Без посредников - 2010-05-02

А. ВЕНЕДИКТОВ: 21-07 в Москве. Вы слушаете «Эхо Москвы». У микрофона Алексей Венедиктов. Продолжаем разговор, как говорил… Кто? По-моему, Винни-Пух. На сей раз это передача «Без посредников» и здесь как раз история про радио «Эхо Москвы» в основном, естественно. Иногда вещи, связанные с политикой, но в основном про «Эхо Москвы». Я получил свыше 200 вопросов. Естественно, я смогу ответить не на все. Думаю, что я на десятую часть не смогу ответить, потому что есть те вопросы, которые я хотел вам рассказать. Сначала у меня есть вопросы, почему нет того, почему нет сего в «Особом мнении».

Еще раз повторю, что в «Особом мнении» дни закреплены за отдельными нашими гостями. Это гости, это не наши сотрудники. Но, тем не менее, вы знаете, они у нас стоят в сетке. И только тогда, когда по каким-то своим причинам эти люди не могут придти в эфир, или когда происходят события, когда необходимо пригласить экспертов, гостей и так далее, только тогда мы зовем иных людей.

Но поскольку праздники, многие наши постоянные гости (если так можно сказать – постоянные гости) разъехались, то я могу сказать, что на следующей неделе в 19 часов 3 мая, т.е. завтра, в «Особом мнении» вместо Жени Альбац, которая по-прежнему находится в отпуске, будет Гарри Каспаров. В 17 часов 4 мая вместо Михаила Барщевского будет тоже Михаил, но Веллер. 5 мая, в среду, вместо Сергея Алексашенко будет Валерия Новодворская. И в четверг, 6 мая, в те же 17 часов вместо Виктора Шендеровича, которого две недели не будет (он отъехал), будет Артемий Троицкий. Я думаю, это сразу снимаем 10-15 вопросов, которые вы мне задавали. Но принцип таков – есть люди, которым предложено, и они тратят свое время, из недели в неделю приходя к вам на постоянной основе. Когда по каким-то причинам они не могут – это их право, они за это не получают деньги, не получают зарплату, – они меняются людьми из того списка, я вам уже сказал, на следующей неделе Каспаров, Веллер, Новодворская, Троицкий. Сразу ответил на массу вопросов.

Еще одна серия вопросов, какая-то сумеречная атака на блог Миши Самарского. 30% вопросов, инициированных семью людьми, какая-то педофилия, честное слово. Я даже испугался, не нашествие ли это педофилов на наш сайт. Просто вяжутся к ребенку. Послушайте меня, я вам отвечу. Как правильно написал один наш слушатель, Виталий из Рыбинска, не нравится – не читайте, читайте другие блоги, их очень много. Во-первых, эти наезды, они совершенно отвратительны, омерзительны по стилю, гнусны по использованию терминов. Даже если бы вы были формально правы – а вы формально не правы, я обращаюсь к этим семерым, – то гнусность ваших текстов не позволяет мне даже прислушаться к ним.

Видеоконференции. Вы понимаете, мы заложили видеоконференции. Пока не очень оно идет. Я объясню, в чем дело. Мне кажется, это важно. Это новый у нас проект с «Фирмбук». Мы хотим иметь возможность не только вас слушать, но и видеть. Если нам удастся построить таким образом, чтобы люди, у которых на компьютерах стоят вот эти мини-камеры и большие камеры, они регистрировались и могли бы задавать вопросы… Я назвал этот проект «ножи в ножи» (из известной песни Высоцкого – «лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза»). Т.е. этих людей мы будем выводить на экран. Тогда в «Особом мнении» могут возникнуть вопросы. Мы можем вернуть в «Особое мнение» эти вопросы. Во-первых, пока связь неустойчивая, качество ваших камер недостаточное, сигнал запаздывает. Мы пробуем. Я знаю, что, когда мы попробовали Немцова на этой видеоконференции он-лайн, что-то там у них обвалилось. Я повторяю, я не знаю, что у них там обвалилось, но что-то обвалилось. Мне представляется это тяжелым.

Далее. «Утренний разворот», действительно, мы его обсуждаем. Слухи уже просочились. Что там получилось? Поскольку это я предложил, я могу об этом говорить. Наличие двух одинаковых по силе «быков» стало напоминать борьбу сумо, т.е. когда люди сцепляются, пыхтят, толкают друг друга. Вроде бы всё завлекательно, а на самом деле оно не двигается. Думаем над этим. Пока всё остается. У меня возникли некие сомнения, потому что он теряет энергетику. Это не вина ведущих. Каждый по отдельности – это очень хорошо. Это вина моя как главного редактора. Я так сконструировал, что мне всё это напоминает борьбу сумо. Это не самая зрелищная борьба, которую я видел в своей жизни. Это я отвечаю на вопрос Наташи из Бишкека: «Почему трудно подобрать мужские пары? Я об «Антоне Самсонове». Как раз Плющев и Самсонова, несмотря на то, что мне казалось эта пара себя изжила, они высекают, зажигают и высекают.

Сообщение на смс +7-985-970-4545: «Мы сегодня отдыхаем на даче, поднимаем бокалы за вас и за весь коллектив «Эха». Спасибо за правду. Благодарность слушателей из Махачкалы». Если бы вы знали, насколько наши журналисты гордятся тем, что нас слушают и в Махачкале, в зоне, откуда часто приходят не самые утешительные новости, если бы вы знали, насколько мы признательным вам за теплые слова, за то, что вы поднимаете бокалы, даже не за нас, а просто бокалы. Считайте, что мы к вам присоединились.

Нас поздравляют с праздником. «Тяжело три часа в эфире? Сейчас народ поддаст жару». Я думаю, что народ на втором дне праздников уже никакого жара поддать мне не может, честно говоря. Дальше. «Я спросил про Демидову. Сегодняшний ее прямой эфир я слышал в прошлом году. Александр из Томска». Дорогой мой друг, Александр, я не знаю, что вы слышали в прошлом году. Я знаю, что я сегодня принес ей букет цветов и говорил с Аллой Сергеевной, она совершенно восхитительная и замечательная, она была у нас в прямом эфире, и это вы можете прекрасно посмотреть на сайте, и это доказательство, что это было не в прошлом году. Во-первых, в прошлом году у нас не было видео. Во-вторых, я в той же самой рубашке, в какой я ей дарил сегодня цветы.

Да, действительно, Анюту Казакову упустили: «Ай-ай-ай», – пишет Вовочка. Я очень расстроен, что Аня приняла решение перейти на другую радиостанцию. Но она взрослый человек, и это ее абсолютное право. Какие программы на «Эхо» вам особенно близки?» – спрашивает Маша. Я думаю, что самая близкая программа – это программа «Без посредников». Куда уж ближе?

Если говорить серьезно, мне близки новые программы. Я сейчас слежу и призываю вас следить за программами «Послезавтра» и «Мы». Это непростые восполнения программы, достаточно тонкие, особенно программа «Мы». Это тема, которая всегда вызывает радикальные точки зрения, и эти точки зрения бывают экстремистскими. Мы с большим трудом запустили программу «Мы». Притащили Минрегионразвития туда, втащили я бы даже сказал. Спасибо ребятам, которые оттуда, молодым ребятам Травникову и Журавскому, которые указали мне на несколько проблем вокруг, как бы известных проблем. Поэтому мы рассчитываем, что эта программа будет развиваться. Я нахожу, что она встала. Программа «Послезавтра» тоже встала. Спасибо Тоне Самсоновой и Сергею Гуриеву. Вот близки мне те программы, которые только возникают.

Я сейчас с Виталием Дымарским думаю о небольшой программе, мини-программе по Средней Азии. Мы совсем про это ничего не знаем. По республикам Средней Азии, или Центральной Азии, как хотите. Мне просто кажется, что пришла пора. События, в Киргизии показали, что мы невнимательно следили, во всяком случае «Эхо Москвы». Хотя Бишкек вроде наш город, грубо говоря. Мне кажется, что это было бы здорово.

«Так говорил не Винни-Пух, а Карлсон. Олег из Казани». Олег, спасибо большое. «Будет ли рубрика «Знакомства», а то я развожусь. Смирнов, 38 лет и 9 месяцев». Это к программе Лабковского, там у нас уже есть.

«Плавленый сырок». Иса из Махачкалы, наш слушатель. Я же Вите предлагаю – восстанови программу. Виктор говорит: «Очень тяжело». Это ведь писать текст. Понимаете, придти в «Особое мнение», у тебя сложилась картинка дня или недели, там легче подбирать слова. Программа «Плавленый сырок»… Я Витю понимаю, я с ним не согласен. Я считаю, что это была замечательная программа, она должна возобновиться. Он уходил на год. Прошло уже, слава богу, три. Я ему передам, Иса. Мне кажется, что эта программа достойна того, чтобы выходить.

«Что случилось с проектом «Наше всё»? Он ликвидирован?» Да, Юрий из Перми, он ликвидирован. Т.е. он не ликвидирован. Опять вы меня затолкнули в эту историю. Я его соединил с согласия Сергея Александровича, вернее Сергей Александрович Бунтман соединил его со своей программой «Не так». Там был Столыпин, был Аракчеев, и мы туда будем имплантировать «Наше всё-2». Паскевич будет, насколько я знаю. Просто оказался некий перебор. Поскольку Женя Киселев находится на Украине, он сказал, что он не может приезжать, вести в прямом эфире, у него нет сил и так далее. Я его делал под Женю.

«Почему Сан Саныч перестал брать прямой телефон? Андрей». Я даю право ведущим брать прямой телефон, не брать прямой телефон, брать смс-ки, не брать. Ведущий – автор передачи, передачи авторские, и поэтому вопрос о том, использовать прямой телефон или нет, это зависит от каждой передачи. Могу допускать, что его достали пранкеры. И зачем тогда его брать, зачем превращать в клоунаду? Это его право, в отличие от истории с Тамразовым, которому я запретил брать прямой телефон. А Сан Саныч имеет право брать прямой телефон, не брать прямой телефон.

«Если можно, постарайтесь взять интервью у Елены Батуриной». Постараемся. «Планируете ли вы новые проекты с представителями других стран, например, тех же стран Прибалтики?» Я не понимаю, Борис, что такое новые проекты. Я думаю, что я в первой половине июня… Я люблю такие налеты в страну, когда можно, во-первых, встретиться с руководителями, а во-вторых, записать интервью для вас. Мне хотелось бы еще раз сделать такой круг по Латвии, по Литве, по Эстонии. Где-то сменились руководители, где-то не сменились. В Латвию я точно съезжу в июне. Скорее всего съезжу, никто ж не знает, как получится.

«Зато Проханов и Шевченко всегда на месте, к сожалению». Не всегда и не к сожалению. Дальше. «Так что, разве «Утренний разворот» мальчик-девочка плохо было?» Вот Борис всё по делу. Не плохо было. Дело в том, что все стали повторять нас. И мне показалось – может быть, ошибочно, что надо уходить дальше, уйти на мужские тяжеловесные пары. Может быть, я ошибся. По рейтингам всё хорошо, но мне просто представляется, что, может быть, по звучанию… Я же сам себе слушатель, я себя ловлю, что что-то такое одинаковое. При этом каждый отдельно замечательно ведет. Наезды на Уткина, Осина, Варфоломеева, Ореха я не принимаю совершенно. Вот правильно ли я соединил пары – это главный вопрос.

«Правда ли, что теперь на «Эхе» будут платить за особо удачные комментарии?» – спрашивает Антон из Красноярска. Нет, Антон, наоборот, брать деньги. «Изюм из булки. Имею к вам спасибо. 29 апреля получил по почте диск «Изюм из булки», который я выиграл 21 августа прошлого года». Ребята, это почта. Не обижайтесь, ради бога.

Спасибо из Монреаля. Наталья из Омска пишет: «Мой ребенок начал говорить. Первые слова были «день в день». Звонки у вас ребенок, Наталья. Хорошо, не час в час, было бы страшно.

«Намечается ли завершение программы «Поехали»? Ненавижу. Вячеслав из Санкт-Петербурга». Вот это гениальная история. Дорогой Вячеслав из Санкт-Петербурга, проблема заключается в том, что вы ее просто не должны слушать. Может быть, мне попросить в Петербурге перекрывать эту программу другой программой? Это совсем не вопрос. Перекрыть эту программу местным петербургским. Давайте я попрошу, чтобы вы успокоились.

«Плющев и Самсонова просто супер. Лучший «Разворот». «Самарский слишком горячий». Хорошо. «Переименуйте программу «Бабник», так как она потеряла свой смысл». Знаете, рейтинги растут. Смысл, может быть, она потеряла, может быть, она бессмысленная, но мне она нравится, и это будет вот так, пока я так считаю.

«Почему не похвастаешься?..» Владимир какой-то странный и больной. Я действительно встречаюсь, так же как любой главный редактор, с людьми, принимающими решения. Это не вопрос хвастовства. Я вам рассказываю, когда есть моя конструкция. Когда эта конструкция состоит из высказываний разных людей, которые принимают решения, это нормальная, банальная работа любого главного редактора. Просто другие главные редактора, они не имеют такого прямого выхода на аудиторию. Я могу не говорить. Я могу пыжиться от важности: «Я знаю, но не скажу». Это не вопрос хвастовства. Да, действительно, и Кожин говорил, и говорил в эфире «Эхо Москвы», и министр Сердюков говорил. И буквально на прошлой неделе Сергей Александрович встречался с Сердюковым, в том числе и по поводу военного совета, с главными редакторами. Я не понимаю, почему это вызывает у вас такое удивление. Это работа. Если вам не нравится, не слушайте. Всё очень просто.

Дальше. «Спасибо. Лучшая радиостанция». «Ваша кадровая политика строится на манер «Голоса Америки»?» Я не знаю, как строится кадровая политика «Голоса Америки», Андрей.

Конечно, спрашивают про наш суд. Наш суд с внуком Сталина будет 17 мая, если мне не изменяет память. Так что мы вам доложим о результатах суда. Надеемся уложиться в один день. Теперь давайте вернемся к вашим вопросам. Вы пока присылайте свои вопросы на +7-985-970-4545.

«За Алибасова спасибо». Кстати, по поводу блогов сейчас скажу. Да, блог Барри Алибасова вызвал какую-то безумную активность. По-моему, из Соединенного Королевства нам пишет менеджер. Понимаете, история заключается в том, что сайт «Эхо Москвы», на мой взгляд, является агрегатором. Сначала он являлся средством массовой информации, потом он являлся средством массовой информации и коммуникации, а теперь он является средством массовой информации, коммуникации и агрегатором.

Конечно, очень многих раздражает, что мы немножко меняем стилистику. Но что делать? Это мировая тенденция. Я не считаю, что сайт «Эхо Москвы» превратился в блоговую помойку. Более того, я иногда удивляюсь нетребовательности людей, которые заходят на сайт. Вот был и есть у нас замечательный блоггер, это наш посол в Эквадоре. Замечательным образом писал, очень интересно. И что там заходило? И сколько там заходили? И люди не хотели заходить на этот замечательный блог. Т.е. заходили, но мало. Я считаю, мало. А есть уже люди, которые понятно кто, я имею в виду с понятной точкой зрения, так нет, люди ходят, как подорванные, на это. Но это выбор.

Понимаете, агрегатор – это то место, где вам предоставляется выбор. Есть люди, которые против выбора. Понятно, что у нас Дума не место для дискуссий, у нас некоторые считают, что и страна не должна быть местом для дискуссий. Но это не так. Мы эти дискуссии организовываем, и мы их будем организовывать, мы в этом видим свое предназначение в маленьком смысле этого слова, не свою миссию, не дай бог. И мы будем это делать, и никто нам не помешает и не сможет помешать. Это же выбор. Вы приходите, еще раз повторяю, как в универмаг, вы же в универмаге не скупаете всё подряд, вы выбираете нужные продукты. Сегодня вам нужно это, завтра вам нужно вот это, послезавтра вам нужно вот это.

По такой же схеме построен сайт «Эхо Москвы», по такой же схеме построен эфир «Эхо Москвы». Я всегда говорил – и я повторяю вам за Сережей Корзуном – вы свободны слушать или не слушать, вы свободны читать или не читать, вы свободны реагировать или не реагировать, вы свободны регистрироваться или не регистрироваться. И когда я говорю про уродов, или Матвей говорит про уродов, уроды – это те, кто отказывается от выборы. Вернее не так. Уроды – это те, кто хотят заставить людей жить без выбора. Они моральные уроды. Им в 21-м веке это не удастся сделать. Это внуки Сталина, это внуки Гитлера, это внуки Мао Цзэдуна, эти хунвейбины. Чего бы они ни делали – устраивали пикеты, натравливали бы других, убивали бы журналистов, ничего уже не вернуть, пасту в тюбик не запихать. В нашей стране, слава богу… Да, сложно, да, опасно, да, ролики появляться стали. Ничего, обычная война. Что вы хотите? Против вас ведется война, против вас, тех, кто хочет иметь выбор. Вы ее не ощущаете, ее ощущаем мы, потому что мы на передовой, а вы в тылу. Она ведется за то, чтобы у вас не было выбора: чтобы у вас не было выбора мнений, чтобы у вас не было выбора информации, чтобы у вас не было выбора принимать участие или не принимать участие и где принимать участие. Против вас ведется война, это настоящая война. Мы, журналисты, находимся на передовой. Поэтому на нас наезжают, нас отстреливают, нас избивают, нас компрометируют, для того чтобы вы не имели этот выбор. Вот и вся история.

И поэтому когда вы мне говорите, как бы стреляя в спину, «уберите этот блог», или «уберите Шевченко», или «уберите Альбац», я говорю – нет. Хотя понимаю, что это выстрел в спину. Я говорю нет. Ну да, обидно от нормальных людей получать такие вещи. От ненормальных не обидно, от этих моральных уродов не обидно, это даже честь, если против тебя воюют уроды. Конечно, это честь. Я объяснил, кто такие уроды. Поэтому, я вас умоляю, давайте оставим их, их сектарные… Это секты на самом деле, причем тоталитарные секты. Они все хотят быть, как они. Что такое тоталитарная секта? Она, во-первых, закрыта. Во-вторых, она хочет, чтобы все стали, как они, но они будут закрытыми, они будут главой. У них такое представление о 21-м веке.

Раиса меня спрашивает: «Почему по Грузии слышна только оппозиция?» Раиса, я не понимаю, почему вы так считаете, что слышна только оппозиция на «Эхе», но вы, по-моему, правы, по Грузии в последнее время вообще никто не слышен, даже наша корреспондент Катя Котрикадзе. Я напоминаю, сейчас вы слушаете «Эхо Москвы». Я думаю, что сейчас отправится наш корреспондент в Грузии и, конечно же, он будет брать интервью и у оппозиции, и у власти. Я надеюсь, что интервью даст и Саакашвили, и Угулава, и Бурджанадзе. Как обычно на «Эхе».

«Эхо Москвы». Это программа «Без посредников». Я отвечаю на вопросы по радиостанции. «Фарш невозможно провернуть назад». Да, Катя, фарш невозможно провернуть назад, но есть люди, которые пытаются это сделать, причем люди, обладающие административным ресурсом.

Иса, передача Корзуна «Без дураков» закрылась еще зимой, потому что Сергей сейчас делает новый проект на другом радио, и он счел невозможным совмещать эти проекты. Я ему сказал: «На год приостанавливаем. Если вдруг у тебя возникнет мысль вернуться, так вернись». Это его выбор. Я эту программу не снимал.

Вот мне пишут: «Мы вас еще успеем перевесить». Одни тоже так говорили и кончили Нюрнбергом, ребята. Ваши деды были повешены в Нюрнберге, и вы окажетесь там же, в Нюрнберге, не волнуйтесь.

Я не смотрел «Утомленные солнцем-2».

«Станет ли дизайн сайта более удобным и современным?» Когда-нибудь станет, нет предела совершенству. Тут мне писал один слушатель, кстати, по поводу Японии, что его родители познакомились во время войны с Японией, папа там служил, они всё время праздновали 2 сентября. Вот я и поздравляю.

«Тогда сделайте опцию, чтобы можно было выключить ненужные блоги». Алла, я думаю, что мы так и сделаем, не сразу, но сделаем. Кстати, по поводу блогов. Я уговорил Константина Косачева, председателя Комитета по международным делам вести блог на «Эхо Москвы». Мы в Страсбурге сели с кофейком, я ему объясняю, что такое блоги, Интернет в современном виде, а сам чувствую себя неважно. И знаете почему? Потому что понимаю, что придет всякая гопота и шушера и вместо того, чтобы возражать по существу тому, что будет писать Константин, начнет на него наезжать лично, как это делают бригады троллей, и он не будет писать боги. «Вот напиши блог по Черноморскому флоту, – я ему говорю. – Твою позицию личную». И я представляю себе, что придет хамье и будет ему хамить. Вот я приглашаю человека – давай влиять. Выключать ненужные блоги – вообще нет вопросов. Мне кажется, что мы предоставляем возможность сущностной дискуссии.

Вы знаете, у меня тут возбудились уроды и портянки, материться стали. Знаете, стиль такого Гитлерюгенда года 35-го, нюрнбергских законов. Это хорошо, когда портянки возбудились, это вы по морде получили, значит. Мне даже нравится. Значит, наступил, и еще каблуком. Кстати, слово «перивесить» написано неправильно. Вот эти любители русского народа, они даже писать правильно не умеют, но это обычная история.

Давайте посмотрим дальше. Здесь есть любители одной пары, другой пары утреннего эфира. Матвей Ганапольский. Вернется он в «Особое мнение», может быть. Может быть, мы его «поюзаем», как он говорит, на других участках эфира. Я надеюсь, что недолго вам ждать осталось.

«Где г-н Доренко?» – спрашивает Димон из Питера. Я думаю, сейчас дома. Я напомню вам, что Сережа Доренко работает на другом радио, на «Русской службе новостей» уже полтора года. Где-то вас, Димон из Питера, носило долго.

«Неинтересное интервью…» Знаете, Ярослав из Таганрога. Вот я просмотрел пять последних интервью с Азаровым. Конечно, интервью с любым премьер-министром любой страны для радиостанции это важно, интересно, и мы Азарова, безусловно, зовем, и позовем. Но мы продолжаем звать и президента Виктора Федоровича Януковича, и министра иностранных дел Украины Грищенко, и лидера оппозиции Юлию Тимошенко. Два последних интервью были, одно, как вы помните, правительственное интервью, даже не одно было, министр образования – самая скандальная фигура – Табачник, министр иностранных дел Грищенко и вице-премьер Борис Колесников из «Партии регионов», с другой стороны был президент Ющенко. С двух сторон. Вот это правильный подход.

Глупостей не чтец, тем более образцовых. «Что с сайтом произошло?» Ничего с сайтом не произошло. «Сайт долго грузится, очень много заходов». Это правда. Я уже говорил, я горжусь этим. Миллионов кликов каждый день. Это важно на самом деле. Всё равно люди, даже малообразованные, они начинают вдумываться, когда читают… Про уродов я не говорю, их не так много. На самом деле люди начинают читать.

У нас была такая история, довольно интересная. Вы знаете, что был внесен закон о непересмотре решений Нюрнбергского приговора. Это плохой закон, очень плохой. Знаете почему? Потому что люди, которые его внесли, не читали решений Нюрнбергского процесса. В частности, Нюрнбергский трибунал оправдал нацистское правительство в преступлениях против человечества. Еще раз – оправдал. Я должен с этим соглашаться? Я должен не требовать этого пересмотра? Вы подумайте над этим. Почему я должен, выполняя этот закон, вернее проект закона… Вы думаете, что вы вносите, господа депутаты? Т.е. вы таким образом солидаризируетесь с оправданием нацистского правительства во главе с канцлером Гитлером, безусловно. Это формальное решение Нюрнбергского процесса. Вы про это знали, вы, великие историки? Не знали. И когда у нас в блоге всё это появилось, и это в блоге я увидел, мы созвонились с Павлом Крашенинниковым, председателем Комитета по законодательству. Я ему сказал: «Павел, ты подумай сам». Может быть, они задумались. Может быть, он там это передаст. Вот и вся история.

Дальше пошли. «Наши солдаты в портянках до Берлина дошли. Неуважительно как-то портянках». Что я могу вам сказать лингвистически, Артем? Наши солдаты сейчас не носят портянок, время прошло. А вот некоторые товарищи здесь пахнут, как портянки. Ничего не могу с этим поделать. И не надо сюда привязывать ветеранов. Вы своим постом к ним неуважительно относитесь.

«Поражаюсь, как ваша станция, – пишет Ринат, – не сожрала…» Это вопрос к власти. «Здравствуйте. В субботнем эфире «Послужной список» был о профессии ресторатор, там был некий Геннадий Абовян. Не могли бы вы подсказать…» Не знаю, к сожалению. Зря вы назвали Шендеровича Витей. Простите, а его как-то иначе зовут? Может, я чего-то путаю, может, его как-то переименовали? Вы, правда, пишете без подписи, но вас дома зовут по имени? Вас друзья зовут по имени?

«Что скажете про президента Калмыкии и НЛО?» Конечно, это непрофессионально для радиожурналиста, но я потерял дар речи.

«Объявите конкурс на самое скучное «Особое мнение». Вагив». Я думаю, что без конкурса очевидно, что это я. Когда я участвую в «Особом мнении», и это не является в данном случае какой-то красотой неземной, это я не придуриваюсь и не выпендриваюсь. Когда я сажусь в «Особое мнение», я всегда думаю, что я уже это сказал. Поэтому я думаю, что я достаточно зануден и скучен. Так что конкурс я выиграю совершенно точно.

«Был ли цикл рассказов про казанских, татарских ханов? Вы обещали». Нет, Миша, не был еще, но я это не забыл. Я находился под впечатлением книги про золотоордынских ханов, которые на самом деле были главой в том числе империи, куда входило Московское государство, т.е. были нашим главой, грубо говоря. У нас всё московские князья считаются, а на самом деле они были вассалами золотоордынских ханов. Я считаю, что это достаточно интересно.

Давайте посмотрим, что у меня здесь еще. «Хотелось бы скачивать видеоэфиры напрямую с сайта, а не с помощью особых программ». Владимир, я, честно говоря, не очень в курсе про это дело, но я разберусь с этим. Я не знаю, как скачиваются, честно говоря.

«Почему около половины старшеклассников и студентов в стране хотели бы работать в государственных и муниципальных органах? Когда вы преподавали в школе, была ли заметна такая тенденция?» – спрашивает профессор из Раменского. Я не знаю насчет вашей цифры. Нет, безусловно, старшеклассники по моей школе, они уходили в разные места. Я помню, был массовый уход ребят, которые заканчивали с более техническим уклоном, они шли на физфак, на физмат и в Бауманку, гуманитарные ребята шли в Иняз, МГИМО, в Ленпед на гуманитарный факультет, еще химико-технологический Менделеевский у нас котировался. Все хотят работать милиционерами, пожарными, продавцами мороженого. Вы имеете в виду каких детей?

«Спасибо за передачу о масонах». Да пожалуйста. «Почему на сайте нет собственного плеера?» Я не готов отвечать на этот вопрос.

«Интересное было интервью с Ющенко, – пишет Арина из Самары. – Он, оказывается, вменяемый, а не как рассказывают на одном канале. Может, Саакашвили позовете?» На самом деле интересно, что люди, когда они только свежие после поста, когда они ушли в отставку, они, с одной стороны, еще полны информации, мнениями, мнением о том, что они решают… Очень интересно с ними делать интервью. С другой стороны, они свободны. Что было важно в интервью с Ющенко на это этапе, когда он только-только ушел, пока он еще тепленький, извините? В этих людях всегда остается – «вот что я не сделал, а мог?» Знаете, как студенты, – еще бы пять минут, еще одну ночь, и я бы всё сделал. С этими людьми мои коллеги из других изданий обычно пытаются делать интервью, с людьми, которые при власти. Это правильно. Я тоже это очень люблю делать. При этом мы, конечно, понимаем их ограничения. Вот когда человек уходит и у него чувство, что он что-то не доделал, вот еще неделя, вот еще месяц, это то самое время, когда нужно с ним разговаривать.

Я честно говорю, я очень сильно добивался этого интервью с Виктором Андреевичем. И оно получилось, потому что я точно знал, чего я от него хочу, и точно понимал – не что он скажет, этого я, конечно, не понимал, – точно понимал его состояние, когда такой политический деятель, острый, радикальный (а, безусловно, Ющенко острый и радикальный политический деятель, который пытался перевернуть свою страну – сейчас даю без оценки), уходит в отставку, и приходят те люди, которые были его политическими оппонентами, мне представляется, что это безумно интересно. И общение было безумно интересным.

Мы потом еще разговаривали, причем разговаривали публично, там сидели наши корреспонденты – Сакен Аймурзаев, Таня Моргунова, Амалия Щербакова, можно было всё записывать, и он не был бы против. И он рассказывал тоже интересно. Мы с ним говорили – вы не поверите – про украинско-польское примирение. Да простит меня Виктор Андреевич, я позволю себе пересказать смысл. Мне показалось это очень симптоматично, необходимо для нас с Польшей. Представляешь, говорит он, нет больших народов, которые враждовали бы в Европе, нежели украинцы и поляки. Если задуматься, в Восточной Европе точно так. И вот, он говорит, мы с Квасьневским сначала, а потом с Качиньским сделали целую программу по примирению. И мне на Украине кричали, говорит он, «гоньба», когда я ездил там и стоял там перед могилой поляков, замученных украинцами, и Квасьневский, потом Качиньский ездили, стояли перед могилами и памятниками замученных, убитых поляками украинцев. Почему Бандера? Бандера больше антипольский, чем антироссийский в этом смысле. Я потом уже это понял – видимо, для него это примирение было гораздо важнее, потому что особой ссоры между Украиной и Россией не было.

Я жалею – может быть, еще будет случай, – что вот этот красочный его рассказ… Если вы слушали интервью Ющенко и интервью, касающееся Леха Качиньского, он его Лешик называл, оно было очень личностным. Очень редко бывает, когда личность… Политические деятели, он же какие? Они понимают, что они вас пользуют и нас пользуют.

Понятно, что когда человек приходит на интервью, он приходит не на «Эхо Москвы», или не на Первый канал, не к Познеру, не к Канделаки, не к Тоне Самсоновой, он приходит к вам. Вообще, лучше бы нас между ними и вами не было. Но так еще никто не придумал. Потому что когда они начинают говорить свои монологи – застрелись. Они считают, что мы инструмент. И ты это понимаешь, что, когда к тебе приходят политики, они приходят за электоратам. Когда к тебе приходят спортсмены, они приходят за болельщиками. Когда к тебе приходят артисты, они приходят за фанатами, за поклонниками. Когда к тебе приходят иностранные деятели, они приходят, для того чтобы дать сигнал слушателям, принимающим решения, и так далее. Ты это понимаешь и чувствуешь себя инструментом. И очень важно на это не поддаваться в себе, внутри, очень важно заинтересоваться гостем.

Поэтому надо понимать, что, когда люди начинают с тобой разговаривать уже, не думая, что за тобой сотни тысяч слушателей, вот тогда они раскрываются. А люди, которые только-только покинули свой пост, свою власть, раскрываются немедленно. Они обижены на избирателей, на судьбу, на случай, звезды не так сошлись. Это очень интересная работа. И те, кто занимаются этой работой – я имею в виду прежде всего работу интервьюера, журналиста, – поверьте мне, для них это безумно интересно.

«Почему ваши журналисты часто употребляют слово «менты»?» Мои журналисты не употребляют слово «менты». Слово «менты» употребляют наши гости какие-то. Мы не будем диктовать нашим гостям, что и как говорить. Дима, если вы мне покажете в новостях или репортажах, где наши журналисты употребляют слово «менты», то это неправильно.

Я это слово не люблю, и я его, как вы знаете, даже если употребляю, то очень редко. На самом деле есть милиционеры, а есть менты. Милиционеров, на мой взгляд, гораздо больше, но ментов виднее лучше, потому что они менты. Я думаю, что здесь не надо цепляться за лингвистику, а надо понимать, что в каждой профессии, особенно в правоохранительных органах, к сожалению, мы сосредотачиваемся на людях плохих, потому что хорошие люди просто выполняют свою работу, просто нас защищают, просто нас охраняют. Плохие люди видны тем, что они выполняют не свою работу. Они работают, во-первых, на себя, во-вторых, не на безопасность. И условно Евсюков или условные люди… Я не понимаю, как может пьяный гаишник на переходе сбить детей. Он гаишник. Он не может, во-первых, сбить, во-вторых, он не может быть пьяным, по идее. Это жареный лед. Это мент.

Зону вещания планируем… «Похвалите Бориса Алексеева». «Почему после «Дневного разворота» идут рекламные передачи?» Потому что они там идут. «Пригласить Жванецкого». Знаете, история с Михаилом Михайловичем Жванецким – это история с Владимиром Владимировичем Познером. Михаил Михайлович Жванецкий – это величина, для меня это огромная величина. Пригласить его в одну передачу не вопрос. В любой момент. Сделать с ним проект… Он должен быть размером с Жванецкого, с его величиной. Понимаете? С Познером та же история. Немножко другая, конечно, это я лукавлю. Всю историю наших отношений с Владимиром Владимировичем Познером вы знаете хорошо.

Мне пишут: «Оставьте Гитлера в покое, его черви давно съели». Не оставим Гитлера в покое, потому что черви-то его съели, а наследничков много. Ни Гитлера не оставим в покое, ни Сталина не оставим в покое, ни Пол Пота не оставим в покое. Это люди, виновные во многих кровавых убийствах. Это люди, которые имеют наследников, которые готовы это воспроизводить. Не оставим в покое. Вы хотите – вы оставьте. А потом вам в дверь постучат.

Влад пишет: «Вы моралист». Я моралист? Это просто за рамками добра и зла. Я моралист? Что вы, я абсолютно аморальный тип во всех смыслах этого слова. Не моральный, а аморальный. Разницу понимаете? Сейчас я кому-то доставлю удовольствие, но, тем не менее, а-моральный тип. Уж никак не моралист, потому что никого не зову следовать за теми понятиями справедливости, правды и добра, которые сам исповедую. Следуйте своим понятиям. Меня так мама научила, вас иначе мама научила. Я так вижу мир, вы иначе видите мир. Это не значит, что мы не можем существовать в одном мире со многими из вас. С некоторыми – не можем. А с вами, наверное, можем. Поэтому я, Влад, никакой не моралист.

Мне тут же сразу. Вот нормальные люди, которые сразу предлагают помощь. «Про Ташкент могу рассказать». В этом что-то интересное. Про Ташкент, про Бишкек. Мне это нравится.

Да, Латынина употребляет слово «мент». Наш автор Юлия Латынина употребляет слово «мент». У нее такая лексика. Что я могу сделать? Здесь ничего не могу сделать. Я напомню, что Латынина ведет авторскую программу, что Юлия Латынина не работает журналистом на «Эхо Москвы». Юлия Латынина приглашенный автор, приглашенный гость. И я не могу, еще раз повторяю, гостям диктовать тем более не то что их мнение, их лексику не могу диктовать, если она не нарушает законы.

Всякую глупость, если позволите, я не буду читать. Вот пишут мне люди, которые не слушали, не читали интервью с Ющенко. Что его обсуждать, если вы его не читали?

Елена говорит: «Попросите своих сотрудников во время передачи не говорить всем одновременно, особенно шум и гам в передаче Дымарского и Рыжкова». Не попрошу, Елена, потому что это стиль их ведения. На «Эхе Москвы» есть разные стили, разные авторы. Кстати, я тоже напомню, что это приглашенные авторы, уж коли так. Они ведут себя так, не выходя за те рамки и за те нормы, которые мне представляются допустимыми на «Эхе Москвы.

Григорий спрашивает: «Есть ли радио круче, чем «Эхо»?» Здесь есть два ответа, Григорий. Ответ первый – я не понимаю кодификации слова «круче». Для меня круче нет радио, для других, наверное, круче есть. Но кодификацию слова крутости радио я не понимаю. Если вы спросите, есть ли радио в России, на которое другие медиа ссылались бы больше, чем на «Эхо Москвы», я отвечу – такого радио нет. «Эхо Москвы» самое цитируемое радио в России российскими средствами массовой информации, в том числе и государственными, федеральными, и иностранными СМИ. Это первая позиция. Если вы меня спросите, есть ли радио, которое слушают больше, аудитория больше, я отвечу – да, конечно, таких радиостанций много, и достаточно много, если считать по России, потому что по России мы не везде выходим, ну а в Москве мы держимся между вторым и пятым местом от месяца к месяцу. В апреле, по «Комкону», мы на втором месте в Москве, опять за миллион наших слушателей зашкалило, нашу ежедневную аудиторию. В марте мы были на пятом месте, у нас было где-то 840 тысяч. В феврале – я наизусть говорю, могу ошибиться – мы были на третьем месте. Что такое для вас круче? Круче – это мы.

Меня тут спрашивают: «Видео с Катей ждать?» Катю не можем найти, Катю Герасимову. Мы-то думали, что она придет нас пикетировать, несчастненькая. Нет, что-то спряталась Катя. Хотим, во-первых, с ней видео сделать, профессиональное уже, совершенно не фальшивое, в прямом эфире, может быть. Если Катя Герасимова придет, включим здесь Интернет-трансляцию, включим по RTVi, покажем передачу с ней. Катя, если ты меня слышишь, крошка, отзовись.

Почему-то, как только про Катю спросили, стали спрашивать про Путина и Медведева. Геннадий пишет: «А Путина и Медведева пригласить слабо?» Так уже пригласил. Не приходит ни один лидер, ни другой. Придут, надеюсь, когда-нибудь и придут. Знаете, так бывало часто, отказывали разные люди, потом приходили. Я рассказывал, что Клинтон пришел на восьмое приглашение. Конечно, хотелось бы сделать. Хорошо бы поговорить с Медведевым и с Путиным через неделю после их отставки. Конечно, хорошо, чтобы они пришли исполняющими свои функции премьер-министра и президента или наоборот, важно, интересно. Я думаю, что мы бы сделали интервью лучше, чем многие наши зарубежные коллеги. Почему-то зарубежным коллегам больше везет. Да и нам больше везет с зарубежными гостями. Но через неделю после отставки… Это касается не только их, это вообще такая история. Пытался я с Шираком сделать, у меня не получилось.

Ольга пишет: «Вы утверждали, что польский самолет заходил на посадку четыре раза. Это неправда». Нет, Ольга, я цитировал польские медиа. На тот момент польские медиа уверяли, что он заходил четыре раза. Я всегда ссылаюсь. Более того, всегда изучаю разные источники. И очень хорошо, что это не так.

Оля пишет: «Скажите, пожалуйста, «привет, Урал». Я считаю, что это совершенно замечательное окончание трехчасового марафона. Привет, Урал, отдельно. Ольга, привет, отдельно. Спасибо всем, кто был в этот день со мной. Напомню вам сегодняшние футбольные матчи: «Амкар» (Пермь) – «Спартак» (Москва) 0:2, «Алания» (Владикавказ) – «Рубин» (Казань) 1:1, ЦСКА – «Томь» 3:1. «Раменское» – «Зенит» 0:1, «Новосибирск» – «Ростов» 2:0. Таким образом, у нас на третьем месте сейчас ЦСКА c 17-ю баллами, 1-е и 2-е делят «Спартак» (Нальчик) и «Зенит» (Санкт-Петербург) с 18-ю баллами. До свидания.