Минипросвещения и Роспотребнадзором
А. Венедиктов
―
Нет, тут же важно, чтобы люди соблюдали режим. Поэтому я как раз говорю, что наказание – это сдерживание, на самом деле. Может быть, для вас, Анна, 4 тысячи – это тьфу, как для многих. А для многих эти деньги – не тьфу.
С. Бунтман
―
Ну да. Да, вот в чем дело. Да, и в аптеку, и в ту самую аптеку за углом я, например, захожу всегда в маске.
А. Венедиктов
―
Есть большая проблема, на самом деле. И последнее совещание у президента это выявило публичное. Что делать 1 сентября?
С. Бунтман
―
Вот.
А. Венедиктов
―
Это гораздо важнее, чем вот эти все придурства.
С. Бунтман
―
Причем и в школах, и в вузах.
А. Венедиктов
―
Нет, Сережа, только в школах. Вузы разберутся – там взрослые люди. Я напомню, что в школы дети обязаны ходить. Представим себе, что эпидемиологическая обстановка такая, как сейчас. Средняя школа в Москве – 800 учеников. В одно и то же время в одно и то же помещение огромное количество детей, которые перемещаются, общаются, на переменках пересекаются, в столовой пересекаются, потом идут по домам к дедушкам и бабушкам.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Предположим, что про вирус все правда. И это большая проблема. И то, что министр просвещения говорит о том, что мы начнем 1 сентября в школах в обычном режиме… Торопится Сергей Кравцов, торопится. Потому что еще Роспотребнадзор свое слово не сказал. То есть они говорят о том, что вот мы планируем. Подождите, в каждом регионе свои проблемы. Тут детские лагеря не открываются сейчас, а вы хотите школы открыть. Дети приедут из разных регионов, еще раз подчеркну. Вы еще родительские собрания соберите.И вот мне кажется, что проблема в том, что это не обсуждается. Не обсуждается с директорами школ, которые в конечном итоге отвечают за здоровье детей по закону. И самое главное, Сережа, не обсуждают с родителями. Вот это происходит между Министерством просвещения и Роспотребнадзором. И все. Я не говорю про детей сейчас. Как будто родители не при чем. И мне, вот вчера там встречался разговаривал, говорят: «А вот есть регионы, где родители говорят: “Да заберите вы от нас детей, потому что на работу не можем идти (начальные классы)”». Тоже проблема. Так ее сейчас надо обсуждать. Остался месяц.
Я уж не говорю о том, что многие регионы – Татарстан, Дагестан – вчера приняли решение, что голосование будет 3-дневным, то есть в школьные занятия, то есть в субботу и в пятницу. Там, где выборы. И вчера руководитель Дагестана Васильев на совещании сказал: «Ну, значит они будут выходные». Значит, можно не пускать детей в школу. А эпидемия не мешает. А голосование мешает.
Вот, мне кажется, где сейчас проблема. Я знаю, что во многих европейских странах именно в этом сейчас дискуссия. Там про масочный режим уже решили. Они сейчас ужесточают, потому что это не вторая волна, а недолеченные люди первой волны. А еще осенью грипп придет наложится, как обычно. Ну, сезонный.
Но сейчас там дискуссия среди политиков и среди родительских вот этих самых общественных организаций, которые очень сильны, как мы знаем, и в Великобритании, и во Франции, и в Германии, и в Греции, что 1 сентября-то делать? Как построить обучение? Тем более, что удаленное обучение… Что бы ни говорили, у нас к удаленному обучению не дети не готовы, а учителя не готовы, потому что никто не знает, как замерить эффективность удаленного обучения.
Вот есть Леонид Кацва, учитель истории. У него были 5 и 7 классы в прошлом году. Он рассказал, что только направлял задания и собирал их. Потому что урок – это коммуникация между детьми и между учителем и детьми. Урок – это не лекция. В университете ты можешь позволить себе…
С. Бунтман
―
И не раздача проектов.
А. Венедиктов
―
Да. Не защита проектов, да. Может быть, во мне говорит школьный учитель с 20-летним стажем. Меня беспокоит ровно эта история. Хотя мой ребенок уже вырос, и меня напрямую не касается. Но это касается всех родителей. И вот сейчас родители должны перед органами образования, как мне кажется, вот вы задавать вопросы: а вы как планируете обезопасить наши семьи, наших детей, коли эпидемия не спадает? Она не спадает. Ну, мы видим по статистике, ни в одном регионе она не падает сейчас.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Либо высоко встала, либо – низко. Но не падает.
С. Бунтман
―
Скажи мне, пожалуйста, кстати, о школах. Вот увольнение Исаака Калины, главы Департамента образования в Москве.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Чем оно, по-твоему, вызвано и что оно может дать, какие изменения может принести?
А. Венедиктов
―
Смотри, ему 68 лет. Мне очень трудно говорить, почему он был уволен. Опять, как считать эффективность Калины? Он 10 лет был министром правительства Москвы по образованию. Если можно на него записать все призы и медали на международных детских олимпиадах, качество образования в начальной школе… Это фантастически. У нас одно из первых мест в мире в начальной школе сейчас. Москва, я имею в виду. Можно на него это записать?
С. Бунтман
―
Не знаю.
А. Венедиктов
―
Ну вот именно. У нас была одна программа, где собрались критики Калины. И, возможно, мы во вторник у Сорокиной соберем программу тех, кто…
С. Бунтман
―
Фанатов Калины.
А. Венедиктов
―
Не фанатов Калины. Экспертов со стороны, не из Москвы, может быть, которые могут посчитать, как образование московское за 10 лет изменилось и какой KPI, чем мерить эффективность. Это старые споры внутри школьных коллективов. Мне кажется, что несправедливо у нас в программе были собраны только критики. Это были директора элитных школ, которые, как всегда при любой реформе, пострадали. Но их в Москве было-то 10 до того всего, куда стояли очереди из детей.Надо посмотреть, в результате реформы, если мы вспомним не директоров, не учителей, не родителей, а детей, образование, обучение стало лучше по результату или хуже. Вот же в чем история. В правильном направлении, в неправильном, что было в правильном, что было не в правильном, что не доделано.
С. Бунтман
―
Нет, ну рассмотреть, проанализировать, конечно, весь этот период надо.
А. Венедиктов
―
Ну и именно поэтому, я думаю, на следующей неделе… Там продюсеры работают. Они собирают круглый стол теперь, чтобы исправить тот перекос, который у нас был явно в эфире.
С. Бунтман
―
Ну да. Это надо со всех сторон рассмотреть, это точно совершенно.
А. Венедиктов
―
Ну и надо сказать, что теперь Департаментом руководит первый зам Калины, который был.
С. Бунтман
―
То есть здесь есть преемственность?
А. Венедиктов
―
Да, тут есть преемственность. Но меня, повторяю, волнует сейчас 1 сентября, меня волнует эпидемиологическая обстановка. И понимаешь, набить школы и даже семьи айфонами, айпэдами переносными для работы – это не big deal. Но научиться учить… И одно не может заменить другое, как мы уже говорили. Дистанционное образование не может заменить, потому что это другой параметр образования. Исчезает коммуникация вот такая между, командная коммуникация. Мне кажется, что это важно.И мы видим уже опыт и американских школ, и французских школ, и немного немецких школ, которые на конце мая включили школы, все-таки открыли школы, и мы видим, как по-разному принимались решения обязательно с учетом родителей, с учетом родительских комитетов, управляющих советов. Вот эта категория вообще выключилась из обсуждения вопроса. А, как решат, так… Как будто ребенок – это чемодан, который можно переставить из угла в угол. Нельзя.
С. Бунтман
―
Нельзя, да. Будь то частный или государственный чемодан.
А. Венедиктов
―
Да, неважно.
С. Бунтман
―
Это абсолютно неважно. Дорогие мои товарищи в чате, пожалуйста, объясните своим товарищам некоторым, если хотят услышать важные новости, главную повестку дня, то пусть слушают с начала. Это очень хороший способ услышать все, а не включиться на 55-й минуте и требовать, чтобы вам все повторили. Повторяют только, как прапорщики говорили, для наидурнейших. А мы вас таковыми не считаем. Мы прервемся сейчас. И еще раз запишите там иголками в уголках глаз, как говорила Шахерезада, запишите, что в 13:10 – 13:11 мы начнем второй этап «Будем наблюдать».НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С.Бунтман
―
Мы продолжаем. И, прежде всего, мы передаем извинения от Ксении Лариной, которая сейчас передала нам, за то, что она упустила из виду, что Федор Ушаков был канонизирован Русской православной церковью в 2001 году. Так что приносит свои извинения за такую неточность.Так как нам пишут, что у нас начинается второй тайм, это я, как говорил Котэ Махарадзе, «пока мяч в воздухе, коротко составах».
Здесь много вопросов про Памфилову: «Какова была мотивация Путина в подписании многодневного голосования? Не воспользовалась ли вами Памфилова для того, чтобы ввести свою мутную систему», — Игорь пишет у нас.
А.Венедиктов
―
Дорогой Игорь, я первый и, пожалуй, тогда единственный выступил против этой системы еще до голосования по поправкам к Конституции — против многодневного голосования. В этом смысле мной никто не воспользовался. Я продолжал выступать против многодневного голосования. И на последней встрече в ЦИКе публично еще раз сказал, что многодневное голосование усиливает недоверие и возможность фальсификации голосования. Поэтому, как этим можно воспользоваться, я не знаю.Я считаю, что то, что президент подписал этот закон, это его ошибка, потому что практически уничтожается та небольшая часть доверия, которая в Москве была выстроена к результатам голосования, к результатам подсчета голосования, я бы сказал так. Потому что, наблюдая, как шло голосование по поправкам к Конституции в Москве, я могу сказать, что самое главное, что внимание наблюдателей и членов комиссии, кстати, оно просто умерло к концу четвертого дня — умерло! Просто это невозможно. Даже если люди, которые вот всё честно…, невозможно усидеть…
У нас там был конфликт в одной комиссии. Мы начали из штаба звонить. Говорят: «А председателя нет, она ушла домой пообедать». Ну, потому что невозможно же 7 дней сидеть таким образом.
И это, конечно, хуже, чем преступление, это ошибка. Я совершенно не согласен. Публично спорил об этом с Памфиловой. Еще раз: публично спорил об этом с Памфиловой глаза в глаза, не за глаза. И считаю, что это неправильное решение, что оно направлено на ослабление наблюдения. Невозможно так наблюдать ночами. Мы оставляли в Москве волонтеров, которые смотрели, тупо уставившись в экран, ночами на эти 3 600 участков. Вы меня, конечно, извините.
В Москве даже мы проголосовали штабом и направили в ЦИК за моей подписью и за подписью Ильи Массуха предложение не вводить, не инициировать многодневное голосование. Я не очень понимаю, каким образом это может использоваться, в этом смысле.
С.Бунтман
―
Здесь еще было то, что «введение электронного голосования в Москве и в Нижнем, оно инициировало введение мутной системы, которую сейчас разрабатывают в России».
А.Венедиктов: Мы проголосовали штабом и направили в ЦИК предложение не вводить многодневное голосование
А.Венедиктов
―
Нет, секундочку. Давайте про электронное голосование. Ни у кого, ни у каких оппонентов, ни у каких Навальных и Шпилькиных нет сомнений, и не были поставлены под сомнение результаты электронного голосования во время голосования по поправкам к Конституции. Более того, результаты в Москве совпадают с математическими выкладками Сергея Шпилькина и совпадают с социологическими опросами Леонида Волкова.В Нижнем Новгороде, я вам напомню, что бумажное голосование дало 72% или 79% за поправки, а электронное голосование 59% дало. Поэтому где мутнее — это уж к вам вопрос. Именно потому, что эта система ничему и никому не подвластна после того, как она запущена — к изменениям. Что бы об этом ни теоретизировали разные люди, они мне напоминают людей, которые говорят, что самолет не может подняться в воздух, потому что он тяжелее воздуха.
Е.Бунтман
―
Но, с другой стороны, какая-то другая система…
А.Венедиктов
―
Так я про это хочу сказать, что именно потому, что эта система была неподконтрольна, результаты ее внутри ни МГИКу, ни ЦИКу, ни властям, никому, предложена другая система. И вот на выборах 13 сентября отдельно другую систему, о чем я вам говорил много раз, потому что в нашу систему нельзя влезть, в московскую платформу, разрабатывает ЦИК с участием «Ростелекома». Это другая платформа будет, понимаете? Другая, к которой Москва не имеет отношения.У нас тоже будет. У нас выборы в двух округах муниципальных. У нас там тоже будет электронное голосование, но на московской платформе. И на эту минуту уже зарегистрировалось за один день 254 человека на электронное голосование через Мос.ру.
С.Бунтман
―
А можно как-нибудь на федеральном уровне отстоять московскую платформу?
А.Венедиктов
―
Нельзя, потому что выделено 6 миллиардов рублей на разработку новой платформы, другой, иной, которая нигде еще не тестировалась, нигде не прогонялась, нигде не обсуждалась со специалистами. Никто ее не может критиковать, потому что никто не знает, как она сделана.Поэтому ваши фантазии… Не надо там, извини меня, изобретать двигатель внутреннего сгорания, потому что вдруг вы построите танк, а не автомобиль. Мы построили автомобиль. А то, что строит «Ростелеком» с ЦИКом — это к ним вопрос. Может быть, лучше, и, может быть, тогда и Алексей Навальный и Сергей Шпилькин скажут: «Вот оно! Аллах Акбар, настоящая система. Не то что московская электронная… Вот теперь она вот…». Ну, давайте посмотрим.
Е.Бунтман
―
Кстати, поздравляю всех мусульман со вчерашним Курбан байрамом.
А.Венедиктов
―
Я ровно поэтому и сказал. Потому что я вчера напоздравлял всех своих знакомых мусульман. Поэтому Аллах акбар.На самом деле история как раз с электронным голосованием на поправках в Конституцию показала, что ничего не взломано, ничего не подброшено, ничего не изменено, полностью отражает социологию математическую и полностью отражает социологию Навального, опубликованную Леонидом Волковым, просто полностью. Поэтому, увы и ах, критики. Можно говорить о том, что система такая слабая, ненадежная… Ну, попытайтесь взломать. Не получилось же. Пытались же.
А.Венедиктов: История с электронным голосованием на поправках в Конституцию показала, что ничего не взломано
Е.Бунтман
―
Идем по вопросам вашим.Ростислав спрашивает: «Что со Шкляровым?»
А.Венедиктов
―
Сидит. Мы здесь нашли ему возможность… У него же не было ничего, вообще ничего. Мы связались с мамой, связались с женой. У него 11-летний сын Никита, который находится с бабушкой, с дедушкой в Гомеле. Он сидит. И сейчас адвокаты работают. Мне представляется абсолютно, что мы имеем в публичном поле по обвинению, — это абсолютно выдуманная пустая история. Он реально в своих блогах сильно критиковал управление Белоруссией Александром Лукашенко.Я напомню, что Виталий Шкляров белорусский гражданин. Он гражданин своей страны и критиковал своего президента. И поскольку он делал это публично, я думаю, что это такая «мстя» белорусский органов. Когда он заехал к маме — там день рождения и мама больна — приехал, привез сына. И собирался прилететь и в Москву.
У нас с ним на следующей день должна быть встреча. Мы должны были посидеть, поесть, попить, поговорить. Он не занимался, еще раз подчеркну, кампанией Тихановского. Очень хорошо знаю, чем Виталий занимался, поскольку мы дружим. Он не занимался белорусской кампанией вообще. Это ложные наветы. Хотя имел право — он белорусский гражданин.
С.Бунтман
―
Что, его закрывают пока от греха подальше, скажем (а вдруг займется?) или это просто мстя, как ты сказал?
А.Венедиктов
―
Трудно сказать, что там лежит в основе. То, что в публичной зоне, это полная ерунда — то, в чем его обвиняют, что якобы он поймал человека в Петербурге, его затолкали в автобус два жлоба и сказали: «Будешь писать тексты Шклярову». А потом Шкляров направил его в штаб к Тихановскому. Полный бред. Я уж не говорю о том, что я знаю, как Виталий пишет тексты. Это его тексты. Могу вас успокоить, господа из КГБ Беларуси, это его тексты, а не тексты этого джентльмена, который его обвиняет. Какая-то бредятина окончательная.
С.Бунтман
―
К вопросу о бредятине и о делах. Ирина Скрипник спрашивает: «Что вы думаете о деле Галяминой?»
А.Венедиктов
―
Дело Галяминой очень понятно, почему: близятся выборы в Государственную думу. В Москве 15 округов. И ее вышибают из гонки. Если у нее будет уголовка, ее нельзя будет регистрировать. Всё очевидно. Именно поэтому уголовка.
С.Бунтман
―
Она третья по этой статье, получается?
А.Венедиктов
―
Я не считал.
С.Бунтман
―
Ну да. Третья получается.
А.Венедиктов
―
А могли просто кражу кошелька — тоже уголовка.
С.Бунтман
―
Вот поворот дела с Сергеем Фоминым.
А.Венедиктов
―
Это очень интересная история. Сергея Фомин, который отсудил в Московском Тверском суде 250 тысяч у Следственного комитета. Напомню, Сергей Фомин был волонтером штаба Любовь Соболь во время московских протестов в прошлом году. Был задержан, посажен под домашний арест. 4 месяца домашнего ареста. Затем Следственный комитет закрыл уголовное дело. И Московский суд, Тверской суд в данном случае присудит ему 250 тысяч рублей компенсации за незаконно возбужденное уголовное дело и домашний арест. Это к вопросу о контроле над судами, о кровавом режиме Москвы и так далее.Надо идти в суды. Молодцы адвокаты. Надо отбивать незаконно совершенные действия.
С.Бунтман
―
Что это доказывает? Что и на старуху бывает проруха или что это возможно — отбиться?
А.Венедиктов
―
Это доказывает, что история с московскими протестами — это федеральная, а не московская история.
С.Бунтман
―
Понятно. Здесь несколько поступило вопросов про самолет польского президента, про Ту-154 и про заявление последнее польское, что там был динамит.
А.Венедиктов
―
Я, честно говоря, не видел стартового документа польского расследования. Не очень верится на самом деле, потому что несколько предыдущих комиссий всё это разбирало. И вдруг возникает динамит, который сразу должен был бы быть, если он там был. Если в крыле была бомба, грубо говоря — ну, это сразу просто, это день в день, что называется. Я думаю, что это политические какие-то истории. Вот в это я не верю совсем. Но при этом еще раз напомню, что обломки самолета до сих пор не переданы польской стороне. И очень много заключений сделано в виде умозаключений польской стороны, а не изучение материальных историй.Мы знаем, что следователям не давали возможность работать с обломками, экспертам.
С.Бунтман
―
Проводить экспертизу, которую надо было заказывать в каких-то лабораториях умозрительно.
А.Венедиктов
―
Поэтому откуда?.. Но вина российской стороны в том, что она по-прежнему сеет недоверие к результатам экспертизы, не передавая обломки самолета польской стороне. То есть дело еще не закрыто. Хорошо, здесь есть не вина — ответственность российской стороны.А про самолет над Черным морем — Ту-154 с ансамблем Александрова и Лизой Глинкой. Дело закрыто. В январе, по-моему. Практически виноватыми объявлены погибшие пилоты. То есть нет, кого преследовать. Дело закрыто, насколько я знаю, что противоречит первой черновой экспертизе Министерства обороны.
С.Бунтман
―
Еще здесь спрашивают, возвращаясь к школам. Здесь хороший вопрос от Юрия Устинова: «Треть наших соотечественников одобряет действия титушек? Не является ли педагогическая проблема главной для страны, в том числе, проблема воспитания учителей?»
А.Венедиктов
―
Я не очень понимаю, Юрий, что такое воспитание учителей. Как вы будете воспитывать учителей, скажите мне? Я на вас посмотрю. Это взрослые люди, а иногда и пенсионные…
С.Бунтман
―
Образование учителей, подготовка учителей, переориентирование, переподготовка. Деланье привлекательной этой профессии именно в ее творческой, нормально профессиональной части. Это моя интерпретация.
А.Венедиктов
―
Твоя интерпретация того, что спрашивает Юрий, да?
С.Бунтман
―
Да.
А.Венедиктов
―
Учитель — это массовая профессия. И это как фастфуд. То есть среднее качество, оно понятно. Поэтому когда вы говорите — учителя, все учителя, это не работает. Поэтому, мне кажется, что проблема в образовании, безусловно, есть и проблема образования есть, и проблемы образования учительского корпуса есть. Я говорю банальности, но что вы от меня хотите. Я повторяю банальность, она есть.Вот посмотрите, чего там Пархоменко рассказывал про гимназию петербургскую, где как раз сломали руку Давиду Френкелю, и где свидетельствуют учителя. Это гимназия. Это элитная, известная в Санкт-Петербурге гимназия, куда, в общем, родители стоят в очередь отдавать детей. А учителя занимаются лжесвидетельством. Там имена есть, я сейчас даже не вспомню. Это лжесвидетельство, с моей точки зрения — то, что описал Пархоменко. Поэтому чего вы хотите?
Но если мы говорим об образовании, то вообще образование в мире сейчас испытывает грандиозный кризис. Как показала история с дистанционным образованием, к этому не готовы не только дети, не только дети, но и конкретные учителя — не готовы. И хорошо, что случился этот кризис: хоть все задумаются, что можно делать дистанционно, а что нельзя. Кризис образования.
А.Венедиктов: Образование в мире сейчас испытывает грандиозный кризис
Но с точки зрения воспитания учителей — ну, воспитание советского человека, Ну, сейчас приняли закон о воспитании патриотизма в школах. Считаете, поможет? И я по этому поводу тоже собачился с министром, потому что было видно и очевидно, что это не решение министра, мы же понимаем, но это написание планов разных, отчетов разных — это фуфло на самом деле. Это фуфло, но оно теперь в законе — фуфло в законе.
С.Бунтман
―
Фуфло в законе — это хорошо. Сейчас прервемся и послушаем Елену Ляховскую с новостями, а потом вернемся.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Продолжаем. Ну, вот про Новопушкинский сквер.
А.Венедиктов
―
Вот я бы сажал людей за кормление голубей. Вот наглые, жирные, неопрятные птицы. Вот на самом деле митинги в поддержку Хабаровска надо поддерживать. Они мирные, они такие же мирные как в Хабаровске. А вот за кормление голубей… Это оскорбление моего чувства москвича. Это вам не Венеция и не засранная площадь Сан-Марка. Кормить голубей они будут.
С.Бунтман
―
Там запрещают, а мы…
А.Венедиктов
―
А мы будем засерать. Там запрещают — а мы будем засерать здесь.
С.Бунтман
―
Вот голуби тебе помешали.
А.Венедиктов
―
Голуби точно. Они слетятся. Ты представь себе на секунду: стая голубей на Новопушкинском сквере?
С.Бунтман
―
Я себе прекрасно представляю и стаю голубей.
А.Венедиктов
―
Вот за это надо штрафовать.
С.Бунтман
―
Написали, что это подсмотрели в Белоруссии. Бред.
А.Венедиктов
―
Вот они у себя пусть засерают. Они потом быстро чистят, они там не неряхи. А здесь вот всё будет засрано. Я против.
С.Бунтман
―
Говорят, что ты зоофашист. Это я зоофашист, наоборот. Потому что я… не трогайте голубей. Они нормальные, хорошие птицы.
А.Венедиктов
―
Нефига их прикармливать и подкармливать сюда.
С.Бунтман
―
Хорошо. Буду кормить втайне, а то возьмут, да выгонят.
А.Венедиктов
―
У себя на участке. Нет вопросов.
С.Бунтман
―
А у меня нет голубей там.
А.Венедиктов
―
А ты начинай кормить — прилетят.
С.Бунтман
―
У меня больше других птиц.
А.Венедиктов
―
Ну, прилетят и всех выгонят.
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают: «Алексей, вас обидел голубь?»
А.Венедиктов
―
А вас еще нет?
С.Бунтман
―
«Нельзя кормить чиновников, — здесь Константин пишет, — на площадях. А голубей можно».
А.Венедиктов
―
Нельзя.
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают: «Как вы относитесь к эксперименту в Московской области к переходу на онлайн-образование среднее?»
А.Венедиктов
―
Я, честно говоря, не знаю, что это за эксперимент. Я поизучаю. Но я просто считаю, что в школе, помните, замечательный рассказ — мы обещали его прочитать, Сережа — «Какая прекрасная школа». Я напомню тебе, ладно, пару раз?Я просто считаю… мой опыт — может быть, я старомоден, — но мой опыт школьного образования свидетельствует о том, что очень важна коммуникация на уроке между детьми, совместное обучение и изучение, естественно, с учителем. И онлайн-образование может быть лишь важным дополнением для детей, которые не могут ходить, для детей с отдельными невозможностями, психологическими в первую очередь. Может быть. Но, мне кажется, что коммуникационное образование, я имею в виду, когда дети в классе, оно более эффективно с точки зрения цели образования. Потому что одной из целей образования является социализация, как вы понимаете, а не просто выучить. Учебник можно дома читать. Не про это.
Поэтому я к онлайн-образованию отношусь со смирением. Считаю, что оно может быть полезно, особенно когда вы находитесь в довольно глухих деревушках, где один учитель на 6 предметов, такое тоже есть. Или где у вас по предмету не хватает у учителя то ли сил, то ли возможности научить вас, скажем, химии. Вы находите учителя по химии, смотрите его уроки. Это понятно. Но это дополнительная история.
Поэтому я не знаю, какой там эксперимент. Поэтому я поизучаю вопрос.
С.Бунтман
―
Но как дополнение, по-моему, это такая очевидность, что это хорошо как дополнение.
А.Венедиктов
―
Это очевидно. Я говорю банальности так же, как про голубей. Это почему-то вызывает у людей некие страстные брызги.
С.Бунтман
―
Здесь, уже разделяются…
А.Венедиктов
―
Наденьте маски и не брызгайте слюной в экран!
С.Бунтман
―
Здесь уже воронофобы есть, которые считают, что вороны…
А.Венедиктов
―
Вороны — в Тауэр.
С.Бунтман
―
Это другие птицы. Ворон — это другая птица. Это не муж вороны, это другая птица.Вот хорошо: «Как вы могли тогда взять на работу человека с фамилией Голубев?» Ну, Начинается.
А.Венедиктов
―
Правильный вопрос. Я подумаю.
С.Бунтман
―
Зато у нас есть позитивная Воробьева.
А.Венедиктов
―
И Журавлева, она же Соколова.
С.Бунтман
―
Ладно, хорошо. «Не понимаю, почему учащиеся боятся химии». Я не знаю.
А.Венедиктов
―
Химия — потому что это предмет, который требует участия в эксперименте. И очень важно, чтобы у школы был набор лабораторный. И удаленка — это, знаете, каждый ученик — купите «Юный химик», пусть он взорвет ваш унитаз, как я это сделал в 7-м классе в своей коммунальной квартире. Раскололся унитаз в результате моих экспериментов по этому набору «Юный химик».Поэтому химия, физика требуют еще участия в лабораторных испытаниях. И дети должны это видеть и принимать в этом участие, не на картинке. Все должно вонять.
С.Бунтман
―
Чайку на работу мы не возьмем. Помнишь, был замечательный выпуск «Кукол» про дискотеку политическую?
А.Венедиктов
―
Давно. Не помню.
С.Бунтман
―
Там, где Ампилов бросал карбид в унитаз.
А.Венедиктов
―
Это он у меня, видимо, научился.
С.Бунтман
―
Это любимое занятие.Очень смешно. Юлия: «Ну что вы? Говорили что «Остров сокровищ» будет Бунтман читать, а читал кто-то другой». Нет, это не другой. Это я читал.
А.Венедиктов
―
Понимаете, Бунтман в переводе с ассирийского — значит Голубев.
С.Бунтман
―
Зачем ты это сказал?
А.Венедиктов
―
Чтобы противно было.
С.Бунтман
―
Кому, мне?
А.Венедиктов
―
Им.
С.Бунтман
―
Хорошо. Здесь спрашивают, как ты относишься к идее VTimes?
А.Венедиктов
―
Я позитивно отношусь. Я был читателем «Ведомостей», и пока еще остаюсь читателем «Ведомостей» бумажных. И для меня каждый день… во-первых, я подписал — вы будете смеяться — на бумажную версию «Ведомостей» домой. Но поскольку это приходит не ранним утром, приходит вечером, я перечитываю глазами. Конечно, я смотрю «Ведомости», подписан на их соцсети и так далее.То есть ценю журналистов, которые делали этот продукт. И, конечно, где бы эти журналисты ни работали, я буду надеяться, что они будут выпускать продукт, которого я покупатель. Я уже оставил свой е-мейл, уже подписался на этот VTimes. Я приветствую эту история с точки зрения того, что они сохраняют тот продукт, который я потреблял. И это правильно.
И всем тем, кто являлся читателем «Ведомостей», рекомендую следить. Получится — отлично! Может не получиться? Может. Но может получиться. Будем надеяться, что все получится. И желаю ребятам успеха, чтобы у них получилось не как «Медуза» во всяком случае.
С.Бунтман
―
Да, и хороший вполне манифест настоящей, олдскульной журналистики.
А.Венедиктов
―
Да. Старомодной — олдскульной. Я хочу сказать, что то, что в интервью ВВС сказал Дерг Сауэр, основатель «Ведомостей», я подписываюсь двумя руками и двумя, можно сказать, ногами, если ноги удержат карандаш. Потому что он там абсолютно, на мой взгляд, точно — и совпадает с моим мнением — показывает разницу между медиа, которые делают политики… это вот спор: является ли «Навальный LIVE» медиа? С точки зрения Дерга Сауэра не является, потому что разница между журналистом и политиком… Вот почитайте это интервью. Мне кажется, Дрег написал очень хорошо. Напоминаю, Дрег Сауэр — основатель «Ведомостей» тогда, в 99-м, по-моему, году. И он свободно сидит в своих Нидерландах и может свободно говорить.
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают, что ты думаешь о жене Чайки?
А.Венедиктов
―
Вы знаете, вам не понравится. Во-первых, их развели. Суд их развел. Во-вторых, любая семейная драма — развод, раздел детей — это настолько тонкая материя. Даже у известных людей это проходит так же тонко, как у неизвестных людей. История с семьей Чайки, история Ольги Романовой. Я как-то берегусь от комментариев. Но я рад, что женщина, которая хотела развода, она обрела свободу — вот так, в общем скажем.Но сейчас наступает плохая история. Потому что есть два совершеннолетних ребенка и есть два несовершеннолетних ребенка, которых надо делить между папой и мамой. Вот не хотелось бы туда лезть. Вот имущественный раздел про известного человека мы готовы освещать. Потому что мы знаем, как Потанин разводился… Ну, там, действительно, серьезно. А вот раздел детей — извините и увольте. Я для этого старомоден. Это внутренние семейные, очень тонкие материи, которые нам не дано знать. Каждая семья несчастлива по-своему. Извините за цитату.
С.Бунтман
―
И, простите меня, Дмитрий, такие вещи бывают не только в некоторых элитах, чиновниках…
А.Венедиктов
―
Бывает у каждого, в каждом слое я имею в виду.
С.Бунтман
―
Только некоторые обходятся без судов и адвокатов. Бывают кошмарные совершенно вещи.— «Что вы думаете о подмосковном химкинском штрафе 840 тысяч яблочным депутатам за две критические стать?» Андрей Малыгин и Антонина Стеценко.
А.Венедиктов
―
Не изучал. Изучу. Когда это случилось? Штрафы, понятно — мы же видим по ФБК — задача штрафов не наказать, а разорить. Вот таких штрафов. Надо посмотреть. Большие штрафы — это за то, чтобы разорить организацию или заткнуть роль оппоненту. Изначально. Но каждый конкретный кейс нуждается в рассмотрении. Поскольку у меня его нет, я не могу вам сказать. Я посмотрю обязательно.
С.Бунтман
―
Здесь вполне рекомендации, даже просьба в форме вопроса: «Передача «Местные» Голубева про Хабаровск будет ли?»
А.Венедиктов
―
Я думаю, Алексей вернется…
С.Бунтман
―
Мне кажется, Леша набрал себе…
А.Венедиктов
―
Леша набрал так же, как другой Леша набрал. Алексей приедет, и, я думаю, конечно, будет. Он продолжает работать. Но завтра уже я Алексея эвакуирую из Хабаровска, потому что он должен лететь в Минск. Он у нас аккредитован на следующую поездку. И вот в этой связи я сейчас думаю, как нам дальше освещать Хабаровск.
А.Венедиктов: Никакие изменения в Конституции в головах людей, что транзит может наступить завтра, не отменили
С.Бунтман
―
Данияр Сулейменов спрашивает: «Почему силовики мочат Собянина?»
А.Венедиктов
―
Могу еще раз повторить. О’кей. Мы в эпоху транзита. И никакие изменения в Конституции в головах людей, что транзит может наступить завтра, не отменили. У условных силовиков, Данияр, есть кандидаты свои на «наследника», и в число этих кандидатов не входит Сергей Семенович Собянин. Сергей Собянин является конкурентом наследникам от «партии изоляции», как ее называют «партией служения» — от партии силовиков. Поэтому его и мочат. Правильно вы всё видите. Правильно, за этим надо наблюдать. Это их внутриэлитная разборка. Но это факт. Этого слепой уже только не видит. Потому что транзит никуда не делся. Собянин — один из кандидатов. Нет никаких вопросов. Особенно он показал себя как управленец в момент начала эпидемии. О набрал себе весу, набрал себе доверия и набрал себе врагов среди тех, кто может быть так: «А если будет Собянин, я-то где буду? Не-не, я лучше с Володиным». Ну, условно, или не условно.
С.Бунтман
―
Спасибо вам за ссылку, что есть на сайте «Яблока». Да, там есть ссылка на эту историю с яблочными депутатами. В Хабаровск кто-нибудь еще поедет от нас?
А.Венедиктов
―
Мы должны это решать во вторник. Потому что у нас разные точки зрения между моими заместителями на эту историю. Я хочу послушать аргументацию и одних и других, чтобы принять решение. А то, что надо там держать человека — это история непростая — или мы будем пока с местными журналистами работать? Такой вопрос… конечно, не вопрос о существовании «Эха», но серьезный вопрос, потому что у нас сейчас 2 человека поедет в Минск. Ну, редакция не резиновая. Я послушаю аргументы за и против, и будем решать.
С.Бунтман
―
«Вчера Путин подписал закон, — пишет Ольга, — разрешающий сплошную вырубку леса на Байкале».
А.Венедиктов
―
Да, катастрофа.
С.Бунтман
―
Будем ли мы отслеживать это?
А.Венедиктов
―
Что такое «отслеживать»?
С.Бунтман
―
Ну, пригласить специалистов — чем это может обернуться?
А.Венедиктов
―
Мы должны пригласить специалистов, мы должны пригласить депутатов, которые поддержали этот закон. Это же закон. Его голосовали, его предлагали. И пока мы слышим только, чем этот закон плох. Поэтому специалисты должны прийти и сказать, в чем смысл этого закона. Может, они хорошего хотели, хотя я в это не верю. Потому что, Байкал — это особая зона. Конечно, будем эту историю разматывать со всех сторон, со сторон всех интересов, я бы сказал.
С.Бунтман
―
«Когда Белковский будет у Жукова? Даже Шульман уже была».
А.Венедиктов
―
Не знаю, это Жуков решает.
С.Бунтман
―
Во-первых, Жуков решает. Во-вторых, насколько я понял, он каким-то образом переформатирует свой эфир.«Вредная старуха» спрашивает: «А какой специалист одобрит вырубку леса? Там и без закона вырубка уже была».
А.Венедиктов
―
Ну, тогда не надо никого приглашать. Тогда чего вы с этим вяжетесь? Всё плохо. А чего приглашать специалистов? Вы же знаете уже всё. Зачем вам нужны специалисты? Глупость какая-то.
С.Бунтман
―
Здесь вы полемизируете друг с другом. «Что вы думаете о Громове как зам главы администрации?»
А.Венедиктов
―
Я о нем не думаю. Я думаю, что он первый зам главы администрации.
С.Бунтман
―
И дальше твои мысли не идут?
А.Венедиктов
―
Нет. А что я должен думать? Я на встрече главных редакторов — первый и последний раз на встрече главных редакторов в администрации — я был в августе 96-го года, когда еще не был главным редактором. И больше… Я не хожу, меня не зовут, сам не хожу туда. Поэтому… с Алексеем Алексеевичем мы в последний раз виделись и разговаривали 12 июня прошлого года, когда мы с ним говорили о деле Кирилла Вышинского, том самом, когда Вышинский сидел. И мы с ним обсуждали это дело. Он спросил мою точку зрения — Алексей Громов, я имею в виду. Я сказал, что я смотрел досье, поговорил с адвокатами, осмотрел, что пишут украинская пресса, и считаю, что Кирилл Вышинский сидит в основном за журналистскую деятельность. В это время шло как раз дело Голунова — что-то такое.
С.Бунтман
―
Да, это примерно тогда же было.
А.Венедиктов
―
И дальше мне было сказано: «Вот своих вытаскиваете, а этих…». И я поехал, как вы помните, в Киев. Это был наш последний разговор с Алексеем. Мы, конечно, давно знаем друг друга, с года 98-го, когда он вернулся из Словакии. Но вот так, но не пересекаемся. У него есть мой телефон, у меня есть его телефон. Это правда. Но вот за год и месяц не разговаривали.
С.Бунтман
―
Изумительный вопрос Александра Федорова даже за деньги. Если бы вы с меня потребовали деньги, я бы все равно его задал, Александр Федоров. Это очень интересный вопрос: «Как вы считаете, после принятия поправок должен ли президент принять присягу на новой Конституции? Или присяга не обнуляется?»
А.Венедиктов
―
Присяга не обнуляется.
С.Бунтман
―
Следующие выборы и примет уже на какой есть Конституции, наверное, коли так его выберут.— «Почему у вас ничего нет про Платошкина и Быкова?»
А.Венедиктов
―
Быкова… Как это ничего нет? Когда что-то происходит, у нас есть. Что происходит? Ничего не происходит. Вот Быкову предъявили новое обвинение — мы про это сказали. Платошкину продлили домашний арест — мы про это сказали. Когда приходят к нам гости, они говорят про то, что они хотят. Вопросы про Платошкина задаются. Про Быкова — не уверен. Будут новости — будет в эфире.
С.Бунтман
―
Гениальный здесь, мне очень нравится — новый лозунг сразу выдумали в пику твоим голубям. Кранпулер пишет: «Кто не кормит голубей, тот кормит чаек».
А.Венедиктов
―
Смешно.
С.Бунтман
―
Это хороший лозунг.
А.Венедиктов
―
А если никого не кормить? Не рассматривается.
С.Бунтман
―
Все умрут, если никого не кормить.
А.Венедиктов
―
Ну, так это ваша мечта.
С.Бунтман
―
Тут у нас чудесная совершенно история под финал с Трампом и выборами и почтой Америки или как она называется.
А.Венедиктов
―
Почта России. Там всё понятно. Трамп проигрывает по всем опросам, причем проигрывает не только в общенациональном опросе, как он проигрывал Хиллари. Он проигрывает в тех ключевых 5 штатах, где он выиграл в 16-м году и благодаря этому стал президентом. Причем, насколько я понимаю, он стал проигрывать даже в Техасе, где республиканцы всегда выигрывали. Дело в том, что семья Бушей, которые техасцы, считает, что он предал идеалы Республиканской партии. И, естественно, он проигрывает Флориду, поскольку он там наехал на кубинских эмигрантов, которые там составляют значительную часть населения. В общем, он проигрывает.В Америке, действительно, значительная часть населения голосует по почте. Это правда. И когда Памфилова это говорила, тоже правда. Правда, почта немного иначе работает, чем России.
А.Венедиктов: Трамп проигрывает в тех ключевых 5 штатах, где он выиграл в 16-м году и благодаря этому стал президентом
И сейчас очень много людей стало записываться — там есть некая процедура; там осталось 100 дней до выборов — что они будут голосовать по почте. И Трамп говорит о том, что нельзя этому доверять, потому что тогда очень долго будут считать голоса, будут теряться письма, будет неверный результат. Поэтому, может быть, стоит перенести выборы? Правда, он уже отказался от переноса выборов, надо сразу сказать. Он говорит: «Почта — это дело ненадежное».
Это очевидно и понятно, почему — потому что он знает, что он выборы проигрывает. На сегодня за 100 (до приказа) он выборы проигрывает. Смотришь на букмекеров — и букмекеры ставят 7 к 3 на Байдена.
Очень интересно. По-моему, завтра Байден объявляет кандидата в вице-президенты. Как сказал мой приятель американец: «Перебираем черных женщин», — сказал он тоскливо. Он демократ, парень, в палате представителей…
С.Бунтман
―
Там есть чудесная черная женщина.
А.Венедиктов
―
По-моему, там речь идет о женщине, которая называется Камала Харрис Она, по-моему, прокурор Калифорнии была, а потом она стала сенатором. Не помню. Камала Харрис, запомним это имя. Я не знаю, но внутри Демократической партии и ее руководящего звена циркулирует это имя. Это странно. Он берет из Калифорнии. Калифорния и так за демократов всегда. Ему нужно усиливать южные штаты, где всегда республиканцы покруче. Взять оттуда, чтобы голоса забрать. Но не знаю. В общем, дело Байдена и дело Национального комитета Демократической партии. Они там обсуждают уже третью неделю, если мне не изменяет память.Но вот запомним имя Камала Харрис и проверим, действительно ли, мои приятели чуйкой чувствуют вот это. «В любом случае, — сказали, — Алексей, черная женщина».
С.Бунтман
―
Черная женщина. Тоже хорошо. А Трамп идет со своим…
А.Венедиктов
―
С Пенсом. У него нет вариантов.
С.Бунтман
―
«Чем чревато, — спрашивает Артем, — непризнание Трампом результатов выборов?»
А.Венедиктов
―
Он может вывести сторонников на улицы. А сторонников у него много миллионов. У типа, не знаю… ну, 80 миллионов. Но не все выйдут на улицы. Это вопрос, насколько будет убедительная победа Байдена.Я напомню вам, что передача власти от президента к президенту — в ноябре выборы — а в январе передача. Там много чего может быть. Чревато. Будем наблюдать, абсолютно точно. В том числе, если массовые манифестации по поводу «Жизнь черных тоже имеет значение», то массовые манифестации обжулили, фальсифицировали — но выборы тоже могут быть, естественно, только других людей.
С.Бунтман
―
И последний про товарища Трампа. То, что пересмотрели приговор бостонскому террористу…
А.Венедиктов
―
Я еще не понял, почему.
С.Бунтман
―
Там из-за присяжных, по-моему.
А.Венедиктов
―
Так что такое «из-за присяжных»?
С.Бунтман
―
Сейчас я скажу. Присяжные высказывали…
А.Венедиктов
―
Это надо смотреть. Там у нас Фатима любимая со «Свободы», которая подробно следила за процессом этих ребят. И я хочу получить более точную историю. Суть в том, что они хотят перенести суд из этого штата Массачусетса, где Бостон, в более нейтральный штат и заново завести суд присяжных из людей другого штата, которые не пострадали во время бостонского марафона.
С.Бунтман
―
Хорошо. Алексей Венедиктов. «Будем наблюдать». Наша субботняя передача. Я вас приглашаю на программу «Мой район», которая начнется в 15 часов 5 минут. Это будет Лефортово сегодня.