Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-05-09
С. Бунтман
―
Добрый день всем. «Будем наблюдать». Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Всех с праздником, всех с Днем Победы.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Ну что ж, мы с Дня Победы и начнем. И с Дня Победы на государственном уровне. Были разнообразные высказывания, особенно в интервью у президента Путина.
А. Венедиктов
―
Были, да. Он повторил те высказывания. Собственно, никто, я думаю, что среди нашей аудитории, во всяком случае, не отрицает, что это великий праздник. Я имею в виду День Победы, 9 мая 45-го года. Хотя, ты знаешь, я тут обнаружил одну интересную штуку. Это я всё в связи со 2 и 3 сентября, с указом. Ты знаешь, когда была закончена война между Советским Союзом и Германией указом Верховного Совета?
С. Бунтман
―
Нет, не знаю.
А. Венедиктов
―
Я тебе скажу когда.
С. Бунтман: В 55
―
м?
А. Венедиктов
―
Да. 25 января 1955 года. Что б нам тогда не перенести на 25 января праздник, как мы перенесли на 3 сентября?
С. Бунтман
―
Алеша, холодно.
А. Венедиктов
―
Не, это просто еще раз показывает отвратительную, лицемерную и лживую историю с 3 сентября, ссылаясь на указ Президиума Верховного Совета. Ну вот вам еще один указ – 55-го года об окончании войны Советского Союза с Германией. С какой Германией, ГДР или ФРГ, не очень понятно. Было две Германии к этому времени. Ну, неважно. Важно, что 9 мая – действительно самый важный праздник для мира. 8 и 9. Вот тут нормально, что на два дня распадается…
С. Бунтман
―
Да ради бога.
А. Венедиктов
―
…Потому что окончательно капитуляция была подписана в 23 часа 8 мая по среднеевропейскому времени. В Москве это был час ночи 9 мая. Поэтому здесь какие могут быть разногласия? Но, на самом деле, очень важный праздник. Огромная цена Победы. Победы с большой буквы. И конечно, мы всех поздравляем. Всех тех, у кого служили или работали в тылу. Это, значит, всех.
С. Бунтман
―
Это всех. Совершенно неважно, служил, не служил у кого-то. Это праздник всех.
А. Венедиктов
―
Я в 80-м году, когда пришел в школу, свои 4-классников – некоторые помнят те, кто слушают – как раз мы начали такой «бессмертный полк» в 1980 году. Там рассказы по истории СССР, война. Я говорю: «Что учебник? Расскажите про свои семьи времен войны». Это 80-й год, еще были многие живы. И родители потом на родительском собрании говорили, заставили копаться в архивах. 4-классники, да. Такие докладики, я бы сказал. Приходили ко мне и говорили: «А вот у нас семья была в эвакуации». Я говорил: «Вот подробнее. Вообще не знаем про это ничего». И мы там всю 4-ю четверть, по-моему, 81-го года делали такие рассказы. В каждой семье причастный к войне был. Ну вот.Поэтому да, большой праздник. И, к сожалению, коронавирус не дал возможность и не дает возможность отпраздновать со своими пожилыми, совсем пожилыми родственниками. Ну, ничего. Отпразднуем.
С. Бунтман
―
Я надеюсь, что мы это переживем. Да, конечно, как праздник стал в 65-м году. Только Хрущев уже не был – я здесь отвечаю в чате – руководителем страны.
А. Венедиктов
―
Брежнев ввел. Вернул.
С. Бунтман
―
Да, Брежнев. 65-й год, 20-летие Победы, все молодые, очень многие живы, кто пережил войну. И это вообще было потрясающе. Я это очень хорошо помню. Зачем Путину понадобилось опять пинать Польшу?
А. Венедиктов
―
Ну смотрите, он же собирался написать большую статью про это дело. И, видимо, не до того сейчас. Но что значить пинать? Он повторил все то, что он сказал. И опять те люди, которые писали ему или клали справки, я уж не знаю, опять они обмишурились. Вот все-таки троечники, они троечники и есть.Дело в том, что Польша признала свою ответственность за то, что у Чехословакии она оторвала в 38-м году целую область. Два президента, один коммунистический, тот самый Войцех Ярузельский, а другой антикоммунистический – Лех Качиньский, они два раза извинялись. Последний раз это было, по-моему, в 2009 году. На Вестерплатте выступал президент Польши и сказал: «Это наш грех, который нам никогда не искупить – вот то, что мы участвовали отрыве Чехословакии». Чего еще?
С. Бунтман
―
Это было в 2009.
А. Венедиктов
―
В 2009, да. Я что-то другое сказал?
С. Бунтман
―
Мне показалось, в 1999.
А. Венедиктов
―
Нет. Он был президентом в 2009. То есть здесь есть фактическая ошибка. И тут очень важно, конечно, понять, что… Я, например, в своих словах всегда говорю о вине Германии. Конечно, фашистская Германия была единственно виновата в том, что она начала Вторую мировую войну 1 сентября 1939 года. Это единственный виновный. Но я еще говорю об ответственности разных стран, с разной долей ответственности. И тут, конечно, и так называемые умиротворители Германии в 30-е годы – и английское правительство во главе с Чемберленом, и французское правительство во главе с Даладье – несут свою долю ответственности за то, что они пытались умиротворить Гитлера.А.Венедиктов: В администрации президента слишком розовый взгляд на статистику, которую поставляют регионы
Но надо сразу сказать, что эти люди презираемы в своей стране историей. Они не являются национальными героями. Национальными героями являются люди, которые заняли другую позицию – Черчилль, который возглавил правительство после Чемберлена. Уже в 40-м году его правительство денонсировало Мюнхенские соглашения официально, признало их ничтожными. И он, кстати, будучи членом парламента, тогда еще он выступал против Мюнхенских соглашений. Во Франции – де Голль. Его Комитет национального спасения, свободной Франции признал ничтожными Мюнхенские соглашения, по-моему, в 42-м году, когда и был, собственно, создан. Или в 43-м, не помню. В первый год своего создания.
То есть, на самом деле, ответственность этих правительств, именно правительств, а не стран, которые были сметены и сменены – это очень важная история. И да, действительно, Советский Союз признал ответственность свою за подписание с Гитлером секретных протоколов. Это правда. Путин об этом напоминает. Ну да, ну признали и хорошо. Сам Путин про это говорил, что это ничего не дало. И дальше всё остальное – исторические фантазии о передышке.
Мы в своем журнале в мартовском номере в «Дилетанте» опубликовали, что за эти полтора года после подписания получила Германия и что получил Советский Союз. Германия выиграла больше. Ей передышка дала больше по форматированию армии, по созданию танковых армий, самолетов, по получению полезных ископаемых, по увеличению количества рабочей силы в связи с захватами другими. Поэтому это была, безусловно, ошибка. А на самом деле – преступление, потому что эта вещь была документом, который делил Восточную Европу. Как вы хотите, чтобы наследники тех, кого делили, относились к тем, кто делили?
Мне кажется, что здесь просто нужно очень внимательно смотреть документы и хронологию, и хронографию, и просто понимать последствия тех событий, которые были. Последовательность и последствия. По-моему, это совершенно очевидно. А то, что фашистскую Германию и ее союзников победила антигитлеровская коалиция – СССР, Великобритания, Соединенные Штаты Америки, Франция, да и много других стран, на самом деле, – 57 их, по-моему, – которые потом учредили ООН…
Мы просто не очень хорошо знаем, вообще не знаем о театре тихоокеанском военных действий, об африканском театре военных действий. Да, конечно, основной удар на себя принял Советский Союз и по жертвам.
Но вот вопрос. А могло быть жертв меньше. В чем цена? И когда мы смотрим первый год войны, когда мы смотрим эти безумные котлы, в которые попадали сотни тысяч бойцов Красной армии… Суммарно, как вы знаете, пленных было от 4 до 6 млн (или от 3 до 5 млн, я сейчас не помню, по разным подсчетам). Миллионы пленных. Это почему оно так случилось?
И, кстати, сейчас очень интересно, Серёж, во Франции разворачивается дискуссия не историческая на страницах газет – близится 80-летие позорного поражения Франции. И там возвращаются к вопросу, почему так случилось, почему французское правительство так себя вело, какую несет ответственность, внимание, французское правительство за поражение Франции, за потери Франции, за потери французской армии, за многотысячных пленных, за прорыв линии Мажино. Какую несет ответственность германское правительство понятно – они агрессоры.
С. Бунтман
―
Понятно. А здесь правительство и генералитет. И при всех усилиях выправить премьер-министра Рейно …вот герой, кстати говоря, сопротивления Франции на самом начальном этапе… и попытки Даладье свою осознанную вину каким-то образом здесь загладить. Это очень тяжелая история.
А. Венедиктов
―
Я другое имел в виду. Я имел в виду, что люди говорят о доле ответственности своего правительства.
С. Бунтман
―
Именно. В первую очередь.
А. Венедиктов
―
Германия – все понятно. Они агрессоры и фашисты. Это понятно и это никто не перепишет. Но могла ли Франция сопротивляться, воевать по-другому, больше, иначе? Могла ли Англия сопротивляться? Могли ли Штаты? Мог ли Советский Союз в 39-м году по-другому? Это тема внутренней дискуссии, и она должна вестись.
С. Бунтман
―
И она ведется.
А. Венедиктов
―
Не снаружи, а внутри страны.
С. Бунтман
―
Она ведется в таких странах. К тому, что ты сказал сейчас про Францию, она ведется в Бельгии – 70 лет там бешеная дискуссия о том, как себя вело бельгийское правительство, в Нидерландах, которые профукали танковый прорыв. Есть ответственность правительства, есть ответственность командования. Все время об этом говорится.
А. Венедиктов
―
Но это и не только военное. Я хочу еще раз подчеркнуть, как себя вели до начала войны. Политическое. Где эти люди, что эти люди и как к ним относятся в их странах. Поэтому на себя надо быть обратиться. Да, может быть, не в День Победы. А может быть, и в День Победы. Может быть, это та самая история. И когда мы заводили, помните, программу «Цена победы», уж сколько лет она, мы на год ее завели. А потом стали вскрываться такие пласты, такие пласты. И тем, кому хочется знать, а не только визжать (с разных сторон), те должны читать документы, наблюдать документы.Вот я не знал о том, что вот этот указ был в 55-м году. Я готовился к сегодняшней передаче и набрел совершенно случайно.
С. Бунтман
―
Я просто с этим как-то ознакомился. Когда изучал вот это налаживание между Аденауэром тогда и Хрущевым в 55-м году, и на это наткнулся тоже. Это поразительная совершенно история. Да, кстати, об открытии Америки. Вот здесь есть факт открытия Америки неожиданного, что первая капитуляция была подписана на Западе 7-го – 8-го и генерал Суслопаров.Да, это мы прекрасно знаем. Но как-то, извините меня за такое выражение, не западло было генералу Эйзенхауэру подписать капитуляцию и на Востоке, и на Восточном фронте. И тогда это как-то никого не волновали вот эти западная капитуляция и общая капитуляция потом торжественная в Карлсхорсте была сделана. Никого из союзников, включая и нас, и британцев, и всех остальных, никого это абсолютно не волновало.
Мы продолжаем. Сегодня пролетели самолеты. Будут салюты.
А. Венедиктов
―
Будет салют.
С. Бунтман
―
Да, будет салют в Москве.
А. Венедиктов
―
Приказом Министерства обороны в 22 часа. Еще раз напомню, что решение о салютах принимает федеральная власть. Так на всякий случай. Просто на всякий случай. Для точности. Решение о салютах принимает центральная федеральная власть, а не мэры городов.А.Венедиктов: Нужно договориться обществу о том, что вы называете эффективной работой властей с эпидемией
С. Бунтман
―
Да. Совершенно верно. И вот здесь теперь о региональных властях и о нашей нынешней ситуации. Давайте-ка мы перейдем к продолжению режима, продолжению карантина.
А. Венедиктов
―
Подожди. Про Тверь, Серёж. Извини.
С. Бунтман
―
Да. Примыкает к этому, конечно… Абсолютно меня выбило тогда это сообщение, хотя никакой сенсации по нашей ситуации в том нет, что в Твери сняли две таблички.
А. Венедиктов
―
Да. Вчера Сергей очень долго про это говорил.
С. Бунтман
―
Пархоменко, да.
А. Венедиктов
―
Да, Сергей Пархоменко. Поэтому я не буду к этому возвращаться. Ну позорище. И понятно, что это делалось с одобрения и тверских властей, и тверской областной администрации, и губернатора Рудени. Давайте запомним эту фамилию. Вот этот человек ведет себя, как сподвижник Гитлера. Он пытается вот то, что уже признано Советским Союзом, факт… Он создает фейк-ньюс, что этого не было. Было. И вот господин Руденя своими поступками заглаживает преступление. Я просто должен сказать, что он соучастник этого преступления тогда. Я имею в виду тверского губернатора.Теперь что касается этой истории. Посмотрите, у Пархоменко подробно всё описано. Но есть один элемент интересный. Дело в том, что в этом представлении прокуратуры о том, что, мол, здание не то, документов нет на эти таблички, никто за ними не ухаживает и так далее, такой бред, бред, бред – он в Твиттере есть этот документ и, может, у нас на сайте его повесим – есть совершенно фантастическое признание о том, что в тверском Архиве хранится 60 тысяч дел на эти события. Они хранятся там. Они всегда говорили, что их там нет. Они всегда говорили: «А мы не знаем, где эти дела на расстрелянных». А там в этом представлении прокуратуры написано. А, 60 томов, извините.
С. Бунтман
―
60 томов.
А. Венедиктов
―
И там написано, что вот они исследовали эти 60 томов. Это материалы «троек», это материалы приведения приговоров. Поэтому все родственники, как справедливо указывает Денис Карагодин, который этим занимается беспрестанно, сейчас будет написано, как родственники, потомки погибших там в Твери по расстрелам, по «тройкам», по приговорам могут затребовать эти документы. Проговорились, умники.
С. Бунтман
―
Спасибо.
А. Венедиктов
―
Да, спасибо вам. Вот если они сами их сейчас не начнут срочно уничтожать… Но поскольку представление прокуратуры от октября 19-го года… Это Архив ФСК (Федеральной службы контрразведки). Почему-то они так это называют. Даже не ФСБ, а ФСК. Ну, найдут. Так что иногда неуклюжие действия некоторых представителей властей ведут и привлекают внимание к совсем другим более важным, я бы сказал, вещам. Ну а так накануне Дня Победы это скрутить – это святое дело.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Причем скручивали не власти, а какие-то посторонние люди, говоря о том, что они выполняют представление прокуратуры от ноября 19-го года. Власти-то не скручивали, но, конечно, способствовали, тут даже сомнения нет. Стали соучастниками этого преступления.
С. Бунтман
―
Именно. Подельники. Да. Давайте, дорогие друзья, мы сейчас с вами перейдем. Да, о Дне Победы. Спасибо вам, Антон Щербаков, который запомнил, когда я рассказывал, как в Москве на моих глазах в одном из баров замечательно была истинная совершенно минута молчания, когда все прекратилось и все сами по своему быстро хлопнули рюмку водки, помолчали. И это было без всякой помпы. Причем там были иностранцы, кто угодно. Спасибо, что вы это запомнили.Мы переходим к мерам, которые будут начиная с 12 числа. Карантин продолжается. Какие бы ты отметил нюансы и изменения здесь в режиме?
А. Венедиктов
―
Первый, конечно, это так называемый масочный режим. Он реально во многих странах вводится при ослаблении карантина. Я просто обращал внимание, что в момент локдауна или вот этих карантинов, запретов, самоизоляции, называйте как хотите, требования ношения масок не было ни в одной стране. Ну, может, где-то были, но в общем не было, в Европе не было. И вот как только начиналось ослабление карантина с правом выхода на улицу, рабочие и прочее, вводился обязательный масочный режим с большими штрафами (300 евро, 600 евро).А.Венедиктов: Из этой эпидемии нынешняя команда мэра Москвы выйдет потрепанной
Ношение маски в общественных местах, имея в виду прежде всего а) общественный транспорт и б) общественные места, типа магазины, клубы и так далее. Всюду, где есть люди. На улице – где-то вводится, где-то – нет. То есть, еще раз, как только ослабляется локдаун, домашний карантин, страны вводили масочный режим с разной степень жестокости. Поэтому это абсолютно нормальная история.
Мне непонятна история – я пока не получил разъяснений и вы, наверное, тоже – нужно ли просто носить маски на улице, если вы идете по пустой улице. Ну, по логике – да. Но по указу – нет. Но вот пока непонятно. Все-таки должно быть четко прописано, на мой взгляд, где это носить. Это раз. История, которая мне кажется важной.
Вторая история мне кажется важной – это распространение масок. Я сейчас не говорю, они эффективны, неэффективны, от чего эффективны. Мы смотрим на указ. Понятно, что где-то маски должны раздаваться. Ну вот если бы открыли школы, скажем, было бы очевидно, что маски надо раздавать на входе в школу. Ну, очевидно. Где-то могут продаваться. Себестоимость масок, если я правильно понимаю, которые привозят в Москву – 26 рублей 40 копеек. Себестоимость с учетом привоза. Почему крупные магазины не хотят их закупить и раздавать их бесплатно, я не понимаю. Они готовы их продавать. Но тем не менее.
В Австралии раздают бесплатно, в Канаде раздают бесплатно. А где-то продают. Но тем не менее опять должен быть регламент, потому что люди должны знать. Это маски одноразовые. Это значительные траты для семей со скромными доходами. Поэтому вещь важная. И не прописано, где маски должны быть бесплатные и где маски должны быть платные. Перчатки – то же самое.
Мы видим, что в метро постепенно нарастает, ставят автоматы для продажи. Маска плюс перчатки – 50 рублей. То есть маска – 30 рублей (это эти 26,40 плюс накладные расходы и так далее). Вот 30. Наверное, можно в Москве делать их дешевле раза в 3, я бы сказал. Но для этого нужно реально экономить на перевозке, на таможне. Это всё стоит. Ну хорошо, есть остановка автобуса. Человек идет по улице без маски. А в автобусе он должен быть в маске. А где он ее возьмет заранее? Должны быть точки выдачи или продажи. Это вопрос большой логистики.
С. Бунтман
―
В транспорте продается.
А. Венедиктов
―
Ты зашел в автобус уже, Серёж.
С. Бунтман
―
Там продают водители.
А. Венедиктов
―
Серёж, ты зашел в автобус уже без маски. Уже бессмысленно. Ты уже зашел и чихнул. Нет, я знаю, что там продают. Но, извини меня, ты уже входишь в этот автобус без маски. Ты рассчитываешься с водителем без маски. Понимаешь? И это важная история.Следующий сюжет заключается в том, а зачем маски. На самом деле, маска защищает других от тебя, а не тебя от других. Это уже доказано всеми. Эти маски, если вы инфицированы, то вот они для этого. И очень важно – глаза. Люди, я вам могу сказать, с огромным количеством вирусологов разговаривал. Уязвимое место – рот, нос, глаза. Поэтому ношение каких-то очков в общественном месте, в общественном транспорте гораздо больше вас предохранит, чем перчатки, скажем.
Вот эта рекомендация, которую мне… Но я и так ношу очки. Но это рекомендация, которую мне один за другим мои друзья-врачи вирусологи, эпидемиологи, реаниматоры говорят: «Послушай, вот очки, про это никто не говорит, а это гораздо важнее». Водолазные, не водолазные, ну вот эти вот защитные очки. Это один из важнейших элементов. Это не прописано в указе. Но вы-то себя защищаете. Что вам указ-то? Если вы идете в общественное место, рекомендую к маске, ну и перчаткам, наверное… Хотя мы знаем, что вирус передается воздушно-капельным путем, перчатки в данном случае действительно важны, потому что поверхности. Но, в принципе, очки важнее. Слизистая глаз – очень уязвимая история.
С. Бунтман
―
А слышал что-нибудь, как относятся? Я, например, заметил, когда заправлялся последний раз на «BP», например, все были служители в таких щитках.
А. Венедиктов
―
Ну, щитки, да. Еще раз, это защищает вас от них. Не их от вас, а вас от них. Мы же видим цифру очень важную, я вам напомню, 41% выявленных инфицированных – это люди бессимптомные (не кашляют, не чихают, без температуры). 41%. Вот идете по улице. 41% – это люди бессимптомные. Поэтому маска на них защитит вас от них.
С. Бунтман
―
Очки не запотевают у меня. Я научился носить маску в общественных местах. Больше не запотевают, Тамара. Всё, сейчас новости, потом продолжим.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Ну что ж, мы продолжаем. И я хочу напомнить, что в основном второй час, который у нас обычно в программе «Будем наблюдать», строится на ваших вопросах. Так что я запоминаю вопросы.
А. Венедиктов
―
Если лайки будут.А.Венедиктов: Эти люди презираемы в своей стране историей
С. Бунтман
―
Если лайки будут. Хорошо. Твое условие, да.
А. Венедиктов
―
Мои условия.
С. Бунтман
―
Да. Ну вот я буду задавать, а вы лайки ставьте. Давайте так. Полюбовное соглашение. Итак, где конкретно надо будет 12-го ходить в масках?
А. Венедиктов
―
Ну вот я посмотрел то, что сказала Анастасия Ракова гуманитарно, не указом. Кабинет рабочий и дом. И всё. Так он сказала.
С. Бунтман
―
А улица?
А. Венедиктов
―
Я говорю, что она сказала. Серёж, я не могу ей приписывать то, что она не сказала.
С. Бунтман
―
Да не приписывай, нет. Ради бога. Но просто вот я задаю вопрос.
А. Венедиктов
―
Не знаю. Я думаю, что должно быть пояснение про улицу. Но еще раз напомню, что цель ношения масок – это защитить других от себя. Вот, на самом деле, в чем история. И конечно, все страны мира признают это эффективным. И в конечном итоге, даже Всемирная организация здравоохранения, которая на первом этапе говорила, что это неэффективно, теперь говорит, что это эффективно для сдерживания распространения.
С. Бунтман
―
Но эффективность мы посмотрим потом, как мы уже говорили.
А. Венедиктов
―
А как мы посмотрим потом?
С. Бунтман
―
А шут его знает! Даже и потом, может, не посмотрим.
А. Венедиктов
―
Нет, секундочку, а чем мерить эффективность действий властей по борьбе с коронавирусом?
С. Бунтман
―
У кого меньше умерло.
А. Венедиктов
―
На миллион человек.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Но по-разному распространялся вирус. Я бы с тобой согласился. Но ты получишь сейчас тут же под дых. Тебе скажут: «Они будут скрывать. Они будут ночами зарывать трупы и сжигать их». Поэтому померить будет невозможно. Просто невозможно. Но, конечно, я бы с тобой согласился, что эффективность работы власти заключается в том, чтобы в период пандемии сохранить в первую очередь жизнь сограждан. По-моему, это очевидно, поскольку все это меняется, движется. Мы же не знаем про Китай ничего. Мы не знаем ничего про Индонезию. Мы не знаем ничего про Африку. Мы мало что знаем про Латинскую Америку. Значит, мы можем сравнивать себя с кем? С Канадой, с США, с Францией, с Италией.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Эффективность мер, конечно, суммарно опять-таки с учетом второй волны или третьей волны. Но есть еще одна эффективность мер – это когда люди не умирают, задыхаясь на руках своих родственников у себя дома. Это как раз возможность госпитализации и оказания помощи тем, кто заразился этой болезнью. Это вторая точка. И как раз то, что пока, я подчеркиваю, пока в Москве коек хватает, говорит о том, что в этой части пока эта история эффективна. Удалось растянуть эпидемию по времени.Есть еще один показатель очень важный, я про него уже говорил – это количество погибших в возрасте 65+. Потому что если мы посмотрим итальянскую статистику, огромное число пожилых людей погибало. В Москве погибает 65+ ровно столько же, сколько в других категориях возрастных. Это значит, что история с карантином для 65+, который Собянин впервые упомянул 5 марта, оно пока дало свои плоды. Вот не берегите себя, а берегите своих пожилых родственников – это важная история.
Так что мерить эффективность, если говорить о медицинской части – так, об экономической – этак. Но просто нужно договориться обществу о том, что вы называете эффективной работой своих властей с эпидемией. Вот чем замерить KPI? Эффективность в чем? Пока это не выработано ни в одной стране.
С. Бунтман
―
Оффтоп, потому что за деньги. Алексей Шляпужников заплатил 100 рублей, чтобы задать вопрос. Что с проектом «Синдикат-100»? Пандемия отменила планы по его развитию?
А. Венедиктов
―
Нет, «Синдикат-100» сейчас… И обращаюсь к врачам, которые нас слушают. Мы сейчас приняли следующее решение. Мы просим врачей там, где не хватает средств защиты или чего-то еще (лекарств, коечного фонда), писать нам на закрытую почту. Она есть у нас на сайте, есть на сайте «Новой газеты», ну и вообще у медиа, которые в «Синдикате». И мы, пользуясь своим правом журналиста, направляем запросы главврачам сначала, а потом – директорам Департамента: вот в такой-то больнице не хватает средств индивидуальной защиты. Это делается непублично, имея в виду, что есть публичные вещи.А.Венедиктов: Мог ли СССР в 39-м году по-другому? Это тема внутренней дискуссии, и она должна вестись
А «Синдикат-100», поскольку мы журналисты, мы ставим вопросы перед Департаментами. И насколько я знаю, насколько мне говорил Муратов, это очень эффективно. Вот больница №32 города такого-то. Не вообще не хватает, а вот там не завезли. Запрос в управление этого города местных СМИ, центральных СМИ. И вот так работает «Синдикат-100». То есть вполне конкретно, пользуясь своим правом журналиста. Это нисколько не замещает то, что о проблеме надо говорить публично. Но проблема не просто говорить публично, наши запросы позволяют решить эту проблему быстро, потому что идет запрос на бланке местного издания или центрального издания.
И это серьезно. Одно дело – ответить по телевизору, а другое дело – принять меры. Вот «Синдикат-100» сейчас работает так над этим. Врачи – это наша главная сейчас для «Синдиката-100» история, потому что это гораздо более уязвимая, даже чем пожилое население, более уязвимая часть населения по заражению. Потому что заражается врач, садится на карантин – это же сколько больных не получает помощь?
Откуда возникла история со студентами? От нехватки персонала. От отчаяния, я могу вам сказать. От нехватки персонала. Потому что уже ушло из жизни, я боюсь соврать цифру, но точно большее 100 медицинских работников. Когда я говорю «врачи», чтоб вы понимали, я имею в виду и медсестер, и санитаров, всех. Точно больше 100 врачей ушло из жизни из-за коронавируса. Врачей и медицинских работников. Это помимо всех остальных.
Поэтому задача – помочь врачам. В первую очередь. Извините, ради бога, если кого обидел. В первую очередь. Поэтому «Синдикат-100», возвращаясь, с этой идеей. И прошу врачей, если надо – на «Эхо». Те, кто слушают, вы можете писать на почту «Эха». Мне передадут, я сделаю запрос. Только конкретно – конкретная больница, конкретна проблема. Надо их решать конкретно. Это мы можем делать благодаря нашему статусу средства массовой информации. Дополнительно к тому, что мы говорим публично. Дополнительно. Одно не заменяет другое. Долго отвечал. Но показалось важным.
С. Бунтман
―
Это важно. Важно еще, мне кажется, все-таки хорошо бы постараться нам, если можно будет, 11-го числа хотя бы какое-то разъяснение в эфире получить по вашим конкретным вопросам.
А. Венедиктов
―
Да. Я по масочному режиму, в принципе, договорился – вчера вечером созвонился. Если внутри будут выработаны Депздравом инструкции, в «Утреннем развороте» 11-го числа мы будем ждать гостя, который на разъяснит хотя бы по масочному режиму и по истории с отменой заказов пропусков по СМС. Это неправильное решение мэрии, это ошибочное решение Собянина еще раз. Потому что у значительного числа… Я понимаю, почему они отменили. Нашли способы обходить, заказывать на чужих. Ну, понятно. Жульничать.Но я не считаю правильным – и я это сказал и повторяю публично – лишать значительного количества людей, которые рабочие пропуска или единоразовые пропуска получали по СМС. Потому что не у всех есть смартфоны и компьютеры. Что делать людям? И я вам могу назвать цифру, что приблизительно треть пропусков получалась, если считать в недельном шаге, по СМС. Это ошибочное решение, которое объявил у нас в эфире Эдуард Анатольевич Лысенко. Есть еще 3 дня на то, чтобы переубедить и не вводить то решение. Это ошибочное решение, которое неправильное по всем параметрам. Там нет ни одного правильного параметра с отменой по СМС.
История в том, что все эти пропуска – и это было абсолютно правильное решение – были сделаны по заявочному принципу, исходя из того, что у людей есть либо смартфон, либо компьютер, либо кнопочный телефон. Не можете заказать через mos.ru, давайте через СМС. Ну это же очевидно. И теперь у людей как бы отнимают такую возможность. Это неправильно. Ну просто неправильно. Я сейчас не говорю об ошибках системы, о том, что кому-то не продлевали пропуска. Я говорю, вот это принципиально. Это треть пропусков. И конечно, к этому надо вернуться. И было бы правильно, если б московская мэрия к этому вернулась.
С. Бунтман
―
Вот еще когда мы будем говорить о масочном режиме, здесь немаловажный вопрос Андрей задавал нам на сайте: «А куда все это выбрасывать?».
А. Венедиктов
―
Не знаю про утилизацию.
С. Бунтман
―
Вот, про утилизацию.
А. Венедиктов
―
Я думаю, что всё останется – обычные урны. Я думаю, что будет так. Еще раз напомню, что маска защищает от вас. Это ваши выделения, которые вы собираете и кидаете. Ну, в урны, наверное. Не знаю. Спрошу. Я думаю, что это правильный вопрос, Андрей. И опять-таки, если у нас в понедельник в «Утреннем развороте» будет спикер, ему зададим этот вопрос.
С. Бунтман
―
Теперь про тестирование давай поговорим.
А. Венедиктов
―
Да. Здесь есть новация. Новация заключается в том, что тестирование… Давай чуть подробнее скажу, потому что опять-таки общаюсь с врачами беспрестанно. Значит, ребят, нет 100%-х тестов. Это первая история. Поэтому можно визжать: «Эти тесты хорошие. Эти тесты плохие. Эти тесты ложные». В мэрии, в Депздраве, говорят, что до 30% тестов на болезнь, ПЦР так называемый, дают неточности. Сейчас закуплены еще дополнительно тесты на антитела. И они должны совпадать. Понимаешь, да? История заключается в том, что человеку надо провести два теста. Не один, а два. Не только на ПЦР, болен ли он сейчас или не болен, но и болел ли он.А.Венедиктов: Если среди вас есть рекламодатели, могу сказать: алло, гараж, поддерживайте «Эхо»
И сейчас, когда получила Москва эти тесты, там идет спор – голландские или китайские. Никакой разницы. Вопрос эффективности. Закупили в Голландии. Я опубликовал сертификат в своем Телеграм-канале. И на сайте он есть. Тем не менее, вот Депздрав говорит, что если совместить два теста (ПЦР и антитела) – 90%-е попадание. Не врач, не знаю. Другого нет.
Что делает мэрия? В указе Собянина (это не просто кто-то комментирует), что каждое предприятие, которое работает, должны каждые 15 дней до 31 мая, а потом до 15 июня протестировать не менее 10% своих работников вот этим двойным тестом (или этими двумя тестами, неважно). В принципе, правильно. И я это поддерживаю.
Вопрос. Тесты – штука дорогая. Ну хорошо, «Эхо Москвы» – небольшая компания и здесь, наверное, мы скинемся, чтобы работники не платили, вынем из кармана и заплатим за 10 тестов, если 100 человек у нас сейчас работает (на самом деле, меньше; остальные сидят дома). Потом еще. Ничего, переживем. Но есть компании, в которых 1000 рабочих. Они продолжают работать. У них упал бизнес. Они еще должны за тесты платить. И здесь большой вопрос. Здесь, конечно, город должен поделиться, с моей точки зрения. Разделить эту ношу.
С. Бунтман
―
Технически как это?
А. Венедиктов
―
Просто, условно говоря, один тест оплачивает город и один тест оплачивает компания, например. Это раз. Второе. А как это организовать? Вот у нас тут мне нужно будет оттестировать 10 человек. Ко мне сюда приедут? Или я отправлю туда? А туда куда? А там будет что, очередь, толпа? А каким это образом? И вот эти все вопросы… То есть я идею тестирования поддерживаю. Хотя мы понимаем, что тут важно тестирование на антитела, то есть переболел или нет. Потому что мы сейчас протестируем, сейчас всё в порядке, я вышел и заболел.
С. Бунтман
―
Ты просто с языка снял у Виктора Бетчера здесь. – «Тебе сообщили об отрицательном результате. Через 5 минут ты заразился».
А. Венедиктов
―
Да. Виктор, поэтому двойная история. И тут важен тест на антитела. То есть переболел, образовались антитела, какой уровень антител образовался. И для меня как для работодателя это важно, на самом деле. И это мне тоже важно.Тут один мой приятель высокопоставленный федеральный говорит: «Слушай, а, может, нам совместить голосование и забор теста? Вот приходишь голосовать за поправки к Конституции (ну, придет половина населения или треть), и мы сразу же там бесплатно будем брать тесты».
С. Бунтман
―
Это вместо буфета.
А. Венедиктов
―
Не, кровью расписываться за бюллетень.
С. Бунтман
―
Это тест, да.
А. Венедиктов
―
Делаем укольчик, капля крови.
С. Бунтман
―
Но так ведь узнают, как я проголосовал.
А. Венедиктов
―
Ну и какая нам разница? Я как раз этого не боюсь. Поэтому, на самом деле, еще раз, я поддерживаю тестирование, особенно на антитела, но я хочу, чтобы город разделил со мной а) организацию и б) затраты. И здесь надо ждать, когда город объяснит как. Но, может быть, мы получим ответы на эту историю.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Дьявол в деталях.А.Венедиктов: Лукашенко перехватывает у Путина или приравнивает как наследник победы
С. Бунтман
―
Дьявол, да. Я б сказал, дьявол много где, но в и деталях, в частности.
А. Венедиктов
―
Дьявол много где.
С. Бунтман
―
Да. Еще вот здесь спрашивают нас про договоренность со Сбербанком.
А. Венедиктов
―
Смотрите, там действительно возникла технологическая проблема. Я переписывался с Германом Грефом на эту тему, когда вы стали об этом писать в прошлый раз. Ну, вроде бы сейчас решение принято. Более того, принято решение, что спецкурьерами перезапущенные карты можно будет доставлять физически. Есть отдельные проблемы, которые надо решать, когда человек сам не может, а доверенность не выписать, потому что ее нельзя организовать.
С. Бунтман
―
Нотариус, да.
А. Венедиктов
―
Да. Но эти вещи тоже Сбер готов решать. Но главное то, что технологическое решение по перевыпуску карт, которые истекли, как я понял Германа Оскаровича, оно найдено. Благодаря вам, благодаря «Эху Москвы», благодаря слушателям «Эха Москвы». Не все власти, не все банки сразу ловят уровень проблем. Ну правда. Огромные проблемы. Да какая-то ерунда – продлили, не продлили. А потом раз – не продлевается. Это не нажатие кнопки. Это же защита ваших сбережений. И вот началось.Еще раз повторю, очень много слушателей «Эха Москвы» на самом деле сделали для ликвидации косяков власти. И им от власти за это большое спасибо могу передать. Так что конкретные случаи нуждаются на горячую линию сразу туда в Сбер. Но, в принципе, вопрос решен технический.
С. Бунтман
―
Другие банки. Вот ЦБ рекомендовал.
А. Венедиктов
―
Ну, ЦБ рекомендовал. Имеет право рекомендовать. А банки могут не выполнять.
С. Бунтман
―
Банки некоторые, как я знаю, идут. А вот некоторые не идут.
А. Венедиктов
―
Не идут. Но это их право.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Или у них нет таких возможностей. Но они должны находить тогда в своей парадигме решение, чтобы люди, их вкладчики, получали все услуги. Очевидно.
С. Бунтман
―
Да. Говорят: «Почему бы Венедиктову не возглавить борьбу за возращение СМС?».
А. Венедиктов
―
Нет, я, вообще, не за борьбу, я, вообще, за возвращение. Потому что очень много людей борются ради самой борьбы и получения политического капитала. Нам, честно говоря, это не надо. Я веду разъяснительную работу среди людей, принимающих решения. Но это стало известно только вчера вечером. Я напомню вам, это решение только вчера вечером.И уже вчера вечером полвечера или полночи, если хотите, я переписывался, объяснялся. И сегодня утром. Понимаете, у всех День Победы. – «Давай решим потом». Когда потом? С 12-го это закроется. Ну давайте завтра будем это решать. Вот я завтра приеду сюда, потому что завтра здесь у нас, я напомню, в 18 дебаты Собчак-Соболь, которые ведет Таня Фельгенгауэр.
С. Бунтман
―
Вот спрашивают, кстати говоря.
А. Венедиктов
―
Да, в 18 часов. Я попросил Лену Афанасьеву, и она любезно согласилась уступить время «Телехранителя». А я приеду наблюдать за техническими службами, буду у Тани Фельгенгауэр на подтанцовках, потому что это по Зуму, понятно, что технически где-нибудь что-нибудь упадет, перерушится. Мы и так будем раздавать это на каналы и Соболь, и Собчак. Понятно, что много будут смотреть. Я приеду и от нечего делать буду портить им воскресенье. Ничего. По поводу СМС, ну правда, это неправильное решение. Оно очевидно неправильное. Оно ошибочное. Но давайте пытаться поправить ошибку, пока она не случилась. Ну правда. Кричать «кровавый режим» или вернуть СМС? Вернуть СМС.
С. Бунтман
―
Яна спрашивает: «Расскажите про снижение выплат для работодателей с 30% до 15%. Знакомый работодатель утверждает, что никакого снижения не произошло, и за март и за апрель платили как раньше».
А. Венедиктов
―
Там, по-моему, с 1 апреля. Но могу вам сказать, что «Эхо» не попало в список вот этих системообразующих историй, и у нас никакого снижения нет. Поэтому я вам рассказать ничего не могу, к сожалению. Мы продолжаем платить 30% страховых взносов. Ну, по рекламе вы слышите, как у нас это всё упало. Ну, мы стараемся. В общем, у нас ни один человек не отправлен в неоплачиваемый отпуск. Все получают полностью зарплату, кроме главного редактора и его заместителей, которые получают второй месяц 10%.Наша задача – максимально сохранить. Но я не уверен, что это возможно. Но мы не хотим никого увольнять, отправлять в неоплачиваемый отпуск. Мы считаем это неверным решением. А какое будет верное? Если среди вас есть рекламодатели, могу сказать: алло, гараж, давайте поддерживайте «Эхо».
А.Венедиктов: Зеленскому нужен непопулярный человек, которого всегда можно будет сдать как чужого
С. Бунтман
―
И гараж тоже автомобильный у нас хороший рекламодатель.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
«Алексей Алексеевич, - спрашивает Алекс Жало, - связана ли ваша перепалка с Володиным с тем, что вы обнародовали статистику смертей в Москве за последние 3 года?».
А. Венедиктов
―
Нет. Моя перепалка с Володиным публичная, как мне кажется, связана вот с чем. Я считаю, что Вячеслав Викторович Володин и люди, которые его поддерживают, политические вот эти башни (Патрушев, ну вот силовые, мобилизационная партия), они нацелились на Москву. И я об этом сказал. Понятно, что это начало длинного разговора. Но понятно, что, в любом случае, из этой эпидемии нынешняя команда мэра Москвы выйдет потрепанной, потому что ей недовольны все. Ей недовольны вы, и часто справедливо, надо признать. Бывает несправедливо, но чаще справедливо.То есть ей недовольны граждане, им недоволен Кремль. Слишком шустрый. Выскочил, всё у него, видите ли, так, принимаете, видите ли, решения, дает команды. Ты кто такой? То есть, как правильно сказал Глеб Павловский, сложится неформальная коалиция. Потому, когда Москва выйдет из эпидемии, надо будет, соответственно, его наказать. Но для этого нужна замена мэру. Какого-нибудь другого мэра. Собянин же в отставку. Ну, другого мэра.
И вот команда, – и я про это говорил публично, – в которую входит Вячеслав Викторович Володин, она атакует посредством, в том числе, анонимных Телеграм-каналов, но и посредством доносов. Я честно говорил: «Ребят, нашли время. Давайте подождем, когда с эпидемией справится. Потом ешьте Собянина хоть с хреном, хоть с маслом».
С. Бунтман
―
Можно опоздать.
А. Венедиктов
―
Молодец, Сергей Александрович! Вот ты там не ходишь, не понимаешь. На что я получил ответ: «Можно и опоздать». То есть это их отдельная история. И я это говорю публично. И мне и звонили, и ругали меня, и говорили, что я всё придумываю, что я фантазер и так далее. Но при этом мы получили вот эту замечательную телеграмму поздравительную. Я очень благодарен Вячеславу Викторовичу, потому что, на самом деле, это очень полезная телеграмма, – мой ответ тоже не вредный, – потому что там затрагивается важная, принципиальная вещь – какова должна быть роль СМИ, в том числе во время таких испытаний для страны, как эпидемия. Это важный аспект.И мы видим, что четвертый человек в государстве это понимает таким образом. А я и мои коллеги понимаем это другим образом. И это стало публично. И эта история уже не про Володина и Собянина и не там про Патрушева, Ковальчука, Сечина и там Собянина, Кириенко, не знаю кого. Эта история про информацию. Вам нужна правда горькая, неприятная, полная, злобная или вам нужно утешение, как вы его понимаете, для людей? И вот в понимании Вячеслава Викторовича и его товарищей – это я сейчас снимаю все политические наезды – мы должны утешать, не раскачивать, как говорит Владимир Владимирович, мазать елеем даже не власть, а ситуацию.
В нашем понимании – надо говорить правду. Правда, нужно проверять правду. Это тоже правда. И говорить там, где мы не знаем, «мы не знаем». Но вот есть такое. И это принципиальное расхождение, которое эти телеграммы выявили. И прочитайте на сайте переписку Володин-Венедиктов. Мне кажется, очень важная. Спасибо Вячеславу Викторовичу, что он поднял этот вопрос.
С. Бунтман
―
Мы же сейчас закрываем час. И через 10 с небольшим минут мы вернемся и будем продолжать программу.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. Чат работает, пожалуйста, вопросы ваши. Мы уже многие отметили вопросы, которые требуют ответов. И, естественно, sms тоже +7-985-970-45-45. Итак, про Швецию очень много вопросов. Там ведь нет горы трупов.
А. Венедиктов
―
Есть горы трупов. Ребят, я специально, спасибо, что вы присылаете вопросы, за это время посмотрел последнюю статистику на сайте Института Хопкинса. Где мировая статистика. Сравним две страны: Швеция и Норвегия. Рядом. Швеция не применила локдаун, Норвегия применила. Сразу: в Швеции в два раза больше население, чем в Норвегии. В Норвегии – 5 миллионов. Я округляю. В Швеции – 10. Округляю. Запомнили. То есть все умножаем на два. Итак, в Норвегии – 8 тысяч инфицированных выявлено. В Швеции – 25 тысяч инфицированных.
С. Бунтман
―
Смертность.
А. Венедиктов
―
В Норвегии – 218 человек. В Швеции 3175 человек. То есть в Норвегии 2,7% от инфицированных. В Швеции – 12,6% от инфицированных. Конечно, мы находимся сейчас еще в процессе. И когда мы говорим про эффективность борьбы с эпидемией, сейчас даже и говорить про это не сильно хочется. Но поскольку вы пишете, что нет горы трупов – вот вам гора трупов. 3175 человек. В 10-ти миллионной Швеции. Это их данные. Поэтому не торопитесь говорить о том, что это правильный путь. Правильный путь и это уже все страны признали – это социальное дистанцирование. Более того, шведский Риксдаг сейчас дал полномочия правительству вводить эпидемиологические меры. То есть идея о том, что какие-то меры нужны, социальное дистанцирование точно, уж не знаю там, локдаун или нет, в смысле карантин. Это другой вопрос. Но на сегодня на 10 минут назад, а это все обновляется каждые полчаса – цифры вот такие.
С. Бунтман
―
Беларусь и парад и демонстративное презрение.
А. Венедиктов
―
Это абсолютно политическое решение. Вы видели у нас на сайте выступление президента Беларуси Александра Лукашенко. Мне кажется, что правильно. Я имею в виду в том виде, дело же не в параде, парад можно было провести соответствующим образом. Расставив на полтора метра. Дело в том, что трибуны были набиты. Я же посмотрел, пожилыми людьми, без масок даже. Маски там, кстати, были на трибунах в Минске, носили в основном молодые люди. То, что я видел по картинке. По трансляции. Поэтому мне кажется это очень опасным. И я думаю, что эта тактика, которую выбрал Александр Лукашенко, а тактика она же одна и та же – пока 60% населения не переболеет – эпидемия не остановится. Вот он решил так. А дальше вопрос: смертность. Ну мы видели отношение президента Беларуси, что люди умирают не от коронавируса, а потому что коронавирус как бы является триггером других болезней. Александр Григорьевич, какая разница. В этом смысле. Но это политический жест, вот показывает, он сказал, что мы наследники победы, у нас погиб каждый четвертый. Житель Белоруссии. Это факт. И это факт. Он перехватывает у Путина или приравнивает как наследник победы. А чего вы говорите только Россия, вот Белоруссия больше потеряла относительно жителей. Это политическая штука. Ты абсолютно прав, Сереж.А.Венедиктов: Нижнее белье только еще не посчитали. А может там еще миллиончик набежит
С. Бунтман
―
Здесь: надо ли считать от заболевших или от населения?
А. Венедиктов
―
Есть количество людей на миллион. Пожалуйста, я же не просто так сказал. Вот у вас в Швеции 10 миллионов и 3175 умерших. И на каждый миллион жителей от всего населения получается 317 погибших. А у норвежцев – 45 погибших. 218 делим на 5 – 43. 44. Вот и все. 317 или 44. Ну вот приблизительно так. Ну нет других цифр. Можете считать так, можете эдак. Я провел удивительное голосование и получил удивительно дебильный результат. Я спросил у себя в Telegram-канале: что вы считаете эффективным для победы над пандемией. И там было три варианта ответа: количество погибших, количество инфицированных и количество госпитализированных. И у меня пополам разделилось количество инфицированных и количество погибших. То есть неудача, что вы считаете неудачей в борьбе с пандемией. Ну, ребята, количество инфицированных можно считать наоборот. Ну слушайте, ну мозги включать же надо. Иногда хотя бы. Все говорят о том, что нужно получать иммунитет. Как он образуется – никто не знает. Новая болезнь, новый вирус. Люди получают, врачи получают информацию в ходе лечения. Сегодня в Москве, вчера погиб 51, по-моему, человек. А в стране 98 всего. Суммарно с Москвой. Вот минус 100. Ну чего вы. Это я тем, кто говорит, что никакой эпидемии нет.
С. Бунтман
―
Каждый третий погиб в Белоруссии – всегда Лукашенко об этом говорил.
А. Венедиктов
―
Это, включая мирное население и угнанное население – каждый третий. Не будем спорить. Много.
С. Бунтман
―
Теперь ЕГЭ и другие экзамены. На август-сентябрь.
А. Венедиктов
―
Во-первых, еще одна большая удача слушателей «Эхо Москвы», в 9-м классе, скорее всего, экзаменов не будет. Будет другая форма засчитана. Об этом как рекомендательно сказал министр 3 мая. И будет приказ, регионы будут принимать решение. Насколько я знаю настроения в Москве, - не проводить экзаменов. Кстати, обращу внимание, что сегодня министр высшего образования Фальков подписал приказ о том, что вузы проводят выпускные экзамены дистанционно. Ну вот, значит осталось ЕГЭ. По ЕГЭ сложности. Потому что если бы это было только внутри министерства просвещения – я думаю, договорились бы. Но есть союз ректоров, который говорит: а как зачислять. На основании чего. Должно быть ЕГЭ. А есть еще дополнительные испытания в тех или иных вузах. По-моему, 7 вузов в стране имеют право вводить дополнительные помимо ЕГЭ испытания. В общем, идут горячие дискуссии. Ничем пока порадовать не могу кроме сроков. Нормально, когда министр говорит, что давайте перенесем ЕГЭ на август-сентябрь, а вузы говорят, что мы начнем занятия с 1 сентября. Это нормально? Я понимаю, что врачи заняты на других болезнях. Но вы свою таблетку выпили уже те, кто это говорит в вузах. Или сегодня забыли принять. Вы как-то там состыкуйте, пожалуйста, школы, вузы. В интересах, прежде всего, абитуриаентов, детей. Ну будем наблюдать и участвовать по мере возможности, когда вы нам будете идеи подбрасывать. Вы же подбрасываете мне идеи, я их лоббирую. У нас с вами во время эпидемии очень хорошо получается на самом деле.
С. Бунтман
―
«Весенний призыв – это что? Неужели нельзя было по-другому решить?»
А. Венедиктов
―
Это кому вы говорите?
С. Бунтман
―
Это риторический вопрос.
А. Венедиктов
―
Ну и останьтесь с ним.
С. Бунтман
―
И еще важная вещь – возвращение отслуживших.
А. Венедиктов
―
Да, они связаны.
С. Бунтман
―
Далее. Расследование жизни и деятельности Раковой.
А. Венедиктов
―
Никакого расследования там нет. О чем расследование? О том, что женщина носит дорогую одежду. Вице-мэр Москвы. А вы поинтересуйтесь, кто у нее муж.
С. Бунтман
―
Гражданский.
А. Венедиктов
―
А у нее гражданский муж. В два клика я нашел. Я-то знал, но я проверил, открыты источники или нет. Она меня с ним знакомила в 15-м году. У нее муж – вице-президент компании, которая в 18-м году получила чистую прибыль в 2,5 млрд. рублей. Так на секундочку. Богатая семья. То есть если бы это деньги были получены в виде хищений. Докажите. Нижнее белье только еще не посчитали. А может там еще миллиончик набежит.
С. Бунтман
―
По идее да, должно быть. Может это кому-то интересно.
А. Венедиктов
―
Ну, конечно, это всегда интересно.
С. Бунтман
―
Дальше. Минута молчания у нас будет. Здесь спрашивают. Помолчим. Именно помолчим. Как и всегда это делаем. «Лучшая защита от вирусов – укрепление иммунитета, а не бесполезное выбрасывание денег на масочный бизнес».
А. Венедиктов
―
Ну и ходите без маски. Будете выбрасывать деньги на штрафы. Нет вопросов.
С. Бунтман
―
Нужно еще будет задать вопрос, обязательно ли какие-то определенные перчатки и маски.
А. Венедиктов
―
Естественно.
С. Бунтман
―
Потому что много пишут об аллергии.
А. Венедиктов
―
Естественно, Сереж. Повторяю, когда они там определятся, они сами еще не знают. Мы приведем в студию человека, и все вопросы ведущими будут заданы. Естественно, правильные вопросы. Все вопросы правильные.
С. Бунтман
―
Еще у нас одно объявление. У нас продолжают выходить наши районные журналы в проекте «Наш район».
А. Венедиктов
―
Очень мелкий бизнес.
С. Бунтман
―
Да. Это мелкий бизнес. И этот мелкий бизнес сейчас выпустил три журнала. Все три – Чертаново. Северное, Центральное и Южное.
А. Венедиктов
―
Отдельно.
С. Бунтман
―
Да, на каждый район по журналу.
А. Венедиктов
―
Чертановцы. Ой, можно я спрошу. Уважаемые жители Калининградской области. Если вы тут есть, помашите Бунтману либо sms, либо чатом. Дело в том, что мы под шумок эпидемии вышли в Балтийске и в Гвардейске. В Балтийске мы вышли на частоте 94,7. А в Гвардейске вышли на 104,2. Вот если есть жители Балтийска или Гвардейска и Калининградской области сейчас в чате или sms – пришлите нам какой-нибудь смайлик. Нам было бы приятно, что мы уже там. Под шумок. Кому война, а кому мать родна.
С. Бунтман
―
И в окрестностях.
А. Венедиктов
―
Мы Гданьск накрываем. Задели Гданьск. Фельдмаршал, мы накрываем Гданьск. Так что вот, если в Гданьске нас кто-то слушает, вот кусочек Гданьска тогда.
С. Бунтман
―
Наталья Беляева говорит, что Навальный призывает чиновников выглядеть скромнее, чтобы не злить людей.
А. Венедиктов
―
А я призываю чиновников взятки не брать.
С. Бунтман
―
Мне кажется это важнее. У нас был один очень скромный товарищ.
А. Венедиктов
―
Френч, трубка, сапоги.
С. Бунтман
―
Почему обязательно трубка.
А. Венедиктов
―
А у него трубки были недорогие. Скромно. Главное – выглядеть скромнее. Это очень точно кто так сказал: главное – выглядеть. Неважно, что ты делаешь, неважно, как ты работаешь. Неважно, что у тебя есть на самом деле. Главное – выглядеть. Вот так, да. Ну призывает.
С. Бунтман
―
Я думаю обязательный комментарий: почему она выглядит как лахудра, простите, а он выглядит как вахлак. Тут же: когда у нас выйдут в том… Я не знаю, что вы считаете скромно. Борис Ч. радуется, потому что он служил на косе под Балтийском.А.Венедиктов: Ну и ходите без маски. Будете выбрасывать деньги на штрафы. Нет вопросов
А. Венедиктов
―
Спасибо, Борис.
С. Бунтман
―
У меня отец на сборах всегда в Балтийске бывал. Давайте, Илья Иткин, если вы хотите, я сделаю вам отдельную как-нибудь передачу или какую-нибудь еще, про трубки и про товарища Сталина. И мою с ними встречу в городе Гори. Удивительно. И что пишет об этом энциклопедия. Там потрясающие вещи. Трубочные. Это мы когда-нибудь сделаем. «Слушаю вас и смотрю в Пионерском». Это Калининградская область. Хорошо. «Прокомментируйте, пожалуйста, развертывание в Крокусе антисанитарного помещения госпиталя».
А. Венедиктов
―
В области койки заканчиваются. В Москве – есть. Я имею в виду койки инфекционные. В Москве есть, но тоже ищут на всякий случай, пусть будут. Вчера министр здравоохранения Мурашко сказал, что 32% коек свободны. Не знаю, откуда он это взял. По отчетам губернаторов. Но в Подмосковье – беда. Я думаю, что люди, которые там лечатся, знают. И мы видим оттуда фотографии и так далее. Поэтому Воробьев обратился к бизнесу с тем, чтобы были предоставлены площади. Ведь не каждая площадь годится. Нужен водопровод, канализация, освещение, электричество, вентиляция. И все это нужно сделать так, поскольку это инфекционные больные. Шлюзы и так далее. Крокус, насколько я знаю, отдал свои помещения. Да, действительно есть закупка в миллиард рублей, о чем говорил Пархоменко, ничего про антисанитарию не знаю. Знаю, что там строится инфекционная такая не клиника, клиника, наверное. И сначала жизнь людей, потом – все остальное. А потом будем разбираться, кто на этом украл. Но сначала нужно иметь койки. Специальные. С подведенным кислородом. В боксах. Сначала их надо иметь. А потом разбираться, украли на них что-нибудь или нет. На мой взгляд. Сначала надо построить.
С. Бунтман
―
Тут пишут, что ты натравил ФБК на мужа Раковой.
А. Венедиктов
―
Они знают, но они про него не написали. Слушайте, в два клика наберите. Гражданский муж Раковой. Можете набрать еще одно слово – хорват. И сразу хочу сказать, кто говорит, что это не муж. У Анастасии Владимировны две дочки. Которые носят его фамилию, одна из дочерей, ей 10 лет и я уже ее знал с фамилией мужа Анастасии Владимировны Раковой. Ей было три года. Значит, 7 лет назад. Поэтому живут они вместе долго, это его дети. И это ее гражданский муж. Да, брака нет, но видимо, по декларации. Что в декларации гражданского мужа нет. Алло, феминистки, объясните, пожалуйста, не про Жискара д’Эстена, а про то, что гражданские браки возможны.
С. Бунтман
―
Абсолютно.
А. Венедиктов
―
На всякий случай. Поэтому пусть ФБК мужем Раковой занимается. Занимался в прошлом году, по-моему, «Собеседник». Можете найти, там статью прочитать. Про его строительную фирму.
С. Бунтман
―
Петр Иванов: слушаем и смотрим в Светлогорске. Калининградская область.
А. Венедиктов
―
Йес.
С. Бунтман
―
На этом мы прерываемся и через 3-4 минуты мы с вами снова встретимся.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. А как выявляются бессимптомные 49%, если для больных нет тестов. Милана спрашивает.
А. Венедиктов
―
Милана, происходит так. Если в семье кто-то заболел, туда приезжает врач. И он берет тесты не только у того, кто заболел, естественно. Но и всех проживающих. И вот у вас кто-то заболел, вы-то чувствуете себя хорошо, ни температуры, ни кашля. Берется тест и вот выявляется. А у вас ничего не было. А сейчас будет больше. Потому что на самом деле, когда начнут проверять сотрудников, по городу. Считайте сами, если будет 3 миллиона 300 тысяч рабочих пропусков. То 10% - соответственно 330 тысяч человек, которые работают, будут проверены за две недели. И, конечно, выявятся и переболевшие. И у кого в начальной стадии. Кто бессимптомно болеет. Но повторю, что тесты – штука ненадежная в том виде, о чем я говорил. Поэтому двойной тест – более надежный. Вообще тесты в мире нигде ненадежные. Нигде.
С. Бунтман
―
Михаил Волков страдает, он правда страдает, как и многие: когда откроется выезд за границу, хотя бы в страны Таможенного союза. К родителям в Казахстан надо.
А. Венедиктов
―
Пока ничего неизвестно. Я думаю, что первым, я думаю, я не знаю, я вижу, как это обсуждается в Шенгенской зоне. Сейчас же они закрыты даже внутри Шенгенской зоны. Сначала внутри Шенгенской зоны, потом, наверное будет что-то типа вашей истории. Воссоединение семей. Но при этом нужно будет точно приносить справку какого-то образца, что вы либо переболели, если не болели – то на карантин. Трудно сказать, логистики не вижу пока на самом деле. В июле Грузия собирается открываться, по-моему. Но я не уверен, что всем. Я знаю, что создаются альянсы стран: Греция, Кипр, Израиль и так далее. Открывать друг для друга. Летом. Не помню, с 1 июля, по-моему. Но это все подвижно, потому что вспышки-то идут. И решения откладываются. Вчера французский парламент в первом чтении принял решение продлить до 15 июля, по-моему, закон о чрезвычайной санэпидемической истории. Причем что-то облегают, конечно. Мэры получили такие права. Школы, например. Но все подвижно. Ничего нельзя предсказать. Уровень планирования – две недели. Даже не месяц. Хотя мне мои собеседники говорят: о, у нас уровень планирования – месяц. Я говорю, вы, конечно, больные. Какой месяц. Две недели. Указ собянинский изнасилованный от 5 марта, по 2-3 раза в неделю корректируете. Какой уровень планирования месяц. Две недели – максимум. Поэтому ничего сказать нельзя, Михаил, к сожалению. Ничем порадовать не смогу.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, восстановление некоторых производств. Прежде всего, стройки.
А. Венедиктов
―
Ну слушайте, вы же пользуетесь Интернетом. Первое, что открывались в странах, где смягчался локдаун – были стройки. Первое. В некоторых странах не закрывались они. И это правильно я считаю, что то, что стройки у нас закрылись, напомню, что это было решение Путина. На первой встрече по рабочему штабу. Это была ошибка. На мой взгляд. Поэтому то, что открываются стройки – это очень важно. Это важно, потому что люди, во-первых, реально и так работают всегда в масках, они будут работать на свежем воздухе, а не сидеть в этих общежитиях и вагончиках. Сутками. Вот это важно. Они и так ни с кем не общаются. Поэтому это важно. Рабочие места, предприятия, запуск экономики. Собянин назвал цифры, по-моему, не очень точные. Он сказал, что это даст полмиллиона работы. Я посмотрел – полмиллиона это только мигранты. А на самом деле это 800 тысяч даст работы. И это запустит работу в регионах. Потому что для того чтобы вам купить бетон на стройку, необязательно в Москве. Запускается там производство. Это история зарплат. Ну и так далее. Это правильно. Но, конечно, рядом со стройками параллельно или чуть позже через день-два надо открывать возможно отдельным категориям людей гулять. Повторюсь, я вижу две категории. Мам с колясками. Где дети не бегают, не общаются. Не разносят. И вижу бег утренний спортивный. Главное, чтобы не толпами. По одному.
С. Бунтман
―
Некоторые открывают спортивные площадки, только с соблюдением норм.
А. Венедиктов
―
Сереж, дело не в здании, а что там делать.
С. Бунтман
―
Нет, побегать, покачаться.
А. Венедиктов
―
Это вопрос протокола. Дезинфекции и социального дистанцирования. Но это надо делать.
С. Бунтман
―
Точно так же как сервисы некоторые с соблюдением протокола надо бы открывать.
А. Венедиктов
―
Я тебе говорю, что в первую очередь. Что делают другие страны в первую очередь. Это прогулки с детьми семьями и это бег. А до этого – стройки. Поэтому стройки – надо поддержать. Любое действие власти надо судить не по тому, что ты сделал, на мой взгляд, Путин, Собянин, не знаю, кто еще. Мишустин. А по тому – это правильно или нет. Открыл стройки – правильно. Поддерживаю. Не открыл прогулки – не поддерживаю. Вот же история в чем. На мой взгляд.
С. Бунтман
―
Антон пишет: «И все станут бегунами». И отлично.
А. Венедиктов
―
При сохранении социального дистанцирования, когда люди бегут по одному по дорожке, да на здоровье.
С. Бунтман
―
В одну сторону. Что важно.
А. Венедиктов
―
И в маске – добавлю я. Потому что человек выдыхает, это понятно.
С. Бунтман
―
И встречаются.
А. Венедиктов
―
И это было бы отлично. Работаем в этом направлении. Мы работаем. Наша работа – работать.А.Венедиктов: Вообще тесты в мире нигде ненадежные. Нигде
С. Бунтман
―
Да, Владимир, про дыхание… Много чего помогает. Кстати говоря, то, чем можно заниматься в самоизоляции – это действительно дыхательными упражнениями. Есть очень много и что вам дает великий Интернет и видео. Очень много всего, чем можно заниматься для улучшения собственного здоровья, иммунитет тоже. Не бросаться все делать на свете. А есть очень хорошие практики, которыми в мирное время стоит заниматься. «Бег в маске – бред не бегуна». А зачем в маске-то бегать?
А. Венедиктов
―
Общественное место.
С. Бунтман
―
Ну да. Хорошо.
А. Венедиктов
―
Это же не спортивные соревнования.
С. Бунтман
―
В первом часе много писали, где и какие маски можно и как купить. Очень полезно. Когда вы этим делом обмениваетесь. Также про заказ многоразовых масок. Которые возможны. «В аптеку поступили многоразовые маски. Я захожу, спрашиваю, а что это и насколько это. Довольно дорогие. Не знаю, говорит продавец. А почему у вас размер только S, это какой размер вообще. Только на пятачок мой или на всю морду хватит. Он говорит, что не знаю, нам только S поступили».
А. Венедиктов
―
А можно задать вопрос, а ты можешь знать свой размер.
С. Бунтман
―
Интересно, дело в том, что в аптеках, когда продают какие-то или лекарства или вещи, они снабжаются памяткой и инструкцией. S – это какой. М, L и XL - это какие.
А. Венедиктов
―
Ну знай свой размер.
С. Бунтман
―
Я знаю свой размер противогаза. Со школы. Номер 3. А этого я не знаю и не обязан знать. Это действительно должно быть, если поступают – должна быть сопроводиловка. И работники аптеки должны уметь ответить на этот вопрос. Не так сильно разнятся физиономии. Чтобы просто отстраняться…
А. Венедиктов
―
Если это самая большая проблема – я счастлив за наших слушателей. Что масок вообще не было в аптеках. Теперь поступили – опять недовольны. Потом будет написано: S – это 32 сантиметра объема. А я не знаю, сантиметр у вас есть. Слушайте, прекратите, а. Уже. Если это самая большая проблема…
С. Бунтман
―
Это ты не ко мне обращайся.
А. Венедиктов
―
Я думал, ты читал.
С. Бунтман
―
Нет, я не читал.
А. Венедиктов
―
Вот если это самая большая проблема, слава богу, Серега, у нас все проблемы решены с масочным режимом.
С. Бунтман
―
Я считаю, это проблема.
А. Венедиктов
―
Ну хорошо.
С. Бунтман
―
Я считаю это проблемой и недостатком.
А. Венедиктов
―
Это недостаток. Но если это проблема, на которую мы столько времени тратим – нет вопросов. Может у людей еще какие-то проблемы просто.
С. Бунтман
―
Проблемы еще есть.
А. Венедиктов
―
Я имею в виду по группам.
С. Бунтман
―
Например, такая. Проблема с детьми. Когда мы много о детях говорили. Вот там происходит зазор. Ребенку год. Он родился в 19-м. И он не получает вспомоществование сейчас. Потому что рожденный в 20-м году, он не имеет права на материнский капитал.
А. Венедиктов
―
Ничего подобного. Вот совсем неправда зайдите, пожалуйста, на сайт правительства РФ и там есть окна, которые сделаны специально про как ты сказал всепомо…
С. Бунтман
―
Вспомоществование.
А. Венедиктов
―
Для меня это невозможное слово. Вспомоществование. И там есть отдельно для детей, а материнский капитал, он даже обычный материнский капитал получает. А тут теперь уже добавлено на маму с тремя детьми. Да нет, Сереж. Да нет же. Зайдите, посмотрите, вы не в курсе. Ребенку года нет. У него права нет на материнский капитал. Это вообще бред какой-то.
С. Бунтман
―
Это чудесно.
А. Венедиктов
―
Это тоже надеюсь, не от тебя. Это не твой ребенок?
С. Бунтман
―
Нет.
А. Венедиктов
―
Я уже не делю, что ты говоришь…
С. Бунтман
―
У меня таких детей нет.
А. Венедиктов
―
Ну внук может быть.
С. Бунтман
―
К величайшему сожалению. А внук у меня только один большой – 12 лет. Спасибо, Ирина Сысоева. Вы объяснили, кому L... Это гениально. Я по дороге назад просто зайду и куплю обязательно. «Почему сегодня не было утреннего эфира?» Был утренний эфир, как и всегда.
А. Венедиктов
―
Вот сидит звукорежиссер Кузнецов, сейчас он будет наказан.
С. Бунтман
―
И Котов мне говорил. Был утренний эфир.
А. Венедиктов
―
Это вот типа как с масками, с материнским капиталом.
С. Бунтман
―
Было очень приятно, когда я к 10 часам пришел сюда в студию, я увидел массу благодарностей за сегодняшнюю «Площадку» Льву Гулько.
А. Венедиктов
―
Значит был. А вы проспали. Бывает.
С. Бунтман
―
Хорошо. Дальше. «Алексей Венедиктов бросил курить сколько лет?» Лет 30 назад.
А. Венедиктов
―
Больше. Я в школу, когда пришел в 22 года бросил курить. А мне сейчас 64. Первый год только. 42 года бросил курить.
С. Бунтман
―
Ну вот. Да, примерно так. Во всяком случае, лет 40. «Нельзя купить журналы, относящиеся к Чертаново. И все журналы, которые «Наш район». Они раздаются. Они рассылаются управами и должны у вас, чертановцы дорогие, появиться…
А. Венедиктов
―
Только вчера пришел сигнал.
С. Бунтман
―
…в ваших почтовых ящиках. Это замечательная система. Просто молниеносно было в таком районе большом и чудесном как Крылатское. Не успели выпустить, как они появились. «Подскажите, пожалуйста, как в Москве с экологией сейчас?»
А. Венедиктов
―
Хорошо.
С. Бунтман
―
Меньше стало машин.
А. Венедиктов
―
Машин стало меньше приблизительно в два раза. В полтора раза точно. Многие предприятия не дымили. Хорошо.
С. Бунтман
―
Я понял проблему с утренним эфиром. Евгений Никитин, карантин сбил, наверное, со счета дни недели. Мы, чтобы не сбиваться – у нас с понедельника по пятницу Утренний Разворот, а в субботу и воскресенье его нет. И не будет. Если бы 9 мая приходился на будний день, то, несмотря на праздник, у нас был бы Утренний Разворот. О чем Евгению Никитину уже в массовом порядке отвечают, молодцы, в чате всегда друг другу. «Маткапитал дают за второго ребенка или за первого, но рожденного в 20-м году».
А. Венедиктов
―
Почитайте постановление правительства. Не мэрии, а правительства.
С. Бунтман
―
Кстати, насчет почитать. Пока есть только по-английски, но будет, наверное, и на русском языке в конгрессе уже собранные свидетельства и доказательства вмешательства России в выборы 16-го года.
А. Венедиктов
―
Это стенограмма. 53 стенограммы заседания комитета. Поскольку я не знаю английский, я еще не прочитал.
С. Бунтман
―
Во всяком случае, поищите пока, что я сделаю, на конгрессовском сайте. «Почему Собянин не отменил платные парковки, куда он пихает деньги теперь, когда благоустройство не происходит».
А. Венедиктов
―
Благоустройство с 12-го числа происходит. Вы не волнуйтесь, начнется.
С. Бунтман
―
Кстати говоря, что происходило и до 12-го числа. Вы жалуетесь, что не соблюдают дистанцию друг с другом, рабочие ремонтируют МКАД. Я наоборот очень боялся, что в этом году не будет работ по благоустройству и замены асфальта. И даже, простите меня, такая трогательная деталь как восстановление разметки. Оно происходит совершенно правильно и при небольшом движении такие дикости и безрассудства происходят на дорогах. Что разметка-то, разметка типа «тундра», которая после зимы бывает, она очень опасная. Так что эти все вещи происходят и будут происходить. Мне кажется. Это абсолютно правильно. «Когда пенсионерам вернут бесплатный проезд в общественном транспорте?»
А. Венедиктов
―
Я думаю, когда будет выход из локдауна. Сейчас ведь отмена бесплатного проезда рассматривалась как сдерживающий фактор для того, чтобы пенсионеры и льготники, не только пенсионеры. А школьники, а студенты. У них тоже был отменен бесплатный проезд. Так вот, это была задача сдержать вот этих людей, в основном 65+, в Москве их один миллион 800 тысяч, для того чтобы они не ездили. Чтобы сидели дома. Это такая мера была экономическая, я бы сказал.
С. Бунтман
―
Элла спрашивает: можно ли узнать, - кстати, важная вещь, – когда начнут работать МФЦ? Это интересная вещь. Потому что МФЦ, если будут открыты, я еще раз подчеркиваю, что когда что-то открывают однотипное, то должны быть открыты все. Чтобы не создавать там ажиотаж. Так у нас МФЦ работают очень во многих случаях в большинстве операций, можно зайти в любой, и там как раз достаточно легко назначить социальную дистанцию.
А. Венедиктов
―
Это нужен протокол, конечно. Там главная проблема, еще раз повторю для МФЦ и для небольших помещений относительно – это вопрос очереди на улице. И здесь, наверное, нужно вводить электронную запись, как очереди к врачу, извините. Спроси меня, часовой шаг, чтобы помимо того, что социальная дистанция в помещении между работником и пришедшим, между пришедшим и пришедшим. Необходимо чтобы люди не скапливались на улице. Не создавали там толкучку в ожидании. Это важная история. Протокол можно придумать. Я спрошу. И дам идею.
С. Бунтман
―
При электронной записи там можно сделать чуть больший шаг.
А. Венедиктов
―
Да, да.
С. Бунтман
―
Ирина Лукьянова, я уже сказал, маски и очки это именно когда прижимаете нос этой проволочкой, которая внутри маски и я приноровился. Все нормально у меня. И от этого поначалу и очень страдал. «Имею два гражданства: РФ и США, - за деньги вопрос, 379 карбованцев перевел человек, - могу воспользоваться правом однократного из России, если лечу, смогу ли я вернуться обратно в ближайшее время?»
А. Венедиктов
―
Это надо уточнить. То есть вы хотите, пользуясь гражданством США, выехать. А потом, пользуясь гражданством России, вернуться. Не уверен, но узнаю. Спросим Захарову.
С. Бунтман
―
Пусть поработает. Мария Захарова. Здесь замечательный был вопрос, вернее сообщение, что в Санкт-Петербурге открывают МФЦ, и раньше уже была, так что достаточно легко сделать электронную запись. В Санкт-Петербурге была. Калининградская область, Олег Девяткин пишет нам: «Светлогорск, поздравляем с праздником 9 мая. Слушаем про радио…» Ну что, реклама Филипс, большое спасибо за эфир. Людмила Александровна и Евгений Анатольевич. Вам тоже большой привет. «Почему одним ветеранам выплатили деньги, а другим нет». Конкретно. Не понимаю, когда не конкретно. Назовите, что вы считаете, даже фантазировать не будут про ветеранов труда и ветеранов тыла и так далее.
А. Венедиктов
―
Посмотрите указ, там перечислены категории. Это миллион 200 тысяч человек, о которых сегодня говорила вице-премьер Голикова.
С. Бунтман
―
За 400 рублей пришел вопрос. «Обеспокоено ли правительство возможностью занижения статистики по смертям, особенно в регионах?»
А. Венедиктов
―
Я боюсь, что не обеспокоено, потому что в правительстве существует уверенность, что нас-то обмануть эти губернаторы, местные власти не могут. Потому что у нас это все перепроверяют спецслужбы. Правоохранительные органы. А я говорю им и вам, и всем. Что это легко спрятать. Вот так же как Александр Григорьевич Лукашенко говорит, что люди умирают не от коронавируса, и ведь не врет же. А это сопутствующая история. Умирают они от другого. От воспаления легких. И точно также регионы могут давать неверную статистику. Я вам приведу пример, в какую статистику попадают военнослужащие. Которые попадают в военные госпитали. Они же не попадают в субъекты федерации. Нет так. Где-то попадают, а где-то не попадают. И возникает некий провальчик. И вот и всё. Одно дело, когда все больницы являются муниципальными или наоборот федеральными. И там статистика. А другое дело, когда половина больниц так, другая так. И статистика, губернаторы могут, я не говорю, скрывают, могут скрывать. Потом выясняется, что нет коек. Я же слышал, какой-то губернатор говорит, что нет, Владимир Владимирович, у нас все хорошо. Коек не хватает, надо срочно… Чего у тебя хорошо, если у тебя коек не хватает. Вот и всё. Поэтому я думаю, что в правительстве, точнее в администрации президента слишком розовый взгляд на ту статистику, которую поставляют регионы. Потому что они поставляют эту статистику Путину Владимиру Владимировичу. А не общественному мнению.
С. Бунтман
―
Вопрос такой. Будут ли летние группы в детсадах.
А. Венедиктов
―
Не знаю.
С. Бунтман
―
Все зависит от снятия карантина и выхода из него.
А. Венедиктов
―
Вообще летние лагеря школьные подмосковные - отдельная тема. После праздников давайте на этой неделе дерну министерство, выясним. Для вас.
С. Бунтман
―
А что такое ПФР…
А. Венедиктов
―
Пенсионный фонд.
С. Бунтман
―
Да, России.
А. Венедиктов
―
Там очень смешно. Там действительно, когда рабочие пропуска, если про это вопрос, вдруг выясняется, вот у нас два сотрудника, которые у нас работают 20 лет, их нет в списках ПФР. Поэтому у них были аннулированы рабочие пропуска. А куда мы платим деньги в Пенсионный фонд? Где то, что платит предприятие ЗАО «Эхо Москвы», за 20 лет куда ушли деньги. А нету. Так не пойдет, ребята. Тут у меня есть телефончик в Следственный комитет. Вы чего? За 20 лет деньги украли у двух сотрудников. Да нету же. Ну вот вам ПФР. И поэтому когда у вас ликвидируют рабочий пропуск, это не значит, что вы чего-то жульничали, не всегда значит. А это значит, что, может быть, вас нет в базе ПФР. И тогда вы в этой администрации не существуете. Ну вот, а через что проверять? Налоговая и ПФР.
С. Бунтман
―
Мишустин выздоравливает?
А. Венедиктов
―
Выздоравливает. Но выглядит плохо.
С. Бунтман
―
Кто главнее: Мишустин, который продолжает работать или и.о.?
А. Венедиктов
―
Мишустин, конечно.
С. Бунтман
―
А в чем смысл его тогда?
А. Венедиктов
―
Когда человек не может постоянно быть на рабочем месте – назначается и.о.
С. Бунтман
―
То есть, несмотря на то, что он работает удаленно, это не значит замену.
А. Венедиктов
―
Нет, это не значит замену.
С. Бунтман
―
Хорошо. Мы сейчас, вот назначение Саакашвили. Поздно спросили.
А. Венедиктов
―
Ну а чего. Саакашвили Зеленским считается эффективным. Зеленский знает, какие реформы провел Саакашвили в Грузии, в своем абсолютном большинстве они, сейчас это видно, работали на развитие Грузии. Они были объективные. Зеленскому нужно проводить реформы. При этом ему нужен непопулярный человек, которого всегда можно будет сдать как чужого. Вот он его и назначил.
С. Бунтман
―
«День памяти Сергея Доренко». Сережу Доренко мы помним всегда. В любой день, какой бы он ни был. Всего вам доброго. Я предлагаю вам послушать в 15 часов и в 16 часов двухчасовой спектакль, который мы с немецкими коллегами записали – «Я слышу войну».