Суд над активистами подмосковной общины пятидесятников по обвинению в подстрекательстве к убийству, СССР, 1961 - Не так - 2019-12-08

Алексей Кузнецов

Ну, во-первых контекст. Примерно в 58-м году в СССР начинается очередная волна антирелигиозной пропаганды. Далеко не первая, не последняя, в общем, можно сказать, но одна из самых известных – так называемая Хрущёвская антирелигиозная кампания. По вопросу о том, что, собственно говоря, её спровоцировало, есть разные мнения. Ну, вот зарубежные исследователи больше как-то склоняются к тому, что это был некий эпизод борьбы за власть в советских верхах. А мне, честно говоря, кажется, ну, тем более что 58-й год, в общем, Хрущёв более или менее свои вопросы с властью пока, пока до 64-го года, решил. Мне кажется, что это связано с другим. С тем, что уже в это время был взят курс на окончательное построение коммунизма. То, что будет объявлено уже в начале 60-х годов, но, собственно говоря, курс этот взят ранее. Ну, а с точки зрения марксизма, религия – это опиум для народа, напомню я известную фразу. И вот задача воспитания нового человека, которая наряду с задачей построения материально-технической базы коммунизма собственно и была одной из главных составляющих этого процесса, она подразумевала в том числе и перевоспитание того, как официально заявлялось, незначительного количества людей, которые сохраняют у себя какие-то религиозные предрассудки.

Сразу надо сказать, что в отличие от прежних антирелигиозных кампаний, она велась мягче в том смысле, что репрессированные были, и сегодня в частности об этом пойдет речь, но количество их, конечно, не сопоставимо с теми гонениями на священнослужителей, на активных прихожан, которые велись в 30-е годы. Не было такой разнузданной кампании как в 20-е годы, скажем, когда общество воинствующих безбожников вело свою пропаганду практически ни с чем, так сказать, ничем не стесняясь и ни с чем не считаясь. Хотя тем не менее эта пропаганда была чрезвычайно… Эта пропагандистская кампания была чрезвычайно масштабной.

Вот те, кто нас смотрит на «Ютьюбе», вы можете видеть некоторые, далеко не все пособия, которые издавались в то время: «Правда о сектантах», «Кому служит слово Божье». Вообще по некоторым подсчетам, по данным, например, известного религиоведа и историка Сергея Фирсова, вот он пишет, что только за 61-62-й годы, это пик этой кампании, издательства страны выпустили в свет 667, ещё лучше было бы, наверное, 666, атеистических книг и брошюр общим тиражом 11 миллионов экземпляров. Гонениям подвергались все конфессии, в том числе и традиционная православная, и мусульманам доставалось, и там в Забайкалье доставалось буддистам, и, так сказать, иудеям. Но особое, что называется, вот недоверие власти вызывали те, кого принято было называть сектантами. То есть это, как правило, сравнительно небольшие общины, хотя они могли входить в движение достаточно массовое, которые в чём-то иногда существенно, иногда менее существенно отличались от традиционных конфессий. И здесь, видимо, дело не в том, что вот их нетрадиционность вызывала какое-то там особенное… То есть у населения, наверное. А вот у партийных и советских властей, я думаю, что главная причина заключалась в том, что они, как правило, были менее договоропригодны. Вот они не шли на компромиссы, с их руководителями этих общин невозможно зачастую было договориться, что называется, о, в кавычках скажем, сотрудничестве. И в этом смысле они были гораздо менее контролируемые. Вот те органы, которые были созданы, которые в конечном итоге слились в Совет по делам религий при Совете Министров, который был абсолютно, конечно, неприкрыто такой КГБшный организацией, вот их контролировать было значительно сложнее. Они избегали официального общения. Они вплоть до того, что буквально уходили в леса. И вот это вызывало, конечно, дополнительную к ним… на них такую вот острую реакцию.

В 60

В дополнение к Уголовному Кодексу в 61-м году Совмин принимает инструкцию по применению законодательства о культах. И вот в частности та организация, о которой сегодня пойдёт речь, называемая сектой пятидесятников, вот она была этой инструкцией квалифицирована как антигосударственная и изуверская. Цитирую: «Не подлежат регистрации религиозные общества и группы верующих, принадлежащие к сектам, вероучение и характер деятельности которых носит антигосударственный и изуверский характер: иеговисты*, пятидесятники, истинноправославные христиане, истинноправославная церковь, адвентисты-реформисты, мурашковцы и тому подобное».

Несколько процессов будет проходить и против баптистов, и против пятидесятников, в том числе в том же 61-м году будет довольно крупный тоже весьма, так сказать, широко освещавшийся процесс в Саратовском областном суде. Но мы сегодня с вами говорим о подмосковном процессе. Сессия Московского областного суда рассматривала это дело по 1-й инстанции и рассматривала в городе Дрезне. Это Орехо… Орехово-Зуевский район. Это такой классический городок, возникший вокруг ткацкой фабрики еще в конце ХIХ века. Почему был выбран этот город, чуть позже об этом поговорим.

Значит, дело. Фигуранты арестованы. Дело начинается следствием в 60-м году. На процесс выводятся в апреле 61-го года. Следствие идет целый год. И вот когда уже были арестованы люди, которые потом окажутся на скамье подсудимых, выходит документальный фильм. А вообще надо сказать, что вот эта пропагандистская кампания, она велась самыми разными средствами, в том числе и активно велась средствами кино как документального, так и художественного. За 4 года, активных 4 года этой кампании с 58-го по 62-й, например, я подсчитал, ну, точнее нашёл информацию о том, что только художественных полнометражных фильмов на такую вот откровенно антирелигиозную тематику вышло 14. И вот самый знаменитый из них по… ну, по качеству, по именам, которые там прозвучат. Вот вы видите, те, кто нас смотрит, а не только слушает, вы видите афишу фильма «Тучи над Борском». Вот один из… Плохое качество, к сожалению. Отдел кадров этого фильма. Это первая роль в кино эпизодическая Никиты Михалкова и одна из первых тоже, по-моему, первая роль Инны Чуриковой. А вообще главные роли в этом фильме сыграли Инна Гулая и Роман Хомятов. Роман Хомятов зрителям, наверное, больше всего должен заполниться по исполнению роли Михаила Фрунзе в «Беге» аловском и наумовском, где он, на мой взгляд, очень здорово Михаила Васильевича изобразил. Так вот этот фильм во многом, видимо, его сценарий основывается на вот версии обвинения как раз по процессу 61-го года.

Так вот в 60-м году еще до суда выходит документальный фильм, который называется «Это тревожит всех». Вы можете найти его на «Ютьюбе» и посмотреть. Он небольшой совсем. Где речь идет о собрании в организации, где, значит, работал один из будущих фигурантов этого процесса. И вот сейчас для погружения в атмосферу мы с вами послушаем минутный фрагментик звука из этого фильма.

Звучит фрагмент фильма

А. Кузнецов

Вот собственно говоря, отрывок из фильма, который вы только что слышали, как раз он сделан в основном на материале вот этого вот собрания.

На скамье подсудимых в конечном итоге окажется 6 человек, из которых главным будет вот упоминающийся «апостол» Федотов. К сожалению, я смог подготовить только очень плохую фотографию, зато это фотография именно того времени. Это собственно стоп-кадр, взятый из фильма, потому что других фотографий Ивана Федотова того времени я не нашёл. Есть фотография его уже человеком совсем уже, так сказать, не молодым, но она снята, там сделана лет через 30 после этих событий Вот это не ровно того времени.

Значит, чем отличаются пятидесятники вот в таком, скажем, догматическом и обрядовом смысле? Чем они выделяются из других христиан? Это безусловно христианская община. Значит, пятидесятничество – это один из сравнит… одно из сравнительно поздних, зародившихся где-то на рубеже ХIХ-ХХ века ответвлений в протестантизме. Они признают, значит, основные, так сказать, христианские моменты, скажем так. Да? Крестную жертву Христа, крестные другие вещи. Они не отрицают большинство таинств. Правда, там есть определённые догматические различия в понимании этих таинств с тем же самым православием. Они критически относятся к иконам. Они критически относятся к официальной православной церкви, я имею в виду российских, советских пятидесятников. Они в принципе протестанты. То есть для них изучение и чтение Священного писания. И успех, труд, вот успех в земной жизни – это такие очень важные составляющие их веры. Ну, а почему, собственно говоря, пятидесятники? Потому, что их… Я не очень в этом разбираюсь. Прошу прощения сразу, если я скажу что-то не вполне суразное. Значит, вот снисхождение… снисхождение Святого Духа на апостолов, которое случилось на 50 день после воскресения Христова, то чему в православной церкви соответствует праздник Троицы, и тот момент, когда апостолы заговорили на разных голосах и получили указание идти и проповед… На разных языках. Извините. Конечно. И получили задание идти проповедовать христианство разным языцам, разным народам, вот это один из ключевых моментов. И поэтому в практике, молитвенной практике пятидесятилетних большое значение уделяется вот состоянию, в котором люди, верующие начинают говорить на непонятных языках. Это естественно вызывает очень настороженное отношение, как всё непонятное. Дополнительно настороженное отношение.

Ну, и самого начала против вот этой вот общины, которую возглавлял Иван Федотов, человек, кстати говоря, сам пришедший к вере исключительно собственным путем, не в результате там родительского воспитания. Его отец погиб, когда он был маленьким. Несчастный случай в шахте. Воспитывала его мать. Он сам пришел к вере чтением Евангелия. Уж трудно сказать, где он его взял. Во время службы в армии после войны… Он 29-го года, поэтому естественно на фронте он не был. После войны закончил школу, служил на флоте 4 года по тогдашним правилам. И вот где-то во время службы каким-то образом он увлекся Евангелием. Демобилизовавшись, он пришёл сначала к московским баптистам. Но потом что-то у него с ними там не сложилось, и он в результате отделился и создал вот такую собственную общину. За этой общиной следили, очень плотно ее вели. Их фотографировали. Их снимали на кинокамеру их собрания молитвенные. Происходили инциденты. Вот эти инциденты, в частности будут потом поставлены в вину, потому что среди статей, которые будут инкриминироваться обвиняемым, будет знаменитая 206-я, часть 2-я «Злостное хулиганство». Заключаться это злостное хулиганство будет в том, что когда они заметили, что их снимают, несколько мужчин из числа общины попытались помешать этим съемкам. Вот это впоследствии тоже им, так сказать, будет зачтено. Но самое главное обвинение, самое жуткое обвинение – это то, которое вот цитирует Гущин в своей статье, это обвинение в вынуждении одной из участниц общины Анны Красиной принесении в жертву ее 12-летней дочери.

Мы прерываемся ненадолго на новости. Оставайтесь с нами. Скоро мы вернемся в эфир.

**********

А. Кузнецов

Так вот, собственно говоря, вот с этим главным обвинением. Вот как в своих воспоминаниях Иван Федотов сам описал случай, который был совершенно очевидно спровоцирован: «В одно из воскресений церковь собралась в лесу на станции Битца, в пригороде Москвы», - тогда еще в пригороде. Вот посмотрите здесь фотография, те, кто нас видит, не факт что этого собрания. Но вот одно из таких лесных собраний пятидесятников. «Собрание подходило к концу, как вдруг, будто по сигналу, раздался голос одной из прихожанок. Это была Анна Красина. Она упала на колени передо мной и очень громко стала упрашивать меня не приносить её дочь в жертву. Я был рядом, кричать не было необходимости, слух у меня хороший и до сих пор.

В это же время из кустов со всех сторон выбежали люди в штатском с кинокамерой и стали снимать эту сцену.

- В чем здесь дело? - спрашиваю.

Меня окружили верующие и не дали меня арестовать».

Ну, вот то, что в кустах находились люди с кинокамерой, – да? – это, наверное, отметает последние сомнения в том, что Анну Красину, что называется, подготовили к этой роли. Это несчастная женщина. Её жалко. Она, видимо, такое… Неслучайно выбрали ее. Видимо, психически достаточно нестабильный человек. Она потом будет главным, ключевым свидетелем во время процесса. Она будет выступать на многочисленных собраниях вот вроде того, кусочек с которого вы слышали. А потом у неё во время одного из выступлений случится очень сильный нервный срыв. Ну, и её кураторы откажутся от её дальнейшего использования. Дальнейшая судьба мне неизвестна. Вот.

Ну, и ещё одно фигурировало обвинение – доведение до самоубийства, статья 107-я тогдашнего УК РСФСР. Дело в том, что молодая девушка Нина Николаева, которая ходила на некоторые собрания вот этой общины, действительно покончила с собой, бросилась под поезд. Ну, это сложно сказать. Вообще доведение до самоубийства – статья такая очень… Как вам сказать? С ней надо очень осторожно. С одной стороны безусловно бывают такие ситуации, когда человека целенаправленно и последовательно подталкивают к самоубийству. Поэтому существование этой статей, на мой взгляд, абсолютно оправдано. С другой стороны здесь очень многое зависит от нюансов. Да? И вот что толкает человека в конечном итоге на подобные шаги, надо очень тщательно разбираться в каждом отдельном деле.

Значит, обвиняемых подвергли судебно-психиатрической экспертизе. Она тоже в воспоминаниях у Федотова хорошо описана. Он вспоминает, как человек, представившийся Давидом Лундцем, так он, Федотов, пишет в своей книге. На самом деле его звали Даниил Лунц. Сейчас мы этого человека… о нём поговорим немножечко. Значит, вот он его осматривал в институте имени Сербского и даже ему предложил… говорит: «Ну, вот давайте. Что же Вы? Вас же срок большой ждёт. Давайте сделаем так, что Вы, значит, будете признаны невменяемым». Поскольку Лунца вот, ну, никто никогда не подозревал в сочувствии к объектам его экспертизы, скажем так, это один из отцов, последовательных отцов карательной психиатрии в Советском Союзе, значит, видимо, в какой-то момент в советском руководстве кураторы этого процесса раздумывали над тем, не выставить ли этих людей сумасшедшими. Да? Не может нормальный советский человек, тем более, так сказать, не старый ещё, не может он, значит, прийти к вере. Но в конечном итоге то ли твердая позиция самого Федотова, то ли решение тех же кураторов привело к тому, что их признали вменяемым и выставили на процесс.

Федотову, ну, повезло, в любом случае повезло. По назначению, никто не просил себе адвоката, но поскольку им всем грозили достаточно длительные сроки заключения по тогдашнему ПК, им обязано было предоставить адвокатов государство. Так вот по назначению к нему попадает адвокат имён Семен Львович Ария. Это не только один из наиболее крупных мастеров советской послевоенной адвокатуры, но это человек чрезвычайной нравственной стойкости. Он будет… после уже этого процесса будет защищать ни одного диссидента и, насколько это возможно, будет понемножечку, по чуть-чуть добиваться каких-то впечатляющих результатов. Если верить воспоминаниям Федотова, это надо делать аккуратно. Он в некоторых моментах он явно совершенно то ли путается, то ли ещё что-то. Ну, вот якобы при первом же свидании Ария ему сказал: «Вы можете от меня отказаться как от адвоката. Пожалуйста, на выбор любое из двух оснований. Я коммунист, - сказал Ария, - я еврей. Можете использовать любой из них». На что Федотов ему сказал, мы… вообще нам не нужны адвокаты. Мы верим, у нас единственный заступник Христос. Мы верим, так сказать, в его заступничество. Но тем не менее деваться было некуда, и вот Ария, значит, берётся за защиту. Вот отрывок из его воспоминаний: «Дело должно было рассматриваться Московским областным судом. Как это практиковалось тогда в пропагандистских целях, заседание суда было назначено выездным, в одном из районов области. Однако место было выбрано достаточно далеко, в городе Дрезна — надо полагать, чтобы затруднить присутствие иностранных корреспондентов, проявлявших к делу интерес. С той же целью большой зал фабричного клуба, где начался процесс, оказался заполненным дружинниками и баптистами, проходившими по пропускам.

На освещенной юпитерами сцене заседал суд. Слева и справа — прокурор и защитники. Там же отдельно восседал профессор-психиатр Л., - так его называет Семен Львович, - зам. директора института судебной психиатрии по научно-карательной части, в огромных роговых очках. Внизу, отделенные оркестровой ямой, — подсудимые под конвоем. Значимость процесса подчеркивалась обилием журналистов из центральных газет, а также теле-фото-кинобратии с аппаратурой».

Ну, вот перед вами фотография Даниила Лунца, человека который на процессе тоже проявил себя определенным образом. Там Ария вспоминает несколько таких вот эпизодов, которые явно совершенно ломали вот эту отрепетированную, накатанную телегу вот это вот судебного процесса. В частности когда одну из свидетельниц вызвали на свидетельское место, с ней случился припадок. И она… Она не могла говорить. Из нее только какие-то отдельные слоги вылетали. И тогда Лунц подошел, внимательно на неё долго смотрел сквозь свои массивные очки и определил этот припадок как, значит, психическое такое вот расстройство. На что судья удовлетворенно сказал, ну, вот смотрите, что, так сказать, ваши практика – да? – молельные делают. Судья решил, что это одна из… Было несколько свидетелей из числа членов общины. Судья решил, что вот такой подарок, так сказать, ему свыше, что это вот одна из них, а тут подошёл кто-то сзади и сказал: «Ой, нет. Это дружинница, член партии». Да? Вот с ней случилось почему-то такое вот нервное… срыв.

Ну, и ещё другой момент, который Ария с юмором вспоминает, допрашивают одну из свидетельниц, выживш… вышедшую в свое время из секты. И она дает нужные показания, говорит, да, вот молились часами в душном помещении. Вот от этого постоянного повторения молитв идешь домой сама не своя, ноги подгибаются. Это вот, значит, вред для здоровья таким образом обосновывали. А судья ее сочувственно расспрашивает: «Вы ушли из секты?»

– Да, вот я побыла у них год или два, потом почувствовала, что нет, вот меня тянет на мирское. Я из секты вышла.

– Правильно поступили, - говорит судья. - Ну, а вот в секту-то Вы зачем же вот Вы пришли?

– А у меня со здоровьем было совсем плохо. Лейкемия. Вот я себя плохо чувствовала. Последняя надежда. Врачи надежд не давали. Я решила к Богу.

– Да. Ну, а как у Вас сейчас со здоровьем? – зачем-то спрашивает судья. И она также радостно говори:

– Ой! Слава Богу! Слава Богу! Все прошло. Все прошло.

То есть совершенно как бы это не… в эту линию, в эту струю, что называется, во всех смыслах слова не попадало. Но тем не менее около 80 свидетелей, половина из которых были дружинники, которые там не участвовали и не присутствовали даже при вот этих вот молениях и радениях.

Как пишет тот же Ария, суд отмерил, что положено. В воспоминаниях Федотова… Почему я говорю, там есть явно совершенно неувязки. Но это можно понять, он их писал через несколько десятилетий после описываемых событий. Значит, в воспоминаниях Федотова есть такой эпизод, когда якобы возмущенный слишком настойчивой работой адвокатов, прокурор начинает кричать на Арию: «Вы коммунист! Коммунист?» Ария говорит: «Да, я коммунист». – «Ну, а вот как же Вы?! Что же Вы делаете?!» Судя по всему, этого эпизода не было. Федотов, наверное, путает с чем-то. У Арии вот процесс контроля за тем, что происходило на суде, описан следующим образом. Действительно защитники, видимо, создавали несколько невыгодный фон своей работой, тем более что, скажем, вот допрашивая главную обвиняемую, там тот же Ария вскрыл некоторые существенные неувязки в версии обвинения. И в какой-то момент во время обеденного перерыва, значит, в столовую заходит работница суда, говорит: «Кто здесь адвоката Ария? Вас к телефону». Он подходит телефону. На другом конце провода один из секретарей Московского областного комитета партии, который говорит: «Что у Вас там происходит?» Ария говорит: «А что у нас происходит? У нас нормально. Идёт нормальная работа». – «Ну, вот сигнализируют, что не так. Мы вас проверим». Через 2 часа приезжает «Волга» с высокопоставленными проверяльщиками из обкома. И вот здесь Ария сам пишет, что и судья Николай Петрович Котов, судья Московского областного суда, и поддерживавший обвинение прокурор Валентин Георгиевич Залегин, они проверяющих заверили, что нет, всё в порядке, идет обычная работа, и, так сказать, никакого срыва процесса там не было. Ну, и я не думаю, что прокурор стал бы кричать на адвоката да ещё при всем честном народе, так сказать, требуя от него там как-то изменить свою линию поведения, потому что, во-первых, это, конечно, очень компрометировало бы обвинение. Ну, а кроме того я немножко порылся, Валентин Георгиевич Залегин наверняка был знаком с Арией. Они оба к тому времени уже не первый год работали, так сказать, по своей работе должны были пересекаться. Они оба фронтовики, причём фронтовики из тех, которые прошли войну в самых, что ни на есть, рядовых званиях по самым, что ни на есть, боевым дорогам. И тот же прокурор, кстати, интересно, основатель прокурорской династии. У него сын потом долгое время работал в прокуратуре. А сейчас, насколько я понимаю, до сих пор работает внук. По крайней мере несколько лет назад он был прокурором Зеленограда. Вот. Так вот Валентин Залегин, сержант, командир отделения минометчиков. Такая достаточно смертная, что называется, должность на фронте. Кавалер боевых орденов. Брал Берлин. 61-я армия. Так что я не думаю, что вот эти два ровесника, два фронтовика… что, так сказать, между ними там была какая-то антипатия. Вот. Я думаю, что здесь путаница. Ну, и потом если бы был такой эпизод, я почти уверен, что Ария в своих мемуарах, которые он писал уже в свободные годы, уже после распада Советского Союза, что он бы, значит, этот эпизод не… значит, не осветил.

Вот какая-то странная… странная очень смска от Егора: «Алексей, уж если вы верующий, - нет, я совсем не верующий, - то странно, что в Ваших пещерных представлениях нормально, что Бог требует убивать детей». Егор, Вы что-то не то слушаете или что-то не то принимаете. Вот.

Понимаете, что, значит, определенные религиозные общины вызывают у людей настороженное отношение. Это мне как раз прекрасно понятно. Особенно те общины, деятельность которых достаточно замкнутая и келейная. Это тоже понятно. В том, что есть организации, где под видом религиозных организаций или которые вполне себе являются религиозными организациями творятся дела не самые благополучные, в том числе и с уголовного права, значит, это, что называется, медицинский факт. Я сейчас совершенно не хочу сказать, что борьба против того, что принято называть изуверскими сектами принято было в советском праве, не знаю как сейчас это квалифицируется, что это борьба исключительно неоправданная. Нет. Безусловно нет. Но вот в данном конкретном случае это, конечно, постановочный процесс. Конечно, вот та женщина Анна Красина, которая была ключевым свидетелем безусловно находилась под сильнейшим влиянием, была манипулируема. Безусловно главный судебно-психиатрический эксперт, это многие другие дела его доказывают, человек который дал бы любое заключение, которое нужно суду. То есть это постановочный процесс. И вот конкретно этот процесс ничем другим я считать, значит, не могу. Вот. Вот что можно сказать по поводу этого дела.

Ну, а вообще подобного рода процессы будут и после окончания хрущёвской кампании, и в начале 70-х годов. Так что здесь, в общем, определенная практика, ну, и сейчас продолжается. Мне, правда, хочется надеяться, что с другими целями, хотя вот, например, запрет на деятельность «Свидетелей Иеговых»… «Иеговы»*, которым я абсолютно совершенно не симпатизирую, тем не менее мне кажется тоже, прямо скажем, скорее из того времени, чем из демократического.

Что вас ждет в следующее воскресенье? Что вам предлагается к голосованию уже сегодня? Голосование уже более часа идёт на сайте. Присоединяйтесь. Значит, у нас есть группа в «Фейсбуке», которая называется «Страница друзей программы «Не так». Там наш актив. Мы их называем нашими присяжными. И вот… В эту группу можно совершенно свободно вступить. И там помимо там обсуждения, помимо какой-то дополнительной информации, я иногда туда выкладыввю ссылки на какие-то материалы, которые я нашел там, готовясь к передаче, там некоторые люди проявляют полезную активность, предлагают свои темы. И даже последнее время начали появляться уже не отдельные темы, а целые подборки из пяти тем, связанных определенной единой линией, то есть вот так как мы предлагаем. И вот одну такую подборку я сегодня… к сегодняшнему дню взял за основу. Взял оттуда несколько процессов, добавил ещё. Мы провели в группе мягкое рейтинговое голосование. Выбрали пять дел, связанных такой вот тематикой: «Судебные процессы строительства империи». Вот Российская империя строилась, начиная с ХVII века и, значит, по начало ХХ, и естественно, что происходили различного рода инциденты, которые находили своё выражение, в том числе и в судебных процессах. Вот мы вам предлагаем такой набор.

Суд над Генеральным судьей Войска Запорожского Кочубеем, «богат и славен Кочубей», и полковником Искрой по обвинению в ложном доносе на гетмана Мазепу. Это Русское царство или Гетманщина, часть Русского царства или не часть, вопрос теоретически спорный, 1708 год. Поэма «Полтава».

Судное дело князя Матвея Гагарина по обвинению в подготовке мятежа с целью отделения Сибири, Русское царство, 1721 год, тот самый, когда она стала империей. Матвей Гагарин, сибирский губернатор, вот вроде бы планировал отделение Сибири.

Суды над участниками гайдамацкого восстания на Правобережной Украине. «Колиивщина». Суды проходили и в Речи Посполитой, и в Российской империи. Это конец 60-х годов ХVIII века.

Военно-полевой суд над Байсангуром, руководителем Беноевского восстания в Чечне, 1861 год. Это уже после пленения Шамиля. Ну, вот тем не менее продолжалась ещё освободительная борьба народов Кавказа. Вот один из эпизодов. Если выберите, расскажем.

И последнее. Самый конец века 1898 год. Суд над участниками антироссийского восстания в Андижанском уезде, так называемый «Андижанский мятеж». Всего доброго! Голосуйте, пожалуйста.

*

деятельность организации запрещена на территории России