Без посредников - 2001-01-12

13 января 20001 года

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Сергей Бунтман, Алексей Венедиктов.

С.БУНТМАН: Ну что же, мы начинаем. Так, "Наверно, нет особой необходимости просить, чтобы Венедиктов рассказал про встречу Путина с журналистами по случаю Дня прессы". Здесь есть и специальные, Алеша, вопросы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Встреча шла 4 часа, поэтому лучше специальные вопросы.

С.БУНТМАН: Но специальные вопросы организационные здесь. "Почему не пригласили Киселева?"

А.ВЕНЕДИКТОВ: Киселева пригласили вчера в начале 12-го ночи, и мы приняли решение, что я иду и как главный редактор "Эха Москвы", и как представитель всех средств массовой информации, входящих в холдинг "Медиа-Мост", и я об это сказал президенту, чтобы он меня воспринимал и так и так.

С.БУНТМАН: Ну, расскажи тогда

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, расскажи 4 часа рассказывать времени столько нет.

С.БУНТМАН: В чем состояла суть встречи, вообще зачем президент позвал?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Президент позвал затем, я думаю, чтобы обменяться, как говориться. Нас было 32 человека, каждому было дано слово по кругу, президент вступал, иногда отвечал на выступления каждого в первой половине, потом он на все ответил. Иногда мы вступали в полемику, иногда друг с другом, иногда с президентом. Собственно говоря, каждый имел возможность и право поднять те вопросы, которые он считает важными. Во встрече принимал участие Владислав Сурков, зам.главы администрации, и министр печати Лесин.

С.БУНТМАН: Здесь еще один был вопрос: почему именно ты представлял "Медиа-Мост"? "Больше доверия?" У кого?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да нет, собственно говоря, наверно, я говорю короче всех, как радийный человек. Да я не знаю, так получилось. На самом деле значения не имело, если честно говорить, я думаю, что любой из нас, кто бы пошел Сергея Пархоменко, например, насколько я знаю, не позвали. Евгения Киселева позвали уже поздно вечером, а до этого позвали второго человека в компании. Ну, это такое оскорбление, это как позвали бы не меня специально, а, чтобы нас разрезать, позвали бы Корзуна, или тебя, или Володю Варфоломеева к президенту, чтобы мне было противно и стыдно. Я думаю, что ничего такого нет, пошел бы Киселев пошел бы Киселев, один за нас всех. Хотя, с другой стороны, сколько раз Киселев звал Путина, а он не шел, с другой стороны, а что ему идти-то?

С.БУНТМАН: Кстати говоря, не говорил президенту, что он может прийти и в эфир? Ты повторил приглашение? спрашивают слушатели.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, я дал ему понять, что, как президент всех, он должен быть и на НТВ, и на "Эхо Москвы".

С.БУНТМАН: "Пархоменко и Киселев испугались прийти на встречу с главой государства, потому что они прислужники Гусинского"

А.ВЕНЕДИКТОВ: А я что, не прислужник Гусинского? Уважаемые наши слушатели, я сделаю вот что. Я просто расскажу то, что я сказал президенту. Президент не уполномочивал меня сказать, я думаю, что по телевизору показали. А я скажу, что я сказал президенту. Я думаю, что это было бы правильно, потому что, в общем, ничего нового вы не услышите, я это повторяю все на "Эхо Москвы". Постараюсь держаться даже в той же лексике. Вы знаете, что сначала президент дал цитату из Марка Твена о том, что слухи о кончине свободной прессы сильно преувеличены. Когда дошла до меня очередь, минут через 50, я ему сказал, что если бы мы сюда собрались праздновать кончину свободной прессы, то надо было просто налить нам шампанского и отпустить нас и каждый занялся бы своим делом. На самом деле, я повторяю свою речь практически, она, к сожалению, не написана была, приходилось импровизировать, отвечать на то, что говорили другие. Практически вопрос стоял один: ухудшилось состояние свободной прессы за год президентства Путина или улучшилось? И я ему сказал: "Я считаю, что ухудшилось, считаю, что ответственность за это несете Вы". Я ему привел пример и не один с Сочинской телерадиостанцией, с 6-м протоколом в присутствии министра Лесина, я ему напомнил запреты Минпечати, доктрину информационной безопасности, поправки к закону о печати и, наконец, дело "Медиа-Моста". Кстати должен сказать, что 6 влиятельных редакторов в той или иной степени меня поддержали, говорили о том, что дело "Медиа-Моста" носит очевидно политический характер или имеет вид политического характера и политика должна быть оттуда убрана. Это руководители крупных российских газет абсолютно разного направления. Они не дали мне права называть их, поэтому я их называть не буду, тем не менее, были такие люди. Я сказал ему, что мы рассматриваем историю с арестом Гусинского, с обысками у Андрея Цимайло и Антона Титова, когда жена одного доведена была до "Скорой помощи", а другая находится в предынфарктном состоянии, как взятие заложников, и все это делается с невмешательства, а следовательно, сказал я, с одобрения президента. Заложников - для того, чтобы мы думали о том, что не можем ли своими выступлениями повредить Андрею Цимайло, Антону Титову, Владимиру Гусинскому, Игорю Малашенко. Мы должны заниматься самоцензурой, сказал я, вы загоняете нас в самоцензуру и делаете это сознательно. Привел ему несколько примеров по этому поводу. Ему очень сильно, видимо, не понравилось слово "заложники", но я на этом настаивал. Я рассказал ему о том, какое впечатление лично на меня (я говорил только о себя, в смысле, не от присутствующих) производит вся эта история с синхронизированными действиями Генеральной прокуратуры, налоговой инспекции, министерства печати и других ведомств, внешнеполитических в том числе, федеральной службы (я ему об этом тоже сказал, тоже не очень понравилось), федеральной службы безопасности. Я ему сказал, что то, что он говорит и дает сигналы чиновникам, действует таким образом. А поскольку никто не опровергает и никто не отмахивает, значит, они получают одобрение президента. На что он мне сказал: "А что я, по-вашему, должен делать? Выступить публично, что-то сделать?" Я сказал, что Ваше публичное выступление скорее всего ничего не изменит, потому что Вы публично выступите с одним, а потом в тиши кабинетов чиновникам будет растолковано, что это было сделано для этих, а на самом деле надо делать это. Поэтому, конечно, это Ваше право, что Вы меня спрашиваете совета, Владимир Владимирович, Вам виднее, как это надо сделать. Ну, идите на НТВ, не бойтесь давать интервью, идите на "Эхо Москвы" (на что он сказал, что у нас уже был 3 года назад), но я не знаю, что надо делать публично, потому что я не знаю, кто принимает вместе с Вами эти решения. Вот им и сказать надо. Он начал говорить о том, что известная позиция прокуратуры независимая и т.д., он повторил известную позицию о СМИ, свою известную позицию, на что я сказал: "Что же, Вы имеете право иметь свою точку зрения, а я Вам высказываю свою точку зрения, и я хочу, чтобы Вы знали, что моя точка зрения такова". Вот я так сжато вам про это рассказал Ему весьма. Я просто смотрю, что-то я там по ходу писал себе. Вот суть была в довольно откровенном с моей стороны и думаю, что более-менее откровенном с его стороны разговоре. Мы констатировали, что у нас разные представления о свободе слова.

С.БУНТМАН: То есть это констатация?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну он записал какие-то вещи, сказал, что, конечно, он посмотрит там, где хамские были выпады следователей, если они были, он проверит все, что я ему сказал истории с ночными обысками Но при этом все делается в рамках закона, сказал президент, и все будет делаться в рамках закона, и вообще пусть "Газпром" и "Медиа-Мост" разбираются с акциями, а причем здесь государство На что я вынужден был взять второй раз слово и объяснить ему, почему я считаю, что причем здесь государство. Еще раз повторяю: я ему сказал свою личную точку зрения. В общем, друзей у меня там не прибавилось после этого, я думаю

С.БУНТМАН: Спрашивают, были ли Чикин и Проханов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Был Ильин, главный редактор газеты "Правда", а Чикина и Проханова не было.

С.БУНТМАН: "Будет ли результат у этой встречи?" сакраментальный вопрос задает Игорь.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не знаю, что Вы называете результатом. Произошел обмен позициями, даже не мнениями. А я шел туда с одной целью: высказать президенту то, что я по этому поводу думаю, то, что думают мои друзья, коллеги и партнеры. Мне было важно, чтобы он понял эту позицию. Кстати, была очень интересная история. Один из наших коллег заявил о том, что его газета пророссийская, а средства "Медиа-Моста" оппозиционные. На что я президенту сказал, что это вопрос самоидентификации, вот тут коллеги нам метки раздают (кстати, этот коллега нас поддержал в итоге, но тем не менее), но я, например, считаю что мы, СМИ "Медиа-Моста", как раз самые прогосударственные и есть, потому что нас интересует, чтобы власть не совершала ошибок. Вот и все. Поэтому это вопрос того, что считать государственным. Вот и все. Вот такая была, например, история. Но я вынужден был коллеге ответить, потому что оппозиционное СМИ - это СМИ, принадлежащее политической партии, которая в оппозиции. Назовите мне ее!

С.БУНТМАН: Да, так что давайте договоримся о терминах сначала Здесь просят назвать некоторые издания.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пожалуйста. Все три информационные агентства, "Интерфакс", "РИА" и "ТАСС", главными лицами представленные, ВГТРК, представленное господином Добродеевым, ТВ-6, представленное господином Пономаревым, канал "Культура", представленный госпожой Пауховой. Крупнейшие газеты, не все, к моему изумлению, но тем не менее, "Независимая", "Ведомости" "Известия", журнал "Эксперт", "Московские новости", безусловно, журнал "Огонек", Первый канал представлен был Константином Эрнстом, несколько региональных издателей. Отсутствовали, что, может быть, более важно, не знаю, по какой причине, пока не успел выяснить, "Коммерсантъ", "Общая газета" и "Новая газета" - из таких изданий, из тех, которые я читаю, скажем, так.

С.БУНТМАН: Вадим спрашивает: "Как Вам показалось, СМИ России уже готовы прогнуться перед Путиным, они готовы доносить друг на друга, они готовы печатать отчеты заседания Совбеза?"

А.ВЕНЕДИКТОВ: Отчеты заседания Совбеза да Я бы не стал Во-первых, СМИ России разные. Я уже сказал, что я внезапно ощутил часть поддержки от коллег из крупнейших газет и некоторых информационных агентств, поскольку, я повторяю, они могут сами раскрыть свою позицию, но я должен сказать, что часть коллег практически оппонировала мне, отвечала мне, поскольку я был в первой четверти выступавших, говорила о том, что президент, вы, конечно, у нас самый, все правильно говорили, какая угроза свободе слова, да мы все, только вы нам, пожалуйста, дотацию, и кредиты, еще вложитесь в нас, а мы отслужим смысл был, на мой взгляд, такой. Тоже не буду говорить, пусть им будет стыдно. А Венедиктов, конечно же, неправ. Это было общее место То есть, мне приходилось суммарно 7 раз брать микрофон, потому что, естественно, как наши уважаемые слушатели знают, я такие вещи не пропускаю мимо. Ну и для меня это было печальным зрелищем, потому что есть какие-то вещи, которые важны сами по себе. Я, кстати, сказал президенту, что не бывает, что у него есть свобода слова, а у меня нет свободы слова, что на "Эхе Москвы" есть свобода слова, а на Сочинской телестанции ее нет. Она либо есть, либо нет, она неделима. Либо каждый может высказываться, либо вы можете высказываться, а вы высказываться не можете или можете высказываться, но только в этом секторе. Собственно говоря, для меня главное было публично, поскольку суммарно было человек 50, включая аппарат, сказать президенту правду, то есть, как я думаю, теми же самыми словами, какими я говорю сейчас, каким я обычно говорю с вами. Одинаковым языком говорю. К сожалению, я как-то расстроился, я вспомнил некоторые выступления коллег, совершенно немотивированные. Но зачем же ты был первым учеником? Ну, пни, ну зачем же так еще и поползти?

С.БУНТМАН: Я предлагаю вспомнить другие выступления коллег, может, на душе стане легче.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это правда.

С.БУНТМАН: Очень многие говорят, что довольны вчерашней передачей, которая была на НТВ. "Очень понравился вчерашний концерт" и т.д. Некоторые пропустили начало. "Будет ли повторение?"

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю.

С.БУНТМАН: Это не наш фильм. И то, что вы говорите Почему там не показали того или другого журналиста, который был на вечере, - посетители вечера говорят. Дело в том, что это не наш выбор, не наш монтаж. Я должен ответить, что, конечно, необычайно профессиональная работа, и то, что снимали потом у нас в редакции, и как смонтировали. Один монтаж слов, когда Венедиктов высказался, что просят совета некоторые чиновники и потом было подмонтировано к хохоту президента Клинтона, это было неплохо. Вообще симпатичный фильм, спасибо большое коллегам с НТВ, которые его сделали, смонтировали, отсняли, просмотрели, какой архив был наших гостей Мы уже и забыли, когда кто у нас был и как это было на телевидении, как выглядели некоторые наши гости. Спасибо, что все сделали. Вот этот кусочек мы закрыли Новый год старый когда встречать с сегодня на завтра. Не меняется, Алеша, в этом веке, не прибавляется 14-й день - об этом сообщала наша радиостанция. "Когда будут результаты тотализатора "Горбушка"?"

А.ВЕНЕДИКТОВ: А все уже, давно они есть. А в чем проблема?

С.БУНТМАН: Из Петербурга вчера просили еще раз назвать, там петербургские победители есть, судя по всему. Во всяком случае, я должен сказать, что всем иногородним победителям все призы будут переведены пересланы и никто не останется. Давайте теперь телефон, 15 минут был у нас разговор с пейджерами, давайте теперь телефон послушаем для порядка. Алло, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Меня зовут Юрий, я хотел обратиться по поводу того, что люди, бывает, звонят и говорят, что недополучили какой-то подарок, а у меня - 8-го числа мне позвонили и сказали, что я 12-го числа что-то выиграл, но мне не смогли сказать, за какую игру. А я точно помню, что я ни в чем не участвовал, хотя бы потому, что я давно уже не могу дозвониться до вас. И получается, что я приеду за подарком и не буду знать, за что я выиграл

А.ВЕНЕДИКТОВ: Разберемся.

С.БУНТМАН: "Доживу ли я до следующего спортивного тотализатора?" Доживете, сколько бы вам лет ни было. Передача Кати Митькиной "Автопарк" Михаил спрашивает, когда проходит. Да только что была передача "Автопарк" у нас, выходит в 18.45 по субботам.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты хотел телефон, Сереж

С.БУНТМАН: Я просто вспомнил, что здесь Алло!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте, это Олег. Во-первых, спасибо вам за радио, а кроме того, у меня есть вопрос и предложение. С предложением сначала. Как насчет того, чтобы сделать игру по "Говорим по-русски", по этой передаче?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы думаем об этом, Олег.

СЛУШАТЕЛЬ: И кроме того, я еще хотел спросить, когда лотер уже будет? Просто я попал в число тех счастливцев, которым первым они должны быть даны, некоторым дали до Нового года, а мне сказали, что после праздников. И вот я уже сижу облизываюсь. Когда?

С.БУНТМАН: Когда будет следующий этап раздачи лотеров?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не готов ответить, я сегодня не был на совещании.

С.БУНТМАН: А совещания сегодня были, их проводил Сергей Корзун сегодня С пейджера я хочу от Светланы: "Очень занятно слушать ваши возмущения. Начальник не доволен собственным начальников. Господин президент может запретить радиостанцию так же спокойно, как Вы передачу, не оправдываясь и не объясняя, почему".

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не может президент запретить нашу радиостанцию по Конституции и по закону. А я по уставу могу снять любую передачу. Это вопроса закона, вот так. И президент мне не начальник, вот так.

С.БУНТМАН: Совершенно из другой степи и оперы. Елена и другие, тут у меня были вопросы: "Будут ли общие итоги по "Эхотрону" на нашем сайте "10-2000"?" Подведем. Говорят, что без призов, просто интересно по статистике, кто сколько выиграл. Подведем. Мы с Владимиром Гурьяновым это сделаем, я вас предупрежу, когда это будет. Алло, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня зовут Никита. Я такой вопрос хотел выяснить: будет ли в вашем эфире какая-либо передача, посвященная итогам литературной премии "Дебют" или посвященная итогам букеровской премии?

А.ВЕНЕДИКТОВ: У нас идет.

С.БУНТМАН: У нас же все время был и "Литературный альманах" на эту тему.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, у нас бывают все эти вещи.

С.БУНТМАН: И в "Все на выход!" говорим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда будут итоги, тогда и будут передачи.

С.БУНТМАН: Все правильно, букеры у нас были. Что тут подводить-то, они подведены все были уже. Еще один вопрос-ответ. Алло!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Андрей. Алексей Алексеевич, Вы сказали, что сегодня было собрание обладателей лотеров, а мне никто не позвонил, хотя он у меня есть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я разберусь. Я не в курсе, сегодня я 4 часа был не там.

СЛУШАТЕЛЬ: Тогда для сведения лотер 15.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо.

С.БУНТМАН: Теперь я объясняю, почему не будет общего приза по "Эхотрону". Потому что у вас были призы в каждом этапе, как мы и обещали, дорогие господа. Я не призываю к полному бескорыстию, но уж извините. Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Людмила. Я хочу спросить, а можно организовать игру, чтобы радиослушатели задавали вам вопросы?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, нельзя.

СЛУШАТЕЛЬ: А почему?

А.ВЕНЕДИКТОВ: А очень просто. Потому что когда мы задаем вопросы полумиллиону радиослушателям, кто-то из этого полумиллиона что-то знает и очень быстро найдет. А мы сидим здесь, и что, мы должны энциклопедиями обложиться? Как вы себе это представляете? Компьютеры включить? Ну, будет у меня Интернет стоять, я буду находить любой ответ на любой вопрос В чем интерес?

С.БУНТМАН: Такая игра есть, она называется "Без посредников". Пожалуйста, принимайте участие, только без призов. Мы, например, за правильный или неправильный ответ с Венедиктовым ничего не поучаем Еще: "Будут ли у вас еще литературные чтения для детей? Сын ждет - не дождется".

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что "Двенадцать стульев" это для детей.

С.БУНТМАН: Ну хорошо, для детей так для детей.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, что-то еще будет, я предложений жду. Я-то не знаю. Пока у нас только "Двенадцать стульев" запланировано.

С.БУНТМАН: "Двенадцать стульев" будет обязательно, и я напоминаю, что это второй подарок Вениамина Смехова нам.

-

С.БУНТМАН: "Что Вас порадовало или что удивило и огорчило на этой встрече?" Есть ли такое?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Порадовало, что опять президент (опять придется хвалиться) от меня воспринял идею, что нельзя формировать изменения сейчас закона. Это было мое выступление, и президент сказал, что да, он меня в этом поддерживает и без журналистов этот закон не будет обсуждаться, пока закон остается старый, что очень важно, чтобы не было торопливости, а то мы получим, как с Советом Федерации, исполнительную вертикаль в СМИ. А огорчило меня то, что То есть, не огорчило, я даже не знаю У президента одно представление о свободе слова, у меня другое представление о свободе слова. Можно ли сказать, что это огорчило Грубо говоря, мы зафиксировали разногласия, скажем так. И как мне показалось, в этом плане президент абсолютно не воспринял мои слова или показал, что не воспринял мои слова. Мне подвинуть его в этом вопросе не удалось. Кстати, на его марктвеновскую реплику я ему ответил Монтескье, что можно умирать за государство, но лгать о нем нельзя. Он ее записал, но думаю, что она ему не сильно в контексте того, что я сказал Вот это меня огорчило. Я вам скажу честно: от президента я этого и ожидал. Меня огорчило поведение в том числе коллег по журналистскому корпусу, которые совершенно немотивированно, пытаясь, на мой взгляд, выслужиться Я знаю, что говорят в кулуарах. Перед встречей со мной говорили, совершенно другое говорили на встрече с президентом по тем же самым эпизодам. Но это очень неприятное в некоторых открытие. Порадовало в некоторых приятное открытие. Я благодарен тем коллегам, которые, не разделяя тех ценностей, которые разделяю я, тем не менее, говорили о политической составляющей в деле Гусинского, они говорили, что это всем очевидно, они говорили это, люди, которые не любят нас, люди, с которыми мы практически не общаемся, они нас не любят, но коллеги, главные редактора, мы знаем их публичный взгляд. Но здесь они говорили о том, что здесь есть политическая составляющая, это очевидно каждому, что это должно быть убрано, что оставьте в покое "Медиа-Мост" и дайте "Газпрому" и "Медиа-Мосту" самим решить проблемы и прекратите, это только Вы можете, Владимир Владимирович То есть, указывая на источник, он это очень хорошо понимал Это меня порадовало, что там не было наивных людей. Главные редакторы и руководители администрации и сам президент - люди, которые в политике и в бизнесе давно, они понимают даже подтекст, и то, что они текстом это выражали Стала очевидна та старая история, о которой я говорил, что теперь не понимать, особенно среди этой аудитории, что это политическое дело, - это либо очень наивные люди, либо лицемеры. Наивных среди той аудитории, которая была в Кремле, я, честно говоря, не встречал раньше по жизни. Поэтому это меня, конечно, расстроило. Я вообще расстраиваюсь, когда я о людях хорошего мнения, а потом оказывается, что он пытаются под государственные гарантии толкнуть того, кого они считают врагом государства.

С.БУНТМАН: Вопрос еще на эту тему от Натальи Михайловны. Как реагировал Лесин на то, что сегодня говорилось на встрече с президентом и что ты говорил? "Как Вам кажется, у Вас теперь, судя по сегодняшней встрече, больше союзников или противников?" А.ВЕНЕДИКТОВ: Друзей не прибавилось, потому что те друзья, которые были, они и были. Может быть, прибавились друзья с тем, что я поднял вопрос о законе о печати, внутренне все сказали мне спасибо. Но я думаю, что если говорить о тех государственных чиновниках, которые были. Во-первых, это непривычный разговор с властью. Власть отвыкла от такого разговора. Я не хочу себя хвалить и говорить, что ах, какой я храбрый, я думаю, что это нормально и не я один такой был. Но я потом разговаривал и с Михаилом Лесиным, и с Сурковым, и Михаил Юрьевич высказал мне свое неудовольствие, мы продолжили наш спор по разным позициям и будем продолжать его дальше, потому что я ему сказал, что я считаю, что он отвечает в том числе и за то, что это произошло, сказал ему публично.

С.БУНТМАН: Начало года, и еще не получают выигранную "Московскую правду" некоторые слушатели.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы разберемся, пришлите на пейджер.

С.БУНТМАН: Телефон я записал, так же, как и ваши предложения пригласить того или иного конкретного человека мы все записываем. Слушаем телефон. Алло!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Большое спасибо Вам, Алексей Алексеевич за Вашу смелость и за то, что Вы нам даете хоть какой-то глоток этой самой свободы. Надеюсь, что в каких-нибудь средствах массовой информации печатных, зависимых от здравого смысла, появится пространный отчет об этом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не думаю об этом. Во-первых, о смелости. Я уже говорил, что это вопрос не смелости. Я так считаю, и это известно. На самом деле, я повторил ровно то, что говорю вам в эфире каждые "Без посредников" или когда мне задают вопросы на других передачах. Что нового я вам сказал? Что нового я сказал президенту? Да ничего. Причем тут смелость? Они же меня слушают через эфир! Они что, не знают, что я по этому поводу думаю? И кстати, говорить в зале на 50 человек гораздо комфортнее, чем в микрофон, когда тебя слушает масса народа. Поэтому я повторяю, что это нормально, и все остальное, если вы говорите в кулуарах одно, а тут другое вот это ненормально, вот тут нужно иметь смелость, чтобы так вылизывать, я уважаю этих людей, которые так поползли-поползли и стали лизать. А что касается отчета, я сомневаюсь ровно потому, что это были не столько журналисты, сколько главные редактора. Кроме того, обратите внимание: режим встречи же не открытый был за исключением президента, и я ведь тоже говорил только то, что я говорил президенту. Я же не говорю вам, что говорили другие, я не называю их и не привожу стенограмму. Поэтому Кто-то записывал, я думаю, что оно скоро появится, но если появится, значит, вы сможете сравнить, хотя опять повторяю, что я думаю, что каждый будет делать акцент на своем, прежде всего на своих проблемах и на своем выступлении, ведь каждый затрагивал другое. Мне очень обидно, что разговор, который поднял, кстати, первый Виталий Третьяков в "Независимой газете" о свободе слова и о политической составляющей в СМИ (он первый говорил и первый это сказал), нашел продолжение у некоторых, там говорили важные вещи про тарифы, про рекламный рынок, про инвестиции, про дотации, про Союз журналистов, но это все вопрос не президента. А вопрос свободы слова это вопрос гаранта Конституции, на мой взгляд. Хотя я понимаю, что у людей то болело больше, но они просто еще не понимают, что никогда не спрашивай, по ком звонит колокол; он звонит по тебе. Они просто не понимают, или не хотят понимать, или видят, что пока идет гроза. Гроза обходит стороной, и, слава богу, можно еще что-нибудь сделать, чтобы она еще чуть подальше ушла. К сожалению, это так. Но это их выбор, что мы говорим. Был бы это наш выбор, у нас была бы другая радиостанция.

С.БУНТМАН: Тут слушатель из Волгограда почему-то нас с Корзуном приглашает в Волгоград. Да мы приедем

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да приезжайте, ребята.

С.БУНТМАН: Обязательно. Говорит, что я на казака похож, когда постригся

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да, посмотрел. Там было два Бунтмана и два Черкизова, один стриженый, другой не совсем.

С.БУНТМАН: Да. И был еще один дополнительный Венедиктов из старой беседы с Горбачевым, тоже стриженый. Да какая запись встречи главных редакторов, ну что вы?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, снимала только камера президентская, и стенографистки из президентской администрации вели запись. После выступления президента все телеканалы и все журналисты, которые там были Там очень была смешная история о том, что знаете, как обычно говорят: "Прессе спасибо". Тогда должны подняться, все главные редакторы и выйти с журналистами вместе И просто засняли только выступление президента первое, потому что президент выступал и в конце, и в той части полемики, которая велась с некоторыми журналистами, включая меня.

С.БУНТМАН: Я не могу не ответить Наташе 5 лет, почему бросили читать "Винни-Пуха". Наташа, дело в том, что у нас перед самой смертью Бориса Заходера мы как раз выясняли вопрос, даст он разрешение нам на чтение "Винни-Пуха" в эфире, кто будет читать, будем ли мы продолжать. Но так как переводчик "Винни-Пуха" изумительный Заходер скончался, мы не решили всех вопросов, не считаем себя вправе читать дальше, не получив тогда, вовремя, разрешения, так что извините, но мы не будем дальше. Я не понял. Сергей, у вас очень большое сообщение, я с удовольствием не буду мешать разные вопросы в одну кучу, но если мне будут приходить полностью. Тут что-то непонятное. "Насчет Феоктистова С участием космонавта Феоктистова" Может быть, повторение бесед. Замечательно, пожалуйста.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сережа, ничего не могу сказать.

С.БУНТМАН: Я не понимаю "Исполнялся ли гимн?"

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы будете смеяться, но справа от меня сидел коллега из "Красной звезды", слева от меня сидел Виталий Игнатенко из ТАСС, вдруг мы переглянулись: "А если будут, ты будешь вставать?" задали мне вопрос.

С.БУНТМАН: Ну и как, не было?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Гимна не было.

С.БУНТМАН: "Почему на встрече Вы были без костюма?" На какой встречи, Михаил? Если это не Михаил Лесин.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все дело в том, что решение пойти на эту встречу, во-первых, было принято сегодня утром, у меня созрело и у моих коллег по "Медиа-Мосту". Во-вторых, вы знаете, поскольку в последнее время меня не звали на всякие кремлевские приемы, на семейном совете было решено не тратиться на пиджак. Все равно, зачем? Ну, не зовут, что он будет висеть пылиться? И тут так случайно получилось На самом деле, костюм надевается тогда, когда это указано в приглашении, это протокол. Никакого приглашения кроме телефонного звонка и устного приглашения не было, поэтому Конечно, можно было прийти в плавках, но не по погоде, честно говоря.

С.БУНТМАН: Тут еще раз нам рекомендуют в связи с событиями с ураном и со всеми делами пристально заняться экологическими проблемами. Александр, мы этим и занимаемся. И конечно, Яблоков человек очень интересный, но он не один на свете, что и доказывают наши гости на этой неделе хотя бы, когда было все очень интенсивно. Алло, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня зовут Виталий. У меня к Алексею Алексеевичу вопрос. Скажите, пожалуйста, не возникало ли у Вас идеи Дело в том, что я большой поклонник ваших радиопостановок Выпустить их на компакт-диске или в формате MP-3, чтобы их люди могли слушать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В Вашем вопросе идея возникала, пути реализации отсутствуют.

С.БУНТМАН: Тяжело это технологически, не знаем, как это сделать, до сих пор не знаем. Когда речь шла о кассетах, может быть, еще какие-то носители придумают Мы все равно не можем решить этот вопрос. Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, это говорит Нина Георгиевна. Во-первых, Алексей Алексеевич, дорогой мой, я к Вам отношусь с величайшим уважением, к Вашей радиостанции тоже. Потому что всегда, когда я звоню (а я второй раз только попадаю к вам), все, что я хочу, я всегда говорю, меня не прерывают, хоть я, может быть, и неправильно говорю, не отключают. О чем сейчас речь? Мне бы хотелось узнать, что такое свобода. Как мне кажется, мы пользуемся этой свободой и настолько пользуемся, что очень неблаговидные вещи идут и по эфиру, и везде. Объясните мне, пожалуйста.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я попробую Вам объяснить мое понимание. Во-первых, спасибо Вам, Нина Георгиевна, за хорошие слова. И кстати, опять-таки, возвращаясь к встрече, там было сказано, что надо ориентироваться не на власть, а на слушателей, там было желание: власть, вы должны нас использовать - были такие предложения. Вы наши слушатели и вы нам нужны, а власти мы не нужны и не надо, слава богу, в ее понимании, хотя на самом деле мы ей тоже нужны, но, тем не менее, по-другому. Выбирая между свободой и несвободой слова я предпочту свободу слова без ограничения, чем ограничения. Потому что стоит начаться ограничениям, то как остановиться? Вот министерство печати и об этом тоже был разговор выпустило распоряжение не выпускать в эфир (как вы знаете, мы это обсуждали) и вообще не печатать интервью с Асланом Масхадовым, если это будет сделано, то будет предупреждение отнять лицензию. Вы помните, что "Коммерсантъ" в суд, по-моему, подавал на эту тему и выиграл его. Хорошо, Масхадов, с их точки зрения, террорист. А в следующий раз не выпускать Зюганова, а в следующий раз не выпускать Гайдара, а в следующий раз не выпускать Касьянова А почему? Если эти люди не нарушают закона? Ведь факт нарушения закона должен быть установлен. Если тот же Масхадов, тот же Зюганов, тот же Гайдар, тот же Касьянов, перечисленные мной, нарушили в эфире закон - вот тогда подавайте в суд.

С.БУНТМАН: Общие рамки.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это было сегодня сказано, но здесь президент не поддержал меня. Опять, это был вопрос Виктора Лошака, а потом я продолжил. Перевернутая пирамида. Действительно, закон позволяет министерству выносить предупреждения за нарушения закона, но получается, что министерство устанавливает, что нарушен закон. Это же предварительная цензура, которая запрещена, или самоцензура. Вот сто раз главный редактор подумает, напечатать интервью Масхадова и рискнуть лицензией своей газеты ради того, чтобы один раз напечатать Масхадова, предположим, или Зюганова, или Гайдара, если будет такое решение. Ведь где границы? Сегодня министр Лесин, завтра Песин, послезавтра Кесин Я, кстати, это сказал Лесину. Вот он считает, что не надо Масхадова, а другой считает, что не надо Башмета: антихудожественное, сумбур вместо музыки. Вот к чему мы придем. И только судебное разбирательство с учетом всего, что происходит у нас в судах (и вы это знаете очень хорошо), должно решать вопрос, нарушило ли СМИ закон или нет. Главное, судебное, доказательное, а не приказами министерства. Хотя закон сейчас, по словам Михаила Юрьевича, позволяет это делать, и его надо посмотреть, может быть, имеет смысл оспорить эту часть в Конституционном суде. Потому что по суду можно только лишить работы. Вот чем свобода отличается от меня от несвобода. Для меня свобода это возможность прийти и сказать президенту то, что я думаю, то, что я говорю в эфире. А несвобода это когда я в эфире говорю одно, а президенту говорю другое или в кулуарах говорю одно, а президенту говорю другое. Это уже несвобода. Для чего я это делаю - чтобы получить какую-то выгоду. Почему? Потому что если я скажу президенту то, что я думаю, вдруг что-то случиться. Нет уж, лучше на всякий случай лизнуть Вот разница для меня между свободой и несвободой ровно такая, ни на грамм влево и ни на грамм вправо.

С.БУНТМАН: "Как вы относитесь к тому, что в обзорах прессы дословно зачитывается новости из Интернета?" спрашивает Лев.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не очень понимаю Это неправильно. Если дословно новости, то это неправильно.

С.БУНТМАН: Именно новости. Но дело в том, что газеты когда появляются в Интернете Если имеются в виду иностранные, то если из них цитата, то, естественно, из Интернета. Если интернетовские обзоры печати цитируются дословно, это может означать только одно: что у нас нет другого способа процитировать эту газету.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А новости, конечно, неправильно в обзоре газет из Интернета.

С.БУНТМАН: Тут второй раз слушательница Тамара, которая слушала всегда Эхо и "Надежду", спрашивает о судьбе этой радиостанции.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сейчас не готов, но, по-моему, "Надежда" проиграла Было какое-то сообщение о том, что кто-то проиграл что-то в арбитражном суде. Все-таки передача "Без посредников" это то, что касается радио "Эхо Москвы". А я попрошу наших информационников сейчас посмотреть, что это было. Но это в течение недели какое-то сообщение было, сейчас не вспомню просто, извините ради бога.

С.БУНТМАН: "Какие игры и во сколько ведет Лев Гулько?" Ночью с 2 часов с четверга на пятницу он ведет ночной эфир, там же и играет. "Настоящая свобода когда вы говорите президенту то, что считаете нужным и после этого остаетесь главным редактором".

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не он меня назначал, не ему меня и снимать - извините, я процитирую Лужкова. Он меня не может снять по закону просто.

С.БУНТМАН: Этому можно было радоваться на самом начале не свободы слова, а гласности.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А потом, я же только доехал до радиостанции. Я только успел доехать от Кремля.

С.БУНТМАН: Но ты уже здесь сидишь. Еще рабочая неделя, ты хочешь сказать, не началась следующая? Сейчас выходные, старый Новый год. Все, на этом завершена программа "Без посредников". И еще одно: не с 15-го начинаются черкизовские передачи на НТВ, а с 22-го просил передать сам Черкизов.