Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2020-08-12
YouTube-канал Александра Невзорова Instagram Александра Невзорова
О.Журавлева
―
И вот снова «Невзоровские среды». Меня зовут Ольга Журавлева. Я из Москвы, из Петербурга, из «Гельвеции» нас приветствует Александр Невзоров. Александр Глебович…
А.Невзоров
―
Вот именно, что из «Гельвеции». Дворик, который украшен знакомым веником, знакомым веселым Веником. У меня сегодня помимо всех интриг, помимо всего прочего есть обязанность следить за тем, чтобы не свалил жук – жук-голиаф 8 сантиметров длиной. Мне как самому свободному человеку в зале доверили за ним надзирать.
О.Журавлева
―
Берегите жука.
А.Невзоров
―
Если будет сваливать – будем ловить.Вот смотрите, какая у нас все-таки архисимпатичная страна Беларусь – там победу на выборах можно заказать как проститутку в баню, причем со строго определенными параметрами: рост, вес, длина носа. Потому что не все любят 90–60–90. Некоторые любят 80–80–80, чтобы во всех местах было вот здесь 80%, здесь 80% и здесь 80%. И всякие объяснения этому товарищу, что с 80, в общем, туговато, что такого уже не носят, что такое уже не модно и не принято – во внимание не были взяты эти объяснения. Клиент раскапризничался и потребовал себе победу именно с такими параметрами. Он, как мы знаем, ее получил. И в этом я например вижу такую оскорбительную топорность, потому что все-таки основное чувство, которое должен испытывать обманутый избиратель – обманутый избиратель должен все-таки чувствовать благодарность и удовлетворение. И существуют методички, которые позволяют именно эти чувство культивировать, ну. в лучшем случае легкую досаду.
А в Беларуси развели какую-то вообще пещерную хрень То есть вот ситуация, когда вор крадет победу из дамской сумочки просто как алую помаду и потом представляет к виску дамы ствол и требует, выдавливает у нее признание, что у нее никогда помады-то такой не было. И еще ей губы обрежут, чтобы показать общественности, что ей и мазать-то было нечего. А на самом деле эта помада всегда принадлежала вору, он ею красил губы и знамена на протяжении последних 6 сроков.
То есть мы имеем большую белорусскую интригу, когда милиция и народ радикальным образом поменялись местами. Вот народ пытается поймать укравшего победу на выборах, а милиция вора прячет и защищает. Вот такая необычайная пикантная ситуация, которую, честно говоря, не мог предположить никто. Если бы хоты бы пару дней назад, три-четыре дня у кого-то были сомнения, что Лукашенко очень примитивный, очень глупый диктатор и дикий истерик, и кровавый истерик, то, в общем, Лукашенко удалось все эти сомнения рассеять. И, прежде всего, конечно, он глупый. Вот давайте по этому поводу поговорим. Потому что никто ему не мешал… Да, Оленька.
О.Журавлева
―
У меня вопрос. Я тут случайно, читавши всевозможные материалы, как все приличные люди, которые сейчас все читают какие-нибудь материалы, касающиеся Белоруссии и ее выборов, обнаружила. Что как раз на этих выборах явка была поменьше, чем в 10-м году. У них обычно явка там под 90%. И при этом мы видели много цен – и в Москве, в том числе, разворачивались, и сейчас на Маросейке еще люди стоят, и их пытаются разогнать – возмущения тем, что не хватало бюллетеней, не хватало времени на голосование, участки закрывались, а избиратели всё шли. Это же говорит о том, что на предварительном голосовании, нарисованном заранее был какой-то слишком большой процент использован. Или о чем? Почему так плохо всё посчитано – у меня вопрос – заранее почему так плохо готовились?
А.Невзоров
―
Ты знаешь, никто не мешал им следовать таким опробованным, очень красивым технологиям, которые позволяют обдуренному избирателю чувствовать себя даже в некотором кайфе от ощущения, что всё было так близко, как никогда – в следующий раз получится! Вот надо только чуточку подналечь.
О.Журавлева: 52%
―
и все довольны.
А.Невзоров: Он забраковал план с красивой интригой, потребовал свернуть цирк и железно выписать ему 95%
А.Невзоров
―
Да, да. Вот изумительная тактика. Причем у них в штабе был спец, даже два очень классных, которые знают свое ремесло, которые очень многих уважаемых людей бесскандально вывели на самые разные уровни власти. Кстати, заплатили им всё до цента, но практически не слушали. И повесили эту дикую, фальшивую цифру, такой любимый диктаторский процент и, кстати говоря, даже 80% – это отбили они невероятной ценой и невероятными усилиями.
О.Журавлева
―
Должно быть 97%, да?
А.Невзоров
―
Сейчас всё расскажу. Вот нескромность, она всегда украшает, но только не в случае фальсификации выборов. Это может быть тот единственный случай, когда именно скромность является залогом успешного, хорошего, доброкачественного подлога. И если уж все равно рисовали, и всё было абсолютно подконтрольно, то, конечно, надо было вывести эти потрясающие 53% и успокоиться. А работа получилась феерически неряшливая, грязная, провинциальная и, прошу прощения, даже несколько тупорылая. И тут не скажешь, потому что они там, действительно, очень серые.Я сейчас могу рассказать, как именно надо подделывать результаты выборов, потому что мне доводилось консультировать подачу этой фальсификации. Сам я ничего не подделывал, потому что я не имел доступа, у меня не было такой необходимости. То есть я занимался не рисованием результатов, а подачей, что является самым важным. Вот нарисовать себе результаты может любой дурак, что было подтверждено 9 августа в Беларуси, но вот предъявить эту фальшивку – это уже, конечно, отдельное искусство. Потому что ложь, полог, фальсификация – все это нуждается в деликатной подаче.
И обязательно, что нужно сделать – обязательно нужно до последней минуты сохранять вибрацию, неуверенность. Вот это дуболомство Лукашенко, который знал, что покорные избиркомы всё нарисуют в лучшем виде, конечно, все портило.
А вот эта вибрация, которая не роскошь, а способ разминировать любую ситуацию, чтобы у обманутого оставалось очень светлое очень доброе ощущение, чтобы о сталось еще каких-то 2–3% добрать, добрать… И это, как ни странно, действует абсолютно гипнотически и наркотически на тех, кто верует в выборы. Надо понимать один секретик: всякий народ очень боится побеждать, особенно, когда имеет дело с такой древней, окаменевшей, сложившейся, спрессовавшейся структурой, как реальность в Беларуси. Он и хочет побеждать и боится. Ему вполне достаточно миража, что он почти победил. И вот это «почти», которое не заставляет перелопачивать жизнь, изменять всё, и вместе с тем дает огромное удовлетворение, – вот это «почти» должно быть всегда.
Причем не забывай, что всякая победа – это такая гадкая лупа, которая немедленно наводится на лицо победителя. А нет таких политиков в мире, глядя на которых через лупу, удастся не упасть в обморок. Ты же понимаешь, что все, в принципе, они все хороши.
Вот смотри, эта тактика соблюдения 2–3-процентной разницы. Необходимо еще у избирателя обманутого создать ощущение, что возможны изменения через тяжбы, через пересчеты, а вот не рубить, не чертить глухую безнадегу на ближайшее десятилетие. И здесь было сделано тупо и топорно. Если есть дураки, которые веруют в какую-то там законность, то почему на этом не сыграть? Законность же – это все равно баян в руках власти, она может и «Камаринскую» и песенку гномов на этом баяне исполнить. А тяжбы и пересчеты, он точно так же подконтрольны, как всё остальное. Это только для тех, кто верует в выборы, это некие серьезные истории.
То есть правильная вибрация, она снижает вероятность последующего конфликта процентов на 70. И вот самый красивый прием – это помимо предварительного мандража, сомнений о необходимости интриги – это есть такая четкая игра в маятник. Это высший пилотаж. Но если вы не хотите скандала, стрельбы и баррикад, то в эту игру надо играть. Маятник – это выборная игра, когда подсчеты отдают первенство то одному, то другому… то одному, то другому…
О.Журавлева
―
А потом на последнем участке вручную под телекамеры…
А.Невзоров
―
Это работает железно! И избирателя это так завораживает, так гипнотизирует. Он становится как кролик в томографе, он совершенно беззащитен перед этой ситуацией. И у него создается многомерная глубокая иллюзия честных выборов. Это просто сказка на самом деле. Кандидат ничем не рискует, потому что маятник подконтролен, он останавливается ровно там, где надо и ровно тогда, когда надо.Но для кандидатов – вот что я наблюдал – это конечно, все равно американские гонки, и, как правило, не выдерживают нервы. И вот там, у Лукашенко в штабе была парочка очень толковых технологов, которые предлагали именно вот это. Но батька лично затоптал их 45-м размером своих галош. И, несмотря на то, что все было предопределено, он ужасно психовал, орал, плевался, был весь пропитан валокордином, зрачки, как у козы, вертикально и дыбом усы – и никого не слушался. Он забраковал план с этой красивой интригой, потребовал свернуть цирк и сразу железно выписать ему 95%. Его полночи уговаривали на 80. Опытные тетки в избиркоме, они чуть ли не коленях стояли. Но тупо вломили 80. Все равно поставили себя в дурацкое положение, потому что была нарушена технология обмана. Обман как ничто другое нуждается в абсолютном соблюдении технологии.
Да, потом, смотри – потом случилось самое страшное. Крестики и птички нарисовать в бюллетенях не проблема, подменить не проблема, пересчитать не проблема. все хотят жить, все хотят свой кусок хлеба и свой кусок «Луи Виттона», но вот заставить эти крестики и эти птички выйти на улицу и встать сомкнутым строем, преграждая путь безумцам и противникам, абсолютно, как выяснилось, невозможно. Вот ни один этот крестик в бюллетенях материализовать не удалось – не удалось этом крестику, этой птичке надеть кепочку, треники и куда-нибудь вывести к ТЦ «Рига» или на улицу Притыцкого
О.Журавлева
―
Вы имеете в виду с поддержкой законно царствующего Александра Григорьевича.
А.Невзоров
―
Конечно.
О.Журавлева
―
Это многие говорят.
А.Невзоров: Впечатление, что Лукашенко – кандидат от ОМОНа, и ОМОН дерется за своего кандидата
А.Невзоров
―
Причем даже не драться, даже не месить хипстеров, а просто организовать небольшой народный оркестр с белорусскими инструментами – жалейки всякие, цимбалы – и приветствовать особо жестокие избиения детей, старушек. Туш есть: Пам-брам-пам-па-ба-ба-ба!.. Это же понятно. Вот такой оркестрик всюду появляется, где надо. Сунули садисты-омновцы старику за шиворот или в штаны светошумовую гранату – тут же туш. Умер старичок немедленно – тут же, значит, помедленнее и попроникновенне Шопенчика можно вдарить похоронный марш.Лукашенковцы, они могли хотя бы аплодировать зверствам ОМОНА, хохотать над кровавыми трупами врагов режима, подавать упавшие щиты, вытирать пот росгвардейцам, печь драники, менять подгузники. Но вот эта технология материализации этих птичек и крестиков, она не разработана. Это не русская вакцина из-под крана. Тут действительно нужно время. Это серьезная очень история. И пока это отсутствие пролукашенковского мастерства, оно становится всё заметнее и заметнее, прямо как огромная черная дыра в картине благополучия и единодушия, которую начертал лично Александр Григорьевич своей рукой, потому что когда 80% объявлены абсолютными сторонниками, ни одного живого человека реального во всей стране обнаружить не удалось.
О.Журавлева
―
Но в комментариях в русских соцсетях иногда встречаются, говорят, что не всё так однозначно… там хулиганы…
А.Невзоров
―
Тайком, да. Кто в реальности-то голосовал? Это был тихий бюджетник, который, придя в кабинку, долго шарил взглядом, нет ли камер, что-то трусливо, как кот гадит в тапки, сунул это в щель и смылся. И такой никогда не признается, не будет рвать на себе тельняшку и не пойдет на баррикады. А внукам и детям будет врать, что в этот страшный август 20-го года он лично закопал в песочнице арматурину, и он голосовал против тирана.
О.Журавлева
―
Там была еще одна технология, простите, Александр Глебович. Там была технология, которая поразила своей простотой и незамутненностью. Эти прозрачные урны, наполненные гармошками. Они складывали бюллетени в гармошку, и их можно было видеть невооруженным глазом. Они становились объемней и страшней, и тем страшнее становилось тем, кто не складывал свои бюллетени в гармошку. Это было красиво.
А.Невзоров
―
Это было красиво. Мы сейчас вернемся обязательно к белорусской теме. Но вот еще есть новость, о которой я просто иначе забуду. Это, конечно, инсульт Ефремова.
О.Журавлева
―
Ой! Да.
А.Невзоров
―
Я подозреваю, что, скорей всего, это произошло, потому что Миша искренне на данный момент не понимает, почему ему мотают нервы и судят. Он же притопил за поправки, он честно сделал свою работу. Он Путина назвал кормильцем культуры, ангелом-хранителем театра, отцом искусств, а себя назвал вредной вошкой, которая кусала теплую отеческую задницу, и он в этом раскаивается. И этому были все свидетели.И в общем, надо сказать, что если такие соглашения, действительно, были заключены, а это не ложь адвоката, Кремль, в общем, ведет себя в этих случаях всегда благородно, он никогда не шкварился. И все договора на уровне администрации президента свято выполнялись. И тут, значит, Миша всё сделал – и тут, значит, опять какие-то мантии, прокуроры, адвокаты, клетки. И, я подозреваю, что, конечно, его ввел в заблуждение адвокат. И адвокат корчил какие-то рожи и уверял, что будет железное алиби. Но вот с кем он договаривался в администрации президента, никто не может сказать, это непонятно. И я боюсь, что Мишу просто подставили, не за понюх табака он сделал это грязное дело. И, боюсь, что за него ничего не получит.
А.Невзоров
―
И еще одна новость. Огромным новаторством, свершением стала замена каракулевых шапок для генералов и полковников. Об этом трубит…
О.Журавлева
―
На что?
А.Невзоров
―
Оля. А ты, вообще, знаешь, что такое каракуль?
О.Журавлева
―
Да, это ужасно. Это младенчик, не родившийся.
А.Невзоров
―
Нет, не родившийся младенчик называется по-другому. Каракуль – это суточный. Это обалденный совершенно, совершенно, безумно горячий, доверчивый с глазищами суточный ягненок невероятной красоты со своими разъезжающимися ножками. И как только он обсыхает, его сразу же убивают.
О.Журавлева
―
Он еще мяукает как котенок в этом возрасте.
А.Невзоров
―
Он так поблеивает, я не буду изображать, именно как. Конечно, в общем, Владимир Владимирович, который вдруг принимает это резкое сверхважное государственное решение лишить полковников и генералов каракулевых шапок, он, конечно, эстет, но он абсолютно прав. Потому что, действительно, когда из-под нежных этих завитков шкурки новорожденного ягненка смотрят глаза старых испитых баранов, то, действительно, это возникает сложнейший непреодолимый конфликт. Это нелогично. И в качестве нового меха предлагается, насколько я знаю, кроты, бурозубки, потом есть мышиный и крысиный мех.
А.Невзоров: Нескромность всегда украшает, но только не в случае фальсификации выборов
О.Журавлева
―
Вы сейчас серьезно?
А.Невзоров
―
Да. Есть мех, он просто соответствует, скажем так, настроениям победы, настроениям армии, есть такая зверюшка – потом посмотри в интернете звездоносы.
О.Журавлева
―
Да-да, знаю
А.Невзоров
―
Но, я думаю, что, скорей всего, остановятся на мехе гамадрилов. И э то будет очень эффектно. У нас все что-то хотят украсить. У нас Рогозин мечется, во что ему раскрашивать падающие ракеты – то и цвета гжели, то ли в цвета хохломы, то ли в цвета ГУЛАГа. Вот я подозреваю, что последний цвет, он все-таки лучше узнается как интернациональный.Давай все-таки про Беларусь. Вот если бы была соблюдена та технология подделок, о которых я говорю, конечно, не было бы крови, погромов и не было бы этих, будем откровенны, волшебных ночей. Они все равно волшебные, потому что путь и немногим и для немногих, но это ночи свободы. Понятно, что вероятно, они сейчас где-нибудь наберут массовку… Кстати говоря, я вот удивляюсь…
О.Журавлева
―
Где?
А.Невзоров
―
Слушай, есть «Беларусьфильм». Там есть база массовки. В конце концов, ее привезти…
О.Журавлева
―
Слушайте, они из небольших городов уже перевезли, всех возможных силовиков в Минск стянули. А там девочки стоят в белых блузках навстречу.
А.Невзоров
―
И быстренько ее переодевать и перебрасывать в разные точки. Можно создать в течение одной ночи иллюзию поддержки Лукашенко, потому что вот правда, где эти 80%? Их президента, за которого они голосовали, которого они выбирают, которого они так любят, свергают, шельмуют – и никто не становится на пути свергающих и шельмующих. Впечатление, что Лукашенко выбирал только ОМОН, который, вероятно, и составляет 80% избирателей и что Лукашенко – это кандидат от ОМОНа и ОМОН дерется за своего персонального кандидата. Конечно, будет тот день, когда все эти омоновские мальчики, но уже без шлемов и амуниции будут сидеть на лавках в клетках и тусклым голосами что-то говорить про Родину, приказ. В этом сомнений нет…
О.Журавлева
―
Точно?
А.Невзоров
―
Точно абсолютно. Мы столько видели… Даже если мы не говорим о какой-то справедливости, мы столько видели преданных ОМОНов. Не бывает ОМОНа, которого не предала бы его власть и его начальники, не бывает. Я это помню и по Риге и по Вильнюсу, и по всем остальным случаям, скажем, моей личной биографии.
О.Журавлева
―
Надо только выучиться ждать, как пелось в одной песне.
А.Невзоров
―
Совершенно верно. Но тут, я думаю, ждать придется недолго. Это будут процессы свирепые и быстрые. Мы сейчас после перерыва на рекламу, как я понимаю, мы продолжим.
О.Журавлева
―
Это Александр Невзоров. Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.НОВОСТИ
О.Журавлева: 21
―
33. Я вот сейчас увидела в комментариях Юлю из Минска и так обрадовалась. Вы не поверите. Ольга Журавлева, Александр Невзоров. Мы продолжаем. Есть какая-то связь с Беларусью. Это очень приятно.
А.Невзоров
―
Там вялая связь. Там частично перерезан интернет, частично не перерезан. Но мы знаем, что омоновцам, которые, конечно, скажем так, тупые зверюги, но им изначально было приказано действовать со всей возможной жесткостью, чтобы они сами себе отрезали пути к отступлению, чтобы они понимали, что если они дадут слабину, то тогда эта скамья начнется для них гораздо раньше, и что теперь ставка только на их свирепость. Но мы помним, что все эти милые отговорки, они не работают, и что на том же самом Нюрнбергском процессе неплохо огребли себе пеньковых галстуков и просто выполнятели приказов и большие любители Родины, как они сами себя характеризовали в те минуты. И, я думаю, что минским омоновцам уже ничем не поможешь. Там как минимум 100 томов уголовного дела. А вот вся эта выборная драма превратилась в охоту минского вурдалака на своих же граждан, как будто он совсем уже ждал повода кого-нибудь поубивать.Мне пришла эсэмэска тоже важная. Артем, мой друг пишет. Там, кстати, Артем Важенков, российский гражданин, журналист, абсолютно откровенный человек, который описывал, как людей с тяжелыми травмами привозили в больницу, а потом в эту же больницу вламывались омновцы и избивали еще и в больнице тоже, уже лежащего под капельницами и на койках. Избивали точно так же, как они лупят на улицах.
Кстати, чтобы тоже не было никаких иллюзий по поводу того, что «О! стреляют резиновыми пулями» – создается впечатление, что это жевательная резинка плюется или что это воздушные шарики. Вы не обольщайтесь, потому что резиновой пулей с 20 метров легко можно убить собаку. Более того, есть еще металлическая картечь обрезиненная, которая тоже идет в статусе резиновой пули. Она очень неприятно входит в тело. То есть резиновая оболочка, она где-то на глубине 3-4 миллиметров под кожей остается, а сама картечина идет немного глубже. И без хирурга ты это никогда не вытащишь.
А вот 12-й калибр, которым пользуется преимущественно минский ОМОН – это резина с твердым, чаще всего металлическим сердечником. И попадание в горло, в глаза, в голову – это почти гарантированный летальный исход. Это просто очень так мирно звучит, как пейнтбол, как резиновые пули.
А.Невзоров: Народ пытается поймать укравшего победу на выборах, а милиция вора прячет и защищает
О.Журавлева
―
Там еще гранаты, про них тоже расскажите.
А.Невзоров
―
Светошумовые. Они тоже, скажем так, могут причинять серьезные травмы помимо ожога роговицы глаз, помимо повреждений барабанной перепонки. Но вот эти резиновые пули – это просто пули. И вот когда количество всех погибших от резиновых пуль по всему миру сосчитали, но немедленно организовали ассоциацию за запрет резиновых пуль. Но мы знаем, что там уже в ход помимо резиновых пуль пошли обычные пули, обычные боевые, в Бресте, в частности. Причем нет ни малейшей необходимости в этом садизме запредельном, потому что люди безоружные. И все, кто выходит на улицу, ни у кого из них в руках стволов нету. Хотя там у очень многих охотничьи билеты и там очень много охотничьего оружия на руках.
О.Журавлева
―
Как вы это, кстати, объясняете? Я читала тоже в соцсетях, говорят: «Где же охотники? Почему же они не выходят?» Почему?
А.Невзоров
―
Ну, они не выходят, вероятно, потому, что это еще одна черта, которую надо перейти и которую, в принципе, те абсолютно мирные люди, которые до последнего дня веровали в выборы, веровали в справедливость, веровали в какой-то закон, они сами к преступлению не готовы, они сами не готовы к такой ярко выраженной, резкой асоциалке. Ведь там же выбивают двери жилых домов, там очередями стреляют по окнам многоэтажек, когда из многоэтажек дают точные характеристики, что… ну, козлы. И в этом есть какая-то сталинщина, какая-то патология, потому что, действительно, в этих репрессиях, в этой жути нету ни малейшей необходимости. В таких случаях, когда есть недовольство выборами, нормальные тираны, умные диктаторы, они что делают? Они придают полицейские сопровождения, и сказано, через матюгальники повторять: «Машины не жжем, витрины не бьем, а так идем себе спокойненько и кричим всё что хотим».
О.Журавлева
―
Не мешаем проезду автомобилей, да.
А.Невзоров
―
А вот самый умный диктатор, самый умный тиран, он еще и ростовые фигуры свои расставит, чтобы их могли бы попинать ногами и удовлетворится, а сам, хихикая, будет на это глядеть. А то, что делает Лукашенко, доказывает его дикий страх. Он не может смириться и принять, что кому-то он омерзителен, что кому-то он ненавистен, что власть его не абсолютна. Он уже переродился в какого-то, действительно, сказочного монстра, который чувствует себя божеством и не понимает, как кто-то может не понимать, что он политическое большинство этой страны.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, скажите, вот мы с вами много раз вспоминали Александра Григорьевича в этих передачах. Это всегда был немножко комический персонаж. Когда вы сами увидели, что он превратился в кровавого вурдалака?
А.Невзоров
―
Непосредственно в процессе подготовки. Я об этом говорил в своей программе «Наповал», которая по воскресеньям на YouTube, про то, что у него синдром мессии, и этот синдром мессии, конечно, образовался оттого, что… пойми, существуют предельные сроки нахождения возле ядерного реактора. Вот кем бы ты ни был, каким бы ты не был стойким и здоровым человеком, но в определенной зоне ты не можешь находиться больше стольких-то минут.И такая же история с властью. Не может человек не стать чудовищем, имея такой стаж безнаказанности, вседозволенности и всевозможности. Человек, вообще, страшная тварь. И когда его эта страшнотварные качества получают такую питательную среду… Почему необходимо сменяемость власть? Вот самых золотых, самых чудесных, самых добрых и милых тоже надо менять. И это выучила и вычислила европейская цивилизация, притом, что у них были. действительно. блистательные персонажи, которых бы оставлять и оставлять. Нет. Их безжалостно меняли.
Кстати говоря, смотри, даже эта история с Тихановской. Это не ее слабость, это его диктатура. Потому что же она, действительно, была как транквилизованная корова, оглушенная, из которой невидимая стальная рука выдаивает какие-то жуткие слова.
О.Журавлева
―
А муж ее продолжает находиться в СИЗО, если я правильно понимаю.
А.Невзоров
―
Да, хорошо, что она такая трусиха, потому что когда приходят к власти не трусы, а какие-нибудь, понимаешь, мускулинные ребята, они начинают всякие бессмысленные войны, они начинают кого не надо лупцевать дубинами. Но, вообще, свободная Белоруссия тоже проявила, кстати говоря, дикое разгильдяйство. Потому что могли бы подготовиться и пригласить парочку специалистов. А они есть в стране еще до сих пор еще с советских времен, которые умеют организовывать такого рода мероприятия и организовывать неплохо. Потому что, пока выкуются в этих протестных группах свои, уйдет ценное время, уйдет время, скажем так, наибольшего воодушевления.А Кремль, он чего? Кремль отстраненно смотрит на эту ситуацию, как кино про папуасов он разглядывает, он не понимает, что это кино про него, и что история ему подмигивает ночным огоньками Минска. Он делает вид, что не понимает, скорей всего, не чувствует намеков. Он по-дружески подтрунивает над сажательным зудом Луки. А Россия ведь она крепко наматывает себе на ус эти августовские минские ночки и заодно присматривается еще, кто как в России реагирует на происходящее, на будущее, и чего от кого ждать.
Мы видели Гуню, который немедленно поторопился постучать Лукашенко человеком. И его смертного врага Сергия, и Среднеуральского монастыря, которого тоже происходящее на ночных улицах Минска приводит в восторг. Понятно, что этот минский опыт конвертируется в России, и что этот опыт пригодится в России и той и другой, кстати, стороне. Потому что мы же понимаем, что с одинаковым вниманием за этим наблюдают и те, и другие.
Что касается Лукашенко, с ним уже более-менее всё понятно. Он давно для себя выяснил, что людей сажать проще, чем картофель. Можно для отвода глаз сажать картофель и при этом выглядеть таким интернациональным дурачком, от которого никто не ждет. И это еще, учти, не выложен козырь. Еще не заговорила Тихановская. Она заговорит, по какой причине она вынуждена была бежать.
И на первый взгляд во всей этой истории для России – потому что это нам интересно применительно к нам самим – читается некая безнадега. Это не так, тем не менее, потому что постарайтесь вглядеться в эту историю и увидеть в ней все равно возможности свободы и возможности правды. Нам это труднее делать.
А.Невзоров: Кремль отстраненно смотрит, как кино про папуасов. Он не понимает, что это кино про него
О.Журавлева
―
Я еще хотела спросить одну вещь. Тоже ходит повсюду эта мысль: что Путину хочется? Вот с Лукашенко Беларусь присоединить невозможно. Вот сейчас скинут Лукашенко – и что будет?
А.Невзоров
―
Ее в любом случае будет невозможно присоединить, потому что Лукашенко – это все равно старый якорь, ржавая цепь которого тянется в Кремль. Хочет он того или не хочет, выпендривается он, рассказывая что-то о самобытности или не выпендривается, но это тот же самый обломок, который сращивает эту несчастную страну с Россией и с призраком бывшего союза. Это туда, в эту паутину, в этот смрад и мрак тянутся эти цепи. Он все равно родная часть той системы. А любая новая часть, она просто не захочет знать ничего об этой России. Поэтому сказать, что выгодно Путину… я думаю, что он сам не знает.А почему нам сложней, почему для нас история не будет так благосклонна, как она сегодня благосклонна все равно к белорусам, которые на глоток свободы на своих ночных улицах получили страшное, кровавое, но право. Они сами его себе предложили и сами получили.
У нас на «Эхе» есть замечательный Максим Шевченко.
О.Журавлева
―
Да, есть.
А.Невзоров
―
Романтик, безумец, оратор. И вот он на днях – я просто, когда готовился к выпуску, прочел – он, реагируя на эту историю с задержанием чэвэкашников вагнеровской конторы, он кричал про то, что эти люди – какие они наши ребята? Почему мы должны их спасать и защищать? Как к нам, детям русской культуры это вообще применимо – вот жалость и симпатия к этим людям? Вот именно это всё и есть та самая русская культура. Потому что всякий текст, всякое явление культуры, он состоит из двух половин: из того, что в нем написано и из того, что в нем не написано. И мы в русской культуре на каждом шагу видим абсолютно отсутствие какого бы то ни было сомнения в праве России на насилие.Это право на насилие, захват, грабеж, погромы, убийства, есть аулы, захватить соседнюю страну, поставить на батоги, заковать, священность власти – это всегда священный фон, на котором разворачиваются все эти пикантности с духовностью, с амурностью. Она всегда пропагандировала эту тоталитарщину и это право силы, право святости. Я понимаю, что там пальчики городового заводили страшную куклу Достоевского, писать шельмующие революционеров и дарвинизм романчики. Но Толстого, кстати говоря, никто не заставлял врать про Бородинское сражение и партизанское движение.
О.Журавлева
―
А про Кавказскую войну он тоже врал, как вам кажется?
А.Невзоров
―
Да, в основном, конечно. Потому что он не задает себе главного вопроса: А почему мы здесь? Какое право мы можем иметь находиться здесь.
О.Журавлева
―
Ну, в «Хаджи-Мурате» много вопросов, прямо скажем.
А.Невзоров
―
Там много вопросов, но главного не задано. Там это по умолчанию принято. И поэтому, кстати говоря, русская культура перестала работать, не потому, что изменилась форма юбок и фижм, и не потому, что «гений чистой красоты» носил в своей прическе гораздо больше вшей, чем все современные девушки вместе взятые. А только потому, что она не работает. Она абсолютно нафталинная.И вот еще пришел вопрос по поводу русской вакцины. Под русской вакциной надо понимать… Я извиняюсь, что я так внезапно перехожу, я боюсь не успеть, но это вопрос, на него надо отвечать. Он очень волнует людей, что вот сейчас триумфально, победно, мощно заявлено про то, что Россия первой выдвинула в мир и предложила миру вакцину. Но на самом деле эта вакцина сделана, конечно, из политики самой высокой очистки и не имеет никакого отношения к вакцинам. Она испытывалась на 38 добровольцах. На 38 выявлено 144 тяжелых побочных эффекта. Добровольцев мы как бы не знаем. Имя их неизвестно, подвиг их бессмертен.
О.Журавлева
―
Но один доброволец, мы так предполагаем – это должна быть та самая дочь, о которой нам сказал президент.
А.Невзоров
―
Путин сказал, что вакцинировалась его дочь. Он отец Отечества. И ты его дочь, и Терешкова его дочь. У него очень много дочерей, на которых он мог испытать эту вакцину.
О.Журавлева
―
Ах, он женат на России, конечно. О боже!
А.Невзоров
―
Конечно. Не забывай об этом. И совсем трогательно, что ставить вакцину можно только при условии полной готовности противошокового оборудования. 38 испытуемых притом, что вся мировая практика говорит про то, что 5 тысяч – это недопустимо малое количество подопытных. Это, конечно, абсолютный рекорд. Это рекорд и фармакологический, это рекорд и абсолютной наглости. Но надо сказать, что сами гамалейцы, которые в институте, они никогда не предлагали и никогда не говорили об этой штуке как о чем-то уникальном, как о какой-то панацее. Их рекомендации своему продукты были предельно скромны.Ну, по мере того, как это передавалось вверх по иерархической лестнице, эта вакцина обрастала всё новыми и новыми чудодейными средствами. К тому же мы знаем, что достаточно забабахнуть, кинуть в мозги народу очередную светошумовую гранату – а он все равно забудет через три недели.
О.Журавлева
―
Слушайте, так это такая же бумажная вакцина, как бумажные голоса и поддержка на выборах. Это то же самое. Просто мы знаем, что она есть.
А.Невзоров
―
Да, мы знаем, что она есть. Она свернула в мозгу. Кто-то побледнел от гордости и сжал кулаки за свою страну. Но, вообще, в наше время волшебное время, Оля, продается всё что угодно. Вот знаешь, в Японии есть автоматы, которые продают поношенные девичьи трусики. И у этих автоматов очереди. Почтенные японцы опускают свои иены. И чем заношеннее трусики, тем больше восторг. И они, приложив их к лицу, дальше идут в свои офисы. И вот точно так же у нас здесь продается всё. И, кстати, у нас можно было бы ставить тоже автоматы, и там за 200 рублей можно получить удар арапником по физиономии. А если развернуться – за 300 рублей в зад сапогом смазным или кирзовым.
А.Невзоров: Боюсь, что Мишу подставили, не за понюх табака он сделал это грязное дело
О.Журавлева
―
Есть места, где это это совершенно бесплатно, Александр Глебович.
А.Невзоров
―
Ну, понимаешь, пока докричишься милицию. Ты же знаешь, что когда они нужны, вот тогда фиг их найдешь. Если ты вдруг захотела дубиной по физиономии, то ты будешь три часа искать милиционера, я тебя уверяю, и уйдешь разочарованная. Потому что это та ситуация, когда нужны они.Вот обрати внимание, насколько продается всё, насколько даже примитивность, абсолютная никакушность, пошлость, насколько она стала уникальным товаром. Например, та же самая торговка виттоновскими чемоданами, которая ребенка бьет тоненьким ремнем – Рудковская, – вот обрати внимание, какой изумительный образцовый пример того, что для очень многих именно она воплощение мечтаний, потому что она абсолютно никакая. Такая, я бы сказал, пьющая массажистка из салона, не наделенная никакими способностями, внешностью, которая даже не утруждает себя каким-нибудь вокалом как бедняжка Бузова, а, тем не менее, в роскошном особняке сидит и завтракает и старинного ночного горшка, про который она по наивности решила, что это какая-то анртикварная супница.
И люди видят, что можно быть никем, что можно не иметь никаких выдающихся достоинств или качеств, и все равно «Виттон» предложит торговать своими чемоданами. Это очень возбуждает людей. То есть пошлость великолепно продается.
И поэтому великолепно продается вранье про вакцину. Все же подозревают, что, скорей всего, эта вакцина – блеф, но приятный блеф.
О.Журавлева
―
Приятный он только в одном случае: если тебя не заставят ею воспользоваться.
А.Невзоров
―
А это госслужащие, извините. Тебе очень жаль?
О.Журавлева
―
Не то чтобы мне жаль. Я просто к тому, что как только речь доходит до того, что завтра уколют уже вашу дочь, то сразу приятность уходит.
А.Невзоров
―
Нет, нет, они не имеют права колоть детей, и пока не будут колоть детей.Мы много теперь говорим почему-то об этих всех уродцах шоу-бизнеса. Но вот пока вся эта элита свои прококаиненные носы не стала совать в политику, мы, в общем, и обходили ее молчанием. Но, кстати говоря, мы видим, что с этими поправками она засунула их очень глубоко, и теперь, вероятно, фиг вытащит обратно.
Еще один скандал, который я не комментировал, но тут мне вопрос прислали про то, что Волочкова продает свою купель. Но я удивлен, потому что она всю жизнь только купели и продает. И, кстати говоря, очень удачно ее продает.
О.Журавлева
―
Про русский язык лучше скажите. Мишустин же решил победить русский язык. Что это значит.
А.Невзоров
―
Это страшная история. Вот если в дело вмешался Мишустин. Он даже по кладбищу, обрати внимание – мы видели какую-то хронику, – он даже по кладбищу ходит, заглядывая под плиты, нет ли там уклонистов от уплаты налогов. То есть понятно, что если он впутался в историю с русским языком, значит, у них точно есть какой-то дьявольский замысел. Поскольку язык объявлен государственным – ты что, хочешь бесплатно пользоваться государственным языком?
О.Журавлева
―
Уже нет.
А.Невзоров
―
И некоторые слова могут быть подешевле, употребление некоторых слов может быть и подороже. А что еще делать с русским языком. Понятно, что есть, во-первых, комиссия по охране и защите русского языка при Институте русской литературы. И вроде бы всё уже есть, и какие-то вносить новации или каким-то образом его защищать… А чего его защищать, если в нем так называемых природных, исконных русских слов ровно 20%, а все остальные – лютейшая иностранщина, включая слова «богатырь», «котлета», «суп», «огурец», «забияка» – это всё абсолютно иностранные слова, которые изымать уже поздно.И вот если будет заявлен какой-то прейскурант на использования языка как государственная собственность, я посмотрю, чем мы будем… вероятно, вынуждены будем пережить на жестовый язык.
О.Журавлева
―
Кстати, у нас еще есть белорусский. Мы сейчас его хорошенько освоим и уйдем тем самым… В нашей передаче вы столько слов говорите, что нам придется переходить на какой-то другой язык, если так пойдет.
А.Невзоров
―
Возможно. Если Мишустин не отступиться. Смотри, меня не будет в следующею среду.
О.Журавлева
―
Да. Меня, кстати, тоже. У нас так получилось, такое удивительное совпадение. Можно я быстренько скажу, что будет в ближайшее время. В 22 часа в «49 минутах» – кандидат в вице-президенты Камала Харисс. Кто-то говорил: должна быть женщина или цветной. Она цветная женщина. В 23 часа слушайте повтор программы Михаила Куницына «Винил» с Даниилом Крамером, народным артистом, пианистом, композиторам. А после нуля часов в программе «Один» будет Алексей Нарышкин.На этом мы с Александром Глебовичем торжественно закрываем передачу. И обнаружили, кстати, в процессе передачи, что Брест, Минск и еще несколько белорусских городов уже подключились к интернету и уже смотрели этот эфир.
А.Невзоров: Там победу на выборах можно заказать как проститутку в баню, причем с определенными параметрами
А.Невзоров
―
Отлично.
О.Журавлева
―
Так что скажите какое-нибудь слово, если они вас слушают сейчас.
А.Невзоров
―
Жыве Беларусь! – полагается.
О.Журавлева
―
Ну, прекрасно! С этим мы и закончим. Александр Невзоров, Ольга Журавлева с вами прощаются.
А.Невзоров
―
Но нас не будет только одну неделю. То есть меня не будет отдельно, Оли ни будет отдельно.
О.Журавлева
―
Но только одну неделю. Не придумывайте интриг. Будьте здоровы. Пока!