Без посредников - 2009-06-12

А.ВЕНЕДИКТОВ: 10 часов 5 минут в Москве, доброе утро всем и всех с праздником, кто этот праздник празднует, и с выходным днем, кто этот праздник не празднует, но пользуется выходным днем. И всем тем, кто работает так же, как и я, как это – удачной охоты. Вот удачной охоты – напомню, что поскольку у нас сегодня в связи с праздником здесь нет гостя, я заполню собой, программой «Без посредников», поговорим и о том, что ожидает радиостанцию летом, и поговорим о политике. Если хотите, задавайте свои вопросы на SMS 970-45-45, +7 985 970-45-45. И, соответственно, телефон 363-36-59, мы будем с вами до 11:45. Затем у нас будет реклама и «Утренний обход». Приблизительно вот так у нас будет идти эта история. Так, любые вопросы, не только по радиостанции – я буду на них отвечать. Есть, конечно, что сказать самому, во-первых, по лету.

Летом, естественно, многие уходят в отпуск и у нас будут замены. Но одновременно летом это и площадка для людей, которые будут пробовать свои новые возможности. Вот, в частности сегодня в программе «Дневной разворот» вместе с Ириной Меркуловой будет вести Андрей Родионов. Посмотрим, как он ведет не только «Кредит доверия» вечером или «Спортканал», но и в паре работает, скажем, на «Дневном развороте». Это одна из позиций.

Вторая позиция. Безусловно, многие спрашивают «Где тот? Где тот?» Вот, вы знаете, когда кто-то покидает радиостанцию совсем, вам объявляют. Вот Сергей Пархоменко сказал, что он на неделе уезжает, и тут же вопросы «Где Пархоменко?» Сегодня его будет заменять Сергей Бунтман. Вообще, мы будем заменять друг друга, так же, как не было на этой неделе Виктора Шендеровича. Я вам напомню, что эти коллеги названные, Пархоменко и Шендерович – они не являются штатными сотрудниками «Эха Москвы», и соответственно у них масса других работ. И спасибо им, что они приходят бесплатно работать на «Эхо Москвы», с вами работать в том числе. Но они свободны и не выходить. Ну, я уж не говорю о том, что отпуска у них летние и дела другие. Поэтому не надо видеть никаких, там, коварных замыслов. Если кто-то покинет нашу радиостанцию или я кого-то там выгоню, я вам об этом скажу и говорю всегда. С кем-нибудь мы расстанемся, как с некоторыми мы и расстаемся, как вы знаете.

У меня в связи с этим был вопрос. У меня уже пошли вопросы, естественно, успели накидать мне вопросы по интернету. Вот Александр из Электростали меня спросил: «Почему Сергей Доренко после ухода с «Эха Москвы» не бывает в «Особом мнении»? Ведь было бы очень интересно послушать. Вы в свое время говорили о том, что такая договоренность существует».

Такая договоренность, действительно, существовала. Но буквально где-то 15 сентября, а Сергей ушел 7-го или 8-го, я не помню, он сказал, что он так загружен, что он пока воздержится приходить на «Особое мнение». Воздержался. Никаких нет на Сергея запретов. Его вы уже слышали как корреспондента. И, там, если у него будет время и желание... Естественно, я не буду никого ради него сносить – это даже сомнений быть не может. Но также, как люди уезжают, уходят в отпуск, если Сергей будет согласен приходить в «Особое мнение» - велкам, добро пожаловать, нет никаких возражений.

Поэтому, Александр, я отвечу. Но это был его выбор. В конце концов, это выбор людей, приходить или не приходить на «Эхо Москвы». У нас незначительное количество ограничений на людей, которых мы не зовем по разным причинам. Но у них зато, у всех этих людей есть совершенно другие площадки – и на здоровье.

Это вот этот вопрос, далее что еще у нас? Тут всякие анекдоты мне пишут. Вот из Украины, ну, человек не назвался: «У меня вопрос, как можно назвать праздником Дня России 12 июня, если именно в этот день российские депутаты, то есть Россия, кастрировали Россию, добровольно отказавшись от Севастополя, Восточной Украины, Белоруссии и так далее?» Ну, а вы хотели, чтобы в 90-е годы мы получили Югославию? Вы хотите войну с Украиной? Вы чего хотели? Вы слышали, что даже Белоруссия отказывается, никак не хочет войти в состав Российской Федерации? Ну, воевать, уважаемый коллега, особенно чужими руками, как я понимаю, это большое дело, значительное дело. Но, видимо, ни тогда власть, ни нынешняя власть, прекрасно в отличие от вас понимая к чему это может привести... Сил-то хватило еле-еле на грузинскую армию. Я поддерживаю это решение, безусловно, и тогдашних российских, и нынешних российских властей – нельзя вести войну. Нельзя просто и все.

Так, что у нас еще здесь? «Как скоро можно, - Виктор из Луцка, - ожидать посла на Украине?» Не знаю, это вопрос согласования. Я думаю, что, конечно, проблема в том, Виктор, что у вас к величайшему сожалению, сожалению, в смысле сейчас нестабильная политическая обстановка, и все-таки посла я бы назначал с учетом нового президента. С учетом отношений с новым президентом. Ну, вряд ли там полгода или год не будет посла, но, тем не менее. Может быть, он уже и есть, может быть, он уже и согласовывается по каналам. Сначала же нужно получить предварительное тайное согласие. Ну, думаю, что нет, на самом деле. Поэтому мне кажется, что придется немножко подождать, но, тем не менее, посол будет назначен до выборов, конечно.

Давайте посмотрим, что у меня здесь на смсках, а то я буду все здесь прыгать по интернету. Ну вот, глупости всякие, типа... Смотрите: «Я считаю, - говорит человек, чей телефон оканчивается на -99, у него даже нет сил подписаться, - что Украина – недружественная страна и ее правительство не мешало бы загнать в Кантемировку». Вы знаете, уважаемый аноним, в свое время руководство Венгрии, а затем и Чехословакии в 1968 году загнали, как вы сказали, в Кантемировку. И там 30 лет она была в Кантемировке. А потом побежала от нас с такой скоростью – быстро вступили и в Европейский Союз, и в НАТО, и сохранили это ощущение, что загнали их в Кантемировку. Поэтому предложенный вами, уважаемый аноним с окончанием телефона на-99, рецепт – он дурацкий, ничего хорошего нашей с вами стране России не принесет. И желательно, чтобы таких как вы во власти было поменьше, хотя такие тоже есть.

Пошли дальше. Что еще? Так. «Пора Сотрудников возобновлять». Ну, вы знаете, программа «Сотрудники» возобновляется в тот момент, когда кто-то из ведущих уходит в длительный отпуск. Сейчас я даже не вижу места, вместо чего можно воссоздать программу «Сотрудники». Но при этом я считаю, что эта программа летом была бы хороша – у нас много молодых и новых сотрудников, это правда.

Кстати, Марк из Уфы говорит: «Почему молодые ведущие Особого мнения игнорируют вопросы по SMS и Инету?» Дело не в молодости. Дело в том, что вопросы, которые во время «Особого мнения» идут по SMS, содержательные вопросы – они тонут в куче мнений. Вот я даже не говорю, хорошие, там, грамотные, матерные мнения – просто мнения, да? И вы когда ведете эфир, вы с трудом можете выцепить вопрос, потому что, в основном, люди пишут мнения, а не вопросы во время передачи «Особое мнение». Ну а чего читать мнения? По интернету, по-моему, я с вами не соглашусь, но я обращу внимание, Марк, на наших, как вы говорите, молодых сотрудников. Это, мне кажется, важно.

Макс, видимо, пишет: «Сделайте передачу про Салавата Юлаева». Я передам Сергею Бунтману ваше пожелание. Мне кажется, что это интересно. Сергей очень всегда откликается на идеи хорошо, и вы могли бы сами во время программы «Не так» посылать свои предложения – вот идет программа «Не так» у Сергея Бунтмана по субботам с 2-х до 3-х, вы посылаете «Хотелось бы передачу про то-то», «Хотелось бы передачу про то-то», потому что это решает Сергей.

Ну вот когда возникла эта история с Владимиром Владимировичем и Борисом и Глебом, мы, конечно же, с Сергеем созвонились и, конечно, решили, что для просвещения всех наших слушателей, надо про это сделать передачу, она будет в эту субботу с Игорем Данилевским. Это я читаю смски, посланные +7 985 970-45-45, одновременно читаю и одновременно не читаю.

«Черномырдин, - пишет мне Игорь, - «Лучше водки хуже нет». Ну да, верно, это правда, Игорь, это очень хорошая. Там, Аня пишет: «Доброе утро, лучшее на свете «Эхо». Вот приятно с утра, особенно в выходной день – спасибо, Аня, большое – услышать. Из Самары нас поздравляют. Так. «Что с программой Побег? Она еще будет идти?» Спасибо, Оля. Мы ее переосмысливаем. Мне кажется, что это очень правильное направление, мне она нравилась. Но мы должны с Сергеем ее додумать, скажем так.

«Алексей Алексеевич, не хотели бы вы устроить цикл «Особого мнения» с Дмитрием Быковым?» Видите ли, Юрий, у Дмитрия Быкова есть своя передача на конкурентном радио. И мне кажется, что цикл людей, которые имеют аналогичные передачи на конкурентных радио, вот как цикл, да? Мне кажется, это было бы неправильно – их можно услышать там, и мы совершенно в этом смысле говорим «Идите на это радио и слушайте этих людей». Время от времени – почему нет? Но это вопрос не ко мне, а к продюсерам. Так же, как Сергей Доренко. Это, вот, для меня совершенно однозначная история. У него те же передачи с его мнением на конкурентном, другом радио. Но это совершенно не запрещает их звать время от времени, но цикл – я категорически против раскручивать другие радиостанции или ведущих других радиостанций за счет «Эха Москвы». Я против.

Ольга пишет: «Он, Черномырдин сам сказал «В атмосфере нефти и газа». Да. Рита пишет про Матвея Юрьевича. Ну, у нас с Матвеем Юрьевичем был договор, что он отъезжает на год. Я думаю, что год еще не истек. Где-то в августе будем решать дальше, он будет выбираться. «А где Илларионов?» А Илларионов, как я понимаю – вот вчера мы с ним разговаривали, мы ищем время сейчас большое, чтобы Андрей Николаевич дал нам, во-первых, одно интервью, которое касается нынешнего состояния дел, а другое интервью – к приезду Обамы. Ну, он сейчас физически, Фарид, в Вашингтоне.

«Познер вернется?» Это вопрос к Познеру, Ольга. Мне казалось, что передача только начинала и должна была идти, но, видимо, Владимир Владимирович... Как-то его засбоило. И я не думаю, что дело только во времени, потому что он продолжает записывать свои передачи. Но летом он будет ездить программу, ездить по Франции. И мои предложения остаются в силе, понимаете, Оль? И дальше решает уже Владимир Владимирович.

Дальше. «Сильное отставание интернет-вещания». Не знаю. Дальше. «Что за история произошла с Юргенсом в его интервью?» Я ее, Марина, не знаю, что за история произошла с Юргенсом и его интервью. Я не знаю. У нас господин Юргенс выступает в прямом эфире довольно часто, и ничего с прямым эфиром и с его интервью произойти не может просто. Просто не может. Дальше. Виктор говорит «Почему не отвечаете на вопросы о причинах требования персональных данных при регистрации на сайте?» Я отвечаю там на сайте, Виктор. Я уже ответил по этому вопросу. Действительно, на сайте «Эха Москвы» идет перерегистрация для членов клуба, и, действительно, требуется заполнение определенной анкеты для того, чтобы люди могли без премодераций и без ограничений в количестве, участвовать во всех блогах, задавать все вопросы. Повторяю, без премодерации, без просмотра предварительного нашими модераторами, тем более, что у нас их нет. Это один путь. И другой путь – не оставлять своих персональных данных и подвергаться премодерации, иметь ограниченное число постов в день. Это ваш выбор – вы можете предоставлять свои данные и тогда получать такую возможность или, не доверяя нам, не предоставлять свои персональные данные и получать другую возможность. Вот и все. Чего мне там отвечать? Простая история. Это наш сайт, мы выбираем такое правила пользования людей, которых мы, как бы, пользуясь брендом «Эха Москвы», они публикуются на нашем сайте и становятся публичными людьми. И, собственно говоря, это нормально, считайте, это наш автор.

Так, пошли дальше. Что еще здесь? «Виктор Степанович. Встаньте, у кого все было». Вот-вот, все у вас и было, да. Дальше. «В июне не уйдет в отпуск программа «Все так»?» Я думаю, что как раз во второй половине июня она уйдет в отпуск, потому что и надо, это прежде всего Наталье Ивановне Басовской, во-первых, нужно – там экзамены, а во-вторых, ей нужно подготовиться, а в-третьих, ей нужно отдохнуть – программа, действительно, много тяжелая.

Так, ну хорошо. Давайте посмотрим, что у нас по телефонам 363-36-59. Это телефоны прямого эфира, давайте поговорим сегодня утром в праздник. Алло, здравствуйте, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Здравствуйте. А как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Вячеслав, я из Жуковского.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Жуковского. Да, слушаю вас, Вячеслав.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос. Как-то недели 2 назад выключилось ваше радио – я слушаю его с первых дней. И какая-то паника у меня началась, так сказать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не надо паники.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, вот вам бы как-то надо подавать какие-то сигналы или какие-то сообщения заранее, может быть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, смотрите. Вячеслав, если вы слушаете с первых дней, мы всегда стараемся, если это профилактика, мы всегда за 2-3 дня очень часто напоминаем о том, что, там, на FM или на УКВ будет профилактика с такого-то на такое-то. И мы эти сигналы – естественно, вы правы абсолютно – мы эти сигналы всегда подаем, за этим строго следят наши программисты. Что касается случайных технических – там, гроза или что-то еще – ну здесь мы не можем вам заранее ничего сказать. Просто, мы не знаем. Технические вещи – как мы можем с ними бороться? Мы не можем с ними бороться никак, это невозможно.

Меня спрашивают «Какое отношение сейчас имеет Владимир Гусинский к радиостанции «Эхо Москвы»?» Владимир Гусинский был и остается нашим партнером. Да, он не мажоритарный партнер как в прошлые годы, до 2000-го года, он миноритарный партнер – он остается совладельцем части акций «Эха Москвы» внутри одной компании. Помимо всего прочего Владимир Гусинский является моим другом, и я с ним общаюсь, естественно. И я очень рад, что нашим партнером является, с одной стороны... То есть, ну что значит «рад»? Это нормально, что, с одной стороны, нашим партнером является Газпром, а с другой стороны я рад, что нашим партнером остался Владимир Гусинский. Я считаю, что то, что Володя сделал для развития прессы как технологического, имея в виду прежде всего НТВ и прежде всего НТВ Плюс, так и идеологического для развития свободной прессы в России, еще недооценено и будет дооценено. Тут многие в свое время, да и сейчас некоторые, говорили, там, типа «Да зачем тебе это? Да откажитесь вы». Знаете, такая вот... У нас в России очень часто привыкли делать так: если ваш партнер попадает под давление государства, то это тот самый момент, когда нужно выхватить его бизнес и на этом деле заработать себе и политические очки, и очки, естественно, экономические, захватив бизнес своего партнера, который находится под давлением государства. У меня и у моих коллег, которые работают на «Эхо Москвы» другая концепция, другая.

Владимир Гусинский пришел на помощь «Эха Москвы», когда был черный вторник в 1994-м году, когда, действительно, мы стояли на грани закрытия экономическом, была очень тяжелая история. Он стал нашим партнером, вложил тогда деньги в «Эхо Москвы», удержал «Эхо Москвы». И все слушатели ему за это должны быть благодарны. И, естественно, журналисты за это ему благодарны.

Володя Гусинский не вмешивался и не вмешивается в редакционную политику. По счастью, он даже не слушал и не слушает «Эхо Москвы». Кстати, отмечу в скобках, что для меня было удивлением, что и Газпром не вмешивается в редакционную политику. Что, соответственно, акционеры доверяют редакционной команде и такими партнерами надо дорожить, ими надо гордиться. Поэтому нисколько не скрываю, что совладельцем «Эха» является компания, да, миноритарным, в которой Владимир Гусинский – партнер. И нисколько не скрываю, что Володя Гусинский является моим другом и не собираюсь этого делать даже при том, что разные политические и иные дивиденды предлагались когда-то очень активно, и сейчас время от времени вяло предлагаются. Считаю это неприличным. Поэтому никаких проблем у меня с этим, с моими акционерами нет. Пока нет. Скажу сразу: «Пока нет».

Ну, а что касается проблем нашего партнерства с Владимиром Александровичем, мы этот вопрос обсуждали в свое время еще и с нынешним премьером. И обсудили. И как видите, все осталось. Не надо бояться. Не надо бояться, не надо подличать, не надо выхватывать куски из-под людей, которые временно и несправедливо находятся под давлением.

Вот, мой ответ был бы на этот вопрос. Тут меня просто отсылают к статье, которая была в «Ведомостях», по-моему, 3-го апреля, где говорили об этом как о великом открытии. Ничего не изменилось. И надеюсь, не изменится.

Давайте посмотрим, что дальше вы еще хотите у нас знать. Да, музыку послушать на других радио, если можно. Все-таки у нас музыкальные передачи штучные, я их холю, лелею и сохраняю, но, конечно, в вечернее время – они клубные, это правда. Так, «Почему вы не делаете замечания? Когда вы уйдете того, когда вы уйдете того» - бессмысленны ко мне эти вопросы, понимаете? Мне нравится вполне та редакционная структура и формула, которая сейчас существует на «Эхе». Я уже вам говорил, мы не являемся демократической станцией, мы не являемся либеральной станцией, мы не являемся оппозиционной станцией, мы являемся профессиональной станцией. Я готов рассматривать профессиональные ошибки. А идеологические ошибки – их не существует, с моей точки зрения.

Да, ну вот Проханов сказал – мне пишут – закошмарили меня. «Вот, Проханов сказал, что Авигдор Либерман родился в Бердичеве, он обманул вас, потому что он родился в Кишиневе и так далее». Да, действительно, Авигдор Либерман родился в другой стране, потому что Бердичев на Украине, а Кишинев в Молдове, тогда это была одна страна. Но это ничего не прибавляет и не отбавляет. И Проханов мог ошибиться, и журналист не должен помнить, где родился любой министр иностранных дел любого государства. А где Лавров родился? А я и не помню. Я даже с трудом помню, где у нас Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич родились. Я не считаю это в данном случае важным. Но ошибки надо, конечно, исправлять. Что касается редакционной политики, то она у вас на виду – она же не секретная. Вы же ее получаете от нас – вот то, что мы делаем, то вы и получаете, грубо говоря. Ее не спрячешь. «А, вы знаете, говорим одно, а на самом деле редакционная политика другая», - да ничего подобного. Я вам ее пытаюсь объяснить. У меня массовое несогласие с тем, давайте уволим того, давайте лишим слова того, давайте... Слушайте, ну вот, да, у всех такая точка зрения, всем что-то не нравится. Ну, и слава Богу. Спорная редакционная политика – это хорошая редакционная политика.

Дальше, что у нас здесь? Смски, потом телефон. Мне говорят: «Почаще бы лучше слушать того-то». Я всегда говорю: «За счет кого?» И тут мне немедленно начинают предлагать за счет кого. Ну, понимаете? Бессмысленная история.

Вот у меня спрашивают «Можете ли вы сказать, какого типа станция «Эхо»? - спрашивает Боб. – Информационно-аналитическая, образовательная, политическая, культурологическая, молодежная?» Ну вот точно не молодежная. Знаете, если говорить о мировой классификации, то мы станция общего формата, это называется «Talk & News» сегодня, то есть разговоры плюс новости. Лет 5 назад мы были «News & Talk», то есть новости и разговоры.

На самом деле мы исходим из того, что любое средство массовой информации имеет трех китов, на которых стоит, - это информировать, развлекать и образовывать, в любой последовательности. И вот взаимоотношение – это я Бобу из Санкт-Петербурга отвечаю – взаимоотношение разных частей вот этого – оно и составляет лицо радиостанции. Мне кажется, что сейчас у нас оптимально. Ну вот сейчас – мы тоже на запросы ваши ориентируемся – у нас очень сильный, на мой взгляд, самый сильный образовательный блок. Я в разговорной станции с точки зрения образования российских станций – ну, я бы сказал, что мы в образовательном блоке посильнее иных, всех. Я бы поставил нас нескромно на первое место – вы не назовете станцию, которая больше уделяет различным позициям в образовании нежели мы. Что касается развлечений – да, у нас там поменьше развлечений, чем в других станциях, это правда. И информация у нас такая, солидная, но так, на четверочку, на среднем уровне. Мы – не информационная станция. В вашем вопросе, скорее, мы аналитическая станция, но аналитика может относиться же и к политике, и к образованию, и к культуре, и к экономике, и к спорту. И в вашем вопросе, Боб, очень важном для меня вопросе мы скорее аналитическая станция.

Ну вообще, на самом деле, что такое станция? Мы предоставляем возможность различным политическим, идеологическим силам сравнивать свои программы, свое видение мира. Мне кажется, вот это важно. И не важно где – в политике, в спорте, повторяю, в экономике или культуре – вот, слово «сравнивать», наверное, здесь для меня важнее всего. Ну, а что касается нашей новостной службы, то что бы кто ни говорил, она тоже сейчас на первой позиции. Хотя, вот, приходя в таких платьях и кофточках, это отвлекает корреспондентов в первую очередь – это говорю Оксане Пашиной – от аналитической работы, я бы сказал. Будете все ходить в паранджах и этих, я забыл как это называется? Такая накидка – один кусок материала. Если кто помнит, подскажите мне – который оборачивается и до пяток, вот все, но один кусок. Как?

О.ПАШИНА: Сари называется.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сари – этим голову не закрывают.

О.ПАШИНА: У меня паранджа, кстати, есть – я себе привезла из Афганистана, я готова.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, а вот длинная? А вот длинная она?

О.ПАШИНА: Да. Она с головы до пят.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Так. Значит, понятно. Вводим униформу. 11 часов 30 минут в Москве. После новостей еще минут 10 я с вами побуду. Пока бросайте ваши вопросы и ваши телефоны, и мы поехали на новости.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 11:35 в Москве, у микрофона Алексей Венедиктов. Я буду с вами еще минут 8. Не пропустите передачу с Ричардом Пайпсом, который был, кстати, в Варшаве – ему было 16 лет, когда началась Вторая мировая война, и он делится своими воспоминаниями и ощущениями от входа и немцев и советской армии, Красной армии тогда. Поэтому не пропустите – это будет в 12 после новостей. Ну, и огромную передачу с Пайпсом о нынешней геополитической ситуации вы услышите в программе «Дым отечества» в воскресенье, послезавтра в 19 часов у Владимира Рыжкова и Виталия Дымарского.

У меня спрашивают, был ли я на крейсере Аврора на этом празднике во время санкт-петербургского форума? Нет, у меня было приглашение, я не пошел. Я предпочел ужин с друзьями и ньюсмейкерами. Мне показалось это дурновкусием. Может быть, я ошибаюсь? Но там же каждый выбирает – там, у вас 100 приглашений на этот вечер, и вы сами выбираете куда идти. Мне изначально – я там не был, не могу судить, я Пастернака не читал – но мне показалось, что это не мое, не по мне эта история. Хотя там была масса достойных людей. Меня позвал туда владелец «Русского пионера» Михаил Прохоров, с которым мы в очень хороших отношениях. Поскольку нам друг от друга ничего не надо – ни олигарху от главного редактора, ни главному редактору от олигарха... Ну, мне от него нужно интервью, конечно, было бы желательно, но пока он не дает. Но я просто... Вот чего-то меня заломало. Нет, я туда не пошел и мне там как-то было бы неуютно, я бы сказал вот так вот.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хиджаб. Спасибо, Евгений, это называется «хиджаб» видимо, да? То, что я спросил? Огромное спасибо, что вы сразу мне подсказываете.

Алексей задает концептуальный вопрос: «Вы действительно считаете «Эхо» не оппозиционной станцией?» Я действительно считаю «Эхо» не оппозиционной станцией. Но если бы я ограничился этим, это было бы неким лукавством. Я сейчас объясню, в чем здесь дело.

Я считаю, что профессиональная пресса всегда должна оппонировать власти. Не быть оппозиционной, потому что оппозиционная – это, скорее, партийная газета. Есть оппозиционная партия, там, «Яблоко» - ее газета должна быть оппозиционна власти, это понятно. Что касается профессиональной прессы... Это не значит, что газета непрофессиональная, яблочная, предположим, да? Или партийная любая газета – она может быть суперпрофессиональная, но у нее есть ограничение – она партийная. Профессиональная пресса должна следить за действиями власти, изучать их на упругость, что называется, проверять их на прочность. Потому что решения власти задевают миллионы людей, любое решение власти. Вот, там, повысили налог – для кого-то хорошо, для кого-то плохо. Для кого хорошо – все понятно. Давайте говорить, почему сделано так, что этой категории людей стало плохо? И в этом смысле, конечно, «Эхо Москвы» и только в этом смысле является профессиональной станцией, следовательно, оппонирует власти. Любое решение власти – это есть изменение. Любое изменение затрагивает массу людей. Изначально изменение всегда людьми воспринимается неважно. Давайте проверять, что важно, что не важно? И оппозиционность прессы не в том, чтобы поддерживать или не поддерживать власть, а чтобы... Знаете, вот как у вас там доска, вы поливаете водой – есть ли там дырки, да? Вот мы поливаем водой эту доску, решение власти, проверяем, просочится где-то или нет? И когда просочится, мы говорим «В доске дырка». Вот доска там 5 на 5 метров – одна дырка. Но эта дырка есть, это все протекает, и надо говорить, что одной дырки достаточно для этого. Вот в этом смысле, Алексей, отвечая полно на ваш вопрос, я считаю, повторяю, что любая пресса должна оппонировать власти.

Так. «Почему сократили...» Вот смотрите, как можно отвечать? «Почему сократили вечерний Спортивный канал?» Мы сократили вечерний Спортивный канал, потому что передачи, касающиеся экономики, сейчас более востребованы. Мы сократили не только, Лев, вечерний Спортивный канал – и вы это прекрасно знаете, задавая пустой, в общем, вопрос – мы сократили и программу «Разворот», отдавая программу «Кредит доверия» туда тоже. Да, жизнь заставляет нас, как бы, менять сетку, исходя из интересов нашей аудитории.

Так, Владикавказ: «Кусок ткани, а паранджа – это нонсенс». Ну, пожалуйста. Эвелина Геворкян сейчас сидит с ребенком, обращаю на это внимание. Дальше. Что дальше? Мне тут пишут, вот Вит пишет: «Абрамович – это агент ФСБ». Ну, напишите в ФСБ или в Спортлото, что я могу вам сказать?

«Ваши политические аналитики, - пишет Владимир, обозреватель, - тенденциозны, у всех одна позиция». Это у кого одна позиция? У Альбац и Проханова одна позиция? У Латыниной и Радзиховского одна позиция? У Сванидзе и Шендеровича одна позиция? А холодную воду по утрам, Владимир, не пробовали пить, когда жарко? Это по поводу одной позиции. У Шевченко там, предположим, и у Ремчукова одна позиция? А что касается «тенденциозна» - так за это и любим. Обозреватель в «Особом мнении» обязан быть тенденциозен – это мнение, понимаете? У него не может быть, объективного мнения не существует. Он должен высказывать свое мнение, свое частное мнение, свое тенденциозное мнение, которое сложилось под влиянием всей его жизни. Так это задача. Если вы это увидели, Владимир, это очень хорошо.

Так, «Послушать передачи на сайте» - да, пожалуйста, слушайте передачи на сайте. Так, что дальше? «Об актуальных вопросах философии». Нет, Иосиф из Уфы, я даже с трудом сейчас представляю, какие актуальные вопросы философии по радио можно обсуждать. Ну давайте телефон послушаем, а то уж совсем плохо. Алло, здравствуйте, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, Алексей Алексеевич. Валерий, Оренбург.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, Валерий.

СЛУШАТЕЛЬ: В 8-мичасовых новостях прозвучало.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Утра или вечера? Вы извините...

СЛУШАТЕЛЬ: Утра-утра, это сегодня утром в 8 часов прозвучало сообщение в таком виде: «Американский суд отозвал». И прозвучало еще 2 слова или, там, 3 – «По второму делу Ходорковского». Меня эта досадная неточность, по-моему...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, это... Я разберусь.

СЛУШАТЕЛЬ: Да-да-да, вы проверьте.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я проверю. Но история заключается в том – спасибо большое...

СЛУШАТЕЛЬ: Меня огорчило знаете что? Радиостанция – я болею душой.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Понятно, вас огорчают ошибки.

СЛУШАТЕЛЬ: Радиостанция не должна допускать таких неточностей, которые могут...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Обещаю вам... Да, понимаю. Спасибо большое. Единственное что я могу, не знаю, что там было, проверю обязательно – вот выйду из эфира через 3 минуты и проверю. Единственное что я могу сказать, что поскольку у нас там свой корреспондент это не передавал, то, видимо, это по агентствам. И если это ошибка агентства... Хотя, может быть, и по второму делу. Потому что сейчас-то идет второе дело – ну, в таком, обыденном сознании. И действительно Алексей Кудрин имеет дипломатический иммунитет с точки зрения Госдепа, и Госдеп защищал господина Кудрина. Но что случится когда тот или иной политик российский перестанет быть членом правительства? Вот главная история. А что касается, там, ошибок, оговорок – послушайте, они будут. Они будут, потому что мы работаем в прямом эфире. Я очень благодарен, Валерий из Оренбурга, который сказал. Ровно проверю, и в 12 часов попрошу Оксану Пашину или подтвердить ссылкой, или опровергнуть. Но ошибки есть и будут, и в распечатках, к сожалению. Мы с ними боремся. Но повторяю: если вы хотите весь эфир записанный, если вы хотите, чтобы распечатки появлялись на следующий день, тогда, наверное, ошибок не будет. Но вы уж мелкие ошибки-то нам прощайте, а по таким, не мелким ошибкам – ну, все могут, извините, и на сайте писать... У нас есть там специальная почта – она inter@echo.msk.ru, и через «интер», да.

Еще один звонок послушаю, и на этом будет все, наверное. Алло, здравствуйте, алло, вы в прямом эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Джамбул, я звоню из Дагестана.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да?

СЛУШАТЕЛЬ: Алексей Венедиктов, я бы сказал вам такой вопрос задать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, я слушаю

СЛУШАТЕЛЬ: А можно, чтобы были передачи ваши, ну, ваше радио – «Все о связи», да, по-моему? Там только про МТС говорят и все.

СЛУШАТЕЛЬ: Понял, спасибо большое. Я подумаю, что это можно сделать. Вы абсолютно правы – мы должны это сделать. Спасибо всем большое. Это был Алексей Венедиктов. Спасибо за последний звонок из Дагестана, передача «О связи» должна быть более интересной и более подробной. Договорились, Джамбул.