Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2019-02-16
16.02.2019
С. Бунтман
―
Добрый день. Мы в прямом эфире. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман, Мария Бурсина наш звукорежиссер. Работают все наши средства, Ютуб показывает и чат работает.
А. Венедиктов
―
И лайки видны.
С. Бунтман
―
Да. Лайки видны, так что, дорогие друзья, мы с вами начинаем. И лайки, и белки, и стрелки. И sms +7-985-970-45-45.
А. Венедиктов
―
Я буду очень замедленно сегодня, я вот только утром прилетел из Сочи. Самолет в пять утра был, и прилетел я в восемь.
С. Бунтман
―
Давай, чтобы ты взбодрился, мы начнем не с Сочей и сочинских встреч, а с Москвы. Извините. Мы империалисты и так далее. И первое. Что нового в проблеме молока, молочного производства, дизентерии.
А. Венедиктов
―
Как раз все равно Сочи. Потому что мне удалось повстречаться с разными людьми, не с Пригожиным. Не встретил. Ся. Не встретился. Которые в том числе имеют отношение и к кормлению, и к производству, и ко всему. И я понял, что есть три проблемы. Разные. Три. Одна проблема – конкретный кейс, вот эта дизентерия, которая случилась в декабре, где более сотни детей, а может быть и больше, 127 зафиксированных случаев получили из-за некачественной пищи. И этот конкретный кейс нуждается в подробном освещении, подробной разборке, что уже сделано, я, например, вот узнал о том, что завод, с которого пошел творожок в округ, Москва разорвала с ним все отношения. Вообще в Москву с этого завода «Чаплыгин молоко» больше не идет ничего. Как мне сказали. Конечно, надо проверять. Мало чего мне сказали. Но вот это факт. То есть реакция вот такая была. И так далее. Вот конкретный кейс. Кейс… И вторая история, она, конечно, связана с тем, что эти дети отравленные, они должны быть подвергнуты дополнительному наблюдению, извините за канцеляризм, слава богу, это не так, как у суворовцев. Кошмар, который ожидает этих молодых ребят. Но, конечно, нужно было бы, (это уже к мэрии) принимать решения о дополнительном контроле за этими случаями. Я имею в виду сейчас с детьми в конкретном кейсе. Это раз. Вторая тема заключается, Сереж, в следующем. Знаешь, сколько у нас порций ежедневно поставляется. Миллион 400. Миллион 400 детей и ясельные, и школьные. Потому что в первом классе больше 100 тысяч сейчас первоклассников в Москве. Вот миллион 400 порций. И каким образом минимизировать возможные истории, потому что они были в прошлом году. Это следует из расследования, в начале прошлого года, которое Дарья Бурлакова, редактор тогда агентства ТАСС вела, то есть это случай воспроизводится. Надо понять это воспроизводство, с чем связано и насколько оно на миллион 400 ежедневно, насколько это можно избежать или нельзя. Например. Мне один товарищ из бывшей союзной республики сказал: «А ты знаешь, что почти во всей Европе в школы (как они там называются, детсады, скажем по-нашенски), не поставляется молочная пища, поскольку она высокоопасная. Вообще. Изъято. А ваши мамы будут согласны, если из детсадов и школ вообще молочное не будет поставляться? Потому что оно высокорискованное. Извини, я перевожу с обратного. Что называется. Проблема…
А.Венедиктов: Скорее всего, коммунисты - это будет основная оппозиционная сила
С. Бунтман
―
Ольга пишет, что надо исключить молочные…
А. Венедиктов
―
Проблема понимаешь, и конечно, абсолютно это вторая история, третья – то, что сказал Пархоменко. Друзья мои, конечно, это плюс еще родительский или общественные родительские комитеты. Наблюдение за качеством. Ну, простите, это ваши дети. Простите, если нет такого права, нужно попытаться сформулировать требования к детским учреждениям о праве. Там же нужно, чтобы родители соответствующие, на кухне, ну понятно, некая квалификация. То есть проблема очень серьезная. Молодцы те, кто ее поднял. Только решение этой проблемы лежит как решение отдельного кейса, так и решение этих историй с едой, и с контролем и со стороны родителей.
С. Бунтман
―
Здесь пишут, что молочные продукты, вот творог, например, только термически обработанный.
А. Венедиктов
―
Он и был термически обработанный. Если я правильно понимаю, я еще не копался, но буду копаться в этом, он был недообработанный. То есть количество, видимо, историй… Ну опять, это только Северо-Восточный округ по-моему. Почему? Я не понимаю. Они же идут на централизованные склады, я стал специалистом на самом деле в этом. Когда с разных предприятий, их сотни. Ребята, полтора почти миллиона порций в день. Они идут на склады. И я в этом буду копаться и мы с Константином Ремчуковым, который председатель Общественной палаты Москвы, решили этим заняться достаточно жестко. Я думаю, на следующей неделе будут новости. Но в любом случае здесь есть, в первую очередь, должен быть интерес детей. Не интересы мэрии, не интересы, извините, родителей, не интересы поставщиков и не интересы политиков. Которые конечно должны поднимать эти вопросы. Еще раз хочу сказать, что это правильный вопрос, просто он гораздо больше и шире, чем один случай. Как минимизировать, а они будут эти случаи, если у вас миллион 400, но как их минимизировать – это же дети.
С. Бунтман
―
Ну да. И здесь, конечно, должна быть проработка рациона и расчет. То есть все должны сесть и заняться.
А. Венедиктов
―
И вопрос, а что было до того. Можно мне статистику за последнее, я собираюсь в мэрии затребовать статистику в департаменте здравоохранения, скажем, за 10 лет. То есть еще до того как пришло это более бортовое питание так называемое концентрированное Пригожина, а там какие были у нас проблемы, были или не были. Решили что-то, не решили. Вообще бортовое питание это правильно, неправильно. Вообще отказаться от молочной, правильно, неправильно. Давайте все вместе навалимся и попробуем решить эту проблему. Но при этом повторю, конкретный кейс требует дополнительных конкретных усилий со стороны мэрии. Я в этом абсолютно уверен.
С. Бунтман
―
Конечно, я понимаю, что, Елена, что запеканка готовится при 120 градусах. А вот эта самая шигелла погибает при 60.
А. Венедиктов
―
Да мы это читали в Википедии.
С. Бунтман
―
Так все можно…
А. Венедиктов
―
Надо понять, что с ней случилось. Как она могла запечься при 60 запеканка.
С. Бунтман
―
Во-первых, надо очень точно поставить, что от чего абсолютно точно…
А. Венедиктов
―
Этот кейс до конца не выяснен. Кстати, еще одна история, например, выяснилось, что Роспотребнадзор московский, он не московский.
С. Бунтман
―
Он федеральный.
А. Венедиктов
―
Там вертикаль. Они докладывают не в мэрию, а на федералов. И для того чтобы выцапать бумагу, мне пришлось идти через правительство. А не через мэрию. Как оказалось. И это очень хорошо, что он, во всяком случае, бюрократически независим. Кадрово независим.
С. Бунтман
―
Здесь все говорят: даешь белорусское молоко. Белорусское все хорошо. И так далее.
А. Венедиктов
―
Ну вот еще раз…
С. Бунтман
―
Это все лозунги, ребята.
А. Венедиктов
―
Давайте, это вопрос о детях, а не о вас. Вот эта история такая, то есть она должна быть продолжена на этой неделе, я надеюсь, что Константин Вадимович и я, примкнувший, сможем добиться что-то в какую-то сторону.
С. Бунтман
―
Останемся на московской. Потому что это, конечно, не только московская проблема. Это вообще гораздо более общая. Выборы в Мосгордуму.
А. Венедиктов
―
Все развивается. Мы видим, как уже начинают выдвигаться кандидатуры, создаваться коалиции. Я наблюдаю за этим с интересом, потому что обычно выборы в Мосгордуму были довольно, честно говоря, такими скучноватыми и явка была 21-25%. Хотя выборы мэра – 32. Тоже не особо, если честно. Ну вот, я думаю, что мы видели, что не зарегистрированная партия Дмитрия Гудкова, Ксении Собчак собирается выдвинуть по договоренности с «Яблоком» в восьми округах своих кандидатов. Мы видим о том, что… Мы видим то, что (простите, «о том, что» - неграмотно) скорее всего, коммунисты это будет основная оппозиционная сила. Вообще левые очень сильно поднимаются. Левые настроения очень сильно поднимаются. Это вторая история. Это по Москве. Но одновременно, конечно, мы смотрим за Питером, потому что там выборы губернатора и муниципальные выборы. Интересно. И за другими регионами тоже. Вот история с электронным голосованием, я бы к ней вернулся. Потому что я сейчас получаю со всех сторон и в том числе в Сочи от разных федеральных людей плюхи. Потому что чего ты предлагаешь, зачем это надо, да все хорошо. Я говорю, по Приморью я вижу, как у вас все хорошо. В чем моя идея и в чем я являюсь лоббистом этой идеи. И нахожусь в разговорах с федеральными институтами в лице ЦИК. И с мэрией Москвы и собираюсь в конце месяца и с политическими партиями и ассоциациями, скажем, муниципальных депутатов говорить. Мое предложение очень простое: давайте мы попробуем на одном из 45 округов, еще раз – на одном из 45 округов провести, проверить возможности электронного голосования. В чем суть. При сохранении бумажного голосования в этом же округе любой человек, который живет, прописан, приписан в этом округе, может подать заявление о том, что он хочет проголосовать электронно. При этом сознавая все риски и угрозы. А они есть. И есть вопрос технический. Потому что главный вопрос – тайна голосования. Если я через портал госуслуг, я еще не до конца договорился с технарями, если через портал московских госуслуг я голосую…
А.Венедиктов: Левые настроения очень сильно поднимаются
С. Бунтман
―
Московских.
А. Венедиктов
―
Это же в Москве. Мы немножко впереди, чем государственные вообще-то. У нас лучше госуслуги, никто не спорит.
С. Бунтман
―
Сайт лучше общий.
А. Венедиктов
―
Я говорю, система построена.
С. Бунтман
―
Система - да.
А. Венедиктов
―
Это вообще мелочевка. Да хоть через государственный. Но у нас же в чем люди боятся. Вот я голосую, я получаю пароль на свой, чтобы проголосовать… И люди будут знать, как я проголосовал. И такая угроза есть. Люди добровольно: да, мне по фигу. Или найти техническое решение и сейчас ищут специалисты, разделяющие, понимаешь, да, два агента. То есть старая история. Еще одна история – голосование воинских частей. Их в Москве немного на выборах в Мосгордуму. Тем не менее, мы себе представляем, как один из командиров скажет: ну-ка мне пароли, все явки. И проголосует за одного кандидата. Не надо никуда ходить же, нет кабинки. 300 человек из казармы просто. Дайте мне. И свободны. И техники предложили остроумную историю, дать возможность с одного айпи, одного поста с тем, чтобы с этого поста можно было проголосовать раз в 45 минут. Понимаешь, да.
С. Бунтман
―
С одного айпи адреса. Все равно…
А. Венедиктов
―
А сейчас не все равно.
С. Бунтман
―
Все равно будет, например, педагогический коллектив школы подает заявление, я уж не говорю о воинских частях и прочем.
А. Венедиктов
―
Конечно, есть такая угроза. И поэтому я хочу ее обсудить, как с техниками, так и с политическими партиями, которые в первую очередь заинтересованы в том или другом. Тем не менее, над этим: а) надо думать, об этом надо разговаривать и надо понимать, что через 10-15 лет оно будет. Оно будет. И есть еще одна угроза. Не побоюсь сказать. Потому что нужно же изменять законы, нужно входить сейчас в ГД, в московскую думу с тем, чтобы дать возможность такому эксперименту. Ну давайте себе представим, что вот сейчас федеральная ГД примет решение о цифровых участках. Как говорят в ЦИК. И вы будете выполнять не то, что в Москве договорились политические игроки, а то, что решили депутаты ГД. А мы просто будем не участвовать, а только есть эти неприятные законы. В этом смысле еще раз повторяю, это эксперимент. Вот мы провели эксперимент с дачными участками. Вроде все ничего. А я считаю, что эффективность их мала. Мы вложили столько сил, я только этим и занимался. Потому что в Москве более-менее все было и то 2-3 участка сейчас еще надо доразбирать. И вот дачные участки, они реально огромные ресурсы, а эффективность в процентах голосов. Но главное было другое. Дать людям, которые имеют право голосования, но которые не могут или не хотят физически прийти на участок, проголосовать. То есть это расширение возможности для тех избирателей, которое при обычном праве либо затруднено, либо не могут. Надо искать выходы, надо говорить про это. И поэтому та дискуссия, которая развернулась в соцсетях, эта дискуссия, которая развернулась у меня с федералами, она болезненна, ну и что. Все критикуют.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Ну и пусть критикуют.
С. Бунтман
―
Знаете: «Если ты работаешь из-под НАТО или прокси, один проголосовал, и остальные 10 тысяч будут ждать следующего часа».А. Венедиктов
―
Ребята, вот если в принципе…
С. Бунтман
―
Это я тебе как пример привел.
А. Венедиктов
―
Да, все правильно. Все угрозы понятны. Если в принципе мы согласимся, основные игроки, то есть это депутаты, которые примут изменения в законодательстве, это мэрия, которая организует, это политические партии и ассоциации муниципальных депутатов, ребята, давайте попробуем. Избиратели - самое главное. Избиратели. Я вообще предлагаю округ по жребию. Знаешь, шар вынуть. Девочка с бантиками там ля-ля-ля. Шар выбирает, округ, номер такой-то. Но я предлагаю, потому что мы сделаем лучше. Потом придут сразу как в Приморье и будет на всех как в Приморье. Вот что думал, что КАИБы, смотрите, в 13-м году сколько было страхов перед КАИБами. Проголосовали, вскрыли, пересчитали. Повторяю, 97 тысяч голосов пересчитали. Не совпало на один бюллетень. Потому что он был смятый, зажеванный. Мы его обнаружили. И больше не было вопросов практически, сейчас снова возникли. Сейчас надо обсуждать вопрос, как сделать так, что если есть требования по какой-то процедуре – пересчитывать вручную. Я за, двумя руками за. Но не бояться этих паровозов и КАИБов. И не кидать в них камнями с криками «Это изобретение дьявола и Венедиктова».
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Или Путина и Памфиловой.
С. Бунтман
―
Владимир нам пишет sms: «Надо тем, кто проголосовал, ставить штамп в паспорт или военный билет. По типу пограничного. Маленький такой. Места в документах много, на все выборы хватит».
А. Венедиктов
―
Можно еще чернила несмываемые. Мы же говорим о другом сейчас, Владимир. Те, кто не могут прийти на участки по каким-то причинам. На давайте почтой. Вы готовы доверить почте.
С. Бунтман
―
Нет. Я – нет.
А.Венедиктов: Просто очень печально, всегда надеешься, даже так романтично на то, что это честная игра
А. Венедиктов
―
А они же тоже не анонимные. А как делать, ну вот как. Люди же имеют право голосовать в этом округе.
С. Бунтман
―
Да…
А. Венедиктов
―
Это не вопрос, это минимальная история, в Москве при этом наблюдении я повторяю, мы 4 участка забодали в прошлый раз, два забодали полностью, две урны. Сейчас еще выявляется один или два участка. Это из 3600. Значит надо дальше бодать и уголовку возбуждать. В Москве это возможно. Вот такая история. Времени мало, поэтому на Гражданском форуме, который будет у нас 2-го мая, 3-4-5-го, не помню точно даты, мы собираемся с технарями круглый стол. Технические вещи, обещаю запись в эфир и конечно, позовем участников выборов. В первую очередь это в интересах избирателя, во вторую – в интересах кандидата. А нам чего – нам считать надо правильно.
С. Бунтман
―
Спрашивают: «Интересно, что вы думаете об истории Друзя и Бера».
А. Венедиктов
―
Знаете, я очень редко так огорчаюсь, я большой поклонник был и «Что? Где? Когда?» и в свое время «Как стать миллионером» и играю в нее, когда в телевизоре они появлялись, я пытался играть, неизбежно проигрывая, естественно, в большем количестве случаев. Просто очень печально, всегда надеешься, даже так романтично на то, что это честная игра. В любом случае, забыв эти фамилии, в любом случае они посеяли во мне недоверие. В любом случае. И думается мне, что теперь, если бы я смотрел эти программы, я всегда бы искал камень под кустом. Тогда какой интерес их смотреть.
С. Бунтман
―
Да, вот так получается. Давайте мы прервемся сейчас и вернемся через несколько минут в программу с Алексеем Венедиктовым.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Ну что же, мы продолжаем. И вот здорово оживились со своими соображениями по поводу внятного голосования.
А. Венедиктов
―
Соображения нужны.
С. Бунтман
―
И как проводятся внятные голосования. Да, кстати говоря, и в электронном, вы правильно напоминаете нам про СНИЛСы и прочие дела. Например, есть система на госуслугах двойной проверки. На Сбербанке есть двойной проверки. Двойного входа.
А. Венедиктов
―
Сережа. Это легко. Послушайте меня, это легко проверка, что человек голосует один раз, имеющий право. Это легко. Это технари мне объясняли. Легко. Трудно другое. Люди будут бояться, что их голос будет вычислен. Раз. А люди будут не доверять, если какие-то предприятия, военные части, то есть злоупотребление начальниками голоса – два. Вот что надо решать. Понимаете. Вот эта история надо решать. Безусловно.
С. Бунтман
―
Ну, и, конечно, Владислав боится вирусных программ и так далее.
А. Венедиктов
―
Да, хакерская история это отдельная тема.
С. Бунтман
―
Накруток.
А. Венедиктов
―
Слушайте, накруток. Еще раз, логика в чем. В этом округе вы пишите заявление, так же как на Мобильный избиратель, и вас вносят в отдельный реестр. Тут написало человек 200 лично заявление бумажных, 200 написало и вот 200 человек только эти могут проголосовать. Это как мобильный избиратель, если только вирусная программа, если наши хакеры не войдут куда-нибудь или их хакеры. Это проблемка, верно. Верно, согласен, все угрозы надо обсуждать. И если мы не найдем решения, которое удовлетворит кандидатов и избирателей, я даже хочу посмотреть, сколько людей подаст заявление.
С. Бунтман
―
Кстати, очень понравилось. Швейцарская проверка, которую устраивают и устанавливают премию за взлом… Это очень…
А. Венедиктов
―
Взлом тоже трудно доказать. Поэтому…
С. Бунтман
―
Нет, если взломают систему…
А. Венедиктов
―
Я знаю. Есть такая система.
С. Бунтман
―
Я знаю, кто победит.
А. Венедиктов
―
Обсуждаемо.
С. Бунтман
―
Ну понятно. Хорошо. Вот теперь Сочи. Твои встречи. Сейчас будут кричать, что в Сочах.
А. Венедиктов
―
На самом деле я полтора дня был там, ровно, потому что нужно было, там все люди министры, губернаторы концентрированно и те вопросы, те мотивации, которые ты собираешь, можно очень быстро собрать. И ты общаешься и с силовиками, и не силовиками. И, скажем, мое внимание обратили на такую деталь, я там говорил с людьми, которые занимаются, не с Мединским, Третьяковкой. Кражей картины Куинджи. Я сегодня об этом написал в своем Telegram-канале. Но решил тем, кто не читает Telegram, донести до сведения. Помните, с чего все началось? Что мы знаем: украли шубу – возник скандал. И пока охрана, ЧОП отвлеклась на этот скандал, человек с картиной вышел туда. Но шубу не украли. Как выяснилось. Шубу подменили.
С. Бунтман
―
Внимание.
А. Венедиктов
―
Шубу подменили на старую именно для того чтобы вызвать скандал, говорят следаки. Потому что если вашу шубу не находят, ее начинают искать. И здесь безопасность ни при чем. Охрана ни при чем. Гардеробщики ищут. Но если вам вместо новой шубы выдают драную норковую шубу, старую, вытянутую норковую шубу, по вашему номерку. Вот тогда начинается крик, тогда сбегается охрана. То есть понимаете, не потеряли, а украли. Сознательно. Этот самый вор, который там, там история еще, например, такая. Некоторые картины крепились к рамам легко. Большинство – сильно. Он выбрал ту картину, которая крепилась легко. Он откуда знал?
С. Бунтман
―
Откуда-то.
А. Венедиктов
―
Он спускался с третьего этажа, мимо большого количества людей, в том числе и служительниц и он же не сворачивал картину. Он нес ее как бы на картоне. Подмышкой. Не завернутую в газету. Было видно, что это картина. Он прошел с третьего этажа на первый и вышел в дверь ровно в тот момент, когда начался скандал. И когда вот люди, которые стояли на этом, в том числе повернулись лицом к гардеробу, спиной к двери. Чтобы посмотреть, что происходит. Люди – я имею в виду охрана. Например. И этот забулдыга, алкаш или как его у нас показывали, рассказывали…
А.Венедиктов: Третьяковка сейчас получит ЦДХ, там начнется грандиозная стройка. И зачем тогда там чужой директор
С. Бунтман
―
Торчок. Как пишут: это банальный торчок.
А. Венедиктов
―
Да, уехал на белом Мерседесе Гелендвагене за рулем. Так на секунду. Ну, в общем, такие детали. Когда ты там общаешься и ходишь, и собираешь по мелочи, по крупицам разные вещи, разные проверяешь и присматриваешься к деталям, у тебя возникает более богатая картина. Вот, например, там же история с песнями Тимаковой, Ткачева, Дворковича и Ентальцевой. Помните, в Интернете они поют Кадышеву в самолете бизнес джета. Все хорошо, да не все хорошо. История номер один. Съемка на телефон Марины Ентальцевой была произведена в апреле 2018 года. Год назад. Это было в телефоне Марины Ентальцевой, которая в то время была шефом протокола Медведева. И остается женой Алексея Борисовича Миллера. На секунду. Кто там в апреле 2018 года с должностями: шеф протокола Медведева, пресс-секретарь Медведева, вице-премьер правительства Медведева и бывший министр сельского хозяйства Ткачев. Когда они перестают все это быть, оно выскакивает. Ну и еще оглоблей по Миллеру. Насколько мне рассказали, конечно же, Марина Ентальцева никуда это не пересылала со своего телефона. Это означает, что телефон был взломан и видео было украдено. И через год размещено. А чего оно свидетельствует? А ничего, просто, вот я вам рассказал, чего оно свидетельствует – сами себе представьте. Вскрыть телефон у жены Миллера и одновременно шефа протокола, председателя правительства, ждать год и разместить. Или сейчас вскрыли. А чего сейчас, они вообще все сейчас частные люди. Они сейчас все не госслужащие. Чего сейчас гражданке Тимаковой, гражданке Ентальцевой, гражданину Ткачеву и гражданину Дворковичу, кто они, они не бюрократы. Ничего. И, конечно, я не буду спорить, кто хорошо поет, кто плохо и какой репертуар, я думаю, что у тех людей, которые взламывали телефон, они тоже иногда дома поют, выпив, товарищи генералы. Тоже можно было бы, может быть кто-нибудь и пишет это все. То есть дальше сами решайте, какие цели. Предположительно, кстати по Третьяковке какие цели были. И в этот момент мы вдруг вспоминаем Третьяковку. Что Третьяковка сейчас получит ЦДХ, там начнется грандиозная стройка. Вам рассказать про бюджет? И зачем тогда там чужой директор. В Третьяковке. Она же ничего не может, у нее картины крадут. Вот мы же показываем.
С. Бунтман – А
―
а-а.
А. Венедиктов
―
А, а вы что думали, кто-то развлекается что ли. Таким демонстративным образом. Именно демонстративным образом. Вы чего, ребята. Ну, мы же все взрослые люди. Уж не знаю, чего они там думают, но вот люди в правоохранительных органах, которые не расследуют это дело, еще раз, они не внутри этого дела. Там нет конфликта интересов. Они говорят: Леш, ты посмотри, первое, очень высокая организация подготовки кражи картины. Второе – абсолютно отсутствие мотивации. Не продать, ну, бывают там сумасшедшие - дома повесить. Но он даже дома не повесил. Нашли в одночасье по биллингу телефона. В одночасье. Надо было показать, это демонстративное преступление, оно преступление высокологистическое с целью дискредитации системы охраны. Они не стали говорить директора, не директора. Этого мы не знаем. Потом ты складываешь два плюс два и у тебя: е-мое, опять четыре. Да что же такое-то. И вот из этих деталей, когда я говорю «будем наблюдать», когда ты задаешь вопрос, а зачем, а почему. А как вы думаете. Может быть там другое. Но вот это самое вероятное. И та же история с вот этим видео. Ну, может быть это забыла Марина телефон где-нибудь, кто-нибудь понятно, жена Миллера… Ну взял себе, скачал, а потом ха-ха-ха. Разместил. Может быть, вероятность нулевая. Вот такая история.
С. Бунтман
―
Близко, а нулевая…
А. Венедиктов
―
Близко к нулю, хорошо. Ну, одним концом по барину, другим по мужику. Одним концом по Медведеву, другим концом по Миллеру. Так, грубо говоря. Кланы воюют, ну вот такая история.
С. Бунтман
―
А вот скажи теперь про страны. У тебя какое ощущение, что это уже сто раз было или как. С Белоруссией.
А. Венедиктов
―
Ну, конечно, ничего не значит. Я внимательно посмотрел, как он это высказывает, рядом стоит Владимир Владимирович и усмехается. Посмотрите кадры, не смотрите на Лукашенко, как он говорит, и смотрите на реакцию президента России. Он цену этим заявлениям знает. Вот знает. И все понятно. Понятно, тяжелый разговор, понятно, что речь идет, никто за язык не тянул про объединение двух народов. Сам сказал. Видимо, высказал то, о чем говорили. Опередил. Лукашенко же очень хитрый. Поэтому все, что мы вам тут говорили полгода назад, оно сейчас приобретает черты.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Отливается в граните.
С. Бунтман
―
Понятно. Скажи, пожалуйста, вот еще о чем. Все-таки я здесь вижу сплошное употребление слов «глубинный народ». Как въелось в массы-то.
А. Венедиктов
―
Ну, послушайте меня. Есть народ и вождь. Это есть такая концепция, она 19-го века на самом деле. Если говорить о современной политологии. Вот есть народ, и есть вождь. Есть стадо, есть пастух. Вот это глубинный народ. Ну, есть паршивые овцы в виде высокообразованного класса, который так вождя за вождя не считает, за природного вождя, скажем. Ну и их надо есть. Этих овец. Резать, есть. Сгонять и так далее. Ничего нового в этом нет, это такое оформление, это такое объяснение Суркова для руководителя государства, почему все правильно. Я бы сказал так. Почему вы интуитивно, Владимир Владимирович, делаете все правильно. И не забудьте, эй, я здесь, ау, я здесь, здесь я. И второе, конечно, то, что, безусловно, система аргументов просто списана и здесь должен был поработать бы не я, а Пархоменко со своим «Диссернетом». Чистый плагиат. Нацистских идеологических построений. Идеологических построений минус национальные. Не модно, в 21 веке говорить про какие-нибудь нации, что они…
А.Венедиктов: Это демонстративное преступление, преступление высокологистическое с целью дискредитации системы охраны
С. Бунтман
―
Национально избранные.
А. Венедиктов
―
Да, не модно. А то, что один фюрер, один народ глубинный, который разделяет чаяния. Кругом враги, и поэтому нужна военно-полицейская машина. Как внутри, так и вне. Ничего нового в этом нет. Собственно. Ничего не удивило. Форма, может быть, удивила. Там была интересная история, мало кто заметил, когда Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты» рассказывал у нас в эфире про то, как была размещена эта статья, он обратил особое внимание, а я это заметил, что Сурков запретил менять запятую. Любую. В этом тексте. Например, в «Независимой газете» есть правило, что когда первый раз упоминается человек, он обязательно упоминается с именем. То есть дальше можно писать Бунтман, Бунтман, но когда первый раз – он Сергей Бунтман. И Константин хотел это поправить у Суркова. Сурков не дал. Казалось бы, а чего так. Что за сакральный текст. Что за священная книга.
С. Бунтман
―
Он же письменник.
А. Венедиктов
―
Или этот текст был согласован до запятой.
С. Бунтман – А
―
а.
А. Венедиктов
―
Например.
С. Бунтман
―
И страшно.
А. Венедиктов
―
Ну конечно. Или так или никак. Но может быть и письменник. Тут я бы ни на чем не остановился. Но показалось странным, правда, почему нельзя написать Отто фон Бисмарк, а надо написать Бисмарк. Как третий, так Иван, а как Бисмарк, так не Отто.
С. Бунтман
―
А ты хотел бы просто Третий…
А. Венедиктов
―
Конечно. Первый. Третий, Первый и Вторая. И Ленин. Почему Ленин. Можно же было Владимир Ленин написать. Если Иван Третий и Петр Первый.
С. Бунтман
―
Это всегда как знаешь…
А. Венедиктов
―
Нет, факт тот, казалось бы, редакция все-таки представляет газетный материал особенный для восприятия, нежели книга. Но, тем не менее, нет и все. Ни запятой. Ни тире, ни точки с запятой. Ни единой буквы. Это все Костя рассказал в эфире «Эхо Москвы». Те, кто пропустил, рассказываю еще раз. Пересказываю.
С. Бунтман
―
Здесь спрашивает Влодак: «А что делают Сурков и… главари в Москве?»
А. Венедиктов
―
Так он же за них отвечает. Он же их пасет.
С. Бунтман
―
Это рабочее совещание.
А. Венедиктов
―
Рабочее совещание. Причем срочное. Экстренное. Это просто…
С. Бунтман
―
Что-то будет.
А. Венедиктов
―
Что-то будет или что-то было.
С. Бунтман
―
Что-то было – мы пропустили?
А. Венедиктов
―
Не знаю. Сереж. Это еще раз доказательство того, публичное того, что именно Москва окармливает сепаратистов, я думаю, что эту фотографию замечательным образом приложат в трибунале. Ну, где-то. Подарили аргументы супостатам. Что нет никаких отдельных сепаратистов, а есть вот московские марионетки, которых вызывает помощник президента на совещание. Еще при этом распространяет фотографии.
С. Бунтман
―
Да. Вам не хватает ссылки? У нас есть подтверждение…
А. Венедиктов
―
Может быть, они жалуются на невнимание Москвы. Он решил показать, что Москва по-прежнему с ними. Ну, заодно и подбросил врагам, ворогам лютым аргументы того, чтобы показывать, что это только марионетки. Ну вот.
С. Бунтман
―
Как-то вот…
А. Венедиктов
―
Неряшливо.
С. Бунтман
―
Да. Очень. Или в открытую.
А. Венедиктов
―
А может быть неряшливость нарочитая. Может быть так. В сортах этой информационной пыли не разбираюсь.
С. Бунтман
―
Ну да, ну хорошо, что они в Ветерке собирались знаменитом.
А. Венедиктов
―
Нет.
С. Бунтман
―
Ну хорошо, слава богу. А то нельзя было бы ехать. Скажи, пожалуйста, Мюллер, старина Мюллер перешел к решительным действиям.
А. Венедиктов
―
Его же подталкивают. Назначен новый министр юстиции. Которому подчинен ФБР. Где первый зам. министра юстиции, он же генеральный прокурор по Конституции США курирует расследование Мюллера. Сколько там уже, два года с лишним, все-все. Все сказал. Хорошо. И начал выкатывать отдельные юридически оформленные обвинения, вот это обвинение, в котором он требует Манафорту дать, бывшему главе штаба Трампа в 16-м году с 19 до 24 лет тюрьмы. То есть пожизненное. Потому что Манафорту за 70. Это уже юридически оформленное требование в суд. Это ушла бумага в американский суд. И поэтому можно сказать о том, что начались юридические…
А.Венедиктов: Убили государственного чиновника. Вы соучастники? Чего вы пытаетесь спрятаться, питерское руководство?
С. Бунтман
―
Слушай, про американский суд еще. По запросу радио «Свобода» по требованию теперь результаты вскрытия Лесина, аутопсия…
А. Венедиктов
―
Я вам напомню, что когда по запросу наших коллег из Buzzfeed они затребовали дело по убийству Лесина, которое по мнению следователей было случайным несчастным случаем. Это дело было им выдано, там оказалось огромное число засекреченных слов. Замазанных. Я видел. Файлов. Страницами. И если это несчастный случай, это о чем? Почему там ФБР. И почему там Secret Service, охраняющая президента. Извините. И наши коллеги с радио «Свобода» подали в суд на это же. И получили решение судьи с требованием представить как минимум полные материалы вскрытия. Что говорил прокурор? Прокурор говорил, что это не надо делать, потому что это нанесет чудовищную травму семье. Судья в своем решении вашингтонского районного суда сказал, что общественное благо, касающееся информации о смерти помощника президента России в столице нашей родины США, перевешивает интересы семьи. И принял решение в течение какого-то времени, чтобы были вскрыты, в том числе медицинские документы, и, скорее всего, будет апелляция со стороны прокурора. А почему прокурор, почему не адвокат семьи. Там темное дело. Поэтому, конечно, мы будем наблюдать и будем публиковать то, что будет опубликовано. На сайте «Эхо Москвы». В том числе и медицинские документы.
С. Бунтман
―
Да, обязательно. Как только получим, так сразу и опубликуем. Марши в очередную годовщину убийства Бориса Немцова.
А. Венедиктов
―
Речь идет о 24 февраля. Были тяжелые переговоры здесь с мэрией. Сейчас мне скажут про бутылку виски. Мы сейчас ограничены в питье. Разумное решение, разумное предложение организаторов было, это со Страстной площади на Сахарова. Мэрия сопротивлялась, потому что надо будет перекрывать Петровку. Нашли какой-то технический вариант, маршрут, который захотели учредители, он пройдет от Страстного бульвара 24-го числа в воскресенье, до Проспекта Сахарова туда. То есть все. Все нормально. Нормально посмотрели, в том числе и автомобильное движение, там все. Ну как, обязаны обеспечивать и безопасность, и все остальное. В Санкт-Петербурге сразу нет. Им предложили где-то там на окраине.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Все равно люди выйдут. Хотите, еще раз. Убили государственного чиновника. Предательски пятью пулями в спину. Вы что, соучастники? Чего вы пытаетесь спрятаться, э, питерское руководство. Новый губернатор я надеюсь, разберется и поправит, врио губернатора я имею в виду. 24-го февраля в воскресенье за три дня, слушай, уже 4 года.
С. Бунтман
―
Четыре года, да.
А. Венедиктов
―
Вот так. Так что в Москве все будет. Я постоянно говорю, что надо учиться нам разговаривать. И мэрии надо учиться разговаривать, в том числе Санкт-Петербурга, и заявителям. Вот в Москве, ну вот же. Не без сложностей могу сразу сказать. Был в курсе. Опять повторяю, ничего про бутылку виски сказать не могу. Она здесь на столе. В кабинете. Не пили. Но да, в Москве научились. Всё не всегда, но научились.
С. Бунтман
―
Ну да. Беглов готовится к выборам.
А. Венедиктов
―
Может быть, Беглов… А как вы хотите, чтобы политическая сила, которая в стране держит большинство ГД, большинство губернаторов, не готовилась бы к выборам. Конечно, готовится к выборам. Чего обижаться. Работа такая – готовиться к выборам. Правда, пока не очень хорошо получается. Потому что Александр Дмитриевич, я не помню, когда последний раз избирался вообще. Он же в основном полпредом был. По-моему, я не помню, он вообще проводил политические кампании, выигрывал их или проигрывал. Не помню. Надо посмотреть. Ну вот я рассчитывая, что я поеду в Санкт-Петербург в начале следующей недели, запрошусь на встречу. Посмотрю там, я его не видел полгода, наверное. Не понимая иногда, чего он делает. А я всегда люблю понимать.
С. Бунтман
―
Ну да. Хорошо. Вы ожидаете каких-нибудь досрочных отставок губернаторов в ближайшее время. Понравилось, судя по всему, Максиму.
А. Венедиктов
―
Ну, возможно. Но понимаете, отставка губернаторов всегда на самом деле это история достаточно сложная, так же, как аресты. То есть она многоходовая. Хотя такая маленькая деталь, вот арест руководителя «Baring Vostok», этого самого Калви, знаете, когда была написана жалоба? - 7-го февраля. Они все расследовали уже. Причем ФСБ в управлении, не помню какое, какое-то из управлений за 7 дней все расследовали, уже арестовали. Следователи. То есть скорость была. Необычайная. Казалось бы, ничего не предвещало. Обычно отставки губернаторов это накопления разных историй. Я ожидаю каждый день. Я сейчас выйду - а кого-нибудь отставят.
С. Бунтман
―
Да. Кстати, каждый день что-то. Скажи, пожалуйста, говорят инвестиционный форум, инвесторы тут у нас…
А. Венедиктов
―
Я за 20 секунд не успею. Но с этой точки зрения, с кем я успел переговорить, там с нашими крупняками. Все были в изумлении. Даже если это так, это была демонстративная история ФСБ. Еще раз повторяю, жалоба, кляуза 7-го февраля, а 12-го уже принято было решение его брать.
С. Бунтман
―
Ну что же. Спасибо большое. Всего доброго. До следующей субботы.