Проект фильма "Знамя Победы" - Вадим Шатров, Екатерина Шатрова, Илья Туз - Не так - 2014-06-07
СЕРГЕЙ БУНТМАН: Добрый день! Мы в прямом эфире. Сергей Бунтман у микрофона. Программа «Не так». И сегодня у нас в гостях не историки, а просто люди, которые задумали и начинают реализацию фильма. Фильма, условно я скажу, никто не знает… Или Вы знаете, ребята, как он будет называться? Знаете как?
ВАДИМ ШАТРОВ: Знамя № 5.
С. БУНТМАН: Знамя № 5. Да? Речь идет о знамени Победы. Сразу вот представляю Катю Шатрову. Здравствуй, Катя!
ЕКАТЕРИНА ШАТРОВА: Здравствуйте!
С. БУНТМАН: Вадим Шатров, режиссер этого фильма.
В. ШАТРОВ: Здравствуйте!
С. БУНТМАН: И продюсер Илья Туз. Илья, добрый день!
ИЛЬЯ ТУЗ: Здравствуйте!
С. БУНТМАН: Я очень захотел, чтобы мы подошли к этому проекту. Я услышал об этом проекте, и мне показалось, что здесь может быть очень интересно в конце концов, потому что, честно говоря, вот нынешнюю высокоскрепную, духовную продукцию про Великую Отечественную войну мне смотреть и не хочется, это я Вам сразу прямо скажу, и сравнивать не хочется ни с чем, а хочется другого. Хочется, чтобы была рассказана история, без каких бы то ни было экивоков и не так, как надо видеть историю, а так, как она может представиться. Причем, ребят, абсолютно ясно, что какую-то объективную картину создать чрезвычайно трудно. Да?
Е. ШАТРОВА: Не просто сейчас на самом деле…
С. БУНТМАН: Да и вообще не просто.
Е. ШАТРОВА: … в нынешней ситуации – да – и в принципе не просто, и все запутано очень сильно. Поэтому да.
С. БУНТМАН: Я сразу хочу сказать, что еще я бы привязал к нашему журналу «Дилетант» публикацию в майском номере, в последнем номере, как раз о разных знаменах Победы и о том как это… и ставить очень мучительное и запутанное. Было все ясно. В детстве для меня было все ясно. Егоров, Кантария. Я их видел по телевизору на параде 65-го года, вот они вышли и торжественно пронесли, причем я не знаю, по-моему, впервые пронесли. Ведь в 45-м году не проносили.
Е. ШАТРОВА: Нет, нет, не проносили знамя. Жуков решил, что не нужно показывать знамя Победы на параде почему-то. И опять же никто не знает почему.
С. БУНТМАН: Это именно Жуков решил тогда так?
Е. ШАТРОВА: Именно Жуков решил.
С. БУНТМАН: Вот об этом есть какие-то документы, что вот решили тогда или воспоминания?
Е. ШАТРОВА: Воспоминания. В воспоминаниях все. В воспоминаниях тех, кому…
В. ШАТРОВ: Участников событий. Да.
Е. ШАТРОВА: … участников событий, которые об этом говорят.
С. БУНТМАН: И вообще вот взятие Рейхстага – это как и любой такой тяжелый военный эпизод, ведь это же тяжелейшие бои, совершенно никому ничего непонятно. Я думаю, что непонятно было еще, и здесь мы переходим на позицию во многом Льва Николаевича Толстого, что не очень понятно было и военачальнику, что именно каждую секунду происходит вокруг этого. Расскажите, вот как Вы изначально пытались подойти вот к этой истории.
В. ШАТРОВ: Может быть, стоит рассказать, как пришла идея сама…
С. БУНТМАН: Да.
В. ШАТРОВ: … этого проекта? Она достаточно интересная. Мы сейчас закончили съемки фильма «Школьный стрелок», и одним из актеров, который принимал участие в съемках, был Давид Шония. Как выяснилось, он является внучатым племянником того самого Кантария…
С. БУНТМАН: Мелитона, да?
В. ШАТРОВ: И он пришел к Кате и рассказал историю о том, как он с детства мечтал снять фильм о своем выдающемся родственнике. Причем вот тоже там была такая достаточно забавная ситуация. Мы вчера ехали с начала строительства нашего…
С. БУНТМАН: Это отдельная история будет.
В. ШАТРОВ: Да, да. Вот. И Давид рассказал, ну, немножко, скажем так, такую забавную историю. Он с детства думал, что фотография «Знамя Победы», вот эта известная фотография с флагом на куполе
Е. ШАТРОВА: Халдее.
В. ШАТРОВ: Да, халдее. Что это афиша фильма некоего про войну.
И. ТУЗ: И он очень удивился, когда узнал, что такого фильма…
В. ШАТРОВ: Он расстроился… Да, вот у него действительно вот в детстве была мечта посмотреть этот фильм.
И. ТУЗ: А потом у него превратилось в мечту пойти учиться на актера, чтобы снять этот фильм.
Е. ШАТРОВА: Сейчас пойдем.
В. ШАТРОВ: Да.
И. ТУЗ: И в итоге мы снимаем этот фильм.
С. БУНТМАН: Да, в итоге. Ну, получается. А сколько ему лет сейчас?
Е. ШАТРОВА: 21.
И. ТУЗ: 21 год.
С. БУНТМАН: 21 год.
И. ТУЗ: То есть тот возраст Мелитона Кантария, когда он собственно…
С. БУНТМАН: Это означает, что в 65-м ему 40 с небольшим было, да? Тогда, когда он вышел через 20 лет.
Е. ШАТРОВА: Да, да.
С. БУНТМАН: Всего 40 с небольшим. Это были молодые люди.
Е. ШАТРОВА: Абсолютно молодые. Кантария попал на фронт на самом деле в 44-м году. Егоров партизанил и попал тоже на фронт то ли в 44-м, то ли в 45-м году. Молодые ребята. Мальчишки.
И. ТУЗ: Самое главное, что это были простые ребята из села. У Кантария вообще были, по-моему…
Е. ШАТРОВА: 3 или 4 класса.
И. ТУЗ: 3 класса образования. Да. Вот. И естественно, мне кажется, зрителям будет интересно узнать историю войны именно с позиции простых ребят с какими-то разными культурными началами, но объединенные дружбой и какими-то общими человеческими ценностями.
В. ШАТРОВ: В 1-ю очередь человеческие ценности. Да.
С. БУНТМАН: Ну, да.
В. ШАТРОВ: Основная идея фильма.
С. БУНТМАН: Ну, да, показать людей, потому что вот мы ушли от… мы ушли очень серьезно от того, чтобы… от человека на войне. Есть эпизоды, могут возразить, что есть, конечно, кто же как ни люди, и есть истории, которые… Но, мне кажется, что очень многие истории очень деланные, очень какие-то они исходят из общего… Да, сразу отвечу Льву, который пишет: «Кто был Жуков в 65-м году?» Мы говорим, что Жуков принял решение в 45-м году, когда Жуков все-таки принимал парад. Принимал парад тогда в 45-м году в июне месяце. Парад Победы. Мы говорим про 45-й, что его не пронесли тогда, знамя Победы. А пронесли в 65-м. Это уже было. Этой 1-е такое серьезные было празднование Дня Победы после очень большого перерыва в 65-м году к 20-летию. Вот. Хорошо. Отправляйте смски – плюс 7 985 970 45 45, твиттер «Вызвон» тоже давайте отправляйте.
И. ТУЗ: Когда мы начали в дальнейшем изучать историю, мы поняли, что в нашей команде присутствует некий такой элемент символизма, потому что Вадим у нас, например, как Егоров тоже родом из Смоленска. У меня корни украинские. Ну, и человек, который принес нам идею проекта, он из Грузии. То есть у нас фактически, ну, можно сказать, что международный, межнациональный проект.
Е. ШАТРОВА: Да, конечно. Я добавлю даже, что… Не знаю, как это. Все равно добавлю. Исполнитель 2-й роли у нас немец. Ну, русский, но…
И. ТУЗ: Он русский, но корни немецкие. Да. И это тоже очень символично.
Е. ШАТРОВА: Да, Павел Генинг. Это тоже очень символично. Вот. Ему тоже 21 год. Поэтому и роль Алексея Береста, их командира, будет у нас исполнять украинец Саша Ломинский. Мы с ним работали тоже на предыдущем проекте. То есть он вообще на самом деле певец, но он, безусловно, артистичен, и он очень подходит для этой роли. Поэтому вот это наши главные герои.
С. БУНТМАН: Вот скажите, что у Вас сейчас… Во-первых, мы еще придем к замечательному Рейхстагу. Что у Вас на уровне истории и сценария? Вот как Вы к этому подходите?
В. ШАТРОВ: В данный момент у нас работает целая группа историков. Мы собираемся восстановить практически каждую деталь, чтобы не было у нас даже каких-то не киноляпов, а исторических ляпов. И у нас работает команда сценаристов, в данный момент заканчивая сценарий.
И. ТУЗ: В 1-ю очередь мы хотели… Ну, хочется показать историю не с какими-то глобальными, там с высоты птичьего полета мы видим, как разрушают Рейхстаг, а показать события именно от лица простого солдата. То есть зрителя буквально вот окунуть в войну, чтобы он прошел вместе с героями, как бы находясь рядом с ними, и увидел реальную картину происходящего. Причем мы будем стараться именно по стилю придерживаться гиперреализма такого …
С. БУНТМАН: Вот как оно есть.
И. ТУЗ: Да.
Е. ШАТРОВА: Как оно есть. Да. Как оно есть.
В. ШАТРОВ: Ну, не то, чтобы совсем чернуха.
И. ТУЗ: Ну, нет. Ну, понятно, что…
С. БУНТМАН: … Вы понимаете, вот меня поразило, когда подходят к этому. Сейчас начнут поливать меня всякими вещами слушатели. Но вот я сейчас под… вот думал сейчас о передаче про высадку в Нормандии, я пересмотрел вот эти 1-е 20 минут…
И. ТУЗ: Спасти…
С. БУНТМАН: «Спаси рядового Райана». И знаете, что я там заметил? Вот то, что и раньше, это подтвердилось просто. Я заметил, он очень вот отсюда снят.
В. ШАТРОВ: Да.
И. ТУЗ: Да.
Е. ШАТРОВА: Да, да.
С. БУНТМАН: Он очень отсюда снят, вот как от одного, от другого. Он очень снизу снят. Снизу. И при этом у него есть поразительная вещь: он снимает массу народа. И масса в каких-то секундах, я не знаю, я не замерял время, но там есть какие-то секундные, 20-секундные истории, и история гибели… Вот этот человек с каской, в которой у него осколок звенит…
И. ТУЗ: С рукой.
С. БУНТМАН: Да, который руку подпирает. Да. И вот каску он снимает и смотрит как там, и в это время в него попадает пуля, в голову. И нет ни одного такого проходного компьютерного… человеческой массы.
В. ШАТРОВ: Абсолютно точно.
С. БУНТМАН: И поэтому не зря, что финал вот всего этого отрезка, когда камера приближается к ранцу погибшего солдата, и у него написано «Райан С.» на рюкзаке.
И. ТУЗ: Да.
С. БУНТМАН: Вот так вот еще. Мне кажется, что это вот… здесь этот путь очень…
В. ШАТРОВ: Это все наш путь. Вот эта ручная камера, когда эффект ощущения присутствия полного происходит. То есть…
И. ТУЗ: Со множеством деталей. Потому, что хочется, чтобы это был максимально детализированный мир с… Вот Вы правильно подметили – постоянно происходят какие-то маленькие истории на фоне основных событий.
С. БУНТМАН: Потому, что уже невозможно снимать, когда все замерли, мы проходим там панорамой по лесу, а потом ура и все бегут. Да? Это уже совершенно невозможно?
Е. ШАТРОВА: Это постановочная такая история, которая сразу чувствуется, и зрителем это ощущается мгновенно
И. ТУЗ: Да, вот я когда Бондарчука «Сталинград» смотрел, меня не покидало ощущение того, что я вижу некую историю в картонных декорациях. Вот я не мог в нее поверить именно из-за того, что она слишком искусственно выглядит. Хотелось бы как раз этого эффекта избежать.
Е. ШАТРОВА: Поэтому мы вот и…
С. БУНТМАН: Теперь давайте перейдем к Рейхстагу.
Е. ШАТРОВА: Вот я как раз хотела сказать. Поэтому мы и решили, что…
И. ТУЗ: Мы долго совещались, как…
Е. ШАТРОВА: Да, мы долго…
И. ТУЗ: … мы будем это снимать.
Е. ШАТРОВА: И решили, что все-таки максимально хотим… Мы хотим избежать нарисованных картинок. Вот мы хотим просто сделать так, чтоб это было вот так, как было там. Поэтому мы решили построить просто Рейхстаг 45-го года с какой-то частью Берлина, с разрушенной площадью, вот с разрушенным полем, которое было перед Рейхстагом с домами…
И. ТУЗ: В масштабе 1 к 1-му.
Е. ШАТРОВА: Да, в масштабе, в натуральную величину для того, чтобы максимально…
С. БУНТМАН: То есть с 4-х сторон…
Е. ШАТРОВА: Да, с 4-х сторон.
С. БУНТМАН: И со стороны Унтер-ден-Линден…
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: … где идет вот с востока…
Е. ШАТРОВА: Абсолютно точно.
С. БУНТМАН: … и с запада здесь.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: И там еще очень важный при взятии Рейхстага был квартал посольств, которые еще…
Е. ШАТРОВА: Вот. Да.
С. БУНТМАН: Это очень важное место такое.
Е. ШАТРОВА: Вот мы как раз вот эту часть и хотим выстроить сейчас.
И. ТУЗ: Собственно вот вчера мы это и начали делать.
С. БУНТМАН: То есть положили 1-й камень?
И. ТУЗ: Да. у нас уже есть более 50 гектаров земли где-то в районе Новой Риги.
Е. ШАТРОВА: … в Рузском районе.
И. ТУЗ: Да, в Рузском районе. Да. И мы уже собственно…
С. БУНТМАН: Здорово! Кто Вам это оставил?
Е. ШАТРОВА: У нас есть люди, которые нас поддерживают. Нас поддерживают сейчас достаточно, узнав об идее, к нам приходят разные общественные организации. Вот это Благотворительный фонд героя… Они взялись тоже за этот проект. Они помогают, их вот этот общественный фонд благотворительный помогает героям войны, героям Афганистана…
С. БУНТМАН: Да, да.
Е. ШАТРОВА: … героям Чечни. Евгений Арсентьев там президент фонда. Тоже он приблизительно нашего возраста. И поэтому…
И. ТУЗ: Он с большим энтузиазмом отнесся к идее. Да.
Е. ШАТРОВА: Да, он проникся этой историей и говорит: «Слушайте, ребята, ну, мы готовы, мы будем помогать». И вот он нашел какие-то свои собственные связи, возможности, и вот нам выделили уже землю. Вот уже…
С. БУНТМАН: Как можно… Как же можно было построить целый квартал? Это типа реконструкция? Но ведь это… Нет, это можно. Во-первых, размеры понятны. Он ясен. Можно… Ведь для этого какую работу предварительную надо делать. Чертежи…
Е. ШАТРОВА: На самом деле вся проектная часть, она существует, потому что проект Рейхстага, он есть, и даже в интернете мы видели схему и чертежи, как он выстроен. Исторические изыскания, безусловно, того, что там было. То есть мы максимально вот этого будем придерживаться по фотографиям. У нас историки работают. Историки, архитекторы. Сейчас мы уже эту работу во всю ведем. И вот мы это сделаем. У нас будут, безусловно, вот 1-е этажи, они у нас будут такими серьезными эксплуатационными, а этажи, которые выше, они будут как кинодекорации сделаны.
С. БУНТМАН: А как же там до купола надо доходить?
Е. ШАТРОВА: Ну, не…
С. БУНТМАН: Там ведь всякие истории…
Е. ШАТРОВА: Нет, ну, это понятно, что до купола. Но в рамках сценария мы будем декорационную часть выстраивать как внутренние декорации, безусловно, до купола. И купол у нас будет, и стекло у нас купольное будет падать так, как оно было. То есть это все, безусловно, сделано. Здесь важен какой момент? Здесь еще важно придерживаться техники безопасности.
С. БУНТМАН: Ну, да.
Е. ШАТРОВА: Поэтому здесь будут работать кинодекораторы в том числе для того, чтобы максимально сделать таким образом, чтобы не повредить при съемках фильма актеров и все остальное.
С. БУНТМАН: Ну, да. А скажите, пожалуйста, вот у Вас есть планы после кино его оставить?
Е. ШАТРОВА: Да, конечно. Мы хотим оставить, всю эту декорацию мы хотим оставить, потому что мы думаем, что, ну, это как бы новое…
В. ШАТРОВ: Это очень
Е. ШАТРОВА: Новые какие-то традиции может быть создавать в этой стране…
И. ТУЗ: Да. Может, каждый год при 9 мая будут реконструкторы создавать…
С. БУНТМАН: Да?
Е. ШАТРОВА: Да. Как-то надо вот…
И. ТУЗ: … реконструкцию событий.
Е. ШАТРОВА: Да, историю нашу надо поддерживать.
С. БУНТМАН: Нет, ну, это действительно, если оставить его, конечно, если вы его не пожжете, не повзрываете во время съемок так же, как…
Е. ШАТРОВА: Нет, мы не хотим. Мы хотим это делать в рамках…
С. БУНТМАН: В рамках пиротехники нормальной. Да?
Е. ШАТРОВА: Да, в рамках пиротехники, в рамках того, что было после…
И. ТУЗ: Ну, его же в итоге не взорвали. Он остался.
Е. ШАТРОВА: Да, он остался.
С. БУНТМАН: Да, он остался.
Е. ШАТРОВА: Он остался.
И. ТУЗ: Немножко покоцанный. Да.
С. БУНТМАН: Да. Ну, купол… Вы знаете, что есть целая группа, работает тех, кто ищет всех, кто оставлял надписи?
Е. ШАТРОВА: Знаем, да.
В. ШАТРОВ: Да.
Е. ШАТРОВА: Знаем. И один из людей, между прочим, вот мы будем с ним встречаться, он сейчас в Москве и жив, который оставлял надпись. Нам вот недавно позвонил как раз наш каскадер Илья Лыба, и он нашел этого человека, и мы в ближайшее время к нему поедем, кто оставлял надпись именно на Рейсхтаге. Будет тоже для нас такое большое событие.
С. БУНТМАН: Вообще еще, конечно, под этот фильм, конечно, надо бы доснять тех, кто остался. Просто доснять, какими бы они пожилыми, древними ни были, надо доснять всех.
Е. ШАТРОВА: Хорошая идея – да – на самом деле.
С. БУНТМАН: Просто для того, знаете, вот для дополнительных материалов, для чего угодно, просто для себя, чтоб они были.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: Те… И другое дело, что собрать за это время… Мне кажется, вот то, что говорил в свое время еще в 60-х годах, когда Константин Симонов и многие другие собирали вот эту войну, действительно солдатскую войну, и пытались всех и снять и чтобы записать, и чтобы это было, но это как бы не понравилось товарищу Депешеву и политуправлению, и все это… Это не та война, которая нужна. Сейчас тоже не та война, но все, мне кажется, вот доснять и все собрать, что было снято.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: Бессмысленно мало было, конечно. Вот. Здесь много чего пишут. Какое… А! Ну, смотрите, здесь много имен произносится, и вот Сергей вспоминает имя Неустроева, вспоминает имя Самсонова. И Вы знаете, очень много было, потому что здесь история-то очень сложная. Есть… Были, насколько я понимаю, и вот у нас эта публикация тоже была. Были специально розданы знамена
Е. ШАТРОВА: Да, было 9 штук.
С. БУНТМАН: 9 штук для того, чтобы их вот водрузить уже…
И. ТУЗ: Официальная…
В. ШАТРОВ: Официально…
С. БУНТМАН: … официально и основательно. Но мне кажется, и так, судя по всему, получается, что там масса народу пытались хоть на каком-то участке Рейхстага, хоть на каком-то квадратном миллиметре поставить что-нибудь красное.
Е. ШАТРОВА: Ну, на самом деле я скажу больше, было в Москве еще изготовлено официальное знамя Победы, очень красивое, большое, еще, по-моему, в начале войны. Куда оно? Что с ним случилось? Неизвестно. В каком-то году, то ли в 44-м, на каком-то заседании Сталин говорил, вот он как раз эту идею сказал, что нужно водрузить над Берлином… Неизвестно было еще…
С. БУНТМАН: Просто вот над Берлином.
Е. ШАТРОВА: Просто вот над Берлином знамя Победы. Он об этом сказал. И как-то до конца войны об этом забылось.
И. ТУЗ: Не забылось.
Е. ШАТРОВА: Ну, до конца войны, до 45-го года. В 45-м году почему эти знамена, 9 штук, изготовили так быстро и в рамках, в общем-то, Берлинской операции? Потому, что вдруг командование естественно вспомнило, в 45-м году это быстро сделали из подручных средств. И вот эти 9 штук наши предприимчивые командиры, 9 штук знамен изготовили, авось какое-то дойдет.
С. БУНТМАН: Ну, это правильно.
Е. ШАТРОВА: Авось какое-то дойдет. Да. Дошло одно. И то опять же непонятная эта история. Почему одно? Куда остальные 8 штук делись? Тоже неизвестно. И история об этом умалчивает. И это последнее добралось тоже не сразу.
С. БУНТМАН: Ну, да, тоже не сразу. И были..
И. ТУЗ: И не 1-м.
С. БУНТМАН: И совершенно были…
Е. ШАТРОВА: Да, не 1-м.
С. БУНТМАН: Были душераздирающие истории, когда смотрели, когда кто-то пытался, когда разведчики пытались дойти. Кто-то появлялся вдруг в каких-то и на каких-то этажах, в каких-то окнах, на каких-то перекрытиях появлялся, исчезал. И там смотрели, пытались за ним смотреть, следить как он там, потому что это сплошная драма. И нельзя никого осуждать, что вот надо делом заниматься, а они там знамена водружать. Но это было такое желание невероятное…
Е. ШАТРОВА: Это символ для всех.
С. БУНТМАН: Конечно, что вот дайте я здесь закреплюсь. Мы прерываемся на «Новости» и потом продолжим.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем разговор о знамени Победы, о будущем фильме. И у нас в гостях Катя и Вадим Шатровы, режиссеры, и продюсер Илья Туз. Знамя № 5 – это знамя Победы. Вот вы нам пишите… Плюс 7 985 970 45 45 и аккаунт «Вызвон» в «Твиттере» тоже для вас есть, и по интернету можно с нашего сайта тоже оправлять сообщения.
Андрей пишет: «Дед моей жены был командиром батареи и прямой наводкой пробивал в Рейхстаге бреши для пехоты. Он уже умер», - пишет Андрей. Да. Ну, это… Причем нельзя забывать, что Рейхстаг Рейхстагом, но ведь существуют бои везде, и мы говорили, что вовсе это не окончание войны, но это знаменательный такой момент с Рейхстагом, но это не конец войны.
Е. ШАТРОВА: Война еще продолжалась.
С. БУНТМАН: Еще далеко не конец войны. Ну, как далеко? Когда каждая минута ценится, вот тогда и далеко, вот еще дни, дни и очень серьезные проходили. Насколько масштабное будет участие? Вот массовка Вам нужна будет? Вот все это.
Е. ШАТРОВА: Очень большая. Но во время Берлинской операции на самом деле пострадало и погибло огромное количество людей, порядка 350-400 тысяч человек. Это то, что официальные данные, которыми мы владеем. На самом деле, наверное, больше, значительно больше. И, ну, как? Хотим показать подобные масштабы. Мы хотим… У нас будет тысяча человек массовки, тысяча.
С. БУНТМАН: Очень много денег. Откуда у Вас деньги, скажите, на это…
Е. ШАТРОВА: У нас денег сейчас нет на самом деле.
С. БУНТМАН: Так.
Е. ШАТРОВА: Мы сейчас общаемся с разными общественными организациями, с разными людьми, руководителями национальных объединений в России здесь и не только в России, и в других странах нашего бывшего большого Советского Союза и европейскими нашими партнерами, коллегами. Просто рассказываем, что мы хотим снять такое вот народное кино, и на самом деле люди поддерживают.
В. ШАТРОВ: По-моему, главного не сказали. Мы же снимаем фильм не про знамя, не про Берлин, не про Рейхстаг…
С. БУНТМАН: Вот Таня очень хочет знать, что Вы хотите донести.
В. ШАТРОВ: … не про войну. Мы хотим сказать о том, что 3 человека – украинец, русский и грузин – вышли, ну, были вместе, не различали себя по национальности. Они как бы шли вместе, совершили этот подвиг. И вот именно сейчас, мне кажется, нужно об этом сказать. Такая объединяющая идея скорее, сейчас когда у нас происходят какие-то такие моменты, когда людей разъединяют, именно людей, там я не говорю про политику, не говорю про какие-то государства и войны. Я говорю про людей, когда обычные люди начинают уже несколько косо смотреть на свою братскую, скажем так…
Е. ШАТРОВА: Враждовать.
В. ШАТРОВ: Враждовать уже. Да.
Е. ШАТРОВА: Так скажем прямо.
С. БУНТМАН: Да и просто идет, в общем-то, прямая, кривая…
В. ШАТРОВ: Мы хотим хоть какое-то противодействие этому оказать.
С. БУНТМАН: Когда людям наплевать, кто он… кто они и что они. Ведь, честно говоря, было совершенно наплевать, что Кантария… и там еще будем разбираться, кто он грузин или мингрела вдруг…
Е. ШАТРОВА: Конечно.
С. БУНТМАН: А вдруг у него фамилия еще какая.
Е. ШАТРОВА: Не было такого. Да.
С. БУНТМАН: И были разные случаи, и были разные… друг друга начинали и попрекать всяким, но вот здесь это абсолютно неважно.
В. ШАТРОВ: Абсолютно точно.
С. БУНТМАН: Абсолютно неважно. Хотя мне кажется, достаточно спекуляции, что вот тогда выбрали, долго думали бюро ЦК и ККО, думали, что вот должен быть один русский, один грузин, чтоб понравится товарищу Сталину. Мне кажется, что здесь достаточно ерунда – это было.
В. ШАТРОВ: Это не важно. Украинец Берест, командир был, он случайно, можно сказать… Да, а вдруг он был бы армянином, азербайджанцем…
Е. ШАТРОВА: Ну, Берест и Кантария, они сдружились…
И. ТУЗ: Еговор.
Е. ШАТРОВА: Да, Егоров и Кантария, они сдружились, в общем-то, как только попали вместе в отряд. Они разведчики. Они так дружили и дружили себе. Берест назначен был их командиром, ну, не просто назначен, он сам даже вызвался, потому что да мальчишки эти, как они дойдут? Они не дойдут. Так и говорил, что я их за шкирку вытащил, потому что…
С. БУНТМАН: Я буду прикрывать и за шкирку вытаскивать.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: Потому, что там ведь срывались ведь…
Е. ШАТРОВА: Конечно, там срывались, там было… там жесткая атака, контратака была со стороны немцев. И там все это поле было устлано буквально телами, огромным слоем этих тел, мертвых людей, и опять же русских и немцев, и других… Я про русских имею в виду всех…
С. БУНТМАН: Ну, да. В смысле да. Слушайте, а вот даже уже у Юрия Озерова вот в последних сериях в «Освобождении», вот там было, они пытались сделать, как могли, и как это соответствовало общей задаче фильма, абсолютно непонятную историю, вот непонятно кто где, вот это всегда. Непонятно кто где. Тут немцы, тут не немцы. Тут русские, тут вот… Ведь это огромная, совершенно огромная конструкция даже в своем полуразрушенном состоянии. Огромная конструкция. Там непонятно, кто… кто на лестнице, кто под лестницей, чей 2-й, чей 3-й этаж и эта часть этажа.
Е. ШАТРОВА: Я скажу больше: основной бой велся ночью. И опять же из воспоминаний наших солдат, они говорили, что мы увидели, что на расстоянии вытянутой руки находилось.
С. БУНТМАН: Да.
Е. ШАТРОВА: Мы вообще ничего не видели.
С. БУНТМАН: Да, там крошка, дым…
Е. ШАТРОВА: Да, что там было.
С. БУНТМАН: Все это поднимается. Пыль. Нечеловеческое все это.
Е. ШАТРОВА: Да, орудия, которые стреляли по Рейхстагу, и опять же немецкие авиаудары были, и наши стреляли по Рейхстагу, они же выбивали огромные вот такие дыры, и любой человек, который находился по ту сторону стены, немец, русский, они все… Ну, никто в живых-то не оставался.
С. БУНТМАН: Ну, конечно. Там была каша, конечно.
Е. ШАТРОВА: Каша. Там адская каша была. Там это огромное сражение, очень трагическое.
С. БУНТМАН: Ну, понимаете, какой совершенно невероятный труд, ведь для того, чтоб получилась вот эта каша, все должно быть настолько расписано, у Вас просто невероятно расписано.
Е. ШАТРОВА: Ну, поэтому мы большую команду собрали сейчас. Правда. Большую команду историков, очень много энтузиастов, очень много… целые бригады реконструкторов, которые вот как раз занимались поисковыми… ну, поисковой деятельностью. Все, все. Мы их собрали сейчас вместе. Много людей, которые, в общем-то, говорят идеей, желанием и вот этой идеей, которую Вадим сейчас озвучил о единении наших все-таки людей, народа нашего, потому что мы очень горько переживаем то, что сейчас происходит. И вот нам помогают много. Правда. Я думаю, что… Ну, где мы не справлялись? Здесь мы справимся. Главное, мы вот сейчас все вместе собрались и…
С. БУНТМАН: Главное еще что? Главное еще это сделать, поставить, сыграть, снять, чтоб это было убедительно.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: А не чтобы нужно было, Вы уж меня извините, чтобы потом не рассказывать, вы знаете, какой большой труд мы сделали, сколько мы вложили в это усилие, и объяснять, ну, ладно, что у нас там не очень получилось. Зато мы работали, мы учили. Нет, ведь это художественный риск очень большой.
Е. ШАТРОВА: Да, большой.
С. БУНТМАН: Но Вам хочется и давно хочется это сделать, именно это.
Е. ШАТРОВА: Нам хочется. Мы это понимаем, конечно.
С. БУНТМАН: Не освоить бюджет, а рассказать эту историю.
И. ТУЗ: А у нас его нет. Мы исходим изначально и от идеи. А все остальное, оно придет.
Е. ШАТРОВА: Знаете, вот мы предыдущий фильм снимали, мы его сняли, ну…
И. ТУЗ: Практически с минимальным бюджетом, на идее на одной. Мы собрали огромное количество специалистов, актеров. На площадке было 50 человек чисто на энтузиазме. У нас было все, там начиная от оборудования, ну, серьезного, профессионального, там до еды. Все было найдено на каких-то дружеских началах.
В. ШАТРОВ: Дружеских началах, да.
И. ТУЗ: Мы сняли полный метр без копейки денег. Это тоже событие на сегодняшний день, ну, в российском кинематографе.
Е. ШАТРОВА: Нам никто не верит.
И. ТУЗ: Нам не верят. Притом, что сейчас он выходит, скоро выйдет в прокат…
С. БУНТМАН: Это объясните, что за фильм.
И. ТУЗ: Это фильм, «Школьный стрелок» называется. Он снят по мотивам Стивена Кинга. Это фильм, про ученика, который приходит в школу, убивает учителя и захватывает класс в заложники.
С. БУНТМАН: Это Вы его снимали до того, как это произошло в Москве?
И. ТУЗ: Мы снимали практически…
Е. ШАТРОВА: Во время. Одновременно.
И. ТУЗ: Ну, через неделю мы уже начали снимать, потому что студенты, которые опять же пришли к нам с этой идеей, они репетировали такой спектакль по Стивену Кингу. Как оказалось события повторяют, ну, очень близки с теми, что произошли. Вот. И мы решили снять этот фильм, потому что как бы нужно об этом сказать. Это тоже непростая тема.
С. БУНТМАН: Конечно. Да.
И. ТУЗ: Совершенно. Фильм по сути-то не про школьника, который пришел там, убил, что это выход из ситуации, все такое. Это фильм про недостаток любви в 1-ю очередь.
Е. ШАТРОВА: К детям.
И. ТУЗ: Да.
Е. ШАТРОВА: Ну, про проблемы подростков. Да и про их одиночество. И этот фильм – обращение к взрослым в 1-ю очередь.
С. БУНТМАН: Ну, да. И там в 1-ю очередь меня заинтересовал папа. Вот когда произошла эта история.
Е. ШАТРОВА: Да.
В. ШАТРОВ: Который не пришел.
С. БУНТМАН: Ну, даже не то, что не пришел. У меня сразу создалось ощущение, что он перекачал своего сына, перекачал какими-то совершенно такими установками и устремлениями на идеал, и требованиями вот какого-то идеального соответствия непонятному совершенно образу, который он создал, может, и правильному так для родителей.
Е. ШАТРОВА: Ну, вот…
С. БУНТМАН: И парень сорвался совершенно. Он все ушел… И это одна из причин. Много…
Е. ШАТРОВА: Там причин множество. Вы знаете, как бы поразительно, насколько эта история, которая у нас произошла в России, повторяет то, что писал Стивен Кинг в 68-м году.
С. БУНТМАН: Ну, да.
Е. ШАТРОВА: Он в 68-м году, будучи еще студентом 1-го курса, написал это произведение. В 77-м году это произведение издали. И в две тысячи, по-моему, шестом Стивен Кинг обратился с заявлением изъять это произведение из продажи, потому что в Европе и в Америке участились случаи…
С. БУНТМАН: Ну, да. Нет, ну, здесь он просто очень хорошо прочувствовал, провидел, прочувствовал. Ну, ладно, все равно все ругали Вертера, потому что молодые люди как-то пытались как-то с собой покончить, вот и все ругали, что страдания юного Вертера, что эта вина еще 200 с лишним лет назад. Скажите, пожалуйста… Андрей: «А все-таки почему знамя Победы пытались установить на Рейхстаге, а не на Рейхсканцелярии, например?»
Е. ШАТРОВА: На самом деле эта история-то была такая, что не знали, куда устанавливать изначально знамя Победы. Был звонок в Москву командования с вопросом, куда поставить знамя. Командованию дали ответ: на Рейхстаг. Это не обсуждалось.
С. БУНТМАН: Ну, это не обсуждалось, ну, действительно согласимся, что здание Рейхстага, оно замечательное, это доминирующее.
Е. ШАТРОВА: Оно красивое, оно высокое.
С. БУНТМАН: Оно большое. И оно, вот если кто Берлин знает, это доминирующее.
Е. ШАТРОВА: Доминирующее.
С. БУНТМАН: А та же самая Рейхсканцелярия, когда она была, – это достаточно ординарное здание. И здесь просто на высоте оно доминирующее.
Е. ШАТРОВА: Ну, да.
С. БУНТМАН: И купол такой серьезный. И действительно это было то, из-за чего спорили, надпись когда была сделана еще при кайзере, еще была немецкому народу… Народу, еще народу, а не начальству. Вот это тогда… Какому еще народу? Тяжелая история, и она продолжается совершенно в другом. И кто видел Рейхстаг, кто был в Берлине, видел, это все-таки грандиозная вещь, при всем новом строительстве. Вот. Это Андрею мы ответили. Здесь… Ну, сразу. Когда упор… Таня спорит: «То, что упор делается на межнациональную дружбу, так это подтверждает, что этой дружбы не было и нет. Есть дружба людей». Конечно, есть дружба людей.
И. ТУЗ: Мы про людей и говорим.
Е. ШАТРОВА: Мы про людей и говорим.
С. БУНТМАН: Конечно, дружба людей. Это не да здравствует дружба между там русским, грузинским и украинским народом. Ура! Ура! Нет. Это есть люди, а все остальное – обстоятельства.
Е. ШАТРОВА: Безусловно. Никто же не… Никто. Я еще раз повторяю, что мы собрались сейчас здесь, никто ни у кого не спрашивает, кто какой национальности в принципе.
С. БУНТМАН: Ну, это совершенно не к чему, но другое дело осознавать, что есть проблема, проблема сейчас и совершенно жуткая, идиотская, на мой взгляд. Вот скажите, пожалуйста, вот здесь спорят ли историки, спорят ли реконструкторы? И 2-е – когда Вы фильм сделаете? Я не говорю «если», я говорю «когда», потому что Вы его очень хотите сделать. Когда Вы фильм сделаете, начнется, это не так, тут не так. А где у нас роль профсоюзной организации начинается? Где партийная организация?
Е. ШАТРОВА: Конечно, начнется все.
С. БУНТМАН: Почему там то? Почему там сё? А этого быть не могло. Вот начнется. И Министерство культуры, небось, там займется этим.
Е. ШТАРОВА: Да, безусловно, мы это понимаем прекрасно. Ну, а что? А как без этого? Историки, конечно, спорят. Реконструкторы спорят. Но опять же все же они на то и реконструкторы, что историки, что все подкрепляется не фантазией, а документалистикой какой-то.
В. ШАТРОВ: Ну, все-таки нужно понимать, что мы снимаем художественное кино, а не документальное. У нас на 1-м месте идет история драматическая, вот история определенных людей, которая, ну, отчасти будет естественно вымышлена.
С. БУНТМАН: Да. И чтобы это не был какой-то такой обычный какой-нибудь боевик, знаете? Прям с таким вот давайте промотивом, чтобы все узнавали там биографию…
Е. ШАТРОВА: Нет, конечно, нет.
В. ШАТРОВ: Ну, мы понимаем, конечно, что это интересно. Мы снимаем кино для совершенно обычного обывателя, скажем так, не для историков, не еще кого-то, для людей, который просто придут, и им просто будет интересно посмотреть это кино, и они поймут ту идею, тот смысл, который мы в него заложили. То есть реально поймут там. И не для просмотра биографии наших героев, и не для просто обычной реконструкции обычных действий. Это действительно история интересная просто в контексте…
С. БУНТМАН: И здесь в такой истории, конечно, будет… здесь еще важна не только реконструкция или историческое обоснование, важна интуиция еще ко всему, потому что и Вы, и актеры, и, я не знаю, там костюмеры и декораторы, и так далее, они могут интуитивно сделать более правдивой, чем сама правда. А могут ошибиться. Вот интуиция здесь очень важна, чтоб нам было понятно.
Е. ШАТРОВА: Конечно. У нас хорошие художники. Ну, вообще мы работаем над фильмом целой командой. Вот всеми вопросами мы занимаемся все вместе. Вот как-то так у нас сложилось.
И. ТУЗ: Ну, все-таки да, у нас есть такой момент, то, что мы людей в команду подбираем в том числе и по неким личным качествам. Люди эти должны действительно гореть идеей.
В. ШАТРОВ: В 1-ю очередь.
И. ТУЗ: В 1-ю очередь. Да. А не в 1-ю очередь потому, что иногда складывается впечатление, что у человека все-таки на 1-м месте какие-то меркантильные интересы плюс устроят. Но вот у нас идея стоит на 1-м месте. Человек должен болеть, человек должен действительно хотеть это сделать.
С. БУНТМАН: Меня очень всегда как-то так удручает, когда начинают и молодые люди, и молодые кинематографисты, театральные люди и другие начинают играть во взрослых, как им кажется, как взрослые поступают. Сначала там бюджет. Дайте мне миллиард, и я сниму лучше, чем Спилберг и Коппола вместе взятые. Вот мне бы там денег, и все это оканчивается сидением на печи и какой-то там просто работой.
И. ТУЗ: Возвращаясь к нашему 1-му фильму, я тоже иногда рассказывал знакомым, скажем так, из киношных кругов, они не верили. Как вы снимаете фильм без бюджета? Это же невозможно. Я говорю, как невозможно? Я вот этим занимаюсь, причем у нас не дилетанты участвуют, у нас известные люди задействованы, актеры. Очень большое количество музыкантов было привлечено. И все…
В. ШАТРОВ: Из известных музыкантов Татьяна Буланова в 1-й из главных ролей, там Александр Косовицкий, Глеб Самойлов, Саша Иванов, ну, все рок-музыканты, но очень в культуре известные личности.
С. БУНТМАН: Да, да. Естественно, потому что мне кажется, что мы преувеличиваем меркантильность наших коллег и наших людей…
Е. ШАТРОВА: Ой, Вы знаете, очень смешно… Да, один из продюсеров очень известных пришел к нам на встречу, и 1-й вопрос был, ну, давайте рассказывайте, как это и что, и все без денег? Да быть такого… И Глеб Самойлов без денег? И Таня Буланова? Как же? Это же невозможно. Как это? Мы говорим, ну, вот так, очень просто, ну, потому что людям близка идея, поэтому они готовы были, и музыку они свою в саундтрек предоставили.
С. БУНТМАН: Просто предоставили, подарили так, да?
Е. ШАТРОВА: И все просто. Просто подарили.
И. ТУЗ: Просто так. Да.
Е. ШАТРОВА: Просто подарили музыку. И мало того, что… мы опять и через музыку эту идею распространяем. Вот и…
И. ТУЗ: У нас порядка там шести клипов было снято.
Е. ШАТРОВА: Да, мы сделали в рамках фильма еще порядка шести видеоклипов вот для этих музыкантов, в которых у нас… в которых как раз кадры из фильма и присутствуют.
С. БУНТМАН: Ну, да. Можно всегда найти… Выход можно всегда найти.
Е. ШАТРОВА: Да, вот мы такой выход нашли.
С. БУНТМАН: Вернемся к истории. Передача историческая наша. И вернемся к истории. Вот мне кажется, честно говоря, у нас я вижу впервые вот желание и такое желание вот сделать историю, вот желание вот погрузиться и из нее выйти. И Вы знаете, куда в принципе это выходит. Вы знаете, куда событие выйдет. У нас есть эти кадры. У нас есть настоящие. У нас есть постановочное там знамя. У нас есть увеличенное для того, чтобы…
Е. ШАТРОВА: Для того чтобы было видно.
С. БУНТМАН: … было видно. О чем и написано здесь. У нас есть все. У нас есть эти тряпочки, которые… эти трагические тряпочки, которые безуспешно, когда и успешно, пытались прицепить к чему-нибудь.
Е. ШАТРОВА: Весь Рейхстаг был увешан.
С. БУНТМАН: Да, он весь…
Е. ШАТРОВА: Весь был увешан.
С. БУНТМАН: … вот как такая вот…
Е. ШАТРОВА: Весь красными кумачовыми тряпочками.
С. БУНТМАН: Как страшная елка такая вот была.
Е. ШАТРОВА: Да, да.
С. БУНТМАН: Была такая. Вот это все есть к чему это? А как это? И мне очень здорово, что Вы первоначально не знаете, те, кто делает фильм, как это в точности будет, и какие будут в точности ощущения у актеров, когда Вы будете снимать. И вот многие вещи с одной стороны выстроены, а с другой стороны процесс работы найдутся точные ощущения.
Е. ШАТРОВА: Точно, точно. Вы знаете, как мы с точки зрения режиссуры к этому вопросу… Мы с актерами работаем и требуем от них вот этих переживаний внутренних здесь и сейчас, в тот момент, когда они создают свое произведение в рамках фильма. Вот здесь и сейчас. И как это получится, мы узнаем только тогда, когда мы будем это делать, безусловно. И вот тогда мы увидим их отношение, потому что мы их готовим сейчас как раз вот к тому процессу, который будет происходить вот во время съемок. И вот они тогда нам покажут…
С. БУНТМАН: Конечно.
Е. ШАТРОВА: … со своей точки зрения. Они сейчас все молодые. Они сейчас как раз такого же возраста. Они через себя пропустят вот свое отношения…
С. БУНТМАН: Я надеюсь, что в войнушку они играть не будут.
Е. ШАТРОВА: Они не будут играть…
С. БУНТМАН: Извините, что так грубо говорю.
Е. ШАТРОВА: Они не будут играть в войнушку, потому что, ну, тот же самый Дато Шония, Давид Шония, он настолько, ну, всю жизнь этой историей жил, он через себя это пропускал…
С. БУНТМАН: Не перегореть важно.
Е. ШАТРОВА: Нет, он… Это же Грузия. Это же менталитет людей, которые не перегорают, мне кажется, никогда.
С. БУНТМАН: Дай Бог, слава Богу будет тогда.
Е. ШАТРОВА: И он… так он же еще молодой!
С. БУНТМАН: Ну, вот смотрите, еще очень важно, чтобы вот был… Вот я себе достаточно представляю, что это должен быть водораздел перед тем, как Вы готовитесь, Вот сделаете, Вы стоите Рейхстаг, строите все прилегающие кварталы, все готовите, все прописываете. Но я думаю, что не получится, если не будет вот этого вот водораздела. И вдруг они все и Вы с ними вместе туда попадаете. Вот и начинает вот это происходить с одной стороны с абсолютно ясной, трезвой, художнической головой, что Вы понимаете, как это делать, и как Вы это делаете, но если актер на секунду там частью своего сознания не попадет туда по-настоящему, наверное, будет немножко не так. Вот как он туда попадет? Это ведь очень важно, наверное. Как он сохранит вот это при всей сложной работе и именно в кино? Не просто же?
Е. ШАТРОВА: Ну, мы верим в наших ребят, верим в себя – это самое главное. Вот я так могу ответить на этот вопрос.
С. БУНТМАН: Ну, что ж? Хорошо. Вот сейчас Вы, не смотря на то, что средства там по мере поступления и все это будет, Вы ничего не ждете, и Вы начинаете работать? Значит, Вы начали строить Рейхстаг?
Е. ШАТРОВА: Да, мы начали строить Рейхстаг. Мы заложили вчера 1-й камень. Мы уже запланировали, где это будет находиться, как. Поэтому да, мы делаем. К бюджету мы никуда не идем специально ни в какие органы и…
И. ТУЗ: Государственные, имеется в виду.
Е. ШАТРОВА: Да, государственные органы…
И. ТУЗ: Потому, что на самом деле многие люди нас уже поддержали, и у нас крепнет уверенность, точнее не ослабевает, что действительно все случится и произойдет.
Е. ШАТРОВА: Да, потому, что много…
И. ТУЗ: Очень много.
Е. ШАТРОВА: … много у нас в России, не в России тоже, много людей, которые хотят, которые горят идеей.
С. БУНТМАН: Ну, да. И вот эта простая фраза: я хочу, чтобы было такое кино и…
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: … и если Вы, ребят, за это беретесь, давайте я вам помогу в этом.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: Вот примерно так. Это…
Е. ШАТРОВА: В это очень не верят многие…
С. БУНТМАН: Это нормальный ход. Это нормально.
Е. ШАТРОВА: Да.
С. БУНТМАН: Вы знаете, вот я долго ждал, что мы когда-нибудь… Причем не просто, не какой-то достаточно такой скромный, интимистский какой-то вот, а именно то, на что всегда требуется и на что у нас главный пирог, который отрезает там себе, давайте мы там сделаем там про войну. И мы сейчас будем на это тратить именно на это государственные деньги. А когда, ну, просто с другой стороны заходите…
Е. ШАТРОВА: Абсолютно с другой. Да.
С. БУНТМАН: … со стороны идеи. Я могу только пожелать, чтобы мы с удовольствием дождались.
Е. ШАТРОВА: Да я думаю, что… Никаких сомнений у нас в этом нет в любом случае.
С. БУНТМАН: А вот в данном случае я не люблю там датские и всякие юбилейные, а в данном случае, ребята, Вам надо успеть к юбилею.
В. ШАТРОВ: Ну, получается так. Да.
Е. ШАТРОВА: Мы…
С. БУНТМАН: Надо, надо.
Е. ШАТРОВА: Мы хотим это сделать. У нас вариантов нет.
И. ТУЗ: Да, у нас просто нет выбора.
Е. ШАТРОВА: Да, у нас…
И. ТУЗ: Мы должны это сделать.
С. БУНТМАН: Спасибо, друзья. Продюсер Илья Туз картины и режиссеры Катя и Вадим Шатровы. Спасибо.