Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2017-03-15
О. Журавлева
―
21 час и 4 минуты (почти 5) в Москве, это действительно «Невзоровские среды», меня зовут Ольга Журавлева. А тем временем в Петербурге Александр Невзоров – вы слышите нас?
А. Невзоров
―
Да, да, Оленька, привет, рады тебя слышать.
О. Журавлева
―
Здравствуйте, Александр Глебович! Виталий Дымарский.
В. Дымарский
―
Да.
А. Невзоров
―
Напротив мрачный Дымарский сидит
В. Дымарский
―
Почему мрачный? Веселый, наоборот, мы соскучились по Невзорову – целых две недели.
А. Невзоров
―
Да, мы в «Гельвеции». Я напоминаю, что у меня в «Эрарте», в замечательнейшей «Эрарте», которая уже становится как бы центром всех искусств и свободомыслия в Петербурге, у меня лекция очередная финальная в этом сезоне, последняя четвертая. Ну, и давайте тогда потихонечку займемся нашими темами.
О. Журавлева
―
Александр Глебович, если можно, я возьму в свои руки вожжи. Во-первых, я отвечу слушателям, что магнитик Венедиктову из Италии вы привезли. Сразу чтобы…
А. Невзоров
―
Магнитик есть, то есть, грубо говоря, эта миссия невероятная совершена.
В. Дымарский
―
А мне?
А. Невзоров
―
Хорошо, я еще раз съезжу.
О. Журавлева
―
Нет-нет, стоп-стоп – кроме среды!Теперь самое главное. Александр Глебович, осознаете ли вы ответственность за свои слова в этой передаче?
А. Невзоров
―
Да, полностью.
О. Журавлева
―
Тогда слушайте. Полиция в Орле возбудила административное дело об экстремизме по факту размещения известным в регионе правозащитником Дмитрием Краюхиным на своей странице в Фейсбуке скриншота кадра из фильма Никиты Михалкова «Утомленные солнцем 2», где танки под парусами идут. Дело в том, что сам правозащитник говорит, что этим скриншотом хотел проиллюстрировать слова Александра Невзорова, прозвучавшие в эфире «Эха Москвы», и вообще не понимает, отчего у правоохранителей появились к нему претензии. Представляете себе, Александр Глебович? Судьба человека в ваших руках, можно сказать, оказалась.
А.Невзоров:Просто заменим слово «мироточение» более разумным бытовым приземленным словом «потение»
А. Невзоров
―
Нет, ну, во-первых, я не отвечаю за то, кто и как иллюстрирует, я очень сочувствую этому, наверняка милому разумному человеку, но, честно говоря, вот здесь я готов отвечать за то, что делаю я, но не за то, что делается на основании моих слов.
О. Журавлева
―
Но с другой стороны, фильм Никиты Михалкова…
А. Невзоров
―
Тоже снимал не я.
О. Журавлева
―
Да.
А. Невзоров
―
Вот как бы грузить на меня чьи-то попытки иллюстрировать мои слова, а также пытаться на меня еще возложить ответственность за съемку фильма «Утомленные солнцем», по меньшей мере, некорректно.
О. Журавлева
―
Ну хорошо.
В. Дымарский
―
Оля, а какие слова Невзорова были проиллюстрированы этим скриншотом?
О. Журавлева
―
О, я сейчас скажу вам, это как раз по поводу парусов князя Владимира и всего прочего такого: «…мы можем сегодня наблюдать в России, где 28 мединских мечут бутыли с «боярышником» в танки под парусами». Вот цитата из Невзорова.
А. Невзоров
―
Да, действительно, все правда. Так оно и есть. Вот за эти слова я тоже отвечаю.
В. Дымарский
―
Можно, я хочу обратиться к Александру Глебовичу, поскольку мы пропустили целую неделю, и произошло событие потрясающее за это время. Невзоров еще не комментировал Поклонскую и мироточение. Как нам сказал Александр Глебович перед эфиром, он крупный специалист по мироточению.
А. Невзоров
―
Нет, я вообще крупный специалист по всяким религиозным мракобесностям и шарлатанству, это известно. Но вообще ситуация не такая уж веселая, как вам представляется. Потому что такой случай был, такие случаи неоднократны, когда статуи или какие-то изображения вождей, богов начинают отпотевать. Вот потеют. Просто заменим слово «мироточение» более разумным бытовым приземленным словом «потение». И вот известно, что в кабинете, по-моему, орловского, тоже, кстати говоря, секретаря горкома вдруг начал потеть бюст Хрущева, который стоял у него на столе.
О. Журавлева
―
Так.
А. Невзоров
―
И то, что называется, мироточить. Секретарь тогда это отнес за счет того, что пятилетка была в разгаре, и незримо Никита Сергеевич трудился вместе со всеми, и поэтому его бюст, вот то, что называется, потел. Но кончилось дело совсем не так весело, потому что все-таки два пальца он санитару откусил при попытке его госпитализировать, и я не знаю, чем может закончиться эта наша мироточивая история. Конечно, сейчас есть кольчужные перчатки, которые используются для разделки туш, и другие способы, но следует помнить, что, в общем, особо радоваться и ликовать не надо. Хотя, может быть, Жириновский приведет в исполнение свое обещание расстрелять и повесить большую часть депутатов Государственной Думы.
В. Дымарский
―
Он пообещал, да?
О. Журавлева
―
Да, пообещал.
А. Невзоров
―
Да, да. У меня, кстати, есть вопрос, как передать ему 50-60-70 метров великолепной веревки, потому что это то, в чем в принципе я не отказался бы поучаствовать.
О. Журавлева
―
Я думаю, что Дымарский, если в Москву поедет, захватит с собой вашу веревку.
А. Невзоров
―
Да, моток веревки. А мыльце вы там как-нибудь уже найдите сами.
О. Журавлева
―
Организуем – мыльце я беру на себя.
В. Дымарский
―
Слушайте, но он же хочет расстрелять, вешать – это долго.
А. Невзоров
―
Ну, вы знаете, оно, конечно, дольше, но зато, вот если вы хорошо помните конструкцию люстры в зале Государственной Думы, там, правда, всех сразу разместить не удастся.
О. Журавлева
―
Ну, в очередь.
А.Невзоров:Я боюсь, Володин, надышавшись миазмов в ГосДуме, потеряет и свою хватку, и свою остроту, и свою силу
А. Невзоров
―
Да, можно по очереди, можно организовать то, что называется вахтовый метод.
О. Журавлева
―
Александр Глебович, а если серьезно, Жириновский уже вот в какой-то момент будет остановлен суровым Володиным, там, или еще кем-нибудь? Или он должен быть всегда и должен быть таков?
А. Невзоров
―
Вы знаете, я боюсь, что Володин, надышавшись миазмов в Государственной Думе, потеряет и свою хватку, и свою остроту, и свою силу, которая отличала его в свое время, когда он, в общем, жестковато, но разумно руководил вопросами путинской идеологии. Я думаю, что он уже в достаточной степени отравлен и в качестве остановителя и противоядия Жириновскому уже непригоден. Да и, к тому же, я не вижу ничего страшного в том, что проделывает Жириновский, он необыкновенно уместен, и он доводит тот маразм до того градуса, который сейчас в России и необходим. Ведь поймите, мы с вами понимаем происходящее. Мы с вами видим очевидность, нелепость, вздорность, преступность, невероятность происходящего, салтыково-щедринственность ее, да? Но это же видят не все. Для 84-88% все равно это картина сокрыта за некой идеологической пеленой величия, бреда, вставания с колен и прочего.
О. Журавлева
―
Я не соглашусь с вами, Александр Глебович, простите.
А. Невзоров
―
Да, дорогая моя?
О. Журавлева
―
Дело в том, что, вы говорите, что сокрыто. Вот когда, например, такой человек, как Наталья Поклонская, приглашается аж на Первый канал в «Прожекторперисхилтон», где она хохочет…
А. Невзоров
―
Где у нее мироточит «Мурка» - да, я понимаю.
О. Журавлева
―
Да. И это же как бы доносится до всех, вот это величие, наоборот, как бы в массы несется. Может быть, это как раз новые времена?
А. Невзоров
―
А вы поймите, Оленька, сегодня слава необыкновенно дешевая. Сегодня славу заслужить, получить и приобрести в России чрезвычайно просто. То есть, она стоит гроши. Раньше для того, чтобы прославиться, надо было быть Вернадским, надо было быть Менделеевым, надо было быть хотя бы Ционом, на худой конец, да? Сегодня достаточно быть Джигурдой или вот этой девушкой…
О. Журавлева
―
Дианой Шурыгиной.
А. Невзоров
―
Дианой Шурыгиной. Причем с Джигурдой, заметили, да? Забавное происшествие, он получил паспорт ДНР, через какое-то время у него отобрали по одной простой причине – он тут же заявил, что в ДНР, по-моему, требуется монархия, и предложил в качестве монарха себя.
О. Журавлева
―
Неправда, он сказал, что нужно быть в составе Украины.
А. Невзоров
―
Нет, он много чего говорил, у нас же с вами немножко разные источники информации, у меня источник информации прямо оттуда. И вот эти все политические фрикции, которые он демонстрировал: паспорт туда – паспорт сюда, паспорт туда – паспорт сюда... довели его до очередного экстаза. Но окончательно прославиться на всю Россию Джигурда сможет только в том случае, если Шурыгина изнасилует его в школьном туалете, и он потом будет заливаться слезами где-нибудь на федеральных каналах. Вот тогда его слава будет уже абсолютной.Слава, поймите, необыкновенно дешева. И с чем это связано, я не понимаю. Я могу только констатировать факт чрезвычайного удешевления славы, когда ничего не представляющие из себя люди получают огромную известность, и эта известность устойчивая, капитальная и легко монетизируемая.
В. Дымарский
―
Александр Глебович, а такой вопрос, вот вы сказали по поводу разумной идеологии, которую проводил, по-моему, Володин, да?
А.Невзоров: Джигурда окончательно прославится, если Шурыгина изнасилует его в школьном туалете
А. Невзоров
―
Да, конечно, с его точки зрения разумную.
В. Дымарский
―
А, с его точки зрения? Не с вашей точки зрения?
А. Невзоров
―
Нет.
В. Дымарский
―
Потому что РПЦ, как составная часть этой идеологии...
А. Невзоров
―
Да, конечно.
В. Дымарский
―
… это как раз Володин.
А. Невзоров
―
Нет, поймите, ведь для того, чтобы были какие-то удивительные феерические химические реакции, то и реактивы должны быть тоже из ряда вон выходящие. Я просто никогда такого не видел, и для меня огромное счастье и наслаждение было наблюдать за тем, что Володин вытворяет, потому что мне в самых страшных снах в моем детстве никогда не могло привидеться, что я буду очевидцем такого.Ведь Россия, как я тут справедливо заметил перед эфиром, уникальное место, удивительное место, где вся нервная система событий обнажена и приведена в состояние предельного возбуждения. Тем-то Россия великолепна и прекрасна, что она нам предлагает вот эти картины, предлагает безумную Поклонскую, предлагает Жирика с его повешенными депутатами.
В. Дымарский
―
Кстати, предлагает то, что мы сейчас видим в Санкт-Петербурге, вместе, там, с Исаакием, с Пулково…
А. Невзоров
―
Да, но этого мы еще коснемся, мы вот видим, как сейчас Украина и Россия принялись дубасить друг друга инвалидами.
В. Дымарский
―
Вы имеете в виду Евровидение?
А. Невзоров
―
Да, да.
О. Журавлева
―
Вы сразу перешли к искусству? Я просто не успеваю за вами. Так-так.
А. Невзоров
―
Нет, я не перешел к искусству, мы можем всегда вернуться к нашей реальности и к той чистой бытовухе, которой мы занимались до сих пор, но мы видим – это я говорю как раз о градусе маразма, который я фиксирую просто вот как термометр – кропотливо и тщательно обозначая повышение этой, грубо говоря, температуры маразма, что для меня необыкновенно интересно и важно. Потому что мы видим, что вот Милонов у нас собрался вместе с этой инвалидной девушкой, которую направляют на Евровидение, он собрался ее защищать с помощью казаков…
В. Дымарский
―
От кого?
А. Невзоров
―
От украинцев. Но Милонов плохо себе представляет, что такое шоу-бизнес в Киеве. В принципе, если он попадет в руки хорошему эпилятору и подвергнется, скажем так, эпиляции в достаточных объемах, то, наверное, в шоу-бизнесе его поймут и полюбят.Что касается казачества, то мы уже знаем, что это вообще у них одна из основных сладостей. Но вот эта вот потасовка с помощью инвалидов, когда чей инвалид инвалидистее, ведь украинская сторона противопоставила российской инвалидице, противопоставила свою инвалидицу, которая призвала не щадить российскую инвалидицу. Вы знаете уже эту историю, да?
О. Журавлева
―
Если можно, разверните, может быть, не все знают.
А. Невзоров
―
Ну, тогда вы разверните, потому что я не помню фамилию той милой украинской дамы, которая…
В. Дымарский
―
Наша – Юлия Самойлова.
А. Невзоров
―
Да, наша – Юлия Самойлова, а та – телеведущая украинская, которая призвала не щадить будущую звезду Евровидения.
О. Журавлева
―
Александр Глебович, объясните мне, пожалуйста, вы не допускаете мысли, что вот еще в феврале, как сама Юлия Самойлова рассказывала в интервью, просто действительно Первый канал решил, что вот это свежо, мило и замечательно, и девушка хорошо поет. Не допускаете такой мысли?
А. Невзоров
―
Ну, поскольку я обязан по средам отчитываться перед радиослушателями «Эха Москвы», я ее послушал. Надо сказать, что никакого особого блеска я не увидел, хотя она, по крайней мере, не фальшивит, по крайней мере попадает в ноты и не поет на полкирпича ниже, как эта ваша Ваенга, да? Или вот я помню, когда я приезжал в Москву, я каждое утро, выходя из Сапсана, я подвергался пытке Газмановым.
О. Журавлева
―
Не вы один, да.
А. Невзоров
―
Потому что на весь вокзал гремел этот Газманов, которого слушать было совершенно невозможно. Эта, по крайней мере, попадает в ноты. Если это критерий певческой состоятельности – ну что ж, если это такая нынче редкость в России, ну, возможно, тогда ее выбрали из огромного множества певцов, которых имело бы смысл отправить. Вот, кстати говоря, можно было бы еще сильнее озадачить европейскую общественность и еще сильнее озадачить Украину. Ведь никто же не сказал, что отправлен на Евровидение должен быть именно представитель вида homo.
О. Журавлева
―
Так.
А. Невзоров
―
Можно же было как-нибудь обойтись пооригинальнее, потому что вот есть – я все вспоминал название перед эфиром, и, кажется, все-таки вспомнил, что есть такая гусеница Drepana arcuata. Это удивительные гусеницы, которые поют с помощью ануса. И эти звуки, правда, можно фиксировать только очень специфической тонко настроенной аппаратурой. Другие гусеницы понимают. То есть, у них тоже есть свое Евровидение, где выступают Drepana arcuata. Вот можно было бы послать бабочку.
О. Журавлева
―
Ладно, это вы увлеклись, мы могли даже и Джигурду послать, почему – он же тоже что-то поет периодически.
А. Невзоров
―
Я думаю, что он бы как раз издавал те самые звуки, которые так ценят биологи в исполнении Drepana arcuata.
О. Журавлева
―
А чтобы совсем всех убить, надо было Поклонскую в качестве аккомпаниатора поставить.
А. Невзоров
―
Ну, неизвестно, умеет ли она что-нибудь изображать кроме мироточивой «Мурки».
О. Журавлева
―
Ну, ничего, подготовилась бы, господи, время-то есть до мая. Ну что вы, ей-богу, отказываете?
А. Невзоров
―
На самом деле с этой сегодняшней музыкой вполне можно играть «Мурку», а петь все что угодно другое. Главное – не петь гимн России, потому что тогда их всех привлекут к ответственности.
В. Дымарский
―
За что?
А.Невзоров: Украина и Россия принялись дубасить друг друга инвалидами
А. Невзоров
―
За надругательство над так называемым гимном.
В. Дымарский
―
А вот по поводу надругательства, как вы относитесь к господину Соколовскому с его покемонами?..
О. Журавлева
―
И отрицанием вообще всякого бога.
В. Дымарский
―
И отрицанием всего. Да.
А. Невзоров
―
Я к Соколовскому отношусь с нескрываемой симпатией. Но не как к фигуранту уголовного дела, потому что это уголовное дело он, в общем, выцыганил у реальности сам и сам его организовал, он умный мальчик и понимает, что сегодня слава дается дешево. И когда эта слава раздается такими огромными сладостными и дешевыми кусками, чего бы ее не взять ценой нескольких месяцев лишений и выслушиваний различных тупостей? Он действительно необыкновенно развитый, умный и серьезный мальчишка, которому, конечно, не надо было лезть в эту ситуацию и которому немножко по-другому надо было бы вести себя на этом процессе, который сейчас в настоящую минуту происходит в «Ёбурге», как выражается мой корреспондент монах Баранов, который регулярно с процесса мне посылает смски и рассказывает о том, что вменяют в вину Соколовскому.Хочу ему передать, что никакие вопросы о боге не могут вообще обсуждаться на судебном заседании. Бог – это гипотеза одна из многочисленных гипотез. Кому она нравится, вот пусть ее и доказывают. Опровергать любую ахинею – ну, кому-то придет в голову утверждать, что офисная мебель совокупляется по ночам, и что рождаются маленькие стульчики, и если их выкармливать краской для принтера, то вырастают большие офисные кресла, да? Кто-то вполне может выдвинуть и эту теорию тоже. Но то, что называется, бремя утверждающего – доказывать.
А он, Соколовский, равно как и любой другой атеист, ничего вообще доказывать не должен и не обязан. Когда ему говорят про необходимость почтения к каким-то верованиям, то, вероятно, ему следует напоминать, что эти верования преимущественно были уделом безграмотных забитых людей, которые сами являлись живым товаром, будучи рабами-крепостными. И в самой значительной степени эта вера являлась верой именно крепостных.
В. Дымарский
―
Поскольку вы говорите сейчас о вере и о знании…
А. Невзоров
―
Да, конечно.
В. Дымарский
―
О противопоставлении веры и знания, потому что мало того, что насаждают веру, у нас отрицают знания, да? Как, например, с вашим приятелем господином Александровым.
А. Невзоров
―
Вы знаете, это лестно было бы для меня считать этого почтеннейшего человека приятелем. Мы знакомы, но я в курсе, что в результате весьма храброго и весьма своевременного меморандума, который комиссия по борьбе с лженаукой направила, скажем так, от своего имени общественности, в этом меморандуме, как вы помните, говорится о том, что любые заявления о вреде ГМО – это антинаучная глупая фальшивка. Я к этому прибавляю, что отношение к ГМО – это вообще тест на скобарство, самое такое примитивное скобарство. И вот сейчас собрались какие-то в том числе и ученые православные – тоже бывают, оказывается, такие – и они написали на Александрова Фортову донос с требованием принять к академику Александрову меры вплоть до ограничения его деятельности.
О. Журавлева
―
Господи!
А. Невзоров
―
Да-да-да. Надо понять, что это все кипит, и Россия сейчас сверкает и пузырится вот этими всеми невиданными проявлениями гнусности, маразма, и одновременно необыкновенного благородства, и великолепия, и красоты поступков. Но это же надо было выйти и вот не побояться этой всей темной толпе швырнуть замызганную перчатку в физиономию, как это сделал Александров. Но это же, черт возьми, поступок!Равно как вот глупейший поступок Соколовского – не надо лезть в их молитвенные дома, не надо лезть в их церкви, вообще не надо туда подходить и заходить. Пусть они там делают все что хотят. Но в конце концов…
В. Дымарский
―
Но если покемоны там бегали, они же нужны, их нужно было поймать?
А. Невзоров
―
И в результате покемоны поймали Соколовского.
О. Журавлева
―
А вот скажите, а ему вот действительно не стоило вообще соваться туда? Даже ради вот этой дешевой славы или, там, чего-то еще? Или для того, чтобы на суде сказать, что бога нет? Не стоило?
А. Невзоров
―
Я не знаю, стоило или не стоило, по крайней мере, он свой огромный кусок славы получил, и если он умный мальчик – в чем я его сильно подозреваю – он сумеет неплохо ею распорядиться вне зависимости от того, как сейчас повернется его судьба. Вот монах Баранов, который присутствует на этом процессе и регулярно меня извещает обо всех его нюансах, говорит, что сейчас Соколовский ведет себя очень трезво, очень аккуратно, очень осторожно и очень грамотно.
О. Журавлева
―
Ну хорошо, в любом случае, можно будет продолжать следить и как-то события будут развиваться. Александр Глебович, у меня тут, так как вы уже упоминали и про мироточение, и про все на свете, у меня тут вопрос очень насущный – и научный, и церковный. «Можете ли вы объяснить, откуда появляется благодатный огонь, как он берется или кто его зажигает?» - интересуется Влад7155.
А. Невзоров
―
Я подозреваю, что это делается с помощью обыкновенной, но, разумеется, необычайно таинственной зажигалки. Но вообще способов получения огня перед невежественными верующими существует огромное множество, начиная со всех традиционных способов с применением белого фосфора, желтого фосфора. Красный фосфор не годится. Это все настолько элементарная химия!Я же вам рассказывал на «Эхе Москвы», как у меня смольненские большие чиновники, умнейшие люди, мастера интриг, рыдали слезами, когда я им продемонстрировал эффект кровоточивых слез на иконах с помощью роданида калия и хромита железа.
О. Журавлева
―
Но а про благодатный огонь вы не интересовались?
А. Невзоров
―
Нет, интересовался. Там все до такой степени понятно и просто, это опять-таки та же самая примитивная химическая реакция, которой не может не произойти, равно как и со слезоточением икон, когда надо просто вскрыть эту иконку и посмотреть, как расположены в ней резервуары для масла, либо увидеть, что ее левкасный слой густо пропитан этим маслом, и при изменении разности температур происходят эти выпоты, которые при наличии… знаете, как делается икона? Ведь икона – вот кладется левкашенная доска гипсовая с нанесенным грунтом, и на нее наносится контур, обычно он процарапывается, а потом происходит раскрашивание.Ведь Андрей Рублев тоже никаких икон не писал и не рисовал. Андрей Рублев рисовать не мог, не умел. Если бы он попытался что-нибудь нарисовать, то, вероятно, у него получилось бы то же самое, что получилось у Остапа Бендера, когда он изображал сеятеля. Просто не было никаких школ, которые учили бы мастерству рисунка. Он умел только раскрашивать по предложенному канону. И всегда на иконах остаются вот эти вот, грубо говоря, черточки, под определенным углом хорошо видны эти росчерки, эти процарапки, которые очень хорошо видны под определенным углом под краской.
О. Журавлева
―
Простите, но тогда уж спрошу: а кто ж процарапывал-то ему, если он раскрашивал? Кто-то значит все-таки умел что-то?
А.Невзоров:Уже из Кремля Аксенову дали по его носу, и что даже Кремль уже высказал громкое «фи»
А. Невзоров
―
Ничего подобного, есть такая штука, это называется византийский лицевой свод или иконописный подлинник, такая огромная здоровенная книжара, которая тогда тоже была, которая завозилась тогда из Византии, и затем она использовалась как трафарет. Это либо, если лист инфолио соответствовал размеру иконы, то тогда просто лист накладывался на левкас, затем прокалывалось множество дырочек по имеющемуся трафарету, а потом брался мешочек с угольной пылью и набивался в эти дырочки по принципу татуировки, набивался угольный такой рисуночек, который уже потом надо было раскрашивать. Нельзя было добавить ничего от себя.
О. Журавлева
―
Потому – канон.
А. Невзоров
―
Да.
О. Журавлева
―
Я прошу прощения, джентльмены, мы должны прерваться на новости. Александр Невзоров, Виталий Дымарский в Петербурге, Ольга Журавлева ждет вас в Москве. Встречаемся после новостей.НОВОСТИ
О. Журавлева:
―
21:35 в Москве, это «Невзоровские среды», Ольга Журавлева и из Петербурга – Виталий Дымарский и Александр Невзоров.
В. Дымарский
―
Да, мы здесь.
О. Журавлева
―
Да, очень хорошо.
А. Невзоров
―
Да, я здесь.
О. Журавлева
―
Александр Глебович, вас уже рвут на части за Андрея Рублева. Тем более, что у него как раз наиболее точно атрибутированные фрески, а не иконы.
А. Невзоров
―
Я не знаю, что касается фресок и икон, если мы внимательно посмотрим на то самое изображение, где какие-то существа с дамскими лицами, такими сосископодобными пальцами и криво нарисованной чашкой посередине…
О. Журавлева
―
Любит искусство…
А. Невзоров
―
Мы будем вынуждены признать, что скорее всего этот человек не умел рисовать, да и не должен был уметь, потому что на тот момент никаких школ не было. А что касается фресок…
О. Журавлева
―
А Феофан Грек, с которым совместно он это делал?
А. Невзоров
―
Делалось на глазок масштабирование, и таким образом достигался эффект, но это опять-таки было очень строгим соблюдением следованиям канона, это опять-таки было раскрашивание, а не в малейшей степени…
О. Журавлева
―
Но от канонов-то, говорят, он как раз и отходил, и этим-то и славен.
А. Невзоров
―
Нет, вы плохо знаете, друг мой Оля, извините за это хамство, но вы немножко слабо знаете вопрос, потому что единственное, на что он решился, это, по-моему, на омофоре одного из так называемых ангелов начертить две полосочки, а не одну. Я имею в виду кантик. А во всем остальном – это слепое подражание, слепое следование канону, да и не мог он сделать по-другому, его немедленно бы просто забили бы или сожгли.Но мы вот тут мягко переходим к поповедению, и я хочу обратить, дорогие мои, ваше внимание на то, что делом Соколовского занята вся Российская Федерация. Все об этом слышали, все об этом говорят, и это действительно национальное событие. А совсем неподалеку от того зала суда, в котором мальчишка, который с телефоном пробежался, по сути дела, ну, по торгово-развлекательному комплексу, потому что для кого-то это в храмах религия, а для человека неверующего – это все равно место, где осуществляется торговля, и происходят какие-то сценические процедуры.
Вот совсем рядом с этим местом, в Мосейцево, это Ярославская область, происходит процесс судебный, в котором оглашаются подробности того, что в православном приюте делали с сиротами, как этим детям связывали за спиной руки и заставляли со связанными за спиной руками бить земные поклоны. Как этих детей поливали кипятком, кипяток лился на лицо и кипяток лился на спину, а раны, которые образовывались естественным образом на месте схода ожоговых волдырей, лечили горчицей или мазали горчицей для того, чтобы смирение этих детей, этих девочек, было бы более сильным.
Одну из девочек убили таким образом. И уже ко всему привыкшие полицейские и прокуроры во время слушания сейчас этого строго православного дела вот не могут удержаться от слез в суде. Это не обсуждается. И, надо сказать, что ситуация ведь не сегодняшняя, об этом все знали, потому что эти издевательства начались не сегодня, и уже несколько раз даже российские чиновники пытались в это дело вмешиваться, но их грубо не допускали до общения с детьми, и только тогда, когда уже начались летальные исходы, когда последовала смерть в результате истязаний, и полиция, и уполномоченные смогли туда пробраться и возбудить уголовное дело.
А.Невзоров:Следующим, вероятно, будет законопроект, разрешающий обживать пещеры, плести лапти и пользоваться лучинами
Там, по-моему, этим всем старушенциям светят (и не старушенциям) светят, в общем, в высшей степени большие срока, как говорится. При том, что выглядят они сейчас растерянно, я думаю, что не по причине осознания вины. Они действовали всего-навсего так, как и должны действовать, вероятно, христиане, которые хотят добиться того, чтобы их взгляды, их каноны, их правила были бы закреплены и не подвергались бы сомнению.
О. Журавлева
―
Александр Глебович, а вы не допускаете, что это просто садисты?
А. Невзоров
―
Нет.
О. Журавлева
―
Верующие, неверующие – просто садисты.
А. Невзоров
―
Ну, подождите, а вы не допускаете, что Чаплин безумен, да?
О. Журавлева
―
Допускаю.
А. Невзоров
―
Чаплин, который призывает проламывать головы по примеру Меркадера каким-то изменникам родины и отряжать какие-то летучие отряды, которые будут убивать людей за пределами России. Чаплин, который, скажем так, сделал множество кровопийственных и рискованных заявлений, никогда не был привлечен к ответственности. Но я вам могу сказать, что он ведь ничего не сочиняет, это же не его личная инициатива, не его личное безумие. Это всего-навсего четкое точное принципиальное следование заветам христианства. Он просто очень хороший христианин.Равно как и Милонов. Вы над ним все потешаетесь, а он всего-навсего, скажем так, абсолютный исповедник и очень аккуратный и тщательный осуществитель всех заветов христианства. Я уже много раз говорил и на «Эхе», что, ребята, вы себе придумали какую-то сусальную сказку с добреньким Христом и добреньким христианством. Это предельно жестокая…
О. Журавлева
―
Но вы тоже в юности на нее купились, Александр Глебович.
А. Невзоров
―
Я много на что покупался, и именно поэтому сейчас я хорошо знаю вопрос. Потому что, увы, что-то познать можно, только существенно и полнокровно переболев этим.
В. Дымарский
―
Слушайте, на фоне вот этих всех ужасов, о которых вы рассказываете, там, требование Исаакиевского собора – это просто вегетарианство чистой воды. Ничего особенного – ну…
О. Журавлева
―
Суд, там, все какие-то с общественностью встречаются, все очень хорошо.
В. Дымарский
―
Тем не менее, Александр Глебович, Петербург, наверное, не простит, если мы не прокомментируем.
А. Невзоров
―
Нет, мы можем прокомментировать только, что ситуацию очень, конечно, портят попы торопливостью и хамством. Серьезно говорю, да, вот, предположим, возвысил голос Гранин, который является давно неким монументом, некой достопримечательностью петербургской, о котором просто уже не принято и в силу его возраста, и в силу его заслуг, и в силу множества причин, не принято говорить в хамском тоне. И то черносотенная пресса, как только Гранин посмел что-то сказать про Исаакиевский собор, тут же разродилась по его поводу пасквилями и откровенным хамством.
В. Дымарский
―
И в адрес Михаила Борисовича Пиотровского то же самое.
О. Журавлева
―
Ну, это традиционно уже.
А. Невзоров
―
В адрес Пиотровского хамить стали сразу. Но Пиотровский крепок, задирист и еще сам может осадить кого угодно. А Гранин такой возможности уже не имеет просто по причине слабости здоровья, и потому что он довольно редко обращает сейчас внимание на какие-то общественные процессы.Хотя вот, посмотрите, как церковь, она ведет себя очень своеобразно. Те же самые старушки, они же не подозревают, что им втихаря, вот всем этим православным верующим, те самые поцелуйчики на Кубе между Гундяевым и Папой Франциском, они же не закончились. Вы же не знаете такой пикантной подробности, что совсем недавно решением Синода православным верующим подсунули…
О. Журавлева
―
Святого Патрика.
А. Невзоров
―
Если бы только Патрика. Присунули целую толпу чисто католических святых, и теперь…
О. Журавлева
―
Ну как же «чисто»? Ну, это раннехристианские.
А. Невзоров
―
Подождите. Святитель Лупа, святительница Женевьева Парижская, Бландина Лионская – это все очень сильно чтимые, очень резонансные в католическом мире святые, имеющие такой вот с точки зрения людей православных, нестерпимо католический привкус. Гораздо более яркие, чем от святых позднейших. Понятно, что те, о ком мы говорим, это персонажи, которые были до разделения…
О. Журавлева
―
До 1054 года.
А. Невзоров
―
Да, были до разделения церквей, хотя тоже ведь всё как всегда, и как всё, что связано с историей, это очень двусмысленно и очень спорно. При том, что там ни Женевьева, ни святитель Лупа… вот, кстати говоря, что будут делать - сейчас запрещено называть, благодаря этой даме с гнездом на голове, сейчас запрещено давать российским детям какие-то смешные имена. Вот теперь кто-нибудь захочет назвать первенца Лупой.
О. Журавлева
―
Ну и что? И Женевьевой, и Патриком – пожалуйста, welcome.
А. Невзоров
―
Но я боюсь, что вот Лупа-то где-нибудь в загсе не пройдет, потому что это имя будет воспринято как глумление, никто ведь не знает, что оно уже в православном месяцеслове.
О. Журавлева
―
С собой месяцеслов приносите, и все вам зарегистрируют. Ну что вы, Александр Глебович, не знаете?
В. Дымарский
―
Оля, поскольку о Петербурге речь, то, я не знаю, это компенсация, может быть, за Исаакий, или наоборот, поощрение, что Гундяева хотят сделать почетным гражданином Санкт-Петербурга.
А. Невзоров
―
Ну, перед Гундяевым всегда здесь найдутся те, кто хотели бы пролебезить, но…
О. Журавлева
―
Это ректоры, между прочим, это ректоры университетов предложили.
А. Невзоров
―
Да, да. Совершенно верно, специалисты по дребезжанию позвоночником номер 1 в Петербурге эти все ваши ректоры. И ведь Гундяев же у нас недавно опять отличился, он у нас в какой-то своей проповеди, глубокомысленно ткнув перстом в лоб, разродился фразой: как же уберечь себя от логики развития современной цивилизации? У него отчасти уберечь себя и от логики, и от развития, и от современной цивилизации, конечно, получается, но не все так продвинуты и не все обладают талантами Владимира Михайловича Гундяева.
О. Журавлева
―
Но вот Аксенов, например, тоже хочет уберечься при помощи монархии.
А. Невзоров
―
При помощи монархии – да, да, но надо сказать, что уже из Кремля Аксенову дали по его носу, и что даже Кремль уже высказал громкое «фи», и Аксенов, который у нас же человек не выбранный, да, он просто чиновник, который, по идее, вообще не имеет права озвучивать никаких инициатив. Его дело – выполнять свои служебные обязанности и при этом молчать. Хотя, может быть, инициатива и очень характерная. И это прекрасно, что она возникла, потому что мы видим, что Аксенов и ему подобные, вот эти все предельно неумные прокурорши с их потеющими бюстами, они же действительно живут в каком-то иллюзорном придуманном параллельном мире, который не выживает в сегодняшней реальности и который, конечно, поразительно смешон. И этот смешной мир существует, не забывайте, в диком контрасте, потому что на контрасте с этим миром потеющих Николаев, на контрасте с этими будущими монархиями, при том, что придумать для монарха в России какое-нибудь занятие кроме выступления на корпоративах довольно сложно.
О. Журавлева
―
Но отчего же?
А. Невзоров
―
Ни на что другое он не пригоден. Хотя, вы знаете, в России сейчас принята всякая экзотическая живность, я не говорю про голых кошек и всяких удивительных французских бульдогов, но, в принципе, можно завести и монарха. Это может позволить себе каждая корпорация, которая хочет как-нибудь скрасить корпоративчики, да?Но параллельно, посмотрите, Оля – это я не вру и не сочиняю – вот сейчас в Госдуму внесен наконец-то важный, я бы сказал, исторически принципиальный законопроект, который должен подчеркнуть и оттянуть все это великолепие монархии и потеющих бюстов. Наконец внесен законопроект, который должен был бы разрешить закон, который должен разрешить населению сбор валежника.
В. Дымарский
―
Да что вы!
О. Журавлева
―
Но это не первый раз уже, валежник – это важно.
А. Невзоров
―
Вот теперь он пройдет. Нет, но следующим, вероятно, будет законопроект, разрешающий обживать пещеры, плести лапти и пользоваться лучинами.
А.Невзоров:А монархизм у нас пока не надо побеждать, потому что это удел безумных одиночек-романтиков
О. Журавлева
―
Между прочим, одновременно с этим полицейским, допущенным к государственной тайне, запретят выезд за рубеж, а Роскосмос набирает космонавтов для полета на Луну. И все это в одной и той же голове.
А. Невзоров
―
Нет, но что касается набирания для полета, то это совсем не одно и то же, что и полет на Луну, да?
О. Журавлева
―
То есть, это как бы тоже сбор валежника пока?
А. Невзоров
―
Нет-нет, сбор валежника – гораздо более реалистическая, скажем так, затея. У нас очень долго готовили жителей коммунистического светлого будущего, чем все это закончилось, мы хорошо знаем.
В. Дымарский
―
Но валежник тоже может пригодиться на Луне.
А. Невзоров
―
Ну, валежник может пригодиться, если Рогозин будет руководить конструкциями ракет, то как основное ракетное топливо…
В. Дымарский
―
Уже его сын будет руководить, видимо.
А. Невзоров
―
Да, да.
О. Журавлева
―
Ну, прекрасно.
А. Невзоров
―
Конечно.
В. Дымарский
―
А мы еще успеем – невозможно все-таки, чтобы целый час мы говорили, и про Украину ни слова не сказали.
О. Журавлева
―
У нас же границы ДНР могут пройти по Днестру. Вы знали?
А. Невзоров
―
У нас вот этот комический персонаж Захарченко, который то Лондон взял, то снова отдал его англичанам, который то объявил о своем браке с королевой английской, то передумал на ней жениться.
О. Журавлева
―
Вы его не путаете с Иваном Грозным?
А. Невзоров
―
А он путает себя сам, потому что он настолько комичен в своих бесконечных прожектах, которые один за другим проваливаются и выглядят, конечно, как очень-очень скверный анекдот, что его это желание передвигать границы ДНР – хотя, вы знаете, может быть, это самый реалистичный из проектов ДНР, потому что сейчас граница ДНР сделана в основном из ящиков из-под тары.
О. Журавлева
―
Из валежника, Александр Глебович.
А. Невзоров
―
Нет, этой бутыло-водочной тары, и передвигать ее на метр туда, на метр сюда, в принципе, никакой проблемы не составляет, зато можно организовать погранвойска и в нужном месте отчитаться о том, что теперь есть госграница.
В. Дымарский
―
Но, слушайте, комизм комизмом, но там стреляют, вообще, людей убивают.
А. Невзоров
―
Там стреляют и убивают, так будет продолжаться довольно долго, потому что до сих пор, как мы знаем, Россия склонна поддерживать одну из сторон конфликта и разжигать его, что, вероятно, достаточно дорого ей обойдется в ближайшем будущем.
В. Дымарский
―
Задумались.
О. Журавлева
―
Александр Глебович, а можно в конце о прекрасном поговорить?
А. Невзоров
―
Да.
В. Дымарский
―
Об искусстве? О Ждуне?
А. Невзоров
―
Ой, да, я действительно в абсолютном восторге, я впервые увидел, могу сказать, что настолько мне нравится это современное искусство! Почему? Оно уже практически является само по себе публицистикой. Я уже восхищался в эфире «Эха Москвы» тем, с какой блистательной легкостью современное искусство обращается со смыслами. И вот этот Ждун, который является полной противоположностью фальшивому пафосу всяких там Роденов, или, помните, как называется этот мужик, который…
В. Дымарский
―
«Мыслитель».
А. Невзоров
―
Нет, «Мыслитель» - это понятно. Нет, еще вот эта скульптура, которую я бы назвал как дегельминтизация. Там мужик с двумя сыновьями…
О. Журавлева
―
«Лаокоон».
А. Невзоров
―
Да, да. Вот тот весь фальшивый пафос, который долгое время составлял основу мифа о человеке, с какой скоростью в сегодняшние дни он меняется на очень точное, очень ироничное, очень абстрактное представление о человеке и о том, каким должно быть искусство. Ждун, конечно, блистательнейшая штука, и если бы я встретил автора, то непременно снял бы перед ним шляпу.
О. Журавлева
―
Мне кажется, что эта дама живет где-то чуть ли не в Голландии. Потому что эта скульптура была придумана для какой-то больницы или какого-то подобного заведения.
А. Невзоров
―
Все блестящие вещи делаются…
О. Журавлева
―
Ну, будете в Голландии – снимете шляпу, конечно.
А. Невзоров
―
Да, буду обязательно.
А.Невзоров:Кадыров высказался о Сталине, и немедленно заткнулись все сталинофилы
О. Журавлева
―
У нас есть еще одна вещь прекрасная, вы знаете, что такое «Шашлык-Машлык»?
А. Невзоров
―
Нет, Оля.
О. Журавлева
―
Дело в том, что существуют у нас Госзакупки и тендер так называемый, «Love me, tender», да, знаете?
А. Невзоров
―
Да, естественно.
О. Журавлева
―
Так вот, чеченское правительство выставило на Госзакупках заказ на «Шашлык-Машлык». Стоимость – 550 тысяч рублей. Все, конечно, злые начали придумывать: не слишком ли много хотя они кушать? Оказывается, это гастрономический фестиваль барбекю и чего-то там еще. И в этом смысле современность в Чечне и современные такие хипстерские, я бы сказала, затеи просто вот идут семимильными шагами и нашли даже какого-то исполнителя, вот на эти деньги поставить барбекюшницы, мангалы и привезти гостей на фестиваль. Разве это не прекрасно, Александр Глебович?
А. Невзоров
―
Я не знаю, прекрасно это или нет, я-то забавлялся тем, как главный чеченец страны Кадыров высказался о Сталине, и как немедленно заткнулись все сталинофилы и те персонажи, которые онанируют при виде каждого бюстика Сталина. Вот как немедленно замолчали вот по команде все, ни единого гласа протеста в ответ на проклятие…
О. Журавлева
―
Да ладно! Гвоздички ко дню рождения отнесли.
А. Невзоров
―
Так гвоздички-то они отнесли, но они оглядывались, не подсматривает ли за ними Кадыров. Вы же видели их трусливые физиономии.
О. Журавлева
―
Как вы думаете, кто на самом деле победит в стране сталинизм окончательно?
А. Невзоров
―
Я думаю, что победит все равно развитие, победит история. Поскольку этот сталинизм, он такой же искусственный, как и русский монархизм, он такой же декоративный, как имперские идеи. Ведь если мы обратим внимание на те же самые Соединенные Штаты Америки, то я что-то не видел, чтобы там кто-нибудь бегал в кокошнике или кто-нибудь носил бы древнерусские кафтаны. А у нас, вот посмотрите внимательно, вся Россия ходит в американской национальной одежде, в так называемых джинсах.
В. Дымарский
―
Кстати говоря, монархизм у нас так никто и не победил.
А. Невзоров
―
А монархизм у нас пока не надо побеждать, потому что это удел безумных одиночек-романтиков, иногда маргиналов, иногда искренних шарлатанов, иногда просто дураков. Но всем понятна кукольность и абсолютная невзаправдашность всего этого дела, как сейчас невзаправдашно в России все.
О. Журавлева
―
А что-нибудь правдивое есть? Вот во что вы верите? Вот это наше настоящее.
А. Невзоров
―
А я вообще ни во что не верю.
О. Журавлева
―
Как грустно!
А. Невзоров
―
И не верю ни во что, что нельзя проверить экспериментом.
В. Дымарский
―
Но в науку вы верите же?
А. Невзоров
―
Я не верю ни во что. Я верю только в эксперимент, в результат и в повторяемый проверяемый результат, который можно критически осмыслить, повторить и проверить. И слово «вера» здесь – вот поймите, не надо верить в горючие свойства керосина.
В. Дымарский
―
Надо знать.
А. Невзоров
―
Глупо верить, да? Вот это можно в любую минуту получить подтверждение опытным путем.
О. Журавлева
―
Почему благодатный огонь не обжигает?
А. Невзоров
―
Во-первых, он обжигает, он поджигает, и поверьте, с помощью благодатного огня можно устроить и пожар, и любую травму. Просто когда на одну секундочку, неплохо зная, где именно огонь обладает более высокой температурой на свече, а где температура пониже, когда на уровне фитиля проводится пальцами, и делается вид, что никаких ощущений не возникло, то это всего-навсего опять-таки элементарное знание элементарных законов.
О. Журавлева
―
Ловкость рук и никакого мошенства.Я прошу прощения, мы на этом заканчиваем. Виталий Дымарский, Александр Невзоров, Ольга Журавлева.
А. Невзоров
―
До следующей среды.
О. Журавлева
―
Всем спасибо, до среды.
В. Дымарский
―
Всего доброго.