Жизнь в условиях экономического обвала? - Михаил Дмитриев - Обложка - 2014-12-03
О.Бычкова
―
Добрый вечер. Сегодня в программе «Обложка» мы будем говорить о том, чему посвящают обложки комментарии журналы и газеты, о том, о чем обсуждают все – конечно, об экономике и о состоянии финансовой системы. И мы будем говорить об этом с Михаилом Дитиревым, президентом партнерства «Новый экономический рост», бывшим зам.министра экономического развития. Но прежде, чем мы перейдем к этой основательной теме, надо сказать, что Михаил Дмитриев предложил поговорить про «американские горки». Ну, в общем, это действительно. Типичные «американские горки».
М.Дмитриев
―
В общем, да, мы сейчас в острой фазе падения, и ощущения, думаю, у всей страны такие же, когда едешь вниз на тележке «американских горок».
О.Бычкова
―
Захватывающе. Но вначале - сегодня пришла новость, что депутаты Госдумы не исключат возможности деноминации рубля из-за этого падения.
М.Дмитриев
―
Даже разговоры о деноминации крайне нежелательны и опасны в этой ситуации. И без того за октябрь валютные счета населения и предприятий пополнились на 15 млрд.. долларов, фактически идет массовое бегство от российской валюты.
О.Бычкова
―
В смысле, люди покупают валюту и складывают?*
М.Дмитриев
―
Просто приросли средства на счетах граждан, предприятий. Кроме того, сколько скупили наличной валюты граждане нам еще предстоит узнать, но видимо, тоже довольно много. И любые разговоры о том, что что-то еще могут сделать с нашим родным российским рублем только подстегивают этот ажиотаж. Это совершенно неуместные разговоры, и я уверен, что ЦБ ни о какой деноминации даже близко не думает, и не собирается этого делать.
О.Бычкова
―
А деноминация – это когда нолики зачеркивают?
М.Дмитриев
―
Да. Если вы помните, предыдущая деноминация у нас накануне дефолта произошла, и тоже зачеркивание ноликов не сильно помогло, потому что рубль девальвировался тогда. И поэтому любые ассоциации с этим процессом совершенно неуместны.
О.Бычкова
―
Но от количества нулей ничего не изменится, как я понимаю, исходя из обывательского представления?
Я уверен, что ЦБ ни о какой деноминации даже близко не думает, и не собирается этого делать
М.Дмитриев
―
С точки зрения реальной ценности денег, нет. Но доверие в результате таких манипуляций к нему еще больше упадет.
О.Бычкова
―
«Американские горки» больше похожи на трубы в бассейнах, когда прыгаешь и съезжаешь вертикально вниз, - мы же е едем вверх на горку, а едем только вниз.
М.Дмитриев
―
В продолжение пути мы видим, что сперва горка идет вниз, а дальше крутой подъем вверх. Здесь действительно, - поскольку любой кризис не повторяет предыдущий, всегда самое страшное – а вдруг мы и дна не достигнем, или достигнем так, откуда вообще будет не выбраться.
О.Бычкова
―
Так все время кажется, что уже дно, а оказывается, что еще нет.
М.Дмитриев
―
Это и страшно. Тем не менее, все-таки пока это «американские горки», тот спуск, в середине которого мы, можем быть, находимся, это спуск, за которым последует обратный отскок. Надо понимать логику происходящего, чтобы видеть, что может произойти через год-полтора с нашей экономикой, рублем и материальным положением людей.Если мы посмотрим на то, из-за чего сейчас происходит девальвация рубля, - конечно, цены на нефть очень сильно на все повлияли, и когда рубль отпустили, начало очередного резкого витка падения цен на нефть, свободный рубль ударил очень сильно вниз. Но все-таки главная причина, почему рубль падал этой осенью так сильно, связана не столько с ценами на нефть. Потому что, если бы это было связано только с ценами на нефть, рубль бы все равно находился на уровне 40, максимум. 45 рублей за доллар.
Главная причина состоит в том, что в этом году из-за западных санкций, российским компаниям надо отдать порядка 150 млрд. долларов внешних долгов – это платежи по тем долгам, которые они накопили за предыдущее время. А вот получить новые кредиты или займы в обмен на выплаченные, как это делалось в предыдущие годы, компании не могут. Только за второе полугодие этого года отток капитала в результате - возврат по долгам, - составил почти 100 млрд. долларов.
Кстати, один из пиковых месяцев – декабрь, когда надо отдать больше 30 млрд.. долларов, - это самый большой пик возврата за второе полугодие. Так что не случайно, что доллар по-прежнему паникует – компаниям нужны деньги, чтобы отдавать долги.
О.Бычкова
―
Но доллар паникует у нас тут, на территории РФ.
М.Дмитриев
―
Но мы даже не знаем. Кто предъявляет спрос, - это могут быть какие-то международные покупатели доллара, которые выводят свои рублевые инвестиции – все, что угодно может быть. Но на самом деле все-таки главная проблема – выплата долгов российских компаний. С этой проблемой как раз связано и дальнейшее развитие событий. Надо понимать, что даже если западные санкции не прекратятся и российская экономика не будет иметь доступа к европейскому рынку займов, то есть, компании не смогут пополнять свои долги.
Всегда самое страшное – а вдруг мы и дна не достигнем, или достигнем так, откуда вообще будет не выбраться
О.Бычкова
―
То есть, деньги взять неоткуда?
М.Дмитриев
―
дело не в этом. На будущий год тоже надо будет отдать порядка 150 – примерно, потому что сейчас я не могу толком сказать, - примерно 150 млрд.. – чистый отток капитала пока прогнозируется на уровне 90 млрд.., в этом году уже почти 130. Тем не менее, что происходит с долгом? Долг-то не бесконечен. Его сейчас, - на 30 сентября было 670 млрд.. долларов, и он с каждым месяцем таких возвратов уменьшается. Уже к концу следующего года он может сократиться примерно на треть.И это значит, что буквально с каждым месяцем, по мере сокращения долга, платить нам в следующие месяцы платить надо будет меньше. И главная причина девальвации – это масштабный отток капитала, - постепенно иссякнет, как ручеек – просто не останется долгов, которые надо возвращать. Уже в 2017 г. эта проблема будет совсем не такой серьёзной, как сейчас и менее серьезной, чем в будущий год.
А что происходит с притоком валюты в страну, ведь импорт резко сократился, - не то, чтобы резко сократился, но при нынешнем масштабе девальвации он будет сокращаться и дальше, - люди, компании начинают все меньше покупать импортных товаров, они слишком дорогие. А экспорт, между прочим, конечно, упадет из-за падения цен на нефть, но до последнего времени он, в целом, был стабилен, не менялся последние три года, колебался лишь из-за сезонных колебаний.
Поэтому образуется дополнительный приток валюты за счет превышения экспорта над импортом. При нынешнем курсе этот приток валюты будет очень значительным.
О.Бычкова
―
Это при условии, что цены на нефть такие же, как сейчас, а не существенно ниже.
М.Дмитриев
―
Если цены на нефть останутся даже на уровне 80 долларов за баррель, и это является очень спорным вопросом, - скорее всего, они поднимутся выше 80 долларов.
О.Бычкова
―
А почему они должны подняться?
М.Дмитриев
―
Потому что предельные издержки многих месторождений, на которых добывается сейчас нефть, особенно в Северной Америке и в Восточной Азии, на континентальном шельфе в России, превышают 80 долларов за баррель, или близки к ним. И если эти месторождения исключить из будущего баланса потребления нефти, то нефти начнет через какое-то время не хватать.Для сравнения – сейчас Россия добывает в сутки столько нефти, сколько потребляет Китай. И если в России начнет снижаться добыча нефти, а она начнет снижаться, если не осваивать новые месторождения, то естественно, Китаю негде ее будет покупать.\
О.Бычкова
―
А денег нет на освоение новых месторождений.
М.Дмитриев
―
речь идет даже не о деньгах.
О.Бычкова
―
И проекты уже закрываются.
М.Дмитриев
―
Они оказываются невыгодными, а раз оказываются невыгодными, возникает риск дефицита нефти, и рынок это понимает. То есть, нынешнее снижение цен на нефть может поддерживаться какое-то время, допустим . полгода-год, максимум полтора, но дальше все равно дефицит нефти на дешевых месторождениях приведет к тому, что цены будут расти.
О.Бычкова
―
А почему должен возникнуть дефицит нефти на рынке? Это же только у России такие проблемы с добычей и новыми месторождениями, а у арабов этого нет, не говоря уже про американцев.
М.Дмитриев
―
Доступные дешевые месторождения нефти постепенно истощаются, даже в странах ОПЕК большинство стран сейчас имеют бюджеты, которые сверстаны под более чем 100 долларов за баррель. Венесуэла вообще, говорят, имеет бюджет, сверстанный под 150 долларов за баррель. Эти страны не смогут поддерживать добычу в ситуации низких цен на нефть. Даже в этих странах все равно начнется снижение поставокИзменилась структура добычи нефти, с каждым годом нефть становится добывать все труднее, компании идут на сложные месторождения. Вначале это был морской шельф, но даже его стало не хватать. Появилась сланцевая нефть, битуминозные пески в Канаде, у которых вообще себестоимость 80 долларов за баррель. И появились российскими восточно-сибирские месторождения, которые раньше не осваивали, потому что это было очень дорого.
О.Бычкова
―
То есть, вы считаете, что весь обвал, который происходит сейчас, это совсем ненадолго? На сколько?
М.Дмитриев
―
Не то, что ненадолго. Из-за того, что мы не знаем, что будет происходить в ближайшие несколько месяцев с ценами на нефть, мы не можем сказать, что это ненадолго.
О.Бычкова
―
нет, ту положительную картину, что вы сейчас нарисовали, ее что разрушает?
М.Дмитриев
―
дело в том, что это не совсем положительная картина. Когда вы едете по «американским горкам», когда вы испытываете самые неприятные ощущения?
О.Бычкова
―
Я на них вообще не езжу.
М.Дмитриев
―
Вам здорово повезло. Но самые неопрятные ощущения, когда вы достигли самой низкой точки и начинаете подниматься вверх. И тогда у вас кровь отливает от головы, чувство ужаса – очень неприятное ощущение.На самом деле рубль, если действительно Россия спокойно выплатит значительную часть своих корпоративных долгов к концу будущего года, цена на нефть пойдут вверх, то у России возникнет очень сильный избыточный приток валюты. Более того, то, что российские компании выплатят долг – мы получим компании, которые в своих секторах, мейджеры, - будут одними из наименее закредитвоанных в мире, произойдёт то, что в финансовом мире называет «делевериджинг», - это значит, что вложения в такие компании будут очень привлекательны. И эти компании, даже если они не смогут получить деньги в Европе, они найдут их где-нибудь на азиатских рынках, где по-прежнему есть избыток капитала, и в энергетику вкладывают с удовольствием.
Главная причина девальвации – это масштабный отток капитала, - постепенно иссякнет, как ручеек
И если так, то представьте себе: отток капитала тормозится, приток капитала начинается. За счет экспорта и резкого падения импорта, валюта притекает в страну от продажи дорожающей нефти. И вот этот поток валюты, который хлынет в Россию, на самом деле, будет чем-то похож на ситуацию накануне кризиса 2008 года, когда, в общем, страна купалась в деньгах?
О.Бычкова
―
Мы все двухтысячные так прожили.
М.Дмитриев
―
И это значит, что рубль дорожать по отношению к валюте, а это значит, что те товары. Которые сейчас активно замещаются российскими, - импортозамещение станет не очень выгодным. Потому что рубль может подорожать до того уровня, с которого мы начали с конца 2013 года - я имею в виду с точки реальной покупательной способности, выраженной по текущему курсу3 доллара.
О.Бычкова
―
И там, конечно, есть свои сложности, и мы понимаем, какие они – потому что мы это проходили. Но это при условии, что компании выплатят свои долги, а вы сказали, что это 30 млрд. до конца этого года?
М.Дмитриев
―
Более 30 млрд. – это прогнозный объем выплат в декабре, из-аз этого мы и получаем дополнительное падение курса – всем нужна валюта
О.Бычкова
―
И при условии, что цены на нефть пойдут вверх в последющуе5м. Но если этого не произойдет, если компании не смогут справиться с выплатой в декабре – может такое быть, что они не наберут этих 30 млрд.?
М.Дмитриев
―
Ну, пока с этим проблем нет, у ЦБ по-прежнему 14 млрд. валютных резервов, - конечном, половина из них это резервные фонды правительства, их тратить просто так нельзя. Но, в общем, валюты достаточно, чтобы покрыть эти обязательства, и это почти наверняка будет сделано. То есть. Компании просто купят нужную валюту, если надо, ЦБЬ, скорее всего, ее продаст – тут деваться некуда.Тем более что нужны не все 30 млрд., часть из них это долги перед теневыми, реальными, офшорными владельцами компаний, часть долгов на самом деле, хотя и иностранные, но они выражены в рублях, и там совершенно другие проблемы. Банки, как правило, имеют долг. Который подкреплен их валютными активами, поэтому у банков серьезных проблем с поиском валюты и выплаты, строго говоря. Не будет, хотя отдельные средние банки могут столкнуться с проблемами, но это не общая проблема банковской системы.
Так что, в общем, преувеличивать декабрьскую ситуацию тоже не нужно, не надо кричать, что это катастрофа. Это серьезная проблема, она толкает курс рубля вниз, но назвать эту конкретно декабрьскую ситуацию катастрофой еще рано.
О.Бычкова
―
А когда будет не рано?
М.Дмитриев
―
Давайте посмотрим, что будет на следующий год.
О.Бычкова
―
Сразу после Нового года.
М.Дмитриев
―
Главное, что с этим связано – это отбивает желание у инвесторов вкладывать деньги. Поэтому единственное, что сейчас хоть сколько-то поддерживает экономику на плаву, это тот спрос, который предъявляет наше государство. Ведь в бюджете, в отличие от экономики, больших потерь доходов не будет, главные, существенные доходы бюджета – это доходы от экспортных пошлин на энергоносители. Конечно, эти пошлины упадут из-за падения цен на экспортные товары, но при этом рубль девальвировался. В текущих рублях это все равно огромные деньги. И последние заявления правительства свидетельствует, что федеральный бюджет может потерять где-то 80-90 млрд. рублей - это совершенно пустяковые деньги при нынешних масштабах федерального бюджета.И надо понимать, что федеральный бюджет сделал правильно – то, за что его ругали – зачем держать резервные фонды в валюте, - так вот за этим и держали. 90% средств фонда национального благосостояния и Резервного фонда, вместе взятых, сейчас в иностранной валюте, и они резко подорожали, они сейчас 10% ВВП и в случае необходимости, часть из них можно направить на финансирование экономики.
Собственно, поэтому у нас падает сектор услуг - там неважная ситуация сейчас, а промышленность продолжает расти. Три четверти прироста промышленности за последние три квартала обеспечивал оборонный заказ государства.
О.Бычкова
―
Сегодня газеты пишут, «Известия», в том числе, что Минэкономразвития представил в Минфин уточненный прогноз на 14-15 гг., сформированный на основе нынешнего тренда с учетом сохранения санкций и закрытости мировых рынков, а также низких цен на нефть. Но правда, там говорится, что экономика адаптируется к новым условиям, поэтому глубина спада может быть не столь драматичной, а возможности российской экономики наоборот, могут быть весьма значительными. Но в целом этот прогноз в Минфине сочли излишне мрачным – в том, что касается валютных курсов как раз.
М.Дмитриев
―
на самом деле есть оценки, например, прогноз «Сбербанка», который вообще считает, что фундаментальный курс рубля действительно должен оставаться в районе где-то 40 рублей за доллар, и в «Сбербанке», один из их недавних аналитических обзоров, говорит, что они не исключают того, что к концу следующего года рубль поднимется до 40 рублей за доллар – с нынешнего курса в 54 рубля.
О.Бычкова
―
То есть, вы хотите нас заверить, что нам нужно продержаться в течение 15-го года?
М.Дмитриев
―
нет, заверять я не хочу, потому что падение цен на нефть действительно глубокое, в короткой перспективе и даже на перспективу следующего года они могут поддерживаться на не очень высоком уровне. И это значит, - ну, вот если бы цены на нефть сейчас упали до 70, но потом, в среднем, в следующем году они вернулись больше к уровню 80 долларов за баррель, - допустим, 85-90 долларов, то спад в российской экономике мог бы оказаться небольшим. В промышленности его практически не будет. Ну, на пару процентов может упасть потребление населением, гораздо глубже упадут инвестиции, но в целом упадет он на полтора процента, - как до недавнего прогнозировали, до сих пор этот прогноз – примерно полтора процента падения.Все это, конечно, исходит из того, что не произойдет какого-то совершенно непредсказуемого, неуправляемого падения цен на нефть во втором полугодии следующего года. Это маловероятно по многим причинам, но тем не мене, в условиях, когда, грубо говоря, мировую экономику сорвало с якорей в очередной раз, уже исключать и таких колебаний нельзя.
О.Бычкова
―
А мировую экономику, где сорвало с якорей?
М.Дмитриев
―
ну, мировую экономику соврало с якорей, потому что началось очередное торможение в важных центрах, создающих спрос – это, прежде всего, ЕС и Китай, - на них приходится всего четверть спроса на энергоресурсы. Плюс американцы наоборот, начали тормозить свою экономику, а из-за этого курс доллара по отношению к валютам стран, покупающих нефть, растет, и это тоже толкает цены на сырье вниз. Можно просто наложить график курса доллара к евро на динамику цен на нефть, и мы получим, что когда доллар растет, цены на нефть падают, и наоборот.На самом деле все это совпало в одной точке, и вызвало очень сильные колебания. Поэтому как быстро они затухнут, на сто процентов, конечно, ни один аналитик сейчас не поручится. Пока наиболее вероятный сценарий все-таки, что цены на нефть не упадут в среднем на будущий год ниже 80 долларов за баррель. А это значит, что спад российской экономики будет совсем не таким глубоким, как в кризис 2009 года.
О.Бычкова
―
А если упадут?
М.Дмитриев
―
А если упадут, то он может продолжиться во втором полугодии следующего года. И тогда, конечно, это другой сценарий.
О.Бычкова
―
Какой?
М.Дмитриев
―
Опять-таки, все это зависит о того, куда упадут эти цены. Но мы можем получить 4-5% спада, - это совсем катастрофический сценарий.
О.Бычкова
―
И тогда что будет, какие картины мы будем тогда наблюдать?
М.Дмитриев
―
Ну, 2009 г. у нас спад ВВП все равно был больше, 7,5% , промышленное производство упало больше, чем на 10%. На будущий год пока все равно промышленное производство падать не будет. Пока при нынешних наиболее вероятных прогнозах, промышленное производство продолжит расти, потому что его поддерживает импортозамещение и государственный спрос, который не падает.
Три четверти прироста промышленности за последние три квартала обеспечивал оборонный заказ государства
А вот что будет хуже, чем в кризис 2009 года, это как раз то, что касается населения. Вот здесь кризис оборачивается своей неприятной стороной. И мне кажется, прежде всего, наш разговор обращен к людям, и мы должны поговорить, что можно ждать в этой ситуации для людей и их уровня жизни.
О.Бычкова
―
давайте прямо сейчас его и начнем. Прежде всего, говорят все об инфляции, и уже не говорят, а уже видят это воочию, когда идут в магазин - все становится дороже и дороже..
М.Дмитриев
―
Это правильно. И в этом главное отличие нового кризиса от того, что мы все прошли в 2008-2009 гг. Если мы посмотрим на данные Росстата 2008-2009 гг. – доходы населения не упали, они находились на уровне 100% 2008 г., даже чуть выше. Почему это происходило? – например, программа повышения пенсий – за три кризисных года пенсии выросли на 15% в реальном выражении, а это значит, покупательная способность пенсионеров в кризис росла. У нас даже в не кризисные годы никогда не было такого быстрого темпа роста покупательной способности пенсионеров.Сейчас пенсии никто быстрее инфляции повышать не будет. Строго говоря, если следовать закону, то на будущий год повышение пенсий должно быть темпом, близким к инфляции этого года, а инфляция этого года – ну, сейчас никто еще толком не знает, какой она будет, но уже называют 9,5%. Ну, это в лучшем случае поддержание покупательной способности, но никак не ее рост.
С зарплатами тоже картина не такая радужная. Всего лишь год-полтора назад были случаи, когда год к году зарплаты росли на 10%, потому что очень быстро повышали зарплаты медикам, работникам образования, частный сектор подтягивался за ростом бюджетных зарплат, потому что шла конкуренция за рабочую силу. А сейчас пока в бюджете на следующий год темп рост зарплат бюджетников - 5,5%, инфляция уже ожидается на уровне 9%. Ну и что?
То есть, реально заработные платы тоже могут сильно потерять в покупательной способности, пенсии не будут расти. В результате уже по любому прогнозу, какой бы мы ни делали, - есть много разных прогнозов, но все равно уровень жизни населения будет падать на будущий год. И в этом отличие от 2009 г., когда он падал в некоторых регионах, где случился реальный промышленный кризис, где пострадали моногорода или какие-то отрасли, но в целом по России этого не происходило, - средняя температура по больнице.
А сейчас и средняя температура по больнице будет падать. Это совсем другая ситуация.
О.Бычкова
―
Но в 2009 г был еще такой всплеск безработицы.
М.Дмитриев
―
Совершенно верно.
О.Бычкова
―
Относительно для наших низких привычных уровней чувствительный.
М.Дмитриев
―
Именно так. И в этом плане ситуация опять отличается от той, что была в 2008 г. Потому что в 2008 г. в кризис страна вошла на пике численности трудоспособного населения. У нас самое благоприятное соотношение численности работающих и неработающих было в 2007 г. за всю историю 20-21 века.
О.Бычкова
―
Ух, ты.
М.Дмитриев
―
да. Сейчас, через 15 лет, мы выйде5м на самые низкие исторические минимумы количества трудоспособного населения по отношению к неработающим.
О.Бычкова
―
Население постарело за 15 лет?
М.Дмитриев
―
Не просто постарело. Сокращается численность работающих, численность детей даже не очень сокращается, благодаря демографическим изменениям – растет численность пенсионеров, но очень быстро падает численность работающего населения. Среди крупных стран сейчас, в ближайшие 10-15 лет, Россия отстаёт только от Германии по темпам падения трудоспособного населения.За последние полтора года наше экономически активное население упало примерно на миллион. Занятость при этом была более или менее – там даже немножко сокращалась, но, в общем, была стабильной. В результате у нас рекордно низкое число вакансий – на сто челвоек занятых 3,5 вакансии – просто не хватает рабочей силы. У нас рекордно-низкие уровни безработицы - на уровне 91 г., года вхождения в рыночную экономику, когда было всего 5,1%, Все последующие годы она была выше. Занятость у нас находится - вроде бы количество рабочих мест сокращается, но из-за демографической ситуации это не грозит ростом безработицы. И вот сейчас последние данные – промышленность вроде бы довольно сильно подсократила рабочие места, а безработица не растет.
О.Бычкова
―
И это интересно. Вернемся в студию после выпуска новостей.НОВОСТИ
О.Бычкова
―
Продолжаем программу. Эдуард Бомж вас спрашивает: «Дойдет ли до продуктовых карточек?»
М.Дмитриев
―
нет, конечно. Речь идет не о продуктовых карточках, но речь идет о довольно серьёзных проблемах. Надо сказать, что этих проблем в 2009 г. мы не ощутили. Если мы посмотрим на 2009 г., как на иллюстрацию нашего прошлого опыта, - там тоже в начале года была девальвация, примерно на 20%.
О.Бычкова
―
Все-таки там было не так, как сейчас.
М.Дмитриев
―
В том-то и дело. К сентябрю 2009 г. курс рубля уже восстановился до пред-девальвационных величин. По сути дела, это означает, что покупательная способность рубля в реальном выражении, выраженная в валюте, даже выросла по сравнению с периодом конца 2008 г. И естественно, у людей сохранился доступ ко всему – ну, доходы тоже в целом не упали, поэтому у людей сохранился доступ ко всему тому кругу привычных импортных товаров, которые они покупали до начала кризиса.Сейчас происходит другое. Сейчас девальвация, во-первых, как и в начале 99-го года состоялась, но после этого рубль не восстановился, он продолжал падать, и сейчас упал настолько, что это очень сильно превысило весь наш опыт с момента дефолта 98 г. К чему это приводит в первую очередь? Первым делом, конечно, население стало экономить на продуктах питания - все-таки импортные продукты питания подорожали, а их 10-15% в большинстве продуктовых категорий есть.
Во-вторых, санкции привели к тому, что относительно привычные, и иногда более дешевые импортные продукты, были заменены либо более дорогими импортными из других стран, либо достаточно дорогими отечественными. И поэтому данные опроса «Ромир» показывают, что если совсем недавно всего 20% населения себя ограничивало, чтобы приобретать продукты питания, то сейчас уже каждый третий россиянин исхитряется, чтобы приобрести необходимые продукты питания. Понятно, что ситуация стала хуже, и данные по покупкам продуктов питания говорят, что они снизились. Люди начинают на этом экономить.
Другая проблема – это другие товары повседневного спроса, импортные, и там, где доля импорта очень высока – таких товаров не так уж много, потому что население потребляет много услуг, а услуги на самом деле не дорожают по темпу долларовой инфляции, потому что не растут заработные платы так быстро и не растут внутренние издержки компаний. Которые предоставляют услуги.
Даже если мы возьмем услуги ЖКХ – они не растут так быстро, как импортные товары при этой девальвации.
О.Бычкова
―
Но импортных товаров много.
М.Дмитриев
―
да, вот по импортным товарам и возникает проблема. Если мы посмотрим, где больше всего доля импорта, в каких категориях товаров, то есть некоторые виды товаров, которые не являются, строго говоря, предметами совсем жизненно необходимыми. Например, бытовая электроника, мебель, бытовая техника. Это товары, которые покупаются не каждый день. Ну, ты купил стиральную машину, - она у тебя работает 10-11 лет, потом вызовешь мастера, он тебе ее починит. То же самое с мобильным телефоном – если ты его не потерял, то можешь повременить с покупкой нового.
О.Бычкова
―
А есть лекарства, например.
М.Дмитриев
―
Да. А вот лекарства и одежда это два других товара, в которых доля импорта очень высокая. По лекарствам примерно 70% рынка - это импортные лекарства. Если возьмем российские препараты, остальные 30%, то до 50% затрат на их производство это импорт сырья. И 90% всех субстанций, исходных веществ, которые используют для производства препаратов, в некоторых случаях, импортное. Поэтому при нынешней девальвации рост цен на лекарства на будущий год могут составить 20, а может быть, и больше процентов. В этом году, по сентябрь, рост цен был уже 14%, - это гораздо выше, чем инфляция на другие товары.Если мы посмотрим, у каких групп населения больше всего расходов на лекарства, то сильно выделяется группа неработающих пенсионеров. По данным обследований, почти 10% всех своих средств в среднем они тратят на лекарства.
О.Бычкова
―
Что очевидно и объяснимо.
М.Дмитриев
―
Да, но это опять средняя температура по больнице. А ведь есть пенсионеры, которые страдают тяжелыми заболеваниями, и в старости это случается гораздо чаще. И у таких пенсионеров расходы на лекарства могут превышать всю их пенсию, - если они не работают, - далеко не всегда эти лекарства входят в число препаратов, которые выдаются бесплатно.
О.Бычкова
―
И это катастрофа.
М.Дмитриев
―
Да. Именно поэтому государству на будущий год важно будет обратить внимание именно на эту категорию незащищенных граждан.
О.Бычкова
―
Думаете, обратит?
М.Дмитриев
―
На самом деле механизм уже отработан – органы соцзащиты во многих регионах имеют практику оказания адресной помощи именно тяжело больным пенсионерам с учетом проверки нуждаемости семьи на компенсацию расходов на лекарства, которые прописаны врачом и связан с тяжелым заболеванием. Просто это группа риска, и на нее надо обратить внимание.Кстати, у работающих пенсионеров расходы на лекарства гораздо меньше. Во-первых, это, как правило, более здоровые люди по определению. И во-вторых, у них доходы, как правило, в два раза выше, чем у неработающих пенсионеров. Но при этом, если мы посмотрим на пенсионеров, у них другая особенность - у них небольшие расходы на одежду – всего 3% в среднем.
О.Бычкова
―
живут скромно, не модничают.
М.Дмитриев
―
Ну, какой пенсионер ведет образ жизни? Купил пальто и носит его 5-10 лет, не надо ему выпендриваться, он не гонится за модой. А есть другая категория семей – семьи с детьми. Особенно, когда детей больше, чем один. В отличие от пенсионеров, маленький ребенок не может ходить три года в одном пальто – он просто вырастет. Поэтому у таких семей расходы на одежду в четыре раза выше, чем у пенсионеров в доле их бюджета.
О.Бычкова
―
А одежда дорожает опережающими темпами.
М.Дмитриев
―
80% одежды в России сейчас импортное. И никакое импортозамещение эту ситуацию радикально не изменит. Даже если мы начнем делать российскую одежду, она будет запредельно дорогой, все равно в Китае или Бирме ее сделают лучше и качественнее.
О.Бычкова
―
Что, собственной, мы и видим.
М.Дмитриев
―
ну да, ситуация не изменится. У нас по текстилю, например, доля отечественного производства гораздо выше – порядка 50%;, и может даже возрасти, но отнюдь не по швейным изделиям. То же самое с обувью. И что это значит? - что семьи с детьми будут в уязвимом положении, итак среди них бедность выше, чем среди любой другой категории. Вообще, бедных, по последним оценкам, среди работающих пенсионеров практически нет, потому что сама пенсия выше прожиточного минимума, да плюс еще заработок в среднем половину дохода дает дополнительно.
У нас рекордно низкое число вакансий – на сто челвоек занятых 3,5 вакансии – не хватает рабочей силы
А у семей с детьми другая ситуация. Особенно, когда в будущем не один ребенок. И даже если вся семья работает, то все равно это серьезная проблема. Так что еще одна задача органов власти – обратить внимание на семьи с детьми, несмотря на то, что они в разных ситуациях получают какие-то пособия, анализ, который мы проводим, показывает, что далеко не всем категориям семей, не со всеми детьми всех возрастов, эти пособия выдаются в достаточных размерах, особенно, если семья нуждается и имеет доходы ниже прожиточного минимума.
О.Бычкова
―
Но у власти может не быть этих средств, чтобы им помогать. У власти сейчас странный дырявый бюджет на 2015 г.
М.Дмитриев
―
нет, к счастью, у власти все не так плохо. Как я уже сказал, у федеральной власти больше половины доходов до недавнего времени были валютные, и даже если они снизятся из-за цен на нефть, все равно, будучи переведенными в рубли по нынешнему курсу, это очень большие деньги.Поэтому существенного снижения доходов бюджета по сравнению с тем, как он сверстан на будущий год, вряд ли произойдет. Есть менее приоритетные расходы, которыми можно поманеврировать, и те деньги, которые нужны, чтобы помочь пенсионерам – в случае лекарств, или семьям с детьми, это не запредельные деньги, они найдутся.
Другое дело, что понять – и вот тут мы можем перейти не только к вопросам бюджетов, но и к вопросу положения предприятий. Одно дело федеральный бюджет с его валютными доходами, и другое дело - бюджет среднего региона, где валютных доходов немного. Конечно, есть Сахалин или Ханты-Мансийск, где, даже несмотря на падение цен на нефть, все равно большой валютный экспорт и там все не смертельно. Но есть регионы, где валюта и близко не лежала в доходах. Например, сентябрьские данные по прибыли, - обвал прибыли на 80%. Налог на прибыль – один из важнейших региональных доходов. И доход регионального, муниципального урывая в некоторых регионах. Где особенно пострадал бизнес из-за начальной фазы кризиса, доходы могут сжиматься непредсказуемо.
И конечно, опять задача федерального бюджета – тут надо выручать регионы. Нынешнего объема федеральных трансфертов уже будет недостаточно в такой ситуации.
О.Бычкова
―
Если идти по улице, часто видишь, как закрываются магазинчики, парикмахерские – это совпадение, или пошла какая-то такая волна?
М.Дмитриев
―
Пошла волна. Ну, формально объемы выпуска услуг если и падают, то незначительно, в пределах статистической ошибки. Но есть такой опережающий индикатор - опросы менеджеров в сфере промышленности и услуг, - самый последний, ноябрьский опрос показал обвал очень драматического уровня, - они упали до 44%, а нулевой рост соответствует 50%-показателю. Если 44 – это значит, что большинство тех, кто отвечал на вопросы говорили, что у них спад.Более того, они начинают страдать от импортной инфляции - всюду растут издержки, эти издержки промышленность начинает переносить на потребителя, и сфера услуг как потребитель страдает от дорого импорта и от дорогих товаров промышленности.
О.Бычкова
―
Прервемся на несколько минут и вернемся в студию.РЕКЛАМА
О.Бычкова
―
Продолжаем программу. Уже много вопросов от слушателей - их интересуют конкретные цифры, во-первых, какую инфляцию вы ожидаете. Вы сказали, что в этом году около 9% может быть, а что будет после Нового года и в первой половине следующего года?
М.Дмитриев
―
Самый пик инфляции в любом случае пока. Если мы предполагаем, что цены на нефть все-таки пойдут вверх во втором полугодии следующего года, то пик инфляции придется на первый квартал следующего года. ДО недавнего времени эксперты ожидали, что будет 10-11%. Сейчас, при такой девальвации, это может быть и больше.
О.Бычкова
―
Больше – сколько? 15-20?
М.Дмитриев
―
Нет, но 12-13% , в крайнем случае. Но это инфляция месячная, пере5считанная на 12 месяцев. Это не значит, что в целом за будущий год будет такая инфляция, это будет только в годовом выражении – инфляция первых месяцев следующего года. В целом, следующий год, с поправкой на очень быструю инфляцию первого квартала, все равно цены вырастут, скорее, где-то на 9-9,5%. Но пока более быстрого роста цен эксперты не ожидают.
О.Бычкова
―
А бедный, маленький, ослабелый рубль? Вы сказали, что мы находимся в середине спуска, - на каких цифрах может быть реальное дно, и когда?
М.Дмитриев
―
ну, строго говоря, если не случится еще дополнительных, очень маловероятных, плохих событий на рынке энергоносителей, или каких-то еще плохих событий, которые, а мы сейчас не можем предполагать, которые непосредственно коснутся России, ее рисков, ощущения экономики, поведения инвесторов, то вообще-то мы близки к дну падения рубля. Экономически даже этот уровень падения является совершенно запредельным.Ведь при нынешнем курсе первое, что произойдет – на будущий год резко упадет импорт.
О.Бычкова
―
И когда мы это почувствуем?
М.Дмитриев
―
Ну, импорт вообще начинает падать уже в первом квартале, первый квартал, как правило, очень вялый с точки зрения импорта - это сезонный характер. Я думаю, что все перспективные контракты на будущий год импортеры будут заключать с учетом того, что спрос на импортные товары падает катастрофически.
О.Бычкова
―
То есть, все съедим в новогодние праздники, и в феврале уже будут полупустые магазины?
М.Дмитриев
―
Нет, не то, что полупустые, но они будут соответствовать спросу – спрос на импортные товары в любом случае будет гораздо меньше. Ну, при такой девальвации - это сто процентов.
О.Бычкова
―
А сколько будет стоить доллар?
М.Дмитриев
―
А дальше смотрите, что происходит – если у нас падает импорт, то у нас увеличивается чисты приток долларов в страну за счет экспорта. Даже пери падении цен на нефть, падение импорта. Скорее всего, будет опережать снижение доходов от экспорта. Приток долларов возрастет.В начале года не ожидается большого оттока денег по возврату долгов, и соответственно, предложение валюты на внутреннем рынке должно улучшиться. Я не говорю, что обязательно произойдет сильное укрепление рубля, но все это говорит о том, что если каких-то еще, дополнительных, очень плохих событий не случится, то сильного дальнейшего падения рубля таким темпом, который мы наблюдали осенью. Ожидать не приходится.
О.Бычкова
―
А после того, как компании выплатят внешние долги, эти 30 млрд., - там разве не может случиться еще одного падения с громким грохотом?
М.Дмитриев
―
Падения чего?
О.Бычкова
―
Рубля.
М.Дмитриев
―
Доллар нужен сейчас компаниям, чтобы отдавать долги. Пик - это декабрь. Первый квартал у нас обычно относительно благополучен с точки зрения спроса на доллары, точнее, сточки зрения платежного баланса. Девальвации у нас бывали и в первом квартале, но платежный баланс на самом деле не такой уж плохой, честно говоря, я сомневаюсь, что мы можем ждать дальнейшего очень быстрого падения рубля.
О.Бычкова
―
То есть, в январе курс будет примерно такой же, как сейчас, или ненамного ниже?
М.Дмитриев
―
Я бы сказал так – не очень вероятно, что мы получим дальнейшую резкую девальвацию. Это маловероятное событие исходя из того, как устроен приток и отток валюты из страны. Есть еще одно обстоятельство – мы могли бы ждать дальнейшей девальвации, если бы как на Украине сейчас страна входила бы в инфляционно-девальвационную спираль.
О.Бычкова
―
А мы не входим?
М.Дмитриев
―
В том-то и дело, что не входим. Ведь ЦБ, в ответ на падение курса, реагирует зажиманием ликвидности. Ликвидность у нас начинает падать. Грубо говоря, рублей начинает в экономике не хватать. И предприятиям для того, чтобы вести расчеты между собой, делать какие-то закупки, платить налоги, рано или поздно, потребуются рубли. И для этого придется меньше предъявлять спрос на доллары, потому что рубли тоже будут нужны. И в этом плане политика ЦБ, который поднял процентные ставки, выдает мало кредитов и зажимает рублевое предложение, строго говоря, правильная. То есть, она предотвращает дальнейшую неуправляемую девальвацию по спирали, как это было накануне дефолта 1998 г.
О.Бычкова
―
Завтра – послание президента Федеральному собранию. Не буду спрашивать про прогнозы, но какие остаются возможности для маневра сейчас у правительства, у президента, у финансовых властей – с тем, чтобы смягчить ситуацию или даже ее исправить?
М.Дмитриев
―
надо понимать, что кризис, в который мы вступаем. Уже состоялся. Он предопределен событиями, на которые повлиять нельзя, и они сейчас работают как бы в автоматическом режиме. Поэтому вероятность экономического спада на будущий год очень высокая, значительно выше 50%.
О.Бычкова
―
Это данность.
М.Дмитриев
―
Да. И никакими усилиями властей на это уже не повлиять. То, что могут сделать власти – разумно использовать так называемые автоматические стабилизаторы. У властей есть огромный ресурс бюджета и резервных фондов, и они их могут направить на стимулирование промышленного производства и импортозамещение, ну и они тратят деньги на оборонку, которая тоже повышает промышленное производство. И сосредоточить усилия на помощи самым уязвимым группам. Это не значит, что нужно помогать всем подряд, далеко не у всех будет тяжелая ситуация – у кого-то она, может быть, и ухудшится, но люди все равно смогут справиться сами - те, кто зарабатывают. В Москве многие получают неплохую зарплату – ну, на чем-то сэкономят, но ситуация не будет катастрофической.А вот помочь пенсионерам, которым нужны лекарства и семьям с детьми, которым нужна одежда и еда, это, конечно, очень важно.
О.Бычкова
―
Спасибо вам большое.
М.Дмитриев
―
Спасибо.