Без посредников - 2012-07-01

А.ВЕНЕДИКТОВ: 17 часов и 12 минут в Москве, всем добрый вечер. У микрофона – Алексей Венедиктов. Ольга Журавлева у нас в небольшом отпуске, и поэтому я воспользовался случаем как обычно я это делаю для того, чтобы вместе с вами провести этот час и рассказать вам, что, возможно, вас ожидает в следующем сезоне на радиостанции «Эхо Москвы», и ответить на ваши вопросы, касающиеся информационной политики и редакционной политики радиостанции «Эхо Москвы».

Ну, во-первых, сразу же первый вопрос тут мне пришел, Митя спрашивает: «Учитывая то, кто финансирует «Эхо», как вам удается избежать давления и цензуры?» В том-то и дело, Митя, что вы нас финансируете. Еще раз повторю, что «Эхо Москвы» является доходной радиостанцией, она живет на рекламу. Я хотел бы сказать большое спасибо рекламодателям и призвать новых рекламодателей. Это, действительно, благодаря рекламодателям, мы не берем не только деньги от наших акционеров, мы кредита-то не берем в банках от наших акционеров. Мы живем на те деньги, которые мы зарабатываем с помощью рекламы. Реклама к нам приходит, потому что вы нас слушаете. Поэтому 2 благодарности, рекламодателям и нашим слушателям. Кстати, по поводу слушания. Мы по-прежнему по счетчику, по социологической службе Комкон в Москве занимаем 1-е место уже, если мне не изменяет память, 8-й месяц подряд. Год тому назад мы занимали 5-е место, 2 года тому назад 9-е место среди 54-х радиостанций. Это к вопросу тех, кто нас слушает. И, конечно, рекламодатель видит, что когда миллион человек в день только в Москве слушает, плюс к этому мы занимаем 1-е место по так называемому счетчику AQH, то есть по продолжительности слушания каждые 15 минут. То есть рекламные ролики – они там, соответственно, повторяются в ваших головах, поэтому, конечно, они дают рекламу и на эти деньги мы живем. Поэтому, может быть, и зарплаты у нас не самые большие – мы предпочитаем не жить в долг, потому что для политической информационной радиостанции сегодня жить в долг – это как раз ставить себя под удар зависимости и цензуры. И это тогда нормально. Как говорит у нас Владимир Владимирович, «кто платит, тот и танцует девушку». Так вот, платите вы, вы нас и танцуете в широком смысле этого слова.

Да, что касается давления, ну, слушайте, давление – это же нормально. Вот, если нет давления, ты понимаешь, что что-то не так: «Чего-то они перестали давить все». Причем, давление идет, если говорить о политическом давлении, безусловно, не от акционеров (огромное им за это спасибо, еще раз повторюсь). Я, конечно, когда 12 лет тому назад Газпром-Медиа взял контрольный пакет у Владимира Гусинского, честно говоря, я был уверен, что мне придется каждодневно бороться со звонками. Ничего подобного. Вот, спасибо огромное отдельно Алексею Миллеру, Николаю Сенкевичу. Они не давят, да? Мои акционеры, как я говорил, сидят в Кремле. Вот, акционеры в настоящем смысле этого слова. И политическое давление как власти, так и оппозиции, безусловно, существует. И недовольство публичное как власти, так и оппозиции политической, оно существует. И это хорошо. И это означает, что мы не служим ни тем, ни другим, а служим в первую очередь вам, мы обслуживаем вас, сообщая вам новости, представляя вам различные точки зрения, обучая и развлекая. Вот, собственно говоря, это и есть концепция «Эха Москвы». Она была с самого начала, с 1990 года, при первом главном редакторе, Сергее Корзуне, при втором главном редакторе, при мне и, надеюсь, когда будет третий главный редактор, она также не изменится и в своем принципе будет заниматься ровно этим – информировать, просвещать и развлекать.

Теперь что касается... Да, меня спрашивают «А почему по Комкону? А по Гэллапу?» По Гэллапу, значит, так. По ТНС Гэллапу. Я специально подготовился к этому. В 2010 году март-май (тоже по Москве Гэллап считает за 3 месяца в целом) мы занимали 9-е место среди 50 станций, у нас было ежедневно 786 тысяч слушателей. В 2011 году март-май 6-е место, у нас 916 тысяч слушателей. И в этом году 4-е место, у нас 1 миллион 2 тысячи слушателей. То есть прогресс такой же, как видите, поэтому и рекламодатели тоже чутко реагируют на изменение в рынке.

Вторая вещь, о которой я хотел бы вам сказать. Значит, вот, спасибо. Вот, говорю честно: «Спасибо». Вторая вещь, которую я хотел бы вам сказать, это, конечно, про сайт. Ну, еще раз подчеркну, что сайт «Эха Москвы» - это отдельное СМИ. У него есть отдельный главный редактор. Сначала это была Наргиз Асадова, которая теперь главный редактор совместного проекта с Интерфаксом и Сбербанком PublicPost. Теперь это Андрей Ходорченков. Поэтому все конкретные позиции, ребят, это к нему, к Андрею. Я думаю, что пора и ему прийти на «Без посредников». Но, все-таки, очень много технических вопросов мне пришло по работе сайта, Сетевизора. За это отвечает Андрей – я в этом плох. Я, там, придумываю... Конечно, я не буду скрывать и устраняться от того, что я работаю вместе с Андреем над сайтом и не стану скрывать, что я - его старший товарищ и учу его уму-разуму. Но Андрей очень хочет работать, он умеет работать, он учится вместе с вами и в этой связи, вот, конкретные технические вопросы – они, пожалуйста, к Андрею. Потому что, во-первых, я не в курсе, я делегировал ему, если угодно, очень много полномочий по сайту.

Сайт растет очень круто, я вам должен сказать. Опять-таки, и благодаря Наргиз, и благодаря Андрею. Тоже я готовился сегодня вам об этом сказать. Я могу вам сказать, что за 3 месяца... Тут теперь уже будет апрель-июнь, за 3 месяца по Mail’у у нас в 2009 году было 52 миллиона кликов, визитов, в 2010-м – 95 миллионов, в 2011-м – 147 миллионов и в этом году – 239 миллионов.

Что это значит? Мы по кликам в этом 3-месячном исчислении впервые обошли РИА Новости, впервые обошли «Комсомольскую правду», впервые обошли Newsru.com. По кликам. Не по постоянным посетителям, не по хостам, а по кликам, по счетчику Mail’а. Это, конечно, для нас подвиг, потому что это огромные, мощнейшие, профессиональные структуры. Но люди заходят к нам довольно часто или чаще, если угодно. Клики – это каждый раз, когда вы нажимаете, это клик. Вы можете 100 раз нажать – это будет 100 кликов. То есть у нас очень хорошо люди ходят внутрь сайта. И когда мне говорят, что «а это потому что приходят разные тролли, которые пишут разные гадости», это верно, но не совсем. У нас сейчас в день, вот, в июне, если мне не изменяет память, где-то 25 тысяч комментариев в день. 25 тысяч комментариев в день (это по Mail’у) и в среднем в день 2 миллиона 700 тысяч кликов. В день. То есть, собственно говоря, вы сами понимаете, что все комментарии, тролли, не тролли – это 1% от захода. 1% от захода. Поэтому даже если все комментарии были бы безобразными, то это 1%. Поэтому, извините, это не так, грубо говоря.

Ну вот. Поэтому... Это тоже спасибо всем, кто ходит, и спасибо всем, кто предлагает разные вещи. Очень важно, что так же, как новые авторы, которые приходят на «Эхо» и которых мы ищем (не так легко найти, поверьте мне), и новые блогеры, которые приходят на «Эхо» (тоже не так просто все найти, потому что, ну, должна быть поляна, где 100 цветов разных цветут во все время года), тем не менее, вы подсказываете и я очень благодарен тем особенно моим фолловерам, которые у меня в Twitter’е меня зафолловили. Потому что они часто бросают мне какие-то интересные материалы, которые мы затем ставим на сайт или вызваниваем в эфир. Ну, какой-то там LiveJournal из Челябинска, раз – ох ты, как интересно – мы его ставим, мы его постим, а затем вызваниваем этого человека, который создает новость. Может быть, он один раз всего такой будет, а, тем не менее вам огромное спасибо.

Это программа «Без посредников», Алексей Венедиктов у микрофона. Напомню, что вы можете задавать +7 985 970-45-45 – это телефон для смсок, и вы обязательно подписывайте свои вопросы или соображения. Конечно, есть аккаунт @vyzvon, вы тоже можете через Twitter мне их присылать (я вижу, сюда идут). Ну и через интернет, через наш сайт тоже можно это, собственно, делать.

Теперь по некоторым новостям нашим. Да, еще одна история. Вот там один вопрос очень важный пришедший, он несколько раз повторился в вопросах, которые пришли к эфиру через сайт. Вот, вы обижаетесь, многие обижаются, что вопросами, которые вы задаете тем или иным нашим гостям, ведущие не пользуются. Ну, я вам скажу так. Вот, у меня недавно был Дмитрий Рогозин, вице-премьер. Была обозначена тема. Тема была ВПК, новые вооружения, модернизация армии с точки зрения вооружения. Там были вопросы, которые адресовались Рогозину, но не по этой теме. Там были не вопросы, а визги. Тролли, боты – как хотите называйте. В общем, я отобрал 11 вопросов из 353-х. Вот коэффициент. Не, пожалуйста, пишите. Я, как бы, понимаю, что хочется выговориться. Но если вы хотите, чтобы ваша тема или ваш вопрос был затронут, будьте любезны, пишите его корректно и по делу. И ко мне тут пришло около 200 вопросов, 189 и вот вопросы. Хорошо. «Почему российское руководство поддерживает преступные режимы?» Это вопрос к передаче «Без посредников»? Может, это вопрос к российскому руководству? Или как минимум к передаче типа «Суть событий» или «Особое мнение». Это корректный вопрос, на самом деле, но я на него отвечать здесь не буду ровно потому, что он не по теме. И таких вопросов очень много.

Ну, далее вопрос еще: «Это правда, что за полузащитника «Эха Москвы» Алексея Голубева клуб «Радонеж» готов выложить миллион рублей?» Я понимаю, что с лекарствами в стране неважно, уважаемый Мерсенер. Но вы поищите уж, придите все. Ну что я, буду этим заниматься? Понимаете, можно, конечно, поразвлекаться, но для эфирного времени такие вещи не пойдут.

Поэтому что касается давления, возвращаясь к этой истории, то еще раз повторю, у политиков и у журналистов разные профессии. Политик хочет, чтобы не было никакого журналиста – вот, пришел бы, там я не знаю, Путин или Немцов к микрофону, сел и сам бы говорил, и чтобы никакой журналист не задавал никакие вопросы и не ставил бы его ни в какие временные рамки, да? Мы в данном случае некая помеха и преграда. Поэтому, конечно, звонят, разговаривают, приглашают, выпиваем и с теми, и с другими, и с третьими, и с четвертыми. Выражают неудовольствие отдельными элементами. Выражают неудовольствие общей редакционной политикой: «Вот у вас там многовато...»

Я помню замечательный разговор свой с одним товарищем, который говорил: «Почему у тебя каждую неделю такой экстремист как Альбац? Ты что, другого экстремиста не можешь найти?» Я говорю: «Нашел, - говорю. – Шевченко» - «А когда у тебя Шевченко?» Я говорю: «А ты меня слушаешь вообще? У меня Шевченко уже много лет, который сменил Леонтьева, который тоже был». «Да? – говорит. – Интересно. Надо послушать». Я говорю: «Ну, послушай».

Вот это история искаженного видения. Оно существует не только у наших слушателей, которые говорят «Куда вы дели Сванидзе?» Позавчера был Сванидзе. Чего еще вам надо? Понимаешь? А его человек пропустил. Даже как-то обижаться на это не стоит, потому что, ну, не обязаны люди все время смотреть. Для этого есть сайт. Пройдите, наберите, посмотрите, когда ваш любимый герой был последний раз, после этого задавайте вопросы.

По новым ведущим. Ну, новым старым ведущим. Александр Плющев возвращается на фултайм на радио «Эхо Москвы» в этом месяце. У него будет помимо его «Точек» и прочих, у него будет 3 функции. Во-первых, это ведение утреннего «Разворота» - сейчас у нас уже 3 джентльмена будут вести утренний «Разворот» по очереди, 2 недели, 2 недели и 2 недели – это, соответственно, Ганапольский, Варфоломеев и Плющев. Девушки остаются 2, они их будут пилить (я имею в виду Фельгенгауэр и Воробьеву), имеется в виду понедельник-четверг.

Вторая история. Он будет вести «Особое мнение» в 17 часов понедельник-четверг. Я пытаюсь изменить немножко концепцию. Мне кажется, что ее нужно изменить. Они с Корзуном будут работать 2 недели через 2 недели. Иногда, когда там отпуска и так далее, будут и барышни вступать. Но вообще мужчины Корзун и Плющев, тяжеловесы будут работать на 17 часах. Мне кажется, это надо усиливать. Вот, это Александр Плющев из такого возврата сильного.

Если говорить о некоторых планах программ, то, наверное, я бы до новостей сделал вот что. Я бы сказал, что я думаю сейчас над совместной программой, естественно, с журналом «Дилетант». Очень много материалов есть и в звуке, и они не входят в журнал, и вообще. Но нужно придумать формат – не надо повторять ничего то, что уже есть. Есть программа «Не так», есть программа «Все так», 2 просто замечательные исторические программы, на мой взгляд. И, кстати, есть люди, которые слушают «Эхо» только ради, там, «Не так» и «Все так». Это раз.

Вторая история, я так, медленно двигаюсь к программе, где мы будем рассказывать сначала о бывших республиках Советского Союза с точки зрения того, как там проживает некоренное, русскоязычное население. Потом мы перейдем к республикам в составе Советского Союза. А потом мы перейдем вообще к регионам. Но это нужно придумать формат. Он тяжело придумывается, и... И, в общем, тяжело придумывается. Это вторая мысль, которая есть.

Третья моя мысль заключается в том, что надо чего-то решать уже с Мосгорсудом в понедельник и нужно как-то договариваться. Я думаю, что за июль я решу этот вопрос, может быть, за июль, первую половину августа, как-то отформатировать и перезапустить программу с Мосгорсудом. Мне казалось, что вот эти консультации судей по разного рода бытовым происшествиям в нашей жизни – они важны.

А еще один вопрос про Тоню Самсонову. Ну, Тоня Самсонова – она ожидает, я надеюсь счастливо, третьего ребенка, поэтому ее эфирное присутствие утром сократилось уже, в пятницу она будет появляться тогда в 19, когда ей будет позволять здоровье. Меня спрашивают: «Оксана Пашина здесь?» Оксана Пашина стала мамой и находится в отпуске. Так что мы поздравляем Оксану Пашину.

Теперь вечный вопрос про ротацию журналистов. Я считаю, что мы очень хорошо стоим. Я считаю, что... Вы, наверное, обратили внимание, что некоторые у меня новые голоса появились в неожиданных, скажем так, местах. У меня появился такой новостник как Всеволод Бойко, еще будут новостники новые. У нас корреспонденты Алексей Нарышкин, Алексей Соломин, Оксана Чиж начинают занимать все более и более такие позиции ведущих, то есть мы видим рост этой истории. Мне очень нравится то, что папаши Гулько и Бунтман делают на «Детской площадке» - они просто вдохнули жизнь и я так знаю, что Ксения Ларина уже жалеет, что отдала эту «Детскую площадку». Но не надо было отдавать, Ксюша. Сама пришла, сама захотела. Ну и «Открывашка», конечно, тоже. Там вообще вот так вот выстроилось утро субботы-воскресенья совершенно, на мой взгляд, замечательно и там все подпирает образовательно очень здорово.

Не буду ничего в этом смысле кардинально менять, так же, как не буду менять ничего кардинально вообще, потому что продукт хороший, продукт уникальный, журналисты отличные, гости разнообразные, главный редактор великий. Чего вам еще надо, собственно говоря, чего вы еще хотите? Вряд ли вы это получите. Поэтому величие...

Кстати, меня тут спросили (последнее перед новостями), когда я вчера говорил, рассказывая о своей поездке с Путиным на Святую землю, что Путин велик, это я так считаю или он так считает? Это я считаю, что он так про себя считает. Те, кто не догнал шутки юмора, приношу извинение. Сейчас – новости, потом вернемся в студию.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: В Москве – 17:35, Алексей Венедиктов у микрофона. Ну, много у вас тут вопросов разных, и заодно +7 985 970-45-45. Меня спрашивают «Ощущаете ли вы конкуренцию?» - спрашивает меня Владимир Казаков, который послал через Twitter, через аккаунт @vyzvon мне этот вопрос. Ну, конечно. Я очень внимательно всегда слежу за всеми новинками, которые происходят не только в московском, не только в российском радиоэфире. Но я вам должен честно сказать, что вот если мы возьмем даже не Комкон, где мы на 1-м месте, Гэллап, где мы на 4-м месте с миллионом ежедневных слушателей в Москве в течение 3-х месяцев март-май, то следующий наш конкурент – это «Маяк», который на 10-м месте. Между нами – «Шансон», «Европа Плюс», «Юмор ФМ», «Дача», Радио NRJ, до нас «Ретро ФМ», «Русское Радио», «Авторадио». То есть «Маяк» на 10-м, дальше «Русская Служба Новостей» на 15-м, дальше радио «Россия» на 17-м, «Вести ФМ» на 18-м, «Бизнес ФМ» на 20-м, «Серебряный Дождь» на 23-м, «Сити ФМ» на 28-м, радио «Спорт» на 31-м, «Коммерсантъ» на 33-м, «Звезда» на 36-м, «Говорит Москва» на 40-м, «Финам» на 42-м и радио «Культура» на 45-м.

На самом деле, дело же не в том, что мы там впереди, да? А дело в том, что приходят новые люди, создаются новые программы. Вообще радио так же, как и любое медиа, мутирует, и здесь, конечно, я слежу за этим и конкуренция, я считаю, что даже там радио, которое стоит далеко внизу списка, может в каких-то слотах составлять нам конкуренцию и в людях, и в подходах, и в программах, и я очень внимательно за этим слежу. Но это нормально, я не вижу здесь никаких для себя проблем.

И я уже говорил, у нас там была такая большая международная конференция по радиовещанию в Вене, и там, конечно, люди чрезвычайно удивлялись, потому что, в принципе, разговорные радиостанции в крупных мегаполисах выше 5-го места не поднимаются ни в Париже, ни в Нью-Йорке, ни в Риме, ни в Берлине, ни в Вене, ни в Осло. Просто впереди музыкальные (вот то, что нам показывает Гэллап), там 5-7, затем разговорные, информационные и так далее. Это признак нездоровья, это признак... То, что мы стоим на первой позиции или входим в первую тройку, это признак нездоровья города. Ну, не только города.

Пошли дальше. Вот хороший вопрос тоже: «Вы – паук?» Нет, я – шакал. С крыльями.-

Так. «Как вы относитесь к инициативе Чулпан Хаматовой и Дмитрия Муратова?» Я отношусь положительно к этой инициативе. И если б я не был главным редактором радиостанции, и мой поступок бы не ангажировал радиостанцию, я бы сделал ровно то же самое. У меня есть ограничения, я о них уже вам рассказывал, которые я сам на себя возложил, это я сам себя, так сказать, обвязал и об этом вам сказал, чтобы вы знали. Это не просто какие-то тайные ограничения. Но я повторяю, если бы на мне не было права представлять всю радиостанцию, внутри которой по-разному относятся к этим событиям, то я бы сделал то же самое, что сделала Чулпан и Дмитрий Муратов.

Меня спрашивают про историю с Муратовым и Бастрыкиным. Я уже излагал подробно эту историю, и я в данном случае совершенно сознательно выступил переговорщиком, лоббистом примирения. И вот успех пришел. Да. И журналист, как я считаю, в безопасности. Чего вы еще от меня хотите? Чего большего можно ожидать?

Ну, про вопросы, которые игнорируют. Ну, вот, послушайте, ну, там, народ пишет «Мало Самсоновой», «Уберите Самсонову». Слушайте, ну что я буду на это реагировать? Ну, это же не интересно даже, да?

Квентин мне пишет: «Вы с кем? В лодке? Или вы вплавь сами по себе? А если по себе и с кем-то, то откуда гребете или загребаете, или подгребаете?» Я со своей командой. Я со своими журналистами. Именно поэтому, как вы знаете, я не хожу голосовать. Именно поэтому, как вы знаете, я не хожу на политические митинги, потому что я считаю, что наша задача целиком (не каждого в отдельности, а целиком) предоставлять вам информационные услуги. Ну, вот так.

Голланов мне пишет. Господин Голланов (имени нет). Я пока смотрю на вопросы, которые пришли по интернету. «При каких ситуациях вы готовы сотрудничать с властью без всяких условий?» Я не могу представить себе такой ситуации. Я – гражданин РФ, если кому не известно, и только РФ, если кого интересует. Я – человек, у меня есть чувство собственного достоинства, и эту власть, как это не кажется смешно, мы с вами нанимаем и содержим. Это они должны со мной сотрудничать, а не я с ними, если так уж, совсем серьезно говорить.

Розов спрашивает: «Кем оплачивается кремлевский пул, в частности, ваша поездка в Иерусалим?» Собственно, операционные расходы – это расходы редакции, я имею в виду это проживание и проедание. Передвижение в этом случае оплачивается принимающей стороной, насколько я знаю. Иными словами, когда в Израиле – израильским правительством, когда в Палестине – палестинским правительством, когда в Иордании – иорданским правительством, потому что предоставляются автобусы, предоставляется охрана, естественно. Перелетаю я, скажем, когда это Европа, я перелетаю своим ходом за деньги редакции. В регионы такие я летаю президентским самолетом, значит, вы, налогоплательщики оплачиваете эту позицию. Перелеты и только перелеты, потому что транспорт, конечно... Для того, чтобы успеть на точку, как принято говорить, надо вовремя впрыгнуть и выпрыгнуть в кортеж.

Алина Гребнева? Она в отпуске. Я точно не помню, но, по-моему, она со 2-го числа, то есть с завтрашнего дня выходит из отпуска. Хорошо, что вы следите, что у вас есть любимые, нелюбимые журналисты. Вы их, видимо, воспринимаете уже как членов своей семьи – это тоже хорошо.

Вот хороший вопрос: «Путин – китайская марионетка. Неужели вы этого не видите?», - пишет мне Элина Зет. Нет, не вижу. Ну, если китайская, то прищур другой, да? Ну, что тут можно сказать? Ну, нехватка лекарств в стране – она дает себя знать.

«Интервью со Скворцовой, министром здравоохранения сейчас пропало. Она заболела?» Нет, вы, наверное, видели, что вчера премьер Медведев собирал правительство на воздухе – она была приглашена как и все. Мы с Вероникой Игоревной договорились, что снова переносим. Сейчас она улетела с ним, по-моему, на Дальний Восток (с Медведевым). Она придет обязательно на следующей неделе. Не придет – перенесем. Мы подождем. И вы подождете. Ну, видите, там людей... Не самое главное для них, видимо, прийти в эфир, дать интервью. Тем более, что мы хотим живьем. Записать? Нет проблем. Но мы хотим, чтобы новые министры в первую очередь приходили живьем. И они придут. И на следующей неделе, в конце следующей недели я ожидаю Веронику Скворцову и Михаила Абызова. Должно быть приблизительно вот так.

Дальше Щекотус (такой у нас ник): «Не кажется, что на «Эхе» образовался явный перебор журналистского особого мнения?» Нет, мне это не кажется. Мне не кажется, потому что я уже говорил о том, что, с моей точки зрения, профессия журналиста – она же распадается на несколько самостоятельных профессий. Вот, сегодня вы слышите новости, и журналист, который делает новости без всякого особого мнения. Есть интервьюеры, есть комментаторы. Поэтому особое мнение – это есть особое мнение, оно заранее закладывается. Я не вижу здесь проблем.

Так. Про вопросы на сайт я отвечал. Кто там? Амапок говорит: «Здоровья». Я чего, так плохо выгляжу? Это после беготни по 50-градусной жаре. Ничего, я чего-нибудь съем, поднаберусь и буду кровь с молоком. Спасибо вам большое.

«Новый цикл «Сотрудники», - Александр111. Может быть, летом. Может быть. Ничего обещать не могу. Может быть, об этом стоит подумать. Может быть, вы дали мне идею. Но на самом деле, не так много новых. Это так кажется. Просто люди внутри начинают подниматься по лестнице, и я считаю, что это правильно.

Так. «Кто искуснее всех лжет в нашей политике? Ваша точка зрения». Ну, смотрите. Как говорил Талейран, по-моему, язык дан дипломату, чтобы скрывать свои мысли. Я бы это распространил вообще на политиков. Что такое «лжет», да? Вот, позиция «лжет».

Вот, знаете, мы же когда ездим, помимо того, что мы едем на хвосте лидера (так называется «на хвосте», хотя, на самом деле, передовой самолет летит раньше, то есть мы на носу лидера, а если нос курносый, то очень быстро все происходит – лучше длинный), мы общаемся и с членами делегации. Для того, чтобы понять, что происходит, естественно, что в самолете передовом, где едет часть делегации или потом, пока мы ждем, пока кто-то ведет переговоры, мы разговариваем и впитываем в себя... Там, например, очень интересный был разговор с Алексеем Лихачевым, замминистра экономического развития, который в самолете нам рассказывал о некоторых тонкостях зоны свободной торговли, о чем сейчас идут переговоры с Израилем. Я просто отдельную передачу... Я Алексея позову, конечно. Если ему будет можно, он расскажет. Но это, действительно, очень интересно и увлекательно, но не для всех, конечно. То же самое в Палестине.

Поэтому то, что люди говорят публично, и то, что политики говорят не публично, так сказать, брифингуют, рассказывая нам о некоторых тонкостях, для нашего понимания, почему они так поступают, это обычное дело – оно во всем мире так. Поэтому чего лжет, я не знаю.

Вот еще там Дюнан2012: «Когда мы узнаем о вашей секретной беседе с Путиным в Иерусалиме?» Не было у меня секретной беседы с Путиным в Иерусалиме. Ни у него, ни у меня не было времени. Поэтому не узнаете никогда. А придумывать можете, что угодно.

«Почему на «Эхе» нет местечка для поэзии?» Потому что радиостанция – это... Как бы вам сказать? Ну, вот, представьте себе, что на паровоз вы ставите еще, скажем, гребной винт. В общем, красиво и крутится так, вентилятор, но совершенно бесполезно.

Так. Про Скворцову я сказал. «Путин всегда и везде опаздывает». Да, мне даже рассказывали истории о том, что он умудрялся опаздывать к Борису Николаевичу Ельцину, когда он был замглавой администрации, начальником контрольного управления, что дико бесило президента, потому что Ельцин был человеком очень точным, скрупулезным. Он даже там, знаете, иногда приходил раньше и за дверью ждал, стоял, хотя уже все были, чтобы войти с боем часов. Такая была точность вежливых королей. А Путин, действительно, с первого момента опаздывает. Есть такая шутка у сопровождающих его журналистов: «По привычке открывается от хвоста. Путает следы». Ну, это такая вот шутка, да, верно.

Иван Бойко говорит: «По какому принципу организована цензура на сайте «Эха»?» Цензура запрещена законом в РФ, Иван.

«Будут ли предприняты, - пишет Хомджачок (извините, если не так сказал), - попытки реанимировать давно уже разложившийся труп некогда замечательной программы «Кейс»?» Вот этот полуразложившийся труп занимает первое место в слоте всех передач в это время в Москве. То есть, видимо, может быть, у вас что-то с аберрацией зрения, обоняния, осязания. Я не знаю. Мне – нравится.

Так. Про Оксану Пашину я сказал. Общественный совет при ГУВД. Я думал «Как же мы обойдемся без этого вопроса?» Мы не обойдемся без этого вопроса. Как я представляю? Я еще не встретился с новым руководителем ГУВД. И я должен получить перепоручение, если угодно, или подтверждение полномочий группы, это раз.

Во-вторых, моя группа, которой я руковожу, которая «6-е мая», она не занималась расследованием 6-го мая, я уже объяснял. Мы на основании событий 6-го мая выработали некие диспозитивы, некие протоколы, которые, кстати, приняло новое руководство ГУВД, руководство мэрии, между прочим, руководство (я уже говорил) милиции. И к 12-му июня это заработало и сработало.

Ну, например, мы направили предложение, что на финальном заседании, встрече заявителей и представителей мэрии и полиции будут наблюдатели от общественного совета при ГУВД, чтобы не говорили там «А мы договорились» - «Нет, мы не договаривались так» - «Как не договаривались? Мы же договорились» - «Нет, мы не договаривались так». Вот там, действительно, сидело 3 человека от общественного совета, в том числе и я. 11-го числа мы отфиксировали. Там сидели заявители, там сидела мэрия, там сидело ГУВД и там сидели мы. И мы отфиксировали все их договоренности. И если бы 12-го июня кто-то из этих сторон, любой из этих сторон нарушил договоренности, мы бы это сделали публичным. Может быть, поэтому и поэтому тоже 12-е июня прошло безо всяких событий.

Поэтому задачей нашей группы, задачей нашей рабочей группы гувдшной было ровно то. Вот это был наш мандат, да? Не расследовать 6-е мая, а сделать так, чтобы не было повтора 6-го мая. Вот мандат нашей группы. Будет другой мандат – будем делать и так. Там есть люди в нашей группе, Аркадий Мурашов, в частности, бывший начальник московской милиции, который настаивает на том, чтобы расследовать события 6-го мая. Я не против. Но должен быть мандат, иначе нас пошлют. Если у нас есть мандат всего совета ГУВД, если у нас есть мандат начальника ГУВД, мы будем этим заниматься. Или этим будет заниматься там группа Мурашова. Если нет мандата, мы – самозванцы. А мы хотим, чтобы это было точно юридически выверено. У нас там много юристов, много бывших милиционеров, руководителей милиции, которые понимают, как все это было сделано. Поэтому давайте на следующей неделе, скорее всего, может быть, надеюсь, общественный совет встретится с новым начальником ГУВД, мы поймем, имеем мы мандат или нет, что не мешает совершенно нам как журналистам освещать, например, не только то, что Следственный комитет делает, но и то, что делают в Сахаровском центре, где ведется параллельное расследование и мы это как журналисты, во всяком случае, «Эхо Москвы» это будет освещать, чтобы у вас не было никаких сомнений по этому поводу.

Хороший вопрос: «Поменялась ли информационная политика «Эха»?» Чего вы меня спрашиваете? Вы же ее слышите. У нас же нет такого: «Одна – публичная информационная политика, а другая – тайная, которую мы говорим друг другу шепотом вокруг стола этого». Да нет, конечно. Все, что вы слышите, то вы и слышите, то и есть. И вам судить, поменялась, не поменялась или это ваша аберрация, что поменялось или что не поменялось.

Ну, на мой взгляд, нет. Но надо еще понять, что, на самом деле, совет директоров по российскому законодательству и по практике «Эха Москвы» не имеет никакого отношения к информационной политике, ни к редакционной, ни к информационной. Совет директоров занимается финансами. Финансами. И единственное, что я потерял, потеряв место в совете директоров, это ежегодные выплаты из дивидендов, вознаграждение членам совета директоров. Жалко. Бабки жалко. Но редакционная политика дороже.

Так. Кто? Лавота мне пишет: «Караулов в программе заявил, что Европейский суд счел невинным в расстреле польских офицеров Москву». Нет, это не так. Не разобрался господин Караулов. Читать надо юридические документы. По-моему, мы вывешивали на сайт это решение промежуточное – вы сами можете сделать вывод.

Про великого Путина я уже сказал. «За что дают медальку «модератор»?» Ну, вы должны связаться с Андреем Ходорченковым и предложить свои услуги в качестве модератора. Вот за то вам и дадут медальку, я думаю.

«Сенатор в 21 год – круто?» Ну, круто, да, круто. Ну, вот, решили, что сенатор в 21 год – круто. Ну, будет вам сенатор в 21 год.

Так. Теперь давайте мы посмотрим в конце, что же пришло у нас здесь по смскам и так далее? Так. Я про Оксану Пашину сказал, Оксана Пашина стала мамой. Давайте мы ее поздравим. Поэтому месяца три она будет нянчиться, и мы все счастливы, что это так.

Юрий: «Как вам понравилось поведение Лариной?» Я не знаю, о чем вы, но мне очень нравится поведение Лариной. Я всегда в восторге от поведения Лариной. Правда, мне перепадает тоже сильно, когда она не в духе. Но, в принципе, это правильно. Она себя ведет правильно. Девушка правильная.

Евгений говорит: «Недавно вы говорили, что «Эхо» знает солдат в Иерусалиме». Да, действительно, опознал меня. Но это, скорее, по RTVi – там идет RTVi, и когда я в RTVi, он, действительно... Парень из Белоруссии, молодой парень – он не из СССР, естественно.

«А какие привилегии, - спрашивает Ваня, - льготы дает Орден Почетного Легиона?» Ваня намекает, что у меня есть орден. Я вам скажу, Ваня. Похороны во Франции за счет государства и залп над могилой. Всё. Вот, для иностранного гражданина, имеющего Орден Почетного Легиона. Так что залп над могилой я себе обеспечил. Считайте. Завидовать дурно.

Так. «Пригласите Собчак на работу. Лиза». Уже приглашал. Пока она считает, что на «Дожде» ей лучше. Хорошо. Мы подождем. Я ж объяснил, я – шакал с крыльями, я на рынке шакалю. Вот, выгонят отовсюду, я... Это же я все делаю, чтобы ее отовсюду выгоняли. Сейчас я сделаю, чтобы ее выгнали с «Дождя», и тут я ее и приберу, голубушку тепленькую. Вот так и будет. А вы что думали? Путин, что ли? Какой Путин! Это я всё, мальчиш-плохиш.

Так. «Правду говорить легко и приятно». Да, Павел, это правда.

Так. «Оставьте Сванидзе с Лариной». Я и оставил.

Так, что еще? «Куда подевался Алексей Воробьев?» Алексей Воробьев – заместитель главного редактора другой радиостанции, «Коммерсантъ ФМ». Алексей Воробьев там работает уже года три, по-моему.

«Кроме Белых можно услышать других губернаторов?» Можно. Но, вы знаете, не все хотят. Побаиваются. Побаиваются.

Так. Теперь про Тоню. Там Оля мне пишет: «Вы много «акаете». Я – москвич с Чистых Прудов, с Покровских Ворот, мы там все «акаем». А вы там «окайте», Оля.

Так. «Как «Эхо» будет освещать Олимпиаду в Лондоне?» Вы знаете, Алексей, мы еще как-то, вот, не решили. Но будем подробно освещать, конечно. Ну, как всегда: когда Олимпиада, действует мой приказ, что любая медаль российской команды идет первой новостью в момент ее получения. А так мы будем подробно освещать и легкую атлетику. Слава богу, у нас появилась Света Журова, которая понимает вообще в организации Олимпийских игр, ну, в смысле, как там все это происходит. Будет замечательно.

Так. «Будет ли историческая передача по XX веку, по Первой Мировой войне? Александр». Ну, это вопрос к тем, кто ведет передачи. Не ко мне. Неужели вы думаете, что я на каждой передаче сижу и говорю?

Так. «Эхо» однобокое, и мнение, неугодное вам, ничего не (НЕРАЗБОРЧИВО)». Не-а, не кажется. Так. «Внутренние новости». Да и не важно. «Час – маловато раз в неделю». Нормально, мне кажется.

Так. «Скажите, в связи с нынешним закручиванием гаек, как вам кажется, могут вас прикрыть?» Ну, слушайте, уже 21 год нас могут прикрыть. Вообще вы прекрасно понимаете (чего мы тут будем лукавить?), что вот та острота, тот кризис, который происходил в декабре, январе, феврале с «Эхом Москвы»... Я же вам рассказывал, да? Что решение по «Эху» принималось на самом верхнем уровне. И я встречался, и разговаривал, и доказывал, и отказывал, и мы продолжаем работать и работаем так же, как работали раньше. Ничего не изменилось. Поэтому... Слушайте, что все время бояться? Вот вы знаете, я вам честно скажу, уважаемый Трон, что когда Газпром стал при Путине нашим акционером, ко мне приходили журналисты мои тогда и говорили «Алексей Алексеевич, может, мы здесь не будем? А давайте вот про это не будем? А давайте вот этого не звать?» Приходили и, причем, такие, крутые ребята, и Андрюша Черкизов. Я им всем говорил: «Это мои проблемы. Я – главный редактор, я – ваша крыша, а вы работайте как в безвоздушном пространстве. Для вас ничего не случилось. Это профессиональная работа. Поэтому если вы будете побаиваться, то тогда наше радио скатится, там, не то, что на 10-е место или на 15-е, а скатится, я не знаю, на 54-е. Вы должны работать профессионально, не за власть, не против власти, не вместе с властью, а профессионально. Вот это ваша работа». И, по-моему, они так и работают. А я занимаюсь тем, чем я занимаюсь. У меня есть другая работа.

Так. 612-й год? Как-нибудь будем освещать. «Как будете отмечать день рождения «Эха»?» Как-нибудь будем отмечать.

Так. «Что, Ксюша «Эху» отказала? Вот нахалка». Нет, не отказала. Но и не согласилась.

Так. «Сегодня утром Ларина в прямом эфире выкинула книгу в окно. Автор, который ей не угоден». Ну, кто-то же, значит, получил эту книгу? Слушайте, а у меня, вы знаете, здесь нет окна. Вот, знаете, вот я сижу в студии, я так попытался оглянуться, а окна нет. И в той студии нет окна. Вообще, чтобы вы понимали, радиостудии – они окон не имеют, иначе б звук проходил. Поэтому это ваши фантазии. Или ксюшины фантазии. Но мы же любим ее, фантазерку. Правда? Это мне просто объясняют, чего сделала. Я уж не говорю о том, что каждый человек имеет право иметь свою точку зрения на книгу, на фильм. Это все вкусовщина. В культуре все – вкусовщина. Поэтому вперед.

Так, что еще? «Как вы отдыхаете?» Я смотрю, Наталья, сериалы, я читаю книжки, я общаюсь с младшим, я встречаюсь с друзьями несколько раз в неделю. Я вполне отдыхаю.

И тут мне пишут опять: «Ларина выкинула книгу в окно». В какое окно? О чем вы? Больные, что ли? Какое окно? Ужас.

«Злобное ерничанье ваших ведущих порой раздражает. Наталья». Одной лаской жить невозможно – это все равно, что есть одни сладости. Если вас раздражает, это хорошо, значит, вы еще живая. Некоторых уже давно ничего не раздражает, и это очень плохо – мы им с вами завидовать не будем, мы с вами будем, Наталья, раздражаться.

Так, что еще? «Уберите, пожалуйста, из эфира «Особое мнение» Проханова». А я не уберу. Вот, не уберу и все.

Так. «Трудно слушать приглашенных из милиции. Готовились бы они». Ну, послушайте, люди же не привыкли говорить, да? Там, следаки, понимаете, инспектора. Ну, не слушайте. Вот, трудно – не слушайте. Вообще никто не обещал, что будет легкая жизнь. Во всяком случае, на «Эхе» точно легкой жизни я ни журналистам, а уж тем более слушателям не обещаю. Поэтому я с вами прощаюсь, до встречи. Наверное, на следующей неделе в это же самое время мы еще раз с вами тут посидим, «поокаем»... Нет, «поакаем». А теперь – новости.