Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2019-07-20
20.07.2019
С. Бунтман
―
Добрый день всем. Мы действительно с вами уже в эфире. И Ютуб нас смотрит, все остальные слушают. И есть у нас чат, с чатом все нормально. Работает. И sms по старому номер +7-985-970-45-45. Так что, Леш, добрый день.
А. Венедиктов
―
Добрый день.
С. Бунтман
―
Начинаем. Что касается митинга на Сахарова, мы естественно будем вовсю рассказывать.
А. Венедиктов
―
Конечно, безусловно. Куда же оно денется.
С. Бунтман
―
И по новостям. Но там как дело пойдет. Так что слушайте.
А. Венедиктов
―
Сергей в эфире с вами и с митингом.
С. Бунтман
―
Да, в любой момент мы можем переключиться с наших обычных передач на наши обычные в другом смысле передачи.
А. Венедиктов
―
Если будут новости.
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Венедиктов
―
А так в новостях, безусловно, наши корреспонденты на месте, они будут это освещать.
С. Бунтман
―
Да. Давай сейчас день тишины на Украине. Хотя там миллион 330 тысяч нарушений. Уже киевская полиция…
А. Венедиктов
―
Уважаемые наши украинские слушатели и зрители. Приглушите звук своего приемника. Поскольку мы сейчас будем нарушать украинские законы.
С. Бунтман
―
Ты хочешь топить за кого-то?
А. Венедиктов
―
Нет, я хочу последние рейтинги привести.
С. Бунтман
―
Это ведь тоже нельзя.
А. Венедиктов
―
Мы, конечно, поговорим о московских выборах. А то нам скажут, что мы как Второй или Первый канал все про Украину и про Украину.
С. Бунтман
―
Ты вчера целый час говорил о выборах.
А. Венедиктов
―
Есть новости.
С. Бунтман
―
Давай актуализируем тогда положение с московскими выборами.
А. Венедиктов
―
Сейчас или после Украины?
С. Бунтман
―
Давай сейчас.
А. Венедиктов
―
Ну хорошо. Я уже говорил вчера и говорил раньше, что мы занимаемся выявлением системных ошибок, которые касаются сразу нескольких кандидатов. Любых, безымянных кандидатов. На примере какого-то кандидата. А дальше мы обращаемся в вышестоящие комиссии, московскую городскую и центральную избирательную с тем, что такие ошибки в сборе подписей трактовались в пользу избирателя. Который оставил эту подпись. И еще после эфира вчера и сегодня утром, общаясь с некоторыми кандидатами, обнаружилась такая интересная вещь. Я уже об этом начал говорить, но, оказывается, я говорил про Андрея Бабушкина, кандидата от «Яблоко». Оказалось, не только у него. История заключается в том, что его счет, который внизу каждого листа, он напечатан типографией с ошибкой.
С. Бунтман
―
А как понять…
А.Венедиктов: Мы предлагаем, что если ошибка произошла по вине типографии, все эти подписи кандидату вернуть
А. Венедиктов
―
Вот я сейчас готовлю, это оказывается не только у него, у Ильи Яшина еще. Наверное, еще у кого-то. И вот мы вчера и сегодня успели поперекидываться. Я потом поеду общаться с членами общественного штаба некоторыми. История в том, что мы предлагаем, что если ошибка произошла по вине типографии, все эти подписи кандидату вернуть. Просто взять и вернуть. И Бабушкину, и Яшину, и Сашину, и Вашину, и Пашину. Независимо от политических взглядов кандидатов. Это новая системная история, что она стала системной. Ее надо проверить и надо посмотреть в заявлении в договоре, какой счет указан кандидатом. Если счет кандидатом указан правильно, а за это снимают. Если неправильный счет избирательный по закону. Если счет указан правильно, типография ошиблась, то все подписи, которые были не учтены из-за этого, должны быть всем кандидатам возвращены. Я по-прежнему настаиваю, Сережа, что надо говорить по всем кандидатам, потому что если нарушался закон или закон плохой, то должно быт применительно ко всем, независимо от роста, возраста, политических взглядов и принадлежности к путинским или антипутинским силам.
С. Бунтман
―
Но это ясно.
А. Венедиктов
―
Это неясно многим нашим слушателям.
С. Бунтман
―
А кому это непонятно?
А. Венедиктов
―
А вот у нас же есть требование: зарегистрируйте всех независимых кандидатов. Нет, мне больше по душе в этом смысле подход комиссии СПЧ: зарегистрируйте всех, кто подал подписи. Но поскольку закон этого не дает, то исправьте всем, у кого вот такие нарушения, зависимые они, независимые. По фиг. И это единственно правильный подход, который может быть. У меня, во всяком случае.
С. Бунтман
―
Но вот у нас…
А. Венедиктов
―
Письмо будем делать. И если меня комиссия поддержит наша, штаб поддержит, то оно уйдет за подписью меня как председателя…
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, как определить, что это была ошибка именно типографская.
А. Венедиктов
―
Когда ты в типографии даешь заказ, то на бланке заказа сказано, что напечатать.
С. Бунтман
―
То есть если расходится то, что было напечатано с тем, что у тебя на бланке заказа.
А. Венедиктов
―
Да. Подписи просто должны быть возвращены автоматом.
С. Бунтман
―
Понятно. Найт Файтер считает, что это просто заложенная ошибка, по которой могут снять любого.
А. Венедиктов
―
Согласен. Но вопрос доказательства, оно заложенное. И как раз моя идея заключается в том, что если это ошибка заложенная или не заложенная, то она должна быть исправлена вот таким образом. Вот вы согласны с этим. Всем. Ты можешь проголосовать. Всем или только независимым. Поставь на голосование, мы посмотрим.
С. Бунтман
―
Сейчас попробуем.
А. Венедиктов - Я
―
то свою точку зрения буду отстаивать, а не вашу. Поэтому нет вопроса. И также касается, что по графологам и по ошибкам базы МВД. Всем одинаково. Отношение должно быть о-ди-на-ко-вое. И чтобы некоторые не визжали потом в комментариях - оно должно быть о-ди-на-ко-вое..
С. Бунтман
―
Да. Я понимаю ваш вопрос, что у так называемых провластных кандидатов не было такой ошибки.
А. Венедиктов
―
Есть, ошибок много. Типографской не знаю. А МВД есть.
С. Бунтман
―
Ошибки МВД.
А. Венедиктов
―
Эти самые неверные забивания. Ошибки в забивании есть у всех. Еще раз: у всех.
С. Бунтман
―
Только у одних обращают внимание, других нет.
А. Венедиктов
―
Конечно. Это и есть то, что я рассказываю. Надо ко всем одинаково. Есть, в том-то и дело. И вот в частности у господина Соколова из 43-го, у него есть такие ФМСовские истории. Много. И ему должно быть это возвращено. И у Булыкина Дмитрия есть. Ему должно быть это возвращено.
С. Бунтман
―
Здесь Максим Гринченко вообще удивляется, как Дмитрий Булыкин мог получить столько подписей.
А. Венедиктов
―
Вы знаете, я даже проверять не буду, есть ошибка или нет. Я вообще удивляюсь, как Дмитрий Булыкин может гол забивать. И что. Пусть мое удивление останется со мной.
С. Бунтман
―
Это многих удивляло в свое время, когда он играл. Не будем об этом, есть другая передача. Там тоже были свои проблемы.
А. Венедиктов
―
Вот именно.
С. Бунтман
―
Я не думаю, Руслан. Когда вы говорите, что Венедиктов адвокат дьявола…
А. Венедиктов
―
Я сегодня адвокат кого? Кто дьявол? Избиратель, у которого подпись украли?
С. Бунтман
―
Бабушкин, наверное, дьявол.
А. Венедиктов
―
Яшин.
С. Бунтман
―
Яшин может быть дьявол. Я не понимаю намерений…
А. Венедиктов
―
Чьих?
С. Бунтман
―
Людей. Если вы считаете, что выборов вообще не надо. Ну и считайте.
А. Венедиктов
―
У нас на выборы придет 20% человек, я думаю, а 80%, 5 с половиной миллионов не придет. Ну, отнеситесь к этим 5 с половиной миллионов. А вот Алексей Навальный исповедует умное голосование. Он приглашает людей на выборы голосовать и ставит цель. У него такая цель. У других кандидатов, лидеров партий другая цель. Вы там или нет. Вообще проблем не вижу.
С. Бунтман
―
Мне кажется, что надо выстраивать выборы…
А. Венедиктов
―
Ты ходишь на выборы, Сереж?
С. Бунтман
―
Хожу.
А. Венедиктов
―
А я нет. Пожалуйста, вот сидят за столом два человека. Один так считает, другой этак считает. И что теперь. Так я адвокат какого дьявола, Руслан, напишите.
С. Бунтман
―
Эта фраза не так читается. Какого дьявола ты адвокат.
А. Венедиктов
―
Да. Бунтман. Смешно…
С. Бунтман
―
Когда мы ходили на эту омерзительную порнографию под названием советские выборы, ходили, кто-то не ходил.
А. Венедиктов
―
Я не ходил.
С. Бунтман
―
Но была система выборов. Некая. Которая никогда не исполнялась. Заложенная в Конституции 36-37 годов. Но ты помнишь, что случилось в 1989 году?
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
А в 90-м году…
А.Венедиктов: Надо возвращать. Подписи утеряны или украдены. Возвращать. И в этом я вижу задачу
А. Венедиктов
―
В выстроенной системе выборов победили, в советской системе выборов с правилами, которые были установлены Горбачевым, кстати, победили демократы в Москве.
С. Бунтман
―
Причем было поразительное дело, что когда в 1989 году, когда наметились выборы, там была система, которая ушла от всеобщего тайного равного голосования, сделала шаг назад. И вот в этой системе, которую хотели обеспечить корпоративное голосование…
А. Венедиктов
―
Корпоративное голосование было точно.
С. Бунтман
―
Там не было бы корпоративного голосования, не прошел бы ни Сахаров, ни Ельцин. Далее в 90-м я помню при всем, вот Моссовет – структура, которая абсолютно царедворческая была раньше. И выбрали такой Моссовет, между прочим, мы в этом участвовали как общественные люди. И действительно организовывали…
А. Венедиктов
―
Кстати, именно этот Моссовет дал бесплатную приватизацию квартир. С согласия Горбачева. Тем не менее.
С. Бунтман
―
Совершенно верно.
А. Венедиктов
―
Этот избранный по советской структуре…
С. Бунтман
―
Ну вот Руслан говорит: «Вы передергиваете. Я считаю, что выборы необходимы, и черное это черное. Нельзя обелять преступления о недопуске». А кто обеляет преступления о недопуске?
А. Венедиктов
―
Преступление должно быть доказано.
А.Венедиктов: По моим прогнозам, Зеленский получит больше 40% голосов. Больше половины мест от 225
С. Бунтман
―
Должно быть расследовано.
А. Венедиктов
―
И доказано. И поэтому на это есть штабы кандидатов. Это по их ведомствам. Есть люди, у которых задача расследовать преступление, есть люди, у которых задача – возвращать потерянные или украденные подписи. Это разные задачи. И разные работы. Есть свидетели хирурги, а есть учителя. Обе профессии правильные. Но они разные. Вот и все. Какое обеление. Наоборот, надо возвращать. Подписи утеряны или украдены. Возвращать. И в этом я вижу задачу.
С. Бунтман
―
Я не понимаю, когда Буковский из тюрьмы писал миллионы жалоб, он обелял тюремную систему что ли.
А. Венедиктов
―
Конечно. Он признавал ее легитимность, видимо.
С. Бунтман
―
И который заткнул все жалобопроводы этим жалобами.
А. Венедиктов
―
Слушайте, это же та же история, как с Голуновым. Были митинги, которые, безусловно, повлияли на решение. Но были люди, которые ходили и говорили: а сбыт-то где. Сбыт-то где. И таким образом тоже влияли. И никто не скажет, что было решающим в этом. Это ваши фантазии уже или мои фантазии. И то, и другое вместе произвело результат. Иногда производит, иногда не производит. А история с этой женщиной, которую арестовали за то, что она получила лекарство для своего сына. Это тоже был общественный шум, но был и звонок Нюты Федермессер в правительство. И вот, совмещая эту историю, удалось этот вопрос, единичный, да. Но ребенка-то спасли конкретного. Вообще. Если бы Нюта не позвонила, одним общественным шумом, может, и нельзя было решить. Задача была спасти ребенка, а не шум поднять. Разница-то в этом была. Спасли. И нужен был этот шум и нужен был звонок Нюты. И так далее.
С. Бунтман
―
А вот у Дмитрия Кузьмина…
А. Венедиктов
―
Он не Дмитрий, он Ярослав.
С. Бунтман
―
Нет, Дмитрий Кузьмин в чате написал абсолютно правильную вещь, под которой я тоже могу подписаться. Причем не с вопросительным знаком, а с восклицательным. Россия будет свободной! Я уверен.
А. Венедиктов
―
Конечно. Еще при нашей жизни.
С. Бунтман
―
Я тоже на это надеюсь.
А. Венедиктов
―
Для этого нужно, как вам сказать, и работать тоже. Над этим.
С. Бунтман
―
И нужен нулевой цикл закладывать очень большого здания, которое будет. Потому что хватит начинать с руин. Мы хотели про Украину.
А. Венедиктов
―
Про Украину. Сейчас президент Зеленский один. Потому что Рада ему враждебна. Там большинство у Петра Порошенко, у проигравшего кандидата. Правительство ему тоже враждебно. Оно назначено коалицией, в которой он не принимал участие. Суды, прокуратура ему враждебна. Мы это видим по делу Вышинского. Спецслужбы тоже – потому что руководители спецслужб назначаются Радой. По представлению президента, но Радой. Поэтому то, что случится завтра – будет очень важным для определения курса Украины. По моим прогнозам украинские граждане, наши друзья, приглушите свои приемники. Зеленский получит не меньше, там Рада состоит из двух частей. 225 по списку и 199 округов. Мажоритарных. Сначала по списку. Он получит больше 40% голосов и это значит, что он получит больше половины мест от 225. То есть считайте, что он получит по списку не менее 115 мест. И по мажоритарным округам он получит мест 80. То есть, грубо говоря, у него, ему будет не хватать, скорее всего, это самый плохой результат для него – кресел 20-25 до большинства. Это первый сценарий. И тогда нужна будет коалиция. Из тех, кто проходит, это партия Порошенко, сначала партия Бойко, Медведчука, он не пойдет с ними в коалицию. Они называют ее пророссийской партией. Партией капитулянтов. У которых 12-15% соответственно. На третьем месте, возможно, будет партия Порошенко с 8%, которые тоже партия для них войны, они на это не пойдут. Есть партия капитулянтов, партия войны. Они говорят о том, что они партия мира. Я имею в виду Зеленский. И, наконец, на сегодняшний день проходят еще две партии, может быть три. Но две проходят. Скорее всего, точно. Это партия Вакарчука «Голос» и партия Тимошенко «Батькивщина». Которые втроем могут создать коалицию большинства и, следовательно, могут создать правительство, Тимошенко хочет быть премьером. Тем не менее, будет правительство, где большинство министров будет у Зеленского. В этой Раде, Рада произведет назначение на ключевые министерские посты с подачи Зеленского. Эта ситуация даст Зеленскому в руки инструмент управления страной. Это результат минимальный. А результат максимальный. Зеленский выигрывает большинство мест, соответственно у него 115 так и 100 по мажоритарке. Это как Макрон в свое время. Он один имеет большинство в Раде и один может сформировать правительство. Может. Но для того чтобы посмотреть на изменения каких-то конституционных законов, скажем, закон о языке. Ему нужно конституционное большинство. И тогда ему все равно надо апеллировать к Вакарчуку и Тимошенко. Вот, собственно говоря, такой приблизительно расклад. Который я сейчас вижу на завтрашних выборах. Поэтому это важно, поэтому это вопрос, может ли команда президента Зеленского определять внутри и внешнеполитический курс Украины со стабильным большинством.
С. Бунтман
―
Несколько вопросов. Саакашвили снял свою партию.
А. Венедиктов
―
Да, Михаил Саакашвили, что свидетельствует о его большом политическом понимании. Рейтинги показывают, что партия только-то зарегистрирована Саакашвили, не набирает проходного 5%. Она на 3%. И Саакашвили правильно рассчитал, что он ничего не получает, ни мандатов. Ничего. И он просит своих сторонников голосовать за Зеленского. Возвращая ему 2-3%. Таким образом, надеясь на то, что ему удастся влиять не через парламент, но из-за того, что он как бы союзником становится. Реформ президента Зеленского. Это, конечно, снятие этого списка – 2,5-3%, по-разному. С ошибкой в один. То есть может быть это и полтора процента. Но может быть именно эти полтора процента решат судьбу большинства Рады. Которые переходят к Зеленскому. Может быть, эти полтора процента доберутся…
С. Бунтман
―
А там под козырек возьмут.
А. Венедиктов
―
Не козырек. Просто он призывает своих сторонников, ну под козырек никто ничего не делает. На Украине тем более. То есть это, конечно, плюс Зеленскому.
А.Венедиктов: Может ли команда Зеленского определять внутри и внешнеполитический курс со стабильным большинством
С. Бунтман
―
Еще одна партия Шария – это что такое?
А. Венедиктов
―
Это партия Шария. Журналист Шарий сам он, по-моему, не зарегистрирован, партию он зарегистрировал. Но она по рейтингам пока вокруг 2. Она отнимает у Порошенко, в общем.
С. Бунтман
―
Мы продолжим через несколько минут программу.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем.
А. Венедиктов
―
Сереж, вот сейчас пока мы сидим, идет в штабе голосование за запрос Горбунову по поводу типографской истории. У меня сейчас счет 6:1 в пользу такого запроса. Надо понимать, что у нас есть чат штабной и чтобы не откладывать, это же все срочно. Мы договорились таким образом это делать. Шесть коллег выступает за то, чтобы такую позицию, даже не запрос, такую рекомендацию направить Горбунову, и естественно, Памфиловой, которой я передам во вторник. Я буду у нее. Один человек против. Ну поскольку у меня нет еще кворума, мне нужно еще 3 человека на кворум, подождем еще. Буквально полчаса тому назад началось. Мы связались.
С. Бунтман
―
Понятно.
А. Венедиктов
―
То есть такая история, в штабе разные точки зрения, разных участников на разные проблемы и нарушения. Ну, вот мы решаем это голосованием.
С. Бунтман
―
Конкретно и каждый раз.
А. Венедиктов
―
Если конкретно здесь проблема. Мы решаем проблему.
С. Бунтман
―
Конкретную проблему…
А. Венедиктов
―
Не конкретного кандидата, а конкретную проблему.
С. Бунтман
―
А не проблему, все хорошо, а у вас все плохо.
А. Венедиктов
―
Это нам некогда. Потому что люди работают.
С. Бунтман
―
Здесь говорят, что маму ребенка отпустили. А вот лекарств ребенок так и не получил.
А. Венедиктов
―
Вот понимаете, вы сначала вытаскиваете человека из воды, который упал, а потом требуете поставить ограждение. Если вы сначала требуете поставить ограждение – человек утонул. Нам нужно вытащить ребенка из воды, в том числе человека из воды. Надо конкретного этого ребенка было спасти. А теперь я знаю, что Нюта Федермессер, которая профессионально понимает, она с помощью, в том числе и общественного давления и публичности начинает давить на Министерство здравоохранения и соответствующий департамент в администрации президента для изменения законодательно этой истории. Понимаете, это же нужно для всех ребенков-то. Можно по одному вытаскивать, а сколько мы не видим, не знаем. Сколько не дозвонились. Мы начали это развивать, когда кто-то из наших сотрудников, даже не помню, кто, написал, что обратите внимание, потому что поток информации, не видишь. Обратили, выстрелили и в эфире, и на чате. В чате в Telegram-каналах. И «Эхо» так включилось. Собственно говоря, мы это делаем. Но еще раз: сначала вытащили, потом ставим ограждение.
С. Бунтман
―
Да. Но с законами…
А. Венедиктов
―
Я про это и говорю.
С. Бунтман
―
…плохо очень.
А. Венедиктов
―
Да. Ну вот можно, Сережа. Плохо. Да. Давайте в конкретных вопиющих случаях пытаться это скорректировать.
С. Бунтман
―
Совершенно верно.
А. Венедиктов
―
Не удалось 228-ю отменить, на вопиющем случае-то.
С. Бунтман
―
Не удалось.
А. Венедиктов
―
И что, не надо было пробовать.
С. Бунтман
―
Надо.
А. Венедиктов
―
Ну вот и всё. Вся история.
С. Бунтман
―
И то, что касается лекарств для детей с этими дикими вообще вещами.
А. Венедиктов
―
Людей, даже не детей. Людей. Иногда люди слабые, слабее детей.
С. Бунтман
―
Я как раз и хотел сказать, а сколько с паллиативной медициной. Сколько для безнадежных происходит. Через что все проходили. Друзья мои, мы обещание выполним. У нас много всяких обещаний есть. Мы про хорду собирались поговорить.
А. Венедиктов
―
Я напомню, что к нам поступал запрос от вас, а я ваш запрос трансформировал в бумагу. Нам поступил запрос о том, что строительство юго-восточной хорды затрагивает ядерный могильник. Это может привести к катастрофе. Давайте назовем так. Во-первых, я формализовал это, написав запрос в московскую мэрию. И в строительный департамент Марату Хуснуллину копия пошла. Во-вторых, насколько я знаю, в пятницу вчера должна была туда выехать совместная группа для дополнительного исследования этого вопроса, состоящая из представителей московской мэрии и Росатома. В-третьих, зашел на контакт в Росатоме с изложениями беспокойства. Теперь мы будем ждать ответов. Но поскольку я это подкрепляю, как вы видите, своим личным обаянием, а я очень обаятельный. Бегемот он всегда обаятельный. То я думаю, что довольно быстро мы получим какие-то ответы. После того как мы получим ответы, мы будем подвергать их сомнению. Я бы сказал так. Но хотелось бы ответа сначала. Стартовые. Вот как вы сказали, я сделал. Во вторник направил запрос.
А.Венедиктов: Мы все время ставим вопрос: есть ли ответственность Украины в этом. Есть. Но кто нажал на спуск-то
С. Бунтман
―
Мне нравится, как мыслит Найт Файтер. Ночной боец у нас. Он говорит: «Так СМИ на то и нужны, чтобы замечать и выправлять кривые законы».
А. Венедиктов
―
Да, согласились.
С. Бунтман
―
Которых напринимали. Согласились, тем и занимаемся. МН-17 - 5 лет.
А. Венедиктов
―
В марте 20-го года 9-го, по-моему, начнется суд в Нидерландах. Никто еще не видел окончательного обвинительного заключения. Но вот очень интересно, что у нас Лавров подтвердил, что идут закрытые, то, что я вам рассказывал, а вы меня опровергали. Не только вы, но и МИД. Помните. Идут неформальные переговоры между Россией и Нидерландами, между Россией, Нидерландами и Австралией. Это уже не я, это уже министр. И премьер-министр Голландии, Нидерландов это подтвердил. После встречи с Владимиром Путиным в Осаке. На ногах, как называется. Этот вопрос не остается. И там вопрос о том, собственно, еще раз повторю, как я и говорил, что там два вопроса. Есть вопрос о компенсации семьям погибших и есть вопрос о государственной ответственности, есть вопросы уголовные о конкретной ответственности. Вопрос о государственной ответственности РФ в этой истории. Еще раз напомню, что РФ самолет не принадлежал, ни одного пассажира российского гражданина там не было, и был сбит он над украинской территорией. Мы все время ставим вопрос: есть ли ответственность Украины в этом. Конечно, есть. Но кто нажал на спуск-то. История же в этом. Есть много ответственности. Есть ответственность малайзийской компании, которая продолжала летать над районом, когда другие компании частные, несмотря на то, что небо не было закрыто на высоте до 10 тысяч метров, они облетали этот район. Это было принято решение. А малайзийская компания, желая сэкономить бензин, керосин, она летела прямо. И имела на это право. Есть ответственность? – с моей точки зрения да. Но кто нажимал на спуск-то. И вот в этом история. А не в истории разложения ответственности. В этой связи я, Серега, хотел прыгнуть на тему пограничную. Вчера Верховный суд Нидерландов, той же самой Голландии что называется, признал ответственность голландского миротворческого батальона в том, что он не укрыл в Сребренице беженцев. На военной базе. Причем во время резни в Сребренице установлено уже судом в Гааге, что погибло вокруг 8 тысяч человек и 350 бежали в направлении базы, где стоял миротворческий контингент ООН. Миротворческий контингент ООН, голландский батальон. И командование этого батальона, а это же 1994 год, ребята, прошло 25 лет. Не пустило этих беженцев, боснийских мусульман на территорию базы. Мотивируя тем, что у сербов, которые их преследовали, тяжелое вооружение. А у голландцев было легкое вооружение и вообще в их мандат миротворческих сил ООН неважно, голландские или нигерийские, не входила защита одних от других. Разделение. И правительство Нидерландов снимало с себя ответственность, говоря о том, что вообще этот батальон подчинялся верховному командованию миротворческих сил ООН. Совсем неважно, чьи граждане они были. Это была позиция голландцев. Голландского правительства. И вот 25 лет все это продолжалось, и вчера Верховный суд Голландии принял решение, причем принял решение очень интересно о том, что Голландия, Нидерланды как страна, государственная ответственность. Несет ответственность за то, что ее военнослужащие, будучи в составе миротворческих сил ООН не смогли, не захотели. Я не видел еще текста на английском и голландском, я жду перевода. Защитить вот этих беженцев. Которые погибли в результате. 350 из 8 тысяч на этом счету. И поэтому было определено, что это 10% ответственность. Услышь. 10% ответственность. Что это значит? – это значит, что установленная компенсация семьям за гибель этих людей, а она установлена – 10% берет на себя бюджет Нидерландов. Ответственность в этом – в компенсации. Не в том, чтобы посадить командира этого батальона или сержанта, который неправильно доложил, если он неправильно доложил. А речь идет о такой ответственности, компенсация семьям. В первую очередь, людям, родственникам, которые потеряли кормильцев, детей, жен. Там же гражданские лица были. История, обращаю внимание, что тот же самый Верховный суд Голландии, который в конечном итоге процесс по МН-17. Просто обращаю на это внимание. На разделение ответственности, принятой Верховным судом Нидерландов.
С. Бунтман
―
Разделение ответственности. Но ответственность и вина это разные вещи.
А. Венедиктов
―
Вот я хотел про это сказать. Что очень много говорят, кто на спуск-то нажал, кто убивал-то этих беженцев на самом деле.
С. Бунтман
―
Не голландский батальон. Ответственность непринятия адекватных мер. Адекватных ситуации. Несмотря на мандат. Вот что разбирал в принципе суд. Мандат ООН, конкретная ситуация. Действия голландского батальона. Ответственность за неадекватность лежит на ООН, на Нидерландах. На командире батальона. Вина лежит на тех сволочах, которые в Сребренице устроили геноцид.
А.Венедиктов: Это вопрос компенсации. Ответственность – это вопрос компенсации. Наказание – это вопрос вины
А. Венедиктов
―
Да. Собственно, эта история, кто нажимал.
С. Бунтман
―
Кто отдавал приказ сбить.
А. Венедиктов
―
Да, да. Ровно об этом я и хочу сказать еще раз.
С. Бунтман
―
Кто трепался, что это АН-24 и так далее.
А. Венедиктов
―
Еще раз повторю, что вопрос ответственности это не вопрос вины, что сказал Сергей. И дальше о чем я не устаю твердить. Людей этих не вернешь. Но это вопрос компенсации. Ответственность – это вопрос компенсации. Наказание – это вопрос вины. Я бы вот так сформулировал просто. Поэтому когда вы говорите про ответственность Украины, если вот это разбирать таким образом, конечно, есть. Про ответственность малайзийской компании, если это разбирать таким же образом – конечно, есть. Но этот вопрос и ответственность вины – он разный. И давайте это поймем. Я просто хотел это сказать, Сереж.
С. Бунтман
―
Кто убил пассажиров МН-17? Его убил тот, кто нажал кнопку, кто-то отдал приказ, получил кнопку. Буком его и убил.
А. Венедиктов
―
Еще возвращаясь к истории со сбитым иранским гражданским самолетом командованием авианосца. Это приказ командира был авианосца. Который принял этот самолет, не отвечавший на сигналы и направлявшийся в ту сторону, за военный самолет. Это его вина. Вину американское правительство не признало. А ответственность признало. То есть иными словами платило компенсацию. И я думаю, возвращаясь к твоему вопросу, что эти секретные переговоры, о которых так скудно сквозь зубы говорит и Лавров и Рютте, австралийский министр иностранных дел. Это как раз разговор об ответственности. Не об уголовном процессе, а об ответственности. Государства. России.
С. Бунтман
―
Да. Друзья мои, очень смешно говорить, когда, вы знаете, мне 5 лет понятно, кто сбил. Мне понятно.
А. Венедиктов
―
Кто сбил, кто нажал?
С. Бунтман
―
Кто сбил, кто нажал. Мне понятно абсолютно все. И сразу я вот, например, сказал вам сразу, что мне было понятно.
А. Венедиктов
―
18 июля на следующий день сказали мы.
С. Бунтман
―
Да, 17-го сказал в эфире киевского радио.
А. Венедиктов - Я 18
―
го здесь. На «Эхо Москвы». Ничего не изменилось. Российский Бук, российский экипаж.
С. Бунтман
―
Но вы абсолютно правы, все абсолютно правы, когда вы говорили: а где доказательства. Вот поэтому они и собирались эти доказательства. Не только те, которые были 17-го числа.
А. Венедиктов
―
Ребята, 25 лет собирались доказательства по голландскому батальону. Я также напомню вам, а где доказательства, что случилось с ТУ-154, на котором летел ансамбль Александрова в частности. Где, чего, кто. Ответственность. Кто и как. Я вот разговаривал недавно на этой неделе с человеком, который, это не входит в зону его ответственности, но он точно получает все результаты расследования. Он мне говорит: «Леш, вот я разговариваю с пилотами. Я захожу и задаю им вопрос. Как это могло быть. И мне разводят руками». Человек, который абсолютно имеет доступ ко всем секретам следствия. Он сам в этом не участвует, но он получает по должности папки. Он говорит: «Мне пилоты опытные говорят, что мы не понимаем». Поэтому долго копаются. Видимо. То же Суперджет.
С. Бунтман
―
Я очень надеюсь, что долго копаются с ТУ-154…
А. Венедиктов
―
Пусть копаются. Потому что нужно не назначить виновных, а установить.
С. Бунтман
―
…нам дают периодически сигналы, которые очень многие из нас считают недостаточными. Потому что надо все сразу…
А. Венедиктов
―
Все будет в суде и очень скоро, видимо, сейчас собрали достаточно. До марта осталось не так много. Пять лет ждали, еще 10 месяцев подождете.
С. Бунтман
―
Скажите, пожалуйста, что это было…
А. Венедиктов
―
Это ты сейчас к кому?
С. Бунтман
―
Путин и Стоун. Скажите мне, пожалуйста, Алексей Алексеевич.
А. Венедиктов
―
Ну как. Путин и Стоун…
С. Бунтман
―
Это же пресс-секретарь Путина. Стоун вообще получается.
А. Венедиктов
―
Почему. Тут все понятно. Оливер Стоун он такой, как он правильно сказал про себя. Он такой бунтарь против своего государства. Вернее против той машины, как он считает милитаристской империалистической. Он такой левый бунтарь. Всегда был. Начиная со своих замечательных фильмов с Фиделем и о Фиделе. Собственно говоря, никакого нового Стоуна мы не увидели.
С. Бунтман
―
А Путин у него что, Фидель что ли новый?
А. Венедиктов
―
Да. Да. К тем, кто противостоит его государству, которое является милитаристским в его понимании. Он гражданин, про свое государство это говорит и это очень здорово. Что гражданин в первую очередь это говорит про свое государство, а не про чужое.
С. Бунтман
―
Это чудесно, конечно.
А. Венедиктов
―
Он как человек левых взглядов, левых-левых борется со своим государством, поднимая и высвечивая основных противников своего государства. Беря у них интервью, делая талантливые, иногда более, иногда менее – фильмы. Вот это было вот это. И в этом смысле мне Стоун совсем не интересен. Поскольку он понятен. Там скорее интересен Путин. И спасибо Стоуну, что он Владимира Путина, который понимает, что перед ним звезда мировой величины, он расслабляется и иногда говорит вещи, которые он внутри не говорит. Или вернее, которые наши коллеги, которые берут у него интервью, ему не задают.
С. Бунтман
―
Ну, например.
А. Венедиктов
―
Ну, например. А вот, говорит Стоун, Владимир Владимирович. Кстати, полное интервью на нашем сайте. Зайдите на echo.msk.ru, прочитайте. А вот он говорит, вы говорите, что Россия Скрипалей не травила. Но есть же очень много мнений, что это британцы отравили Скрипалей. Чтобы Скрипаль не вернулся в Россию, он приводит какие-то там вещи, что Скрипаль собирался везти в Россию. Но есть такая версия, и рассказать чего-то ужасное про разведку Британии. На что Путин отвечает: «Ну чего он там мог знать Скрипаль про разведку Британии. Я не верю, что британцы его отравили». Так – пок - и все наши пропагандисты – ап. Раз - а он расслабился. Потому что он говорит абсолютно верно. Ничего Скрипаль про разведку Британии и НАТО знать не мог. Просто система защиты там другая. И поэтому они не травили. Ну может быть они хотели… но это уже дальше такие пошли. Но нет, не они отравили. Но он же живой. А этот спрашивает Стоун Путина: «А где он?» Он говорит: «Я не знаю, он же бывший шпион. Он хорошо прячется». Говорит Путин. Понимаешь. Вот если мы внимательно наблюдаем за такими интервью с людьми, не которые являются подставками для микрофона. И какой вы, Владимир Владимирович. Ну что вы, что вы. Владимир Владимирович, ну ладно, хорошо. А люди, которые исходя из своей идеологемы как Стоун, перед ним Путин – противник Америки. Свой человек. И они расслабились оба. И - опа – помимо того, что, конечно, Путин дает знаки эти. Он же понимает. И про Украину там много чего сказано. Правда, это месячной давности интервью.
С. Бунтман
―
Профессионализм не пропьешь.
А. Венедиктов
―
Не профессионализм. Талант. Профессионализм это все-таки некоторое наработанное. А это внутреннее.
А.Венедиктов: Там же сбит очередной АН-24. То есть сепаратисты считали, что сбивают этот самолет. У меня версия такая
С. Бунтман
―
Профессиональное - когда человек на том свете кричит: стекла вставляем. Профессиональное – то, что умирает последним.
А. Венедиктов
―
Вопрос о терминах. Поэтому прочитайте на нашем сайте, есть такая вот история.
С. Бунтман
―
Мы вам будем, конечно, сообщать все, что происходит на митинге. Если будет происходить что-то исключительное, то мы…
А. Венедиктов
―
Поменяем программу.
С. Бунтман
―
Поменяем программу. Рано или поздно, да Позитрон нам пишет, сбитый корейский Боинг признали и это придется признать. Рано или поздно.
А. Венедиктов
―
Вы знаете, дьявол в мелочах. Смотрите, для того чтобы Бук переместился из РФ на территорию Украины или мятежных провинций, это неважно. Помимо того, что мы знаем, что запрос был, и мы знаем это из прослушек. Это же высокоучетная история. Кто-то должен был принять политическое решение на каком-то уровне и отдать приказ командиру батальона или полка. Должны быть выданные пайки и это тоже найдены… То есть, есть конкретные люди. Есть версия, что это было задумано изначально сбить гражданский самолет, чтобы возложить ответственность на Украину. Есть такая версия. Я по-прежнему считаю, а на сегодняшний день этому ничего не противоречит, что они ждали АН с десантниками, подобный АН был сбит накануне. С вылетом из Харькова. Ну и умение, навыки были таковы, что, скорее всего они решили, что это… И, кстати, в этих написаниях Гиркина о том, что сбит самолет. Там же сбит очередной АН-24. Он писал. То есть сепаратисты считали, мятежники считали, что они сбивают этот самолет. У меня сегодня версия такая. Дальше поняли, что и быстро Бук вернули назад. Все равно ответственность существует и вина существует. И даже если это было сделано по ошибке, сбит гражданский самолет. По ошибке. Контура, военной ошибки. Дружеский огонь. Дружественный. Это надо признавать, и вы абсолютно правы, Позитрон, о том, что это станет когда-нибудь известно и скорее скоро, чем не скоро. При нашей жизни. Я думаю, что очень много интересного в процессе в Нидерландах будет. Потому что американцы в закрытом режиме передали им спутниковые фотографии. С условием, что это будет рассматриваться только в суде, а не публично на следствии. Потому что спутник, знаешь, эти шпионские штучки все. Они же летели над Украиной и Россией.
С. Бунтман
―
В общем, там достаточно все ясно. И господин Македонский, вы…
А. Венедиктов
―
Северно-Македонский, не надо…
С. Бунтман
―
Да, теперь он северо-Македонский. Кому выгодно, всем, кроме России. Россия считала, что ей выгодно набирать подонков всевозможных себе авантюристов и бездарных искателей приключений. И нарвалась Россия. Тут же причем. В то же лето. Вот так вот. Да, цитата из «Орфея», но я же его и переводил, дорогие друзья.
А. Венедиктов
―
Я тоже узнал.
С. Бунтман
―
Ну, естественно. Ну хорошо, будем надеяться, что все будет нормально на митинге. И что все нормально проходит. Если что, мы сразу меняем передачи. Я с вами в живом эфире встречусь в 15 часов. Будем разбирать новый номер «Дилетанта». Но там как дело пойдет.