Будем наблюдать - 2018-05-05
К.Ларина
―
15 часов, 11 минут. Добрый день! С Алексеем Венедиктовым сегодня работает Ксения Ларина. Еще раз вас приветствую и Алексея Венедиктова тоже. Привет, Алексей Алексеевич!
А.Венедиктов
―
Добрый день!
К.Ларина
―
Напомню средства связи: +7 985 970 45 45. Напомню, что чат в YouTube тоже открыт, как и сам YouTube. Нас показывают на канале. Мы красивые, прекрасные.Хочу сказать, что сегодня Алексей Венедиктов будет в двух вариантах вам представлен. Первый вариант: со мной, а второй вариант: один, без ансамбля.
А.Венедиктов: Нет центрального указания, в разных городах организаторы митингов и власти ведут себя по-разному
К.Ларина
―
В три часа, что будет, Леша, скажи.
А.Венедиктов
―
С 15 до 16 это будет разгар событий в Москве, я имею в виду этого митинга или движение, к котором призвал Алексей Навальный. Поэтому мы сочли возможным продлить на всякий пожранный случай эфирный канал. Я с 15 до 16 буду здесь. Ко мне будут приходить информационные службы, но я буду между разными всхлипами отвечать на ваши вопросы, на которые ты мне сейчас не дашь ответить.
К.Ларина
―
Давайте тогда с этого начнем сегодняшнее обсуждение. Я сижу и каждый раз на выходе новостей слышу, как очередную порцию людей задержали в городах, где уже начались эти акции по призыву Алексея Навального.
А.Венедиктов
―
Вот ты типичный представитель «Эха Москвы» отвратительный. Потому что новость не в том, что собака укусила человека, а новость в том, что человек укусил собаку.
К.Ларина
―
Но кто в данном случае человек, а кто собака?
А.Венедиктов
―
Я сейчас объясню. Заявлены или объявлены митинги «Он вам не царь» в 90 городах. На полчаса тому назад - в 7 городах задержания. То есть мы находимся в середине процесса. Есть города, там где все уже закончилось и можно уже подвести итоги. Ну, например, пока у нас лидирует Якутск, где 75 задержанных. Разноречивые и разноплановые сведения приходят, скажем, из Красноярска, где говорили 50, потом 150, координаторы «Открытой России» говорят, 15.Поэтому надо ждать – ждать задержаний, оформленных протоколов, ждать Павла Чикова, чья «Агора» занимается конкретными задержаниями. Но стало совершенно очевидно, что нет центрального указания, и в разных городах и организаторы митингов и власти ведут себя по-разному. Это очень интересная история.
Так вот город-город Хабаровск, огромный город. Во-первых, там почти совпадают цифры. Организаторы говорят, у нас вышло 300, полиция говорит, 250. Митинг был согласован «Он вам не царь», замечу я. И шествие прошло без единого задержания. Вот тебе одна модель.
А.Венедиктов: 31 статья Конституции: граждане имеют право собираться. Мэр – это раб Конституции
Вот другая модель – Иркутск, где очевидно, что больше 50 – вот 75 задержанных, где митинг не согласовывался, где организаторы и власти заняли позицию конфронтации с двух сторон и между Хабаровском и Иркутском будут вот эти 90 городов. Поэтому, что будет в Москве, предсказать трудно.
В Москве, как мы знаем, власти и организаторы шествия, митинга, движения не согласовали. Тверская не перекрывается, там идут автомобили. Там не будет рамок, потому что там нет мероприятия. И как посчитать, сколько выйдет? Можно посчитать только, сколько схватят. Поэтому наши корреспонденты там, и мы продлеваем мой эфир в связи с этим. Но может, всех схватят, может, никого не схватят.
К.Ларина
―
Как ты бы поступил?
А.Венедиктов
―
Как мэр или как Навальный?
К.Ларина
―
Как мэр.
А.Венедиктов
―
Смотри. Первое понятие – 31-я статья Конституции: граждане имеют право собираться. И мэр – это раб Конституции. Надо понимать, что в Москве не мэр главный. Надо понимать, что накануне инаугурации, я думаю (я не знаю), что решение принимают, конечно же, при участии правительства Москвы, но и Кремль. В других городах совершенно точно, поскольку мы видим разное поведение, администрация президента не вмешивалась. В Москве наверняка вмешивалась, потому что, скажем, зона ответственности от Моховой до Красной площади – это уже зона ответственности ФСО, а не УВД Москвы даже. Поэтому здесь, наверное, у мэра было меньше возможности.Но, тем не менее, я думаю, у правительства Москвы была возможность договориться. Они не хотели. У Навального была возможность договориться – он не хотел. И здесь видим две нехотелки, которые, собственно говоря, реализуются.
Но в основе все-таки, надо признать, что лежит Конституция, 31-я статья. Если люди без оружия, мирно – ну, смотрите статью, - идут, гуляют, ходят, не перекрывают дорожную часть… И вот тут было очень интересно… по-моему, это было в Иркутске, боюсь сейчас ошибиться. Там был митинг согласован, шествие не согласовано. По-моему, Иркутск, извините, если я ошибся, город вокруг Иркутска, что называется. И они пошли к площади, где им не согласовали. Они шли строго по светофорам, строго по переходам. Там было километра два идти. И никого не задержали на эту минуту, когда я пришел к тебе.
То есть, на самом деле, в данном случае мэрия поступила правильно, я считаю.
К.Ларина
―
Не трогали.
А.Венедиктов
―
Они свернули лозунги, но скандировали.
К.Ларина
―
То есть, в принципе, можно было найти какой-то компромиссный вариант вот при том, что сегодня существует.
А.Венедиктов: Надо понимать, что в Москве не мэр главный
А.Венедиктов
―
Я думаю, что это не было целью ни у Алексея Анатольевича, ни у правительства Москвы (администрации президента), я здесь, честно говоря, не знаю, и виски никому не подливал в этой истории.
Поэтому, я думаю, каждый политик должен выжимать свой интерес. И Алексей Навальный в данном случае, играя на эскалацию, на повышение накануне выборов мэра, с одной стороны, и инаугурации президента, которая ближе, с другой стороны, он играет в эскалацию, но это его право, потому что нет ни одной перевернутой машины… не было на предыдущих митингах, не было ни одной разбитой морды.
Да, не все любят Путина. Вот в Москве, чтобы ты понимала, москвичей за Путина чисто проголосовало 38% от всех, меньше 3 миллионов человек. Ну, там правда, было еще 300 тысяч «понаехавших тут», имеется в виду мобильные избиратели. Я их вычел. 38%. 62% избирателей не ходило голосовать, голосовало за других. Но, тем не менее, 3 миллиона москвичей поддержали своим голосованием Путина, и их голоса были посчитаны правильно. Это я тебе сертифицирую как начальник штаба. Вот это, так сказать, одни. Но есть другие, которые считают, что он плохой президент, он легитимный президент. И если они выходят, запреты мне не кажутся законными. Вот, собственно говоря…
Что будет в Москве, не знаю, со мной никто не делился планами.
К.Ларина
―
Да может, они еще сами думают.
А.Венедиктов
―
Я думаю, что уже нет.
К.Ларина
―
Кстати, скажи мне, как быстро принимаются решения вот по таким событиям, когда знают, что акция будет несогласованная?
А.Венедиктов
―
Я думаю, что окончательное решение принимается в ходе акции в зависимости от количества людей, в зависимости от наличия или отсутствия провокаторов, которые могут быть… Ну, «провокатор» - плохое слово - радикалов с одной стороны и с другой стороны.Я знаю, что в правительстве Москвы есть разные точки зрения относительно того, как нужно действовать. Еще вчера люди, ответственные за безопасность, обсуждали, что такое красная линия, что такое переход через красную линию манифестантов. Вначале было пусть себе ходят и ходят, если нет лозунгов… Ну вот люди гуляют, если не развернуты лозунги как иркутский вариант. Но каждый определяет красную линию: А если выйдут на проезжую часть? А если пойдут на красный свет? А если их будет столько, что по Тверской невозможно будет ходить – ну просто будет много народу, заполнят и застопорят? А если они пойдут на площадь, как 6 мая 12-года, если они пойдут туда, через Моховую, через Иверские ворота, что тогда будет? А там уже другие части, там уже не московская полиция и не московский ОМОН, и не Росгвардия московская, а федеральная.
А.Венедиктов: Каждый политик должен выжимать свой интерес
То есть решения, я думаю, будут приниматься по ходу событий, если события будут, конечно. При этом я еще раз говорю: мирно - это абсолютное право граждан. Навальный, не Навальный, Удальцов завтра… И сегодня, кстати, сейчас прямо у Кремля у памятника Марксу человек 300.
К.Ларина
―
Отмечают день рождения Карла Маркса.
А.Венедиктов
―
Это, кстати, много, на самом деле, если ты представляешь эту площадь напротив Большого театра. Там же маленькая площадь у Маркса. 300 человек – это много. Но это около Кремлевских стен… там идти, в общем, недалеко, я бы сказал.
К.Ларина
―
Хотела спросить тебя про митинг прошедший. По-моему, ты про него не говорил.
А.Венедиктов
―
Какой?
К.Ларина
―
В защиту интернета.
А.Венедиктов
―
Нет, я про него не говорил. Это замечательный митинг, и огромное спасибо организаторам, которые делали. Упомяну здесь нечаянно обиженного Михаила Светова, которого почему-то забыли как одного из организаторов упомянуть. Смотрите. Этот митинг, он, на самом деле, политический, но он содержательный, он не вообще. И поэтому 12 тысяч человек, которых посчитал «Белый счетчик», которому я доверяю, плюс к этому люди, которые не успели и не прошли – это очень правильно. И 13 мая снова этот митинг там же. Тут удалось договориться, хотя он абсолютно антикремлевский, антиправительственный. Алексей там выступал Навальный.
К.Ларина
―
Он со второго выступления стал пим сразу же.
А.Венедиктов
―
Он с первого, на самом деле. И Сергей Смирнов («Медиазона) и тот же Михаил Светов – это политические все выступления, потому что решения о Телеграме, безусловно, принимались с согласия Путина, даже если без понимания президента, что за ключи для шифрования, то, безусловно, с согласия Путина, потому что это средства коммуникации, это цифровая экономика, в том числе, о которой он говорит, которой он уделяет много внимания. И, конечно, это политический митинг, и правильно сделал Алексей Навальный, что туда пришел. И правильно сделают сегодня оппозиционные политики, если пойдут гулять вместе с Алексеем Навальным.Я бы, вообще, на месте мэрии – вот спроси меня, - я бы представил к Алексею Анатольевичу двух «космонавтов», здоровых каких-нибудь майоров - он сам-то немаленький, Алексей Анатольевич – в шлемах, чтобы не дай бог к нему какие-нибудь уроды не пристали и зеленкой не плеснули и не стали бы его бить и винтить. Вот они должны ходить за ним топтунами и ограждать Алексея Анатольевича от провокаций со стороны провокаторов, разных провокаторов. И вот ходили бы как приклеенные за ним. Знаешь, он идет – а сзади два космонавта!..
К.Ларина
―
Вчера в этой связи мы вспоминали с Виктором Ерофеевым 68-й год, Францию. Как раз именно в эти дни исполняется 50 лет. Можно ли какую-то провести аналогию, потому что людей, которые выходят по зову Алексея, это, конечно, молодежь, студенты.
А.Венедиктов
―
Нет.
К.Ларина
―
Нет?
А.Венедиктов
―
Значит, смотри, как раз 68-й год, Франция. Лидеры родились в ходе выступлений. Они не выходили ни по чьему призыву. Это были в основном студенты, потом к ним присоединились рабочие. И там была попытка революции.Там был интересный эпизод, когда исчез президент де Голль, исчез из президентского дворца. И знаешь, где он обнаружился? Он обнаружился в Германии, где стояла французская танковая дивизия. И его уговаривали использовать эти войска. И он сказал: «Вы как себе представляете, чтобы французы стреляли во французов? Чтобы они стреляли в своих детей». Задолго до Армении. 68-й год. И, кстати 68-й год – тогда правительство пошло на уступки, с точки зрения Конституции. Де Голль, несмотря на то, что удержался, через год ушел в отставку. То есть это историческое событие делала молодежь.
А.Венедиктов: Мирно - это абсолютное право граждан. Навальный, не Навальный
Но надо сказать, что 68-й год был насильственный: камни, слезоточивый газ… против полицейских, против полиции, в отличие от Армении… пока.
Вообще аналогии в истории – дело, конечно вкусное, но бессмысленное.
К.Ларина
―
Но просто такой подарок. Все-таки дата – 50 лет. Студенческие беспорядки.
А.Венедиктов
―
Это были беспорядки. Никто к беспорядкам ни в Москве, ни в Армении не призывает, обращаю внимание. Но они могут вспыхнуть, безусловно. И кроме того напоминаю, что даже если забыть о штатных провокаторов со всех стороны, - а они были 6 мая 12-го года, - то надо вспоминать о том, что есть радикалы говорили, что нужно было – и в декабре, кстати, 11-го года – идти на Кремль. Собственно, Лимонов к этому призывал. Это он сейчас у нас вылизывающий… вот «он нам не царь». А тогда он призывал идти на Кремль и могу увести за собой людей, это правда.
К.Ларина
―
Так и в 12-м могли пойти на Кремль.
А.Венедиктов – В 12
―
м там уже по-другому. Там абсолютно неуклюжие действия полиции. Слушай, я внимательно разбирал эту ситуацию со всех сторон и со специалистами-силовиками. И там было очевидно, что и действия полиции были провокативными: они так построились, я имею в виду 6 мая 12-го года, - что невозможно было не войти с ними, - вот идет толпа, колонна, – математически невозможно не войти в физическое соприкосновение. И внутри тех, кто шел, были люди в масках, которые набрасывались и провоцировали полицейских, и это тоже правда.
К.Ларина
―
Я свидетель, я тоже там была. Я помню этих людей в платках.
А.Венедиктов
―
Почему-то никто из них не был арестован, задержан. Именно эти люди и не были задержаны – те, кто нападал на полицейских. А по этому делу в основном случайные люди.
К.Ларина
―
А вот вопрос. Инаугурация, которая последовала за 6 мая 12-го года, в контексте именно этих событий она как выглядела, на твой взгляд?
А.Венедиктов
―
А вот сейчас, что ни скажи про инаугурацию, всё будет плохо, если она такая, какая она была. а), Путин едет по пустому городу – боится народа. б) когда нет кортежа – значит, он там внутри совсем загерметизировался, как говорит Сергей Пархоменко. А если бы вдоль улиц стояли эти 3 миллиона, которые проголосовали…
К.Ларина
―
Ты имеешь в виду сегодня?
А.Венедиктов
―
Да, да, 3 миллиона москвичей с российскими флагами вдоль проезда. Все бы говорили: А-а, их согнали. Понимаешь? Всё плохо, как ни проведи.Я видел инаугурацию Макрона, президента Франции. Вот его кортеж, когда ехал, шел дождь. Отвратительно. Его кортеж, который ехал – там стояли какие-то люди, кто-то махал. Известен был заранее маршрут. Кто-то не пришел, кто-то пришел… Я имею в виду уличную инаугурацию.
Я не помню инаугурацию Бориса Николаевича, что там было в городе, я не помню, честно говоря.
К.Ларина
―
А Трампа помнишь?
А.Венедиктов
―
Американские президенты всегда так были…
К.Ларина
―
Ритуал очень четкий.
А.Венедиктов
―
Ритуал. Решили так. Для Путина, человека-символа, - а он всегда очень внимательно относится к символам, это его личное… Он счел правильным выйти… Как мне сказали, он должен после инаугурации, после принесения присяги во дворе будут волонтеры…
А.Венедиктов: Решения о Телеграме, безусловно, принимались с согласия Путина
К.Ларина
―
Что за волонтеры такие?
А.Венедиктов
―
Это люди, которые работали на его кампании…
К.Ларина
―
Во дворе будут волонтеры?..
А.Венедиктов
―
Да, в кремлевском дворе будут волонтеры, совершенно верно, те, кто работали в кампании Путина волонтерами. А он что, должен к волонтерам Навального выходить, что ли? Вы как себе это видите?
К.Ларина
―
Я себе не представляю волонтеров Путина. Это как это?
А.Венедиктов
―
Ты себе не представляешь… Да, они неумелые… Я те говорю, эти 3 миллиона москвичей, которые за него проголосовали, среди них есть масса молодых людей, среди них есть люди карьерных устремлений, которые понимают, что во многом президентство Путина – это шанс для них. Вот они работали на эту кампанию. Я не знаю многих людей. Но себе представляю: президент Навальный выходит к волонтерам своей кампании. Ты бы осуждала его за это?
К.Ларина
―
Нет, конечно.
А.Венедиктов
―
Ну нет…
К.Ларина
―
Я видела волонтеров Навального, а волонтеров Путина – нет.
А.Венедиктов
―
И, тем не менее, 3 миллиона.
К.Ларина
―
Только сотрудников…
А.Венедиктов
―
Так хоть к сотрудникам, хоть к воинским частям. Я вспомнил, инаугурация Путина первая 2000-го года: он спускается с Борисом Николаевичем с лестниц и никаких волонтеров… Проходят воинские части, кремлевский гарнизон. По-разному. Это дополнительное доказательство того, что у нас еще нет традиции. Что такое инаугурация президента? Неважно, как его фамилия. Можно и в джинсах выйти. Я думаю, что в 24-м году Владимир Владимирович может выйти в вышиванке и в джинсах и вместе с украинским президентом, я надеюсь, они пойдут по Москве гулять.
А.Венедиктов: Это, вообще, митинг не за Алексея Навального. Это митинг за другое
К.Ларина
―
Распивая украинские песни.
А.Венедиктов
―
Спивая украинские песни.
К.Ларина
―
Друзья мои, после новостей с разрешения Алексея Венедиктова, может быть, я какие-то вопросы я задам от вас.
А.Венедиктов
―
Ютьюбники, вперед! Лайки ставим…
К.Ларина
―
Сейчас в то время, пока будут новости и реклама, я посмотрю, что вы там пишите, а потом продолжим.НОВОСТИ
К.Ларина
―
Мы уже в эфире. Здесь программа «Будем наблюдать». Алексей Венедиктов и я, Ксения Ларина. Смотрела на ваши вопросы. Я честно спросила перед передачей Венедиктова: Скажи, про что ты хочешь говорить – я пойду тебе навстречу, мы договоримся. Он говорит: Нет, всё должно быть честно, вопросы сама выбирай.
К.Ларина
―
Я посмотрела на вопросы. Посмотри, как я выбирала вопросы – ты видишь?
А.Венедиктов
―
Выбирала, да.
А.Венедиктов: Аналогии в истории – дело, конечно вкусное, но бессмысленное
К.Ларина
―
Это килограммы берда, товарищи радиослушатели! Поэтому давайте вернемся к тем, кто сейчас нас слушает и спрашивает нас про то, что интересно вам. Итак, по поводу сегодняшней акции спрашивают про то, несет ли Алексей Навальный за то, что людей будут арестовывать?
А.Венедиктов
―
Нет, не несет. С моей точки зрения, не несет. Речь идет о том, что в соответствии с 31-й статьей Конституции люди имеют право собираться. Если еще Алексея Навального задержат вообще до входа… Вообще, я тебе должен сказать, что мартовские прошлогодние встречи или это июньская была, не важно – люди даже не заметили на Тверской, что Навального там нет, и никто не кричал, что «Да здравствует Алексей Навальный!» Это, вообще, митинг не за Алексея Навального. Это митинг за другое. Пришел бы Навальный, предположим на митинг интернета или не пришел бы, люди пришли туда не за Алексея. Они пришли туда, потому что они туда пришли. Сегодня те, кто приходят, они приходят туда, потому что туда приходят. И нечего перекладывать ответственность за других. Моя позиция.
К.Ларина
―
Кстати, это дискуссионная история. Например, блог Григория Явлинского прочитала у нас на «Эхе». Он как раз говорил, что «я под дубинки не имею права звать, я готов сам прийти куда угодно».
А.Венедиктов
―
Так он придет сегодня? Секундочку, он сегодня придет?
К.Ларина
―
Но на митинге в защиту интернета он был.
А.Венедиктов
―
Разрешенном, согласованном.
К.Ларина
―
Разрешенном, да.
А.Венедиктов
―
А сегодня он придет? Хотелось бы посмотреть сегодня на Григория Алексеевича там, если он считает смысл этого действия - это даже не митинг, это не шествие - это действие правильным, Григорий Алексеевич – придет, не придет? И потом у политиков есть абсолютно разное понимание… Вот Пашинян. Вот он зовет на санкционированные акции. Он отвечает за эти 250-350 тысяч человек? За этих полицейских, за этих военных? Да нет, конечно.
А.Венедиктов: Сейчас, что ни скажи про инаугурацию, всё будет плохо
К.Ларина
―
А вот про Армению тоже интересный вопрос. Вот тот самый случай, Пашинян… может быть, я ошибаюсь, ты скажи мне. Вот Пашинян – это человек, который возник во время событий или он уже был лидером?
А.Венедиктов
―
Пашинян, он был лидером очень большого количества избирателей, но у него такая вот интересная биография. Мы делали про него… Он такой оппонент нынешней армянской власти давно. Человек, который, по-моему, трижды уже сидел в тюрьме до 2000-го года. Он такой вот оппонент, я бы сказал, системный так же, как Алексей Анатольевич Навальный. Человек, который не пришел из власти и не пришел из деревни. Он политический оппонент. Он профессиональный политик.Кто-то очень правильно сказал, написал, что нет лидера оппозиции, есть лидер протеста. Это разные вещи. Лидер протеста – это лидер улицы. Вот, как я понимаю, Пашинян – это лидер улицы. Навальный – это лидер улицы. Они лидеры протеста. Оппозиция разнообразна, а протест, он один.
К.Ларина
―
Как, в принципе, с точки зрения, должны формироваться эти личности, которые ведут за собой людей?
А.Венедиктов
―
Совсем по-разному.
К.Ларина
―
Откуда они должны браться?
А.Венедиктов
―
Если исторически подходить, во-первых, это, собственно, их готовность рисковать, если мы говорим о лидерах протеста. Когда ты выходишь на улицу, ты не знаешь, как ты вернешься, как это повернется. Это не парламентский лидер. И эти люди должны обладать, безусловно, силой воли и готовностью рисковать собой и своими близким, потому что понятно, что давление и угрозы идут по линии близких (смотри Олег Навальный). А если это происходит на улице, то когда ты выходишь с семьей, как Алексей выходит с женой Юлей, - это ты готов рисковать своей семьей. Это очень сильные, очень рисковые люди. Это первое.Конечно, это хорошие ораторы, сейчас это очевидно. Смотри Трамп, который поломал, практически систему. Он же тоже был несистемным лидером, но он был лидером Твиттера, а не улицы. Поэтому да, это типаж определенный людей. Но кто-то из них исчезает. Вот Галина Васильевна Старовойтова была таким лидером протеста. Она чувствовала себя в толпе комфортно – и в топе и в парламенте, и чтобы она сейчас была – я не знаю, если была сейчас жива, и с кем бы она была, я тоже не знаю. Потому что очень многие уличные лидеры вполне вмонтировались в правительство. Потом надевают пиджаки, меняют камуфляж на пиджаки. История показывает, что и в английской революции и в английской революции, и в американской революции такие лидеры, которые вдруг возникают там в каких-то городах, они потом встраиваются или погибают, или спиваются, по-разному.
А.Венедиктов: Пашинян – это лидер улицы. Навальный – это лидер улицы. Они лидеры протеста
К.Ларина
―
Но сегодня в России, когда практически зачищено это политическое пространство, откуда могут появляться новые политики? Потому что основная претензия людей, граждан России: а почему одни и те же лица, почему одни и те же люди? Дайте нам новых. А откуда новые обычно порождаются – из яйца вылупляются?
А.Венедиктов
―
Новые могут приходить из старых систем, покидая старые системы.
К.Ларина
―
Ну, например.
А.Венедиктов
―
Что например?
К.Ларина
―
Кто так, например, появился?
А.Венедиктов
―
Пожалуйста, в любой, что называется, буржуазной революции часть лидеров была из дворян, то есть они покидали… офицеры…
К.Ларина
―
Как у нас – из номенклатуры.
А.Венедиктов
―
Как у нас из номенклатуры. Борис Николаевич Ельцин, пожалуйста. Вот тебе Борис Николаевич Ельцин, кандидат в члены Политбюро, первый секретарь обкома, человек, снесший Ипатьевский дом, где была расстреляна царская семья. Вот он стал одним из лидеров толпы, прежде всего, не только закулисных переговоров. Это первая история.Вторая история – это молодые люди, которые постепенно становятся… Ведь Алексей Навальный не только сейчас появился. Алексей Навальный появился 20 лет назад в политической жизни, вообще-то. Поэтому его основная критика, основной оппонент вначале был никто иной, как мэр Лужков, а никакой ни президент Ельцин. И я напомню, он и в «Яблоке» был у Григория Алексеевича. На самом деле, это тоже рост. Это не случайный человек.
Так же, как и Пашинян, это не случайные люди. Они растут в толпе, и они растут, когда толпа радикализируется. И то, что власть не пустила Алексея на выборы, не посчитала его голоса – я имею в виду, президентские выборы, - она, безусловно, заставит радикализироваться его и его окружение. Это надо понимать. И его возможную поддержку. Я не говорю, избирателей. Я говорю, поддержку. Поэтому это люди совершенно не случайные.
А.Венедиктов: В Чехии делался агент А-230. Агент, которым был отравлен Сергей Скрипаль – А-234
Будут перебежчики очевидно абсолютно. Ну, дай бог, чтобы все были живы, а остальное, что называется, приложится.
К.Ларина
―
Я вторым глазом смотрю на чат в YouTube, а третьим глазом смотрю на СМС, поскольку знаю, что Алексею важно, что вы отвечаете на ваши вопросы. Да, про Скрипалей, про расследование здесь много вопросов. Может быть, ты скажешь, что для тебя важно на сегодняшний момент.
А.Венедиктов
―
Для меня важен очередной вброс уже через президента Чехии, который подтвердил, что система «Новичок» или агент «Новичок» делался в Чехии, и это сразу как бы обрадовались те, кто считает, что вот доказательства, что Тереза Мэй или Борис Джонсон врет, что это из России. Но только отвечу очень коротко следующим: В Чехии делался агент А-230. Агент, которым был отравлен Сергей Скрипаль – А-234. Грубо говоря, это тоже масло, но пальмовое. Вот чехи производят пальмовое масло.
А.Венедиктов: Роль президента Земана – ну, некомпетентность.
Поэтому не надо здесь смешить друг друга. Потому что Скрипаль был отравлен другим агентом. Эта вся линия называется «Новичок» - это правда. Но это совсем даже не смешно. И я должен сказать, что больше всего меня коробит в реакции – это некая насмешка, троллинг во всей этой истории. Например, говорят: «Этого агента, сколько нанесли на ручку двери, хватило бы отравить, чтобы отравить несколько кварталов». Это не летучий агент, это гель был. Для этого нужно было дотронуться. Поэтому, наверное, да, столько отравило бы несколько кварталов, если бы это было разнесено по кварталам и намазано на бутерброд, что называется. Поэтому внимание к деталям, наблюдение за деталями.
Еще раз: чешское производство, и не только в Чехии, я вас уверяю, потому что для того, чтобы выработать антидот, ожидая химической атаки, должно производиться некое количество отравляющего вещества. Оно было произведено в Чехии, насколько я понимаю в количестве порядка 5-10 грамм. А количество вещества, нанесенного на ручку двери по мнению экспертов организации по запрещению химического оружия в 10 раз больше, чем было произведено в Чехии – в 10 раз больше. Ну, а роль президента Земана – ну, некомпетентность. А президенты бывают некомпетентны – так бывает.
К.Ларина
―
Может быть, с ним договорились, чтобы он помог?
А.Венедиктов
―
Ну, может быть. Да, некомпетентно.
К.Ларина
―
Следующая тема по поводу Роскомнадзора. Провожая последний митинг, про который мы сегодня говорили, спрашивают: «Является ли это затишьем перед бурей? Почему нет никаких новостей от Роскомнадзора? Почему больше ничего не блокируют?»
А.Венедиктов
―
Во-первых, я думаю, что сейчас все застыли в ожидании новых назначений. Тут по слухам есть предложение, чтобы в правительстве появился новый пост вице-премьера по цифровой экономике…
К.Ларина
―
По Роскомнадзору.
А.Венедиктов
―
Нет, по цифровой экономике. Я тут же предложил Александра Жарова. Все ждут назначений, переназначений. Сохраниться ил вообще Роскомнадзор, потому что и структуры правительства будет меняться. Осталась неделька, чтобы узнать, кто куда будет назначен. Поэтому все стараются не делать резких движений.
А.Венедиктов: Есть предложение, чтобы в правительстве появился пост вице-премьера по цифровой экономике
К.Ларина
―
По поводу новых назначений тоже много вопросов, и у меня тоже. Мне интересно, что ты думаешь. На твой взгляд, придут ли какие-то сущностные изменения, может быть, в самой структуре правительства.
А.Венедиктов
―
Структур – нет. Структуры меня вообще не интересуют. Структуры – это чтобы управлять финансовыми потоками. И даже личности людей… меня, конечно, волнуют, я знаю каждого министра, предположим, руководителя агентства, я знаю лично и общаюсь, и в этом смысле интересуюсь. Но надо понимать, что политика определяется Путиным Владимиром Владимировичем, и не только внешняя политика и политика в области безопасная, но и экономическая политика.Если вы обратите внимание, вот идут экономические совещания у президента, хотя по Конституции это отнесено к должности премьер-министра, и там сидят: вице-премьеры, министр экономики, председатель Центробанка, председатель «Сбербанка», то есть на самом деле у нас суперпрезидентская республика. Поэтому рассматривать изменения можно только с одной точки зрения: если бы сменился президент. И даже когда президентом был Медведев, что бы сейчас не говорили и не писали, мы имели другую политику.
И, может быть, когда тут всё устроится и устканится, мы сделаем отдельную передачу: чем президентство Медведева отличалось от предыдущего и последующего президентства Путина качественно. Поговорим.
К.Ларина
―
Там стилистические были разногласия.
А.Венедиктов
―
Нет, там не стилистические были разногласия. Когда, например, господин Медведев стал президентом, у нас в тюрьмах и в лагерях было 987 тысяч человек, когда он ушел – 652. Извините, на треть… Он изменил Уголовно-процессуальный кодекс. При нем шла реформа Уголовно-процессуального кодекса. И это важно. Можно сказать: А-а, ерунда какая! 300 тысяч человек и челны их семей, извините. И у нас огромное число людей сидит сейчас, между прочим, под домашним арестом, огромное число людей. Это было введено Медведевым, например. Я сейчас специально не готовился к этому вопросу, но этим я занимался тогда серьезно.
К.Ларина
―
Ты имеешь в виду не в СИЗО…
А.Венедиктов
―
Да, я имею в виду не в СИЗО. И можно найти статистику – недавно она была опубликована – мы видим, что насилие, связанное с тюремным заключением… Да, конечно, мы видим резонансные дела, и мы видим, как людей сажают и дают им не условные сроки за репосты и чего-то такое, но это уже сейчас, это пошло обратное изменение.Поэтому давайте мы сделаем отдельную передачу. Я подумаю, как ее сделать… Это просто разные… Можно говорить, что это было лучше или это было хуже, но это были разные президентские… Сейчас президент переизбрался. Он получил 56,5 официально миллионов голосов, а если, как господин Шилкин говорит, 9 или 10 миллионов подозрительных – хорошо, О’кей, вычли – он получил 47 миллионов голосов, это, соответственно, где-то 45% избирателей. И в этом смысле эти люди проголосовали с какой-то надеждой, видимо, за него. И, я думаю, что он будет продолжать предыдущую политику. Я думаю, в этом смысле, конечно, важно, кто будет председателем правительства не потому, что он председатель правительства, а потому что в случае чего, это второй человек – в случае болезни, в случае отлета…
К.Ларина
―
То есть ты сомневаешься, что это будет тот же человек?
А.Венедиктов
―
Нет, я не сомневаюсь, что это будет Дмитрий Анатольевич Медведев. Я уже об этом говорю, наверное, месяцев 8, но при этом я знаю Владимира Владимировича, который любит неожиданные кунштюки. Я напомню, что все уже забыли, кто такой Фрадков, кто такой Зубков. Слушай, это люди, которые возникали… конечно, для бюрократии не ниоткуда, но для наблюдателей, конечно, ниоткуда, безусловно.Я думаю, что он - председатель правительства, более того, я готов рубль поставить против другой кандидатуры, но, на самом деле, всегда один процент остается на удивление, тем не менее. А все остальное – это будут люди, лояльные политике президента.
А.Венедиктов: У всех контакты только до конца президентского срока
Вот сегодня был вплеск – не верю в него сразу, - что вместо Лаврова будет Вайно. Во-первых, не верю, а, во-вторых, ну и что? Кто определяет внешнюю политику? Кто определяет, в Сирии мы или не в Сирии? Кто определяет, уходим мы из Донбасса или не уходим? Не Вайно, ни Лавров, ни Песков, не Денисов – я называю людей, которые могут стать министром или остаться министром. Президент Российской Федерации Путин Владимир Владимирович.
Мы это видели по Крыму. Не было ни одного человека, может быть, кроме Патрушева, который сказал: «О, великий, о солнцеликий! Все так». Все говорили: «Да, конечно, Крым русский. Но последствия давайте рассмотрим». То есть у всех было не то что сомнение – все поддержали президента, - но все говорили о последствиях: санкционных, экономических, военных, политических. Президент решил – а вы минимизируйте потери. «Я решил, я принял на себя политические риски, - это цитата, - а вы минимизируйте потери. Для этого и назначены». Вот люди, которых он назначит сейчас не только в правительство – в администрацию, они должны будут минимизировать потери нынешней политики.
К.Ларина
―
Администрация тоже изменится?
А.Венедиктов
―
Конечно. У всех контракты только до конца президентского срока.
К.Ларина
―
И у Кириенко?
А.Венедиктов
―
У всех контакты только до конца президентского срока. Нет, все может остаться, как оно и есть. Хотя там есть два человека, которые уже по возрасту на госслужбе не должны быть. Каждый год они продлеваются специальными указами – это Патрушев и Ушаков, который помощник по международным делам. Но если президент решил, да хоть 93 года, какая разница? Вон президент Буш вышел сейчас из больницы старший. Ему 93 года. Можно назначить.
К.Ларина
―
Но вообще, я тебе скажу, что Москва гудит от всяких слухов. Каждый день по пять штук…
А.Венедиктов
―
Ну, потому что ищут вашего Мединского…
К.Ларина
―
Мединского куда-то устраивают…
А.Венедиктов
―
Потому что, конечно же, такие министры как Мединский, такие министры как Колокольцев в рамках своих полномочий, они много определяют. Для меня, конечно, было абсолютным потрясением, когда министр культуры – такого не было в Советском Союзе после 37-го года – когда министерство просит посадить кого-то, держать под стражей кого-то.
К.Ларина
―
Но ты помнишь, там кончилось всё какой-то непонятной историей…
А.Венедиктов
―
Не бывает, не верю.
К.Ларина
―
Какая-то случайная женщина на случайном бланке по собственной инициативе написала донос от имени министра культуры.
А.Венедиктов
―
Да на донос, а просьбу держать в тюрьме человека. Сейчас буквально последний рывок Владимира Ростиславовича – это проверить, по-моему, 21 кинофирму, которая не вернула денег, и всех посадить, видимо… У всех забрать деньги.Это история, когда люди, действительно, в рамках своих полномочий создают некий вес. Конечно, важен директор ФСБ, конечно, важен министр МВД, конечно, важен начальник Росгвардии. Но определяет объем полномочий и вектор движения президента Российской Федерации Путин Владимир Владимирович.
Кстати, на приглашении на инаугурацию я обратил внимание. Я же люблю детали.
К.Ларина
―
Покажи людям.
А.Венедиктов
―
Я не покажу людям. Президент Российской Федерации – крупно, а Путин Владимир Владимирович – мелко Президент важнее Путина.
К.Ларина
―
А я думал, что просто они вписали, потому что было неизвестно…
А.Венедиктов
―
Да, да… Не, все символически, все важно. А Венедиктов – совсем крупнее.
К.Ларина
―
Про «театральное дело» не могу не спросить.
А.Венедиктов
―
Я тебе отвечал же. Ничего нового… Я тебе отвечал, я приходил к тебе в «Особое мнение». Это машина…
К.Ларина
―
А может быть…
А.Венедиктов
―
Не может быть. Это машина. Заходили люди по поводу Серебренникова… ты не представляешь их степень близости к президенту… Это даже не Ксения Собчак. Это люди неформальные, которые близки президента – по поводу Серебреникова. Они получали полный ответ от президента, что нет.
К.Ларина
―
А он это чем-то объяснял?
А.Венедиктов
―
Он им это объяснял. Просто люди, который, действительно, общаются с президентом, да, не на ты, но они не являются госслужащими, они получали такой же ответ, который получила Ксения, отдельно поговорив о Серебренникове: вот даты, вот суммы, вот люди… это же воровство по законам. Пусть суд разберется. По закону - воровство. Ну, не сидит же в камере.Но Серебреников еще да, но фамилия Малобродский, извини меня, но я узнал эту фамилию – вот я человек, я бы сказал, не воцерковленный… не театральный – когда он сел.
У меня же была история, когда я попросил тут, внутри «Эха» один раз в жизни Владимира Владимировича Путина за одного человека, мне было передано, что знают Венедиктова, «Эхо Москвы» - а это кто?
К.Ларина
―
Такие случаи у нас тоже, к сожалению, не новость, когда никому неизвестный человек становился известным только благодаря тому, что он несправедливо заточен в темницу.
А.Венедиктов
―
Да. Ты мне еще про Ганди расскажу, про Манделу.
К.Ларина
―
Ну, почему? Про Алексаняна можно вспомнить про Магнитского.
А.Венедиктов
―
Думаешь, кто-то помнит… там? Нет, про Магнитского помнят, потому что закон…
К.Ларина
―
Еще как.
А.Венедиктов
―
А Алексаняна – нет.
К.Ларина
―
Вот про Дмитриева я помню тоже, узнал Путин буквально от Александра Архангельского на заседании Совета по правам человека.
А.Венедиктов
―
Это не так. Но публично это так.
К.Ларина
―
Во всяком случае ситуация изменилась после того, как он это сказал публично.
А.Венедиктов
―
Там другая история. А в этой истории, я тебе говорю, заходили люди, которые общаются с президентом неформально.
К.Ларина
―
Тогда резюмируя эту тему и все остальное, что мы сегодня успели сказать, на твой взгляд, публичность важна в таких делах о пытках, издевательствах?
А.Венедиктов
―
Эта история очень серьезная, не на две минуты. Мы имеем в виду нашего автократа, президента. Если вы хотите на него повлиять, надо понимать, как на него эффективно влиять. На него публичное давление из-за рубежа является немедленным отходом назад. Вы мне приведете пример Ходорковского. Это не было давление. Это был размен. Все остальное…Вот, понимаешь, когда на него… Если мы это не учитываем, то все нужно опубличивать, извини за это нерусское слово. Но если подключать там международную общественность – это является контрпродуктивным для решения задач. Вот вопрос очень простой: а если сейчас Серебреников напишет о помиловании? Президент сейчас может помиловать. Хотя еще никто не осужден. «Я прошу меня помиловать. Серебреников». Вот ты бы ему посоветовала?
К.Ларина
―
Не знаю.
А.Венедиктов
―
Вот это главная история. Я не разговаривал ни с кем на эту тему, о том, что Улюкаев, Белых, Серебреников, Малобродский, то, сё, еще Тетиев… Если об этом, и если ты будешь знать, что это эффективно… Я встречусь с вами после 15 часов и если будет интересно, мы продолжим этот разговор. А то Ксения не останавливает главного редактора. Неправильно.
К.Ларина
―
Главный редактор остановил всё это. Счастливо!