Суд над командиром казачьего корпуса РККА Филиппом Мироновым по обвинению в мятеже против Советской власти, РСФСР, 1919 - Не так - 2018-06-03
03.06.2018
Суд над командиром казачьего корпуса РККА Филиппом Мироновым по обвинению в мятеже против Советской власти, РСФСР, 1919 - Не так - 2018-06-03
Скачать
Сергей Бунтман
―
Начинаем. Действительно здесь предлагают всем встать, потому что идет суд. Это предлагают в «Ютьюбе» у нас, в чате, который у нас ожил. Слава Богу! Есть у нас и смски – +7 985 970 45 45. Сегодня вам понадобится еще по делу, по одному важному делу, пока не судебному. А понадобятся именно эти средства связи. Светлана Ростовцева, Алексей Кузнецов…
Алексей Кузнецов
―
Добрый день!
С. Бунтман
―
Добрый день! И Сергей Бунтман. Вот, друзья мои, вот в чем дело. Давайте сразу скажем, чтоб вы могли посылать. Дело в том, что у нас близится дата, вся страна готовится сейчас.
А. Кузнецов
―
Маскируя это подготовкой к Чемпионату мира…
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
На самом деле мы знаем.
С. Бунтман
―
Мы все в трудовом порыве там коллектива и так далее…
А. Кузнецов
―
Встают на вахту предпраздничную…
С. Бунтман
―
Встают на вахту предпраздничную. Тут исполняется 50 лет, как стоит в строю наших граждан, стоит Алексей Кузнецов. Вот. И у нас будет особая… Хм! Особый порядок, да? Вот особый порядок…
А. Кузнецов
―
Упрощенный.
С. Бунтман
―
Да, да. Производства дел для нашей следующей передачи. Уже в группе фейсбучной, группе «Не так» предлагают дела для вот передачи 10 июня. Предлагают дела. Вы же можете дополнить путем смсок – +7 985 970 45 45, там аккаунтов @Vyzvon и прочих там форм на нашем сайте можете предлагать дела, какое бы дело вы хотели, чтоб рассмотрели мы 10-го числа. Ну, и так же в чате можете писать. И Алексей Кузнецов все это посмотрит внимательно, а потом сделает по-своему.
А. Кузнецов
―
Да, а потом сделает по-своему, но обязательно я выберу одно…
С. Бунтман
―
Из того…
А. Кузнецов
―
… из ваших предложений…
С. Бунтман
―
… что вы предлагаете. Так что, пожалуйста, вперед в течение всей вы можете…
А. Кузнецов
―
И потом…
С. Бунтман
―
… комментарии…
А. Кузнецов
―
… в комментариях на сайте на нашем…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… к передаче, на Youtube-канале нашем…
С. Бунтман
―
Особенно если дела неприличные…
А. Кузнецов
―
… к передаче. Да.
С. Бунтман
―
… в комментариях…
А. Кузнецов
―
Пожалуйста, где-то до четверга предлагайте, потом я все это обобщу…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Кстати, будет интересно посмотреть еще и какой вот спектр, что интересует наших слушателей в принципе.
С. Бунтман
―
Да. И отправить, куда нужно.
А. Кузнецов
―
По эпо…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
По эпохам, да? По странам. По типу дел. Вот такой я надеюсь, что я буду увлеченно перед днем рождения заниматься анализированием вот этой вот действительно очень для нас ценной, сейчас уже не шучу, информации.
С. Бунтман
―
Да. Хорошо. Друзья, а мы сейчас обращаемся к очень важному делу и к громкому в свое время – это суд над Филиппом Мироновым. Это дело, и которое очень оно было и мутное, и оно было непонятное, и, конечно, все детали очень долго нам не становились известны.
А. Кузнецов
―
Да как Вам сказать? Вы знаете, дело, оно мутное, но с другой стороны, в общем, в нём знаков вопроса, как мне кажется, меньше чем во многих заурядных, скажем, уголовных делах. Я уж не говорю про незаурядные.
С. Бунтман
―
Я и говорю про интерпретацию…
А. Кузнецов
―
Интерпретация, да…
С. Бунтман
―
… этого дела. Вот Вы…
А. Кузнецов
―
Начать с того что людям, по крайней мере, там старшего поколения это дело косвенно, в общем, давно достаточно известно, потому что Филипп Кузьмич Миронов – один из… То есть он единственный прототип одного из главных героев романа Юрия Трифонова «Старик». Кстати, сегодня вот когда я… вчера и сегодня, когда я читал документы, я встретил, я постараюсь, если будет время, процитировать запись разговора по прямому проводу, в котором будет участвовать отец Юрия Трифонова. Вот. Поскольку он был видным деятелем нарождающейся советской юстиции и тоже, так сказать, принимал участие в контроле за тем, что происходило в 19-м году. Значит, а, кстати, само дело, в общем, очень хорошо задокументировано. Советская власть не только не пыталась как-то скрыть, а, наоборот, дело было предано максимальной огласке, и сегодня мы без труда поймём почему. Материалы дела многие публиковались в газетах в режиме, что называется, реального времени. В 20-м году сразу после окончания этого дела был опубликован сборник документов. Но тем людям, кто особенно интересуется этой темой, я горячо рекомендую увлекательнейшее чтение. Вот я полтора… полтора дня им занимался с большим удовольствием, удовольствием совершенно разного плана. Значит, это сборник документов, который увидел свет 20 лет назад в 97-м году. Издал его хорошо известной фонд «Демократия», и редактором этого дома был знаменитый Теодор Шанин. Там несколько авторов. Называется этот том, более 700 страниц на самом деле, «Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917-21 годах». Без труда найдете его в интернете. Он есть в разных вариантах: там pdf хотите, хотите ещё что-то. И читайте, потому что в этих документах не только история. В этих документах совершенно потрясающим образом раскрываются многие действующие лица. Стиль того же, скажем, Филиппа Миронова, его по сути прямую письменную речь, надеюсь, вы сегодня в этом убедитесь с нашей помощью, невероятно интересно слушать. Это такое сочетание совершенно разных стилей и выспренного очень такого – как Вам сказать? – пародийного вот литературного, что называется, высокого штиля с таким достаточно заурядным стилем, можно сказать, военных рапортов. И интереснейшие там собственноручные записи Смилги, и многие документы того времени, и показания свидетелей – всё это очень и очень интересно. В чём собственно обвинение? Филипп Миронов, казак, выслужившейся в свое время в офицеры, принявший участие в русско-японской войне, награжденный за русско-японскую войну 4-мя боевыми орденами, дослужившийся до, по-моему, то ли подъесаул… подъесаулом он, по-моему, закончил русско-японскую войну. Значит, затем в его карьере военной наступает, казалось бы, крах, потому что увлеченный событиями первой русской революции, а мы увидим, он был человек, невероятно увлекающийся и занимавший позицию где-то, я бы сказал, между умеренными социалистами и анархистами по своим личным взглядам, хотя в голове у него, забегая вперёд, судя по всему, каша фантастическая совершенно вот из разных пред… Ну, это, кстати говоря, в те… в те времена…
С. Бунтман
―
Ой, это не редкость!
А. Кузнецов
―
… совершенно обычная. Да. И вот он, будучи офицером, становится делегатом казачьей массы в основном солдатской. Он везёт их наказ 1-й Думе, 906-й год. Значит, наказ он довозит. По возвращении его арестовывают за поступок несовместимый со званием русского офицера. А я Вам напомню, что в это время армия была лишена избирательных прав, армия вне политики. Офицер прежде, чем заниматься политикой, пусть даже на таком низовом уровне должен, что называется, выйти в отставку. И вот Мирона лишают офицерского звания. Значит, когда начинается Первая мировая война ему звание возвращают, и там он тоже сражается героически, дослуживается до подполковника, до войскового старшины, заканчивает Первую мировую войну он помощником командира полка. Но это тогда называлось помощником, сейчас мы бы сказали заместитель. Он заместитель командира казачьего полка по строевой части. То есть основной, что называется, заместитель. И он награжден еще двумя орденами, причём раз уж наша передача начинается с…
С. Бунтман
―
С «Орденов».
А. Кузнецов
―
С «Орденов». Да. И с рассказов Андрея Хазина. Значит, он награжден в том числе и орденом Анны 1-й степени.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
То есть у него есть звезда и лента. Да? Вот. Он награжден почетным оружием за храбрость. И вот со всем этим более, чем впечатляющим комплектом он практически сразу же принимает советскую власть. И дальше вот, собственно говоря, как описывает его, ну, кратко этот самый… дальнейший его путь комиссар по казачьим делам. Был такой Казачий отдел в ЦИК в нач… в первые годы советской власти. И вот комиссар этого отдела, некто Макаров уже после того, что назовут мятежом или вооруженным выступлением корпуса Миронова, сразу по окончании, после ареста Мироновой и его, значит, сподвижников вот 8 сентября 19-го года он докладывает, Макаров: «Во время Октябрьского переворота он стал на сторону революционного народа; был комиссаром в Усть-Медведицкой станице, - это его родина, это сейчас город Серафимович в Волгоградской области, хорошо известный тем, что именно неподалеку от него в свое время замкнулась внешнее кольцо вокруг армии Паулюса в 42-м году, - а потом вызвал желающих бороться с белогвардейцами из добровольцев, преимущественно казаков, постепенно образовал дивизию, которая получила название Мироновской. Товарищ Мехоношин, - видный деятель Красной армии, - называл его романтиком и говорил, что ему следовало бы дать больше войска, но он человек беспартийный. Коммунистических ячеек у Миронова в дивизии не было, и к комиссарам он относился подозрительно, как это было и в дивизии Киквидзе», - Киквидзе, известный командир Красной Армии, погибший в 19-м году, его имя часто использовали как, знаете, синоним такой вот полупартизанской части в составе Красной армии.
С. Бунтман
―
Но допустимой еще.
А. Кузнецов
―
Пока да.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Пока да. Но как мы увидим, один из главных смыслов всего этого дела – это как раз борьба вот с этой самой партизанщиной.
С. Бунтман
―
С партизанщиной.
А. Кузнецов
―
Попытка выстроить наконец некую армейскую вертикаль. «Но он был хороший стратег, хороший специалист военного дела, выходил из всех самых тяжелых положений с малыми потерями. Поэтому казаки стремились к нему. Население все симпатизировало ему (и казачье и неказачье: крестьяне Саратовской губернии выходили к нему с хлебом и солью). Среди подчиненных ему частей была прекрасная дисциплина. У него не было грабежей, разбоя и насильственных реквизиций. Его части не оскорбляли религиозного чувства населения. Вообще, население не видело в подчиненных ему частях врагов и таким образом привлекалось к Советской власти. Это тем более возвышало Миронова, что в соседних частях, например в дивизии Киквидзе, этого не наблюдалось благодаря разнузданности частей, население относилось к ним враждебно». То есть видите, только что произошел, вроде бы произошел вооруженный мятеж, по крайней мере это так продаётся, а один из главных функционеров по казачьему вопросу дает Миронова характеристику в общем и целом очень лестную. Дело в том, что Миронов имел определенные серьезные разногласия с советской властью по вопросу о расказачивании, по вопросу о поведении советской власти в казачьих областях. Из этого вытекали и более принц… ещё более принципиальные разногласия. Но надо отдать Филиппу Кузьмичу должное. Он их никогда, этих разногласий не скрывал и пытался всё время обратить внимание в плоть до самого высокого руководства на то, что с его точки зрения было безобразиями, было неправильной политикой по отношению к казакам, объективно вредило советской власти. Вот, пожалуйста, он пишет после того, как его, значит, назначают создавать кавалерийский корпус в Саратовской губернии, вот что он пишет 3-м адресатам: Ленину, Троцкому и Калинину. Калинин за несколько месяцев до этого после смерти Свердлова стал всероссийским, а попозже и всесоюзном старостой.
С. Бунтман
―
Старостой.
А. Кузнецов
―
Да? Возглавил ВЦИК. То есть он формальный глава советского государства. «Восстание в Иловатке на реке Терсе и пока глухое, но сильное брожение в большинстве уездов Саратовской губернии грозит полным крахом делу социальной революции. Я человек беспартийный, но слишком много отдал здоровья и сил в борьбе за социальную революцию, чтобы равнодушно смотреть, как генерал Деникин на коне «Коммуния» будет топтать красное знамя труда». Я как до этой фразы дошел, я совершенно обалдел и каюсь в своей слабости, даже на всякий случай полез проверять, не было ли действительно у Антона Ивановича Деникина лошади с такой кличкой. Но нет, конечно. Разумеется. Это вот так вот Миронов украшает свою речь. То есть он хотел сказать, что это дает возможность Деникину оседлать как бы антикоммунистического риторику и таким вот образом топтать это самое «красное знамя труда». «Устремляя мысленный взор вперед и видя гибель социальной революции, ибо ничто не настраивает на оптимизм, а пессимист я редко ошибающийся, считаю необходимым рекомендовать такие меры в экстренном порядке: 1) усилить особый корпус свежею дивизией; 2) перебросить в его состав диви… - ну, тут дальше чисто военные дела, - 4) политическое состояние страны властно требует созыва народного представительства, а не одного партийного, дабы выбить из рук предателей-социалистов почву из под ног, продолжая упорную борьбу на фронте и создавая мощь Красной Армии. Этот шаг возвратит симпатии народной толщи — и она охотно возьмется за винтовку спасать землю и волю. Не называйте этого представительства ни Земским собором, ни Учредительным собранием. Назовите, как угодно, но созовите. Народ стонет. Я передал в Реввоенсовет Южфронта много заявлений, между ними такое: крестьянин села, переименованного в Ленинскую волость. Семья — 21 человек, 4 пары быков. Своя коммуна. За отказ идти в коммуну комиссар быков отобрал, и когда крестьянин пожаловался, то его убили». И дальше он перечисляет ещё целый ряд вот таких вот очень некрасивых фактов. Без особенного внимания остаётся этот его доклад. Тогда он едет в Москву. Он пробивается на приём и разговаривает с Лениным и Калинину вместе одновременно. «Чтобы казачье население удержать сочувствующим Советской власти, необходимо, - вот это очень важный документ. Это по сути его личная программа. - Считаться с его историческим, бытовым и религиозным укладом жизни. Время и умелые политические работники разрушат темноту и фанатизм казаков, привитые вековым казарменным воспитанием старого полицейского строя, проникшим во весь организм казака. 2. В революционный период борьбы с буржуазией, пока контрреволюция не задушена на Дону, вся обстановка повелительно требует, чтобы идея коммунизма проводилась в умы казачьего и коренного крестьянского населения путем лекций, бесед, брошюр и т.п., но ни в коем случае не насаждалась и не прививалась насильственно, как это «обещается» теперь всеми поступками и приемами «случайных коммунистов». Вот это ещё один очень важный для Миронова пункт. Он у него будет везде буквально, что к советской власти постоянно при… прибиваются, примазываются, значит, чужие ей люди: карьеристы, приспособленцы, так сказать…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… просто люди случайные. И так получается что именно им советская власть вручает бразды правления, от них идёт главный вред. То есть Миронов, по крайней мере в своих выступлениях, он такой стихийный демократ, что для казаков с их укладом, в общем, совершенно естественно. Да? Инициатива, ну, если это только не военные дела, конечно, где решения должно командование принимать, а так инициатива должна идти снизу. Вот эта вот идея казачьего круга, на котором то ли любо, то ли не любо, – да? – вот она действительно порождала таких вот стихийных демократов как Миронов. И он постоянно просит, говорит: «Уберите вот этих назначенцев. Уберите этих приспособленцев. Дайте нам выдвинуть своих лидеров». Его, конечно, будут обвинять в бонапартизме. Его, конечно, будут обвинять и подозревать постоянно в том, что он это всё пропагандирует не бескорыстно, а потому, что он таким образом себя видит наверху вот этой вот, значит, структуры, – да? – что он таким образом пытается Тихий Дон, так сказать, подчинить себе. Ну, естественно понятно, если мы считаем Миронова политиком, а он, наверное, был политиком в обстановке Гражданской войны, то, в общем, политик такую цель перед собой, наверное…
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
… конечно, ставит.
С. Бунтмарн
―
Если он считает, что он может вот эти принципы реализовать, то, конечно, он…
А. Кузнецов
―
А дальше происходит вещь, которая неплохо документирована по всяким там донесениям и показаниям свидетелей на суде. Значит, в какой-то момент Миронов срывается. Что послужило вот окончательной, так сказать, последней каплей, вот этим триггером, который произвел запуск этого поступка, мне сказать трудно. Я так и не понял. Видимо, целый комплекс каких-то обстоятельств. Но Миронов свой ещё недоформированный корпус, в нём всего 2 тысячи сабель, вдруг бросает на деникинский фронт без всякого приказа. Более того вопреки этому приказу. Почему?
С. Бунтман
―
Да, через 5 минут выясним, попробуем. Алексей Кузнецов и наша программа.**********
С. Бунтман
―
Мы продолжаем. Мы продолжаем суд над Филиппом Мироновым. Да и почему я сказал, что дело мутное? Не потому, что оно… оно, наверное-то, по революционным правилам оно такое вполне ясное и по революционной конъюнктуре, но мутное по его интерпретации, конечно. Вот почему. И так как всё, демократический централизм у нас, скажу, который предусматривал любое несогласие, в общем-то, как достаточную полную ересь, и которую надо было преодолевать. И здесь также. Многовариантность революции не подразумевалась. Только один путь должен был привести к победе.
А. Кузнецов
―
Да. Причём тем не менее этот путь периодически вихлял и петлял…
С. Бунтман
―
Ну, это да. Это…
А. Кузнецов
―
Его генеральная линия, как известно…
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
… сильно колебалась. Но вот Миронова, судя по всему, на это выступление спровоцировало… ну, понятно, что его взрывной и очень такой вот порывистый характер, но там, судя по всему, у кого-то из местного начальства военного или территориального, трудно сказать, похоже, зрели идеи, формирующийся мироновский корпус то ли ему не отдать, дескать, сформировал и спасибо, а он, конечно, собирался с этим корпусом на фронт, то ли собирались уже набранных кавалеристов раскассировать по другим частям. Какую-то роль, похоже, играл Будённый. Вот самая, на мой взгляд, темная история. От будённовского участия следов осталось немного, но вот… вот то в одном, то в другом месте знаменитые усы нет-нет да и мелькают. Дело в том, что Будённый, конечно, безумно ревновал. Дело в том, что к… ревновал к славе Миронова, к его популярности среди казаков. Извините меня, Миронов к этому времени… Опять же вот Андрей Хазин говорил о советских наградах. Миронов к этому времени награжден орденом Красного Знамени номер 3, и, конечно, на этот момент он известнее Будённого, на Дону он популярнее Будённого плюс… Вот Дмитрий Мезенцев спрашивает, значит, Миронов реестровый или не реестровый казак. Нет, Дмитрий, вот эти термины, они применяются к казакам XVII -первой половины XVIII века. На Дону в ХХ веке тут другая… другое различие. Это казаки, которые подразделяются там по степени зажиточности на несколько категорий, и не казаки, так называемые иногородние.
С. Бунтман
―
Иногородние. Да.
А. Кузнецов
―
Так называемые иногородние. Вот Будённый-то, хотя он уроженец этих мест, но он-то из иногородних. А Миронов-то из самых, что ни на есть, казаков коренных. При этом не родовитых. Он это постоянно подчеркивает, что он из казаков обычных, – да? – вот он не принадлежит к этой старшине, к этому казач… казацкому дворянству. То есть он простых трудовых казаков. Вот. И, похоже, что Будённый за спиной… А Семён Михайлович интриговать умел. Он, конечно, великолепно изображал вместе со своими усами, гармоникой и всем прочим из себя такого простака и рубаху парня, но совсем он не был простаком. Интриговать он умел. И вполне возможно, что он привел, так сказать, вот в действие вот это вот машину отъема корпуса у Миронова. И Миронов сделал вещь, которая… Если это было так, то тогда логичную, он с недоформированным еще корпусом, с учетом того, что сложилась очень тяжелая ситуация, август 19-го года – это как раз рейды Шкуро и Мамонтова по глубоким тылам Красной армии, и Миронов… Это Краснов, тоже весьма популярной среди части казаков, на коне, что называется, во всех смыслах этого слова, и Миронов по собственному почину вопреки всем приказам с этим корпусом выступает на фронт.
С. Бунтман
―
Что его уводит на фронт?
А. Кузнецов
―
Он уводит его на фронт. Вот его защитник потом будет на суде говорить: «Да, он дезертир, но он дезертир не в сторону от фронта…»
С. Бунтман
―
А наоборот.
А. Кузнецов
―
«… а в сторону фронта, - да, - и учтите это, пожалуйста». Дальше, конечно, возникнут подозрения, что он уводит корпус к Деникину. Естественно. Что под видом ухода на фронт, он идет к Деникину. Но эти подозрения ничем серьезным, в общем, подтверждены не были. И даже вот обвинитель на этом процессе, член реввоенсовета юго-восточного фронта, Смилга, хорошо известное имя, значит, пишет прямо о том, что он не верил ни минуты в то, что Миронов может уйти к Деникину. Он и его люди, они категорические анти-деникинцы. Вот что Смилга пишет в своих воспоминаниях через несколько лет после этого процесса. Миронов к этому времени уже погиб. «Во время произнесения мной обвинительной речи чувство жалости не покидало меня. Мне было трудно обвинять этих людей и вести их к смерти. С другой стороны, было ясно, что шутить с революцией тоже нельзя позволить, - и дальше вот. - Надо было на деле Миронова показать Дону, что всякая средняя линия в 19-м году осенью бессмысленна». Это вот то, о чем шолоховский роман – да? – о метаниях между красными и белыми. Вот эти метания в частности красные подстегивают тем, что они сознательно лишают людей возможности занять какую-то среднюю позицию.
С. Бунтман
―
Да причем люди такие как Миронов, они не перейдут к белым.
А. Кузнецов
―
Да, конечно.
С. Бунтман
―
Вот в чём дело-то.
А. Кузнецов
―
Конечно. Вот это, так сказать, об этом говорили практически все. И второе, продолжаю Смилгу: «А фронту, - да? фронту, - что кустарничеству пришел конец». Это вот то, о чём мы говорили. Это борьба вот с этой самой партизанщиной.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
«Для этого надо было быть беспощадным. Во время перерыва кто-то из товарищей подошел ко мне и сказал: «Правда ли, они похожи на жирондистов?»
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
«Да, только на жирондистов Хоперского и Усть-Медведицкого округов», — ответил я, и грустные мысли о нашей Жиронде и Вандее неотразимо лезли в мозг».
С. Бунтман
―
Правильно лезли. Правильно. В правильном направлении и правильные мысли лезли.
А. Кузнецов
―
Вот такая вот интересная оценка человека, который поддерживал на этом суде обвинение. Значит, в результате против Миронова и его людей был брошен Буденный с его частями. Дело обошлось абсолютно без единого выстрела, Миронов сдался. Потом Троцкий, тоже логик большой, умудрится поставить это Миронову в вину и будет писать о том, что вот доказательство, до чего, так сказать, они докатились, они настолько утратили вообще всякий человеческий облик, что даже сопротивления оказать не смогли. Вот какая безыдейность…
С. Бунтман
―
А оказали…
А. Кузнецов
―
… моральная…
С. Бунтман
―
… злобный враг там в озверении своем…
А. Кузнецов
―
Ну, товарищ Троцкий, как известно, значит… А вот собственно товарищ Троцкий. Записка из поезда естественно о подготовке суда над Мироновым: «Москва — Склянскому для ЦЕКА, копия — Вольск Смилге. Захваченные мироновцы доставлены в Балашов, - это Саратовская губерния, - где функционирует следственная комиссия по этому делу. Сношусь со Смилгой о том, чтобы комиссию превратить в трибунал и дело разрешить в Балашове. Мотивы: 1. Большое число обвиняемых (430), - ну, там это со всеми рядовыми, конечно, - уже арестованных находятся здесь. 2. Свидетели в том же районе. 3. Процесс должен иметь большое воспитательное значение для казачества. 4. Состав трибунала: кубанский казак Полуян, кубанец Анисимов…» Он прямо указывает кубанец, кубанец. Да? А надо сказать, что антагонизм между… Кстати говоря, это выражение из одного из документов реввоенсовета: надо использовать известный антагонизм между кубанскими и донцами. То есть реввоенсовет в курсе того, что существует некая…
С. Бунтман
―
Да, конечно. Естественно. Да.
А. Кузнецов
―
Ну, вот. И поставить во главе трибунала… и собственно две трети трибунала – это кубанцы – это, конечно, такой ходец так… Ход и так далее. Интересно. Так. Ну, дальше тут уже идут технические вещи. Значит, все вот эти 430, даже больше, обвиняемых были разделены на четыре категории. Судили по сути первую категорию – это сам Миронов и люди, которые составляли его ближайшее окружение: Булаткин, начальник дивизии, учитель, босяк, рядовой казак при старом режиме; командир 1-го полка Фомин, казак, старший урядник; полковой адъютант Дронов; комиссар сотни Данилов; инструктор для получении Корнеев; начальник пулеметный команды 1-го полка Шишов и так далее, и так далее. Вот в общей сложности их полтора десятка человек. Значит, на суде они не… Я имею виду, подсудимые не запирались. Некоторые себя вели вообще некрасиво и просто, так сказать, там топили Миронова. Миронов признал себя виновным по всем пунктам обвинения кроме расхищения денег. Ему и это вменили. Вот, дескать, неконтролируемо там тратил и так далее. Но интересно, что он бухгалтерию с собой должен был возить, что ли? Вот. Этого вот он не признал. Они все дают покаянные показания. Трибунал приговаривает главных к смертной казни, остальных там – к другим мерам наказания. И сам трибунал тут же начинает ходатайствовать о помиловании. К этому ходатайству присоединяется Смилга и так далее. И вот что… Похоже, что главная задача в данном случае у большинства руководителей – это успокоить Троцкого. Троцкий сначала настроен решительно довести дело до конца, Миронова казнить. И вот сейчас вроде как начинают успокаивать Троцкого, говорят: «Лев Давыдович, ну, все. Всё-всё. Мы провели показательный…»
С. Бунтман
―
Да, все…
А. Кузнецов
―
«… процесс».
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
«Мы показали жесткую руку. Да мы показали, что вот у казаков дорога только одна в Красную армию. Ну, давайте не трогать Миронова. Он человек полезный». И вот смотрите. В конце концов Троцкого дожали, и Троцкий Смилге: «Я ставлю в Политбюро ЦК вопрос об изменении политики к донскому казачеству. Мы даем Дону, Кубани полную «автономию», - Троцкий ставит слово «автономия» в кавычки, - наши войска очищают Дон», - в том смысле, что уходят. Да?
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
Красная армия уходит с Дона. «Казаки целиком порывают с Деникиным. Должны быть созданы соответственные гарантии. Посредниками могли бы выступить Миронов и его товарищи, коим надлежало бы отправиться вглубь Дона. Пришлите Ваши письменные соображения по этому вопросу одновременно с отправкой сюда Миронова, - сюда в Москву имеется ввиду. - Второе. В целях осторожности Миронова сразу не отпускать, а отправить под мягким, но бдительным контролем в Москву. Здесь вопрос о его судьбе сможет быть разрешен в связи с поднятым выше вопросом». Миронов очень благодарен. Миронов кается. Миронов клянется в верности. Миронов прибывает в Москву. Тут же начинает прожекты подавать: «Заявление Миронова в Реввоенсовет Республики с предложением использовать его в будущем. От гражданина Ф. К. Миронова (гостиница Альгамбра — Большая Тверская, Гнездиковский переулок). Заместителю председателя Реввоенсовета Республики товарищу Склянскому. В предвидении создавшегося положения, далеко раньше появления в «Известиях» двух статей товарища Стеклова о партизанской борьбе, в моем мозгу гнездилась мысль об этом способе борьбы и постепенно приобретала реальные формы. Теперь эта мысль нашла подтверждение в печати. Этот проект, помимо непосредственной пользы теперь, способствовал бы в будущем образованию вновь сплошного фронта социальной революционной борьбы с капиталом и буржуазией», - и так далее. То есть и дальше там проект он разворачивает. Некакие такой Денис Давыдовский проект организации партизанских действий. Ему дадут повоевать. Его поставят в 20-м году во главе 2-й Конной Армии. Она, правда, никогда не наберет силу такую же 1-я Конная, но он поучаствует и в боях за Каховский плацдарм. Он поучаствует во вторжении в Крым, в прорыве перекопских позиций. Собственно именно 2-я Конная возьмёт потом Симферополь и Бахчисарай. Он поучаствует в ударе в спину Махно, и, собственно говоря, именно от него Махно с очень небольшим отрядом только и сумеет уйти. Основную роль в разгроме махновцев будет… Почему-то очень неаккуратная и недостоверная статья о Миронове в «Википедии», и там говорится, что вот второй раз он был привлечен к следствию за то, что якобы не догромил Махно. Да нет. Есть документы, там вообще ему Махно даже не упоминается. А дальше в 21-м году его хватают в его родных местах. Как было сказано опять-таки в «Википедии»: под надуманным предлогом, значит, местная ЧК. Нет, не под надуманным предлогом. Миронов в своих родных краях опять начинает при большом скоплении народа говорить о приспособленцах, пробравшихся, значит, о партийных назначенцах, о демократии, о широкой демократии, о советах многопартийных. А тут полы… 21-й год. Полыхает уже, значит, Кронштадтский мятеж.
С. Бунтман
―
Такими же примерно лозунгами.
А. Кузнецов
―
Конечно. Конечно.
С. Бунтман
―
Только пролетарскими и…
А. Кузнецов
―
И в результате его застрелит часовой во дворе бутырской тюрьмы. Но есть пара документов, где в резолюциях сказано там: «Дело прекратить. Миронов расстрелян». Прямо так сказано. То есть этот выстрел часового, скорее всего, инсценировка просто-напросто. Вот такая вот фигура. Вот такой вот… Кстати, когда Миронов командовал 2-й Конной, то одним из членов на Реввоенсовета был родной брат председателя трибунала. Вот такие вот…
С. Бунтман
―
Это гражданская война, и это революция. И когда вот пишут вот действительные исследования о многообразной русской революции 17-й плюс гражданская война. Когда, например, о том же Махно пишет Александр Шубин, то это вырисовывается совершенно иная картина.
А. Кузнецов
―
Вот я почему и…
С. Бунтман
―
Не вот этот большевистский мейнстрим…
А. Кузнецов
―
… хотел бы закончить тем, с чего с чего я начал. Я призываю действительно, ну, людей, конечно, которые интересуются всей этой… всеми этими темами, почитать вот этот сборник документов, потому что там есть потрясающие вещи, как, например, тот же Смилга описывает, как он пришел к осужденным, а они уже сутки провели, уже приговорённые, вот в камере смертников, Миронов попросил разрешения им перед смертью всем сидеть вместе. И трибунал разрешил. И они все находились в одной камере. И вот Смилга пишет, это я сейчас по памяти примерно цитирую, значит: «За эти сутки Миронов очень сдал, - вот, - и я, значит, обратился к нему со словами там ободряющими. Старик не мог сдержаться и расплакался». Старику 46 лет.
С. Бунтман
―
Старик…
А. Кузнецов
―
…В этот момент. Да. «Старик не мог сдержаться и расплакался». Вот почитайте. Там есть поразительные документы. Там и по последнему вот этому делу. А там Миронова схватили и схватили его жену, она на восьмом месяце беременности. Там отдельный бюрократическая переписка по этому поводу и так далее. Дмитрий спрашивает, защищал ли кто-то в 19-м году Миронова. Да, у него был защитник, который, я так понимаю, ну, он взял такую классическую линию защиты. Во-первых, они шли к фронту, а не на фронт, не с фронта… не от фронта. А, во-вторых, учтите, пожалуйста, их прежние революционные заслуги. Он был юрисконсультом там какой-то местной организации. Это непрофессиональный адвокат…
С. Бунтман
―
Ну, это такая вполне революционная затея. Да.
А. Кузнецов
―
Да. А дело в том, что в это время же закон о суде он предусматривал, что любой человек может заниматься защитительной деятельностью в суде. То есть старую адвокатуру отменили, новую советскую еще не создали. Вот любой трудящиеся может представлять интересы другого трудящегося в суде, так что это период, когда нет сословия профессиональных адвокатов. Вот такой вот необычный, не вписывающийся ни в какие рамки человек, но сказать, что он был просто огульно осужден, нет…
С. Бунтман
―
Нет.
А. Кузнецов
―
Он, конечно, советской… для советской власти представлял угрозу тем, чем он был: вот таким вот не системным, не умеющим ходить в одной упряжке, не умеющим, так сказать, проводить партийную линию в соответствии с руководящими указаниями сверху.
С. Бунтман
―
Да. Поэтому действительно гражданская война требует своего изучения и именно с учетом… с учетом таких фигур ярчайших…
А. Кузнецов
―
Да.
С. Бунтман
―
… как Миронов, как многие другие…
А. Кузнецов
―
А там ведь неподалеку…
С. Бунтман
―
… командиры.
А. Кузнецов
―
… еще одна ярчайшая фигура Думенко.
С. Бунтман
―
Думенко. Да!
А. Кузнецов
―
Это тоже, в общем, из…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… немножко другого извода, но всё про то же. Всё… всё про Тихий Дон.
С. Бунтман
―
Да, абсолютно. Ну, что ж? Алексей Кузнецов. Мы с вами встречаемся, уже когда сам Алексей Кузнецов выберет судебный процесс…
А. Кузнецов
―
Но, вы, пожалуйста, мне предлагайте.
С. Бунтман
―
Да, вы предлагайте, продолжайте предлагать и присылайте и в комментарии к передаче, и в группе в «Фейсбуке». Всё. Всем спасибо. До свидания!
А. Кузнецов
―
Всего доброго! До свидания!