Бракоразводный процесс генерала А.В.Суворова, 1779 - Не так - 2017-02-19
19.02.2017
Сергей Бунтман
―
Добрый день! 12 часов 7 минут. Алексей Кузнецов. Добрый день!
Алексей Кузнецов
―
Добрый день!
С. Бунтман
―
Светлана Ростовцева – звукорежиссер. Сергей Бунтман еще здесь есть. Значит, история такая: я излагаю очень кратко. Не знаю, нужно ли после этого… Жена Александра Васильевича Суворова попросила его выбросить мусор. Вот тогда он сказал знаменитую фразу, которая открыта Поклонской была: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». И она с ним развелась.
А. Кузнецов
―
Ну…
С. Бунтман
―
Это кратко в истории.
А. Кузнецов
―
Теперь…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Теперь есть и такая версия.
С. Бунтман
―
Да. Да.
А. Кузнецов
―
Уже полминуты есть и такая версия. Но Вы знаете, что интересно, на самом деле по поводу развода Суворова написано не так уж мало. Но как-то вот особенных разногласий, разночтений нет за исключением одного сюжета – это разные точки зрения на мотивы даже не развода, не того, почему Александр Васильевич инициировал развод, а мотивы его в придании этому делу очень широкой огласки. А он действительно, я постараюсь сегодня это показать, стремился или по крайней мере не прилагал ни малейших усилий к тому, чтобы это дело как-то все-таки…
С. Бунтман
―
А это чем объясняется? Живостью характера?
А. Кузнецов
―
Вот Вы знаете, я бы, скажем так, я бы перечислил несколько вариантов. К какому склониться, мне трудно сказать. Но для начала я хочу назвать источники вот для тех, кто захочет после передачи поподробнее познакомиться с этим сюжетом. Ему посвящено на самом деле не так много. В основном это перепевы одного и того же. Насколько я могу судить 1-м, кто затронул эту тему, не специально о ней писал вот как-то отдельно, а в монографии Александра Фомича Петрушевского… Был такой в середине XIX века достаточно известный военный историк. У него есть монография «Генералиссимус князь Суворов». Это по сути 1-я такая полноценная биография Суворова, затрагивающая не только военно-стратегическую составляющую его таланта, но и личность полководца, хотя с уклоном все-таки в именно его полководческие дарования. Дальше отталкиваясь от тех сведений, которые сообщил Петрушевский, наиболее такое фундаментальное разыскание предпринял еще один военный человек, хотя на самом деле он служил по интендантскому ведомству и хотя дослужился до генерал-майора, но к полководцам никогда не относился. А вот он один из основоположников нашей российской исторической популяризации. Такой Сергей Николаевич Шубинский – основатель, известный журналист, человек, оставивший очень яркий след в истории российской дореволюционной журналистики. Он основал и много-много лет редактировал два замечательных журнала. Это журнал «Исторический вестник», который любители исторической публицистики прекрасно знают, и менее известный журнал «Древняя и новая Россия», названный так, ну, в известном смысле в полемике с карамзинской запиской о древней и новой России. Вот он опубликовал статью, которая называется, по-моему… так, по-моему, и называется «Развод Суворова», где он… У него был доступ к материалам дела, которое в Синоде соответственно рассматривалось дважды. И он опубликовал частично… Некоторые документы он опубликовал полностью. Из некоторых документов он опубликовал наиболее существенные моменты. Вот насколько я понимаю, все, кто в последствии эту тему так или иначе затрагивали, они на вот эту статью Шубинского опирались, и в частности одна из, на мой взгляд, лучших современных биографий Суворова, написанная Сергеем Цветковым, хорошо знакомым читателям «Дилетанта»…
С. Бунтман
―
Журнал «Дилетант». Да.
А. Кузнецов
―
… потому, что он несколько статей в свое время в «Дилетанте» написал, вообще любителям исторической биографии. У него есть среди 6 или 7 написанных им биографий… есть биография Суворова, написанная в жанре, который Цветкову, на мой взгляд, очень здорово удается – это беллетризированная биография, но беллетризированная не в том смысле, что он что-то домысливает, додумывает и…
С. Бунтман
―
Нет, просто изложена…
А. Кузнецов
―
Изложение. Да. Это не сухой академический такой вот разбор как положено в научной литературе, а это именно попытка пересказать эту научную литературу добросовестно, но хорошим, именно литературным языком. На мой взгляд, очень удачные попытки. Там и суворовская биография – одна из наиболее среди них удачная. Вот он, насколько я могу судить, я специально перед передачей посмотрел те кусочки, там у него это не одним куском, а хронологически в нескольких местах идет речь о семейных делах Суворова, мне кажется, что он тоже в основном пользовался вот статьей Шубинского. А теперь отвечая на Ваш вопрос, нам, конечно, нынешним особенно интеллигентным людям поведение Суворова кажется совершенно вопиющим, скандальным и так далее. Но Вы знаете, есть еще одна последняя книга, которую я сегодня назову, по крайней мере я планирую назвать, – это книга, которую я очень рекомендую всем, кто интересуется темой семейных, шире личных отношений в русском обществе в XVI – тире – XVII веке, книга крупнейшего, насколько я могу судить, специалиста по дореволюционному русскому семейному праву Марины Карленовны Цатуровой, которая называется «Три века русского развода». У Марины Карленовны есть несколько совершенно научных работ по, так сказать… адресованных в основном юристам. А это ее собственная тоже попытка эту тему изложить более популярным языком, хотя при этом там фантастически интересный материал. Там такой подбор идет особенно в главе 3-й, она, по-моему, про семейные отношения, там она вываливает… Извините, нехорошее слово получилось. Она перед нами буквально рассыпает совершенно изумительную подборку вот семейных жалоб судебных, до судебных и так далее. И читая эту подборку, понимаешь, что нельзя сказать, что со своим, в общем, достаточно скандальным делом Суворов был так уж не в тренде. Жаловались дети на родителей, родители на детей, супруги обоего пола на супругов противоположного пола. И совершенно не стеснялись выдвигать аргументы, о которых мы сейчас не всегда с ближними друзьями… с ближайшими друзьями начнем говорить. То есть в XVIII веке представления о том, что правильно, что неправильно, что стыдно, а что не стыдно были несколько другими, скажем аккуратно.
С. Бунтман
―
Хорошо. А что собой представлял развод вообще? И как его можно было получить? В каких случая? Вообще это…
А. Кузнецов
―
Четыре… На это можно ответить достаточно четко. Значит, четыре основания для развода существовали в сложившейся на тот момент практике. Напомним, что это до кодификации Сперанского, что законодательство по этому вопросу чрезвычайно запутано как и вообще российское законодательство. А плюс еще это же не уголовные вопросы. Да? Это вопросы семейные, которые проходили все-таки в основном по божественному ведомству. И здесь большое значение имели не столько нормативные акты, сколько самые различные существующие практики, традиции, сочинения отцов церкви и так далее, и… «Домострой», «Кормчая книга». Да? То есть такие документы, которые мы не можем назвать в полном смысле слова законодательством. Да? Это скорее собрание некоторых традиций, причем традиций желательных. И вот с этой точки зрения иногда встречаются совершенно удивительные дела о разводах, но общая традиция, сложившаяся, заключалась в том, что 4 основания для развода допускаются. Значит, основанием для развода безусловно на 1-м месте по частоте обоснований является прелюбодеяние одного из супругов к концу XVIII века, хотя вот как показывает в своей книге Цатурова, по-прежнему, как правило, органы, которые разбирали эти вопросы, к мужчине относились, как правило, гораздо более лояльно, чем к женщине. Ну, и общественное мнение…
С. Бунтман
―
Ну, ясно.
А. Кузнецов
―
… разумеется, тоже. Да. Дальше неспособность, медицинская неспособность к супружеству. Дальше бездетность брака на протяжении длительного времени. Основанием для расторжения брака, как мы знаем, служил уход в монастырь, но там существовали определенные ограничения, ну, например, по правилам, если женщина была моложе 40 лет, то в общем случае ее в монахини постригать было не положено. И когда…
С. Бунтман
―
Замужней женщине?
А. Кузнецов
―
Вообще женщина.
С. Бунтман
―
Вообще?
А. Кузнецов
―
В том числе и не замужняя. Да. Поэтому, кстати говоря, вот такой интересное наблюдение, кто-то кого я читал, сделал, что Пелагея у Акунина, в общем, не так молода, как нам может показаться. Ей не может быть там менее 40 нескольких лет, поскольку она за… за несколько лет до появления ее как бы как литературного персонажа постриглась в монахини. То есть ей года 44-45. Вот. И, кстати говоря, есть в практике тех же самых консисторий, о которых сегодня пойдет речь, есть в практике дела, когда иереев наказывали за пострижение несоответствующих возрасту. Вот. Так что в конце XVIII… Мы знаем, вот там жену в монахини, но это в основном касалось вот царских случаев. Той же самой Соломании Сабуровой, которую мы предлагали… вот одно из дел предлагали к сегодняшнему дню. И вот, собственно говоря, документ, с которого все начинается. Сначала про документы, потом про предысторию. «Всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая, - это сентябрь 1779 года. - Бьет челом генерал-поручик Александр Васильевич сын Суворов, а о чем моя челобитная, тому следуют пункты: 1. Соединясь браком 1774 года января 16 дня в городе Москве на дочери господина генерал-аншефа и кавалера князя Ивана Андреева сына Прозоровского Варваре Ивановой, жил я без нарушения должности своей честно, почитая своей женой по 1779-й год, чрез все то время была плодом обременена три раза, и от первого бремени только дочь осталась в живых ныне, а от прочих ради безвременного рождения младенцы измерли», - ну, то есть у Варвары Ивановны было два… дважды преждевременные роды и соответственно закончившиеся неблагополучно. А вот единственная дочь, которую здесь именем он не называет, – это знаменитая в последствии Наталья, любимый его ребенок, и знаменитая в последствии Суворочка, графиня Зубова.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
В общем, женщина недалекая и некрасавица, но все, кто был с ней знаком, говорят, что она была очень милым и хорошим человеком. 2-й пункт: «Но когда в 1777 году по болезни находился в местечке Опошне, сперва оная Варвара, отлучаясь своевольно от меня, употребляла тогда развратные и соблазнительные обхождения, неприличные чести ее, почему со всякою пристойностью отводил я от таких поступков напоминанием страха Божия, закона и долга супружества; но, не уважая сего, наконец презрев закон христианский и страх Божий, предалась неистовым беззакониям явно с двоюродным племянником моим Санкт-Петербургского полка премьер-майором Николаем Сергеевым сыном Суворовым, таскаясь днем и ночью, под видом якобы прогуливания, без служителей, а с одним означенным племянником одна по броворам…» - я не нашел значения этого слова. В украинском… А дело происходит, вот то, о чем он пишет, происходит в районе Полтавы. «Бровары» – вообще по-украински, ну, явно слово заимствованное, ясно немецкого корня – Brauerei, да? – пивоварня.
С. Бунтман
―
Ну, да. Да.
А. Кузнецов
―
Но здесь из контекста вот видите: «… одна по броворам, пустым садам и по другим глухим местам…» Это либо пустыри, либо, может быть, название каких-нибудь военно-инженерных сооружений, какие-нибудь дальние валы…
С. Бунтман
―
Интересно.
А. Кузнецов
―
… которые не сохранились… Да. Но вот не нашел я никакого значения, хотя ест город Бровары на Украине. «В небытность сою в квартире…» Да! «Равно и в Крыму в 1778 году, в небытность мою на квартире, тайно от нее был пускаем в спальню; а потом и сего года, по приезде ее в Полтаву, оный же племянник жил при ней до 24 дней непозволительно, о каковых ее поступках доказать и уличить свидетелями могу, а ныне оная Варвара, за отъездом из города Полтавы, пребывает в Москве». И это примерно половина документа. Я не буду цитировать 2-ю половину.
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
Без труда найдете, набрав хотя бы того же самого Сергея Николаевича Шубинского. Но вот в чем суть претензий, что супруга сначала себя вела непозволительно, с точки зрения манер, допуская различные, так сказать, слишком свободное обхождение с мужчинами, а дальше начала себя вести однозначно преступно, вступив уже непосредственно в прелюбодейственную связь и даже с некоторым, на это, видимо, намекает Александр Васильевич, с некоторым оттенком, ну, такого не то, чтобы кровосмесительства, но то, что это вот племянник – да? – как вот нехорошо. Да? То есть еще она тем самым бросает тень и на отношения, иные отношения в семье. Для разбора таких дел существовали возникшие в XVIII веке такие органы как епархиальные консистории. На протяжении… Мы с Вами один раз об этих консисториях говорили, когда у нас было дело о крестьянке Катерине Ивановой…
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
… обвиненной в связях с бесами. Вот там занималась как раз ярославская епархиальная консистория рассмотрением этого вопроса. Значит, это учреждение, которое возникает в петровское время. Это один из инструментов петровского огосударствления церкви. Значит, консистории, у них на протяжении всего XVIII века, так сказать, выкристаллизовывается их, как сказали бы сейчас юристы, компетенция. Они занимались разными вопросами, но в принципе это орган совещательный и исполнительный при епархиальном иерее, при архиепископе или, значит, митрополите, который занимается довольно широким кругом вопросов. Этот круг более или менее определился вот к 2-й половине века. В основном консистории занимаются, скажем так, непозволительным поведением клира. То есть это очередная, далеко не первая попытка навести некий порядок в поведении самих священнослужителей и, значит, подчиненных им служителей, но и занимается иногда консистория вопросами более светскими, но связанными с духовной частью как вот, например, обвинение той самой крестьянки Ивановой в связях с бесами, о чем мы говорили…
С. Бунтман
―
Ну, это вполне духовное…
А. Кузнецов
―
Те же самые времена.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Или некоторые разводы. Вообще в принципе решение о разводе выносил святейший Синод. Но вот в некоторых случаях следствие поручалось консистории. И в славянскую консисторию по территориальной принадлежности, поскольку он в это время находится в Полтаве, при этом меньше 250 верст по прямой до Славянска, и, собственно говоря, Суворов и обращается. А дело не очень консистории, судя по всему, хотелось разбирать по ряду признаков, поэтому за подписью наместника иерея Иоанна Станиславского и его секретаря следует такое, значит, отношение: «По указу ее императорского величества славянская духовная консистория, слушав сей челобитной, и как проситель господин генерал-поручик и кавалер в оной свидетелей и иных крепких доводов в силу генерального регламента 19-й статьи не изъяснил, - ну, не привел доказательств. Сказал только, что может доказать, а доказательств не привел, - того ради определили: сию челобитную ему, господину генералу-поручику, возвратить с надписью, и когда он, господин генерал-поручик, подаст челобитную в сходство вышеписанного узаконения, то при приеме оной взять указанную пошлину…» Причем здесь пошлина? Дело в том, что в той части своей челобитной, которую я не зачитывал, у Суворова сказано, что за неимением гербовой бумаги писана пошлина на простой. Консистория явно придирается к формальным… Ну, не хочется им с этим делом связываться. Значит, одно, не главное, но одно из оснований, почему ему отфутболивается обратно – он недолжным образом подал, пошлина не уплачена. Значит, в следующий раз ее надо взять. «И тогда о явке жены его, господина генерала-поручика, Варвары Ивановны, в сию консисторию для ответа учинить особое определение, но по оному определению, не чиня исполнения, по прибытии преосвященного Никифора, архиепископа славянского и херсонского, представить его преосвященству на благоусмотрение и резолюцию, которое определение его преосвященством сего октября и подтверждено». То есть опытные… На самом деле консистория состояла как бы из 2-х частей: из присутствия собственно членов консистории. Это лица духовные, причем с преобладанием монашествующего духовенства.
С. Бунтман
―
Так.
А. Кузнецов
―
Потом уже к XIX веку их подвинут, в основном белые там будут, а пока в основном черные. А есть секретариат. И вот это чиновники. Обычные чиновники. И здесь явно видна рука такого поднаторевшего в подобного рода кляузах надворного советника, специалиста вот по отлупам и прочим отказам. Значит, во-первых, доказательств не привел. Во-вторых, подал не должным образом без уплаты пошлины. Вот когда он приведет все в соответствие с буквой, тогда мы вызовем Варвару Ивановну и ее опросим, но все равно решение постановлять мы не будем, а передадим это нашему соответственно архиерею Никифору, архиепископу славянскому и херсонскому на его благоусмотрение. Суворов явно совершенно обижается, закусывает удила. Он явно ждал, что дело будет решено в его пользу. А он был обидчив, достаточно обидчив. И он пишет непосредственно, теперь уже перепрыгивая через голову славянской консистории, пишет жалобу в святейший Синод. Кусочек из нее: «А как в означенной челобитной, подносимой при сем на высокое благоусмотрение, обстоятельства о прелюбодействии помянутой жены ясно изображены по пунктам, по которым, на основании формы суда, обязанная за ответом ответчица доказывать, - то есть я ее подробно обвинил, пусть она оправдывается. Что вы, собственно говоря? Да? - в генеральном же регламенте, - они на него ссылаются, - установлено при доносе о важности доносителя, президенту с прочими членами спрашивать только о свидетелях и иных доводах крепких и буде имеет нарещи день делу его, а чтобы по существу просьбы моей именовать свидетелей и совмещать в оную доводы, не узаконено, - я важный человек. Вы вообще что? Вы с кого спрашиваете подробности? Да? - для того всеподданнейше прошу, дабы высочайшим вашего императорского величества указом, - он пишет в Синод, но как бы… Да. - повелено было сие мое прошение в святейший синод принять и по приложенной челобитной, в коей обстоятельства о прелюбодеянии жены изъяснены; в чем прописано, что я уличить и доказать свидетелями могу, повелеть славянской духовной консистории, как я здесь при войсках вашего императорского величества состою и свидетели около здешних мест обретаются без продолжения времени, по правилам святых отец и по самой точности законов и указов вашего величества, произвести суд и правосудное учинить решение». То есть, ну, что он требует? Он требует, чтобы надавили на славянскую духовную консисторию.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Видимо, исходя из того, что чем ближе к его местоположению, тем прощу будет их согнуть в бараний рог, поскольку сверху они должны… Но консистории вообще, так сказать, вот эта структура вся, которая ведает бракоразводными делами уперлась, и уже сам архиепископ славянский и херсонский Никифор 3 февраля 1780 года отвечает: «Того же 31 января, помянутый господин генерал-поручик и кавалер просил меня остановить временно его разводное дело, ибо взирая на духовные правила, надлежит ему пещись о благоприведении к концу спасительного покаяния…» - архиепископ докладывает, что жалоба отозвана.
С. Бунтман
―
Ого!
А. Кузнецов
―
А вот почему?
С. Бунтман
―
А вот почему, узнаем. Да. Через 5 минут продолжим.**********
С. Бунтман
―
Слушается дело о разводе Александра Васильевича Суворова со своей женой, с которой он инициатором развода…
А. Кузнецов
―
Он инициатор.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
И по каким-то причинам…
С. Бунтман
―
Он забирает…
А. Кузнецов
―
… к началу 80-го года он забирает это прошение. Более того есть описание довольно подробное того, как в Астрахани… Суворов в это время довольно часто переезжает от одного места службы к другому, и как в Астрахани происходит формальная, прилюдная, публичная процедура примирения супругов в церкви. Они каются оба коленопреклоненные, священник соответственно их разрешает от их ссоры. После этого они принимают причастие как доказательство того, что – да? – грехи отпущены и так далее. Вот теперь к вопросу о том, почему Суворов все делает это публично. Тут уже вот у нас в комментариях есть несколько весьма осуждающих Александра Васильевича…
С. Бунтман
―
Да, Ирина просто говорит, что «пренеприятнейший, мерзкий тип наш генералиссимус. Молодец Варвара».
А. Кузнецов
―
Вы знаете, это проще всего сделать, конечно. В этой ситуации понятно, что Суворов выглядит некрасиво. Но, значит, во-первых, Александр Васильевич был действительно человеком очень непростого характера. Это несомненно. Здесь не нужно особенно даже в его семейные дела влезать. Понимаете, не в оправдание, а в объяснение. Вот его эпоха, эпоха, ну, скажем так, 2-я половина века да и середина века – это вообще время, когда чудачество было весьма принято, в том числе и в среде военных. Были чудаки, не уступающие Суворову калибром чудачеств, причем они были разные. Были чудаки в основном добрые и безобидные – знаменитый фельдмаршал Салтыков, один из героев 7-летней войны. Были чудаки очень злые, неприятные, несравненно хуже Суворова. Фельдмаршал Каменский, например, Михаил Федотович.
С. Бунтман
―
Да уж.
А. Кузнецов
―
Александр Васильевич был и таким, и таким, бывал и таким, и таким. Среди его чудачеств были совсем не безобидные по отношению к тем, на кого они были сориентированы, а были и вполне милые. Ну, например, его знаменитый рапорт императрице о взятии Туртукая – да? – написанный в виде такой почти частушки: «Слава Богу! Слава вамъ! Туртукай взятъ и я тамъ». Ну, кому от этого плохо? Тем… Екатерина собственно так и оценила. Вот. И это… это одна сторона. Да, действительно Суворов был… Но в этом смысле он дитя своего времени во многом. Он далеко не один такой.
С. Бунтман
―
Ну, да. Но при том еще человек далеко не бездарный.
А. Кузнецов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Человек своеобразный.
А. Кузнецов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Именно такие вот нестандартные его решения очень часто и приводили-то как раз к успехам.
А. Кузнецов
―
Несомненно. Конечно. Это определенная оборотная сторона таланта. Куда от этого деваться? Теперь об обстоятельствах его брака. Значит, брак этот совершился совершенно очевидно не по его воле, а по воле его отца Василия Ивановича Суворова. Собственно говоря, за несколько лет до брака Суворов свое отношение к браку в принципе высказывает в письме одному из своих приятелей, когда Суворова направляют к очередному месту службы в Финляндии… Он, кстати, там будет очень хорошо себя чувствовать. Будет финский язык учить, ходить в гости к финским, в том числе и зажиточным крестьянам. Будет крестным отцом детей. Он там вполне… с удовольствием потом будет вспоминать службу в Финляндии. Финские народные песни учил. А он очень любил петь, надо сказать, не умел совершенно, но очень любил. Вот. Так вот еще не зная, что ему в Финляндии понравится, он пишет: «А если не случится война со Швецией, - напоминаю, тогда Финляндия – часть Швеции. Да? - придется мне тогда заняться охотой или жениться». Надо понимать, что Александр Васильевич вот никогда не интересовался охотой. То есть в этом смысле его отношение к женитьбе, уравненное с охотой, показано как абсолютно бесполезное, ненужное – да? – лишнее дело. Но Василий Иванович, человек тоже… Я имею в виду Василия Ивановича Суворова. Тоже человек, мягко говоря, крутого нрава. Он к этому времени уже немолодой человек. Ему за 70. Он благополучно пристроил своих дочерей, дав им хорошее приданое. Но сын у него один. И род Суворовых может зачахнуть по мужской линии. Сыну на минуточку 43 годика уже. По тем временам человек уже пожилой, надо сказать. Да, это уже пожилой человек. Кроме того сын вроде как без изъяна, ни мот, ни транжира. Василий Иванович был скуповат, Александр Васильевич тоже был скуповат. То есть вроде как во всех отношениях нормальный, годный, дослужился уже до генерала-поручика. То есть генерал-лейтенант на нынешние деньги. И Василий Иванович дает сыну понять, что он не может умереть спокойно, пока сын не женится. И сам Василий Иванович подыскивает ему невесту. Теперь про невесту. Варенька Прозоровская была женщиной, видимо, внешне привлекательной. Ее описывают даже и часто описывают как красавицу, хотя портреты… Ну, скажем так, красавицу в представлении того времени. Она видная, дородная, так сказать, с, видимо, такими густыми красивыми волосами и так далее. Но воспитание она получила обычное по тем временам. Она умела читать и писать, но сохранилось несколько ею собственноручно написанных документов. Она писала с чудовищными ошибками. То есть образована она была плохо, прямо скажем. Ее папа любил… держал открытый дом, любил всякого рода широко жить, всякого рода увеселения. Она вслед за отцом, наделавшим к моменту ее выхода замуж больших долгов, она была транжирой, мотом, легкомысленной женщиной. Она любила балы, танцевать любила. Все это было категорически Суворову противно. Вот представим себе человека властолюбивого, человека не молодого по тем временам, человека уже абсолютно сложившегося, со своими привычками, совершенно холостяцкими привычками, которому велено вступить в брак. Суворов – человек религиозный, глубоко религиозный. Его представления о браке почерпнуты из самых строгих, что называется, сочинений на эту тему. Этот брак был обречен на то, чтобы супруги друг друга, скажем так, не оценили и не поняли. Но далеко не все супруги, которые, ну, скажем, не очень счастливо живут, так себя ведут. Это правда. У нас перед глазами будет пример суворовского ученика Багратиона, которому тоже не по его воле достанется ого-го какая жена. Мы об этом в свое время рассказывали довольно подробно в 12-м году, когда была передача о Багратионе. Но Багратион себя вел с чувством исключительного достоинства, всегда защищал честь жены, при себе держал ее портрет. Александр Васильевич – нет. Чего не было, того не было. Вот здесь Дмитрий спрашивает, развели ли его потом с этой женщиной. Нет, не развели. Будет еще один раз. И опять Суворов возбудит против нее дело, обвиняя ее уже теперь в прелюбодеянии с другим человеком, опять с подчиненным ему офицером. Но дело будет прекращено, и явно совершенно прекращено по воле единственного человека, которого Суворов слушал безоговорочно. Это по воле Екатерины. Теперь об отношении Екатерины к браку. У нас часто Екатерину изображают как женщину, крайне легкомысленную в вопросах отношений с мужчинами.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Это так да и…
С. Бунтман
―
Мессалина вообще.
А. Кузнецов
―
Так, да не так.
С. Бунтман
―
Нет.
А. Кузнецов
―
Эта Мессалина, как правило, очень неплохо понимала, с кем она делит ложе, кто из ее мужчин, что из себя представляет. И, как правило, какое-то государственное влияние приобретали те, кто действительно… Ну, как Потемкин, да? Действительно обладал полководческим и государственными талантами…
С. Бунтман
―
Потемкин – гениальный организатор был.
А. Кузнецов
―
Администратор по крайней мере.
С. Бунтман
―
Просто гениальный. Да.
А. Кузнецов
―
Да и военный незаурядный по тем временам.
С. Бунтман
―
Реформа-то его вообще.
А. Кузнецов
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
Конечно. А что касается других ее любовников, людей абсолютно посредственных, они, как правило, получали подарки, какие-то громкие, но не дающие им влияния чины. Исключение – Платон Зубов, поздняя ее любовь. И то надо сказать, что таланты князя Платона по-разному оцениваются, и далеко не все современники, потомки считают, что он был человеком лишенных дарований. Тут тоже есть разное. Вот. Но Екатерина к браку относилась достаточно серьезно. А самое главное – она негативно относилась к выносу сора из избы, к демонстрации нижнего белья на публике. Сама не очень этим грешила, прямо скажем, хотя бывали срывы.
С. Бунтман
―
Нет, она терпела очень серьезно. Она… И без записок это известно, и без тех характеристик Петра, которые были. Терпела она очень серьезно. И от императрицы она терпела.
А. Кузнецов
―
Да. Вот здесь у нас есть вопрос о том, почему Екатерина не развелась с Петром III. А кто б ей разрешил? Тем более уже был наследник – мальчик. И одно из главных возможных оснований – бездетность брака…
С. Бунтман
―
Или неспособность Петра…
А. Кузнецов
―
Или неспособность Петра уже, так сказать, не обсуждалась. Это историки потом будут ее обсуждать. А в то время, разумеется, все если обсуждалось, то шепотом в виде сплетен. И в конечном итоге Суворова заставили отказаться от этого развода. На супруге он будет вымещать, в общем, свой скверный характер остаток своей жизни. Он назначит ей пенсию очень небольшую – 1200 рублей в год. То есть это, скажем так, это много для жалования чиновника, но это весьма немного для женщины, которая, ну, собиралась повести, ну, хоть сколько-то подобающее ее положению… А она сначала генеральша, потом она княгиня. Да? Сначала Рымникская, потом…
С. Бунтман
―
Графиня, княгиня…
А. Кузнецов
―
… Италийская. Да?
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
И в результате она будет… Да! Потом он ей, правда, увеличит эту самую ежегодную пенсию до 3-х тысяч. Но все равно не много. Когда Павел станет императором, и Суворов лишится своей главной покровительницы, вот тут Варвара Ивановна возьмет свое: инициирует свой… со своей стороны процесс, ну, не бракоразводный, а с требованием получения с ее мужа достойных алиментов, уплаты долгов, которые она по бедности наделала. Суворов… Павел дал понять, что он Суворова защищать не будет. Суворов уперся рогом, так и быть дом выделю, отдам свой московский дом, повышу ей содержание, но уплачивать ее долги категорически откажусь. Дальше Суворов умрет в 1800 году. Она напишет Александру. Александр ей очень любезно ответит. Александр I. Но она ненадолго, не на много переживет своего мужа. И если Александр Васильевич прожил жизнь, в общем, долгую – 70 лет. Да? То она умрет в 1806 году, пережив его всего-навсего на 6 лет, а будучи при этом на 20 лет его моложе. То есть она проживет всего-навсего половину…
С. Бунтман
―
Да! Ну, вот такую гражданскую войну вел Суворов-то. Вот эта кампания у него была невыигрышная.
А. Кузнецов
―
Да. И вот есть даже в интернете, значит, текст довольно широко распространенный, который так и называется «Единственное поражение Суворова» или что-то в этом роде…
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
Не единственное. У него будут поражения на других фронтах. На карьерных у него все будет непросто. В дружбе у него все будет очень непросто, в человеческих отношениях. Ну, а в военном деле – да, – он практически поражений не знал.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Некоторые его второстепенные битвы иногда там военные историки оценивают более строго…
С. Бунтман
―
Да, как ничью скорее. Да.
А. Кузнецов
―
Как ничью. Козлуджи те же самые, например.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Но безусловно это величайший полководец и нашей страны и своей эпохи.
С. Бунтман
―
Да! Александр Васильевич Суворов и его бракоразводный процесс был. Мы военных не оставляем тем более в преддверии…
А. Кузнецов
―
Именно в преддверии 23 февраля…
С. Бунтман
―
Да, вокруг 23 февраля у нас все будет это происходить. Но мы решили не ужаснейшие какие-нибудь процессы, а те процессы, которые завершаются оправданием…
А. Кузнецов
―
Совершенно верно. Ну, все-таки День защитника Отечества.
С. Бунтман
―
Да, да. И начинаем мы с Мильтиада, которого обвинили в тирании в Афинах. 493 год до Рождества Христова.
А. Кузнецов
―
Надо сказу сказать: Мильтиада младшего.
С. Бунтман
―
Младшего.
А. Кузнецов
―
Да. Было два… два Юрия Милославских.
С. Бунтман
―
Ну, да. Ну, как Николай Николаевич.
А. Кузнецов
―
Да. Или как два великих князя Никифоровича.
С. Бунтман
―
Да. Вот это у нас древние Афины. 2-й суд над генералом Камбронном по обвинению в помощи Наполеону во время «Ста дней». 1816 год.
А. Кузнецов
―
Мы один раз как-то предлагали этот процесс в свое время.
С. Бунтман
―
Ну, Камбронн – автор знаменитого выражения, во всяком случае он его к месту употребил, ответив англичанам на предложение сдаться старой гвардии.
А. Кузнецов
―
Да. Ответив коротким словом…
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
… и вроде бы фразой: «Гвардия умирает, но не сдается».
С. Бунтман
―
Да, это да. Это для благозвучия прибавили потом.
А. Кузнецов
―
Потом.
С. Бунтман
―
Генерал Камбронн, который вот никак… Ну, вот почему оправдан, это вы узнаете, потому что он вообще…
А. Кузнецов
―
Да, если выберете, мы скажем почему Нея расстреляли, а Камбронна оправдали.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Вроде бы за одно и то же.
С. Бунтман
―
Не за интриги…
А. Кузнецов
―
Нет.
С. Бунтман
―
А вот посмотрим. Суд над полковником Копьевым по обвинению в служебных злоупотреблениях. Это 1844 год…
А. Кузнецов
―
Вы знаете, это дело мне бы хотелось прокомментировать не потому, что я его лоббирую, а просто 4 других дела… вы без труда найдете материал, а здесь придется поискать. Значит, это дело, возникшее в связи с назначением командиром отдельным кавказским корпусом Михаила Семеновича Воронцова. Воронцов прибыл на Кавказ с абсолютно твердым сложившимся убеждением, что там проворовались, что там бардак, что там дисциплина упала до невероятно низкой отметки. И он прибыл со стремлением закрутить гайки, навести порядок. И вот это дело – это пример того, как офицерская среда встала на защиту офицера, которого, по их мнению, Воронцов совершенно неоправданно преследовал. Обвиняли его в тяжелых злоупотреблениях, не только в воровстве, но и в воровстве тоже, но и в жестоком обращении с солдатами, в частности в доведении одного из солдат до самоубийства. Дело это несколько переворачивает наше представление о нравах в русской армии вообще, и на Кавказе в частности, в 40-е годы.
С. Бунтман
―
Да. Да. Суд над генералом Абдул-Керимом Надир-пашой по обвинению в неудачном руководстве войсками. Это Османская империя, 1854 год.
А. Кузнецов
―
Это война, которую у нас называют Крымской.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Это не самый известный ее театр военных действий. Это кавказский театр военных действий. То есть северо-восток Турции. Полководец, который проиграл важное сражение Башкадыкларское. И вот его за это попробовали привлечь. И тоже, кстати, несколько переворачивает наше представление об Османской империи. Да? Обычно мы привыкли, что паше, проигравшему сражение, просто-напросто посылался приказ покончить с собой, и он послушно его исполнял.
С. Бунтман
―
Да, шелковый шнурок или что-нибудь…
А. Кузнецов
―
А тут суд оправдывает полководца. Да?
С. Бунтман
―
Да. Да.
А. Кузнецов
―
Причем сражение-то проигравшего в чистую, что называется.
С. Бунтман
―
Ну, и в конце концов тоже вот такой сомнительный эпизод – суд над адмиралом Рожественским по обвинению в сдаче корабля в плен без боя. Это 1906 год после русско-японской войны.
А. Кузнецов
―
Да, это один из нескольких судов, которые возникнут над полководцами по итогам русско-японской войны.
С. Бунтман
―
Ну, что же? На сайте должно быть у нас…
А. Кузнецов
―
Есть, есть.
С. Бунтман
―
Есть? Все…
А. Кузнецов
―
В этот раз появилось все четко.
С. Бунтман
―
Голосуем, голосуем. Голосуйте, а мы ваш выбор оценим и разберем в следующее воскресенье. Всего доброго!
А. Кузнецов
―
Обязательно. Всего доброго!