Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2020-01-25
С. Бунтман
―
Добрый день всем! 12 часов 6 минут. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Владислав Сурков, Ксения Собчак на экране.
А. Венедиктов
―
Это не Ксения Собчак.
С. Бунтман
―
А кто это?
А. Венедиктов
―
Это жена Суркова
С. Бунтман
―
Это жена Суркова, да? А Ксения Собчак – чья жена?
А. Венедиктов
―
Богомолова Константина.
С. Бунтман
―
Вот! Всё, вспомнили. Все вспомнили. Сейчас мы перейдем. Я хочу сказать одну техническую вещь. Дорогие друзья, я понимаю, нам самим омерзительно слушать, как это звучит очень часто – атаки идут. И это технически и фактически доказано, что идут атаки. И не только на сайт «Эха Москвы», но идут и на офис «Эха Москвы», и на наши компьютеры. И интернет-связь из-за этого страдает. И в том числе часть телефонной связи, как мы выясняем все последние дни и даже… Вот сколько это у нас длится, Алеш?
А. Венедиктов
―
10 дней.
С. Бунтман
―
10 дней. Вот так что всё. И пользователю хорошо и отлично. – «Я отвечаю, что не хорошо и не отлично». Но мы стараемся делать хорошо и отлично. Работает, как вы понимаете, и чат, работает Ютюб. – «Откуда идут атаки?». Господи…
А. Венедиктов
―
СМС.
С. Бунтман
―
СМСки работают. +7 985 970 45 45.
А. Венедиктов
―
Знаешь, я как главный редактор утром прихожу сейчас на работу и говорю: «Чего не работает?». У меня теперь главный вопрос: «Где у нас удары? Куда направлены удары?». Ну техническая служба работает у нас теперь 24/7, отражают атаки. Поэтому сложности с удаленными включениями наших авторов и гостей. И потерпите. Сейчас мы дополнительно применяем некоторые э-средства (они же средства).
С. Бунтман
―
Естественно, я Венедиктова называю Алешей. Странно было бы, если бы я его называл вместо Уткина Васей. Это было бы очень странно, мне кажется.
А. Венедиктов
―
Да. Ты знаешь, что настоящее имя Михаила Горбачева не то?
С. Бунтман
―
А какое?
А. Венедиктов
―
Когда он родился, его назвали по-другому. У меня 2 часа сегодня эфира. Я могу подождать 2 часа. Его назвала мама Виктором. Он Виктор Горбачев. А когда его понесли крестить – а это, извините, Юг России, Ставропольский край, 32-й год – вот его дед сказал: «Будет Михаил». И вот Михаил. Так что иногда я к нему обращаюсь «Виктор Сергеевич» и получаю палкой по затылку.
С. Бунтман
―
Ну это понятно. Хорошо.
А. Венедиктов
―
Поэтому можно Васей.
С. Бунтман
―
Да. Но я палкой по затылку не хочу.
А. Венедиктов
―
Ну, я без палки сегодня.
С. Бунтман
―
А кто тебя знает, Господи. Давай лучше про Суркова сейчас.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Указа нет, но, судя по всему, и Суркова тоже нет там на месте.
А. Венедиктов
―
Ну, смотри, как нас учит Дмитрий Сергеевич Песков и раньше, и сегодня, он мне сказал: «Указа еще нет». Пока не увижу указ… Вот когда шли назначения, я тоже говорил всем своим друзья и вам говорил: пока указа нет, утверждать ничего невозможно. Может ли это быть разводка? Может. Но я думаю, что с президентом Путиным такие разводки не проходят. И, собственно говоря, начиная где-то с августа месяца, если вы следили за «Эхом Москвы» и за моими речами по поводу украинской тематики, я говорили о том, что…И это случилось 7-го июля (или 8-го июля) в разговоре президентов Путина и Зеленского, когда Зеленский назначил ответственным за президентскую часть российско-украинскую своего помощника Андрея Ермака, а президент Путин во втором телефонном разговоре… Нет, все-таки август был. Знаешь, Сережа, это был август, это было начало августа, точно. Надо посмотреть, я об этом говорил. Назначил Дмитрия Козака, который сейчас переместился на должность замглавы Администрации. Сейчас объясню, что это значит. И это был, конечно, непосредственно удар по Суркову, потому что видения дальнейшего развития у Козака и у Суркова разные и приемы разные.
И когда я это написал, вся вот это сурковское окружение в лице Алексея Чеснакова, играющего роль его пресс-секретаря и аватарки, начало говорить, что Венедиктов ничего не знает. Я сказал, что у Суркова постепенно отбирают Украину. То есть она у него остается, он является переговорщиком, но он ограничен теперь не только президентом, но и вице-премьером Козаком.
И вот связка была не Ермак-Сурков, а Ермак-Козак. И с переходом Дмитрия Козака 3 дня назад, когда он был уволен с вице-премьера, я вам говорил, что он станет заместителем главы Администрации Антона Вайно, я сказал: «О, это значит, что в Администрации не Сурков будет заниматься Украиной, а будет заниматься Козак». С учетом провала в Абхазии всей этой истории было очевидно, что у Суркова Владислава Юрьевича просто отберут компетенцию или уменьшат его компетенцию. Или конкурента поставят в компетенцию. Он этого терпеть не может. Вполне допускаю (пока указа нет), что он заявил Путину о том, что он собирается уйти в отставку.
Ну, реакцию Путина на это мы не знаем. Она всегда следует в виде указа. Пока ее нет. Еще раз повторяю, Дмитрий Песков в интервью «Эху Москвы», в разговоре со мной подтвердил, что указа еще нет, он его не видел. И его нет на сайте президента. Поэтому факт в том, что указа еще нет, но если мы вслушаемся, что говорит бюрократ Песков, указа пока нет или пока еще нет – это означает, что заявление есть. Ну, это моя интерпретация уже.
Что означает политически уход Суркова с точки зрения российско-украинских отношений? Это означает, что отношение Администрации президента Путина к украинскому кризису поменялось. В чем была позиция Суркова и в чем там ответственность его? Если мы берем Крым в сторону, крымопар, Сереж, что называется, то мы точно понимаем, что история с Новороссией – это история с Сурковым.
Сурков убеждал президента, объяснял президенту, что Донецк, Луганск, Харьков, Одесса, Мариуполь воспримут так же историю с Россией, как восприняли крымчане. И что эта Новороссия – это, вообще, изобретение его. Что это будет отдельная территория или отдельная страна, которая попросится в Россию. Это его концепция. Он встречался и направлял, и организовывал, и был посредником между военными и финансовыми ресурсами с сепаратистами Луганска и Донецка. Спросите Игоря Гиркина, он про это вам все расскажет. Я уж не говорю про прослушки, про публикации телефонов. Это лишь вторичное доказательство.
Он встречался вполне открыто с руководителями отрядов сепаратистов в Москве, организовывал их привоз сюда. Его концепт – вот в этом. Значит, его уход и приход Козака означает, что это другой концепт. Это не смена людей. Это означает, что та история, о которой мы говорим, что нет, пусть Украина заберет эту инфицированную российскими интересами часть своей территории и тогда инфекция распространится дальше – это другой план.
Одно дело – оторвать кусок Новороссии и создать либо государство а-ля Абхазия, либо присоединить к себе, как Крым. Раз история. А другое дело – это как бы ну вот ладно, давайте мы договоримся, вы нам снимете санкции, мы вам отдадим. Но поскольку там это территория войны, понятно, что там эти язвы, шрамы, интересы, деньги, вооружения, они будут работать по-другому. Для меня наблюдателя и человека, который, как вы знаете, в июле-августе занимался вытаскиванием и обменом, это означает окончательную смену концепции. Конечно, она может еще раз поменяться.
Но, зная опять же Дмитрия Николаевича Козака и представляя его представления, я бы сказал так: если Путин ему доверил украинское направление, это будет переговорный процесс сложный, тяжелый, ни шатко ни валко. Но окончательный итог – это не Новороссия в составе России или отдельное государство, а это специализированные части Украинского государства, вернувшиеся в Украину, но с российским интересом. Я бы так прокомментировал. Это важнее, чем сам Сурков. Хотя интересней говорить о поэте. Он очень сильно на меня обижается, когда я… Я вот в этой истории тоже искал графоманство его. Ну вот глубинный народ, то прочее и все прочее.
С. Бунтман
―
Это все вкусовщина.
А. Венедиктов
―
Это я не понял.
С. Бунтман
―
Графоманство.
А. Венедиктов
―
Вкусовщина, да.
С. Бунтман
―
Вкусовщина.
А. Венедиктов
―
Не-не, очень показательно, что человек, который определял очень длительное время нашу украинскую политику в Администрации президента… А я напомню – по бюрократии вернемся – помощник президента – это гораздо круче, чем советник президента. Так чтобы вы понимали. И помощник президента по так называемому приграничному сотрудничеству… У Суркова была не только Украина, у него была Абхазия, Осетия, Приднестровье. И его уход – это, возможно (я подчеркну слово «возможно»), изменение концепции отношения российского президента на другое. На какое – мы увидим. Но вот повторяю опять-таки, роль личности здесь важна – авторы планов.
С. Бунтман
―
Будут ли заливаться деньги туда?
А. Венедиктов
―
Да, там будут деньги заливать всегда. Вопрос: они на что и кому? Это же деньги в основном не на пенсии. Вот у меня тут была дискуссия по поводу раздачи российских паспортов жителям. Это тоже история, которую поддерживал и проводил Сурков. Конечно, принимал решение президент. Давайте тоже не будем так превращать Суркова в какую-то гигантскую фигуру. Она не отлита в граните, как говаривал Дмитрий Анатольевич, она там слеплена Путиным. Но, конечно, со своей волей, со всеми делами. Но мы говорили, скажем, о избирателях. Это же избиратели. Вот треть миллиона раздали паспортов – треть миллиона избирателей.Понятно, что они пропутинские и всегда будут за Путина. Например. Это просто плюс треть миллиона. А там всего вместе с Крымом жителей вот этих территорий, если мне не изменяет память, 25,5 миллионов. Ну, вместе с Крымом. 2 миллиона в Крыму и 3,5 миллиона – Луганск и… Это жители, это не избиратели. Избирателей, соответственно, там где-то 20,5 миллионов. 11-01. Это тоже концепция была Суркова.
С. Бунтман
―
Насколько Козак, например, милитаристичен, как здесь спрашивают?
А. Венедиктов
―
Значит, смотрите, у нас украинскую политику на треке определяет президент Российской Федерации. Я просто хочу, чтоб не было никаких сомнений. Можно говорить – Сурков, Козак. У нас вот направление определяет президент. Вот было направление Новороссия. И на него мы ставим человека, который согласен с этим. Не, «согласен» - это неправильное слово. Который может это реализовать, который не постесняется это реализовать. Вот сменилась концепция. Отдаем инфицированную эту часть внутрь.А.Венедиктов: Путин никогда линейно ничего не делает. У него всякие загогулины
Козак, другой человек, потому что он готов это реализовать. Вот он очень эффективен оказался на второй позиции так называемого обмена, когда практически российских граждан не было, это был обмен ДНР-ЛНР с Киевом. И Козак там сыграл роль уже посредника. Там уже реально роль посредника была. Там было несколько российских граждан важных, но все равно основная масса была – украинские граждане. Поэтому скажет Путин – будет милитаристичен. Он в этом смысле похож на Мишустина. Он технологически эффективен.
Вот организация Олимпиады, чтоб вы понимали. Сейчас скажу, в каком смысле. Помимо всего прочего, он организовал тогда вот это движение волонтеров на Олимпиаде. Когда не хватало людей, нужно было быстро набрать, научить, вот он: делай раз, делай два, делай три, делай четыре, делай пять. Дмитрий Николаевич Козак – он Дмитрий Николаевич Козак. Но при этом он человек жесткий, он не мямля, могу вам сказать. И такой близкий к правоохранителям.
С. Бунтман
―
Но в том, что ты сказал в самом начале про Суркова, Сурков был более чем исполнитель.
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
То есть он был идеолог некий.
А. Венедиктов
―
Конечно, Сурков был более чем исполнитель. Конечно, Сурков был идеолог. И вот я повторяю, мне рассказывали, что именно он убедил президента, что жители Харькова и Донецка встретят так же, как жители Севастополя российские войска.Дмитрий Николаевич тоже вполне может быть идеологом. Не таким, как Сурков, но он, конечно, больше реализатор. Я бы не сказал «исполнитель». Исполнитель – это что-то такое: делай раз, делай два. Нет, он не такой. Он творческий исполнитель. Поэтому сказал «реализатор». Извините за это нерусское слово.
С. Бунтман
―
Скажи мне, пожалуйста, все-таки здесь какое направление идет вот сейчас в паре Зеленский-Путин? Вот это как?
А. Венедиктов
―
Трудно сказать. Вот история сейчас их визита в Иерусалим обоих.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Просто, действительно, разрабатывалась возможность и Кремлем, и офисом президента Зеленского про встречу. И уже в последний день, там сейчас они говорят, кто у кого запросил. Никто ни у кого не запросил. Это такие выбросы, протуберанцы. Прорабатывалась администрациями возможность встречи. И оба президента были согласны, если будет повестка дня. Встреча могла быть на ногах 15-25 минут максимум, ну с учетом необходимости. Но когда стало понятно, что повестки дня нет (а ее нет), ничего не двинулось с обмена, ничего не двинулось с 31-го декабря.А впереди март, впереди встреча в верхах Нормандская. И для Путина очень важно начало снятия санкций. И мы уже видим, как некоторые соратники Меркель говорят: «Давайте санкции снимать». Но они, я думаю, побоялись повредить, если встреча опять пшиком окончится. И они без обиды. Не встретились. Обид нет ни там, ни там. Насколько я знаю. Могу не знать.
С. Бунтман
―
Скажи мне, пожалуйста, облет Помпео пространства всего вокруг Российской Федерации.
А. Венедиктов
―
Ну да, облет Помпео. От Суркова к Помпео. Помпео мог нанять Суркова. Действительно, сначала он предусматривался в начале января. Но истории с Сулеймани и со сбитым украинским самолетом отложили этот визит. Этот визит давно планировался. Это Киев, потом Минск, потом он перелетает в Нур-Султан, и, по-моему, потом он летит в Узбекистан, где встречается с министром иностранных дел Среднеазиатских республик. Давно планировавшаяся история.Ну, он говорит: «А что, нет никаких у вас тут организаций. Я встречаюсь в двустороннем порядке. С кем хочу, с тем и встречаюсь». Конечно, это демонстрация. Конечно же, это демонстрация.
С. Бунтман
―
Нас спрашивают из Оренбургской области: «Откуда пришел Сурков, что стал великим политиком?». Так Игорь спрашивает из Оренбурга.
А. Венедиктов
―
От мамы с папой. Откуда пришел… Я не очень понимаю. Откуда он пришел… Сурков пришел в Администрацию еще при Борисе Николаевиче Ельцине. Он пришел в 99-м году. До этого он служил у Ходорковского в «Менатепе». Он пришел из «Менатепа», из большого бизнеса. Он всегда считался очень талантливым манипулятором (в хорошем смысле этого слова), организатором, идеологом. И был отдан Волошину Ходорковским. Ну, отдан… Договорились.И он с тех пор рос там у Волошина и остался, когда Волошин ушел. Когда Медведев ушел в правительство, он забрал с собой Суркова. Сурков стал вице-премьером. Поговаривали… Ну, то есть знаю. Но поговаривали – сошлемся на других для разной истории – что он был одним из тех, кто уговаривал Дмитрия Медведева уйти на второй срок, сопротивляться вот этому предложению.
С. Бунтман
―
Рокировке.
А. Венедиктов
―
Рокировочке, да. Конечно, Путин это знал. И когда она состоялась, Сурков не вернулся на пост, который ныне занимает Кириенко. То есть это вся внутренняя политика. Вот Сурков – это вся внутренняя политика, как сейчас Кириенко. И он получил, я бы сказал, в насмешку Украину и так далее. Ну вот он и участвовал как один из самых близких (он и Патрушев) в разработке вот этой концепции Новороссии. Ну, дальше всё на ваших глазах.
С. Бунтман
―
Понятно. Это программа «Будем наблюдать». Все у нас работает. Обратимся к конституционным поправкам, которые уже со свистом прошли первое чтение.
А. Венедиктов
―
Ну, пройдут второе и третье, если у тебя есть сомнения. Сейчас интересно начинают обсуждать региональные Законодательные собрания и региональные Общественные палаты. И надо сказать, что не везде все проходит гладко. Во-первых, есть региональные собрания. Вот мне интересно, как Московская городская дума будет обсуждать эти поправки, потому что все партии парламентские единогласно их поддержали. Вот как это оппозиционные коммунисты 13 человек в Московской городской думе, как они, поддержат эти поправки или нет? Мне интересно. Ну, любопытно.
С. Бунтман
―
Да, это любопытно.
А. Венедиктов
―
Понятно, что «Яблоко» не поддержит. И интересно, как Общественная палата Москвы, где я зампред, выступит по этому поводу. Но у нас пока не назначена встреча, но тем не менее. Значит, смотрите, что я понял. Я же сразу вам сказал, я не очень понимаю, дайте время. Дали время. Теперь я попробую разобраться в сути этих поправок. Давайте в сути попробуем разобраться. У нас 5 минут до новостей. Ну, чуть меньше.Значит, смотрите. Я уверен, что несмотря на все словеса, которыми все это обличено, это резкое усиление президентской власти, это резкое усиление президентской республики. Давайте я сейчас не буду оценивать, хорошо ли это или плохо. Путин считает, что хорошо. Вы считаете, как вы считаете. А я сейчас попробую разложить эту историю. Каждый государственный орган будет унижен и потеряет в результате принятия этих поправок. Я готов это доказать, Сережа, если тебе это интересно.
С. Бунтман
―
Давай. Давай доказывай.
А. Венедиктов
―
Значит, парламент, Государственная Дума. Вроде бы Государственная Дума получила право утверждать премьера (по представлению президента, ну хорошо). А самое главное – утверждать министров, которых президент не мог отложить, вернуть. Да, вроде бы сильно.Но там другое сильно – не всех министров. Государственная Дума оказалась благодаря этим поправкам отрезана от утверждения силовых министров. Силовые министры переходят в Совет Федерации. Обращаю на это ваше внимание. Силовые министры назначаются президентом после консультации с Советом Федерации, а не Государственной Думой.
С. Бунтман
―
А раньше было Государственной Думой?
А. Венедиктов
―
Не, раньше правительство вносилось.
С. Бунтман
―
То есть всё, вообще?
А. Венедиктов
―
Вот вообще. Она теперь к силовым вообще. Интересно, сможет ли она заслушивать этих силовых министров. Если вы их не утверждали, ну что тогда? Парламент это теряет. Раз.Второе и главное, о чем говорил Пархоменко. Если раньше президент обязан был подписать закон, если парламент (Государственная Дума), Совет Федерации преодолевал вето, то теперь президент – после преодоления вето у него сейчас 7 дней и подписать. Он ничего не может с ним сделать. Не, не согласен – в Конституционный суд. Сколько будет рассматривать Конституционный суд этот закон, как он будет рассматривать – это другой вопрос.
То есть решение парламента при преодолении вето президента становится неокончательным, а сейчас – окончательным. Парламент потерял последнее право принимать закон тот самый, который может не понравиться президенту. Потерял право. Уменьшилось. У президента – прибавилось. Понятно, да? Это раз.
Второе. Правительство. Да, говорят, конечно, что правительство теперь выведено из-под президента, будет утверждаться каждый министр. Полная ерунда. Это всё копейки. Что не копейки? Первое. Если сейчас президент хочет отставить в отставку премьера, он должен отправить все правительство. Отставка премьера означает отставку правительства. По новым поправкам, отставка премьера не означает отставки правительства. Можно отправить одного премьера, назначить другого.
С. Бунтман
―
А что-то я это прозевал. Да, так.
А. Венедиктов
―
Можно отправить премьера, не отправляя в отставку правительство. И более того, а теперь внимание, при назначении нового премьера премьер не обязан и не имеет права менять состав правительства вот того старого. Ты идешь в правительство, которое утверждала Дума с предыдущим премьером. Где тут приобрело правительство? Только потеряло.А.Венедиктов: У Суркова была не только Украина, у него была Абхазия, Осетия, Приднестровье
Я уже не говорю опять про силовых, где премьер не может контролировать силовых, потому что он к ним не имеет отношения. Просто не имеет отношения. Силовых – это я имею в виду Министерство иностранных дел, Министерство юстиции, а не только Министерство внутренних дел и Министерство обороны и всего прочего. Потеряло. Потерял парламент.
Суды. Если раньше Конституционный и Верховный суды могли освободить судью сами, это вот они внутри, то сейчас по представлению президента Конституционный суд и Верховный суд могут отрешать судей. У президента, получается, право представлять судей не только на назначение, но и на отзыв судьи. Вот вам рост президентского полномочия.
И, наконец, последнее. Туманный, непонятный Госсовет. Да, мы еще не знаем. Но мы знаем одно, что будет в Конституции – Государственный совет с какими бы ни был полномочиями записано, что он определяет внутреннюю и внешнюю политику Российской Федерации. Нормально. А как он формируется? Народом Российской Федерации?
С. Бунтман
―
Президентом.
А. Венедиктов
―
Фигушки вам. Президентом Российской Федерации. Это написано в Конституции. Суперпрезидентская республика. Что тут говорить?
С. Бунтман
―
Алексей Венедиктов. Будем наблюдать после перерыва.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Ну что ж, мы продолжаем. И я бы сейчас хотел обратить ваше внимание – и тех, кто смотри нас в Ютюбе…
А. Венедиктов
―
И тех, кто слушает нас по радио.
С. Бунтман
―
И тех, кто слушает нас по радио. Всех абсолютно. Потому что мы собираем вопросы к интервью с послом Польши у нас. Всевозможные вопросы, любые. И вот вам адрес: на сайте «Эха Москвы» адрес формы, в которую можно посылать эти вопросы. Эти вопросы я потом посмотрю и, конечно, буду ими пользоваться 30-го числа во время прямого эфира с послом Республики Польша Влодзимежем Марчиняком. И мы будем говорить и войне, и о Варшавском восстании. Но, естественно, и об актуальных вещах тоже, раз пошло такое дело. И особенно с вашими вопросами. Обязательно задам. Так что спешите. Это все на сайте у нас есть. Адрес висит. И можете его найти, когда зайдете на наш сайт.
А. Венедиктов
―
Я добавил бы, что я направил запрос на интервью президенту Польши Анджею Дуде.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Соответственно, Сергей мне загонит эти вопросы.
С. Бунтман
―
Ну естественно.
А. Венедиктов
―
Понятно, что они будут совпадать где-то. Поэтому это очень полезная вещь. Поверьте мне, во время интервью с президентом Лукашенко я в этом убедился. Поэтому задавайте вопросы, заходите на форму, которая на сайте. Для тех, кто в Ютюбе, вы это видите, как это сделать. Ну а для тех, кто слушает, просто сайт echo.msk.ru. И там наверху справа – «Задать вопрос послу Польши».
С. Бунтман
―
Хорошо. Здесь Наталья говорит о том, что нарушается закон 98-го года…
А. Венедиктов
―
Я не специалист в законе 98-го года.
С. Бунтман
―
…о голосовании поправок к Конституции. Каждая индивидуально.
А. Венедиктов
―
Я не специалист в законах. Я вам говорю о политической составляющей. У нас здесь выходят юристы, которые про это много чего говорят – чего нарушается, чего не нарушается. Одни юристы говорят, что нарушается; другие юристы говорят, что ничего не нарушается. У нас и те, и другие были. Я вам говорю политической составляющей. А политическая составляющая заключается в переходе от президентской республики к суперпрезидентской республике. И это размазано аккуратным образом по каждому институту власти.И здесь главное, что – опять политически – смещается разделение властей, где суды и парламент, и правительство становятся еще более подконтрольны президенту, президентской Администрации. Возникает рядом чудище, которое может быть тьфу, а может быть всё. И я здесь, конечно, согласен с Колей Сванидзе о том, что это все напоминает ЦК КПСС – Госсовет, который определяет внутреннюю и внешнюю политику, а Совет безопасности будет Политбюро. Поэтому у нас ведь, на самом деле, источником власти является народ по Конституции, а здесь у нас возникает Госсовет, который все определяет сам. Это интересная история.
И поэтому мне юридические обоснования здесь… Я знаю, что юристы… Вот выйдет вам Зорькин и все расскажет. Я просто хочу сказать, что когда мы тут обсуждаем в кулуарах с разными людьми о том, что это означает лично для Путина, я говорю: «Ребят, подождите, но вот такая суперпрезидентская республика означает, что Путин уходит или Путин остается на этом посту? Уже на этом посту». Говорят: «А как он может остаться?». Я говорю: «Ну как, обнулят сроки и всё».
С. Бунтман
―
Обнулят.
А. Венедиктов
―
И вот выходит член вот этой рабочей группы, председатель комитета юридического Госдумы Павел Крашенинников и говорит: «Нет, не обнулят». Откуда ты знаешь? Выйдет Зорькин и скажет: «Обнулим». У нас же была история с Высшей аттестационной комиссией совсем недавно, если кто-то забыл, когда по закону в Высшей аттестационной комиссии только 2 срока может быть человек. Вот она заново переформировалась, и там оказалось 8 человек со 2-го срока на 3-й.И когда возмущенные сторонники «Диссернета» написали в Верховный суд, Верховный суд сказал: «Ну как же, там изменился Устав, поэтому сроки обнуляются». И обнулили. Это никто не заметил, но это случилось. Вот сейчас осенью, по-моему, 19-го сентября. Боюсь соврать по сентябрю.
С. Бунтман
―
Потому что ничто не может помешать при желании обнулить все сроки.
А. Венедиктов
―
Да. Поэтому это спекуляции. Но то, что республика становится суперпрезидентской, а рядом – Госсовет, непонятное чудовище…
С. Бунтман
―
Но это президентский инструментарий, получается.
А. Венедиктов
―
Ну да.
С. Бунтман
―
Именно президентский.
А. Венедиктов
―
Ну да. Но мы помним, как Национальное собрание во Франции в 89-м году тоже все называли королевским инструментарием. В результате, получилось Учредительное собрание. Поэтому давайте не будем бежать вперед паровоза. Мы говорим о том, что сейчас предложено. И, конечно, очень интересно это всенародное голосование (или одобрение, как угодно). Вот эта несчастная речь Володина, над которой все хохочут… А что хохотать? Пожалеть надо. Он не знал, что ответить, просто. Понимаете, председатель Государственной Думы, третий человек в государстве, постоянный член Совета безопасности, не знает, что у него в апреле случится с этим всенародным голосованием. Нет закона. Оно не законно.Значит, должен быть принят закон, который говорит, что в случае обращения президента может быть вот это всенародное голосование – назовем его плебисцитом – по одобрению или отверганию. Вот так. Поэтому не надо мне про юристов тут писать, ради бога. Я не юрист. Я вам говорю о политических последствиях.
С. Бунтман
―
Был задан вопрос про закон.
А. Венедиктов
―
Не надо. Задавайте Лене Лукьяновой и Павлу Крашенинникову вопросы про закон.
С. Бунтман
―
Да. Так что в сухом остатке у нас получается суперпрезидентская республика.
А. Венедиктов
―
Ну, если эти поправки в том виде пройдут. Но еще может быть интереснее, что под этими поправками могут внести еще поправки ко второму чтению. И уже там какие-то комитеты чего-то поддерживают, что культура является достоянием. Что, в Конституцию про культуру? Но это поправки, извини меня, директора Эрмитажа, директора театра Et Cetera, то есть Пиотровского, Калягина, не помню, кто третий. И она уже поддержана комитетом по культуре.А.Венедиктов: Не надо тут юридические примочки нам выкидывать
А надо посмотреть, по культуре – это как про идеологию, которую предлагает какое-то Законодательное собрание, если мне не изменяет память, ввести понятие государственной идеологии. Притом что в Конституции нет официальной идеологии. Официально нет, а государственная будет. Вот тебе юристы говорят: «Ну нет, мы же не покушаемся на официальную, мы говорим про государственную. А тут – про официальную». Понимаешь? Поэтому не надо тут юридические примочки нам выкидывать.
Ну и, конечно, сокращение членов Конституционного суда с 19 до 11.
С. Бунтман
―
Вот об этом в чате напомнили.
А. Венедиктов
―
Вы знаете, ребят, все очень просто. 8 судей будет уволено. Даже если при формировании Конституционного суда (заново, не заново) просто он будет сокращен, вот приняты поправки, да…
С. Бунтман
―
Там по факту меньше, потому что их меньше, чем 19 сейчас.
А. Венедиктов
―
Но их сейчас 15.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Все равно 4 будут уволены.
С. Бунтман
―
4 будут уволены.
А. Венедиктов
―
Как минимум.
С. Бунтман
―
Да. А могут всех заменить.
А. Венедиктов
―
Могут. А мы посмотрим. Но 4 будут точно уволены, понимаешь. Может, они станут членами Госсовета. Может, они станут членами Совета Федерации. Вы пропустили, что если раньше Совет Федерации формировался как палата территории – 2 человека от территории (один – от губернатора, другой – от Законодательного собрания), то теперь у нас еще до 10% Совета Федерации может назначать президент. Совместите с тем, что уже принято. Совместите. Президент Совет Федерации назначает, правительство, Госсовет, силовиков. Отличная история. Библиотекарей еще вот надо внести. Я предлагаю поправку в Конституцию: президент назначает библиотекарей. Что нет-то? Это важная идеологическая работа.
С. Бунтман
―
Мне кажется, это правильно. А будет помощник президента Мединский этим заниматься.
А. Венедиктов
―
Я не знаю, чем будет заниматься Мединский. В понедельник узнаю.
С. Бунтман
―
Если у вас еще будут вопросы, мы догоним, конечно.
А. Венедиктов
―
У нас второй час еще впереди.
С. Бунтман
―
Да. Замечательно. – «Верните 4-летний президентский срок». Да пожалуйста. Я вам возвращаю. Не знаю, как Венедиктов, я вам возвращаю. Вы у нас просите?
А. Венедиктов
―
Я за 10-летний и без «подряд».
С. Бунтман
―
А, без «подряд».
А. Венедиктов
―
Да. Просто 10+10+10.
С. Бунтман
―
+10+10. Но мне больше нравится 12. Число лучше.
А. Венедиктов
―
13.
С. Бунтман
―
Да. Дальше идем. По правительству пробежимся?
А. Венедиктов
―
Пробеги.
С. Бунтман
―
Ну вот смотри. Значит, назначенные и виноватые были сняты. Может быть, так.
А. Венедиктов
―
Начнем с Медведева тогда?
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Ну, на самом деле, мне представляется, это сделано вот для чего. Несколько целей. Вообще, Владимир Путин никогда линейно ничего не делает. У него, имеется в виду, всякие загогулины. Во-первых, Дмитрий Медведев и его Правительство аккумулировали на себе все неудовольствия людей от реформы прежде всего пенсионной, во вторую – мусорной, экологической, в-третьих – от санкций сокращение на 10% покупательной способности домохозяйств, в среднем. И просто, казалось бы, легче всего – сбросить с корабля. Но нет. Это было бы слишком просто.Да, Медведева переводят в резерв Верховного главнокомандования. И я еще раз внимательно все посмотрел, почитал. Открывают возможность для того, чтобы он остался вторым человек в государстве (и опять не юридически) и стал вице-президентом практически. Я еще раз повторю, что, с моей точки зрения, Совет безопасности давно превратился в настоящее правительство во главе с Путиным, естественно. И он становится единственным зампредом. Под него принят закон уже. Вчера Пархоменко говорил, что это затянули. Ничего подобного.
Вчера в третьем чтении все принято было. И сейчас идет в Совет Федерации. Очень быстренько сделают. И даже знаете, бюрократически, ему предложили кабинет Брежнева на Старой площади там сидеть. Он отказался. И вроде бы он садится в Дом приемов правительства на Знаменке здесь. То есть человек, который отказался сесть в кабинет Брежнева.
С. Бунтман
―
На Воздвиженке вон там.
А. Венедиктов
―
Нет, кабинет Брежнева в Кремле. Точнее, на Старой площади. Там, где до этого сидел помощник Белоусов (ныне первый вице-премьер). Значит, я по-прежнему считаю, что Медведев переведен в резерв, и он сохраняет свои позиции, имея в виду как второе лицо в государстве реальное. Я бы сказал так – дублер. Он такой дублер. Переведен в состояние дублера и выведен одновременно из-под критики. Потому что Совет безопасности – структура закрытая. Мы знаем, что там происходит, что критиковать и кого критиковать, кроме Путина. А правительство было открыто. Он там был первым лицом. И все шишки… Путину – пироги и пышки, а Медведеву – синяку да шишки, как говорил Сталин.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Это раз. Ну и заодно, конечно, и, может быть, это самое важное. Повторю, что я сказал. Правительство Медведева воспринималось как правительство не только архаичное, но и очень сонное. Это правительство стабильности (или стагнации, или застоя, или болота), оно управляло сложившейся ситуацией. Понятно, да? Эти люди как бы вросли в кресла, и они управляли.Значит, что делает, с моей точки зрения, Путин. Это очень важная история публичного восприятия правительства. Не то, как оно работает. Оно работает, как президент скажет. Вытаскиваются молодые 40-летние, 45-летние энергичные ребята именно в экономической и социальной зоне, которые приходят на это место, и они будут публично, очень живо и резво заниматься в публичном поле разным исправлением дел.
Ведь смотри, всю дорогу при правительстве Медведева Россия накапливала Фонд национального благосостояния, не раздавал деньги. Приходит Мишустин – и начинается раздача. Мы знаем, что теперь, скажем, полиция и Росгвардия, которые дежурят на массовых мероприятиях, получат премию. Раз – 200 млрд вынули. Материнский капитал: раз – 500 млрд вынули. То есть начинается раздача денег. То было забирание, а теперь – раздача. Давайте назовем так. Это правительство энергично начинает раздавать деньги.
И я читал стенограмму встречи Путина в Липецке и в Сочи с ветеранами, со студентами. Если раньше он по поводу того, что деньги надо экономить, беречь, то сейчас: да, конечно, посмотрим гранты, конечно, да, конечно, это вы правильно сказали, нам нужно с 1-го января вот это раздавать. Понимаешь, да? Удвоить, утроить. История с ветеранами очень важна с выдачей вот этих наградных, как я их называю. Действительно, ветераны Великой Отечественной войны получали ежегодно к 9-му мая 10 тысяч рублей. Что говорит Путин: ну, я так проснулся, подумал и решил – нехорошо.
Значит, ветераны Великой Отечественной войны и приравненные к ним лица, подчеркиваю, получат 75 тысяч к 9-му мая. В России живых фронтовиков, ветеранов осталось 66 тысяч (то, что мне сказали в Пенсионном фонде). 66 тысяч. Еще на 1 апреля их было 74. Люди уходят. И, казалось бы, ну 66 тысяч. Но нет, приравненные к ним лиц (помимо блокадников, что справедливо) – это еще люди, которые воевали потом в разных региональных конфликтах. А их 1 680 000. И дальше. Ну что, раздаем. Хорошо? Хорошо. Раздаем. То есть это другая концепция социальной политики. И самое главное, кто остался на социальной политике. Татьяна Алексеевна Голикова осталась вице-премьером. Одна из трех оставшихся вице-премьеров.
Тоже интересно посмотреть, кто из вице-премьеров остался: Борисов, который отвечает за военно-промышленный комплекс, и Татьяна Алексеевна Голикова, которая отвечает за «социалку». Вот это важные такие оставшиеся вице-премьеры. Даже Силуанов, министр финансов, потерял вице-премьерство. Это очень важно. Вице-премьер – это правда важно. Это человек, который совсем близок к президенту. И Татьяна Голикова была с ним на всех этих встречах. И он постоянно к ней обращался. И вот она очень точно, с точностью до рубля понимала, как это раздается.
То есть концепция смены правительства – это не только смена лиц. Во-первых, это смена стиля. Во-вторых, это увод Медведева на запасную позицию. А так же, как Белоусов. Все уже забыли. Андрей Белоусов был министром экономики достаточно эффективным, очень энергичным. Он был забран на пост помощника, а теперь возвращен на пост первого вице.
То есть министр экономики, кунштюк, отсиделся непублично и вернулся. Он равен премьеру, давайте уж совсем так по предложениям, скажем. Поэтому смена правительства – это смена стиля, это вывод Медведева в резерв и некоторых других, я так думаю (скажем, Орешкина). Максим Орешкин, которого действительно очень много публично, он определял много экономически в отношениях с сообществом, он сейчас становится помощником президента, что, может быть, карьерный рост, как у Белоусова, повторяя его.
А.Венедиктов: Приходит Мишустин – и начинается раздача
Но при это он уходит из публичности. Помощники не могут так комментировать, как могут вице-премьеры. Помощником был Илларионов на этой позиции. Я напомню, Андрей Николаевич Илларионов был на этой позиции. Давайте тоже не забывать эту историю.
И в результате всего этого там уже можно говорить про спорт, про культуру. Остались силовики, как мы видим, за исключением министра юстиции господина Коновалова, который был креатурой Медведева, он был его однокурсником. Ну и что? На его же место пришел Константин Чуйченко, который тоже однокурсник Медведева. Министерство юстиции – это очень серьезная история. И то, что Константин Чуйченко, который, кстати, был первым председателем совета директоров «Эха Москвы»… Какая карьера, какая карьера.
Мы буквально накануне с ним пересеклись в понедельник перед средой той самой, и мы как раз говорили. Оказывается, это еще не всё. Еще министр юстиции теперь наш (наш бывший председатель совета директоров). Поэтому, на самом деле, коалиционное правительство. Лавров, Шойгу – важно, безусловно.
Да, мы когда говорили про президентскую республику… Прокуроры. Совсем забыл. В конституционных поправках теперь президент через Совет Федерации прогоняет не только генерального прокурора и его заместителей, но и каждого регионального прокурора (их 85). Именно президентское предложение. Казалось бы, он поднимает прокуратуру. Нет, он ставит ее под контроль президента. То есть забыли про разделение властей. Это очень важная история, на мой взгляд. Я боюсь, что теперь президенту нельзя ссылаться «пусть суд решит». Какой суд? Вы теперь начальник.
С. Бунтман
―
Да. Нельзя ссылаться, да.
А. Венедиктов
―
Нельзя ссылаться.
С. Бунтман
―
Так что кто здесь просил, чтобы президент заменил бармена у него, а то не доливает…
А. Венедиктов
―
Обращайтесь.
С. Бунтман
―
Обращайтесь.
А. Венедиктов
―
Я передам.
С. Бунтман
―
Вполне может быть поправка следующая. От Николая вопрос: «Откуда известно, что деньги на силовиков возьмут именно из ФНБ?».
А. Венедиктов
―
Почему из ФНБ? Вы не услышали.
С. Бунтман
―
Фонд национального благосостояния.
А. Венедиктов
―
Нет, секундочку. Никакого ФНБ не существует. Смотрите, есть деньги в руках государства: есть деньги в Пенсионном фонде, есть деньги в бюджете, есть деньги ФНБ. И теперь законы позволяют перебрасывать одно из другого. Давайте суммарно считать. Деньги на силовиков, может, не из ФНБ возьмут. А вот на материнский капитал полтриллиона вы где возьмете в год? Только там. Но мы это увидим. А какая разница? Вы видите, как легко меняются законы. Принимаем специальный закон по материнскому капиталу, что ФНБ может…Помните по материнскому капиталу. Можно на ипотеку? Сначала нельзя, потом можно. Можно на автомобиль? Сначала нельзя. Понимаете, да? Вот принимаются поправки к Конституции единогласно. Хотя все эти вопросы есть. Я вас уверяю, что если бы президент внес совершенно обратные поправки к Конституции, что главой всего становится, я не знаю, губернатор Тульской области… Вот по Конституции, губернатор Тульской области является вице-президентом. По Конституции. Проголосовали бы единогласно.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Вот просто. Поэтому эти законы… Откуда взять деньги? Не волнуйтесь. Вам объяснят. Или Пархоменко, или Зорькин.
С. Бунтман
―
Конкретный вопрос от Татьяны из Химок. Татьяна, кстати, и все остальные Татьяны, с именинами.
А. Венедиктов
―
Татьянин день, да.
С. Бунтман
―
С Татьяниным днем.
А. Венедиктов
―
Лайк Татьянам.
С. Бунтман:
―
«Труженикам тыла будут выплаты, по-моему, 50 тысяч».
А. Венедиктов
―
Там вопрос приравнивания. Надо смотреть по закону. Слушайте, не помню… Да, труженикам тыла – по 50 тысяч.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Ветеранам и приравненным к ним лицам.
С. Бунтман
―
Да. – «Так что, теперь участие ментов на митингах приравнивается к боевым что ли?».
А. Венедиктов
―
Нет, не понимаете. Больше протестных митингов – больше денег получат правоохранители. Теперь им выгодно, чтобы было больше протестных митингов. Просто выгодно с точки зрения алчности, корысти. Их семьям выгодно.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Понимаете, какая история? Представляете, что люди думают?
С. Бунтман
―
Да. «Давненько, Вася, - говорит жена, - митингов у нас не было».
А. Венедиктов
―
Да. А Вася, наверное, лейтенант старшой.
С. Бунтман
―
Давненько митингов у нас не было.
А. Венедиктов
―
А теперь можно организаторов митингов обвинять в том, что они наигрывают на правоохранительные органы, чтобы выплатили наградные (или дополнительные).
С. Бунтман
―
Опоздавший Владимир Швецов, про Суркова уже было.
А. Венедиктов
―
А не надо опаздывать по субботам.
С. Бунтман
―
Да. – «А чем отличается Государственный совет при Николае II и Госсовет при Путине?»
А. Венедиктов
―
А кто же знает? История же ровно в том, что даже при Николае II или, вернее, при Романовых Государственный совет менял свои функции.
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Венедиктов
―
Государственный совет возник в 1801-м году как консультативный орган при государе. А после революции 1905-го года, через 104 года, он стал официально практически верхней палатой парламента, он стал частью законодательной власти. Так что у них менялись функции.
С. Бунтман
―
Да. Есть книжка очень хорошая про это. Так что почитайте. Замечательная книга.
А. Венедиктов
―
Так вот я просто хочу сказать, что мы не знаем функции Госсовета. Как могут депутаты могут голосовать за введение Госсовета, где только в Конституции написано: «Определяет внутреннюю и внешнюю политику». Простите, а вы, Дума, вы не определяете? Вы, думаки. Знаешь, что удивительно? Сейчас отойду от Госсовета. Вроде бы в Думе есть очень состоявшиеся люди. Они могут быть хорошие, плохие, мракобесы, либералы, центристы, коммунисты. И их нагнули, их унизили. Как правильно писал вице-губернатор Салтыков-Щедрин, ты им в рыло, а они ручку поцеловать. Это же не просто согнали движение «Наши», зеленую молодежь, которую можно соблазнить.Понимаешь, это люди из бизнеса, из бюрократии, из регионов. С чувством собственного достоинства должны быть. Ну сомнения-то хотя бы по Госсовету. Хрен с ней с высшей президентской властью. Все 432 депутата, которые проголосовали за, вы про Госсовет-то спросите. Вы кому передаете свои функции-то? Ну сначала, может быть, мы закон примем в первом чтении про Госсовет, а потом уже его введем в Конституцию? Вы голосуете за введение неизвестного органа в Конституцию, который, знаешь, съест победителей.
Мне это все напоминает 34-й год. Потом сколько процентов было расстреляно? Ну, здесь не про расстрелы, да? Люди самодостаточные, в хороших костюмах, на хороших автомобилях, с красивыми женами, с прелестными детьми. Что им дети скажут? Кнопку нажать. Позорище. Вот в ужасе. Позорище. Без обсуждения. Ладно, я понимаю, что есть люди, которые искренне поддерживают президентский режим в России. Их много. Это правда.
И мы видим, кстати, по опросам, которые сделал Фонд общественного мнения, что после послания, после предложения Путина мы видим, как одобрение деятельности президента увеличилось с 56 до 58. На 2 пункта. До 58%. А неодобрение – с 38 до 36. Ну ребята, если вы отражаете мнение населения, то где те депутаты (8), которые голосовали против закона о ликвидации усыновления? Вот тогда их было 8. Сейчас – 0. Хотя бы сомнение. Воздержитесь. Вы спросите про Госсовет. Не мы спросите про Госсовет, вы спросите про Госсовет. Солидные мужчины. Эх… Позорники.
С. Бунтман
―
Ну что ж, друзья мои, мы сейчас прервемся. Обратите внимание, что есть форма для вопросов польскому послу. Мы вернемся через 10-13 минут.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Ну что же, мы начнем. Продолжаем, вернее. И у нас лежит Конституция, лежит в экране. Можете задавать вопросы и не только по Конституции.
А. Венедиктов
―
Единственное, пока народ думает вопросы. Просили показать вопросы вышедшего «Дилетанта». Я показываю. Я хочу обратить внимание, что вышедший «Дилетант» - это о последних годах Ленина. Это не о Ленине. Это последние два года его жизни. Поэтому из-за его плеча выглядывает усатый. Просто объясняю, обложку не всегда видно, она необычная у нас. Спрашивайте в киосках, вы можете не заметить. У нас обычно крупное лицо. А тут два лица, скажем.
С. Бунтман
―
В 15 будет подробно все «96 страниц». Еще и с картинками и со звуком.
А. Венедиктов
―
Мавзолей в разрезе.
С. Бунтман
―
Там есть в разрезе
А. Венедиктов
―
Так я и говорю. Ты на экран выведи его.
С. Бунтман
―
Ну, конечно, у нас все развороты выводятся на экран последовательно.
А. Венедиктов
―
Слушатели еще.
С. Бунтман
―
Обязательно все сделаем.
А. Венедиктов
―
Тысячу лайков сделали, может, я пойду. Мой план выполнен. Я вчера закончил ковку и два плана залудил. День рождения Высоцкого.
С. Бунтман
―
А мы примем встречный план. Расскажи, пожалуйста, в рамках встречного плана о шпионских новых скандалах.
А. Венедиктов
―
Это очень интересная история. Она на самом деле более сложная, чем мы про это знаем. Это первый скандал в Давосе. Действительно 8 августа в Давосе было задержано два гражданина РФ полицией. Понимаете, в Давос ожидался Трамп, уже за полгода, естественно, и все другие. Трамп тоже. Там все работали спецслужбы. И там образовалось два российских гражданина, которые заявляли о том, что они сантехники, один из них заявлял. И они устанавливают там водопроводные краны в так называемом Русском доме. Где центр российской делегации. Когда выяснили, что у них поездка в Давос с 8 по 29 августа, долго унитазы устанавливать, - как было сказано ехидно одним из офицеров. Они достали дипломатические паспорта. Оба сантехника. При проверке оказалось, что это люди не сотрудники российского посольства в Берне в Швейцарии. Поэтому иммунитетом они не обладают. Но после проверки их попросили уехать из Давоса. Они уехали. По-моему, покинули Швейцарию. Швейцарская полиция и власти не захотели устраивать из этого скандал, и тогда в августе про это не очень было известно. Утекло все во время форума в Давосе, когда туда «понаехало тут». Некоторые швейцарские офицеры были не согласны с действиями властей, которые не хотели ссориться с РФ. Напомню, что незадолго до отравления Скрипалей два наших героя Баширов и Чепига были в Швейцарии. Швейцарские визы. Швейцария как всегда перекресток всяких шпионов, разведчиков и прочих. Тем не менее, все это было сделано грязно и топорно, И этот скандал разразился, потому что Браудер, естественно, заявил о том, что готовились его убить. Браудер - который Магнитский. И который задал Максиму Орешкину вопрос про Магнитского прям в Давосе. И про инвестиции. Сейчас швейцарская пресса об этом пишет подробно. Те, кому не жалко два швейцарских франка, могут купить «Tribune de Geneve» франкоязычный и про это все прочитать. Вторая история с болгарами. Она давно развивается. Один из торговцев и производителей оружия, была сделана попытка его отравления субстанцией, похожей на «Новичок». После чего началось расследование, и Генпрокуратура Болгарии вчера объявила подозрение двум российским дипломатам. Мария Захарова категорически отказалась нам комментировать вчера этот скандал болгарский. Но, тем не менее, да, спецслужбы по всему миру работают очень топорно. Делайте выводы сами. Я всегда предпочитаю держаться информации, а выводы вам.
С. Бунтман
―
Теперь после паспортов надо во всех новостях говорить: высокопоставленные российские сантехники…
А. Венедиктов
―
Высокопоставленные российские сантехники. Да. Смешно.
С. Бунтман
―
Да, конечно, спалились, да. В Швейцарию на работу нужна лицензия… Да, из этого исходили. Конечно, нужна. Здесь все-таки просят сказать несколько слов о новых министрах. Навскидку. Министр культуры, министр спорта, министр просвещения.
А. Венедиктов
―
Про министра давайте, про министра культуры у нас есть много общих знакомых. Сам я с ней не знаком. Я внимательно в интернете читал всякие инвективы в ее адрес и считаю, что правильно мы должны знать, правильно то, что публикуются даже старые какие-то записи. Потому что министр культуры – это министр идеологический, надо представлять его взгляды. Настоящие. Но при этом выводы из этого делаются иногда правильные, иногда лицемерные. Иногда ханжеские. Вот, например, была история, когда она 10 лет назад в своем не помню, в чем ЖЖ написала, что не любит оперу. Аха-хах, министр культуры не любит оперу. А почему он должен любить оперу. Или она.
С. Бунтман
―
Я всегда боюсь, когда слишком любят что-нибудь.
А. Венедиктов
―
Во-первых, да. А во-вторых, я тоже не люблю, не хожу, не понимаю оперу. Но как чиновник «Эхо Москвы», когда Алексей Парин вернулся с «Оперным клубом», я прыгал, Сережа видел, до потолка. Я как чиновник или как министр «Эхо Москвы» я вас обеспечиваю нелюбимым мною продуктом. И это нормально. Как говорят, когда у нас в коридоре видели массу фотографий всегда, с половиной людей я бы бухать не сел, с двумя третями. Но при чем тут это. Работа в другом. Работа в обеспечении вас, пользователей ими и их произведениями. И то же самое так должен работать министр культуры. Еще ничего не успела сделать. Посмотрим, будем пристально наблюдать. Да, конечно, я запросил интервью. Да, конечно, мои друзья доложились. Да, конечно, я получил позитивный ответ. Но как обычно должна разобраться, войти в курс. Хорошо, в ту секунду, когда министр культуры освободится, она придет в эту студию и будет отвечать на ваши и мои вопросы. И это важно. Конечно, еще раз повторю, важно прошлые взгляды, важно, что она работала долго в медиа, связанных с РПЦ. У нее есть взгляд на РПЦ как на институт, вы можете найти ее интервью, по-моему. «Медузе», еще кому-то. Есть хорошее интервью 11-го года. Есть вопрос к тому, что за ее подписью отозвана лицензия на фильм «Смерть Сталина», есть вопросы о не поддержке Звягинцева. Ну зададим эти вопросы. Не надо ханжить только, что она не в той майке с матерными словами. Это ханжество и лицемерие. Просто ханжество и лицемерие. Давайте иметь в виду, откуда она пришла, куда она пришла. В правительство Путина. А дальше наступает период, когда человек начинает делать что-то. Давайте посмотрим, что она начинает делать. Это относится ко всем чиновникам. Министр спорта - я не знаю. У меня вообще была информация, указа, правда, не видел, Дмитрий Сергеевич, извини. О том, что министерство спорта ликвидируют вообще, переводят его в агентство. Потому что нужно разобраться с допингом и так далее, вывести Минспорт как субъект юридический, виновного. Понимаешь, вообще уничтожить. Нет, назначили господина Матыцина. Который как мне говорят был судим за то, что передал земли под Черкизон за какую-то… Надо посмотреть. Он действительно был осужден.А.Венедиктов: С половиной людей я бы бухать не сел. Но при чем тут это
С. Бунтман
―
Но там за сроком давности.
А. Венедиктов
―
Это неважно сейчас. Это все надо знать. И то, что ты сказал и что я сказал. Является ли это важным фактором нашего отношения к нему – нет, потому что это не полная информация. Куда пошли деньги от передачи этих безумных площадей. Есть масса людей, которые пользовались Черкизоном и скажут ему спасибо. То есть эта информация в отличие от отзыва лицензии «Смерть Сталина», о не поддержке 50-летия «Машины времени» - тоже приписывается министру. Конечно, мы зададим этот вопрос. Но не является, вот конкретно, давайте посмотрим, как он будет бороться с допингом или прикрывать допинг. Давайте посмотрим, как он будет работать с профессиональными спортсменами. И с детскими школьными. И так далее. Министерство просвещения. Кравцов. Мы его хорошо знаем, он был в студии несколько раз. Он такой Мишустин от образования. Он цифровизацию сделал. И при этом мы помним, на нем висит груз – отзыв лицензии от Европейского университета. Правда, потом возвращение. И отзыв лицензии у Шанинки. Но мы тоже понимаем, что эта система работала, но подпись-то его и тоже его спросим. Тем не менее, коррупция уменьшилась из-за контроля над ЕГЭ. Правда уменьшилась. Денег там стало меньше в этой системе. Но он такой Мишустин, еще раз. Теперь надо смотреть, что он будет делать как идеолог образования в России. Будет ли он действовать как Васильева, уроки труда означало, что надо мыть полы, урок труда, если вы помните, когда она пришла, объясняла, что трудовая практика школьника должна в уборке класса заключаться. И только «ветеран» писать с большой буквы. Ветеран панк-движения тоже, видимо, с большой буквы. Просто всё. И посмотрим, мы понимаем ее связь с издательством «Просвещение», ее сестры, посмотрим, будут ли у него коррупционные тоже связи. Это же вот, то есть что было – фиксируем. А теперь смотрим на политику, которую человек будет проводить. И так по всем министрам. Мне кажется, это было бы правильно.
С. Бунтман
―
Да. Действительно сразу хочется посмотреть по делам, когда они будут. Про Лукашенко, пожалуйста, и про его высказывания суровейшие по постановку раком и так далее.
А. Венедиктов
―
Ничего не удивляет. По-моему, те, кто слышал интервью, которое Лукашенко дал «Эхо Москвы», уже почти месяц назад, но это развитие понятно, что все это флюктуации, насколько я знаю, по-моему, 31 января или 30-го должна быть встреча Путин-Лукашенко в Сочи. Где должна быть поставлена точка. Правда в том, что Лукашенко мне это говорил, говорил аккуратно, что главным противником договоренностей являлся Силуанов, который потерял должность. Медведев, который потерял должность. Орешкин, который пришел на пост. И Бабич, который пока замминистра экономики у Решетникова. Вот, собственно, история в этом. Но я думаю, что Лукашенко понимает, что за всем этим стоит Путин. Но Путин не входит в детали до тех пор, пока он ни садится с Лукашенко один на один. Посмотрим. Мне кажется, что договорятся. Все мне говорят, что нет, Путин решил, Беларусь. А мне кажется, что на этом этапе договорятся. Но я могу ошибаться. Честно могу сказать. Здесь я не могу шаманить.
С. Бунтман
―
Что в принципе не снимает перспективы решения по Белоруссии.
А. Венедиктов
―
Не снимает. Вопрос цены.
С. Бунтман
―
Итак, мы идем дальше. И здесь есть вопрос про хорду.
А. Венедиктов
―
Очень хорошо, это же замечательная новость. Она заключается в том, что Собянин взял на себя, это важно – на себя решение, ответственность по постройке хорды. Давайте разделим вопрос хорды и радиоактивности. Все-таки строительство. Никто не хочет стройку под окнами. И я вполне понимаю активистов, которые там близко живут, есть радиоактивность, нет, оставьте нас в покое. Это происходит во многих точках Москвы и не только Москвы. Вот не трогайте нас. Это первое. Надо знать. И экологические активисты, и жители активисты. При любых условиях – не трогайте нас. Это раз. Мало ли, пусть ездят кругом 15 километров. Вторая история заключается в том, что кто же не знал, что там рядом на этом институте радиоактивный могильник. Мне смешно слушать, когда представители коммунистической партии в Мосгордуме кричат, что у нас там радиоактивный могильник. Это при ком же он создан был этот радиоактивный могильник. 60-е годы вообще-то. Чего-то вы за 50 лет вообще не заикались об этом. Но это правильный вопрос, уже неважно. Рекультивация. Надо напомнить, что территория не московская, она принадлежала очень долго Росатому. Видимо, Ростам отказался рекультвировать, Москва выделяет на это деньги и будет вывозить радиоактивную эту историю. Третья история заключается в том, что в Москве, где ни копни – что-нибудь есть. Здесь археология, а здесь – радиация. Поэтому заморозить город никто никогда никому не даст. И это правильно. А вот проводить исследования и аккуратно это вывозить – это два. Могу сказать, что несколько раз и Ремчуков, и я поднимал вопрос на встречах про хорду, имея в виду радиоактивную, я вам сразу говорю, радиоактивную историю. И убеждали и мэра, и его заместителей в том, что там нужно проверять и проверять. Потому что там пятнами все. Берут в разных местах пробы – получаются разные места. На мой взгляд, в блоге мэра, где не все раскрыто, необходимо то, что нужно объединяться с экоактивистами совместно: мэрия, Росатом и экоактивисты и брать эти пробы и выяснять угрозы. Вот этого в Москве нет. Это очень печально и что бы я там ни говорил и ни делал, и ни делали мои коллеги по Общественной палате, нам не удается это пока добиться ни в области сохранения культурного наследия. Кстати, извини, напомни, чтобы я вернулся. Ни в области экозащиты. Потому что у разных жителей разные интересы, я рассказывал вам, как мы проводили опрос в трех районах: что важнее делать вам парковки, строить парковки или зеленые насаждения. 52 на 48. И чего. Когда мы в Троицке сейчас проводили голосование, где должна быть станция метро – там, по-моему, треть на две трети. И это понятно. И как с этим. И поэтому не работает в Москве в частности, не буду говорить про федерацию, состыковочная идея совместного компромисса. И, возвращаясь к тому, одной из главных, на мой взгляд, вин министра культуры Мединского, о чем я Владимиру говорил несколько раз – это полное разрушение системы контроля за культурным наследием и реставрацией. Вот если серьезно говорить, в чем Мединский виноват, не уделял он внимание, разрушал он, просто когда он пришел и когда он ушел – контроль потерян. В Москве худо-бедно есть общественный контроль. Я имею в виду ВООПИК – общество охраны памятников, я имею в виду Архнадзор. Я имею в виду медиа архитектурные излишества. Но пока мне не удается уговорить мэрию создать площадку, где можно говорить о принципах сохранения. Потому что консервировать тоже, я говорю, давайте снесем Кремль и построим деревянный. Так нельзя. И с экологическими активистами тоже нужны площадки. Мы, к сожалению, в эту площадку еще не превратились. В условиях цифровой жизни, когда каждый может, помнишь, была стоп-яма, когда каждый мог увидеть яму на асфальте и переслать. Это очень хорошо. Даже если ему померещилось. Вот у нас на выборах была интересная история, когда нам сообщали – а, там вбросили. Мы проверяли каждый звонок, 97% оказались ложными. Но это хорошо, что люди звонили и сообщали. Это сигнал.А.Венедиктов: У меня была информация, что министерство спорта ликвидируют вообще
С. Бунтман
―
Замечательно, что проверяли.
А. Венедиктов
―
Пока не работает.
С. Бунтман
―
Мы продолжим через 4-5 минут.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. Пожалуйста, работают sms +7-985-970-45-45, и чат. Мы идем дальше. Кто смотрит в Ютубе, могут увидеть схему.
А. Венедиктов
―
Можно, я поясню.
С. Бунтман
―
Зоны рекультивации.
А. Венедиктов
―
Это то, куда завод сваливал радиоактивные в 50-60 годах. Поскольку склон, есть опасность, что при строительстве это поползет. Но есть вторая история, которая не отмечена и в чем активисты правы. Тут зеленым цветом тоже могут быть заражения. Потому что туда могли сползать радиоактивные участки земли. Поэтому вот здесь осталась непонятка. Будут ли они сначала ее рекультивировать, а потом строить. Поэтому я думаю, что это вопрос к Собянину или к новому руководителю стройкомплекса Бочкареву Андрею, я думаю, что мы зададим этот вопрос. А вот эта зона, которая прямо прилегает к строительству.
С. Бунтман
―
На это все как раз обращают внимание.
А. Венедиктов
―
Тем не менее, это важная история. Чтобы просто мы показали нашим зрителям и рассказали слушателям, в чем проблема. Она не закончилась. Но важно, что правительство Москвы приняло план рекультивировать, в Москве таких, я вам расскажу смешную историю. Рассказывал мне один наш контрразведчик в свое время, совсем в свое время. Американское посольство, американская разведка, ЦРУшники ездили в Москве вдоль Ленинского проспекта с дозиметрами. Там же очень много институтов. И где начинало стрекотать – просто машина шла туда, потом обратно, подъезжали туда-обратно. То есть в Москве с этим не все в порядке. Отдельная тема. Но вот это сейчас стало ясно при строительстве хорды. Не было бы строительства – этот могильник бы сполз через энное число лет в Москву-реку, мы бы все поимели.
С. Бунтман
―
Здесь спрашивают про наши новые программы. Как два эфира Жукова.
А. Венедиктов
―
Очень интересно. Мы делаем ему трудности сначала. Естественно, будем продолжать. Первый эфир был с Ходорковским, второй – с Жириновским. Ваше дело оценивать. Мы видим по Ютубу, что там треть миллионов просмотров в среднем у этих двух. Сейчас мы забросили, мы с ним согласовываем гостей сразу после эфира. Мы запросили, обратились с просьбой к отцу Тихону Шевкунову прийти и поговорить с Жуковым о роли церкви, видимо, и религии в современном мире. Вот если владыка Тихон ответит, это будет интересно. Если нет, мы в этой области будем искать разных людей. Это очень правильный подход мне кажется. Я пока доволен. Как главный редактор. И тут слегка у нас инсинуировали разные наши гости, что Егора позвали на телеканал «Дождь», а на дне рождения Венедиктова, то есть моем, когда пришел Егор и его родители, я перехватил Егора.
С. Бунтман
―
Ну здрасьте.
А. Венедиктов
―
Ну здрасьте. Дело в том, что это мои письменные обязательства суду. Суду. Осенью, что в случае, если будет принято решение о незаключении Егора под стражу, я готов, как и Дмитрий Муратов, предоставить ему работу. Вот я, собственно, это и сделал. Поэтому не надо патологий и не надо разных эхофобий.
С. Бунтман
―
Но всегда спекуляции всегда…
А. Венедиктов
―
Раз она прозвучала – я должен ответить.
С. Бунтман
―
Да. Есть какие-нибудь результаты по увеличенному Развороту. Рейтинги.
А. Венедиктов
―
Мы видим, как в два раза в среднем возросли просмотры на Ютубе. То, что первое попадает. А вообще у радио есть правило смотреть слушаемость в течение шага – три месяца. Мы видим, что больше людей, которые слушают, больше людей, которые смотрят. Больше вопросов идет, мы видим, как возрос темп. Мы видим, что интереса стало больше. Но это еще две пары сработают, на следующей неделе Плющев-Ляховская, через какое-то время Наки-Майерс. Мы посмотрим. И каждый день после Разворота я приезжаю, мы садимся с ребятами и разбираем, что не так. Мы смотрим, нужно было отдельных обозревателей, не нужно. Сложная история. Но пока я доволен.
С. Бунтман
―
Здесь спрашивают, а у Муратова работает Жуков?
А. Венедиктов
―
Я не знаю, не спрашивал. Да, наверное. Он в каком-то проекте региональном. Если мне не изменяет память, это как-то связано с регионами. Ну, по-моему, так. Но, честно говоря, поскольку это региональный проект, я смотрю газету, естественно, сайт, ну а вы знаете, мои обязательства всегда публичные и результаты их публичные. Я не могу спрятать человека, если я говорю, что человека взял на работу, вы его видите и слышите. Мы вчера говорили с Жуковым, я выразил свое неудовольствие. Не вчера, а в среду. Что еще блог он должен писать. Вот мы сейчас думаем, как блог он должен писать. Слушайте, он хороший, он неплохой ведущий. Там учиться и учиться. Но вот стоять против Ходорковского, против Жириновского, если получится против отца Тихона Шевкунова, владыки. Это непростые люди все. Умелые. Мне нравится.А.Венедиктов: Обратились с просьбой к отцу Тихону Шевкунову прийти и поговорить с Жуковым о роли церкви
С. Бунтман
―
Я помню, 29 лет назад, когда было у нас первое интервью с Жириновским, мы готовились втроем с Корзуном и с Анатолием Яновичем Шайкевичем. Замечательным социологом. И когда Жириновский – встречайте президента России, когда он пришел. Это было очень тяжело. Это было очень тяжело.
А. Венедиктов
―
Посмотрим.
С. Бунтман
―
Потому что это умелый человек.
А. Венедиктов
―
Пока я очень доволен Егором, и вы довольны, потому что вы слушаете и смотрите.
С. Бунтман
―
И спорите здесь. Кто кого сборит или сборол. Забавно, было несколько передач, верните «страшилки», пишут у нас.
А. Венедиктов
―
Я даже не знаю, что это такое.
С. Бунтман
―
Ну как не знаешь. Когда 13-й час было у ребят. Ну ребята попробовали, уйдут на новый виток по разным…
А. Венедиктов
―
Лиза уже ушла на новый виток. Работает с Орехом в Дневном Развороте и будет завтра заменять Нарышкина в трех программах. В том числе и Ганапольский, где не очень просто на самом деле.
С. Бунтман
―
Хорошо. Еще мы не добрали что-то. Лукашенко у нас был. Есть ли на Украине понятие двойного гражданства.
А. Венедиктов
―
Ребята…
С. Бунтман
―
Российский паспорт это важно. Потому что про инфицированность этим районами.
А. Венедиктов
―
Я думаю, что есть. Но пусть украинские граждане, кто нас сейчас слушает и смотрит, ответят, что в законодательстве. Потому что на самом деле Россия просто не признает двойное гражданство, кроме, по-моему, туркменского. С кем договор подписан. По-моему, даже туркменский не признает. То есть вы можете иметь второй паспорт, но мы рассматриваем вас, мы – государство как граждан РФ. Только. Между прочим, у этой израильской девушки, которая помилование. У нее есть американское гражданство тоже. Чтобы было понятно. Насколько я знаю. И там тоже мы дискутировали по этому поводу. Вчера, уж коль затронули вопрос. По поводу просьбы о помиловании. Известно было, что Дмитрий Песков в своей конференции с журналистами сказал, что Ходорковский писал прошение о помиловании. Кто-то из журналистов не наш сказал, что, кажется, не писал. Песков сказал, спросите у Ходорковского. Мне тут же мой журналист Максим Курников отзвонил, я написал Ходорковскому - как было. Он ответил. Ходорковский, что он писал прошение о помиловании, но не признавал вину. И мы как бы с Песковым продолжали на эту тему дискутировать, и я просто напомнил Дмитрию Сергеевичу, что скажем, Савченко и Сенцов не писали прошение о помиловании, но были помилованы. И моя позиция, это старая позиция, которая заключается в том, я несколько раз особенно вначале высказывал и Путину тоже, только что избранному президенту. Поскольку я знаю, мы все знаем отцов-основателей нашей Конституции 1993 года. Они вкладывали в помилование президента то, что называется божественным правом. То, что я называю правом Анны Иоанновны. Которая миловала, при ней была смертная казнь чудовищная. Четвертование. И она миловала, потому что солнышко взошло. И об этом есть записки. Взошло солнышко, погода хорошая – да помиловать. И взяли они это из американского правила, американский президент в последний день, последняя бумага, которую он подписывает, это традиция, это не закон. Это помилование. Он никому ничего не объясняет, решил помиловать и всё. И он оставляет на столе в Овальном кабинете своему преемнику конверт с подписанным президентом США действующим помилованием. И вот по этому поводу, когда помиловали Савченко и Сенцова, я сказал: о, наконец-то кто-то меня услышал. И меня и юристов в первую очередь, что помилование – это презумпция президента, не ограниченная ничем. Это единственное право президента, не взирая на законы, не взирая ни на что, помиловать человека, которого он по каким-то причинам, он не должен объяснять, по каким – милует. Поэтому эту израильскую гражданку президент Путин может помиловать, потому что вот его попросил Нетаньяху. Или потому что он любит евреев.
С. Бунтман
―
О гражданстве. Дмитрий из Кирова спрашивает: «Если рассматриваем только как гражданина РФ, то почему запрет для больших должностей?» И кстати, поправка…
А. Венедиктов
―
Это видение президента Путина и тоже на эту тему он высказывался как публично, так не публично. Я лишь могу сказать, что я на эту тему с ним не разговаривал. Но разговаривал с людьми, которые это обсуждали. Видение президента Путина такое и это не моя конструкция, это мое знание. Видение президента Путина заключается в том, что если у тебя есть второе гражданство, у тебя возникают обязательства теоретически перед другой страной. Более того, ты же приносишь клятву на верность этой стране, получая гражданство. Когда получаешь гражданство, ты там чего-то произносишь, я не знаю на самом деле. У меня никакого другого нет, даже украинского. Что называется. Даже белорусского, хотя, наверное, стоит попросить теперь. Ну какая разница. Кстати, распространяется ли этот запрет на Белоруссию.
С. Бунтман
―
Вот интересно.
А. Венедиктов
―
А вот интересно. На Крым не распространяется. Поскольку мы знаем, внесена дополнительная поправка, а вот на Белоруссию – не знаю. Гражданин Белоруссии не может быть главой России. Поэтому на самом деле это такое видение, которое существует у массы людей. Я думаю, что эта поправка будет очень популярная. Согласитесь ли вы с тем, чтобы президент, министр обороны, генеральный прокурор имел второе гражданство и имел обязательства, любой гражданин имеет обязательства перед свой страной. Чего тут мы будем хитрить-то. Реально. Что-то исполнять. Поэтому я думаю, то есть я знаю, поэтому вот эта норма, о которой давно дискутировалось, дебатировалось, поэтому и запрет на выезд за границу в отпуск правоохранительным органам – это все оттуда. У вас возникают некие отношения, а если вы носители чего-то, тайной практики, неважно чего. Можно кодифицировать. Это запрет. В современном мире, безусловно, это избыточная история. Мы знаем огромное число граждан РФ, которые реально являются шпионами в пользу иностранных государств и наоборот. Граждан других государств, которые не являются гражданами РФ, но являются нашими агентами. Это правда. Мне кажется, что это избыточно, то есть для президента я бы сказал и членов Совбеза может быть ограничения гостайна. Но остальное просто… Но это понравится людям. Потому что второе гражданство в основной массе населения считается, как с жиру бесятся. Или как имеют запасную скамейку. Повторяю, я человек с одним гражданством, поэтому как-то отношусь к этому как к избыточной мере.
С. Бунтман
―
Да, тоже с одним гражданством.А.Венедиктов: Главные редакторы не имеют право иметь второе гражданство
А. Венедиктов
―
Главные редакторы не имеют право иметь второе гражданство. Чтобы ты понимал. Генеральные директора медиа и главные редакторы, потому что, как мне объяснялось, когда принималась эта норма, влияние иностранного государства на политические медиа, под одно попали и развлекательные.
С. Бунтман
―
Знаешь, что я вспомнил сейчас. Пропагандистский бум против Кеннеди во время выборов 60-го года.
А. Венедиктов
―
Какой ты старый.
С. Бунтман
―
И поэтому он имеет обязательства перед Римским папой. А не перед американским народом.
А. Венедиктов
―
Все было. Но это же не запрещала ему Конституция. И законы. Не запрещала. Вот история в этом на самом деле. Поэтому я пожал плечами, избыточная норма она отомрет, конечно. Через какое-то время.
С. Бунтман
―
Хорошо. Мы продолжаем.
А. Венедиктов
―
Лайкать продолжаем.
С. Бунтман
―
Сколько было поправок и исправлений в американской Конституции?
А. Венедиктов
―
Это очень легко посчитать. Каждая поправка имеет свой номер. Я бы попросил сейчас, чтобы я не тратил свое время, кинуть нам количество поправок, но история в другом. Поправки в американскую Конституцию, так же как в Россию на самом деле, должны обсуждаться. Не должны быть объявлены в виде идеи 15-го, а 23-го приняты единогласно в первом чтении. Они должны обсуждаться. Вот я вам привел пример про Госсовет. Надо говорить, а нужна ли поправка про МРОТ. Ну нужна или нет, давайте пообсуждаем. И моя позиция в том, что поправки какие-то, наверное, надо принимать и какие-то полезны. Но сама процедура скорости их принятия – делает их вредными. Так бывает, когда у вас дорога корректирует цель. И поэтому как принимаются поправки в Конституцию, пожалуйста, мы вам сделаем целую программу США или Франции. И во Франции, и в Италии на самом деле и сколько это идет. И как разные политические партии выступают против и за, конечно. Поэтому если будет важно, мы слышали, что Удальцов провел митинг за референдум. Если будет хоть какое-то голосование, очень важно посчитать правильно голоса за и против. По голосам. Не по процентам. По головам.
С. Бунтман
―
В прошлом году у меня был на «Эхе» эфир с автором книги о поправках к американской Конституции.
А. Венедиктов
―
Не написали – сколько.
С. Бунтман
―
27.
А. Венедиктов
―
За 200 лет.
С. Бунтман
―
Что каждая поправка был потрясающий случай эволюции и обсуждения, эволюции американской демократии.
А. Венедиктов
―
Сделаем программу. Или повторим…
С. Бунтман
―
Повторим, это замечательно совершенно. 233 года обсасывали свои 27 поправок. Молодец Александр. Правильно.
А. Венедиктов
―
Смотрите, вопрос, согласен, в обсасывании. Невозможно за неделю, причем у Путина не были сформулированы в речи поправки. Их не обсуждали. Возьмите стенограмму ГД. Их не обсуждали. Поправки не обсуждали. В этом же, а поправки можно вносить любые. Объявить монархию. Ну давайте пообсуждаем. Нет, давайте в один день все примем. Ну, прекратите. Ну не позорьтесь. Вы-то уж не позорьтесь.
С. Бунтман
―
Спрашивают, будет ли «Дилетант», посвященный конституционным реформам.
А. Венедиктов
―
Я не думаю. «Дилетант» - журнал для семейного чтения. Говорить о поправке скажем, Билля о правах, наверное, можно. Говорить о первой Конституции Франции – наверное, можно. По отдельности в каждую историческую эпоху. Сейчас требуется суперпрезидентская республика? – ну давайте обсудим, как этого суперпрезидента все-таки держать под контролем общества. Какой поправкой.
С. Бунтман
―
Как в 58-м году во Франции история требовала чего-то, а сколько потом было и референдумов и так далее. Сколько всего было. Будет ли интервью с Помпео?
А. Венедиктов
―
Хороший вопрос. От нас не зависит. Мы свои как бы предложения посылаем. Надо, чтобы люди приняли. Помните, как мы говорили про Александра Григорьевича Лукашенко – полтора года от первого предложения. Слушайте, мы не собираемся с вами никуда умирать. Правильно? Или радио закрывать. Дождемся. И с Путиным дождемся, не волнуйтесь. Дождемся. Мы работаем над этим.
С. Бунтман
―
«Подозреваю, что поправка о 25-ти годах проживания в России для занятия поста президента – это против Лукашенко».
А. Венедиктов
―
Ну, подозревайте. Все, что в голове у Путина – останется в голове у Путина. Все, что произошло в Лас-Вегасе – останется в Лас-Вегасе. Ну мы правда не знаем мотивации. Мы можем конструировать ее, но мы ее не знаем. Почему президент именно в такой форме так поступает. Мне очень понравилось то, что сказал Дмитрий Муратов, я не могу к нему присоединиться, потому что я не знаю. Но мнение Муратова о том, что президент хотел показать элите, насколько они все холопы и что они будут исполнять всё, что он скажет. Вот всё, что он скажет. И это показалось так, мне кажется, эта идея имеет право на существование. Очень соблазнительно к ней присоединиться. Очень соблазнительно.
С. Бунтман
―
Тут пишут из Белоруссии, князь Ольгерд пишет сам…А.Венедиктов: Есть масса людей, которые пользовались Черкизоном и скажут ему спасибо
А. Венедиктов
―
Великий князь белорусский.
С. Бунтман
―
Да. «А как же 1 февраля Помпео у Лукашенко встреча в Сочи»
А. Венедиктов
―
Да нет, у Лукашенко встреча в Сочи, во-первых, не 1-го, а 31-го. Подлетное время три часа, по-моему. Они там состыкуют, вы даже не волнуйтесь. Просто не волнуйтесь. Вы за своего президента не волнуйтесь. Он хитрован еще тот.
С. Бунтман
―
Разберется, я думаю, как-нибудь.
А. Венедиктов
―
С вами.
С. Бунтман
―
В частности. «Аквапарк в Сочи, позвать госсекретаря взять с собой Помпео». Это ваши конспирологические истории и теории. Я бы хотел все-таки еще раз последний, а что не так было с ударением Иван Иванов. Я назвал И́ваном Ива́новым что ли. Может быть. Так вот я бы хотел последний раз вам сказать о том, что вы можете на нашем сайте задавать вопросы послу Польши, который будет в прямом эфире 30-го января. Так что сейчас открыта форма у нас будет время, у вас будет время задать вопросы. У нас будет время их просмотреть и посмотреть, какие важные и повторяющиеся. И выбрать. А потом заберет еще Алексей Венедиктов эти вопросы для польского президента, с которым он надеется на интервью. Вот спасибо большое. Еще раз «Эхо Москвы» опубликовало. Хорошо. Ну, в принципе, мы сейчас завершаем нашу программу. Да, вот из Белоруссии человек говорит, не может получить российское гражданство, потому что он ВИЧ+.
А. Венедиктов
―
Я не знаю. Я узнаю. По-моему, есть ограничения, вы правы. И давайте я уточню, но, по-моему, на получение гражданства не уверен, на получение въезда – уверен. А на получение гражданства. Если вы имеете право на гражданство, надо посмотреть в законе, есть ограничения на ВИЧ или нет. Я узнаю.
С. Бунтман
―
И последнее. Как это может быть…
А. Венедиктов
―
Может.
С. Бунтман
―
Сейчас, как это может быть…
А. Венедиктов
―
Может.
С. Бунтман
―
Что в Китае распространяется новый вирус и есть в нескольких странах, а в России не зарегистрировано ни одного. Хотя у нас невероятное количество китайских туристов.
А. Венедиктов
―
То здесь, то там включается история с госпитализацией, и потом выясняется, что ОРВИ и чего-то еще. Усилен в аэропортах и на границах, я получаю из разных городов России такую информацию. Но не выявлены, и, слава богу. Послушайте. Во Франции выявлено 3, если мне не изменяет память всего. Случая. Но, конечно же, вирус не спрашивает визы и конечно просто готовьтесь к тому, что если вы летите того направления, вас будут подвергать, из Азии, усиленному контролю при прилету. Я думаю, что здесь, честно говоря, вы что, подозреваете, что новое правительство РФ решило всех отравить? Ну, прекратите. Я думаю, что здесь, конечно, действительно жесткий контроль.
С. Бунтман
―
Да. В основном боятся, что у нас плохо распознают…
А. Венедиктов
―
И это возможно. Мы следим за этим. Наблюдаем.
С. Бунтман
―
Я бы очень порекомендовал вам переслушать большой фрагмент, первую часть программы «На пальцах» вчерашней. Это была замечательная программа, там как раз о вирусах, и коронавирусе этом. Очень многое и понятно говорилось. Так что переслушайте или просто послушайте вчерашнюю программу. Ну что, спасибо вам всем большое.
А. Венедиктов
―
Да на здоровье.
С. Бунтман
―
Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Я вас всех зову на «96 страниц» в 15 часов 05 минут, будем обозревать новый номер «Дилетанта».