Без посредников - 2015-04-11

А. Венедиктов

Я напомню, что по интернету, тут у меня уже больше, чем у Латыниной, и +7-985-970-45-45 (не забывайте подписываться). Передо мной экран, безусловно, вы можете присылать свои вопросы не анонимно с помощью смсок, вы можете присылать их через аккаунт @vyzvon, имеется в виду Твиттер (опять не забывайте подписываться). Ну, или через наш сайт, тоже не забывайте подписываться. Я с вами буду почти до конца этого часа, и несколько внутренних вопросов.

Напомню вам, для тех, кто не знает, у нас каждую неделю новая аудитория, это программа про редакционную политику Эха, это не программа про политику вообще. А про политику мы с вами встретимся через неделю в пятницу, когда Сергей Пархоменко будет в отпуске, он взял одну неделю, он это объявил вам. И я заменю его. И тогда будет программа «Суть событий», где я выскажусь по поводу разных политических позиций. Кстати, 16 апреля пройдет и уже прямая линия с президентом Путиным, мы с вами там сможем обсудить, может быть, будут какие-то новации, разберемся.

Так, теперь несколько таких тем, которые вы мне набросали, я опираюсь на вот эти вот – показываю – пачки вопросов, которые мне распечатали, которые вы прислали мне. Пока вы присылаете с помощью смс +7-985-970-45-45, я вижу, что они уже пошли. Безусловно, мы коснемся темы и интервью, и «Особого мнения», и казуса, так называемого казуса Леси Рябцевой, и Эха Петербурга, но сначала все-таки, конечно, я по общим вопросам выскажусь и по проектам.

Меня спрашивают про рейтинги радиостанций московских. Я вам хочу сказать, что каждый месяц TNS Gallup измеряет 54 московских радиостанций, и мы в 15-м году показываем высокий уровень стабильности с легким повышением. Если в январе 15-го года мы стояли на 6-м месте в Москве с долей 7,7, то в феврале – с долей 7,9 на шестом, а вот уже за март месяц у нас 8,1 и 5-е место. Впереди нас четыре радиостанции: Русское Радио, Авторадио, Ретро FM и Радио Шансон. Радио Шансон нас опережает на одну десятую. Позади следующая пятерка – это Европа Плюс, Радио ENERGY, Вести FM, Юмор FM и Дорожное радио. Вот первая десятка московских радиостанций, которые в марте-месяце вот в таком порядке стоят, мы ровно посередине. Напомню, всего 54 радиостанции. Что это в слушателях? Это, если мне не изменяет память, 878 тысяч слушателей ежедневно в Москве. Вот, собственно говоря, аудитория Эха Москвы. Можно замерить другие города, но, тем не менее, по Москве идет вот так.

ВЕНЕДИКТОВ: Этот разговорный ночной эфир, он очень перспективен и вызывающ. Поэтому мы будем искать форматы

Что еще важно отметить? Я хочу вам сказать, что, например, с 17 часов в будни мы занимаем первое место, это касается «Особого мнения». 17, 18 и так дальше до нуля, включая «Одина» там, где он есть – мы держим в этих слотах, в этих временных отрезках первое место среди всех радиостанций. В среднем пятое, а здесь – первое. Меня вечерний эфир радует.

Утренний эфир, мы идем ноздря в ноздрю с радиостанцией Вести FM и там боремся, делим все время первое-второе место. Вот по зиме, за три месяца я вам могу сказать, что в 9 утра мы на первом месте, Вести FM – на втором. В 10 утра Вести FM на первом, мы – на втором. Разрыв там две десятые доли процента. Ну, вот можно сказать, что равны. Это такая крутая история.

Да, в субботу-воскресенье по-разному, по-разному, но есть некие, в основном неожиданности приятные в субботу-воскресенье. Вы знаете, я очень тщательно отношусь к этому эфиру, он не столь линейный, он более разнообразный, каждый час другой, и очень важно, какой час с каким часом соотносится. Я стараюсь максимально там не трогать. И вот могу вам сказать, что две программы неполитические, которые там как бы выстроились у меня за эту зиму – я имею в виду «Наука в фокусе» Наргиз Асадовой и «Чувствительно» Леси Рябцевой – они занимают первую позицию. Я уж не говорю про первую позицию Ганапольского в своем часе, в «Дорожной карте». Нет, я вот говорю сейчас про неполитические новые программы, они просто радуют в этом смысле, совершенно не ожидал такого рывка от девушек, от Наргиз и от Леси. Это, повторяю, за зиму, за три зимних месяца. Мне кажется, что там еще есть куда идти, и вообще нет предела совершенству.

Очень неплохо, естественно, стоит детский образовательный блок там же на первом – ну, он и стоял. И в середине, в смысле, в конце суббота-воскресенье тоже все первое место вечера. Там, где политические программы, там это все настолько очевидно, что мне даже кажется, что говорить об этом нечего. У меня есть по каждому часу вот замер, поэтому я вполне удовлетворен. Хотя, конечно, признаю, повторюсь, нет предела совершенству.

Что касается программы «Особое мнение», о которой у нас впереди еще будет длинный разговор,как я понимаю, то все 17 и все 19, а также отдельно «Суть событий» и «Код доступа», то есть, Сергей Пархоменко и Юлия Латынина, тоже стоят на первой позиции среди 54 радиостанций. Поэтому вот этот формат, выбранный и придуманный нами, он вполне себе историю делает.

Я могу сейчас пройти по отдельным передачам, сейчас посмотрю, что вы мне написали по отдельным передачам. Вот Илья пишет: «Что случилось с совместной программой Пещиковой и Рябцевой?». Она не пошла, мне не понравилось, я могу сказать, я девушкам сказал. Это такая была женская программа. Надо сказать, что мы вложили в нее много, она не пошла. Может быть, когда-нибудь вернемся.Но я им сказал, что мне не понравилось, как они ее сделали. Вот и все.

Так, дальше. Программа «Они». Я вам должен сказать, что программа «Они» тоже выбрала свой срок, с моей точки зрения, как мне кажется. И она показывала очень негативную динамику, Владимир из Нижегородской области. И, ну, просто вот.

ВЕНЕДИКТОВ: Рейтинг не является для нас главным, для меня как главного редактора главным измерителем

Я понимаю, что у каждой программы есть какое-то количество фанатов. Я вообще считаю, что каждая программа и каждый журналист Эха имеет свой фанклуб и свой антифанклуб, это я уже говорил, да? Поэтому всегда найдутся сторонники программы и желающие там как бы какую-то программу восстановить или, наоборот, желающие снять программу, так же, как любого журналиста. Уверяю вас, сейчас самого возьмем популярного журналиста, поставим на голосование – и где-нибудь 20% в минус. Вот. Поэтому это бессмысленно обсуждать.

Но я как главный редактор, помимо того, что я должен наблюдать за динамикой развития программы, я должен наблюдать за тем, как эта программа слушается, пресловутый рейтинг. Это не является, конечно, техническим абсолютно способом принятия решения, оставлять ту или иную программу или убирать ее, но рейтинг – это люди, которые слушают или не слушают, это тоже важно. И для Эхо Москвы это тем более важно, что поскольку рейтинг не является для нас главным, для меня как главного редактора, главным измерителем. Программа может припасть, потом снова пойти. Или может быть модной, потом исчезнуть. Поэтому вот такая история важная.

Вот мне тут тоже говорят, программа «Один», которая идет у Плющева, тоже развернулась полемика в вопросах, что Плющев – замечательный журналист, а «Один» - отвратительная программа. Плющев – отвратительный журналист, а «Один» - замечательная программа. Ну, и так далее. Все это так смешно.

Нет, «Один» и «Одна» - это амбициозный проект, пока он еще в стадии становления. Он уже начал показывать, я смотрю пока только рейтинги Саши, потому что я напоминаю, что Саша в январе только вернулся, поэтому зимние рейтинги смотрю. Мы обычно вечером с нуля до часу, мы были где-то месте на пятом, ну, в среднем. Сейчас там, где Плющев, «Один», я имею в виду, в ночь с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, мы сейчас на первом месте. Саша вывел это вперед, путем мучительных, я бы сказал, действий, это действительно мучительная работа. И, конечно, слушаемость там не такая огромная, как она вечером или утром, но это хорошо.

То, что касается «Одина», который идет со вторника на среду, который ведет Леся, а на следующей неделе будет вести Ира Воробьева, я буду разных людей пробовать, потому что я, в общем, считаю, что вот этот разговорный ночной эфир, он очень перспективен и вызывающ. Поэтому я думаю, что мы будем искать форматы, они еще не найдены. Предложение сделать Ореха, поставить в «Одине» - может быть, хотя я не уверен, что Орех один ту динамику удержит. Но можно попробовать, я не считаю это принципиальным, важным и так далее.

Да, «Детская площадка», да, у нас приболел Сережа Бунтман, и завтра утром весь эфир Сережи Бунтмана будет вести Сева Бойко, у него, по-моему, совершенно замечательная идет «Детская площадка». Он также и «Открывашку» будет заменять и будет заменять «Все так». То есть, на самом деле возникает такое видение, когда понятно, кто должен заменять эти истории.

Меня спрашивают, куда делась Карина Орлова. Карина Орлова отправлена в отпуск. Не буду скрывать, это и связано тоже с теми угрозами, которые ей поступали. Вы знаете, что возбуждено уголовное дело. Спасибо Следственному комитету МВД и спасибо МВД, которое чутко прислушалось к тем основаниям и жалобам, которые мы принесли туда, открыто уголовное дело. Карине была предложена госохрана. Мы сочли возможным отправить ее поначалу в отпуск, и она будет в отпуске. Ее программа «На двух стульях» записана пока, и, по-моему, там до июня, тут ничего страшного нет. Но, конечно, я рассчитываю, что те, кто угрожали, будут найдены, Карина вернется. К этому относимся, к угрозам, очень серьезно. Карина вернется и будет вести те передачи, которые она должна вести, которые я ставил– это и «Особое мнение» по четвергам с Шендеровичем и с Шевченко, это и «Дилетанты». Буду ждать.

ВЕНЕДИКТОВ: Карина Орлова отправлена в отпуск. Не буду скрывать, это связано с теми угрозами, которые ей поступали

К сожалению, если другие программы можно вести по Скайпу, по телефону, то «Особое мнение» вести по Скайпу, по телефону нельзя, потому что это и телевизионная программа, и мы вынуждены заменять Карину, вот так произошло.

Дальше вопрос был про «Железный занавес», Фархат из Оренбурга. Вы знаете, это действительно был такой серьезный вызов, Фархат, делать с нью-йоркской станцией программу. И вот не получилось, не совпадали и не совпадали, не совпадали и не совпадали. По стилистике, по звуку. Замечательная идея.Не получилось. Я думаю, что мы к этому вопросу вернемся. Может быть, я где-нибудь в июне буду в Штатах и доеду до ребят наконец. Конечно, мне жалко эту программу, Фархат, тут я разделяю ваше недоумение или, вернее, вашу боль, если уж так хотите. Вот. Но я думаю, что мы к этому вопросу вернемся.

+7-985-970-45-45, вопросы. Вот Люда пишет: «Наука в фокусе» не тянет». Вот вы так считаете, Люда. А я считаю, что тянет. Вы будете главным редактором – вы ее снимите. Я главный редактор – ее поставил, поддерживаю и считаю, что это очень хорошая программа. Я бы даже сказал слово «замечательная» программа, которой не хватало на Эхе. И я очень рад, что несмотря даже на то, что мы прекратили отношения с журналом, или, вернее, журнал, как я понимаю, перестал выходить, «Наука в фокусе», тем не менее, эта программа совместно выходит на Эхе в воскресенье. Еще раз повторяю, с очень хорошей слушаемостью.

Да, конечно, этому надо учиться, ведению таких подобных программ. Я вам могу сказать, что мы с Наргиз, может быть, это не так явно видно, как с другими девушками, с Наргиз-то мы уже давно работаем вместе, как вы помните, мы делали с ней даже совместно программу с разными президентами, не только «48 минут», и мы хорошо притерлись друг к другу и понимаем. Мы с Наргиз очень долго обговариваем и шевелим, я бы сказал, формат, шевелим формат. И мне нравится, как программа движется, я слушаю ее, я читаю ее. Поэтому вот такие, знаете, фразы, «не тянет» - тянет, а вот тянет. И на этом эту тему закрыли.

ВЕНЕДИКТОВ: Они уволили Бычкову, стали выдавливать журналистов. После этого у меня разговоров нет

Дмитрий пишет: «Можно ли вернуть «Типичный случай» в воскресенье?». А зачем, Дмитрий? «Типичный случай», он выходит сейчас по пятницам в 16 часов. Ну, я не знаю. Вы знаете, конечно, вот то, что у нас сайт, сейчас на сайте мы продолжаем выкладывать все программы, и в звуке, и в тексте, и там, где есть видео, когда есть Сетевизор, позволяет вам не ловить тот момент вот официально, когда вышло, вот сел, подготовился и так далее, а просто слушать это в записи, смотреть, читать. Мне кажется, что это важная история.

А вот мне тут пишут, что «Наука в фокусе» - очень интересная программа. Спасибо, Сергей из Тюмени. Наташа пишет из Новосибирска, очень хорошая программа. Видите, Люда, разные точки зрения. Это нормально. Я, единственное, вас призываю изначально всегда не относиться плохо к программе или к ведущему, а вслушиваться в него. Но если не ваше, не пошло, так тоже бывает, не ваше, не пошло, не пошло, не ваше – ну, не слушайте. Это простая история. Еще раз повторяю, в Москве, если говорить о Москве, 54 радиостанции. Послушайте, на весь выбор. Мы не являемся монополистами, не собираемся ими являться, и нам это неинтересно. И по монополизму у нас… с монополизмом у нас все хорошо, у нас без монополизма плохо.

ВЕНЕДИКТОВ: Нам удастся вернуться как редакции, потому что мы законно идем через Роскомнадзор и пойдем через суды

Вот мне из Ганновера Алексей пишет: «Наука в фокусе» - это не замечательная программа, а великолепная программа!». Ну, вот видите, Люда. Как только мы чего-то начинаем… и так можно по каждой программе. Мы получаем вот это, вот то и так далее. Камиль из Казани пишет: «От «Науки в фокусе» балдею». Вот, понимаете.

Закройте «Типичный случай», - пишут нам. Подписывайтесь, пожалуйста, из Пермского края. Откройте , - Дмитрий пишет, - «Типичный случай». Расширьте нам «Типичный случай». Вот такая вот история, да? Мне кажется, важно ее разбирать.

Поэтому я вот повторяю, возвращаясь к тем программам 15-го года, которые стали развиваться очень активно в выходные, еще раз подчеркну – да, и «Открывашка», конечно, хотя она раньше началась – «Наука в фокусе» и «Чувствительно» - я считаю, что это такая правильная история.

Теперь перед новостями, еще пять минут, Эхо Санкт-Петербурга. Значит, я думаю, что уже мячик не на нашей стороне. Еще раз напомню, что Эхо Санкт-Петербурга, вернее, компания, которая вещает Эхо Санкт-Петербурга, «Музыкальная фактория», является держателем лицензии на вещание, и, по договору между Эхом Москвы и Эхом Санкт-Петербурга, вещала 18 часов Эхо Москвы. В результате того, что действия миноритарных акционеров петербургских не удовлетворили мажоритарных акционеров, в первую очередь Газпром-Медиа, генеральный директор, акционеры приняли решение прервать этот договор, прервать право, отнять право на вещание у «Музыкальной фактории». Это должно было случиться 1 апреля. «Музыкальная фактория» продолжает вещать, с моей точки зрения – еще раз повторяю, с моей точки зрения, с точки зрения наших юристов – незаконно контент Эха Москва на Санкт-Петербург. Предприняты генеральным директором определенные действия, обращение в Роскомнадзор. Не сегодня-завтра Роскомнадзор примет решение по законности-незаконности вещания.

Вы знаете, мне вот как главному редактору, вы же знаете, я сторонник пиратства, поэтому от меня слышать слово «незаконное вещание», наверное, кажется вам странным. Я сторонник распространения Эха Москвы. Даже вот когда в Крыму его вещали с антенн Черноморского флота, я рассказывал эту историю, я закрывал глаза и говорил: ну, пусть вещают, пусть люди слушают.

И все бы это было ничего, я бы, наверное, и сейчас бы так говорил, если бы новое руководство Эха Санкт-Петербурга нагло и разнузданно не уволило главного редактора, который был назначен по нашему уставу, по моему представлению, да? Опять. Ну, то, что сделал Лесин, то и сделали они.Они уволили Бычкову, они стали выдавливать журналистов, которые поддержали Ольгу Бычкову. После этого у меня разговоров нет. Вот пусть Роскомнадзор, генеральный директор там бьется, я их поддержу. Вот после отстранения Бычковой, после выдавливания журналистов, которым ультиматум предъявляли, не впускали в редакцию, у меня разговор с этими людьми закрыт. Вот я, грубо говоря, сейчас поеду в Питер, даже общаться не буду. Просто не буду, потому что у меня общение… помните, как я говорил, когда Плющева незаконно уволили? Вы сначала все восстановите, потом будем разговаривать. Вы верните все в законное русло: восстановите главного редактора, восстановите тех журналистов, которых вы выпихнули. Вот. Нет? Нет. Ок, ладно, тогда с вами будут говорить другие люди. Ну, вот пусть говорят другие люди.

ВЕНЕДИКТОВ: Угроза в том, что журналист поддакивает собеседнику. И превращается в подставку для микрофона

Более того, я вам скажу, что когда вот еще предварительно я встречался в присутствии депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга, руководителей Союза журналистов, известных главных редакторов, я предложил, я предложил наложить мораторий на увольнение журналистов. Ни на кризис, несмотря ни на что, вот просто мораторий. И меня все поддержали, кроме миноритариев. Только я уехал – была уволена Бычкова, были выдавлены два журналиста. Что с этими людьми разговаривать? Вы о чем?

Еще раз повторяю, для меня это, знаете, красная черта. Это все было публично, когда был казус Плющева, это абсолютно публично, когда это казус Эха Петербурга. Да, нескоро, наверное, нам удастся вернуться как редакции, потому что мы законно идем через Роскомнадзор и пойдем через суды, потому что это, с моей точки зрения, ворованный контент. Но я вам должен сказать, что, ну да, поэтому мы создали бюро в Санкт-Петербурге, которое станет ядром редакции очень быстро, я вам это обещаю, очень скоро, когда будет вещать законно Эхо Санкт-Петербурга, и Ольга Бычкова будет главным редактором, и те журналисты, которые к ней ушли, там останутся. И те, кто остался в редакции, тоже будут работать. Я по-прежнему говорю и подчеркиваю, что журналисты не виноваты, где бы они ни работали, в том, что исполняющий обязанности незаконно генерального директора и исполняющий обязанности незаконно главного редактора занимаются вот такими делами. Я им запомнил. Я человек не злопамятный, но злой, и память у меня долгая, как известно, и все это знают. Это никакая не угроза, пусть живут и здравствуют, но Эхо Москвы будет вещать законно, и работать будут те люди, которые соблюдают стилистику Эха Москвы.

В следующей части нашей программы мы вернемся к так называемому казусу Рябцевой и Шендеровича, Яковенко – там уже все отметились, уже, мне сказали, и Кох написал. Кох, борец за свободу слова, разрушивший НТВ, написал, защитничек нашелся. Вы знаете, когда кто-то защищает, совсем плохо становится, такие люди. Но мы сначала на новости, а потом вернемся в студию.

НОВОСТИ

А. Венедиктов

Первое. Идет сбор вопросов, когда человек согласился отобрать и ответить на них. Значит, мы говорим: вот Ольга Егорова, председатель Мосгорсуда, готова в рубрике «Без купюр». И вы пишете вопросы. Эти вопросы пишутся ей, а не нам и не вам, они не будут видны. Вы пишете: я не видел своего вопроса. Не увидите, потому что это вопросы Егоровой. И вот накапливается энное количество вопросов, предположим, их, там, триста за несколько дней. После чего наша редакция, редакция сайта, отбирает, убирая всякое хамство, потому что вопросы сами понимаете, какие. Да, убираем хамство, и будем убирать хамство, и будем убирать вопросы, которые не по делу. И затем порядка ста вопросов передается человеку, который согласился. И далее этот человек сам отбирает десять вопросов индивидуальных и конкретных, сам, и отвечает на них. И мы публикуем вопрос тогда и ответ на него.

ВЕНЕДИКТОВ: Еще раз повторю, интервью – это не изложение мнения гостя

Еще раз: выбор вопросов – это прежде всего выбор человека, который отвечает. Это такая рубрика, это такие условия. По-разному люди отбирают. Кто-то любит отобрать вопросы погорячее, попровокационнее. Вы все это видите. Кто-то любит наоборот вопросы поконкретнее. А кто-то любит вопросы по, скажем, теплее, да? Ну, вот таков выбор. Поэтому, Эхо Москвы здесь только организует площадку, обратите на это внимание. И далее все.

Теперь то, что касается «Особого мнения», интервью и так далее. Вы знаете, бывший генеральный секретарь Союза журналистов Игорь Яковенко написал мне одно письмо, потом другое письмо. Я не буду касаться личностей, но Игорь попытался развернуть профессиональную дискуссию, касаясь интервью, и на профессиональные вещи я отвечу.

Он пишет: «Если журналист берет интервью с заведомой и нескрываемой неприязнью к взглядам собеседника, и ставит своей задачей переспорить собеседника, как это было в случае «Особого мнения» Карина Орлова – Максим Шевченко, это непрофессионально». Ну, с точки зрения Игоря, может быть, непрофессионально.

Я думаю, что угроза в другом. Угроза не в том, что журналист берет интервью с заведомой и нескрываемой неприязнью к взглядам собеседника, а угроза в том, что журналист берет интервью с приязнью к взглядам собеседника, вот солидаризируется с собеседником, поддакивает собеседнику. И в конечном итоге превращается в подставку для микрофона, где дает человеку только… А зачем тогда журналист нужен? Тогда нужно, как колонка газетная, без журналиста, да? Посадить референта, посадить гостя, и он будет говорить то, что он хочет, а ему и вопроса не задай, не спровоцируй его, репликой не кольни. Есть такой подход на всех госканалах, когда приходят представители правящей элиты, мы видим такое суперуважительное отношение к взглядам собеседника. Вот этого от меня хотят? Вот этого от меня не получат.

Более того, могу вам сказать, мне представляется, что проблема, в том числе Эха Москвы, как раз вот в этом срастании с журналистами, чьи взгляды совпадают, ну, так, совпадают со взглядом гостя и не совпадают. Вот это и есть непрофессиональное поведение. И могу вам сказать, что еще до всей этой истории я провел два совещания с журналистами, которые ведут «Особое мнение», и выразил им чрезвычайное свое неудовольствие тем, что вместо того, чтобы задавать вопросы, выражать удивление или сомнение, колоть репликами, да? Журналисты кивают. Вы можете посмотреть расшифровки. Молча.

Слушайте, это не Эхо Москвы. Не надо нам делать радиостанцию, где журналисты вообще не нужны. Еще раз повторю, интервью – это не изложение мнения гостя. Еще раз: интервью – это не изложение мнения гостя. Я знаю, что есть такой концепт, интервью – это изложение мнения гостя. Это концепт Владимира Познера, это концепт Радио Свобода. Тоже имеет право. У нас другой концепт. Вот чтобы гости это понимали, здесь им теплой водички наливать не будут.

И я поставил условие своим журналистам, ведущим «Особое мнение», всем, сколько бы они ни работали, что, ребята, или вы будете заставлять гостей более пространно и мотивированно высказывать свое мнение, либо я вас сменю. Потому что, ну, иногда слушать невозможно ровно потому, что журналист говорит: да, как здорово вы сказали, это правда так хорошо, а может быть, еще лучше. Это что такое вообще? Это что такое вообще? Да, не у всех получается. Некоторые привыкли к комфортной работе. Некоторые срослись с гостями.

Я вижу проблему не там, где ее видит Яковенко. Проблема не в том, чтобы предоставить право Альбац, или Шевченко, или Проханову говорить без того, чтобы им задавали вопросы. Это вообще не вопрос. У нас есть такой формат, вот у нас Юлия Латынина в «Коде доступа» и Сергей Пархоменко в «Сути событий», вот у них такой формат исторически сложился. Вот он исторически сложился, и пусть он будет, он тоже имеет право быть, и не нужен там никакой журналист. Но остальные гости, они будут отвечать на вопросы, в том числе неудобные, в том числе жесткие, в том числе оскорбительные – внимание – оскорбительные, да? И реагировать на реплики. Ничего страшного. Если люди не могут – ну, не могут.

И поэтому, конечно, это правило на Эхо, и гости либо с ним соглашаются, либо они не приходят. И когда гость требует сменить ведущего, еще раз повторю, я меняю гостя. Это нормально, гость приходит и говорит: слушай, дочку смени, или сына? Что, больные что ли? И уже у нас давно таких требований никто не выдвигает. Но при этом у нас были случаи, были очень серьезные конфликты у наших гостей с нашими ведущими, в частности у Жени Альбац. Ну, она не приходила тогда, когда в сетке вещания стоял человек, с которым она не хотела. Это ее право. Она здесь не работает, она гость. Она хочет – ходит, хочет – не приходит. Это касается всех остальных. Но за журналистов отвечаю я. Но нагрузку распределяю я. И я считаю, что гость должен уметь доказывать свое мнение, обосновывать свое мнение, реагировать, как не в теплой ванночке, а как на улице, подверженный всем ветрам. И в этой связи, да, я определяю, это правда, главный редактор.

Настя пишет из Санкт-Петербурга: «Вот передача Фельгенгауэр-Воробьевой «Разбор полета» как раз не отвечает концепту». Нет, Настя, история заключается в том, что две программы – я же про интервью, да? – две программы, «Дифирамб» и «Разбор полета» - это как раз специально оговоренное более высокое уважение к гостю. Вот когда там та же Женя Альбац или тот же Виктор Шендерович придут в «Дифирамб» к Лариной или в «Разбор полета», тогда к ним будет больше любви проявлено, скажем так.Это не сиюминутное интервью, это специально оговоренное, когда мы планировали, так и делают. А все остальное – вкусовщина. Нравится, не нравится – ваше дело.

ВЕНЕДИКТОВ: Это нормально, гость приходит и говорит: слушай, дочку смени, или сына? Что, больные что ли?

У меня наоборот, вот, например, если говорить об эфире Леси Рябцевой и Шендеровича, к ней были другие претензии. Да, она только начала в «Особом мнении», я сразу поставил ее в связи с отъездом Карины на забивку этого интервью. Наоборот, она всю первую часть интервью – посмотрите расшифровку – она давала ему говорить, молчала и вообще ничего не говорила. И он действительно говорил, так он и воспользовался этим, и правильно сделал. Если тебе журналист не выражает никакого мнения-сомнения, ну, ты и будешь говорить, что хочешь. Это ее проблемы, и я ей это сказал, что это неправильное ведение эфира, после эфира. У меня есть к ней другие претензии.

Также есть претензии к Карине Орловой, и к Оксане Чиж, и к Тане Фельгенгауэр, и к Саше Плющеву, и к Сереже Корзуну – да, конечно, вот мы для этого и собирались говорить об этом. Поэтому, может быть такой же взгляд, как у Яковенко, мне не о чем с ним спорить. Есть и такая концепция интервью. У нас – другая. Вот такая есть, вот она есть на Радио Свобода, например. Да, там можно сказать что-то: да, мы поняли вашу точку зрения. Эта концепция – не концепция Эха Москвы, мы разные радиостанции. Поэтому мне, честно говоря, дискутировать не очень нужно.

Ну, и дальше опять цитирую того же Яковенко: «Если журналист откровенно троллит собеседника и завершает интервью откровенным хамством, как в случае Рябцева-Шендерович, то это явное «вон из профессии», по выражению одного… «

Вот «вон из профессии» - это круто. А давайте я буду на Эхе определять, кто «вон из профессии». А хотелось бы послушать, как берет интервью господин Яковенко.Или он только теоретизирует? Вот «вон из профессии» - это, знаете ли, каждый главный редактор в данном случае сам определяет. Вот такой уровень, вы знаете, это мне все напоминает мои разговоры с Лесиным Михаилом Юрьевичем о Плющеве. Один в один. Я услышал, что Плющев – плохой журналист. Я услышал, что Плющев хамит в эфире. Я услышал, что Плющеву нельзя вообще доверять эфир. И когда я говорил«смотри рейтинги», как сейчас вам говорю, мне говорили: нафиг рейтинги, я тебе говорю, он плохой журналист, я хорошо понимаю в интервью. Да, Лесин брал... Вот Яковенко понимает в интервью хорошо, Лесин понимает в интервью хорошо.

Еще раз: есть разные интервью, есть разные умения. Более того, могу вам сказать, что, скажем, Оля Бычкова так ведет интервью, Леся Рябцева так ведет интервью, Наргиз так ведет интервью, Таня Фельгенгауэр так ведет интервью – и это хорошо. Это хорошо.Поэтому мне кажется, что это вопросы вкусовщины. И я никогда не буду защищать своих журналистов, они не нуждаются в моей публичной защите. Моя защита – это доверие эфиру.

Если у журналиста не получается программа, вот мы сегодня говорили, как у Даши Пещиковой и Леси Рябцевой не получилась программа – я их снял. А то, что у Даши Пещиковой получается, а то, что у Леси Рябцевой получается, а то, что у Антона Ореха получается, то я и доверил. Понимаете? Вот и все.

Дальше – дело слушателей: что слушать, что не слушать; дело гостей: что приходить, что не приходить. Я вообще считаю, что политкорректность – это конец журналистики. И все мы такие уважительные. И вот я себе представил, что, скажем, та же Леся оттроллила бы Проханова. И тогда бы все те, кто сейчас орут, да, все бы говорили: как она его уделала! Ну, вы же видели, как Карина уделывала Шевченко – Карина, держись, молодец!..Значит, человека с другими взглядами можно.

ВЕНЕДИКТОВ: Журналисты не нуждаются в моей публичной защите. Моя защита – это доверие эфиру

Поэтому, конечно, когда тут человек с определенными взглядами политическими и этическими оказался оттроллен журналистом Эха Москвы… Эхо Москвы не является политической партией. Просто не является политической партией. Поэтому разговоры о том, что мы тут будем представлять и защищать людей определенных взглядов, как это пишет Яковенко, да, и давать другим – вот все равно. И такая забота, кто привлекает… Мне пишут: вы понимаете, что сотни тысяч слушателей радио и читателей привлекает на Эхо Виктор Шендерович, а не ваша сотрудница? Нет, не понимаю. Привлекает Эхо Москвы.

Вот у нас ушли господин Каспаров и господин Лимонов. Наверное, мы потеряли какую-то часть аудитории, которая ходила только на Каспарова или ходила только на Лимонова. Наверное. Но это их выбор. Эхо Москвы продолжается и будет продолжаться. Поэтому мне не нравится вот это, как Люда написала, что, там, не тянет «Наука в фокусе». Сразу получила обратку: тянет.

Еще раз повторю, что рейтинги это показывают. Рейтинги – это слушатели. Кому-то нравится, кому-то не нравится. Завтра та же самая Оксана Чиж или та же самая Леся Рябцева отдраит Шевченко или Фефелова, и все закричат: браво, девушки! Эти же. А те другие, которые сейчас поддерживают Лесю, начнут орать: как ты смела, и так мало на Эхе, там, этих консерваторов и так далее.

Поэтому, знаете, вот опять еще раз, как я говорил, дело не в Плющеве, дело не в Рябцевой, а дело в том, что вам хочется слышать то, что вам приятно. Я понимаю это. Но мы другое радио. Поэтому выбирайте радио – абсолютно серьезно говорю. Я понимаю, что общая температура политическая повысилась. Я понимаю, что людям хочется, чтобы вот эти немногие СМИ, которые еще дают слово, скажем, людям из другого лагеря, из так называемой «пятой колонны», давали бы им и не мешали. Я это понимаю. Я понимаю и сочувствую вам, но помочь не могу.

Это, знаете, вы сейчас у меня как на приеме у врача, где не надо пилить ногу. А я говорю: останетесь, умрете, надо пилить ногу, надо делать так, да, чтобы было больно. Да, боль для гостей заставляет их, этих гостей, не относиться к вам по-барски, вещать через губу, что часто бывает, и проповедовать – это мое слово «проповедники». Но это не относится к Шендеровичу, это относится к стилю некоторых интервью, когда человек даже вопросов не… Особенно вопросы когда: нет, я на это отвечать не буду, я буду отвечать на это. Это называется проповедь. И Лимонов поймал это вполне точно.

Вот буду стараться к уменьшению проповеди. Тут пишут: нам хочется слушать профессионалов – слушайте, пожалуйста: Доренко, Соловьев. Слушайте профессионалов. Никаких вопросов нет.

«Оскорблять человека нельзя» - а «проповедник» не оскорбление. Кстати, вот как Леся закончила эфир с Шевченко: в общем, я ничего не поняла. Это, по-моему, тоже хамовато должно быть с вашей точки зрения. Да, что-то никто на нее за это не набросился. Потому что Шевченко вам социально чужой, большинству. Не потому, что кто-то ему там сказал неприятные или, как вы считаете, нахамил. Это нечестно. Поэтому все ваши здесь инвективы, да, они пустые. Еще раз повторяю: ни Плющев, ни Рябцева, да, вот эти две истории, они для меня совершенно зеркальные. Я еще раз повторю вам: я внимательно слежу за ростом каждого человека и я как главный редактор выделяю ему поляну с тем, чтобы он так и вел.

Пошли дальше. Какой рейтинг у «120 минут рока» - это я сейчас просто не готов, не знаю. Так, тут мне пишут: вы за троллинг ради троллинга. Белла, ну, вы лучше меня знаете, за что я. Ну, вперед. Что я могу вам сказать?

ВЕНЕДИКТОВ: Дело не в Рябцевой, а дело в том, что вам хочется слышать то, что вам приятно

Равной по масштабу фигурой, - говорит Таня. Не может быть гость и журналист равные по масштабу фигуры. Просто не может.

Дальше. «Ваше мнение понятно» - пишет Елена. Ну, хорошо, понятно. Вот я и хотел, чтобы мое мнение было вам понятно. Вот я вам и ответил.

«Корректно ли со стороны господина Шевченко, - Ната пишет, - сказать Карине Орловой о ее идиотском мнении?» Послушайте, я гостей вообще не регулирую. Если я могу еще разговаривать с журналистами, мы разбираем программу, то то, что сказал гость – ну, некорректно. Вот фраза: «Просто правда глаза колет». Конечно, Игорь из Ярославля, колет правда.

Правильно перешла на личности Рябцева, должна была. А что, сидит не личность? Кто сидит? А на кого переходить? То есть, Путина можно, да? Вот Путина журналисты Эха Москвы могут нести. Могут? А Шендеровича не могут? А почему? И тут мы все задумались.

«Побольше детских передач» - да-да-да, хорошо. Пошли разговоры: «Один» Плющева – бесподобно. Да.

Алексей пишет из Сергиева Посада: «Вы пользуетесь, что у ваших гостей слишком короткие горизонтальные связи. Вот если бы они договорились и не пришли к вам однажды». А это их дело, Алексей. Неужели вы думаете, что я без гостей не могу радио создать? Между прочим, чтобы вы понимали, интервью вообще, не только на Эхе, интервью не приносит рейтингов. Это так я вам скажу по секрету. Потому что если мы с вами посмотрим – а я сейчас вам скажу – или, вернее, приносит, но не исключительно. Сейчас я вам скажу, доставлю вам, наверное, удовольствие, если я это сейчас найду. Смотрите: 17 часов, да, «Особое мнение» - первое место у Эха Москвы всю зиму, 164 тысячи, 17 часов. Дальше идет огромная программа «Эхо» со сравнимым рейтингом 142 тысячи. Да? То есть, всего на 7% меньше. И дальше снова интервью 19 часов 178 тысяч. То есть, видите, да? Программа «Эхо» таким же самым образом держит Эхо, и дальше программы 20, 21, 22. Поэтому говорить надо с пониманием.

Дальше как хотите: слушайте – не слушайте. Я вам объяснил свое отношение к интервью. Я вам хочу сказать, что я надеюсь, что интервью на Эхе будут острее. Во всяком случае, там, где я могу каждый день, я имею в виду, прежде всего, «Особое мнение», смотреть всех ведущих, я настаиваю на этом, я поставил такую задачу. Хватит сидеть и кивать, не за это мы платим деньги. Это не колонки авторские, еще раз повторю, интервью – это журналистская работа. Понимаете? Интервью – это не высказывание мнения, это журналистская работа. Гость ничего не должен ни мне, ни вам. Поэтому выбор Шендеровича, который сказал, что, я приду все равно, потому что я прихожу не к конкретному журналисту на Эхе – он правильный. А я уже буду ставить.

Вот на прошлой неделе сетка едет, там встал Саша Плющев. На следующей неделе в четверг в 17 стоит Рябцева опять. Да? Эта сетка, вот она висит для всех, и дальше уже гость сам решает, приходить – не приходить. Послушайте, мы это знаем, и это хорошо.

Доктор пишет: «Градус тщеславия в эфире зашкаливает». Конечно же! Потому что слава велика. А что тут быть скромными? Мы лучшие. Чего тут скромничать? Это вы там в уголке стоите, уважаемый Др. из Санкт-Петербурга, говорите: ой, какой я маленький, несчастный, ничего не умею, ничего не могу… А мы сделали это радио, которое уже почти 25 лет в эфире, и вы приходите и слушаете. Да, не все. Да и не надо все! А зачем? Все разное. Вот это и есть журналистика, это разнообразие. Поэтому я и дальше буду поощрять разнообразие.

ВЕНЕДИКТОВ: Научитесь наконец не прятаться за «мы». Мы – это мы все. Но решения принимаю я

Мы к 25-летию – пока у меня еще осталось 3 минуты – да, я скажу сразу, к 25-летию мы готовимся, ну, поедем по городам России в конце июля – первой половине августа, там, где не были в прошлый раз, и будем встречаться с вами, безусловно, пока сетка еще не доделана. Дальше мы сделаем 9, по-моему... в общем, в апреле должна выйти мобильная версия, выйдет лонгрид, такой длинный интернет-проект, где будут наши основные гости за 25 лет, основные события за 25 лет, это где-то во второй половине апреля мы будем это делать.

Что касается новых передач, мы сейчас с Таней Фельгенгауэр работаем про «Клинч», возрождаем, будем. Таня вот готова возрождать. С Ирой Воробьевой будем передачу додумывать одну, еще раз.

Вот пишут: «Теряю к вам всякое уважение, кроме «я» ничего нет». Конечно, потому что надо уметь отвечать за свои слова. Нельзя говорить «мы». Научитесь наконец не прятаться за «мы». Мы – это мы все. Но решения принимаю я, и ответственность несу тоже я. Когда вы пишете: вы были лучшими – скажите, кто лучше. Ну, скажите, кто лучше нас? Не найдете. Вот поэтому можете сколь угодно – никуда вы не денетесь, никуда вы не уйдете. Как правильно написали: мы в этом смысле – ну, не монополисты… мы – лучшие, и поэтому люди со вкусом никуда не уйдут. Никто. Поэтому давайте не будем смешить друг друга в этом смысле.

Так, дальше что еще пишут. Слушайте, я не гонюсь за рейтингами, Марина из Санкт-Петербурга, у гостей. Гости есть – гостей нет. Рейтинг собирает радиостанция. Запомните это. Вы слушаете радиостанцию. И вы будете слушать эту радиостанцию Эхо Москвы, я надеюсь, что… знаете, какой мы придумали лозунг к нашему 25-летию? «Нам остается пройти еще три четверти пути», до ста лет. Готовьтесь, запасайтесь попкорном, живите долго, чтобы слушать долго, поэтому мы надеемся, что вы будете впереди.

Что-то мне тут про Доренко пишут: «В рейтинге ФМ «ГМ» Доренко выше Эха Москвы». Не смешите мои тапки. Вот просто не смешите мои тапки, потому что в рейтинге «Говорит Москва», я вам должен сказать, сейчас находится – у них доля 3,1, а у нас – 8,1. Так что, извините, там 28-е место. Ну, дай им бог удачи.