Дело Сергея Головкина(Фишера). Россия 1994 год - Алексей Кузнецов - Не так - 2015-05-31
31.05.2015
Сергей Бунтман
―
Добрый день! Я пытаюсь наушники сделать потише. Добрый день! Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман, Светлана Ростовцева, которая делает ставки и уже, по-моему, как-то это самое много заработала ты на этом.
Светлана Ростовцева
―
Да.
С, Бунтман
―
Да. Потому, что Светлана Ростовцева в прошлый раз совершенно так поставила на Фишера…
Алексей Кузнецов
―
И он пришел первым.
С. Бунтман
―
Да, Фишер пришел… Мы ничего не подтасовывали. Нет, конечно. Так что вот эти букмекерские дела у нас совершенно честные. Ну, что же? Будет у нас ужасный Фишер.
А. Кузнецов
―
Ну, да. Я думаю, что надо, наверное, предупредить на всякий случай, хотя я уверен, что взрослые это и так понимают, мы совершенно не собираемся сегодня, разумеется, смаковать никакие подробности физиологические этого дела, но, мне кажется, детям около приемников лучше не находиться.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Вот. Это, в общем-то, сравнительно недавняя история, которая начинается в 1984 году в ближайшем Подмосковье. Когда летом мальчик пролезает в дырку забора пионерлагеря для того, чтобы покурить, и пропадает. Его через несколько часов находят в лесу в полубезумном состоянии. Он в течение нескольких дней просто не мог говорить. Дальше постепенно как бы к нему возвращается, что называется, рассудок, и выясняется, что в нескольких метрах от забора на него напал мужчина, угрожая ножом, затащил его в лес, совершил с ним насильственные действия, но вот мальчик остался жив. И тогда естественно… Это вот сейчас кажется, что да, с самого там первого такого нападения следствие должно подозревать серийного убийцу, маньяка и так далее. Но дело в том, что, к огромному сожалению, дети очень часто становятся объектами такого рода нападений. И иногда это действительно серии, иногда это действительно маньяки. Иногда это какие-то разовые вещи. В общем, так или иначе, местные правоохранительные органы начали проверку, достаточно серьезную. В их поле зрения попал один человек, психически неуравновешенный, который в свое время уже задерживался за приставание к детям. И он был взят, что называется в разработку. За ним была установлена слежка. Он ее, видимо, почувствовал и покончил с собой. С точки зрения следствия это было признанием вины. И дело было закрыто. И собственно говоря, вот как теперь мы понимаем, это была, ну, 2-я на самом деле проба своих сил вот того человека, будем его так условно называть, о котором мы сегодня говорим. 1-я попытка, к счастью, для жертвы вообще ничем не закончилась. Преступник испугался и, в общем, не совершил преступления. Ну, вот первое совершенное преступление, так или иначе, прошло тогда безнаказанно. А собственно-то вот громкой эта история становится в 86-м году, когда в течение 3-х месяцев совершаются убийства 3-х подростков. Вообще жертвами этого преступника, ну, теми жертвами, которые, что называется, доказаны – мы об этом еще скажем, – 11 доказанных убийств. 7 эпизодов, 11 убитых. Всеми жертвами были мальчики, подростки в диапазоне от 11 до 15 лет. То есть очень узкий объект такой, он еще более узкий. Мы об этом чуть позже тоже поговорим. И сначала весной, в конце марта, в начале апреля в районе станции Катуар – это Савеловское направление, где-то примерно полчаса электричкой от Москвы, жертвой становится мальчик, который собирал березовый сок. Наверное, многие слушатели постарше помнят, что в свое время это было таким своеобразным спортом. Ну, кроме того было поверье, тогда много было всяких поверий, связанных с народными лекарствами, средствами, что березовый сок наравне с мумиё и прочими…
С. Бунтман
―
Ну, естественно. Да.
А. Кузнецов
―
… так сказать, одна из таких панацей. Как-то вот я не знаю, я не приглядывался специально, но я уже много-много лет не видел и не слышал ничего о березовом соке.
С. Бунтман
―
Ну, вот это то, что продавали под видом березового сока в 3-х литровых банках…
А. Кузнецов
―
Ну, это, видимо, да, на основе лимонной кислоты и сахара. Но я помню, что очень многие люди… В моей семье этим никто не увлекался, как-то нам жалко было березы. Но вот я помню прекрасно, что многие люди тогда сами отправлялись в лес…
С. Бунтман
―
Портили березы.
А. Кузнецов
―
Изготавливали из метала такие уголки, которые вбивались в дерево. Говорили, что вот если это сделать аккуратно, потом замазать это глиной, вроде березе никакого там…
С. Бунтман
―
Ну, конечно. Да, да. Береза очень живучая…
А. Кузнецов
―
… вреда. Да. Ну, я допускаю, что, может быть, она и не погибнет от одного такого. Но неважно. Одним словом это распространенное в 80-е годы занятие. Значит, мальчишка поставил несколько банок в лесу, и вот около одной из банок он собственно и был убит. Убит, изнасилован и там множественные всякие ножевые ранения, и так далее. Это весна. Тогда по… еще оставались островки снега в лесу, и достаточно легко определили… был отпечаток ноги 43-го размера. И никаких, в общем, особенно следов не обнаружено. Значит, шло расследование. Как положено в этом случае отрабатывались знакомства какие-то. Может, кто-то что-то видел, слышал и так далее. А дальше начинается летняя оздоровительная кампания – это называлось в советское время. Только в Подмосковье сотни тысяч детей отдыхают в пионерских лагерях, потому что там отдыхает практически вся Москва да плюс еще Подмосковье уже в то время достаточно густо населенное. И этих пионерских лагерей тогда было огромное количество. Сейчас они тоже есть, но…
С. Бунтман
―
Да нет, я хорошо помню. Рядом с нашей дачей два лагеря было.
А. Кузнецов
―
Да. И вот с моей дачей…
С. Бунтман
―
И что тогда было в 86-м году я очень хорошо помню.
А. Кузнецов
―
… которая тоже находится вот в Одинцовском районе, в котором собственно все это и происходило, тоже пионерских лагерей было множество. И буквально по дороге там ты едешь куда-то и каждый 2-й поворот – указатель пионерлагерь там «Звездочка», «Тимуровец», там «Солнышко» и так далее. Вот. Значит, и погибают один за другим с интервалом в несколько недель еще двое ребят. Причем почерк преступника с одной стороны он, в общем, носит, так сказать, такие достаточно отчетливые для специалистов признаки сходства. И с другой стороны явно преступник звереет, потому что состояние обнаруженных тел все более и более жуткое. И вот именно тогда и появляется эта кличка «Фишер», которая с тех пор будет сопровождать в том числе и посмертно убийцу. А появляется она достаточно таким необычным образом. Значит, когда оперативники подозревают… заподозревают… Про дело 84-го года пока никто не думает. Но что вот эти три дела – похоже, что это серия. К этому времени уже накапливается достаточно большой опыт расследования серийных убийств. Вы знаете, я так немножко порылся. Интересно, что… ну, конечно, мы знаем там и в Средневековье и в Новое время о каких-то отдельных садистах, на счету которых там множество жизней. Да? Можно вспомнить и маршала Жиля де Рэ, по крайней мере, обвинение маршалу.
С. Бунтман
―
И Джека-Потрошителя.
А. Кузнецов
―
И Джек-Потрошитель естественно. И там та же Эржебет Батори и многие другие. Но вот таким обычным, как ни кощунственно это звучит, делом, у меня такое ощущение, что в мире серийные убийства становятся во 2-й половине ХХ века. И в Советском Союзе к этому времени уже накоплен определенный опыт, хотя вот я посмотрел многие материалы по другим делам. Где-то в 60-е, скажем, годы, видимо, по идейно-теоретическим соображениям вот, ну, не принимала советская власть этой идеи серийных убийств. У нас не может быть.
С. Бунтман
―
Ну, а как же Мосгаз?
А. Кузнецов
―
Ну, вот Мосгаз, 63-й год, Ионесян…
С. Бунтман
―
Ионесян. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: В60-е, скажем, годы, ну, не принимала советская власть этой идеи серийных убийств
А. Кузнецов
―
Но хотя это дело тогда приобрело совершенно колоссальный резонанс, по крайней мере, в Москве, ну, вот не акцентировали. И акцентировали как раз, я очень хорошо это помню, акцентировали всегда в Советское время на том, что эти убийства корыстные. Хотя, как я теперь понимаю, там с мотивами Ионесяна все достаточно запутано. То есть он вещи брал, безусловно.
С. Бунтман
―
Да. «Отоприте скорей, Мосгаз у дверей», - ну, все пели…
А. Кузнецов
―
Да, на телевизоре-то…
С. Бунтман
―
«Он придет с топором…»
А. Кузнецов
―
… его в конечном итоге и поймали. Но что у него в голове творилось? Его очень быстро, к сожалению, осудили и расстреляли. То есть вот именно мотивы его вскрыты были не очень хорошо. А дальше уже пошло, поехало и на сексуальной почве и так далее. То есть в данном случае у тех, кто проводил расследование, довольно быстро возникло ощущение, что они имеют дело с одним и тем же серийным убийцей, и довольно быстро возникло предположение, что это один человек. И вот тогда один из подростков, приятель одного из убитых мальчиков вдруг… А, ну, следователи, как положено в таких случаях, они опрашивают там ребят, всех, кто был знаком, может быть, кто-то что-то слышал, видел. И вдруг один мальчишка в беседе сразу выдает историю. Вот, дескать, я видел там за несколько часов до исчезновения… значит, мы вылезли тоже за территорию пионерлагеря. К нам в лесу подошел человек, сказал, что он беглый заключенный, сказал, что его зовут Фишер, продемонстрировал татуировку. Мальчик ее описал: кинжал, обвитый змеей. И, значит, вот мне стало страшно, я убежал, а вот мой, значит, товарищ с ним остался. Естественно, что такие показания для следствия были чрезвычайно важны, тем более что, ну, скажем так, татуировку, которую мальчик описал, она любому мало-мальски опытному оперативнику сразу говорила, что это не просто, это не простая татуировка. В воровском мире это достаточно четкий знак. Такой просто так нанести нельзя. Это один из визуальных признаков главаря некоего такого воровского преступного сообщества. И возникает версия, что это действительно вот некий… Ну, проверяют. Возможно, это действительно так. Значит, довольно быстро по всяким спецучетам обнаружили, что не подходит, нет такого вот беглого человека достаточно высокопоставленного в криминальной иерархии с такой кличкой в данный момент. Но естественно проверяют фамилию Фишера, довольно распространенную. Проверяют кличка, причем кличка могла же несколько иметь происхождений, в том числе напомню в то время, хотя уже не был чемпионом мира…
С. Бунтман
―
Да, но все-таки.
А. Кузнецов
―
… великий американский шахматист. Да.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Но, тем не менее, шахматы безумно популярны в Советском Союзе. И Фишера прекрасно знают. И благодаря тому, что, так сказать, вот…
С. Бунтман
―
И никто не знает, ему же не 5 лет. Его же могли прозвать Фишером очень давно.
А. Кузнецов
―
Конечно, давно. Когда он там, предположим, в шахматах там какие-то…
С. Бунтман
―
… когда он был…
А. Кузнецов
―
… подавал надежды. В общем, одним словом огромный проделывается объем работы. Естественно проверяют, как положено в таких случаях, психоневрологические диспансеры. Проверяют людей, находящихся на свободе, которые в свое время с какими-то преступлениями на сексуальной почве были связаны. Проверяют другие вещи, тем более что два убийства вот летних, они происходят на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга. Это Одинцовский район Московской области. Вот это был 1-й случай, когда я лично про это дело услышал, потому что я очень хорошо помню. Мы жили на даче в этом же Одинцовском районе. Я уже был студентом-юристом. И к нам приходил участковый, который делал подворный обход. Это была абсолютно, так сказать, такая вот колоссальная, титаническая работа, которая вот… Он тогда мало, что сам знал. У него был фоторобот. Я тот фоторобот не помню, но я, так сказать, вот готовясь к передаче, нашел этот вариант фоторобота, который был составлен со слов мальчика, и он абсолютно не достоверный, потому что, как выяснилось, мальчик эту историю выдумал.
С. Бунтман
―
Да, вот, вот… Да.
А. Кузнецов
―
Выдумал. А дело в том, что оказывается, ну, все прекрасно помнят, кто хоть раз был в пионерском лагере, что непобедимый жанр ночных страшилок.
С. Бунтман
―
Я сам читал детям, когда был вожатым, страшные вещи и рассказывал. Да.
А. Кузнецов
―
Друг другу.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Ну, нет. Вожатые… Я один раз был в пионерском лагере, причем это сразу был целый «Артек». Но вожатые нет, но мы сами, конечно, рассказывали…
С. Бунтман
―
Сами естественно и с удовольствием…
А. Кузнецов
―
… все эти страшилки про кладбища и про такси, и прочая, прочая. Причем у нас были ребята, которые по многу лет ездили в лагеря, они были самыми настоящими кладезями этой премудрости. И вот, оказывается, был такой вот сюжет про некоего убийцу по кличке Фишер. Вот, видимо, у мальчика вот это вот какая-то рассказка, страшилка, она таким вот образом и сдетонировала. Кстати, убийца узнает о том, что его прозвали Фишером, и сам будет это использовать. У оперативников возникла другая оперативная кличка, оперативный псевдоним. Они называли убийцу удавом. И потому, что он в более поздних убийствах в том числе и душил свои жертвы. И потому, что вот эта тактика, ну, вот как мы знаем, удав гипнотизирует кролика. Вот что-то в этом роде, как впоследствии, оказалось, очень точный как бы образ. А дальше на два года тишина. 86-й год. Уже потихонечку первые ростки какой-то свободной прессы, да? Уже появляются сенсации в газетах.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Слухи распространяются с невероятной быстротой. Причем рассказывают самые невероятные вещи, как обычно далекие там от действительности. И убийца затаивается. По крайней мере, вот в течение 2-х лет нет ни одного доказанного эпизода. И он меняет, отчасти меняет образ действий, что, на мой взгляд, одно из несомненных доказательств его вменяемости в судебном смысле слова. Он, безусловно, отдавал себе отчет в том, что он делал. Он, безусловно, принимал меры, иногда довольно сложные к тому, чтобы не быть пойманным. То есть это человек, безусловно, ненормальный, но вменяемый. Ему можно и нужно вменять его действия в вину. В 88-м году он приобретает машину, подержанную «Трешку», «Жигули». И там, где он работает… а работает он в Горки-10. Это район Барвихи. Москвичам всем…
С. Бунтман
―
Это дальше гораздо.
А. Кузнецов
―
Ну, это за Барвиху.
С. Бунтман
―
Это дальше по Рублево-Успенскому. Да.
А. Кузнецов
―
Это уже тогда район такой элиты. Там есть и дачи всякой государственной, партийной номенклатуры, в частности дача Андрея Андреевича Громыко, на тот момент формального главы советского государства. Понимаете…
С. Бунтман
―
Он как… Громыко?
А. Кузнецов
―
Председатель Президиума Верховного совета.
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
Он уже не был…
С. Бунтман
―
Помню такое дело. Да, да.
А. Кузнецов
―
Конечно, да.
С. Бунтман
―
О, Господи!
А. Кузнецов
―
И, кстати говоря, вот я посмотрел один из документальных фильмов, там оперативный работник тех времен упоминает о том, что охрана очень беспокоилась, что у Андрея Андреевича был внук примерно вот такого подросткового возраста тоже это все. И, значит, он приобретает машину. Работает он конюхом. Ну, наверное, пора его собственно еще раз назвать. Да, это Сергей Головкин. Он работает конюхом. Он закончил Тимирязевскую академию. Дипломированный специалист. Он работает конюхом в коневодческом хозяйстве. Тогда в Горках-10 есть совхоз, 1-й племенной московский конезавод. И вот там на территории этого хозяйства ему разрешили поставить гараж. Обычный гараж, ну, такой сварной из металлических листов. Он сам выкопал под этим гаражом подвал. Ни у кого это естественно в те времена не вызывало никаких…
С. Бунтман
―
Это классика такая.
А. Кузнецов
―
Классика еще потому, что…
С. Бунтман
―
Классика. Теперь мы понимаем, что это классика вообще.
А. Кузнецов
―
Конечно. Половина мужчин…
С. Бунтман
―
Классика поведения маньяка.
А. Кузнецов
―
Половина мужчин в то время с удовольствием или по необходимости сами ремонтируют автомобили. Им нужна яма. А те даже, кто сами не занимаются ремонтом… Мой папа, так сказать, совершенно был не по этой части, но когда у нас недолгое время был гараж, там тоже был вот этот подвал, который использовался для хранения картошки, консервированных всяких там овощей и так далее. Ведь это 86-й год. 88-й год. Проблема запасов стоит невероятно остро.
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Кузнецов
―
Да? И он выкопал эту самую яму. И оборудовал ее там… Бетонные сделал перекрытия. В общем, он превратил ее в камеру пыток. И вот с этого момента он начинает, он возобновляет свои действия, но только уже, как вот выражаются оперативники, он теперь работает с базой. То есть если раньше он нападал на жертву практически там, где он ее подкараулит, и жертвы эти были достаточно случайными, то теперь он, во-первых, жертву выбирает. А, во-вторых, он имеет возможности и гораздо большие возможности для сокрытия следов своих действий, потому что собственно…
С. Бунтман
―
Есть база.
А. Кузнецов
―
Есть база. База эта находится в достаточно таком, ну, изолированном месте. Там рядом нет ни жилых строений, ничего. Там контора рядом… неподалеку вот этого конезавода. Но по ночам в этой конторе нет никого естественно. И он получает возможность…
С. Бунтман
―
Да. Ух! Алексей Кузнецов. Дело Фишера так называемого. И мы продолжим через 5 минут после новостей.
**********
С. Бунтман
―
Я тут подумал, что у нас единственная передача на «Эхе Москвы», которая успешно соревнуется по ужасу с новостями. Чаще всего.
А. Кузнецов
―
Да.
С. Бунтман
―
У нас сегодня действительно ужасная…
А. Кузнецов
―
Главное, чтоб новости…
С. Бунтман
―
Хорошая передача перед летними лагерями.
А. Кузнецов
―
Вы знаете…
С. Бунтман
―
Во-первых, вы сами выбрали.
А. Кузнецов
―
Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Следователи, как положено в таких случаях, они опрашивают ребят, может быть, кто-то что-то слышал, видел
С. Бунтман
―
А, во-вторых, все дела, которые связаны с подростками, с детьми, они все сплошь ужасные. В-третьих, перед лагерями, не перед лагерями, а ухо надо держать востро. Тогда мы когда… еще в 86-87-й год, тогда это было действительно очень страшно. И хорошо, что не только слухи были тогда, а уже пошла какая-то более или менее позитивная информация наряду со слухами уже после того, как последняя была попытка такая капитальная скрыть что-то важное. Это Чернобыль. Весна 86-го года. И тогда уже многие стали писать о важных вещах и о таких вот, которые раньше просто на уровне…
А. Кузнецов
―
Я вообще хочу сказать, что те 6 лет, что длилось расследование до ареста Головкина этого дела, по нему было проведено около 2-х тысяч задержаний по подобным делам. То есть вот это жуткое дело, но оно подвигло правоохранительные органы на то, чтобы активизироваться, и было задержано большое количество людей…
С. Бунтман
―
Нужно внимательно относиться к каждому случаю такому. Да.
А. Кузнецов
―
Так что тут, ну что же? Конечно, настроение мы кому-то, наверное, испортили перед летними лагерями. Но это дело было и, так сказать, напомнить об этом, я думаю, невредно. И вот надо сказать, что у следствия очень последовательно, постепенно, но последовательно складывается образ того, кого ищут, потому что по характеру находимых останков довольно четко понятно, что это человек, имеющий определенные специальные навыки. Проверяют мясников. Проверяют хирургов. Проверяют патологоанатомов. Проверяют деревенских забойщиков скота, потому что помимо штатных мясников в каждой крупной деревне, где держат скотину, а в то время в Подмосковье такие деревни еще вполне себе встречаются, есть человек, который забивает там свиней, телят и так далее. Соответственно тоже обладает специальными навыками. Вообще ведется колоссальная совершенно работа и ведется профилактическая работа. 2-й раз, когда я с этим делом сталкиваюсь – это 87-й год. Я еще не учитель, но я помогаю в той школе, в которой я учился организовывать летний школьный лагерь трудовой в Подмосковье, в Можайском районе. Я помню, как наш начальник нашего лагеря вернулся с инструктажа, где напоминали и в частности вот именно на материале этого дела о необходимости очень внимательно за ребятами следить. И 3-й раз я сталкиваюсь с этим делом, я проходил практику в одном из московских отделений милиции. И вот тогда… Это 88-й год, это 2-й всплеск этого дела. Нас периодически на всех инструктажах, на всех разводах нам напоминали о том, что ищут, ищут и ищут в ближайшем Подмосковье.
С. Бунтман
―
И правильно.
А. Кузнецов
―
Действительно была раскинута огромная сеть. Значит, понятно, что это человек со специальными навыками. По показаниям некоторых, так сказать, свидетелей понятно, что человек высокого роста. Так оно и получится, и действительно больше 190 сантиметров. Понятно, что это одиночка. На определенном этапе после очередного убийства становится… Еще одна, так сказать, появляется деталь. Обнаружены останки, в частности фрагменты кожи, которые он снял с тела, они просолены в соляном растворе. Видимо, он пытался каким-то образом это дело законсервировать из своих соображений. И анализ химический показывает, что это необычная соль, а так называемая кормовая соль или соль-лизунец. Сейчас, я посмотрел в интернете, ее можно заказать, купить. Ну, понятно, так сказать, фермеры, те, кто держит скотину. Это соль, которая используется в качестве подкормки для скота. Значит, соответственно сужается опять же круг. Это кто-то, кто работает с животными. Значит, это охотхозяйство, потому что егеря используют эту соль. Они ей, так сказать, подкармливают лосей, косулей и так далее.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
И это собственно вот хозяйство, в то время еще фермерских хозяйств пока нет. То есть это колхозы и совхозы. И вот не смотря на то, что вот уже вроде действительно вырисовывается абсолютно правильный вот этот круг, но вот задержать сумели Головкина после очередного убийства, тройного убийства. Он заманил к себе в подвал сразу 3-х мальчишек. Убивал одного на глазах у других. Долго. Так сказать, желающие подробности без труда найдут в интернете. И вот когда, так сказать останки их были обнаружены… Их вывозил на 2-ю бетонку, и примерно в одно и то же место недалеко от Звенигорода в лесу эти останки оставлял. Вот один из мальчишек… Ребята – жители деревни Перхушково. Это все то же самое Можайское направление. И один из мальчишек очень нехотя признается… А мальчишки вместе ездили практически каждый день в каникулы, они ездили на электричке до Белорусского вокзала и там играли в игровые автоматы. Это не игровые автоматы на деньги, вот те однорукие бандиты. Это именно игровые автоматы, вот там всякие тиры электронные…
С. Бунтман
―
Да. И как раз они очень и очень тогда распространились.
А. Кузнецов
―
Да, распространились. Популярны в каждом парке культуры, так сказать, везде, где есть аттракционы обязательно есть эти игровые автоматы. Я больше всего любил этот самый подводный бой, «Снайпер», по-моему, назывался или что-то в этом роде. Нет, «Морской бой» назывался этот автомат. И вот они ездят играть в эти автоматы. И деревня от станции порядка 2-х километров. Иногда местные жители подъезжали на попутках, тогда подвозили, там кто-то из соседей ехал. И вот один из мальчишек говорит, что вот несколько раз их то сопровождал в Москву, то встречал у платформы дядя Сережа. А что за дядя Сережа? А вот дядя Сережа, вот он конюх. Вот он, так сказать, мы с ним… вот и покойные тоже с ним водились. Он нас, так сказать, на конезавод приглашал. Он нам тайком показывал случку кобыл. Ну, тут уже у следствия практически последние сомнения пропадают, потому что понятно, что это человек с нездоровой психикой. За ним следят, но ничего вот такого вещественного найти не удается. И его задерживают. Как я понимаю, об этом открыто нигде не говорится в материалах, но, похоже, у оперативников, которые осуществляли наблюдение, сдали нервы. Они почувствовали, что он их почувствовал, потому что он как-то вот кружными путями ездил по Одинцовскому району, стараясь обходить посты ГАИ. Он прекрасно знал все эти места. Почему его… отчасти почему он не попадал вот в эти сита? Искали местного жителя. А он фактически был местным жителем, а юридически нет. Он прописан в Москве. Он родился и вырос в Москве, и прописан там.
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
И хотя он ночевал на этом конезаводе… Там первые годы он ездил все время из Москвы, а дальше он практически стал местным жителем. Но он нигде не значился, что называется, по паспорту, по прописке. И вот таким вот образом. И, тем не менее, оперативники его схватили на железнодорожном переезде около платформы Жаворонки. Прекрасно знаю этот переезд. И привезли… Следователи начинают с ним работать, а тот держится спокойно. А предъявить ему нечего на самом деле. Нечего абсолютно. И тогда руководство следственной группы… значит, мнения расходятся. Следственную группу возглавлял старший следователь по особо важным делам при генпрокуроре Евгений Бакин. Он сам лично допрашивает Головкина и говорит: «Ну, его надо отпускать, потому что ничего мы предъявить не можем. Вообще ничего». И вроде как уже собираются выпускать, но тут один из руководителей розыска, заместитель начальника отдела по расследованию убийств Московского областного ГОВД говорит: «Нет, под мою ответственность. Выпускать мы его не будем, так сказать, пусть в камере переночует». А в камере у Головкина случается 1-й нервный срыв. Он пытается вскрыть себе вены осколком стекла. Но быстро это контроллер замечает, и, так сказать, ему оказывают помощь. И вот эта нервозность и все прочее, она, видимо, подталкивает следователей к тому, чтобы пойти ва-банк.
С. Бунтман
―
Да, убеждает. Да.
А. Кузнецов
―
Они получают санкцию на обыск. Обыскивают подвал гаража. Ну, а дальше все собственно. После этого уже больше ничего не нужно, потому что там найдены такие доказательства, что их хватило на 95 томов уголовного дела. Фишер довольно быстро начинает давать признательные показания. И дальше собственно вот довольно не… Довольно плохо описан сам суд. Дело в том, что, видимо, люди, которые отвечали за это дело, они колебались. С одной стороны был соблазн устроить громкий открытый процесс. Ну, скажем так, следственным органам было, что показать. Работа была действительно проделана достаточно квалифицированная, огромная по объему, особенно после дела Чикатило. А надо сказать, что Головкин был арестован буквально через несколько дней после вынесения приговора Чикатило. По делу Чикатило пострадало невинных людей.
С. Бунтман
―
Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Слухи распространяются с невероятной быстротой
А. Кузнецов
―
и уже об этом писали в это время. Это 92-й год. Уже писали, что выбивались показания. Уже были отправлены в отставку, к сожалению, не более того некоторые следователи, которые вот тогда работали по этому делу. Лесополоса. И в результате прямых преступлений, которых невинные люди оказывались осуждены. И тут, в общем, ну, это дело было расследовано по-другому все-таки. Тут следственным органам было о чем отчитаться. А с другой стороны дело настолько жуткое… В конечном итоге его решили засекретить. Тем более что закон для этого давал абсолютно все основания.
С. Бунтман
―
Ну, я думаю, что его бы и закрыли для публики во многих странах, я думаю.
А. Кузнецов
―
Не сомневаюсь.
С. Бунтман
―
Потому, что речь идет о несовершеннолетних.
А. Кузнецов
―
Речь идет о несовершеннолетних.
С. Бунтман
―
Речь идет о подростках. Речь идет…
А. Кузнецов
―
О чувствах родителей.
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
Процесс продолжался несколько недель. Там все время дежурила скорая. Там людям становилось плохо, тем, кого вызывали в качестве там свидетеля, или кто был в качестве потерпевших. Вот родители убитых, в зале суда им становилось плохо. Понятно, что… Я, кстати, считаю, что это нормально, что такой процесс засекретили. Ну, конечно, с точки зрения историка жалко, что материалов нет в доступе. Какие-то отдельные фрагменты и то не очень понятно, какой степени достоверности встречаются. Но, в общем, так или иначе, известно, что… Да, некоторые из тех, кто это дело вел тогда по-прежнему не только живы, но и, так сказать, работают. Вот, например, председательствовал в процессе тогда судья Московского областного суда Александр Андреевич Дзыбан. Сейчас он один из судий коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации. То есть он по-прежнему действующий судья. Я не уверен, жив ли он. Должен быть очень пожилым человеком. Обвинение поддерживал старейший на тот момент работник прокуратуры Московской области Анатолий Васильевич Сокин, человек, который… Ну, сейчас если он жив, ему очень сильно за 90. Который прошел безукоризненную, так сказать, всю свою жизнь работал в прокуратуре. В частности вот на тот момент он работал в том подразделении, которое занимается поддержанием обвинений в судах. Адвокат Михаил Александрович Пашков, опытный адвокат, в этой ситуации делал то, что обязан делать адвокат по закону. Он искал, ну, скажем так, он напоминал суду о тех обстоятельствах, о которых суд должен помнить. Он напоминал о том, что, значит, по работе Головкин характеризуется положительно. Он действительно, видимо, был хорошим работником, достаточно добросовестным. У него какая-то там серебряная медаль ВДНХ была за какие-то там дела…
С. Бунтман
―
… мешает.
А. Кузнецов
―
Абсолютно не мешает. И надо сказать, что несколько маньяков были членами партии. Тот же Чикатило был, так сказать, до исключения из партии за совершенно другие дела активным общественным работником. Не мешает совершенно. Но адвокат обязан…
С. Бунтман
―
Обязан. Да. И следить за тем, чтобы и судебное расследование и суд, и следствие шло…
А. Кузнецов
―
Да, да.
С. Бунтман
―
Это по правилам.
А. Кузнецов
―
Нормальная, правильная, единственно возможная функция адвокатуры. Ну, и дальше вот более месяца с 22 августа по 5 октября 94-го года проходило это слушание. И в конечном итоге… Да, а надо сказать, что во время следствия Головкин как-то намекнул на то, что число жертв больше 11. Но когда оперативники сказали: «Ну, давай рассказывай и показывай», он сказал: «Нет, я на суде постепенно буду». Видимо, он… еще одно свидетельство того, что у него в каком-то смысле с головой все в порядке. Он, видимо, рассчитывал, что на суде будут всплывать новые эпизоды, суд будет отправлять дело на доследование. И так несколько раз. Это на несколько лет все могло это дело затянуть. И суд, видимо, принял такое юридическое, политико-юридическое решение. Правда, нет никаких сведений, что Головкин такие признания на суде делал. Но суд решил, видимо, ограничиться 11-ю эпизодами, потому что, в общем, и так более или менее все понятно. И был вынесен смертный приговор. И как раз в это время в 96-м году в связи с вступлением в Совет Европы возникает идея моратория на смертную казнь. И вот тогда Ельцин, который в течение довольно длительного времени… Это вспоминал Юрий Щекочихин, который много работал вот тогда в… Анатолий Приставкин, комиссия по помилованию. Довольно долго не рассматривал вопрос о помиловании, тут сказал: «Давайте быстренько мне готовьте материалы». И тогда несколько десятков человек, приговоренных уже давно к смертной казни, приговоры были приведены в исполнение. В августе 96-го года Головкин был расстрелян в Бутырке. Насколько я понимаю, он стал последним расстрелянным в Бутырке и либо последним, либо одним из последних расстрелянных…
С. Бунтман
―
Вообще.
А. Кузнецов
―
… в России до того, как мораторий начал действовать.
С. Бунтман
―
Ну, вот такая история. Вот здесь нам Рупрехт пишет, что Армен Григорян учился…
А. Кузнецов
―
Это правда. Да. И в документальном фильме… в парочке он рассказывает о своем однокласснике.
С. Бунтман
―
Какой он был незаметный, нелюдимый…
А. Кузнецов
―
Вы знаете, тем, кто интересуется вот вопросами психологии таких людей, я хочу порекомендовать одну книгу, научную книгу. Много всякой ерунды написано там такой жаренной. А я рекомендую книгу очень крупного советского и российского ученого, доктора юридических наук, криминолога Юрия Мирановича Антоняна. Вот он написал очень много всего. Одна из недавних его работ называется «Особо опасный преступник». Она есть в продаже в интернет-магазинах. Она есть в интернете. Если вам это интересно, там много специальных всяких вещей, но есть вполне, так сказать, доступные не специалисту, такому как я, например. Я вам рекомендую прочитать это очень фундаментальное исследование психики вот такого рода людей.
С. Бунтман
―
Да. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман. И вот что мы вам предлагаем. Вот сейчас мы вам предложим дела военных на следующий… ну, кроме одного самого известного. Я думаю, что просто здесь бессмысленно было бы нам предлагать дело военных как раз 37-го года, вот этих майско-июньских дней как раз. Но не хотелось бы. Я думаю, что мы даже выделим в особое производство, может быть, с Алексеем Кузнецовым…
А. Кузнецов
―
Обязательно.
С. Бунтман
―
Да, обязательно сделаем. А здесь по истории у нас, ну, начнем с самого старого – суд над Уолтером Рейли, человек-герой…
А. Кузнецов
―
Человек ярчайший…
С. Бунтман
―
… поэт ярчайший.
А. Кузнецов
―
Можно сказать, последний человек эпохи Возрождения, хотя формально он к ней практически уже не относится.
С. Бунтман
―
Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Это 92-й год. Уже писали, что выбивались показания. Уже были отправлены в отставку некоторые следователи
А. Кузнецов
―
Основатель одной из первых английских колоний в Новом свете, блестящий ученый и блестящий морской офицер, один из соратников Френсиса Дрейка, блестящий кавалер, один из любовников Елизаветы. Ну, в общем…
С. Бунтман
―
Ну, да. И это самое…
А. Кузнецов
―
Поэт прекрасный.
С. Бунтман
―
С ним, пожалуй, мог сравниться только Эссекс только вот.
А. Кузнецов
―
Да, да.
С. Бунтман
―
Ну, вот 1603 год. При мрачном племяннике Елизаветы…
А. Кузнецов
―
Да, да. В общем, и с него началось правление Стюартов.
С. Бунтман
―
Да. Суд над маршалом Неем. Тоже блестящий, рыжий, сумасшедший, бесшабашный. Вроде бы отказался от Наполеона, потом поддержал его до конца при Ватерлоо и в 815-м году…
А. Кузнецов
―
Да, если вы выберете, мы будем рады, потому что накануне годовщины 200-летней Ватерлоо…
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
… конечно, один из ее, ну, можно сказать, героев, антигероев этой битвы.
С. Бунтман
―
Теперь Советский Союз. Дело «Весна», 31-й год. Или Гвардейское дело. Военные специалисты. Да.
А. Кузнецов
―
Да, первое массовое. Это по сути предтеча вот этого дела маршалов, о котором Вы упомянули.
С. Бунтман
―
Да.
А. Кузнецов
―
Когда офицеров царской армии, потом безукоризненно служивших в Красной армии многие годы, вот из них составили такой заговор.
С. Бунтман
―
Хорошее слово такое «из них составили заговор».
А. Кузнецов
―
Из них составили заговор. Да, я осознанно именно так…
С. Бунтман
―
Да, абсолютно. Суд над Власовым, над генералом Власовым, 46-й год. Ну, здесь я думаю, что…
А. Кузнецов
―
Да, комментарии излишни.
С. Бунтман
―
Комментарии излишни. И, наконец, дело… Любопытнейшее дело среди всех дел, которые касаются генерала Августа Пиночета, дело, британское дело об экстрадиции Пиночета… Палата лордов…
А. Кузнецов
―
Палата лордов. Одно из последних дел в истории, когда Палата лордов как судебный орган работал.
С. Бунтман
―
Да. 1999 год. И одно из последних дел века вообще 20-го.
А. Кузнецов
―
Да, да. Тысячелетия.
С. Бунтман
―
Ну, вот голосуйте. Уже все это есть, наше голосование на сайте.
А. Кузнецов
―
Да, идет голосование.
С. Бунтман
―
Мы с вами прощаемся до следующего воскресенья уже…
А. Кузнецов
―
Всего доброго! Да, уже лето.