Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2018-10-20
С.Бунтман
―
Добрый день всем! Вот тут говорят: «С выздоровлением!» Нет, еще из больницы не выпустили Алексея Венедиктова. Алексей Венедиктов здесь с нами по телефону. Алеша, добрый день!
А.Венедиктов
―
Добрый день.
С.Бунтман
―
И мы с вами… Спасибо всем, кто желает тебе здоровья. А вы сможете участвовать в чате, задавать свои вопросы, в чате YouTube и по СМС: +7 985 970 45 45.Я повторю наше объявление, что 30 числа в Историческом музее будут «Дилетантские чтения». Александр Борисович Каменский. И как раз главная тема нового номера «Дилетанта»: «Екатерина II: Крым мой». И Александр Каменский будет в 19 часов. Покупайте билеты, они еще есть - это ненадолго – и на сайте «Дилетанта» и на сайте Исторического музея. Пожалуйста.
Теперь переходим к темам, Алеша. И начнем мы, конечно, с керченских событий, которые всех поразили, всех взбудоражили, и много в них все-таки остается непонятного при всей трагичности.
А.Венедиктов
―
А что, собственно, там поразило? Что поразило? Мы достаточно долго наблюдаем в разных странах подобные события. И надо признать, что, изучая биографию, фигуру предполагаемого убийцы, надо отметить, что это очень банальный парень с очень банальной семейной ситуацией и очень банальной ситуацией в колледже.Я тут имею возможность проводить время долго, скажем так, за компьютером. Видел, что во многих чатах в соцсетях, обсуждая поведение это парня, я столкнулся, Сергей, с удивительной реакцией – для нас удивительной реакцией – его сверстников, которые обсуждали: «Ну, если его травили, ну, значит…ну, а как он должен был отвечать?» - «А что жертвы?» - «А жертвы – ну, им не повезло».
Надо понимать, что эта история банальна, еще раз хотелось бы подчеркнуть. Неполная семья, малообеспеченная семья. Мама – санитарка в онкологическом центре. Понимаешь, что такое работать санитаром в онкологическом центре?
С.Бунтман
―
Это кошмар.
А.Венедиктов
―
Это сам по себе кошмар. Ушли они от отца и жили на съемной квартире. Что такое съемная квартира в Керчи, можно себе представить – людей, чей доход… мама – санитарка в онкологическом центре. То есть история чудовищная ровно в том, что она банальная. Это не какой-то там злодей, какой-то там джокер. Это обычный парень, оказавшийся озлобленным на жизнь, никем конкретно, судя по всему.... Никаких конкретных случаев, либо толчков не было. Пошел он учиться… Я сегодня опубликовал в своем Телеграм-канале заключение о том, как проходил курсы оружия. Обратил внимание на дату.
А.Венедиктов: Это очень банальный парень с очень банальной семейной ситуацией и очень банальной ситуацией в колледже
С.Бунтман
―
Это июль 18-го.
А.Венедиктов
―
Он готовился, да. А вторая история, если говорить… То есть надо понимать, что эти подростки ходят рядом с нами, живут в наших семьях. И поэтому любая спекуляция на теме… да, возможно, кто-то как-то с ним разговаривал, он в сетях что-то делал… А поскольку он из сетей удалился, очень трудно это проверить.А вторая история – я обратил внимание на то, что Сергей Асланян написал на нашем сайте. Это вопросы точности, скорострельности, умения. Он всего 6 часов обучался, на курсах во всяком случае. И так стрелять, как утверждает Сергей Асланян, - а я ему доверяю в этом вопросе – это нужно было обучаться в спецназе. Даже такая деталь, что патроны лежали в коробке. Это дробовик, и патроны лежат в шахматном порядке: налево – направо. Каждый раз, вынимая патрон, его нужно переворачивать… Скорость стрельбы… На всё 7 минут. Здесь много вопросов.
Действительно, дело поручено одному из очень опытных следователей, очень опытных московских следователей Следственного комитета. И, я думаю, что на эти вопросы как раз ответы будут найдены. Но на вопросы, а как это предотвратить, никогда никакого ответа найденного не будет, потому что на банальную ситуацию – ну, вот нет. Это вторая часть.
И третья часть, очень важная, на мой взгляд, на которую хотел бы обратить внимание. Уже многие говорили об этом, в нашем эфире тоже. История заключается в той атмосфере, в которой вообще мы существуем. Я бы назвал это словом – я его подсмотрел, это не мой термин, но он мне показался очень точным – словом «дерзость». Оно не окрашено политически. Наше государство ведет себя дерзко на мировом рынке. Что происходит на федеральных каналах? Дерзость поощряется. За дерзость награждают.
И вот это его поведение, оно дерзкое, то есть оно выбивающееся из обычного поведения. То есть банальный человек выбивается из банальной ситуации дерзостью. И, конечно, это тоже должно было сыграть свою роль. То есть проблема гораздо глубже и серьезней, чем те, кто ее обсуждают: там лицензия на оружия, лицензия не на оружие… Это всё можно обсуждать, но надо понимать, что корни не в этом. Такими словами вы лечите проявления болезни, а не причины болезни. Думаю, что на больничной койке я в этом стал хорошо понимать: искать надо причины, а не проявления. Хотя проявления тоже надо, конечно, задавливать.
Это грандиозная трагедия, прежде всего, для погибших, для членов смей погибших. Послушай, люди пошли в школу. У них были планы. Сегодня была страшная история, если я правильно понял: один из парней раненых выбросился из окна госпиталя, потому что его девушка погибла там. У него перелом позвоночника. Его латают. Его латали всё утро. То есть это как бы вторичная трагедия продолжается.
Но надо понимать еще, что и температуру тоже надо снижать. И дерзость тоже нужно снижать, она стимулирует процесс.
С.Бунтман
―
С одной стороны, хотят, чтобы все ходили строем и чтобы все были тихими, а, с другой стороны, поощряется даже наглость в основном.
А.Венедиктов
―
Ты говоришь наглость, я сказал дерзость. Я сказал в более широком смысле... и со словом наглость тоже. Она поощряется – наглость. Успешными становятся наглые, которые являются банальными, скучными в обычной жизни, серыми людьми, ничего не добившимся в жизни, кроме наглости, кроме того, что они наглеют. Мы это видим, повторяю, на федеральных каналах, в первую очередь – так называемых экспертов. Ничего не добились, кроме криком своим и радикализацией. Они делают это популярным, они делают это модным. Я не связываю это конкретно с этой историей, но общая атмосфера, безусловно, влияет. Качество воздуха тоже важно для развития рака.
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают нас - и это правильный вопрос. Очень часто по сравнению с нами бывают и в США расстрелы соучеников, расстрелы учителей. А там-то чем это обусловлено, тоже дерзостью?
А.Венедиктов
―
Конечно. Посмотрите, как ведет себя часть истеблишмента американского. Но там все-таки история с оружием, она немножко другая. Это часть культуры. В каждой культуре есть выродки. И это история. А у нас это в новинку.Послушайте, то за 18- й год – вы все уже забыли – нападения в школах учеников или бывших учеников на учителей и одноклассников, если мне не изменяет память – 6 раз. С ножами, с молотками… Да, без оружия. Просто… ну вот… Вспомните недавно в Башкирию историю, в Стерлитамаке. Забыли уже? Вспомните. Это же не первый случай. И он не единственный. Страна большая, забываем быстро.
С.Бунтман
―
Да, далеко не первый случай, причем мы помним, что это было не только из неблагополучных семей, а даже из сверхблагополучных бывало.
А.Венедиктов
―
Я говорю о банализации истории.
С.Бунтман
―
Банализация истории, да. Но она ведь идет через многое. Через настроение, как ты говоришь, как соученики реагировали, что «а чего делать если над ним издевались – что же делать?»
А.Венедиктов
―
Это правильная реакция, имея в виду, что она понятная. Еще раз повторяю: этот мальчик жил рядом с нами. Я тебе говорю как школьный учитель с 20-летним стажем. Он жил рядом с ними. И таких детей в каждом классе полно.
С.Бунтман
―
Разные реакции были на происшедшее в Керченском политехническом колледже. И там были сразу реакции: это украинские террористы. Сразу было и про нас: «А вот что они печатают всевозможные посты Бабченко» и так далее. Это вот Александр Хинштейн, в частности, сразу завил.
А.Венедиктов
―
Александр Хинштейн в этой истории повел себя совершенно неблаговидно и очень корыстно. Его единственное предложение было, насколько я понял, депутата Государственной думы ныне, передать лицензирование охраны школ Росгвардии, где недавно он был советником господина Золотова.Надо понимать, что лицензирование - это деньги. За лицензию надо платить. Оно, конечно, все равно, кому передать лицензирование: МВД, можно ФСБ, можно ГРУ, а можно Росгвардии. Но история в том, оружие было продано именно лицензированной Росгвардией фирмой. Росгванрдия лицензировала это. То есть это не есть магическая палочка.
Поэтому за этим, я говорю, просто очень корыстно воспользовался трагедией, чтобы перевести поток денег. Вот что за предложением Хинштейна. Поэтому насчет его моральных качеств - давай мы отнесёмся к ним с презрением. Это бабки, это бабло и на крови этих жертв сделать бабло, передать лицензирование от одного к другому. Несмотря на то, что именно эта организация лицензировала продажу этому мальчику оружие.
С.Бунтман
―
Аксенов уже сказал, что все школы в Крыму будут охраняться Росгвардией.
А.Венедиктов
―
Хорошо, пусть охраняются. А поликлиники? А кинотеатры? А театры?
А.Венедиктов: История чудовищная ровно в том, что она банальная. Это не какой-то там злодей, это обычный парень
С.Бунтман
―
А поликлиники и кинотеатры, скажу я цинично, - это когда в них случится, тогда будут…
А.Венедиктов
―
У них случится, да. Случается. Мы видим, как санитары что-то делают с больными. То родственники что-то делают с врачами. Бывает. И не надо делать вид, что не бывает. Нет, пусть будет. Я не спорю. Пусть обороняет Росгвардия, ГРУ, СВР. Тут вопросов нет. Это вообще не вопрос. Только надо понимать, что вы охраняете одноклассника от одноклассника. Это не как в Израиле вы охраняете от террористов те же самые школы и кафе. Это история, связанная исключительно с тем, что он был одноклассником, учеником этой школы. Он был одноклассник, понимаешь?Ну, давайте! Я представляю себе. Сколько в колледже учеников? Вот они выстраиваются к рамке утром. Ну, сколько эта рамка пропустит людей? Вы в аэропорту стояли? Вы, вообще, безопасность где-нибудь когда-нибудь проходили? Ну, 400 человек. За сколько 400 человек, имея все эти айфоны, ключи, монеты, что-то еще… вот представьте себе. Ну, давайте делать по сто дверей и там поставим гвардейцев.
С.Бунтман
―
Ну да, выкладывать на тумбочки и так далее. Приходить в 6 часов утра.
А.Венедиктов
―
Пусть оно будет, пусть проверят. Пусть оно будет. Но еще раз говорю, эта штука… чтобы поддержать такие возможности… Это комплексная история. Надо смотреть продажу оружия. Психолог – я прочитал – разговаривал с ним ровно пять минут… Психология – это наука. Для того, чтобы понять, что происходит в голове, 5 минут – это сильно, конечно. 5 минут у психолога, 6 часов учебы стрельбе. На всё – на получение лицензии, на покупку оружия он потратил 3 дня, как я понял. Как от этого закроешься?Поэтому начинают наваривать бабло с этими предложениями. Вот давайте, Ну, давайте. Пусть людям хорошо. Только этих не вернуть, а так… ничего. Пусть люди работают.
С.Бунтман
―
Этих не вернут. Это огромная работа, потому что, сколько мы читаем, да и знаем, сколько родителям указывают там по мелочам абсолютно… В 3-летнем возрасте… Это проявление агрессивности у вашего ребенка, обратите внимание. И все равно и в Штатах и в Европе происходят при всевозможных психологических работах такие случаи. Что тут делать…
А.Венедиктов
―
История заключается в том – я пока не могу еще поговорить с теми людьми, которые этим занимаются, конкретно этой трагедий, этим расследованием, поскольку привязан, но совершенно очевидно, что он был тихим, спокойным, банальным, замкнутым. Еще раз повторяю: это ваш сосед, который живет на вашей лестничной клетке.Но, Сережа, это же не срыв. Сорваться может, извини меня, любой. Тебе любой психиатр скажет, не психолог. Но если человек с июля месяца – как минимум это фактическое знание – до октября методично, спокойно к этому готовился, не может не быть вторичных признаков. Это тебе скажет любой следователь, не может не быть. Даже если одинокий, угрюмый. А он ходил, учился.
С.Бунтман
―
Ну да. И непонятно, и уже теперь не поймешь, что происходило между ним и соучениками, между ним и учителями. А, может быть, всё это происходило вне колледжа.
А.Венедиктов
―
Это всё происходило в его голове.
С.Бунтман
―
Это точно.
А.Венедиктов
―
Помнишь, я тебе рассказывал историю, как я перестал ставить двойки в младшей школе на пятом году, когда я узнал, что одного из пятиклассников лупят дома за двойки, в том числе, по истории. Я, начиная с 4-го по 7-й класс, перестал ставить двойки вообще. Старшим ставил. А как ты знаешь восприятие.
С.Бунтман
―
Алеша, мы прервемся сейчас и продолжим через пять минут. Алексей Венедиктов.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Мы продолжаем. Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» по телефону. Алеша, маленькую интермедию мы сделаем, потому что здесь могут прийти уточнения от наших слушателей и пользователей чата по поводу керченской трагедии. Но я бы хотел вослед новостям услышать твое мнение о том, что не допустили акцию в день памяти жертв репрессий у Соловецкого камня. Что ты знаешь об этом, и что ты об этом думаешь?
А.Венедиктов
―
Я нахожусь в переписке с обеими сторонами, скажем так. Отсюда, в общем, не очень видно. Там, действительно, строительные работы. Но надо понимать, что, на мой взгляд, это ошибка. Я отсюда не вижу, но хорошо бы послать корреспондента посмотреть, что там происходит.Я представляю, какая логистика этого дня памяти. И там нет никакой толпы. Там стоит длинная… много людей стоит один за другим и читают имена. Там нет толпы. И я думаю, что вполне возможно для Московской мэрии было бы организовать эту историю именно там. Это я к префекту Центрального округа тоже. Я думаю, что такие технические и логистические возможности есть. И это ошибка мэрии, безусловно. Это политическая ошибка, потому что в данном случае это воспринимается как проявление сталинизма. А рядом стоит ВЧК, НКВД.
Понятно, что строители, которые ведут работы, эта фирма должна быть уполномочена на работы именно Федеральной службой безопасности. И в данном случае, выбирая между жертвами и палачами, те, кто отменяют эту возможность, выбирают палачей, становятся на сторону палачей. И это вполне очевидно. Повторяю, возможно недомыслие, еще чего-то, но это политическое решение, это не техническое решение.
Поэтому есть еще неделя. Я думаю, что хорошо бы попытаться. Если это в руках мэрии – понятен посыл, да? – хорошо бы мэрии попытаться логистически построить возможность 29 числа чтобы люди пришли к Соловецкому камню. Но опять, понимая, что там есть второй игрок – федеральные власти и в конечном итоге ФСБ, которая тоже скажет свое слово. Это тоже надо понимать.
С.Бунтман
―
Да, есть еще неделя. Будет разбираться тогда в этом.
А.Венедиктов
―
Мы будем не только наблюдать, мы еще попытаемся вмешаться в эту историю. Те, кто подозревают, что возможна вообще отмена этого памятного дня, они глубоко заблуждаются. Ничто не будет забыто, и этот день никто не отменит.
А.Венедиктов: Надо понимать, что вы охраняете одноклассника от одноклассника
С.Бунтман
―
Ну да. И памятник жертвам не заменит Соловецкого камня, как клятвенно обещало Московское правительство, кстати говоря.
А.Венедиктов
―
Повторяю еще раз, здесь не только Московское правительство. Это не город Воронеж.
С.Бунтман
―
Я понимаю. Хотя там есть свое управление того же самого в городе Воронеже.Слушай, здесь еще была одна реакция после керченской трагедии. Была реакция от Росгвардии и от Золотова на то, что Навальный как раз в эти скорбные дни, когда все скорбят, взял, да и ответил Золотову.
А.Венедиктов
―
Это не Золотов сказал, давайте не будем путать. Это сказала пресс-служба Росгвардии.
С.Бунтман
―
Пресс-служба. А Золотов сказал другое потом.
А.Венедиктов
―
Я говорил и повторю, что когда Золотов выступил с первым своим заявлением, которое он сегодня откоммментировал, кстати, сказал: «В запале был, дурак», - сказал Золотов про себя. Сказал он газете «Коммерсант» Андрею Колесникову. Можете прочитать, а можете опять-таки в моем Телеграм-канале посмотреть. Я сказал тогда, если ты помнишь: Я не узнаю Виктора Васильевича Золотова. Я его знаю. А вот сейчас я узнаю Виктора Васильевича Золотова. Он переводит это холодно, расчетливо, спокойно, как обычно, в такую правовую не эмоциональную плоскость. Посмотрите, как он отвечает на вопрос корреспондента: спокойно, повернув голову. Я бы сказал, что его ответ «В запале был, дурак» - он очень точно характеризует, что было сначала.Понятно, что ответ Навального абсолютно блистательный. Это не значит, что он абсолютно точный, но он абсолютно блистательный с точки зрения внешнего эффекта. Он делает Золотова изначально проигравшим. Сам вызвался Виктор Васильевич. И те, кто советовал это делать, сегодня уже упомянутые выше, они как-то подставили начальника. Но начальник сам подставился - это опять же надо признать. История переходит в такую спокойную… То есть Навальный повышает температуру, а Золотов понижает температуру - я вижу эту игру очень хорошо.
С.Бунтман
―
А насчет детектора лжи, например?
А.Венедиктов
―
Ну, и хорошо, детектор лжи. И это всё идет тихо к фарсу. Ну вот, я думаю, это сознательная позиция Золотова – снизить накал. Промахнулся. Начинает минимизировать потери. Еще раз напомню, что Золотову не избираться. Ему мнение общественности, избирателей ему по барабану. Его интересует мнение его начальника Путина Владимиром Владимировичем. И его интересует мнение бойцов Росгвардии, но в первую очередь – Путина Владимира Владимировича. А Владимир Владимирович Путин любит дерзких, о чем мы сегодня говорили, или наглых, как ты говоришь.
С.Бунтман
―
Но дерзких и наглых в определенном направлении – те, которые «полезны» для России направления…
А.Венедиктов
―
Нападение на Навального всегда полезно для России, с точки зрения Путина. Но, тем не менее, видимо, перегнул – 22, перебор. Он начинает охлаждать. Спокойно говорил в отличие от того… Еще раз повторяю, что ответ Навального – эскалировать и он абсолютно прав в своем понимании. Ответ Золотова - охладить. Он абсолютно прав в своем понимании.Но, конечно, историю про конкретные факты, обвинение в коррупции и конкретный факт, приведенный Навальным, – это нужно системно разбирать, конечно. И на эту нужно отвечать. И Золотов пообещал на это ответить. Ну, послушаем. Именно на факты о коррупции, а не кто кого на что позвал.
С.Бунтман
―
Да, и не так как про морковный сок или томатный сок, как он, походя, ответил в своем первом…
А.Венедиктов
―
Это не походя. Когда у тебя обвинения в коррупции, это должны быть, как в деле Серебренникова, тома и тома - тома следственные: проверка… сколько стоило, как покупалось, какие договоры, как проходили деньги. Это же вот решать надо, таким же образом. Ну, посмотрим, способны ли они на это ответить. И мы не знаем, что бывший советник Золотова господин Хинштейн ему теперь посоветует, как отвечать.
С.Бунтман
―
Другая вещь произошла сразу после керченской трагедии…
А.Венедиктов
―
Я напомню, что, скорей всего, Алексей Навальный будет у нас в понедельник вечером.
С.Бунтман
―
Да, я хочу напомнить, что если ничего не стрясется, то будет в 20 часов в понедельник в программе «Полный Альбац».Тоже в это же время происходило примерно выступление Путина на Валдае. И тоже там была масса громких заявлений. Была и дерзость, как насчет Узбекистана и хоккея было тоже интересно.
А.Венедиктов
―
Я холопьев своих вправе миловать, а вправе казнить их. Вот хочу – сижу с вами, а хочу – пойду на хоккей. В общем, равнозначно.
С.Бунтман
―
Ну да.
А.Венедиктов
―
Это в день, когда, кстати, пресс-служба Росгвардии говорила: «Траур. У нас траур»... А Путина у нас где траур? Тоже дерзкий.
С.Бунтман
―
Вот слушатели спрашивают: «А что ему вместо Валдая, Хоккея и Узбекистана не поехать бы в Керчь?»
А.Венедиктов
―
Не знаю. Это давняя история, давний разговор. Президент, он себя с трагедией не любит… как бы сказать… он не любит олицетворять трагедию. Я думаю, это травма «Курска», если ты хочешь мою точку зрения. Вот если надо прийти и потом раздать щелбаны губернаторам, которые там чего-то не сделали, да и правоохранительным органам – это да. А сейчас чего там? «Чего я приеду? Я через 40 дней приеду с родственниками… А сейчас-то я чего приеду? Сейчас там следственные действия. Наоборот, все силы будут стянуты на мою охрану вместо охраны школ». Я просто представляю, как это… Это неправильно, - отвечу я. Потому что если ты отец нации, - его роль утешать как отец, быть в горести рядом. На мой взгляд, это было бы рядом.Валдай. Валдай ведь задумывался в свое время и был дискуссионной площадкой. Туда приезжали в первые его годы реально крупнейшие советологи западные, вполне себе русофобские, как сейчас бы сказали. И он вступал с ними в дебаты. И он сидел на сцене не один. Там несколько лидеров сидело, глав государств сидело. А постепенно всё это превратилось в солирование, в проповеди, в чтение нотаций. Так захотела аудитория.
Ты посмотри, самое страшное в этой истории с ядерным... это то, что зал смеется.
С.Бунтман
―
Ой, зал ржал, не мог.
А.Венедиктов
―
Вы в уме, сидящие в зале? Вы в уме, видимо, вот вы в уме?
А.Венедиктов: Это политическая ошибка мэрии, потому что в данном случае это воспринимается как проявление сталинизма
С.Бунтман
―
«Мы в рай, а они сдохнут». – «Ха-ха-ха!» Да.
А.Венедиктов
―
Можно же и наоборот. Некоторые ведь считают, наоборот, что те - в рай, а мы сдохнем. То есть, на самом деле, он превратился в такую историю… Ну да, там речь по внешний политике. О’кей. Можно посмотреть про ядерную позицию. Еще раз подчеркнул, что в нашей доктрине нет первого ядерного удара. Это правда. В нашей доктрине есть возможность ответа ядерным удара на неядерный удар, на угрозу. Вот показалось кому-то, что там угроза «генетической бомбой» - можем ответить ядреной бомбой. Хотите о Грузии – может по Грузии. Хотите по Флориде – можем по Флориде. Это же вот в чем история. Это снижение порога даже по сравнению с советскими временами; понимание того, что ядерное оружие – это оружие сдерживания. Сначала сдерживание и только потом ответный удар. Вот в чем история.А всё это приводит к тому… Буквально на этой неделе – в понедельник-вторник сюда едет господин Болтон.
С.Бунтман
―
Я хотел спросить как раз.
А.Венедиктов
―
Джон Болтон – советник по национальной безопасности президента Трампа. Джон Болотон известен тем, что он убеждал Трампа не продлевать договор по стратегическим наступательным вооружениям, который истекает и выйти из договора… Америка только что вышла из договора между Америкой и Советским Союзом или России 87-го года о ракетах средней и малой дальности.И, как пишет сегодня The New York Times, Болтон везет решение о том, что они выходят из договора и не продлевают. Это гонка вооружений прямая.
Я надеюсь, что Болтон в понедельник даст нам интервью, к сожалению, но мне, но, к счастью, Оле Бычковой. И будут заданы вопросы. Но на самом деле, да, это великие договоры. Они сдерживали США и Россию. Не будут сдерживать. А у кого больше ракет – ну, давайте мериться длиной, округлостью, чем еще. Тогда только ответный удар остается.
С.Бунтман
―
Это мне напоминает 83-й год очень сильно.
А.Венедиктов
―
Ну да. Очень интересно в книге… Я хочу анонсировать. Выйдет книга американская про биографию Горбачева. Таубман, знаменитый писатель, он за биографию Хрущева получил Пулитцеровскую премию.
С.Бунтман
―
Это отличная книга была о Хрущеве.
А.Венедиктов
―
Вот она уже вышла на английском и выйдет на русском. Мне сейчас издательство любезно предоставило рукопись, я ее читаю. Здесь очень подробно о договоре 87-го года. Как раз, как было предложено ликвидировать ракеты средней и малой дальности. Как не хотели американские военные это сделать и как их Рейган заломал. А Горбачев ломал здесь военных.Вот сейчас, видимо, наступил новый этап. И вот это точно гонка вооружений, вот точно, стопудово. Если мы еще из договора о средней и малой дальности ракетах готовы тоже выйти, да уже, на самом деле, и мы и американцы обогнули этот договор – ну, новые технологии просто – обогнули, обошли его, то непродление договора СНВ... Мы хотим его сохранить. Американцы не хотят, Трамп не хочет. Путин хочет. Видимо, что-то там происходит. На следующей неделе узнаем. Это к вопросу о ядерной войне. Это не шуточки всё «ха-ха». Это всё не шуточки.
И, кстати, в этой книге Таубмана об угрозах и возможностях ядерной войны там подробно написано, подробненько. Он имел доступ и к секретным документам Пентагонам, в том числе, имеет.
С.Бунтман
―
Да, да, да. Мы помним это предгорбачевское время. Это было почти абсолютно реальности того, что сейчас может грохнуть… абсолютно. Особенно 83-й год. Это был самый тяжелый год.
А.Венедиктов
―
Ну да, «Першинги» против СС-20.
С.Бунтман
―
«Першинги», как мы читали в журнале «Перець» это было на последней странице.Важнейшая история с журналистом, как его называют Хашогги или Хашоджи…
А.Венедиктов
―
Хашогги.
С.Бунтман
―
Его убийство, теперь уже признанное убийство в посольстве Саудовской Аравии.
А.Венедиктов
―
Собственно говоря, меня зацепила фамилия. Я его не знал, к сожалению, поскольку не англоязычный. Я только скажу нашим слушателям, что у него в Твиттере было миллион 600 тысяч подписчиков, чтобы вы понимали, уровень. Меня зацепила фамилия. Я думал, где я эту фамилию слышал. Это семейство Хашогги, очень влиятельное. Его дядя Аднан Хашогги был самым богатым человеком мира с 4 миллиардами долларов в 70-е годы, 80-е годы. Его тетя, она мать Доди аль-Файеда. Он двоюродный брат Доди аль-Файеда. Ну, понимаете, уровень, да?
В 95
―
м году, будучи журналистом, он встречался с Усамой бен Ладеном в Судане и брал у него интервью. И он был человеком, который поддерживал идею Усамы бен Ладена в целом. Если вас достали… Это то же самое, что с историей с Росляковым. Если достали – ну, а как отвечать Большому брату, негодяям американцам?
А.Венедиктов: Ответ Навального блистательный. Это не значит, что он абсолютно точный, но он абсолютно блистательный
Затем, он очень сильно поддерживал нынешнего наследника саудовского престола Мухаммеда бен Салмана. Затем он стал его критиковать, вынужден был покинуть Саудовскую Аравию, переехать в США. И продолжал сильно критиковать наследного принца. Наследный принц сейчас в Саудовской Аравии – это человек номер один. Он отодвинул всех предыдущих наследников. Ему 32 года… что-то такое. Он проводит очень сильные реформы. И в одной из своих колонок в Washington Post Хашогги написал, что Мухаммеда бен Салман очень похож на Путина. И поэтому, кстати, обращаю внимание, что Путин очень мягко, когда его спросили, отъехал от ситуации с убийством журналиста.
Ну, и он был такой критик-критик режима. Очень влиятельный, из влиятельной семьи, с большими деньгами. И самое главное – он предатель. Он был другом принца, и он ему изменил, и сбежал, и оттуда критиковал. Ну, вот…
С.Бунтман
―
Это та же самая история, как с Путиным про предателей, врагов, друзей?..
А.Венедиктов
―
Он же сам написал в колонке. Я же только что процитировал. Но он был другом, поддержкой, советником. И он сбежал. Видимо, знал много чего к тому же. Я думаю, что он, конечно, не только как журналист был убит. Хотя надо отметить, там такая история. Король, у которого, казалось, Альцгеймер, он уже ничего не может, принц всем заправляет, создал комиссию, сам говорит с Эрдоганом. Арестовано 18 человек. Отправлен в отставку заместитель руководителя спецслужб, который был назначен наследником.То есть эта история может иметь длинное продолжение в отношениях США – Саудовская Аравия, Саудовская Аравия – весь Ближний Восток, Саудовская Аравия – Турция. Это будет иметь последствия. Не надо думать, что где-то кому-то в консульстве попытали, отрубили голову и на этом всё кончится.
Именно поэтому саудиты – беспрецедентный случай – немедленно открыли двери своего консульства для турецкой полиции. Там идет расследование совместное саудитов и турок. Это такая история… за ней надо наблюдать. И, действительно, много похожего… Все пишут о том, что Мухаммед бен Салман очень болезненно воспринял бегство Хашогги, уезд Хашогги, хотя тот вынудил его уехать. Все равно. А вот все равно. Такие они, коронованные особы или почти коронованные.
С.Бунтман
―
Так что будем следить за последствиями. А последствия это…
А.Венедиктов
―
Это отношения между странами. Саудовская Аравия является главным игроком там. И даже Трамп, который говорил о том, что «у нас контракты на 100 миллиардов на оружие». Он начал говорить о том, что мы применим такие санкции, что этим нашим союзником мало не покажется.Помнишь, я говорил тебе, когда была египетская революция, «арабская весна», у Обамы в кабинете обсуждали вопрос, кого поддержать: союзника Мубарака или принципы «народ всегда прав»? Это, по-моему, Клинтон в мемуарах писала. Хиллари Клинтон, она была госсекретарем. И в конечном итоге, вопреки сиюминутным интересам Америки, поддержали восставших и сдали Мубарака. Не союзников поддержали, а восставших, опираясь на принципы великой американской революции, как хотите.
Вот что сделает сейчас Трамп, так ли он себя поведет, как повел кабинет Обамы. Хотя Клинтон пишет - голоса разделились поровну, и президент принял решение. В узком кабинете некоторые, военные в первую очередь, считали, что нужен Египет, «поэтому давайте мы это… толерантненько к Мубараку», а другая половина кабинета считала, что «он тиран, и раз народ восстал, мы должны - наши принципы, наши базовые позиции, Конституция – поддержать народ, восставший против тирана». Что, собственно, записано в американской Конституции, внутренней во всяком случае: народ имеет право на восстание против тирана. Записано в Конституции.
С.Бунтман
―
Но Трамп как-то очень так…
А.Венедиктов: Сейчас, видимо, наступил новый этап. И вот это точно гонка вооружений
А.Венедиктов
―
Ты знаешь, Трамп поехал уже в другую сторону, потому что он тоже американец. Я внимательно слежу… Зато сначала: «Ничего не доказано. Э то наш союзник… 100 миллиардов – оружие…» Помпео поехал, 15 минут поговорил. Там все описали, как госсекретарь, улыбаясь, пожимает руку бен Салману. А теперь - раз! – министр финансов американский поехал на конференцию туда, и Трамп заявляет о том, что будут санкции, если Саудовская Аравия не предпримет расследование, которое будет понятно американцам.
С.Бунтман
―
Не в драке там… поссорились и…
А.Венедиктов
―
Не-не, это первый шаг, это первая линия отступления.
С.Бунтман
―
Это первое признание было.
А.Венедиктов
―
Да. Но в драке… 18 людей не арестовывают, понимаешь? Там еще история такая темная: погиб зам начальника команды в автомобильной катастрофе Эр-Рияде. Так вовремя погиб 32-летний парень. Ключевой.
С.Бунтман
―
Да. Там, в общем-то, изрядное волнение, так скажем.
А.Венедиктов
―
Надо смотреть, потому что это будет иметь последствия на развитие ситуации, во всяком случае, на Ближнем Востоке от Турции, Сирии, до Израиля и Египта, я уж не говорю про Красное море и Оманский пролив.
С.Бунтман
―
Да. Это болевая точка, это огромный регион. И там когда не то совсем в ключевой стране – стране-союзнике практически главнейшем – не то может и случиться.Хорошо. Спасибо большое, Алеша. Выздоравливай давай и появляйся, но только тогда, когда будет по-настоящему можно…
А.Венедиктов
―
Ну да, сейчас отцеплюсь от капельницы и начну плясать.
С.Бунтман
―
Ну, а чего, был чудесный фильм, когда полицейский гнался в полиции за преступником и оба катили капельницы.
А.Венедиктов
―
Я хочу только еще, Сережа, поблагодарить наших слушателей, которые мне всякие добрые слова говорят. Это поддерживает. На самом деле, на больничной койке, если ваш близкий или знакомый попадает на больничную койку, пишите ему. Звонить не надо, потому что ты бываешь прикован, руки…
С.Бунтман
―
Ну, понятно. Спасибо, Алеша. Всем спасибо. Это был Алексей Венедиктов. Наша еженедельная передача.