Историческое значение Февральской революции для современной России - Валерия Новодворская, Алексей Кондауров - Выхода нет - 2007-02-25

Н. БОЛТЯНСКАЯ: 23 часа 4 минуты. Вы слушаете «Эхо Москвы». Сегодня у нас с вами программа «Выхода нет» имеет, пожалуй, историческое значение. Мы обсуждаем историческое значение Февральской революции для России в составе: Валерия Новодворская… Здравствуйте.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Здравствуйте, Нателла.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: …Алексей Кандауров. Здравствуйте.

А. КАНДАУРОВ: Здравствуйте.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: И вы, уважаемые слушатели «Эха Москвы». В самом начале нашей программы я хочу задать вам странный вопрос. Вот как вы считаете, уважаемые слушатели «Эха», значение для России Февральской революции было положительное или отрицательное? Причем телефоны я делю так: 783-90-25 - я предлагаю звонить специалистам-историкам, и 783-90-26 – тем, кто, не являясь историками, тоже не может молчать. Итак, вот Февральская революция хороша была для России или плоха? Мы ждем ваших звонков, а пока я задаю тот же самый вопрос нашим уважаемым гостям. Кто начнет?

А. КАНДАУРОВ: Ну я не знаю, Валерия Ильинична, давайте вы, наверное.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Февраль был нормальной демократической буржуазной революцией, но, к сожалению, был выкидыш, а не нормальные роды. Народ попутно запал на социализм. И за февральскими демократическими свободами и горизонтами уже вырисовывались мрачные октябрьские пейзажи. И это было легко просчитать с самого начала. Когда народ выходит на улицу и требует не свободы, а хлеба, дело добром не кончается. Восемь месяцев длилась эта лафа и закончилась октябрьским переворотом. Наша Февральская революция произошла в августе 91-го года, и она была гораздо чище, благороднее, и там не было экономических мотивов. И через 8 лет она закончилась государственным переворотом…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична, я бы все-таки попросила вас пока ограничиться оценкой Февральской революции, собственно Февральской революции. И я предоставляю слово Алексею Кандаурову.

А. КАНДАУРОВ: Вы знаете, сказать, хороша она или плоха, как бы так однозначно, наверное, невозможно. Я считаю, что Февральская революция была неизбежна. Перевороты, как говорил Бертольд Брехт, совершаются в тупиках. Так вот, к февралю 17-го года Россия находилась в тупике экономическом, военном, политическом, морально-нравственном. Поэтому то, что Февральская революция совершилась, это был совершенно неизбежный результат всего предшествующего развития России.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну что ж, давайте послушаем наших уважаемых слушателей. Еще раз предлагаю тем, кто специалисты-историки, звоните, пожалуйста, 783-90-25, тем, кто, не являясь историками, тоже имеет свое объемное и аргументированное мнение - 783-90-26. И вопрос такой: хороша или плоха была для России Февральская революция? Алло? Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Алексей Борисович.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Здравствуйте. Вы историк?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я юрист и специалист в области… (неразборчиво).

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну что ж, отвечайте, пожалуйста, на наш вопрос.

СЛУШАТЕЛЬ: По поводу неизбежности Февральской революции?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Нет, не неизбежности. Хороша или плоха она была для России?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну вы знаете, давайте начнем с того, что у нас этот вопрос очень политизирован. Понимаете?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Так?

СЛУШАТЕЛЬ: То есть объективная историческая литература, которая, так сказать, действительно бы отражала реальную ситуацию в феврале, она появилась только после перестройки. И, скажем, Солженицын с его вот этим «Колесом» - это не единственная буква последняя в этой проблеме. Понимаете?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: И все-таки я вернусь к своему вопросу. Вы можете на него ответить вот так: хороша или плоха?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну это была все-таки демократическая революция. И для России, которая получила парламент в 5-м году, где, так сказать, действительно появились только-только партии – в Англии они уже в 17-м веке появились и так далее – это, конечно, был шаг вперед, и были, так сказать, действительно демократические реформы. Но, кстати, большевики, когда пришли к власти, одним из первых декретов был декрет о судах. Ведь при Керенском судебная система уже не действовала. И говорить там о «красном» терроре – это ложь абсолютная. Почему? Потому что, помимо того, что было принято уважение о применении наказания и так далее. Большевики не действовали, так сказать, абсолютно… (неразб.) в крови, как пытаются сегодня говорить.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Алексей, итак, я поняла с ваших слов, что вы все-таки считаете, скорее, хороша. 783-90-26 – наш телефон для тех, кто готов высказать свое мнение про Февральскую революции. Алло? Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло? Добрый вечер.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ваше имя?

СЛУШАТЕЛЬ: Аветис.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аветис, пожалуйста, ваше мнение.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, по поводу Февральской революции мне так думается, что революция, она не может быть хорошей по определению. Просто это как данность, к ней нужно относиться, как к факту. И какие-то уроки извлекать из этого. Потому что, с одной стороны, она хороша, потому что, как уже вот все говорили до меня, что демократические преобразования и так далее. То есть как бы положительные стороны. Но те, кто пострадал, близкие погибших людей, их родственники, семьи, горе, кровь, ужас, я думаю, они вряд ли согласятся с тем, что она была хороша. Так что это такой вопрос спорный.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Спасибо вам большое, Аветис. Итак, мы продолжаем. Я смотрю, что у меня на Интернет-сайте. И смотрю вот что. Федор Леонидович из Санкт-Петербурга: «Не кажется ли вам, что главный исторический урок февраля 17-го года заключается в следующем: либеральствующая политическая галерка тогдашней России раскачивала здание российской государственности в погоне за ответственным министерством и прочими демократическими идеалами. И докачались. В феврале началось то, что смело с политической сцены не только царя, но и самих этих либералов. А страна еще несколько лет захлебывалась кровью гражданской войны. А ведь этот урок не усвоен современными политическими наследниками российских либералов начала 19-го века до сих пор». Вот вижу возмущение в глазах Новодворской.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Ну прежде всего Россию тогда сгубили не столько либеральствующие элементы, сколько участие всех элементов, к сожалению, либеральствующих тоже, в милитаристском угаре. Россию погубили мировые амбиции и желание быть сверхдержавой, и погоня за призрачными Дарданеллами и Босфором. Ну примерно то же самое, что мы и слышали в речи нашего президента Путина в Мюнхене. Вот это и сгубило Россию. Если бы не Первая мировая война, в которую России вступать не было никакого интереса, не дошло бы до Февраля. И, разумеется, если бы кадеты, прогрессисты, октябристы и все остальные понимали бы, что нужно крайне осторожно сотрудничать с «левыми» силами, чего сегодня не понимают такие уважаемые люди, как Гарри Каспаров, например, то Октябрь организационно был бы тоже невозможен. Учредительное собрание мы имели уже один раз в 93-м году. Слава богу, удалось принять конституцию. Но согласно вотума этого учредительного собрания, мы видели, что в первом российском парламенте в новую эпоху оказались фашисты – ЛДПРовцы, оказались коммунисты. И либералы ничего не могли там решить, ровно как и кадеты, которые уже были арестованы или уничтожены до Учредительного собрания. Они даже не дожили до его открытия.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Алексей Петрович?

А. КАНДАУРОВ: Я согласен, что, конечно, спусковым крючком к Февральском революции… Спусковым крючком, я повторяю, не всеми объективными предпосылками, которые ставились в условиях развития страны, их много, не будем об этом говорить. Но спусковым крючком, конечно, явилась война. Единственное, в чем я не согласен, вот Валерия Ильинична считает, что могли не вступать в эту войну и избежать, так сказать. Вопрос не в Дарданеллах, и в Армении, и в Галиции. На самом деле это не очень крупный вопрос, так сказать, в условиях той войны, которая велась. Я считаю, что Россия уже к тому времени была составной частью глобального империалистического мира, и в той или иной форме она войны бы не избежала. Но то, что война явилась спусковым крючком, я с этим абсолютно согласен. И рефлексировать то, что сказал слушатель, я считаю, что не только либералы готовили переворот. Там были и монархисты, которых самодержавие как форма правления устраивало, но не устраивала личность Николая. Там были достаточно крупные социалистические силы, которые, так сказать… Они разные – эсеры, меньшевики, большевики. Много кого было, не только либералы. Поэтому что касается политических сил, в подготовке Февраля 17-го года участвовали многие. И мы знаем, что после того, как Февральская революция совершилась, многие великие князья с красными бантами ходили, и церковные служители тоже красные банты надели. Поэтому тут не в одних либералах дело.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну вы знаете, тут пришел нам такой вопрос, что нет ли у вас такого ощущения, что, к сожалению, нашим соотечественникам либерализм противопоказан? И поэтому когда достаточно жесткая по форме империя обрушилась, то никакая, так сказать, демократия ей на смену придти не могла. Ей на смену мог придти только другой тоталитаризм. И поэтому весьма закономерно все, что произошло после Октября 17-го года.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Я думаю, что если бы можно было предвидеть этот итог, то либералы должны были быть осмотрительней. России была показана на какое-то время конституционная монархия. Надо было выжить из Николая – думаю, дожать его не представлялось особенно сложным – конституцию. Дума была вполне приличная четвертая. Там можно было дать уже и ответственное министерство. «Левые» там были не в меньшинстве. И постепенно то, что начал Столыпин – эмансипация крестьянства, превращение крестьян в хуторян, в нормальных фермеров, - и, конечно, разбавить все это. Самодержавие, православие, народность, квасной патриотизм разбавить трезвым разумом, отделить церковь от государства, идти к Европе. Аккуратно идти к Европе, к английскому варианту. Риск Февраля был безумным риском. Это, конечно, был шаг с обрыва. Но это было недолгое счастье. Помните, что написал по этому поводу молодой поэт Каннегисер, который впоследствии стрелял в Урицкого и убил его и был расстрелян: «И возле могильного входа В лаженном и сладостном сне Мы вспомним: Россия, свобода, Керенский на белом коне». Вот так и мы будем вспоминать Ельцина на танке.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Алексей Петрович?

А. КАНДАУРОВ: Ну вот то, что Валерия Ильинична сказала, конечно, это идеальное развитие было бы для России. Но не надо забывать, что в России было 80 процентов крестьянского населения. Буржуазные отношения были весьма слабые. Потом у нас ведь православие, у нас не протестанционизм, который, так сказать, помогал становлению буржуазии на Западе. У нас было еще… рабочее движение было достаточно сильное, но с крестьянской психологией люди, поэтому…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Одну секундочку, Алексей Петрович, я не очень поняла. Я не очень поняла. С вашей точки зрения, православие – религия, которая, как бы это сказать, которой импонирует некая несвобода?

А. КАНДАУРОВ: Ну другая культурная среда, будем так говорить. То есть я говорю не «импонирует несвобода», я говорю, что, так сказать, православие никак не помогало становлению буржуазных отношений. Поэтому я считаю, что то, что произошло, это было неизбежно, и Октябрь после Февраля тоже был неизбежен.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична, вы не согласны точно.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Я думаю, что возможно вполне протестантской православие, как у Митрополита Филиппа Колычева, который попер на Ивана Грозного и за это поплатился жизнью, или как у отца Меня, например, Александра, или у моего духовного отца Якова Кротова, которого, я думаю, все знают. Но православие как государственная религия, которая, по словам Владимира Соловьева, надела государственный мундир и взяло в руки государственный меч, это уже устав караульной службы, а не религия. То же самое мы наблюдаем и сегодня. Мы наблюдаем это сегодня: должностных лиц на красном ковре, которые крестятся то ли копытом уже, то ли хвостом, потому что не знают, чем креститься, и тут же идут терзать свои жертвы, например, Ходорковского с Лебедевым. Это в какой христианской стране было бы возможно? Конечно, это язычество. Нынешняя РПЦ – это глубоко языческая организация, переодетая почему-то вот в рясы и в подрясники.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Алексей Петрович?

А. КАНДАУРОВ: Не буду спорить.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Не знаю, насколько тут можно спорить. Другое дело, что так сложилась моя, например, жизнь, что я атеистка. Но я представляю себе, что человек верующий воспринимает все-таки не институт, а образ. Да?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Образ Христа в одинаковой степени далек и от Патриарха Алексия с его причтом, который, скорее, уместен в аду, чем в раю, и одинаково далек от той идиотской картины, которая представилась Блоку, что впереди погромщиков, бандитов, большевиков…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В белом венчике из роз…

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да, почему-то идет в белом венчике из роз Иисус Христос. Наша интеллигенция никогда не дорожила своей жизнью. Это ее личное дело. Но когда Блок писал: «И пусть над нашим смертным ложем, Взовьется с криком воронье, Те, кто достойней, Боже, Боже, Да узрят царствие твое», - надо было учесть, что есть еще целый народ. И бросать его на это смертное ложе, по крайней мере, нехорошо. Надо иметь ответственность за судьбы тех, кого ты обязан охранять как интеллигент. Вот я надеюсь, что сегодня мы имеем какую-то ответственность. И я рада, что из либеральной среды раздаются голоса: «Да, нас не устраивает путинское самодержавие. Православие нам тоже не нравится. Да, эта квасная народность, размазанная по сусалам, нам тоже ни к чему. Но мы не пойдем ни к лимоновцам, ни к анпиловцам. Мы не будем устраивать октябрьский переворот. Мы с вилами не пойдем на Рублевку громить особняки. И мы никого не пустим туда, мы встанем на дороге». Или будет «оранжевая» революция, или не будет никакой. А поскольку «оранжевая» сейчас нам не светит, то давайте на выборах просто-напросто, пока у нас этот клапан не закрыт, чего не было у того самодержавия до Февраля, пока у нас это все есть, давайте проголосуем за «СПС», за «Яблоко». И вот когда они у нас будут в большинстве, ситуация изменится…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы меня, конечно, извините. Мне не хотелось бы возвращаться к современным реалиям, коль скоро мы дали тему историческую. Но позвольте вам задать, например, такой вопрос. Вот существует губернатор некой области, который решил согласно тому кусочку выборного законодательства, который нам еще оставили, пойти в президенты. И кто его поддержал? Никто.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да. Избирательная система существует для свободного народа, рабы не могут ею воспользоваться.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ответ принят, Валерия Ильинична. Вопрос Алексею Петровичу задает Алексей из Ярославля: «Как известно, Временное правительство продолжило войну с Германией, а Германия, в свою очередь, увеличило объем финансирования оппозиционных партий, в том числе и большевиков. Согласны ли вы с версией, что Ленина финансировал Абвер?». Ну, кстати, это очень распространенная версия.

А. КАНДАУРОВ: Ну понимаете, в чем дело. Версия эта распространенная, но документов никто никаких не представил никогда. Есть досужее суждение, и ни на уровне исторических исследований, а на уровне, так сказать, журналистских расследований. Поэтому я не исключаю, что в казну большевиков поступали деньги, в том числе и…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: От германской разведки.

А. КАНДАУРОВ: Ну я не говорю, что от германской разведки, а что поступали деньги от Германии, потому что косвенные предпосылки какие-то есть. Я повторяю, нет никаких исторических документов, которые можно было бы комментировать. Но обвинять в этом большевиков так же смешно, как обвинять эсеров было бы, которые получали от японцев деньги во время войны с Японией.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Слушайте, я не знала.

А. КАНДАУРОВ: Было, было, был такой исторический факт. Поэтому Ленин получал эти деньги, но использовал их совершенно с прагматической целью и в той парадигме революционной, которую он для себя…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Нарисовал.

А. КАНДАУРОВ: Нарисовал, да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да я думаю, что и без документов всем понятно, что такое патриотизм в понимании большевиков – там, поражение своего правительства…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну так нечестно, Валерия Ильинична. Существует презумпция невиновности.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да, сами своими устами собственными сахарными изрекли. Поражение своего правительства, потом Брестский мир подписали. И всегда было начхать на Россию как на таковую. Их интересовала только революция. И никто их не обвинит в избыточных национальных чувствах, тем более, что национальности они тоже отменили, земношарная республика Советов, 18-й Интернационал. С большевиками все понятно. Вот самое интересное, что эсеры, положим, брали деньги у японцев, большевиков подозревали в том, что они брали деньги у немцев. А вот либералы никогда ни у кого не брали деньги.

А. КАНДАУРОВ: У Антанты.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да, ни у кого Милюков деньги не брал.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А между прочим, Валерия Ильинична, вот не так давно…

А. КАНДАУРОВ: Но там своих денег достаточно было, на секундочку.

В. НОВОДВОРСКАЯ: А вот правильно, политикой должны заниматься люди, которые умеют зарабатывать деньги. А те, кто не умеет зарабатывать деньги, им надо учиться зарабатывать деньги, а не лезть в политику. Я поэтому и говорю, что «левые» партии в России… Я не говорю о всем остальном прогрессивном человечестве, где тоже не очень хорошо они обходились с этим прогрессивным человечеством, на Уго Чавеса посмотрите, на Иво Моралеса. Но в России это было просто… камень был на шее…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А позвольте задать вопрос, более или менее современный. Книги…

А. КАНДАУРОВ: Можно я только отрефлексирую насчет…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Пожалуйста.

А. КАНДАУРОВ: Потому что там был Брестский мир, там было много чего. Я считаю, что вот Россия разваливаться начала после Февральской революции при либералах, когда там пообещали Польше независимость, когда Рада украинская, так сказать, фактически независимость объявила. Знаменитый приказ номер один, который был издан 1 или 2 марта, с которого началось разложение армии, вот большевикам пришлось своей железной волей эту армию скреплять. А когда уже деваться некуда было, пошли на Брестский мир.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Нет уж, не ожидала от вас, Алексей Петрович такой фальсификации.

А. КАНДАУРОВ: Почему же? Ну какая же фальсификация?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Потому что, извините, это Троцкий заявил, что мы распускаем армию, безоружные, апеллируем к революционному сознанию.

А. КАНДАУРОВ: Так она уже разложилась. Она уже разложилась.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ни мира, ни войны?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да. А Украину кто немцам отдал? Ничего себе, помогли Украине! Кстати, вместе с коммунистами, которых немцы там перевешали. Уж такой патриотизм. Польшу нельзя было не отдать в 20-м году. Ленин лично убедился, что не отдать ее нельзя. Кусок был, в ротик не влез. А Финляндия до такой степени не влезла, что пришлось Ленину делать хорошую мину при плохой игре и эту Финляндию отдавать, так же, как и Грузию на три года.

А. КАНДАУРОВ: Валерия Ильинична, неуда деваться было.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Поэтому не надо хапать слишком. Вот из-за того, что хотелось захапать Чечню, погубили российскую демократию, потому что это тоже был спусковой момент.

А. КАНДАУРОВ: Но это уже при либералах было при российских, при нынешних.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Это было не при либералах.

А. КАНДАУРОВ: Ну как же нет? Первая чеченская когда началась?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В 94-м.

А. КАНДАУРОВ: Ну.

В. НОВОДВОРСКАЯ: А вы считаете, либералом того, кто это все спровоцировал? Ельцинское окружение – Коржакова, Барсукова, Грачева? Этих зубров из Думы?

А. КАНДАУРОВ: Ну там и Чубайс не последний человек был в правительстве.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Чубайс просто лгал. Лгал и боялся, что ему тоже прищемят хвост, как вот потом прищемили Ходорковскому и Лебедеву. Конечно, он так не думает, он просто лжет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична, вопрос насчет, например, современных партий либеральных. В книге Валерия Панюшкина «Узник тишины», посвященной Михаилу Ходорковскому, есть целая глава, которая посвящена тому, что якобы - у меня нет доказательств, я их не видела – крупные партии, такие, как «СПС» и «Яблоко», на помощь от Ходорковского воевали друг с другом. Алексей Петрович, помните такой эпизод в этой книге?

А. КАНДАУРОВ: Помню, да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Правда это?

А. КАНДАУРОВ: Да нет, конечно.

В. НОВОДВОРСКАЯ: По крайней мере, деньги, если и давались, то не на это. Я себе не представляю спонсора, не представляю инвестора, который даст деньги и скажет: «Вот вы на эти деньги прищучьте мне другую демократическую партию».

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Безусловно, давались деньги не на это, но результат был такой, как считает журналист Панюшкин.

А. КАНДАУРОВ: Но это его право.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сообщение от Александра из Москвы: «Положительное значение Февральской революции для России бесспорно. Были реализованы на практике права и свободы со всеми плюсами и минусами. Минусы заключаются в том, что республика не стала социальным государством». Что скажете?

В. НОВОДВОРСКАЯ: И вы знаете, она как-то очень быстро и катастрофически стала становиться социальным государством. Потому что, не дожидаясь никакого решения земельного вопроса, мужики стали, ни у кого не спрашивая, делить чужую землю, попутно выбросили рахманиновский рояль из окна, сожгли блоковскую библиотеку, разгромили кое-что из толстовских имений. Явочным порядком, потому что Керенский сказал, что «если я вам сейчас отдам чужую землю беззаконно, то – пророческие слова – наступит день, когда у вас ее отберут». Вот когда наступило раскулачивание, тогда и отобрали. Офицеров топили в нужниках, вырезали у них на плечах погоны. То есть стихия «левого» бунта пугачевского уже не управлялась Временным правительством. Я вам могу сказать, что литература западная такова, и они знают, о чем пишут, что даже дипломаты западных держав, видя бессилие Временного правительства, они не с ним имели дело, они приходили в Советы, пытались иметь дело с Советами. Настолько бессильно было Временное правительство. А Советы были абсолютно нелегитимной организацией. Потому что мы знаем только Советы рабочих, солдатских, крестьянских и матросских депутатов. Нам не известен ни один Совет адвокатских депутатов или преподавательских депутатов, профессорских, медицинских, врачебных депутатов. То есть интеллигенция и бизнес, они были полностью исключены из этих Советов. И у Советов не было ни малейшего права распоряжаться страной.

А. КАНДАУРОВ: Но, Валерия Ильинична, на самом деле страной распоряжалось Временное правительство. Но наряду с этим двоевластие было.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Оно ничем не распоряжалось. Оно было абсолютно бессильно.

А. КАНДАУРОВ: Двоевластие было. Да, оно согласовывало с Советами, так сказать, все свои действия, но отчасти действия не согласовывало. Потом в конце концов это привело к неизбежному конфликту. А на самом деле, понимаете, Совет – это новое… Вот вы говорите «нелегитимны», да? Но Ленин-то, он очень хорошо уловил в Апрельских тезисах, когда он понял, что Советы – это, за что можно зацепиться, и то, что будет признано легитимным в стране, в конце концов. Поэтому мы уже с вами говорили, что в крестьянской стране говорить о парламенте, об Учредительном собрании – это, конечно, здорово, но малореалистично. А вот о Советах в крестьянской, в традиционной стране, вот можно было говорить, и политически дальновидно это было.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Еще и потому, что Ленин был великим мастером политики…

А. КАНДАУРОВ: Конечно.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Очень великим и опасным мастером. И его противники несчастные, приготовишки, ему и в подметки не годились. И я надеюсь, что второй гений зла такого масштаба не родится в несчастной России, и в следующий раз некому будет все это проделать. Потому что Советы были временным этапом. И как их подмять под себя, Владимир Ильич с его способностями уже заранее вычислил. Он очень хорошо знал, что будет делать, наперед.

А. КАНДАУРОВ: Абсолютно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вопрос от Натальи: «Господин Кандауров, хотелось бы узнать, кто, по вашей версии, издал знаменитый приказ номер один. Разве это были не интриги большевиков или, может быть, других социалистов?»

А. КАНДАУРОВ: Нет. Приказ номер один, так сказать, он был подготовлен в Петроградском Совете. Но в Петроградском Совете в тот период большевиков было два человека из 15, по-моему. Остальные были меньшевики, эсеры и вот такая… И дальше этот приказ номер один, когда Керенский… Да, кстати, в Петроградском Совете заместителем Чхеидзе был Керенский и Скобелев, если я не ошибаюсь. И Керенский, когда стал военным министром в мае месяце, он фактически, так сказать, узаконил этот приказ номер один. Я не помню, как там декларация называлась, но он те положения, которые были в приказе, он, собственно, этой декларацией подтвердил.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот Виктор пишет: «К сведению госпожи Новодворской, вольную Финляндии 17 марта 17-го года подписал князь Львов. Сколько можно на Ленина валить то, что ему не принадлежит? А то у вас во всех бедах виноваты большевики. Нехорошо это».

В. НОВОДВОРСКАЯ: А это их была не беда. Это было великое благо для Финляндии, она им вполне воспользовалась. Тот, кто был в Финляндии и сравнивал ее с Россией…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Да, колбаску мы финскую едим с удовольствием.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да. Это, я думаю, даже и обсуждать не надо. Но у князя Львова не было полномочий даровать реальную независимость Финляндии после октябрьского переворота. Ленин сделал хорошую мину при плохой игре, потому что он не мог завоевать Финляндию. Они ведь и Грузию на три года отпускали, потому что сразу все заграбастать не могли. А с Польшей уже разбирались через пакт «Молотов – Риббентроп». Но знаете вот, Нателла, вы сказали вначале, что мы проводим историческую передачу. Но история, она ведь продолжающийся процесс.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Безусловно.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Она иногда как бетономешалка, иногда как конвейер. И вот господин Кандауров лучше всех знает, как мы сегодня расхлебываем февральскую историю, потому что за Февралем стоит Октябрь. Очень рано в Октябре была создана организация из трех букв под названием ВЧК. И вот сегодня на наших глазах эта организация окончательно пришла к власти. И коллег и товарищей господина Кандаурова она бросила в тюрьмы, раскулачив и конфисковав их собственность. То есть вот вам продолжающийся процесс истории.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот я ждала, когда же прозвучит «не могу молчать» генералу КГБ от Валерии Новодворской. Оно прозвучало.

В. НОВОДВОРСКАЯ: То есть это произошло не из-за меня. Вы состояли в этой организации.

А. КАНДАУРОВ: Состоял, состоял.

В. НОВОДВОРСКАЯ: И вот сегодня эта организация пришла как корпорация умная, начитанная, сильная, злобная, пришла к власти.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична, вы уже сказали, дайте ответить.

А. КАНДАУРОВ: Валерия Ильинична, давайте только исторические точки все-таки расставим над «и». Да? Вот сегодня сегодняшняя организация, сегодняшние спецслужбы, они вообще, так сказать, самое отдаленное отношение имеют к чекизму. Чекисты – это те, кто защищали социалистический строй. Да? А сегодня у нас, слава богу, как вы говорите, не социалистический строй.

Н. НОВОДВОРСКАЯ: Нет. Нет. Вы ошибаетесь.

А. КАНДАУРОВ: Ну подождите. Ну что значит «ошибаетесь»?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Чекисты не защищали социалистический строй.

А. КАНДАУРОВ: Я не слышал, чтобы господин Путин призывал к возврату в социализм. И вообще, давайте говорить серьезно. Господин Путин и вся нынешняя команда, которую он приблизил, в том числе и чекистскую, они из какого гнезда-то выпорхнули? Они соколы или стервятники какого гнезда?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Птенцы гнезда петрова.

В. НОВОДВОРСКАЯ: КГБ.

А. КАНДАУРОВ: Собчаковского.

В. НОВОДВОРСКАЯ: КГБ!

А. КАНДАУРОВ: Собчаковского.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Они просто обошли несчастного Собчака.

А. КАНДАУРОВ: Валерия Ильинична, и они там формировались. Они формировались в психологии…

В. НОВОДВОРСКАЯ: В Большом доме. На Лубянке.

А. КАНДАУРОВ: Нет, нет. Они формировались в условиях исторического передела собственности в Петербурге. Они приобретали навыки там. Понимаете? И вокруг Собчака.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да уже давно были эти навыки.

А. КАНДАУРОВ: Вот. Поэтому, Валерия Ильинична, не заблуждайтесь насчет тех ребят, которые себя называют чекистами и которые сегодня у власти.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Они чекисты, потому что очень рано выяснилось, что этот маузер в руках, кожаная куртка дают абсолютные права на лучшую пищу, на чужую квартиру, на девушку, которую можно отобрать. Читайте «Архипелаг». Чекисты… Правда, их сменяли, сажали одну генерацию, приходила другая. Но это другая генерация захватывала самые сладкие куски. И наконец, этому треугольнику, который всегда выяснял отношения, - партия-армия-КГБ - надоело перетягивать канаты, и самая умная организация, самая сильная взяла верх окончательно. Корпорация КГБ захватила власть.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну вы же сами ей дали характеристику, Валерия Ильинична. Вот вам, пожалуйста, большой привет от Вячеслава из Перми, который пишет следующее: «Согласны ли уважаемые гости с мнением некоторых историков о том, что для Февральской революции не было достаточных предпосылок, и она получилась достаточно случайной, главным образом как следствие пропаганды, проведенной под руководством некоторых сил в думе? Согласны ли вы с тем, что этот факт сближает Февральскую революцию с некоторыми революционными событиями последних дней, например, «оранжевой» на Украине 2004 года?» Приоритетное право ответа на этот вопрос я отдам Кандаурову.

А. КАНДАУРОВ: Я считаю, что это полная чушь. Я уже сказал о том, что февральская революция была неизбежна как в силу объективных, так и в силу субъективных причин. Субъективных тоже было много причин: и слабость Николая Второго как топ-менеджера, распутинщина, там много чего было. Но и было много объективных причин. Поэтому такой взгляд на историю я не разделяю.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Я здесь согласна с Алексеем Петровичем, потому что это действительно собачья чушь. «Оранжевая революция» по определению не является революцией, она является коррекцией ситуации в пользу существующей конституции демократических институтов. И везде одно и то же. Свободные выборы в Югославии, Милошевич пытается извратить, отменить второй тур, народ выходит на улицу, поджигает скупщину. Где теперь Милошевич, всем понятно. И та же история в Киеве: наглая фальсификация, попытались пойти по белорусскому пути. Народ откорректировал, получил своего президента, народ сделал западный выбор до того как выйти на улицы и в Сербии, и на Украине. Поэтому у них все и получилось. А у нас народ не сделал никакого западного выбора, «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Вот на горе буржуям… ЮКОС с их точки зрения тоже буржуи, и очень многие руки потирают и жалеют, что только Лебедев, только Светлана Бахмина, только несчастный Ходорковский, а почему не все остальные. Почему не Прохоров, почему не Абрамович, почему не все еще сидят? У нас олигархия, но не те олигархи, кого называют олигархами…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: То есть одним можно, а другим нельзя?

В. НОВОДВОРСКАЯ: У нас тот образ правления, который именно в Греции, в древней Элладе назывался «античной олигархией». Олигархия это когда правят те, кто имеет собственность. У нас собственность стала государственной, и правит государственная структура под названием ФСБ.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Иван Бровкин, студент из Москвы интересуется следующим: «Интересует роль спецслужб, как нашей охранки, так и иностранных, в событиях февральской революции. Проспали или шли в ногу со временем и не вмешивались в исторический процесс? И вопрос о вчерашнем КГБ: не кажется ли Алексею Петровичу, что сегодняшнее поколение чекистов составляют две партии? Первые чекисты, условно Кандауров, Бобков, Лебедев и другие, используя свои профессиональные качества, связи и ресурсы, помогали вставать на ноги бизнесу. И вторая партия, относительно непрофессиональных конъюнктурщиков, которые в 90-е годы не были востребованы бизнесом, но дождались своего часа под крышей могущественного коммерсанта-разведчика, уже сегодня обогащается, используя свое должностное поле». Алексей Петрович?

А. КАНДАУРОВ: Мне, честно говоря, этот вопрос не хотелось бы комментировать по этическим соображением. Но что я хочу сказать, как бы просто абстрагируясь от вопроса. Я считаю, что, конечно, проблема нынешнего государства Российского – это серьезная смычка бизнеса и власти. И тут уже непонятно, где кончается власть и начинается бизнес, и где кончается бизнес и начинается власть. На самом деле это одна из проблем коррупции, которая сегодня разъедает, и которая вообще стала угрозой национальной безопасности. При той системе власти, которая сегодня существует, я думаю, что она не просто не справится с коррупцией, с этим дуализмом, который эту власть подточит и разрушит. И кроме всех других рисков, которых миллион и которые фактически являются следствием вот этой вот малопрофессиональной, коррумпированной и

алчной власти.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Я думаю, что бизнес и тогда, в канун февраля, и сегодня ведет себя просто безумно и самоубийственно. Тогда чем занимался наш бизнес? Организовывали все для фронта, все для победы, Они поддерживали этот милитаристский угар, так же как, кстати, и бизнес в Германии, без которого Гитлер бы никогда не оседлал власть и не получил бы такого влияния. Это был очень неверный выбор для немецкого бизнеса. Он для евреев завершился в газовых камерах, для многих эмиграцией, а для российского бизнеса он в подвалах ВЧК завершился тогда, в октябре. А что сделал наш бизнес после очередной февральской революции? Вместо того, чтобы поддерживать всеми силами либералов, создавать свои партии (ведь специально была создана для бизнеса Партия экономической свободы Константина Борового, идите и боритесь за свое светлое капиталистическое будущее), вместо этого у нас бизнесмены полезли кто в ЛДПР, кто в КПРФ, стали раскладывать свои яйца по совершенно неподходящим корзинам…

Н. БОЛОТЯНСКАЯ: Но с точки зрения тактики, это, наверное, справедливо!

В. НОВОДВОРСКАЯ: Нет, это несправедливо. Потому что они поддерживали те крылья, которые потом отросли и потребовали их головы. И боюсь, что ЮКОСом не ограничатся. Когда проживут ЮКОС, переварят, найдут кого-нибудь следующего. Бизнес должен помнить, что он третье сословие, а Лафайет, Ла Рошфуко во Франции, они все очень хорошо это поняли. Они принимали декларацию прав человека, они знали, что новый строй , буржуазный так называемый, да будь он благословенен по сравнению с монархическим, это их надежда и опора, и Франция как-никак выбралась и в 1875 году таки выплыла к Третьей республике. А Англия вообще избежала очень многих катаклизмов и выплыла ко всему этому еще раньше. Никогда нельзя натравливать народ на капитал. Капитал – это благо, капиталиста надо любить. Народ должен был целовать просто следы этого капитала на земле и всячески выращивать бизнес – пусть берет, что хочет. Личные самолеты, вертолеты, но пусть создает рабочие места. Пусть строит инфраструктуру. А у нас…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А, собственно, ЮКОС этим и занимался.

В. НОВОДВОРСКАЯ: ЮКОС этим занимался, за что и пострадал. А чем занимаются все остальные, которые предали ЮКОС? Договариваются с Путиным, ему улыбаются. Даже один капиталист так называемый признался… Не хочется называть его фамилию, ведь отречется, потому что это было сказано не при камере…. Сказал, что «мы испытали облегчение, когда пришли за Мишей. Потому что мы думали, что придут за нами».

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Это правда, Алексей Петрович?

А. КАНДАУРОВ: Я не слышал этого высказывания, но я думаю, что, конечно, испытали облегчение. Потому что дальше они решили подлечь и подлегли под власть и посчитали, что…

В. НОВОДВОРСКАЯ: Страна погибнет от предательства. Кстати, эсеры, которые пошли в лагеря, меньшевики, которые пошли туда же, они погибли от того, что предали кадетов. Когда партия кадетов была объявлена вне закона и дожила до открытия Учредительного собрания, и когда Учредительное собрание открыл эсер Чернов, спел «Интернационал» и не заметил, что в зале уже нет кадетов, которые получили свои честные 5 процентов и должны были в этом зале заседать. Вот здесь они себе все смертный приговор и подписали.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сергей Вадимович задает вопрос: «Господин Кандауров, если вы отмежевываете нынешних, так сказать «собчаковских» чекистов от прежних социалистических, то тогда почему нынешние чекисты закрывают архивы, касающиеся КПСС?»

А. КАНДАУРОВ: Я об этом ничего не знаю.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сейчас с архивами, кстати, потруднее стало.

А. КАНДАУРОВ: Да? Может быть, я не знаю, не могу комментировать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А скажите пожалуйста, вот если говорить об уроках… У меня сложилось впечатление, что Валерия Ильинична сегодня практически весь эфир и говорит о тех уроках, которые имеет смысл учесть. Другое дело, что история такая паршивая штука, что никто никогда ничего…

А. КАНДАУРОВ: Вот, знаете, я хотел бы что добавить к тому, что говорила Валерия Ильинична. Еще один урок. Ведь понимаете, история, конечно, повторяется в причудливых всяких формах. Вот вспомним, как господин Путин пришел к власти. Вот помните, был такой эпизод Февральской революции, там корниловский мятеж. На самом деле ведь Корнилов с Керенским почти договорился. Да? Так вот, я думаю, когда случился кризис 98-го года, Борис Абрамович, бизнес, и некоторые либералы схватились за голову и поняли, что ситуация может выйти из-под контроля. И вот они своеобразного Корнилова решили, так сказать… исправить ошибку 17-го года и привести некого Корнилова в лице господина Путина к власти с тем, чтобы он удержал ситуацию, чтобы она не свалилась влево окончательно. Но дальше, когда господа Корниловы приходят к власти, так сказать, вот все издержки…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, Алексей Петрович, ну герои же были! Ну шли же с пустым оружием.

А. КАНДАУРОВ: Я же говорю о нынешней ситуации. То происходят вот те издержки в демократическом развитии страны, и страна начинает отклоняться совершенно в другую сторону, которые происходят в нынешней ситуации.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Пиночеты и Франко не получают образования в Высшей школе КГБ. Они, как правило, все католики, получают образование в Вест-Пойнте и создают фалангу, а не корпорацию тяготения под именем ФСБ. Путина принять за Корнилова мог только…

А. КАНДАУРОВ: Ну с поправками, конечно.

В. НОВОДВОРСКАЯ: …такой близорукий человек, как Борис Абрамович Березовский, абсолютно, кстати, беспринципный. Он бы и самого дьявола привел, но все сделки с дьяволом - дьявол ведь лукав, он отец лжи, он своих обещаний не держит – не доводят до добра. А что касается разговора Керенского с Корниловым, то разговоров было крайне мало, а реально было то, что он предал Корнилова и он дал руку большевикам. То есть ответственность за то, что произошло со страной дальше, что большевики не были подавлены, безусловно, несет Керенский. Я на его месте не стала бы спасать свою драгоценную жизнь после того, как он поступил со страной. Потому что последнее решение было в его руках, жить или умереть стране, решал он. И поскольку он был «левый» - а тогда все были «левые», за исключением Мережковского и Гиппиус - он принял решение неправильное. Я боюсь, что сейчас тоже много людей, готовых принимать неправильные решения, но сейчас, слава богу, есть, кому их поправить. А с Путиным все было ясно еще на первом этапе. В первый день своего премьер-министерского пребывания он не чем-нибудь другим занялся, а стал вешать на Лубянку андроповский барельеф. А первое его государственное мероприятие было возвращение советского гимна. После этого говорить о его «правом» уклоне могли только мошенники, которые не желали признаться в своей ошибке, или законченные дураки. Было понятно, что Путин не может быть «правым». Его любимой книжкой была «Щит и меч». Покажите мне «правого», у которого такое чтение может быть любимым.

А. КАНДАУРОВ: Но в экономике-то он «правый».

В. НОВОДВОРСКАЯ: Он не правый в экономике.

А. КАНДАУРОВ: Его «левым» тоже ведь не назовешь, Валерия Ильинична.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Он «левый», потому что он создает государственный капитализм.

А. КАНДАУРОВ: Ну какой же он «левый»?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Вся собственность крупная государства уже давно перешла в одни руки – в руки корпорации чекистской.

А. КАНДАУРОВ: Валерия Ильинична, а вы уверены, что это государственный капитализм, как вы утверждаете? Может быть, под видом государственного нечто другое?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Олигархи могут ссориться. Но…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Режим полковников, да?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Да, режим «красных» полковников. Просто не черных.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я цвет затруднялась определить.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Черных полковников. И эти полковники, они поделили пока собственность и прекрасно ею пользуются. А что у них если личные счета, это ничего не меняет. Кстати, если бы они были «правые», едва ли они бы с таким упорством впаривали бы нам памятник Дзержинскому.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична, вот вам, пожалуйста, по поводу необходимости поддерживать бизнес и богатых людей Сергей из сферы образования из Москвы пишет следующее: «Не могу отделаться от впечатления, что «реформа» (это слово в кавычках) – это второе издание Февраля. Это второе издание сериала, который может иметь название «Ничтожество русской буржуазии»». Вам так не кажется?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Те, кто в пробирке воспитывают в ИНВИТРО экономические теории и потом применяют правильную тактику реформ, такие вот люди, как Гайдар, они не рассчитывают на ничтожество, они рассчитывают на нормальное ответственное поведение. А потом оказывается, что для Березовского и для Гусинского главное – получить Связьинвест. Если при этом пойдет в тар-тарары правительство реформаторов, то туда ему и дорога. И мы за это не несем ответственность, если они такие малограмотные и такие близорукие. Ну что поделаешь? За первую близорукость свою страна и бизнес, они расплатились тотальным уничтожением. Если у нас впереди следующие 70 лет такого рода, ну, значит, за это будет отвечать Союз промышленников и предпринимателей.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вопрос от Нины, Алексей Петрович, вам: «Если у ЮКОСа были такие инфраструктуры, почему не бастонули и не вышли на улицы?»

А. КАНДАУРОВ: Ну мы же не революционеры.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я понимаю. Но когда у пенсионеров начали отбирать льготы монетизации, они пошли на улицы. Революционеры, не революционеры. Между прочим…

А. КАНДАУРОВ: Понимаете, вот да, мы же не занимались пропагандой и подготовкой революции. На самом деле, если говорить серьезно, то когда говорят о ЮКОСе, забывают одну простую штуку: Ходорковский выстраивал социальную компанию. Вот фонд «Ветеран» такой был, которому принадлежало 10 процентов акций на самом деле компании. Вот 10 процентов акций – это, на секундочку, если исчислять в дивидендах, то это каждый год 200 миллионов долларов.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ничего так.

А. КАНДАУРОВ: На что они должны были направляться? Они должны были направляться на переселение людей из северных территорий, на дополнительные пенсии выходящим, которые заканчивают работу, и много на что, так сказать, связанное с социальными программами. Но вот казалось бы, да? Я уверен, что сегодня уже этих 10 процентов у этого фонда «Ветеран» нет, так сказать. И никто этим не занимается. Но, понимаете, народ все равно… Я полагаю, что недостаточно прошло времени, чтобы народ воспринимал ЮКОС как свою компанию, а не как компанию, допустим, Ходорковского. Хотя Ходорковский делал все для того, чтобы компания стала социальной компанией. Поэтому и не вышли.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну мы как-то с вами, конечно, отвлеклись от Февральской революции. Давайте мы к ней вернемся. И вот вам, пожалуйста, еще один вопрос, который пришел от наших уважаемых слушателей: «Одной из основных причин бунта народа в февральские дни 17-го года была нехватка продовольствия в городах и резкий рост цен на него. В 1990 – 91 годах та же причина привела к гибели СССР. В 2007 году не сможет ли повториться подобное у нас в России (а дальше классно!), если Запад ограничит поставки продовольствия в ответ на их энергетическую зависимость?» Все улыбаются.

А. КАНДАУРОВ: Я думаю, что не может.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Что думаете, Валерия Ильинична?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Я думаю, что если у народа нет хлеба, пусть ест пока пирожные. Вот на Невском кондитерские были открыты, не хватало черного хлеба. Кстати, Февральскую революцию, можно сказать, сделали женщины. Они вышли в конце февраля на улицы и требовали мира и хлеба.

А. КАНДАУРОВ: Это 8 марта было по новому исчислению.

В. НОВОДВОРСКАЯ: Ну, в общем-то, да. Это были женщины. Но поскольку их мужья запали на Карла Маркса и Клару Цеткин, и Карл и Клара украли у них все кораллы… Это я выдаю маленький секрет: журнал «Нью Таймс», в котором я работаю, будет заниматься весь год, шаг за шагом прослеживая, как Февраль перешел в Октябрь. Мы будем разрабатывать эту историческую тему. Так что имеет смысл нас почитать. И вот мужья этих несчастных женщин, они и обеспечили переход Февраля в Октябрь. Никогда не надо просить хлеба, надо зарабатывать хлеб. Не надо просить рыбы, надо просить удочку. Если бы к власти ельцинской были обращены разумные требования – «требуем, скажем, повышения пенсионного возраста», «требуем, чтобы нам ничего не давали даром», не льгот требовать, а рабочих мест требовать, создания инфраструктуры, «требуем льготных законов для бизнеса», «требуем снижения налогов», - вот если бы было такое, то на эти мессиджи был бы другой ответ. Не выгнали бы Гайдара, не выгоняли бы Чубайса, не пришел бы Путин. К сожалению, все начинается и кончается с народа. Поскольку Февраль поставил вопрос о народовластии, народ провалился, провалился с треском.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Валерия Ильинична, я прошу прощения, в этой ситуации получается, что коль скоро вам не угодил народ… Что там сказал Иосиф Виссарионович одному из классиков советской литературы?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Я никогда в жизни не посылала в народ ложные и непопулистские импульсы. Народу надо говорить правду. 10 лет, 20 лет, 200 лет. Если мы, начиная от этого дня, сегодняшнего, будем 200 лет говорить народу правду и никто не будет врать ни ради мест в Государственной думе, ни ради того, чтобы угодить самодержавию, ни ради того, чтобы угодить православию, не думая о том, как отрезать для себя кусочек пирога, если интеллигенция будет говорить народу правду 200 лет, то я думаю, что через 200 лет наш Февраль получится.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Алексей Петрович?

А. КАНДАУРОВ: Я бы поддержал Валерию Ильиничну, но утопично, конечно, что наша интеллигенция будет говорить народу правду. Хотя я абсолютно, так сказать, как бы согласен.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Двумя руками «за»?

А. КАНДАУРОВ: Абсолютно «за», да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну что ж, я должна сказать, что сегодняшняя программа, несмотря на всю неукротимость Валерии Ильиничны, получилась весьма парламентская, за что я благодарю моих обоих гостей – Валерию Новодворскую и Алексея Кандаурова. Как обычно, мы не пришли ни к какому конкретному выводу, но название передачи «Выхода нет», в общем, не предусматривает конкретных решений. Но очень хочется надеяться, что все-таки мы с вами увидим небо в алмазах и доживем.

В. НОВОДВОРСКАЯ: А как голосование?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну как голосование? В общем, 50 на 50. Очень много было письменных сообщений. Скорее, 50 на 50. Валерия Новодворская, Алексей Кандауров. И это программа «Выхода нет». Спасибо.

А. КАНДАУРОВ: Спасибо.