Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2019-10-26
С. Бунтман
―
Добрый день всем! Мы в прямом эфире. Алексей Венедиктов здесь. Алеша, добрый день!
А. Венедиктов
―
Добрый день!
С. Бунтман
―
Илья Крылов – звукорежиссер. Сергей Бунтман – ведущий. И я хотел сказать большое спасибо всем, кто не просто смотрел, слушал и писал нам всевозможные вещи. И хочу такой маленький постскриптум сделать. «Сергей, я знаю многих, которые, увы, не хотят правду. Просто тупо не хотят. Она им нахрен не нужна», - Юра из Петербурга пишет. Да, мы знаем многих таких людей.Итак, про правду еще. Разразилась реакция на журнал «Дилетант», который вышел с обложкой с замечательной карикатурой: Гитлер, Сталин и их «свадьба» 39-го года. Как ты воспринимаешь этот скандал и вот это интересное отношение?
А. Венедиктов
―
Ну, ничего не удивило. Те реакции разные на эту обложку не удивили меня совсем, потому что действительно, как правильно нам написал Юра из Санкт-Петербурга про правду, правда же – она штука некомфортная и неприятная.
С. Бунтман
―
Да-да.
А. Венедиктов
―
Она реально неприятная. Если к правде святой найти не сумеет – честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой. Пусть Быков Дима подробнее процитирует. Кстати, мне сказали, что на обложке, на самом деле, не Гитлер со Сталиным, а Красовский с Быковым, если приглядеться. Тут-то меня, конечно, прошибло сильно, Сергей.
С. Бунтман
―
Какая сила предвидения!
А.Венедиктов: Реакции разные на эту обложку не удивили меня совсем, потому что правда же – она штука неприятная
А. Венедиктов
―
Да, какая сила предвидения! История заключается в том, что, на самом деле, в этом номере все правда. И там есть два абсолютно уникальных материала, на которые стоит обратить внимание. Да, очень важно сказать, ребят, что впервые всего-навсего 3 месяца тому назад МИД опубликовал секретные протоколы. МИД Российской Федерации в своем издании опубликовал сканы вот тех самых секретных протоколов, которые так долго отрицались советской властью, российской властью. Слушайте, если все нормально, как вы говорите, что ж они прятались, отрицались и были секретными до июня 19-го года?Так вот, там два документа. Вернее, два материала, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. Первый – это материал, который нам передали через Кирилла Александрова, историка, мидовцы. Это история о том, как высшее руководство Советского Союза знакомилось с секретными протоколами. Есть фотокопия о том, как для товарища Громыко, по-моему, в 75-м году о том, как сотрудникам МИДа раньше был разрешен, а потом запрещен доступ к этим протоколам.
И это тоже официальное решение Политборю. Это правда. Ну вот оно правда. Вы можете стоять на голове, пукать в свои ванны, но это правда. То есть передача руководителям СССР для ознакомления секретных протоколов – это факт. Документ, подтвержденный МИДом Российской Федерации.
И вторая история. Конечно же, Сталин и Советский Союз воспользовался передышкой так называемой. Там объяснено, почему это ложное слово. И мы показали, каким образом наращивался потенциал Советского Союза. Но в отличии от других изданий, мы показали, каким образом за эти полтора года наращивался потенциал Германии в двух областях – экономический потенциал и военный потенциал: вот в 39-м году осенью было, а в 41-м в июне стало, вот в 39-м году осенью было, а в 41-м стало. Это абсолютно уникальная история.
С. Бунтман
―
Там замечательно эти полезные ископаемые и промышленность со стрелочками.
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Количество танков, самолетов, боевой пехоты. Слушайте, просто берите и делайте сами. Я сразу хочу сказать, что от государственных органов нам никаких претензий пока не поступало. Но я бы на вашем месте все-таки купил бы его пораньше. В нашей стране бывает всяко. Всяко како, я бы сказал.
С. Бунтман
―
Несмотря на то, что ты устроил здесь спойлер такой гигантский…
А. Венедиктов
―
Я не назвал ни одной цифры.
С. Бунтман
―
Да. Но все равно многие из вас слушали, я надеюсь, программу «Дилетант» и «96 страниц» про этот номер, где с показом разворотов всех в Ютюбе. Мы повторим в 15 часов в программе «Вот так». Мы повторим это сейчас. Это чтобы услышали вы и еще в субботний день в 15 часов 5 минут.
А. Венедиктов
―
И «Дилетантские чтения».
С. Бунтман
―
Ну так! Переход. И «Дилетантские чтения» у нас пройдут 30-го в среду в 19 часов в Историческом музее. Доктор исторических наук Олег Будницкий, профессор Вышки. Я буду ведущим. И успейте купить билеты на сайте.
А. Венедиктов
―
Сегодня утром их было 63.
С. Бунтман
―
63.
А. Венедиктов
―
Всего осталось.
С. Бунтман
―
Да, осталось. Вот давайте докупайте. Или, если вы не любите онлайн-продажи, можете прямо в кассах Исторического музея или в музее Отечественной войны 12-го года.
А. Венедиктов
―
Ну а сам журнал. Спрашивайте его в киосках газетных, потому что в некоторых он не выставлен. Он есть, но он не выставлен. И когда спрашивают, тогда отдают. И в книжных магазинах, кроме одного – кроме «Молодой гвардии».
С. Бунтман
―
Кроме «Молодой гвардии», о которой мы уже поговорили. И поговорим. «На меня тоже недобро посмотрела продавщица, - пишет Инна, - когда я журнал покупала. Не показалось. И он даже на витрине не стоял».
А. Венедиктов
―
Вот-вот. Надо спрашивать.
С. Бунтман
―
Спрашивайте. Вот мы же говорим, спрашивайте в киосках и книжных магазинах, а не просто выхватывайте, когда видите. Вот такой у нас журнал. Ты знаешь, Алеш, я горжусь этим журналом. Я вот могу сказать, я горжусь этим номером.
А. Венедиктов
―
Нам издателям бабло бы.
С. Бунтман
―
Ну, естественно. Да, да, да. Так как я представляю и материальную часть этого журнала, то я просто сижу и радуюсь. Вот и все.
А. Венедиктов
―
Журнал получился. На самом деле, там еще 5 разворотов посвящено, как пала Берлинская стена. Это уже не главная тема в этом же журнале. Как вы любите, в разрезе. Берлинская стена в разрезе. Как вы любите.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Там есть процесс Джордано Бруно, по-моему, еще, да?
С. Бунтман
―
Да. Там много чего. Владимир: «А правда, это оригинальная карикатура у вас на обложке?». Оригинальная карикатура. Найдите 10-20 тысяч отличий. Она внутри.
А. Венедиктов
―
Да, внутри полная оригинальная карикатура.
С. Бунтман
―
Полная оригинальная карикатура.
А. Венедиктов
―
Ее оригинал хранится в библиотеке Конгресса США. Это 39-й год, октябрь. Уже после того, как был заключен не только пакт о ненападении. Все забывают про 28-е сентября – Договор о дружбе и границе. О дружбе, о которой товарищ Сталин напишет в декабре: «Дружба, скрепленная кровью». Это было опубликовано в газете «Известия». Лежит у меня в кабинете подлинник газеты «Известия». Вопрос: чьей кровью-то? Никто вопрос такой не задает. А это официальная телеграмма Сталина Гитлеру.
А.Венедиктов: С одной стороны - есть опытный следователь. С другой - раз президент поднял вопрос, дело политическое
С. Бунтман
―
Да, конечно.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Там есть Гитлеру и Риббентропу. Там в одной из этих.
А. Венедиктов
―
«Скрепленный кровью» – Риббентропу.
С. Бунтман
―
Гитлеру там просто трогательная благодарность.
А. Венедиктов
―
Это было опубликовано в декабре месяце в газете «Известия». Никакой не секрет. Вся подшивка «Известий» за 39-й год у меня в кабинете лежит.
С. Бунтман
―
Вот так.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
«А я купил, - здесь Александр пишет. В Петербурге в киоске в центре журнал был выставлен».
А. Венедиктов
―
Ну, здесь же по-разному.
С. Бунтман
―
Приветствуем культурную столицу и город трех революций.
А. Венедиктов
―
Да. Кстати, магазин «Молодая гвардия» не взял, а многие всемирно известные музеи – не будем показывать пальцем – прямо на кассы выставляют этот журнал.
С. Бунтман
―
Совершенно верно.
А. Венедиктов
―
Ну, разное отношение. Мы же за плюрализм. Кому-то нравится, кому-то – нет.
С. Бунтман
―
А также замечен был в витрине на Николаевском вокзале, который Московским называется, в Петербурге.
А. Венедиктов
―
Ну хватит, ладно.
С. Бунтман
―
Так, хорошо. Давайте перейдем к нашим актуальным вещам. Я бы хотел поговорить – вот здесь много рассуждали о России и Африке, кто кому подарил пароход. Но вот здесь есть важнейшая деталь, про которую было так достаточно сухо сказано. Важнейший случай – Центральноафриканская Республика, сотрудничество органов. И вспоминаем убийство журналистов.
А. Венедиктов
―
Да. Ну, единственное, только я сейчас такой сделаю кунштюк про 20 миллиардов. Все-таки мы журналисты должны быть точны. Это 20 миллиардов, не которые Путин простил Африке вчера или позавчера. Это 20 миллиардов, прощенных с 91-го года (или с 87-го даже года) Африке. Это надо понимать, что это сумма прощенных… Вернее, не совсем прощенных, а переведенных как бы в новые кредиты. Поэтому давайте здесь будем точны. Там публицисты могут изгаляться, а информационники не должны.Теперь что касается журналистов и взаимоотношений с Центральноафриканской Республикой. Поверьте мне, не проходило ни одной встречи ни с президентом Российской Федерации, ни с министром иностранных дел, ни с Марией Владимировной Захаровой, что бы мы или я в открытых и в закрытых встречах не упоминал бы про эту историю. И буквально в прошлую среду, когда был обед с Сергеем Лавровым, я опять задал вопрос про ЧВК. И этот вопрос все время был на поверхности. То есть мы показывали, что мы не отстанем.
И я задавал вопросы: была встреча с министром иностранных дел ЦАР, разговаривал ли ты с ним, поднимал ли ты эту тему? То же самое спрашивал Захарову: поднималась ли тема на официальных переговорах? И я думаю, что я не один такой умный или правильный. А я правильный. В этой связи я думаю, что этот вопрос невозможно было обойти для президента.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Там же было 43 страны. И 15, по-моему, отдельных встреч. И точно, когда президенту готовили досье по ЦАР, ему и Министерство иностранных дел, и пресс-служба упоминали о том, что эта тема важная и больная, поэтому тема была затронута. Это первое. И это сигнал, чтоб вы понимали, нашим следственным органам.Вторая история заключается в том, что, вы знаете, в последнее время стало очень много расследований так называемых. То есть они не так называемые, но очень часто они неполные или с какими-то публицистическими заходами. Мы, конечно, их все публикуем. Но мы должны скептически относиться к полемическому азарту. Расследование – это не место для полемического азарта. Политическая борьба – одно, нарушение закона – другое.
И вот меня порадовало расследование, которое делало «Досье» по убийству российских журналистов в ЦАРе. Потому что в результате всех этих событий первичные документы расследования Национальной жандармерии ЦАР, то есть низового уровня, то есть вот эти следователи, которые копаются на земле, вот эти вот центральноафриканские ребята – сержанты, младшие следователи, то есть документ, который есть, доклад Национальной жандармерии своему правительству доказывает, что тот центр «Досье», который осенью прошлого года, год тому назад провел расследование вот по всем биллингам, по появлению там белых, которые русские (или не русские, но белые из России), по этим странным машинам, которые до убийства в этом месте ездили туда-сюда с тремя белыми и этим жандармом, который на самом деле следил за журналистами, по истории журналистов, как они прибыли, как их обманули с фиксером пригожинские структуры и пригожинские журналисты – все это подтвердилось в этом докладе.
Короче, читайте доклад. Мы его поместили на сайт. Он очень длинный («досьешный»). Там есть отсылки к французскому тексту. Те, кто понимают, понимайте. Делайте выводы сами. Меня в этой истории заинтересовало вот что. Следствие ведет следователь по особо важным, руководитель следственной группы Шараев. Я поинтересовался у своих знакомых следаков генералов, то есть старых людей, кто это. И они давали ему превосходную аттестацию как профессионально следователя. Превосходную аттестацию. Сопровождая всегда словами: «Ну если нет прямого политического заказа или запрета, он все сделает правильно».
Судя по тому, что рассказывала здесь журналист Ирина Гордиенко, которая когда-то была женой Орхана, он делает неправильно с точки зрения следствия: он не допрашивает тех людей, которые в расследовании Национальной жандармерии; он не мог перевезти в течение года вещи погибших, которые лежали в посольстве Российской Федерации. Не смог. У не было ресурса или не захотел? А как это может быть, если идет запрос Главного управления Следственного комитета? Там летают военные самолеты туда-сюда. Это как вообще может быть? Это, вообще, собственность Российской Федерации!
И только, как я понимаю, в июле месяце были эти вещи возвращены. В том числе и одежда, в которой они был убиты, потому что их привезли хоронить сюда голыми. А одежда – это следы от пуль в том числе, это как их убивали. Как следствие может делать свои выводы, если у него нет таких вещей? Поэтому как раз вот говоря о том, что руководитель следственной группы… И я здесь могу только верить своим знакомым, потому что они сами профессионалы, они говорят о нем в восхитительных словах, но при этом добавляют: «Ну, ты же понимаешь, если есть прямое указание не нервничать, ну тут куда ты? Мы люди военные, мы люди в погонах».
А.Венедиктов: Означает ли то, что стала публичной эта тема в переговорах, это новое указание Следственному комитету?
Так что, с одной стороны, мы имеем опытного следователя и руководителя группы. С другой стороны, мы явно видим политическое… Или бастрыкинское. Ну, думаю, что политическое, раз президент сказал. Раз президент поднял вопрос, дело политическое. Практически это новое указание Следственному комитету. Я уточню: означает ли то, что стала публичной эта тема в переговорах (могла же быть непубличной), это новое указание Следственному комитету или нет? Или это требование отчета от Следственного комитета?
Ну, история в этом. Просто надо продолжать за этим делом следить. Очень часто мы в информационных потоках забываем. Случилось, да? Прошел год, и уже другие новости есть. Ну вот я вам точно могу сказать и обещать, что так же, как с делом Бориса Немцова, ровно так же и ровно на том уровне по делу убитых трех журналистов и наши журналисты «Эха Москвы», и я на встречах, на пресс-конференциях, на обедах, на ужинах, на завтраках мы ставим эти вопросы так же, как мы говорим про «московское дело». Ровно так же.
С. Бунтман
―
Верно. Спасибо Юле, у нас здесь администратору чата, что опубликовала у нас ссылку на «эховский» сайт с блогом.
А. Венедиктов
―
Доклад «Досье».
С. Бунтман
―
«Досье», да. Юля – молодец. Спасибо.
А. Венедиктов
―
Очень профессиональная история. Еще раз повторю, что ты сначала не понимаешь, то есть ты видишь некое расследование. Неважно про что и неважно кого. И вдруг ты понимаешь, что тебя царапает, потому что вот это натяжка явная. Вот для того, чтобы построить теорию, вы этот факт натягиваете или пропускаете. Вот в случае с «Досье», который мы не знали, потому что был в Африке. то есть просто мы складывали и нам казалось, что это логично и понятно.Вот теперь, повторю еще раз, что это Национальная жандармерия, низовой уровень, проведя расследование на земле (они, кстати, закрыли дело, они больше этим не занимаются, как я понимаю), они подтвердили каждый факт. То есть вы имеете два источника, вы имеете два разных источника. И тогда вы можете сказать, что, скорее всего, на самом деле так оно и было. А дальше нашего Следственного комитета дело чести, я считаю. Ну, каждого свои представления о чести. Поэтому как будет воспринято, не знаю, но это факт. Я думаю, что раз президенту сказали, это автоматически попадает под контрольное управление. Ну, хорошо. Контрольное управление тоже неплохо.
С. Бунтман
―
Ну и надоедать будем.
А. Венедиктов
―
Это работа такая.
С. Бунтман
―
Все время. Алексей Венедиктов. «Будем наблюдать». Через несколько минут передача продолжится.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Ну что ж, мы действительно продолжаем. Вот поразительное совершенное словосочетание у Пастухова, прочитанное через твой канал – «заглот Белоруссии».
А. Венедиктов
―
Ну, мне кажется, что, во всяком случае, одной из опций Кремля на продление срока у власти Владимира Путина является заглот Белоруссии. И, просто, Пастухов это совершенно замечательным образом сказал. Я не говорю о том, что это решение принято. Насколько я знаю, это одна из опций кремлевских. Они всегда играют на несколько столах. Один стол – с белорусским флажком. Это правда. Но красиво сказал. Как кролик и удав. Но кролик…
С. Бунтман
―
Разговорчивый.
А. Венедиктов
―
Попался разговорчивый. То с Китаем говорит, то…
С. Бунтман
―
Да, да, да.
А. Венедиктов
―
Ну да. В общем, как-то… А им-то зачем, понимаешь? Помнишь, как в «Покровских воротах»: «А тебе-то зачем?». Им-то зачем? Нет, почему это важно Кремлю, почему это может быть важно большинству россиян – это понятно. А им-то зачем? Вот же история.
С. Бунтман
―
Да. Ну вот это мы себе отметили. Еще очередную зарубку на памяти поставили.
А.Венедиктов: Обязать органы МВД при сверке данных представлять ошибку, то есть объяснять, а что не так
А. Венедиктов
―
Да. Кунштюк с Китаем. Но тут надо отметить, что министр финансов Белоруссии – для тех, кто пропустил эту новость – заявил, что «нам не нужны кредиты от России, эти 600 миллионов долларов; мы берем кредит у Китая 500 миллионов долларов и поэтому кредит от России не нужен. Но «мы берем» - это еще не значит, что «мы взяли», во-первых. А, во-вторых, это, может быть, часть обоюдного па-де-де – туда-сюда, вальсок, танго. Будем смотреть за судьбой этих кредитов.
С. Бунтман
―
Значит, старый из советского времени анекдот про белорусско-китайскую границу.
А. Венедиктов
―
Ой, становится похожим.
С. Бунтман
―
Да, становится похожим. Да-да, Анка, все правильно мы читаем. Слушай, вот здесь вот: «Внедренный в Общественную палату Рыжков».
А. Венедиктов
―
Да, внедренный. Шпиен.
С. Бунтман
―
Здесь есть некоторые предложения. По-моему, 8 из 10 изменений в законодательстве.
А. Венедиктов
―
Нет, давай я все-таки сначала.
С. Бунтман
―
Давай сначала, да. А то я уже с середины хотел.
А. Венедиктов
―
Значит, в ходе регистрации московских депутатов и дальнейших публичных протестов и выборов Владимир Рыжков (тогда еще не член Общественной палаты) был назначен мной членом Общественной палаты и председателем Штаба по наблюдению, грубо говоря. В том числе я ему сказал: «Посмотри, где те дыры в законодательстве, которые позволили всю эту ситуацию превратить сначала в фарс, потом – в трагедию (“московское дело”)».И после выборов, поскольку у нас три депутата ушло, Сергей Собянин ввел Рыжкова в Общественную палату. Не будем мы это скрывать, потому что его работа впечатляла всех. Несмотря на то, что Рыжков и другие наши представители, Ольга Кириллова в Мосгоризбиркоме голосовали за регистрацию Ильи Яшина, Любови Соболь, Сергея Митрохина, Ивана Жданова, но остались в меньшинстве, но голосовали так, как считали нужным. И это было условием мандата, грубо говоря.
Так вот, когда он пришел, я говорю: «Понятно, что там очень много трактовок в законодательстве было. Собери предложения, собери рабочую группу, а мы на Совете Палаты поручим тебе представить эти предложения». Он представил эти 10 предложений, которые, с его точки зрения, с точки зрения его группы, важно сделать, чтобы, во всяком случае, не допустить своеволия избирательных комиссий, я подчеркну. Они ограничивают права избирательных комиссий и расширяют права не кандидатов, а избирателей. Еще раз, есть избирательные комиссии, есть кандидаты, есть избиратели.
И вот задача была – понять: вот человек оставил подпись… Это вот касалось пока вот этой части. Пока еще только регистрации.
С. Бунтман
―
Права избирателей. Обнажи механизм, каким образом.
А. Венедиктов
―
Да, сейчас. И, значит, он это внес, мне письмо направил. Я это поставил на голосование внутри Комиссии. Всего в Общественной палате 45 человек, в Комиссии – 23. Извините, больше половины. Эта Комиссия наша популярная. И мы поставили это на голосование – 10 предложений. Все 23 проголосовали. У нас дисциплина военная в этом смысле.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
И 2 предложения не набрали большинства. Тем не менее в письме Ремчукову я их привожу. Не набрали большинства предложение вернуть избирательный залог (это поддержало 39% членов Комиссии)…
С. Бунтман
―
Немало, но…
А. Венедиктов
―
Немало. Это поддержало 9 из 23.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
И предложение организовать сбор подписей за кандидатов в специально установленных местах под контролем избирательных комиссий. То есть если уже подписался и показал, уже никто твою подпись не поставит под вопрос. Ну, как голосовать.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Собственно говоря, такая же процедура, как голосование. Эта идея была, кстати, не наша, а МГИКа. Здесь у нас 43% (10 из 23 проголосовало «за»).Далее остальные 8 пунктов получили большинство голосов. Это сбор подписей в электронном виде осуществить. Снизить порог подписей с 3% до половинки. Отказаться от требования собственноручного внесения избирателем даты, что являлось большей частью графологической вот этой ловушкой. Увеличить допустимый избыток подписей (то есть можно больше, из них нужно набрать). Обязать органы МВД при сверке данных представлять ошибку, то есть объяснять, а что не так. Они же не объясняют сейчас, что не так. Просто не так и все. А что не так? Где ошибка? Закрепить в законе, что каждый имеет право донести документы, если не хватает.
С. Бунтман
―
Кроме некоторых, да?
А. Венедиктов
―
Да. Кроме согласия баллотироваться.
С. Бунтман
―
Ну да, да,
А.Венедиктов: Нужно дать возможность кандидату или вносить залог, или собирать подписи самому, или собирать вот так
А. Венедиктов
―
Отменить санкции за ошибки и помарки нотариусов, что являлось тоже одной из причин отказа в регистрации. И считать заключения графологической экспертизы действительными, если проверка подписей проводится в присутствии кандидата или его представителей. Проверки, которые не проводятся в присутствии кандидата, считать недействительными. Вот это вот такой документ. Я его направил Константину Ремчукову, председателю.Теперь что будет дальше. Константин должен решить, поскольку 23 человека голосовало, это хватает как мнение Общественной палаты? Или он поставит на Совет Палаты обсуждение и принятие документа, или на всю палату Общественную.
С. Бунтман
―
А как обычно делается?
А. Венедиктов
―
Это первый раз мы такое делаем. Мы делаем так первый раз. Регламент позволяет все что угодно. И после этого, когда документ будет принят, утвержден и подписан, он уйдет. Во-первых, он уйдет тем, кто может вносить проекты законов. Он уйдет мэру Москвы, он уйдет каждому из 45 депутатов Мосгордумы, он уйдет 15 депутатам Госдумы от Москвы и двум членам Совета Федерации от Москвы. И в качестве нашего мнения он уйдет ЦИКу и МГИКу. Вот, собственно говоря, это работа.Вторая часть, которая еще не сделана – это работа по законодательству о митингах и демонстрациях. Есть поручение. Володя и Ольга Кириллова… Я напомню, Ольга Кириллова – член Общественной палаты, бывший глава ФМС России, которая, кстати, голосовала за все 10. У нас же поименное голосование, у нас не тайное. Вот, собственно говоря, мы хотим эту историю двигать. Вот для чего, собственно, мы и нужны.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, были ли аргументы и какие-то обсуждения, когда против, например, того, что не приняли – залога и так далее?
А. Венедиктов
―
Нет. Это было заочное голосование. А очное голосование будет, вот когда соберется Совет Палаты или Палата. Слушайте, мы все люди взрослые. У нас у всех устоявшиеся взгляды. Это обсуждали неоднократно летом и осенью между собой. То есть это не было сформулировано как документ. Ну, залог… Это же Путин там выступал против залога, я напомню. Я думаю, что его аргументы действуют.Думаю, что со вторым, с тем, чтобы отказаться от… Вторая позиция, которая не прошла – это пункты, места. Просто не додумали. Я считаю, что если такая возможность есть, это в пользу избирателя. Еще раз, это не в пользу кандидата и не в пользу избирательной комиссии. Это в пользу избирателя. И вся эта бумага, поскольку мы Общественная палата Москвы…
С. Бунтман
―
Мне кажется, какая-то это немножко громоздкая штуковина.
А. Венедиктов
―
Конечно, легче просто все листы выкинуть!
С. Бунтман
―
Ну ладно.
А. Венедиктов
―
Так было! Секунду, так и было. Потому что, извини меня, это все равно как человек приходит голосовать. Он так же публично, в присутствии оставляет подпись. И тот член избирательной комиссии, который дежурит, он сертифицирует уже эту подпись, она не нуждается в проверке. Это вывести эти подписи из-под проверки.
С. Бунтман
―
То есть она сразу сверяется…
А. Венедиктов
―
Конечно!
С. Бунтман
―
…В присутствии подписанта.
А. Венедиктов
―
Конечно!
С. Бунтман
―
И сразу ставится ей «окей».
А. Венедиктов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Или не «окей».
А. Венедиктов
―
Нет, «окей». А как? Так, как человек пришел голосовать. Он пришел со своим паспортом. Так же, как проверяют по списку избирателей. Конечно, это новая норма. Она спорная. И она требует обсуждения. Но она не прошла.
С. Бунтман
―
Не, интересно получается. Действительно, тогда не нужна вообще проверка постфактум после сбора подписей.
А.Венедиктов: Избиратель должен точно понимать, что если оставил свою подпись, он – главный. Не графолог, не нотариус
А. Венедиктов
―
Конечно. Это все должно быть выбор. Когда ты приходишь голосовать, ты целый получаешь бюллетень?
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Всё. То есть нужно, на мой взгляд, предоставить возможность кандидату или вносить залог, или собирать подписи самому, или собирать подписи вот таким образом.
С. Бунтман
―
Вот здесь написал нам в чате – я уже забыл, здесь далеко ушло в чате. – «Если приняли залог, все остальные нововведения не нужны – он гасит всё».
А. Венедиктов
―
Потому что это выборы. Потому что не все могут залог. Не все захотят залог, потому что залог не должен возвращаться, если ты набрал меньше чего-то там. Это серьезная история. Еще раз: расширение возможностей. Не сужение, не замена одной возможности на другую, а расширение возможностей, расширение опций. Собственно, устал об этом говорить. Пусть выбирают кандидаты сами. Но избиратель должен точно понимать, что если он оставил свою подпись, он – избиратель – главный. Не графолог, не нотариус, не кандидат, не избирательная комиссия. Так же, как в выборах, избиратель – главный. Вот, собственно говоря, логика этого документа. И, по-моему, она неплохая.
С. Бунтман
―
Ирина, член УИК, пишет: «А админресурс, а надомники? А с этим как бороться?».
А. Венедиктов
―
Так же, как сейчас. А сейчас что-то другое? Это сужает проблему?
С. Бунтман
―
Как с этим бороться-то?
А. Венедиктов
―
Не знаю, как с этим бороться. Я думаю, что админресурс преувеличен, потому что когда человек остается один на один в кабинке, у него сейчас появляется масса возможностей даже при наличии телефона – мы знаем всякие хитрости – принять другое решение. Поэтому с админресурсом боритесь. Как вы будете с ним бороться?
С. Бунтман
―
Еще один вопрос.
А. Венедиктов
―
А зомби от политических партий? А сектанты, которых призывают то одну позицию занять, то другую. Как вы будете с этим бороться?
С. Бунтман
―
Слушай, а как ты относишься к медведевскому заявлению, что нехорошо быть самовыдвиженцем и скрывать, что ты «единоросс»?
А. Венедиктов
―
Ну, слушайте, это же тактика. Меня вообще тактика не волнует. У нас самовыдвиженцами были Владимир Владимирович Путин и Сергей Семенович Собянин. Это вот он им говорит? Ну, если Дмитрий Анатольевич им говорит, тады, конечно, они там пусть между собой как-то. Это же он не мне говорит. Я считаю, что, конечно, те, кто хотел идти… Понятно, что это была какая-то централизованная АПшная реформа. Те, кто хотел идти от «Единой России», должны об этом говорить и иметь такую возможность. Они никто не скрывал. Это в бюллетенях стояло. Но почему-то решили, что это даст прирост голосов.Это ошибка с точки зрения их тактики. Я, извините, не их политтехнолог (и ничейный), чтобы давать им советы всем – «Яблоку», Навальному, Собянину. Это их тактика. Это ошибочная тактика была. Согласились. Теперь можно сказать: тактика была ошибочная. Окей. Она провалилась в Хабаровске. Она всюду провалилась. Ну, решили, теперь не провалится. Но она, может, провалится и другая тактика. На то она и тактика.
С. Бунтман
―
То есть это их внутрипартийные дела.
А. Венедиктов
―
Нет, это тактика политической борьбы. Это же профессионалы. Понимаешь, избирательная кампания – это профессиональная история. Это, в общем, наука и искусство, что называется.
С. Бунтман
―
Хотелось бы, чтобы была профессиональная история.
А. Венедиктов
―
Нет, это профессиональная. Этим должны заниматься профессионалы. И в одно время, в один исторический сюжет, в один год эта тактика может быть успешной, а в другой – эта же тактика может быть провальной, если мы к этому относимся как к науке, как к политтехнологии. Это политтехнология, это не политика. Это неинтересно. Это политтехнология. Ну, технология – она технология.
С. Бунтман
―
Тут спрашивают: «Разогнали ваш Наблюдательный совет?».
А.Венедиктов: Это ответка за Голунова, за московские протесты. Не будем заступаться за СПЧ, скажем
А. Венедиктов
―
Нет, почему? А наблюдать не за чем. Выборы закончились. Зачем мы должны сейчас наблюдать? Сейчас все вот эти функции от Штаба, где было 15 человек, перешли к моей Комиссии, где 23 человека. Вот и все. И мы продолжаем работать на ту же тему.
С. Бунтман
―
Про другой Совет. Как ты расцениваешь вот эти изменения – непродление контракта с Федотовым и изменения, в общем-то, серьезные, которые произошли в Совете по правам человека?
А. Венедиктов
―
Ну, здесь несколько аспектов. Один аспект, на мой взгляд, заключается в том, что там некоторые кремлевские башни проторговали с другими кремлевскими башнями. Это ответка за Голунова. Ну, за Голунова, за московские протесты и так далее. Не будем мы заступаться за СПЧ, чтобы сжигать свой ресурс в разговоре с силовиками, скажем. Раз.Вторая история – это, безусловно, сигнал для общества, что у вас нет защитника в виде Совета при Президента и советника президента. Сами как-нибудь. И часть протестного движения этому очень радуется. А что, вам мешало? «Мешало. Создавало иллюзии», - говорят они. Иллюзии создавало. Хорошо бы их еще расстреляли – и вообще бы хорошо было бы. Сразу понятно, что кровавый режим. Но это, безусловно, с точки зрения Администрации Президента сигнал, что «ребята, мы на уступки с Голуновым пошли, больше не пойдем». И заодно проторговать это, соответственно, со своими силовыми коллегами. С этой точки зрения.
А с точки зрения обычных вещей, ну не было никакого Совета, а были люди в Совете, которые, пользуясь своим статусом, делали какие-то полезные и не очень полезные вещи. Там же нет, вот как парламент. Там не принимаются решения. Там могут приниматься заявления. Но, вообще, там люди работают. Там работают люди. И как был там Бабушкин, так он и останется. Ничего у него не изменится. Как была Морщакова, а теперь нет Морщаковой.
С. Бунтман
―
А вот как ты считаешь, вот здесь это личное дело каждого решать – уйти или остаться?
А. Венедиктов
―
Это лично дело каждого. Это как ты чувствуешь. Я, просто, напомню, что когда был назначен новый министр образования (госпожа Васильева), я в тот же день вышел из Совета, потому что понимал, что тратить свое время и силы в Совете при министерстве тогда Просвещения на бессмысленные разговоры с этой женщиной – это невозможно. Я, просто, это время потрачу на другое. Ну, я думаю, что Тамара Георгиевна решила то же самое.
С. Бунтман
―
Ну все равно, например, позицию Николая Карловича ты понимаешь?
А. Венедиктов
―
Я все понимаю. Есть люди, которые не вышли из Совета по просвещению, который ни разу с тех пор не собрался (тот состав). Ну, слушайте, каждый понимает в тот момент, когда его анализ показывает, что надо делать вот так. Ну, у всех разное понимание своей работы, в том числе и общественной.
С. Бунтман
―
Еще один аспект вот этих всевозможных дел, ответок и обраток. Меня вот история с Баршаем несколько напрягла. Вот то, что ему следователь сказал, что месяц будет проводиться и экспертиза, и какая-то терапия, судя по всему.
А. Венедиктов
―
Я не знаю, как обычно проводятся экспертиза и терапия.
А.Венедиктов: Американская правовая система добилась от Бутиной того, чего она хотела, очевидно
С. Бунтман
―
Ну, ты знаешь, месяц в Кащенко меня напрягает.
А. Венедиктов
―
Не знаю. Меня напрягает, во-первых, его арест.
С. Бунтман
―
Это само собой.
А. Венедиктов
―
Сначала. А, во-вторых, просто это надо держать под вниманием прежде всего родственников и врачей.
С. Бунтман
―
И адвокатов.
А. Венедиктов
―
Родственников и врачей.
С. Бунтман
―
Родственников и врачей. Потому что это вот какой-то здесь еще один аспект.
А. Венедиктов
―
Это не первый раз, Сережа. Не первый человек в «московском деле», если не ошибаюсь.
С. Бунтман
―
В «московском деле» не первый человек, которого на месяц закрывают?
А. Венедиктов
―
Я не знаю, на сколько. Я не помню.
С. Бунтман
―
Ну вот все равно это напрягает. Это, в общем-то, попахивает возвратом репрессивной психиатрии.
А. Венедиктов
―
Ну, за этим надо наблюдать.
С. Бунтман
―
Наблюдать точно надо, да. И озабочиваться этим тоже надо. Здесь очень много пишут про отпущенную на волю Бутину.
А. Венедиктов
―
А что, собственно говоря? Там же все абсолютно прозрачно. Есть материалы американского суда, с которым она сотрудничала. И американская правовая система добилась от нее того, чего она хотела. Чего она хотела, мы не знаем, но добилась, очевидно. Как мы знаем, просто так… Там же длинная-длинная процедура отпущения на свободу и потом депортации. Думаю, выжали досуха.
С. Бунтман
―
Выжали досуха, да?
А. Венедиктов
―
Да. Ну, я следил, как мог. Ну и хорошо. Каждый получил свое.
С. Бунтман
―
А правда, ее так встречали достаточно торжественно?
А. Венедиктов
―
Ее встречали 50 корреспондентов и Мария Владимировна Захарова. И отец, приехавший из Барнаула. И она сказала, что в понедельник она сразу… Я думаю, мы увидим ее в этих всяких программах телевизионных. И затем она в понедельник уедет домой в Барнаул, как она сказала.
С. Бунтман
―
Да?
А. Венедиктов
―
Ну, как она сказала.
С. Бунтман
―
Мы ее позовем, тут спрашивают?
А. Венедиктов
―
Да, позовем.
С. Бунтман
―
Хорошо.
А. Венедиктов
―
Думаю, что уже позвали продюсеры.
С. Бунтман
―
Да. Так, ну что же… – «Смотрел фото…». Не понравилась вам Бутина. Но она же не для того рождена, чтобы вам нравиться, Румата Эсторский. Она чем-то другим занимается. Еще что я хотел спросить. Насколько мы регулярно здесь спрашивать будем продолжать тех или иных депутатов Мосгордумы? Потому что они уже освоились, уже все нормально.
А. Венедиктов
―
Да, да, да. Регулярно-регулярно. Мы сейчас аккредитовали… Мы давно этого не делали, поскольку там идут реальные дебаты сейчас по бюджету. Я когда смотрю дебаты по бюджету в комиссиях, я вижу: смотрят 66 человек, смотрят 123 человека. Я вот один из них. Мы специально аккредитовали туда корреспондентов. Мы вам их представим. Конечно, тех, кто представляет интерес. У нас крикунов и демагогов в Государственной Думе достаточно.Но там есть содержательные люди в разных фракциях. Председателей Комиссий – в первую очередь. Но и не только. Если люди содержательные, мы их будем вам сюда звать, и, может быть, какие-нибудь прямые линии с ними организовывать. Опять-таки прежде всего по тому, что такое Москва.
С. Бунтман
―
Да. А что, там есть люди, которые не представляют вообще никакого интереса. Но там всего 45 человек!
А. Венедиктов
―
Да, 45 человек.
А.Венедиктов: Это сигнал для общества, что у вас нет защитника в виде Совета при Президенте. Сами как-нибудь
С. Бунтман
―
Он же маленький. У нас же малюсенький парламент гигантского города.
А. Венедиктов
―
Ну, смотря какой интерес ты имеешь в виду. Нет, там все представляют интерес. Там, например, избрано несколько человек, у которых нет никакой собственности вообще. 7 квадратных метров гараж. Всё. Где человек живет? Как он? Что он? Доходов никаких, собственности никакой. Но это же в их декларациях. Вот разгул для Алексея Анатольевича Навального – взять 45 и прогнать их.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
А вдруг это 45 Метельских.
С. Бунтман
―
Это что, новый роман «45» будет что ли?
А. Венедиктов
―
Да, да, да.
С. Бунтман
―
Здесь говорят: «Пригласите нашего Максима Круглова». Почему это он ваш?
А. Венедиктов
―
Ну, это, видимо, из этого округа.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Нет, и Круглова тоже.
С. Бунтман:
―
«Круглова не трогайте. Он мой».
А. Венедиктов
―
(Смеется). Будешь убивать – Круглова не трогай.
С. Бунтман
―
Не трогай. Он мой. Да, да, да.
А. Венедиктов
―
Ну, я думаю, что вот сейчас вот такая пена, крики схлынут. Ну, там есть содержательные вещи. Бюджет – серьезная история. Другие законы – тоже серьезная история. Посмотрим.
С. Бунтман
―
Вот здесь Ирина говорит: «Нет нигде информации, как попасть к своему депутату Мосгордумы». Мне кажется, это странно, во-первых.
А. Венедиктов
―
Это есть на сайтах. Не может быть. Вы просто не смотрите. Конечно же есть и приемные дни, и приемные часы. Но мы попросим председателя Мосгордумы заставить депутатов опубликовать эту информацию, всех 45. Для вас, Ирина. Все для вас.
С. Бунтман
―
Да. Хорошо. – «Пригласите Русецкую».
А. Венедиктов
―
Ну она депутат Мосгордумы.
С. Бунтман
―
Ну вот да, обязательно. Я более общий вопрос задал, потому что я видел про Русецкую, видел про Круглова и так далее. Я думаю, что надо наладить регулярно.
А. Венедиктов
―
Хоть в алфавитном порядке.
С. Бунтман
―
Абсолютно. Хоть сзади, хоть спереди. Всё! Всем счастливо! До свидания! В 15 часов слушайте «96 страниц» в повторе.