Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-06-06
С. Бунтман
―
Добрый день всем. Сергей Бунтман у микрофона. Алексей Венедиктов у другого микрофона за стеклом. Забыли уже про это реалити-шоу, мне кажется.
А. Венедиктов
―
Добрый день.
С. Бунтман
―
«За плексстеклом». У нас Сергей Кузнецов – звукорежиссер. Мы отвечаем на ваши вопросы в чате. И СМСки у нас тоже есть. И есть вопросы, которые задавали у нас в сетях, на сайте и так далее. Вот, например, Оксана Голубева спрашивает: «На ваш взгляд, есть ли смысл вообще ходить на голосование, когда все и так уже де-юре принято?».
А. Венедиктов
―
Оксана, де-юре не принято. Это такое лукавство. Потому что в законе, посвященном этому голосованию, необходимо общенародное голосование, скажем так. То есть был принят специальный закон. И все это забыли уже. Но понятно, что это голосование абсолютно избыточное 1-го июля как по смыслу, так и по процедуре. И оно свидетельствует только об одном, на мой взгляд – это политическое решение президента Путина, который демонстрирует таким образом, что он не собирается зависеть от голосования Государственной Думы или Совета Федерации, назовем это элитами так с легким прищуром, а у него прямой контракт с народом.
С. Бунтман
―
Мнении народном, да?
А. Венедиктов
―
Прямой контракт с народом. Не-не, Сереж, это его видение.
С. Бунтман
―
Это я цитирую Пушкина Александра Сергеевича. У него день рождения. Мы вас поздравляем.
А. Венедиктов
―
Мы поздравляем, Александр Сергеевич, вас всегда. Ну, сегодня много дат. Сегодня и годовщина голуновской эпопеи.
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Венедиктов
―
Поэтому в моем представлении, в моем понимании того, что Путин делает и почему он на этом настаивает – это демонстрация не народу, а демонстрация зависимым от него элитам, что, ребята, у меня прямой контракт не с вами; вот народ мне разрешит, и я буду. И поэтому, на мой взгляд, 1-е июля, Оксана, это история не с поправками. Хотя, конечно, там важные поправки, которые потом где-нибудь стрельнут, безусловно, через год, через два, через три, коли это все будет принято. Это, конечно, плебисцит о доверии президенту Путину от народа, а не от элит. Не от Терешковой, а от вас, Оксана.
С. Бунтман
―
Не про Терешкову. Еще прозрение Артемия Лебедева здесь было.
А. Венедиктов
―
Нет, это я не готов.
С. Бунтман
―
У него открылось. Он вдруг прочитал, как формулируется обнуление.
А. Венедиктов
―
Я не про это, извини. Я про то, что это плебисцит: одобряете ли вы всю деятельность Путина до того, включая Крым? Вот, собственно говоря, об этом и будет голосование. Конечно, там и про бога, и про патриотизм, и про Госсовет. И когда-нибудь это стрельнет еще раз. Но суть задумки, как я понимаю, Путина ровно в этом. Еще раз повторю, что, с моей точки зрения, с юридической позиции, конечно, Оксана, вы правы, это избыточное голосование, оно не нужно. Но с точки зрения Путина, ему это нужно, для того чтобы еще выше подняться над теми элитами, которые уже проголосовали в Госдуме и в Совете Федерации.Поэтому что касается стоит ли идти – это уж точно не ко мне вопрос. Я вам просто напомню, что я с 96-го года не голосую. Поэтому давать никаких советов не буду. Я, конечно, безусловно, считаю, что должны быть выслушаны все стороны этого процесса – сторонники этого плебисцита, противники этого плебисцита, сторонники бойкота этого плебисцита. А дальше каждый отдельный слушатель «Эха Москвы», во всяком случае, примет решение о том, как ему поступать и чего ему делать. Мне это совершенно очевидно. Ни к чему призывать я не буду.
С. Бунтман
―
Там у тебя в твоем Телеграм-канале постоянно идет почти один и тот же вопрос, голосовался такая. Например, если ты против, что лучше – сходить и сказать «нет» или…
А. Венедиктов
―
Ну да. И в Твиттере.А.Венедиктов: Электронное голосование, с точки зрения здоровья, самое надежное
С. Бунтман
―
Да. И там колеблется все время.
А. Венедиктов
―
Не-не, там, если так грубо, то сейчас противники этих изменений (или этого голосования) бьются приблизительно пополам: 53 на 47, 57 на 43. То есть партия бойкота или партия «нет». Но я хотел бы отметить, что за эту неделю, которая прошла с предыдущих «Будем наблюдать», мы имеем позицию Компартии Российской Федерации. был президиум ЦК 4-го числа, где было принято решение идти голосовать «нет».Компартия присоединяется к голосованию «нет». У них шли споры там, я знаю. Но, как всегда, решение было принято в результате единогласное. Понятно, что Компартия торговалась с Администрацией президента на тему бойкота или нет, или в Федерации как хотят. Но в результате не доторговалась. И решение принято голосовать «нет». Коммунисты будут голосовать «нет». «Единая Россия» призывает своих сторонников голосовать «да». Естественно, что мы посмотрим. И я бы не отмахивался от сторонников ЛДПР.
С. Бунтман
―
Вот я хотел спросить, кстати.
А. Венедиктов
―
Ну пока нет решения. И у «Справедливой России» нет решения. И мы ждем решения «Яблока». И мы ждем призыва Алексея Навального. Потому что многие политики начинают: «Мы против, но мы считаем это неважным». Что значит «неважным»? Идти с 25-го и 1-го на участки или не идти? И это известное лукавство, когда политики пытаются от этого отклониться. Отклониться им не удастся, я так думаю.В любом случае, сторонники тех или иных политиков или политических движений и партий займут публичную позицию, как это сделала Компартия и как это сделала «Единая Россия», пока две главные силы в Российской Федерации. Посмотрим, что сделают остальные. Мы будем вас, безусловно, информировать. С аргументацией. Не просто так, а с аргументацией. Ну вот моя аргументация заключается в том, что каждый человек, выслушав аргументацию уважаемых людей, которых он уважает, он примет свое решение.
И, собственно говоря, ты можешь сейчас даже поставить голосовалку, если хочешь, для противников принятия поправок в Конституцию. Например, вы относите себя скорее к партии бойкота, предположим, или к партии «нет»? Мне кажется, что интересно замерить аудиторию даже нашей программы, я уж не говорю слушателей «Эха Москвы». Потому что я и буду продолжать у себя еженедельно в Телеграм-канале и в Твиттере замерять температуру. Надо понять, что у меня в Твиттере 700 тысяч подписчиков, а голосует тысяч 10. И в Телеграм-канале у меня 122 тысячи подписчиков – тоже голосуют тысяч 10. Это все нерепрезентативно.
С. Бунтман
―
Давай я запущу сейчас.
А. Венедиктов
―
Давай. Посмотрим.
С. Бунтман
―
Как сформулируем?
А. Венедиктов
―
Сторонников просим не беспокоиться сейчас. Если вы являетесь противником, ваша позиция во время голосования скорее будет не приходить или скорее будет прийти и голосовать против?
С. Бунтман
―
Итак, если вы считаете, что в этих обстоятельствах лучше не приходить, тогда – 495 101 20 11. Если вы считаете, что нужно прийти и сказать «нет» – 495 101 20 22. Я запускаю голосование. Итак, если вы против этих поправок, то тогда лучше не приходить совсем, тогда – 101 20 11. Если вы считаете, что лучше прийти и проголосовать «нет» – 101 20 22.
А. Венедиктов
―
Голосуют, Сереж?
С. Бунтман
―
Голосуют. Еще как.
А. Венедиктов
―
Хорошо. Значит правильный вопрос.
С. Бунтман
―
И я бы хотел сейчас скобку открыть. Вот ты говорил о позиции коммунистов. Вот здесь вот эта история, Раиль Невлютов тоже спрашивает, вот арест Николая Платошкина – это что такое, по-твоему?
А. Венедиктов
―
Домашний арест.
С. Бунтман
―
Домашний арест. Ну, арест.А.Венедиктов: Мы страхуемся, дав право людям проголосовать либо так, либо сяк
А. Венедиктов
―
Нет, домашний арест. У Азара не домашний арест.
С. Бунтман
―
Об Азаре мы еще поговорим.
А. Венедиктов
―
Да. Я думаю, что история с Платошкиным… Понятно, что господин Платошкин, который занимает такую левогосударственническую позицию, на левом фланге, он сталинист. Во время съезда его движения были фотографии на заднике Ленина, Че Гевары и Сталина. Он все-таки в известной степени конструкция Администрации президента. Это человек, который должен у коммунистов отбирать голоса, у КПРФ. И поэтому такая сдержанная позиция КПРФ, кстати. Я обратил бы внимание по этому поводу.И мне кажется, что, с одной стороны, его надувают, создают ему биографию. Ну, домашний арест. С другой стороны, он ярый противник поправок. Он и должен был… Собственно, Компартия должна была воздержаться. Понимаешь, да? Раскол левой истории. Но, видимо, сочли необходимым его выключить на это время из политической жизни. Потому что предъявленные ему обвинения – они нулевые. Опять «закон о фейках», призывы к несанкционированным акциям. Он не делал этого и фейки не распространял. И у нас поэтому был его адвокат и будет его адвокат. И когда Николай Платошкин выйдет, он будет у нас, безусловно.
Но это история такой марионеточной конструкции Администрации президента, как обычно, неуклюжей, которая позволила теперь сцементировать Зюганова и Платошкина на позиции прийти и голосовать «нет». Но по-прежнему Администрация борется с уличными протестами, на самом деле, а не с протестами сущностными. Вот главное – улица. Главное, чтобы люди на улицу не пошли.
И поскольку действительно Платошкин подавал, кстати, на митинг сегодня, ему было отказано. Ну, решили его изолировать. Это мы видели в свое время на примере Навального. Не имею в виду, что Навальный – марионетка Администрации. Сразу хочу сказать, я так не думаю. Но когда были протесты в Москве, я помню, его изолировали как лидера по разным причинам. То же делают с Платошкиным из другого фланга. Поэтому эта история, повторяю опять, придуманная, на мой взгляд, внутри Администрации, но и заодно еще и немножко его приподнять, создать угрозу Зюганову. Ах, ты не идешь с нами на переговоры – ну вот получи, фашист, гранату, что называется.
С. Бунтман
―
У нас идет голосование. Что вы считаете предпочтительным, в случае если вы противник поправок в Конституцию? Если не приходить, просто не участвовать в голосовании – 101 20 11. Если вы считаете, что надо прийти и проголосовать «нет» – 101 20 22. У нас очень интенсивно идет голосование.
А. Венедиктов
―
Я сразу хочу сказать, что поскольку я не хожу, для меня такого вопроса не стоит.
С. Бунтман
―
А для меня – стоит.
А. Венедиктов
―
А для тебя – стоит.
С. Бунтман
―
А для меня – стоит. Кстати говоря, стоит вопрос еще здесь, который слушатели задают вот в таком разрезе, что здесь все решено и незачем вообще наблюдать. Скажи мне, пожалуйста… Я перефразирую этот вопрос.
А. Венедиктов
―
Что такое «незачем наблюдать»? Ну не наблюдайте.
С. Бунтман
―
Алеш, поэтому я и не буду задавать его впрямую. Вот то, как организовано это голосование, этот плебисцит, как ты сказал, какие здесь, скажи, пожалуйста, факторы, которые нарушают, которые могут исказить твою собственную волю или исказить картину истинную, и те факторы, которые могут хоть как-то добиться для тебя самого как для избирателя, как для голосующего?
А. Венедиктов
―
Я не избиратель и не голосующий. При этой оговорке.
С. Бунтман
―
Тебя не тебя, а тебя такого.
А. Венедиктов
―
Смотрите, та процедура, которая предложена для голосования федеральным законом и ЦИКом, она размягчает возможность наблюдения и делает результат более сомнительным, скажем так. Потому что процедура голосования… Да, конечно, мы знаем, что в России существуют разные территории с разной степенью достоверности голосования. Существуют султанаты так называемые, где всегда власть получает 99,9% и где наблюдение маловозможно.Вот мы помним эту замечательную историю, по-моему, это был 15-й год, о том, как один из иностранных журналистов «Рейтер» заблудился на одном участке, по-моему, в Татарстане и был на этом участке наблюдателем. Там результаты оказались похожими с московскими результатами. Это была такая история забавная. А все остальные вокруг были султанатом.
Но, на самом деле, в Законе о гарантиях избирательных прав граждан все-таки были некоторые условия, когда можно было обеспечивать наблюдение. Я сейчас отдельно не говорю о Москве, где это все было, повторю еще раз, вычищено. И благодаря тому, что было вычищено, выборы даже в прошлом году в Мосгордуму привели к тому, что треть депутатов Мосгордумы были избраны оппонентами нынешней власти. Треть. Именно потому, что процедура была вычищена.
А.Венедиктов: Это история марионеточной конструкции Администрации президента
С. Бунтман
―
Даже при всех фокусах с регистрациями.
А. Венедиктов
―
Ну, фокусы с регистрацией возникли вот так вот массово впервые в 19-м году только. А я говорю о процедуре наблюдения за выборами, за голосованием, за подсчетом и так далее. И опять-таки ни один голос не был украден, ни один депутатский мандат не был украден. Как проголосовали, так и посчитали. И это было важное достижение вот в этой процедуре. Сейчас голосованием по поправкам в Конституцию эта процедура во многом обрушена на территории страны. Могу говорить уже как специалист, поскольку занимался организацией наблюдения в городе 6 лет. И знаю подводные возможности и течения.Ну, например, скажем, условно говоря, голосование, которое реально будет идти неделю. История заключается в том, что сначала Федеральный закон, а потом ЦИК разрешил голосовать неделю. Это не просто досрочное голосование, это неделю будут работать избирательные участки – вот те самые УИКи (3500 или 3600, или 3400 сколько их там в Москве). Можно будет прийти на избирательный участок и проголосовать там 25-го, 26-го, 27-го, 28-го, 29-го, 30-го и 1-го июля.
С. Бунтман
―
А участков будет столько же, сколько было?
А. Венедиктов
―
Да. Сейчас я к этому вернусь.
С. Бунтман
―
Да, да, да.
А. Венедиктов
―
Просто наблюдать неделю, работать избирательным комиссиям неделю, если раньше они все-таки работали 2 дня (накануне собирались в субботу) – это довольно сложная история. Хотя бы простая утомляемость. При этом, соответственно, бюллетени будут запираться на ночь в сейфы, сейфы опечатывать. Вообще, в Москве досрочного голосования уже и не было. Не было. Когда есть «Мобильный избиратель», электронного голосование, зачем досрочное? Ты можешь голосовать день в день. Теперь оно вернулось.
С. Бунтман
―
А зачем, как ты думаешь, оно вернулось?
А. Венедиктов
―
Сейчас. И, кстати, ЦИК всегда хвалился, Элла Памфилова всегда говорила, что от досрочного мы откажемся. Раз и на голосовании по поправкам в Конституцию или на плебисците о доверии Путину – назовем это честно и справедливо, это плебисцит о доверии Путину – ввели досрочное голосование. Ну как?История с пандемией сыграла на руку. Люди говорят: «Не надо толпиться на участках. Давайте мы растянем это удовольствие на неделю, чтобы люди не толпились на участках». Это вопрос явки. Хотя подчеркну, что явка в Законе о плебисците (ну, в этом законе) отсутствует. Явка не нужна 50%+1. Это не референдум.
С. Бунтман
―
Не нужна, но очень хочется.А.Венедиктов: Нарушу самоизоляцию и поеду в Нижний Новгород, потому что надо коллегам помогать
А. Венедиктов
―
Нет, Сереж. Ну, конечно, хочется в том смысле, что количество людей, голов, которые придут голосовать, оно должно быть приличным. Нельзя, чтоб пришло 10% – и вот это доверие Путину. И из этих 10%: 6% проголосовало за доверие, а 4% – против. Поэтому это вопрос работы на явку. Хотя в законе явка не предусмотрена. И, конечно, наблюдать за этим тяжело.
Я тебе могу сказать, что на сегодняшний день в Москве было, сейчас просто не помню, 3 500 участков, нам нужно было набирать там 7 000 наблюдателей. Сейчас в Москве, насколько я знаю, я подчеркну, что я не являюсь членом штаба и руководителем штаба на сегодняшний день, у нас набрано уже 26 000. Их надо обучить. Это же не просто так. Наблюдение – это не просто так. Да, они набраны в Москве с улицы, как мы обычно и набирали – по заявкам, по желанию. Они так набраны.
Но теперь же это устроено как? Опять же Федеральный закон практически запретил политическим партиям направлять наблюдателей – все через Общественную палату. Но это абсолютно бессмысленная история. Как раз Общественная палата Москвы была тем интегратором, куда приходили наблюдатели от разных политических партий. И, таким образом, мы получали картину на участках объективную. Там были и коммунисты, и «Единая Россия», и «Яблоко», и представители Навального, когда он направлял.
И сейчас всем дадим мандат. На самом деле, это непрофессиональное наблюдение. Когда я говорю «непрофессиональное наблюдение», это может быть неумелым наблюдением. А ночью, вот эти ночные наблюдения за сейфом? Тоже будут наблюдать по всей России? А по всей России 97 000 участков. Ты представляешь, сколько наблюдателей надо на неделю? Ну застрелись. А чего они не работают, не учатся? А как они будут наблюдать? Ну вот в этом история.
И это, естественно, заставило меня, когда это только в январе еще появилось до всякой пандемии, сказать, что я не могу обеспечить это наблюдение и не буду возглавлять штаб.
С. Бунтман
―
Ну понятно, да.
А. Венедиктов
―
Именно потому, что я не могу обеспечить. Бессмысленная работа для меня.
С. Бунтман
―
А вот скажи, пожалуйста, эта идея с участками шапито, с шатрами.
А. Венедиктов
―
Шапито, да. В понедельник у нас будет заседание Общественной палаты дистанционное. И я считаю, что в Москве эти уличные участки избыточные. Я буду на этом настаивать. Там будет председатель Мосгоризбиркома. Вообще, количество участков утверждает Мосгоризбирком. И я буду настаивать на том, чтобы Общественная палата обратилась в Мосгоризбирком не открывать вот эти уличные участки. Оно избыточное. В Москве их не должно быть. Посмотрим, поддержат или не поддержат. Это же вопрос такой. Но мне кажется, что Москва может без этого обойтись. Достаточная сеть участков. Это важно.Вот эти уличные участки – это действительно кусок очевидной возможной фальсификации, потому что ну как люди там внутри… Я даже не понимаю, как списки будут составляться.
С. Бунтман
―
А списки вообще есть?
А. Венедиктов
―
Ну конечно есть списки избирателей, Сереж. Ну это даже несерьезно. Есть реестр избирателей. И вот есть книги. Люди должны будут выписаться из участка, где приписаны, и приписаться к какому-то участку уличному. Но я вообще этого не вижу.
С. Бунтман
―
Или уличный – это филиал?
А. Венедиктов
―
Нет, это не филиал.
С. Бунтман
―
Я не понимаю. Нет, я вообще этого не понимаю, честно говоря.
А. Венедиктов
―
Ну, тем не менее, эта инструкция принята ЦИКом. И в разных местах – а это же на всю Россию – будет приниматься решение. Я считаю, что в Москве с ее разветвленной системой УИКов этого делать не надо. И я буду ставить вопрос на заседании Общественной палаты, уж коли она сделана центральной, как зампред Общественной палаты, что такие участки избыточны и открываться в Москве не должны.
С. Бунтман
―
Ну, посмотрим. Это должны решить на той неделе, вообще, в принципе.
А. Венедиктов
―
Да. Потому что Мосгоризбирком должен утвердить количество и месторасположение вот этих участковых избирательных комиссий. Значит надо создавать новые избирательные комиссии. Надо ж понимать, что это нужно набирать людей, обучать людей. Я думаю, что Москва может обойтись без этого вполне. Я не готов говорить за другие субъекты Федерации, но, думаю, Москва без этого может обойтись вполне.
С. Бунтман
―
Алексей Венедиктов. Мы еще поговорим и об электронном голосовании, и какие оно в себе таит трудности или не таит, засады или не таит, что в нем есть.
А. Венедиктов
―
Я не уклоняюсь. Ты не спрашиваешь – я не отвечаю. Я отвечаю только на те вопросы, которые ты мне (или слушатели) задаешь.
С. Бунтман
―
Да это я понял. А вот просто время выходит.
А. Венедиктов
―
Время выходит, а лайки не ставят. Вы лайки ставьте. А голосование-то у нас чего?
С. Бунтман
―
Вот! У меня как раз осталось время, чтобы результаты голосования. Много проголосовало. И из них 35,3% считают, что не надо вообще никуда ходить, и 64,7% считают, что надо пойти и проголосовать «нет», если ты противник этих поправок.
А. Венедиктов
―
Но наши слушатели-коммунисты теперь определились. И вот они создают треть на две трети.
С. Бунтман
―
Ура. Слушаем новости, а потом продолжаем.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Сергей Кузнецов – звукорежиссер. Мне тут сообщают, что на сайте, наоборот, большая часть (53%) считает, что вообще не надо никуда идти.
А. Венедиктов
―
Ну пополам, да. Я понимаю, да.
С. Бунтман
―
А что вас так мало на сайте-то проголосовало, друзья мои?
А. Венедиктов
―
Идите на сайт и голосуйте.
С. Бунтман
―
Здесь у нас в 10 раз больше проголосовало. Это редко бывает.
А. Венедиктов
―
Да. Но сайт набирает.
С. Бунтман
―
Ну наберите. Там дальше мы посмотрим. Про шатры мы добьем и про электронку скажем, ребят.А.Венедиктов: Вы сможете прийти на свой участок и проголосовать бумажно. Это страховка от ломки системы
А. Венедиктов
―
Да, про шатры еще раз, чтоб было понятно. Решение принимает комиссия субъекта Федерации, естественно, вместе с мэрией, когда должна будет обеспечивать материально-техническую часть этих участков. И я думаю, что если чего, я напишу письмо Собянину и председателю новому МГИКа Ермолаеву о том, что это избыточное решение, если оно будет, открывать шатровые, шапитовские участки в Москве. В Москве в данном случае система УИКов стоит хорошо.
Вторая история, Сережа, очень важная. Я думаю, что необходимо все 7 дней видеонаблюдение. Вот оно не указано ни в инструкции ЦИК, ни в законе. Я знаю, что это стоит очень дорого для «Ростелеком». Надо платить ему. Но я считаю, что на участках, которые будут, надо сохранить видеонаблюдение все 7 дней. И вот здесь, наверное, нужно будет писать письмо Собянину, потому что это затратные деньги, это деньги из бюджета, с тем чтобы хотя бы это наблюдение за тем, сколько приходит и кто приходит, оно было. Помимо наблюдателей живых, Москва уже давно всегда видеонаблюдение 100% участков держала. Я думаю, что это надо сохранить. И я думаю, что об этом надо тоже будет говорить.
С. Бунтман
―
На всю неделю, на все 7 дней.
А. Венедиктов
―
Да, на все 7 дней. И, конечно же, на сейф, где бюллетени, должна быть направлена ночью камера. Вот такие вещи надо делать. Я понимаю, что это арьергардные бои, потому что само по себе наблюдение все-таки в этот раз будет крайне тяжелым. Я уж не говорю про надомное голосование, где там вообще непонятно. Я прочитал эту дивную инструкцию о том, как наблюдать за надомным. Нельзя входить в квартиру. Но как наблюдать?В общем, эта история неправильная вся с самого начала, с моей точки зрения. Но надо понимать, что довольно значительное количество людей пойдет голосовать. Я говорю сейчас о физическом голосовании, не дистанционном.
С. Бунтман
―
Физическое пойдет голосовать.
А. Венедиктов
―
И те люди, которые захотят голосовать «за» или «против», я обращаю внимание, что те люди, которые идут голосовать… Вот у нас мы видим, что у нас здесь по голосованию какая-то значительная часть людей пойдет голосовать «нет». Они точно должны понимать, что их голос не будет украден и перевернут. И поэтому в Москве надо сохранять наблюдение. Очевидно, что это надо делать ради тех людей, которые решили пойти голосовать ногами или надомным образом, или досрочным образом, или на участки 1-го июля. И здесь коллеги из Общественной палаты, я знаю… Вот в понедельник в 12 мы собираемся дистанционно под руководством Константина Ремчукова. Мы будем обсуждать разные аспекты.Вот сейчас давайте про очное голосование сначала, потому что электронное будет отдельно. И те люди, которые пойдут и примут решение, они таким же самым образом, они такие же граждане, как и те, кто не пойдет, они должны быть как минимум защищены тем, что их голос будет учтен и учтен правильно (правильно – это как они проголосовали), и что голоса не будут вброшены по количеству людей. Это тоже надо обеспечивать даже в кислотных, болотных условиях.
С. Бунтман
―
Ну да уж. А тут еще кислотность и болотность повышается местами. Алексей Тележников задает вопрос: «Пункт проведения ЕГЭ в школе и УИК тоже. Как быть?». Обычно вот школа, где УИК. А там ЕГЭ в этот раз.
А. Венедиктов
―
Да, я знаю. ЕГЭ, по-моему, 3-го или 4-го июля, то есть после голосования. Поэтому так быть.
С. Бунтман
―
А дезинфекшены?
А. Венедиктов
―
Дезинфекшены будут проведены. Нет, вот то, что касается в Москве дезинфекции… Вот мы там смеемся, когда едут машины и чем-то поливают. Вот здесь я могу сказать, что я это обсуждал, что Сергей Собянин будет свиреп. Вот после голосования 1-го июля 2-го июля целиком все будет дезинфекшены в школах. Ребят, вот эта часть самая простая. Пригнать машину с масками, перчатками, санитайзерами или как они там называются – это вообще не вопрос.Мы же сейчас про политику, которая вот так организовывает в таком дезорге, чтобы иметь возможность манипулировать. За дезинфекцию, я думаю, волноваться не стоит. И это будет контролироваться другими службами. Вот тут, я думаю, что Анастасия Владимировна Ракова, которая отвечает и за образование, и за здравоохранение, живьем никого не выпустит. Это самое простое – пригнать бочки.
С. Бунтман
―
Ну да. Давай про электронное все-таки.
А. Венедиктов
―
Ну, электронное. Смотрите, в условиях пандемии выяснилось, что электронное голосование, с точки зрения здоровья, самое надежное. И мне уже начали говорить: «Ты знал, ты знал, когда затевал, что будет пандемия. Может, ты это организовал, чтоб продвигать свое электронное голосование».
С. Бунтман
―
Конечно, да. Венедиктов уханьский.
А. Венедиктов
―
Да, Венедиктов уханьский. Я по-прежнему считаю, что сейчас электронное голосование – это будет самое надежное. И призываю тех, кто решил голосовать («да» или «нет», – неважно), воспользоваться и зарегистрироваться. Там есть некоторые интересные особенности, которые нам удалось… Да и вот сегодня вы слышали в новостях, что на сайте мэрии вчера открылась запись. Она может идти через mos.ru или через Госуслуги, если у вас там есть аккаунт. 65 000 человек уже зарегистрировалось в Москве.
С. Бунтман
―
65 000. Это у нас составляет 1%.
А. Венедиктов
―
Это чуть меньше 1%. У нас 7,5 млн избирателей в Москве. Но я напомню, что кроме Москвы будет еще Нижегородская область тоже пробовать электронное голосование. Два субъекта Федерации. Хорошо, что это два субъекта, а не все 100%, как сначала хотели. И хорошо, что на московской платформе, которую мы уже испытывали, а не на какой-то неизвестной платформе, которая не прошла тестирование.
С. Бунтман
―
А вот два субъекта – это Москва и Петербург?
А. Венедиктов
―
Москва и Нижний Новгород.
С. Бунтман
―
А, Нижний Новгород, да.
А. Венедиктов
―
Петербургу ЦИК отказал.
С. Бунтман
―
ЦИК отказал, да.А.Венедиктов: Взвесьте риски: во-первых, фальсификаций; во-вторых - вашего личного здоровья
А. Венедиктов
―
Ну, отдельная история. Я еще раз вернусь к этому. Во-первых, пандемия и вот проголосовать можно удаленно или «за», или «против». На самом деле, еще раз подчеркну для тех, кто там политически кричит, что во время выборов в Мосгордуму не было ни взлома, ни вброса, хотя были атаки, было много хакерских атак. Испытывали на прочность. И это хорошо. Но взломать не удалось. И вбросить не удалось. Ну просто вот нет.
Как я понимаю эту систему, которой я продолжаю заниматься, несмотря на то, что я не вхожу в штаб, сломать ее можно, а вбросить нельзя и изменить нельзя.
С. Бунтман
―
То есть не позволит голосовать вообще.
А. Венедиктов
―
Да. Именно поэтому в этот раз – и очень хорошо, что нас услышала Москва и меня услышала Москва – голосование будет идти досрочно. Оно будет идти с 25-го по 1-е 24 часа в сутки, то есть ночью можно голосовать. И если вы – и это ответ на те упреки, которые были от сентября 19-го года – по каким-то причинам не смогли проголосовать, если систему сломают (а любители есть со всех сторон), то вы сможете прийти и 1-го числа проголосовать на участке. Это важная история.
С. Бунтман
―
Это важно.
А. Венедиктов
―
Сереж, я не хочу, чтобы наши слушатели пропустили. То есть если система встала по каким-то причинам и не пускает вас, вы записались через mos.ru или через Госуслуги…я советую через mos.ru, потому что Госуслуги – там оказываются вдруг старые паспорта и там людей выкидывает, мы с этим столкнулись уже…но тем не менее не смогли проголосовать, записались в реестр – система покажет, что вы не проголосовали. И вы сможете тогда прийти на свой участок и проголосовать бумажно. Это такая страховка от ломки системы. Это ответ на те упреки, которые были. Пока других упреков в этом смысле нет. И главное – это эпидемия.
С. Бунтман
―
Скажи мне, пожалуйста, вот технический вопрос у меня…
А. Венедиктов
―
На технический вопрос мне отвечать трудно. Я приведу сюда людей, которые будут отвечать на технические вопросы.
С. Бунтман
―
Нет, на этот, я думаю… Не куда жать и как работает компьютер. Нет, вопрос у меня такой. Вот если, например, я записался на электронное голосование…
А. Венедиктов
―
Ты попал в электронный реестр.
С. Бунтман
―
…Через госмос, мне не надо предпринимать какие-нибудь усилия, чтобы об этом знали на участке, в избирательной комиссии?
А. Венедиктов
―
Нет. Это автоматически идет туда. И создается электронный реестр, как он был создан. А 24-го июня накануне начала голосования тебе придет СМСка, подтверждающая, что ты в электронном реестре. И такая же СМСка придет «Проверьте книги», чтоб тебя не было в книгах. Я приведу человека и не один раз, чтобы он объяснял. Чтоб не было двойного. Там же вопрос в двойном голосовании, вот два раза человек проголосует.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Вот эту защиту, я думаю, мы сделали. Мы ее сделали и в прошлый раз. И там была очень интересная история. У нас было же 3 округа всего из 45, где было электронное голосование. И там наблюдатели, внимание, коммунисты – это был 30 округ господина Юнемана так называемый – заявили, что хотят проверить, действительно ли люди записаны и записаны сами на электронку. Им, естественно, – и это будет так в этот раз – предоставили электронный реестр накануне голосования.Они взяли по выбору несколько десятков человек, обзвонили их, спрашивая, действительно ли они будут голосовать электронно и действительно ли они самостоятельно выбрали по телефону домашнему, который они указали, грубо говоря. И ни один человек из нескольких десятков, выбранных оппонентами электронного голосования, коммунистами, ни один человек не сказал, что его заставили или что он не записался.
И сейчас опять наблюдатели, которые будут в комиссии электронного участка, они смогут…от разных партий, вот тут от партий; и я знаю, что партиям предложено, несмотря на то что закон это ну не запрещает, но не предусматривает…направить своих людей в эту комиссию территориальную по электронному голосованию. Партиям предложим. Мы это тоже будем в понедельник обсуждать. Они будут иметь доступ. Это не секрет. Реестр избирателя – вообще не секрет. Любой член избирательной комиссии или наблюдатель имеет к нему доступ. И это будет сделано.
Это важная история. Я хотел бы ее отметить. В конце декабря мы голосовали электронным образом – в Троицке выбор метро. Я напомню нашим слушателям, там уже 10% записалось от избирателей. И люди голосовали ночью. И поэтому когда обсуждали, не делать ли перерыва на ночь, мы сказали: «Не, не будем делать перерыв на ночь». У нас вопрос: сколько запишется и не рухнут ли сервера? Потому что в Троицке в первые 2 часа что-то типа 30% записавшихся была явка.
Но там поскольку было всего ничего людей, а сейчас уже 65 000, и это значит, что несколько сот тысяч в Москве – про Нижний еще ничего не знаю – могут записаться. И они придут все 25-го утром. И чего будет с системой? У нас, правда, потом все проголосовали в результате. Система встала, встала на 3 часа, люди не могли проголосовать. После того, как система была перезапущена, каждый получил push-уведомление, что система заработала. И те, кто заходил, они все проголосовали. И явка была от записавшихся 97%. То есть все, кто хотели, проголосовали.
Но как выдержат сервера, сколько запишется – я не знаю. Но при этом сохраняется возможность, если не получилось электронно, проголосовать бумажно таким образом. То есть мы, таким образом, страхуемся, дав право людям, которые решили прийти и проголосовать, проголосовать либо так, либо сяк.
С. Бунтман
―
Вот Елена Сальникова обнародует свои коварные планы. – «Вот сейчас я оформляю пропуска родителям. Делаю им аккаунты на mos.ru. Я так понимаю, что так как все в моих руках, в том числе и телефоны их, я могу спокойно зайти за них и проголосовать».
А. Венедиктов
―
Думаю, что нет. Ну, посмотрим.
С. Бунтман
―
А что это за история, что у бюджетников все их аккаунты на Госуслугах в руках админов от начальства?
А. Венедиктов
―
Это испуги. То же самое же было и в 19-м году. Нет у начальства таких возможностей.
С. Бунтман
―
Госуслуги не предусматривают такую фигню.
А. Венедиктов
―
Во-первых, мне не нравится презрительное отношение к бюджетникам. У нас была смешная история, когда не помню кто…
С. Бунтман
―
Заставляет сдать пароли.
А. Венедиктов
―
Да, да, да, заставляет сдать пароли. Ну можно так же сдать бюллетень. Помнишь фотографирование с бюллетенем?
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Какая вам разница? Они будут фотографировать бюллетень. История заключается в том, что у нас были крики по поводу ГБУ «Жилищник». Привели «Жилищник» проголосовать. Я запросил данные. Значит, 87% ГБУ «Жилищника» - это не жители Москвы. Еще раз, 87%. Всего 10 000 ГБУ «Жилищник» - жители Москвы. При 7,5 млн избирателей. Ну, ребята. Ну давайте так вот как-то.Дальше. Бюджетники. Вот это вот презрительное – «бюджетники». Вы считаете, что бюджетники – это куклы, то есть учителя и врачи, которые сейчас вас лечат, в первую очередь, и военные, кстати. Кто такие бюджетники? Это учителя, врачи и военные. Ну, правоохранители, военные.
С. Бунтман
―
Вот Алексей Тележников, учитель, говорит: «Нет такого. Говорю как учитель».
А. Венедиктов
―
Ну вот.
С. Бунтман
―
У него нет, да.
А. Венедиктов
―
Эти страхи мне понятны. И поэтому главный вопрос был у нас… Это было в январе еще до всякой эпидемии. Еще мы не знали, что будет голосование по Конституции. И мы уже начали работать на то, что электронка будет в Госдуму через полтора года. Я пригласил лидеров всех парламентских фракций Мосгордумы – «Яблоко», коммунистов, «Единую Россию», «справроссов» – и пригласил ЛДПР, у которой нет фракции, и говорю: «Ребят, вы решите, вот мы сохраняем возможность показывать, как вы проголосовали, или не сохраняем? Мы можем и так, и так». То есть можно посмотреть, как ты проголосовал.Но тогда нам стали кричать: «А, это чтоб показать начальнику». Хорошо, мы убрали это. Стали кричать: «А, мы теперь не знаем, как учтен ваш голос». Я говорю: «Это политический вопрос. Он не технический. Мы можем и так, и так. Вы консенсусно всеми политическими силами, пригласите Навального, - сказал я, - пригласите те партии, которые отсутствуют, и решите консенсусно, показываем человеку, как учтен его голос, чтобы он мог проверить, или не показываем. Это вопрос политический. И как вы решите, так мы и сделаем. У нас есть такая возможность». Ты думаешь, они что-то сделали? Ты думаешь, они хоть раз собрались?
Более того, сейчас скажу очень смешную вещь. Минюст зарегистрировал партию основателя игры «World of Tanks». То есть там, где крутые программисты. И мы их сейчас позовем туда внутрь в эту комиссию. Ребята, посмотрите, где можно взломать, чего надо добавить. Но вот давайте программистов. Давайте в эту комиссию не политиков, не Геннадия Андреевича Зюганова. А у вас же наверняка есть программисты, у Навального есть программисты, у «Яблока» есть программисты. Давайте их внутрь. Если им доверят, мы им все покажем. Ты думаешь, они прислали? Нет. Ну, нет – нет. Значит, нет.
Поэтому это же выбор. Не доверяете – голосуете бумажно. Не доверяете бумажно – не ходите голосовать. Всегда выборы. Я еще раз говорю, это голосование, с моей точки зрения, нужно одному человеку. Зовут его Владимир Владимирович Путин. Вот ему оно нужно, для того чтобы заключить с вами или показать элитам, что с вами, избирателями, заключен общественный договор президента напрямую. И ваш выбор – идти голосовать «против», голосовать «за», голосовать электронно, голосовать дома, голосовать досрочно, голосовать на участке или не идти. Вот такой выбор. Другого выбора нет. А мотивация уже не имеет значения.
А.Венедиктов: У нас вопрос: сколько запишется и не рухнут ли сервера
И поэтому еще раз повторю… Я, наверное, Сережа, нарушу самоизоляцию в широком смысле и, наверное, поеду в Нижний Новгород, потому что надо коллегам помогать. Съезжу. Таким же образом собрать программистов разных политических взглядов, чтобы им объяснили, рассказали, каким образом это работает. И здесь мы будем собирать. Ну, собирать, может быть, дистанционно, а, может быть, не дистанционно.
С. Бунтман
―
Ну конечно.
А. Венедиктов
―
Но когда программист начинает приводить политические аргументы (или врач), тогда, ребята, вы меня, конечно, извините, это не по профессии. У нас для политических аргументов есть политики.
С. Бунтман
―
Вот здесь говорят, что то заставляют, здесь собирают. Точно так же можно и фотографии бюллетеней. А вот Дмитрия из Кирова нельзя было проконтролировать. «Я бюджетник», - пишет он. Привет, Дмитрий. Знаешь, как общество анонимных бюджетников. – «Ни разу не голосовал ни за “ЕдРо”, ни за Путина, ни за губера».
А. Венедиктов
―
Нет, слушай, мне страхи понятны. Кстати, есть еще одно ограничение. Человек, не прописанный в Москве, то есть житель Москвы, но который не имеет постоянной прописки, не сможет электронно голосовать. Вот эти липецкие рабочие, которые работают у нас на стройках и имеют временную регистрацию, они не смогут электронно записаться. Хотя это все общефедеральное голосование. Через «Мобильный избиратель», который будет работать, не смогут электронно голосовать. Только бумажно. Мы еще ограничили больше электронное голосование.
С. Бунтман
―
Несмотря на то, что они могут делать кое-что на Госуслугах.
А. Венедиктов
―
Да. Но записаться в Москве на электронку они не смогут.
С. Бунтман
―
На голосование – не смогут.
А. Венедиктов
―
Не смогут. Мы еще раз ограничили. И я еще раз говорю, если вы решили голосовать, – это же обращение к тем, что решил голосовать, – то, на мой взгляд, более безопасно… Скажем так, риски фальсификации есть всегда. Но я вам говорю сейчас, вот на этой московской платформе нельзя вбросить или переменить голоса. Можно не взломать, а сломать. Но тогда у вас останется возможность голосовать бумажно.
С. Бунтман
―
Вот мне Денди пишет: «А можно поддельное фото бюллетеня скинуть». А можно кривой пароль дать. А можно за 5 минут до вашего голосования сменить свой пароль на Госуслугах вот так вот просто. Кто хочет, тот на гору вскочит.
А. Венедиктов
―
Конечно, можно. И спорить не буду. То есть можно и по бумаге, и по электронке. Я вам говорю, что при прочих равных это безопасней. И вот тут безопасность становится главной. И стало очевидно, что электронное голосование войдет в нашу жизнь и будет входить в нашу жизнь. И надо так же, как обычным голосованием тренироваться, так нужно электронным. Когда придет время честного голосования, надежных выборов, вы должны уже будете электронно голосовать.Последнее напомню. Когда мне говорят о доверии… Еще раз повторю, когда эстонцы это ввели… Кстати, у них досрочно электронное. У нас не было досрочного, теперь есть досрочное. Идем по пути Эстонии. У них на первых электронных голосованиях голосовало 2%. 98% не доверяло. На выборах в Европарламент в прошлом году электронно в Эстонии голосовало 48%. За 12 лет возросло доверие. Давайте работать над этим. Если тем более для вас это голосование не важное.
Опять, это дело ваше. Не призываю ни голосовать «за», ни голосовать «против», ни голосовать электронно, ни голосовать надомно, ходить, не ходить. Но если вы решили, взвесьте риски: во-первых, фальсификаций; во-вторых, вашего личного здоровья и безопасности. Это будет ваше решение, а не наше.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
И лайки за это.
С. Бунтман
―
Да. Здесь спрашивают: «Так что, мне 1-го июля надо будет брать пропуск, чтобы с дачи в Москву?». Я не знаю, как будет с пропусками 1-го июля.
А. Венедиктов
―
Я думаю, что все будет отменено. Не волнуйтесь. Но это другой вопрос – о выходе из карантина.
С. Бунтман
―
Это другой вопрос – о выходе из карантина. Но это вопрос в данном случае был связан с голосованием, если человек хочет приехать и проголосовать. Друзья мои, мы сейчас с вами разбежимся. Вопрос про интервью. Ответь только в целом. Вот скажи, пожалуйста. Здесь спрашивают: «Тебя удовлетворили как интервьюера ответы Шапошникова?».
А. Венедиктов
―
Нет. Но вы же слышали. Ну послушайте, у меня осталось два вопроса. С одним я разобрался – это откуда это все взялось, как он собирал с 92-го года. Он в 92-м году 19-летним стал председателем совета директоров вот этого общества, где его отец собирал через ваучеры акции предприятия. Я не помню, кто это сделал. По-моему, «МБХ» (или «Открытые медиа») сделали расследование, как собиралось это все.А второй вопрос – но это вопрос, на самом деле, финансовым юристам – вот эти 870 млн, которые в 18-м году он получил, он должен был их декларировать за 18-й год или же можно было задекларировать сразу всю сумму за 19-й год? Я вижу споры юристов. Большинство склоняется, что он нарушил и должен был задекларировать. Но мне задали правильный вопрос: «А если это аванс?».
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Пусть этот вопрос уже разбирают финансовые юристы, а не политики или журналисты. И если он нарушил, он должен за это ответить. Там, по-моему, штраф, недостоверность и так далее.
С. Бунтман
―
Последнее. Ты все вопросы задал, которые я хотел?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Хорошо. Мы прервемся сейчас и через 10 с чем-то минут мы продолжим программу.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Мы в программе с Алексеем Венедиктовым. Мы продолжаем. И продолжаем отвечать на ваши вопросы. Но чтобы сейчас…
А. Венедиктов
―
Подогреть.
С. Бунтман
―
Разжечь. Мы устроим еще одно голосование, причем электронное. Другого нет. Представляешь, очередь здесь.
А. Венедиктов
―
В масках.
С. Бунтман
―
Если вы решили пойти голосовать, сказать «нет», предположим, или вдруг сказать «да». То воспользуетесь ли вы электронным голосованием. Если да – 495-101-20-11, если нет – 495-101-20-22. Вперед, пока голосуем, мы сделали мостик через вопросы. Понадобится ли этот пропуск, это будет отдельный или тот, который два в неделю 1 июля.
А. Венедиктов
―
Я в понедельник задам вопрос. В понедельник мы ожидаем мэра по следующему, он объявил, следующему снятию, выхода из карантина. Я думаю, я не знаю, как к 24 к параду, но думаю, что к 25-му, чтобы люди могли проголосовать, мы же видим, как это все делается. Хотя на самом деле, если мы смотрим последние данные статистические, в том числе по Москве, то ситуация не очень хорошая. В среднем чуть меньше 2 тысяч каждый день новых выявленных больных. Сегодня 1992. Вчера 1885. Ну вот вокруг 2 тысяч, чуть меньше все время. И смертность 57-60 каждый день плюс. Поэтому вот все эти массовые мероприятия, либо они все политические, выход из карантина и ярмарки не только книжные, я думаю, что книжные не самое плохое на самом деле. Но и ярмарки выходного дня и все прочее, или надо все раскрывать постепенно. Я думаю, что выбрано решение все раскрывать, но тут очень интересно. Люди говорят: да все уже и так, все гуляют, раскрывайте. Как только организуются какие-то ярмарки: да зачем вы это делаете, все перезаражаются. Или голосование. Слушайте, те же самые люди. Давайте скажем честно, что пока если с точки зрения эпидемиологии, пока стремно. На мой взгляд, стремно. У нас уже две недели как 2 тысячи ежедневно выявленных. Да, у нас выздоравливают. Я про Москву. А в России вообще дела не очень хороши. Потому что у нас Москва сократилась с 5,5 до 2 ежедневно, а общее число 9880 осталось. По России. Это означает, что по России идет небольшой рост до 6 тысяч ежедневно вновь выявленных. Да, конечно же, безусловно, это важно, что больше тестов. Но тесты такая штука сомнительная, скажем честно. Хотя важная, но сомнительная. Тем не менее, не падает эпидемия, вновь выявленных не уменьшается. В целом по России. А в некоторых субъектах федерации и растет. Поэтому проводить общефедеральные события мне повторяю, кажется неправильным. И в этой связи очень интересная история, Сережа, которую я не могу откомментировать. Есть мало вещей, которые я не могу откомментировать. А тут не могу. Было принято решение, что парад проводится в 9 городах-героях, 19 городах боевой славы, то есть в 28 городах. И вот буквально вчера три города, три губернатора отказались проводить парады. И.о. губернатора Пермского края Дмитрий Махонин просто сказал, что у нас не сложилась ситуация, когда проводить парад и «Бессмертный полк» мы лучше потом. Для Путина парад это штука священная, сакральная. Как мы знаем. И, собственно, с этим связано 24 июня. Надо признать. И то, что Махонин, по-моему, еще Белгородская, Орловская области. Белгород и Орел - города-герои. Странная история. Я не могу ее откомментировать. Я понимаю, что губернатор не может принять такого решения без согласования с президентом или администрацией президента. Так устроена в России эта вещь. И все губернаторы понимают, что парад для Путина принципиальная вещь. Символическая. Что это значит, что Путин готов только в Москве оставить парад? Я не знаю, у меня нет ответа на этот вопрос. Я пока ни с кем не поговорил. Попытаюсь в начале следующей недели понять процедуру.
С. Бунтман
―
Но ты как поймешь – скажешь.
А. Венедиктов
―
Во-первых, я думаю, первое, что есть – то, что было доложено, что именно в этих субъектах эпидемиологическая обстановка негативная. Развитие негативное. Хотя по цифрам это не видно. Значит, опять цифры у нас пляшут я бы сказал. Второе и это важно, что Путин сказал, что губернаторы, у нас федерация, сами решайте сами и ответите. Мы помним это в начале эпидемии. Но я не думал, что это распространяется на решение о параде. Потому что парад вещь символическая для Путина. Эпидемия – нет, а парад – да. Так же как голосование – да. Поэтому пока нет ответа. Я знаю, что были вопросы, не знаю, ребята, вам в области, нас слушают наверняка и в Белгороде и в Орле и в Перми, ну сами и напишите нам. Вот Сергею напишите.
С. Бунтман
―
Я пока скажу результаты голосования. Из тех, кто собирается голосовать как бы то ни было, 66%…
А. Венедиктов
―
Сколько?!
С. Бунтман
―
…не собирается.
А. Венедиктов
―
Треть собирается?!
С. Бунтман
―
А 34% вполне допускают для себя это.
А. Венедиктов
―
Много.
С. Бунтман
―
Я думаю, так как два региона у нас вполне, то это вполне отвечали люди, я думаю москвичи и нижегородцы.
А. Венедиктов
―
Интересно. 33%, это притом, что в основном слушатели «Эха» относятся к электронному голосованию скептически. Это я понимаю. И правильно делают, кстати.
С. Бунтман
―
Здесь: «Да я всей этой электронки просто боюсь. Схожу ножками, а то засиделась в карантине…
А. Венедиктов
―
Тоже верно.
С. Бунтман
―
И набрала несколько лишних килограммов».
А. Венедиктов
―
Кстати, это аргумент очень серьезный. На самом деле люди засиделись и часто голосование это клуб. И пирожки продают, как ты помнишь, и встречаются там. Не только на детских площадках, которые закрыты. Ну хорошо, запомним эту цифру. Конечно, трети никакой я думаю не будет. Но ты знаешь, что интересно. Я посчитал, Владимир Путин на выборах президента в 2012 году в Москве получил под два миллиона голосов. Это было 48% от голосовавших. По голосам. На выборах 2018 года Владимир Путин получил в Москве 3 миллиона 200 тысяч. Это было больше половины от голосовавших. 60, по-моему. Сергей Собянин на выборах мэра Москвы последних получил полтора миллиона голосов. И я вот думаю, что полтора миллиона голосов в среднем, 2 миллиона, 3,5 миллиона, 1,5 миллиона – это и есть ресурс, резерв партии власти. Причем поскольку это в Москве посчитано честно, могу вам сказать. Можете не верить, но посчитано честно.
С. Бунтман
―
Не поверят.
А. Венедиктов
―
Пусть Шпилькину верят. Теперь посмотрим, что оппоненты получали. Михаил Прохоров на выборах президента получил 800 тысяч голосов. Это было давно. 13-й год. Мы же сравниваем. В 13-м году Алексей Навальный получил больше 600 тысяч голосов. На последних выборах президентских в Москве коммунисты плюс «Яблоко», плюс Собчак, плюс не помню, кто еще, «Справедливая Россия» они получили около миллиона. Таким образом, прямые оппоненты, в Москве, значит, партия власти имеет ресурс в полтора миллиона при административной мобилизации. Оппоненты имеют миллион при своей политической мобилизации. Вот стартовая история. Давайте запомним, полтора на миллион. Переведем это в проценты. И получим 60 на 40 в Москве.
С. Бунтман
―
От списка.
А. Венедиктов
―
Нет, пришедшие, Сереж. Нет явки, забудьте списки. 60 на 40 сейчас. Вот да/нет имеется в виду. Запомним это, полтора миллиона на миллион. И посмотрим 1-го числа в 20 часов.
С. Бунтман
―
Любовь спрашивает: можно ли в Новой Москве проголосовать электронно?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Можно.
А. Венедиктов
―
У нас Троицк весь замечательным образом голосовал, ну не весь, а 10% голосовало электронно на выборах…
С. Бунтман
―
Спасибо, что вы уточнили. Орел и Белгород это воинская слава, а Курск – город-герой.
А. Венедиктов
―
Спасибо большое. Они все равно попадают в эти 28. В данном случае это важно.А.Венедиктов: С какой степенью жестокости должна поступать власть, когда происходят такие вещи?
С. Бунтман
―
Их было только 28. Давайте про Азара поговорим. А то мы не говорили.
А. Венедиктов
―
Что можно сказать про Азара. Еще раз, совершенно незаконное задержание. Там две незаконности. Незаконное задержание и незаконность осуждения. Совершенно очевидно. Это издевательство с уменьшением дней до 7-го числа. Оно издевательство. Оно незаконное, я надеюсь, что дальше адвокаты Азара пойдут в Верховный суд и ЕСПЧ. Потому что то, почему он был задержан, повторю, был задержан в личном качестве и осужден на 15 суток за дело Ивана Голунова, вернее за то, что он собирал на улице, призывал и организовывал и был заявителем уличных массовых протестов. Это раз. За то, что он представляет «Новую газету» - это два. И за то, что он вступился за так называемого омбудсмена полиции Воронцова – это три. Это полицейская история чистой воды, которая переросла в политическую. И в данном случае сторонники, скажем так, мобилизационной партии победили сторонников умиротворения, скажем так.
С. Бунтман
―
То, что не отпустили, а уменьшили на 5 суток – какое-то казуистическое издевательство.
А. Венедиктов
―
Не он являлся адресатом этого решения, а те, кто считал из той же элиты, что подогревать сейчас Москву в период эпидемии и выводить людей на продолжительные пикеты, а в конечном итоге на улицу – неправильно. Им показали, что их мнение может не быть учтено. Сначала это возникает как история полиция против Азара. Или МВД против Азара. Потом набегают политические бенефициарии. Сразу. Как с Голуновым. Сегодня на «Медузе» удивительное интервью Голунова, рассказ о том, как его задерживали. Сегодня год. Я советую вам это прочитать. Там иногда такие детальки. Вдруг я в середине интервью вижу: «Спасибо Александру Удодову, зятю Мишустина». Что ты нахмурился?
С. Бунтман
―
Я сопоставляю.
А. Венедиктов
―
Александр Удодов, который женат на сестре Мишустина. А теперь за что спасибо. Дело в том, что Голунова задержали на улице, где не было видеокамер. Специально. Не у своего дома. И единственная видеокамера, которая это зафиксировала, которая сейчас в деле и доказывает, как он был задержан – стояла на инвестбанке Удодова. И поэтому Голунов говорит «спасибо», Голунов, не я. Говорит «спасибо» Александру Удодову на его инвестбанке стояла камера, которая сейчас в деле. Почитайте, это любопытно. Я всегда говорю, что видеокамера это хорошо. А вы мне говорите, это полицейский режим, цифровой ГУЛАГ. Вот вам, пожалуйста. И теперь он стал потерпевшим. Он переведен в потерпевшие. И благодаря тому, что единственная запись видеокамеры, где хранилась больше 7 дней – это камера Удодова. Ну банка Удодова. Жизнь так поворачивается, ребята. Странно.
С. Бунтман
―
Был бы какой-нибудь хороший банк Удодова или где-то еще около Москворецкого моста.
А. Венедиктов
―
Ты что. Это цифровой ГУЛАГ. Люди гуляют по мосту.
С. Бунтман
―
Было бы у нас когда надо и поснимали бы все. Гораздо больше мы бы знали об убийстве Бориса Немцова.
А. Венедиктов
―
Это правда.
С. Бунтман
―
Дальше мы идем. Я бы хотел про Норильск спросить. У нас забавная была формулировка, а почему у нас Потанин до сих пор участвует в видеоконференциях с Путиным.А.Венедиктов: Штаты в данном случае как кривое зеркало для нашей страны
А. Венедиктов
―
Потому что он владелец, конечный бенефициарий этого комбината. Потому что он, его компания, а он как владелец ответственен за то, что произошло. Потому что он мог взять на себя обязательство о том, что «Норильский никель» полностью заплатит за все работы, связанные с ликвидацией последствий. Я напомню, что когда был разлив нефти в Средиземном море или в Атлантическом океане, очень долго бодалась компания, не хотела платить. Требовала страховые выплаты. Здесь 10 млрд. он сразу, это он, его решение. Сейчас выясняется, что этот бак, резервуар с 16-го года должен был стоять на ремонте. То есть прямая ответственность компании. Что не стоял на ремонте. Давайте дождемся. Там наш корреспондент Леша Голубев, я надеюсь, что вы его слышите. Он приедет, и, кроме того, мы, конечно, свяжемся с представителями и Потанина. И я уже связался с представителями Росприроднадзора. И мы вас будем информировать. Потому что там, видимо, есть обман Путина в том, что не докладывали. И есть и то, что экономили. Но давайте не будем никого обвинять заранее. Дадим слово тем, в том числе, Сереж, кого обвиняют. Потому что мне сильно не нравится: вы зачем позвали Шапошникова. Слушайте, человеку предъявлены серьезные обвинения. Он должен молчать? Ему не надо давать слово? Мы не готовы слушать его версию? Даже если вам кажется, что он неубедителен. Но чтобы сказать, что он неубедителен, надо сначала дать ему слово, а не затыкать рот. Это подход «Эха» к ситуации «Норильского никеля». Сейчас Леша вернется, привезет телефоны, я Владимира Олеговича, наверное, смогу и так достать, если он захочет дать интервью. Но, конечно, мы должны таким же образом, как разговаривали с Шапошниковым, разговаривать с Потаниным. И с местным МЧС, которое не сообщило в Москву вовремя. Или не сочло нужным это делать. Конечно, это надо делать, безусловно. Для этого пресса и существует. Собственно, благодаря местной прессе сначала все это и стало публичным. Местной прессе. Первые пошли оттуда. Как говорит Путин: «Вы что, хотите, чтобы мы из соцсетей узнавали?» Да! Из соцсетей. Потому что пока ваши полковники, генералы и губернаторы вам напишут, пройдет три дня. Да, из соцсетей, Владимир Владимирович. Именно из соцсетей. И скажите спасибо этим соцсетям наконец-то. Наконец-то вы поняли, для чего они нужны.
С. Бунтман
―
Настойчивый вопрос.
А. Венедиктов
―
Сереж, у нас новости.
С. Бунтман
―
Да, через 5 секунд новости. А через 5 минут будет настойчивый вопрос.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Приглашаю, в 15.05 будет передача про Пресненский район. И кстати мы будем разыгрывать несколько комплектов pdf. Так что присылайте электронные адреса. Pdf. трех журналов «Мой район». Первые, которые у нас выходили. Это Хорошевский, Дегунино и Кузьминки.
А. Венедиктов
―
По-моему, Хамовники.
С. Бунтман
―
А я сказал что?
А. Венедиктов
―
Хорошевский.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Все просто ищут, где взять. Выигрывать и pdf.. Электронные версии.
С. Бунтман
―
Да, уже мы можем год спустя разыграть совершенно спокойно. Так что слушайте передачи через полтора часа. Так вот, настойчивый вопрос человеческий. Как во всей этой ситуации Никита поживает Белых. Что-нибудь известно о нем?
А. Венедиктов
―
У Никиты через неделю день рождения – 45 лет. И мы его поздравим. Он отбывает срок. Так и другие заключенные. Мы находимся в контакте и с ним, и с его адвокатом. По-прежнему считаю, что этот процесс был инспирирован и неправомерный был приговор. Я по-прежнему так считаю. И Никите всяческую поддержку. И когда он выйдет, захочет поработать с вами, с аудиторией «Эха» - он получит эфир.
С. Бунтман
―
Поедем-ка мы в Америку.
А. Венедиктов
―
Господи, боже мой.
С. Бунтман
―
Да, уже достаточно долго идут и беспорядки и протесты. И дискуссия по их поводу.
А. Венедиктов
―
Мне кажется, что дискуссия важнее, чем все это. Мне кажется, что дискуссия, которая разворачивается в общественном пространстве и в том числе на сайте «Эхо Москвы» и в эфире «Эхо Москвы», она гораздо важнее, уж извините меня, того, что там происходит. Дискуссия о расизме. Расизме институциональном и бытовом. И мне кажется, что это выявилось в истории с гибелью Флойда и массовыми беспорядками и массовыми протестами. Я с большим удовольствием читаю все, что по этому поводу пишут разные люди про разное. Потому что расизм существует. Он не придуман. Он существует в нашей стране. Меня Америка в этом смысле меньше волнует. И если перевести то, что случается там на то, что случается здесь, мне кажется, что это интересно. Например, мне показались очень интересными размышления Константина Сонина о протестах. Что в Америке протесты и революция - это часть культуры. А у нас протесты и революция – это негативные. В общественном сознании. Америка возникла в виде протеста. И любой протест это поддержка общества, потому что это форма общения с правительством. Законная форма. Протест – это неотъемлемое право, такое же, как дышать. Протест человека, протест части общества или всего общества. Мне кажется, что разница между обществами это самое интересное, что может сейчас произойти. А говорить уныло банальности типа того, что там ну, например, я для себя, Сереж, с изумлением узнал, что шеф полиции Миннеаполиса он черный. С 17-го года. Он черный.А.Венедиктов: Есть мало вещей, которые я не могу откомментировать. А тут не могу
С. Бунтман
―
Почему это было удивлением для тебя?
А. Венедиктов
―
Потому что Миннеаполис, белые полицейские, то есть это расизм этих полицейских. Давай вернусь к этому случаю. Если брать кейс этого Флойда, у него действительно очень плохая кредитная история. Он был много раз преступником. Совершал преступления и так далее. Но когда его задерживали, он не убегал и не сопротивлялся. То есть применение вот такого насилия, когда он 8 минут лежал на земле с придавленной шеей коленом полицейского. Одним, а еще трое стояли вокруг. Белые все. Понимаете, если бы он убегал или сопротивлялся. То есть это необоснованная история. Но при этом начальник этих полицейских он черный. То есть это для меня история в этом городе не институционального расизма, а бытового. Вот если говорить об этом кейсе конкретно. О кейсе Флойда. Он уже три года шеф полиции. Этот парень. С очень изумительной фамилией, опять забыл, как его и изумительным именем. То есть на самом деле каждый кейс, он достаточно сложен. И история очень интересная о том, как Андрей Илларионов, я не очень люблю его длинные посты, не всегда дочитаю до конца. Но сейчас пост, где он разбирает историю преступности и статистики. Он очень силен в статистике. Андрей Николаевич разбирает, как правильно смотреть на статистику с моей точки зрения убедительно. И, с моей точки зрения, убедительно он описывает через статистику процессы, которые идут в Америке по поводу расизма вообще. Не только античерного скажем так. Мне кажется, что это тема, которая каким-то боком касается и нас. И нашей страны. Об этом написала в своем Telegram-канале Маргарита Симоньян. Которая написала о том, что всю жизнь ее называли «черножопой». Об этом написала наша бывшая сотрудница Эвелина Геворкян. О том, как она поехала в Зимбабве. Здесь она была черной, а там она белая. То есть на самом деле это очень интересная сущностная дискуссия, ее как-то надо развернуть на «Эхе» уже в очном режиме. Еще не знаю, как и с кем. Но с умными людьми, безусловно. И, конечно, надо отделять протесты от мародерства, понятно, что они смыкаются. Но я вам напомню, что когда прошлой осенью «желтые жилеты» и весной и летом были во Франции, Франция тоже страна протеста. Наследники революции. Те наследники американской революции. Как потом появились банды мародеров. Да, но они шли как бы с боку протестующих. Иногда были частью протестующих. А затем на этом деле еще мародерничали. То же самое происходит там. И это надо разделять в голове. Но не всегда удается. И как должна поступать с какой степенью жестокости власть, когда происходят такие вещи? Это наша дискуссия публичная с Собяниным: были ли массовые беспорядки в Москве. Есть же определение. И уровень жестокости власти как реакцию, а не как реакция на выдуманные массовые беспорядки.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста…
А. Венедиктов
―
Мне кажется важно для нас с вами это обсуждать публично.
С. Бунтман
―
Важно. Но еще такая вещь. Роль главного начальника президента Трампа. Его высказывания, его позиция.
А. Венедиктов
―
Я здесь абсолютно на стороне генерала Мэттиса, «бешеного пса». У нас на сайте опубликовано его выступление. Это бывший министр обороны США. Трамповский министр обороны. И бывший начальник, в Афганистане он служил. Где он сказал важную вещь. Президент Трамп – единственный президент, который разделяет американцев. Не объединяет народ, а разделяет его сознательно. Ну почитайте сами. Я хочу еще раз напомнить, я знаю, что уже говорил это. Меня в свое время поразило выступление президента Обамы в начале его срока. Это был у нас типа 2009 год. Он, выступая где-то, сказал, что миллионы людей, я еще раз процитирую: «Миллионы американцев вышли на улицы против войны в Ираке. И я был вместе с ними. И это были настоящие патриоты Америки, которые не хотели, чтобы их страна втягивалась в позорную войну. Но миллионы людей американцев, наших сограждан вышли на улицы, поддерживая нашу войну в Ираке. И это тоже были патриоты Америки, они так видели защиту своей родины. Мы все патриоты Америки. И те, кто выходят за войну в Ираке и кто выходит против войны в Ираке. Потому что мы искренне верим, что таково будущее нашей страны». Вот президент, который объединял страну, несмотря на раскол по поводу войны в Ираке. Трамп делает все наоборот. И он заплатит эту цену на выборах. Он может выиграть. Теперь стало очевидно, что выборы пройдут вовремя - 3 ноября. Потому что снимают ограничения всяческие. И стало очевидно сегодня, что противником Трампа будет Байден, который сегодня набрал необходимое количество голосов делегатов. Среди демократов. Теперь важно, кто у Байдена будет в связи с пандемией, с этими беспорядками и протестами, я разделяю их, будет вице-президентом. Кандидатом в вице-президенты. Но вот на сегодняшний день Трамп, занимая такую позицию, разделяющую, да, он свой электорат, своих собирает, но при этом что интересно, Сережа, в двух штатах, которые последнее время бесконечно голосуют за республиканцев, неважно, Трамп это или Буш, Флорида и Техас. Во Флориде Байден опережает на 4 пункта Трампа. А в Техасе, который всегда на 10 опережал со времен, последним демократом там был, по-моему, Линдон Джонсон. Они равны. И в тех штатах, которые Трамп выиграл три года назад, четыре года назад в спорных плюс-минус, он начинает проигрывать. Он заплатит цену. Он может быть переизберется, еще сколько месяцев. Еще может много что случиться. Опять начинает сокращаться безработица в штатах. Штаты выходят из той депрессии, в которую они попали во время пандемии. Но, тем не менее, этот раздел виден. Я с Мэттисом согласен. Это важно для нашей страны. Поэтому Штаты в данном случае как такое кривое зеркало для нашей страны. Мне менее интересны Штаты, нежели интересна моя страна…
С. Бунтман
―
Я хотел спросить насчет разделять. Скажи, пожалуйста, решение мэра Ричмонда о том, чтобы демонтировать памятники генералу, памятники в центре города на аллее. Памятники южанам лидерам. Это тоже разделение. Вроде бы примирились. Вроде бы завершили гражданскую войну.
А. Венедиктов
―
Не могу, Сережа, залезть в голову американцев и их видение проблемы. Не знаю, как к Вирджинии складывается политическая обстановка. Я напоминаю, что избираться будут все палаты представителей. И губернаторы, и треть сената. Поэтому вполне возможно, что посчитали, провели опросы. Они же помешаны на опросах. Не такие как у нас опросы, которые можно нарисовать. А там глубокие многоцелевые опросы. И если мэр, которому переизбираться, например, он 1 июля должен объявить о сносе памятника лидерам конфедератам. Это внутриполитическая история. Памятники – это всегда средства внутриполитической борьбы. Очевидно. Для меня очевидно.
С. Бунтман
―
Демонтаж памятников…А.Венедиктов: Все губернаторы понимают, что парад для Путина принципиальная вещь
А. Венедиктов
―
Это средство политической борьбы.
С. Бунтман
―
Это обострение.
А. Венедиктов
―
Нет, это просто, если для того чтобы выиграть выборы, нужно разбить парк, я разобью парк. А если для того чтобы выиграть выборы нужно снести памятники – я снесу памятники.
С. Бунтман
―
А если надо разбить окно, то я разобью окно.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
О демократах. Совершенно уже не кандидата и даже не потенциального. О Берни Сандерса было много всего сказано.
А. Венедиктов
―
Не следил.
С. Бунтман
―
То есть уже совсем не интересно.
А. Венедиктов
―
Нет, я просто не следил. Я в американской политике следил за Байденом, хватит ли ему здоровья и за протестами и мародерами. Больше ни за чем. За Украиной не следил. Здесь внутри у нас происходит столько, я просто не успеваю.
С. Бунтман
―
Хорошо. Про внутри. Предложение депутата Журавлева отменить решение второго съезда народных депутатов РСФСР, которое признало несостоятельными и осудило договоренности Советского Союза и Германии 23-го…
А. Венедиктов
―
Он попадает, у него, правда, депутатская неприкосновенность, но, на мой взгляд, он попадает под статью о глорификации нацизма. Потому что он таким образом поддерживает не только Сталина, но и Гитлера в его внешней политике. Мне кажется, что это предложение нуждается в пристальном внимании Генпрокуратуры.
С. Бунтман
―
Там есть второе предложение, где нельзя сравнивать сталинизм и нацизм.
А. Венедиктов
―
Нельзя сравнивать круглое и черное. Я же не про это. Мы же про документ, Сереж. Ну что мы все эти их выкрики будем обсуждать. И нельзя упоминать Бога всуе. Хорошо.
С. Бунтман
―
Нельзя.
А. Венедиктов
―
Что, нельзя сравнивать, нельзя говорить, что нацизм хуже сталинизма? Это же следствие сравнения. Вы что себе позволяете. Вы что себе позволяете, господа депутаты. Нельзя сравнивать.
С. Бунтман
―
А глядишь, и пройдет такое дело.
А. Венедиктов
―
Сначала пройдет, потом отомрет. Много чего принятого в этом году – отомрет. Не удержится. Это при нашей жизни уже было и при нашей жизни еще будет.
С. Бунтман
―
Думаешь, в эту пору прекрасную жить доведется тебе и мне.
А. Венедиктов
―
Мне доведется.
С. Бунтман
―
А мне?
А. Венедиктов
―
А откуда я знаю.
С. Бунтман
―
Алеш, ну что это такое. А мне. Чего ты меня списал. Уже списал.
А. Венедиктов
―
Ну, хорошо, ну пусть и тебе. Достанется кусок пирога.
С. Бунтман
―
Скажи что-нибудь про ситуацию в Беларуси. Елена Кругликова спрашивает.
А. Венедиктов
―
Не знаю, мы сейчас будем давать слово кандидатам в президенты в Беларуси. Тоже не следил. Например, для меня интересно, а приедет ли 24-го Александр Григорьевич Лукашенко на парад. Приглашение направлено. Будет ли это таким продолжающимся противостоянием. Или, воспользовавшись этим, чтобы встретиться с Путиным, снять это противостояние. Давайте посмотрим.
С. Бунтман
―
Да. А вот здесь князь Ольгерд спрашивает в чате: «Расстроится ли Путин, если Лукашенко не приедет».
А. Венедиктов
―
Я думаю, что да. Потому что Путин позиционирует себя в условиях парада как победитель в Великой Отечественной войне. И соответственно он как лидер бывших республик Советского Союза и лидер стран победительниц. Поскольку Советский Союз, Россия читай лидер победителей. Но Путин лидер, понятно, что Беларусь, которая понесла огромные потери, там четверть населения или треть населения, самая партизанская область я бы сказал тогда была. Конечно, она входит в число стран победительниц. Без всякого на то сомнения. И жертв, и победительниц. Поэтому, конечно, расстроится.
С. Бунтман
―
Премьер Японии не приедет, почему. А вы как думаете?
А. Венедиктов
―
Это вопрос к послу Японии.
С. Бунтман
―
Здесь еще про Беларусь спрашивают. Лукашенко провел парад 9 мая и ничего.
А. Венедиктов
―
А мы не знаем, чего или ничего. Я не вижу статистики, достойной доверия.
С. Бунтман
―
Еще был вопрос. Два ориентира на другой стороне подходов к коронавирусу. Это Беларусь и Швеция.
А. Венедиктов
―
Вот, пожалуйста, шведский главный эпидемиолог, который был сторонником, которого слушали власти, власти слушали, что просто должны переболеть. Признал ошибку тактики. Мы об этом говорили. Правительство назначило комиссию по расследованию. Не уголовную, парламентскую, правительственную комиссию. И мы видим, как действительно у шведов сейчас точно не помню, по-моему, 4,5 тысячи погибших на 10 миллионов населения. Это очень много. Эта тактика оказалась неверной. Так же как тактика поначалу это была и британская тактика. Оказалась неверной. И верной оказалась у тех стран, которые быстро применили социальное дистанцирование. Я не буду сейчас говорить, как лечили, какие лекарства. Какие запасы. Вот там, где было сразу принято решение и довольно жесткое, я бы сказал авторитарное о социальном дистанцировании, там мы видим уровень смертности меньше, чем в других странах, скажем. И даже если мы посмотрим опять Москву, я вам напомню, что я вообще говорю про уровень смертности, я не говорю про уровень заболеваемости, который непонятен. Уровень смертности в Москве - нельзя проститься с человеком, если нет справки из ЗАГСа. В Дагестане можно, в Москве нельзя. И по Москве если говорить, где сразу было принято решение и я буду его поддерживать всегда и буду за это хвалить Собянина и вообще на страшном суде Сергею Семеновичу в плюс, может быть, зачтется только одно: 65+ под замок. Извините за грубость. Вот с точки зрения того, что он сделал, и даже когда оппонент власти ладно, давайте так, Сергей Гуриев говорит, что Собянин спас сотни жизней, вы не поверите мне, давайте вы поверите премьер-министру президента Навального. Сергею Гуриеву. Так вот, это правда. И поэтому в Москве я вам сейчас скажу про смертность, в Москве за апрель плюс 18% всей смертности превышение. Плюс 18-19%. Теперь что касается мая. У меня нет цифр еще окончательных. Но что есть. Есть средняя смертность в Москве за предыдущие 5 лет – 10 тысяч. 9,996, по-моему. Запомните, запишите. И есть количество погибших формально от коронавируса – 1800. Надо теперь смотреть превышение. Я думаю, что в понедельник-вторник получим это превышение, на сколько процентов. Будет больше. И об этом Собянин говорил, потому что волна накрывала с конца апреля-мая, она будет больше. Я думаю, что будет тысяч 4-5. Это на 40-50% превышение. И это будет повторять рекорд августа 2010 года. Когда были пожары под Москвой, когда люди задыхались. В 2010 году – 15 тысяч в августе было погибших в Москве. Умерших от всего. Вот мы это ждем. Но социальное дистанцирование. Собственно говоря, почему оно не снимается в том виде – боится. Да, можно сказать: да, Собянин трус. Он боится снять, потому что боится новой вспышки. И мы понимаем, как политически его гнут и как снизу мы ее гнем. Нам надоело сидеть, это правда. А сверху гнут, потому что нужно проводить 12 июня – день России, парад, голосование целую неделю. А он боится. И вот и вся история. Но то, что социальное дистанцирование, возвращаясь к Швеции и Белоруссии, это был единственно доказанный способ уменьшить смертность, заболеваемость и смертность – это факт. Это никто уже не оспаривает. Ни шведы, ни белорусы. Никто. Даже бразильцы не оспаривают.
С. Бунтман
―
В Греции вы пишете, там же было социальное дистанцирование.
А. Венедиктов
―
Конечно. Пархом сидел под замком. Пархоменко на островке. Да, было. Но я жду превышения смертности. Я не жду, сколько умерло от коронавируса. Я жду превышения смертности по странам за 5 лет. И мы это все увидим. Потому что мы в середине, мы не знаем результата. Весь Шенген сидел на социальном дистанцировании. Кроме Швеции. Кто-то раньше, кто-то позже.
С. Бунтман
―
Здесь приводят цифры. Правильно, всего 3 тысячи заразившихся и 180 умерших на 10,4 миллиона человек.
А. Венедиктов
―
Хотелось бы превышение посмотреть. Умерших от коронавируса и у нас в Москве было 636 в апреле. Не так много. А потом выяснилось, что в три раза больше превышение. 1800. Так что давайте с цифрами аккуратненько.
С. Бунтман
―
Да, все время надо сравнивать. Потому что…А.Венедиктов: На страшном суде Сергею Семеновичу в плюс, может быть, зачтется только одно: 65+ под замок
А. Венедиктов
―
В абсолютных цифрах сравниваем.
С. Бунтман
―
Ну что, подытоживаем. У нас прошла программа. Я вас приглашаю в 15 часов 05 минут на нашу новую передачу…
А. Венедиктов
―
Будем разыгрывать pdf журналов.
С. Бунтман
―
Да, районные журналы. И готовьтесь, листайте литературу…
А. Венедиктов
―
Неважно, где вы в Москве или нет. Потому что журналы «Мой район» не продаются.
С. Бунтман
―
Вообще.
А. Венедиктов
―
Мы не имеем право продавать. Но имеем право проигрывать pdf. Ровно вчера получили такое право. Поэтому играем.
С. Бунтман
―
Да, я вас жду в 15.05. Спасибо.