Союзники Наполеона в войне 1812 года - Алексей Кузнецов - Не так - 2012-06-16
СЕРГЕЙ БУНТМАН: Добрый день! 14 часов 11 минут. Мы продолжаем нашу серию грандиозную о войне 12-го года, и в частности программы «Не так», в которой мы разные аспекты того года и разбираем. Алексей Кузнецов у нас в студии. Алексей, добрый день!
АЛЕКСЕЙ КУЗНЕЦОВ: Добрый день!
С. БУНТМАН: И сегодня мы посмотрим на союзников Наполеона в войне 12-го года. Ну, вот очень интересно, вот Мирослав Морозов был военный историк у нас, мы говорили о совершенно других вещах, в основной части программы там о военно-морском флоте. Мы говорили о 2-й мировой войне, Великой Отечественной. Но в начале, когда мы о 12-м годе, он говорит, вот неудача в создании тотальной европейской коалиции – это вот такая военно-дипломатическая борьба, которая была и 11-й год, и 12-й год, начало, и тогда я предупредил, что сегодня будем говорить об оставшихся реальных, именно военных реальных союзниках Наполеона.
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, да. Ну, здесь, наверное, надо сказать, что сам Наполеон, в общем, действительно оценивал это как неудачу. Ведь он рассчитывал на то, что у него будет еще плюс к тому, что было, еще Турция и Швеция. И если бы это произошло, то вполне возможно, что ход этой войны был бы совершенно другим. И Наполеон, когда он узнал о том, что и Бернадотт и турецкий султан не воспользовались, как ему казалось, совершенно блестящей возможностью как минимум вернуть то, что у них было там в предыдущие десятилетия отобрано, ну, а у Швеции просто совсем накануне этой войны, он был в абсолютном недоумении как можно упустить такой шанс. Да? То есть он, видимо, просто напросто даже не сомневался в том, что поскольку с его точки зрения, это был чрезвычайно выгодный для Швеции, для Османской империи, то и не надо особенных усилий прилагать, оно само действительно упадет в руки. Но вот здесь вот он просчитался. Это, конечно, и успех российской дипломатии и, видимо, недооценка Наполеоном, ну, скажем так, всей сложности отношений и Швеции, и Турции вот к этой всей ситуации. Ну, а кто остался? Значит, вот говоря о составе… Мы, наверное, сегодня в основном будем говорить о составе великой армии и тех…
С. БУНТМАН: Да, да. Кто реально присутствовал.
А. КУЗНЕЦОВ: Да. Кто собственно с нами воевал, так сказать.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Во-первых, сколько их было, потому что в разных источниках встречается разная оценка того вот, сколько народов воевали с Россией. Барклай… у него есть две фразы по этому поводу. В одной он говорит о 16 языках, но понимая под этим народы. В другом случае говорит о 20, «днунадесяти языков привел он на брань против России». Невероятно сложно посчитать, сколько же их на самом деле было, потому что не очень понятно, что было понимать в этом случае под народом. Если говорить о подданных различных европейских государей, то там и не 16, и не 20, а несколько сотен, потому что одна Германия в то время состояла из почти…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: 300 различных субъектов. Да, поэтому тут, конечно, речь идет… Поэтому я несколько раз писал там в свое время себе разные списочки, пытаясь вот выйти на это число 16. Вот откуда оно взялось? Я не смог. Я не могу понять, какая именно логика отбора вот тех вот…
С. БУНТМАН: Ну, 16-20, в общем, много.
А. КУЗНЕЦОВ: … ну, порядок цифр понятен.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Два десятка примерно. Сейчас принято считать, что вот если брать великую армию – это максимальное число тех, кто в той или иной степени принял участие в русской кампании, ну, самая большая цифра – 680 тысяч. Ну, это, видимо, немножко завышено. Значит, обычно примерно говорят о 620-650 тысячах человек. Порядка 420 вошло в Россию в самом начале кампании, и потом еще около 200 тысяч подтянулось в виде различных пополнений, маршевых батальонов, корпусов, которые продолжали…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … потому что не все сразу вошли, некоторые корпуса подтягивались дальше. Вот с учетом этого говорят, что не французов в великой армии была половина или даже немножечко больше. Здесь встречается другая сложность: как отделить французов от не французов. Если говорить о тех, кто на 12-й год были подданными французского императора – это, видимо, единственный такой более или менее объективный критерий, то среди них, конечно, не все этнические французы.
С. БУНТМАН: Ну, да. А что такое, извините меня, в скобках этнический француз?
А. КУЗНЕЦОВ: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Это кто такой? Несмотря на то, что революция упразднила провинции и разделила на департаменты, за сколько доскачет за световой день у нас, так департамент делается.
А. КУЗНЕЦОВ: Да, да.
С. БУНТМАН: Да? Курьер-то? Да. То, получается, извините меня, бритонцы-французы, которые вообще говорить по-бритонски – говорить по-свинячьи говорят до сих пор это кельтский язык. В 1914-15 году, когда мобилизовали, требовался каждому подразделению переводчик. Эльзасцы – это кто? Империя или французы? Прованс, который не так… И там еще проблемы будут целый век, и там еще район Ниццы, извините меня товарищи отдыхающие. Что это? Юго-запад – это кто?
А. КУЗНЕЦОВ: Гасконь даже. Да, вот они кто?
С. БУНТМАН: А оказавшиеся на французской территории баски, это кто у нас? А вот каталонцы? А вот это что такое?
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, в общем, старый разговор на каком языке говорил Генрих Наварский. Да? На самом деле.
С. БУНТМАН: Ну, да. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Поэтому тут, понимаете, вот не следует удивляться тому, что встречается иногда довольно серьезный разброс в оценках, потому что вот опять-таки не очень понятно кого куда относить. Ну, наверное, самый такой вот, ну, методически оправданный подход все-таки по подданству, и с этой точки зрения есть граждане, ле ситуаьон, так сказать, французской на тот момент уже империи. И есть подданные различных королей и других государей, а также, так сказать, республиканские уже были, та же Швейцария, например, которая выставила полтора десятка тысяч. Вот они могут рассматриваться как иностранцы. Но не все могут рассматриваться как союзники именно – да? – возвращаясь к названию нашей передачи, потому что в Европе в то время по отношению к Франции несколько разных категорий. Есть вассалы…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … для которых это не союзнические, это вассальные…
С. БУНТМАН: Вот посмотрите, очень красивая есть цветная карта на этот предмет.
А. КУЗНЕЦОВ: Карт много, кстати говоря, и электронных…
С. БУНТМАН: Да, да. Именно с этой точки зрения союзников, вассалов, собственно Франции есть очень хорошие карты.
А. КУЗНЕЦОВ: Вот германские государства Рейнского союза, например, они, в общем-то, вассалы, они не союзники. И таким образом получается, что вообще, строго говоря, обычно пишут о 2-х союзниках: о Пруссии, и об Австрии.
С. БУНТМАН: И то вот у нас союзники эти… Это тоже был большой, это тоже был предмет всевозможно династическо-дипломатическо-территориальных переговоров и России с ними тоже, так что здесь вот Австрия и Пруссия…
А. КУЗНЕЦОВ: Более того даже когда эти переговоры вроде бы закончились в начале весны 12-го года, и когда и Австрия, и Пруссия подписали союз с Наполеоном, который в частности предусматривал то, что они выставляют эти вспомогательные корпуса, прусский 20-тысячный, австрийский 30-тысячный. Ведь после этого оба государя дают Александру знать о том, практически в очень похожих выражениях, что они прекрасно помнят дружбу, что они надеются, так сказать, еще встретиться на поле боя как союзники, а не как противники. То есть Александру всячески дается понять, что Австрия и Пруссия не будут надрываться, выполняя свой союзнический долг по отношению к Наполеону. Тем более что эти отношения были, мы об этом уже говорили, тоже и с нашей стороны в свое время это, скажем так, дружба, хотя в политике дружбы не бывает, как известно, но была омрачена, когда Россия в кампанию 809-го года, хотя не принимала активного участия, но, тем не менее, была формально союзником Наполеона в войне против Австрии. Так что тут отношения достаточно запутанные…
С. БУНТМАН: С Пруссией может быть полегче, потому что, в общем-то, считается, есть определенная точка зрения, что именно хоть какая-то целостность Пруссии была сохранена так, в общем-то, усилиями России тоже…
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, по крайней мере, да, об этом…
С. БУНТМАН: … на переговорах в 7-м году. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Да. Но, тем не менее, вот уже в самом конце кампании 12-го года, когда Наполеон, а то немногое, что осталось от великой армии отползает из России, и возникает вопрос, о котором мы сегодня обязательно будем подробнее говорить с прусским корпусом Йорка. И Йорк запрашивает Фридриха-Вильгельма о том, как ему собственно следует отнестись к российским предложениям, то тот дает ему невероятно уклончивую инструкцию, то есть в лучших, так сказать, традициях, я бы сказал, восточной дипломатии, в которой он пишет, что да, вот да, с одной стороны да, но с другой стороны Наполеон – большой гений, поэтому не переходите границ дозволенного. Как хочешь, так и понимай. Да? В случае чего ты будешь виноват. Это все понятно. Но к тому, что, конечно, даже у побитого, но еще недобитого Наполеона, его репутации хватало на то, чтобы держать в страхе даже сильные государства Европы, что уж говорить про эти маленькие.
С. БУНТМАН: То есть здесь было такое противоречие в союзничестве – не союзничестве между страхом – не страхом, вот на самом деле в укрупненном таком и европейски отлаженном виде, друзья мои, давайте не… Это те же самые терзания гетмана Мазепы на самом деле были при таком раскладе сил. Извините меня. Если у того была не очень определенная государственность, то здесь со своей вполне определенной государственностью они испытывали вот это… Кто все-таки победит? И на кого ставить в данный конкретный исторический месяц, я бы сказал, а не год даже?
А. КУЗНЕЦОВ: Конечно. Да нет, здесь огромное количество… вот государям приходилось раскладывать очень такой многокомпонентный пасьянс и действительно они боялись, и потерять, и прогадать, и быть наказанными гораздо жестче, чем, так сказать, было до этого. То есть тут действительно, в общем, надо сказать, что великая армия в том виде, в котором она в 12-м году была составлена, вот моя точка зрения, что это вершина административного гения Наполеона, потому что на самом деле вот может сложиться такое впечатление, что Наполеон – извините – вот сколько, так сказать, он велел солдат, столько ему и давали. На самом деле это все была очень-очень сложная, колоссальная работа. Колоссальная работа, которую проделать, наверное, ну, для того, чтобы ее проделать нужен был Наполеон с его фантастической памятью, с его колоссальными административными способностями. Есть очень интересное воспоминание Матье Дюма, отца соответственно Александра Дюма, который был главным интендантом великой армии о том, как он как-то явился к Наполеону с очередной генеральной росписью, то есть состоянием великой армии на определенный момент. И Наполеон начинает ему диктовать и в течение получаса в очень быстром темпе диктует именно в какие части, в какие корпуса какие направить пополнения, так сказать, кого куда. И когда Дюма поднимает глаза, потому что он лихорадочно записывал, и когда он поднимает глаза в полной уверенности, что Наполеон диктует это, держа в руках эту вот очередную генеральную роспись, он обнаруживает, что бумага лежит на столе, а Наполеон, так сказать, прогуливаясь по кабинету, делает это все, что называется, из головы.
С. БУНТМАН: Из головы.
А. КУЗНЕЦОВ: И когда он видит изумленный взгляд генерала, он с улыбкой ему говорит: «А что Вы думали, мне нужна эта ваша бумажка? Нет, я это все в голове держу, все эти перемещения». Да, то есть, конечно, нужен был человек с такими, безусловно, гениальными способностями, конечно, нужен был такой начальник штаба как Бертье…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … который знал все, любой момент, где что происходит, сколько куда пар кожаных сапог отправлено, хотя это вроде бы по ведомству Дюма, но Бертье тоже на всякий случай знал такие вещи. Собрать это дипломатически, собрать это организационно, предписать маршруты, принять меры для того, чтобы как можно меньше страдало мирное население этих территорий, через которые… Представляете, более чем полумиллионная армия движется практически через всю Европу.
С. БУНТМАН: Причем кусками собирается, движется она и везде вот, куда не повернись, везде идет колонна какая-нибудь, вот такое ощущение, что по Европе…
А. КУЗНЕЦОВ: И при этом в эпоху, когда ни то, что интернета, телефона и телеграфа еще не было, Наполеон знает где у него что.
С. БУНТМАН: Конечно, в этом есть… это небезгранично все и даже здесь и небезгранична и на поле боя как мы увидим, знают все о своих, но вот здесь дальше уже тяжело и сама проблема разведки собственных масс…
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, мы об этом говорили…
С. БУНТМАН: … непосредственной разведки – это вот сложность большая. Да, это огромная махина, ну, здесь у нас был… «Как вот тогда набиралось, - Таня спрашивает, - французская армия и армия союзников?»
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, армии союзников набирались очень по-разному в зависимости от того государства, французская армия, армия Наполеона унаследовала порядок комплектования еще революционной французской армии, видимо, автором ее… Ну, понятно, что авторов несколько, но, видимо, главным автором был великий французский математик и великий военный деятель Лазар Карно, один из главных организаторов революционной армии Франции, и это принцип, который называет конскрипция, то есть все молодые люди, не имеющие там ограничений по здоровью и достигшие определенного возраста, записываются в военнообязанные. А вот из этого количества по необходимости каждый год призывается определенное количество людей на действительную военную службу, которая составляла до 6 лет в то время во французской армии, что позволяло в отличие от русской армии французам иметь, не смотря на то, что эта эпоха постоянных войн достаточно заметный обученный резерв, который опять-таки при необходимости можно было быстро поставить в строй, быстро у них восстанавливались эти навыки. А что же касается армий зависимых от Наполеона и союзных с ним государств, то по-разному. Во многом это определялось традициями, которые были в этих государствах, там сложились традиции комплектования там в том же 18 веке, где-то армии были чисто профессиональными, то есть, ну, так скажем, наемными. Да? Люди получали деньги. Где-то это были по образцу, позаимствованному у Франции, ну, например, там та же северная Италия тоже конскрипции вот эти вот. Вот. Так что комплектовалась по-разному. Ну, вот Наполеон, когда он диктовал свою волю вот этим зависимым от него государям, он определял количество, ну, а дальше уже на откуп как хотите, но вот вы обязаны поставить столько-то солдат. Причем, чем он руководствовался в каждом отдельном случае трудно сказать, потому что если посмотреть на, скажем так, соотношение общее населения той или иной страны и количество войск, которые она должна поставить, очень разные соотношения. То есть явно совершенно это не было главным, чем руководствовался… людской потенциал – это не было главным, чем Наполеон руководствовался, определяя те или иные цифры. Значит, из более чем 300 тысяч не французов, которые оказались в составе великой армии, большая часть – это, конечно, немцы. Вот с нашей нынешней точки зрения, это немец, исходя из нынешних политических…
С. БУНТМАН: А вот один важный вопрос, который нам Дмитрий задает здесь: «А разве не были укрупнены германские княжества за счет мелких после ликвидации Священной Римской империи в 1806 году?»
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, имеется в виду, когда возникал Рейнский союз?
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Там происходили некоторые изменения, но в целом вот известно, что во время свидания императора в Эрфурте в 1808 году, когда Наполеон приложил максимум усилий к тому, чтобы поразить Александра масштабами, так сказать, своего могущества, при этой встрече присутствовало около 300 государей. Конечно, подавляющее большинство это вот эти все немецкие маленькие…
С. БУНТМАН: Ну, да.
А. КУЗНЕЦОВ: То есть формально…
С. БУНТМАН: То есть система зависимости, она просто углубилась.
А. КУЗНЕЦОВ: То есть Священная Римская империя была ликвидирована, но невозможно было так быстро ликвидировать всю ту очень сложную систему вот этого…
С. БУНТМАН: Да, наверное.
А. КУЗНЕЦОВ: … так сказать, внутреннего устройства.
С. БУНТМАН: Ну, и она еще, скажем, лет 60 не… да и больше даже.
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, в общем, до Бисмарка. Да.
С. БУНТМАН: Да и больше даже.
А. КУЗНЕЦОВ: Да и то ему приходилось…
С. БУНТМАН: И дальше, и дальше. Там еще не забудьте про огромную Баварию…
А. КУЗНЕЦОВ: Конечно
С. БУНТМАН: … которая просуществовала, Бог знает сколько. Мы сейчас прервемся, а потом продолжим с Алексеем Кузнецовым о союзниках Наполеона.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем. Алексей Кузнецов. Задавайте вопросы. Вопросы очень любопытные есть…
А. КУЗНЕЦОВ: Да, очень хорошие есть вопросы. Да.
С. БУНТМАН: … здесь и такие есть достаточно детальные. Плюс 7 985 970 45 45. На аккаунт вызван, можно в твиттере тоже посылать нам вопросы, сообщения.
А. КУЗНЕЦОВ: Вообще если можно я хотел сказать, что…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, я смотрю сайт «Эха» регулярно, поэтому представляю себе ситуацию с вопросами и с комментариями к другим программам…
С. БУНТМАН: Что есть. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … я считаю, что нашей программе очень везет…
С. БУНТМАН: Ой!
А. КУЗНЕЦОВ: … с теми, кто задает вопросы и с комментариями.
С. БУНТМАН: Не то слово. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: У нас просто такой островок здравого смысла…
С. БУНТМАН: Да, да.
А. КУЗНЕЦОВ: … интерес. Очень много знающие явно совершенно люди задают вопросы. Просто видно по вопросам. Так что, как сейчас принято говорить, большой респект нашим слушателям.
С. БУНТМАН: Да, и продолжайте предлагать новые аспекты, новые темы, спрашивать будет ли то или иное освещено в нашей серии…
А. КУЗНЕЦОВ: Конечно.
С. БУНТМАН: Так что, пожалуйста, это тоже очень важно. Кстати, редкие вот которые я смотрю комментарии, вот именно там. Так. Хорошо.
А. КУЗНЕЦОВ: То есть вот мы начали с немцев.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Да. Значит, государство Рейнского союза – это фактически вассалы Наполеона предоставили порядка 120 тысяч солдат. Вот если Рейнский союз рассматривать как более или менее такое единое образование, хотя это, конечно, не так, там внутри все было очень сложно, то это максимальная доля. Следующие идут поляки. 95-100 тысяч примерно Великое герцогство Варшавское… Правда, сюда добавляются еще и так называемые литовские полки, которые Наполеон начинает формировать, уже вторгнувшись в Россию и заняв ее западные области. С ними как раз получилось не очень хорошо. Не комплект у них был, не очень рвались литовцы служить, и, в общем, в результате в боевых действиях они практически не принимали участие, и использовались как такие полицейские, ландверные, можно сказать, полки. А вот поляки такие настоящие, что называется…
С. БУНТМАН: Ну, из той самой…
А. КУЗНЕЦОВ: Из Великого, да.
С. БУНТМАН: Да, из коронной Польши.
А. КУЗНЕЦОВ: Из коронной Польши, совершенно верно. Мы уже не раз об этом говорили, и мы с Вами, и Александр Валькович. Это одна из самых, что называется, мотивированных частей великой армии, и неслучайно, так сказать, когда Наполеон бежит из России, его охраняет именно польский конвой. Этим людям он мог доверять, он знал, что они за него умрут, и, так сказать, сомнений никаких не было. С дисциплиной в польских частях не всегда было хорошо, но вот, что касается вот этого, что называется, боевого духа, тут они были совершенно безупречны. Дальше из крупных таких вот объединений – это австрийский корпус. Значит, вот это вот союзники. Здесь командующий этим корпусом Шварценберг, кстати, именно Наполеон и спросил для Шварценберга чин фельдмаршала. Шварценбург формально Наполеону не подчинялся. Ну, и действительно австрийцы, которые действовали на самом крайнем правом фланге вместе с 7-м французским корпусом под командование генерала Ренье, ну, он, правда, тоже условно французский. В нем в основном командование французское, высшее командование, а так-то он саксонский на самом деле корпус, сформирован в основном из саксонцев. Вот они вели такую достаточно пассивную войну. Там всего за… Вот до момента, когда уже начали пытаться Наполеона захватить на Березине, по сути-то, в общем, там было два сражения, так сказать, с переменным успехом, и по сути противники, в общем, маневрировали друг напротив друга, но с другой стороны от Шварценберга Наполеон и не ждал активных военных действий. Ему была поставлена соответствующая задача. Это, по сути, обсервационный корпус, задача которого прикрывать фланг и обеспечивать вот эту линию коммуникаций.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Так что тут собственно у самого Наполеона ни к Шварценбергу, ни к австрийцам никаких претензий быть не могло. Ну, а потом это всячески будет подчеркиваться австрийским императором, что это, так сказать, его указание, чтобы как можно меньше вредить государю-брату Александру I. Затем можно говорить о том, что крупный достаточно воинский… Да, австрийцев, я по-моему, не сказал. Значит, первоначально корпус порядка 30 тысяч, но еще несколько тысяч потом войдут…
С. БУНТМАН: Да, да.
А. КУЗНЕЦОВ: … в качестве маршевых пополнений, то есть до 40 тысяч где-то австрийцев принимали участие. Ну, и дальше прусский корпус. Обычно у нас его называют корпусом генерала Йорка, потому что фактически действительно генерал Йорк им командовал, и он будет выводить его из России, который входил… этот 20-тысячный корпус входил в состав 10-го корпуса французского маршала Макдональда. Это наоборот крайне левый фланг. Макдональд должен был действовать в направлении Риги, после взятие Риги на петербургском направлении. Но Макдональд под Ригой увяз в осадных боях…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … и там, в общем, тоже ничего особенно активного не происходило. Кто кроме этого был в составе великой армии? Еще было довольно много итальянцев. Опять-таки итальянцев в наших нынешних политических реалиях, потому что они были разделены на подданных короля Италии, королем Италии, как мы знаем, был сам Наполеон.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Вот королевство Италия выставило 23 тысячи солдат, которые в составе разных корпусов, но в основном они были сведены в 4-й пехотный корпус, которым командовал пасынок Наполеона дивизионный генерал Эжен Богарне. Ну, и поскольку он был вице-королем Италии, то собственно вот это можно считать такой вот итальянский корпус, хотя в состав этого корпуса входили французские пехотные дивизии, так что он был смешанного состава. Ну, и кроме этого еще отдельно об итальянцах. Еще 11 тысяч выставило королевство Неаполь, неаполитанским королем был Мюрат, зять Наполеона, он был женат на его сестре. И вот неаполитанцев, их судьба в России одна из самых трагических. Они довольно долго добирались, и надо ж так было получиться, что этот, в общем, практически самый южный народ в составе великой армии оказался в России уже зимой 12-го года. Они были введены для обеспечения отхода великой армии, и они практически все в России погибли.
С. БУНТМАН: Вот эта повторяющаяся итальянская история, вечно повторяющаяся…
А. КУЗНЕЦОВ: Да, да.
С. БУНТМАН: … как альпийские стрелки в степи под Сталинградом…
А. КУЗНЕЦОВ: Совершенно верное.
С. БУНТМАН: … оказались потом.
А. КУЗНЕЦОВ: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Так что здесь это одна из таких трагических историй. А другая драматическая история… Вот как раз задает Юрий нам вопрос: «Очень был удивлен, узнав, что Вюртембергские полки спасли Даву при Бородино, а вот вестфальцы вели себя наоборот. Почему так?» Вы знаете, Юрий, значит, с вестфальцами тут история… Вестфалия – одна из больших составных частей Рейнского союза выставила довольно заметный контингент, 24 тысячи. Вестфальским королем, напомню, был один из младших братьев Наполеона Жером. Ну, такую я встречал оценку, что он самый бездарный из всех братьев Наполеона.
С. БУНТМАН: Да. Ну, да.
А. КУЗНЕЦОВ: Я не знаю, насколько это правда, но, по крайней мере, в кампании 12-го года он, конечно, проявил себя плохо. И Наполеону, ну, по сути, в общем, одним из главных виновников того, что Багратион ушел, как он сам об этом писал: «Дураки меня выпустили», вот «дураки» - это относится в основном, конечно, к Жерому Бонапарту. Король Ерема как его у нас по-русски…
С. БУНТМАН: Король Ерема и есть.
А. КУЗНЕЦОВ: … называли. Вот он, конечно, много вреда принес. Так вот с этими самыми вестфалскими войсками, с ними какая-то совершенно удивительная цепочка невезения преследовала вестфальские войска. Во-первых, за полгода вот этот вестфальский, по сути, корпус, ну, 8-й корпус великой армии в основном состоял из вестфальских солдат, там сменилось 3 командующих. В начале, в самом начале кампании прекрасный генерал, человек невероятной личной храбрости, генерал Вандам был поставлен во главе… Ну, по-моему, он уже был в исторических портретах?
С. БУНТМАН: Был, был.
А. КУЗНЕЦОВ: Был, по-моему. Да. Человек во многих отношениях достойный, но вот он поссорился, совершенно в дым разругался с королем Еремой, и тот его еще будучи здесь, потом уедет, самовольно причем уедет из России обратно к себе в Вестфалию, ну, вот он успел сделать свое черное дело, отстранил Вандама, потом там промежуточная фигура и, наконец, все еще летом во главе этого корпуса становится Жан Андош Жюно. Это один из главных неудачников и невезунчиков наполеоновских войск. Человек, который с одной стороны, с самого начала карьеры Наполеона всегда находился рядом с ним, это один из самых близких ему людей вот в личном смысле. Да? Начиная с 1-го итальянского похода, Жюно был в Египте. Там у них довольно драматическая история, потому что именно Жюно сообщил Наполеону о неверности Жозефины, и потом сам думал, что возможно это как-то повлияло…
С. БУНТМАН: Ну, да. Да, да.
А. КУЗНЕЦОВ: … на отношение. Может, кстати, так оно и было. Трудно судить. Но вот Жюно, казалось бы, одним из первых должен был стать маршалом, а он так маршалом и не станет. И это, видимо, очень его расстраивало, очень его огорчало. И в результате он неудачно будет действовать в войне. Наполеон будет винить его в том, что не удалось захлопнуть мышеловку под Смоленском, что вот его 8-й корпус там плохо действовал, не дал возможности хотя бы арьергард русской армии отрезать и захватить при Бородине. Жюно валил вот на этих самых вестфальцев. Я не помню сейчас точную цитату, но он говорил о том, что вот дали мне 20 тысяч вестфальцев розовых как вестфальская ветчина, а они вот, значит, как солдаты совершенно никуда не годятся. Но это, судя по всему, неправда, просто понимаете, действительно боевой дух – это такая вещь, которую, конечно, с одной стороны измерить трудно, а с другой стороны со счетов ни в коем случае сбрасывать нельзя. Вот на примере той же Великой Отечественной войны. Вот бывают несчастливые армии?
С. БУНТМАН: Бывают.
А. КУЗНЕЦОВ: Бывают. Чехарда с командованием, неудачный подбор командующих, у солдат опускаются руки. У солдат на самом деле довольно быстро опускаются руки. Солдаты в силу своей профессии люди очень суеверные, они видят, что им не везет, и это еще больше их деморализует. Ну, и кроме того, это как бы субъективная такая вещь. Ну, и была объективная причина. Дело в том, что в отличие от целого ряда армий, ну, прусской безусловно, баварской в значительной степени, вестфальские вооруженные силы, скажем так, они не имели вот таких военных исторических традиций, а плюс ко всему лучшая, видимо, часть офицерства, когда Наполеон оккупирует Германию, ганноверцы, они успели эмигрировать в Англию. Естественно, поскольку английский король, мы знаем, ганноверская династия. Да. И в результате…
С. БУНТМАН: Да, и еще будет лет 30.
А. КУЗНЕЦОВ: Да, конечно.
С. БУНТМАН: До 37-го года.
А. КУЗНЕЦОВ: До Виктории, да. Ганноверская династия, все эти Георги бесконечные…
С. БУНТМАН: То есть там потом… Да, одним Вильгельмом разбавлены.
А. КУЗНЕЦОВ: Да, да.
С. БУНТМАН: Нет, потом просто разойдется, уже не может наследовать. У них салическое право тоже было там, девочка не может наследовать ганноверский престол.
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, да.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: И в результате просто напросто вот отсутствие такого фундамента для строительства этих войск, видимо, тоже сыграло свою роль. Но вот мне даже, я не знаю, я никакого отношения к Вестфалии не имею, но мне даже жалко их, потому что, ну, все время вот встречается в литературе, вот тут вестфальцы помедлили, вот тут они недостаточно стойко. А весь, практически весь этот вестфальский корпус, он полег в России. Им еще безумно не везло, это после Смоленска, поскольку Наполеон не доверял Жюно, этот 8-й корпус плелся сзади, и на них была возложена… такие очень неприятные обязанности, они поле боя очищали от тел убитых. В общем, было как-то все сделано для того, чтобы эти войска были деморализованы. Их меньше 2-х тысяч вернулось, из 24 тысяч их меньше 2-х тысяч вернулось. Так что я, в общем…
С. БУНТМАН: Тяжелая история.
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, очень тяжелая.
С. БУНТМАН: Ну, вот Сергей нас приводит к… «А Перес-Реверте в книге «Тень орла» рассказывает об испанцах в России, которые якобы хотели перейти на сторону русских».
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, вот, я не знаю, поверят наши слушатели нам или нет, что мы как раз перед эфиром разговаривали…
С. БУНТМАН: Да, да.
А. КУЗНЕЦОВ: … и об этой замечательной совершенно повести и о блестящем ее…
С. БУНТМАН: Переводе. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … переводчике. Да.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Вот. Вы знаете, что? Ну, во-первых, конечно, не надо относиться к «Тени орла» как к историческому произведению, собственно Перес-Реверте абсолютно не делает никакого секрета из того, что он не писал исторического произведения, но вместе с тем он очень многое там помимо блестящего литературного оформления, в общем, с историей вполне согласуется. Значит, давайте расскажет об испанцах. Тем более что для многих наших слушателей, наверное, им памятен образ испанского офицера из «Гусарской баллады»…
С. БУНТМАН: Да, да.
А. КУЗНЕЦОВ: Да? Поэтому давайте поговорим об испанцах. Их было немного. Я даже в какой-то книжке, не помню сейчас уже у кого я встретил 15 тысяч, не было 15 тысяч испанцев в России, даже если прибавить к ним португальцев, хотя это не совсем, конечно, один народ. Португальцев около 2-х тысяч было, так называемый португальский корпус или португальский легион иногда его еще называют. Испанцев, судя по всему, было порядка 4 с половиной тысяч. Большинство из них очень давно уже к этому времени не были в Испании, потому что еще в кампанию 1807 года, еще до того, как Жозеф Бонапарт. Старший из братьев, стал испанским королем, еще до этого, его предшественник из испанских Бурбонов, чтобы, так сказать, умилостивить Наполеона отправляет несколько батальонов, которые будут использоваться на другом конце Европы, на севере для охраны поморья, для охраны побережья в случае возможной высадки английских десантов. Да? То есть вот этих вот сынов. Еще одна история о том, как сынов юга отправили служить на север. Через несколько месяцев после того, как они туда прибыли, они узнали о том, что власть в Испании сменилась и нужно присягать Жозефу. Большинство испанцев эту новость восприняли очень плохо. Англичане радостно предоставили тем, кто не хотел присягать Жозефу свои корабли, и их перебросят, они потом будут сражаться в Испании уже на стороне англичан. Ну, англичане молодцы. В данном случае ничего кроме аплодисментов не вызывают. А некоторая часть испанцев, вот по Пересу-Реверте те, кто не успел на эти корабли, она была фактически взята в плен, окружена французскими войсками, посажена в концентрационный лагерь. Ну, это, конечно, не такой концлагерь как во время 2-й мировой войны, но все равно, опять-таки у Переса-Реверте это тоже описывается, место очень малосимпатичное, и по сути поставлено перед очень таким небогатым выбором: либо сгнить в этом лагере, либо идти сражаться в Россию. Ну, и вот в основном таким образом вот эти 4 с небольшим тысячи испанцев в России оказались. Прямо с самого начала буквально, так сказать, с перехода через Неман они начинают дезертировать. Их драма, видимо, заключалась в том, что они не очень понимали расклад сил. Они думали, вот мы через Неман перешли, мы сразу на русской территории, русские крестьяне нас будут поддерживать, скрывать, помогать нам. А оказались-то они пока еще на территории, где скорее Наполеону симпатизировали, чем…
С. БУНТМАН: Да, так что это самое…
А. КУЗНЕЦОВ: Их выдавали.
С. БУНТМАН: Если бы они разбирались вот также как в Испании, это вот СВК нам замечательно написал: «Испанцы-то и в Испании не знали куда перейти…»
А. КУЗНЕЦОВ: Конечно, совершенно верно.
С. БУНТМАН: «… а уж в России…» Молодец! Отлично!
А. КУЗНЕЦОВ: И в результате было несколько драм таких, когда там, по-моему, около 130 испанцев дезертировали, причем шумно дезертировали, стреляя в своих французских офицеров, а их повыловили и каждого 2-го расстреляли.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: И дальше, тем не менее, вот не смотря на это, возвращаясь к вопросу. Тем не менее, известно, что в Бородинском сражении, а за 2 дня до этого в бою за Шевардинский редут испанцы очень мужественно сражались и были одним из факторов успеха французской армии вот в этом бою, которому суждено было стать прологом Бородинского сражения. И вот я думаю, что здесь уже вот все вместе это сложив, Перес-Реверте с его совершенно фантастической фантазией, умением выстроить интригу, вот у него рождается версия, раз испанцы не хотели воевать, то почему же они героически сражались. Вот. И дальше то, что в «Тени орла»…
С. БУНТМАН: И дальше то, что там есть. Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … они идут сдаваться, а вынуждены сражаться.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: И в результате на глазах Наполеона покрывают себя славой, и он поймет, что на самом деле произошло, уже только после занятия Москвы, когда он поговорит вот с этим старым испанским капитаном, и поймет, что собственно… точнее заподозрит, что на самом деле вот случилась такая вот…
С. БУНТМАН: Ход блестящий совершенно, ход гениальный. Так что…
А. КУЗНЕЦОВ: Так что, в общем, это не история, а это невероятно, на мой взгляд, невероятно остроумная такая вот фантазия историческая.
С. БУНТМАН: Очень забавные есть вопросы, симпатичные, но очень забавные. Потенциальные союзники Наполеона записывают все свободолюбивые народы, которые и до этого и после этого боролись с какой-нибудь империей. От греков, которые только будут здесь потом сражаться…
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, да.
С. БУНТМАН: … до несчастных шотландцев с ирландцами, которых уже 50 лет как зачистили тех же шотландцев и привлекли всячески на…
А. КУЗНЕЦОВ: Зачистили окончательно, скажем так.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Начали-то раньше.
С. БУНТМАН: Ну, прямо с 46-го года и начали зачищать, в 50-х интенсивно. Уже к этому времени роман Вальтера Скотта, который так и назывался «Уэверли или 60 лет спустя», он назывался. И прекраснейшим образом шотландцы, которые были привлечены, горцы на английскую службу, мы их увидим при Ватерлоо…
А. КУЗНЕЦОВ: Да, конечно.
С. БУНТМАН: Да, и увидим…
А. КУЗНЕЦОВ: Та самая тонкая красная линия, окованная сталью в значительной степени, состояла из шотландцев.
С. БУНТМАН: Да, потом… Нет, ну, это да, это есть в музее аргайского полка, есть картины всевозможные на этот счет. Нет, это уже совсем другая история, никого поднять так, как за полвека до этого не представлялось возможным, да и не… какие-то такие планы…
А. КУЗНЕЦОВ: Мы об этом уже говорили, Наполеон к этому времени уже давно не был Наполеоном времен 1-го итальянского похода, когда он поднимал действительно…
С. БУНТМАН: Он не так работал на свободе и гражданских правах. «Если какая-нибудь информация о мамлюках, которые состояли в личной охране…»
А. КУЗНЕЦОВ: Есть. Да, да. Эскадрон мамлюков египетских был в России. По-моему, он в боевых действиях вообще не принимал участие, насколько я знаю. Ну, это уже из области каких-то, знаете, таких вот военных курьезов, хотя бывают эти курьезы. Вот сенегальские стрелки тоже сразу вспоминаются, хотя они-то как раз в боевых действиях принимали участие в более позднее время.
С. БУНТМАН: Ну, да. В более позднее эти замечательные, как их описывали, в нашей юности по 2 с половиной рубля росту такие…
А. КУЗНЕЦОВ: Да, да.
С. БУНТМАН: … несколько лиловатого цвета, совершенно невероятной тиаясаной горы…
А. КУЗНЕЦОВ: Вот, а мамлюки – это действительно, это скорее такой вот элемент экзотики, в каком-то смысле похожим элементом экзотики были башкирские легкоконные полки со своими луками…
С. БУНТМАН: Амуры.
А. КУЗНЕЦОВ: … которые… Да, совершенно верно…
С. БУНТМАН: Амуры, да.
А. КУЗНЕЦОВ: … французы называли амурами. И Вы знаете, в иллюстрациях очень часто, поскольку это экзотика, это интересно иллюстрировать…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … это часто довольно встречается, вот я не знаю, есть ли планы в журнале «Дилетант» показывать какие-нибудь такие колониальные экзотические…
С. БУНТМАН: … У нас все впереди.
А. КУЗНЕЦОВ: Ну, вот. А так, ну, это, конечно, так…
С. БУНТМАН: Зато легко снимать политкорректные по нынешним временам фильмы, если при желании и о наполеоновских временам, там обязательно должен быть темнокожий, должен быть афрофранцуз и арабофранцуз, вот это… Так что легко снимать.
А. КУЗНЕЦОВ: Вот Вы знаете, очень хороший вопрос задает Константин: «Можно ли сказать, что если бы не предательство Австрии и Пруссии, положение Наполеона после Березины было бы сносным?»
С. БУНТМАН: Да, да.
А. КУЗНЕЦОВ: На мой взгляд, нельзя. Дело в том, что, во-первых, тут не совсем после Березины. Дело в том, что Австрия и Пруссия еще несколько месяцев после Березины будут принимать решение, где им быть и в каком им лагере оказаться. Ну, вот я уже собственно говорил о том, что…
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: … этот корпус Йорка… Ведь с Йорком получилась очень интересная история, у нас есть чуть-чуть времени. Этот прусский корпус, входивший в состав корпуса Макдональда, в конце декабря видя, что творится, и понимая, что надо уносить ноги, Йорк вступил в контакт с… точнее русские офицеры, они, кстати, офицеры русской армии, они все немцы были. Иван Иванович Дибич, так сказать, осуществлял эти переговоры, Клаузовиц там при всем присутствовал. Вот. И в результате не получая четких инструкций, Йорк подписал договоренности о том, что, значит, прусский корпус не воюет на стороне Наполеона, уходит из России, и в любом случае до 1 марта, чтобы не случилось, так сказать, принимать участия не будет. А дальше ведь вот то необходимое 3-месячное перемирие, которое Наполеон заключит, оно ему сослужит очень плохую службу. Да, с точки зрения комплектования армии, он порядка 100 тысяч солдат, так сказать, увеличит свою армию за это время, но то, что Наполеон после нескольких победных для него сражений, после Люцина, Баутцена, Дрездена Наполеон предлагает 3-месячное перемирие, европейским государям сразу все показало. Оп! Он уже не тот.
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: Он уже не тот. Он предлагает перемирие, он уже слаб. Все. И вот это было…
С. БУНТМАН: Да, ему нужна передышка.
А. КУЗНЕЦОВ: Ему нужна передышка, а значит нужно переходить на другую сторону.
С. БУНТМАН: Ну, вот здесь говорят о прусском соединении под командованием Клаузовица, сражавшееся на стороне России…
А. КУЗНЕЦОВ: Нет, Клаузовиц ничем не командовал. Он сам был одним из штабных офицеров и собственно, ну, можно прочитать, в том числе в интернет-варианте есть уже труд Клаузовица «1812 год». Кстати, очень советую. Он очень интересно писал.
С. БУНТМАН: Да, мы довольно часто цитируем Клаузовица.
А. КУЗНЕЦОВ: А его хорошо цитировать, да?
С. БУНТМАН: Да.
А. КУЗНЕЦОВ: «Но воевать трудно» - это моя любимая цитата. Помните, «военное дело доступно, но воевать трудно».
С. БУНТМАН: «Но воевать трудно». Алексей Кузнецов и мы с вами очередную провели серию нашей эпопеи о войне 12-го года в программе «Не так».