Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-04-04
С. Бунтман
―
Добрый день всем! Сейчас оба в студии – Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. И даже Сергей Кузнецов, звукорежиссер, тоже в студии, надо же. Пожалуйста, задавайте свои вопросы, свои комментарии какие-то присылайте в чат, как вы это делаете. Весь чат приветствую. И СМСки: +7 985 970 45 45.Отлично. Начинаем. Начнем мы с оставшихся за рубежом российских гражданах. И вот МИД, оставшиеся за рубежом, их судьба. Как ты это видишь и как это видится?
А. Венедиктов
―
Ну, я знаю, что МИД бьется в истерике, начиная от Сергея Лаврова, потому что, на самом деле, посольства на местах провели огромную работу, собирая сведения о тех, кто был в туристических поездках. Они же не всегда в столицах.
С. Бунтман
―
Ну конечно.
А. Венедиктов
―
Кстати, уже давно, с советского времени не требуется регистрация в посольстве, когда вы едете. То есть просто посольство не знает, сколько людей в стране – в Индии, в Таиланде, в Перу. И вот МИД собирал эти сведения, передавал сюда, согласовывал рейсы, договаривался. И сейчас это все ушло действительно в корзину, потому что Правительство приняло решение по докладу Татьяны Алексеевны Голиковой о том, что поскольку страна не готова принять этих людей, потому что их надо сразу сажать на карантин на 2 недели в любом случае.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Если раньше сажали на карантин только в случае, если в самолеты оказывался зараженный, то теперь – всех.
С. Бунтман
―
То есть на самоизоляция добровольная, а карантин.
А. Венедиктов
―
Нет, сначала – карантин. Тем более, что люди-то со всей Руси великой, а рейсы идут в основном в Москву международные. Конечно, это дебильное решение, я бы сказал преступное решение правительства Российской Федерации о запрете возвращения граждан в Российскую Федерацию к себе домой. Абсолютно дебильное. Или преступное, или дебильное, как хотите.Я думаю, что оно будет скорректировано в ближайшие дни, но тем не менее. Цена вопроса – 25-30 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей. Люди уже собирались в столицах в аэропортах, уже были готовы лететь, когда отменились просто рейсы. Еще раз, ровно потому, что здесь не готовы были их принять. Не потому, что они там, а потому, что мы здесь.
И кое-где российские посольства там что могут, то делают. Скажем, в Нью-Йорке российское посольство в Вашингтоне приняло решение для 51 человека оплатить гостиницу на 3 дня. Что дают эти 3 дня? Выигрыш во времени. В Соединенных Штатах Америки, если я правильно понимаю, порядка 2000 российских граждан, которые хотят вернуться. Еще раз напомню, это российские граждане.
Обратная история, поскольку самолеты не гоняют, вчера, по-моему, в аэропорту, уже самолет выруливал, рейс Москва – Нью-Йорк, полный американских граждан, которые возвращались на родину. Стопинг. Они не смогли вернуться. То есть, на самом деле, дебильное или преступное, как хотите, это решение. У меня очень много всегда бывает срача с МИДом Российской Федерации по разным вопросам, но здесь надо понять, что это решение правительства, что именно Росавиация получила деньги (1,5 млрд рублей) на вывоз туристов. МИД должен был получить, и в пятницу деньги еще не пришли (500 млн рублей), для поддержки тех, кто там остался.
Потому что там люди без денег. У них всё кончилось. Это, пожалуй, из всех решений разного качества, которые принимает федеральная и местная власть, из всех решений это самое отвратительное решение. Я уж не говорю о том, что гражданин Российской Федерации имеет право вернуться в свою страну. В свою страну. И даже если его надо помещать в карантин, значит берите какой-то военный городок под Москвой.
С. Бунтман
―
Тим спрашивает: «Что значит не могут принять? Тестов нет, масок нет, антисептиков, чего?».
А. Венедиктов
―
Нет, смотрите, карантин – это надо строить боксы. Вы представьте себе, вы, человек из Благовещенска, возвращаетесь из Соединенных Штатов Америки. Вы возвращаетесь в Москву, дальше вас в Благовещенск не повезут. Москва как столица, не как субъект Федерации, должна вас посадить на карантин на 2 недели. Сначала, как вы знаете, ограничили 500 людьми в Москву и 200 в регион. Но поскольку Москва все равно хаб, пересечение и всё сюда, где размещать?Нужно, соответственно, 30 тысяч… Как мне начали объяснять: «30 тысяч, Леша, нужно отдельных блоков». Я говорю: «У нас страна большая и богатая. Берите. Стоят отели. Платите хозяевам отелей. Они сейчас позакрывались. Сажайте туда на карантин, ставьте туда двух солдат Росгвардии, чтобы люди не убежали. Есть же Росгвардия. Есть чем заняться».
Еще раз повторяю, это российские граждане, которые поражены в своих правах вернуться на родину. Они даже не заразные. Они просто были в странах, где так же, как в России, бушует инфекция. Не найти места, куда расселить людей – это, извините меня, импотентность тех властей, которые за это отвечают. Вот пусть за это… Там я не знаю кто, Хуснуллин или кто за это должен отвечать. Найдут вот эти пустующие здания, поставят туда инфраструктуру. Ну вот. Это самое преступное и самое дебильное решение правительства за все это время. Я так считаю. Это мое мнение, оценочное суждение.
С. Бунтман
―
Давай разъясним Марии, которая говорит: «Если человек из Благовещенска, пусть сразу летит в Благовещенск».
А. Венедиктов
―
Да кто его повезет в Благовещенск? Мария, у вас в голове что? Человек из Нью-Йорка. Один – в Благовещенск, другой – в Тулу, третий – в деревню Семеновка под Челябинском. У вас в голове что? Сколько самолетов? Одного самолета дать не могут. Потому что не объявлен режим эвакуации, Мария. Люди за свои деньги купили билеты по дорогой, спекулятивной цене. Только «Аэрофлот» менял билет на билет. И то, я знаю, там были случаи с доплатой.
С. Бунтман
―
Были случаи, да.
А. Венедиктов
―
Но при этом в целом «Аэрофлот» менял билет на билет. А так 1,5 млрд рублей Росавиацией выделены. Они где? На эти деньги нужно было эвакуировать бесплатно этих людей или предоставить им беспроцентные кредиты на покупку билетов. У них нет денег, они их там все прожили. Так же, как вы проживете через месяц.
С. Бунтман
―
Замечательно тоже. Максим Голубев спрашивает: «А когда они ехали? Во время пандемии что ли?».
А. Венедиктов
―
А какая вам разница? Это государство их выпустило. Их выпустило государство. Изволь принять, когда бы они ни уехали. Государство их выпустило через границу. Они проходили пограничный контроль. И если они прошли пограничный контроль туда, то они могут пройти пограничный контроль сюда. Это понятно? Поставьте себя на их место. Люди, например, выехали на операции после больниц, понимаете. Они не могут вернуться. Ну и так далее, и так далее, и так далее.И еще раз повторю, представьте себе, что они сглупили и выехали. Да, дураки. Их за что, за это наказывать? Да вы тоже дурак. Вас что, за это наказывать, запирать? Ну и так далее.
А.Венедиктов: Бюджет, может быть, и треснет. А так – люди треснут
С. Бунтман
―
Ну да. Вот Светлана Дэвис пишет, что – только хотелось бы знать откуда – что в их страну тоже прилетают в каждый день, селят в специальные отели, в стране карантин.
А. Венедиктов
―
Это в какой стране?
С. Бунтман
―
Ну вот хотелось бы знать. Дорогая Светлана Дэвис
А. Венедиктов
―
Я не могу комментировать.
С. Бунтман
―
Дорогая Светлана Дэвис, хорошо бы знать, откуда вы это пишете.
А. Венедиктов
―
Смотрите, правительство США, если бы не Трамп, принимает решение сейчас направить в Москву самолет, специальный борт, для того чтобы вывезти тех американских граждан из России, которых Россия не выпустила, отменив рейс. Американцы. Своих граждан. Сейчас направят борт. Но мы не можем направить борт. Мы не можем даже военно-транспортную авиацию, извините меня, даже с удобствами в виде ведра.
С. Бунтман
―
Новая Зеландия.
А. Венедиктов
―
Новая Зеландия. Правительство своих граждан выручает. Мы там бьемся: «Ах, в американских тюрьмах сидит 37 российских граждан. Давайте мы их эвакуируем». А вы можете не тех, кто сидит, в первую очередь, а тех, кто в аэропорту сидит? Вот тут политикой заниматься. И еще раз повторю, при всех моих срачах с Министерством иностранных дел от Захаровой до Лаврова лично, я вам говорю все то же самое, что я говорю им, МИД сейчас сделал все, что мог, и продолжает лоббировать вывоз граждан.Это был не МИД, это было правительство Российской Федерации, которое приняло решение не возвращать своих граждан, не эвакуировать своих граждан, не возвращать своих граждан за их же деньги, наконец. Вот вам и всё. Вот вам вся страна с боеголовками. 25 тысяч разместить.
С. Бунтман
―
Да уж. Ты знаешь, вот сейчас у меня такие же ощущения, как, извини меня, в истории с харрасментом, в истории с насилием. Потому что точно такое же здесь у людей ощущение: «А давайте мы поругаем тех, кто попал в этот переплет. А давайте мы сейчас обвиним жертв». Вот это потрясающе. Конечно. Ну что ж, это человеческая природа, судя по всему. Давай сейчас о государственной природе поговорим. Вот решение Путина, продолжение самоизоляции, перевод в губернии и так далее.
А. Венедиктов
―
Смотрите, я у себя в Телеграм-канале поставил вопрос: как вы относитесь к последнему выступлению Путина – достаточное, посредственное или недостаточное? Я очень мягок, интеллигентен иногда бываю. Ну, достаточное – 7%, посредственное – 40%, и недостаточное – 53%. Вот это очень интересно. Потому что то, что он сказал – это правильно. Это первое. Там две правильные вещи. Первая – надо было продлевать этот режим (я не буду говорить «каникулы», «изоляция»). Социальную дистанцию.И второе – конечно же, надо перекладывать ответственность на регионы. Конечно же, в каждом регионе своя ситуация. Только что мэр не помню какого города 100-тысячника объявил, что он 6-го апреля снимает режим самоизоляции. Ни одного случая. Ну то есть там с ограничениями, но начнут работать сферы обслуживания, частный бизнес начнет работать, ресторанчики, торговые центры. По определенным правилам. То есть это решает, типа, Бердянск, понимаешь. А Москва – не так. Во-первых, это правильно. Но этого, совершенно верно, как большинство ответило, абсолютно недостаточно.
Я, честно говоря, президента не узнал и подумал, не подменили ли нашего мальчика. Я его не узнал не по тем решениям, которые были не приняты. Он обычно же Бэтмен. Он обычно же пирожки дарит ну хотя бы какой-то части населения – либо людям, либо бизнесу, либо части людей (военным, судьям). И вот это первое его выступление за все время, когда президент никому не подарил пирожки. Он сказал две вещи: решение примут губернаторы, продлеваем до 1-го мая. Обе правильные, на мой взгляд. И это всё. А от него ждали-то другое. Это обманутые ожидания. Он же должен прилететь и спасти, как было во время пожаров в 10-м году. Мне напоминают про Пикалево. Конечно. Помните про Пикалево? Помните?
С. Бунтман
―
Помним.
А. Венедиктов
―
А он решил, видимо, или люди вокруг него, что если он дал команду продлить эти каникулы, это как бы вторичная команда никого не увольнять. Понимаешь, да? Что это пирожок. Это не пирожок совсем. Поэтому это решение – то, что он сказал – ожидаемо. Я, честно говоря, знал, что готовится второй пакет помощи. Причем помощь делится на две части, чтоб вы понимали. Первая – это конкретные люди, оказавшиеся в сложной ситуации. Мы к этому еще вернемся. Вот конкретно люди. Каждый конкретный человек в определенной своей страте. Ну вот в Москве – пенсионеры, предположим.А.Венедиктов: МИД сейчас сделал все, что мог, и продолжает лоббировать вывоз граждан
Можно было в стране пенсионерам сделать то же самое. Или там, я не знаю, студенты. Ну не знаю. Или врачи, медицинские работники. Мы все говорим «врачи» и забываем про медсестер. С знаю, что это абсолютно героические женщины с зарплатой во много раз меньше, чем врачей, которые днюют и ночуют с больными. А больных уже много. Ну это я так, просто, в сторону. Первая часть помощи – это конкретным людям. Так называемые «вертолетные деньги». Раздать деньги с вертолета. Раздать деньги, чтобы поддержать покупательную способность и чтобы экономике немножко кислорода было.
И вторая – это помощь уже бизнесу. Я смотрел цену вопроса. Есть разная статистика. Скажу статистику, которая есть у Белоусова, первого вице-премьера. Понятно, что бюджетники будут получать зарплату и все выплаты из бюджета. Они заложены. Работают они, не работают, на каникулах они, не на каникулах – они получают зарплаты. Это всё. Там, может быть, какие-то премии подрежут. Но, в принципе. Они зарплату получают.
Что касается частного бизнеса, то в частном бизнесе работает… Всего работающих у нас 76 миллионов. Официальная статистика. Конечно же, больше, потому что работающие пенсионеры.
С. Бунтман
―
(кашляет).
А. Венедиктов
―
Покашляли, всё правильно. Кузнецов, кашляни за компанию.
С. Бунтман
―
Он не будет.
А. Венедиктов
―
Нехорошо.
С. Бунтман
―
Спрашивают, почему без масок сидим.
А. Венедиктов
―
Да. А почему я должен сидеть в маске? Я здоров.
С. Бунтман
―
А я знаю. Если мы продолжаем эти вопросы.
А. Венедиктов
―
Да. Если брать еще раз официальную статистику, то 15,5 млн человек, то есть 28% всех работающих, заняты в бизнесе. Вот они сейчас на грани разорения вот эти 15 млн. Ну, дальше можно считать. Так вот это люди. А есть бизнес, который создает определенную стоимость в услугах и в производстве. Вот здесь должна быть вторая часть помощи. Я знаю, что такой пакет готовился. Он готовился в правительстве, он готовился в администрации президента, он готовился в мэрии. И он не был оглашен. Ну, то, что люди некоторые презрительно называют «пирожки», те, которым не надо помогать, скажем так. И вот это оказалось странным, потому что для президента Путина это было естественно – прилететь и спасти.Прилетел, но не спас. Изменение образа. Я думаю, что эта история, связанная с нефтью и с пандемией, которая вдруг рухнула и похоронила под собой этот псевдоконституционный процесс, оно, конечно, произвело на него ошеломляющее впечатление, я думаю, и выбило его из обычной его колеи.
Это проблемы не снимает. Поэтому надо ждать, что правительство или администрация, или ваши губернаторы будут объявлять о пакетах мер поддержки, еще раз повторю, отдельно людей, социальных слоев и отдельно бизнеса. Это всё путается у меня. На самом деле, я всё перепутал в голове себе. Я когда вчера встречался с людьми, я говорю: «Послушайте, а аренда?». Говорит: «А мы дали рекомендации». Я говорю: «Подождите. Хорошо, мы сидим в муниципальной аренде. А есть коммерческая аренда». – «Мы рекомендовали отложить».
Я говорю: «Подождите, а арендодатель тоже на эти деньги рассчитывал. Ему-то вы что дали? Если он не будет требовать сейчас аренду с бизнеса, вы ему что дадите? Он же на деньги тоже рассчитывал. Аренда – это такой же бизнес». – «Ну, это уже другой вопрос». Я говорю: «Не, не, не, это не другой вопрос. Это называется цепочка. Какой другой вопрос?». И вот вся история в этом.
И поэтому, конечно, когда там мэр Москвы Сергей Собянин говорит, бюджет треснет… Нет, Сергей Семенович. Бюджет, может быть, и треснет. А так – люди треснут. Давайте пусть треснет бюджет. Давайте посчитаем. Никто же не посчитал. Давайте посчитаем, что может, скажем, московский бюджет. Но тут возникает вопрос. Я просто по мелочам хожу. Вот мигранты. Есть трудовые мигранты по патентам. Там всё понятно. Будет продлено их право на работу. И если будет некая раздача, они попадают в некую сферу. А что делать с нелегальными мигрантами? Они же есть. А их страна закрылась.
Они не могут улететь. То есть мы не можем дать их вывезти – у нас самолеты не летают. Вот они чего должны делать? Это их проблемы? Нет, это не их проблемы, потому что они ходят по этим улицам, они не соблюдают режим, они являются переносчиками всяческих болезней. Что с этими делать? Они лишились работы, потому что сейчас замораживаются стройки, где они все работали, чтоб вы понимали. И всё. И дальше чего? То есть это не простые вопросы. Их нельзя решить однозначно. И поэтому треснет бюджет, не треснет бюджет – его надо пересматривать, Сергей Семенович, во-первых.
И поэтому это ваше заявление несущностное и бессмысленное, потому что вам все равно его придется пересматривать. Оно неправильное, короче говоря. Ну, я надеюсь, что пройдет 3 дня и вы перерешите.
С. Бунтман
―
Смотри, еще один нюанс. Вот Алекс Макс нам пишет: «Погодите, если государство вмешивается в закон по аренде, то есть арендную плату уменьшает, то оно должно возмещать арендодателю выпадающие доходы?».А.Венедиктов: Если люди сами соблюдают, зачем вводить Росгвардию и вот эти пропуска?
А. Венедиктов
―
Смотрите, оно не вмешивается. Это вот, как вчера говорил в программе у нас Владимир Пастухов – посмотрите, уже распечатка есть, или посмотрите видео – это несущностно сейчас. Вот что нужно бизнесу? Ему не деньги нужны. Хотя деньги тоже нужны для выплаты зарплат. Вот правильное же решение Путина было – сократить страховые выплаты по зарплате в 2 раза с 30 до 15. Я бы вообще отменил.
Ну хорошо, сократили. Дайте возможность вдохнуть. Если вы рекомендуете арендаторам не взимать, условно говоря, или взимать по какой-то другой схеме арендную плату, вы им предложите льготы, арендаторам отдельно. Вот в чем дело. Вы их купите. Вы не приказывайте. У вас нет такого права. То есть есть такое право, конечно – ввести ЧП и всё. И все перешли на натуральный обмен – мешок проса на живого поросенка.
Не в этом дело. Для того, чтобы экономика задышала, нужны сейчас, может быть, даже не материальные льготы. Я знаю, что очень многие бизнесмены говорили: «Отлично, страховые платежи пополам. Главная проблема – зарплаты. Но у нас нет денег на зарплаты, потому что мы должны платить арендную плату. Вы арендодателям дайте. Нам ничего не надо. Нам хватит. Но вы арендодателям не угрожайте, вы их простимулируйте. Они в своем праве».
С. Бунтман
―
Ну вот.
А. Венедиктов
―
Ну вот. А где? Не ну вот, а где, Сереж.
С. Бунтман
―
Я говорю, вот проблема.
А. Венедиктов
―
Потому что с таким кризисом не сталкивались еще. Потому что помимо нефти и рубля наложилась пандемия. И решение государства какой-то бизнес закрыть … А вот гостинички, пожалуйста. Не было решения в Москве закрывать гостиницы. Не было. А они закрываются. А никто не живет. А надо платить свет, газ, зарплаты, аренды. Опять. Так дайте, хорошо, не деньги – бюджет треснет. Сократите расходы бюджета. Имею в виду, что налогов все равно не будет. Все равно бизнес не будет платить налоги, потому что он ничего не зарабатывает. В этом история. То есть это довольно сложно.Я очень хорошо понимаю, что эта история сложная. Но можно было. Вот Путин же рубанул по страховым взносам. Ну рубаните по НДС теперь. Нет, это священная корова. Почему? У вас скоро казана не наполнится вообще. Кто будет платить налоги-то? В этом же вся история. И история эта довольно сложная. И я прекрасно понимаю все эти дебаты, которые идут в субъектах Федерации, в мэрии, в правительстве, в администрации президента. Ребят, ну вы что-то объявите, как 50%-е сокращение страховых выплат. Вот так же объявите по налогам. Не откладывание налогов – столько не заработаем, чтобы отдать, а каникулы по налогам.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, у тебя есть ощущение или знание, что вот этими вопросами сейчас практически занимаются в режиме мозгового штурма и вообще?
А. Венедиктов
―
Разные центры практически занимаются в режиме full-time. Разные центры. Я их могу еще раз перечислить. Если говорить о Москве, это Москва, это федеральное правительство, это администрация президента. Разные люди. И я абсолютно уверен, что там у Собянина, у Орешкина и у Белоусова разные точки зрения, наверное. Ну найдите те точки зрения минимальные, которые скажут вам – вот людям помочь так, а бизнесу помочь так.А не создавать проблему, как помочь людям, пусть они сидят в нью-йоркском… Ладно в нью-йоркском, в таиландском аэропорту. Там 17 тысяч в Таиланде. Если мне не изменяет память. Ну там за 10 уж точно. И в Индии за 10 уж точно. И 2 в Нью-Йорке, в США. Это то, что мы знаем по тому, кто хотел вылететь. Если люди не хотят, тогда не хотят. Вернуться хотел на родину. Вот же какая история. Да, легко говорить, сидя на диване, совершенно верно. Я думаю, что такие идут. А вот вы предложите.
Слушайте, я предложить ничего не могу. То есть как бизнесмен, как владелец бизнеса (я имею в виду «Дилетант»), у меня нет аренды, но у меня страховые платежи. И я очень благодарен за то, что они урезали в два раза. Но у меня закрылись книжные магазины и у меня «Дилетанта» продажи сократятся раза в два, наверное. И мы, которые имели в прошлом году прибыль чистую, мы не будем в этом году иметь прибыль. Это тоже правда. Это я могу вам сказать. Или как акционер «Эха Москвы» я могу вам сказать, страховые выплаты – окей, отлично, аренда – хорошо бы.
С. Бунтман
―
Мы сейчас прервемся и через несколько минут продолжим. И, кстати говоря, полезную информацию, как можно получить «Дилетант», я тебя очень попрошу через несколько минут при возобновлении передач дать нам.
А. Венедиктов
―
Хорошо.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Мы знаем, что Бердянск – это Украина. Мы специально сказали. Итак, Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Алеша, пожалуйста… Таганрог, Хельсинки, Чусовой, Коммунарка.
А. Венедиктов
―
В Коммунарке слушают.
С. Бунтман
―
Да. В Коммунарке слушают. Калининград, Комсомольск-на-Амуре, Курск, Донецк, Муром и так далее.
А. Венедиктов
―
Спасибо.
С. Бунтман
―
Вот поехало как всё.
А. Венедиктов
―
Ну хорошо. Спасибо.
С. Бунтман
―
У нас аптайма нет, и поэтому у меня глаза в кучку. Алеш, где можно купить «Дилетант» и как?
А. Венедиктов
―
Да, будем продвигать собственный бизнес. «Дилетант» доставляется, онлайн-доставка. Можно купить в labirint.ru. Там есть и последний номер, который вышел, и есть спецномер, который мы не собирались продавать, посвященный Раисе Максимовне. Или вы заходите на сайт книжного магазина «Москва». И вы можете там тоже купить. И они доставляют, причем в любую точку мира. Они через разные системы доставляют.Но я, просто, говорил о том, что история с помощью бизнесу заключается в том, что это сохранение рабочих мест и покупательной способности людей. Целых семей. И говорят, готовится второй пакет мер. Ну, посмотрим. Я думаю, что на следующей неделе, я уже там нахожусь в переговорах с разными людьми, которые могут приходить и объяснять, что уже принято и как этим воспользоваться, потому что там кредиты такие, сякие, отложенные, проценты, туда-сюда. Бизнес меня понимает.
И люди, которые должны получать выплаты, меня понимают. Я уже говорил, что и тесть, и теща мои получили вот эти 2 тысячи рублей первые (те, которые 4, 2+2). Они уже получили. И там, как они получают пенсию, так они уже пришли в Москве. Ну, мало, конечно. Но хорошо. Но получили.
С. Бунтман
―
Кстати, о пенсиях. Что делать тем, которые только получают в сберкассах?
А. Венедиктов
―
Я не знаю. Вот я хочу, чтобы люди приходили, чтобы в первую очередь приходили люди, не фантазируя тут, как очень часто многие приходят, а те. Которые придут с бумагами и объяснят: если вы получали в сберкассе, то…
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Раз, два, три. Вот такие заунывные, занудные передачи я намечаю на следующую неделю. Таких найти заунывных, занудных гостей, которые будут подробно, спокойно, занудно объяснять: делай раз, делай два, делай три.
С. Бунтман
―
По всем областям причем.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
По каждому конкретному вопросу.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Вот в Ригу пришел вчера «Дилетант» с Нюрнбергом. Здорово!
А. Венедиктов
―
Хорошо.А.Венедиктов: Жирненькая Москва вводит от 4 тысяч до 5 тысяч штрафы
С. Бунтман
―
Сегодня в 15 часов будет обзор «Дилетанта» со звуками со всякими, с картинками. Вот прямо здесь можно будет читать. Алеш, статистика, пожалуйста. Как она добывается?
А. Венедиктов
―
Честно говоря, я был удивлен. Есть такой сайт, сами можете посмотреть… Вчера мы сцепились и покатились с Маргаритой Симоньян, потому что она опубликовала у себя в Телеграм-канале и, видимо, на канале «RT», я не знаю, о том, что в Италии по сравнению с прошлым годом удвоилось количество смертей. Я сказал, что ты все выдумываешь.Она мне прислала таблицу по каждому муниципалитету Италии. Правда. Она у меня есть. Я говорю: «Подожди, у меня есть другие цифры». Послал ей. С сайта ООН. Она говорит: «Ты не видишь, что это прогноз». Я говорю: «Вот тебе ссылка на сайт. Ты носитель языка английского. Пожалуйста, посмотри». Она пишет: «Ты, пожалуй, прав, но у меня другие цифры». Что значит прав?
На сайте ООН… Я вам сейчас скажу, как он называется. Сходите сами, смотрите. Он называется так – countrymeters.info. Там в режиме реального времени. Называется «Население Земли». И там бегут цифры. Вот они бегут на ваших глазах. И там есть таблица по смертям за 19-й – 20-й год ежедневно. И когда я взял Италию, я вдруг обнаружил, – и Марго подтвердила, потому что я мог ошибиться – там на английском, – что в прошлом году, в 19-м году, ежедневно в Италии умирало 1576 человек. Там 60 млн, по-моему, населения. А в этом году на 1-е апреля ежедневно умирает 1588 (на 0,7% всего больше). – «Это как?», - говорю я.
И я попросил сделать мне по этому табличку. Мне ее сделали разного рода фанатики. Она есть в моем Телеграм-канале. Вот она у меня есть. Я прошу прощения. Сниму очки – непривычно – и вам прочитаю. Что по табличке ООН вот этой самой countrymeters.info. Это называется Департамент по экономическим и социальным вопросам ООН, отдел народонаселения по-русски.
Ну, например, Соединенные Штаты Америки. В 19-м году каждый день умирало 224 тысячи, в этом году – 225 тысяч. На тысячу больше. Это среднемесячная смертность. Это не ежедневная, это среднемесячная.
С. Бунтман
―
Среднемесячная, да.
А. Венедиктов
―
Да, 223 и 224. Китай – 805 и 807. Великобритания – 49,9 и 50,0. Какая-то странная статистика. И мне тут написал один человек, один из моих подписчиков из Дагестана: «Видимо, итальянцы сидят дома, и сократилось количество смертей от обычных». Они берегутся больше, может быть. Ну, какое-то объяснение.
С. Бунтман
―
Ну вот смотри. Вот здесь говорят, через «BBC» получили: «Как тогда воспринимать тогда свидетельства итальянских мэров? Как минимум в 3 раза повысилась смертность».
А. Венедиктов
―
Мы же говорим про всю Италию. Подождите, мы же говорим про всю Италию. Вот мы, например, знаем, что в Бергамо том самом хоронили до всего 15 человек в день. И поэтому местный морг – на 20 мест. Поэтому они не справляются и поэтому везут гробы военными в другой. Когда ты видишь эту вереницу военных грузовиков, которые везут гробы через равнины, долы и горы, конечно, у тебя эмоциональный всплеск. Вот как? Я не знаю.Кстати, вот лукавая цифра для Алексея Соломина. Мы запустили программу «Лукавая цифра». По средам в 20 теперь будет идти. Вот я поставил задачу Леше Соломину покопаться в этой статистике. Я ему перешлю всё. Эмоциональные заявления я понимаю. А вот у нас есть 6 регионов, по-моему, или 5, где нет ни одного. Ноль случаев коронавируса.
С. Бунтман
―
Да, я смотрел карту.
А. Венедиктов
―
Ноль! Как объяснить? А в Москве – вот вам. А вот в Италии – я тоже сегодня опубликовал – смертность от зараженных 19,3. А в Соединенных Штатах – 2,7. Вот катастрофа. Но 2,7 от зараженных смертность сегодня. А в Германии – 1,4. Почему? А в Испании – 9,4. Еще раз, от зараженных, от выявленных. А в Австралии – 0,5. А в России – 0,8, по-моему, то есть меньше процента. Вот же история. И вот что за этими цифрами? Мы абсолютизируем эти цифры. Ну вот еще вам одна цифра. Кстати, у меня к тебе будет вопрос. Можно?
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Я хотел задать его некоторым людям. Потом понял: зачем я буду ставить некоторых людей в совсем неудобное публично положение? А тебя – легко. Ты меня ставишь, я тебя ставлю. Какая разница? Вот смотри, на среду в Москве дома лечилось, то есть установлено, что заражено, то есть позитивный тест… Мне Анастасия Ракова по моей просьбе прислала эту цифру – это среда, сразу скажу – 836 человек. То есть врачи выбрали, они выбрали домашнее. 836 человек. И из них 4 человека сбежало. Вот они подписали, что они заражены, что они готовы лечиться дома, что они берут на себя самокарантин, самоизоляцию.Еще раз повторю, это люди зараженные, тест позитивный. И они ушли из дома, что зафиксировано было видеокамерами. Они были отловлены с помощью видеокамер, извините за это слово, помещены в царицынский центр наблюдения. Им выписаны вот эти штрафы по 4 тысячи. Вот 4 человека из 836 ушло (0,5%). Теперь вопрос. А что с ними делать с такими людьми? Ты мэр небольшого города, 50 тысяч человек.
Можешь представить? Могу. Любой человек может себе представить. Вот у вас есть энное число зараженных, которых энное число в больницах (их лечат в больницах), энное число дома под подпиской о невыходе, потому что они заражены. Это не люди, которые просто по подписке. Это вот не 65+, а люди заражены. И они сбежали. Ты что будешь делать?
С. Бунтман
―
Ждать повторного…
А. Венедиктов
―
Не, секундочку, они сбежали и уже контактировали. Они нарушили все что могли. Чего ждать? Будешь ли ты их ловить? Этих людей искать ты будешь?
С. Бунтман
―
Нет, обязательно.
А. Венедиктов
―
Будешь. Ты их поймал с помощью камер и полиции.
С. Бунтман
―
Поймал, водворил, да?
А. Венедиктов
―
Не знаю.
С. Бунтман
―
Водворил назад.
А. Венедиктов
―
Так. Водворил назад. И?
С. Бунтман
―
Водворил назад, оштрафовал.
А. Венедиктов
―
Оштрафовал.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Вот слышите, Бунтман какой?
С. Бунтман
―
Оштрафовал.
А. Венедиктов
―
Понятно.
С. Бунтман
―
Оштрафовал. Подписка была? Штрафы есть за нарушение. Оштрафовал. Человека с подтвержденным диагнозом.
А. Венедиктов
―
Да, подтвержденный. Это все в условиях подтвержденного диагноза.
С. Бунтман
―
Это никакая не самоизоляция.
А. Венедиктов
―
Никакая не самоизоляция. Это люди с подтвержденным диагнозом. А ну-ка все на Бунтмана накинулись за штрафы.
С. Бунтман
―
Валерия спрашивает: «Как беглецы это объяснили?». Интересно.
А. Венедиктов
―
Нет, а как объяснили те люди, которые с ними вступили в контакт, не зная, что они зараженные?
С. Бунтман
―
Я сразу закашлялся.
А. Венедиктов
―
Давай.
С. Бунтман
―
(кашляет).
А. Венедиктов
―
Туда в сторону. Они знали, что они зараженные. А те люди, с которыми они контактировали случайно, не знали, что контактируют с зараженными. Вы про этих людей не подумали, нет? Это пусть они вам объясняют. Захотелось погулять…
С. Бунтман
―
Нет, я считаю, надо штрафовать. Почему я говорю, со второго раза? Со второго раза – помещать в стационар.
А. Венедиктов
―
Почему со второго? А почему?
С. Бунтман
―
Мне так кажется.
А. Венедиктов
―
Не, почему? Можешь объяснить?
С. Бунтман
―
Ну мог по дурости первый раз сделать.
А. Венедиктов
―
По дурости… А что, больница – это тюрьма? Это же лечить его там будут.
С. Бунтман
―
Лечить будут, но оттуда выйти тяжело.
А. Венедиктов
―
Вот. Так и хорошо, что выйти тяжело. А из дома выйти легко. Так вот я провел опрос, Сереж, на этот же вопрос: что делать с зараженными, которые нарушают режим самоизоляции, выходят из дома? Тебя поддержало 15% - штрафовать. Больше всего (53%) набрало мнение – штрафовать и отправлять в больницу.
С. Бунтман
―
Сразу, с первого раза.
А. Венедиктов
―
Да. Просто отправлять в больницу сразу – 23%. Ничего, пусть заражают других и дальше – 9%. У нас все-таки есть 9 либертарианцев в моем Телеграм-канале.
С. Бунтман
―
Не обижай либертарианцев. Все-таки они не такие идиоты, как сейчас ты их изображаешь.
А. Венедиктов
―
Не так. Они такие идиоты, что они заявляют. Я имею в виду Светов и другие. Именно они такие идиоты. А давай проголосуем. Серега, а что мы это самое?
С. Бунтман
―
Давай.
А. Венедиктов
―
Понятно, что их штрафовать или отправлять в больницу и штрафовать. Вот так вот, да?
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Или просто – штрафовать или отправлять в больницу.
С. Бунтман
―
Ну, подразумевается, что штрафовать всегда?
А. Венедиктов
―
Нет, штрафовать и домой или отправить в больницу.
С. Бунтман
―
Ну да. Со штрафом тоже?
А. Венедиктов
―
Ну, это уже как…
С. Бунтман
―
Ну давай.
А. Венедиктов
―
Сейчас запустишь.А.Венедиктов: Пока побеждают государственники, которые сидят своими жопами на этом мешке с шерстью
С. Бунтман
―
Ты о чем-нибудь поговори.
А. Венедиктов
―
Я о чем-нибудь поговорю.
С. Бунтман
―
Заводная ручка здесь у меня еще должна быть.
А. Венедиктов
―
Понятно. Я, просто, хочу обратить внимание, что это не простой вопрос. Мы говорим именно о зараженных. Да, 0,5%. Именно поэтому убедили тогда Собянина, чтобы ты понимал, не вводить пропускной режим, когда ему принесли и показали вот эти 0,5%, что люди не нарушают. 836 и 4. 832 сами, самостоятельно остались дома. Падение в метро – -85%, падение личных автомобилей – -63%.
С. Бунтман
―
Я могу задать вопрос. Значит так, скажите, пожалуйста, их водворять назад или отправлять в больницу? Вот так вот скажем, да?
А. Венедиктов
―
Штраф и штраф там.
С. Бунтман
―
Штраф и штраф там. Ну это несомненно. Отправлять домой – 495 101 20 11. А водворять в больницу – 495 101 20 22. Никто не любит мое мнение. Итак, если водворять домой и штрафовать – 495 101 20 11. А водворять в больницу со штрафом, естественно, – 495 101 20 22.
А. Венедиктов
―
Пусть голосуют.
С. Бунтман
―
Радикалы. Ну ладно, хорошо, голосуйте, голосуйте. Уже едет.
А. Венедиктов
―
Ну вот я говорю, что когда принимается решение про ужесточение (не ужесточение) по режиму изоляции, – вот тут я знаю, – то, на самом деле, во всяком случае в Москве решение принимается очень подвижно. То есть набор аргументов разных служб мэр выслушивает. Ну, с учетом федеральных ограничений. И были службы, которые говорили: «Нет, давайте вводить. Да, у нас не очень готово. Нет, давайте вводить пропуска». Когда ты вводишь пропуска, ты вводишь Росгвардию, которая должна проверять эти пропуска. История же не в пропусках. История не как во Франции, когда ты сам распечатываешь, пишешь цель…
С. Бунтман
―
Да. Вот меня спрашивают, как там в Париже.
А. Венедиктов
―
И обычный полицейский. Но там, вы знаете, во Франции – опять последних цифр не видел, опять на среду я вам скажу – 255 тысяч штрафов было выписано. За 3 недели общим счетом 30 млн евро. И в четверг подняли с 135 евро до 200 евро. И решение принимает полицейский. Дальше, конечно, можно потом оспорить в суде. Только суды не работают, так что ничего, поскольку на самоизоляции. Да, потом. Но решение принимает полицейский. Это административный штраф. Конечно, можно оспорить, но потом.
С. Бунтман
―
Дело в том, что французы привыкли бумажку заполнять. Мне кажется, что в Москве, во всяком случае, это правильно сейчас было сделано.
А. Венедиктов
―
Сереж, я про другое. И когда почти все гражданские службы положили Собянину, что очень мало людей нарушают, вот зараженные – 0,5%... Я уже начал говорить про падение трафика транспорта. Хотя никого еще не задержали, никаких автомобилей на штрафстоянки не отправляли. Ничего не делали, никаких репрессий не было, только угрожали: «У, мы сейчас вам!».Тем не менее личный транспорт – -63%, каршеринг – -62%, по-моему, что больший показатель, чем метро. Дальше приходили люди: «Давайте отделимся от Московской области». «Э! - говорили люди. – Вы чего?!». Показали ему, что в Московской области тоже упали перевозки, то есть там соблюдается тоже отношение. Тогда зачем? Если люди сами соблюдают, зачем вводить Росгвардию и вот эти пропуска, которые плохо готовы?
С. Бунтман
―
За очень редкими исключениями. Исключения будут всегда.
А. Венедиктов
―
Не, исключения будут все равно. И поэтому вопрос о репрессиях за исключения, вот когда Государственная Дума вводит за то же самое от 40 тысяч до 300 тысяч, а Москва вводит – от 4 тысяч до 5 тысяч. Жирненькая Москва вводит от 4 тысяч до 5 тысяч штрафы, чтоб было понятно.
С. Бунтман
―
Смотрите, я абсолютно согласен, что с легким течением заболеваний нет показаний для госпитализации. Но дома-то ты можешь посидеть, старина.
А. Венедиктов
―
Да. Но есть противопоказания для общения с людьми, потому что вирус очень…
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Есть вот эти противопоказания.
С. Бунтман
―
Волатилен не в экономическом смысле.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
И еще говорят, нельзя за одно и то же два наказания.
А. Венедиктов
―
Да пошли вы в жопу просто.
С. Бунтман
―
Я скажу интеллигентнее.
А. Венедиктов
―
Он заразил двух человек.
С. Бунтман
―
Больница – это не наказание.
А. Венедиктов
―
Не, секундочку, еще раз, он заразил двух человек: за этого человека – это, за этого – это. Всё? Сереж, результаты.
С. Бунтман
―
Результаты такие. Много проголосовало.
А. Венедиктов
―
Естественно. Это важный вопрос. Представьте, что вы мэр и вам принимать решение. О-го-го!
С. Бунтман
―
Да. И здесь мягкотелость, буржуазно-интеллигентский вот этот самый ложны гуманизм проявили только 15%.
А. Венедиктов
―
Это о чем? Я уже забыл.
С. Бунтман
―
О том, что штрафовать и оставлять дома, водворять домой. А вот революционную решительность проявили 85% человек.
А. Венедиктов
―
Смотри, потому что это одно из них наказание – штраф, как ты правильно сказал, а другое – будем лечить. Не хочешь лечиться сам – будем лечить.
С. Бунтман
―
Да, будем лечить.А.Венедиктов: Надо же вакцинировать, а не ждать, пока люди начнут дохнуть
А. Венедиктов
―
Это не наказание. Лечить – разве наказание?
С. Бунтман
―
Ну, я остаюсь при своем 15%-ном мнении.
А. Венедиктов
―
А у меня нет мнения. История в том, что я не знаю, как правильно. Меня тут спрашивали. Я говорю: «я не знаю, как правильно». Я как раз проголосовал – «не знаю, как правильно». Но я знаю, что должен быть вопрос эффективности. И если ядерное оружие является оружием сдерживания, вот эти все страшилки про пропуска, которые были, они стали оружием сдерживания людей. Да, это оружие сдерживания. «Мы это не применили, - говорят в мэрии, - но мы рассказали, как это может быть». И люди поняли, что этого не надо делать, потому что вы ухудшите ситуацию для всех остальных. Если вы уж выходите и контактируете, имейте в виду, что это приведет к тому, что город будет вот такой.И при этом я повторяю, если эти меры мэра я поддерживаю, то то, что вчера он говорил вчера на «Первом канале» по поводу помощи людям и бизнесу, я совершенно не поддерживаю, абсолютно не поддерживаю, считаю их ошибочными и вредными для бизнеса. Предположим, 15-го мая всё закончится. Ну, я взял из головы. Но после 15-го мая наступит 16-е мая. И город должен вернуться к обычной жизни. А он не вернется, потому что будет разрушена возможность людей зарабатывать и тратить, возможность людей платить налоги и строить – строить дома и строить бизнесы. И одна из задач, на мой взгляд, городских властей любого города – это сохранить потенциал. А для того, чтобы сохранить потенциал, надо растрясти мошну.
Вот сегодня пришла цифра уже федеральная, что у нас за это время Фонд национального благосостояния увеличился на 2,6 трлн рублей. А можно вот этой добавкой как-то поддержать покупательную способность населения? Потому что в Москве 19500 – да, хорошие деньги. Знаешь, какая у меня пенсия? 20500. Но на эти деньги в Москве человек, который зарабатывал и сейчас станет безработным, прожить не может.
В Штатах количество безработных за одну неделю увеличилось в 2 раза. Но это запрос на биржу. Было 3 млн, стало 6 млн, стремится к 7. Эта история та же самая. Просто бизнес разоряется. Значит нужно помочь этим людям. Еще раз, это не этим людям помочь – я скажу страшную вещь – это поддержать покупательную способность населения, которое будет покупать то, что производят другие. Какая вам честь в том, что они будут производить, а покупать люди не смогут? Вы завалитесь, затоваритесь просто. И всё. Вам придется раздавать товары, а не деньги. Лучше раздавать деньги, а не товары. Лучше раздавать удочки, а не рыбу – это же известно давно уже.
Ну, я знаю, что такие дебаты. Я рассказываю отголоски, которые прилетают и разных слоев власти.
С. Бунтман
―
Но они идут.
А. Венедиктов
―
Они идут на всех уровнях.
С. Бунтман
―
Это важно.
А. Венедиктов
―
Они идут и в администрации, и в правительстве. Но пока побеждают государственники, которые сидят своими жопами на этом мешке с шерстью, мешке с Фондом национального благосостояния и говорят: «Нет-нет, надо держать для худшего случая». Какой худший случай, когда люди лишаются работы?
С. Бунтман
―
Нет, черный день наступает.
А. Венедиктов
―
Он наступает. Так надо же предупреждать. Это же то же самое. Надо же вакцинировать, если вам такой язык более понятен. Надо же вакцинировать, а не ждать, пока люди начнут дохнуть. В этом история. Ну, посмотрим. Мы будем освещать каждый раз, когда какие-то новые меры. Я повторяю, на следующей неделе я постараюсь, чтобы приходили люди, которые могли бы объяснить решения, потому что они есть. Некоторые запрятаны, некоторые не знают, какие там кредиты, какие-то проценты, что отложено, что прощено.Ведь есть вещи, как каникулы. Каникулы – это вы простили, не надо будет платить или вы отложили? А если вы отложили, то насколько? Вот же о чем надо говорить, чтобы люди понимали. ЖКХ. Да хрен с ним этим ЖКХ. Простите его на 3 месяца. Простите его за апрель, май, июнь, чтобы люди не платили за жилье. Город возьмет это на себя. Ну, город, страна, субъект. Это же людям конкретно те деньги, которые они потратили бы на ЖКХ, они потратили бы на покупку того, что производят производства – услуги и товары. И деньги пришли бы туда, а не в какой-то мешок опять.
С. Бунтман
―
Я абсолютно не согласен с частным замечанием здесь у нас, что обновляют Московскую область и в Москве разметку на дорогах – это не срочная работа. Когда меньше становится машин, безразметочные улицы или с разметкой типа Тундра, которая у нас после зимы бывает – это страшно опасно.
А. Венедиктов
―
Вы знаете, вы простите меня, во время Великой депрессии в Соединенных Штатах Америки, когда люди лишились массово работы, для того чтобы люди работали и получали хоть какие-то деньги, они строили автострады. В 29-м – 33-м годах знаменитые американские строительства, где люди безработные строили автострады чтобы они могли зарабатывать хоть какую-то денежку. И пусть зарабатывают. Хотите, чтобы они еще лишились этого?
С. Бунтман
―
И это правильно.
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Демагогия и Гегемония тут нам звонят. Но пусть они немножко подождут. Мы сейчас прервемся.
А. Венедиктов
―
А мы вернемся в следующем часе.
С. Бунтман
―
Да, в следующем часе. И будут практически сплошняком ваши вопросы и ответы на них.
А. Венедиктов
―
Да.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. И отвечаем в основном на ваши вопросы в этом часе. Чат работает и sms тоже. А как считают заболевших, если нет повального тестирования.
А. Венедиктов
―
Это и есть подход, повальное тестирование или неповальное. Заболевших считают очень просто. Когда есть тестирование – тогда тест приходит либо положительный, либо отрицательный. Так и считают. Если вы контактировали каким-то образом, члены вашей семьи, у вас на работе появляется заболевший – начинается такое тестирование круговое. Насколько я знаю. Это вопрос в Москве, а как в других регионах я не знаю. Кстати, извини, когда говорили о федерализации, я специально сказал город Бердянск. Чтобы было понятно. Но если вам хочется, пожалуйста, - мэр города Саянск, что в Иркутской области Олег Валерьевич, если есть кто-то из Саянска, напомните мне, как его зовут. Принял решение 6 апреля соответственно открыть предприятия малого бизнеса с ограничением. Фитнес-центры до 18, заходить надо по одному. Но принял решение, что будут работать кафе, рестораны и так далее. Под свою ответственность. Я про это говорю. Он считает, что в его городе это можно. В городе, где он мэр. Риски? – риски. Конечно, риски. Но значит он доверяет своим руководителям здравоохранения, которые как он считает, поставляют ему информацию полную, ясную. 40 тысяч человек там, по-моему, жителей.
С. Бунтман
―
Могут ли работающие люди, находящиеся по возрасту в зоне риска, рассчитывать на какую-то финансовую поддержку?
А. Венедиктов
―
Я даже не понял вопрос. И вообще эти вопросы не ко мне.
С. Бунтман
―
Человек за 65.
А. Венедиктов
―
Какая разница. Вот у нас работают люди за 65, вот Виталий Дымарский за 65, он у нас работает. Какую финансовую поддержку. Пока у нас хватает денег на зарплату. Бизнес я имею в виду наш. В «Дилетанте» и на «Эхо Москвы» будем платить зарплату. Какая финансовая поддержка? От кого? А все сейчас в зоне риска. У нас последние заболевшие по Москве, последние три дня, если мне не изменяет память, может последние два – половина младше 45 лет. У которых положительный тест.
С. Бунтман
―
Довольно много было вопросов, объяснить ситуацию с сыном Ликсутова и публикациями об этом. Ты, наверное, уже выступал по этому поводу.
А. Венедиктов
―
Мы не будем публиковать про несовершеннолетних детей известных персон. Во-первых, это запрещено законом. Я хочу напомнить, что называть фамилию и публиковать фото, даже если человек попал в какое-то происшествие, вообще запрещено законом. А, во-вторых, у нас позиция такая. Всегда была задолго до этой истории. Еще раз напомню, когда у нас возникли проблемы, вернее не проблемы, а возникла информация по детям депутата Железняка несовершеннолетнего, мы не публиковали. Когда другие медиа публиковали по детям Алексея Навального – мы не публиковали. И это неважно, кто. Неважно, с какой политической окраской. Мы этого публиковать не будем. Это наша редакционная политика. Хотите читать помойки – читайте помойки. Хотите читать пригожинские помойки – читайте пригожинские помойки. Хотите читать другие медиа с другими редакционными правилами – найдете информацию про семейную жизнь любого известного человека. Все это знают, все, кто слушают «Эхо Москвы» это знают давно. Мы давно это говорим, у нас редакционная политика открыта. Все ограничения нашей редакционной политики они ясны. И не надо мне писать про сыновей Чайки, они совершеннолетние. Или про дочерей Путина. Они тоже совершеннолетние. И про них мы публикуем и будем публиковать. А про несовершеннолетних не будем. Потому что это желание политически достать отца или мать, политически достать отца или мать неблаговидными способами. Такая моя точка зрения как главного редактора.
С. Бунтман
―
Говорят, что эти сведения не про сына Ликсутова. А про Ликсутова самого. Это о нем речь идет.
А. Венедиктов
―
Ну, так пишите о нем. Причем тут сын Ликсутова. Ничего подобного, в этой корреспонденции было сказано о том, что сын Ликсутова нарушил карантин, потому что он вместо того чтобы, вернувшись, по-моему, из Франции, вместо того чтобы сесть на карантин как положено по указу Собянина, он попал в ДТП и это зафиксировано.
С. Бунтман
―
А какого числа было ДТП?
А. Венедиктов - 29
―
го февраля.
С. Бунтман
―
Не было тогда никакого…
А. Венедиктов
―
С 5 марта указ Собянина. Поэтому это тоже передергивание. Но я говорю не об этом. Даже если бы оно так и было, еще раз повторяю, не надо втягивать в это несовершеннолетних детей. Не надо. Это неправильно с моей точки зрения, с точки зрения моей редакции. Тем более что: а) есть законные ограничения, б) это неправда. Как только что мы по датам выяснили. И в), которое «а» - это наша редакционная политика со времен начала 90-х. Мы это когда-то очень бурно обсуждали. Году в 1992-м. И когда-то принимали решения.
С. Бунтман
―
Конечно, мы еще раньше это обсуждали. Как только пошли всякие ситуации. Потом мы к этому прибавили членов семьи, совершенно ни к чему непричастных. В связи с болезнью Ельцина тогда.
А. Венедиктов
―
Да. Поэтому нет никаких проблем. Вы хотите смаковать и читать про несовершеннолетних детей. Есть такие издания.
С. Бунтман
―
Ты знаешь, хотят.А.Венедиктов: Посмотрим, как из этого будет выруливать Шойгу
А. Венедиктов
―
Ну хотите – будете это находить в других медиа, у которых другая редакционная политика. Слава богу, их много.
С. Бунтман
―
Спрашивают, как быть мигрантам из Средней Азии, многие остались без работы.
А. Венедиктов
―
Ребята, я же объяснил…
С. Бунтман
―
Еще и патент.
А. Венедиктов
―
Патент будет продлен. Это для работодателей. Я на следующей неделе попытаюсь сделать такую серию передач, когда будут приходить люди, которые не будут фантазировать. Вот нам кажется, что всех, которые знают, какие приняты решения. Если они приняты. Кстати, передаю вам большое спасибо от мэра Москвы С.С. Собянина и его сотрудников. Те вопросы, которые мы собирали для мэрии, вы видите ответы, да. Конкретные, мы продолжаем собирать на нашем сайте. Мы передаем в мэрию и потом мэрия на эти конкретные ситуации отвечает, обобщая. Нам говорят спасибо огромное, мы даже не знали, что есть такие ситуации. Ну, естественно. Поэтому то, что вы делаете, я обращаюсь к нашим слушателям и посылаете конкретные вопросы, как с мигрантами сейчас, это дает возможность людям отвечать, ибо сами они иногда отвечают невнятно. Бывает невнятно, значит нужно добиваться внятности. В этом и есть на мой взгляд сейчас работа прессы. Транслировать обеспокоенность граждан власти. И давать ответы, которые власть передает. Коммуницировать. И мы это делаем.
С. Бунтман
―
Иван из Санкт-Петербурга спрашивает: что вы думаете про так называемый шведский путь по «короне», путь на массовый иммунитет.
А. Венедиктов
―
Иван, это надо спрашивать специалистов. Я за этим слежу. Но мы видели, как этот путь был изменен в Великобритании. Сначала был выбран шведский путь, и затем премьер-министр и парламент приняли решение все-таки идти по пути социальной изоляции. Это все риски. И то риски, и то риски. Я думаю, что шведский путь содержит больше рисков. Потому что вы не контролируете распространение вируса. Я не специалист, это должны говорить эпидемиологи. Но на сегодняшний день по шведскому пути идет несколько стран. И поскольку мы только в начале эпидемии, надо признать, что в начале эпидемии в Европе, уж точно еще не в эпицентре. То люди рискуют жизнями своих граждан. И подданных. Я не хотел бы оказаться на месте человека, принимающего решение. Мне достаточно сложно здесь даже принимать решения, когда людей выводить на удаленку и понимать, что может произойти, если закончатся деньги на зарплату. А что уж говорить про город или страну.
С. Бунтман
―
Про возвращение. Здесь пишут, как, например, сделано в Латвии. В Латвии было восстановлено более 120 воздушных и паромных переправ. Всего 3 тысячи 600 человек надо было вернуть и вернули.
А. Венедиктов
―
Тебе ответят, что 3600 это не 30 тысяч.
С. Бунтман
―
А сколько вообще население.
А. Венедиктов
―
Сереж, вернули 250 тысяч. По официальным…
С. Бунтман
―
Это не значит, что 30 тысяч…
А. Венедиктов
―
Совсем не значит. Ну, просто с этим надо заниматься конкретно. Нельзя прерывать эту историю. Там люди, которые находятся в местах скученных, они сейчас там заражаться могут. Еще про это надо помнить. За ними точно никто не следит.
С. Бунтман
―
Между прочим. У меня вопрос к тебе достаточно общий. Из прошлого часа. Когда ты говорил, что у тебя нет ни одного решения, потому что ты не специалист во многих вопросах и так далее. Но одно решение я считаю, что ты не только можешь, а должен предложить. Что бы ты мог сказать. Как обо всем этом докладывать власти. Потому что, что очень сильно страдает – это форма изъяснения. Форма коммуникации.
А. Венедиктов
―
Форма коммуникации и форма доклада – разные вещи. Как власть должна общаться?
С. Бунтман
―
Да. Докладывать нам. Я не начальство имею в виду.
А. Венедиктов
―
Ну послушайте. Для этого власть должна быть уверена, что у нее есть все данные, она должна быть уверена, что эти данные не вызовут панику. Кто там сказал, Трамп, повторил известную истину – лекарство не должно быть хуже болезни. То есть в этом состоит умение политика. Сказать в таких условиях правду, но при этом открыть дорогу и сказать, как мы будем выбираться. Любая речь должна состоять из трех вещей. Это утешение, во-первых, потому что гибель людей. Второе. Описание ситуации. И в) - выход из нее конкретно. Помощь, почему я сказал Бэтмен. В чем помощь. Конкретно. Не вообще помощь. Мы все выберемся, мы все выживем. Нет, мы не все выживем. Нет, не все выберемся. И вообще жизнь закончится известно как, неизвестно, правда, когда. Но сейчас надо помогать. Помощь. Раз, два, три, четыре. Кого я забыл? О, черт, кого-то я забыл. Понимаешь. И дальше граждане так же как они пишут на наш сайт для мэра. Они напоминают: вот забыли про мигрантов. Причем для мигрантов, есть легальные мигранты и есть нелегальные. Они те же люди. Вот я сейчас смотрел, там сидели в Шереметьево граждане очень долго одной нашей бывшей республики. Чтобы вылететь. А их не забрали. Страна закрылась. И их из Шереметьево попросили на улицу. На улицу Москвы. И что прикажете делать. Ну, расскажите мне, как это должно выглядеть. Поэтому я не могу принимать решения, уровень проблем просто зашкаливает. Но я, слава богу, не подписывался на разрешение таких кризисов. А вы, Сергей Семенович, и вы, Михаил Владимирович, я имею в виду Мишустина. И вы, Владимир Владимирович, вы подписывались. На решение этих проблем. Кто-то решает лучше, кто-то хуже, какие-то решения правильные, какие-то неправильные. Надо все время объяснять. Мало давать просто цифры. Столько-то заболело, столько-то умерло, столько вылечилось. Ребята, чего еще. Какую солидарность вы хотите от нас, от граждан, какую солидарность вы хотите от нас, от бизнеса. И какую солидарность вы нам предлагаете. Власти. Вот же история. А это не звучит. Солидарности вообще не звучит. Потому что в нашей стране чрезвычайно подозрительно власть относится к волонтерам, к низовым самоорганизующимся, все должно контролироваться. Фанаты контроля. Контроль развалился. Потому что люди докладывают нечестно. История со статистикой я уже показал, просто приняли другую форму статистики. Нет, мы будем считать как в Германии, а не как в Италии. Вопрос, вот если бы я был он: хорошо, договорились. Вы мне считайте и как в Германии столбец и как в Италии столбец. А я уж сам буду решать, что делать. Но ведь так не происходит. Ты же знаешь, как здесь мы принимаем решения. Бунтман отдельно, вот Варфоломеев отдельно. Соломин отдельно. Курников отдельно. Потом это все сходится. У всех разные, мы сходимся. Но вот как надо принимать решения. Как я могу принимать решения, когда у меня нет всех данных. Ну посчитайте мне и как в Италии и как в Германии. Тогда уж. И как в Швеции. Мне кажется, что вот так система управления должна строиться. А когда очень много лизоблюдов кругом, которые прикрывают свои задницы только для того чтобы показать, что их участок не провален, начальнику. Потому что они отвечают перед начальником, а не перед избирателями. Они не отвечают перед избирателями. В этом вся история.А.Венедиктов: Гости сюда не приходят за тем, чтобы произносить речи
С. Бунтман
―
Да. Именно. Здесь Мила задает вопрос, который я как раз задавал. Миле про пенсию на сберкнижке, что мы об этом и выясним и привлечем компетентные в этом отношении органы. Компетентных людей, которые могут сказать точно, как это будет, а не как они видят в своих снах. Итак. Да не в консенсусе дело, дорогие друзья. А дело в том, чтобы были данные. Причем разными методиками сделанные. И чтобы были проявленные методики. Вот о чем сейчас Венедиктов говорит, насколько я понял. Может я не прав.
А. Венедиктов
―
А знаете, какие дискуссии идут у врачей. Я записался в некоторые закрытые чаты, прикинувшись врачом. Я не понимаю ничего, о чем они говорят. Но я вижу, что там идут дискуссии. То есть там нет единой точки зрения. Ни на вирус, ни на то, как его лечить. Ни на то, что более эффективно, ни на статистику. Ни на математические модели распространения эпидемии. Но спорят специалисты со специалистами, я это вижу. Они же спорят в закрытых чатах. Они же не выпендриваются перед начальниками. Или перед общественным мнением. И хотя я ничего не понимаю, я вижу, что они спорят. И они ищут, дело не в консенсусе, ты абсолютно правильно сказал. Дело в том, чтобы слышать часть аргументов других. А вот это мы применим. А вот это мы не применим. А почему вас здесь такая цифра. Я зарубился на этой Италии, я не могу понять. Почему. Потому что мне Марго прислала по каждому городу. У нее получилось, что 8 тысяч было в одном месяце. В 19-м году. Не помню, в каком. В марте. А в этом году 16 тысяч. В два раза. Поименно. А общее по Италии не бьется. И поэтому, я говорю, если ты собираешься публиковать, публикуй и то сайт ООН. Мы не знаем, где правда. Это работа медиа. Вот есть такая точка зрения. Есть такая. Поэтому все эти разговоры о том, что консенсус. Не бывает консенсуса в принятии решений. Штрафовать или в больницу. Какой консенсус. Это вопрос эффективности. Когда идет кризис, эпидемия. Бывают еще кризисы сложные. Но эпидемия. Вопрос эффективности. А что считать эффективностью. Сейчас задавить и ждать вторую волну или шведская модель - заражение легкое и выработка иммунитета. Что эффективно. А никто не знает, что эффективно. Но сейчас вроде в мире в основном считают, что шведская модель более опасна. Потому что она потом вызовет волну. Она отложенная волна. Но при этом вы должны понимать…
С. Бунтман
―
Это принятие решения. Насколько оно осознанное и действительно насколько ответственное – это другое дело.
А. Венедиктов
―
Да какое ответственное. Если ты не знаешь, каковы результаты.
С. Бунтман
―
Ответственное - я имею в виду, когда ты не знаешь, но ты берешь на себя ответственность за принятие этого решения.
А. Венедиктов
―
Не хотелось бы сидеть на их месте. Но уж коли они сами на него пошли, баллотируясь или назначаясь, извольте предложить нам и объяснить, почему это эффективнее того. Вот Италия, темпы эпидемии снижаются. Хорошо, это правда. Это тоже правда. Но уже такое было у Италии. Два дня снизилось, потом скакнуло. То есть умирает больше, а зараженных меньше.
С. Бунтман
―
Получается так. То есть мы должны еще знать, что мы считаем. И какие цифры мы сравниваем. Давайте прервемся на несколько минут.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Очень приятно, что спрашивают, как чувствует себя Максимыч.
А. Венедиктов
―
Лучше, спасибо.
С. Бунтман
―
Дальше. Я хотел спросить вот о чем. Когда мы про подсчеты, когда говорим о статистике, дело в том, что непонятна еще общая перспектива пандемии. Будет ли там еще одна волна, одни пишут, что будет осенью. Другие пишут, что будет летом. Непонятно ничего. Как здесь лучше ориентироваться.
А. Венедиктов
―
Мы же ничего не можем с вами сделать с этой пандемией. В смысле будет, не будет. Мы можем соглашаться с теми мерами, которые предлагаются для остановки пандемии и готовиться к новой волне. Или не соглашаться. Но все равно готовиться к новой волне. Поэтому большинство сходится на том, что будет две волны. Большинство сходится на том на сегодняшний день, что весной пик будет пройдет первой волны. Многие говорят про конец апреля. Или середину апреля. По-разному. И многие предупреждают, что осенью будет вторая волна, но поскольку значительная часть населения до 70% будет вакцинирована, самовакцинирована, что называется, то она будет не такой грозной. Ну кто знает. Это точно вопросы не ко мне. Я, конечно, благодарен нашим слушателям и читателям, которые ставят лайки. Можно еще мало, две тысячи есть. То, тем не менее, я не могу отвечать на фантазии. Не могу фантазировать. Я много читаю по этому поводу. И много разговариваю с людьми, что не в эфире. Но есть такое мнение большинства, не консенсусное, что второй… осенью. Ну кто знает.
С. Бунтман
―
Именно, что кто знает. Скажи, пожалуйста, о роли церкви спрашивают. Какой церкви, кстати говоря.
А. Венедиктов
―
Верующие люди я думаю, что ждут от церкви, прежде всего, утешения. В страхах своих. Это одна из задач, как я понимаю любой церковной организации. Институции. Ну а роль церкви - это обращаться к своей пастве с тем, чтобы паства избегала угроз и страхов. Своим поведением в том числе. Вот мне кажется, что как любая институция, собственно говоря. Какая там роль церкви. Почему она отдельно должна быть. Вирус поражает неверующих и верующих одинаково.
С. Бунтман
―
На ближайшее время в нашей стране меня интересует только внятное мнение по поводу пасхальных торжеств.
А. Венедиктов
―
Решения пока не были объявлены. Но есть позиция светских властей, есть позиция, насколько я знаю, как минимум администрации президента. О невозможности проведения массовых мероприятий. Есть, извините меня, распоряжение или указ мэра, есть указ мэра Беглова в Санкт-Петербурге. Не о запрете богослужений, а о недопущении верующих в храмы. То есть священники входят, служат. Я знаю, что в Москве, никакой гостайны не открываю сейчас. Нет, не открываю. Я знаю, что в Москве принято решение выделить средства на трансляцию онлайн богослужений в те приходы, где такой возможности не было. То есть иными словами создается техническая возможность для верующих быть на богослужении в своем приходе. То есть сейчас сравнение некорректное. Как камеры мы устанавливали на 3600 избирательных участках. И можно было сидеть и смотреть, что происходит на твоем участке. На любом участке. Просто любой выбираешь и смотришь 24 часа. Или 12 часов голосование. Я думаю, что по той же схеме, я надеюсь, то есть решение принято, но по той же схеме можно было бы сделать, можно успеть сделать онлайн-трансляции из самых крупных может быть приходов. Но это правильное решение было бы. Это и есть правильное решение.А.Венедиктов: Я записался в некоторые закрытые чаты, прикинувшись врачом, и вижу, что там идут дискуссии
С. Бунтман
―
Да можно устроить запросто.
А. Венедиктов
―
Нет, Сережа, не запросто. Это надо тянуть оптоволокно. Это же тебе не просто поставить. Не запросто. Это нужно отвинчивать с одной стороны камеру, привинчивать к другой стороне. Это не одна камера. Я не знаю, сколько приходов в Москве. Это работа. Запросто не получится. Просто это нужно организовать. Но если решение принято, я думаю, что если выделены средства и решение принято, я думаю, что можно успеть.
С. Бунтман
―
Можно. Теперь про празднование 9 мая.
А. Венедиктов
―
Опять-таки никаких решений пока не принято. Я знаю точно. Вчера еще не было принято. Что обсуждается. Обсуждается перенос парада. Обсуждается дата, насколько я знаю – 24 июня. Это 75-летие парада победы. День в день. 24 июня 1945 года был парад победы. Если перенести – это нормально. И обсуждается, что если еще не схлынет угроза, сентябрь то, что приказу верховного главнокомандующего И. В. Сталина было объявлено концом Второй мировой войны - 2 сентября. Или 3-е. Не помню. Капитуляция Японии, затем 2-3 сентября. Вот эти даты обсуждаются. Но ничего не отменено. На 9 мая. Пока решения нет. Видимо, есть надежда на то, что каким-то образом схлынет. Можно идти и перед пустыми трибунами. И транслировать это все. Сделать красиво. Но там есть тема «Бессмертный полк». Когда огромное число людей собирается реально на пятачке и начнет коммуницировать. Вот эта история очень сложная и опасная. Поэтому я думаю, это серьезное обсуждение и ответственные люди дадут президенту, надеюсь, правильный совет.
С. Бунтман
―
Я тоже так надеюсь. Потому что, на мой взгляд, конечно, это надо отменять массовые вещи.
А. Венедиктов
―
Надо.
С. Бунтман
―
Но надо об этом сказать внятно.
А. Венедиктов
―
Отмена будет внятная. Не может невнятная. Перенос и все.
С. Бунтман
―
Все равно идут репетиции в Алабино.
А. Венедиктов
―
Правильно, потому что это армия. Поскольку нет решения, никто не отменял. Есть указ о параде. Приказ. Этот приказ должен быть отменен на основе решения верховного главнокомандующего. А пока он не отменен, это армия, идут репетиции.
С. Бунтман
―
Армия. Призыв.
А. Венедиктов
―
Практически физически перенесен. Есть приказ министра или распоряжение о том, что новые призывники будут отправляться в войска не раньше 20-го мая. Я думаю, что там же проблема, я же говорил уже о том, что если как на Украине или в Украине, там отложили призыв вообще. Отменили его. Весенний. Но продлили для тех, кто служил – на полгода. Просто не решается. Вы здесь отменяете, а для тех, кто служит – продлеваете. История в этом на самом деле. Потому что это 135 тысяч человек. Чтобы было понятно. Посмотрим, как из этого будет выруливать Шойгу. Путин в первую очередь. Может, Шойгу.
С. Бунтман
―
Мне не очевидно, что «Бессмертный полк» обязательно отменят. А парад проведут при пустых трибунах. А почему такой пошел ажиотаж по поводу салютов.
А. Венедиктов
―
Вообще не понимаю, о чем речь. Даже не интересно.
С. Бунтман
―
А что салюты вам. Или мне или кому-то еще. Я не понимаю, почему это так волнует.
А. Венедиктов
―
Мне нечего на это ответить.
С. Бунтман
―
На это, по-моему, никому нечего ответить.
А. Венедиктов
―
Нет вопроса. И все, пошли дальше.
С. Бунтман
―
А на полгода на контракт нельзя перевести.
А. Венедиктов
―
Это довольно сложная логистика. Вот у вас есть, условно говоря, обслуживание ракетной части. И в этой ракетной части сто человек, из них 20 призывников. Вам нужно, если они уходят, их заместить, чтобы ракетная часть была боеспособна.
С. Бунтман
―
Их перевести на контракт на полгода.
А. Венедиктов
―
То есть насильно перевести на контракт.
С. Бунтман
―
А задерживают их что, добровольно?
А. Венедиктов
―
Нет, конечно. Так я говорю: насильно задержать. А неважно уже контракт, не контракт. Насильно задержать.
С. Бунтман
―
Получается, если задерживать, то только с переводом на контракт.
А. Венедиктов
―
Это знаете ли, ваше лицемерие на самом деле. Либо продлевается служба, либо нет. У людей свои планы. Вот и всё.
С. Бунтман
―
Теперь вопросы про «Эхо Москвы». Ожидается ли обновление приложений, почему-то много вопросов.
А. Венедиктов
―
Не знаю.
С. Бунтман
―
Понятия не имею. Дальше. Много вопросов насчет Нарышкина и Шендеровича.
А. Венедиктов
―
А они что, поженились? Почему насчет Нарышкина и Шендеровича?
С. Бунтман
―
Алеша.
А. Венедиктов
―
Что за вопрос.
С. Бунтман
―
Я понимаю, что я про свою семью узнаю последним всегда.
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Что это правда…
А. Венедиктов
―
А что про Нарышкина и Шендеровича. В чем вопрос?
С. Бунтман
―
Я не знаю…
А. Венедиктов
―
Но ты же мне задаешь какой-то вопрос. Я же должен на него ответить.А.Венедиктов: Власть должна быть уверена, что эти данные не вызовут панику
С. Бунтман
―
Одни говорят, что Нарышкин себя вел по-хамски с Шендеровичем. Другие говорят, что гостю не надо расслабляться.
А. Венедиктов
―
Нет, гостю не надо расслабляться. Это точно. Но это дело гостя. Гость может расслабиться, может не расслабиться. Гость приходит на «Эхо», а ведущего назначаю я. По сетке. На следующей неделе ведущей с Шендеровичем будет Татьяна Фельгенгауэр. По-моему, я на четверг ее поставил. Причем я не знаю, приходит Шендерович, не приходит. В тот раз Шевченко приболел. Слава богу, мы с ним переписывались, просто бронхит. Но я ставлю ведущих, и мне все равно, куда какой гость приходит. Я не гостей расставляю, я расставляю ведущих. Они работают у станка. Поэтому я вообще не понимаю, о чем тут разговор. Если вам показалось, что этот эфир не получился, вы с этим и останетесь.
С. Бунтман
―
Про салюты здесь вот что пишут. На них тратятся деньги, которые могли бы пойти на маски. На лечение.
А. Венедиктов
―
Аптека за углом.
С. Бунтман
―
Знаешь анекдот про старого еврея, который, посмотрев на радугу, сказал: на это у них есть деньги.
А. Венедиктов
―
Угу.
С. Бунтман
―
Я обожаю эти вещи. Приложение «Эхо Москвы» выпустили больше года назад, до сих пор не исправили ни одного бага. Ребята, мне бы ваши проблемы. Работает нормально, и баги исправляются, насколько я знаю. Чего вы, ребята, придираетесь к этому делу. Дальше. Здесь спрашивают, ко мне личный вопрос. Будет ли продолжение Жерара. Жерар у нас прервался перед самым концом. Я думаю, как только будет возможность записать, я запишу. И дальше запишу чего-нибудь еще, мы будем вам гонять какие-то литературные записи. Не забудьте, что у нас…
А. Венедиктов
―
В субботу в 22.
С. Бунтман
―
Будет сегодня наш старый записанный спектакль, который пройдет полностью несколькими сериями. Так что следите за нашими объявлениями. Хорошо. Так что не возбуждайтесь. А если собаки испугаются салюта. Вы же не собаки. Вы чего пугаетесь-то, ребята.
А. Венедиктов
―
Ваша собака, вы ее должны успокаивать. Вы ответственны за тех, кого приручили. Понятно говорю?
С. Бунтман
―
У всех собачников всегда было. Как салют – два оборота поводка на руку. И ошейник чуть покрепче. Вот и все. Ай, Господи.
А. Венедиктов
―
Я чувствую, что коронавирус не самая большая эпидемия. Весна.
С. Бунтман
―
Это отметили очень многие.
А. Венедиктов
―
Давайте вспомним, что весна. Что у некоторых обострение.
С. Бунтман
―
Да никто не отменял все заболевания и обострения, в том числе и психические. Вот один человек пишет, 7500 раз уже написал, что Путин 2 апреля объявил в России коммунизм.
А. Венедиктов
―
Ну хорошо.
С. Бунтман
―
Вы знаете, а я даже рад вообще-то тому, что вы это пишите. Это означает, что юмор, даже тупой и плинтусный неубиваем. Это замечательно. И хороший юмор, и плохой. Какое поведение ведущих, - за 50 рублей Осипенко спрашивает: главный редактор одобряет такое поведение ведущих?
А. Венедиктов
―
Одобряет. Дело в том, что программа «Особое мнение», если вы серьезно задаете, серьезный вопрос. Могу ответить. Программа «Особое мнение» это программа, а не проповедь и не монолог гостя. Гость и ведущий вместе создают продукт. У гостя и ведущего разные роли. И разные роли в разных «Особых мнениях» и когда гость Евгения Альбац встречается с ведущей Ириной Воробьевой – это одна программа. А когда она встречается с ведущим Алексеем Соломиным – это другая программа. Это первое. Поэтому это не проповедь на амвоне и ведущий не подставка для микрофона. И единственное, за что ведущий может быть наказан – это за то, что он подставка для микрофона. За то, что гость говорит, а ведущий его не прерывает. За проповедь гостя наказывается ведущий. Гость, конечно, хочет проповедь. Он воспринимает, любой гость ведущего как помеху на самом деле, настоящую помеху между собой и микрофоном. Мы понимаем это. При этом еще раз повторяю, программа «Особое мнение» - это программа, это спектакль, если хотите, в котором два автора. Их два. Два автора, они же два актера. Это раз. Вторая история. Помните, я вам много раз говорил про любимую фразу императора государя Павла Петровича о том, что в этой стране дворянин тот, с кем я говорю. И до тех пор, пока я с ним говорю. Так вот на радио «Эхо Москвы» журналист тот, кто нанят работать журналистом и до тех пор, пока главный редактор считает, что он исполняет профессионально свои обязанности. В этих условиях, сегодня и вчера все журналисты, которым доверен прямой эфир, являются профессиональными. Третье. Я провожу интервью не так, как проводит Соломин, Нарышкин, Бунтман и кто-то там еще. И конечно со мной был бы другой эфир у любого другого гостя. Мы все разные и создаем разные продукты. И четвертое. И, конечно же, слушатели могут выбирать те продукты, которые им приятны, нравятся, веселы или наоборот грустны. Это дело слушателей. Не нравится подобная конструкция – вы просто пропускаете ее. И не слушаете. Это все. Гости сюда не приходят за тем, чтобы произносить речи. Это, пожалуйста, к другим…
С. Бунтман
―
Новость есть. Официального подтверждение дождались. Подъезд пятиэтажки полностью обрушился после взрыва газа в Орехово-Зуево подмосковном. Сообщил Интерфакс теперь уже. Теперь информационный источник. Полное обрушение с 1 по 5 этаж. Люди находились дома.
А. Венедиктов
―
Естественно.
С. Бунтман
―
По предварительным данным на нижних этажах есть погибшие, сказал источник. Могут быть и на 2-м, и на 3-м.
А. Венедиктов
―
Мы будем информировать вас по мере прохождения этой истории. Сейчас служба информации свяжется с Орехово-Зуево, с мэром. С МЧС. Посмотрим, что там. Я вам ответил по поводу подходов. Один и тот же автор, гость попадает к разным журналистам. И это разные продукты. Но продуктом является, повторяю, не точка зрения автора, не монолог его, а взаимодействие с журналистом. Вот и всё. Как определить границы достойного – границы достойного поведения журналиста определяет главный редактор. Я сижу перед вами. Когда я вижу, что поведение журналиста недостойное, мы с ним разбираем этот эфир. Вот и всё. А то, что автор может быть огорчен, оскорблен, обижен или наоборот доволен, это их дело. Мы не замеряем радость автора от эфира. Всё.
С. Бунтман
―
Вопрос, который я потерял…А.Венедиктов: Мы не будем публиковать про несовершеннолетних детей известных персон
А. Венедиктов
―
А потом нашел.
С. Бунтман
―
Ну конечно… Я и завтра фиоритуры буду вам выдавать. Когда буду терять ваши замечательные sms. Вопрос был такой. Одинаков ли твой текст, когда ты говоришь с Песковым. Ты то же самое ему говоришь, что в эфир, например.
А. Венедиктов
―
Я говорю много грубее. Потому что те люди, которые на других фиоритурах, как сказал Сережа и то же самое я, когда разговариваю с людьми, принимающими решение, без микрофона я говорю гораздо более грубо. И резче. Но позиция моя она же публичная, Песков не может сказать: слушай, ты по радио вот это говорил, а мне говоришь другое. Никто никогда меня на этом не ловил и не может поймать. Потому что мое отношение и моя позиция публичная. Хотя таким же образом ее слушают Песков, и Маша Захарова ее слушает. И руководство мэрии. Я никогда не говорю ничего другого. И когда мне говорят, что вот ты по радио сказал так. Так я же это вам говорил уже. Поэтому мне нет смысла вести двойную игру, потому что это ловленный мизер. Зачем же я буду проигрывать таким образом. Зачем же меня будут считать лицемерным. Ничего подобного. Совершенно одинаковая позиция. Публичная и не публичная. Слова другие. Иногда другая аргументация. Потому что для того чтобы убедить кого-то в чем-то, иногда применяю информацию, которая не до конца проверенная. Здесь что я говорю, когда на что-то опираюсь, я знаю, на кого опираюсь, на что опираюсь, на чье мнение профессиональное. И так далее. Я бы сказал, что я веду себя более расхристанно в разговорах с разными другими людьми. Не только провластными, но и оппозиционными.
С. Бунтман
―
Жестче.
А. Венедиктов
―
Да, расхристаннее.
С. Бунтман
―
Доволен ли ты эфирами Жукова?
А. Венедиктов
―
Какими-то эфирами доволен. Так, глобально доволен. Он как журналист растет. Я не знаю, какой он будет политик, но когда он уйдет в политику, журналистика в нем потеряет, я бы сказал. Да, я доволен, что я не обманулся в нем. Это правда.
С. Бунтман
―
Намереваетесь ли вы пригласить к Егору Жукову Любовь Соболь, например.
А. Венедиктов
―
Да, мы ее пригласили. Но она сидит дома, уже пригласили. Это на позапрошлой неделе. Она сказала, что она сейчас сидит дома с ребенком. И пока не выходит.
С. Бунтман
―
Эфиры по скайпу, по Zoom, эфиры удаленные. Ну что делать. Это необходимость. Как про генерала Слободу говорили: это осозна́нная необхо́димость. Это действительно, а что же еще. Мне кажется, что это гораздо лучше, чем давать только звук.
А. Венедиктов
―
Сережа, извини. А вам какая разница. Вам лично какая разница. «Эхо Москвы» - это по содержанию. Если человек по телефону или по Zoom или по скайпу или сидит в студии, вам какая разница? Потребителям. Мы, что от этого другие вопросы задаем. Или они дают другие ответы. Я просто не очень понимаю, наша задача довести до вас их мнение, оценку, задать им вопросы корректирующие. Непонятно, как это у вас согласовывается. Непонятно. Каким способом в прямом эфире это происходит. Какая разница, Пархоменко записывался две недели из-за технических, а вчера вышел по Zoom впрямую. Я особой разницы не заметил. Сегодня посмотрел: а чего, он впрямую что ли. А какая мне разница. Это же в данном случае техническая платформа. Ну какая вам разница между скайпом и Zoom. Никакой. С точки зрения продукта я имею в виду радиопродукта – никакой. Но с точки зрения Ютуб-продукта – мы над этим работаем. У нас еще два года назад ничего этого не было. Я хотел бы просто напомнить. А сейчас у нас 25 тысяч подписчиков, сколько вас, огромное число. Мы вам очень благодарны, благодаря вашему желанию мы пытаемся улучшить эту историю. И картинку, и свет купили, как вы знаете. И в большой студии камеры поставили другие. И сзади стали делать видео. Это не дело радио, что там сзади на картинке. Утренний Разворот - картинки просто мелькают. Это для вас. И по вашей просьбе. Мы это делаем и будем делать. И спасибо всегда за науку, не когда ваша распальцовка. А когда говорите, вот есть такой прием Zoom, вы подсказали на самом деле. Кто-то подсказал.
С. Бунтман
―
Кстати, знали бы вы, сейчас идет интенсивнейший обмен между теми, кто работает на удаленке, как можно улучшить, где какой можно, между прочим, и удаленный микрофон купить себе. И так далее. Ребят, всего доброго. С вами я встречаюсь на обзоре «Дилетанта» в 15.05.