Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2020-05-27
YouTube-канал Александра Невзорова Instagram Александра Невзорова
О.Журавлева
―
Здравствуйте всё! Это, действительно, «Невзоровские среды». Из Москвы вас приветствует Ольга Журавлева, а из Петербурга – Александр Невзоров. Здравствуйте, Александр Глебович!
А.Невзоров
―
Да. И мы, по-прежнему, держим наш окоп, нашу линию обороны. Мы в «Гельвеции», которая, я бы сказал, вполне уже себе живенькая, и нет уже той вакуумности, той пустоты, которая была еще две недели тому назад.Но давайте к делу, Оля перейдем. Я вот всегда хотел объяснить, что такое военный парад. Военный парад – это всегда торжественный и очень пафосный подъем бутафорской штанги, сделанной из пенопласта, покрашенной и тонированной. Это такая чудесная возможность выглядеть в собственных глазах непобедимым, ничем, собственно, при этом не рискуя.
А в нашем случае парад – это еще и одеяло. Сейчас я объясню, в каком смысле одеяло. Конечно, это вообще не самое умное времяпрепровождения, и что-нибудь бессмысленней придумать трудно. Хотя в некоторых случаях это очень хороший способ наврать о себе миру. Вот когда есть такая возможность, когда кто-нибудь поверит россказням о нашей мощи, потому что это будет представлять, будем откровенны, битая в Литве, в Чечне, в Афганистане и так далее, армия. И будет это всё напоминать подъем бутафорской штанги. Но рассуждать на эту тему бессмысленно, потому что мы видим, как страстно жаждет этого парада Кремль. Он понимает, что это одеяло (сейчас объясню, в каком смысле слова) и этот пунктик, и в голосе ВВ впервые зазвучала давно забытая бронза, и оживился взгляд.
Но, вообще, если говорить о парадах, конечно, невозможно похоронить это явление. И тут возникает вопрос, а какой, собственно говоря, парад действительно мог бы был быть действительно нужен России? И такой парад вполне логичный возможно себе представить. Это в этот же день воинский парад, но с реконструкцией, например, трагедии Шамсутдинова вот прямо перед Мавзолеем. Чтобы было домогательство, чтобы был расстрел, чтобы вместо дурацких ракет по Красной площади провезли бы собранные по всей России очковые сортиры, которые больше не нужны, потому что провели канализацию, и эти сортиры едут на свалку. Вот это было бы, действительно, днем Победы.
И голограммы на экранах, и на этих голограммах все бессмысленные злобные глупости, которые с 50-х годов натворила Россия, включая и Прагу, и Будапешт, и всё остальное, и депортации. И тогда бы в этом был тонизирующий эффект правды. Вот эта штанга перестала быть пенопластовой. Она стала бы совершенно реальной и возникло бы ощущение реального, важного, бесконечно глубокого события, которое может навести на реальные размышления и на желание исправления уродств.
Вот как говорит современная молодежь, «деды на палочке», как они называют «Бессмертный полк», – вот чтобы на портретах этого «Бессмертного полка стояли красные кружочки, обозначая тех, кто погиб по вине бездарности и глупости советского командования, в общем-то, впустую: в котлах, в окружениях, без помощи, без медицины.
Почему я говорю про одеяло? Вот обратите внимание, с какой яростью Владимир Владимирович бросил эту ручку. Об этом гудит вся пресса. Сожалею, что не все видно и не все становится известно. Мы не знаем, кто ее принес ее обратно в зубах владыке и как за нее на мягких коврах грызлись. Но вот этот вирусный год, он был годом шансов опомниться, измениться, но ВВ пока предпочитает натягивать одеяло парада. Вокруг коты, которые говорят: «Володя, мы всё уронили!» А он натягивает одеяло парада. Хотя мы слышим про то, что растет доверие к власти, к экономике…
О.Журавлева
―
Что вы? Откуда мы это слышим, Александр Глебович?
А.Невзоров: Это всё говорит о том, в каком состоянии была эта легендарная медицина и что собой представляла
А.Невзоров
―
Есть приметы этого доверия. Практически вычищены все банки, потому что объем снятых частных вкладов за май месяц давно пошел уже на миллиарды долларов и евро. Причем это стало массово. Это не 100, не 200, не 1000, это массовое явление. Потому что вклады россиян на самом деле не так велики – 8,5 миллиардов. Это нужно, чтобы забрали все всё. И поэтому, когда начинается с «Блумбергом» спор про реальные рейтинги власти в России, то этот спор беспредметен, потому что эти цифры о том, как русские пытаются спасти от государства и от судьбы свои денежки из русских банков – это и есть реальный рейтинг российской власти.Причем мы еще видим, что помимо этого надо натягивать одеяло, поскольку и чинуши начинают бунтовать. Вот сейчас тот самый губернатор, который прославился исключительным хамством, он пробудет поиграть ключиками уже над головой Путина: «Допрыгни-ка Владимир Владимирович».
О.Журавлева
―
Здесь я просто напомню, что, во-первых, это губернатор Чувашии бывший – Игнатьев. И, слушайте, суд принял этот иск, насколько я понимаю, хотя не полностью. Но после этого губернатор заболел.
А.Невзоров
―
Да, естественно.
О.Журавлева
―
И говорят, очень тяжело. Это как-то связано с его деянием?
А.Невзоров
―
Не знаю. Я же не его лечащий врач. Я просто хочу сказать, что, вообще, удивительные вещи бывают, Оля, в судьбе. Не то что бывают… могут случиться. Вот смотри, для Питера 600 секунд, оказывается, неоднократно становится роковой цифрой. Вот он был, есть и будет, и он периодически – формат «600 секунд» – возникает, потому что теперь по постановлению городского правительства на похоронную процедуру прощания с любым покойником отводится ровно 10 минут по санитарным нормам – 600 секунд. Было бы очень забавно, если бы вирус прибрал бы, например, меня, и на всю похоронную процедуру было бы отведено, как когда-то 600 секунд.
О.Журавлева
―
И часики бы крутились на экране.
А.Невзоров
―
Экран обратного отсчета, чтобы успеть на последних секундах юркнуть в эту приемную камеру печи крематория… Нет, я понимаю, это будет не так эффектно, как на костре РПЦ, но тоже, в общем, я бы сказал, знаково.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, объясните мне одну вещь. Вы всё знаете, вы любите своего замечательного губернатора, нежно его цените…
А.Невзоров
―
Я просто дружу, а это та ситуация, когда я не бросаю друзей, даже когда они становятся губернаторами.
О.Журавлева
―
Это дорогого стоит. Но, тем не менее, объясните мне, в чем смысл ограничения времени прощания с умершим? Что, за 10 минут люди не могут, как бы сказать, контактировать на безопасной дистанции… Я не понимаю, как это произошло, почему?
А.Невзоров
―
Это произошло. Причем это изобрели не в недрах Смольного, а изобрели многомудрые санитары. А мы знаем на примере Онищенко, что это склонные к самым, я бы сказал, замысловатым фантазиям. Но вообще, думать, что Россия и логика – это что-то, связанное между собой, – вот отнюдь этого совершенно нету. И Россия, и логика не имеют между собой ничего общего, и с этим надо смириться, это надо принять как должное. Потому что именно это является правилом игры. И со своей логикой, которая является механика мышления, туда не лезь.Вот обрати внимание: назвать организованную транспортировку портретов абсолютно гарантировано мертвых людей «Бессмертным полком» – это как раз образец чисто русской логики. Как раз это шествие демонстрирует абсолютное большинство смерти, преимущественно страшной смерти. И по чьей-то дикой фантазии это для кого-то является символом бессмертия.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, хочу сказать, что сама идея этого «Бессмертного полка», она родилась совсем не в головах власти. Власть это просто с удовольствием себе забрала и форматировала под себя.
А.Невзоров
―
Она родилась в Новой Гвинее, в некоторых африканских провинциях…
О.Журавлева
―
Нет.
А.Невзоров
―
Да, дорогая. Все-таки будем признавать преемственность, будем признавать так называемые корни явления. И выкапывание мертвецов, пронос их по деревне торжественный – это обязательная часть многих дикарских культов, ориентированных на особое почтение к предкам, на уверенность, что предки могут каким-то образом влиять на сегодняшних день. К этому мы еще вернемся, тем паче, что, кстати говоря, вот теперь Свазиленд – есть такое чудесное королевство – предложил дружить полками, потому что у них есть то, что в буквальном переоде со свазилендского называется «нетраханный полк». Я чуть позже о нем расскажу.Больше меня волнует другая бредовая чудесная ситуация. В Кронштадте завели уголовное дело. Выявили, разыскали и с помпой задержали трех милых молодых цивилизованных людей, которые использовали вечный огонь на Якорной площади Кронштадта, скажем так, не совсем стандартным образом. Скандалище жуткий! Страсти бешеные.
А.Невзоров: Потешные лекари Мясников и Онищенко могли бы продефилировать в прозрачных пеньюарах и показать пример
Вот когда я прочел про то, что компания делала шашлыки на вечном огне в Кронштадте, я решил, что абсолютно дикий поступок, поскольку я знаю, что нормальный шашлык на открытом огне никогда не готовят. Это невозможно, это будет вонючая, жесткая и сильно обгорелая гадость. И, естественно, людей, которые такое делают, надо как минимум найти, выявить, потому что определенную общественную опасность до окончания кулинарных курсов они, конечно, представляют.
Но потом выяснилось, что это все-таки был не шашлык, а сосиски, и это в корне меняло дело. Но розыск почему-то продолжался: маски-шоу, автоматчики, овчарки. Вот, наверное, я все-таки предлагаю в дизайн каждого вечного огня в России необходимо вмонтировать такой индикатор священности. Потому что вот он категорически необходим. Так, чтобы на нем отображалось: «огонь очень священный», «огонь средней священности» или просто «вечный газ, не имеющий особого статуса». Согласись, это правда важно.
Потому что вот понятно, русских научили страдать, когда сосиски жарят, сушат носки, если горение газа каким-то образом связано с мемориалами Второй мировое войны. Такое сжигание газа принято считать священным огнем. Причем мы помним, что культ Победы просто уже стал реальной религией. Никаких проблем. Пожалуйста. Это страна русских, их правила, им нравится в это играть. Пожалуйста. Невозможно это запретить и не нужно. Сталинские солдаты для россиян – это объект почитания. Если священный огонь – священный, значит, нельзя носки сушить, сосиски варить, яйца греть, замерзшую попу.
Но в Кронштадте огонь горит совершенно по другому поводу. Он не имеет вообще никакого отношения ко Второй мировой войне. Там лежат пьяные матросы 905 года и еще добавленные к ним матросы 18-го и 17-го года – те самые, которые крушили царя, Российскую империю, кончали царя, насиловали мещанок и били их фарфор, между прочим. Именно эти матросы, их комиссары сковыривали того самого двуглавого орла, который сейчас является сейчас государственным гербом. И они же учили попов летать с колокольни. Не очень удачно, кстати: никого не научили.
Вот что в этом огне священного, мне просто очень интересно понять. Его просто забыли погасить, когда то, что ломали матросы стало опять главными и священными скрепами. Почему к этому огню должно быть благоговейное отношение, ясности никакой нет.
И в чем заключается преступление кронштадтской компании, становится, мягко говоря, совершенно непонятно. Притом, что да, ребята милые, абсолютно цивилизованные. И все претензии к этой компании должны ограничиться только тем, что они не заплатили за газ. Но я напомню, что точно такой же газ подается и в жилые кварталы, где служат не только для жарки сосисок, но и для создания даже, в том числе, украинского борща. Представляешь себе, какое кощунство? У патриотов здесь начнется падучая. Им в голову не приходило, каким образом можно использовать вечный газ и что до такого кощунства можно дойти.
Но вот эти милые ребята цивилизованные, они почему-то на всю страну объявлены подонками. Интернет затоплен следственным видео, где они пойманы, затравлены, ошельмованы, унижены, испуганы, извиняются, объясняются. Сейчас им еще, правда, статью переквалифицировали в 244-ю…
О.Журавлева
―
Это вандализм или что?
А.Невзоров
―
Нет-нет, это осквернение покойников и мест их захоронения. Но это, извините, осквернить надо. Это либо дефекация, либо разломать, либо надписи. Они никакого ущерба этому вечному огню не причинили.
О.Журавлева
―
А он расположен на месте захоронения этих матросов?
А.Невзоров
―
Никто не знает, Оля. Кто же знает?
О.Журавлева: А
―
а, это условный огонь как бы.
А.Невзоров
―
Вполне возможно, что могила вполне себе даже условная. Но я думаю, что поскольку в Следкоме-то не идиоты, они понимают, что все бурлят, все очень озлоблены, поэтому надо поменять статью на более грозно звучащую. Статью ведь можно менять хоть 20 раз. И эти потерявшие берега пропагандоны у нас опять истерят, обзываются на этих ребят подонками и выискивают со смачным всхлюпыванием для них какие-нибудь самые гадкие эпитеты, подбирают тоже для них статью.Конечно, можно вопрос решить кардинально. Его можно решить кардинально, вообще запретив в России сосиски. Но лучше, как я предлагаю, на вечные огни установить индикаторы священности. Причем их можно вмонтировать как в систему газоподачи и в случае необходимости тоже регулировать степень священности. Ну, и необходимо мемориалы снабжать знаками.
О.Журавлева
―
Вообще, нужны какие-то QR-коды. Помните, была история в Москве, когда в связи с Днем Победы, битвы под Москвой или еще каким-то событием Второй мировой войны, какой-то даты школьников погнали подносить цветы к памятнику маршалу Тухачевскому, который, простите, не дожил до Второй мировой войны вообще. Ну, просто нужно как-то развести. Эти памятники будут синенькие, эти красненькие, эти зелененькие.
А.Невзоров
―
Я просто предлагаю. Вот сосиска перечеркнутая – это значит, священный мемориал: жарить сосиски нельзя. Либо, например, сосиска румяная, обжаренная – это совершенно другая история, совершенно другой статус огня.
О.Журавлева
―
И поставлена решетка для барбекю, как предлагает наш слушатель.
А.Невзоров
―
Давайте не уйдем из сосисочной темы, потому что, если помнишь, я на прошлых «Средах» рассказывал о чистках в руководстве РПЦ, которые начались по алфавиту.
О.Журавлева
―
С Игнатиев.
А.Невзоров
―
Там загребли двух епископов, двух Игнатиев. И приготовили их, голубчиков к церковному суду. Он может лишить их очень многого – может лишить их права носить в общественных местах кресты, митры и стринги. Последнего они точно не переживут. И эти материалы должны фигурировать на суде. Конечно, мне их уже слили. Я в двух словах расскажу. Там есть всякая банальная фигня, не стоящая упоминания…
О.Журавлева
―
Мне очень интересно одно. Александр Глебович, вот это материалы для церковного суда – это прямо такие юридические документы прямо, дело?..
А.Невзоров
―
Нет. Это в лохмотном состоянии бумаги, доносы, свидетельства, ходатайства прихожан, что-то прошедшее через Чистый переулок, что-то не прошедшее. В основном всё очень банальное. Ну, монахи совершили групповое изнасилование семинариста – это вообще неинтересно. Там прилагается живое видео, где преподаватель семинарии прямо вот под камеру спокойно залезает десницей своей в штаны к семинаристу. Это потом показывают на Епархиальном совете, а епархиальный совет ржет и говорит: «Ну, это на нас сектанты клевещут».Но что меня по-настоящему тронуло в этой истории, так это забавы, оказывается, практиковались: ввинчивание друг другу в анусы палок твердокопченой колбасы игра в паровозики, когда они ходят по кругу, держась за колбасу.
А.Невзоров: Ее так захвалили, что мне стало непонятно, как быть остальным медсестрам, которые не просвечивают
О.Журавлева
―
Александр Глебович, я вам страшно сочувствую. Вы читаете совершенно чудовищную литературу.
А.Невзоров
―
Поповед, Оленька, никуда не денешься. Кошмаролог. …Причем не сами Игнатии. Это то, чему они потворствовали просто. То есть мы понимаем, что коты пришли не только к Володе, они пришли и к Гуне. Правда, на этих котах – митры, камилавки, клобуки. «Гуня, вставай, мы всё уронили!»Например, тот же самый Великорецкий крестный ход – это такая православная давняя и фанатичная традиция.
О.Журавлева
―
Кировская область, если кто не знает.
А.Невзоров
―
Да, в Кировской области, где много тысяч человек идут много километров, чтобы прийти куда-то, непонятно, куда.
О.Журавлева
―
Они несут икону, и потом там совершается молебствие, насколько я понимаю.
А.Невзоров
―
Об отмене этого ритуала стали ходатайствовать не каких-то злобные, зловещие, кошмарные атеисты, а население тех сел, через который этот крестный ход должен был пройти. То есть это абсолютно было невозможно еще 100 лет тому назад. Тогда крестные ход воспринимался как исцеление и избавление, а сейчас он приводит в ужас даже самых темных, Оленька, и самых глубинных.
О.Журавлева
―
Там есть один нюанс. Это как раз, среди прочего, те люди, которые принимают паломников у себя дома, кормят их.
А.Невзоров
―
Да, и зарабатывают на этом.
О.Журавлева
―
И обеспечивают всю эту инфраструктуру.
А.Невзоров
―
То есть мы видим, что медный таз, которым накрывается православие, он становится всё звонче и сияет всё ярче. И в этих петициях от темного глубинного народа в переводе мы можем прочесть, что давайте поиграем в крестный ход в другой раз, только, пожалуйста, не сейчас. Слишком всё серьезно.
О.Журавлева
―
А тогда возникает вопрос: а чего же глубинный народ тогда не пишет письма в Кремль: «А давайте сейчас не будем проводить парад, книжную ярмарку на Красной площади 6-го июня»? Мы чего-то боимся.
А.Невзоров
―
Ну, во-первых, всегда их интересует только покрой и ткань рубашки, которая ближе к телу. Этот парад не пойдет по Великорецку или по… еще одна есть тут деревушка под названием, по-моему, Бибино. Вот не пойдут. Их мало это беспокоит, что там в вашей Москве потом начнется.И вот еще, кстати говоря, очень сосисочная история, чтобы не уходить с этой темы, коль скоро мы начали про сосиски. Хайпом недели стала тульская медсестричка, которая надела прозрачный комбинезон поверх бикини. Вот ее захвалили всё – западная пресса… Мимо этого тела не прошел никто. Ее превозносили боксеры, губернаторы, главврачи, министры.
И, честно говоря, ее до такой степени захвалили, что мне стало непонятно, как быть остальным медсестрам, которые не просвечивают. Понятно, что бурное одобрение просвечивания голого тела как некий, я бы сказал, уже факт медицины. И как дальше работать тем, кто либо не имеет такого прозрачного комбинезона, либо не имеет такого купальничка? И будут ли на этих медработников наложены взыскания за неподобающий вид? Потому что если эрекция пациентов становится критерием профпригодности, то нужно ли это фиксировать в личном деле медсестры эту реакцию пациентов?
И тут же возникает вопрос с медбратьями, между прочим, в женских и мужских палатах Потому что если вдруг привезут на лечение монахов или епископов, а никто из мужского персонала не просвечивает. Тем самым больной, в общем-то, лишается стимулов к жизни. И это тоже несправедливо.
И вот, в конце концов, эти доверенные лица российского вируса, потешные лекари конкуренты Мясников и Онищенко, они могли бы где-нибудь продефилировать в прозрачных пеньюарах и показать пример современной больничной моды.
О.Журавлева
―
Типун вам на язык!
А.Невзоров
―
А что? Слушай, это очаровательная, крайне забавная парочка. Мне они оба нравятся. Я даже не знаю, за кого болеть. Притом, что они, конечно, в чистом виде мольеровские лекари. Если помнишь Диафуарус и Пургон. То есть невежественные и хитрые прохиндеи, но каждый с удивительной изюминкой. И вот это сходство с мольеровскими прохиднеями усугубляется тем, что они дико ревнивы в отношении успехов друг друга. Они ощутили себя медийными звездами и готовы на всё, лишь бы этот звездный час вместе с вирусом не закончился бы.
О.Журавлева
―
Вы только этим объясняете те заявления, которые нам каждый день сыплются: Онищенко это сказал, Мясников это сказал… Вот оно еще все обещал убивать за оскорбления. Этот сказал, что надо бизнесу помочь. Только вот ради красы, так сказать?
А.Невзоров
―
Конечно, да. Но, вообще, разговор про то, что надо убивать за оскорбления – так реагирует (ну, по классике, по всем ученикам) очень самовлюбленные, очень нарцистические люди. Я вот просто по себе сужу. Ко мне, например, трудно относиться ироничнее, чем я сам к себе отношусь, поэтому я всегда демонстрируют такое поразительное хладнокровие в ответ на любое оскорбление.
О.Журавлева
―
Александр Невзоров и Ольга Журавлева встретятся с вами после новостей.НОВОСТИ
О.Журавлева: 21
―
33. Мы снова с вами. Ольга Журавлева из Москвы, а из «Гельвеции» – Александр Невзоров. Александр Глебович, как вы там?
А.Невзоров: Россия и логика не имеют между собой ничего общего, и с этим надо смириться
А.Невзоров
―
Да, Оленька.
О.Журавлева
―
Вы знаете, а у нас в Москве праздник: нам разрешат с 5 до 9 утра заниматься спортом на улице.
А.Невзоров
―
Любым. Поднимать штангу, наверное.
О.Журавлева
―
Но в маске и в перчатках. Да, картонная штанга.
А.Невзоров
―
Не картонная, а пенопластовая.
О.Журавлева
―
Хорошо. И даже тем, кто старше 65 разрешат иногда высунуть мордочку на улицу.
А.Невзоров
―
Целиком мордочку?
О.Журавлева
―
Можно даже выйти прогуляться.
А.Невзоров
―
У вас там, в Москве я знаю ваши мордочки московские. И еще представляю, что с ними сделал режим самоизоляции, с этими московскими мордочками.
О.Журавлева
―
По-разному. Не у всех есть еда.
А.Невзоров: А
―
а, это единственное, что успокаивает. Вот смотри, вообще, возникло довольно разумное предложение запретить обсуждение темы коронавируса в СМИ. Я думаю, это правильно, потому что все равно ничего разумного сказано не будет. Все равно это только бесконечное переливание из пустого в порожнее.Плюс есть две героя для этой темы, два мольеровских лекаря: Онищенко и Мясников. И врать будут, конечно, виртуознее. Помнишь, когда была холера в Англии в конце 19-го века…
О.Журавлева
―
Что-то не помню.
А.Невзоров
―
Вот тогда свое право говорить о холере можно было доказать, разместив в газетах фотографии: «На горшке два санитара» и приложить справку, чтобы для того, чтобы делиться собственными воспоминаниями и ощущениями.И я, кстати, хочу порушить многие иллюзии в очередной раз, потому что считается, что советское, совковое здравоохранение тех самых брежневских времен никогда бы не допустило такого, оно бы обуздало любую эпидемию, оно вообще было великим здравоохранением. Вот я могу сказать, что абсолютнейшая липа, причем я могу говорить на основании личного опыта, потому что лет, наверное, в 17 я уже работал, я пошел работать в больницу, в приемный покой санитаром. С этого начиналась когда-то трудовая деятельность.
Я очень хотел самостоятельности и независимости, и медицины. И первое, что меня тогда поразило в больнице, это то, что медсестра, которая собирала из пролежней старушек опарышей, она их не выкидывала, а складывала в баночку, потому что, оказывается, она это делала по просьбе любителей подледного лова, которых она потом этих опарышей то ли раздавала, то ли выдавала. Это говорит, прежде всего, не о подледном лове и не оборотистости и не о любвеобильности даже этой медсестры. Это говорит, в каком состоянии лежали эти старушки на насквозь прогнивших простынях. Их раз в неделю – не в каждый простынях – раз в неделю переворачивали. Этих опарышей я видел сам. И это была такая концентрация вони, смерти и абсолютного пофигизма, что мало что с ним может сравниться. Причем не забывайте, что это была питерская больница, а Питер – это ведь город и носа тоже. И тоже была феноменальная ситуация, когда там было такое подразделение под названием «Пьяная травма». Туда свозили всех, кто получал в состоянии сильного алкогольного те или иные увечья.
Я был совсем пацаном, но в белом халатике, и ко мне кинулся молодой человек, завернутый, у него был в грязную зановесочку – знаешь, из тика такие занавесочки были – был его собственный нос. И он мне сказал: «Доктор, вот реплантация возможно в течение трех часов». И он до такой степени меня поразил грамотностью. Понятно, что забулдыга, понятно, что алкоголик. До такой степени он, что называется, блистательно и интеллигентно говорил со знанием вопроса. Вообще, питерские алкоголики в основном так и разговаривают. Я объяснил ему, конечно, что я нос пришить ему не могу, несмотря на то что… А он всё знал про нюансы реплантации. Это тогда только входило в моду, когда начинали пришивать пальцы, уши… носы, правда, не удавалось пришивать, но все равно об этом была мечта.
О.Журавлева
―
Там много сосудов или что?
А.Невзоров
―
Я не изучал вопрос, я не всезнайка. Я точно знаю, что меня поразила точность и глубина формулировки того дядьки. И мы с ним решили перекурить этот момент. У него была прилеплена на лицо серая оконная вата, та самая, которая прокладывалась между окнами в советское время. И всё это было примотано какими-то грязными бинтами. Я ему дал сигарету, мы курили.И я очень надеялся, что ему помогут. Но выяснил через полчаса – он меня уже нашел как друга, заорал хриплым умирающим голосом: «Глебыч! Глебыч!» (Он знал уже мое отчество, несмотря на то, что я был крайне юн), – и выяснил, что нос украли больничные коты. Он его положил в холодок на подоконник. А там была котовья банда. Оля, это были профессиональные людоеды, они кормились на помойке хирургического отделения и знали хорошо вкус человеческой плоти.
А я тогда был молод, глуп, еще склонен ко всяким состраданиям. И мы с ним вместе полезли отбирать у этих диких котов нос. Причем коты его уволокли на гаражные крыши – там, где была подстанция скорой помощи. И я помню, что всё дело закончилось тем, что нос мы у котов не отобрали. А он упал и получил еще три перелома, вот этой мой безносый интеллигент и специалист по реплантации.
А.Невзоров: Если бы вирус прибрал бы например меня, на всю похоронную процедуру было бы отведено 600 секунд
О.Журавлева
―
Александр Глебович, может быть, бывший фельдшер. Всякое же может быть.
А.Невзоров
―
Да. Это всё, в общем, говорит о том, в каком состоянии была эта легендарная медицина и что собой представляла.
О.Журавлева
―
Ну, слушайте, когда был эпизод черной оспы, по-моему, в 60-е годы, привезенной художником
А.Невзоров
―
Но ее лечили автоматчиками, Оля.
О.Журавлева
―
Ее с помощью медицины и КГБ удалось, эту вспышку…
А.Невзоров
―
Да, ее в основном решали потрясающими таблетками калибра 7.62.
О.Журавлева
―
Допустим.
А.Невзоров
―
Тогда только начинались таблетки калибра 5.45, но в основном 7.62. И также яловые сапоги решали вопрос этой оспы.Вот пришел вопрос, занижает ли власть количество умерших на данный момент. Слушайте, я на этот вопрос уже отвечал. И исключительно к рейтингам «Невзоровских сред» я прикинусь хорошим и отвечу снова. Я этого не знаю. Я говорю, что точно знаю, что никаких оснований у власти говорить правду как не было, так и нет, и не будет. Ее никто не пытал, ей никто не колол амитал натрия или каких-нибудь других укольчиков правды, чтобы она вдруг взяла и выложила то, что она знает. Ей никто не загонял под ногти ордена Победы. Вот назовите мне хотя бы одну причину для власти сказать правду. Нет.
О.Журавлева
―
А нужна какая-то причина? Никак по-другому не бывает?
А.Невзоров
―
Нет, они же, действительно, умеют врать по любому поводу. Вранье всегда наивное, детское. Вспомни, они врали во всем: про Куликово поле, про Чернобыль, про смерти руководителей, про сбитые и не сбитые «Боинги» – про малазийский и прочие. То есть нет в истории страны ни одного сколько бы значимого события – про подлодки врали, – где бы власть сказала правду.
О.Журавлева
―
А скажите, можно тогда здесь вопрос? А Кадыров действительно лечился в Москве от коронавируса?
А.Невзоров
―
Насколько я знаю, да, но состояние руководителя государства привычным образом грифуется, секретится. И это тоже…
О.Журавлева
―
Ну, он все-таки региона руководитель, а не государства.
А.Невзоров
―
Вы знаете, он давно перерос как бы значимость региона, к тому же это такой регион, который, в общем, с содроганием вспоминает Россия в связи с войной. И если когда-нибудь из Кремля прозвучит какая-нибудь правда, тогда точно знайте, Оля, что Кремль захвачен – поляками 612-го года, рептилоидами. Никакого другого объяснения о правде из Кремля быть не может, потому что вранье и лесть, причем лесть везде, на всех уровнях.Не только ручку путинскую отметили все, но вот даже певицу Бабкину и певицу Успенскую назвали в подписи к их фотографии «куклами из секс-шопа». Причем это катастрофа. Что этому человеку попадались за куклы? Кто ему подсовывал таких кукол, и последний секс-шоп, который он посещал, был, вероятно, в Помпеях. Там недавно раскопали лупанарий. Вероятно, по соседству был еще секс-шоп.
О.Журавлева
―
Эти прелестные женщины стали предметом обсуждения именно из-за пластики, которая была проделана. Так как они целиком пластиковые, то их можно принять за что угодно.
А.Невзоров
―
Да, но секс-куклами они являются только в каком-то совершенно древнеегипетском смысле этого слова.
О.Журавлева
―
Ну, хорошо, это ваше эстетическое ощущение.
А.Невзоров: Вот не отдает Рогозин Луну. Это называется: приди и возьми
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Но, понимаете, тоже бы не было никакого желания и никакого соблазна по их поводу, если бы это были просто отпевшиеся милые, но склочные тетки. Но ведь у нас все артисты ухитрились, так или иначе, зашквариться на ненужном подхалимстве, пропагандонстве. Причем это касается практически всех, особенно сейчас, когда из кремлевских часиков в виде Спасской башни из окошка вылезает очередное артистическое туловище и начинает, что называется топить за вписки в Конституцию, коряво маскируя свою заботу в одном пункте заботами об истории, о языке, хотя всем абсолютно понятно, за что именно они топят.
О.Журавлева
―
Так сейчас всё изменилось. Всё же уже по-другому.
А.Невзоров
―
Нет, топить-то они не перестали.
О.Журавлева
―
Они теперь говорят: «Нам тоже хочется денег». Пенсионеры вот сидят себе со своими пенсиями. А мы-то без своих массовых мероприятий скоро зубы на полку положим. Это совершенно не поддержка властей. Это прямо, считай, фронда какая-то.
А.Невзоров
―
Это напоминает тех глупых алгонкинов, которые Манхеттен променяли на комплект полосатых носок, пенсне и несколько пачек махорки. Потому что ведь все эти люди на протяжении всей своей жизни плели кокон своей известности. И тут за минуту оказалось, что достаточно потянуть за кончик кокона и все эти безруковы, певцовы и пореченковы оказываются совершенно голыми, и кокон народной любви разматывается и исчезает совершенно мгновенно.Вот, кстати, Пореченков тоже всех удивил. Выяснилось, что по его пореченковским представлениям Сирия граничит с Россией. Но тоже нельзя к нему предъявлять никаких претензий…
О.Журавлева
―
А где он с автоматом-то был, я не помню? А-а, на Донбасс ездил.
А.Невзоров
―
Это было в Украине. Вот его профессия актерская – выучить написанный сценаристом текст и повторить, желательно размахивая руками и с выражением. С него нельзя много требовать.
О.Журавлева
―
Вы прямо Станиславский. Александр Глебович.
А.Невзоров
―
Конечно. Ну, так они же за копеечные суммы продали эти свое народные лавры. Так глупо и так продешевили – вот это меня бесит больше всего. Потому что если бы всякие там тарзаны действительно были бы любимцами публики, любимцами народа, они бы сейчас не жаловались, не скулили и не клянчили. Тарзан Пригожин, например, он грубо с угрозами вымогал у моего друга Шнура какие-то сосиски. Насколько я понял, именно в этом заключался конфликт.Вот чтобы не все красить черной краской, я могу сказать, что меня совершенно потряс в очередной раз Киркоров. Вот внезапное откровение: сколько в мужике, который, по идее, должен бы считаться самым глупым, – сколько в нем злобного веселья и умения над собой самим стебаться. Как это великолепно. Я вот ни черта ни понимаю ни в музыке, ни в пении, но он начинает у меня вызывать этой способностью к самоиронии огромное уважение. Мы привыкли к образу балбеса, а это, в общем, у него получается – там, где он прямо в эфире писается…
Но давай как бы со всех этих легкомысленных тем уйдем на более существенные. У нас продолжает играться и сверкать тяжелая тема про нацизм и про соучастие в надругательствах над «Бессмертным полком». Я изучил все материалы и могу сказать, что, обвиняя молодежь в потворствовании нацизму, власть вульгарно саму себя успокаивает и искажает картину. Она рисует каких-то мрачных маргиналов, обвешанных свастиками. Но там близко нет никакого нацизма, там нет никакого культа Гитлера, ни его замов.
О.Журавлева
―
Там и Навальный упомянут в каких-то сложных конфигурациях как тоже очень большое зло.
А.Невзоров: В голосе ВВ впервые зазвучала давно забытая бронза и оживился взгляд
А.Невзоров
―
Навальный спорная фигура, но у него даже фамилия начинается не с буквы «Г», а с буквы «Н», отметим этот момент. И все эти люди к немецкому нацизму, к идее Третьего рейха вообще никого отношения ни имеют. Он испытывают, более того, естественное омерзение и к Гитлеру, и ко всем его солдафонам. Там есть, в первую очередь, только протест против господствующей идеологии, против пропагандонской лжи на каналах. Вот чувствуется, что обрыдло. Против безостановочного вранья, культа военщины сталинской армии и возврата в прошлое – вот, что там есть. То есть там дело надо возбуждать строго по политической статье, если его возбуждать, например, по статье «Неприятие идеалов» или по статье «Расстроил пропагандонов».В любом случае точки во всем этом деле можно расставить только тогда, когда будет внесена окончательная и однозначная определенность: а был ли режим Сталина преступным? Вот если он по факту он будет признан когда-нибудь преступным, то и все его защитники будут, в общем-то, считаться соучастниками режима, и не только те, кто сейчас на каждом углу гадят бюстиками Сталина либо его пропагандируют, но и те, кто сделал всё, чтобы этот режим сохранялся.
Это очень скользкая тема, Оленька. Я понимаю ее безумную сложность. Но вот если массовые бесконтрольные убийства людей, депортации, геноциды, пытки, изнасилования, грабежи не будут признаны преступлением, будут признаны нормой, то тогда, конечно, разговор будет совершенно другим. Мне все равно. Вот пусть русские делают то, что им нравится. Я в данном случае, как в случае с этими ребятами, могу только порекомендовать ставить диагноз точно и судить не за вымышленное преступление, а за реальное, если оно, вообще, есть.
Если власть хочет протянуть положение вещей еще хотя бы лет на 5, то она должна научиться лечить, а успешное лечение начинается с правильной и успешной диагностики, а то следующий «Бессмертный полк» получит уже не 5 штук портретиков Геббельса, Бормана и Власова, а 5 тысяч, причем не в лобовую запущенных со своих IP, через прокси и анонимайзеры, откуда-нибудь пришедших так, что хрен потом вычислишь.
Вообще, вранье – прекрасная штука, я его очень люблю. Единственные недостаток вранья – что оно, видите ли, не решает проблем. Вот нам долго врали про космос. Теперь выясняется, что в Центре подготовки космонавтов выявили коронавирус у 30 человек. Но я тебя могу сразу успокоить, дальним планетам, дальнему космосу, звезде Бетельгейзе ничего не угрожает, потому что они не понесут заразу в другие галактики. Они вообще ничего никуда не понесут. Там всё несет Рогозин, причем преимущественно несет дикую ахинею по любому поводу. Вот Луну он теперь не отдает американцам, вцепился и не отдает. Вот не отдает Рогозин Луну. Это называется: приди и возьми.
О.Журавлева
―
Вот, кстати, Маск, говорят, ракету запустил с людьми.
А.Невзоров
―
Это не важно. Меня больше волнуют российские проблемы. И меня удивляет не то, что 30 больных коронавирусом, а меня удивляет, что Центр подготовки космонавтов еще существует, хотя по моим представлениям все космонавты уже подготовлены. Потому что в чем заключается основная задача российского космонавта? Это уметь в невесомости развесить иконы по всей станции, а потом засорить сортир.
О.Журавлева
―
Да ладно. А дырочку заклеить жвачкой?
А.Невзоров
―
И дырочку заклеить, да, Оля.
О.Журавлева
―
Ну, неправда это. Ну, Александр Глебович, и сейчас были еще космонавты, которые прекрасно совершали какие-то, в том числе, и международные полеты.
А.Невзоров
―
Заклеивал дырочки и чинили сортиры. Совершенно верно.
О.Журавлева
―
Научную программу проводили на орбите. Ну, что вы так сразу всех?
А.Невзоров
―
Ты знаешь, я думаю, что во всем надо ковыряться предметно. Вот тут на этих днях отмечался важный для России день – день начала российского языка, русского языка, славянской письменности. Ты знаешь, что официально почему-то в качестве отцов-основателей российского языка и славянской письменности избраны Кирилл и Мефодий.
О.Журавлева
―
Ну, потому что кириллица.
А.Невзоров
―
Секундочку. Они считаются исходной точкой всего этого кошмара, который происходил после того, что они натворили со страной. Но, вообще, никакого отношения Кирилл по кличке Мефодий никакого отношения к русскому языку не имел. Он не создавал ни русского алфавита, и даже кириллицу он не создавал. Он создал глаголицу. Это набор абсолютно диких козябр, которые никто не мог запомнить, включая создателя.
О.Журавлева
―
Да ладно. Сувениры в странах где-нибудь в бывшей Югославии – там очень любят с глаголицей продавать всякие сувениры.
А.Невзоров
―
Там очень любят, но только на сувенирах, потому что значения этих слов там пишут абсолютно от балды.
О.Журавлева
―
Да, между собой не переписываются.
А.Невзоров
―
Причем Кирилл по кличке Мефодий делал эту глаголицу, которая напоминает перерисованный греческий алфавит, но в состоянии сильного алкогольного опьянения. Он делал это, вообще, для Моравии и для части Болгарии. Каким образом это всё потом позже превратилось в кириллицу и под чьим влиянием никому не известно.
О.Журавлева
―
Может быть, Мефодий тут подгадил.
А.Невзоров
―
Нет, ну просто Кирилл, Мефодий звучит красиво. А на самом деле основателем российской письменности, если так строго, если ты возьмешь за пуговицу и притянешь к себя любого задрота-филолога: «Кто был основателем российской письменности?» – он долго будет сопротивляться как Зоя Космодемьянская на допросе, а потом грустно скажет, что это был по имени Лихой Упырь. Что, интересно, кстати говоря, это Новгород, XI век. Он был первым писцом и переписчиком, то есть великий могучий российский язык – это наследие Лихого Упыря, а совсем даже не Кирилла и Мефодия.
О.Журавлева
―
Это прекрасно, Александр Глебович, это здорово.
А.Невзоров
―
Тотальный диктант тоже должен был называться тотальным диктантом имени Лихого Упыря.
О.Журавлева
―
Да у нас каждый второй – лихой упырь. Вот выйдите на улицу. Это родина лихих упырей вообще.
А.Невзоров
―
Так они все, между прочим, могли бы участвовать в диктанте и преподавать русский язык.Я вот, кстати говоря, хотел уточнить, каким полком хотел бы дружить с нашими полками Свазиленд. У них, действительно, есть, что называется «нетраханный полк». Это очень широкое, масштабное шествие по всей стране. Это много тысяч девственниц прикрепляют справку от гинеколога к табличке на палке, и подняв над головой, идут к президентскому сараю в надежде на то, что президент заметит и пополнит ими свой гарем.
Причем они очень похожи в этом на россиян: им тоже разрешают собирать валежник, но только в тех случаях, когда они несут этот валежник для починки стен президентского дворца. Если у нас понесет кто-нибудь для починки Кремлевской стены, он, как известно, усилиями Собянина далеко по Красной площади не пойдет. И это есть еще один полк, который хочет дружить полками – с «бессмертным».
Но теперь появляется еще полк так называемых чипурашек.
А.Невзоров: Она сказала, что это лазутчики. И придут большие рептилоиды и установят всюду вышки 5G
О.Журавлева
―
Да, чипизм.
А.Невзоров
―
Это такой шизоидный полк.
О.Журавлева
―
Он, кстати, по всему миру шествует, вы знаете?
А.Невзоров
―
Разумеется, он вобрал в себя всех, кто верует в злокозненность Билла Гейтса, в демонические чипы. Мы видим заразность это идиотии. Мы видим, что на самом деле столь разных по социальному положению, темпераменту и всем показателям людей объединяет, в общем, как ни печально, единый уровень интеллекта. Это касается и Бони, и Михалкова, и Стерлигова, и депутата Федорова и того самого безумного монаха с Урала, который уверен, что Путин давно умер, а вместо него ходит какой-то негодяй с приклеенным резиновым лицом.
О.Журавлева
―
Безруков, – подумала я.
А.Невзоров
―
Да-да. Это бывший духовник Поклонской, тот самый схиигумен Сергий (Романов).
О.Журавлева
―
А его тоже вроде как-то отстранили куда-то, как-то наказали, пожурили.
А.Невзоров
―
Да, и тоже запретили носить стринги. Понятно. Но вот, к сожалению, мы видим, что идея имеет колоссальный успех, действительно. Потому что мне пришлось ехать за саженцами, и добрейшая старушка, которая по весне обычно нам продает саженцы, – я ее увидел с мотыгой: она убивала лацертид, маленький ящерок. И когда я спросил, зная ее доброту и вменяемость, спросил – зачем? Она сказала, что это лазутчики. И придут большие рептилоиды и установят всюду вышки 5G. То есть вы видите, до какой степени маразм заразен, Оленька.Я должен дать вам минуту…
А.Невзоров: Нет в истории страны ни одного значимого события, где бы власть сказала правду
О.Журавлева
―
Да, минута рекламы. Прямо в 22 часа в программе «48 минут» у нас – Президент Ирландии Майкл Хиггинс, – тема программы. После 23 повтор программы Михаила Куницына «Винил», в гостях была Елена Камбурова, ни больше ни меньше. А после 0 в программе «Один» будет Алексей Нарышкин.
А.Невзоров
―
Оленька, я тогда закончу вот по поводу чипирования. Никто почему-то не хочет учесть простого факта, что практически все люди мира сами платят огромные деньги за свой чип, таскают чип с собой, чинят его, берегут, снаряжают, оснащают всякими футлярчиками. Это айфоны. И странно было бы им вживлять какие-нибудь другие чипы вместо этого совершенного.
О.Журавлева
―
Спасибо большое! Это Александр Невзоров. Всем спасибо, все доброго!