Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2018-12-12

12.12.2018

Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2018-12-12 Скачать

О.Журавлева

―

21:05. Вас приветствуют «Невзоровские среды» в своем традиционном составе: Ольга Журавлева из Москвы, а из Санкт-Петербурга — Виталий Дымарский и Александр Невзоров. Здравствуйте, джентльмены! Где вы? Алло, мы вас не слышим. Чудесно! Вот оно и произошло, наконец-то...

Вот. Дымарский пошевелите еще раз…

А.Невзоров

―

А меня?

О.Журавлева

―

Вас прекрасно слышно, Александр Глебович. Всё, Виталий Наумович, больше ничего не трогайте. Сейчас работает.

Мы приступаем, я приветствую наших зрителей в YouTube: Волгоград, Тверь, Екатеринбург, Сиэтл, Кубань, Украина, Грузия — все уже с нами. Эсэмэски тоже можно присылать. Чат YouTube к вашим услугам. Лайки мы тоже ждем.

Александр Глебович, зажигайте!

А.Невзоров

―

Ну, так что зажигать? Во-первых, понятно, мы тут в «Гельвеции», где владычествует Юнис Теймурханлы. Но вот сегодня на литературном олимпе его как бы бедром выпихивает с этого олимпа, но не выпихнет, конечно, Юлия Латынина, книжка которой появилась в продаже в Питере, та самая книжка, о которой я говорил, к которой я написал маленькое предисловие, которую я считаю очень важным и очень боевым трудом по этому поводу.

Но это всё неважно, важно то, что есть масса таких вот бодрящих, любопытнейших новостей.

А.Невзоров: Наш любимый Гундяев выдохся в схватке за Украину, обессилил, уже не способен ни на какие аргументы

В.Дымарский

―

Подождите, Александр. По поводу Латыниной надо сказать и нашим москвичам, не только петербуржцам — кого ты там перечисляла? — Украина, Казахстан…

О.Журавлева

―

Калининград, Кубань, Тверь, Волгоград…

В.Дымарский

―

Да. Что Юля обещала приехать в Петербург на «Дилетантские чтения». Мы с ней договариваемся, так что в начале следующего года с автором этой замечательной книжки можно будет поговорить напрямую.

О.Журавлева

―

То есть можно сейчас покупать билеты в Питер.

В.Дымарский

―

Ну, так… пока еще бронировать только, платить пока не надо — только бронировать.

О.Журавлева

―

Хорошо. Псков тоже подтянулся. Им недалеко ехать.

В.Дымарский

―

Что, к новостям перейдем?

А.Невзоров

―

Да, с новостями. Вот есть много всяких бодрых новостей очаровательных. Во-первых, вы знаете, что ГРУ, наконец-то возглавил моряк. И теперь Петров и Боширов на следующее свое дело уже точно пойдут в бескозырках.

О.Журавлева

―

И вразвалочку.

А.Невзоров

―

Да. Тут всё будет в порядке.

В.Дымарский

―

На подводной лодке.

А.Невзоров

―

Могу сказать, что с приходом нового начальника очень всё кипит, очень все оживилось. А вот наш Гуня, наш любимый Гундяев, он выдохся в схватке за Украину, обессилил, уже не способен ни на какие аргументы, ни на какие реплики, ни на какие доводы. Он просто как полунинский «Асисяй», он говорит: «Низя… Низя… Низя». Он больше ничего не говорит. «Низя допустить, чтобы у Украины была самостоятельная церковь». Причем заметим, что это «Низя» в исполнении глубого, хорошего гундяевского баритона звучит великолепно.

Но для него похамливание Константинополю, которым он занимался последнее время, закончится очень плохо, потому что надо понимать, что есть такая вещь, как каноническое право. Вот их мир — мир попов — это мир совершенно другой логики. Это параллельная реальность, в которой другая такая вот логика мумий: кто древнее, тот и правее. Вот в соответствии с этой логики мумий Константинополь своими сушеными пальцами может перетереть в прах любой титул и любые звания у младших церквей.

Но теперь мы знаем, что даже если РПЦ выведут вообще за рамки мирового православия и Гундяева полностью лишат титула патриарха, у него есть куда отступать. У него есть титул, который у него никто не отнимет: «Асисяй Московский всея Руси». И звучит это, в общем-то, очень неплохо, и я бы даже сказал, что, может быть, пафосней, чем то, что у него было до этого. В любом случае ему удастся сохранить лицо, пусть немножко новое, пусть немножко с новым носом, но, тем не менее, все-таки сохранить лицо и удержать титул.

Вообще, когда заходят разговоры о каких-то удивительных свойствах, меня часто спрашивают, за счет чего, например, Хокинг стал таким замечательным, великим ученым, я говорю: он стал замечательным ученым за счет, безусловно, своей усидчивости. Поэтому надо понимать, что всегда хорошие, вот такие фанатичные устремления, фанатичные свойства, они дают свои плоды и дают не только в науки, дают и в политике.

Вот смотрите, нарисовался образец, пример истинного государственника, который честь мундира ставить выше всего, который в сегодняшней России сумел ориентироваться, что вот это мундиропочитание, чинопочитание, отношение к служивому человеку должно стоять на первом месте. Вот только что был осужден «ангарский маньяк». Про него все слышали.

О.Журавлева

―

Там двойное пожизненное, что-то такое.

А.Невзоров

―

Он получил двойное пожизненное. Это самый крупный серийный убийца, самый беспощадный, самая омерзительная сволочь. Но эта самая омерзительная сволочь, получив два пожизненных, подала апелляцию.

В.Дымарский

―

На одно из пожизненных?

А.Невзоров

―

Нет, ничего подобного! С жалобой на то, что его лишили милицейских погон, так как он лишится, возможно, милицейской пенсии и очередного звания. Вот это, конечно, симптомчик, когда маразм из области фантастики, из области небывальщины перекочевывает к нам в жизнь.

В.Дымарский

―

Кстати говоря, это хороший вопрос, вообще: а люди, которые сидят, они получают пенсию, если они заработали?

А.Невзоров

―

Это хороший вопрос.

О.Журавлева

―

Если они ее отработали, почему нет?

В.Дымарский

―

Получают, да, даже пожизненные?

А.Невзоров

―

Я, честно говоря, клонил совершенно не тому, не к пенсиям. Я клонил про «ангарского маньяка» и его отношение к мундиру и погонам к тому, что мы сегодня практически в любой новости, в любом событии, в любом явлении все равно ищем привкус тех глобальных событий, которые, увы, становятся для нас для всех реальностью. Мы все новости пробуем на вкус войны — большие, маленькие.

Понятно, что это для всех, в общем, конец всего — конец любых иллюзий, любых карьер, любого уюта, любых возможностей. И понятно, что эта война может начаться по совершенно идиотскому стечению обстоятельств, вылезти из любой мелочи, из какого-нибудь очередного, напавшего на Россию баркаса, и что в эту войну, как в черную дыру, уже будет затягивать всё.

На данный момент ведь всё нарисовалось. Если для нас еще год назад существовали непонятности, собственно говоря, что же происходит, то здесь всё понятно. Вот есть два пути: либо пусть единения с миром, единение с Европой, с цивилизацией; либо прощание с миром и цивилизацией и конфликт с этим миром.

Причем, понятно, что партнеры тоже не блещут, потому что вот, наконец, на 5-м году войны Порошенко заметил, что он находится в состоянии войны с Россией и об этом торжественно объявил. Но, в общем, что ждать от Порошенко? Он верующий кондитер. Он никакими другими достоинствами не наделен. Он милый дядька, мне он симпатичен. Но давайте будем абсолютно откровенны по поводу его действительных достоинств.

Причем от этих мыслей про войну, любой нормальный человек, разумеется, прячется и пытается до последнего убеждать себя, что это невозможно. Тем не менее, мы существуем, что где-то вонючий генераторчик этого бреда, этого ужаса, этого шанса на войну, он все равно где-то работает, и он окрашивает собой, отравляет собой практически любую новость, и мы во все вслушиваемся: а нет ли в этом обещания, отзвука или привкуса войны?

Вот понятное дело, что существует в России много очень влиятельных идиотов. Набор чудовищных персонажей, которые транслируют свое мировоззрение… Вот сейчас у меня вопрос к Дымарскому и вопрос к Оле. Вот скажи мне, пожалуйста, понятно, что у войны есть любители… Вот представь себе не секундочку, как выглядят 2,5 миллиарда трупов — это огромные курганы, это ковры из трупов, гноящихся детей, женщин, беременных женщин, стариков, пылающие города. Оленька, вот это является благом или это называется злом, и как можно называть человека, который считает это благом — например, вот украшение ландшафтов земли 2,5 миллионами трупов?

А.Невзоров: Если Гундяева лишат титула патриарха, есть титул, который никто не отнимет: «Асисяй Московский всея Руси»

О.Журавлева

―

Этого человека можно называть министром обороны.

В.Дымарский

―

И не только. Можно и лидером страны какой-нибудь типа Третьего рейха.

А.Невзоров

―

Нет. Это всего-навсего настоящий христианин Чаплин, который в открытую в статье, в СМИ заявляет про то, что все считают, что описанное в Откровении Иоанна Богослова в так называемом Апокалипсисе — это зло, а на самом деле это благо.

А вот там как раз, если вы вспомните 9-ю главу, стих 18 — там как раз сказано, что для начала на каком-то этапе треть населения земли уничтожается и превращается в трупы. И с точки зрения Чаплина это благо, потому что оставшиеся в живых, наконец, уверуют. То есть мы имеем дело с абсолютно уродливым, патологическим мышлением.

Но я подчеркиваю, что, действительно, Чаплин настоящий, безусловных христианин, потому что он абсолютно фундаментируется на тех книгах, которые в христианстве считаются священными, и он последователен.

В.Дымарский

―

У Мао Цзэдуна была, кстати, схожая теория, и это не христианская страна.

А.Невзоров

―

Это не христианская, но эта агрессия, она может приобретать любые формы.

О.Журавлева

―

Ну, ладно. Все-таки Чаплин не единственный богослов на свете. А такими взглядами своими он всегда отличался.

А.Невзоров

―

Да, он всегда. Тут понятно, что вся эта публика, она не может иметь радикального влияния на Кремль, понятно, что они только резонируют на какие-то кремлевские движения. Потому что тот же самый Охлобыстин тоже выступил с программным заявлением про то, что вот Третья мировая неминуема, потому что у России есть одно настоящее призвание — это спасти мир от антихриста.

И теперь понятно, что удавливание гусей тракторами, отсутствие сыра, беспросветица, прогрессирующая нищета — это всё в режиме борьбы с антихристом.

А что такое Третий Рим? А Третий Рим — это вот те 30 миллионов очковых сортиров, которые до сих пор украшают и ближайшие 50 лет, вероятно, будут еще украшать пейзажи России.

Понятно, что это бред духовности, который генерируют эти люди — это одна из самых опасных форм бреда, которой на протяжении многих веков приносилось в жертву развитие наука, любые перспективы, любые возможности. Бред духовности абсолютно ненасытен.

В.Дымарский

―

А этот бред духовности — это не компенсации дефицита научности, материальности?

О.Журавлева

―

И простого личного счастья.

В.Дымарский

―

И простого личного счастья.

А.Невзоров

―

Возможно. Но нам уже, боюсь, не будет возможности разбираться, откуда этот бред духовности, собственно говоря, зародился в тех персонажах. Я просто пытаюсь понять, что если это не они влияют на ситуацию…

В.Дымарский

―

В них внесли это. НРЗБ

О.Журавлева

―

А бред ведь заразен.

А.Невзоров

―

Да, бред, к сожалению, заразен. И оплачивать этот бред духовности приходится всем. Потому что это не только многомиллиардное содержание попов, их брюлики, их наряды, позолоченные помпоны на всяких их церквях, но это еще и необходимость постоянно поддерживать в боеготовности в неприкосновенности как главную скрепу эти 30 миллионов сортиров.

Причем мы сейчас видим, что происходит во Франции. Мы видим, что да, действительно, несмотря на все уступки, на которые пошел Макрон, французы не успокоились. Но власть сама виновата: не надо было никого доводить до такого состояния, потому что прекратить мятеж, прекратить бунт — это я знаю по себе, поскольку у меня было хобби — участие во всех государственных переворотах, безобразиях, которые только свершались в этой стране, — вот я могу сказать, что прекратит участие в бунте практически невозможно.

О.Журавлева

―

Это как ремонт, Александр Глебович: — его нельзя закончить, можно только прекратить?

А.Невзоров

―

Нет, это еще сладостней, это еще увлекательней, остановиться, действительно, наверное. Власть, вообще, всегда должна, как только возникают какие-то ощутимые и серьезные протесты, — вот тут же мгновенно разбежались, партбилеты закопали в огородах — в сортир…

А то вот то, что произошло во Франции — они же, действительно, раздрачили народ, которому остановиться теперь очень трудно. И всегда в любой проблемной ситуации, как бы ни было, надо помнить — всегда виновата власть. И никакая власть не имеет права никого подавлять и никого разгонять, потому что всегда по русскому, по российскому опыту точно знаем, что всегда причины революций и мятежей — это власть, и что виновата всегда именно она.

И в кошмарах 17-го года был один виновник — Николай II, который медленно, но верно доводил это народонаселение до ручки. Вот все эти ленины, троцкие, все эти революционеры и тогдашняя Государственная дума — это уже просто следствие, скажем так, шкала, по которой поднималась температура ненависти и негодования.

А.Невзоров: Бред духовности, который генерируют эти люди — одна из самых опасных форм бреда. Он абсолютно ненасытен

О.Журавлева

―

Александр Глебович, я не совсем понимаю. Вы считаете, что если власть всегда виновата в этих бунтах, а при этом никакого насилия с ее стороны быть не должно, то что власть должна делать, если бунт уже произошел — прятаться и убегать? Так, в общем, так Николай и сделал.

А.Невзоров

―

В данном случае да. Ну, вот он так и сделал. Но до того, как убежать, он еще наворотил, как мы помним, очень много трупов. Потому что именно он был виновником, и именно для него это означало полный конец игры.

О.Журавлева

―

Вы считаете и Первую мировую —тоже?

А.Невзоров

―

И Первую мировую тоже, безусловно. Это следствие его бездарности. Но власть должна быть готова, что в какой-то момент это кипение уже неостановимо, необратимо, и что с ней народ поступит крайне негигиенично и крайне неаппетитно расправится, как это произошло с Чаушеску, Николаем II или с известным Людовиком. То есть надо понимать, что в любом случае так вот дразнить народ — этого нельзя делать.

В.Дымарский

―

Но есть еще другой путь — то, что делает наша власть, чтобы предотвратить всякого рода бунты.

А.Невзоров

―

Это бессмысленно.

В.Дымарский

―

Ну, почему? Берет 77-летнего человека и сразу надо посадить, чтобы и другим не повадно было.

А.Невзоров

―

Я думаю, что это еще одна капля в чашу бунта, и что это такая же ошибка, как всё, что она, к сожалению, делает. И, например, называть аэропорт именем Николая II — целый аэропорт… Ведь понятно, что, увы, тот, кто берет имя, тот берет и проклятие этого имени. И в этом нет никакой мистики, потому что большая часть людей живет не по законам науки, не по законам причинно-следственных связей и естественных представлений, а живет по гуманитарным законам, где царствует и управляет миф, где все это имеет для них огромное значение.

Не хотелось бы, чтобы этот аэропорт превратился когда-нибудь в подвал Ипатьевского дома.

В.Дымарский

―

Это Мурманск, по-моему?

О.Журавлева

―

Мурманск, да, не самый роскошный аэропорт на свете.

А.Невзоров

―

И причем надо понимать, что вот такой пахучей фигурой как Николай со всеми этими вывертами, с этим придуманным расстрелом, с этим мифом, который сложился вокруг него, это явно не та фигура, имя которое надо вообще вспоминать.

Мы тут отвлеклись. Что я хотел сказать. Власть всегда неправа, и нет никаких сакральных фигур, нет никакой сакральности власти, и пули, они одинаково идут в любое тело.

И сейчас, конечно, это русская власть, которая все равно рано или поздно столкнется примерно с такой же ситуации, как в Париже, она обязана была бы сесть и изучать Майдан, украинский последний Майдан. Не брызгать слюной ненависти и как бы отвращения, не а этим осуждением клинических идиотов осуждать, а именно изучать, видеть, в какие минуты ситуация становится необратимой и какие действия власти непременно детонируют любые ответные.

О.Журавлева

―

Александр Глебович, а почему нужно изучать Майдан, а не Париж, например?

А.Невзоров

―

А он очень близкий, и очень понятный. Не забывайте. Французы, они похрабрее и помобильнее, но они показали, что не надо никаких восстаний народных масс, что достаточно 30 тысяч человек, для того, чтобы полностью перевернуть привычный уклад, в общем, благополучной жизни.

В.Дымарский

―

У нас есть Сенатская площадь.

А.Невзоров

―

У нас есть Сенатская площадь, но у нас есть еще Росгвардия, которая, понятное дело, что потрусливей, причем там непонятно, о чем идет речь: о гвардии или о редкой породе зайцев, судя по той дорогой капусте, которую они едят.

Вообще, такая хорошо дрессированная власть, когда ей указывают на выход, убедительно указывают, она, конечно, должна немедленно собирать манатки и не доводить до таких конфликтов, как это было в Киеве и до таких конфликтах, как это сейчас происходит в Париже.

Но давайте о чем-нибудь приятном. Мне очень понравилась история, которую я сам обозначил как «Верую в единого Гуччи!».

О.Журавлева

―

Мы все поняли, о чем идет речь.

А.Невзоров

―

Наивный поп из Твери — вы все видели, — он решил в Инстаграме — поделиться своим маленьким счастьем по примеру всяких там многоопытных дур с надувными губами, всяких гламурщиков. Он запилил в Инстаграм фоточки с поношенными башмачками и с прошлогодней, по-моему, коллекции Гуччи. Помните, там были с такими буратинскими, дурацкими пряжками, нетипично идиотскими для Гуччи? И такие же были чемоданчики.

И, вообще, надо сказать, что этот тверской попик, он, мало того, что он безобидный, он трогательный очень. Он свои маленькие ножки одевает в эти свои Гуччи, прикладывается молитвенно к виттоновским чемоданчикам, всё оглаживает… Ну, действительно, лучше верить в Гуччи, чем в набор злобных еврейских сказок.

В.Дымарский

―

Опять евреи виноваты.

А.Невзоров

―

А вот интернет-общественность до сих порвет бедного попика на части и упрекает его в нескромности за роскошь — в нескромности! — и это при живом-то Гундяеве. Вот дядьку чморят за тапочки, которые стоят 16 тысяч рубликов при живом Гундяеве, который постоянно демонстрирует на себе прикиды и брюлики стоимостью от 4 до 15 миллионов.

О.Журавлева

―

Александр Глебович, но здесь же его не за это чморят, а за то, что он наивный, за то, что он вот так прямо — бац! — и в Инстаграме всё это выкладывает.

А.Невзоров

―

Правильно. Вот поэтому за него и надо вступиться. Здесь у нас есть хороший повод, я бы сказал, важный повод поговорить и про панагии и про митры. Вот когда Гундяев выходит на свое подиум, то можно, во-первых, обозреть целиком его НРЗБ и легко его обсчитать. И легко убедиться в том, что я говорю здесь абсолютную правду. И не надо песен про то, что это какая-то спецодежда.

А.Невзоров: В любой проблемной ситуации, как бы ни было, надо помнить — всегда виновата власть

О.Журавлева

―

Ну, а что же это?

А.Невзоров

―

Нет. Эта спецодежда, во-первых, не должна быть такой. Вот то, в чем он одет, называется сакккос — это часть епископского облачения. Переводится это как «мешок». А ряса переводится как лохмотья или очень сильная выгоревшая, потертая одежда. То есть вот эти облачения не должны быть такими. Они могут быть и ситца в горошек, они могут быть из холста. И какое-то магическое значение, в которое верят христиане, имеют только формы этой одежды, но совсем не те тряпки и н те брюлики, которые на них навешаны.

В.Дымарский

―

НРЗБ.

А.Невзоров

―

На магические потенциалы стоимость тканей ни в малейшей степени не влияет. И вот сейчас очень смешно будет, потому что в Твери сегодня собралась дисциплинарная епархиальная комиссия, которая будет судить этого скромнягу и соберутся люди…

В.Дымарский

―

Интересно, в чем они будут.

А.Невзоров

―

На каждом напялено шмоток на 500–700 тысяч рублей, и будут распинать носителя шлепанцев за 16 тысяч. Открывайте интернет — на самом деле, все это легко считается. Там даже самые бедненькие, самые ширпотребные церковные шмотки, самый рядовой саккос из такой китайской парчи, о которую матерый архиерей даже ноги вытирать не будет, — такой саккос стоит примерно под 250 тысяч. А омофор стоит под 80, самая скромненькая митра — 200, панагия — 200. А панагию носят парами. А всякие там палицы, дикирий, трикирий, поручи, орлецы, мантии — это еще на 300 тысяч. И это такой самый нищебродский провинциальный вариант, и то уже тянет на миллион. Добавьте сюда свиту, облачение которой тоже обойдется примерно где-то миллионов НРЗБ

В.Дымарский

―

А есть бутики с такой одеждой?

А.Невзоров

―

Есть, конечно.

О.Журавлева

―

А есть еще поиск по картинкам в интернете, поэтому всё, что говорит Александр Глебович, во время новостей наши слушатели могут проверить. Они по картинкам будут искать, что сколько стоит, кто что производит. Все эти названия запомнят, я надеюсь. Ну, а мы продолжим наш разговор с Виталием Дымарским и Александром Невзоровым. Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите. Вернемся после новостей

НОВОСТИ

О.Журавлева

―
21

―

35. Продолжается наше шоу. Александр Невзоров, Виталий Дымарский, Ольга Журавлева. Еще раз проверка: джентльмены, вы слышите нас?

А.Невзоров

―

Да, мы прекрасно слышим вас. Оля, коль скоро мы невольно уехали на поповедение абсолютно, давайте отработаем. Я бы хотел дать РПЦ хороший, конструктивный совет. Не знаю, насколько он уместен, но вдруг он очень пригодится.

Дело в том, что РПЦ одержало очередную имущественную победу. Митрополит Ставропольский потребовал передать церкви здание областной психбольницы на том основании, что до 17-го года это здание принадлежало попам. И он добился передачи, тем паче, что для них это нынче нетрудно. По мысли митрополита там теперь должен быть монастырь.

И отметим, что это стало уже прочной системой. Попы полюбили занимать психиатрические клиники. Так было в бывшем Александро-Свирском монастыре, который с 60-х годов был психиатрической клиникой, в Николо-Берлюковском. Такая же история была, кстати, в Санкт-Петербурге, где психиатрическую клинику № 4 на Лиговском-75 тоже выселили и тоже под монастырь,

Причем везде возникает одна и та же типичная ситуация: выселять учреждение, как правило, некуда и некуда девать самых тяжелых больных. Но вот я бы хотел предложить, что, может быть, их не выселять, а просто переодеть в рясы, раздать кадила и свечки и, таким образом, удастся убить двух зайцев и допустить очередной напряженности, которую постоянно вызывает поповская жадность, причем вызывает уже довольно стабильно.

О.Журавлева

―

А ведь правда, в монастыре же там и режим и питание, и занятия все такие хорошие.

В.Дымарский

―

И врача можно, в общем-то…

А.Невзоров

―

Пока публике непонятны масштабы этой жадности. Я думаю, что в ближайшее время будет опубликован полный, большой список самой роскошной недвижимости, которую удалось захватить РПЦ. И я думаю, что отношение во многом еще больше поменяется. И трудно сказать, что сегодняшних современных продвинутых людей больше раздражает во всей это истории: жадность, наглость или поповская педофилия.

Как вы сами понимаете, всякие сущностные вопросы веры, они мало кого беспокоят. Но, поскольку лично мне удалось вот этими ручками проделать дыру в той стене молчания, которая охраняла и обороняла РПЦ, я могу сказать, что эта дыра была проделана, конечно, с огромным трудом, но проделана.

И вот для широкой публики она началась с Грозовского примерно, с погружения перстов этого батюшки во всякие физиологические отверстия малолетних богомолок. Но вот самый первый прорыв хочу вспомнить. Он был в Орске. И вы-то все юные, вы не помните.

Это было несколько лет тому назад. Там совершенно офигевший от вседозволенности и собственной наглости поп завалился в детский приют и просто вот как овцу на рынке выбрал какого-то мальчишку посмазливей и повез его в частную баню, в приватную комнатку. Звали, по-моему, попа Федор по фамилии Липкин. Из показаний мальчик следовало, что иеромонах сперва вместе предложил полюбоваться его тестикулами, а потом обнажил срамной уд и начал этим удом мальчика всяко благословлять. Ну, а мальчишка детдомовский, он как дал попу по тестикулам, вырывался, поднял дикий крик. Примчалась полиция. Взяли все с поличным. Правда, попутно он кричал, что мальчик оскорбил ногой чувства верующих. Битва была за это дело, вы даже себе не представляете, какая. Давила патриархия, давила местная епархия. Бедных следаков на всех коврах начальство потрошило. Но дело было такое, что его было не закрыть, потому что были и камеры наблюдения в предбанниках и все признания, включая признание Липкина. И, Оля, вы не представляете себе, чем эта история закончилась? И Дымарский не представляет.

О.Журавлева

―

Чем же?

А.Невзоров

―

Ее довели до суда. Иеромонаха Липкина признали виновным в развратных действиях в отношениях малолетнего и дали… 2 года условно. Вот тогда это было…

О.Журавлева

―

Ну, а на что вы рассчитывали, Александр Глебович?

А.Невзоров

―

Нет, сейчас уже Грозовский получает солидный срок. Кстати, я бы тогда добавил бы к этому сроку, конечно, Липкину еще звание народного артиста, потому что он был до такой степени знаменит… Он благостный, глаза закатит, непрерывно молится. Такая воплощенная духовность. И вот старушки, которые от него тащились, его приходские, они долгое время сочиняли петиции в его защиту, стихи, писали с него образа.

Это было далеко не первое дело по поповское педофилии, но первое, которое закончилось судом, пусть условным, но сроком. Причем я подчеркиваю, как всегда, для тех, кто слушает нас первый раз, у меня нет никакой абсолютно неприязни к попам. Я их изучаю и просто делюсь с вами своими наблюдениями и знаниями. Меня надо воспринять как специалиста, например, как специалиста, который изучат поведение гиен в Калахри — изучает их совокупление, их рацион, занимается вскрытиями…

А.Невзоров: Русская власть, которая рано или поздно столкнется с ситуацией, как в Париже, обязана была изучать Майдан

В.Дымарский

―

И при этом их любит.

А.Невзоров

―

Да, и относится к ним с огромной симпатий..

В.Дымарский

―

Безотчетная симпатия, конечно.

А.Невзоров

―

У меня нет ничего как бы личного. Сейчас закроем тему поповедния, но я обязан ответить на вопрос, который ко мне пришел. В Москве и Санкт-Петербурге в Яндекс Такси в премиальных машинах запретили иконы, запретили развеска любых культовых предметов. И спрашивают мое мнение.

Я объясняю, что, на самом деле, вы же поймите, чувство верующего, чувства благочестивого человека, они неостановимы. Сегодня он развешивает в такси иконки, а завтра ему там понадобятся кусочки мощей, то есть кусочки трупов, в том числе, возможно крупные кусочки, возможно, целые НРЗБ головы.

О.Журавлева

―

Зря глумитесь, Александр Глебович. На самом деле, мне кажется, что это, в том числе, и ваша заслуга, что поднялся такой вопрос, не убрать ли, в конце концов, эти вот вещи хотя бы из такси.

А.Невзоров

―

Возможно. Давайте поменяем тему. Помните у нас одно время на «Невзоровских средах» была очень популярна игра. В просматривании парных событий, перекликающихся новостей, когда была две новости, каждая из которых поясняла друг друга и друг друга иллюстрировала, дополняла друг друга, и вот в волшебном свете одной новости становилась более понятна другая новость. Мы зря забросили эту игру. Это, кстати, вы виноваты, Дымарский, естественно.

И вот смотрите, какая красотища. У нас есть две новости. Первая. Хворостянский район, а это под Самарой. Там тихий, очень такой в меру пьющий фермер Архип Пышкин (фамилия в интересах следствия заменена), он пропал.

Его долго искали и нашли. Как деликатно гласит протокол, на «трупе Пышкина были многочисленные укусы свиней». Это было сказано деликатно. Но я-то видел трупы, объеденные свиньями. Я знаю, что свиньи делают с человеческим телом: там родная мать никогда не узнает. Короче, насмерть свиньи заели гражданина.

Реакция односельчан была абсолютно изумленной. Свиньи у Пышкина всегда были самые холеные, самые сытые, ухоженные, и очень, кстати, любящие заседать, потому что если пройти мимо его фермы, они обычно, как следует из показаний, «они все сидят на жопочках», как писала очевидица, похрюкиваю и всегда очень довольны жизнью, и пяточки у ни светятся. Вот кто от них мог ожидать такого скорбарства?

И вот вторая новость, которая прекрасно образует пару с историей Пышкина: Государственная дума вводит огородный налог. Он будет варьироваться, но, по-моему, предельно высокая планка для тех, кто желает продавать свои яблочки или морковку с огородика, составит 210 рублей в год — 210 тысяч с этого забитого и совершенно народца. Депутаты не понимают, что людей — это абсолютно нечто неподъемное. Но вот Государственная дума, она пережевывает этот народец.

О.Журавлева

―

Я поняла, в чем ваша параллель: эти довольные пятачки так и светятся. Я так и поняла.

А.Невзоров

―

Да, и вообще, если какую-то аллегорию Думы искать, то, вероятно, каждый депутат — такой гнилой, кривой зуб, который пережевывает этот бедный народец, которые не понимает, он не знает, что после кончины Пышкина все его свиньи, поскольку никто с ними не захотел иметь дело…

О.Журавлева

―

Были казнены?

А.Невзоров

―

Нет, они просто отправились на бойню, потому что некому было больше их кормить.

О.Журавлева

―

Послушайте, вы сейчас ходите по опасной дорожке.

А.Невзоров

―

Конечно.

О.Журавлева

―

У нас же предложили к мелкому хулиганству приравнять явное неуважение к государству и государственным символам. Кто знает, может быть, нехорошо так о депутатах? Сейчас придет сенатор Клишас — всех по попе нашлепает.

А.Невзоров

―

Если такой закон будет прият, мы их начнем в эфире уважать, но так, что они отменят это постановление, и отменят это положение. Поверьте, у меня хватит на это публицистического таланта. Причем обратите внимание, с этими огородами. Ведь на днях из своего геополитического космоса на них снизошел сам Путин и настучал им по бубнам, чтобы они не опускались ниже плинтуса.

Но, поскольку это существа в принципе такого подпилинтусного обитания, они эту свою среду обитания сменить, разумеется, не могут. И хотя им запрещено вносить бредовые инициативы, хамить и важничать, они все равно их вносят.

А вот вторая, кстати говоря, новость, вторая пара новостей, которые отлично сочетаются друг с другом. Трагическая, кстати говоря. Вот смотрите. Волгоградская область, поселок Михайловка. Там пропал мальчик, нормальный, хороший маленький мальчик четырех лет. Вот пропал и всё тут, и нету. 200 волонтеров, Росгвардия, скорая — искали мальчика несколько суток по лесам, полям, деревням, магазинам — тщетно. Ну, оказалось, разумеется, что он в собственном дворе упал в выгребную сортирную яму и, разумеется, в ней погиб.

Ну, слушатели «Эха Москвы» в курсе о количестве очковых сортиров в России…

А.Невзоров: Чувства верующего неостановимы. Сегодня он вешает в такси иконки, а завтра ему там понадобятся кусочки мощей

О.Журавлева

―

Да, и эту историю мы тоже слышали.

А.Невзоров

―

О количестве выгребных ям и том урожае смертей, который ежегодно собирают эти сооружения. В этих выгребных ямах периодически обнаруживаются и подвыпившие и дети и местные дамы после лицевой пластики, поэты и вообще, все плохо ориентирующие в пространстве лица и персонажи. Некоторые выбираются, некоторые гибнут. Но, вообще, трудно найти жителей глубинной сельской России, которые никогда не падали в выгребную яму на собственном дворе, практически невозможно.

Ну вот одно время с радаров практически пропал герой «русской весны», писатель Прилепин. Мальчик, что называется, пропал. Но его обнаружил другой герой, и что удивительно, обнаружил именно там.

О.Журавлева

―

Вы сейчас о театре.

А.Невзоров

―

Нет, нет. В той выгребной яме, в которую превратились последствия «русской весны». Вот бывший министр обороны Гиркин рассказал всё о боевых буднях героя-писателя Захара Прилепина убедительно и очень аргументировано объяснив, что все это фронтовое подвижничество Прилепина было абсолютным театром, и что на самом деле он вольно или невольно обслуживал просто разворовывание.

Но когда я видел Прилепина, которые давал какие-то пресс-конференции, я как человек, который прошел 7 войн примерно, я всегда с подозрением на него смотрел, потому что на войне можно всё, нельзя только одного — нельзя разжиреть. Вот на войне невозможно разжиреть.

А Прилепин возвращался, в общем, всё пухлее и пухлее, наливнее и наливнее к исполнению своих писательских обязанностей. Но, как выяснилось, в общем, из фронтового писателя в писаря при банде путь оказался очень короткий. И мы понимаем, что здесь дело не в достоинствах или недостатках Прилепина. Он угодил в это дерьмо, и, скорей всего, уже не выплыл.

О.Журавлева

―

Ну, подождите, он выплыл, и он прекрасно будет находиться завлитом МХАТа. Всё будет хорошо. Вы за него зря переживаете.

А.Невзоров

―

Завлиты МХАТа тоже пахнут.

О.Журавлева

―

Кстати, он там и похудеет.

А.Невзоров

―

Возможно. А вот теперь давайте перейдем к третьей паре новостей. Первая новость — это очередные приключения Агафьи Лыковой, отшельницы. Как вы помните, иссушенная и дреквняя, она вовремя когда-то вспомнила о праве человека послать все, что называется, на армараций и удалилась. Армарация — это хрен.

И она там жила, называла свой домик домовиной, то есть гробом. Но вот наступил момент и Агафьей Лыковой там, у себя в тайге стало плохо. Во-первых, постоянные сексуальные домогательства какого-то медведя, который потерял пару. Потом не стало крупы и сел фонарик.

Каким-то образом Агафья Лыкова сумела известить об этом губернское управление, и небеса разверзлись и на домовину Агафьи Лыковой высадился блистательный чиновничий десант: парфюмы, Ролексы, Бриони. И этот десант имел во главе своей губернатора. Сам губернатор одарил старицу зажигалками, положил ей на домовину картофель, батарейки и подарил щенка.

О.Журавлева

―

Да вы что? Такие подробности. Я про продукты знала, а вот насчет щенка нет.

А.Невзоров

―

А Путин приехал на похороны Алексеевой. Щенка, конечно, не подарил, но всё что полагалось разложить, разложил.

О.Журавлева

―

Ох, Александр Глебович, мастер параллелей…

А.Невзоров

―

Лыкова и Алексеева, они ведь похожи не только внешне. Они очень похожи, что называется, сущностно. Они одинаково были экзотичны и есть, одинаково бесполезны, одинакова никому не нужны в этой стране. И в общем, если о них и вспоминали, так только как о некоторых таких, туристических знаковых объектах.

О.Журавлева

―

Ну, не так, Александр Глебович.

А.Невзоров

―

Я понимаю, что Алексеева олицетворяла какие-то права человека в Российской Федерации.

О.Журавлева

―

…Про которые нам так прекрасно премьер-министр сегодня объяснял.

А.Невзоров

―

Да. При одном взгляде на нее становилось понятно, что прав нет и, в общем-то, лучше и не надо.

О.Журавлева

―

Оставим вам это ваше мнение. Хорошо.

А.Невзоров

―

Пойми, Оля, я тоже хочу объясниться. У меня с ней не было никаких боданий. Я абсолютно безразлично к ней отношусь. Я не верю в легенду об Алексеевой, точно так же, как я не верю в легенду о докторе Лизе и прекрасно знаю, какие мрачные и, в общем, я бы сказал, нечистые подноготные под всем этим есть. Я вообще не верю в героев, тех безупречных и однозначных. Я прекрасно знаю, что у любого человека есть изнанка, и что да, конечно, если…

О.Журавлева

―

А если спасенные люди и у тех и у других?

А.Невзоров

―

Есть и спасенные люди, вероятно. У каждого врача есть и выздоровевшие, и есть свое кладбище, как мы прекрасно понимаем, и порой это кладбище превосходит.

В случае с Лизой, действительно, это закрывание глаз на то, что на самом деле происходит на Донбассе — это, вероятно, перевешивает всех тех спасенных… Здесь я хочу передать привет Пархоменко, у которого хватило мужества первому об этом заговорить. Мне обидно, что первым заговорил на эту тему не я.

А.Невзоров: Я не верю в героев, тех безупречных и однозначных. Я прекрасно знаю, что у любого человека есть изнанка

В.Дымарский

―

А Почему Путин приехал к Алексеевой?

А.Невзоров

―

Потому что она была абсолютно безобидной. Потому что она как бы воплощала абсолютную безобидность и экзотичность идей прав человека. И потому что просвещенный и великодушный деспот может себе это позволить…

О.Журавлева

―

Да он целый совет в этот день собирал вот таких вот людей.

А.Невзоров

―

Может быть, просто у него рука зачесалась, он вспомнил поцелуй.

О.Журавлева

―

Ох, Александр Глебович, попомнят вам эти слова.

А.Невзоров

―

Да, пожалуйста, пусть поминают. Я абсолютно отдаю себе отчет в том, что я говорю.

В.Дымарский

―

А он правду вчера говорил — Путин а этом совете?

А.Невзоров

―

Вы знаете, Путин является профессиональным чекистом. Правда — это вообще то, что к нему не имеет ни малейшего отношения.

В.Дымарский

―

К этой профессии.

А.Невзоров

―

Правда — это к науке. Правда — это то, что можно проверить. А вот любые заявления любого политик ни к какой правде или неправде отношения не имеют. Это просто заявления политка.

О.Журавлева

―

Тогда следующий вопрос. Когда Путин сказал по поводу как раз отсидки Пономарева: «Хотите, чтобы было как в Париже?», — что вы мысленно ответили на этот вопрос?

А.Невзоров

―

Я вспомнил кабаре, вспомнил Crazy Horse, я вспомнил Moulin Rouge, я вспомнил круасаны и понял, что, в принципе, конечно, в Париже, несмотря на все кошмары, которые там происходят, все равно очень неплохо. И хотеть, чтобы было как Париже…

О.Журавлева

―

Дымарский тоже, кстати, вспомнил. Не забывайте, что вся русская культура, которой Россия сегодня так гордится, произросла из французских образцов, французских эталонов и французских клише. И именно тяга к тому, чтобы было, как в Париже дала России удивительное ускорение и во времени, и в науке, и в словесности и в общественных отношениях. Поэтому мы всегда хотим, чтобы у нас было, как в Париже. На это я могу прямо и смело ответить Владимиру Владимировичу. Правда, вероятно, не получится.

В.Дымарский

―

Александр Глебович, можно я добавлю только, что вы гордились петербуржцами, вашими земляками. Сегодня мы утром на «Петербургском эхо» задали это вопрос — 91% сказали, что хотят тоже.

А.Невзоров

―

Чтобы было как в Париже? Замечательно!

О.Журавлева

―

Конечно. Каждый имеет при этом свое в виду, но, тем не менее, в основном хотят.

А.Невзоров

―

В этом есть привкус мечтаний, потому что наряду с такими хотениями возникают изумительные инициативы, например, МВД. Ведь известно, что в самое ближайшее время то ли будет запрещено, то ли уже запрещено любым полицейским посещение любых концертов, где могут быть исполнены те или иные антипатриотические, антидержавные или антискрнепные песни. А это, считай, практически все. Хотя там есть какая-то категория «ватных» рэперов, которые что-то поют за державу и Отечество.

О.Журавлева

―

Да ладно, будут ходит в оперу. Что вы так переживаете за полицейских?

А.Невзоров

―

Нет-нет, я думаю, что это непоследовательно. Я думаю, что это полумера. Это такая прискорбная половинчатость. Все-таки для полицейских надо начать с запрета алфавита, потому что не дай бог им попадет на глаза…

О.Журавлева

―

Икстремизьм.

А.Невзоров

―

Какое-нибудь крамольное слово, которое может быть написано на заборе. И если, например, полицейский не знал бы грамоте, он спокойно бы прошел и не заразился бы неким антиправительственным настроением. А так он еще может и задуматься, и это тоже опасно.

Потом, не забывайте, Оля, что на концертах, особенно на всех массовых мероприятиях обязаны присутствовать и Росгвардия и полиция для поддержания общественного порядка. Просто когда собираются 62 тысячи на стадионе, как у Шнура, то без полиции не обойтись. Вот какие беруши будут выдавать?

О.Журавлева

―

Ох… Как та затычка в станции…

В.Дымарский

―

Как вы только говорите Росгвардия, я сразу вспоминаю Золотов.

О.Журавлева

―

Неудивительно.

А.Невзоров

―

Вспоминайте дорогу капусту помимо Золотова еще во всех смыслах этого слова.

В.Дымарский

―

Ну, он миллион получит от Навального?

А.Невзоров

―

Я не знаю, но он зачем-то опять выбрался на ту почву, где он гораздо слабее Навального. У Навального было время изучить законы — то, что не сделал Золотов, — и он владеет казуистикой законодательной блистательно. Более того, он, что называется, говорящий человек, который может любого человека в погонах и в фуражке все равно вогнать по эту фуражку у землю только риторическими способностями.

О.Журавлева

―

Ваши риторические способности тоже превосходят все мыслимые пределы, но здесь мы должны закончить нашу передачу. Я приношу свои извинения. Александр Невзоров, Виталий Дымарский и Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!