Без посредников - 2017-10-28

А.Венедиктов

Значит, долги, которые пришли. Да, Эльсинор – это тоже очень хорошо (Дания), любим мы Эльсинор.

Так вот, долги с дневного эфира. Помните, я рассказывал про то, что происходит с преподаванием татарского и русского языка в средних школах, какие сейчас... Вот я смотрю, по Евроньюс идет из Каталонии. Не дай бог нам такое же из Казани и откуда-нибудь еще. И мне кто-то из слушателей, вернее, Сергею Бунтману, который вел, он написал, что «Что вы? Там русских 93%». Я посмотрел. Ну, конечно, ребят, вот сейчас доступ к информации простой – не только Википедия, я посмотрел и последнюю перепись, которая была в 2010 году. 53% там людей, которые во время переписи идентифицировали себя как татары, и 40% (я округляю) – это люди, которые идентифицировали себя как русские. Поэтому проблема существует, и этой проблемой надо заниматься. Не Мединским надо заниматься Министерству образования, а этой проблемой.

Так, Рига – вижу. Рига, Иваново, Северодонецк. Спасибо. Алексей Орловский. Вы можете желать мне всё, что угодно. Я вам говорю правду, а вам остается только закрывать глаза и думать, что придет господь бог и вас спасет. Не придет и не спасет, пока вы не будете диагностировать болезнь. Не придет и не спасет, да? А свои глупости вы можете продолжать писать как угодно – они вам не помогут, чтоб вы имели в виду.

Уфа, Тверь, Рига, да.

Таня. Таня чувствует себя неплохо. То есть не так, как должно быть, но неплохо. И мне кажется, что это будет длинная история, и чем она длиннее, тем лучше с этой точки зрения, потому что мне думается, что главное – выздоровление, чтобы можно было и дальше, и больше работать.

Киев, Кузнецк, Ессентуки, Таганрог, Омск, спасибо вам. Это мне в YouTube идет. Саров, да, Великобритания, Саутгемптон. Питер, Казань. Ох, Казань. Радик написал «Казань».

Давайте я отвечу, все-таки, на ваши вопросы по Ксении Лариной. Действительно, после вторичной передачи на «Вести ФМ» мне принесли распечатку, я ее почитал внимательным образом. И принял решение, что мы не готовы к повторению операции «Нож в горле», которая была проведена в отношении Тани Фельгенгауэр, и я решил Ксению Ларину отправить вон из страны на длительное время, чтобы поутихли... Вы сами можете почитать эту расшифровку. Я не желаю нести ответственность за безответственность этих людей, которые сидели там в эфире.

Мадрид, Бруклин, Киев, Новосибирск, Сан-Франциско, Монпелье, Новочеркасск. Павел из Челябинска. Я всё передам, ребята. Краснодар, Казань. Я всё передам, Татьяне передам. Это вы скорее Татьяне, чем мне.

Ярославль, Иерусалим, Краснодар, Ростов, Дон, Харьков, Дублин. Нас много, ребята!

Да. Так вот, Ксения Ларина, соответственно, она будет работать на «Эхе» на удаленной позиции. Уже очевидно, каким образом можно делать «Дифирамб» и «Человек из телевизора», то есть когда один-один. Ира Петровская на этой неделе и не планировала, чтоб вы просто понимали, даже если б Ксения была. Но со следующей неделе на своем месте Ксения Ларина, Ирина Петровская, «Человек из телевизора». Безусловно, мы им оставим.

Читаю этот чат. Благодарю тех, кто пишет памяти Владислава Листьева. Читаю.

Минск. (НЕРАЗБОРЧИВО), Кострома, Голландия, Индонезия, Рамат-Ган. Ну и Рамат-Ган.

Продолжаем. Значит, что касается «Культурного шока», конечно, ведущий должен быть в студии, и здесь у меня нет ответа. На «Родительское собрание» претендует временно, пока Ксении нет, Алексей Кузнецов. Как вы знаете, Алексей Кузнецов. Да-да, тот самый, который с Сергеем Бунтманом ведет «Не так». Алексей Кузнецов – он школьный учитель и он предложил свои услуги. Я ему чрезвычайно признателен, потому что, ну, выбита из эфира Таня, выбита (ну, из такого, большого эфира) Ксения. Я думаю, что я предложу Алексею, попрошу, вернее, Алексея реализовать его просьбу, и через неделю посмотрим, каков он будет в «Родительском собрании».

«Книжное казино», которое тоже на удалении вести невозможно, я попрошу вести Оксану Пашину.

Привет, Кызыл, привет, Пенза. Христинау. А, это Молдова, да. Англия, Оренбург и так далее.

Вот, собственно говоря, что по Ксении. Ну, по Тане, я повторю еще раз, будут врачи. Вы меня спрашиваете многие вот в этот промежуток, все-таки, что вам кажется странным, да? Вот, интеллигентные люди: «Что вам кажется странным в этой истории?» Мне многое кажется странным в этой истории. Я вам напомню, что... Ищу бумаги, где у меня странности записаны, да?

Я вам напомню, что во вторник я иду к следователю, и я там ему подробно все странности этого дела распишу. Но кое-что я вам расскажу, то, чего еще не говорил, раз уж вы вечером в субботу.

Удивительная история. Смотрите. Значит, этот урод ударил ее ножом приблизительно в 12:38. Вот давайте так. Я скажу, там, приблизительно.

Привет, Клайпеда, привет, Бостон.

Так вот. В 12:38. Первое сообщение, которое мы дали и которое было первым (и не только), то, что там прослушал «Life», да? А, вот, мы дали – оно было в 13:05. И приблизительно в это же время здесь появилось много правоохранителей, которым мы передали задержанного вот этого человека.

И вдруг внезапно, не проходит и 8-ми минут, как агентство государственное РИА публикует молнию. Молнию. «Причиной нападения на журналистку «Эха Москвы» Фельгенгауэр предварительно стал личный конфликт. Источник». Поверьте мне, ни о чем о личном конфликте, ну, не может быть. И как это выяснилось потом, этого не было. И он признал, что он ее не знал. Это есть в протоколе.

Значит, государственное агентство, ссылаясь на источник, начинает через 8 минут после сообщения... Еще опрос его не проведен! Этот человек только взят и, вот, передан физически полицейским, и никакой журналист к нему не подошел (это я вам гарантирую, потому что я был здесь). Личный конфликт. А? Интересно? Мне тоже.

Проходит еще 5 минут, и уже агентство Интерфакс в 13:18 дает следующее. Молния, тоже молния. Нападение на журналистку Фельгенгауэр предварительно не связано с журналистской деятельностью, пострадавшая была знакома с нападавшим. Источник.

Не была знакома, как выяснилось потом, и он ее не знал, и она его не знала. Источник. Какой источник, ребята? Кто распространяет эту туфту?

То есть с самого начала в первые 15 минут (даже меньше) агентства начинают распространять лажу для того, чтобы показать, что это какой-то личный неприязненный конфликт. А так и написано «неприязненный конфликт». Вот сейчас еще: «В нападении на журналистку Фельгенгауэр прослеживается личный мотив. Основная версия – хулиганство. Источник», 13:37.

Ребят, вы чего? Вы о чем? Понимаете, да?

Поэтому... Это странность. И эту странность мы обсудим со следователями.

А.Венедиктов:Дебаты Собчак-Поклонская? Для этого должны Собчак и Поклонская согласиться

Еще одна странность. Я совершенно не обвиняю журналистов. Вот, меня спрашивают «ВГТРК, что они направили убийц». Нет. Юристы считают, что тот сюжет, который вышел за 12 дней (про Таню в том числе) – он является подстрекательством. А это (подстрекательство) является уголовным преступлением. Уголовный кодекс, статья 33-я, часть 4-я и 5-я.

Теперь. Смотрите. Про Таню никогда ничего никогда не делало никакое ВГТРК, Первый канал, НТВ и так далее. Лично по Таню. Про меня – делали: я там враг народа, агент Моссада, агент Госдепа, агент Газпрома. Путинский лакей, как меня называет Соловьёв. Да-да-да, вы не ослышались: Соловьёв называет меня «путинским лакеем». Ну, ему лакейское знакомо место, ну бог с ним.

Про меня – понятно, да? Я лицо компании, я глава компании, имея в виду редакции. Это всё понятно.

Ребят, секунду. Про Таню никогда ничего. Таня – заместитель, Таня – в известной степени голос и душа радиостанции, а я – башка, предположим. Никогда ничего.

Вдруг ни с того, ни с сего 6-минутный, более чем 6-минутный репортаж на государственном канале после передачи господина Соловьева на «Вести ФМ», и через 12 дней сумасшедший с ножом, который втыкает ей в горло. Красота? Красота?

Если бы... Раньше Таню полоскали, да? Я, честно говоря, это пропустил. Мне Володя, видимо, Варфоломеев (ну, кто-то, ну, по-моему, Володя) пришел и сказал «Посмотри, что за говно». Я говорю: «Слушай, я смотреть не буду. Ну что, первый раз, что ли? Ну, всякую фигню пишут, ерунду пишут». Да. Да, да, да, да. Фигню, ерунду, совершенно верно.

И самое главное, что в этом репортаже в 6-минутном 17 неправд. 17. Ну, просто ложной информации. Можно ошибиться? Можно. И мы ошибаемся. Можно накосячить? Можно. И мы косячим. Но чтобы вот так сконцентрировать на Тане 17 «лжей», чтобы представить ее врагом народа (давайте говорить откровенно)... Да? Они все у меня выделены. Сейчас я покажу ребятам в YouTube и в Сетевизоре. Смотрите. Да? Вот это выделены лжи, и у меня там комментарий. Ну, это всё следователю я отдам, вы не волнуйтесь.

И у нас, естественно, возник вопрос. Профессиональные люди, которые работают на ВГТРК, они журналисты не первого дня, я бы сказал, не стажеры. Не халтурщики, да? Они делают полностью лживый... Еще раз повторяю, это не вопрос мнения «Таня хорошая, Таня плохая», как хотите. Это просто факты, которые заменены и искажены. За 2 недели, меньше, чем за 2 недели до нападения.

Ну, пусть следователи решают. Я считаю, что эта история должна быть изучена следователями. А когда, вот, следователи вынесут какое-то решение, тогда уже дальше мы с нашими юристами будем предпринимать следующее решение.

То есть, есть много вопросов. Значит, Следственный комитет направил запрос на юридическую помощь в Израиль. В Израиле работают компетентные органы, насколько я знаю. Я завтра туда слетаю на денек, пообщаюсь. Может, чего-нибудь расскажу. И вернусь к вам в понедельник утречком.

Поэтому история... Еще раз, вопрос не угроз и даже вопрос не клеветы и оскорблений. Я, например, считаю, что Ксения вправе подавать на оскорбление к некоторым людям, которые называют себя «журналистами». Может подавать на оскорбления, имеет право. Радио не подает на оскорбления, я не подаю на оскорбления. Ксения как частное лицо (я имею в виду Ларина) имеет на это право. Но одно дело оскорбление, одно дело клевета, а другое дело... Это связано с мнением, предположим. А другое дело – это подстрекательство. Я повторяю, это отдельная статья Уголовного кодекса.

Мы будем этим заниматься. Будем этим заниматься медленно, не спешно, юридически доказано, в разных странах, поскольку израильская компания завязана, ну и поскольку некоторые являются резидентами других стран (журналисты ВГТРК), мы обратимся за... туда наши юристы и адвокаты. За подсудностью, скажем так. Проверим подсудность. Пусть этим занимаются юристы.

По поводу Лариной и Сванидзе, возможно ли дистанционно? Нет, невозможно, потому что это телевидение, это RTVi. Если бы не было RTVi, конечно, возможно было бы дистанционно. Но здесь камеры, транслируют на весь мир, поэтому мы не сможем.

Вторая группа вопросов, связанная... Да, Танечке, спасибо, я передам все... Мне тут пишут «Переживаем за Таню. Марий Эл». Спасибо большое, Юрий Галактионович и Настя Лаврентьева. Спасибо, Тане я всё передам, вы в этом смысле не волнуйтесь.

Тут мне пишет Ватман, человек по имени Ватман «А что, если на «Эхе» провести эксперимент? По четным числам гости бухие, а по нечетным ведущие подшофе?» Я подумаю над этим предложением, оно мне кажется системным, веселым. Я понимаю, что ваш вопрос отнесен к приходу Стаса Белковского в легком состоянии. Ну, у меня был выбор какой? Не пустить Белковского и поставить какой-нибудь повтор или пустить Белковского и вы сами сделаете выводы. Я думаю, что Стас был вполне готов отвечать и отвечал на вопросы Оли Журавлёвой. Мы с ним потом поговорили, всяко в нашей жизни бывает. Он никого не оскорбил. Некоторым это было неприятно, некоторым это было, наоборот, весело. Мы это учтем.

«Мальцева, - Литлпрайм спрашивает, - пригласите поговорить про 05/11?» Да, мы пригласим его поговорить про 05/11 6-го 11-го. 5-е – это воскресенье, если мне не изменяет память. У нас нет передач, куда бы позвать Мальцева. Но 6-го мы уже готовы его позвать, если он сможет, выйдет и так далее.

Так. Человек ругается «Долбаный YouTube! 17 минут пропустил». Так всё ж записано. Ну, бросьте вы, будьте проще.

Так. «Очень грустно, - пишет Гузель, - что не могу слушать Сванидзе в компании Лариной. Очень грустно». Я думаю, что вам было бы грустнее, если бы она получила нож в горло. Вот, давайте говорить откровенно. Да? Вот, откровенно.

Дальше что у нас здесь? Давайте я посмотрю, что у меня смски пришли, а то обидятся, что всё я на YouTube. «Нет ли планов позвать в эфир Ксению Собчак?» Ну, конечно, есть планы позвать Ксению Собчак, Алексея Навального, Григория Явлинского, Геннадия Зюганова, Владимира Жириновского, Сергея Миронова, Андрея Богданова, Владимира Путина. Видимо, еще выдвинется Оксана Дмитриева, я так думаю (или знаю). Поэтому, безусловно, позовем всех. А кто придет, это уже их вопрос. Я их зову к вам, понимаете? Они хотят – к вам приходят, не хотят – не приходят.

Тамара Владимировна спрашивает «Будет ли интервью с американским посолом?» Когда-то будет. Приглашение послано, у него стоит в графике. Значит, я сразу сообщу, не волнуйтесь.

Так, ничьи голоса я не убираю. «Упала громкость трансляции» - это техническая вещь.

Москвичка пишет «Вот же, смотрите, даже имя свое не называет». А давайте я ваш телефон назову? Вам сейчас позвонят и всё расскажут. Нет? Не хотите?

Так. За интервью с (НЕРАЗБОРЧИВО) и Валдисом Пельшем. Да, совершенно неожиданно. Но я вас предупреждаю, Стас Путильцев, что вы спамите Пархоменко, он вас внес в черный список. Я вас вынул из черного списка, чтобы видели другие, да? Но я вас предупреждаю: навечно отправлю туда, если будете много раз нажимать на кнопку. Учитесь.

Так. Дальше. Ну, вот, когда нож в горло получите, тогда... Звоните с ножом в горле.

Мне тут пишут: «Вы просто не в теме. В Татарстане безобразие». Я как раз очень хорошо в теме. Я как раз в теме давно. А что там безобразия, ну, так вы же избиратели, нет? Мне так казалось. Нет?

Так. «А по поводу... У Грица оказался план вашей радиостанции», - Сергей спрашивает. Я вам скажу, откуда. То есть я вам не скажу, откуда, потому что когда на допросе, как я понимаю, его спросили, он ответил «Применяю 51-ю статью Конституции Российской Федерации». Откуда у вас план, да? – Применяю 51-ю, то есть не хочу себя оговаривать. Вот. Вот оттуда, я бы сказал. Не говорит.

Так. Что у нас здесь? Больше пьяного Белковского. Пригласите Белковского вести программу. Вот, видите, всё вкусовщина. Пусть будет всё вкусовщина.

Так, вы мне задаете технические вопросы, Энди, про Сетевизор. Я даже не понимаю, каким образом это можно вам ответить.

«А вы не хотите ли попросить Ганапольского извиниться за то, что он на Першем...» Вы меня извините, Хэла Гайс, я не знаю, что он на Першем. И вообще, как бы вам сказать, то, что происходит в другой стране, мне меньше интересно, чем происходит...

Нет, Веллер не извинился и не позвонил. Татьяна, это я вам отвечаю.

«Сообщите, когда Белковский свой канал откроет. Мы все новости открываем». «Где ваши локоны? – спрашивает Давид Рабинович. – На дожде я как мокрый котик выглядел». Слушайте, они меня так причесали. Что я могу? Я могу только взбодриться сейчас. Всё при мне, всё отрастет, я бы сказал.

Дебаты Собчак-Поклонская? Для этого должны Собчак и Поклонская согласиться. Мы-то площадка, послушайте! Послушайте, мы-то здесь!

«Вы что сейчас, - спрашивает меня, опять не подписываясь, - ребята, Дмитриеву заложили?» Послушайте, если человек собирается идти на президентские выборы, как его можно заложить информацией о том, что он собирается идти на президентские выборы? Вы в своем уме? Вы вообще представьте, чего вы меня спросили?

Я напоминаю, SMS +7 985 970-45-45. Не забывайте подписываться – больше анонимных читать не буду. Естественно, есть YouTube-канал, давайте расшаривайте.

Вы знаете, Гаминг Лайв, вы говорите «подстрекатель Поклонская на свободе». Понимаете, в чем дело? Подстрекательство – это же статья Уголовного кодекса. Вы прочитайте описание, прочитайте комментарий. Вот, просто там называть людей... Мы же... Статью-то посмотрели юристы, не я. Я же не юрист, да? Но я человек, который пойдет с юристом к следователю. Поэтому давайте мы не будем просто слова вешать.

Мне пишут «Да кому нужна ваша Ларина? - пишет Тамара, москвичка Тамара. – Будьте скромнее». Нож в горло, Тамара. Кому нужна была Таня? А вы кому нужны? Понятно? Вы за Ларину не отвечаете, вы за Фельгенгауэр не отвечаете. Скромнее надо быть, москвичка Тамара. Телефончик – вот, он у меня тут есть, на 82 заканчивается. Давайте поговорим?

Нет, я хочу сказать, что, конечно, ну, мне довольно трудно было принять решение отправить Ксению отсюда. Но уровень накала таков, что пусть лучше будет там. Я вам могу сказать, не первый человек. Я обращаю внимание, что атаки идут, в основном, на женщин. Ну, еще на Плющева. Но в основном на женщин. Карина Орлова в эвакуации, Юлия Латынина в эвакуации, соответственно, Ксения Ларина уедет. Таня получила ножом. Вот, чего вы хотите?

Володя приболел Кара-Мурза, его прекрасная программа, Андрей. Я сижу, вот, мучаюсь с вами тут, понимаешь, замещаю.

Андрей из Москвы пишет «Вы напираете на существование причинно-следственных связей между сюжетами ВГТРК и нападением на Татьяну. Но это недоказуемо». А давайте юристы этим займутся? Я же вам излагаю проблему, я же здесь вам ничего не доказываю. Я, вот, вам рассказал, как это было. Я вам рассказал о том, что эта программа первая про Татьяну, и сразу же нож в горло. Я вам рассказал, что там сознательная ложь и не один раз, а 17. Каждые 23 секунды.

А.Венедиктов: Мне трудно было принять решение отправить Ксению отсюда. Но уровень накала таков...

Еще раз повторяю, не мнение, а замена одного факта другим, искажение фактов, да? Просто вранье. Специально 17 раз? И так, знаете, упал на нож 17 раз? Вам так кажется? Ну, хорошо, Андрей, может быть, вы и так.

Так. «Придумайте Лариной...» Ну, это давайте я уже сам придумаю, действительно.

«Документологическую экспертизу плана радиостанции». Ну, проведут, наверное, Сергей. Еще раз, повторяю, давайте мы оставим профессионалам делать их профессиональную работу. Мы сейчас здесь с вами можем много чего поговорить. Я вам привел только факты, ничего прочего. Да? Связь будут устанавливать (или отсутствие связи) следователи. А если нам покажется, что это не точно, следующие следователи и судьи. Ну, пусть будет так. Но я считаю, что этот вопрос надо разрешить.

Я еще раз повторю, ребят. Мне кажется, что это дело надо расследовать как уголовное дело. Вот, как уголовное дело. Не политическое, а обычное уголовное дело. Но полно. А то что ж получается? Выходит представитель Следственного комитета и говорит «Рассматривается одна версия, там, психическая». Одну секундочку, еще нет запроса следователя на получение психической экспертизы. Еще эта психическая экспертиза не проведена, а данные из Института Сербского не получены. Вы чего? Как же тут говорить о том, что следствие или, во всяком случае, пресс-служба Следственного комитета заранее бьет следователя по рукам «Рассматривай только эту версию»? А почему? Может, она такая. А, может, еще какая-то. А, может, еще какая-то. А, может, какая-то.

Так. Что у нас? «Очень жаль, не будет дуэта». Ну и мне жаль. Слушайте, и мне жаль, что не будет дуэта Лариной со Сванидзе. Ну, ребята, жизнь дороже, я бы сказал так.

Мне пишут «М. Шахназарова читали? Спасибо. Александр из Санкт-Петербурга». Я даже не знаю, кто это и где его читать. А это надо?

Смотрите... «Ларина лучше. Большая потеря для «Эха». Не будет, Ольга из Орла, никакой потери, я всё сделаю. Я всё сделаю, не волнуйтесь. А мы... Вот, Владимир пишет «Кто первый попался, того и ударили». Нет, Владимир, есть видеозапись. Он прошел мимо как минимум трех или двух девушек, прежде чем вошел в служебное (ну, не в служебное, в гостевое) помещение (вбежал) и ударил из тех, кто сидел в комнате (а там еще девушка сидела) именно Татьяну. Не, Владимир, вы не в курсе. Будьте в курсе, я вам и говорю.

Так. Что тут? Какая-то херня. «Женя Альбац говорила «Ну, что вы всё чего-то боитесь?» Да вот я боюсь, что у меня журналистов убьют. А не надо? Не надо бояться?

Вася пишет «Ловко вы удалили Ларину перед выборами». А, это я Соловьева подкупил? Это я ему заплатил? Ну, вы имеете, Вася, право и на свою точку зрения.

Сценарий «Спящие» я, к сожалению, не смотрел, поэтому ничего не могу сказать. Человек просто не смог больше терпеть ваше мерзкое радио. Вот, пусть следователи и посмотрят. А я не могу вас терпеть. Вот, адресок-то у вас высветился – я к вам приеду, телепатическую связь установлю. Нет? Ну и болван же вы. Он пишет «Уезжайте». Нет, я тебе свою страну не отдам. Не отдам. А, вот, с тобой мы поговорим, потому что это угроза. Мы передадим, и пусть тобой занимаются в славном городе Санкт-Петербурге.

Так. Пошли дальше. Господи, это уже предложение, как оформлять эфир. Ребят, у меня по эфиру всё нормально. Жалко, что нет Татьяны, жалко, что нет Ксении какое-то время. Считайте, что люди находятся в отпуске. А что, в отпусках мы работаем? Мы в отпусках не работаем.

Наталья Лаврова меня спрашивает «Почему так редко Шендерович?» - это уже канал YouTube я смотрю. У нас еще 2,5 минуты до небольшой рекламы. Слушайте, у Шендеровича есть место, еще раз повторю. Вот это место называется «Четверг, 17». Однако, господин Шендерович когда выступает здесь, он деньги не зарабатывает, я ему не плачу ничего, как и людям, которые в «Особом мнении» они гости. Поэтому он зарабатывает в том числе концертами, поездками, и это не его место работы (почему я говорю про деньги, да?). Это не его место работы. Поэтому когда он куда-то едет... У него гастроли, у него спектакли, да? И любой человек, который в «Особом мнении», у него своя жизнь, отпуска. Поэтому как только Шендерович в Москве, это его место. Он говорит «Я в Москве» - «Приходи». «Я не в Москве» - «Ставим замену». Вся история. И так касается всех.

Так. Дальше что еще? «Собчак – умная и смелая женщина?» Собчак – умная и смелая женщина, я с вами согласен, да.

«Известна ли вам история с Александром Цариковым?» Нет, не известна.

Значит, читаю-читаю я чат, тут кто-то просит вопрос жизни и смерти. Читаю чат, читаю.

«Есть ли возможность наблюдать за тем, как оказывается давление на следствие?» Так вот я вам только что рассказал. Вот следователь, следственная группа по особо важным делам, между прочим. Группа из 3-х человек. Ведет, естественно, расследование уголовного дела, да? И «Только эта версия», - говорит ему начальник публично. Вы чего? Ну вот я вам всё рассказал.

Дарья Пещикова на канале, Михаил, отвечаю вам, RTVi. Вчера мы с ней обнимались, я был там на канале, видел ее. Выглядит прекрасно. Просто прекрасно.

Значит, в какую страну уехала Ксения? Друзья мои, то, что касается безопасности журналистов, я предпочитаю публично не комментировать.

Константин Иванович спрашивает «Где Оксана Чиж?» Оксана Чиж работает на Би-Би-Си, там же, где и Сева Бойко. Тоже приходили сюда. Я должен вам сказать, что, конечно, огромное число людей, которые ушли... Дети растут. На «Эхо» пришли и были с нами, и были солидарны с нами. И были солидарны с Таней, и были солидарны с нами в первую очередь. Я им очень признателен.

РЕКЛАМА

А.Венедиктов

Оксана спрашивает. Карина угрозы не просто получала – ей МВД готово было предоставить государственную охрану. И мы уже начали это обсуждать, а потом подумали «Ну, как журналист может работать, когда за ним повсюду ходит охрана государственная?» И мы решили, что Карине лучше уехать. И Карина говорит тоже «Ну что я с государственной охраной?»

Кузнецов? Да. «Мордовия, село Лямбирь с вами и Таней». Татьяна, спасибо. Щелково. Вот, место, которое я никогда не знаю, село Лямбирь. Ты слышала когда-нибудь село Лямбирь, нет? И я не слышал. А, вот, Таня тоже услышит.

«Сохранилась ли запись эфира с Путиным за 1997-й год про армянские танки?» Увы, нет. черт побери, нету-нету-нету. «Тане здоровья». Так, спасибо.

Давайте здесь посмотрим. «Абонент пытается отправить мне SMS» - понятно. «Почему так мало стало Воробьёвой?» - спрашивает Нина. Ира сейчас увлеклась новым делом, малой авиацией, она занимается вертолетами-самолетами. При этом смотрите, она ведет «Одну», свою ночь, да? Она ведет «Чувствительно» со Светой Сорокиной. Сейчас мы с ней запустили (и я вам всем очень рекомендую) передачу про науку «На пальцах». На пальцах объясняет с Андреем Коняевым. Замечательная программа, выходит по пятницам в 16. И теперь она будет вести (подхватит за Ксенией), видимо, Сванидзе в 17. То есть она из 16-ти будет переходить в 17.

Поэтому, вот, и с Ирой Воробьёвой вот такая история. Но она пытается совмещать, очень хочет работать с нами, но у нее есть и другая работа.

Так. Пожелания вам, Татьяне выздоровления. Спасибо, ребят. «Жаль молодых ученых и пилотов, погибших на Шпицбергене». Да, это правда, на самом деле, это правда, очень жалко. И я сегодня, знаете, чего вспомнил? Я сегодня вспомнил «Курс» и норвежских спасателей, которые пришли очень поздно. Я всё равно считаю, что если бы раньше (и здесь не согласен с теми расчетами, которые приводят многие, в том числе и президент, что всё вовремя). Нет, не вовремя. Мне представляется... Я тут недавно перечитал книгу Устинова про «Курс», и потом у нас в компьютере сохраняются все новости агентств и видно там поминутно, чего когда происходило. И мне кажется, что, вот, если бы раньше... А, может, и нет. Ну, у меня там много вопросов по «Курску», на самом деле. И поскольку отец погиб на подводной лодке, то я постоянно к этому в голове возвращаюсь.

Так. «Где будет читать лекции Евгения Альбац?» Лен, я спрошу. Честно говоря, не знаю. Просто не знаю. Тамбовская область. «Сейчас давление на следствие оказываете именно вы». А чего вы не подписываетесь, а? Телефончик хотите в эфире назову, Тамбовская область? Чтоб вам все позвонили, узнали, как вас зовут, или пробью его .Чего вы боитесь-то? Какое же давление на следствие? Я сотрудничаю со следствием, все мои журналисты сотрудничают со следствием. Понимаете, да? Каким образом я могу оказать давление на следствие? Я рассказываю, что у меня есть. Я вам рассказываю, что у меня есть, и что вот это я отдам следователю. То, что вам сказал, то ему отдам. А это ж правда. Какое же тут давление?

«Ксения захотела хайпа. И Таня Фельгенгауэр тоже захотела хайпа». Болван. И это не оскорбление, а констатация, замечу я. Да. «На пальцах» есть, а «На пяльцах» надо придумать передачу. На пяльцах, да, это правда.

А.Венедиктов:А почему вы решили, что интервью – это, вот, соревнование? Это просто разные роли

Дальше что? Вы знаете, была история по поводу «боюсь». Сейчас тут я читаю: «Я не верю Венедиктову, что существуют угрозы в адрес радиостанции». В Склиф, пожалуйста, в Склифосовского пройдите, посмотрите – угрозы, не угрозы? Факты!

Михаил Сергеевич Горбачёв представлял свою книгу в магазине «Москва». И мы, значит, обсуждали это с его охраной, он охраняется ФСО. Ребята и так, и так. Я не буду вам про безопасность рассказывать. Но потом сели, он говорит «Слушай, ты чего так нервничаешь?» Я говорю «Ну, какие-нибудь придурки кинут в вас чем-нибудь тяжелым, Михаил Сергеевич». Подписывать книги, да? Это же свободный подход, свободное пространство. Он мне говорит «Ну, ты же рядом будешь?» Я говорю «Ну, я-то рядом буду, и в меня так же кинут. Какой из меня?» Он говорит «Ну вот ребята, еще двое». Я говорю «Ну, Михаил Сергеевич?» Он говорит: «Слушай, - говорит. – Ну, прекрати». И это всё. И он пошел, сидел. Подписал 386 книг за 4 часа.

Я, кстати, должен, наверное, там извиниться. Если вдруг я попаду в тех ребят, перед которыми я сейчас извиняюсь. Значит, было бы хорошо, но, на самом деле, вряд ли они слушают «Эхо Москвы». Группа молодых людей там на подписании, она говорила «Хотим сфотографироваться, хотим сфотографироваться». Я им говорю «Давайте вот так вот» - «Нет, хотим по одному». Я говорю «Вы видите, устал человек?» Ну, он реально еле шел. «Нет, вот так». Я говорю «Вот так» - «Нет, вот так, вот так». В общем...

А кто-то сфотографировался, кто-то нет. Мы выходим на улицу, они стоят и, значит, начинают к нему двигаться. Я говорю «Отойдите от деда». А я говорю «Михаил Сергеевич, будете?» Он говорит «Нет». А он еле идет, опирается на палку, его охрана ведет под руки. Я говорю «Ребят, уйдите, пожалуйста». Они говорят «Не смейте нами командовать, у нас конституционное право». Ну, слово за слово, мы друг друга подвинули, скажем.

И Михаил Сергеевич сел, уехал. И я подумал «А, вот, неправильно я сделал». То есть я прав перед Михаилом Сергеевичем, потому что, ну, он никак уже не стоял, он просто не стоял. И не прав перед этими ребятами, потому что они хотели сфотографироваться с легендой страны. И когда они еще смогут? Вот, если кто-то из вас меня слышит, ребят, я перед вами извиняюсь. Я был прав по отношению к президенту и не прав по отношению к вам. Виноват. Сильно за него переживаю – болеет он очень сильно.

«Передавайте Татьяне наилучшие пожелания из солнечной Одессы, - говорит Кирилл. – Спасибо из Одессы». «Планируете ли вы новости каждые 15 минут? Александр Иванов». Нет, не планирую, потому что всё равно нам не обогнать социальные сети. Зачем?

«Венедиктов, для чего вы систематически напаиваете Белковского?» У меня даже ответа на это нет. Для того, чтобы вам было лучше.

«Дебаты между...» Мы-то можем сделать, уважаемый Игнатус. Только они как-то, вот, не приходят (идеологические противники). Знаете, почему? Потому что они разучились дебатировать реально. Может быть, сейчас что-то изменится? Но те дебаты, которые мы видим... Вот, я видел сегодня дебаты между Жириновским и Затулиным. Любимое слово «говно» Жириновским по отношению к Затулину было упомянуто 7 раз. И один раз слово, которое... Я не знаю, можно? «Долбо***» назвал. Это всё на федеральном канале, да? Ну, вот, такие дела.

А они мне не интересны, понимаете? Вот, например, тема. Есть Собчак, которая говорит «Никакого пересмотра грабительской приватизации», да? Есть, наверняка, люди, какой-нибудь там Зюганов, который «Пересмотр» говорит. Давайте про это. Так нет же. Ксения придет, Зюганов не придет. Понимаете? Вот, и так далее. Ой, господи, боже мой...

«Белковский наехал на (НЕРАЗБОРЧИВО)». Ну, слушайте, и что? И что?

«Татьяна пусть выздоравливает». «Горбачёв еще ответит за 20-е января». Ничего он уже не ответит, и могу вам сказать, что он переживает. Но он не ответит. И взвешивая там потом, тот, кто будет взвешивать (не мы с вами, а кто-то же будет взвешивать на весах Осириса), вот он пусть и взвешивает.

«Познера пригласи». Про Затулина пошло. Ну, да.

А.Венедиктов: Горбачёв был единственный из политиков того времени, который бился за сохранение Советского Союза

Так. Александр: «Нападавший – больной человек». Вы ставите диагноз по телевизору? Вы знаете, вы лечитесь тоже по телевизору, я так понимаю? Вы знаете, я думаю, что, вот, давайте пусть диагнозы ставят другие. Я согласен, что он больной человек, он выглядит больным. Но вы знаете, вот, он фантастически ловко уходит на допросах. Очень сильно подготовлен.

Шульман. Да, то есть нет. Да, ее надо звать в «Особое мнение». Нет, она не хочет пока туда приходить, потому что она ставит собственную передачу у нас, да? Вы ее знаете. И, по-моему, она всё лучше и лучше получается (так мне кажется).

«Откройте Twitter Хинштейна – там самый новый твит про вас». Да и хрен с ним. Вот, когда близкий Хинштейну человек получит нож в горло (не дай бог), тогда мы с ним будем эмоционально равны. Надеюсь, не получит, поэтому никогда эмоционально равны не будем. Но я предупреждаю абсолютно серьезно: мы это дело так не оставим. И не надейтесь. Пусть никто не надеется. Пусть никто не надеется. Не важно даже, какие решения будут промежуточные. Просто не важно.

Дальше что? Флорида с нами, я понимаю. Флорида с нами и, вот, Тверская область с нами. Как приятно, когда и Флорида, и Тверская область с нами. Так.

«Как вам интервью Собчак Дудю? Кто кого?» Слушайте, а почему вы решили, что интервью – это, вот, соревнование? Это просто разные роли. Ну, мне понравился Дудь. И мне понравилась Собчак, которая отвечала Дудю в его стилистике. Это очень трудно. Я знаю, что люди, которые дают много интервью, они, знаете, как этот самый... Как шарманка – ды-дын, ды-дын, ды-дын, ды-дын. И не важно, кто интервьюер. А, вот, для Ксении было важно, что это был Дудь, и она в его манере возрастной и стилистической отвечала. Мне понравилось. Я посмотрел. Честно говоря, я посмотрел честно это интервью до конца. Час 36 просто. Застрелись. Но, тем не менее, посмотрел. Мне понравилось.

Мне пишут «У Проханова другая точка зрения на возврат Крыма», - пишет Санек. Ну и хорошо. Он свою точку зрения высказывал в течение 3-х лет каждую неделю. Можно кто-то другой выскажет один раз за 3 года? Нет? Нельзя?

Тинькова. Да, интересная идея позвать Тинькова, правильно, на особое мнение. Попробуем.

Так, поздравления, «Выздоровления». Так. «Классная передача». Спасибо большое.

Да, кстати, вот опять про Горбачёва меня возвращают. «Да ладно вам!» Еще раз повторю вам, что у вас всё в голове перепуталось, потому что Горбачёв был единственный из политиков того времени, который бился за сохранение Советского Союза. Вот, единственный. Вот, если вы посмотрите и почитаете стенограммы заседаний, воспоминания Черняева, его помощника 1991 года.

Лепетиха смотрит! Вот, Лепетиха и Флорида вместе. Правильно. Спасибо, Сергей. Лепетиха – это, наверное, Украина. Спасибо. Нам очень важно, чтобы нас слушала и смотрела Украина. Я считаю, что наше достижение совместное с Нарышкиным, Соломиным (Алексеями) и Матвеем Ганапольским – это программа «Шо там у ных» на украинском языке. И я ожидал такого потока дерьма, а на меня излился поток ладана по поводу этой передачи и с Украины, и из России. Вот, казалось бы, чего такого? Ничего такого, да?

Да, спасибо огромное и Украина. Огромное спасибо, мы очень любим. Вот, Катерина пишет «На этой неделе удивительно хороши были Глуховский и Радзиховский. Танюшке скорейшего выздоровления. Киев».

«Явлинский еще пытался, - пишет Ильгиз, - Явлинский». Хочу вам сказать, вот буквально через 7 минут дам вам послушать Явлинского о «Норд-Осте». Мы уже забыли (я сегодня это говорил), что он был внутри и вел переговоры. Он рассказывает вот эти 5 минут, 4 минуты, которые вы услышите в конце этого часа, как это было.

Он очень храбрый человек (Григорий Алексеевич). У него как у любого политика...

Соликамск, привет!

Котрикадзе – вот, вчера с ней общался – она в Нью-Йорке или в Вашингтоне на RTVi работает. Надеюсь, что будет у нас чаще.

Оренбург, Германия. Да, чего я говорил-то? Про Явлинского. Он очень смелый человек, и многие его во многом упрекают и справедливо. Да? Каждому человеку можно что-то вставить в строку. Мне, что ли, нельзя? У меня тут половина про то, какой я плохой, понимаете? Вот, половина.

И мы просто... Должен вам сказать, что то, что Явлинский делал в «Норд-Осте», во время «Норд-Оста», это высоко стоит. Я вам дам через 5 минут послушать небольшой кусочек (3 минуты) его.

А.Венедиктов: Я люблю костюмное историческое кино. Мне всё равно, что про викинга, что про Матильду, что про Тюдоров

«Когда Доренко пригласите?» Так Сережу я приглашаю, он говорит «У меня свое радио», понимаете? Это же не вопрос «Пригласите», это вопрос согласия на приход. Но некоторых людей, действительно, не зовем.

Илья Новиков. Вот, кстати, собираюсь пригласить Илью Новикова, но не в эфир, а быть моим адвокатом в деле на покушение на убийство Тани Фельгенгауэр. Поэтому мы заодно и решим и поговорим про это.

Кёльн смотрит, Крым. Город Саки с нами. Спасибо большое. И Крым нам очень важно, на самом деле. И Крым нам очень важно. И Белоруссия, и Черногория.

И тут же пишет Сергей Касёнов «Белковский в подпитии очень крутой». А вы, Сергей? А вы в подпитии крутой?

«У нас в Башкортостане, - Мехамат пишет, - идет наступление на башкирский язык. Увольняют учителей башкирского языка». Вот то, что я сегодня говорил, на сайте посмотрите дневной эфир про Татарстан. Неправильное решение, ошибочное решение и ошибочно воплощающееся решение. Да? Не надо трогать, пока не горит.

Люба пишет, что я хороший. Ну да, я хороший. Это правда, я знаю. Только это знаете, Люба, вы и моя жена, и больше никто.

«Майкл Наки хорошо вписался. Кто он, откуда он?» Ну как? Все наши дети, Зоя, отсюда. Зашел мальчик с улицы, это называется. Так у нас бывает.

Так. Кто у нас? Чего? В «Книжное казино»? «Книжное казино» будет вести Оксана Пашина.

«С языковым законом не всё так просто». Конечно, не просто, Сергей Котиков. Конечно, не просто. И в Татарстане не просто, и в Башкортостане не просто, и на Украине не просто. Я же не говорю про (НЕРАЗБОРЧИВО), я говорю про инструмент. Нельзя рубить. В этих вопросах нельзя рубить. Еще раз напомню, активная политика русификации Российской империи, начавшаяся при Александре Третьем и продолжившаяся при Николае Втором привела к тому, что все окраины Российской империи приветствовали Февральскую революцию. Никто не поддержал, никакие ханы, князья, польские паны, финские аристократы не поддержали царя, а только стремились убежать. Из-за чего? Плохо им было.

Тут у меня был замечательный разговор... А, не буду его рассказывать – точно тогда попадем в одну историю. Не-не-не. С президентом Татарстана. Я ему напомнил про Ордынское иго, а его ответ он сам как-нибудь ответит на эту тему.

Рига, Минск, привет. Виталию, рукой Виталию помахал.

Так. «Слушаю из Одессы». Спасибо. Мы прошли самое страшное.

На «Матильду», Дмитрий. Ну, я... Знаете, если будет время... Вы знаете, у меня была такая неделя, если честно, что не до «Матильды» было. Вообще собирался, несмотря на то, что рецензии плохие. И те мои друзья, на которых я ориентируюсь, они говорят «Слушай, ну, это не обязательно ходить».

Но я очень люблю красивое костюмное кино историческое. Вот, вообще люблю. Мне всё равно, что про викинга, что про Матильду, что про Тюдоров. Я люблю там, когда страстья в клочья, как Паустовский, по-моему, говаривал (или кто-то еще). Страстья в клочья, и всё это на фоне золотой парчи. Душа отдыхает. Но 2 часа – многовато. И, может быть, я дождусь, пока ее выложат товарищи пираты. Товарищи пираты, выложите, пожалуйста. И, может быть, я посмотрю тогда на iPad'е.

Вот, хорошо Сэм пишет: «Алексеич, что вы думаете о Шашурине? Что за человек?» Ребят, я не знаю, кто такой Шашурин. Ну, вы меня простите. Поэтому я про него не думаю. Но я запомнил.

Сергей из Тюмени «Я бы ваши извинения не принял». Да и подавись. Да и подавись, да не принимай. Живи в Тюмени, тебе хорошо.

Мне пишет Антон «Это плохое костюмное кино». А согласитесь, Антон, что для того, чтобы решить, это плохое или хорошее кино, его надо посмотреть. Вот, я бы его посмотрел. И, наверное, посмотрю.

Кущевская смотрит и слушает «Эхо». Спасибо большое вам. Так. Ну, начали там «Ходить на «Матильду», не ходить». Ребят, ну, будет... Я вам скажу честно: будет время – пойду, не будет – не пойду. Или сын вытянет.

Бердянск, Украина. Слушайте, как мне всё это нравится!

«Будет ли Ларина вести программы из-за границы?» Видимо, пропустил. Да, будет.

Ну, Тюдоры... А «Матильда» - говорят. Ребята, лайки ставьте, чтоб больше народа было. Ставьте быстро лайки, если хотите, чтоб у нас сохранился YouTube.

«Продолжатся «Дилетантские чтения» в Екатеринбурге?» Да, продолжатся. Ну, вот, мы как раз сегодня переписывались с Ройзманом, думаем следующую тему. «Пейте на здоровье, вы умный. Донецк, Украина». Спасибо, Валентин. Вот сейчас вот выйду и начну прямо.

Так. «Рыжкова пригласите». Ну, Рыжков, вообще-то, Володя – он у меня работает, скажу вам по секрету, потому что... Вот, он у меня работает. Чего-то его сегодня не было в «Цене победы» - это я у Дымарского узнаю, не заболел ли парень у меня? Это всё мои дети в этом смысле, в широком смысле.

Словакия, Вентспилс, Кемерово. Торонто я видел. Первоуральск. Ребят, спасибо.

Последнее. Я не хочу никого прищучивать в вашем смысле. Я тихо и мирно с помощью служб соответствующих буду над этим работать. И это не угроза.

Теперь Григорий Явлинский о «Норд-Осте».

Г.Явлинский

Я прилетел из Томска и поехал прямо из аэропорта к ним. И вот я увидел эту картину. Театр, окруженный войсками, и такая зона отчуждения под прожекторами. И уже было убито несколько человек, которые пытались туда войти.

Ну вот это ощущение, когда идешь под этими прожекторами и знаешь, что все заинтересованы, чтобы тебя сейчас застрелили. Потому что если тебя застрелят, сейчас будет штурм и всё, и тогда легко объяснять, что штурм произошел, потому что позвали переговорщика и сами его застрелили.

Кто сами его застрелили? Снайпер его застрелил оттуда, с той стороны или с той? Ну, вот эти там 200 метров, которые идешь под прожекторами, они такие, впечатляющие.

Нет. Не были самыми страшными. Это, знаете, это вопрос внутреннего решения. Это же не было неожиданностью. Я знал, что я делаю, я знал, зачем я это делаю. Я был готов. Меня жена проводила, мы с ней попрощались.

Ну, приходишь, туда заходишь, начинаешь разговор. Вот, они собрались вокруг меня и они, вот, говорят «Мы...» Я говорю «Что вы хотите?» - «Мы хотим прекратить войну». Я говорю «Ну, как вы хотите? Чтоб мы прекратили войну в одну минуту? Вот, зачем вы захватили этих людей?» - «У нас убивают». Я говорю «Ну, так не они же вас убивают. Там дети. Давайте мы детей выпустим оттуда. Что вы хотите?»

И вот пока я летел из Томска в Москву, я понимал, что я встречу там людей, за которых я должен придумать сам, что они хотят. Это страшное дело, это особая история. Это террористы, которые, вот, знают, как совершить это страшное дело, но которые не имеют представления, что они, на самом деле, хотят. Ну, они хотят прекратить войну. Ну, а что конкретно?

Я их подтолкнул к каким-то практическим вещам в обмен на освобождение детей. Они сказали «Вот, пускай Путин позвонит Масхадову и переговорит с ним о прекращении войны». Я говорю «Ну, хорошо, если Путин позвонит Масхадову и переговорит с ним, вы выпустите детей?» - «Выпустим». Я говорю «Ну, давайте так. Если вы хотите, чтобы я разговаривал с Путиным о том, чтобы он позвонил Масхадову, вы сначала выпустите детей, чтобы я ему мог сказать «Вот». И тогда будет основание».

Ну, в общем, мучительно всё это вот это всё делалось. Вот. И потом я поехал на переговоры в Кремль и вел эти переговоры. Вот. Но немного детей они выпустили, чтоб мне легче было вести переговоры.

Но в Кремле был уже какой-то другой совсем план. У них была какая-то... Понятно, было. Я не знал, какой, но было ясно, что какой-то совсем другой план. Потому что мне задавали вопросы, ну, просто совершенно не конструктивные, загонявшие в тупик весь этот разговор. Они говорили «А вы гарантируете, что если произойдет этот разговор, они никого не тронут?» Ну, как? Что я могу гарантировать? Как я могу что-то?.. «А, вот вы не можете гарантировать». Ну и сразу же стало, вот, понятно.

Короче, там тянули время и готовили операцию. Вот. И как вы знаете, операция эта закончилась большим количеством жертв. Была газовая атака, в ходе которой погибло очень-очень много людей.