Суд над Франсуа Пико по обвинению в шпионаже в пользу Великобритании, Франция, 1807 (прототип Эдмона Дантеса, «Граф Монте-Кристо» А.Дюма) - Не так - 2019-12-29
29.12.2019
Суд над Франсуа Пико по обвинению в шпионаже в пользу Великобритании, Франция, 1807 (прототип Эдмона Дантеса, «Граф Монте-Кристо» А.Дюма) - Не так - 2019-12-29
Скачать
Сергей Бунтман
―
Добрый день! Да, крайне невеселая история, пишет Люгер Макс Отто. Да, пишут у нас в чате. Да, это невесёлые все истории, все прототипы Эдмона Дантеса. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман…
Алексей Кузнецов
―
Добрый день!
С. Бунтман
―
… Светлана Ростовцева. Все здесь. И мы сегодня будем разбирать суд над Франсуа Пико по обвинению в шпионаже в пользу Великобритании. Это Франция, 1807 год. Один из прототипов Эдмона Дантеса.
А. Кузнецов
―
Ну, в общем, он считается главным прототипом. И сам Дюма это всячески подчеркивал. Чуть позже я скажу как. Ну, а поскольку сегодня у нас такая предновогодняя передача, то сам бог велел запустить мистификацию. Мистификация заключается в том, почему собственно суда не было. Дело в том, что вот хотя на самом деле жизнь Эдмона Дантеса достаточно серьезно во многих существенных деталях расходится с биографией Франсуа Пико, но вот этот момент передан точно, только мотивы несколько другие, потому что прокурор, королевской прокурор Вильфор отправляет Эдмона Дантеса в замок Иф без всякого суда, потому что он скрывает причастность своего отца…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… к неким там, так сказать, бонапартистским связям, некоему заговора с целью возвращения императора с Эльбы. Напомним, что Дантес будет арестован буквально за несколько дней до того, как император высадится, начнутся 100 дней, – да? – вернется с Эльбы…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Вот это всё существенно. Но на самом деле эпоха была сменена. Вот есть статья научная, сугубо научная, принадлежащая перу одного из крупнейших сегодняшних наших специалистов по истории наполеоновской Франции, наполеоновских войн Владимира Земцова, посвящённая этому сюжету, где он обращает внимание на то, что Дюма помимо всего прочего, помимо разных задач, которые он решает в «Графе Монте-Кристо», у него там есть ещё такая идеологическая задача. В общем-то, всё, что происходит во второй части романа – это Июльская монархия, это вот эта Франция нуворишей, откуда собственно слово и пойдет…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… новых богатых. Ну, а соответственно попадает Эдмон Дантес в тюрьму, вот это беззаконие над ним совершается, это эпоха Реставрации.
С. Бунтман: 1
―
й Реставрации.
А. Кузнецов: 1
―
я Реставрация. Да.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Дальше 100 дней, так сказать, ну, и дальше он просидит оставшееся время при 2-й Реставрации. И это важно, что это Июльская монархия, потому что Дюма важно было показать, ну, известное, так сказать, падение нравственное Франции.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Потому, что для сына наполеоновского генерала, а напомню, что Александр…
С. Бунтман
―
… вообще скажу в скобках, перечитайте роман во взрослом виде. Вот сейчас перечитайте.
А. Кузнецов
―
Ну, да. Это я тоже хотел…
С. Бунтман
―
Он прекрасен.
А. Кузнецов
―
… дать такую рекомендацию.
С. Бунтман
―
Он прекрасен.
А. Кузнецов
―
Он совершенно прекрасен.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Вот. И для сына наполеоновского генерала Матье Дюма, вот не просто одного там из сотен генералов, а очень видного генерала, конечно, важно было показать… противопоставить вот этому торгашескому духу 30-х – начало 40-х, противопоставить, ну, вот благородство известное того времени. И тот же самый старший Вильфор, Вильфор-дедушка в романе – человек несомненно…
С. Бунтман
―
Нуартье который.
А. Кузнецов
―
Да, да, да. Человек благородный, принципиальный, – да? – так сказать, критически относящийся ко всему происходящему. А на самом деле сместив, несколько сместив хронологию, Дюма забирает это дело из эпохи совершенно другой. Действительно 1807 год.
С. Бунтман
―
Империя.
А. Кузнецов
―
Апогей собственно наполеоновского…
С. Бунтман
―
Империя. Да.
А. Кузнецов
―
… правления, империя в полный рост. И что, собственно говоря, случилось? Февраль 1807 года. И достаточно бедный, молодой еще человек, ему 27 лет, он 80-го года рождения, уроженец города Нима. Это юг Франции.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Это департамент Гар. Сапожник. Очень хорош собой по, так сказать, свидетельству главного и по сути единственного источника, о котором речь впереди. Франсуа Пико заходит в Париже в кабачок неподалеку от площади Сен-Оппотьюн, который одержит его знакомый, его земляк, человек заметно старше, чем он сам Матье Лупиан, уже вдовец с двумя маленькими детьми на руках. Они потом появятся в этой истории. И заходит, обнаруживает, что владелец кабачка там находится вместе с двумя своими приятелями, тоже уроженцами Нима. Даже не с двумя. Прошу прощения. А с тремя. То есть Пико будет 5-м в этой компании. Там находится тоже трактирщик, правда, менее удачливый, чем Лупиан Антуан Аллю, бакалейщик Жерв… Жерве Шобар и шляпный мастер Гийом Солари. Вот эта компании выпивает. Значит, по одной версии они просто регулярно там собираются. Поэтому Пико, в общем, подозревал, что он их там обнаружит. А по другой вроде бы он даже сам их пригласил, что это было что-то вроде мальчишника, который он устраивает, потому что у него через несколько дней свадьба. И он сообщает своим приятелем, что вот он женится, и жениться он на молодой женщине с дворянскими корнями. Ну, в 807-м году это уже… Как сказать?
С. Бунтман
―
Это уже можно.
А. Кузнецов
―
Это уже можно. Уже опять можно. Уже вернулись во Францию из эмиграции так называемые примиримые. Да? Останутся только непримиримые с принцем Кóнде и другими… Кондé и другими вождями. Вот. И, значит, девушка богата, девушка красива. За ней дают приданое – 100 тысяч франков. Это очень крупная сумма денег. Там масштаб цен чуть позже будет, вы убедитесь в этом. И он весь лучится счастьем. И это, как это нередко бывает и в наши дни, вот это вот его такое состояние, оно вызывает раздражение в первую очередь у Лупиана, видимо, он был главным, так сказать, зачинщиком всей этой истории. И после того, как Пико уходит, вот, судя по всему, они достаточно недолго там сидели, что наводит на мысль, что это всё-таки была незапланированная встреча, не мальчишник, а просто вот буквально случайно это оказалось. Лупиан говорит, а вот давайте мы ему, так сказать, его проучим. Что это он такой довольный? Да? Что это у него всё так хорошо? Давайте его проучим. И предлагает написать донос. Говорит, у меня здесь каждый вечер бывает полицейский комиссар, он вот-вот подойдет. Давайте-ка быстренько сейчас составим анонимный донос. И вроде бы как Лупиан объясняет своим приятелям цель этого доноса, ну, вот его сейчас потаскают в полицию, подопрашивают, испортят ему настроение. Он не будет ходить такой довольный.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Нос задирать. То есть вроде бы он замыслил, ну, просто-напросто такую подловатую, но каверзу – испортить приятелю настроение. В этом можно усомниться, потому что опять-таки зная, как дальше будет развиваться история, Лупиан в конечном итоге через 2 года жениться на бывшей невесте Пико, и вполне возможно, что этот план у него в голове, ну, в полном ли виде, не в полном, но уже вызревал. Так или иначе составляется донос, из которого следует что Пико – агент всего, чего можно, агент англичан, агент роялистов, связной между шуанами, Вандеей соответственно…
С. Бунтман
―
О!
А. Кузнецов
―
… и заговорщиками юга. А юг, надо напомнить, тоже не был безучастен во времена Великой французской революции, и слава генерала Бонапарта когда-то начиналась с Тулона. Да? Ну, правда, это давно было, но тем не менее определенные гнёзда заговорщиков на юге, особенно на итальянской границе, конечно, оставались. Ну, и в результате никакого суда. Пико бросают в тюрьму. На каком, собственно говоря, основании? Ну, вот люди, которые в свое время интересовались историей французской революции, они, наверное, помнят, что одной, там далеко не главной, тем более не единственной, но одной из причин, одной из предпосылок революции, вызывавшей недовольство старым режимом – ancien régime, была практика так называемых lettre de cachet – писем, королевских писем с печатью. Обычно так мы переводим. Мы в свое время довольно подробно рассказывали об этом, когда шла о загадке Железной маски.
С. Бунтман
―
Ну, с таким, в общем-то, письмом…
А. Кузнецов
―
Разумеется. Да.
С. Бунтман
―
… д’Артаньян арестовывал. Да.
А. Кузнецов
―
Совершенно верно.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
С таким письмом.
С. Бунтман
―
И арестовывал Фуке…
А. Кузнецов
―
Арестовывал Фуке. Да.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Это совершенно достоверная история. Это практика ареста без всякого судебного ордера, вообще без всякой постановки какого-либо суда в известность человека на неопределенное время по воле короля. Революция отменила эту практику. Хотя надо сказать, что к моменту, когда революция начнется, эта практика уже приходит в упадок, уже, так сказать, не практикуются последние десятилетия эти lettres de cachet, они в основном в правление Людовика ХIV, в начале правления Людовика ХV это всё практикуется, но тем не менее с ними декоративно покончено. А затем всё это вернется. И во французских тюрьмах будут находиться сотни людей, арестованных без предъявления какого бы то ни было правильного обвинения, я имею в виду в наполеоновские времена. Чтоб вы себе представляли, так сказать, масштаб явления, что это никакие-то там единичные случаи, оказывается, во Франции в наполеоновские времена существовало 8 тюрем для таких людей. То есть вот 8 тюрем, в том числе, кстати говоря, и замок Иф, хотя Пико не там будет отбывать своё, непонятно за что, наказание, вот специально для осуждённых, ну, осуждённых в данном случае слово не очень уместное, для заключённых с таким вот особым секретным режимом. Ну, а на самом деле Пико окажется на тогдашней французской, но ныне опять итальянской территории в пьемонтских Альпах. Это крепость Фенестрелле. Значит, вот там в одном из её фортов, это на самом деле целая такая укреплённая линия на франко-итальянской границе, вот в одном из фортов, предназначенных… Там в этом форте 40 с небольшим одиночных камер. Вот там он проведет 7 лет. В два раза меньше, чем Эдмон Дантес, но тем не менее, согласитесь…
С. Бунтман
―
Это много.
А. Кузнецов
―
… срок тоже. Да?
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Кузнецов
―
Тем более для молодого человека полного всяких радужных перспектив, надежд и всего прочего. Откуда взялся замок Иф? Значит, замок Иф взялся из биографии другого человека, который имеет непосредственное отношение к графу Монте-Кристо. Это аббат Фариа. Вот вы видите памятник этому человеку. Это совершенно реальный человек. Это его настоящее имя аббат Фариа. Значит, где бы вы думали, этот памятник находится? Находится он в бывшей португальской колонии Гоа.
С. Бунтман
―
Ого!
А. Кузнецов
―
Которую мы сегодня знаем совершенно, так сказать, в другом контексте. Да? Место такого достаточно беззаботного проживания и отдыха. Дело в том, что его отец наполовину индиец из принадлежащей к высшей касте, касте брахманов. Он был обращенным христианином и достаточно, так сказать, активным таким вот неофитом и своего сына воспитал в глубоко религиозном христианском духе. Затем они, молодой человек вместе с отцом и братом, они отправились в Португалию. Там через несколько лет после своего приезда они будут замешаны в, ну, некоем заговоре, даже попытке восстания с целью отделения индийских колонии Португалии от метрополии. То есть будут выступать как патриоты вот этих самых инди… португальских колоний в Индии. Значит, заговор будет раскрыт. Они вынуждены будут бежать во Францию. И вот во Франции Фариа дважды побывает в тюрьме. Один раз в Бастилии, из которой он то ли бежал, то ли его освободило соответственно в числе 30, по-моему, других узников вместе с маркизом де Садом начало французской революции…
С. Бунтман
―
Ну, это, по-моему, там не было та… такого… Да.
А. Кузнецов
―
Вот вообще его биография достаточно туманна. Там в одних местах пишут, что он в тюрьме в конечном итоге скончается, в других, более достоверных источниках – нет, он за несколько лет до смерти выйдет из тюрьмы и скончается уже свободным человеком. Но, в общем, почему собственно… что собственно памятник изображает…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Те, кто видят…
С. Бунтман
―
Это…
А. Кузнецов
―
… видят, что он достаточно нестандартен. Дело в том…
С. Бунтман
―
Это он с помощью силы он душит девушку. Нет?
А. Кузнецов
―
Нет. Он не душит девушку. Он ее гипнотизирует.
С. Бунтман
―
А!
А. Кузнецов
―
Дело в том, что он один из знаменитых для того времени практиков и, кстати говоря, теоретиков то… тоже того, что в начале ХIХ века называют магнетизмом. То есть он гипнотизер. И вот, собственно говоря, в этом качестве как известного врача того времени и как патриота своего родного штата Гоа соответственно ему памятник и установлен. Но никаких богатств, тем более сказочных за ним не, так сказать, водилось. Поэтому аббат Фариа его имя и его место заключения – это, так сказать, вклад в роман, но остальные детали из другой оперы. Что за человек на самом деле в гораздо большей степени может претендовать на то, чтобы считаться прототипом аббата, мы не знаем даже предположительно. Его имя неизвестно. Известно только, что он итальянец. Известно, что он прелат. Он действительно, так сказать, занимал в католической иерархии некое, ну, такое среднее достаточно место. И он оказался в крепости Фенестрелле, за что именно, трудно сказать. Вроде бы тут совпадает с линией романа. Аббат Фариа, если мы помним, горячий сторонник объединения Италии.
С. Бунтман
―
Италии. Да. Он пишет трактат большой.
А. Кузнецов
―
Да. И вот вполне возможно, что его 2-й прототип, вот тот самый человек, о котором мы сейчас рассказываем, безымянный, для нас безымянный, что он оказался вот тоже за какую-то свою, возможно, проповедническую или ещё какую-то деятельность за некоторое время до Гарибальди, связанную с перспективой создания единого итальянского государства. В любом случае Пико, видимо, недолгое время, последний год, может быть, даже меньше года своего заключения был у него там в крепости слугой. Каким образом? То ли он сам вызвался, ну, чтобы в одиночной камере окончательно не сбрендить, может быть, его, что называется, назначили, потому что такая практика существовала во французских тюрьмах и при старом, и при новом режиме. Богатым, знатным заключённым… Мы рассказывали, кстати, в случае с Фуке…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… об этом. Да? Фуке вообще с воли слугу разрешили взять с собой в крепость Пиньероль. Разрешалось иметь слуг, в том числе и была практика, что из незнатных заключённых разрешалось слуг нанимать. В общем, по душевной ли склонности, за деньги ли, за обещания какие-то Пико ухаживал за этим пожилым умирающим человеком, а прелат оказался весьма богатым человеком. По 1-й версии его состояние составляло 7 миллионов франков, по другой даже больше – 12 миллионов франков. В общем, в любом случае он завещал Франсуа Пико как последнему другу, последнему человеку, который скрашивал его существование перед смертью, завещал вот это вот состояние. Ну, и вероятно в отместку родственникам, которые не сделали там ничего для того, чтобы его вытащить из тюрьмы. В результате Пико выходит в 14-м году из тюрьмы после падения Наполеона. И он не знает, он до последнего момента не знает, за что он оказался в тюрьме. Он хочет выяснить. Он потихонечку начинает выяснять, обнаруживает, что вот был некий донос, в котором его обвинили в этих самых делах, и начинает искать концы. Трудно сказать, каким именно образом он находит слабое звено, но этим слабым звеном точно так же, как и в «Графе Монте-Кристо» им становится трактирщика Кадрусс, который, если вы помните, тоже хотя и вяло, но возражал против того, чтобы на Дантеса написали донос. Да? Вот здесь Пико обращается к человеку, который во время этого краткого совещания в кабачке рядом с площадью Сен-Оппотьюн, который единственный протестовал против этой идеи, хотя и недостаточно энергично. Это трактирщик Антуан Аллю. Трудно в это поверить, но придётся, потому что иначе ничего не вяжется. Значит, вот эти 7 лет заключения настолько внешне изменили Франсуа Пико, который из молодого красивого человека превратился в сгорбленного, выглядящего значительно старше своих лет, угрюмого, значит, человека, что его не будут узнавать вот участники этой истории по прошествии всего-то-навсего 7, ну, там дальше больше, лет будет, потому что он не сразу к ним явится.
С. Бунтман
―
Возможно. Нет, все-таки возможно.
А. Кузнецов
―
Возможно. Возможно.
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Кузнецов
―
Ну, плюс опять же понятно, что Пико принимал какие-то, так сказать, меры предосторожности, внешность как-то изменил, наверняка там постарался. Но так или иначе к Антуану Аллю он является… Тот в это время где-то вернулся на свой родной юг, где там у него небольшой трактир, значит. Он является к нему под видом аббата. Даже сохранилось его имя вымышленное – аббат Бальдини.
С. Бунтман
―
Это Бузони там было…
А. Кузнецов
―
Да, Бузони. Совершенно верно.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Возможно, итальянское происхождение необходимо для того, чтобы акцент какой-то применить, который бы искажал там голос и всё прочее. Но самый главный расчёт точно так же, как у Дантеса в «Графе Монте-Кристо» расчёт на жадность этого человека. Значит, аббат является как душеприказчик, значит, человека, который оказался в тюрьме, не знал за что, и вот только единственно помнил, причём помнил добром имя Антуана Аллю и оставил ему бриллиант, полученный в наследство от другого заключенного, с тем, чтобы он его разыскал и выяснил тайну его ареста.
С. Бунтман
―
А что дальше мы с вами узнаем через несколько минут.**********
С. Бунтман
―
Мы… Алексей Кузнецов, Сергей Бурунов, Светлана Ростовцева. Мы прослеживаем судьбу прототипов персонажей «Графа Монте-Кристо».
А. Кузнецов
―
Наталья спрашивает, вышел ли Пико из тюрьмы или бежал в мешке как Эдмон Дантес. Нет, он вышел. 14-й год, амнистия по случаю восстановления монархии. Да? Ну, точнее в 14-м году она была ещё сначала по поводу окончания правления узурпатора. Да? Пико очень рассчитывал, что… Не только он, разумеется, другие узники рассчитывали, что будет объявлена амнистия по поводу… тремя годами ранее по поводу рождения сына Наполеона, – да? – римского короля. Но тогда амнистию не объявили. Да? Было только, так сказать, указание дать салют, а вот выпускать никого не стали. И Антуан Аллю, увидев большой драгоценный камень, называет имена людей, которые принимали участие в написании вот этого доноса, видимо, говорит, что Лупиан был главным автором идеи и главным, так сказать, двигателем всей этой пакости, и в результате получает в награду камень. Камень этот не принес ему так же, как и персонажу «Графа Монте-Кристо» не принес ему счастья. Правда, там история была несколько другая. Он его продал, благополучно продал ювелиру за внушительную сумму – 60 с лишним тысяч франков, но затем узнал, что ювелир его через некоторое время перепродал за 107 тысяч франков. То есть почти в два раза более крупную сумму. И Аллю замучила жадность. Нет, бы ему, так сказать, сохранить эти колоссальные для него деньги и там попытаться их приумножить честным путем. Нет, он решил, что он пойдёт к ювелиру потребовать с него разницу в, так сказать, стоимости. Ну, и в результате возник конфликт, в результате которого Аллю ювелира убил и вынужден был скрываться. И в конечном итоге он сбежит в Англию, где и скончается. Вот Антуан Аллю, судя по всему, и есть главный источник всей той информации, которую я сейчас озвучиваю, потому что сейчас я расскажу историю, откуда собственно Дюма-то взял всё это, но в любом случае тот источник, на который опирался Александр Дюма, он тоже восходит к исповеди Антуана Аллю, который якобы незадолго до смерти, предчувствуя ее, он почувствовал потребность исповедаться, нашёл в Англии где-то католического священника-француза, тоже эмигранта, видимо, и рассказал ему эту историю. А священник её после смерти, уже когда тайна исповеди, в общем, ну, несколько ослабла, он её сообщил чинам французской полиции, видимо, ну, для того, чтобы, не знаю, какие у него были мотивы, чтобы нераскрытые преступления, так сказать, были раскрыты, потому что собственно в исповеди Аллю будет сообщение и о нераскрытых преступлениях тоже. Значит, как дальше будет развиваться история Пико? Пико, узнав, кто какую роль сыграл в его несчастной судьбе, отправляется искать соответственно Лупиана и 2-х других персонажей. Он… У него другое имя. Он теперь Жозеф Люше, причём на совершенно законном основании ему это имя изменили в тюрьме. Это, видимо, входило в процедуру засекречивания вот этих вот государственных преступников, содержащихся без суда. Он устраивается под видом официанта по имени Проспер или Просеро… Я уж не знаю, есть тут отсылка к Шекспиру или нет…
С. Бунтман
―
Просперо. Да?
А. Кузнецов
―
Да. Трудно сказать, но, в общем, соблазнительно, конечно, персонажа «Бури» увидеть во всем этом деле.
С. Бунтман
―
Ну, вряд ли.
А. Кузнецов
―
Он уст… Да нет, конечно. Он устра… Он вообще был гораздо менее интеллектуален и гораздо менее склонен к такой вот слишком чрезмерной театральности, чем герой романа, за что отчасти мы его и любим. Да? Он устраивается в роскошный ресторан. Лупиан распорядился, так сказать, полученными у… после женитьбы полученным приданым достаточно умело. У него роскошный ресторан в Париже. Значит, он женат на бывшей невесте Пико. И Пико устраивается туда официантом, причем его не узнает ни его злейший враг, ни его бывшая невеста. Ну, а дальше с Лупианом и его заведением начинают происходить всякие нехорошие вещи. Значит, я упомянул в свое время про то, что у Лупиана было двое детей от предыдущего брака, соответственно они за это время подросли. Девочка и… Девушка и юноша. Значит, дочь выросла красавицей, ей 16 лет. И вот она оказывается соблазненной никем итальянским аристократам, становится понятно, что она беременна. Но аристократ, молодой человек, заявляет, что он её любит. Как порядочный, так сказать, человек он собирается жениться. Лупиан вне себя от счастья – породниться с итальянскими графами! Роскошная свадьба запланирована. А на свадебный обед и в церковь жених не является. А через некоторое время, очень непродолжительное, из Италии приходит информация, что на самом деле это каторжник, мошенник, ну, то есть как оно и было…
С. Бунтман
―
… всё мы узнаем. Да.
А. Кузнецов
―
… всё как в «Графе Монте-Кристо». Что касается сына Лупиана от 1-го брака, то он окажется замешан… Вот тут трудно судить, имел к этому Пико какое-то отношение или нет, вполне можно предположить, что имел. Он, значит, молодой человек свяжется с шайкой грабителей-домушников. Возможно, что Пико их навёл на него и собственно заплатил им, чтобы они его вовлекли в свои дела, а затем после ограбления они же, видимо, и сдадут, отдадут его полиции, потому что он окажется единственный арестованный по этому делу. На него повесят всё, что можно, и молодой человек получит 20 лет каторги. Дальше сгорит заведение Лупиана, подожженное, как указано в первоисточнике с 9 разных концов… Я сразу вспомнил Воронью слободку…
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
… из «Золотого телёнка». То есть явно совершенно поджог. Тронется рассудком и через некоторое время скончается, значит, Маргарита, его жена, бывшая невеста Пико. Ну, и в конце концов последний удар… Да, а тем временем… Тем временем будет найден… На улице будет найдено тело 1-го из участников этого мероприятия – бакалейщика Шобара. У него в груди… из груди будет торчать кинжал, на котором будет вырезано номер 1-й. Дальше в заведении ещё несгоревшем, до сгорания заведения, значит, в заведении своего друга Лупиана чем-то отравится бывший шляпный мастер Гийом Солари. И когда его будут хоронить, то на чёрной обивке гроба, неизвестно откуда появится записка…
С. Бунтман
―
Номер 2.
А. Кузнецов
―
… номер 2-й. Да. Ну, а дальше меня парке Тюильри в тёмное время суток, как записали бы в протоколе, – да? – значит, Лупиана встречает человек в маске, который говорит: «Знаешь ли ты, кто причина всех твоих бед? Причина твоих бед – человек, которого ты, так сказать, бросил в тюрьму, человек, которого ты лишил невесты», - и так далее. Скрывает с себя маску. Это оказывается Пико. Впрочем непонятно. В этом моменте, конечно, много всего туманного. Если Пико под видом официанта обслужил в ресторане, то что теперь маску-то скрывать? Он всё равно его не узнает, потому что для него это официант Просперо. Ну, неважно. В общем, так сказать, вполне возможно, что, может, Аллю, рассказывая эту историю что-то присочинил; может быть, его исповедник; может быть, человек, который всё это потом расписывал. Сейчас его назовём. И убивает его. Ударом в грудь убивает Лупиана. И как бы с чистой… с чувством выполненного долга…
С. Бунтман
―
Выполненного долга. Да.
А. Кузнецов
―
… направляется к выходу из сада, но на него сзади набрасывается человек, связывает его. Антуан Аллю через некоторое время, догадавшись, что у него был никакой не итальянский аббат, поняв, кто у него был, отправляется в Париж, начинает выслеживать, выслеживает и, значит, запирает его в некоем помещении, требуя от него деньги, и вроде бы даже устраивает то, что Луиджи Вампа устроит, так сказать, в романе «Граф Монте-Кристо», будет требовать за каждый обед какую-то там очень крупную сумму денег, какие-то там тысячи франков, рассчитывая потихонечку выцыганить все деньги. Но якобы Пико отказывается что-либо говорить, какие-либо деньги отдавать и в конечном итоге умирает, то ли убитый сошедшим с ума или помутившимся в рассудке от жадности Аллю, то ли там сходит с ума, становится понятно, что ничего от него уже не добьёшься. И Аллю его убивает, чтоб он ему руки не связывал. В общем, так или иначе вся эта история появляется в записках, аж 6-томных записках, которые так и называются «Записки. Из архивов парижской полиции», который в конце своей жизни составляет очень интересный человек Жак Пеше, юрист с ещё дореволюционным стажем, потом он адвокатом будет работать, достаточно активное принимал участие в революции. Он некоторое время будет, как мы бы сегодня сказали, начальником одного из отделов парижской полиции, а в конце своей служебной истории он будет главным архивариус… архивариусом французской полиции. Вот из архивов под… будет подбирать интересные дела и составлять из них вот такой вот…
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
… сборник. Сам Пеше скончался в конце 20-х годов, но оставил свои записки для публикации посмертной. Сначала выйдет небольшая книжка. Там не будет этого сюжета. Как мы бы сейчас сказали, тизер сначала выпустят, а потом выйдет вот этот вот самый 6-томник, нигде среди прочих сюжетов будет сюжет названный «Алмаз и мщение». И вот тут загадка, кто первый из авторов «Графа Монте-Кристо» обратил на эти записки внимание? Я не оговорился. Дело в том, что у романа «Граф Монте Кристо» авторов, собственно говоря, два. Ну, одного мы знаем все. Это Александр Дюма-отец. А вот очень, к сожалению, не знаю что-то у меня с размером не получилось, вот те, кто нас смотрит, видят маленькую, но тем не менее вроде вполне, так сказать, четкую… рисунок, портрет Огюста Маке.
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
Человека которого называют главным из литературных негров Александра Дюма, человеком, который вроде бы и натолкнул Дюма натолкнул на идею использовать в романах некую историческую канву. И дальше уже естественно там говорят, что и записки-то д'Артаньяна он обнаружил. Он сам будет утверждать, Маке, у них же будет аж 3-серийный судебный процесс…
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
И мы когда-нибудь его обязательно предложим, если найдем ему товарищей для того, чтобы подборку сделать – да? – по выяснению авторства. Так вот Маке утверждал, что он обнаружил этот сюжет в… что он рылся в записках Пеше, ну, вот он сделал закладку, а потом через некоторое время, когда Дюма вернулся загоревшийся идеей написать о сокровищах острова Монте-Кристо, вот якобы Маке и вспомнил про эту историю и предложил Дюма её связать. Что за сокровища острова Монте-Кристо? Вот вы видите острова Тосканского архипелага. Вот он остров Монте-Кристо на полдороги между побережьем Италии и островом Корсика.
С. Бунтман
―
Да, вот Джильо…
А. Кузнецов
―
Небольшой остров. 10 с половиной квадратных километров.
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
Сейчас там заповедник с очень таким, так сказать, режимом строгим. На острове живёт только смотритель и его семья. Вот. Скальный, выпирающий с моря остров, как он и описан. Действительно были легенды, что когда-то там были пещеры. В этих пещерах контрабандист прятали сокровища. Но никаких пещер сейчас там нет. То ли они осыпались, то ли это вообще всё были легендами. Вроде бы Дюма узнал об этом острове, и собственно это скорее всего так оно и было, тут вряд ли что-то придумано, когда в 42-м году он жил во Флоренции, Дюма, и он там общался достаточно тесно с братом, младшим братом Наполеона Жеромом Бонапартом. И как-то отправился на охоту с его сыном, то есть с племянником императора Наполеона, к тому времени уже не просто покойного, но уже останки были перевезены…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… в Париж. Да? 40-й год. И вот якобы они осмотрели с лодки этот остров Монте-Кристо, и якобы племянник Бонапарта, и сам Бонапарт рассказал своему сопровождающим легенду о контрабандистах. Тот загорелся. Ну, а дальше вот вроде бы, по версии Пеше, он ему подсказал использовать этот сюжет. Хотя исследователи творчества Дюма в этом сомневаются. И есть определённые свидетельства в пользу того, что Дюма сам в свое время на этот сюжет наткнулся, запомнил. Ну, а дальше, когда пришло время, – да? – паззл начал складываться, вот он соответственно сложился. Ну, а говорить о том, кто натолкнул Дюма на идею, вот которая потом принесет ему столько славы, писать именно исторические романы, то здесь скорее всего это идея соперничества с Эженом Сю, который начал первый, начал раньше. «Парижские тайны» тогда совершенно овладели умами читателей. Поэтому вероятно кто-то из издателей Дюма договорился с ним, что они попробуют этот же формат. То есть с одной стороны исторического романа, с другой стороны печатающегося выпусками с…
С. Бунтман
―
Фельетона. Да.
А. Кузнецов
―
… с продолжением. Да. Фельетона в том значении…
С. Бунтман
―
В том понимании. Да.
А. Кузнецов
―
В том значении этого слова. Вот такая вот история.
С. Бунтман
―
Замечательная история. Ну, как всегда. Но роман грандиозный. Ничуть он не слишком длинный. Он… Пробовали его сокращать. Этот замечательный опыт, описанный Умберто Эко собственный свой, а не сократить ли мне «Графа Монте-Кристо».
А. Кузнецов
―
Его пробовали продолжать, правда, неизвестно кто…
С. Бунтман
―
Ну, это да…
А. Кузнецов
―
Это не сам Дюма.
С. Бунтман
―
Да, да, да.
А. Кузнецов
―
Точно совершенно.
С. Бунтман
―
Да, пробовали. И, ну, в общем, как бы…
А. Кузнецов
―
Мне очень нравится идея одного продолжения, как кто-то из потомков графа, там его сын – да? – приезжает в Россию и узнает, что Дантес-то на самом деле – это убийца Пушкина…
С. Бунтман
―
А это прекрасный… Это прекрасная история. Да.
А. Кузнецов
―
Да, совершенно замечательная.
С. Бунтман
―
Мы с вами «Дело темное» разбирать будем в следующий раз.
А. Кузнецов
―
Новый год должен начинаться с загадки, – да? – с тайны.
С. Бунтман
―
Да, темные дела. И начинаем с над группой евреев города Велижа по обвинению в ритуальном убийстве трехлетнего мальчика. Это задолго до всевозможных…
А. Кузнецов
―
До дела Бейлиса. Да.
С. Бунтман
―
… Бейлиса. Да.
А. Кузнецов
―
Но это не 1-й кровавый навет в…
С. Бунтман
―
Ну, не 1-й. да.
А. Кузнецов
―
… Российской империи.
С. Бунтман
―
Ну, вот навет 1824-35…
А. Кузнецов
―
Знаменитое велижское дело. Да.
С. Бунтман
―
Да. Военно-полевой суд над жителями села Тарка…
А. Кузнецов
―
Тартакаш.
С. Бунтман
―
Тартакаш. Да. Южно-восточный Крым.
А. Кузнецов
―
Это между Судаком и Феодосией…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… насколько я понимаю.
С. Бунтман
―
А то все подумают, что это тяжба между Судаком и Феодосией.
А. Кузнецов
―
Нет.
С. Бунтман
―
Нет. Так вот суд по обвинению в убийстве игумена православного монастыря.
А. Кузнецов
―
Группа татар…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… обвинили в убийстве игумена, хотя тело игумена найдено не было. И вообще сам факт его убийства под определенным вопросом. Что не помешало военно-полевому суду принять решение.
С. Бунтман
―
Еще одно российское дело, но суд над гувернанткой Маргаритой Жюжан по обвинению в отравлении воспитанника.
А. Кузнецов
―
Очень тёмное дело.
С. Бунтман: 1878
―
й.
А. Кузнецов
―
Да. Это пик славы очень хорошего российского адвоката Хартулари, самое знаменитое его дело. Там очень много всяких сюжетных линий. Если выберите, будет, что рассказать.
С. Бунтман
―
А вот это совсем пошёл Борис Акунин. Суд над купчихой Румянцевой, обвиненной в отравлении отца под влиянием гипноза, 1895 год.
А. Кузнецов
―
Ну, здесь в названии всё так хорошо, что мне даже добавлять нечего. Действительно всё так, что…
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
… как сказано, так и есть. Да.
С. Бунтман
―
Ну, и в 1912-м суд над Антониной Богданович по обвинению в убийстве сожителя.
А Кузнецов
―
Да, это единственное дело, перекочевавшее уже в ХХ век, а так всё ХIХ век, Российская империя.
С. Бунтман
―
Вот Наталья Слатвинская считает, что… Она собирается топить за Жюжан, потому что это дело огонь. Но вот тут все хорошие дела.
А. Кузнецов
―
Да, дела все хорошие.
С. Бунтман
―
Так что голосуйте!
А. Кузнецов
―
Мы не можем быть пристрастны. Поэтому…
С. Бунтман
―
Да, голосуйте, друзья. Не будем давить на избирателей.
А. Кузнецов
―
… не подсказываем за кого топить. И с наступающим вас Новым годом!
С. Бунтман
―
Да! Присоединяюсь. Хотя завтра мы с вами встретимся… с кем-то из вас в «Футбольном клубе». Василия Уткина не будет. Несчастного Курникова, который работает 31-го утром, 1-го утром и вообще в «Развороте». И мы будем с… Тимур Журавель будет замечательный и Станислав Минин. Да.
А. Кузнецов
―
Ну, а я буду поздравлять всех сегодня в своих передачах, потому что я сегодня последний день в этом году работаю.
С. Бунтман
―
Так что держитесь. Будут вас поздравлять. Всего доброго!