Без посредников - 2012-07-08

А.ВЕНЕДИКТОВ: 17 часов и 6 минут. Здравствуйте. У микрофона – Алексей Венедиктов. Мы, конечно, немножко поменяем нашу программу, сейчас там такая у нас пойдет смесь между «Своими глазами», «Особым мнением» и «Без посредников». Много вопросов, но, конечно, первое, что я хотел бы сказать, это выразить соболезнования семьям всех погибших и пострадавших на юге, на Кубани от вот этой катастрофы. Безусловно, мы будем принимать участие и в тех информационных сообщениях, где речь идет о сборе помощи для вас, и, безусловно, завтра «Эхо Москвы», конечно, будет соблюдать траур, будут убраны рекламные передачи, развлекательные передачи те, которые у нас есть. Это правильно, что объявлен траур. На эту минуту официально более 155 погибших – это в 2 раза больше, чем на Саяно-Шушенской ГЭС, где было 75 погибших, и больше, чем во время катастрофы с «Булгарией» - там 122 погибших. Я думаю, что это еще не все.

Конечно же, мы освещаем эти события информационно, и я бы обратил особое внимание на наш сайт – есть вещи, которые мы просто не можем повести в виде изображений в эфир. Но тем не менее, я бы обратил ваше внимание на блог Марины Литвинович, которая рассказывает о владельцах водохранилища. Я хотел бы вам сказать, что тут, как выяснилось, в марте им было обвинение, как я понимаю, что они украли деньги, направленные на модернизацию в том числе этого водохранилища. В марте было такое обвинение, и один под домашним арестом, а другой – под залогом. Нет, один под подпиской о невыезде – это член совета директоров вот этого общества, которое владеет этим водохранилищем Неберджаевским.

Да, естественно, вы можете задавать мне вопросы, посылая SMS +7 985 970-45-45. Не забывайте подписываться или через аккаунт @vyzvon, через Twitter и тоже подписывайтесь. Ну и через интернет, через наш сайт.

Теперь какие вопросы, собственно? Вот я тут не принимал участия в эфире, как вы знаете, сутки, я внимательно следил за всеми сообщениями, одно сменяло другое и официальные, и не официальные. Кстати, полная стенограмма путинского совещания на Кубани – оно тоже на нашем сайте, можете заходить смотреть. Там дабы не искажалось, мы просто повесили ее как документ. Сайт – echo.msk.ru. То есть максимально вывешиваем все, что приходит.

Я думаю, что, ну, первое, конечно, это надо помогать людям, выделять и деньги, и строить дома, и надо следить за тем, чтобы власть выполняла свои обязательства и обещания, и власть региональная, и власть федеральная. Мы очень сильно надеемся на помощь наших коллег-журналистов из Крымска, в частности, наших коллег с радио «Электрон», которые уже давали информацию.

Теперь что касается ответственности за то, что погибли. Ну, вы знаете, всякий героизм – это обратная сторона чьей-то безответственности (есть такая формула, да?). В обычной жизни не должно быть героизма, а просто должны работать службы государственные, существующие на наши налоги, ну или частные, которые получили лицензию от государства, существующего на наши налоги.

На сегодняшний день наиболее убедительным, как бы для меня во всяком случае (это тоже сейчас повиснет на сайте, если не повисло еще), является такой блог Максима Мошкова, основателя библиотеки Мошкова, где он очень подробно разбирает гидротехническую историю с этим водохранилищем, сброса, не сброса. Значит, что мы имеем на сегодняшний день и как мне это представляется? Это, действительно, я прочитал много всего – и инженеров, и тех, кто это строили, и жителей, которые вокруг были, и так далее – это, действительно, некая ванна, некое водохранилище, где есть дамба, она же плотина и нет открывающихся шлюзов (слово «шлюз» сейчас запомним), но есть труба, у которой есть затвор. Вот, я хотел бы на это обратить ваше внимание. И насколько я понимаю, даже 2 затвора на 2-х расстояниях. И когда водохранилище наполняется до определенного уровня, то вода через эту трубу как, действительно, затычка в ванне начинает спускаться и вливаться в эту реку, если затвор открыт.

Вторая история заключается в том, что переливалась ли вода через дамбы. Вот тут пока ясности нет, потому что, на самом деле, с одной стороны, нам говорят, что переливалась (не жители местные – инженеры), но немножко. А с другой стороны, говорят, что еще метр до верхней кромки. Это очень мало, кстати. И вот сегодня в 14:18 наши коллеги из LifeNews взяли интервью у главного инженера «ЮВК Новороссийск» Ивана Борисенко, который говорит, что до предельной отметки остался метр, имея в виду Неберджаевское водохранилище. Он говорит: «Неберджаевское водохранилище работает на пределе возможностей. До предельной отметки остался один метр – это ничтожно мало, учитывая, что накануне на город за 3 часа обрушилась многомесячная норма осадков. Нам некуда девать воду из емкостей, если она начнет переливаться. К сожалению, сейчас все зависит от погоды. Мы не в силах что-нибудь избрать». Инженер отметил, что водохранилище не оборудовано регулируемым сбросом воды, поэтому при превышении критической отметки начинается произвольный сброс воды.

И вот этот произвольный сброс воды или автоматический сброс воды (как хотите называйте), о нем и говорил Следственный комитет, о том, что никаких там рукотворных сбросов не было и быть не могло. Но при этом, все-таки, я бы задал вопрос о затворе или заслонке этой трубы – она была открыта, закрыта, первая заслонка, вторая заслонка? Вообще там работала ли дежурная бригада? Работали ли люди вызванные, потому что это ЧП?

И что касается Максима Мошкова, вот он интересно здесь пишет, что из этого Неберджаевского водохранилища, по официальным данным он говорит, по этому сливу уходило 65 метров в секунду. Вообще этот слив может (это подтверждают инженеры водохранилища) давать 134 метра в секунду. А на Крымск обрушилась волна более тысячи кубометров в секунду. «Метров» - я имею в виду, ну, понятно, кубических метров. Таким образом водохранилище дало от 6 до 10 процентов добавки в том моменте, когда, видимо, начались эти автоматические сливы. Поэтому, ну, и 6% много, но тем не менее, давайте скажем, никто специально на сегодняшний день во всяком случае, специально шлюзы не открывал, потому что их нет. Ну, это легко проверяется – они забетонированы. Ну, вот, там дамба.

Это раз. Поэтому главный вопрос, который, мне кажется, нужно нам обсуждать с точки зрения ответственности, это система предупреждения, система оповещения. Вот тут, я думаю, есть место для расследования, потому что то, что вы читаете в интернете, и то, что вы, наверное, завтра будете читать в газетах, и то, что вы читаете в стенограмме совещания у Путина, значит, что мы видим? Какие точки мы видим? В 22 часа, по словам главы администрации города Крымска, ему пришла смска о возможной чрезвычайной ситуации. Это он говорит Путину. В 22 часа. Запомним это время. В 23:30 или в 23 он получает телефонный звонок, подтверждающий ЧС (вот полтора часа проходит). И затем, как он говорит, через 15 минут люди пошли по дворам. Какие люди? По каким дворам? Кто успел эвакуироваться, кто не успел эвакуироваться? Вот мне сейчас пишут – я же не могу это проверить – «Я из Крымска, у нас погибло около тысячи человек». Мы не знаем, сколько погибло, да? Тут поименно нужно, да? У вас в Крымске известны люди, которые были, поэтому давайте, вот, мы, все-таки, будем не пугать родственников, знакомых и так далее.

Я просто хочу сказать, что... Роман пишет: «Только на кладбище вчера заказали больше 300 могил». Ну вот, пишет нам Роман, телефон есть, я вижу его, Роман. Мы вам позвоним после передачи. Или если сейчас подойдет ко мне референт, я покажу и мы с вами созвонимся.

Так. «Ткачев. Там сброса не было никакого». Понимаете, вот я вам сейчас объяснил, что сброса никакого ручного не было, да? Вот этот телефон Романа надо передать в информационную службу – они пусть созвонятся в Крымск. Так вот. Я просто хочу сказать, в 22:30, мне тут пишут, был телефонный звонок, пишет Евгений. Да, в 22:30, действительно, хотя в некоторых уже иных, не сказанных Путину вещах, говорят, совещание проводили в 23:30 и пошли по дворам.

Я, честно говоря, не очень понимаю, потому что тут оказалось, что 9 апреля, по-моему, 2011 года, то есть в прошлом году там тоже было наводнение, но не в Крымске, а на шоссе, которое шло рядом с Крымском. То есть это район опасный под наводнения. Да, в апреле. Мне прислали сюжет из НТВ, где показывается эта трасса залитая. Это, по-моему, 9 апреля 2011 года. Поэтому система оповещения, мне кажется, ситуация с системой оповещения, то, что говорит там глава администрации, что пошли по дворам... А сколько домов там? Там 60 тысяч человек. Сколько там дворов? Сколько людей шло? Как шло? Чего говорило? Эвакуироваться или что? Сколько людей было эвакуировано до волны, которая пришла в 4 часа, как я понимаю, да? Около 4-х или с 2-х до 4-х. С 2-х до 4-х пришла волна, говорят «7 метров», «5 метров» и так далее.

На это надо отвечать и отвечать, может быть, в первую очередь (на мой взгляд, во всяком случае) не для того, чтобы наказать, а для того, чтобы наладить эту историю для следующих подобных катастроф. Ну ладно, я понимаю, сейчас я скажу страшное. Ну, дома, ну, бизнес. Да. Но послушайте, но люди – уже их не вернуть. Непоправима только смерть. Все остальное, знаете, я скажу так, дело наживное, да? Там, снесло – надо встать, помогать друг другу, помогать людям дальше жить, но те, которые погибли, их уже не вернешь. Поэтому для уменьшения количества жертв, для предотвращения количества жертв, именно для этого в первую очередь, а не для того, чтобы там наказать... Это отдельная линия, и если там была, действительно, халатность, значит, нужно этих людей, которые за это отвечают, наказать, безусловно. И я знаю, что Следственный комитет уже возбудил дело по статье, я не помню номер, по неумышленному убийству 2-х и более человек (есть такая статья).

Но все равно этот город, этот район не первый и не второй раз подвергается подтоплению, как это называется. Это означает, что там должна действовать особо логистическая система предупреждения жителей. И никакие хождения... А что такое строчка по телевизору – это я вообще не понимаю.

Вообще, в Крымске есть несколько радиостанций. Там, вот, «Электрон», «Шансон», «Русское радио», по-моему, «Европа есть». Я просто представляю, как это работает. Если глава администрации или ЧС обращается, я вам могу сказать, что все нормальные журналисты начинают про это говорить бесконечно. У нас были случаи, когда были пожары большие в Москве, в Подмосковье – к нам обращалась ЧС и мы просто не то, что ролик гоняли, мы в эфире об этом говорили постоянно. И, собственно говоря, радио – это самое простое и быстрое донесение до людей угроз, которые идут. И я вам могу сказать, что, скажем, в той же Японии, где цунами просто способ жизни, не всегда тоже срабатывает, но мы помним, что во время тех цунами, которые были в Японии, масса людей эвакуировалось. И в Новом Орлеане во время Катарины эвакуировалась масса людей, хотя масса отказалась эвакуироваться. Но власти сделали то, что должны были сделать – они предупредили вовремя. И судя по рассказам жителей, 4:30. То, что я нашел в разного рода сообщениях жителей, блогеров из Крымска, сирена заговорила в 4:30. И то она звучала, как говорится, слабенько, через сон. Но это другой вопрос. Но тем не менее, в 4:30 – запомним эту цифру. Запомним, что там в 22:30, в 23 было решение местных властей предупредить о ЧС. Почему сирена не завыла в 23, в 23:30, в 0:00, а вода пришла в 2:00, настоящая вода, этого я не понимаю. И пусть этим они занимаются, я имею в виду следователи Бастрыкина, а не прочими глупостями.

Давайте вот что. Мне тут говорят «А вот утром было сказано», «А вот днем было сказано». Понимаете, в чем дело? Информация накапливается, она становится более объемной. Там сейчас работает много наших коллег. Сейчас здесь мы пытаемся это собрать и даем и противоречивую информацию, и противоречащую друг другу информацию, потому что правды в этом смысле мы не знаем. Пока не знаем. Поэтому смотрите, сколько времени идет расследование по Саяно-Шушенской ГЭС. Но это была техногенная катастрофа. А здесь...

22:30. Спасибо, Макс. Ну, вот, было время. Было время 2 часа как минимум, 2:30 до того. Как 60-тысячный город надо предупредить? Вот, вы представьте себе, поставьте себя на место мэра или главы администрации, этого господина Кутько. Вот, как он должен предупредить? Все ли он сделал для того, чтобы предупредить? Все ли сделала ЧС местная для того, чтобы предупредить? Все ли сделала безопасность местная для того, чтобы предупредить людей? Почему люди не знали? Сколько было эвакуировано? Сколько? Это у меня главный вопрос. Знаете, почему? Потому что если люди эвакуировались, не только чиновники и семьи руководителей, но просто люди, значит, были попытки предупреждения. Да хоть сарафанное радио, от дома к дому предупредите соседей, разбудите соседей.

На мой взгляд, это важная история и сейчас люди, которые помогают друг другу... Может быть, имело смысл говорить о помощи, которая должна была быть в сфере предупреждения, да? А мы часто не знаем, кто у нас соседи. Хотя, в таких небольших городках, наверное, вся улица знает друг друга. Ну как не помогать? Как не предупредить?

Если люди друг друга не предупреждали, значит, они не знали. Я с трудом вижу, там, соседа, который знает, что там, условно говоря, ваш дом заливает или зальет. Вас предупреждают: «Через час ваш дом могут залить», чтобы вы не пошли по квартирам звонить. Нормальный человек так сделает. Даже убегая с детьми и документами, все, что можно, он все равно позвонит соседям. Это так не бывает. Поэтому мне кажется, что это важная история, касающаяся, прежде всего, ответственности тех людей, которые из наших налогов получают деньги (я имею в виду руководителей в данном случае местного ЧС и этого города, и губернатора, конечно же, и Ткачева), которые должны были предусмотреть, а теперь должны предусмотреть... Если это завтра появится в соседнем районе, там все должно работать как часы.

Прежде всего, повторяю, эвакуация. Потому что погибших не вернешь, все остальное можно построить, достроить, заработать, понимаете, помочь друг другу. А вот это уже совсем не вернешь.

Ну вот. Мы будем следить за этим, будем вас информировать, безусловно, как идет расследование, и будем вам говорить в первую очередь о тех, скажем, актах милосердия и помощи, потому что это тоже, помощь нуждается в помощи. И место, и время для сбора средств, и что надо собирать. А наша страна это очень активно проходила во время, как вы помните, землетрясения, на моей памяти, во всяком случае, по моей молодости, землетрясения в Армении. Я помню эти сборы и дальше, и дальше, и дальше, и сейчас тоже. Еще раз повторю, чтобы не говорить по радио, на нашем сайте есть места, где обозначено, что надо. Не надо ненужных вещей, там, не нужно просто принести что-нибудь. Хотя, это тоже для вас важно. Но если у вас есть вещи, которые нужны для тех, кто пострадал, там есть точки сбора. Может быть, мы сейчас более подробно это сделаем, куда надо помогать.

Первое, помочь. Второе, безусловно, сделать так, чтобы это не повторилось, включая ответственность тех людей, тех чиновников, которые за нашу безопасность получают деньги.

Вот, собственно говоря, это почти все, что я могу сказать про то, что происходит на Кубани. Еще раз повторяю, что «Эхо» будет за этим следить и вам сообщать.

Сейчас я попробую пройти до новостей, может быть, по вашим смскам. Вот, Максим мне пишет: «В Крымске есть храм. А почему не ударили в набат? Услышали бы многие. Ну, хоть бы разбудили людей». Не знаю, почему. Потому что, я думаю, что есть храмы, есть священнослужители – они также пострадали, они также спали, Максим, понимаете? И также погибали вместе со своей паствой, я так думаю. Я ровно про то, Максим, и говорю, что система может идти через государственную гражданскую оборону и ЧС, через, как мне кажется важным, радиостанции, которые работают круглосуточно, через храмы, да? Но это должно быть налажено, это должно быть придумано, каждый должен знать свой маневр. Значит, разбуди местного священника, объясни ему ситуацию, тогда он ударит в колокол. Это вот я сейчас упрощаю, конечно, может, это звучит совершенно примитивно, но мне кажется, что об этом должна идти речь.

Так. «Почему не воспользоваться?» «Вы не говорите о главном – почему за один день выпала полугодовая норма? Климатическое оружие?» Вот. Арбидолу вам, уважаемый. А еще можно вспомнить, что это, вот, еще кто-то кого-то покарал. Помните, как во время Фукусимы у нас тут нашлись деятели, которые говорили, что это Японию бог покарал за то, что она неправильно верит в бога? Ну, а здесь что? А здесь кто? Аллах? Слушайте, прекратите глупости говорить.

Так. «Завтра день траура в России». Да, Евгений, завтра объявлен день траура. Так. «Там другие цифры, другая оценка властей». Вот смотрите, мы можем оценивать по-разному действия властей. Но согласитесь, что для того, чтобы оценивать, нужно, все-таки, собирать ту информацию, те кусочки информации, которые есть. И я хочу сказать, что и те, кто пишет оттуда, оттуда в первую очередь, в первую очередь, мне кажется, что это важно. Да, это своими глазами. Один человек пишет «7-метровая волна». Он ее измерял? Или у него дом 7 метров и он увидел под крышу? Мы же не знаем. Другой пишет «5-метровая волна». Мы дадим и 7, и 5. Да и в разных частях города было, наверное, по-разному.

Так. Да, я сказал про Марину Литвинович. «В утреннем «Развороте» было сказано, что электричество было уже отключено, оповещать по радио не могли». Вы знаете, вот, а по телевизору могли? Ирин, ну вы, вот, на секундочку подумайте. У вас глава администрации говорит «Мы оповещали по телевизору». Я говорю «Надо было еще по радио». Вы говорите «Электричество было отключено». А как телевизоры смотрели? Ну, я уж не говорю о том, что приемники работают. Есть отдельные генераторы. Вот, у нас на радиостанции отдельный генератор есть. И я думаю, что на многих станциях такое есть.

«Корабельные сирены по городу. Гриша из Питера». Ну да, да, да. Так. «В 2002 году, - Людмила пишет, - нас предупредили по радио. Все происходило днем. Мне повезло: я успела приехать с работы и забрать детей. Благодаря предупреждению, удалось избежать огромного количества жертв, хотя тоже было много. Люди ушли в горы и сверху наблюдали за тем, как рушится. Сидели неделю, пока не ушла вода». Это 2002-й год, Людмила пишет, тоже есть телефон.

Гюнтер: «Все так и сделано, и про набат тоже. Только за реализацию должна отвечать администрация». Абсолютно согласен. «Поскольку с них нет спроса, они кладут на все с прибором. Спрос должен быть». Абсолютно с вами согласен.

Вот еще у меня есть тут один телефон Марка. Марк, спасибо за телефон, я прочитал. Так. «По Дорожному радио сообщили, что сброс воды с водохранилища был. Ярослав, Таганрог». Я об этом говорил, Ярослав. Это так называемый, скорее всего, автоматический сброс – когда переливается как в ванне, туда идет сброс, 65 кубометров в секунду выходил этот сброс, судя по всему. Ну, смотрите сами. У вас башка-то есть.

Хорошо. Мы сейчас уйдем на новости и потом продолжим уже программу «Без посредников».

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 17:35, вот Ирина пишет: «Предполагаю оповещать через операторов мобильной связи, используя заранее подготовленный текст». Молодец, Ирина. Я обещаю вам, что послезавтра у меня будет возможность наверх передать это предложение ваше. Почему-то только один глава города получил SMS о штормовом предупреждении или как оно там называлось, да? Почему не жители этого города, да? Это хорошая история. Важная история.

Меня просит сказать Инга Кудрачева, что в Санкт-Петербурге сбор помощи для Крымска идет круглосуточно на Литейном проспекте, 31. Я сказал. Так. Роман на связи, ждет звонка. Да, у вас было занято. Сейчас вам будут звонить, подождите секундочку. Я пока по некоторым другим расскажу вещам.

У меня спрашивают, почему я решил войти в Общественный Совет при Министерстве культуры. Я, по-моему, на телеканале «Дождь» уже объяснял, могу объяснить еще раз. Наши слушатели по-разному относятся к Владимиру Мединскому, министру культуры и, вот, естественно и нормально интересует, как это связано и как это свяжет меня. Значит, почему я вошел? Ну, у меня были длинные там разговоры, переговоры с разными людьми, в частности. И когда мне министр Владимир Мединский сказал, что он согласен с той концепцией моей работы в этом органе и даст мне возможность так работать, я туда вошел не как общественник. Я вообще не общественник. Я вошел туда исключительно по профессиональному параметру. Сейчас объясню.

Штука первая. У нас не важно обстоит дело с архивами. Несмотря на то, что у нас есть закон об архивах, все больше и дальше при приходе, скажем, Владимира Путина в 2000 году, все больше и дальше останавливается рассекречивание архивов. По разным причинам. И по финансовым, скажу вам сразу – вот с этим я столкнулся уже. Мне в голову не приходило, что по финансовым причинам, там, скажем, сейчас не может закончиться оцифровка личного архива Сталина. Она уже почти закончилась, но для того, чтобы там платформу (ну, сейчас не буду вам технически), там нужна, в общем, сумма сравнительно небольшая, порядка 4 миллионов рублей. И за это время те деньги, которые были выделены, они на это истрачены. А чтобы закончить эту работу, нужно, соответственно, каким-то образом получить эти деньги для Российского государственного архива, для того чтобы мы все с вами имели доступ к личному архиву Сталина, рассекреченному уже.

Есть проблема в законодательстве. Да, есть проблема в коминтерновском архиве. Мне просто представляется, что мы, потребители этой информации, вы, потребители этой информации, мы должны сделать все, чтобы эта работа шла дальше. Не только специалисты Росархива, не только спецслужбы. Росархив находится в подчинении Министерства культуры, поэтому я предложил и министр согласился создать такую группу по исследованию этого вопроса внутри Общественного Совета. И поскольку внутри Общественного Совета по культуре находится и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, я хочу его завлечь в эту группу (скажу совершенно откровенно) с тем, чтобы он был на связи (а это возможно) со спецслужбами, да? И, вот, мы осуществили такую связь между, скажем, Общественным Советом при Министерстве культуры, спецслужбами по вопросу рассекречивания архивов через Дмитрия Пескова. Возможно это делать, только будучи внутри структуры, этого Общественного Совета, понимая, что просто это нужно всем.

Я все знаю, я буду проводить отдельные передачи про архивы, поскольку теперь я, как бы, официальное лицо, член Общественного Совета при Министерстве культуры, член группы по проблемам архивов. Вот. Теперь я могу так говорить. Не только главный редактор «Эха Москвы».

Вторая история, которая мне кажется важной, почему я вошел, это история с авторским правом в интернете. Я вам уже говорил о том, что моя точка зрения заключается в следующем. Авторское право в том виде, в каком оно существовало в XX веке, умирает. Еще не умерло, но умирает. И все попытки бороться в том виде, в каком есть ныне пиратство, они бессмысленны. То есть бороться надо, пиратов наказывать надо, потому что создатели должны получать за свою работу, и если человек работает, он должен получать за нее деньги. Но та система авторского права, которая существовала, она интернетом практически убита. И, там скажем, самыми ретроградами в этом смысле являются американцы и ВТО, в которое мы вступили, которое требует от России соблюдать авторское право ровно XX века. Я думаю, что возникновение многочисленных пиратских партий и их хорошие результаты голосования, скажем, в Германии (под 7%, на самом деле, голосов на выборах уже), огромное количество людей, которые пользуются пиратской продукцией... Просто эту продукцию надо ввести в некую позицию, для того чтобы авторы получали деньги. Вот, решить этот вопрос – и тогда пользуйтесь. То есть, с одной стороны, все должны иметь доступ к тому, к чему они хотят (я имею в виду, прежде всего, культурные ценности). А с другой стороны, авторы должны за это получать вознаграждение.

Как это сделать? Во всем мире идет свалка, все про это думают, пробуют. Пока государства применяют исключительно репрессивные меры. И закон, недавно принятый во Франции, и в США за пиратство очень сильно наказываются. Но мне кажется (я, может быть, ошибаюсь), что это, знаете ли, догонять уходящий поезд. Может быть, все-таки, пересесть на самолет.

Поэтому мы образуем группу по авторскому праву в интернете, в которую я, безусловно, приглашу (и мы решили, что я возглавлю) Пиратскую партию российскую обязательно. Потому что нам нужно договориться. Нам нужно договориться о том, что, с одной стороны, доступ, а с другой стороны, плата. Какая-то, каким-то образом, каким-то путем. Пока в голове нет ничего у меня, у меня в этом смысле совершенно пустая голова. То есть я знаю опыты других стран – все они, на мой взгляд, все они уже отсталые. Давайте, вот, для этого при Общественном Совете при Мединском, при министре культуры... Я считаю, что если мы хоть чуть продвинемся, даже если мы ничего не сделаем, а только поставим вопрос, только поднимем проблему, только объяснимся, глядя друг другу в глаза авторы и потребители, это уже будет хорошо, это будет площадка для объяснения, площадка для дискуссий, если нет других дискуссий. В этой связи, конечно, мне было важно войти в этот Общественный Совет по культуре. Вот у меня 2 задачи. Получится – получится, не получится – не получится.

Еще раз повторяю, никакой я не общественник в этом смысле. Это мой профессиональный интерес. У нас сайт, и я тоже имею доступ к разного рода продуктам, которые получаю через интернет, к книжным, к фильмам, к сериалам. Я хочу это делать на законных основаниях. И я готов платить определенным образом. Зная, что деньги уйдут авторам, я готов платить за пользование. Только делать это очень быстро, чтобы меня не гоняли там по кругу, а зашел, нажал несколько кнопок, заплатил и смотри свой сериал, сколько душе угодно. Есть такие сайты – я так делаю. Но не все.

Пошли дальше. Да, кстати, меня тут спрашивали про переписку Владимира Кулистикова и Владимира Мединского. Оказался между двумя Володями, да? По поводу фильма «Служу Советскому Союзу». Ну, вот, если от всего очищать, ну, мне кажется, что... Я сказал это Мединскому Володе, что не стоит министру культуры, на мой взгляд, публично давать рекомендации руководителям каналов, чего им ставить, чего не ставить. И поэтому я считаю, что ответ Кулистикова был не просто адекватный в виде стихотворного, был суперадекватный. Да, он был обидный, конечно, но он был обидный именно потому, что он был адекватный. На неадекватный ответ не обижаешься. И вообще я подумаю, что, может быть, взять за правило отвечать, когда приходят такие бумаги. А мне тоже иногда приходят такие бумаги, но не публично ко мне обращаются. Говорят там «Выгони Латынину» - и отвечать стихотворно. У меня нет таланта Володи Кулистикова, я так рифмовать не могу (он же великий у нас поэт, да?) Он, действительно, сам написал это. Смешно. Но, может быть, я буду обращаться к Владимиру Михайловичу с просьбой подсобить товарищу младшему и какие-то особо такие, зачумленные бумаги давать ему на стихотворные рецензии и публиковать их. Мне кажется, что это было бы полезно.

Но я думаю, что вот такая, взаимная обида у них прошла. Ну, в общем, есть вещи, которые, конечно... Министр может очерчивать свою позицию, может сказать, что фильм плохой, фильм развратный, любой, да? Но, вот, говорить «Вот, вы давайте это снимите», ну, вот, мне не кажется... Тем более, что это не его зона ответственности, если честно. И я знаю, что его к этому подтолкнули (я имею в виду к открытому письму Кулистикову), воспользовавшись его еще неопытностью в качестве министра. Он себя повел как депутат, за которым не стоит вся отрасль, который имеет право говорить, что «Вот это снимите, это не снимайте»... Мало ли мы от депутатов тут получаем. У меня уже целая подборка от лидера фракции ЛДПР по поводу редакционной политики «Эха Москвы» за 12 лет скопилось, за 14. Ну, конечно, буду обращаться к Владимиру Михайловичу, чтобы он писал за меня стихотворные обращения. Может быть, тогда их будет меньше (я имею в виду обращений).

Это то, что касается Общественного Совета по культуре. Еще один Общественный Совет – вот тут я попросил бы вашего внимания.

Ну, Общественный Совет теперь при Министерстве науки и образования. Здесь «Эхо Москвы» и я оказались втянуты новым министром Дмитрием Ливановым, можно сказать, впрямую. На встрече с нами он предложил, чтобы посетители сайта «Эха Москвы» помогли ему сформировать этот совет в рамках идеи Открытого правительства. Вот вам демонстрация, да? То есть мы просто обращаемся к вам следующим образом. Значит, Совет состоит из 20 человек. 10 Ливанов назначит после, без учета нашего голосования, вообще, может, люди такие не войдут, а 10 человек, вернее, лист в 10 человек он назначит, исходя из тех предложений, которые вы сделаете. Сейчас объясню.

Значит, сейчас на нашем сайте в рамках Открытого правительства начинается сбор предложений, и там уже он идет, и там уже много кандидатур. Я сегодня посмотрел, на самом деле. Очень благодарен людям, которые пишут серьезно. Там есть такая графа «Поможем министру создать Общественный совет в рамках Открытого правительства».

Я только хочу вам напомнить, что когда я обращался присылать свои кандидатуры, мы создаем шорт-лист. Там разные уже есть кандидатуры – там есть и Дмитрий Быков, там есть и Тина Канделаки, там есть и (забыл имя, прошу прощения) Луховицкий, председатель Профсоюза московских учителей. Там есть и Сергей Волков, учитель русского языка. Там есть и Михаил Гельфанд. Я просто сейчас на память помню. Там есть и я. Там есть и академик Чубарьян. Вы предлагайте. Вы предлагаете и даете краткое обоснование. Там есть и много всякой ерунды. Ну, там, пишут «Давайте Валентину Ивановну Матвиенко». Валентина Ивановна Матвиенко не может быть членом Общественного Совета по положению об Общественном Совете. Давайте ерунды там не будем писать, потому что мы ее просто стираем и все. Ну, просто стираем.

По вашим письмам, которые будут идти до начала 12 июля (это у нас будет четверг), до утра четверга мы будем собирать ваши предложения. Еще раз прошу обратить внимание, что, все-таки, конечно, хотелось бы людей известных и авторитетных. Но и новых, и молодых, потому что образование нуждается в реформировании. Мы когда с министром говорили, да, конечно, у нас очень... Мы там повесили список предыдущего Совета – все очень уважаемые люди, начиная от меня и заканчивая мною, грубо говоря. Но хотелось бы еще людей... Знаете, вот они должны быть авторитетны. Это очень важная история, потому что они будут работать в отрасли и не путать экспертный совет с Общественным Советом. Для меня главная проблема заключается в том, что мы можем набрать экспертный совет, там, учителей, академиков, всю Академию наук (пожалуйста, не вопрос), ректоров, которых у нас предлагают в массе. Но это экспертный совет, это люди, опять-таки, которые производят продукт. А где потребители продукта? Знаете, вот мы, например, не знаем, существуют ли мощные родительские ассоциации, студенческие ассоциации, то есть люди, на которых направлено образование. Потому что главный человек, все-таки, согласитесь, в школе – ребенок, а в вузе – студент. И, вот, представителей родительских или студенческих ассоциаций, вы никого не предлагаете. Мне кажется, что это совершенно неправильно. Ну, это ваше дело, конечно. Я просто призываю вас, тех, кто знает, может быть, людей, которые представляют авторитетные организации или просто являются авторитетами, войти в этот совет, включая, там, мама трех детей, предположим, которая готова работать. Это работа, это не сидение с корочкой, тем более корочки никакой нет.

Значит, после того, как будет соответственно этот список сформирован, мы с министром из этого уже длинного списка сделаем шорт-лист на наш вкус и цвет, сразу хочу сказать, там, человек из 30-ти. И дадим вам право после 12 июля проголосовать за энное число из них, до 16-го. После чего этот список... Это справочное голосование, это не значит, что министр обязан взять первые 10 (мы так с ним договорились, что не обязан). Он смотрит этот список, и из этого списка выбирает 10 человек. Ну, даже если вы там отдадите, условно говоря, за академика Чубарьяна один голос, я бы всячески его рекомендовал. Вот, он – работающий, авторитетный. Общественный Совет вряд ли будет заниматься математикой, но гуманитарным образованием будет. Или, там, Станислав Смирнов, например – это человек, получивший медаль Филдса, да? Даже если он один голос наберет, я бы рекомендовал.

Но в любом случае мы создадим этот шорт-лист и дадим на голосование, для того чтобы взвесить. И вы потом увидите, как министр из них 10 отберет.

Таким образом, в рамках Открытого правительства, в рамках Общественного Совета при Министерстве образования вам, посетителям сайта «Эха Москвы» дается прямое право повлиять на состав и повлиять затем на реформу. И не ныть, что «А, нас не спросили». Спросили. Итак, формируем сначала список, потом голосуем. Это то, что касается Общественного совета по образованию. Свою судьбу в Общественном Совете по образованию я не знаю. Я в ваших руках таким же образом как и в руках министра. Поэтому сразу хочу сказать, да, там были предложения меня – я надеюсь, что я попаду в этот шорт-лист. И надеюсь продолжить там работу. Могу сказать сразу, считаю, что она полезна.

Следующая тема. Вот у нас осталось... Сейчас 17:53, мы слушаем «Эхо Москвы», программа «Без посредников». В следующем часе мы продолжим разговор. Это потому, что вообще ничего не успел. Ну и, честно говоря, в общем, вопросов пришло очень много. Поговорим и о политике в том числе.

Что касается «Эха». Починок, Александр Петрович Починок. Знаете, у меня была давно старая идея (с кем я ее только не обсуждал) сделать на «Эхе» передачу по истории налогов. Вот, мы говорим, что мы – налогоплательщики, и правительство живет на наши деньги (чиновники). Это правда. А неправда заключается в том, что а) мы не платим налоги, потому что их у нас вычитает бухгалтерия (мы даже не знаем, да?) Мы считаем нашу зарплату ту, которую мы получаем на руки. А на самом деле, она на 13% больше. То есть мы не совершаем акт налогоплатения. И вообще к налогам мы относимся плохо как любой нормальный гражданин. Но было бы интересно посмотреть, как они возникали, что они из себя представляли, когда они впервые возникли, для чего, как они расходовались, повторяю, от Древнего Египта до наших дней.

И я очень многим людям предлагал этим заняться. Все говорили «Да-да-да, мы готовы». Это и Андрей Макаров, которого вы хорошо знаете, это и заместитель председателя налогового нашего ведомства, и договорился уже и с Михаилом Мишустиным в свое время, что он будет это поддерживать – ему тоже это интересно. Но, вот, как-то не было.

И вот тут, значит, по счастью уволили Починка. А я напомню, что, во-первых, Александр Петрович Починок – чрезвычайно образованный человек. Во-вторых, он очень ярко рассказывает. И в-третьих, он в свое время был главой налоговой службы. Вот, мне представляется, что мы сможем придумать и сделать эту передачу. Она будет еженедельная. Саша согласился. И даже если он и дальше пойдет... Знаете, у нас же как главное? Главное – чтобы человек втянулся как Белых. Был? Был. Назначили губернатором? Пошел. Все равно остался. Светлана Журова – вот, замечательно ведет, по-моему, канал и так далее. Заманил Починка, да. И мне кажется, что люди, которые не важно, сегодня они во власти, завтра они не во власти, но способны вам, нашим слушателям про эту историю чего-нибудь рассказывать, то, что важно, я с удовольствием буду принимать таких людей и тех, которые, с моей точки зрения (с моей точки зрения, потому что я – главный редактор, я определяю редакционную политику), должны, вот... Мне совершенно не важно, что там Света Журова в «Единой России», а Починок одно время шел с Прохоровым, а Белых главой был СПС. Все равно. Еще раз: все равно. Понимаете? Для вас делаем.

Так. Пошли дальше. Вот мне тут пишут, Юрий сразу. Вот, люблю таких слушателей. «О налогах хорошо написано у Уэллса во «Всемирной истории». Передам Александру Петровичу это.

Дальше мне пишут: «С чем связано отсутствие ссылок новостей на сайте радиостанции на Яндекс.ру? Убирают даже упоминание на «Эхо». Это чего-то я не знаю. Яндекс.ру не производит, Евгений, новости. Яндекс.ру их собирает, у них своей новостной службы нет. Поэтому мы ссылаемся на, естественно, первоисточники.

Еще один вопрос. Последнее время в Twitter’е обсуждалась, якобы, цензура на «Эхе Москвы», связанная с розыгрышем книг. И мне тут приводились примеры, что вот такая ведущая не желает разыгрывать книги такого автора и считает это, соответственно, как она сказала... Не буду повторять. В общем, сказала. Но это неправда. Чистой воды неправда. Считаю, что со стороны автора это просто пиар. Я провел расследование, затребовал справки и обратил внимание, что эта ведущая не разыгрывала эти книги, а другой ведущий, Сергей Бунтман в этот же день, 1 июля разыгрывал эти книги. И я как ведущий сам выбираю, какие книги разыгрывать. И это чистой воды вкусовщина. Но на то и есть много ведущих, на самом деле, которые разыгрывают разные книги. У нас нет никаких обязательств по издательству и по авторам. Никаких обязательств. Естественно, когда в «Книжное казино» приходит издательство, оно приходит со своими книгами. И это есть условие, это правда. И мы их разыгрываем. Но в других передачах... Вот у меня там стоит шкаф книг, которые присылают издательства нам, у меня перед ними никаких обязательств. Но если я беру эту книгу, я называю издательство. Это нормально. Это ваши призы.

Но еще раз повторю, что главное для нас сейчас в этом вопросе, в книгах, что ведущий имеет право, еще раз повторяю, сам отбирать призы. И если происходят некие недоразумения, то вы должны понять, что нет запрещенных книг кроме запрещенных законами РФ, да? Хотя и то, я считаю, что с учетом интернета (опять вопрос про авторское право, да?), с учетом интернета, мне кажется, что это все уже не интересно.

Сейчас в Москве 17:58, давайте я посмотрю, чего вы мне тут наприсылали. Вот, мне пишут... Вот, опять то же самое: «Алексей, почему вы так часто оправдываете Путина?» и так далее, и так далее. Я не оправдываю никого и не обвиняю. Я пытаюсь найти объяснение. Я – журналист, я считаю, что любой журналист, общаясь там с руководителем государства, руководителями оппозиции, политическими деятелями и не только политическими... Поскольку мы с ними общаемся, должны пытаться понять, почему они так делают, почему они так поступают. Вообще это нормальное человеческое любопытство, мне кажется. И когда у меня есть возможность близко пронаблюдать, условно говоря, Путина и близко пронаблюдать, там не знаю, Ксению Собчак, я свое впечатление от действий Путина, Ксении Собчак, Николая Саркози и так далее, я вам рассказываю. Это профессиональная работа.

«Вот, почему вы поехали с Путиным, ля-ля-ля и потом?» А я вам скажу страшную штуку: я сейчас с Медведевым поеду в Белоруссию. И буду наблюдать и Александра Григорьевича, и Дмитрия Анатольевича, и потом приду в «Своими глазами» и расскажу вам, что мне удалось узнать, понять. Это не значит, что вы должны к этому присоединяться. Совершенно этого не значит. У вас должна быть своя картинка. Но я надеюсь, что часть моей картинки попадет в вашу картинку. Вот для этого, собственно, мы и работаем.

Сейчас в Москве 18 часов будет, будут новости, потом я вернусь в студию, поговорим о политики (и здесь я вам про Путина много чего расскажу). А затем в 19 в программе «Без дураков» Ксения Собчак.