Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2018-03-24
С.Бунтман
―
Мы с вами в прямом эфире. Алексей Венедиктов… Алеша. Добрый день!
А.Венедиктов
―
Добрый день!
С.Бунтман
―
Сергей Бунтман, Мария Бурсина – звукорежиссер. Нас транслирует YouTube. И уже потихоньку привыкли, что на общем канале и что в 10 минут начинается, потому что плюс реклама, потому что новости у нас длинные в 13 часов по субботам.Начнем мы с депутата Слуцкого, с Государственной думы в целом, и с солидарности журналистов.
А.Венедиктов
―
Прежде чем я начну, хочу извиниться перед слушателями. Вчера должно быть вечером интервью с Ксенией Собчак. Она приболела и просила передать свои извинения. Ну, как выздоровеет, так выйдет. Это просто объяснить, почему так произошло.
С.Бунтман
―
Тем более, что спрашивают довольно много, особенно в чате.
А.Венедиктов
―
Она просила извинить. Она лежит дома и смотрит фильм «Смерть Сталина», она мне прислала даже скрин своего домашнего экрана.Депутат Слуцкий. Нужно пояснить нашу позицию. Ни о каком бойкоте Государственной думы, в отношении Государственной думы от «Эха Москвы» речи не идет вообще. Напомню вам, что еще 5 марта, когда стало известно о жалобах на домогательство или о воспоминаниях о домогательстве, мы приняли решение, может быть, не очень громкое, но мы приняли решение прекратить отношения с господином Слуцким до его извинения. Это было 5 марта. Мы не стали ждать ничего.
Затем мы, безусловно, ждали решения комиссии по этике, потому что это решение уже парламента, а не действия одного депутата. Когда комиссия по этике приняла то решение, которое практически легализовало домогательства, во всяком случае, в здании Государственной думы.
Я хотел бы отметить, между прочим, одно такое совпадение. Полгода тому назад Государственная дума приняла решение о декриминализации домашнего насилия, фактически о декриминализации домашнего насилия. Поэтому решение тех же депутатов ничем не изумляет.
Наши решения очень просты: мы просто не будем посылать наших журналистов в здание Государственной думы – это первое наше решение. Мы по-прежнему не будем упоминать и не будем цитировать Леонида Слуцкого.
Поскольку было очень много вопросов и звонков мне о нашей позиции, мы направили наше разумение этой истории нашим коллегам иностранным журналистам и послам, которые задавали мне вопрос про это, о нашей позиции. Но мы, безусловно, будем освещать деятельность Государственной думы в плане принятие законов, потому что они отражаются на жизни наших слушателей, но без комментариев господина Слуцкого.
Послезавтра, в понедельник у нас будет редакционный совет, и мы посмотрим, что еще. Мы, конечно, полностью солидарны с девочками-журналистами, которые нашли мужество об этом рассказать. Мы, конечно, солидарны с другими редакциями, которые каким-то образом ограничивают свое общение с господином Слуцким и Государственной думой, и мы их поддерживаем.
Но я уверяю всех слушателей, что вы ничего не потеряете, кроме комментариев депутатов некоторых и то - возможно, по поводу законов. А сами законы мы будем обнародовать и так далее. Это не распространяется на депутатов, это распространяется на Государственную думу. Если нам нужно будет взять интервью у какого-то депутата, мы посмотрим безопасность места, где наш журналист будет брать у него интервью.
С.Бунтман
―
По нашей позиции много спрашивают – почему у нас в эфире заставки с Жириновским?
А.Венедиктов
―
Потому что у нас в эфире заставки с Жириновским.
С.Бунтман
―
Ответ – да. Дальше что-нибудь можно сказать? Как ты относишься к пикетам? Уже даже и не только журналисты, но и соцсети высказывают солидарность свою.
А.Венедиктов
―
Да-да. Одноклассники, да. Смотрите, для меня лично эта история распадается на три разных кейса. Они, конечно, связаны, но они разные.Первый кейс – это, собственно, факты домогательства, которые депутат, председатель комитета Леонид Слуцкий осуществлял по отношению к журналисткам, которые об этом сказали. Более того, существует запись журналистки ВВС, которая была с диктофоном. Она его просто не выключила, когда он начал к ней приставать. И это один кейс. И здесь, на мой взгляд, Слуцкому надо было не заниматься эскалацией, а извиниться, даже если он не хотел никого обидеть. Он так и должен был сказать: «Слушайте, я был груб, я был мерзок. Вы меня таким воспринимали. Я не хотел. Извините ради бога». И конец истории. Вместо этого он в Фейсбуке он начала насмешничать и глумиться над теми, кто считал себя его жертвами. И отсюда пошла эскалация. Это кейс номер один. Он называется кейс Слуцкого.
А.Венедиктов: Слуцкому надо было не заниматься эскалацией, а извиниться, даже если он не хотел никого обидеть
С.Бунтман
―
Это как раз то, о чем Катя Котрикадзе, прежде всего, говорила, что пошел глум – вот когда она объясняла свою позицию, она как раз об этом говорила. Так. Это первый кейс.
А.Венедиктов
―
Второй кейс – это кейс Володина, который, на мой взгляд, вместо того, чтобы навести порядок в здании Государственной думы, он опять сделал жертв виноватыми, сказал: «Не нравится, что вас лапают – идите вон!» Смысл же был в этом?
С.Бунтман
―
Да.
А.Венедиктов
―
«Меняйте профессию…». Собственно, мы последовали рекомендации председателя Государственной думы, четвертого человека в государстве, и наши журналисты пойдут вон из Государственной думы. Это так. И многие другие. Поэтому кейс Володина – это кейс четвертого человека в государстве. Это отдельная история. Мы ее еще не разбирали.И, наконец, третий кейс – это решение комиссии Государственной думы, то есть официального органа, созданного депутатами Государственной думы, о легализации домогательства в здании Государственной думы, а, может быть, и во всей стране. Можно. Можно. А почему только депутатам и почему только журналистам? Вообще можно. И вот это решение так называемой комиссии по так называемой этике – это отдельный кейс.
И важно что эта солидарность разных журналистов и не только журналистов – и соцсети, и просто граждане, - она распространилась не на Слуцкого и не на Володина, а на решение парламента, вернее, комиссии парламента, обращаю ваше внимание. И в этом смысле любое решение парламента является политическим. И ответ на него политический, безусловно. Вот три разных кейса, пожалуйста. Я так вижу.
С.Бунтман
―
Здесь еще просят не забыть о Виталии Третьякове.
А.Венедиктов
―
Ну, Виталий Третьяков… ну, то ли он позавидовал журналисткам, что его давно не лапали, то ли он впал в деменцию. Вот не дай бог тебе или мне на старости лет такое…
С.Бунтман
―
«Не дай мне бог сойти с ума…».
А.Венедиктов
―
Да, теперь мы понимаем, что это просто так не останется. Мы понимаем, что журналисты факультета, где он декан, имеется в виду МГУ, и студенты МГУ… И наш вопрос Садовничьему, ректору МГУ: Это как, это можно в МГУ? Ну, в думе мы знаем - можно. Но, может быть, это можно в МГУ? Так и скажите. Я думаю, что коллеги журналисты по этому вопросу должны перезадавать вопросы и Садовничьему и Путину: Путину как главе государства и хранителю Конституции, где честь и достоинство тоже прописаны, в общем-то, а Садовничьему - как прямому начальнику господина Третьякова, который говорит о том, что лапать можно, положить руку на лобок можно. Ну, пусть кто-нибудь ему положит руку куда надо… На голову руку пусть ему Садовничий положит.Так что да, это дополнительный кейс, но еще будут, наверное. Еще там есть отдельные депутаты, которые всякие гнусности и мерзости говорят, а кого это удивляет? Ну, среди депутатов есть гнусные… Мне, знаешь что – мне обидно, я написал, что я глубоко разочарован и расстроен, что среди тех членов комиссии по этике конкретно – всё конкретно – были Павел Крашенинников и Ирина Роднина. Ирина Роднина в свое время – это была честь и достоинство нашей страны, Советского Союза, вообще-то. Вот променять свою честь и достоинство на… а на что, собственно – на кресло в думе? А что с ней бы сделали, если бы она проголосовала против или проголосовал бы за осуждение Леонида Слуцкого?
С.Бунтман
―
А может, они взаправду так считают?А.Венедиктов: Они должны понимать, что они теперь без защиты: в России это разрешено
А.Венедиктов
―
Да ладно тебе! Понятно, что за Слуцким стоит Володин, очевидно совсем – их начальник. Они же видели реакцию Вячеслава Викторовича. Ему не надо было даже звонить – ему достаточно было сказать, что «не хотите – не ходите» и всё. И меня это разочаровывает вообще очень, как-то неприятно. Остальных я не знаю, поэтому как-то вот… Павла Крашенинникова, который был министром юстиции, я напомню, не абы что, и Ирина Роднина – это, конечно, печально.
С.Бунтман
―
«Да вы хоть слышали, что Третьяков сказал? «В определенной ситуации, - он сказал, - мужчина может положить руку…».
А.Венедиктов
―
Да. У нас на сайте - всё, что сказал Третьяков. Я не только слышал, но и видел. И вы можете делать свои замечания, когда вашей дочери, жене человек, который определит ситуацию, это сделает – тот, кто определит ситуацию.
С.Бунтман
―
Очень интересное мнение у Дмитрия из Санкт-Петербурга: «Бойкот думы – это прикрытие и возможность не освещать публичные демарши коммунистов по поводу нечестности прошедших выборов и фальсификации их результатов».
А.Венедиктов
―
Коммунисты в этой студии об этом говорят. Для этого не надо быть в думе. У нас и нет бойкота думы. Я же вам, Дмитрий, объяснил. Вы плохо слушаете. Внимательно перечитайте то, что я сказал.
С.Бунтман
―
Если у вас будут дополнительные вопросы, вы их, пожалуйста, задавайте. СМС: +7 985 970 45 45, и в чате YouTube.Мы же перейдем к теме, о которой вы говорите очень много сейчас. Это события с полигоном под Волоколамском, с полигоном «Ядрово».
А.Венедиктов
―
Я, кстати, объединил эти темы под Волоколамском, то есть реакцию просто граждан на Государственную думу, на деятельность начальника района, на деятельность подмосковного губернатора. Это же люди не сторонники Навального или «Яблока», или Ксении Собчак, или коммунистов. Это родители, чьи дети отравились. Больше всего меня поражает уполномоченный по правам ребенка, который говорит: «Не, всё в порядке…». Чего в порядке? Не главу района надо было увольнять, а эту красавицу, у которой всё в порядке, когда более 100 детей в больнице и 50-70 с явными признаками отравления. Случайно. Ну, так разберись, из-за чего они отравились? Чего ты защищаешь?Поэтому общество на это реагирует не как на политическую историю. На самом деле, опять кейс надо делить, потому что история с мусорными полигонами, она долгая. Вот сегодня, в конце концов, туда пустили голландцев, которые должны за месяц собрать некое голландское оборудование по проколу, чтобы газ, который там накапливался, он сжигался. Специальные проколы, как вывод гноя, как хирург делает разрез гнойника.
Вот сегодня пустили голландцев и они сказали, что у них срок до 13 апреля, и они будут делать проколы и сжигать этот газ. Но, вообще, это отнимет 10 или 15 лет, - сказал голландец сегодня, представитель этой фирмы. Это серьезная история.
Самая серьезная история в том, что раньше не реагировали на жалобы. История же не в том, что проблем не будет. Это проблема всего мира. Но когда речь идет о здоровье населения, просто здоровье – я не говорю слово «экология» - о здоровье окрестного населения, власть должна немедленно вмешиваться.
В свое время, когда был такой сероводородный выброс около Венеции, в течении 12 часов все дети из Венеции были эвакуированы, как они говорят, на материк. И учились там. Вот же, что надо было делать. Вот же, что надо в первую очередь. Дети в больнице - вывези. Больница рядом же тоже. В общем, хорошо, конечно.
А.Венедиктов: Когда речь идет о здоровье населения, власть должна немедленно вмешиваться
И, конечно, бешенные родители стали заниматься рукоприкладством, которая ничего не оправдывает, ничему не помогает, но знаешь, это бессилие такое: власть не слышит. И это нужно было показать по телевизору, доложить президенту, в том числе, в ночь выборов – чтобы вам было понятно, - чтобы зашевелились их задницы и они стали чего-то там предпринимать, не заявлять, а предпринимать хотя бы. И это история, сравнимая с историей слуцкогейта, потому что там не только журналисты возмутились, а просто люди, у которых есть возлюбленные, жены, сестры, дочери, внучки. Они должны понимать, что они теперь без защиты: в России это разрешено. Услышь меня: в России теперь это разрешено в определенных обстоятельствах, которые будет определять домогатель – назовем это слово «домогатель» - Виталий Третьяков будет определять, опишет эти обстоятельства. Это можно.
С.Бунтман
―
Гениально здесь написал Сергей из Тюмени: «Это, наверное, суверенная этика». Знаешь, как «суверенная демократия», особая такая – вот этика.
А.Венедиктов
―
Да. Ничего еще не закончилось. Все еще начинается, в том числе, и по господам депутатам конкретным, с фамилиями, которые считают это допустимым. И по Третьякову не закончилось. Вы не волнуйтесь.
С.Бунтман
―
Как ты думаешь, обострение по поводу «Ядрово» может быть социальное, серьезное…
А.Венедиктов
―
Так оно социально серьезное.
С.Бунтман
―
Нет-нет… Потому что это не единственное место…
А.Венедиктов
―
Это будет точечно в разных местах. Мы просто про это не знаем. Федеральные каналы про это не показывают. Собственно, ты мне сегодня напомнил, откуда это стало известно, вообще всем…
С.Бунтман
―
Нам написали абсолютно паническую, трагическую эсэмэску. Мы пошли выяснять, когда только намечались акции какие-то… Потом послали корреспондента, стали рыть всякие новости. Это же так, это от людей пришло.
А.Венедиктов
―
Вот, это очень важно. Это пришло от наблюдателей, скажем так, от жителей. Вот ты говоришь про социально… Вот люди проснулись, наконец. Их унижали-унижали… Когда стали травить их детей – вот здесь эта линия прошла: вот унижение еще потерпим – травление наших детей не потерпим. Но у каждого своя красная линия. И это действительно развернулось с эсэмэски, пришедшей на «Эхо Москвы». Да, это правда. А дальше туда ринулись все журналисты, правда, кроме государственных каналов.
С.Бунтман
―
Ну да. Потому что люди посылали во все инстанции. Они же воспринимали как инстанцию. И а «Эхо Москвы» пожаловались, поделились тревогой. И они не только нам присылали, и заинтересовались этим и стали принимать какие-то свои доступные меры наши коллеги…
А.Венедиктов
―
Но при этом еще раз повторю, что это не политический протест. Потому что когда тогда еще кандидат в президенты Ксения Собчак, кстати, единственный, туда приехала, и говорила с людьми и разговаривала с Воробьевым как кандидат в президенты… Есть статус, вообще-то – чтобы вы понимали. И когда там стала что-то говорить про политику, про Навального – засвистели: «Нам не нужен здесь никакой Навальный. Нам нужно убрать этот полигон от детей». И они так это понимают. Они не связывают историю выборов главы района Гаврилова или там мэра Волоколамска или губернатора с этим полигоном.А я вам скажу сейчас страшную вещь: эту проблему может разрешить только Путин.
С.Бунтман
―
Только не так, как с Балашихой.
А.Венедиктов
―
Я имею в виду президент Российской Федерации. Я про уровень, Сережа, извини. Как – я не знаю. Я в этом не специалист. Я знаю, что это огромная проблема вообще – утилизация мусора около крупных городов. Это проблема Москвы, которая производит… мы с вами производим тонны мусора и туда вывозим, в том числе, и строительного мусора на какие-то там полигоны. И совсем недавно кто-то, по-моему, на нашем сайте – посмотрите – написал о мусоросжигательных заводах в Японии, которые были построены на искусственных островах рядом с городом, забетонированы. То есть соседнее население ничего не чувствует, не отравляет. Но все равно количество мусора растет. Это большая проблема, и она завтра не разрешится.Но когда попали дети… Сначала детей, сначала здоровье, а потом давайте этот полигон разбирать. И, собственно говоря, этим-то власть и не занималась. Она ждала, пока кто-нибудь… а вот пусть само сгниет. И оно сгнило в прямом смысле слова. И это вызывало отпор населения. И правильно абсолютно.
А.Венедиктов: Это действительно развернулось с эсэмэски, пришедшей на «Эхо Москвы». Да, это правда
С.Бунтман
―
Вот еще в Клину, как нам напоминают, Московская область: тоже теперь мусор в месте Чайковского, как Волоколамске вместе 28 панфиловцев…
А.Венедиктов
―
Мусор никуда не денется. Это отдельная тема.
С.Бунтман
―
Проблему решать надо гигантскую.
А.Венедиктов
―
Но ее надо решать, а не сидеть и зарабатывать на этом деньги, потому что это огромный бизнес.
С.Бунтман
―
Конечно, надо решать. За 20 лет сумели в Нью-Йорке сделать из мусорной свалки нормальный район. Но надо начинать, чтобы 20 лет-то прошло.Друзья мои, давайте прервемся через 5 минут.
НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Так. Ну что ж, давайте мы с вами разберемся. И кроме усов Грудинина, которые меня почему-то мало заинтересовали… Я думал, в чем тут, вообще, фишка?..Давай про выборы, про итоги выборов через неделю все-таки поговорим. Какие остаются вопросы? У тебя остаются вопросы какие-нибудь?
А.Венедиктов
―
Вопросы… Даже смешно. Ну, например, одно из последних исследований, которое сейчас активно расходится, это о том, что у Путина порядка 10 миллионов подозрительных голосов. Это изучение Сергея Шпилькина, математика. 10 миллионов голосов из 56 он называет «подозрительными». То есть это противоречит математической модели поведения массы людей. И он говорит: «Вот тогда у него, соответственно, не 56 миллионов, а 46 миллионов». Да, но в 12-м году, когда Путин формально получил 45 миллионов, тогда та же самая модель говорила о том, что у него порядка 9 миллионов вброс. И это означает, что если мы поверим и там, у него тогда, в 12-м году было 36 миллионов голосов (45 минус 9), таким образом, все равно Владимир Путин нарастил за эти 6 лет – убирая подозрительные голоса, о которых говорит Сергей Шпилькин в его понимании подозрительные голоса) – все равно нарастил 10 миллионов, все равно на 25% увеличил свой электорат. Если остальные неподозрительные, ну так вот: было – 36, стало – 46.
С.Бунтман
―
За счет чего?
А.Венедиктов
―
Повторяю: если убрать подозрительные – хотя это, о чем? Но, тем не менее, давайте пойдем по этой логике, особенно тех, кто верит, что эти 10 миллионов и 9 миллионов тогда были вброшены, - надо признать, что за него проголосовало больше народу на 10 миллионов, на 25%.Мой анализ показывает… напомню, что между двумя президентскими выборами случился Крым. И мне представляется, что первая прибавка – это казус Крыма. Крым – это такая была мечта. И абсолютный консенсус большинства населения: Крым должен быть российским, это очевидно, это мнение большинства.
Более того, я тебе скажу, что если смотреть опросы украинцев на Украине в украинском Крыму 12-й год, 10-й год, 8-й год и 4-й год – то, что я посмотрел – 66% населения Крыма хотели быть в России. Вот две трети. Туда, сюда… Я сейчас говорю про мечту – секунду! – не про политику. И вот присоединение, аннексия – как угодно – Крыма да еще практически без жертв, без единого выстрела – это исполнение мечты. И это принесло Путину любовь – это правильное слово – очень большого количества граждан. Это первая составляющая прибавки.
Вторая составляющая часть прибавки, с моей точки зрения – это не любовь, а благодарность Путину: «Мы были страной, стоящей у края, мы были страной, с которой не считались, – так считают эти люди, - и он вернул нам гордость, и он вернул нам веру в себя, и он вернул нам уважение нас, страх перед нами, - страх тоже связан с уважением, не важно, – он опять вернул нас в ранг мировой державы. Спасибо вам, Владимир Владимирович!» Это вторая часть прибавки.
Третья часть прибавки – это сторонники того, что… «вот пусть нас не трогают; мы не знаем, вот Собчак там, Грудинин какой-то, Жириновский… Да, плохо, но вот стабильность – плохое слово, - но, тем не менее, отстаньте от нас».
С.Бунтман
―
Лишь бы не было хуже.
А.Венедиктов
―
Да. Не нужно, лучше мы его оставим… И четвертая часть прибавки - это, конечно «Он наше знамя в борьбе с внешней угрозой». Кстати, история со Скрипалем – это внешняя угроза: «Ты видишь, как он все ополчились вокруг нас? Высылают наших послов, говорят о новых санкциях, собираются сокращать визы. И только Путин стоит твердо и непоколебимо, и мы вокруг него – и ракеты пошли! Мы показали: Нет, мы не хотим войны. Но отлично! Вот чувак показал им всем, что мы можем защититься». Это оборонщики, а не агрессоры. Это люди, которые: «Оставьте в покое, мы хотим мира. Но вот мир без ракет не бывает». Вот тебе четыре, на мой взгляд, важных, основных, если хотите, причины, по которым та часть населения большая в неподозрительных голосах – 10 миллионов – и, кстати, вместе с подозрительными (45 на 56 – тоже 10), то есть дельта новых голосов, она 10 миллионов человек, ее никто не оспаривает, Сережа.А.Венедиктов: У нас нет опыта выборов, у нас отвыкли за 70 лет, как правильно выбрать
С.Бунтман
―
Конечно. Но самое грустное в этом, что эти голоса – это реальность, но все они основаны на той самой мечте…
А.Венедиктов
―
Да, да. Они абсолютно иррациональны. Спорю с Женей Альбац, которая говорила, что избиратель во всех странах ведет себя рационально. Нет, Женя, говорил я ей – это мы спорили в предвыборную ночь – нет. У нас нет опыта выборов, у нас отвыкли за 70 лет, как правильно выбрать своего депутата, для чего. Понимание, для чего. Он что, может сделать: закрыть свалку или там… начать войну? У нас этого опыта нет. Поэтому абсолютно правильно… Эмоционально… Не было никакой программы Путина. И теперь можно сказать, что это правильно для него… И каждый мечтает о своем. И он воплощает мечты.
С.Бунтман
―
Мечта о Крыме здесь - это то же самое, что два крана на кухне: один – пиво, другой – водка.
А.Венедиктов
―
Да, да. А восприятие то, что он реализовал… Нет, кто-то написал замечательно, что Крым – это курорт, это такой райский уголок, который вернулся в Россию… И хотя и раньше можно было ездить в Крым и никакой разницы не было. Можно было, да, и разница только, что были гривны, правда, в Крыму и рубли принимали. То есть никакой разницы, но вот психологически, эмоционально – то, о чем я говорю, - это сработало. Это сработало и во всех крупных городах и в Москве тоже. Я смотрю по разным участкам, где в количестве голосов… И, конечно, люди, которые раньше не голосовали за Путина… Крым – первая история посередине мандата; внешняя угроза – конец мандата. И ответ на это, конечно, их привел голосовать. Мы видели на экранах, мы видели по Москве огромное число людей пришли утром голосовать. Это правда.
С.Бунтман
―
Светлана Михайловская, можно я неполиткорректно скажу?
А.Венедиктов
―
Да ради бога.
С.Бунтман
―
Вы это считаете дифирамбами? Какие это, на хрен, дифирамбы, скажите, пожалуйста?
А.Венедиктов
―
Какие дифирамбы?
С.Бунтман
―
Дифирамбы Путину, что его так любят. Это показатель того, о чем думают избиратели…
А.Венедиктов
―
Не ругайте термометр. Я – термометр. Не ругайте термометр. Если я показываю 39,5 градусов – это не я виноват. Это такая температура больного.
С.Бунтман
―
Вы хвалите грипп. Температура 39,5. Это дифирамбы гриппу, вирусу, а также пневмонии.
А.Венедиктов
―
Я всегда говорил, что у людей аберрация сознания очень велика.
С.Бунтман
―
Скажу, что в ушах бананы - обвинят в расизме, понимаете?
А.Венедиктов
―
У тебя на ушах наушники. Важная история. Скажу новость в Москве по выборам. Я хотел сказать огромное спасибо наблюдателям. В Москве было суммарно 8,5 тысяч наблюдателей от кандидатов и 3,5 из них – от нас, от общественной палаты. Исключительно благодаря наблюдению, нам удалось остановить – да, редкие в Москве случае, потому что всюду камеры, всюду наблюдатели – но остановить и отменить результаты… Я напомню вам, что в Москве на двух участках, благодаря наблюдателям, причем совместно: там все наблюдатели всех кандидатов сотрудничают, это просто граждане, это даже не активисты – мы две урны, где было по два бюллетеня одним человеком вброшено, забили в Москве. На позавчера: были отменены результаты по трем участкам, где были подложные протоколы.И вчера – вы это еще не знаете – Московская избирательная комиссия сама выявила, сравнив протоколы и то, что публиковал ЦИК, и обратилась в суд (теперь это в суд, потому что уже подведены итоги) с требованием отменить протокол на целом участке в Москве. А там было доброшено – от остальных отняли, а другим добросили, Путину добросили - 193 голоса. То есть в Москве даже вот такие вещи – мы вычищали их… Знаете, как градусник: не дышите на него и не суйте его в лед - замерьте температуру.
С.Бунтман
―
Да, и не натирайте, как здесь говорят.
А.Венедиктов
―
Да. Вот это история такая. Так что, я надеюсь, что в понедельник, вторник суд рассмотрит это, и надеюсь, что суд отменит решение по этому участку. Люди, которые совершили этот подлог, находятся в лапах следственных органов.
С.Бунтман
―
Это необходимо делать. Это не меняет общего результата, но на каждом километре, мне кажется, необходимо упираться рогами. Скажи мне, пожалуйста, забастовка избирателей, ее результат, по-твоему, повлияло ли это на результаты?
А.Венедиктов
―
Смотрите, мы с чем можем сравнивать? Мы можем сравнивать с результатами выборов только 13-го года, потому что все остальные выборы – в Государственную думу, муниципальные, в Мосгордуму – там, где не было такого игрока, как Навальный и кандидатов от него, они искажают результат. Поэтому надо смотреть по каждому УИКу. В Москве, как вы знаете, явка повысилась на 2% всего. Но есть УИКи, где в основном побеждал Навальный – имеется в виду районы – там, действительно, минус 1,5-2%. Но это вот так… Я не знаю, это математически можно считать… Я думаю, что политически у Навального была совсем другая задача.Политическая задача Навального, на мой взгляд, была, прежде всего – выжечь своих конкурентов в своей зоне, я имею в виду: Собчак, Явлинского и Титова, показать их ничтожество и ничтожность их голосов, и это ему удалось. И в этом смысле выборы 18-го года имеют двух победителей: Путина по количеству голосов – 56 миллионов с «подозрительными» и 46 миллионов без «подозрительных», скажем так; и Навального, которому удалось сделать так, что даже в Москве Собчак плюс Явлинский собрали 7,5%, по-моему, не помню сейчас, и даже если добросить 1,5 – это 9%. Это всё, что одно «Яблоко» собрало на выборах в Государственную думу, собрали 200 тысяч голосов… Напомню вам, что Прохоров – 850 тысяч в 12-м году в Москве, Навальный – 636 в 13-м году. И, по-моему, сейчас… не посмотрел… 3 плюс 4 – 7% - ну вот сами посчитайте суммарно… 330… В два раза… То есть Явлинский плюс Собчак собрали в два раза меньше, чем Навальный в 13-м году на выборах мэра – вот так бы я сказал – по Москве. В этом смысле можно сказать, что в Москве 300 тысяч человек, треть миллиона не послушалось… то есть, наоборот, не послушалось Навального… и послушалось Навального – пополам.
А.Венедиктов: И Кремль, и МИД недооценивают то, что происходит вокруг Скрипаля
И еще смешная история...
С.Бунтман
―
Не вычисляется. Много новых избирателей. Не вычисляется.
А.Венедиктов
―
Не вычисляется, да. Но история такая, что, например, в Красносельском районе, где глава, как вы знаете, муниципального совета стал Илья Яшин, до того, как он стал, максимально, что собирал Путин – 44%, а на этих выборах – 68%. Шутка. Но, тем не менее.
С.Бунтман
―
Вот у меня спрашивают, как в старом анекдоте про кондитерский отдел: «А вы почему не говорите, в чью ползу были вбросы?»
А.Венедиктов
―
Путина.
С.Бунтман
―
…Сурайкина были в пользу!..
А.Венедиктов
―
Вот эти 193 голоса из 3000 тысяч, по-моему, на этом участке были списаны с разных кандидатов и были приписаны Путину. Как не сказал? Я два раза сказал.
С.Бунтман
―
Да нет, это сам вопрос. «Специально вот вы не говорите в чью пользу…».
А.Венедиктов
―
Ну, хорошо. Может быть, человек не услышал. Но вот такая история. На самом деле, в Москве это удалось… Еще раз спасибо наблюдателям, спасибо избирательным комиссиям. Я расскажу историю замечательную. Мы разбирались с одной избирательной комиссией. Они сами поймали косяк. Они заполнили протокол, у них все сошлось. Потом они смотрят: А чего у нас тем? Подождите… еще раз… Они ловили косяки и правильный протокол просто… Причем комиссия вся… Это важная история. Спасибо комиссиям, спасибо журналистам. Спасибо наблюдателям в Москве. Потому что благодаря им, мы с их помощью в Москве сделали… ну, конечно, не химически чистые выборы, безусловно, но, наверное, чего-то не поймали, и, были случаи попытки перекупки копии протокола у наблюдателей, когда мы стали разбираться. И были случаи запугивания наблюдателей, чтобы они не брали копию протокола или отдавали их. Они были единичные. 3600 участков – 4-5 случаев. Каждый случай остается на контроле у полиции, остается на контроле у меня. Каждый случай доведем до конца, потому что впереди новые выборы, выборы мэра Москвы. И все-таки дальше будем зачищать в Москве.Я не могу отвечать за область, я не могу отвечать за Липецк, я не могу отвечать за ЦИК. Давайте так.
С.Бунтман
―
Именно. Это 19 марта не окончилась история.
А.Венедиктов
―
Не окончилась.
С.Бунтман
―
Просят про встречу последнюю Навального и Собчак.
А.Венедиктов
―
А что? Меня там не было.
С.Бунтман
―
Я понимаю, да, но как ты оценивает эти высокие отношения, которые сложились?
А.Венедиктов
―
Я оцениваю, что Алексей продолжает действовать в интересах Навального, а Собчак продолжает действовать в интересах Собчак. И чего вам удивительно? Они находятся на одном… Хотя, на самом деле, это не совсем правда – про электоральное поле, но это пусть скажут люди, которые занимаются социологией электората. На самом деле, у них пересечение 20-25%, по-моему, электората. Не в Москве, я имею в виду.Они оба действующие политики, они продолжают политическую деятельность, и у них борьба. А что, собственно, вас удивило? И напрасно Ксения пошла, с моей точки зрения, если говорить об этом, потому что это нее площадка. У него была своя тактика и стратегия. У нее своя тактика и стратегия. Понятно, что никакого объединения в ближайшее время не произойдет именно потому, что они по-разному понимают, как нужно действовать политически в новой ситуации.
Ну, вот так. А то, что там перешли на личности: ну, политическая борьба, она кровавая – к этому надо привыкать. К этому надо привыкать. И так и будет. А что, они должны мур-мур друг с другом и Путина с Грудининым мочить? Нет. Когда нужно… Навальный у нас в студии это же и говорил. Я его спросил, каким образом вы отправили наблюдателей? Он сказал: «Через Явлинского, через Грудинина, через Собчак». Ага… И через Титова, я добавлю. У нас был Титов – вот наблюдатели от него. Ну, и хорошо, вот была коалиция.
Вообще, политика – это вопрос коалиций, на мой взгляд. Но Алексей принял другую позицию. Это было вопрос создания лидерства. Может быть и такой вариант – создание единоличного лидерства, а может быть создание коалиции. Поэтому мы будем наблюдать, а вы будете выбирать.
С.Бунтман
―
Как ты считаешь, могла Собчак сказать Навальному, что ей предлагали деньги за выборы?
А.Венедиктов
―
Нет. Ну, слушайте, она, может быть, выглядит, как блондинка, но она не дура. Даже если бы это так было, она бы не сказала. А, на самом деле, в ее версии звучит так. Она же двум людям сказала, что идет на выборы до официального объявления: Путину и Навальному… со всем уважением. И, насколько я понимаю, конструирован разговор - но опять-таки, верьте кому хотите – был вот в чем. Она сказала, что она идет на выборы, и Навальный сказал, что это дорого стоит. Она сказала, что «мне предложили деньги», имея в виду спонсоров программы. Дальше – вопрос трактовки. Но то, что она идет к своему политическому оппоненту и, безусловно, она понимала ответ, и говорит: «Слушай, мне Кремль денежки дал…» - Навальному (который занимается расследованиями), - а тогда как это корреспондируется с тем, что она предложила – этого никто не опровергает, - что вместо Навального и Собчак пошла бы Юлия Навальная. А деньги, которые предложены, тогда – в этом же разговоре?Я думаю, что в данном случае такое непонимание, передергивание и так далее – это часть политической борьбы. А чего здесь?.. Чего тут нового. Меня ничего не изумляет в этой истории. А чего вас изумляет? Чего слушателей «Эха Москвы» в этой истории… Это борьба за лидерство.
С.Бунтман
―
Да. Вы не слушаете ни черта во многом, а потом жалуетесь на то, что вас кто-то обманывает. Прочистите уши, дорогие мои друзья, те, которые не слушают совсем ничего. Скажи мне, пожалуйста, Алексей Алексеевич, когда все-таки будет процесс по МН17 – что нам обещают?
А.Венедиктов
―
Когда – не знаю. Я вам не руководитель голландской прокуратуры. Но уже буквально на этой неделе следующее движение. Оно от следственной группы, от прокуратуры. Значит, процесс будет в Амстердаме. То есть приняты некие решения… Меня больше интересует, когда будет процесс по самолету, который упал в Черное море, по Ту-154. А вы чего про процесс-то про наш не спрашиваете?
С.Бунтман
―
Нет, можно спрашивать и про тот и про этот…
А.Венедиктов
―
Не-не-не, секундочку! Это очень интересно. Мы же не федеральный канал, который всё про внешнюю политику, а наша страна не интересует: не интересует отравление детей, не интересуют фальсификации федеральные каналы. Их интересует Украина… Будет процесс. Знаете, судебная машина Запада, она очень медленно двигается. Я думаю, что у нас пока, даже суда по Ту-154 не будет. Вот про нас давайте – про Лизу Глинку, про которую вы забыли уже, про ансамбль Александрова, про который вы уже забыли, просто не помните. А следствие идет.
С.Бунтман
―
Два слова, Алеша, про арест Надежды Савченко.
А.Венедиктов
―
Смотри, у нас нет к делу доступа пока. Там есть много вопросов. Если говорить чисто юридически, то мне вопросы к Савченко понятны. Но мне понятно, что существует огромная политическая история. Потому что приближаются медленно и верно президентские выборы на Украине. И Петр Порошенко понимает… Последний опрос показывает, что он на втором месте за Юлией Тимошенко, и альянс Тимошенко – Савченко его беспокоит. Так же, как и альянс Саакашвили – не будем это забывать – с Тимошенко. Поэтому в этом процессе мне видится абсолютно политическая история. Сегодня Дмитрий Песков опроверг, что она была завербована российскими спецслужбами в тюрьме. Тоже не верится, потому что она такая упертая баба, ты знаешь. Я разговаривал уже с ней. Она такая… И вот спроси меня, могла ли она чего-нибудь предпринять, чтобы остановить, с ее точки зрения, неправильные действия Порошенко? Да, она могла. Она такая, она крутая. Но для этого надо смотреть улики и доказательства. Пока не видно. Мы с ее адвокатами не связывались. Мы всегда будем предоставлять адвокатам слово в эфире. Люди, которые обвиняются, в том числе, и по политическим причинам…
С.Бунтман
―
Совершенно верно. Как мы занимались, когда сидела Надежда Савченко в России – вот точно так же будем заниматься…
А.Венедиктов
―
Абсолютно.
С.Бунтман
―
Потому что это очень важный фигурант и очень важная история, как и все остальные. Мы практически не сказали, только упомянули как фактор политики отравление Скрипаля…
А.Венедиктов
―
Я скажу только одну фразу. Вот как в свое время, мне кажется, наша власть недооценила начало истории с допингом публично и расследование ВАДА, так и сейчас, мне кажется, что и Кремль, и МИД недооценивает то, что происходит вокруг Скрипаля. Потому что даже если представить себе, что Российское государство, или российские спецслужбы, или российские ветераны спецслужб не при чем, то глумление над Британией, которая подверглась атаке, то глумление над Скрипалем, который подвергся атаке, не делает нам чести и вызывает дополнительные подозрения. И это дело только стартануло.
С.Бунтман
―
Алексей Венедиктов. Всё. Встречаемся по субботам в 13 часов.