Сергей Бунтман - Без посредников - 2021-03-11
А. Плющев
―
Это программа, которая называется «Без посредников». Ее очень рад вести я, Александр Плющев. Как-то однажды я уже дебютировал с Алексеем Венедиктовым. А сегодня – с Сергеем Бунтманом, первым заместителем главного редактора радиостанции «Эха Москвы». Ваши вопросы на +7 985 970 45 45. Туда заведены и СМС, и Вайбер, и Вотсап, и Телеграм. Так что как вам удобно, так и посылайте. Номер единый, одно окно – +7 985 970 45 45. Ну и чат в Ютюбе я тоже посматриваю. Хотя если что-то пропускаю, извините, там слишком быстро все бежит.Давайте начнем просто с объявлений сегодняшних.
С. Бунтман
―
Да, объявим. Потому что сейчас Гуриева записал в «Тузах» Алексей Венедиктов.
А. Плющев
―
Это в 21.
С. Бунтман
―
Это в 21. А в 22 часа новая программа у нас «Западный рубеж». Виталий Дымарский и Петр Меберт ведут. И сегодня изумительный совершенно гость в 22 часа – это Евгений Анисимов доктор исторических наук. Он мало того что профессор Вышки, можно регалии, но я думаю, что очень многие помнят его изумительную и очень страшную книгу «Дыба и кнут» – это о всевозможных допросах, пытках в 18 веке. Это очень суровая книга и очень познавательная. И наконец в 23 часа будет повтор программы, потому что Курникова Максима нет. Будет программа о дерзкой попытке – это «Страсти», которые они с Алисой Ганиевой ведут.
А. Плющев
―
Да. Вот такова программа на предстоящее время, на предстоящие часы. А мы начинаем. Я напомню, что в «Без посредников» обычно мы затрагиваем работу радиостанции «Эхо Москвы» в основном и журналистики в частности, насколько я помню формат этой передачи.
С. Бунтман
―
Это такое основное. Честно говоря, вы все равно будете задавать всякие вопросы.
А. Плющев
―
Это правда. Но я выстроил иерархию. Слушатели многие уже знают и привыкли к тому, какого рода вопросы мы в первую очередь задаем. Вот, например, Ярослав спрашивает: «Как вы относитесь к публикациям, основанным только на источниках? Например, недавно “Медуза” об оценке ФСБ численности протестующих. Зачем они, если часто бывают неточны? Может ли СМИ с репутацией попасться на дезинформацию?»
С. Бунтман
―
Дезинформация там явно бывает, вот Плющев не даст соврать. Хотя мы не оцениваем численность всегда. И вот очень правильно делаем, когда вокруг посмотрим и когда, как ты сказал, 200 человек примерно стояло у Сухаревки.
А. Плющев
―
Ну, 200 не так трудно посчитать, прямо скажем. Вот когда 90 тысяч – там труднее.
С. Бунтман
―
90 тысяч – это невозможно. Это только сверху или…
А. Плющев
―
Я иногда прямо делаю так – я считаю по головам.
С. Бунтман
―
Ну, просто, да.
А. Плющев
―
Просто тупо.
С. Бунтман
―
До 200 считается легко. Вернемся к теме. Потому что дезинформация там может быть наверняка. Но когда ссылаются на источник – это строго. Знаете, когда кино историческое снимают – это не столько про исторический период, о котором кино, а это скорее про того, кто снимаем и когда снимает.
А. Плющев
―
Про взгляд художника.
С. Бунтман
―
Совершенно верно. Вот мы здесь тоже предоставляем вам взгляд художника. И это «Медуза» сделала совершенно, мне кажется, справедливо.
А. Плющев
―
Спрашивают вас о том, что Соловьев регулярно орет – уже хорошее начало, – что «Эхо» убыточное и прочее. Видимо, Никита, который прислал это, он в регулярном контакте находится: «Как доказать Соловьеву, что “Эхо” больше слушают? Есть открытые рейтинги?»
С. Бунтман
―
Во-первых, есть открытые рейтинги. Во-вторых, если б Соловьев потрудился и действительно хотел бы узнать что-то хотя бы, тогда бы он посмотрел. У него есть связи, я так думаю. И он бы мог узнать, как у нас строится бюджет, в каком сейчас мы состоянии. И несмотря на пандемию, мы вполне выходим. У нас был убыточный период. Это было связано с тем, что немое кино убили, а звукового так и не построили. Администрация новая тогда. Это при Лесине было то, что было заведено. И построили так, что просто коммерческая служба перестала существовать и переставали продавать рекламу. Сейчас реклама продается.И сейчас рекламы все больше и больше. Это каждый ведущий видит у себя, что рекламы все больше и больше. И передач рекламных все больше и больше. Конечно, в разумных пределах. Мы не будем пересекать красную черту, где будет больше рекламы, чем собственно содержания. Но радиостанция не убыточная. А насчет доказывать Соловьеву – это бездарное занятие. Доказывать можно только тому, кто искренне заблуждается, например, и просто выдает нам некие объективные данные. Это не так. Соловьев неискренен и не заблуждается. Он прекрасно знает, что к чему. Поорать – это милое дело. Причем он только в одной тональности орет. И вот для этой тональности, наверное, нужна такая фенька, как убыточное «Эхо».
А. Плющев
―
Поехали дальше. Я пока читаю СМС. Тут много вопросов. Но слежу и за чатом. Есть вопросик в чате. Тоже чуть попозже. «Почему у час нет качественного промоушена? Помню, на 10-летие “Эха” разносили рекламу по почтовым ящикам».
С. Бунтман
―
У нас уже разносят журналы по почтовым ящикам. И многие не получают. И что такое «нет качественного промоушена»? Конечно, много чего можно делать. Что, упоминать «Эхо»? «Эхо» знают за 90%. А кто до сих пор за 30 лет не узнал «Эхо» – это, в общем-то, тяжелый случай. И, наверное, он не лечится никаким промоушеном. Листовки никому ничего не скажут. Мы продвигаем наши передачи и рекламируем их и у себя, и не у себя. И мне кажется, что то, что мы осваиваем все, включая нынешний Клабхаус и различные социальные сети – это само по себе промоушен. И «Эхо» – это больше не только радио, а это большой хаб, у которого есть для каждого свое направление.Вчера устраивал Венедиктов опрос у себя в «#ДайДудя».
А. Плющев
―
Я думал, в Телеграме.
С. Бунтман
―
Нет, в «#ДайДудя». Он устраивал такой опрос: кто смотрит и слушает только в Ютюбе и сколько вам лет? Это все можно, в принципе, подытожить, хотя это не строгий опрос. Но все равно это можно подытожить. И мне не кажется, что у нас плохой промоушен. Можно дальше идти.
А. Плющев
―
«С Венедиктовым все порядке?», - спрашивает Артем.
С. Бунтман
―
С Венедиктовым все порядке. Ему надо доделать дела, связанные с повышением уровня его здоровья, так скажем. И он их в ближайшие дни доделает. Скорее всего, его не будет и в субботу. Но это мы еще выясняем. Как себя будет чувствовать. Но там все в порядке. Это только в плюс сейчас идет все что делает Венедиктов.
А. Плющев
―
Кстати, о Венедиктове Артур Фулнейм в чате спрашивает: «Скажите, пожалуйста, почему Венедиктов не приглашает Грудинина?»
С. Бунтман
―
Не знаю. Приглашали, по-моему.
А. Плющев
―
Мне тоже кажется, приглашали.
С. Бунтман
―
Приглашали Грудинина.
А. Плющев
―
И как-то утром он у нас утром, по-моему, был. Не у нас, не в нашей линейке, а у кого-то из коллег.
С. Бунтман
―
Грудинин ни в каких банах не состоит. Все в порядке.
А. Плющев
―
Да. Во всяком случае, я был бы рад видеть и Грудинина тоже у нас в эфире. Мы на следующей неделе работаем. Если что, можем.
С. Бунтман
―
Кстати, будет что-то, что можно спросить у Грудинина…
А. Плющев
―
Конечно. Да. Поехали дальше. Есть ли на «Эхе» черный список нежелательных персон непригодных для интервью?
С. Бунтман
―
Никакого списка официального нет.
А. Плющев
―
Вы так говорите, как будто неофициально что-то есть.
С. Бунтман
―
Я тебе объясню про неофициальный. Вот сейчас тут же скажут, Веллер.
С.Бунтман: Я ушел из "Футбольного клуба" сам. Ушел и не пришел. Потому что здесь нужно было выбирать...
А. Плющев
―
Ну, Веллер – известная история.
С. Бунтман
―
Ну вот. Так эти все истории известные. Просто бывает какой-то поступок по отношению к радиостанции, который совершившим его не признается нехорошим. И тут странно примиряться. Тот, кто про нас распространяет всякую мерзость намеренно. И то пригласили бы. Просто это бывают поступки, когда человек, например, пропадает, не приходит, не предупредив. Раз не пришел, два не пришел. Зачем его звать, если он не приходит? Это можно назвать, если есть такое желание, маленьким неофициальным черным списком. Окказиональным, я бы сказал.
А. Плющев
―
По-моему, лучший вопрос пока. Сейчас лидирует. Если б я присуждал призы, вот сейчас у мены бы в лидеры вырвался следующий. Тем более с таким именем человек. Александр: «За что уволили Ляховскую и за что амнистировали Проханова?»
С. Бунтман
―
Так, Ляховскую не за что увольнять. И ее никто не увольнял. Амнистия Александра Андреевича? Имеется в виду Проханов старший? Проханова никто не амнистировал, потому что он не был никем нами осужден. Просто обстоятельства складывались так, что он не мог к нам приходить. А он к нам постоянно приходил. И вот он приходит теперь.
А. Плющев
―
Спрашивают: «Чем вызвана замена Курникова на Соломина?» Это «Утренний разворот».
С. Бунтман
―
Потому что Курникова сейчас нет в Москве.
А. Плющев
―
Максим Курников уехал снимать кино.
С. Бунтман
―
Да. И была замечательная фотография. Абсолютнейший Голливуд такой. Хороший Голливуд. Не major, а авторский. Суровый сидит Курников и сидит Саша Архангельский.
А. Плющев
―
Ну ладно Голливуд. Настоящее европейское кино. Ну что вы, Сергей Александрович!
С. Бунтман
―
Ну, хорошо, давай просто – кино.
А. Плющев
―
Кино.
С. Бунтман
―
Настоящее хорошее кино.
А. Плющев
―
Фильм называется «Голод». И посвящен он нашему отечественному голодомору. Исторический и документальный фильм.
С. Бунтман
―
В основном 20-м годам, вот этому первому в советское время голодомору. Его можно так назвать, потому что там основной блок причин – плюс к неурожаю это была политика большевиков – и продразверстка, и военный коммунизм. Жуткие совершенно вещи. И вот они снимают, потому что Максим Курников очень много работал в архивах, во-первых, сам. А во-вторых, на Южном Урале и на Урале, где был голод не слабее, чем на Волге, там есть очень много замечательных исследователей и есть очень много фактов показательных и о голоде, и о борьбе с голодом, и о помощи (и об иностранной тоже), которыми надо воспользоваться и сделать их публичными.
А. Плющев
―
Первый зам главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Сергей Бунтман сегодня в программе «Без посредников». Мы продолжим через минуту после рекламы.РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Да. Можно. Можно слухать.
А. Плющев
―
Мы продолжаем эфир. Знаете, у меня, как у собаки Павлова рефлекс: горит – все, говори. А не горит.
С. Бунтман
―
А лампочку не повесили.
А. Плющев
―
Лампочка перегорела.
С. Бунтман
―
Денег соберем и повесим лампочку.
А. Плющев
―
Извините. Собака Павлова с вами, а также Сергей Бунтман. Кстати, кто нас слушает по радио, но иногда смотрит на Ютюбе, у нас новые камеры появились. И совершенно кристальное изображение. Я сейчас посмотрел и несколько даже так дернулся. Ну да, вы в каком-то невероятном качестве, Сергей Александрович, идете.
С. Бунтман
―
4К.
А. Плющев
―
Вообще просто. Невероятно. «Скучает ли Бунтман по радио “Арсенал”? Могло ли остаться радио, если бы оно было чисто культурологическим и развлекательным?», - спрашивает Дарья.
С. Бунтман
―
Так, наверное, не получается. Радио «Арсенал» был хорошим экспериментом вполне, где шли такие программы, которые у нас теперь входят в «Общество», в «Культуру», в «Историю», где можно было делать очень многое. Мне кажется, что эксперимент был удачный, потому что там проверили очень многие вещи, которые мы потом применили на «Эхе». Но у нас была частота. Фактически получилось так, что мы получили частоту на передержку, как хорошую собачку. И мы ее отдали вроде в хорошие руки.Я не думаю, что может существовать. Но это дотационное радио может существовать. Такое как, например, радио «Книга», которое я слушаю очень часто. И в нем сейчас вкрапления совершенного другого радио – московского областного радио. «Радио 1», по-моему, оно называется. И областные новости там идут. Мне кажется, может быть, если б кто-то поставил себе задачу сделать такое забубенное радио именного такого типа, то, может быть, что-то получилось бы. Но для этого нужен человек 27 пядей во лбу, чтобы это сделать. И ситуация должна быть такая, чтобы на этом еще и зарабатывать.
А. Плющев
―
Да, еще и зарабатывать. Особенно даже не только сейчас, а тогда еще.
С. Бунтман
―
А тогда, когда только радио – это между двумя кризисами было. Но у меня есть исторический документ. Я его обнаружил, когда разбирал у себя в кабинете. «Я Игорь Мажейко (Кир Булычев) даю разрешение на трансляцию моих произведений на радио “Эхо Москвы” и “Арсенал”». И у меня есть вот эта бумага.
А. Плющев
―
Так а что мы не записываем спектакли по Булычеву?
С. Бунтман
―
Так вот я думаю. Кстати говоря, может быть, один из следующих номеров…
А. Плющев
―
Бумага-то есть на руках.
С. Бунтман
―
Конечно, подлинная бумага, написанная просто при мне.
А. Плющев
―
«Алиса, миелофон». По-моему, прекрасно.
С. Бунтман
―
Придумаем, запишем.
А. Плющев
―
Нас тут поправляют насчет Венедиктова. Это был каверзный вопрос, почему Грудинина не зовет. Вчера объяснял Венедиктов. Мы-то с вами не слушали, естественно, и не смотрели, как обычно.
С. Бунтман
―
Я до конца не досмотрел.
А. Плющев
―
Да. Венедиктов говорил в «#ДайДудя», почему не зовет Грудинина в «Тузы». И он что-то объяснял.
С. Бунтман
―
А, ну так в «Тузы».
А. Плющев
―
Это его авторская передача.
С. Бунтман
―
Это авторская программа. Здрасьте. Вы меня спросите, почему я не зову Грудинина в программу «Мой район».
А. Плющев
―
Про «Мой район» тут есть.
С. Бунтман
―
Кстати, я его обязательно позову, если мы будем делать Московскую область. Еще как позову.
А. Плющев
―
А так, ну, авторская программа у каждого человека своя. У меня, например, «Точка» есть.
С. Бунтман
―
Почему ты в «Точку» не зовешь Грудинина?
А. Плющев
―
Кстати, у меня была мысль давно, когда еще были гости, а не эксперты (у меня сейчас эксперты), мы как-то однажды договорились с Сергеем Марковым, потому что он занимался интернетом. Кроме шуток. И технологиями.
С. Бунтман
―
А что там делал?
А. Плющев
―
Но не склалось как-то. Но это эксперимент. Я не чужд экспериментам.
С. Бунтман
―
Ну, ну. Ладно. Договорились. Насчет Грудинина договорились.
С.Бунтман: Кто до сих пор за 30 лет не узнал «Эхо» – это в общем-то тяжелый случай
А. Плющев
―
«Сергей Александрович, - вот спрашивают как раз про “Мой район”, - сколько еще продлится “Мой район” по субботам в 15:00?» Вот это правильно вопрос задан по форме.
С. Бунтман
―
Абсолютно правильно. И я на него могу ответить.
А. Плющев
―
Дмитрий Мезенцев.
С. Бунтман
―
Ровно столько продлится, сколько у нас «районов». Передач будет немножко меньше, чем журналов. Потому что, например, у меня головоломка послезавтра, невозможный узел, который я не знаю, как решить. Вы представляете, два выпуска Тверских районов. Весь Тверской район будет у меня. Его надо упихнуть в 45 минут.
А. Плющев
―
Прекрасно.
С. Бунтман
―
Это просто акробатический этюд.
А. Плющев
―
Простите, поинтересуюсь в прямом эфире. У вас уже Лианозово и Лосиноостровский были?
С. Бунтман
―
Лосиноостровский не был еще. Лианозово было.
А. Плющев
―
Клево. Отлично.
С. Бунтман
―
Ты имеешь в виду передачу или журнал?
А. Плющев
―
Передачу. Журнал у меня есть Лианозово.
С. Бунтман
―
А передачи, по-моему, Лианозово еще не было, потому что я не говорил про поселок Ларина.
А. Плющев
―
Есть и такое дело, совершенно верно.
С. Бунтман
―
Со всеми летчиками.
А. Плющев
―
Поехали дальше. Почему-то много вопросов про Меган Маркл. Я боюсь открывать этот ящик Пандоры.
С. Бунтман
―
Нет, давай я быстренько отвечу.
А. Плющев
―
Ну, хорошо. Правильно ли поступила, Сергей Александрович, Меган Маркл, сделав скандальные заявления?
С. Бунтман
―
Это их личное дело. Вот и все. У меня ответ вот на это все – это их личное дело.
А. Плющев
―
Вопрос поступил от Ярослава: «Когда закончатся районы Москвы, будет ли продолжен “Мой район” о других городах нашей страны?» В Питере много районов.
С. Бунтман
―
Вот за Питер я не возьмусь.
А. Плющев
―
Почему?
С. Бунтман
―
Потому что я считаю, что журналы по районам Петербурга должны выпускать петербуржцы. Там есть гениальные люди. Один Лурье чего стоит. Просто есть замечательные люди. Мы можем поделиться опытом, мы можем поделиться технологиями, мы можем всем чем угодно поделиться, но мы не сможем поймать это. Это будет внешнее. Петербург – это очень сложно. И это сразу будет отторжение. Я бы написал с удовольствием что-то туда, но вот делать журналы – вряд ли. Очень хочется сделать Московскую область. Очень хочется изучить и сделать другие города.Но, смотрите, передачи завязаны на журналах, потому что мы делаем журналы. И мы сделаем 120 с хвостом журналов по всем районам Москвы, включая Новую Москву. И по ним передачи мы все сделаем. Тоже контракт, я надеюсь, будет заключен до самого конца. А потом мы посмотрим. Мы, что называется, открыты для предложений. Ну и у самих есть идеи.
А. Плющев
―
Со стороны кого? Властей других городов?
С. Бунтман
―
Это должно быть нужно людям, чтобы еще нам можно было их распространять. Это же бесплатно распространяется. И если у нас многие управы, будь то из-за ковида или не знаю из-за чего уже, не раздают как следует журналы жителям своим, нашим читателям – для них журнал, для жителей района именно в первую очередь, – то, конечно, нам надо заручиться и поддержкой. Это дело очень хитрое. Это довольное дорогое дело. И именно направлено на то, чтобы бесплатно раздавать.
А. Плющев
―
Хорошо. Пока придержим тему с «Моим районом», потому что тут есть вопросы. Если еще накопится критическая масса, то мы…
С. Бунтман
―
То все взорвется. Хорошо.
А. Плющев
―
То мы к нему вернемся. Я напоминаю, что Сергей Бунтман хорошо вам знакомый, первый заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы», у нас в прямом эфире. И номер, по которому можно и нужно задавать вопросы: +7 985 970 45 45. Вайбер, Вотсап и Телеграм – все заведены на этот номер. Спрашивайте. Ну а кто смотрит нас на Ютюбе, там есть специальный чат. Пожалуйста, туда обращайтесь и туда задавайте вопросы, но только какого-то более общего плана. Когда что было и когда что будет из «Моих районов», я думаю, можно выяснить на сайте радиостанции «Эхо Москвы», например.
С. Бунтман
―
И «Дилетанта».
А. Плющев
―
Да, «Дилетанта» тоже. «Дилетант», наверное, даже в первую очередь. Мы продолжим через несколько минут после кратких новостей и рекламы.НОВОСТИ
А. Плющев
―
Мы продолжаем программу, которая называется «Без посредников». Здесь Сергей Бунтман. Меня зовут Александр Плющев. И ваши вопросы: +7 985 970 45 45 или в чат Ютуба. Я смотрю здесь потихоньку. Вот спрашивает Лилипутка: «Закон, регламентирующий просвещение, ущемит ли каким-либо образом работу вашей радиостанции?»
С. Бунтман
―
А шут его знает. Должен ущемить, по идее, если его будут применять. И уже на основании закона, а не просто комплекса ощущений, могут отказывать, например, в проведении «Дилетантских чтений». Не просто, скажем, как Исторический музей струсил и отказался проводить «Дилетантские чтения» по пакту Риббентропа-Молотова. Конечно. Должно быть какое-то еще согласование.
А. Плющев
―
«Литовка». Вот интересно, кто помнит из слушателей? Давайте проведем голосование.
С. Бунтман
―
Давай.
А. Плющев
―
Наши слушатели помнят, что такое «литовка»?
С. Бунтман
―
Да, «лит» – что такое? «Получить «лит».
А. Плющев
―
Сейчас, секунду. Запущу.
С. Бунтман
―
Я пока скажу. Просто на законных основаниях любой семинар, любой круглый стол может быть запрещен или могут прошерстить его содержание.
А. Плющев
―
Там вообще очень широкие, как обычно, трактовки могут допускаться, широкие формулировки.
С. Бунтман
―
Да. Мне все время попадается реклама одной игры в телефоне. Там игра, когда разные катастрофы происходят в доме. И там и женщины, и мужчины, и дяденьки, и тетеньки. Им предлагается несколько способов эту текущую воду, пробитый камин, окно практически выбитое, унитаз, из которого плещется неизвестно что, с помощью некоторых инструментов и последовательности действий его починить.И вот то, как они это делают на рекламе, и что у них получается, я думаю: «Боже мой, как верно, как правильно». Это же абсолютно управление нашей страной. Вот им кажется, вот страшно, что будет что-то проникать. Или даже не кажется. Я даже не понимаю. Вот меня все время убеждают, что они так думают. Но, наверное, они так думают. Но я не могу себе представить физическую картину, как можно, чтобы с помощью серого вещества складывались такие связи в голове. Я верю, что они так думают, но я увидеть этого не могу.
А. Плющев
―
Я обещал запустить голосование. Прямо интересно. Помните ли вы, что такое «литовка»? Ну, ЛИТ. «Литовка» – это процесс.
С. Бунтман
―
Но не коса.
А. Плющев
―
И не женщина литовской национальности.
С. Бунтман
―
Да.
А. Плющев
―
Вовсе нет. «Литовка» как процесс. Это немного жаргонное, но тем не менее.
С. Бунтман
―
Нет, почему? И глагол «залитовать».
А. Плющев
―
Да, «залитовать», «получить лит». Это все одно и то же. Если вы знаете, помните, то 495 101 20 11. Если не знаете, не помните, это что-то новое для вас: 495 101 20 22. Да, знаем, помним, что такое получить лит, «литовку» – 495 101 20 11. Вы что, с ума сошли, что за «литовка»? – 495 101 20 22. Вот таким образом. Просто интересно, как у нас слушатели распределятся в этом смысле. А мы продолжаем с Сергеем Бунтманом. И ваши вопросы я зачитываю ему с большим удовольствием. Вот, например, следующий.Про рекламу много вопросов. «Всю рекламу переношу, но ЛДПР – фу», - пишет Аня. И еще один вопрос про рекламу был, чтобы все скопом: «Когда “Эхо” перестанет пускать рекламу мошенников, чудодейственные лекарства, мошенники-юристы, жертвой которых стал я сам, и прочее?»
С. Бунтман
―
Если вы стали жертвой рекламы, которая прошла у нас, то самое верное дело – написать про это. И документально написать. Потому что для того, чтобы получить у нас рекламу, они предоставляют кучу бумаг. Регистрация, всевозможные оговорки – юристы это проверяют. У нас больше всего работают над рекламой даже не рекламные агенты, а юристы, которые это проверяют. Если вы попались на чем-то, если действительно вы повелись на рекламу нашу, если так просто говорить, то, пожалуйста, напишите и напишите рекламацию. Обязательно напишите. А что касается ЛДПР – это такая же реклама, как и все остальное.
А. Плющев
―
«Здравствуйте, - пишет Дима Зубков. – В чем, на ваш взгляд, принципиальная разница и схожие моменты между поколениями журналистов “Эха”? Условно, Венедиктов, Бунтман – это одно; Плющев, Фельгенгауэр, Журавлева – это другое; Нарышкин, Аникина и Ляховская». Интересно, как Дмитрий делит по поколениям. Ну, имеет право.
С. Бунтман
―
На самом деле, я считаю, что поколения не горизонтальные, если вы смотрите так, а они вертикальные.
А. Плющев
―
Ну ка расскажите. Интересно.
С. Бунтман
―
Вы понимаете, в нашем поколении есть очень много разных людей, которые бы никак, никаких боком не подходили бы «Эху» и не могли бы. И которые ненавидят «Эхо», например. Даже среди коллег сколько наших ровесников есть? Твоих ровесников, Женькиных ровесников сколько есть? А вертикальные – это то, что мы привержены единым принципам понимания журналистики и понимания того, что такое информация, что такое мнение, что такое анализ, что такое роль информации в том, что мы делаем, в журналистике как таковой.Это довольное широкое поле, в котором могут разные взгляды и на профессию существовать. Но в определенном поле – профессиональной журналистики. И здесь, я бы так сказал, в этом отношении ничем не отличается никакое поколение. Это одно поколение вырастает. По стилю – да. По убеждениям, по способам выражать свои мысли – да. По идеям каким-то профессиональным и идеям, как сделать передачу, конечно, отличается. И многим отличается. И мы внутри поколения тоже очень здорово отличаемся. Поэтому я и говорю, Саш, что поколения вертикальные. Это не моя фраза. Но это не по времени нарезка (поколения 50-х – 60-х), а поколения по способу жизни, отношения к жизни, отношения к той или иной профессии.
А. Плющев
―
Кстати, очень интересно. Я никогда не задумывался об этом. Но и о горизонтальной я тоже не думал. Извините, я добавлю просто. Здесь, мне кажется, каждый еще выбирает, на кого он ориентируется из старших так или иначе. В творчестве я имею в виду, в смысле в манере. Что-то у них позаберет, что-то поворует немножко, переварит.
С.Бунтман: Доказывать Соловьеву – бездарное занятие. Доказывать можно только тому, кто искренне заблуждается
С. Бунтман
―
А ты думаешь, старшие у младших не воруют?
А. Плющев
―
Вот вы какие, оказывается. Ладно.
С. Бунтман
―
Я открываю тебе глаза. Ворую.
А. Плющев
―
Да сам ворую, ладно.
С. Бунтман
―
Да я ворую тоже.
А. Плющев
―
Конечно. Голосование у нас было. Я-то уже к старшим давно уже.
С. Бунтман
―
Ну конечно. Сколько ты тысяч лет работаешь?
А. Плющев
―
27 лет. 75% знают, что такое «литовка», получить «литовку». И для 25% это что-то новое. У нас 25% молодежи или кто в советское время не обращал на это внимание.
С. Бунтман
―
Может быть, не обращал. Может быть, забыл. Может быть, не сталкивался с этим.
А. Плющев
―
Это получить разрешение Главлита.
С. Бунтман
―
Да, получить разрешение Главлита. У нас вот потому столько всяких хитрющих законов, которые с удовольствием и с увлечением составляют, принимают, применяют, потому что у нас в Конституции все еще записано, что цензура запрещена.
А. Плющев
―
Да, так и есть. Ну, Конституция у нас… Там и 31 статья есть.
С. Бунтман
―
Поэтому цепей крепостных люди придумали много иных. И выкаблучиваются как могут.
А. Плющев
―
Про нескольких сотрудников спрашивают.
С. Бунтман
―
Давай.
А. Плющев
―
Тут я должен сделать дисклеймер: со следующим вопросом я категорически не согласен. Но поскольку мы вопросы зачитываем, я его зачитаю. «Зачем ставить Осина в “Особом мнении” с умными людьми, такими как Рогов?»
С. Бунтман
―
Не понимаю.
А. Плющев
―
Я тоже. Я понимаю посыл. Я как раз с ним и не согласен. Видимо, имеется в виду в вопросе, что Осин непрофессионален. Это не так.
С. Бунтман
―
Или неумен.
А. Плющев
―
Или неумен.
С. Бунтман
―
Глупости это все. Если вам не нравится то, что Алеша говорит периодически – это повод с ним поспорить.
А. Плющев
―
Ого, мне принесли 888 рублей вместо 999.
С. Бунтман
―
А вот если так повернуть, то будет 666. А знаешь, что это такое? Это римский пакет «Дилетанта». Мы продаем на shop.diletant.media.
А. Плющев
―
А там написано, что в конце надо проанонсировать. Будет картинка в Ютюбе.
С. Бунтман
―
«Пожалуйста, в конце».
А. Плющев
―
Да, в конце.
С. Бунтман
―
Вот так и я читаю.
А. Плющев
―
Мы рано с вами начали.
С. Бунтман
―
Да.
А. Плющев
―
В конце проанонсируем.
С. Бунтман
―
Так, все, мы ничего не анонсировали. Пока ничего не сказали.
А. Плющев
―
А вот вывели картинку. Во как успели.
С. Бунтман
―
Вывели. Ну, хорошо. Я тогда сейчас. Какая разница? У нас есть два номера «Дилетанта» – это «Из ангелочков в палачи. Калигула» и «Император Август – Путин Древнего Рима». И мы продаем вместе с этим книгу «Крепость Сентия». Древнему Риму все это посвящено. Вы можете с выгодой в 100 рублей. Это кому-то недодали и кому дали возможность купить дешевле, Саша. Я просто объясняю, как это работает. А то ты сразу расстроился. Так что, пожалуйста, смотрите shop.diletant.media. Хорошая штука придумана – shop.diletant.media.
А. Плющев
―
Да. И спасибо режиссерам нашей трансляции, которые очень экстренно успели все вывести.
С. Бунтман
―
Я к поколениям хотел добавить. Ты помнишь те времена, когда у нас был самый молодой в мире парламентский корреспондент?
А. Плющев
―
Алена Степаненко.
С. Бунтман
―
Абсолютно верно.
А. Плющев
―
Безусловно.
С. Бунтман
―
Ответ правильный. Приз может быть.
А. Плющев
―
Это использование неквалифицированного детского труда. Это статья, на самом деле. ООН против этого.
С. Бунтман
―
Нет, это использование квалифицированного детского и высокооплачиваемого по тем масштабам труда. Мы там 30-летние старики (32, 34 года). Вот у нас 17-летний корреспондент. Алена Степаненко полностью принадлежит тому самому, как и ты, между прочим, поколению, которое переезжало с Никольской сюда на Новый Арбат в 94-м.
А. Плющев
―
Да, так и есть.
С. Бунтман
―
Так что какие тут возрастные вещи?
А. Плющев
―
Алена как сотрудник «Эха» гораздо старше меня, хотя и младше. Еще про сотрудников. «Где Кира Черкавская из “Московских старостей”? Там давно уже только Сергей Сокуренко», - спрашивает Ирина.
С. Бунтман
―
Это все ковидия. Потому что мы думали и соображали в самом начале, как можно будет делать удаленно. Кира Черкавская удаленно не может делать. Она просто сказала, что она не располагает такими средствами. Просто не умеет и не хочет. Ну и ладно. Ради бога. Кира появится снова, как только у нас восстановится все очное. И мне ее голоса очень не хватает в «Московских старостях».
А. Плющев
―
«Сергей Александрович, - пишет Артем, - писал вам из Реймса. Надо сделать передачи о Русском Легионе Чести».
С. Бунтман
―
Вы знаете, да, конечно стоит. Но сейчас у нас таких отвязанных от темы и отвязанных о «Дилетанта» передач практически нет на «Эхе». Я прочитал это. Мне очень хочется это сделать. И я думаю, мы найдем способ. Спасибо, что вы напомнили. У меня было несколько таких исторических напоминаний. Да довольно много тем, которые вы просто подкидываете, предлагаете.
А. Плющев
―
Наша слушательница Юлия Галямина спрашивает: «А почему журналы распространяются через управы, а не через местное самоуправление?»
С. Бунтман
―
Хороший вопрос. Это действительно хороший вопрос, а не отговорка. Как цитата из Черномырдина: «Хороший вопрос. Следующий, пожалуйста». Я бы подумал об этом. И я бы занялся этим. И не позже, чем завтра, я попытаюсь выяснить этот вопрос, как можно сделать.
А. Плющев
―
Мне кажется, одно другому не мешает, на самом деле.
С. Бунтман
―
Да. Помочь распространению. Вот если бы местное самоуправление. Они могут, между прочим, совершенно спокойно надавить на управы, которые наши журналополучатели, и помочь тому, чтоб это распространяли по-человечески и чтоб это было везде и вовремя.
А. Плющев
―
Ну да. Потому что тут есть жалобы из того района, из другого района.
С. Бунтман
―
Я прекрасно знаю. Это Саша даже может на зачитывать, потому что это есть. Я их собирал и собираю по субботам.
А. Плющев
―
Знайте, что это есть, что мы получили.
С. Бунтман
―
Я собираю по субботам эти жалобы. Я передаю Любе, которая занимается у нас связями всевозможными и надавливанием на эти органы. Люба очень делу помогает и все время по вашим спискам присылает все ответы.
А. Плющев
―
Константин: «Говорят, Венедиктов – прекрасный царедворец. Только благодаря ему “Эхо” еще существует».
С. Бунтман
―
Мне не нравится здесь слово «царедворец», потому что это другое дело. Вот почему я всегда говорю, что просто объем внешних дел (внешних по отношению к «Эху», к редакции), которыми занимается Венедиктов, вызывает у меня священный ужас, он же трепет. И здесь, конечно, он ведет работу вокруг гигантскую просто.
А. Плющев
―
Еще несколько вопросов, связанных так или иначе с Венедиктовым. Один из претендентов на главный приз виртуальный сегодняшней программы за лучший вопрос от Рабиндраната Кагора в чате у нас.
С. Бунтман
―
Тогда Рубин Гранат должен быть. Давайте ближе.
А. Плющев
―
Тем более, что связан с «Футбольным клубом» этот вопрос. Рубин Гранат было бы вообще отлично.
С. Бунтман
―
Да.
А. Плющев
―
«Почему ушли с “Футбольного клуба”? Миллер позвонил Венедиктову?»
С.Бунтман: Мы не будем пересекать красную черту, где будет больше рекламы, чем содержания. Но радиостанция не убыточная
С. Бунтман
―
Нет, Миллер не звонил Венедиктову. Если и звонил, то по другому поводу. Я ушел из него сам. Ушел и не пришел. Потому что здесь нужно было выбирать мне для себя: пытаться анализировать и говорить о футболе объективно или оставаться таким психоватым болельщиком, каким я уже 60 с лишним лет существую. Я тогда сорвался очень здорово. Я уже сказал, что я был неправ. И ушел. Никакой Миллер тут не при чем. Ни Миллер, ни Венедиктов. Венедиктов меня уговаривал: «Ну ты давай до конца сезона, если уж так хочешь. А после сезона приходи». Почему я не чувствую в себе возможности прийти.Но, кстати говоря, я теперь могу не в оправдание, а в какого-то рода объяснение сказать еще, почему я сорвался. Это очень грустная вещь. Я очень долго не хотел говорить, потому что я думал, что как-нибудь обойдется, а я здесь буду самым таким трепетным лицом. Дело в том, что Вася мне за 5 минут до начала эфира сказал, что Юрий Розанов заболел раком и что это очень серьезно. Какое-то время я мог держаться, но потом я дико сорвался.
Это не оправдание, ребята. Понимаете, это очень обидно было узнать, что человек, который тебе и профессионально необычайно дорог, которым ты просто восхищаешься профессионально… Для меня Юрий Альбертович эталонный был комментатор, эталонный аналитик всегда. И я очень здорово психанул тогда.
А. Плющев
―
Честно говоря, я вообще не знал об инциденте с «Футбольным клубом».
С. Бунтман
―
Но я понес «Зенит».
А. Плющев
―
А, вот почему Миллер должен был звонить.
С. Бунтман
―
Ну естественно.
А. Плющев
―
Я вообще не в курсе.
С. Бунтман
―
Ну на чем твое внутреннее выражение? Или на том, кто под руку попался, или про кого ты давно молчал (кто тебе не нравится, но ты молчал).
А. Плющев
―
Бывает такое, да.
С. Бунтман
―
И понеслась. Если надо еще раз принести, я приношу. Я принес свои извинения петербургским болельщикам, искренним хорошим болельщикам «Зенита» и футболистам, и особенно Семаку, которого я невероятно уважаю, и всю его жизнь футбольную я его уважал очень. Так что вот. Здесь такие обстоятельства. В субботу я не хотел отвечать, потому что не моя была передача, была программа «Будем наблюдать». Знал ли я Юрия Альбертовича Розанова, потому что мы его проводили в четверг прошлый? Да, если я не ошибаюсь. И мне посчастливилось немного с ним работать и на «НТВ+». И он к нам сюда приходил.Кроме всего прочего, у него была, в общем-то, клаустрофобия, честно говоря. Но чтобы прийти к нам и поговорить с нами он шел по лестнице 14 этажей. Большой, тяжелый. Он это шел. А потом сказал: «Извините, ребята, я не могу». Скольких он всему научил. Так что, друзья мои, да, знал. И мне очень горько. Не так, как ближайшим друзьям, таким как тот же самый Василий Уткин. Я уже не говорю о родственниках. Для меня это огромная потеря и человеческая, и профессиональная.
А. Плющев
―
И вот вопрос. Тут я не знал подоплеки. Но, на самом деле, я бы все равно его задал в любом случае. Просто для меня это было неожиданно. Но вот вопрос от Стаса, который, мне кажется, побеждает в сегодняшнем соревновании (он простой, но очень жизненный): «Вам когда-нибудь хотелось подраться с Венедиктовым?»
С. Бунтман
―
Еще как! Это не легенда про стулья через коридор.
А. Плющев
―
Так. Опять я не знаю. Опять я что-то не в курсе. Я все пропустил.
С. Бунтман
―
Сейчас я так стараюсь, в общем-то.
А. Плющев
―
Нет, я помню более мелкие предметы. Было. Но чтобы стулья…
С. Бунтман
―
Стул был, пнутый серьезно. У нас кабинеты напротив находились.
А. Плющев
―
Было дело.
С. Бунтман
―
Ну да.
А. Плющев
―
Их поэтому разнесли потом?
С. Бунтман
―
Да нет. Еще как хотелось. В общем, у меня бывает, что заносит. Но сейчас реже. Согласись, Саш, правда реже. Ну правда реже. Ну скажи.
А. Плющев
―
Не, на самом деле, Сергей Александрович, а кого не заносит? Вот здесь много вообще людей на радиостанции, кого не заносит?
С. Бунтман
―
Когда заносит других, я с пониманием отношусь.
А. Плющев
―
В хорошем смысле заносит.
С. Бунтман
―
Ну да. А когда сам – стыдно.
А. Плющев
―
Это безусловно. Но это жизнь, это эмоции. Что касается Венедиктова. Он же тоже живой человек. И эмоции тоже есть.
С. Бунтман
―
Скажите, пожалуйста, а какие друзья дрались или не хотели подраться? Это бывает как раз между очень близкими друзьями.
А. Плющев
―
Это правда. Спрашивает Петр: «Зачем на «Эхо» набирают новых новостников? Их так много». Чтоб было еще больше.
С. Бунтман
―
Чтоб было еще больше. Это вы Варфоломееву скажите, что их много.
А. Плющев
―
На самом деле, да. Чтоб меня, например, освободить от работы службы информации. Да кто ж освободит?
С. Бунтман
―
Да.
А. Плющев
―
Нет, так и читаю новости. В 21 час в программе Алексея Венедиктова «Тузы» – Сергей Гуриев, экономист, профессор Парижского университета Sciences Po.
С. Бунтман
―
В 22 часа – программа Виталия Дымарского и Петра Меберта «Западный рубеж»; тема: «Россия – Европа или недоевропа». И замечательный Евгений Анисимов у них в гостях.
А. Плющев
―
И в 23 – Максим Курников и Алиса Ганиева, их программа «Срасти», повтор; тема программы: «Дерзкая попытка». Мы свою дерзкую попытку с Сергеем Бунтманом завершаем.
С. Бунтман
―
Да, совершили.
А. Плющев
―
Счастливо. До свидания.