Без посредников - 2014-07-20

А.ВЕНЕДИКТОВ – 17 часов и 6 минут в Москве. Всем добрый день! Опять у микрофона Алексей Венедиктов, но не волнуйтесь, это сегодня мой последний час, я надеюсь, здесь, поэтому мы с вами будем вместе. Это программа "Без посредников". Сегодня нет программы «Эходром», потому что Саша Плющев и Дима Борисов сегодня не могут – в отпуске, поэтому, собственно говоря, такая смесь «Эходрома» сейчас выйдет и "Без посредников", и естественно, она повторится тогда вместо программы «Эходром».

Но сначала я бы хотел в первую очередь по поводу опять-таки "Эха" поговорить, мне тут задают вопросы: «А вот вы это новый инструментал…» - да, это из «Человека из Ла Манчи», из известного спектакля, который в театре Советской Армии играется давно и долго. Вот кто, чего как…, вот я вам сейчас задам вопросы и проиграю вам книгу. Книга эта издана Альпина нон-фикшн, это лучшие речи Черчилля, собранные его внуком. «Никогда не сдаваться» - так называется этот сборник. И поэтому мы 9 экземпляров разыграем. Тут от первой политической речи Черчилля 26 июля 1896 года, которая называлась Черчиллем так: «Пересохшая сточная канава радикализма» и до последней речи, до 1963 года, то есть 66 лет речей, лучшие речи Черчилля в одном томе на русском языке, естественно. Ответьте на мой вопрос, напомню - как: вы посылаете sms на телефон для: +7 (985) 970 45 45, кто хочет выиграть, конечно. Не забывайте подписываться или через аккаунтvyzvon в Твиттере, тоже не забывайте подписываться, или через интернет, через сайт, но тогда нужно телефоны оставлять, потому что он автоматически не вылезет.

А вопрос очень простой. Вы сейчас услышите этот самый инструментал. Там поет уже человек арию Дон Кихота Ламанчского – можно назвать арию. Узнайте, кто эти и пришлите, кто это поет, вот на том самом инструментале, на котором я открываюсь последнее время последние два дня. Просто присылайте фамилию на телефон для sms: +7 (985) 970 45 45 и не забывайте подписываться. Первые 9 получат книгу Альпина нон-фикшн, лучшие речи Черчилля, отобранные его внуком «Никогда не сдаваться».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

А.ВЕНЕДИКТОВ – Еще раз для тех, кто почти угадал. Ну вот мы вам дали, кто это поет. Почему-то Тамара Григорьевна из Волгоградской области пишет: «Я в черном списке». Тамара Григорьевна, вы не можете быть в черном списке, потому что я вас вижу, значит, вас видят все. Это у вас неправильные представления. Ну вот вы отвечаете пока и первые 9 получат книгу «Никогда не сдаваться», лучшие речи Черчилля. Одновременно Ильгазар из Казани убран мной в черный список, чтобы не хамил. Не успел ничего сделать, а он уже нахамил. Все, вас больше не увидит ни один ведущий, уважаемый Ильгазар. Пойдите, скажите, чтобы вас научили себя вести, потом, может быть, я вас верну, когда вы извинитесь.

А пока мы двигаемся дальше. Собственно говоря, эта часть связана с «Без посредников» и «Эходромом», которого сегодня нет, и, конечно, одной из главных новаций, которую мы сегодня пообсуждаем, эта новация Матвея Ганапольского, который заменяет Александра Плющева в программе «О́дин» - он же «Оди́н» - мы так и не остановились на ударении. Мне нравится «О́дин». Почему «О́дин», потому что «Оди́н» - вот такой ответ. Значит, вы знаете о том, что мы пошли на эксперимент, и по субботам у нас, вернее в эту субботу у нас зацепилось одно радио за другое. В Киеве есть «Радио Вести», молодое радио, где наш бывший коллега Саша Иллерицкий главный редактор, где Сакен Аймурзаев наш бывший и нынешний коллега глава службы информации, а Матвей Ганапольский наш коллега ведущий. Ну, такое радио «Вести», такое Эхо Вестей. Вести Эха. И мы зацепились и решили сделать мост между российскими и украинскими слушателями. Это было в субботу с нуля до часу. На сайте есть – можете послушать, можете посмотреть.

Мне кажется, что это очень важный и полезный опыт. Более того, Матвей его провел бесконечно тактично, что отнюдь не свойственно журналистам "Эха Москвы" Я, вообще, считаю, что так для журналиста – это вещь такая… не обязательная, скажем так, ну, кроме каких-то случаев, о которых я сегодня еще буду говорить, но когда температура, действительно, накалена, то Матвей соединил два эфира, и нас было слышно, и вас было слышно и в Киеве и в Донецке, и, по-моему, в Харькове – они в трех городах вещают это радио Вести, соответственно, вы были слышны – те, кто звонил в смысле, те, кто слушал нас в этих города и говорил и звонил – они были слышны в Москве, всюду, где мы вещаем. Это был такой контакт прямой между российскими и украинскими слушателями "Эха Москвы" и «Радио Вести», что мы решили, что это очень полезная история и периодически – я не знаю, что будет делать Саша – но мы сохраним эту идею моста, именно не только журналистскую - я сейчас скажу про журналистскую идею моста, - но и как общение людей разных государств, которые находятся в состоянии очень сильного, я бы сказал, вооруженного конфликта. И температура, действительно, высока, и я очень благодарен Матвею, что он это сделал.

Сразу скажу, что в следующую пятницу и субботу поскольку и Матвей не может, а Саша еще не вернется, скорей всего, 90% я сам сяду в эфир, потому что надо заменять в программу «Один» и тоже первый час субботы мы попытаемся скоммутировать так, чтобы вы могли слышать и украинских слушателей, которые слушают «Радио Вести», а они могли слышать и российских слушателей, которые слушают и звонят, естественно и те и другие в радиостанцию "Эхо Москвы". Это будет следующая пятница, суббота с нуля до часу. В воскресенье пока не получается, потому что там не работают звукорежиссеры с той стороны. Мы могли бы и в воскресенье это делать, но пока так. Но, тем не менее, мы понимаем, как важно сейчас вещать на Украину, и мы договорились с Александром Иллерицким, что когда в эфире "Эха Москвы" будут возникать украинские темы полномасштабные, то мы будем коммуницировать это радио, чтобы отсюда шло туда. Или когда к них будут приходить, но на русском языке, естественно какие-нибудь там важные люди или интересные люди. Вот в понедельник в программе «Полный Альбац», который ведет Ольга Бычкова, а Женя Альбац в отпуске придет Станислав Белковский. Значит, у нас 20, у них 19, мы опять соединяемся сцепляемся: с этой стороны это интервью будут вести два человека: Ольга Бычкова здесь и Сакен Аймурзаев там. Это будет и на Украину и Россию.

Мне кажется, что, повторяю, в этой истории очень важно нам дать возможность и украинским и российским слушателям получать мнение из первых рук. Естественно, если у нас будет эфир, на что я очень рассчитываю, в том числе, с министром иностранных дел Лавровым в этот промежуток времени, до отпуска, то естественно, мы тоже подсоединим наших украинских коллег. Я считаю это принципиально важно. И даже, напомню, во время войны в Грузии мы это делали. То же самое у нас тогда Сергей Лавров и это был единственный случай, когда воюющие – чего мы тут лицемерить будем – страны могли слышать мнение здесь грузинского министра иностранных дел, а там – российского министра иностранных дел. И в этом есть политика "Эха Москвы", и так она будет продолжаться, пока я главный редактор, и пока наша команда так понимает, а наша команда понимает именно так. Вот, собственно говоря, история заключается в этом. Поэтому, мне кажется, что наш ночной эфир развивается. Я, честно говоря, не очень понимаю, каким образом нам это развивать так до конца, повторяю, что автор Саша Плющев может от этого отказаться и не делать, но мы найдем способ, где это сделать, если Саша откажется. Я, во всяком случае, попытаюсь это сделать в эту субботу, с пятницу на субботу, в субботу это в ноль часов. Это первая история, она очень важная, она для меня принципиальная, и возникла она… мы ее «выболтали», что ли с Сакеном и Матвеем, и с Сашей Иллерицким. Когда мы меня спрашиваете, «а чего вы ездили?» - а вот! А вот результат, один из видных результатов

Вторая история – это история, связанная с нашими поездками. Как вы знаете, а может, не знаете, Сережа Бунтман ездил в Киев, он читал лекцию молодым журналистам. Да, Феликс пишет: «В Киеве, Днепропетровске и Харькове». Спасибо, Феликс, большое вам, что вы меня поправили – я сказал, что в Донецке. Жалко, что не в Донецке, но, Тем не менее: Киев, Днепропетровск и Харьков. Далее. Сережа съездил и он там прочитал лекции. Я хотел бы получить ее запись, потому что я знаю, как Сергей редко, но метко общается с молодыми журналистами, и он сказал очень важную вещь, на мой взгляд, я вам сейчас ее приведу, это тоже политика "Эха Москвы". Он им говорил, что является – вот во время военных действий – кто, что является самым большим врагом журналиста, именно журналиста – и отвечал: благородный гнев. Когда вас ослепляет гнев, а, если он еще к тому же благородный или вы считаете, что он благородный, вы уже не можете с трезвой головой разбирать аргументы с разных сторон, поэтому, как правильно говорит Сережа, «надо засунуть голову в холодильник сначала, прежде, чем начать публично людям что-то говорить». И это важная позиция "Эха Москвы", где мы пытаемся руководствоваться этим. Мы понимаем, что благородный гнев, это не только гнев, и благородный, но им руководствоваться в профессиональной деятельности нельзя. Хотелось бы получить эту Сережину позицию, но я думаю, что мы ее получим.

Говоря о разных поездках, неделя выдалась очень тяжелая. В воскресенье я, мы ездили на похороны Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, и мы обратили внимание – когда я говорю «мы», это моя помощница Леся Рябцева – с каким уважением в Грузии все относятся к "Эху", причем оппозиция и власть. И это было удивительно видеть, когда на прощании с Эдуардом Амвросиевичем, грубо говоря, Россию представляли, извините меня: Зураб Церетели, Алексей Венедиктов и Леся Рябцева. Ну, что это такое?! Все говорили: «Вот вы приехали – какое большое для нас… это…». Да вы что? Мы приехали на самом деле, как друзья Софико на самом деле. Мы приехали поддержать Софико. И, конечно, может быть, это было не очень профессионально: я стал говорить: «А вот это Бейкер, а вот это Геншер…» И на это я получил – «мы приехали Софико поддержать, вообще-то, а не работать». Ну, в общем, работать приходится всегда, ну, в общем, это правильно. Это отношение такое должно быть более тонкое и тактичное, чтобы вам ни казалось. И затем, именно будучи накануне поездки туда, в субботу, м узнали о смерти Леры Новодворской и были здесь. Тоже были вполне себе, как частные лица – это очень важно. И рубрика программы «Эходром» «Краем глаза» - она, собственно, посвящена взгляду Леси, которая была и видела это, как это все происходило.

РУБРИКА «КРАЕМ ГЛАЗА»

Вот такой взгляд краем глаза, это, действительно, краем глаза, и, конечно, когда ты прощаешься, я здесь согласен, ты, конечно, думаешь о тех, кто остался. И, когда ты прощаешься, ты думаешь о живом, а не о мертвом. Такая неделя выдалась не простая для меня лично и для сотрудников, для моих друзей и подруг, потому что два человека эпохи ушли, и поэтому мы переверстали весь эфир. И, когда случилась трагедия с Боингом, как третья такая коллективная смерть – ну, вот, казалось бы, уже черная полоса должна бы закончится.

И в этом смысле я хотел бы сказать, что, безусловно, мои коллеги, мои друзья, как это, может быть, звучит не цинично, но профессионально – я всегда говорил, что журналисты должны быть, как врачи: что бы ни случилось, какая бы ни трагедия – взял скальпель и пошел – они отработали достойно. Представлены и продолжают быть представлены все точки зрения. Я вот смотрю на ваши вопросы: «Зачем вы даете слово главе террористов Бородаю?» Сегодня, вы знаете, что глава самопровозглашенной ДНР Александр Бородай дал интервью "Эху Москвы" по поводу «черных ящиков». Да затем, чтобы вы знали, какое отношение у разных сторон конфликта на одно и то же событие. Это так скучно объяснять уже 24 года. Уже 24 года на "Эхе Москвы" мы вам объясняем: мы даем слово разным сторонам конфликта; мы точно не знаем, где правда; мы точно не знаем, стоит ли Земля на трех слонах или на трех китах. Мы даем слово и тем и другим, и третьим, и четвертым. И так и будем давать, что бы вы нам не писали и как бы вы нам не делали всякие «фе». Я хочу сказать, что да – «Человек из Ла Манчи» - это, конечно, великий Зельдин. Это великий Владимир Зельдин и наши победители, которые получат книгу: лучшие речи Черчилля, отобранные его внуком «Никогда не сдаваться. Последние три цифры телефона: Наталья – 541, Анна – 273, Владимир – 900, Александр – 497, Михаил – 894, Элла – 920, Елена 401, Алина – 998, Игорь – 434. Это, конечно, Владимир Зельдин, ну, а я нашел себе для инструменталаэту музыку, которая немножко более бодрящая - скажем так.

Вот, собственно говоря, мы сейчас можем говорить о том, как освещать смерть. Это, вообще, такая еще история очень важная, потому что, вы знаете, что мы стали закрывать комментарии на сайт, возвращаясь к сайту. Я знаю, что здесь на прошлой неделе развернулась по этому поводу дискуссия. Это мое решение, потому что сидеть и высматривать сотни комментариев для того, чтобы выбрать пару идиотов или уродов, причем, я вам могу сказать, кто бы ни погиб. Когда погибли журналисты ВГТРК или, когда умерла Валерия Новодворская – ну, люди, вы ведете себя недостойно и непристойно. Давайте я огорожу хотя бы наших посетителей сайта от вас в этой истории. Это мое решение. Я его пересматривать не буду. У меня по этому поводу есть позиция. Если вы не уважаете жизнь этих людей, то уважайте смерть, пожалуйста. Она и за вами придет с косой, и про вас будут разное говорить, как мы знаем. Вот давайте мы не будем близким этих людей доставлять дополнительную боль. Вот это мое решение отменено не будет, поэтому абсолютно бессмысленно обсуждать. Даже те, кто хочет сказать хорошее – ничего, вы найдете способ сказать хорошее, а не найдете способ – значит, что вы не нашли способ. Это не я не нашел способ.

«Будет ли у Матвея своя передача на "Эхе" кроме воскресенья» - из Пермского края человек спрашивает, подписался: А. Мне эта подпись нравится: большая А. с точкой. Сам так близким людям подписываюсь часто или редко. Я не очень понимаю, о чем вы говорите. У Матвея вот… он находится сейчас, работает на Украине. И один час в неделю я могу рисковать историей со Скайпа, когда здесь сидит еще два А: Алексей Нарышкин и Алексей Соломин, которые через полтора часа здесь сядут с ним вести. Если Скайп порвется или не сработает, как это было с Пархоменко, и в результате были вынуждены…, то они тогда перехватывают эфир. Для меня интересы эфира важнее. У Матвея, во-первых, есть эта передача: «Ганапольское», названная в честь Нарышкина и Соломина, как вы понимаете. А, кроме того, у него неделя через неделю реплики, наши знаменитые реплики, начало которым положил Андрей Черкизов, это придумано Сережей Корзуном было, вот ежедневные реплики Матвей делает. И Матвей, когда приезжает в Москву, я его заталкиваю в каждую дыру, которая возможна, чтобы он побольше поработал. Он предлагает – я пока не рискую, я еще раз повторяю: я волнуюсь за связь, для меня очень важно, чтобы не было грязи в эфире, чтобы вы слышали, что делают люди, потому что бессмысленно делать, а в этой время связь рвется. Поэтому, отвечая А. с Пермского края, говорю: пока не вижу.

Владимир пишет: «Вы все-таки за объективное освещение событий или, как Латынина?» Вы, Владимир что-то тупите без конца, вот тупите, Владимир, у которого телефон заканчивается на 52. Человек не может быть объективным, человек – субъект. Человек ангажирован своим воспитанием, своей культурой, своим пониманием, своим настроением, своей идеологией. Человек не может быть объективным. А вот станция, предоставляя слово И Шевченко и Шендеровичу в один и тот же день - вот радиостанция – и Барщевскому, и Ремчукову, и Латыниной, и Пархоменко – вот радиостанция предоставит вам все точки зрения. Мы, вообще, не вырабатываем позицию свою. У станции не может быть позиции по политическим мотивам. Станция – это коммерческое предприятие, закрытое акционерное общество. Но предоставляя точки зрения разным людям, мы, таким образом, формируем некое поле, на котором вы можете гулять, можете не гулять – это ваше собственное дело, так что прекратите тупить, пожалуйста. А, если вы не понимаете, то есть станции более интересные, чем мы – шансон, например. Вперед, Владимир! На шансон – это ваши любимые мелодии.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ – 17-35. Это программа «"Без посредников". Мне Андрей пишет. Вот все, что он пишет – все наоборот. Я прочитаю: «Вот за деньги вы, Алексей Алексеевич, лучше выступаете. Слушаю сейчас параллельно ваше «дилетантскую» лекцию и "Без посредников" – первая лучше гораздо». Ну, Андрей имеет в виду лекцию про «Дилетанты», которую я недавно читал, и сегодня на сайте мы опубликовали видео. Полуторачасовая лекция, кто выдержит – почитайте. Все наоборот, Андрей – там я выступал бесплатно, а билеты продавались для того, чтобы заплатить за зал. А здесь я работаю за зарплату. Вот за то, что я сижу здесь, я получаю деньги и немалые. Поэтому Андрей, вы все перепутали: я бесплатно выступаю лучше. Вот, понимаете, человек взял и затупил тоже. Ну, что тут можно сделать? Или он так живет. Может быть, он так видит, такой Андрей.

Дмитрий, я здесь не по политике, это программа "Без посредников", но я на ваш вопрос – как вы питерский - отвечу: Да, я считаю, что Владимир Владимирович пойдет на выборы в 18-м году.

Дальше. Про самолет… Послушайте меня, эта программа про радио, про "Эхо Москвы". Я не буду отвечать про политику, я вчера просидел час с вами с 22-х до 23-х.

Денис пишет: «И все-таки почти все субъективные люди считают себя объективными, а объективный человек, если бы он был, как бы он, вообще, выглядел?» Он не может быть, я с вами согласен. Не бывает объективных людей.

- «Почему не слышно Ирочку Воробьеву?» Ирочка Воробьева приболела, но скоро вернется в строй, и вы ее услышите. Все нормально. Кстати, вспомнил: меня спросили про программу «Они». Просто и Володя и Тимур в отпуске, в отъезде, скажем так, и программа временно приостановлена до их возвращения. Я не уверена, что программа стоит в том месте, в котором она должна стоять, но я не хочу отказываться от программы «Они», потому что она хорошая.

Дальше что. Ну, всякие глупости… Так, не подписываете… вон отсюда! Дальше. Программа «Эхо времени» - ну, немножко пафосно. «Эхостранники»… не очень мы это любим. Я понимаю, но что-то «Эхо времени» мне кажется пафосным. Я знаю, что вы имеете в виду. Вы имеете в виду ту программу, которую, скорей всего я запущу с Алешей Дурново и Инессой Землер про 90-е годы, но, может быть, там… Спасибо за идею, я над ней подумаю, хотя пока мне не очень нравится.

Про Иру Воробьеву я сказал.

Тут мне пишут: «Не хочу слушать таких-то и таких-то…». Михаил из Санкт-Петербурга. Да не слушайте! Не слушайте. Это свидетельствует об узости вашего ума. Но вы имеете право на узость ума. Что я вам могу сказать? Вы на это имеете право, и пусть от этого страдают ваши близкие. Радиостанция от того, что у вас узость ума, не страдает. Мы, вообще, про ваш ум ничего говорить не можем. Нам важно ваше уход. Вот вы приложили ухо к приемники, прикипели к нему и слушаете одну передачу любую. Вот берите и слушайте «Гранит науки», например, или «Говорим по-русски», или «Родительское собрание», или «Детская площадка», или "Особое мнение". Чего вам все-то слушать? Чего вы, как…

Эдуард пишет: «А как бы вы оценили свой стиль руководства – авторитарный или демократический?» Конечно, авторитарный, Эдуард – о чем вы говорите! Я бы оценил так. Но все кругом считают, что я демократ слишком большой, ну все считают кругом, вот, кого не спроси. А я авторитарен, а они вот не видят моего авторитаризма. И, что с этим делать. А, какая разница?

У нас сегодня на несколько недель главной спорной фигурой стала Карина Орлова. Так бывает, возникает какой-нибудь Алексей Осин и две недели обсуждают какой-сякой Осин, потом возникает там – я не знаю - какой-нибудь Володя Варфоламеев – и обсуждают, какой Володя Варфоломеев; возникает Ганапольский – и обсуждают. Потом Рябцева и возникают… А вот Карина Орлова… Напомню вам еще раз – уныло скажу я, потому что говорю об этом всегда – напоминаю вам фразу, приписанную Павлу Первому: «В этой стране дворянин тот, с кем я говорю, и до тех пор, пока я с ним говорю». На этой станции журналист тот, кого я нанял, и до тех пор, пока я его нанял. Понятно говорю? Не нравится – еще раз повторю: ухом – и слушаем «Гранит науки». Совсем ничего не нравится – слушаем рекламные блоки – это вам должно понравится.

Так. Да, «радио – зоопарк» - Данила Приморский край. Радио – как зоопарк: хочешь смотри эту зверушку, не хочешь, не смотри, никто за уши не тянет. Да, Данила, радио – зоопарк. Я на самом деле сейчас говорю, что радио – универсам, где любой продукт, хочешь – берешь, не хочешь – не берешь. Но мне нравится радио – зоопарк. Хочешь – иди на змеюку посмотри, хочешь – иди к этим кошачьим, тиграм, хочешь – к попугаям, а хочешь – вот к павлинам. У нас все есть – пожалуйста,velcom!

««Типичный случай» куда делся?» «Типичный случай» делся… в отпуск. (я забыл, куда, просто), но «Типичный случай» возвращается на следующей неделе и типичненько все будет, Оксана, на своем месте, безусловно.

Так. - «…Наталью Ивановну – рассказать про Польшу и польских королей...» А, Дмитрий Мезенцев. Нет, вот на следующую недели мы по подсказке Леси… Тут, кстати, нам пишут, что эта фраза про смерть – она приписывается не Сократу, а… нет – Сократу, но в любом случае это все какая-то устная передача – никто же за ним не записывал.

Так, пошли дальше. «История 17 июля» - это я не понимаю. «Ценим программу «120 минут классики рока, - пишет Екатерина, - замечательная передача. Перенести на будний день». Ничего страшного. Во-первых, вы ее можете слушать в подкасте. Во-вторых, эта передача будет существовать до тех пор, пока я главный редактор. Я знаю, слухи ходят, что я собираюсь ее закрывать. Я не собираюсь ее закрывать, она мне очень нравится. Но по эфиру я передачи двигаю. А вот, собственно, главный редактор, вообще, не имеет своей передачи – обратите на это внимание. Я сижу, чего я делаю? Я заменяю. Программу «Все так» с Натальей Басовской, и то половину ведет Сережа Бунтман, потому что я работаю: в субботу вызовут – поехал куда-то. Раз. И «48 минут» отдал Гусману и Наргиз. Нет своей передачи у меня, поэтому, что же про другие вы со мной говорите?

Так. Не хватает Федора Лукьянова по последним событиям. Вы наберите в интернете, вам же не обязательно на "Эхе" слушать. Мы зовем Федора – он занят. – «Похвалите Бойко». Бойко хвалю, Татьяна.

Так. Смешно, Игорь говорит: «Мы с женой взяли двухнедельный отпуск, чтобы построить сарай с погребом, но все свелось к тому, что с утра до вечера слушаем ваше радио, как единственный источник объективной информации. Прошу выслать бригаду строителей либеральных взглядов для завершения работ». Знаете, как-то я никогда не интересовался взглядом строителей. Правда, и сарай с погребом – нет. Но как-то мне все-таки больше их профессионализм интересовал.

Пошли дальше. - «Как знать график утренних повторов?» Утром, Ира, по-моему, повторов у нас почти нет. Дальше. ПроЛабковского. Про Лабковского ничего вам не расскажу.

За передачу «Цена революции». Да, нет истины, есть точки зрения - да, Анатолий, совершенно с вами согласен. Совершенно разделяю вашу точку зрения. Она тоже не истина, но я совершенно разделяю. «Программа «Фирма» вернется?», - спрашивает Тамара из Волгограда. Ну, мы думаем над подобным проектом, над «Фирмой» я бы сказал, мыслим, но вот пока там в затылке себе и почесываем, пока ничего нет.

«А Примакова не слышно» - а где его слышно? Раз в год на «Вестях -24». Некомфортно здесь Евгению Максимовичу. Не хочет он сюда приходить. Вопросики надо согласовать, понимаете? Да и ответики, наверное тоже. Не годится.

Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. У меня много вопросов. Я пытаюсь быстро. «Мне кажется, - пишет человек из Киева, - что Марина Королева слишком часто перебивает гостей в «Особом мнении». Вы так не считаете?» Я так не считаю. Я считаю, что у каждого свой стиль. Вот смотрите, мы сейчас затеяли реформу дневного «Разворот». Вы видели три пары: Бунтман – Фельгенгауэр, Королева – Варфоломеев, Бычкова – Бойко. На следующей недели будут опять: Бунтман – Фельгенгауэр, потом Соломин – Нарышкин, потом дальше. Да, и еще Я с Орловой по пятницам. И буду я с Журавлевой, в том числе. И вот вопрос: Надо, чтобы было все одинаково или все разное? Это стили, которые должны укладываться в такой общий каркас. Есть общий каркас, общие правила. Я могу сказать, что каждую неделю по пятницам мы обсуждаем этот новый дневной «Разворот». Мы собираемся, тщательнейшим образом рассматриваем. Ринат Валиуллин делает мне такие аналитические записки по каждому часу каждого дня.

Мы понимаем, что это удалось именно потому, что есть разнообразие. Это абсолютно гибкая история. И вот дневной «Разворот» - мы сломали каркас… вернее, мы сделали каркас не каждого получаса, а всех трех часов. А внутри каркаса эти темы… условно говоря, в четверг – я посчитал – 9 тем успела Оля Бычкова и Сева Бойко… не в четверг – в среду. А мы с Кариной одну тему – это самолеты, а вторая тема – метро, за два часа. Это зависит все… И нет никаких таких вот «указивок», поэтому стилистика разная, конечно, и, мне кажется это правильно. Мне кажется, что это правильно. Потом от гостя зависит. Вы знаете, у нас тут гости любят лекции читать. Вот сегодня был у меня в родительском собрании зам Роскомнадзора, он мне сразу сказал: «Вы только меня перебивайте. Я люблю велеречиво говорить» - это вот сам гость говорит: «Я могу долго говорить». Когда человек долго говорит, он крутится в чем-то, он может вещать сколь угодно, как я вам сейчас вещаю. Это не самая лучшая история.

Так. «Даешь больше Чижа!», - требует Константин Эльзенбах. Много Чижа хорошего и разного. Много Чижов не бывает.

Так. Самсонова сейчас в Москве, дорогой Евгений. По-моему, она в каждом эфире, но она наш корр. в Лондоне, собственно говоря, и, поскольку я считаю, что нам нужно сейчас в Лондоне иметь точку, не только дочку, но и девочку с тремя мальчиками – я имею в виду трех сыновей, - то я считаю, что это правильно.

Так. «Дуралекс» пока не получится, он выбран, на мой взгляд. - «Мне кажется, что интересно. Я бы его вернул».

По политике, ребята, не буду сейчас. О Первой мировой войне Серж спрашивает. Ну, знаете, да не придумали формат, если честно. О Первой мировой войне мы, конечно, будем говорить, но вряд ли сериально – пока не вижу.

Реинкарнация «Народа против» - пока нет. Замену себе, естественно, не готовлю, я же вам не Владимир Владимирович. Мы маленькое провинциальное радио. Я главный редактор маленького провинциального радио. Какая замена? Орлова – огонь! Все, понеслась! Вы пошли обсуждать. Мне правильно Егор Пишет: «Павел это говорить-то говорил, но дворяне решили, что он больше не император – и привет!» Ну, вы знаете, я как-то дольше него уже в три раза сижу на этом месте – дольше Павла Петровича и ничего! Вовремя удушаю. Не меня удушают – я удушаю. Он же был наивный романтик, Павел Петрович, а я не наивный и не романтик – скажем так.

Вот мне хамят, я сразу беру – там самарские ребята без подписи – и раз – и отправляю, и вас уже не увидит ни один из ведущих. Продолжайте себе там сидеть в своей помойке.

«В «Цене Победы» давно…». Слушайте, эти передачи – вы должны понимать, что их ведет автор. Я, конечно, слежу, чтобы авторы…, чтобы гости не повторялись, но, в принципе, такие передачи, как «Цена Победы», «Цена революции», «Дифирамб» - ну, там, где один гость – «Разбор полета» в общем, как правило, формат определяют авторы, и главный редактор здесь может помочь советом, либо помочь связями, либо сказать: «Нет, слушай, он у тебя был две недели назад. Так дело не пойдет!»

Ну, сегодня как-то ребята что-то у нас с погодой что ли? Сумасшедшие… Арбидол в стране кончился, я не понимаю? «Но ведь эсэмэски Матвей Юрьевич не читает» - Сергей из Тюмени. Сергей, он читать не умеет. Вы поймите, у него же i с точкой. Тю! Он же из Львiва. Как читать? Что он может прочитать? У него скорость чтения, знаете, какая? У Матвея, я имею в виду.

Журавлева вернется в «Типичный случай». «А будет ли передача по новому сайту?» - А! Про новый сайт «Дилетанта». Слушайте, мы делали ее вечера, а вот про новый сайт "Эха" могу вам сразу сказать, что новый сайт у нас 22 августа должен появиться, по-моему, чуть ли не пятая реинкарнация, но я доволен – у нас сейчас старый сайт собирает 4 миллиона визитов в день, 450 тысяч индивидуальный пользователей в день. В общем, это круто, мы входим в десятку информационных сайтов страны. Это круто с учетом того, что это не наш бизнес. Наш бизнес – это радио, а сайт это возникло, как приложение. Сейчас – нет.

Виталий пишет, что за "Особое мнение" с Фефеловым ведущим надо давать молоко за вредность. Во-первых, молоко положено всем, главному редактору в первую очередь за то, что я сижу и читаю ваши эсэмэски. А, во-вторых, вы меня, конечно, извините, вот тоже мне говорят: «А вот там этот оскорбляет этого ведущего, а этот…» Слушайте, ведущий на работе – не надо жалеть ведущих, пожалейте гостей. Пожалей Шевченко и Шендеровича, которые, скорей, на Орловой теперь борются. Пожалейте Фефелова. Пожалейте Барщевского, пожалейте Ремчукова. А ведущий на рабочем месте. Вы все время забываете – если он не справляется с гостем, я его сниму. Это его работа. Просто надо это понимать.

«В сетке есть только левые и правые всех крайностей». Правильно, дорогой Диггер из Петербурга. Так я сетку и поставил "Особое мнение". Это пограничные истории. Мне кажется, что это важно.

«Как вы собираетесь отмечать пятидесятилетие «Кейса»?», Сэм. А уже 50 лет? Радио 25, а «Кейсу»…. Вы, наверное… пятилетие «Кейса»? Ну, как? Отправим Гусмана под суд, и будем освещать его процесс с особым цинизмом, я бы сказал.

Так. Если вам чего-то не нравится, уважаемый – как вас там? – который телефон 95 и вы боитесь подписаться – вы просто это не слушайте – еще раз говорю. Вот просто…

Так. - «Не там поставили ударение…» Ну, не там поставили ударение. Тахир пишет: «Перестаньте оскорблять слушателей и «якать» в эфире». Как это перестать якать в эфире? Тахир, я должен говорить: мы? Это всегда говорите «мы», Тахир? Вот вы, как общаетесь со своими? Вы приходите домой и говорите: «Мы тут решили…» Мы – это кто? Я говорю: «Я решил…, мое решение». Я от себя говорю. Мое мнение, Тахир. Прекратите прятаться за коллективный разум. Вы какой-то трусливый, Тахир. От себя надо говорить учиться.

«Зачем нужна передача «Кейс»? Какой в ней смысл», - спрашивает Антон. Зачем нужна наша жизнь, Антон, какой в ней смысл? Все равно все кончится одинаково. Ну, чего вопросы дурацкие задаете?

«Поругайте Бычкову», - пишет Наталка. Бычкова, я тебя ругаю! Пошли дальше.

Дальше пошла политика, ребята – я буду политику пропускать.

«Будет ли марафон Россия – Украина еще раз. Максим». Да, Максим, я думаю, в следующую субботу, когда я сяду здесь – Матвей не сможет – мы соединимся со радиостанцией Вести в Киеве и мы вполне себе проведем этот эфир, если это будет возможно. Мы к этому готовы.

Так. Нормально: у кого-то пост не пропустили – почему? Так вы думаете, что я читаю все? Я, вообще, решаю, кто пропускает посты? Есть правила на сайте. Я просто обращаю ваше внимание. Эти правила авторы наших блогов либо соблюдают и им подчиняются, либо их мы не публикуем. Я могу сказать, что даже мои блоги - я их сам не ставлю. Они проходят ту же процедуру, как проходят процедуру внешние блогеры. И мне пару раз редакторы указывали: «Алексей Алексеевич, вы меня извините, - приходит девочка и говорит, - но у вас здесь эта фраза – она не вписывается в наши правила. Если мы ее поставим – вы, конечно, как скажете – то для всех будет такое право». Значит, было нарушение.

Если человек жалуется на "Эхо Москвы"… Мы не стена, мы не платим им за это деньги. Вам не нравятся правила "Эха Москвы" - интернет – куда угодно публикуйте! Вы публикуете на сайте, у которого 4 миллиона визитов в день. Вы это хотите – говорю я тем, кто меня сейчас слышит. Тогда извольте соблюдать правила. Не хотите соблюдать правила… Вот у меня было параллельно два конфликта: с Борисом Немцовым и с Кристиной Потупчик – сами понимаете, да? И они начали публично жаловаться. Кристина пошла жаловаться в «Вести -24», что "Эхо Москвы" ее цензурирует. Немцов написал в своем Фейсбуке или где-то еще, что "Эхо Москвы" его цензурирует. Я сказал тому и другому: «Еще одна жалоба на "Эхо Москвы" – я вас публиковать, вообще, не буду». Одинаковая позиция – что Потупчик, что Немцова – это авторы, вне зависимости от их политических взглядов. Есть правила – извольте выполнять. Не хотите выполнять – с поля. Поляна большая. А это маленькая провинциальная радиостанция. Найдите себе большие – пожалуйста! Не хотите, потому что знаете, что на "Эхе Москвы" публиковаться престижно, потому что знаете, что вас прочитают десятки тысяч человек. Извольте соблюдать правила. Если люди будут публично жаловаться, значит, они пойдут с поля – повторяю. У нас требования минимальные.

Так, что дальше. Продолжают обсуждать Фельгенгауэр, Бойко, Бычкову… У меня даже зависать стал компьютер – столько сообщений всяких интересных и не очень. «Почему нет Проханова?», - Рамиль спрашивает. Потому что Александру Андреевичу предложили другую работу на другой радиостанции - как бы это вам сказать - на более выгодных условиях. И хотя радиостанция – рейтинг у нее меньше, но условия более выгодные. Александр Андреевич – я ходил, разговаривал с тем, чтобы он мог совмещать – мне сказали: «Нет, он не может совмещать по нашим условиям». Ну, по их, той радиостанции. Ну, я говорю: О’кей, ладно. Пусть Александр Андреевич выбирает. Александр Андреевич прислал нам вот того самого нелюбимого вами Фефелова, и он вполне себе заменяет Александра Андреевича – в чем проблема?

«Предоставление российскому диверсанту в Донбассе… - это не объективность, а его официальное признание – ваша беспринципность». И вы тоже имеете право не подписавшись, очень принципиально человек с телефоном, оканчивающимся на 165, очень принципиальный аноним – так вот: вы имеете право на свою неправильную точку зрения. Вы знаете, когда-то и израильский премьер Шамир был диверсантом, и Арафат был диверсантом. И любой партизан – диверсант. Но, тем не менее, эти люди представляют силу некую, и я считаю, что и они должны иметь право высказываться, если они не нарушают законов РФ. В его высказываниях нет нарушения законов РФ? А дальше можно договорится, что мы рыжим не предоставляем слово, по формальному признаку. «Не согласен с вами» - ну, имеете право на свою точку зрения.

Михаил Сергеевич… Да, он приболел, Андрей, и вот его звали по поводу Шеварднадзе, конечно, но…

«Будет ли эфиры с Сергеем Собяниным?» Я думаю, что эфиры с мэром Москвы должны быть и будут безусловно. Но мы его точку зрения, так же, как точку зрения его оппонентов до вас доводим, но, наверное, уже пора бы его заново уже позвать, но опять-таки не только по узкому моменту, но и, вообще, по городу. Согласился с вами. «Нужна программа с психологом», - считает Лена. Я не считаю, что нужна программа с психологом. Наталка пишет: «Какой у вас там стиль? Базар, а не стиль!». Это и есть стиль. НЕРАЗБ. Вашингтон. У-у, Наталочка, замуж тебе пора, замуж, это твой стиль.

Так. Анна пишет: «А нам ваши передачи помогают ремонт делать - силы прибавляют». Видите, там сарай с погребом не получился, а ремонт получился. Видите, на всех все по-разному действует. И мы очень рады.

К сожалению, Леня Млечин пока не может приходить в эфир. Это его решение по здоровью.

Дальше. Мне пишут, что шокирует, нервирует смех Фельгенгауэр. Я рад, что хоть что-то вас шокирует. Вот гибель самолета вас не шокирует, принятие идиотских законов вас не шокирует, а смех Тани Фельгенгауэр вас шокирует. Но в этом и цель, в этом и цель, чтобы оно вас шокировало.

Так, пошли дальше. А, про Эпикура мне пишут. Нет, Сократ. Вы можете считать, что это Эпикур. Вообще, это не важно, важно то, что сказал, но на мой взгляд, это Сократ, тем не менее.

Так. Что с проверкой подписей за Гайдар. Я не подписи проверял, уважаемый Сергей из Москвы. Я, как председатель комиссии по гражданскому самоуправлению Общественной палаты города Москвы, разбираюсь с типологией претензий к подписям, вообще, на примере подписей Гайдар, которые у меня есть. И, я думаю, что я в понедельник это закончу. Слушайте, там 819 или тысяча подписей и каждую нужно разложить, в чего?

Владимир пишет: «Рыжков появится?» Ну, он в отпуске. Он появится, безусловно, конечно, он появится.

Опять «шокирует смех Фельгенгауэр» - да что ж такое?! Видимо, я забыл, как она смеется. Гриша пишет из Оренбурга: «За время слушания "Эха Москвы" получил два высших образования бесплатно». Вот, оказывается, для чего нужно "Эхо Москвы"! А мы даже знать не могли. Спасибо большое, что вы были со мной сегодня! Это был Алексей Венедиктов. Для тех, кто слушал не сначала, эта программа будет повторяться на месте «Эходрома». Саша Плющев и Дмитрий Борисов сегодня отсутствуют, а я с вами прощаюсь, даже не знаю, до какого… Скоро в эфире не должен появиться. Ну, где-нибудь, кто-нибудь заболеет, уйдет в отпуск – я приду и еще поучу вас уму-разуму. Спасибо большое, и до встречи!