Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2018-07-14
С. Бунтман
―
Есть, есть эфир в Ютубе. Все в порядке. Вы нас смотрите. Вы нас слушаете. И Сетевизор работает. И все радиостанции Советского Союза вообще. Алексей Венедиктов здесь у нас с конспектами.
А. Венедиктов
―
Добрый день.
С. Бунтман
―
Александр Смирнов звукорежиссер. Сергей Бунтман. И мы начинаем.
А. Венедиктов
―
Сетевизор работает?
С. Бунтман
―
Работает. Да.
А. Венедиктов
―
На всякий случай.
С. Бунтман
―
Сетевизор работает. Не надо так пугаться уже, теперь работает все. Алеша, мы начнем с Петра Офицерова. И вот такая скоропостижная кончина.
А. Венедиктов
―
Да, история Петра Офицерова, это история настолько банальная, насколько не банальная в современной России. Петр Офицеров, я посмотрел внимательно его биографию до дела «Кировлеса», такой банальный предприниматель, средний бизнес. Разнообразный, разноплановый. Вообще к политике отношения почти не имел, скажем так. Имел как любой горожанин. И когда пошло дело «Кировлеса», на мой взгляд, политически ангажированное, в начале десятых годов, Петр Офицеров был как сообщник Навального арестован в Кирове. И следствие шло и ему, это известно и через адвокатов и через него в ходе следствия неоднократно предлагали сдать Алексея Навального. А как сдал незабвенный Опалев был такой, если кто забыл, а дальше происходит следующее: он выступает на суде. Надо найти его речь, по-моему, 18 июля 2013 года и говорит о том, что я, конечно, не хочу в тюрьму, я конечно хочу остаться на свободе. Но есть выбор между свободой и репутацией. Вообще слово от бизнесмена «репутация» в Советском Союзе и в России оно имела прямо противоположное значение в массовом сознании. Поэтому такое соединение в единую фразу было достаточно удивительным. «Я не прошу, - говорил он, - об оправдании, потому что я невиновен». И, собственно говоря, ему выносится как и Навальному приговор – 4 года заключения.А дальше происходит интересная замечательная в смысле того, что надо заметить эту историю. Они находились под подпиской о невыезде. Навальный и Офицеров. Они не были заключенным, у них мера пресечения была дома даже в Москве. И судья, не дожидаясь второй инстанции, решения суда, то есть, не дожидаясь, пока приговор вступит в силу, после вынесения, давайте запомним, Сергей Блинов судья в Кирове сразу, вынеся обвинительный приговор, он тут же изменяет им меру пресечения. Берет их под стражу решением суда. Несмотря на протесты прокуратуры. Он берет под стражу. То есть давление было, я вам продемонстрирую. Ах, вы вот так, репутации захотели, Офицеров.
С. Бунтман
―
Ну получите.
А. Венедиктов
―
Ну получите. Да, 18 июля 2013 года повторяю, не дождавшись вступления второй инстанции решения в законную силу, Сергей Блинов принимает решение взять Навального и Офицерова под стражу. Но прокуратура протестует. На следующий день Генпрокуратура протестует. Их освобождают. Затем выносится обвинительный приговор. Они оба идут в Европейский суд и Петр Офицеров, который не хотел судиться с РФ, считал неправильным судиться с РФ, но репутация и семья дороже. Сразу скажу, у него пять детей. Три мальчика и две девочки. И он выигрывает дело, он и Навальный, конечно, в Европейском суде. Верховный суд отменяет приговор, я напомню вам, в 2016 году, но в 2017 году Кировский суд уже с другим судьей Алексеем Втюриным производит тот же приговор, который отменил Верховный суд. Слово в слово. Но, а теперь внимание – этот приговор не вступил в действие. Петр Офицеров ушел человеком из жизни. Приговор, который не вступил в силу.Просто обращаю ваше внимание. Это редкое качество, знаете, когда на вас давит машина и когда у вас бизнес, пять детей, кто мне этот Навальный. Ну партнер, да мало ли у меня этих партнеров на самом деле. В бизнесе было много партнеров у Офицерова. Тем не менее, его жесткая, абсолютно закрытая позиция этого сравнительного молодого человека, ему было тогда, сорока не было, сороковника не было. 39 что ли было. Она, конечно, вызывала уважение. Я его лично не знал, здесь поздоровался один раз, когда он приходил в эфир. Но, безусловно, то, что я знаю по разговорам моих журналистов, Алексея Навального, людей, которые его знали, Димы Потапенко, это такое качество, вызывающее уважение. У нас часто вызывает уважение то, на что мы не способны. Мы не знаем и каждый из вас не знает, как бы он себя повел в этой истории, когда на одной чаше весов семья, в первую очередь, с детьми многочисленными. Многодетная семья. Бизнес, который худо-бедно развивается. С другой стороны, малознакомый Навальный, который, да неизвестно, как он там вел бизнес – наверное, ему говорили следователи. Слушай, ты, наверное, все не знал. Можно же договориться. Нет, еще раз повторяю, не очень знакомый. Они познакомились только, когда он приехал в Киров заниматься торговлей лесом. Офицеров. Поэтому уход этого человека, безусловно, даже не знакомого вам, это, безусловно, потеря одного и таких людей, которые демонстрируют, как можно себя вести даже в условиях тотального прессинга.
С. Бунтман
―
Ну что же. Да, понятно, от чего он умер сейчас, потому что…
А. Венедиктов
―
Он болел, пока я не буду вам медицинские справки оглашать, черепно-мозговая травма. Болел, упал. Пока так. Входить в медицинскую позицию не буду.
С. Бунтман
―
У него осталось много детей.
А. Венедиктов
―
Несчастный случай. Пять.
С. Бунтман
―
Пятеро детей осталось. Соболезнования наши
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Вчера в память о замечательном человеке был открыт, как это – дворик, скверик, садик.
А. Венедиктов
―
Садик. Анин сад.
С. Бунтман
―
Сад Анны Политковской около «Новой газеты».
А. Венедиктов
―
В Потаповском переулке.
С. Бунтман
―
Ты об этом вчера уже говорил. Но не все далеко слушали.
А. Венедиктов
―
Действительно мы часто с Димой Муратовым, который долгое время возглавлял, был основателем и издателем и долгое время редактором «Новой газеты», а сейчас председатель редакционного совета или совета директоров. Не помню. Неважно. И Сергеем Кожеуровым, главным редактором «Новой газеты», у которого сегодня день рождения. Я его поздравляю.А.Венедиктов: Мы сто раз говорили и надо признать: Минские соглашения в тупике
С. Бунтман
―
Поздравляем, да.
А. Венедиктов
―
Мы говорили о том, да, на здании «Новой газеты» памятная доска в память Анны. Не в том подъезде, где ее убили, где она жила. А вот где она работала. И мы просто много раз в разговорах возвращаемся к опасности нашей работы. Последний год вы знаете, история, которая была здесь с Таней Фельгенгауэр. Да много таких историй. И просто где-то в феврале месяце, обедая с президентом СССР Горбачевым, мы с Муратовым тоже про это начали чего-то говорить, и говорили про свободу журналистики. Михаил Сергеевич сказал нам: «Чего вы болтаете все время, сделали бы что-нибудь». Болтаете и болтаете. Муратов и Венедиктов. Что сделать. И я вспомнил, поскольку я часто хожу, там такая полоса была, заплеванная окурками, асфальт, такой как бы газон, но не газон. И вот я говорю: «Давай мы там сделаем огород». Мы знаем, что Аня была огородница большая. Давай сделаем огород Ани Политковской. Давай пойдем в мэрию. Пробьем право на озеленение. Назовем это огород. Дима пошел, в результате все это в сад, потому что возникла идея, в основном вчера реализовалось, анютины глазки посадить.
С. Бунтман
―
Хорошая идея.
А. Венедиктов
―
Хотя июль…
С. Бунтман
―
Сейчас уже не то, но в сезон. Это же не один год будет существовать.
А. Венедиктов
―
И вчера пришло много журналистов, много коллег и наших и зарубежных, пришли с факультеты журналистики, пришли коллеги, иностранные послы, которые тоже совками и руками сажали некоторые, десять человек разных послов пришло. И просто мы говорили о том, что смотрите, за сколько уже, за 25 лет погибло, установлено из-за профессиональной деятельности в России 56 или 55 журналистов. Погибли, установлено и так далее.Мы находимся на пятом месте с конца по опасности работы журналистов в мире. За эти 25 лет. Суммарно. Впереди нас только или сзади только Сирия, Ирак, Филиппины, Алжир. Такие не самые мирные страны. И мы не считаем количество людей, подвергшихся нападениям, искалеченных, погибшими рядом, со своими профессиональными обязанностями, - то есть не доказано. Проблема же не в том, что эта профессия опасная. Но она опасная, чего уж тут. Но проблема в том, что в РФ как-то правоохранительные органы не стремятся расследовать нападения именно на журналистов. На депутатов – да, на губернаторов – да, на бизнесменов – да. А на журналистов – нет. Хотя журналисты с моей точки зрения выполняют особо важную общественную функцию. И вот об этом говорили. И это память не только Ане Политковской. Это память всех наших коллег, которые погибли, подверглись нападению. Были искалечены. Вот, собственно говоря, мы это сделали. И вот мы это сделали.
С. Бунтман
―
Алла нам пишет: «В Питере скверик Галины Старовойтовой. На углу Суворовского…» Это первое, что я вспомнил тоже…
А. Венедиктов
―
Галина Васильевна не была журналистом. Я все-таки говорю о журналистах.
С. Бунтман
―
В смысле сад, сквер. Да. Как форма памяти. «Я в Карловых Варах, - пишет нам Лена, - часто сидела у памятника Ани Политковской».
А. Венедиктов
―
Да, вы знаете, Вера. Лера?
С. Бунтман
―
Лена.
А. Венедиктов
―
Лена, я хочу вам сказать, что во многих странах есть улицы, площади, парки, в Италии в Милане, во Франции, в Швейцарии, в Карловых Варах абсолютно верно. На карте Москвы, на карте России этого имени не было. Но вот сейчас эта озелененная история все-таки это первый шаг.
С. Бунтман
―
Это отлично. Озелененная история и это шаг, который вот надо делать и пока кто-нибудь расчухается, пока власти что-нибудь сами сделают. Конечно, сами ничего не сделают. А вот ты знаешь, об Ане Политковской это стало с тех пор синонимом журналиста просто в простых разговорах. Кто из России журналист – вот Анна… И начинается разговор. Как ее фамилия, на «п» длинная, плохо произносимая. Это вечные разговоры. Это правильно. Что так знают и так помнят. Скажи, пожалуйста, Алеша, что-нибудь известно новое, вот сейчас течет эта история про «Новичок-2».
А. Венедиктов
―
Я пытался, естественно, вечер пятницы это не самое лучшее время для получения дополнительной информации, к сожалению. И тем более еще футбол не закончился. Тем более что англичане играют сегодня. Поэтому как-то связаться с людьми, которые могли бы мне это подробно прокомментировать, кроме одного, это то, что мы говорим – это полицейское криминальное расследование. И этот пузырек с «Новичком» или там склянка, на которой остатки «Новичка» или что еще были обнаружены в доме второй пары. Где женщина уже умерла, а он очнулся. И его допросили очень коротко. Полицейские не раскрывают, что он им сказал. Но они говорят, что очень коротко и что когда врачи разрешат, вы поймите, на самом деле там правда главное врачи. Нет и всё. Может, мы это знаем по сериалам, но мои разговоры с английскими знакомыми говорят: да ты что, врачи просто как гестапо, извините. Нет, и всё. Полиция, королева. Нет, и все. Это опять профессиональная репутация. Не пустим и всё. Вот когда сможет давать показания, тогда сможет.Поэтому я думаю, что еще будет в истории Солсбери. Но история она следующая на самом деле. Надо понимать, насколько я знаю, наше высшее руководство российское думает, все-таки реально думает, что это грандиозная провокация либо мафиозных структур, либо британских властей. И для того чтобы их, скажем так, убедить в обратном, нужна некая материальная база, доказательная база, юридическая база, что вот-вот. И именно поэтому с другой стороны английская практика такова, что с этой базой они не идут в российское посольство и не идут в Кремль, а идут в суд английский и британский. Вот дождитесь суда. Мы придем туда, говорит прокуратура и Скотланд-Ярд со всеми именами, датами, фамилиями. Кто вошел, кто влетел. Куда въехал, сколько их было, пять человек или шесть человек. Как они выезжали. А вот смотрите кадры. А вот смотрите показания миграционного офицера, который их пропускал в Англию. А вот посмотрите на этих людей. А вот посмотрите они здесь на камере, здесь на камере. Вот их след.
А.Венедиктов: Мы находимся на пятом месте с конца по опасности работы журналистов в мире
Я просто все время вспоминаю про дело Литвиненко, напоминаю, что полностью судебный отчет, чтобы вы понимали, как это делается в Англии, он опубликован на нашем сайте на русском языке. У вас хватит сил прочитать 365 страниц. Ну прочитайте. Я прочитал. То есть на самом деле здесь еще два мира столкнулось. Вот они не дают даже своим министрам, и один из полицейских чинов говорит, что мы политикам вообще ничего не даем. Болтуны, все разболтают. А у нас идут следственные действия, нам нельзя по закону. И, конечно, англичане утекают специально, дабы показать, что у них что-то есть, что, ребята, вы не думайте, что это просто бла-бла-бла. И когда там с другой стороны наши говорят, что Борис Джонсон вышел и сразу обвинил Путина или российское государство. Я говорю: ребята, надо ждать суда тогда, будет связь, не будет связь. Потому что, скажем, в деле Литвиненко нет доказательства, что лично Путин давал приказы и нет доказательства присутствия российского государства кроме одного – как российское государство пыталось скрыть улики, ведущие к Луговому и Ковтуну. И вопрос такой: если вы, российское государство подменяете самолет, который надо исследовать. А кто это может сделать? Это значит - вы сообщники. На что, знаешь какой ответ? – это не мы подменяли, это частная компания. Которой сейчас уже нет. «Трансаэро».
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Ну да. То есть на самом деле история с «Новичком» она раскладывается опять на политическую и криминальную историю. Вот история с пузырьком относится к сфере криминальной истории. Я даже не могу ее никак трактовать. Прятали у них, нашли у них, понимаешь. На помойке они этот пузырек какой-нибудь красивой формы подобрали. Даже сказать не могу. Не знаю этого. Пусть наши депутаты и посетители ток-шоу…
С. Бунтман
―
Здесь очень много – а там рядом порты…
А. Венедиктов
―
Да, абсолютно.
С. Бунтман
―
А вообще он проснулся, когда надо было. А был в критическом состоянии.
А. Венедиктов
―
Все вы знаете лучше меня. Поэтому вашими горячечными фантазиями занимайтесь сами, я могу говорить только по тем фактам, которые у меня есть. Или приводить вам мнения каких-то сторон, еще раз - мнения каких-то сторон, мнения, да, с которыми я могу разделять, а могу и не разделять. В любом случае представляя, как работает криминальная английская полиция Скотланд-Ярда по нескольким делам, по изучению некоторых дел, я могу вам сказать: а вы не торопитесь, чтобы потом стыдно не было. Придумывать, я имею в виду, не торопитесь придумывать.
С. Бунтман
―
А у нас еще будет один случай, связанный с Британией и британским правосудием. И с британским следствием. Обязательно поговорим. Про Хельсинки мы еще не говорили.
А. Венедиктов
―
Во второй части.
С. Бунтман
―
Во второй части обязательно скажем. Все настоятельно очень много людей пишут, что у Офицерова осталось шесть детей.
А. Венедиктов
―
Спасибо. Еще больше. Еще хуже, понимаете. Еще хуже в смысле - еще печальнее.
С. Бунтман
―
Еще печальнее. Мы с вами сейчас прервемся. Через пять минут мы с вами продолжим. И я хотел бы сделать одно замечание по чату. Такие промежутки между сообщениями, это извините, но для моего тоже удобства, потому что я тогда могу внятно вас читать, а не поток, от которого у меня глаза сходятся к носу.
А. Венедиктов
―
А ты бань. У меня вчера знаешь позитивненько.
С. Бунтман
―
Нет, иногда спрашивают…
А. Венедиктов
―
Спам прекратился.
С. Бунтман
―
…Мы знаем, баньте всех, Господь…
А. Венедиктов
―
Господь узнает своих.
С. Бунтман
―
Друзья мои, давайте новости послушаем. Через пять минут вернемся.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Ну что же, мы продолжаем. И сейчас мы переедем с Хельсинки вместе за Трампом, который сейчас еще в Британии где-то обретается. В телевизоре у нас. Итак, встреча Путина и Трампа. В Хельсинки. Она обрастает некоторыми подробностями.
А. Венедиктов
―
Да. Удается говорить и с нашими, кто готовит. И с американцами, кто готовит. Все течет быстренько, потому что Трамп, конечно, президент непредсказуемый. Может навязать любую повестку дня в любом формате. Он в этом смысле малосистемный парень. И это здесь понимают, это понимают и американские мои источники. Но первая история, я подтверждаю по поводу Сирии, то, что я говорю бесконечно. Что мы можем предложить. Что мы можем предложить. Вторая история может быть более новая. Она гораздо важнее старой. Существует тема, которая там у них в документах называется «глобальная безопасность». Речь идет о развитии военного противостояния, имея в виду оружейное. То, что начинал сокращать Брежнев, Никсон еще. Технологии таковы, что старые системы договоров разламываются. Они разламываются и по злой воле, конечно, сторон, которые хотят получить преимущества очевидно. Мы хотим получить преимущество над американцами и натовцами, и американцы хотят получить глобальное преимущество в военной технологии. Мы это видим.Вчера вот мы запустили «Кинжал», то-се. Да, это есть. Но речь идет как раз об ограничении таких возможностей, чтобы не дай бог, оно где-нибудь не треснуло и потом все это не охватило замечательным образом весь земной шарик. Это понимают в Вашингтоне. Это понимают в Москве. Как мне рассказывают, что основные люди, которые готовят Путина, брифинги, которые проводит Путин даже по субботам (я подмигнул) и воскресеньям, это брифинги с военными накануне встречи с Трампом. Касающиеся тех договоров, которые уже заключены и должны быть продлены, или возможности новых договоров. Ну, например, самый центральный, я не устаю про это говорить, помните еще два года тому назад это по ограничению или по запрещению ракет средней и малой дальности.
История в том, что только две страны подписали, двусторонний договор. Россия и США. И когда этот договор подписывался, по-моему, Рейганом и Горбачевым. Может быть, я чуть ошибся в 2-3 года, но еще советский договор, то никто не имел подобных ракет. Сейчас эти ракеты имеет Китай, Иран, Корея. То есть иными словами, и Путин все время говорит, что давайте втянем остальных в этот договор. Что значит втянем. Они не хотят втягиваться. И технологии пришли к тому, что американцы стали подобные крылатые ракеты, которые были ограничены этим договором, ставить на морские суда. Это не запрещалось. А мы подобные ракеты ставим на самолеты. И это тоже не запрещается вот той версией договора.
То есть договор, как бы мы друг друга обвиняем, что его нарушаем, но на самом деле формально и юридически вот эти вещи не были предусмотрены. Они были наземного базирования. И как из этого выходить. Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений. Договор об оружии в космосе, договор о новых видах оружия. Все это может стать центральной темой, и она беспокоит всех, может стать центральной темой в разговоре Трампа и Путина. Но никаких решений не будет. Единственная польза, которая может от этого произойти – если Путин и Трамп дадут как Никсон и Брежнев дадут сигнал группам переговорщиков, потому что сейчас все замерзло, нет переговоров. Начать по конкретным ограничениям разговаривать. Плюс к этому примыкает туда иранская ядерная сделка, из которой американцы вышли или собираются выйти. Соответственно только касается распространения оружия, как мы с вами понимаем. И здесь у Путина позиция, иранская позиция вообще связана, ядерная сделка, это присутствие Ирана в Сирии. Опять две темы - хруп - связались. То есть к чему мой пафос – к тому, что никакого документа может быть как декларация, но сомнительно, однако никакой декларации не будет.
Насколько я понимаю, там будет очень серьезный разговор один на один, реально один на один без помощников. Час, полтора, два. В Хельсинки. Только с помощью переводчиков. Потом будет за ланчем делегации. Потом будет встреча на троих с президентом Финляндии. И потом пресс-конференция и интервью. Приблизительно такой график. С середины дня с часу дня, с часу 30 и вниз. Скорее всего. Понятно, что Путин может опоздать, как и Трамп, но в общем, на самом деле…
А.Венедиктов: Мы хотим получить преимущество над американцами и натовцами
С. Бунтман
―
А там не будет - кто кого переопоздает.
А. Венедиктов
―
Кто кого переопоздает. Трамп прилетает, по-моему, сегодня вообще. Путин летит завтра. Трамп прилетает завтра. Путин летит в понедельник, день в день. Путин без ночевки. Это первая история, которая чрезвычайно связана. С Сирией. И разоружением. Назовем это – глобальная стабильность. И Украина. Ну, послушайте. Мы сто раз говорили и надо признать: Минские соглашения в тупике. Американцы не связаны Минскими соглашениями. Вы все время путаете. Американцев нет в Минских соглашениях.
С. Бунтман
―
Как их назвал Уолкер-то сурово.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Сурово Минские соглашения назвал. Разделом Украины.
А. Венедиктов
―
Это старая история и это скажем, те сенаторы и то украинское лобби давно об этом говорило в Вашингтоне и Канаде на самом деле. Но и многие оппоненты Порошенко говорят о том, что это раздел Украины. Но я вернулся бы к тому, что нет решения в том виде, в каком оно есть, все замерзло с миротворцами. Если Трамп поддержит идею Меркель и Уолкера о миротворцах на всей территории военных действий плюс гражданская международная организация до избрания законных органов власти, в рамках Украины, тогда у Путина какой-то ответ должен быть.Здесь неизвестно, поддержит ли эту историю Трамп. И, наконец, конечно, накануне встречи публикация, это не публикация даже, вот пресса пишет. Это не пресса. Это даже не Мюллер, это большое жюри. То есть это присяжные. Предъявили обвинение заочное 12-ти российским военнослужащим в попытках вмешательства в выборы и во вскрытии серверов Демократической партии. Партии, оппозиционной президенту Трампу по время выборов. Пока мы до этого не дошли, самое интересное, что сказал Белый дом по этому поводу: ну да, - сказал Белый дом, - мы же вам говорили, что нельзя доказать никакую связь России со штабом Трампа. Это все обвиненные все русские. Да, они вмешивались, да, вот мы верим.
С. Бунтман
―
Но сами, без нашего участия.
А. Венедиктов
―
Да, да. И эта позиция на самом деле может сыграть на руку Трампу, который должен будет говорить, что да, русские вмешивались, я это скажу Володе. Я скажу: «Да, не надо вмешиваться». И он скажет: «Мы не вмешивались». А я ему скажу: «А не надо в ноябре вмешиваться». А он скажет: «А мы и не будем вмешиваться». Так все закончится. Но история ровно в этом – что это не связь российской власти, нет никакой связи, не доказана вот этой частью обвинения никакой связи российской власти или России со штабом Трампа. Но, Сережа. Доказывается связь вмешательства с российским государством. Это не какие-то там, извини меня, тролли пригожинские или какие еще. Неизвестные люди. Предъявлено обвинение 12 военнослужащим Главного разведывательного управления Генштаба РФ. При этом, если вы посмотрите на это обвинение, то вы увидите, что совершенно очевидно, что это не, как это сказать - не технологическое расследование. Не удаленное расследование.Совершенно очевидно, в том числе те «кроты», которые разведчики, шпионы, которые существуют в России, ЦРУ, внутри Генштаба, над этим тоже работали. Здесь названы имена, фамилии, отчества. Здесь сказано про каждого человека отдельно. Про их должности. Про их чины. Про их даты. Вот, например, один из них прямо старший лейтенант. Это вам опять, как мы говорим не политические заявления - «Россия вмешалась». Это криминальные заявления. Это криминальное расследование. Это расследование уголовное. Старший лейтенант, прикрепленный к такому-то подразделению, под разными виртуальными именами он рассылал фишинговые письма членам штаба Клинтон и связанным с ним лицам, включая руководителей штаба. Сайт такой-то, через который публиковались украденные письма, был зарегистрирован с аккаунта такого-то. Который принадлежал аккаунту такому-то этого человека. 19 марта 2016 года этот человек, используя такой-то логин, прислал главе штаба письмо, замаскированное под обычное уведомление от Google с просьбой сменить пароль на более безопасный. Ссылка вела на сайт, созданный ГРУ. Письмо было отправлено с такого-то ящика. Все названо. Я просто не буду сейчас читать. Доступ к нужному почтовому ящику этого человека получил в тот же день. 6 апреля 2016 года он создал еще один почтовый аккаунт, который на одну букву отличался от реальной почты одного из членов штаба. Разослал членам штаба письмо с прикрепленным таким-то файлом, ссылка также вела на созданный ГРУ сайт. Это по одному человеку. Назовем его Алексей Викторович. Хотя там назван, его фамилия…
С. Бунтман
―
Там все прям подлинное.
А. Венедиктов
―
Да. Номера частей, адреса частей. Должности. Обвиняемые присылали более 1 гигабайта данных и около 20 000 писем, украденных из штаба Клинтон некому пользователю под таким-то логином. Подконтрольная хакерам выдуманная личность такая-то получила сообщение от такого-то логина, в котором пользователь призывал отправить ему украденные у демократов данные, так как он сможет использовать данные лучше, чем эти ГРУшники. В докладе не сказано, кто скрывается под этим именем кроме такого-то сайта, переписку демократов публиковал еще WikiLeaks. И так далее. Еще раз, давайте делить политические обвинения типа Бориса Джонсона – «Путин виноват» или там не знаю (неразборчиво), виноват, или мы виноваты. Это вот пусть они политическими инвективами обмениваются. Это интересно как знак, но главное в этих историях – уголовное доказательство в суде. Я напомню, что большое жюри это такой прообраз суда и были представлены доказательства, они предъявили обвинения, вы ему скажете: ха-ха-ха, ну и вот этот Андрей Викторович, он не поедет в Штаты.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Венедиктов
―
Во-первых, жизнь долгая. И надеюсь, что у Алексея Викторовича тоже. Все меняется. Во-вторых, обратите внимание на историю с ФИДЕ. С отставкой Илюмжинова. Ведь отставка бессменного председателя ФИДЕ была по одному только поводу – санкционный список, в который он попал. И Россия может потерять председательство в ФИДЕ. Лично он попал. Потому что американцы сказали: так, значит, Илюмжинов в списке, значит счета организации, которую он возглавляет, будут заблокированы. И швейцарский банк присылает в ФИДЕ в апреле уведомление, что мы ваши счета сейчас заморозим.Ребята, еще раз. Не то, что вы деньги заберите, - мы их заморозим, деньги там останутся. Мы их заморозим. Потому что у вас председатель Феду…Федутинов хотел сказать. Да, да. Илюмжинов. После чего Илюмжинов подает в отставку, временно и.о. перекладывает на своего заместителя. Пытается уйти, потом пытается вернуться. Теперь комитет по этике его отстраняет. И так далее. То есть на самом деле прошло всего полгода, а международную организацию трясет. А что с ФИФА такое не может быть? Например. Вы поймите, что история не в том, что ха-ха-ха, плевать хотел Алексей Викторович, не названный здесь, вернее названный здесь на какие-то санкции, нет, это уголовное преступление. Это придет в Интерпол. В Интерполе находятся разные страны, Беларусь там находится, Казахстан. Много чего находится. Жизнь длинная. И эта штука будет раскручиваться. И я говорил, что самое главное для американцев - это не Сирия, не Украина, противостояние. Не Крым никакой. Это вмешательство в их выборы. И вопрос не в том, было ли оно эффективным или не эффективным.
А.Венедиктов: У нас часто вызывает уважение то, на что мы не способны
С. Бунтман
―
Дело в том, что оно было.
А. Венедиктов
―
Да, с каким американцем ни говори, говорит: это нападение. Вмешательство – это нападение. Да, мы не дали вам возможности развернуться, но вы напали. Мы должны ответить. И когда мы прочитаем, что американские военные советники советовали Обаме, как ответить, у нас с тобой оставшиеся волосы встанут дыбом. По электростанциям. Российским. Например. Просто предлагали. Генералы же. Они… Давайте покажем. Они показали, что они могут своими хакерами. Давайте покажем, что наши хакеры смогут. Пошлем.И в сентябре 2016 года на последней встрече Обама-Путин, как я понимаю, Обама дал понять, что еще один раз – и мы покажем, на что мы способны. И вот уже с 30 сентября пока, во всяком случае, американцы не зафиксировали ни одного этого хакерского удара. То есть за два месяца до выборов все было свернуто. Это доказывает что? – и здесь повисла тяжелая большая пауза.
С. Бунтман
―
Тяжелая большая, что, наверное, синдром божьей росы не сработает.
А. Венедиктов
―
Возможно. Это уже мы вступаем на почву догадок, которых я не люблю. Поэтому я думаю, что Путину наверняка сегодня доложили про это предъявленное обвинение. Еще раз, это значит, что пошла юридическая процедура. Это значит, что вот эта часть расследована, это значит, что она будет в открытом или полуоткрытом режиме и коллеги американские будут всячески пытаться, даже если будет закрытый режим суда, добрать дополнительную информацию по поводу этого заключения. Собственно говоря, обвинительное заключение оно опубликовано. И можете его посмотреть. Я думаю, что мы собственно, мы и опубликовали его в том числе, но и многие сайты американские на английском языке естественно. Поэтому надо познакомиться с этим. А дальше сами решайте, что убедительно, что нет. То же самое, что с отравлением в Солсбери.
С. Бунтман
―
А вот то, что это прямо накануне встречи Путина и Трампа.
А. Венедиктов
―
Смотрите, какая интересная история. Зам генерального прокурора он же министр юстиции, заявил о том, что мы не связаны никакими датами. То вы кричите, это он сказал республиканцам - «быстрее-быстрее», вот оно, как только мы получили, большое жюри, это же длинная процедура. Это обвинитель вносит в большое жюри. Да, кстати, дата заседания присяжных была известна давно. И я, например, жду разного рода обострений. А вот смотри, ты говоришь даты. Я вообще не верю в эти, я конечно подозреваю, что это учитывается. Вот 16-го числа встреча Трамп-Путин. А 17-го числа - четыре года MH-17.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
И наверняка будут некие действия. Публичные заявления. Это что, специально что ли. Четыре года назад вряд ли кто-то знал, 16 июля, через четыре года соберутся Трамп и Путин. То есть не надо умножать сущности, а есть многое, что… Наша жизнь вообще связана со многими историями.
С. Бунтман
―
Но тогда уже знали, что чемпионат мира окончится к этому времени.
А. Венедиктов
―
Четыре года назад?
С. Бунтман
―
Да, уже все почти было известно.
А. Венедиктов
―
Это вопрос к тем, кто сбил.
С. Бунтман
―
Это вообще предложение услуг, докажи любую теорию.А.Венедиктов: Самое главное для американцев - это вмешательство в их выборы
А. Венедиктов
―
Это все относится к части, вот знаете публичной и политической истории. Публичной политической истории. Нам казалось бы, что нам с вами нужно здесь говорить не суть событий, конечно, а о том, что под этим лежит. И какая разница, ну хорошо, встретились бы они после 17-го. 18-го бы они встретились. А 17-го был MH-17. И все говорили: а вот специально. Ну давайте не будем глупостями-то заниматься.
С. Бунтман
―
Алексей Венедиктов. И вопрос как раз, все мы связываем как-то с чемпионатом, разрешение истории с Сенцовым. Поступило письмо, вернее оно не поступило. Оно опубликовано. Но, судя по всему, не поступило в администрацию президента. В приемную. Письмо от матери Сенцова.
А. Венедиктов
―
Я знаю. Я не знаю, куда оно поступило. Потому что вряд ли оно проходит через пресс-службу президента. Я не знаю, в какой отдел администрации, вообще российская бюрократия это отдельная история. История с садом Ани Политковской доказывает. Ну чего там, дать разрешение на озеленение сколько там - 15 квадратных метров. Ну вот 4 месяца. Ну, в администрации знают о письме. Ждут, видимо, его физически, когда дойдет до не знаю, кого, не знаю, куда оно должно прийти. Зам главы администрации, главе администрации. И дальше оно поступит на рассмотрение президента.Это абсолютно точно. И в этом смысле я вчера уже говорил о том, что помимо подобного письма совершенно очевидно нужно, чтобы какой-нибудь человек, которого Путин уважал, попросил бы за него. И мы вчера с нашими слушателями, спасибо большое, в основном из Ютуба и из sms присылали, что, собственно говоря, если честно мы нашли там всего несколько человек, точнее три человека, как нам кажется, может быть, мы неумело делаем, но как нам кажется, исходя из того, что мы знаем о Путине, к которым Путин бы прислушался. Это председатель Си, китайский лидер, это королева Великобритании. Это Папа Римский. Больше мы ничего не нашли. Я не помню, что вчера еще мы накидали. Но в принципе это так. Вот как бы…
С. Бунтман
―
Да. Две вещи еще. Одна из области науки и религии. Наука уже доказала, что подлинность останков и теперь…
А. Венедиктов
―
Царской семьи.
С. Бунтман
―
Дело за религией теперь.
А. Венедиктов
―
Да нет, и, собственно говоря, комиссия под руководством отца Тихона тоже присоединилась к этой точке зрения. Они же входят в межведомственную комиссию по захоронению царских останков. Речь напомню, идет об останках царевича Алексея и царевны Марии. Великой княжны Марии. И хочу сказать, что через два дня будет столетие расстрела царской семьи. И я хотел бы обратить внимание, что туда уехал патриарх Кирилл и члены святейшего синода.
С. Бунтман
―
В Екатеринбург.
А. Венедиктов
―
В Екатеринбург, конечно. Надо отметить, как мне рассказывают мои знакомые, это не вопрос синода, а вопрос архиерейского собора, но возможны некие заявления. И недаром сегодня один из источников этой межведомственной комиссии, который возглавляет по-прежнему господин Приходько, зам главы аппарата правительства. Дал интервью «Интерфаксу», именно сегодня за два дня, где дословно позвольте мне процитировать: «Никаких материалов, позволяющих усомниться в подлинности найденных под Екатеринбургом останков детей самодержца цесаревича Алексея и великой княжны Марии не найдено». Следственный комитет фактически подтвердил выводы межведомственной рабочей группы. Проверил заключение экспертных групп, работающих в разное время в 90-2000, 1991, 2007 году. Это все говорит источник в правительственной комиссии. Ожидаются выводы комиссии Церкви относительно принадлежности останков. Решение о признании подлинности останков может быть принято на очередном заседании Архиерейского собора Русской православной церкви. Вопрос откладывается. Но я думаю, что какие-то заявления, безусловно, поскольку синод проходит в Екатеринбурге, в день столетия расстрела царской семьи. Они не могут обойти эту тему.
С. Бунтман
―
Наверняка не обойдут.
А. Венедиктов
―
И то, о чем говорили. Формат: синод, Архиерейский собор - это их внутреннее дело. Напомним, что вопрос стоит о перезахоронении или захоронении, потому что в Петропавловском соборе еще останки не захоронены Алексея и великой княжны Марии. И о части останков переводе в Исаакиевский собор, мощи, собственно говоря. Собственно часть останков. Но точно будем наблюдать, в течение ближайших трех дней это станет известно. Скажу только, что со вторника мы выпускаем специальный номер журнала «Дилетант», посвященный расстрелу царской семьи, где существует, в том числе и так называемая наша «тобольская тетрадь». И интервью с правнучкой повара уцелевшего Николая Второго и бывшего руководителя ФСБ по Тюменской области, который искал так называемые романовские ценности.
С. Бунтман
―
Да. Я смотрел уже номер. Он очень и очень интересный. Мягко сказать. Спасибо. Алексей Венедиктов. Жаль, что очень любопытная эта британская террористическая история, но она длится…
А. Венедиктов
―
Она длится.
С. Бунтман
―
О ней можно будет поговорить в следующий раз. Спасибо всем. Встречаемся по субботам в 13.10.