Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-02-22
С. Бунтман
―
Добрый день всем! Алексей Венедиктов, добрый день! Сергей Бунтман. Все здесь, все на местах. Теперь вы тоже с чатом. Все в порядке. И сейчас видео запустится уже, я так думаю. И есть СМСки: +7 985 970 45 45. Ну и ваши вопросы мы приветствуем, особенно во втором часе, когда на них будет основано вообще все наше мероприятие.Сейчас у нас несколько объявлений. Вот здесь уже Дмитрий Мезенцев хвастается: «24-го будут “Дилетантские чтения” в Екатеринбурге».
А. Венедиктов
―
Да, послезавтра.
С. Бунтман
―
«И я на них пойду», - пишет Дмитрий.
А. Венедиктов
―
Хорошо. Буду рад видеть, Дмитрий. У меня, вообще, будет месяц Дмитриев Мезенцевых. Второй Дмитрий Мезенцев, как известно, посол в Минске российский.
С. Бунтман
―
Да. И ты поедешь.
А. Венедиктов
―
А я поеду опять в Минск 11-марта. Поэтому Дмитрии Мезенцевы, увидимся.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Лайки ставьте.
С. Бунтман
―
Да, в разных местах последовательно увидитесь. Я хочу еще дополнить, что 29-го числа в следующую субботу в Театре современной пьесы будут «Дилетантские чтения» о пакте Риббентропа-Молотова. Еще несколько билетов осталось. Так что вспомните об этом. Докупайте билеты. И буду рад вас там приветствовать. Мы с Майклом Наки будем там выступать насчет пакта.И еще вышел номер «Дилетанта» №51 «Иерусалим наш!». Это первый крестовый поход как главная тема журнала, главный редактор которого Виталий Наумович Дымарский сегодня именинник. Сегодня день рождения у Виталия Дымарского.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Его мы горячо поздравляем.
А. Венедиктов
―
Наконец-то он прошел 20-летний рубеж.
С. Бунтман
―
Наконец-то, да. Ну, хорошо. Вот подробное представление номера будет в 15 часов, а пока мы обратимся к разнообразным темам. Скажи, пожалуйста… Вот начнем все-таки… Столько налетало всевозможных поправок еще. Я думал, уже всё.
А. Венедиктов
―
Нет. Специально продлили до 4 марта сбор поправок, чтобы получить такой лес, за которыми не видно того самого листа, который должен там образоваться. Ну, насколько мне стало известно, действительно, кое-какие вещи, которые широко обсуждались, они будут внесены. Причем не в преамбулу, а в основное тело Конституции. В частности, запрет даже на переговоры об отчуждении территорий, которые находятся в составе Российской Федерации. Ну, конечно, это крымский эффект, но это и Курилы, и все остальное.
С. Бунтман
―
Ну да. Стоп, стоп, стоп.
А. Венедиктов
―
На переговоры запрет даже, не то что запрет передачи.
С. Бунтман
―
Значит, Путину или Лаврову…
А. Венедиктов
―
Запрещено будет Конституцией.
А.Венедиктов: Федерация становится ассиметричной. И это принципиальная вещь, которая запрятана за всеми этими криками
С. Бунтман
―
Запрещено Конституцией будет вообще с японцами разговаривать на эту тему?
А. Венедиктов
―
Даже с Лихтенштейном. Полный запрет. Конституционный запрет. Он будет, повторяю, внесен отдельной статьей в Конституцию. И это будет в самом теле Конституции. История с браком. Да, хорошее дело браком не назовут. Старая шутка. История с браком о том, что брак – это союз между мужчиной и женщиной. Причем имеется в виду не только брак, заключенный, но и гражданский брак. Вообще брак. То есть юридически брак может быть только между мужчиной и женщиной с юридическими последствиями. Потому что Конституция – это высший закон страны.Соответственно, он запрещает любые другие виды брака, оформленные государством. Вот, на самом деле, на сегодняшний день, скажем, сожительство (ну, или гражданский брак), тем не менее, имеет юридические последствия, как брак, потому что он гражданский. И там есть понятие «совместно нажитое имущество». При разводе там дети… А здесь это будет, видимо, как-то обходиться, я так понимаю.
С. Бунтман
―
Нет, ну мужчины и женщины.
А. Венедиктов
―
Да. Это будет конституционная норма.
С. Бунтман
―
Ключевые слова – это «мужчины» и «женщины».
А. Венедиктов
―
Да. Это будет конституционная норма. Не семья, потому что семья может быть – бабушка и мама, а именно брак. Я хотел бы на это обратить внимание. Это решение принято.Есть еще одно запрятанное глубоко решение. Я не знаю, на каком оно выходе, но, видимо, это будет добавление в одну из статей, там, где субъекты Федерации, где будет возможность создания территорий, не являющихся субъектом Федерации. Особых территорий. И вот это очень серьезная история, потому что этой особой территорией, территорией с особым статусом может быть как, скажем, Сахалин или как, скажем, Калининград, или как, скажем, Москва. Другое управление, другое финансирование, другой статус, другие законы.
И вот эта поправка каким-то образом будет внесена в тело Федерации. То есть Федерация становится ассиметричной. И это принципиальная вещь, которая запрятана за всеми этими криками «Давайте внесем культуру, спорт, искусство».
С. Бунтман
―
Чем оно принципиальное? Вот скажи чуть подробнее.
А. Венедиктов
―
Ну как, вы не понимаете, чем оно принципиальное? Это ассиметричная Федерация. Так же, как были автономные республики в составе союзных республик. Это, значит, любую территорию по каким-то параметрам можно объединить, вывести из-под федеративного устройства Российской Федерации, где, скажем, губернаторы избираются. Здесь может губернатор назначаться, может не быть законодательного собрания, может быть прямое президентское управление этой территорией, другие экономические законы. Это вот будет конституционная норма.Во всяком случае, она на выходе уже в Конституцию. О ней никто не говорит. Все о ней молчат испуганно, потому что, на самом деле, это, еще раз повторю, изменение в федеративное устройство государство или, вернее, расширение понятия федерации как ассиметричной. Ну вот это самое D.C., Округ Колумбия. С другими правами, с другими возможностями, например.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
То есть среди вот этой массы законотворческого блуда и хаоса вполне запрятаны… Помните у Честертона: «Где умный человек прячет лист? – В лесу. А труп? – На поле битвы». Вот на поле этой законодательной битвы, когда все судорожно обсуждают, как записывать наличие бога или не записывать (пока не записывают), на самом деле, более серьезные, сущностные, существенные поправки, которые реально ведут к изменениям, они обсуждаются и принимаются.И более того, еще раз подчеркну, что от обсуждения вот этих 22 президентских первоначальных поправок до сегодняшнего дня мы опять видим усиление президентской роли, президентских прав на каждом этапе, на каждом институте государственной власти – законодательном, исполнительном, судебной, прокурорски-надзорным, если выделять в отдельную историю, и так далее.
То есть, еще раз повторю, мы переходим от президентской республики в случае принятия поправок к суперпрезидентской республике, которая дает большие, сильные ему возможности. Вот, собственно говоря, в каком виде сейчас и что можно выудить из этого мутного бульона и белого шума специального обсуждения этих поправок.
Конечно, никакого обсуждения не ведется. Оно ведется в Главном правовом управлении президентской Администрации с несколькими юристами из законодательного органа власти, которые должны быть промоутерами или лучше сказать даже не промоутерами, а лицами этих поправок – сенатор Клишас и депутат Крашенинников, которые, собственно, и вбрасывают время от времени. Такие протуберанцы вылетают из этой настоящей рабочей группы, а не той рабочей группы, которая создана указом Президента.
С. Бунтман
―
Вот Пауль Зиберт спрашивает из Екатеринбурга.
А. Венедиктов
―
Ой, господи! Обер-лейтенант.
С. Бунтман
―
Ну конечно.
А. Венедиктов
―
Если Пауль Зиберт, то обер-лейтенант, да.
С. Бунтман
―
На самом деле, его фамилия Кузнецов, как ты понимаешь.
А. Венедиктов
―
Алексей Кузнецов сидит и работает. Не надо.
С. Бунтман
―
Да, это другой Кузнецов.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Вот это здесь это направлено на Чечню и весь Кавказ или больше?
А. Венедиктов
―
Все что угодно. Смотрите, это история открытых дверей – воспользуется, не воспользуется президент нынешний или будущий. Мы же даже не знаем, когда эти поправки начнут действовать. Если, предположим, они начнут действовать после всенародного или общенародного, или всероссийского, я не знаю, как его называть… Нет, это юридический термин, Сереж.
С. Бунтман
―
Ну да, да, да.
А. Венедиктов
―
…Голосования, когда будет принят закон. Если начнут действовать сразу, условно говоря, с 22-го апреля, с 1-го июня, предположим, то тогда президент Путин, нынешний президент, который президентом является до 24-го года на сегодняшний день, он может завтра объявить особой территорией любую территорию. Мы посмотрим принятие закона и процедуру. Но такая возможность представляется.
А.Венедиктов: Мы переходим от президентской республики в случае принятия поправок к суперпрезидентской республике
Можно принять в Государственной Думе и в Совете Федерации за 3 дня, как вы догадываетесь, принять закон о выделении этих особых территорий тоже широко на усмотрение президента, например, или по предложению президента Совет Федерации (али Госсовет, неважно, али министр внутренних дел) объявляет данную территорию территорией с особым статусом. Ну, это надо посмотреть. Как придумаем, так и будет.
С. Бунтман:
―
«Впечатление, что создается новое опричное государство какое-то».
А. Венедиктов
―
Вот это интересное соображение.
С. Бунтман
―
Будет нормально – опричная территория с опричными законами.
А. Венедиктов
―
Ну, я думаю, на самом деле, что речь идет об инструменте для президента нынешнего и будущих президентов управления территориями, которые, скажем, избирают скорее оппозиционеров губернаторами или Законодательными собраниями, или действительно когда необходимо, потому что да, Чечня, да, Калининград, да, Москва, да, Санкт-Петербург, да, Сахалин, да, Курилы. Почему нет? То есть это вопрос.Мы не видим, насколько широко раскрыт эти двери, но мы видим, что такая возможность конституционно может быть предоставлена, если эта поправка будем имплантирована в тело Конституции. Я бы предложил нашим слушателям следить именно за этой поправкой в том числе, потому что с остальными более или менее понятно.
С. Бунтман
―
Да. Ну, тут скажу в скобках, что Пауль Зиберт пишет, что его повысили, что последнее звание было гауптман, капитан.
А. Венедиктов
―
Верно.
С. Бунтман
―
Да, все правильно. Извините, пожалуйста.
А. Венедиктов
―
Но мы это не признаем.
С. Бунтман
―
Не признаем, да? Ну, хорошо. Здесь хорошее замечание: «Интересно все-таки юридическое определение терминов “мужчина” и “женщина”».
А. Венедиктов
―
Ну, мне не интересно. Вот этого сильно хотят добиться те, кто эти поправки вбрасывает, чтобы обсуждали именно это.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Юридическое определение термина «бог», юридическое определение терминов «мужчина» и «женщина». Вот эта шелуха и вот этот мусор и должны, на самом деле, создать такой занавес дымовой, световой, чтобы за ним спрятались сущностные поправки – усиление роли президента, изменений Федерации и так далее.
С. Бунтман
―
То есть, как мы говорили в начале, когда мы замечали, что здесь есть две группы поправок, одна заманчивая такая, блесна блестящая, как социальные эти поправки с пенсиями и так далее, что они прикрывают при общем голосовании сущностные поправки. Сейчас еще глубже упрятали сущностные.
А. Венедиктов
―
Да, возникла еще третья.
С. Бунтман
―
Третья.
А. Венедиктов
―
Третий пласт, который, на самом деле, нацелен не на сиюминутное. Это так же, как с Госсоветом. Мы не знаем, что такое Госсовет; мы не знаем, что такое особые территории. Но предлагается их принять, с тем чтобы потом уже не в спешном режиме ГПУ (Государственно-правовое управление), Администрация президента, а затем Госдума и Совет Федерации над ними поработали и создали по предложению президента уже конституционный закон.
С. Бунтман
―
Слушай, раз уж мы об этом говорим, то, что мне абсолютно вообще непонятно, так это система голосования, как бы оно ни называлось. Как это вообще предполагают?
А. Венедиктов
―
Ну, мы пока не видим, как это предполагают. Но мы видим истерику.
С. Бунтман
―
Почему?
А. Венедиктов
―
Сейчас объясню. Потому что чтобы оторвать жопу от дивана избирателю или тому, кто имеет право голоса и пойти голосовать, все-таки нужен какой-то стимул. И главный стимул всегда – это серьезность вопроса на голосовании. Когда ты выбираешь президента, мэра, депутата своего района, ты понимаешь. Во всяком случае, те, кто идут голосовать, они понимают, что от этого человека на этой должности в какой-то степени, может быть, не большой, но что-то будет зависеть – платные парковки, бесплатные парковки. Понимаешь. И мы это видим.Вот этот пакет конституционный не является сам по себе как продукт стимулом голосования. И без применения специальных средств, по внутренним опросам Администрации, от 15% до 17% готовы идти и голосовать. Причем не только «за» или «против», а голосовать, вообще встать и пойти, что называется.
И поэтому принято решение о том, чтобы предоставить возможность голосовать… И об этом говорила на закрытом совещании в прошлую субботу Элла Памфилова с вице-губернаторами по внутренней политике, чтобы было понятно сразу где. Принято решение дать возможность проголосовать кому как. Я по-другому опять не могу – кому как.
С. Бунтман
―
То есть?
А.Венедиктов: Это всё просто свидетельствует о нежелании получать хоть какую-то легитимность к этому голосованию
А. Венедиктов
―
То есть. Ну, понятно, обычно бумажное голосование – понятно, раз. Никаких ограничений в агитации – два. Значит, надомное голосование. Если раньше надомное голосование регулировалось особой практикой, а в Москве – тем более. Это московский стандарт, чем мы занимались. То есть надо было иметь основание. То теперь, прямо выступая перед вице-губернаторами или семинаром секретарь ЦИКа Майя Гришина говорит: «Основание может быть – многодетный отец и уход за ребенком, чтобы надомное голосование». То есть, на самом деле, можно писать без всякого обоснования либо по придуманному.
С. Бунтман
―
Хочу голосовать дома.
А. Венедиктов
―
Хочу голосовать дома, да. И все. А так ты доказываешь, что ты болен и так далее. А так не надо ничего доказывать. Таким образом, надомное голосование может принести еще энное количество процентов (до 10). Плюс к этому – мобильный избиратель. Да, но он и был на президентских выборах. И, кстати, я напомню, что на президентских выборах мобильным избирателем, то есть голосованием на любом участке – открепляешься электронно, прикрепляешься электронно – голосовало 5 700 000 человек. Это 5,5% от всех избирателей. А от голосующих при явке в 50% это 10% сразу плюс.Но это нормально, на самом деле, при федеральных выборах. Но плюс к этому возвращается досрочное голосование. У меня вопрос: если у вас есть мобильное голосование, вам зачем досрочное голосование? Мобильный, в смысле, избиратель. Не электронное, а мобильный избиратель.
С. Бунтман
―
Ну чтоб создать все условия, чтобы как можно больше народу охватить.
А. Венедиктов
―
Совершенно верно. Ну и было сказано о том, что там те субъекты Федерации, где есть возможность электронного голосования, давайте электронное голосование. Но это все копейки. А как тебе открытие участков на предприятиях с непрерывным циклом?
С. Бунтман
―
Если б было как, то я бы не спрашивал. Я не понимаю это.
А. Венедиктов
―
Мы в Москве от этого отказались с 13-го года.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
У нас все люди голосуют на тех участках, в пределах которых они живут. Более того, в Москве были тогда закрыты участки для военных. То есть их нет.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
И военные в Москве голосовали на обычных городских участках, где было обычное городское наблюдение и где никто не мог сказать: «Э, ребята, это секретная часть, мы вас туда не пускаем. Идите к черту». Мы даже добились того, что наблюдение, как ты помнишь, было в тюрьме, во ФСИНе, в психоневрологических диспансерах. В Москве это было сделано. Шаг назад. На сегодняшний день то, что заявлено, еще документа нет – шаг назад. То есть, может быть, предприятия с непрерывным циклом – это и военные части тоже? А что смешного?
С. Бунтман
―
Там непрерывный цикл.
А. Венедиктов
―
Непрерывный цикл. Абсолютно попадает. Все крупные строительные, промышленные. То есть вскрывается этот конверт. Иными словами, ЦИК (когда я говорю «ЦИК», я говорю «Путин») идет на то, чтобы понизить доверие, но повысить явку. Это явка в обмен на доверие. И это, конечно, полное безобразие, с моей точки зрения. Было сказано: «Мы не требуем видеонаблюдения». «Э!», - сказал я.
С. Бунтман
―
Что это?
А. Венедиктов
―
Э, секундочку. – «Мы не требуем видеонаблюдения, никаких наблюдателей от политических партий, только от Общественных палат, достаточно одного или двух наблюдателей на участке». Э! я-то знаю, что недостаточно. Я-то знаю, как Общественные палаты в регионах направляют наблюдателей. Я-то знаю, как в Москве трудно найти 7 тысяч волонтеров, чтобы они наблюдали за каждым участком. У нас 3600 участков. Знаешь, так предметно. Чтобы было оптимально, нормально в Москве на участке, это приблизительно нам нужно 8-10 наблюдателей. То есть это партии, общественные движения и плюс наблюдатели от Общественной палаты, которые интегрированы. Э, нет теперь. Теперь сами всё.И вот это всё просто свидетельствует о нежелании получать хоть какую-то легитимность к этому голосованию. Тем более, что оно никаких результатов не дает. Дума к этому времени уже примет этот закон. И Совет Федерации.
С. Бунтман
―
Что они хотят от голосования?
А. Венедиктов
―
Да ничего они не хотят.
С. Бунтман
―
Ну по результату что они хотят?
А. Венедиктов
―
По результату – 60 на 70.
С. Бунтман: 60
―
это что?
А. Венедиктов
―
Явка – 70, 60 – «за». А это неважно. 42% минимум должно быть «за». На самом деле, 70 на 70, то есть 49. Значит, нужно мобилизовать, потому что у людей нет стимула. Это показывают опросы. Нужно предоставить возможности для манипуляций, включая участки на предприятиях с непрерывным рабочим циклом. Вот у нас радиостанция – предприятие с непрерывным рабочим циклом. Мы имеем право открыть здесь избирательный участок для наших сотрудников?
С. Бунтман
―
А запросто.
А. Венедиктов
―
Я хотел бы понять. И сколько таких точек? Аптеки, например.
С. Бунтман
―
Аптеки, да. Торговые центры развлекательные.
А. Венедиктов
―
Да. Я уж не говорю про промышленные предприятия и воинские части.
С. Бунтман
―
На заправках надо.
А. Венедиктов
―
То есть, на самом деле, это всё лишнее. На заправках, да. На заправках, на вокзалах, в аэропортах. Это всё лишнее. Потому что, действительно, вот эти конституционные нормы не требуют референдума. Это вот президенту показалось это красиво, а теперь извольте юридически это оформить. Не получается. Если выборы 22-го апреля, то, извините меня, пожалуйста, осталось всего 2 месяца. Это невозможно. Это нужно принять новый закон, обучить людей. Ну просто невозможно. То есть, конечно, возможно. Вы мне поручите это – я это и в 3 дня сделаю, не то что в 2 месяца. И результат вам нарисую. А вам это зачем? Цена же этого понятна.Поэтому то, что пока мы видим – это шаг назад. Ну, в Москве это точно шаг назад. И куда Москва денется, если будут приняты федеральные решения? Исполнять федеральные решения. Значит, Конституционный суд или прокуратура вас поимеет. Если мы скажем, условно говоря: «Никаких на предприятиях», а нам прокурор скажет: «Секундочку, вот федеральное решение. Вот поступила жалоба от сержанта Иванова». И всё.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Кто же рискнет? Я не думаю, что кто-то рискнет.
С. Бунтман
―
Да, да, да. Вот в чате спрашивают. Да, и в аптеке за углом нашей любимой тоже будет.
А. Венедиктов
―
Она вообще для вас всегда открыта. Вы приходите и говорите: «Я слушатель “Эха Москвы”. Меня послал Венедиктов».
С. Бунтман
―
Да, у нас пароль и скидка там будет.
А. Венедиктов
―
Там скидка будет, да.
А.Венедиктов: Это вопрос дискредитации осужденных, которые не могут ответить
С. Бунтман
―
Да, обязательно. Чего будет 22-го апреля? 22-го апреля хотят голосование сделать.
А. Венедиктов
―
Скорее всего, дата будет – 22-е апреля. И выходной день.
С. Бунтман
―
Да. А вот кто хочет явно сказать «нет» этим, все-таки должен постараться или не должен?
А. Венедиктов
―
Я не понял вопрос.
С. Бунтман
―
Кто хочет вообще всем поправкам сказать «нет».
А. Венедиктов
―
Слушайте, это абсолютно индивидуальная история. Что значит кто хочет сказать «нет»? Значит, там будет «за» и «против». Если речь идет о голосовании, если вы спрашиваете меня про голосование, то в этом бюллетене для голосования там абсолютно точно будет графа «против».
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Слушайте Верховного главнокомандующего. Он несколько раз сказал слово «плебисцит».
С. Бунтман
―
Плебисцит, да.
А. Венедиктов
―
Несколько раз. Мы ему верим? Верим. Значит, это будет плебисцит: за или против пакета. И, соответственно, ваше решение – идти, не идти и идти голосовать как. Против – значит «против». За – значит «за». Но я хотел бы напомнить, Сережа, возвращаясь к Москве, что на выборах президента Российской Федерации в 18- году Путин получил 3 200 000 из 7 000 000 избирателей вообще всего.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
То есть я бы просто хотел сказать, что огромное число людей поддерживает Путина. Да, это крымский эффект. Чтобы у вас не было никаких сомнений, что просто никто не придет и все накидали. Не-не. Те, кто придут голосовать «за», они проголосуют «за». Это просто надо понимать. И те, кто придет «против», они проголосуют «против».
С. Бунтман
―
Мы прервемся и через несколько минут продолжим программу.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Так, ну что ж, мы продолжаем, дорогие друзья. И вот здесь сразу вопрос: «А вы будете что-нибудь говорить о статье “Медузы”?».
А. Венедиктов
―
Вы знаете, я очень часто спорю с Сергеем Пархоменко на разного рода журналистско-этические темы. Но здесь я, пожалуй, присоединюсь к Сергею Пархоменко в том, что это абсолютно почему-то непрофессиональный материал. Я к «Медузе» отношусь при всём скепсисе к конкурентам всем – все равно здесь, что «ТАСС», что «Медуза» – я все-таки считаю, что это профессиональное издание и тот материал, который был опубликован для, скажем так, пишущего медиа, он абсолютно непрофессиональный.
С. Бунтман
―
Поясни. Напомни. Мало ли кто-то не знает, про что материал.
А. Венедиктов
―
Этот материал посвящен двум (или больше, скажем так) участникам приговоренным по делу «Сети», запрещенной на территории Российской Федерации, где они обвиняются, со слов одного из их близких друзей, в организации убийства. И в этом материале сказано, что версия этого человека, вот ФСБ вело расследование убийства и не передало ее в Следственный комитет или наоборот, но это все нуждается в выяснении.Но если это нуждается в выяснении, вы же журналисты, вы выясните. Мало ли человек пришел и сказал. Тем более, что это было погода назад. Чего такая спешка в таком непрофессиональном и аккуратном материале? Не буду заниматься конспирологией. А то очень многие начали там: «А вот это вот…». Нет, это материал, во-первых, на мой взгляд, совсем непрофессиональный. Но и, конечно, нельзя не отметить, что он возникает в тот момент, когда эти люди осуждены к длительным срокам заключения при следствии, которое вело себя, мягко говоря, плохо, то есть пытало, с моей точки зрения.
А поднялась огромная волна сочувствия. А сейчас вопрос: а что сочувствовать, когда пришел парень и сказал, что они убийцы? То есть эта история связана с тем, что это возникло в тот момент, хотя этой истории много месяцев, как я понимаю, я про это ничего не слышал, на самом деле, вот услышал от «Медузы», уже полгода, как минимум, эта история ровно в тот момент, когда люди стали собирать подписи в поддержку этих людей.
Это вопрос дискредитации осужденных, которые не могут ответить, кстати. Они сами-то под замком. Они ответить не могут. Если бы они могли ответить, если бы там была их версия этих событий, наверное, я сказал бы: «Ну да, вот есть эта точка зрения. Мы не знаем, как правильно, было это или не было, но вот есть обвиняющий человек, который высказывает версию, что они убийцы, а вот есть эти люди, подозреваемые, которые говорят: “Не, подождите, что значит ФСБ не передала дело в Следственный комитет? Вообще, что это такое? Вы о чем?”».
То есть эта публикация вызывает гораздо больше вопросов и по качеству исполнения прежде всего. А почему вдруг у «Медузы», у которой есть блистательные перья, такое качество исполнения? Что случилось-то? Чего заторопились-то? Вам же не к дате это было. Они пишут: «На следующей неделе мы опубликуем полное расследование». Ну и опубликовали бы полное расследование.
Может быть, оно вполне себе серьезное и профессиональное. Вот это сейчас зачем? Неполное, сырое. И не расследование, а изложение, дискредитирующее осужденных. Вот зачем? Вы ж не можете сказать, что это правда. Как раз это не расследование. Вы можете сказать: «Ну мы же должны НРЗБ правду». Должны. Ну и опубликуйте.
С. Бунтман
―
Нет, выбросите это. Сослались на человека.
А. Венедиктов
―
Зачем?
С. Бунтман
―
Ну чтоб люди знали.
А. Венедиктов
―
Но это непрофессионально. Это можно на заборе написать. Я же «Медузе» говорю, а не людям с улицы, которые ходят по улице и горланят про это. А зачем? Почему это не упоминает прокуратура, что они проходят подозреваемыми по делу об убийстве? Там же есть. Всегда в деле есть справка на личность. Это ж должно быть там, что они еще против них уголовное дело или подозрение, или их допрашивали, или их чего.Почему этого нигде нет у официальных органов? Где это всё? То есть вопросов больше, чем ответов. Поэтому в данном случае я, возвращаясь к Сергею Пархоменко, который написал в своем Фейсбуке, что это дело такое, такое и непрофессиональное, я с ним согласен.
С. Бунтман
―
Кстати говоря, не забудьте, что у нас программа сегодня 2 часа. И с 13 до 14 в основном вот то, что вы пишете и будете писать те вопросы, которые вы задаете, это ляжет в основу нашей программы. Сейчас вернемся к товарищу Путину, вернемся к интервью, к вопросам, которые очень много порождают у нас соображений всевозможных, вот кто видел.
А. Венедиктов
―
Интервью?
С. Бунтман
―
В смысле не интервью, но вот эти разговоры с Путиным Ванденко.
А. Венедиктов
―
А! Ну, во-первых, надо поздравить коллег из «ИТАР-ТАСС» по формату. Это смотрится удивительно на одном дыхании, это смотрится легко и свободно. И я бы за формат поставил «5+». Кстати, это не новый формат. Такой же формат в 15-м году был применен каналом «Vox» с Обамой и вызвал очень много откликов. Мы с Сергеем посмотрели кусочек передачи.
А.Венедиктов: Почему этого нигде нет у официальных органов? Где это всё? То есть вопросов больше, чем ответов
С. Бунтман
―
Да, да, да. Чудесная совершенно вещь.
А. Венедиктов
―
Я приветствую этот формат. Он современный, он хорошо потребляемый. Главное же в формате – донести до потребителя продукт. Сейчас мы про это. И продукт донесен. При этом, на мой взгляд, его… Я уже сказал Сергею Михайлову, генеральному директору «ТАСС», поэтому повторю и вам, что я его поздравил с этим безусловно журналистским успехом. Но сразу отметил, что они приложили максимум усилий для того, чтобы этот формат продвигался во Вконтакте и в Одноклассниках, реально набирая там миллионы просмотров. На Ютюбе он набирает тысячи просмотров.Ну, «ТАСС», просто, не продвигает Ютюб. «ТАСС» совершает ту же ошибку, какую совершил я 2 года тому назад. Но я справился, а они еще нет. И я сказал Михайлову: «Что ты делаешь? Вот это продукт. Этим можно гордиться». Это раз.
Вторая история – Андрей Ванденко. Я уже говорил и не раз, Андрей Ванденко, на мой взгляд, это лучший пишущий журналист. Я имею в виду интервьюер, который делает интервью пишущие, ну бумажные, грубо говоря, на бумаге или на экране, со своей стилистикой. Он начинал, если мне не изменяет память, кстати, в журнале «Итоги». Второй раз вспомним Пархоменко, пусть он икает. Потом он был в «МК», перешел в «ТАСС». Я всегда с упоением читаю его интервью.
У любого журналиста бывают взлеты и падения. Но даже падения Ванденко, по сравнению со многими другими журналистами, которые берут интервью, это взлет. И поэтому то, что Андрей сел и «ТАСС» посадил именно Андрея, человека ехидного и скептического по жизни и по характеру (те, кто его знают из Луганска) – это серьезная история. Это серьезные были риски.
И мы видим, как стилистика Андрея Ванденко, который мне знаком очень хорошо по его интервью, она здесь сохранилась. Это стилистика скептической реплики. Она называется у профессионалов так. Он задает вопрос, человек отвечает, а тот дальше не задает другой вопрос (можно же задавать, можно не задавать), он скептически рефлексует таким образом, что вам, зрителям этого интервью – а лучше смотреть, чем читать, на самом деле, в данном случае, как ни странно – удается увидеть реакцию. Мы видим только две серии. Рано говорить обо всем содержании, обо всем интервью.
С. Бунтман
―
Но уже столько набросано.
А. Венедиктов
―
Да. Мы поговорим сейчас. Но еще раз я все равно вернусь. Мы уже сейчас видим, как, например, на одно из самых серьезных замечаний о том, что Путин повторил, что русские и украинцы. Я говорю украинцы. Я говорю, как Путин.
С. Бунтман
―
Как Путин.
А. Венедиктов
―
Я всегда так говорил, ребята. Я говорил, когда еще Владимир Владимирович был в Петербурге. Так что не обижайтесь. Я могу сказать и так, и так. Я узнавал специально – русский язык позволяет и то, и другое. Это вопрос привычки. Но вот эта вот перепалка по этому. Но там главное другое, например. Мы сейчас говорим об Андрее Ванденко, а не о содержании.Когда Путин говорит, что мы русские и украинцы – видите, я так могу тоже – один народ, и Андрей бросает реплику: «Но Украине это не нравится». Так вбивает колышек «бум». И дальше вызывает следующую реакцию Путина: «Не знаю, там кому чё нравится, чё не нравится». Вот это больше говорит о Путине, чем его серьезный ответ. Понятно, да? И вот это роль Ванденко. Я считаю, что пока по этим двум сериям я бы ему тоже «пятерку» поставил. Извините ради бога. Вот не к чему пока придраться. Ну, еще впереди 18 серий и будет, к чему придраться. Это то, что касается самого интервью, то есть «5/5». Это, знаешь, за артистизм и за технику.
Ответы Владимира Владимировича в первой серии точно на «троечку». То есть ловленный мизер. Что очень важно – ловленный мизер. Потому что, ну, например, его спрашивают: «А кто знал про все это?». Он говорит: «Я знал». «А кто еще?», - спрашивает Ванденко. Говорит: «А вам мало?». Это раз. И тут же: «Мне предложили 3 или 4 кандидатуры на пост премьера, но никто не предложил Мишустина. Мишустина я выбрал сам». – «Э, секундочку. Кто эти люди, которые вам предложили эти 3-4 кандидатуры?» И он не отвечает. – «А я не скажу». – «А когда Медведев узнал?» «А я не скажу», - говорит кокетливо Путин. Это тоже много говорит о Путине, благодаря Ванденко, понимаешь. Так кокетливо.
Ну, мы-то можем назвать хотя бы трех людей, которые предлагали ему кандидатуры? Мы же можем себе позволить эту разнузданность, можно сказать, и…
С. Бунтман
―
Расхлябанность.
А. Венедиктов
―
Расхлябанность, можно сказать.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Но очевидно, что это не могло пройти мимо Антона Вайно, главы Администрации президента, Николая Патрушева, секретаря Совета Безопасности, и Юрия Ковальчука, человека, который в последнее время близок Путину как никто. Может быть, еще кто-то был, но вот эти трое – точно. Ну вот. Теперь по содержанию. Ну, по первой серии я уже сказал.
С. Бунтман
―
Еще одно. Вот насчет идеи о том, что есть какая-то группа, которая давит на Путина.
А. Венедиктов
―
Ребят, я не могу говорить о том, чего я не знаю. Я не вижу наличие этой группы, которая давит на Путина. Я ее не вижу. Ее наличие никак не просматривается. Мы видим, что внутри путинской бюрократии идет ожесточенная грызня, ожесточённейшая грызня. Поэтому представить себе, что есть отдельная группа и что там Патрушев и Вайно в одной группе, которые давят, я себе представить не могу. Или Ковальчук. Ну, наверное, есть люди с более развитой фантазией, чем у меня. Я же технарь и сугубо по фактам. Я собираю осколки амфоры найденной.
С. Бунтман
―
Давай тогда по содержанию.
А. Венедиктов
―
Да. Ну, по содержанию. Значит, первая серия – вот как раз химии не случилось. Собственно, я об этом тоже сказал авторам этой затеи позитивной, с моей точки зрения. Не случилось химии между интервьюером и интервьюируемым. Во второй – случилась. Во второй мы видели, что главная реакция президента Путина – это тщательно скрываемое раздражение. Это видно. Поверьте, я на себе это испытал. Когда Владимира Владимировича оставлять в рамках сугубо публичной вежливости, начинает тебя поддавливать. Но ты-то это чувствуешь. То есть люди, которые знают, понимают, что это его раздражает.Но поскольку проект действительно хорош, я думаю, он на это согласился. Это был вызов. И он же не будет отказываться от этого проекта из-за этого. Это значит признать собственную слабость, что не справился. Но уже во второй серии мы видим по Украине раздражение. В первой – нет. Это важная история.
Еще раз повторю, впереди 18 серий. Но если разбирать содержательно серию вторую «Украина»… Я думаю, что этим Украина не закончится, чтоб было понятно. Я думаю. Я не знаю.
С. Бунтман
―
Украина бесконечна.
А. Венедиктов
―
Нет, я, просто, не знаю в этой, Сережа. Я не знаю. Но совершенно очевидно, что Путин там вполне саморазоблачается. Он говорит то, что здесь я вам от его имени говорил много раз. Вернее, интерпретируя его, я же не пресс-секретарь, говорил много раз и про единство народа, и про то, что ему наплевать, как к этому относятся на Украине, и объясняет он это единство народа общностью истории. Это мне опять перед Екатеринбургом президент Путин дает тему для обсуждения.
С. Бунтман
―
Ну он вообще нам подкидывает очень много.
А. Венедиктов
―
Ну вот да, да, да. И, конечно, его рассказы, исторические экскурсы. И, кстати, Ванденко Андрей там тоже говорит: «Но это в прошлом. А я вас спрашиваю про настоящее и будущее». И Путин говорит: «Нет, мы будем говорить про прошлое, потому что знать надо прошлое, иначе не будет настоящего». И так далее.Только прошлое надо знать. И в данном случае вот то, что он говорит – это я вам скажу, что это такое – это историческая версия приблизительно 50-х годов, годов нашего с ним рождения. Это вот в учебниках. У меня была постыдная история, Сереж.
С. Бунтман
―
Так.
А.Венедиктов: Я не вижу наличие этой группы, которая давит на Путина
А. Венедиктов
―
Совсем постыдная, когда на первом курсе – я учился в МПГУ имени Ленина на историческом – у нас вот был «Генезис древних славян» семинар. Владимир Борисович Кобрин знаменитый… А я решил выпендриться, как обычно. И я достал не вузовские учебники середины 70-х годов (это был какой-то 74-й год), а я купил 52-го года учебник истории СССР, где рассказывалась версия про антов о том, что все было в 6-м веке и так далее. И я радостно изложил это на семинаре Владимиру Борисовичу Кобрину.
С. Бунтман
―
А почему ты жив до сих пор?
А. Венедиктов
―
Да, вот это хороший вопрос. Я был испепелен. Надо было знать Владимира Борисовича, который посмотрел и сказал: «Вы, Алексей, видимо, прочитали учебник…». Он называет фамилию, год издания. И потом сказал странную фразу: «У вас дома мусоропровод?». Я говорю: «Да». Говорит: «Туда». Вот понимаешь, да. Это всё бывший исторический… Их уже нет.Потому что когда говорят, что у нас был общий язык в 11-м веке – это и правда, и неправда. Потому что что такое общий язык в 11-м веке на Руси? Если это письменный язык, то это церковно-славянский язык. И он действительно был общий. Сейчас скажу, только для кого. Просто, напомним, что в 11-м веке Москвы-то еще… Тут у нас эти финно-угорские ходили.
С. Бунтман
―
1147, мы знаем.
А. Венедиктов
―
Да-да. Это в лучшем случае.
С. Бунтман
―
Первое упоминание.
А. Венедиктов
―
Нет, а Русь тогда – это Киевская, Полтавская и Черниговская ныне области. И церковно-славянский язык – это следствие болгарского. Как мы знаем, Кирилл и Мефодий. Я имею в виду письменный язык. А что касается устного языка, мы, во-первых, не знаем, как говорили. Берестяные светские грамоты, с учетом того, что люди писали с ошибками, в разных частях нынешней России от Новгорода до Владимиро-Суздальской письменные источники дают разные написания. То есть диалекты были разные. Слушайте, это просто неправильно.
С. Бунтман
―
Ну что ты от него хочешь? Он же не лингвист, он же юрист.
А. Венедиктов
―
Нет, но он же это говорит. Это же у нас появится опять в вузовских учебниках. Это ж тоже надо понимать, что очередной Венедиктов придет к очередному Кобрину и потом начнет в мусоропровод, если еще не будет раздельного сбора обязательного, отправлять это туда. Поэтому это даже разбирать… Ну, как-то вот. И, конечно, когда он говорит, что украинцы жили повсюду, в том числе там, сям и там, и на Урале, конечно, он имеет в виду казаков. Он имеет в виду и уральских казаков. Это имеет в виду не этнос. Просто, я говорю, что он имеет в виду. И не называли их украинцами, их называли казаками. И никто челябинских казаков не называл украинцами. Здесь, просто, произошло смешение.Ну, тут много можно говорить. И можем даже делать отдельный номер «Дилетанта». Но мы лучше сделаем по Запорожской Сечи вам «Дилетант», чтобы понять разговор о генезисе этноса. Опять сейчас не имеет значение, какая часть из того, что он говорит, является абсолютной правдой, частичной правдой, частичной неправдой или неправдой абсолютной. Сейчас имеет значение то, что президент Российской Федерации в своей политике руководствуется вот этими представлениями. Правильными, неправильными… Вот этими. И это очень важная часть у Андрея Ванденко, я считаю, который своими репликами вывел его на эту тему. И в этом смысле Андрей, конечно, большой молодец. И это, конечно, история достойная.
С. Бунтман
―
Да, реплики, которые важнее развернутых каких-нибудь таких хитрых вопросов. Хорошо. Мы с вами еще ответим на один вопрос, кстати, который здесь все время идет. Слушай, я как-то пропустил – я болел – что у Жукова было столько лайков, больше, чем у Невзорова и так далее.
А. Венедиктов
―
Не просто лайков, просмотров.
С. Бунтман
―
Да, и просмотров.
А. Венедиктов
―
Это очень интересный был эфир у Жукова с Познером, который…
С. Бунтман
―
Это еще с Познером был, да?
А. Венедиктов
―
Это еще с Познером. Нет, сейчас у него тоже очень круто с Соловьем. Но с Соловьем у него как бы меньше высекало искр. А с Познером у него просто высекали искры. Потому что, грубо говоря – сейчас скажу формулу – один – конформист такой модельный, другой – нонконформист модельный. И там должно было высекать. Причем оба вежливые, оба интеллигентные, оба воспитанные, оба с хорошим русским языком, оба не переходили никакой грани, оба не кричали, не плевались – не «Первый» и не «Второй», чай, каналы. Но при этом вот это внутреннее, знаешь, высечение искр такое интеллигентное.Такие западники и славянофилы. Вот так они вели дискуссию в салонах. Понимаешь? Вот это там какой-нибудь Аксаков в армяке и Грановский в сюртуке, что называлось.
С. Бунтман
―
Причем основанные на одной и той же философии – что Аксаков, что Грановский.
А. Венедиктов
―
Здесь то же самое.
С. Бунтман
―
Вот я и говорю. Так это нормальная дискуссия. Это настоящее.
А. Венедиктов
―
Поскольку не хватает нормальных, настоящих дискуссий, народ ринулся на сайт «Эха Москвы» смотреть «Жуков – Познер», а теперь и «Жуков – Соловей». И там уже, по-моему, за четверть миллиона просмотров. Для «Эха» это очень много. И еще неделя не закончилась. Сразу, кстати, скажу, следующая встреча будет скорее поколенческая – это «Жуков – Яшин Илья».
С. Бунтман
―
Ух ты!
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Это хорошо.
А. Венедиктов
―
В принципе, мы договорились и с Алексеем Навальным, что он придет к Жукову. Не-не, мы в этом смысле ребята такие правильные – разные люди должны быть. Но мне кажется, что это получилось достаточно интересно. Людей же не обманешь. Они либо смотрят, либо не смотрят. Это вопрос не лайков, это вопрос просмотров даже, я тебе вот так скажу.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
А лайки ставьте, конечно же. Мне-то ставьте. Я же тут сижу. Сережа вообще больной. Вы его должны простимулировать. А я вышел только.
С. Бунтман
―
А кто из них был конформистом? Скажи, пожалуйста. За 40 рублей вопрос.
А. Венедиктов
―
Ну как, я считаю, что модель конформизма – это Владимир Владимирович Познер. А модель нонконформизма на сегодняшний день – это Егор Сергеевич Жуков.
С. Бунтман
―
Спасибо за 40 рублей. Дай вам бог здоровья и детей хороших.
А. Венедиктов
―
И лайков можно еще? Ему – денег, а мне – лайки. Мне хватает лайков.
С. Бунтман
―
Я за деньги буду благодарить.
А. Венедиктов
―
А, это хорошо, правильно.
С. Бунтман
―
Да. «Да, дискуссии нет. Вот в ящике дискуссий нет!»
А. Венедиктов
―
Ну бросьте вы, какие там дискуссии?
С. Бунтман
―
Там нет.
А. Венедиктов
―
Это же цирк. Между цирком и театром есть принципиальная разница: в цирке – форма.
С. Бунтман
―
Там крик и пьяная блатная истерика. Больше ничего.
А. Венедиктов
―
Не надо обижать блатную истерику.
С. Бунтман
―
И пьяных.
А. Венедиктов
―
Не, пьяных – можно. А блатные истерики… Вон тебе еще какие-то деньги несут. Тебе принесли.
С. Бунтман
―
Спасибо! Дай бог здоровья! – «У Симоньян тоже просмотры». Что у Симоньян?
А. Венедиктов
―
Я даже не понимаю, о чем.
С. Бунтман
―
Я не знаю. Все равно за 40 рублей дай вам бог здоровья и детей хороших! Ребят, мы оставляем такую важнейшую тему как убийство Немцова и доклад ОБСЕ. Я попрошу тебя ответить про Украину, встречу под Полтавой и ответ Зеленского, а также действия украинской власти.
А. Венедиктов
―
Нет, смотрите, меня, Сереж, извини, меньше волнуют действия украинской власти. Вот то, что люди встречали эвакуированных из Ухани своих сограждан камнями, булыжниками в автобус, пытались не допустить их в санаторий или в лагерь, как хотите это называйте, знаешь, меня не удивило. Знаешь, почему? Потому что я знаю приключения «Ночлежки» в Москве, когда «Ночлежка» не может открыть ни прачечную для бомжей нигде. Вот нашли место в 500 метрах до следующего дома в Москве. Нет, пришли заблокировали местные жители, муниципальные депутаты. Люди боятся. Это страх. Это страх перед болезнью, это страх перед болезнью опять же с бомжами.
С. Бунтман
―
Перед непонятным, перед чужим, да.
А. Венедиктов
―
Нет, это понятно. Сережа, нет, это перед болезнью. Это все понятно. И ничего не чужое. Это свои соотечественники. И это такие же люди в этих Новых Санжарах, как и в Москве. Нет никаких оснований думать, что если там ни откроется, что не будут выбиты окна или брошен «коктейль Молотова». И в этом есть опасение, я знаю. При том, что в Москве подбирают погибших бомжей каждый год более 700 человек. Более 700 человек. Поэтому, знаешь, сострадание стучится в их сердцах где-нибудь подальше от нашего дома.Это звериный страх. Он понятен. И вот тогда можно анализировать действия властей. И когда молодой министр здравоохранения – я не помню, сколько лет девочке, 30 лет – принимает решение остаться вместе с этими (они не больные, это карантин) в этом санатории, и все 14 дней она там сидит, работает, она сегодня фотографии свои в Инстаграме опубликовала, у нее такая же комнатка, как у тех, ну санаторная комнатка (или детский лагерь это пионерский), и она сидит и работает, таким образом как бы гарантируя, что власть с этими больными людьми, а не с теми, кто кидает в них кирпичи. Хотя мы понимаем, что это такие же граждане, это такой же испуг, что в Новых Санжарах, что в Москве.
А.Венедиктов: Модель конформизма – это Владимир Познер. А модель нонконформизма на сегодняшний день – это Егор Жуков
С. Бунтман
―
Да. Но это вообще известно, что, конечно, в Москве, да. Всё. Мы сейчас прекращаем наши дозволенные речи. А недозволенные пойдут через 10 минут примерно.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. Алексей Венедиктов здесь. Сергей Бунтман. Марина Лиликова, звукорежиссер. Вы в чате. И вы с sms, это будет очень важно.
А. Венедиктов
―
Сереж, я говорил в предыдущем часе, что история с тем, как местное население и да, действительно мне напомнили, приехавшие «титушки» встречали автобус с эвакуированными из Китая на карантинную зону. Не с больными, что, в общем, какая разница. На карантинную зону. Обкидывая автобус с людьми, направляющимися на карантин, кирпичами, создавая баррикады и так далее. Да, я еще раз подтвержу, что мне это напоминает, что происходит в Москве, когда жители окрестных домов не пускают туда не только ночлежку, но опять правильно напомнили, хотел поблагодарить чат, когда выступали против того, чтобы открылся во дворе хоспис для онкобольных детей. Это такое озверение. Это правда. Конечно, есть бенефициарии этого дела, люди, которые заводят, иногда подливают бензинчику. Но люди боятся. А остальные умело пользуются их страхом. Но надо понимать, что остальные умело пользуются их страхом. И в этом смысле я согласен с президентом Зеленским, он сказал замечательную фразу о том, что «мы говорим, что Украина это Европа, иногда мне кажется, что это средневековая Европа местами». Цитата. Помните, наверное, читали про историю чумы. Когда сжигали кварталы. Всяко бывало. И со здоровыми людьми тоже. Это так. И, прежде всего, в себе это надо давить, вот эти страхи.
С. Бунтман
―
На мой взгляд, очень важно, как действуют власти.
А. Венедиктов
―
Да, и вторая часть - как действуют власти. Власти не допустили расправы с одной стороны, силовым образом. Стояла нацгвардия и до сих пор стоит. А с другой стороны представители властей, туда полетел премьер-министр разговаривать с жителями. Туда полетела министр здравоохранения Украины, которая осталась там и будет вместе с ними проходить 14-дневный карантин. Хотя она не была в Китае. Просто это солидарность и поддержка. И насколько я понимаю, туда должен полететь президент Зеленский. Потому что это очень важно. Это очень важно. Вот это есть гражданская солидарность, которой не хватает жителями окрестных сел и домов. Неважно, где это происходит, в Новых Санжарах или Москве. Это неважно. Важно понимать, что эта реакция – реакция испуга и страха. Человеку свойственно пугаться. Страх, на мой взгляд, это природное качество человека. Подавить страх – это благоприобретенное качество человека. Надо благоприобретать. Это бывает тяжело, но необходимо.
С. Бунтман
―
Здесь вопрос был в чате: как встать в очередь на «Дилетанта» Запорожской Сечи. Ждите, когда выйдет.
А. Венедиктов
―
Я скажу, когда выйдет. Он выйдет – будете смеяться – 22 июня.
С. Бунтман
―
Здесь спрашивают за деньги, спасибо большое. Слышали ли мы о протестах в Свердловской и Челябинской областях.
А. Венедиктов
―
Я слышал о протестах в Тюменской области. Там не доходило до силовых столкновений. Внутренний протест, если у вас в подъезде живет человек, больной туберкулезом, вы это знаете – у вас внутренний протест. Но вы не обкидываете его камнями и его семью и его детей. Протесты, ненасильственное сопротивление – да, можно выступать против. Но в данном случае это должно быть против властей, а не против больных. Если совсем по-серьезному.
С. Бунтман
―
Бабки забросали автобус с китайцами. С китайскими туристами.
А. Венедиктов
―
Это то же самое. Даже если я услышал это сейчас от Сергея, я напомню, что прошлую неделю я болел. Была моя очередь. То да, это та же история. Это же ничего не добавляет к тому, что я сказал. Это же неважно, где. Важно, конечно, это в своей стране. Прежде всего, важнее всего о своей стране надо говорить.
С. Бунтман
―
Теперь давайте то, что мы хотели поговорить. Один вопрос разберем. Шнур и Партия роста.
А. Венедиктов
―
Я, честно говоря…
С. Бунтман
―
Долой с заставки Шнура! – здесь.
А. Венедиктов
―
Отвечу я вам: в жопу ваше мнение по этому вопросу. И то, что Путин… Слушай, я совсем уж. Владимир Владимирович, извините, пожалуйста, не хотел. Пушкин, я имел в виду Александра Сергеевича. Что Пушкин поддержал расправу с польским восстанием, отнюдь не заставит меня не читать «Капитанскую дочку» или «Записки о восстании Пугачева». Забудьте это. И не вам говорить, которые поддержали сталинистов на «умном голосовании». Что касается Шнура, я считаю, что если мы говорим о Шнуре как о человеке возможно политическом, то надо просто смотреть его политические позиции. Надо ему задавать вопрос: а что ты думаешь по поводу вечности Путина, по поводу «московского дела». Вот теперь есть возможность. Певцу задавать такие вопросы не всегда неудобно. А вот когда мы узнаем, что Сергей думает по этому поводу. По списку Компартии избрался Сергей Шаргунов. Вносит амнистию за амнистией. Ходатайствует о том, о сем.
А.Венедиктов: Если Сергей Шнур будет избран депутатом – я буду только рад. Вытеснит какого-нибудь урода
С. Бунтман
―
Сережа Шаргунов близок к идеальному депутату, какой может быть в ГД.
А. Венедиктов
―
Сталинистской КПРФ. Поэтому если Сергей Шнур будет избран депутатом – я буду только рад. Вытеснит какого-нибудь урода.
С. Бунтман
―
По всему получается, что так. На мой взгляд.
А. Венедиктов
―
Заберет место у какого-нибудь урода. Сталиниста или «единоросса» или у жириновца. Все говорили, «Справедливая Россия», ой партия такая-сякая. Кремлевский проект. А Дима Гудков, который был избран от этой партии. По людям надо судить, а не по лейблам и знакам. И по их поведению.
С. Бунтман
―
О людях и партиях.
А. Венедиктов
―
И наоборот.
С. Бунтман
―
Еще вопрос у меня вопрос. «Что вы думаете по поводу сектанта Каца?»
А. Венедиктов
―
Вообще не думаю про него. Это грех?
С. Бунтман
―
Кац обвинен как сектант партии «Яблоко».
А. Венедиктов
―
Не следил. Но считаю, что с одной стороны, зная господина Каца, признаю его склочный характер. Но это не повод для исключения из партии, но это дело политической партии. Если бы «Яблоко» было правящей партией, я бы смотрел за тем, что происходит внутри очень внимательно. Но поскольку это партия не только оппозиционная, но и пока не парламентская. То есть не оказывающая влияние на принятие законов. Вот они там пусть сами и разбираются. Не следил на самом деле. Но оценки склочности это как-то не кодифицируется. Не убедительно.
С. Бунтман
―
Если секта говорят, я бы предложил партии «Яблоко» созвать собор для определения секты Каца. Просто совет как человека, который периодически голосовал за эту партию.
А. Венедиктов
―
Ты имеешь право, кстати, как избиратель высказываться. А я не избиратель, я, как известно в данном случае, мне кажется мое наблюдение за этим событием малозначащим.
С. Бунтман
―
Здесь пишут, что Шнур много пишет в последнее время на «Эхо Москвы», обходил острые вопросы. Я не заметил, чтобы Шнур обходил острые вопросы.
А. Венедиктов
―
Придет – спросим. Извините меня, пожалуйста, одно дело, когда он деятель искусств, а другое дело – когда он идет в депутаты. Вот тут его точка зрения по острым вопросам, вы абсолютно правильно говорите, будет задана. Вы не волнуйтесь. А вы уже сделаете вывод. А не сначала сделаете вывод, а потом будете задавать вопросы. Это тоже у нас стало обычной практикой. Но не на «Эхо Москвы».
С. Бунтман
―
Татьяна Некрасова считает, что Алексей Алексеевич противоречит сам себе. Или сталинист или человек. Шаргунов и «умное голосование». Я не знаю, в чем вы видите противоречие.
А. Венедиктов
―
У меня есть хороший врач, Татьяна, ухо-горло-нос. Вы даже не слышите, что я сказал.
С. Бунтман
―
Дай мне лучше.
А. Венедиктов
―
Вы даже не слышите, что я сказал. Возьмите потом расшифровку, прочитайте.
С. Бунтман
―
Хорошо. Святой Пигидий, я вас понял и замечания по эфиру абсолютно правильные. По технике эфира и пленок, которые идут, вставок. Они должны звучать в Ютубе. Это я вам говорю уже как представитель администрации. Здесь годовщина убийства Немцова. Многое, что с этим связано. И в частности доклад ОБСЕ.
А. Венедиктов
―
Да, доклад ОБСЕ ладно, он повторяет то, что здесь говорилось на «Эхе». Просто он идет от официальной структуры, напомню, что в ОБСЕ 35 стран, включая Россию. Мы часть ОБСЕ. Обращаю внимание. И ничего нового в этом нет. Есть новое неожиданно, Сереж. Я когда прочитал, я даже связался с Владимиром Кара-Мурзой, который читал доклад на языке оригинала, что называется, со словами: «Этого не может быть, ты мне подтверждаешь?» Он мне подтвердил. Оказывается, ну как делается доклад ОБСЕ, в том числе запрашиваются материалы дел. Для того чтобы сделать доклад – надо иметь в руках материалы дел. Это нормально. Европейские парламентарии ОБСЕ запросили доклад. Официальные материалы дела. Материалы дела российского суда. Российской прокуратуры. Российского Следственного комитета. И какой официальный ответ они получили от Министерства иностранных дел РФ. Мы не можем передать вам доклад, потому что – почему, Сережа?
С. Бунтман
―
Гостайна.
А. Венедиктов
―
Совершенно верно. В докладе есть государственные секреты. В убийстве Немцова есть госсекреты? Семья про это не знает. Адвокаты про это не знают. Ладно, мы про это тоже не знаем. И вы про это не знаете. Какие госсекреты могут быть в отчете по убийству Немцова. Когда вынесен приговор и дело закрыто. Какие госсекреты. В какой части есть эти госсекреты. В части заказчика?
С. Бунтман
―
Я только хотел сказать.
А. Венедиктов
―
Это вопрос. Я не знаю. То есть сболтнули. Теперь будет весело. Теперь вцепимся и не отпустим. И я думаю, что на ближайшей встрече или пресс-конференции Владимира Владимировича Путина либо мы, либо другое медиа задаст вопрос: Владимир Владимирович, а вы знаете, что в деле Немцова, оказывается, есть госсекреты. Они от вас тоже госсекреты.
С. Бунтман
―
Вы прекрасны.
А. Венедиктов
―
Ну, а как. Если вы говорите это уголовное дело, это убийство по найму. Он нанял, чтобы убить. Наниматель-то известен. Заплатил деньги. Какие госсекреты? Расскажите нам, пожалуйста, не какие госсекреты, в какой части госсекреты. Вот такое обычное уголовное дело, которое не секретное, замечу я, было. И суд был открытым. И не было ни одного закрытого заседания суда. Если в деле есть госсекреты, то должно быть закрытое заседание суда. Его не было. Вы о чем? И документы дела были открыты для адвокатов. И для семьи, для потерпевших. Поэтому ну возбудились. Ну хорошо. Чего-то они там веселое ответили. И это не к МИДу, конечно, вопрос. Тоже не имеют доступа к госсекретам по делу убийства Немцова.
С. Бунтман
―
МИД вообще не имеет доступа к госсекретам. Как мне кажется. Потому что многое придумывают. И конечно, 27 февраля – день памяти Бориса Немцова.
А. Венедиктов
―
Пять лет уже.
А.Венедиктов: В убийстве Немцова есть госсекреты? Теперь будет весело. Теперь вцепимся и не отпустим
С. Бунтман
―
Да. И как-то все в больших местах кроме Москвы, столице РФ памятные места Бориса Немцова вводятся официально. Я очень надеюсь, я намерен выздороветь, ворочать гантели, вести даже подобие здорового образа жизни, чтобы дожить до того, когда именем Бориса Немцова будет названо в Москве что-нибудь нормальное и связанное. Вот так вот. Неправильно, мы не замотали вопрос про Украину, коронавирус и Зеленского.
А. Венедиктов
―
В двух передачах уже. Аптека работает.
С. Бунтман
―
Аптека аптекой, а вот за 10 минут можно было не только почитать новости, но и прослушать, что там говорилось. Так что мы говорили, и дорогой мой (неразборчиво), чем кричать, лучше отключитесь и загляните, пожалуйста, в запись. Ваши вопросы. «Ваше мнение об ускоренном принятии закона о барьерной охоте». Пожалуйста, у нас есть важные вещи.
А. Венедиктов
―
Жанна Немцова будет в Утреннем Развороте 28 февраля.
С. Бунтман
―
В следующую пятницу.
А. Венедиктов
―
В 10 утра.
С. Бунтман
―
Так чего я говорил. Тут вопрос был. О барьерной охоте принятия закона. Ускоренное принятие закона.
А. Венедиктов
―
Ну отвратительно.
С. Бунтман
―
Я вам сказал, что это дикость. Мнение не изменилось. Дело «Сети» [запрещенная в РФ организация] - мы говорили об этом. Прошу ставить нормально букву в моей фамилии. Далее. Как ты считаешь, как развивается, я знаю, что скоро будет беседа журналистов с президентом Лукашенко. Как развиваются эти непростые отношения. Непростые явления, включая нефть и газ.
А. Венедиктов
―
Я же сказал, что они договорятся. Но не сразу. Ну договорились. Видимо, договорились. Был звонок вчера Путина Лукашенко. И будет по определенной схеме, по-прежнему еще толкаются, но будет поставляться нефть, длинная история, премия, не премия. Пусть Новак нам расскажет. Я надеюсь. Министр энергетики. Но еще раз повторю, что вся история с Белоруссией и нынешняя история с Конституцией - конечно, связанные вещи. Было очевидно, что президент поставил границу для переговорщиков типа к 1 января выяснить, наконец, на что готова Беларусь. Поэтому конец декабря был очень ажиотажный на встречи, на заявления. И когда стало Путину понятно, что легко и красиво соединиться с Беларусью, скажу так совсем, не получится. Он резко сменил курс и план «А» стал планом «Б». А план «Б» стал планом «А». То есть конституционная реформа. Поэтому план «Б» - Беларусь ушел на второй план. Надо было подбирать хвосты, заодно наказать за нерадивость Беларусь. И мы все это видели. Беспрецедентная открытость в данном случае была. В первую очередь, конечно, со стороны президента Лукашенко и российские комментаторы тоже не стеснялись в выражениях. Особенно пропагандоны с центральных каналов. По ним иногда видно, какие установки они получают от государственных институций. И затем только я увидел, что после отставки правительства и назначения правительства Мишустина этот информационный напор ослаб. Это значит, что выход был найден внутрироссийский. И уже Беларусь поддавливают для сохранения лица. Договорятся. То, что я и говорил. И действительно 10-11 марта… 11-12 марта большая группа главных редакторов российских приглашена, разных СМИ, государственных и не государственных приглашена на большой разговор к президенту Александру Григорьевичу Лукашенко. Я думаю, что там можно будет позадавать вопросы. И мы, конечно, это осветим и максимально сможем рассказать вам, на какой стадии к началу марта находятся российско-белорусские отношения. Приблизительно так, Сереж, пока. Я, конечно, разговаривал с теми и другими, но в такой динамике быстрой меняющейся…
С. Бунтман
―
Ну что же, мы прервемся сейчас на несколько минут и продолжим потом.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. И вопрос. Вдвоем напомнили хором чат, что нам надо поговорить о Сандерсе. Которого у нас неправильно считают.
А. Венедиктов
―
Во всех смыслах этого слова. Понятно, сегодня ночью будут праймериз, кокусы в Неваде. Ах, Невада, замечательный штат. Но прежде чем это сказать, насколько я знаю, для российской элиты, что Сандерс, что Трамп – одно и то же. Сейчас объясню, в каком смысле. И та и другая кандидатура, если они становятся президентами, что один, что другой, это большой внутриэлитный конфликт. Внутри США. И вот этот внутриэлитный конфликт выгоден России, потому что тогда элита США сосредоточена друг на друге, часть элиты. Это вполне себе как сказать, такая изоляционистская, они оба изоляционисты с точки зрения внешней политики. Они оба сторонники того, чтобы США ушли с мировой арены. Освободили место для других жандармов. И это выгодно России. Это первое. Поэтому, ребяты, бабоньки, что Сандерс, что Трамп - для Кремля все равно. Поэтому я не верю, что Россия вмешивается на стороне Сандерса или Трампа на этих выборах. Во всяком случае, до тех пор, пока не выскочит какой-то другой чудик из бутылки и станет кандидатом реальным на пост президента. Это первое.
С. Бунтман
―
Это не выскочит, наверное.
А. Венедиктов
―
Это первое, что я хочу сказать. А второе, ты, Сергей, пал жертвой этих самых… арифмометров. На самом деле, когда счастливо все медиа говорят о том, что Сандерс победит в Айове, в Нью-Гэмпшире. В Айове – нет. Это все фуфло чистой воды.
С. Бунтман
―
Слава, тебе Господи.
А. Венедиктов
―
Он набрал больше всего голосов. Он первый. Но у меня к тебе вопрос контрольный. Выстрел в голову. Кто победил на выборах президента США в прошлом цикле в 16-м году.
А.Венедиктов: Вся история с Белоруссией и нынешняя история с Конституцией - конечно, связанные вещи
С. Бунтман
―
Я знаю, что победил Трамп. А по числу победила жена нашего приятеля Хиллари Клинтон.
А. Венедиктов
―
Совершенно верно. Поэтому считать надо так, если говорить о победе, как считают американцы. А не как считаем мы здесь. Считать надо по количеству. Что такое праймериз и кокус. То, что сейчас идет. Это способность кандидата набрать количество не голосов, не занять какое-то место, а набрать количество голосов делегатов на съезд Демократической партии. Понятно. Идет борьба не за место, не за голоса. А за голоса делегатов. И вот здесь, как только мы начинаем смотреть, мы с изумлением обнаруживаем следующее. Во-первых, в прошлом цикле в 16-м году Берни Сандерс на кокусах и праймериз в первых двух штатах в Нью-Гэмпшире и Айове набрал 36 делегатов. Сейчас – 21. Сильная победа вообще-то. Потерял 15 голосов. И даже если мы к нему приплюсуем голоса Уоррен, еще одной левой, близкой к Сандерсу. То у них вдвоем – 29 голосов делегатов вместо 36. Четыре года тому назад. Ребята, ну, математику включите на уровне первого класса. Важно получить на съезд 2383 голоса. Всё. Неважно, сколько ты набрал, какой процент, в каждом штате свои подсчеты. Важно – сколько делегатов в мешке ты унес…
С. Бунтман
―
Из штата.
А. Венедиктов
―
С каждого штата. Ты унес, за которые будем голосовать. Более того, мне сказали, я тут дискутировал с нашими… Не с американцами, американцы, посмеиваясь говорили, ты все правильно понимаешь. История заключается в том, что да, тогда была одна Клинтон, а сейчас пятеро. О’кей. Хорошо. Есть левые кандидаты. Сандерс и Уоррен. И есть умеренные кандидаты от Республиканской партии. Это мэр Пит известный нам. Это Байден и это сенатор Клобушар. Это женщина. У них суммарно больше, чем у Сандерса и Уоррен. У умеренных делегатов больше, чем у левых. И это значит, что кто-то из умеренных, а туда же относится и Блумберг, который еще не вступил в гонку и как они будут передавать голоса и будут ли эти голоса… Они же будут сниматься по ходу. Куда отойдут эти делегатские голоса. Обязаны ли голоса сенатора Уоррен голосовать за Сандерса. Или если их шеф снимается с гонки, у них свободное голосование. Вот в чем здесь дело. Поэтому мы сегодня будем смотреть за Невадой. Сразу хочу сказать для любителей цифр. Что в Неваде 4 года назад умеренные, то есть госпожа Клинтон получила 20 делегатских мандатов. А Сандерс, представляющий левых – 15 делегатских мандатов. Вот и посмотрим, сколько получат умеренные или левые суммарно. Еще раз, речь идет о голосах делегатов, которые могут быть никак не связаны. То есть они, конечно, как-то связаны, но в каждом штате они считаются по-разному с количеством голосов. Поэтому и Клинтон на 3 миллиона голосов победила, выиграла у Трампа. Выиграла на выборах у Трампа. Но потому что шла борьба за голоса делегатов, выборщиков, - она проиграла. Вот как надо считать. И мы вам будем сообщать про это. На сегодняшний день мэр Пит этот самый – 22 делегатских голоса. Сандерс – 21 делегатский голос. Уоррен – 8 делегатских голосов. Клобушар – 7 делегатских голосов по двум штатам. И, наконец, Байден – 6 делегатских голосов. Вот история. Давайте смотреть, кому интересно. Если вам это интересно. Если вам это не интересно – не смотрите. Я отвечаю на тот вопрос, когда меня спросили, почему я сцепился с Навальным в твиттере. Что он написал: Сандерс победил. Я написал: Сандерс не победил. Потому что Алексей по голосам посчитал, у него как бы Клинтон победила, понимаешь. Если бы это было так. А я по делегатским голосам. Но мы объяснились и договорились обмениваться информацией, переписываемся с ним. Нам обоим интересно смотреть, как идут и как организованы настоящие конкурентные мощнейшие выборы. Последний опрос дает Сандерсу 30% в Неваде. А дальше приблизительно одинаково у мэра Пита, Байдена и Уоррен. Вот сейчас так. По 15, по 16-17. Где-то там они бродят. Просто чтобы вы знали. Давайте посмотрим завтра утром. В «Детской площадке».
С. Бунтман
―
Мы завтра «Волшебный мелок» начинаем читать, дорогие друзья. Я хотел спросить, как на твой взгляд кто может быть самым сильным и конкурентоспособным противником Трампа от Демократической партии.
А. Венедиктов
―
На сегодняшний момент – Байден или Блумберг. Так опросы показывают. Причем в тех именно штатах, которые Хиллари Клинтон проиграла Трампу в 16-м году. Но там есть другая история. Очень важен вице-президент. И если у республиканцев неважен кандидат в вице-президенты, там все на Трампе. Пенс-Менс-Шенс – неважно кто. На самом деле небольшая прибавка, даже если он возьмет, не знаю кого в вице-президенты. То для демократов, для того чтобы выигрывать те штаты, которые находятся в зоне риска, очень важна кандидатура вице-президента. Но из тех, кто один на один, хотя так не считается, я сразу скажу, это либо Байден, либо Блумберг на сегодняшний день.
С. Бунтман
―
Задавайте вопросы, чат уважаемейший. И уважаемые sms +7-985-970-45-45. Очень много вопросов про взаимоотношения России и Турции.
А. Венедиктов
―
Я не специалист. Можно я пропущу этот вопрос. Тоже большая динамика, бесконечные разговоры. Просто Турция чувствует себя мощнейшей региональной державой. Она считает, что Иран наступает ей на пятки. Напомню, что это сунниты, а то шииты. И поэтому Турция играет на всех досках, Иран не может играть на всех досках. Иран не может играть ни с Европой, ни с США в первую очередь. А Турция может. И с Россией, естественно. Поэтому у Турции положение предпочтительнее, и она позволяет себе в целом вот геополитически позволяет себе менять альянсы, как это сказать – тактически, а не стратегически.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста одну теоретическую вещь. На какой-то момент, когда идут переговоры, нюансовые взаимоотношения, мы говорим, ребята, здесь надо быть специалистом, чтобы это понимать. С какого момента обычно происходит вот такой всплеск в отношениях или ситуации.
А. Венедиктов
―
Я даже вопрос не понимаю, Сереж.
С. Бунтман
―
Когда мы уже без специалистов понимаем, что происходит.
А. Венедиктов
―
Но когда это происходит. А не когда требуется прогноз.
С. Бунтман
―
То есть нужно событие.
А. Венедиктов
―
Конечно. Специалист нужен для прогноза. В первую очередь. Мы наблюдаем, мы можем делать выводы и вывод такой, что турки поливалентны. А иранцы одновалентны. В регионе.
С. Бунтман
―
То есть, в общем, если что-то грохнет, тогда точно заинтересовываемся. Здесь спрашивают многие: как тебе прогнозы, что может быть война до 10 марта.
А. Венедиктов
―
Я повторяю, только что же я сказал, что мы наблюдаем за событиями и анализируем, когда они случились. А прогнозы, основанные на некой информации, корни которой мне неизвестны, то есть я не могу сравнить со своими источниками. Я не могу это комментировать. У меня нет таких сведений.
С. Бунтман
―
Кстати говоря, в последней фразе я наконец получил то, что я хотел в вопросе. Когда нет своих источников. Почему Шаргунов не участвует в программе с Алисой Ганиевой?
А. Венедиктов
―
Он не смог по времени. Мы с ним это долго обсуждали. Он сказал, что я не могу каждую неделю, я бы с удовольствием Сергея там держал, но я считаю, что Алиса и Максим это здорово.
А.Венедиктов: Для демократов очень важна кандидатура вице-президента. Это либо Байден, либо Блумберг
С. Бунтман
―
Но программа я вам скажу, я очень часто наблюдаю подготовку этой программы, программа очень хлопотная в подготовке. Очень непростая. Это не просто сели, вот вам тема, давайте на нее поговорим. Они готовят очень серьезно и соблюдают регулярность, когда все в Москве. Еще вопросы есть. «Зачем считаются в США голоса населения, если учитываются только голоса делегатов, выборщиков?»
А. Венедиктов
―
Делегаты они идут от голосов населения. Если вы имеете в виду президентские выборы, просто так сложилось, что у каждого штата есть определенное количество выборщиков. Вообще это очень интересный ваш вопрос, я бы за него пятак бы дал что называется. Не в пятак. Пять копеек.
С. Бунтман
―
У нас есть собранные деньги.
А. Венедиктов
―
Потому что на самом деле США это не федеративное, а конфедеративное государство. Вернее это союз государств. Он так называется: союз государств. У них у всех свои Конституции. Свои законы, свои правила. Это просто, вот представьте себе союз государств со своей традицией. И так сложилось, что для равновесия и баланса, поскольку президент и конгресс является объединительным, объединительной историей. Президент, конгресс и правительство. Поэтому большие штаты многонаселенные уступили часть как бы веса малонаселенным штатам. А почему, например, от такого штата как Калифорния и от такого штата как Вермонт по два сенатора. Хотя население там во много раз больше, Калифорнии, чем в Вермонте. Потому что это баланс интересов государства. Потому что один штат – один голос. Вот как в ЕС одно государство может заблокировать решение всех.
С. Бунтман
―
Оно такое или вот такое.
А. Венедиктов
―
Совершенно верно. Это такой исторический баланс, который, конечно же, я с вами соглашусь, является архаичным. Но может быть именно эта архаика и делает США довольно устойчивым государством.
С. Бунтман
―
Я только хотел сказать, может быть, этот компромисс архаичный достаточно союза государств он и позволяет держаться на плаву. Я чем больше думаю об этой многоступенчатой системе…
А. Венедиктов
―
Все время возникают вопросы: давайте пересмотрим Конституцию, давайте выбирать президента большинством голосов. Нет, говорят они, давайте выбирать президента большинством голосов выборщиков, корпус выборщиков формируется так, чтобы уравновесить, не уравновесить, а сбалансировать разные штаты. Интересная система, структура. Но она известна заранее и граждане США на нее согласны. Это самое главное. Неважно, как к этому относимся мы. Вот так это сделано.
С. Бунтман
―
Замечательно совершенно. Егор Балашов поднимает вопрос времен войны за независимость. «Зачем США президент, парламентская республика гораздо лучше».
А. Венедиктов
―
Это к ним вопрос.
С. Бунтман
―
К отцам-основателям вопрос. Они решали. Был вопрос даже о короле. Как называть. Вашингтон сказал: мистер президент - лучше всего. Здесь все спрашивают, что ты пропускаешь эстафету биатлонную.
А. Венедиктов
―
Нет. В 16 то ли 15, то ли 45, вы что. Вы что себе позволяете. Я бы сказал.
С. Бунтман
―
Ты не специалист, у тебя нет фактов, все-таки как тебе кажется, ситуация на этом чемпионате с ее кульминацией.
А. Венедиктов
―
Ну какая кульминация. Ну, Сереж. Прекрати. Кульминация. Это для тех, кто не смотрит биатлон. Обыски, когда спортсменов… Меня больше поразило, что Гараничев и Логинов, два наших основных претендента на золото, спят в одном номере. Имея в виду, извините меня, люди храпят по-разному. И спортсмену, которому нужно отдохнуть перед эстафетой, очевидно нужны идеальные условия. И меня просто поразило, вы чего, ребят, деньги экономите что ли на спортсменах. Чего у вас там происходит. Когда начали писать про обыски, написали: Логинов, Гараничев. Причем тут Гараничев. Оказалось, просто потому что он живет в этом номере. И разбудили, потому что они были в этом номере. Деньги, видимо, экономят. Вот лучше бы этим союз биатлонистов озаботился. Кульминация чемпионата еще не произошла, но, конечно же, в мужском норвежцы и французы должны были захватить абсолютное лидерство. В общем, так и есть. Между Бё и Фуркадом. Но туда постоянно внедряются. Вот Логинов получил золотую медаль. Например, на этом чемпионате. Эстонцы заняли второе место, которое никогда не занимали в одной из эстафет. Это такая неожиданность, я люблю спорт за неожиданности. Я не люблю спорт за ожиданности. Это очень важно. Вдруг швейцарцы поднялись, которые бегали всегда еле-еле. За этим следишь как за президентскими выборами. Потому что за голосами делегатов. Потому что они набирают очки на каждом. Еще есть суммирование очков. Я тоже веду табличку как мальчик. Так же как я веду табличку по делегатам на праймериз Демократической партии в США. Безумно интересно и это все меняется, очень быстро все меняется. Конечно, не пропущу. А что касается допинга, слушайте, я всегда говорил, вы меня простите, репутация идет за вами следом. Александр Логинов – замечательный биатлонист. Последняя история, когда он вернулся после дисквалификации, ни в чем не был замечен. У него берут всегда всё. Честно завоевал золотую медаль наконец-то, давно ее не было у России на чемпионате мира. И когда стало итальянской полиции известно, что его тренер, его личный тренер Александр Касперович, личный тренер Александра Логинова находится под чужой аккредитацией. Это что такое, блин, вообще. У вас чемпион мира, его тренер под чужой… Алло, союз биатлонистов России. Это чего такое? Тут же всплыла история, всплыл бэкграунд и итальянская полиция пошла… Замечу, что они конфисковали ноутбук и телефон. Довезли, опросили и отпустили. А Касперович был заподозрен в том, что ему нужна чужая аккредитация, чтобы по ней провозить незаконный товар, в том числе допинг. Подозрение. Это репутация вас догоняет. К сожалению. Я надеюсь, что Логинов сегодня побежит. Ну посмотрим. Решение тренеров будет.
С. Бунтман
―
Кстати, почитайте, я думаю, мы поместим колонку Уткина про это дело. Очень хорошая. В его Telegram-канале. Тут два вопроса достаточно. Про шифровку Жукова.
А. Венедиктов
―
В смысле? Что такое расшифровка Жукова.
С. Бунтман
―
Шифровка Жукова. Зам. начальника Генштаба.
А. Венедиктов
―
О, Господи, Боже мой. Я думал расшифровка Егора Жукова. Передача. Кто, суки, не поместил расшифровку.
С. Бунтман
―
И тоже в каком-то смысле Егор.
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Так вот вопрос. Как ты понимаешь…
А. Венедиктов
―
Это ответ на конструкцию Андрея Илларионова о том, что Советский Союз готовился напасть на гитлеровскую Германию 22 июня 1941 года. Значит так. Нет ни одной бумаги оперативной, как мы говорим, что нет ни одного документа, что гитлеровская Германия собиралась напасть на Советский Союз 1 сентября 1939 года. Если бы он не написал пакт. Это ложный тезис, что отложили войну. Не отложили войну, потому что не было планов у гитлеровской Германии напасть на Советский Союз, скажу я занудно, потому что не было ни одной бумаги, ни одного документа, свидетельствующего о разработке оперативного плана нападения на Советский Союз. Поручение Гитлера о нападении на Советский Союз дает 22 июля 1940 года, и он готов к 18 декабря 1940 года. Почему я так помню – 18 декабря мой день рождения.
А.Венедиктов: Не было планов у Германии напасть на СССР, потому что не было ни одной бумаги, ни одного документа
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Этот план «Барбаросса». Так вот, ни в наших, ни в немецких архивах нет ни одной бумаги, свидетельствующей о разработке оперативного плана о войне с гитлеровской Германией. Есть общие заметки зам. начальника Генштаба, есть записки о том, кто будет нашим соперником, врагом с наиболее вероятным противником в 1941-42 году. Есть донесения разведки. Нет ни одной бумаги, ни одного приказа о разработке оперативного, не создана оперативная группа, создающая этот план. Ничего нет. Просто нет ничего. Это все конструкции и фантазии. Люди имеют право на конструкции и фантазии. Но все-таки это все вторичные вещи. Это все осколки. Документов нет ни с какой стороны.
С. Бунтман
―
С другой стороны нет и документов о глубоко эшелонированной обороне.
А. Венедиктов
―
Ну и что? Ну, идиоты, и что? Мы говорим не про оборону, мы говорим про оперативный план, про нападение. Его нет. Нет приказа о назначении людей, которые должны разрабатывать этот план. Нет графика этого плана, нет утверждения командующих на направлениях нападения. Ничего нет. Просто этого нет, не существует в природе. Поэтому точно так же как мы говорим, что нет этого в Германии в 1939 году по отношению к Советскому Союзу, так и нет это в Советском Союзе по отношению к Германии в 1941 году. Не существует.
С. Бунтман
―
А шифровка Жукова – как ты ее воспринимаешь?
А. Венедиктов
―
Это ответ Илларионова на то, что он говорит, что 22 июня… 23 июня это перемещение штаба ближе к границе. Только. То есть это начало некого нового этапа в конструкции на границе. Начало. Штабом не заканчивают концентрацию войск. Штабом начинают ее.
С. Бунтман
―
Но войска именно были сконцентрированы у границы. Как раз. Очень близко к границе.
А. Венедиктов
―
Ничего подобного, Сереж. Просто по количеству людей это не так. В этот момент только эшелоны, второй эшелон начинал перевозиться. Ничего подобного.
С. Бунтман
―
Подтягиваются границы.
А. Венедиктов - 22
―
го июня это было невозможно. Подтягивание границы это несколько месяцев. Германские войска подтягивались к советской границе, начиная с июля 40-го года - 10 месяцев.
С. Бунтман
―
Советских войск было меньше, значит.
А. Венедиктов
―
Конечно. Мы говорим о перемещении.
С. Бунтман
―
Я понимаю. Ну, это вопрос о научных дискуссиях. Но документов действительно не хватает.
А. Венедиктов
―
Не не хватает, а их нет.
С. Бунтман
―
Есть одна резолюция Мерецкова.
А. Венедиктов
―
Еще раз, ты еще вспомни, что Гитлер в «Майн кампф» писал про Советский Союз. Резолюции это не создание оперативного плана. Еще раз. Для того чтобы напасть, это не сказать: ну ребята, пошли вперед – так не делается.
С. Бунтман
―
Так не делается.
А. Венедиктов
―
Более того, войска сосредоточены были на тех, я имею в виду на границе на тех пунктах, куда Жуков думал, что Гитлер начнет атаковать. На Ригу и Санкт-Петербург. И на юг. И не сосредоточены на основном западном направлении, куда он и ударил.
С. Бунтман
―
Ну да. Это справа или слева от болот – вечная была проблема, куда нанести удар. Кстати говоря, об ударе, я напомню, что 29-го в Москве разберем всевозможные вопросы, связанные с 39-41 годами. Мы в Театре современной пьесы. И это будет в следующую субботу 29-го числа. А пока мы с вами разбегаемся. Спасибо большое. И всего доброго.