Суд над Есико Кавасимо, японской разведчицей, «маньчжурской Жанной д’Арк», Китайская республика, 1948 - Не так - 2018-10-21
21.10.2018
Суд над Есико Кавасимо, японской разведчицей, «маньчжурской Жанной д’Арк», Китайская республика, 1948 - Не так - 2018-10-21
Скачать
В эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Эфир ведут Сергей Бунтман и Алексей Кузнецов.
Сергей Бунтман
―
Всем добрый день! Светлана Ростовцева у нас звукорежиссер Алексей Кузнецов у нас и…
Алексей Кузнецов
―
Добрый день!
С. Бунтман
―
Сколько можно называть Алексей Кузнецов историком? Он же историк на самом деле, но вообще-то он… Ну, как сказать?
А. Кузнецов
―
Этого… Вопрос возникший откуда?
С. Бунтман
―
А это риторический вопрос…
А. Кузнецов
―
А!
С. Бунтман
―
… от прослушивания саморекламы возник. Да. Навеянное. Да. Здесь элегия такая. А сегодня чрезвычайно любопытное дело вы выбрали, но я сначала хочу сделать объявление о том, что 30 октября в Историческом музее будут «Дилетантские чтения», и Александр Борисович Каменский нам расскажет про Екатерину II, про то, отчего Крым ее, всех планах, и что это за политика, и как, и когда. Можете билеты купить на сайте «Дилетанта», заказать. Перейдёте там на сайт Исторического музея. В общем всё как всегда. И ждём вас в 19 часов через вторник, 30 октября…
А. Кузнецов
―
Я вставлю свои 7 копеек, пока меня не разжаловали окончательно из историков в сотрудники. Я хочу сказать…
С. Бунтман
―
Сотрудник. Во! Правильно! Да.
А. Кузнецов
―
А тем… Тем, кто не знает, Александр Борисович Каменский - замечательный историк, доктор исторических наук, декан исторического факультета Высшей Школы Экономики, очень хороший не только исследователь, но и замечательно рассказывает. Так что всячески со своей стороны…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… рекомендую.
С. Бунтман
―
Те, кто слышал старые «Не таки» да и новые наши исторические передачи, прекрасно это знают. Да еще кто книжки читал, тот совсем всё знает прекрасно. Вот. Хорошо. Теперь обратимся к нашему сегодняшнему шпионскому делу.
А. Кузнецов
―
Да. Оно действительно совершенно необычное, по крайней мере для… для ХХ века. Но для того, чтобы понять природу многих необычностей, надо понять место, где всё это происходит. А всё это происходит на территории Маньчжурии. И это территория, которая в XX веке стала, не смотря на свою, ну, в общем не очень большую величину, но стала одним из таких мировых камней преткновения, стала плацдармом японской агрессии против Китая в начале 30-х годов. И вот там действовала действительно очень необычная женщина. У неё 3 настоящих имени. У неё не счесть числа ее псевдонимам, скажем так, вымышленным именам, но на 3-х разных языках в 3-х разных традициях ее зовут тремя разными способами. Она родилась в аристократической княжеской маньчжурской семье, и от рождения ее звали Сяньюй Айсиньгёро. Это княжеская маньчжурская фамилия. Она была 10-й, если не ошибаюсь, дочерью своего отца, маньчжурского принца от наложницы. Тем не менее не смотря на то, что мать не занимала высокого положения, она считалась принцессой, и, так сказать, в этом качестве к ней обращались значительную часть ее жизни. Затем при обстоятельствах, о которых я скажу чуть позже, она оказалась в Японии. Там ее звали Ёсико Кавасима. Я говорю в более привычной нам европейской последовательности: сначала имя собственное…
С. Бунтман
―
Кавасима Ёсико. Да.
А. Кузнецов
―
Сначала имя собственное, потом фамилия. У японцев принято наоборот – Кавасима Ёсико. И на этом я уже нарвался собственно в предыдущей нашей японской передаче. Генерал Миура Горо – Горо Миура. В общем, меня совершенно справедливо поправили. Я сегодня японские имена все буду называть в привычном европейцам порядке.
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
Сначала имя собственное, потом фамилия. А судили её под её… Поскольку судил ее суд республиканского гоминьдановского Китая. Ее судили под её китайским именем Цзинь Бихуэй. Из этих 3-х с вашего разрешения я буду называть ее японским именем, потому что оно проще всего произносится, ну, и на самом деле она дольше всего это имя носила. А что сказать? Вот судьба ее совершенно фантастическая. Значит, она родилась… Наиболее распространённое указание даты ее рождения, она родилась в мае 1907 года. Иногда встречается 906-й. Дело в том, что во время суда она очень будет стараться сбросить себе 9 лет. Это был… Ее защита будет стараться. Это было принципиально важно. Они будут, используя, ну, скажем так, различные неточности в документах и в показаниях они будут стараться создать впечатление, что в те поры, когда ей инкриминировались основные ее деяния, ей было недостаточно много лет. Они пытаются изобразить ее 16-летней девочкой там, где она была на самом деле уже взрослой 25-летней женщины. Это линия, сразу забегая вперед, скажу, не сработает, но вот путаница некоторая возникнет. Значит, она родилась скорее всего действительно в 907-м году. А когда ей было всего несколько лет от роду в Китае начинаются события китайской… незавершенной китайской буржуазной революции, страной управляет Маньчжурская династия. Поэтому на Маньчжурии всё это скажет особым образом. И отец, видимо, боясь за ее жизнь, а может быть ещё по одному соображению, о котором я обязательно скажу, он ее переправляет… Во-первых, они сами переправляются в Японию. А, во-вторых, он отдает ее на воспитание своему бездетному другу, которого звали Нанива Кавасима. Вот он собственно и даст ей свою фамилию потом, но не полностью, что тоже станет предметом судебного разбирательства, и сыграет определённую, по крайней мере формально сыграет определенную роль. Значит, этот человек был формально коммерсантом, а на самом деле это был типичный шпион, авантюрист, агент влияния. Он много помогал в свое время маньчжурской династии, откуда они собственно и были знакомы с отцом Ёсико, и пользовался доверием этого человека. Он ее усыновил. Он ее отправил учиться в достаточной привилегированные японские школы. Училась она не совсем по традиционному для девочки из аристократической семьи пути. Дело в том, что на ряду с классическим образованием она изучала ещё и боевые искусства. Даже иногда пишут, что в специальную школу ниндзя ходила. Тут очень трудно отделить то, что имеет под собой какие-то реальные основания, от очень свойственной описаниям этой биографии развесистой такой восточной клюквы, потому что понятно, что западные люди ухватились за бурную жизнь этой маньчжурской Жанны д'Арк, как ее называли японцы, маньчжурской Мата Хари как назовут ее американские корреспонденты, присутствующие на процессе. Жизнь ее действительно могла стать и станет наверняка когда-нибудь основой для сюжета приключенческого или мелодраматического, или ещё какого-то сериала. И вот из-за этого интереса вокруг действительно целые поля вот этой вот клюквы разрослись естественно, поскольку в таком жанре чересчур никогда не бывает. Да? Чего туда не засунь, ниндзя, не ниндзя…
С. Бунтман
―
Ну, да, да.
А. Кузнецов
―
… всё одно будет хорошо, тем более что реальная ее жизнь, та, которая не вызывает сомнений, действительно была чрезвычайно такой вот красочной. И через некоторое время ее отец умирает. А по маньчжурской традиции мать должна последовать за ним. И она совершает самоубийство. В общем, будучи довольно маленькой девочкой, она остается без родителей, ну, и вот на попечении своего соответственно нового отца, вот этого Нанива Кавасима. Есть версия, что он не оставил своих трудов по служении маньчжурской династии, и что он видит в ней и растит ее изначально как человека, который, обладая различными умениями и навыками, будет таким вот универсальным агентом, готовым работать в направлении службы, восстановления маньчжурской династии и так далее, но при этом прояпонский, потому что было понятно, что…
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
… если такое восстановление возможно, то оно возможно только с помощью…
С. Бунтман
―
Ну, а вот оно и было.
А. Кузнецов
―
… японского… Оно и будет.
С. Бунтман
―
Оно и было. Да, да.
А. Кузнецов
―
Так вот она и раскроется.
С. Бунтман
―
… Маньчжоу-Го.
А. Кузнецов
―
Другое дело, что, конечно, есть серьезные подозрения, что это все попытка ретроспективно, уже зная, что будет это восстановление, что будет Маньчжоу-Го, что она будет играть там неопределенную, но достаточно заметную роль, что это попытка задним числом представить всё, что происходило с ней до этого в 20-е годы как подготовку. Но трудно сказать. Вот разделить, что здесь… Об этом пишут все авторы, и западные по крайней мере, кто о ней пишут, они все говорят, что отделить вымысел от ее реальной жизни, ну, практически невозможно. А на суде, кстати говоря, не очень-то и пытались сделать. А дальше она уже в 17 лет ведет достаточно экстравагантный образ жизни, встречается с различного рода мужчинами. Надо сказать, что для девушки из аристократической семьи умение, ну, скажем так, находить ключи к мужскому полу всегда считалось чрезвычайно важным… важной частью воспитания и с точки зрения этикета, ритуала, и с точки зрения других, скажем так…
С. Бунтман
―
Середина 20-х это у нас?
А. Кузнецов
―
Это у нас середина 20-х годов. Совершенно верно.
С. Бунтман
―
Да, да. Просто ориентируемся.
А. Кузнецов
―
Да, это модернизи… продолжающаяся модернизация в Японии. Да? То есть это Япония, которая, с одной стороны сохраняя национальный колорит во многом, тем не менее идёт по западному пути. Это Японии – уже неприкрытое такое вот империалистическое государство, стремящееся создать Великую Дальневосточную Империю, в чём-то уже успевшая, надо сказать, но много ещё впереди. Очень много обращают внимание на то, что когда ей было 17 лет, по слухам ее изнасиловал вот этот ее усыновитель. И вроде бы после этого она начинает постоянно носить мужскую одежду. Значит, совершает один за другим всякие экстравагантные поступки, в частности демонстрирует интерес к женщинам, интерес сексуального характера. Тоже, понимаете, вот где здесь игра? Где здесь часть маски? Кроме того не надо забывать, что многие авторы, вот из тех, что мне встретились на английском языке, собственно большинство авторы, которые пишут ее биографию – это феминистки. Она очень их интересует. Вот как некое такое воплощение женщины-воина, женщины-шпиона, женщины-агента…
С. Бунтман
―
И свободной женщины.
А. Кузнецов
―
И свободной женщины, разумеется, тоже. Но факт остается фактом. Было там изнасилование, не было там изнасилования… Действительно с определённого момента, с конца 20-х годов она часто появляется в мужской одежде. Надо сказать, что внешность ее позволяет ей выглядеть таким, ну, может быть чуть женоподобным, но юношей. Есть фотографии, где она в военной форме. Но, в общем, если не знать, что перед тобой женщина, это не броситься в глаза. Да? У неё такой вполне себе… Похожа она на молодого офицера. А дальше она сближается с семьёй будущего последнего императора. Вспомним фильм Бертолуччи про Пу И…
С. Бунтман
―
Гениальный фильм.
А. Кузнецов
―
Гениальный фильм, где ее играет актриса, она есть в этом фильме и не совсем на вторых ролях. И вот дальше, когда произойдет собственно имплантация ПУ И в Маньчжурию, он ведь не соглашался, и у Бертолуччи это хорошо показано, и говорят, что она, будучи агентом влияния, японским агентом влияния, она приложила большие, в конечном итоге успешным усилия к тому, чтобы уговорить ПУ И приехать в Маньчжурию и сыграть вот ту роль, которую он сыграет. Причём практически все сходятся на том, что это влияние было не столько политическим, сколько любовным, но при этом авторы распадаются на три лагеря. Одни пишут о том, что она соблазнила ПУ И, другие пишут, что она соблазнила его жену и через нее воздействовала на него, а 3-и, самые отвязные, утверждают, что и его, и ее. Не разберёшься. По крайней мере вот, так сказать, поверхностный разбор не позволяет склониться ни в ту, ни в другую сторону. В 31-м году японцы вторгаются в Маньчжурию. В 32-м Пу И становится регентом. В 34-м он провозглашает себя императором. Начинается японо-китайская война. И вот в этой самой японо-китайской войне она играет важную роль на территории Маньчжурии, причём в совершенно разных амплуа она выступает. Она такой абсолютный человек-оркестр, в том числе и в прямом музыкальном смысле этого слова. Она заводит многочисленные связи и с японскими высокопоставленными лицами, и с различного рода маньчжурскими высокопоставленными лицами, явно совершенно собирает информацию. Один из ее любовников и явно совершенно один из руководителей ее вот этой вот деятельности – это человек сам по себе очень интересный, это Кэндзи Доихара, которого западная печать будет последствия называть маньчжурский полковник Лоуренс. Это разведчик. Это разведчик такого вот романтического образа, скажем так, генерал-майор японской армии. Он будет в том числе и вполне обычными воинскими соединениями командовать во время Второй мировой войны. Но по разведывательной линии он более, пожалуй, известен и знаменит. Его будет… Он будет одним из подсудимых на Токийском процессе. Он будет одним из тех, кто откажется с трибуналом сотрудничать и давать какие-либо показания. Он будет приговорён к смертной казни и в 48-м году расстрелян вместе с другими приговорёнными в Токио. Кроме этого она, вот уж совсем действительно Маньчжурская Жанна д'Арк… Спрашивается, почему Жанна д'Арк? Жанна д'Арк, кем, кем, но шпионом точно не была ни в каком варианте. А вот оказывается, что помимо разведывательной деятельности Ёсико Кавасима в какой-то момент собрала отряд. Численность этого отряда разные источники оценивают от 3-х до 5 тысяч человек, в любом случае не маленький. Причём отряд… О нём все пишут как об отряде людей, ну, выражаясь модным у нас сейчас уголовном жаргоном, отморозков. То есть там есть уголовники, специально для этого забранные из тюрем. Там есть такая, ну, скажем так популярная в Маньчжурии профессия, как… Господи, вылетело слово. Ну, вот эти партизаны, маньчжурские разбойники на самом деле.
С. Бунтман
―
Хунхузы.
А. Кузнецов
―
Хунхузы, конечно. Там есть хунхузы профессиональные. Там есть кадровые военнослужащие японской… Ой! Маньчжурской армии. И вот этот вот кавалерийский отряд действует как карательная часть по борьбе с китайскими партизанами. И вот она как амазонка, значит, на коня… Она была прекрасной наездницей. Это тоже необычно для классического воспитания японской девушки, но она, например, еще будучи подростком, в школу ездила верхом. Не на коляске как положено барышне, – да? – а прям вот верхом, что называется, в мужском седле. Это в стране, где вообще к верховному человеку еще совсем недавно было совершенно особенное отношение. И крестьянин, например, на лошади ездить не мог верхом, потому что это удел самурая, это удел воина. Вот она эпатировала публику ещё и таким образом. Но вот именно шпионом или разведчиком, как угодно, как ее обычно называют, ее называть надо очень аккуратно, потому что вся его деятельность производилась с таким колоссальным шумом в режиме реального времени…
С. Бунтман
―
То есть она открыто работала?
А. Кузнецов
―
Это всё совершенно… Вот ей бы нынешние возможности. Да? Ей бы «Go Pro» и пару, так сказать, вживленных видеокамер в себя, но даже при тогдашних возможностях она все время была в центре внимания тогдашней прессы, тогдашней кинохроники, плюс она все время еще и дорабатывала. Вот, например, я обнаружил, что она в начале 30-х годов, в 32-33-м, становится популярна как исполнительница песен и даже записывает несколько пластинок своих. Я начал искать, а не сохранилось ли что. Ведь все записанное когда-то должно проявиться. И обнаружил, что в интернете есть запись ее голоса. Я обнаружил это поздно сегодня утром, поэтому это мы не успели подготовить для всеобщего прослушивания, но вы без труда найдете сами. Я, в общем, нашел буквально за 3 минуты.
С. Бунтман
―
А что поем?
А. Кузнецов
―
Вот! А дальше проблема была в том, что поем-то мы по-японски. А я кроме репертуара обычного московского японского ресторана по-японски ничего сказать естественно не могу. Но у меня много выпускников. Я подключил, значит, японистов имеющихся, и выяснилось, что, значит, самая знаменитая ее песня, самый-самый ее хит: «Девушка 15-го лунного дня» называется эта песня. Это своеобразная аллюзия на чрезвычайно популярную в Японии в 20-30-е годы песню, написанную поэтом-мужчиной, не профессиональным поэтом, который был в силу там разных обстоятельств своей жизни разлучен со своими детьми, и вот тоскуя по детям, он придумал такую песенку бедной девушки, которая, значит, поёт ее 15-м лунным днем, обращаясь к луне. Ну, а содержание… Петь я вам точно не буду. Но содержание этой песенки мы в самом начале второй половины, потому что это важно, мы обязательно ее изложим.
С. Бунтман
―
Через 5 минут. Через 5 минут. Не позже.**********
С. Бунтман
―
Кстати говоря о наших передачах сегодняшних, сегодня будет «Клуб Алексея Парина» с 23 часов. И не забудьте поздравить Алексея Парина, он в Екатеринбурге получил премию, золотую медаль вообще за оперную и театральную критику.
А. Кузнецов
―
Замечательно.
С. Бунтман
―
Так что мы поздравляем, и вас призываем присоединяться.
А. Кузнецов
―
Ну, а пока музыка в пересказе.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Так вот песня. Песня, написанная вот этим вот мужчиной, поёт деревенская девушка. Поёт о том, как она осталась одна. Она еще такая девочка, девушка. Да? То есть совсем молоденькая. Сначала от нее ушла старая прислужница, которая была ей чем-то вроде няни, вырастила ее. Но девочка подросла, и уже неудобно, чтобы была старая прислужница, и та вернулась в деревню. А потом младшая сестра девочки тоже уехала в деревню, потому что там остался дом от родственников, и, так сказать, вот нужно было его как-то застолбить. А потом умерла мама, и девушка осталась одна. И она очень тоскует по всем дорогим ей людям, больше всего тоскует по умершей маме, рассказывает про свою несчастную одинокую жизнь. И вот рассказывает она луне. Почему луна 15-го дня? Ну, потому, что полнолуние. Да? Луна как раз вот самый такой объемный собеседник.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
И она рассказывает, как ей страшно. Эта песенка была чрезвычайно популярна. И вот Ёсико Кавасима придумала песенку этой девочки. То есть песня, которую вот вы можете услышать, которую она исполняет, это всем японцам понятная как бы аллюзия вот на эту предыдущую песню.
С. Бунтман
―
То есть это не песня о девочке…
А. Кузнецов
―
Да, это песня самой девочки, где она обращается к луне, где она сравнивает луну там со свернувшимся клубочком котенком, там ещё с какими… собакой, ещё с какими-то вещами.
С. Бунтман
―
Ой, надо послушать обязательно.
А. Кузнецов
―
Да. То есть она действите… Она стала популярной исполнительницей песен. Ее роман громкие просачивается в прессу, дают пищу для слухов. Ее вот эти подвиги амазонки тоже привлекают к ней большое внимание. В общем, она постоянный, часто скандальный персонаж светской хроники. Но понимаете, конечно, в книгах и фильмах бывают такие шпионы. Бонд тоже не очень скрывается и сразу о себе заявляет. Но вот она делает это уж совсем… При том, что, конечно, какую-то работу по сбору информации, по вбрасыванию какой-то информации, по провоцированию каких людей она безусловно выполнял. Но вот разведчиком в классическом смысле этого слова она скорее всего не была. А агентом влияния – да, – безусловно была. Надо сказать, что во второй половине 30-х годов она позволяет себе такие достаточно откровенные неодобрительные высказывания о поведении японских оккупационных властей в Китае, и это тоже, в общем, ей в Маньчжурии определенную создает популярность. А вот в 45-м году, когда Япония проигрывает Вторую Мировую войну, ее излавливают. Ее излавливают китайские сотрудники китайских спецслужб, и в течение 2 лет будет продолжаться судебный процесс, состоявший из нескольких стадий, так сказать, основной процесс, потом долгое время она будет ждать результатов рассмотрения апелляции. Процесс максимально публичный. Вот корреспонденты… 2… 2 западных журналиста были допущены и следили за всем этим делом. Вот один из них корреспондент «Associated Press», некий Спенсер Муса, вот как он описывал открытие суда: «Заседания проходят под открытым небом внутри импровизированной ограды-частокола. Некогда гламурную даму доставили в тщательно охраняемом автомобиле. Волосы ее обкорнали на мужской манер». А дальше описывается, что наплыв публики был такой, что в конечном итоге все вот эти вот бревна частокола были повалены, публика вломилась внутрь вот этой вот открытой площадки, проводить суд стало совершенно невозможно, потому что…
С. Бунтман
―
А что публика хотела?
А. Кузнецов
―
Публика хотела присутствовать…
С. Бунтман
―
Поближе посмотреть…
А. Кузнецов
―
Да.
С. Бунтман
―
… и присутствовать.
А. Кузнецов
―
Да. Это…
С. Бунтман
―
То есть ничего агрессивного…
А. Кузнецов
―
Нет. Судя по, значит, отчетам, там не было попытки суда Линча. Наоборот всем было очень интересно поприсутствовать при этом шоу. Ну, слушайте, она всю свою взрослую жизнь недолгую была Showmen… showwoman точнее. Да? И вот соответственно публика ждала, что «show must go on». И в результате начиная со 2-го дня заседаний, заседания пришлось перенести в гарнизонной тюрьму, ну, и пускать уже строго по приглашениям для того, чтобы, так сказать, народ всё это не разнес. Значит, у неё были защитники-китайцы, которые пытались 3 линии защиты проводить. Первая линии защиты заключалась в том, что вот я уже назвал, на самом деле она была ещё совсем подростком вот в 32-33-м году. Поэтому приписываемых ей действий, вроде руководства крупным боевым соединением, она осуществлять не могла. Суд не стал это принимать во внимание, потому что был достаточно указаний на то, что на самом деле она значительно старше. Самая сильная в иных обстоятельствах линия защиты заключалась в попытке адвокатов переквалифицировать обвинение. Обвиняли ее в измене, в измене китайскому народу. Адвокаты говорили: «Простите, какая измена китайскому народу? Она японская гражданка. Она японская подданная». Да? Она не китаянка по рождению. Она маньчжурка. Она не ханьская кита… китаянка. Да? А ее обвиняли именно в преступлении перед ханьским Китаем, значит. А с политической точки зрения она подданная японского императора. Пожалуйста, вы можете обвинять ее в каких-то там военных преступлениях, но измена-то где? И тут вот, видимо… То есть я думаю, что суд, конечно, был с предрешенным в значительной степени исходом, но суд зацепился за то, что не смогли представить документов о ее должном усыновление в Японии. Хотя ее адвокаты писали ее усыновителю. Он был на свободе, хотя у оккупационных американских властей в Японии к Кавасима-старшему были свои вопросы, поэтому старался особенно не высовываться, но он был на свободе. И он состоял с адвокатами и с ней в переписке. Она просила, чтобы он, во-первых, подделал ее документы в отношении даты. Писала ему секретным японским шифром. То ли он не смог его прочитать, то ли он сделал вид, что он этого не читал, поскольку, видимо, понимал, насколько рискованно пытаться изготавливать поддельный документ, когда за тобой и так следят во много пар глаз. В общем, не получилось с этим, с её переменной возраста. И с японскими ее подданством не получилось, потому что выяснилось, как я это понимаю, вот то, что мы называем усыновлением, на самом деле скорее было установлением опекунства, потому что вроде бы вот в Японии того времени, да и сейчас с этим, насколько я понимаю, есть определённые сложности, в Японии того времени иностранца, этнического не японца нельзя было усыновить. Вот если бы она вышла замуж за сына Нанива Кавасима, вот тогда по традиции он считался бы ее отцом, потому что жена сына, она как бы считается и дочерью свекра одновременно. Да? Есть такая фикция юридическая. А тут вот не смог он представить никаких выписок, которые… И суд в результате сказал: «А какого собственно лешего? Она родилась на территории единого тогда Китая, следовательно она китайская гражданка по рождению. Всё». И вменил ей соответственно измену родине. И 3-я линия защиты заключалась… Ну, когда адвокатам уже ничего больше не остается, они начинают давить на жалость. Это, в общем, такая вполне законная и уважаемая адвокатская тактика. И вот они начали красочно живописать ее детство, вот как у неё всё… Вот родители умерли, воспитывалась на чужбине. На чужбине ей промывали мозги, делали… То есть она жертва.
С. Бунтман
―
Делали ее орудием…
А. Кузнецов
―
Орудием. Да. Вот она жертва. Но в 48-м году гоминьдановский суд как-то, видимо, особенно не настроен был на милосердие. Не будем забывать, что к 48-му году положение самого Гоминьдана…
С. Бунтман
―
Ой!
А. Кузнецов
―
… очень сильно уже… Да, да.
С. Бунтман
―
… у него была тяжёлая…
А. Кузнецов
―
Уже, в общем, дорога на Тайвань была, что называется, проложено и прочерчена. И тут, видимо, очень важен был показательный процесс. Вот я в одной англоязычной книге прочитал такую мысль, которая мне кажется очень похожий на достоверную, что процессов много, десятки были в послевоенном Китае процессов над теми, кто сотрудничал с японцами, над японскими шпионами и так далее, но это все были фигуры никому особо неизвестные. Да? Это были некие иксы и игреки. И тут вот такая вот колоритная, всем прекрасно известная женщина. Конечно, отпустить ее они никак не могли. В результате ей был вынесен смертный приговор. В течение полутора лет, значит, рассматривались всякие апелляции. Я думаю, что ее судьбу ускорило то, что Гоминьдан терпел поражение за поражением, и суд понимал, что не так много времени ее судить у них в запасе остается. В результате в 48-м году ее казнили. Казнили во дворе тюрьмы выстрелом в затылок. Есть фотографии, сделанные американским корреспондентом сразу после казни. На них видно, что лицо сильно изуродовано, ну, понятно, выстрел в затылок, ружейная пуля. Но вот интереснейший разворот сюжета. Долгое время как бы факт ее смерти особенно не вызывал никаких сомнений, а в начале XXI века три современных китайских историка взорвали буквально такую локальную бомбу историческую, опубликовав несколько книг, в которых они доказывали, что она прожила еще достаточно долгую жизнь. И в частности ссылаются на показания двух женщин, живущих на северо-востоке Китая. То есть в бывшей, ну, собственно в Маньчжурии, – да? – в исторической Маньчжурии…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… которые утверждают буквально под присягой, что их отец, который в свое время был близок к режиму Маньчжоу-Го, на смертном одре поведал им, что их соседка, которую они прекрасно знали, которая уже умерла к этому времени. Пожилая женщина, некая бабушка Фанг, про которую было известно, что она обладала довольно такими не крестьянскими манерами, что она свободно понимала по-японски, и вообще была такая, ну, в деревне, что называется, заметная женщина необычная, что вот она на самом деле и была…
С. Бунтман
―
Это вот… вот она.
А. Кузнецов
―
Да.
С. Бунтман
―
Вот.
А. Кузнецов
―
Да.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
И это сейчас в китайском и в японском сегменте интернета чрезвычайно широко обсуждается. Надо сказать, что, ну, помимо того, что ее, я имею в виду Ёсико Кавасима, что ее называли японской Жанной д'Арк, японской Мата Хари, вот мне кажется, что японская Мата Хари очень точно в том смысле, что как и в случае с реальной Мата Хари мы не можем достоверно сказать, вот где легенда, а где… где настоящая. Тем более что сами обе эти женщины прилагали большие усилия к тому, чтоб привлечь к себе, как можно больше внимания. Например, еще в 33-м году, то есть всё только-только состоялось образование Маньчжоу-Го, вышла книга на японском языке естественно японского биографа, жизнеописателя, журналиста Шофу Мураматцу, которая называется «Красавица в мужской одежде». Ну, я перевожу с английского. Да? Англичане перевели как «A Beauty Dressed in Male Attire», значит, где она помимо того, что там излагались различные факты, видимо, вперемежку с домыслами в стиле светской хроники, она ещё представала как такая икона стиля. Вот женщина в стиле military. Поскольку в Японии, для которой мысли о женщине-воительницы совершенно не традиционна, не несвойственна. Да? Это мужское занятие. Но вот в связи с растущими империалистическими аппетитными японскими, видимо, задумывается такой вот тренд в пропаганде, а, ну-ка, девушки давайте-ка тоже, так сказать, вас реставрация Мэйдзи освободила. Да? Вот и давайте-ка тоже, так сказать, впрягайтесь…
С. Бунтман
―
Служите Родине.
А. Кузнецов
―
Служите Родине. Да. Впрягайтесь в патриотическое дело. Все это поразительно, конечно, какие, при всех казалось бы культурных различиях, но какие параллели вот в государствах в 30-е годы, которые стремятся к войне и стремятся расширить свои…
С. Бунтман
―
Там есть общее вот как раз…
А. Кузнецов
―
Абсолютно общее.
С. Бунтман
―
… есть все.
А. Кузнецов
―
Абсолютно. И в частности вот эта вот идея о том, что женщина не хуже мужчины может служить Родине, все эти наши девушки на трактор – да? – заменим мужчин, так сказать, за рычагами трактора. Девушки в аэроклубы и всё прочее. В Германии, разумеется, это всё тоже проявляется активно. И вот на Дальнем Востоке тоже. Вот в Японии не так может быть откровенно и активно, но, конечно, из неё при ее активном участии создавали некий привлекательный образ, который должен был воздействовать на сознание молодых, в том числе девушек-японок. Две книги, которые можно найти на английском языке о ней, я хочу порекомендовать. Они обе сравнительно недавне написаны. Обе написаны женщинами. Обе женщины, насколько я могу судить, привержен… приверженцы таких вот в основном феминистических взглядов, хотя явно не… не крайних. Да? Автор одной из них Луиза Эдвардс. Называется «Women Warriors and Wartime Spies of China» - «Женщины-солдаты и шпионы военного времени в Китае». А вторая – это переводчик-японист и биограф многих женщин-японок Филлис Бирнбаум, которая написала, наверное, самую известную, ну, у широкой публике книжку, которая называется «Manchu Princess, Japanese Spy: The Story of Kawashima Yoshiko, the Cross-Dressing Spy Who Commanded Her Own Army» - «Маньчжурская принцесса, японская шпион, история Кавашима Ёсико, шпиона, который одевался…
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
… шпионки, которая одевалась в мужскую одежду». Да. Трудно вот это «Cross-Dressing Spy». И «которая командовала своей собственной армией».
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Вот. Причём это серьезное исследование. Это не какое-то собрание там такой вот светской хроники вперемежку с вымыслами. Нет, они действительно пытаются разобраться в ее биографии, в том, кем она была.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Такая вот…
С. Бунтман
―
Ну, вот история вот последняя, конечно, которая, трудно с ней, я понимаю, расстаться с ней с живой. И вот про эту бабушку, которая старец Федор Кузьмич…
А. Кузнецов
―
Абсолютно. Вот 1-й вам и остаться старец Федор Кузьмич. Да?
С. Бунтман
―
Да. Федора Кузьминична такая вот китайская. Да. И так что нет… Ну, это поразительная история, и стоит и пересмотреть «Последнего императора»…
А. Кузнецов
―
Ну, «Последнего императора» в любом случае стоит пересмотреть, независимо…
С. Бунтман
―
… Песенку послушать. А есть у меня director’s cut, вот полная версия «Последнего императора». Так что здесь очень много нас. И фантазия работает и наш исторический интерес. Это, ну, очень интересно.
А. Кузнецов
―
Ну, а вот об историческом интересе, давайте анонсируем. У нас нет сегодня, мы не объявляем голосование, потому что мы решили наконец после нескольких лет демократии, разок проявить такие…
С. Бунтман
―
Волюнтаризм.
А. Кузнецов
―
Волюнтаризм. Да. И поскольку следующая передача выйдет 28 октября, накануне Дня памяти жертв политических репрессий, мы предлагаем вам тему, мы ее определили: процесс, о котором никто, ничего не знает. Мы будем читать вам документы этого процесса, расскажем, как они оказались в наших руках. Законным путём сразу предупреждаю. Но они нигде, никогда не публиковались. Вот мы их вводим таким образом и в публицистический, и, надеюсь, в научный оборот. Это дело 38-го года. Дело Елены Фёдоровны Керенской, врача, жертвы политических репрессий, сестры Александры Федоровича Керенского, как вы понимаете. Вот мы расскажем об этом деле. Вернём одно имя…
С. Бунтман
―
Да. Через…
А. Кузнецов
―
… в рамках… в рамках возвращения имен.
С. Бунтман
―
Через неделю. А я потом послушаю, что Вы сделали…
А. Кузнецов
―
Да, потому, что делать мы это будем с Максимом Курниковым, который к этой истории имеет…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… самое непосредственное отношение.
С. Бунтман
―
Спасибо большое. Прощаемся с вами. И послушаем другие передачи. Ну, встретимся.
А. Кузнецов
―
Ну, да.
С. Бунтман: Я
―
то через 2 недели.
А. Кузнецов
―
А я не прощаюсь, я еще в «Родительском собрании».
С. Бунтман
―
Ой! Да, действительно.