Генерал Каппель: революция и гражданская война - стремительная карьера - Олег Будницкий - Не так - 2006-12-23
С.БУНТМАН – Ну что же, мы продолжаем нашу программу, уже много-много лет идет наша программа, совместная с журналом «Знание – сила». Сегодня передача к случаям – перезахоронение генерала Каппеля, о котором нам пишут: «Не надо умиляться» - никто не умиляется. Интересный факт, может быть, так… оканчивается Гражданская война – можно и так сказать, наконец-то, может быть, завершается все-таки у нас Гражданская война. Олег Будницкий.
О.БУДНИЦКИЙ – Добрый день!
С.БУНТМАН – Все-таки рано или поздно она кончится, Гражданская война, у нас?
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, я думаю, что она все-таки уже кончилась, поскольку просто умерли все, кто в ней участвовал.
С.БУНТМАН – Но это…
О.БУДНИЦКИЙ – А если говорить… и умерли их дети, в основном, даже. И если говорить о продолжении Гражданской войны – это, конечно, в умах, да, когда…
С.БУНТМАН – Да, в умах, конечно.
О.БУДНИЦКИЙ – …условный красные, условные белые.
С.БУНТМАН – Ну да.
О.БУДНИЦКИЙ – На самом деле, все это настолько уже перепуталось, что…
С.БУНТМАН – Существует одновременно и ностальгия по Российской империи и по Советскому Союзу.
О.БУДНИЦКИЙ – Да, да, вот об этом я и говорю.
С.БУНТМАН – Да.
О.БУДНИЦКИЙ – Об этом я и говорю, достаточно взглянуть на тот шабаш, в который превратились похороны… перезахоронение генерала Деникина. Это зрелище было не для слабонервного – толпа ряженых казачков. Я могу себе представить, что бы генерал Деникин сделал с людьми, которые нацепили на себя форму и ордена самостийно, да?
С.БУНТМАН – Да.
О.БУДНИЦКИЙ – Под руководством генерала КГБ и в присутствии всяческих, там, людей вроде Никиты Михалкова, весьма мною уважаемого, замечательного режиссера, но снявшего свой первый фильм, в котором отображал доблестных чекистов и разоблачал корыстных белогвардейцев – помните замечательного…
С.БУНТМАН – В смысле, «Свой среди чужих»?
О.БУДНИЦКИЙ – Да, конечно, да.
С.БУНТМАН – Да, кстати, был хороший вестерн.
О.БУДНИЦКИЙ – Замечательный. И очень ироничный. Помните, был этот самый, главарь… Никита Михалков-то играл такого мальчика в приталенной рубашке, да.
С.БУНТМАН – Если нас к руке прижмут, всем нам крышка, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Так что примирение такое, условное, и очень там все намешано. И у меня, например, очень сложное отношение к перезахоронениям лидеров Белого движения, ну, и вообще, эмигрантов, которые умерли за пределами нашего отечества. Сложное в каком отношении? Вот, скажем, Каппель – случай, в общем-то, бесспорный, с одной стороны – честь и слава тем людям, которые нашли его могилу, идентифицировали и добились того, что при содействии МИДа, насколько я знаю, было дозволено китайскими властями вывезти останки генерала Каппеля на родину. И нечего, с одной стороны, этим останкам лежать в Китае, в Харбине, где, в общем-то, некому ходить на эту могилу и, в лучшем случае, она была стала каким-то таким, притягательным для туристов памятником – если бы китайцы это грамотно использовали. Как они сейчас используют, как они говорят, различные остатки жизни российской диаспоры в Харбине. Это с одной стороны…
С.БУНТМАН – Вот где хотелось бы побывать, честно говоря, сейчас…
О.БУДНИЦКИЙ – Да, да, да.
С.БУНТМАН – Что он собой представляет, Харбин?
О.БУДНИЦКИЙ – Да. Но мне, как историку русской эмиграции, в особенности, хотя я занимаюсь больше Европой и Америкой, нежели…
С.БУНТМАН – А там замыкается Европа и Америка, кстати, вот, через Азию – вот там все замыкается.
О.БУДНИЦКИЙ – Я лично знаю множество людей, которые оттуда, из Харбина, из Шанхая. И здесь, у нас, включая сотрудника нашего института Георгия Васильевича Мелихова, который из харбинцев, пишет о Харбине, и моими многочисленными друзьями, несмотря на огромную разницу в возрасте, которые живут в Северной Америке, в США, с которыми мне неоднократно приходилось встречаться и с которыми, там, дружу. Все это очень милые и замечательные люди. И кстати, для них Гражданская война давно кончилась. У них ничего такого не осталось. Вот, и возвращаясь к тому, что… к этому двойственному отношению. С другой стороны, это попытка, как бы, переписать историю. Это все равно, как если бы взять сейчас всех, похороненных на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем, и перенести сюда, в Москву.
С.БУНТМАН – Я не исключаю такой… если технически когда-нибудь это будет возможно, при французских законах просто всегда… всегда висит над ним муниципальное правило о закрытии кладбища, хотя сейчас договоренность есть, но все равно, висит над этим французский закон.
О.БУДНИЦКИЙ – Да, я знаю, я читал рассуждения на эту тему – не пора ли нам перезахоронить, там, скажем, чемпиона мира по шахматам Алехина…
С.БУНТМАН – Ну там выборочно, но если… ну не вытягивать же…
О.БУДНИЦКИЙ – Но просто представьте себе на момент, что если кладбище закрыто и перезахоронены люди, которые там покоятся, где-то, там, в Москве. Это не то, чтобы возвращение на родину, это переписывание истории.
С.БУНТМАН – Это искажение истории.
О.БУДНИЦКИЙ – Конечно.
С.БУНТМАН – Хотя это само по себе история, но вот, например, перенос праха Наполеона французами тогда, в свое время – вот это… Но это в какой-то степени такое, соединение разъединенных путей, как, вот, в Берлине после падения стены, как стали делать – вокзалы соединять, линии метро. Это вот такое вот. Все-таки это сшивают немножко. Вот когда вот одного – Наполеона, вот, перенесли. Т.е. и старый, режим, и революция, и империя, и республика – они, вот, несколько соединились в этом акте.
О.БУДНИЦКИЙ – Ну да, в этом что-то есть. И повторяю еще раз, в случае как раз с Каппелем, может быть, это вполне оправданно, я еще раз повторю, что замечательное дело делали те люди, которые нашли…
С.БУНТМАН – Это несомненно.
О.БУДНИЦКИЙ – Несомненно. И честь им и хвала, лишь бы это опять не превратилось в шоу и зарабатывание политического капитала на, в общем, памяти людей, которые пали за то дело, которое они считали правым.
С.БУНТМАН – Хорошо. Ну все-таки обратимся к личности Каппеля. И что это был за феномен? Это… вот кто он в этом ряду? Ведь очень разные – как… гораздо более разнообразная, наверное, картина все-таки со стороны белых, чем со стороны красных. Даже идеи одной не было, скажем так. Хотя были и нюансы у красных.
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, если говорить о персональном составе военачальников, то красные, конечно, поразнообразнее будут.
С.БУНТМАН – Ну, это разнообразно, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Безусловно.
С.БУНТМАН – Я имею в виду, так… крупно даже по идеям.
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, Каппель – человек очень интересный. Очень интересный, необычный, и хотя это не самый крупный полководец со стороны белых, но он, вот, оставил по себе такую удивительную славу и совершил, в общем-то, блистательную военную карьеру. Он был подполковник на… гонец, скажем так, императорской армии, армии Временного правительства, а возглавив, по существу – это не формально, но по существу – народную армию Комуча (Комитет членов Учредительного собрания) в Поволжье, он совершил просто потрясающе быстрое такое восхождение по ступеням служебной лестницы и по табелю о рангах, условно говоря. Хронология. В подполковники был произведен 24 августа 18 года, в генерал-майоры – 17 октября того же года. Меньше, чем через два месяца. Генерал-лейтенант – 4 ноября 19 года. Правда, жить ему оставалось меньше трех месяцев после этого, о чем, конечно, никто не мог знать. И вот, прошел путь от командира такой добровольческой дружины, в которую входило несколько сотен человек, в лучшем случае, до командующего Восточным фронтом Колчаковской армии, уже на той стадии, когда этот фронт рушился и когда, собственно говоря, главной задачей военачальника была вывести свои войска без… с минимальными возможными потерями из той ситуации, в которую эти войска попали – т.е. с одной стороны красные, с другой стороны, один за другим восстают города против Колчаковского правительства. И вот эту, попавшую в такой мешок, армию нужно было вывезти в это безопасное место – это и был Великий сибирский ледяной поход: около 3 тысяч верст проделали люди в чудовищных условиях сибирской зимы. И, собственно говоря, сам Каппель это не пережил, он промочил ноги – гангрена, ему ампутировали, опять-таки, в чудовищных условиях, пятки и некоторые пальцы на ногах. И после этого он продолжил движение со своими войсками, но, увы, воспаление легких и общее такое, ослабление организма – ну, конечно, воспаление легких прежде всего – привели к тому, что он скончался 26 января 1920 года. Это, видите, я сразу как-то…
С.БУНТМАН – Да.
О.БУДНИЦКИЙ – …подошел – так получилось – к моменту его смерти. Но поскольку мы говорим о перезахоронении, наверное, нужно прежде всего сказать, как получилось… сложилась его посмертная судьба, судьба тела, если можно так сказать. Его войска, любившие своего командира, в общем-то, вывезли, и он был похоронен в Чите. Потом, когда возникла угроза захвата Читы красными, вывезли тело в Харбин, где, собственно говоря, и тело покоилось до совсем недавнего времени. До совсем недавнего времени, причем дважды, если судить по тем источникам, которые мне попались, было такое покушение на Каппелевскую могилу – один раз в 45 году, а другой раз в 55, когда по настоянию советского консульства могилу сравняли с землей, снесли памятник, набранный крест, и вот, в таком виде эта могила и существовала до настоящего времени, когда, собственно говоря, она была обнаружена, и были идентифицированы останки генерала Каппеля. Чем Каппель заслужил славу, кроме того, что, вот, он до последнего был с войсками и делил все тяготы и лишения и, в общем, пал жертвой этого ледяного похода. Конечно, пик его военных успехов – это лето 18 года. И совершенно блистательные с военной точки зрения, с точки зрения человеческой храбрости, находчивости и прочего, операции. Когда несколько сотен воинов под командованием Каппеля захватили – я спрямляю немножко все эти пути…
С.БУНТМАН – Да.
О.БУДНИЦКИЙ – Потому что невозможно в деталях рассказывать обстоятельства всех этих операций, всего этого дела. Захватили Симбирск, захватили Казань. Каппель был тот самый человек, который захватил золотой запас Российской империи – бывшей Российской империи – его большую часть, которая оказалась потом в руках Колчака, и которая называется «колчаковским золотом» - это Каппель захватил, причем я когда-то говорил об этом в одной из передач, чтобы быстро вывезти золото на пароходе «Фельдмаршал Суворов» куда-нибудь подальше от линии фронта… надо было его доставить на пароход сначала. И использовали, по-моему, единственный в истории способ транспортировки золота на трамваях.
С.БУНТМАН – (смеется)
О.БУДНИЦКИЙ – На трамваях. Ну, правда, это еще красные собирались делать, еще по команде Вацетиса строили, значит, там, трамвайные пути, тянули к Госбанку. Но реализовал эту идею Каппель. Значит, на трамваях золото доставили на «Фельдмаршала Суворова». И ничего не пропало, хотя некоторые ящики там были разломаны, золотые монеты лежали на полу Госбанка. Но как пишет участник событий полковник Вырыпаев, – собственно говоря, его мемуары – основной источник по истории жизни Каппеля и его деятельности, вот, в Поволжье, – «И никто не взял даже одной монеты на память». Их тщательно собирали, запаковывали обратно в ящик и дальше отправляли на берег Волги. И здесь, вот в эти первые месяцы Гражданской войны, очень важна была личная храбрость и очень быстрое умение ориентироваться и соображать. И Каппель проявил это все блестяще. Он проявил себя как настоящий командир эпохи Гражданской войны.
С.БУНТМАН – А что это за фамилия, откуда он?
О.БУДНИЦКИЙ – Шведского происхождения.
С.БУНТМАН – Шведского?
О.БУДНИЦКИЙ – Да, из обрусевших шведов. Это отец – Оскар Каппель, и он был лютеранин, но дети уже были крещены в православии, мать Каппеля была православная, дочь одного из героев Крымской войны, адмирала. Так что он был из потомственной военной семьи. Отец, кстати говоря, сначала служил телеграфистом, потом пошел в армию рядовым и дослужился до офицерских чинов.
С.БУНТМАН – Ну вот. Мы продолжим рассказ о Каппеле и феномене этом. Задавайте свои вопросы. Я же вам предлагаю еще и на пейджер, и на sms: я попросил бы вас прислать нам вот что. Мы затеяли серию, как нас учат старшие товарищи, и Плутарх, в частности, параллельных биографий вождей красных и вождей белых. Называйте мне пары – я еще повторю – называйте пары и присылайте. Навскидку, как вам кажется, кто бы мог подвергнуться этому сравнительному жизнеописанию в наших будущих сериях. Итак, красные и белые, параллельные жизнеописания. Это вы мне присылайте, а там мы потом потихоньку будем разбираться.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН – Мы продолжаем нашу тему, и сегодня мы говорим о Каппеле, чей прах был перезахоронен и привезен в Россию снова из Харбина – как все-таки правильно...?
О.БУДНИЦКИЙ – Будет перезахоронен.
С.БУНТМАН – Будет перезахоронен, но привезен. Вот, как все-таки правильно?
О.БУДНИЦКИЙ – Из Харбина.
С.БУНТМАН – Все-таки из Харбина, по традиции, да? И тут нам очень интересно прислал один слушатель и говорит, что… что его… сейчас скажу… кто-то из его предков, его дед, по-моему, привез Бориса Анненкова из Харбина.
О.БУДНИЦКИЙ – Не знаю, не слышал.
С.БУНТМАН – Вот: «Мой отец вывез из Харбина Бориса Анненкова, один на один, через всю Транссибирку, - Михаил пишет. - А мой прадед дружил с его дедом декабристом Анненковым».
О.БУДНИЦКИЙ – А, вывез – в смысле, живого.
С.БУНТМАН – Да, да, живого.
О.БУДНИЦКИЙ – А не того, которого потом расстреляли, да.
С.БУНТМАН – Да, да, да. Да. Вот так вот…
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, тоже есть такой способ доставки тела на родину.
С.БУНТМАН – Да, да, да. Да, да, да. Да. Еще живой.
О.БУДНИЦКИЙ – Он был не один, Анненков, которого спасители доставили, там…
С.БУНТМАН – Да, не только.
О.БУДНИЦКИЙ – Генерал Кутепов, погибший при этом, и генерал Миллер, которого доставили на Лубянку, потом расстреляли.
С.БУНТМАН – Да. Ну, давайте вернемся к Каппелю. А вы нам присылаете пары, кстати говоря, очень любопытные, сейчас здесь. Колчак – Троцкий, например. Пара.
О.БУДНИЦКИЙ – Хороший вариант.
С.БУНТМАН – Хороший вариант. Колчак – Троцкий, Михаил из Перми нам предлагает. Ну, Фрунзе – Колчак, наверное, менее такая, менее пара адекватная?
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, в плане чисто военного противостояния вполне адекватная. Хотя Колчак все-таки не был непосредственным руководителем боевых действий, он был верховный правитель – там были другие люди. И не очень способные, я бы так сказал – далеко не все из них были способны.
С.БУНТМАН – Хорошо. Итак, мы сейчас начинаем, продолжаем наш рассказ. Итак, Каппель. Каппель, Волга, дальше.
О.БУДНИЦКИЙ – Кстати, чтобы закончить с его папой – потом он из армии ушел и пришел в жандармы. Вот, и когда он умер – он был одним из руководителей жандармской службы в Тульской губернии в городе Белеве, где, собственно говоря, Каппель и родился в 1883 году. Я не сказал, что это был человек достаточно молодой для столь высокопоставленного, скажем так, военного.
С.БУНТМАН – Ну это тоже ведь фактор революции и Гражданской войны.
О.БУДНИЦКИЙ – Безусловно. Никогда… трудно себе представить, чтобы человек когда-либо смог пройти путь – я говорю чисто формальную сторону, но она отражала и реальный, да – путь от подполковника до генерала-лейтенанта, и от командира, там, сводной дружины до командующего фронтом – это…
С.БУНТМАН – Причем революция любая – как Великая французская в России…
О.БУДНИЦКИЙ – Совершенно верно, да.
С.БУНТМАН – Да? Наполеоновские войны, которые выдвигали людей мгновенно.
О.БУДНИЦКИЙ – Конечно, конечно. Ну, это еще Талейран, по-моему, сказал, что что такое революция – это тысячи новых вакансий. Это касалось и военного дела, и всего прочего. Ну, мы, кстати говоря, наблюдали у нас нашу очередную революцию 91 года и видели очень серьезную – и продолжаем наблюдать – смену вот этой самой правящей элиты – это тоже следствие революционных потрясений. Хотя у нас, к счастью, наша революция обошлась без большой крови, и, в общем, по сравнению с тем, что было когда-то, это просто совершенно вегетарианское событие. Кстати говоря, о парах. Вот мне попалась в одной из биографий Каппеля – принадлежит она перу эмигранта Федоровича, и книжка вышла в Мельбурне в 1967 году…
С.БУНТМАН – А вот здесь все-таки Мельбурн, на самом деле. Там на втором слоге ударение.
О.БУДНИЦКИЙ – Мельбурн?
С.БУНТМАН – Да, как ни странно. Как ни странно.
О.БУДНИЦКИЙ – Значит, это у меня как-то сработало…
С.БУНТМАН – Как ни странно, да. Как… несколько таких заблуждений как Белфаст и, вот – а не Белфаст – и Мельбурн.
О.БУДНИЦКИЙ – Что стало с английским языком, кошмар!
С.БУНТМАН – Это давно. Давно уже стало.
О.БУДНИЦКИЙ – Вот, так вот, я процитирую эту биографию. Вот что писал Федорович: «Но уже прямо с парохода ведет в бой свои части 36-летний Каппель на озверевшие от неудач части 27-летнего Тухачевского. Огромный военный талант Каппеля, одухотворенный страстной любовью к Родине, пропитанный высоким сознанием чести, честности, жертвенности и долга, столкнулся с тоже огромным военным талантом Тухачевского, отравленным талантом честолюбия, эгоизма и беспринципности».
С.БУНТМАН – Хорошо, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Хорошо. Ну, я думаю, что если мы будем делать такие пары, мы обойдемся без такого рода характеристик, но это… почему я прочел эту цитату, поскольку вот то, что было совершенно нормально в устах эмигранта, потомка или участника Белого движения – я не знаю биографии автора этой книги о Каппеле – но вот сейчас происходит нечто похожее. Нечто похожее, когда переставляются знаки, и вот, такие характеристики даются, допустим, красным, которые раньше давались белым.
С.БУНТМАН – Ну да.
О.БУДНИЦКИЙ – На самом деле, все это гораздо сложнее, и все это очень сильно перепутано, так же, как раньше писали о зверствах белых, белых бандитов и т.д., а теперь пишут исключительно о красном терроре. Вот, опять-таки, я процитирую Василия Шульгина, как известно, идеолог Белого движения, который писал в одной из первых книг о происходившем, одну из первых книг, 1920, и вышла она в начале 20-х годов. И вот, цитирую Шульгина: «Белые не мечтают об истреблении целых классов или народов. Ведь они белые воины, а не красные палачи. Разве это люди? Это почти что святые. Почти что святые и начали это белое дело. Но что из этого вышло? Боже мой!» Это пишет Шульгин. Страницей ниже он пишет, что белое дело начали почти святые, а кончили почти бандиты. Это повторяю, Василий Шульгин, один из идеологов Белого движения. Так что все было гораздо сложнее, и просто замена одних икон другими ни к чему хорошему, с точки зрения исторической памяти, исторического сознания, не приведет.
С.БУНТМАН – Ну, поэтому можно ответить Надежде, что да, тяжело воспринимать историю перевернутой, потому что получается пародия на то… это…
О.БУДНИЦКИЙ – Совершенно верно.
С.БУНТМАН – Это, знаете, это фанатское движение. Это же не футбольное боление, и… а так же не участие непосредственное в событиях. Ну почему-то очень часто, воспринимая историю, мы себя… в некоторых случаях, конечно, это возможно – отождествлять себя с участниками событий. Сразу принимать сторону. Но это не называется… это не называется изучением истории. Это называется по-другому. Мы имеем полное право на это, но тогда давайте не будем это называть изучением истории.
О.БУДНИЦКИЙ – Да, во всяком случае, для историка это неприемлемо. Всегда должна быть дистанция и должно быть… историк должен быть не за красных и не за белых, он должен быть за историю.
С.БУНТМАН – Да.
О.БУДНИЦКИЙ – Условно говоря, и должен, насколько это возможно, конечно – историк всегда субъективен – но все-таки стараться сдерживать собственные эмоции и предпочтения, и пытаться отобразить и проанализировать то, что происходило, с позиций, конечно, современного дня, но в то же время не вдаваясь в какие-то политические предпочтения и не участвуя в политических играх.
С.БУНТМАН – Ну, позиция современного дня, она дает… единственно, что она вправе давать историку – это больший объем информации просто, которым мы за некоторое время располагаем. И некоторую методику научную.
О.БУДНИЦКИЙ – Да, совершенно верно. Второе важнее. Да.
С.БУНТМАН – Второе важнее.
О.БУДНИЦКИЙ – Но опять-таки о Каппеле. Я думаю, что вот такая слава Каппеля связана все-таки даже не столько с его реальными деяниями, не столько с его действительно блестящей военной карьерой – в 18 году победы, в 19, увы, это были почти сплошь поражения, которые объяснялись не личными качествами Каппеля как военачальника, а качествами того воинства, которым он руководил. На смену добровольческой дружине пришли многотысячные мобилизованные крестьяне, и увы, это была совсем другая армия, армия, которая была, кроме всего прочего, еще и плохо обучена, не хватало времени. И как писал советский военный историк Икурин, участник Гражданской войны, как раз о Каппелевских войсках, что их только обучили строевому шагу и после этого сразу бросили в бой. Так что качество было белых войск – вот именно масс мобилизованных – не на высоте – так же, как и красных. Но у красных было больше, их было больше физически, и там были многие другие обстоятельства, о которых сейчас просто, наверное, невозможно говорить по нехватке времени. Но возвращаюсь к Каппелю. Я думаю все-таки, что своей славой и известностью Каппель обязан фильму «Чапаев». И одному эпизоду в этом фильме, знаменитой психической атаке.
С.БУНТМАН – Атаке. Красиво идут – интеллигенция.
О.БУДНИЦКИЙ – Красиво идут – интеллигенция, да. Фантастическая сцена, одна из лучших, вообще, таких сцен советского кино.
С.БУНТМАН – Вообще, фильм снят отлично.
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, это шедевр, бесспорно.
С.БУНТМАН – Фильм изумительный – недавно пересмотрел.
О.БУДНИЦКИЙ – Бесспорный шедевр. И кстати говоря, вот две знаменитые сцены, как пишут специалисты по кино, что это образец монтажа – это лестница, конечно, Потемкинская в «Броненосце Потемкине» Эйзенштейна и психическая атака в «Чапаеве». Но у Эйзенштейне там 200 кадров, в у братьев Васильевых в «Чапаеве» 50, т.е. они на меньшем, так сказать, пространстве сумели это сделать. И очень интересно… вот, передача называется «Не так!», да? Я заметил, что очень часто нам с вами приходится ставить, как бы, вещи на свои места. Говорить, что вот все было именно так, как было, а вот те новации, которые хлынули на страницы печати – не исторических трудов, а прежде всего, там, периодики и т.д. – то это все, в общем, пена, и, на самом деле, все было так, как принято, исходя из научных трудов. Но в этой истории, истории с фильмом «Чапаев» и отражением там того, что как бы, было, здесь можно с полным правом сказать «не так». Не так, начиная с того, что не было просто столкновения Каппелевских войск с 25-й Чапаевской дивизией.
С.БУНТМАН – Вот об этом спрашивают слушатели.
О.БУДНИЦКИЙ – Соответственно, не было никакой психической атаки. И трудно себе представить, что Каппель, профессиональный военный, после академии Генштаба, погнал бы в рост, значит, своих людей на пулеметы. Я не буду сейчас вдаваться в то, что какие есть варианты, что был ли такой эпизод и кто в нем участвовал – есть версия, что это были восставшие рабочие Воткинского завода, у которых просто не было патронов, поэтому они начали, там, пошли вот в такую психическую атаку под красным знаменем против большевиков, потому что они были, как бы, за советы без коммунистов…
С.БУНТМАН – Да, я об этом читал, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Но не будем гадать. Любопытно, что эту сцену с этой вот психической атакой, ее пытались из фильма убрать на стадии приемки, и тогдашний начальник Главного управления кинематографии Шумяцкий приказал исключить…
С.БУНТМАН – Почему?
О.БУДНИЦКИЙ – Боялся, боялся, что это реабилитация белогвардейщины, что, между прочим, было правдой.
С.БУНТМАН – Что действительно красиво.
О.БУДНИЦКИЙ – Что действительно красиво, и он боялся, что будет такая же история, как с пьесой «Дни Турбиных» Булгакова. Вот, кто спас фильм? Семен Михайлович Буденный.
С.БУНТМАН – Серьезно?
О.БУДНИЦКИЙ – Он принимал фильм от Кремля. Ну, кого послали посмотреть – там же Гражданская война – Буденного. И что сказал Буденный? Воскликнул: «Как идут, черти! Как идут!»
С.БУНТМАН – (смеется)
О.БУДНИЦКИЙ – И сцену оставили. Впоследствии, кстати говоря, Сталин смотрел фильм, судя по записям, 34 раза. Вот. Причем…
С.БУНТМАН – Ведь интересно, кто снимался, и тут здорово, действительно.
О.БУДНИЦКИЙ – Да. Среди тех, кто… Да, значит, еще что не так. Мундиры. Это Марковские мундиры.
С.БУНТМАН – Марковские, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Черно-белые. Это то, что было на юге, никакого отношения, конечно, к Каппелю там это не имеет. Очень красиво, черно-белые, эстетика такая… кстати говоря, такая невольная ассоциация возникает: помните, какое впечатление произвели эсесовские мундиры в фильме «17 мгновений весны», да? Которая черная такая эстетика…
С.БУНТМАН – Да.
О.БУДНИЦКИЙ – …и т.д. и т.п. Между прочим, Хьюго Босс разрабатывал, знаете, да, эсесовские мундиры, по заказу. Так, значит, и среди тех, кто идет в фильме – среди тех, кто шел – шел Георгий Васильев, в частности, один из создателей фильма. Вот, впервые в шеренге, поручик с папироской в зубах.
С.БУНТМАН – Да?
О.БУДНИЦКИЙ – Это Георгий Васильев.
С.БУНТМАН – Ну правда… А!!! Ха-ха, здорово!
О.БУДНИЦКИЙ – Георгий Васильев, служивший ранее в красной армии. А Сергей Васильев – там, на самом деле, они не братья, как Вы знаете, это однофамильцы…
С.БУНТМАН – Мне это известно, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Вот Сергей Васильев был сын царского офицера, героя битвы на Шипке, и вот, снял такое, вместе со своим, как бы, братом, культовой фильм о Гражданской войне. И что самое удивительное, что этот фильм произвел глубочайшее впечатление на белоэмигрантов, и он им очень понравился. Особенно, конечно, сцена психической атаки.
С.БУНТМАН – Говорят, что Сергей Эфрон реагировал на это очень интересно.
О.БУДНИЦКИЙ – Я Вам сейчас это процитирую, но прежде чем дать эту цитату, скажу вот о чем. Я разговаривал по поводу этого фильма с Александром Степанским, известным историком и знатоком кино. И он мне пересказал разговор с Львом Любимовым, тем эмигрантом, который вернулся, написал тут книгу «На чужбине», о том, что эмигрантам очень нравилась психическая атака фильма «Чапаев». Ну, подумал я, врет. Ну, не Степанский, конечно, а Любимов. Потому что Любимов был человеком мутным, он, там, и нацистские статьи писал, потом стал советским патриотом, потом, там, вернулся, там, написал такие мемуары… хотя там была информация, но очень много вранья. Вот, но тут, вот, у Дмитрия Сеземана читаю – цитирую – «Я помню, в зале Метеолите смотрел, мне было 12 лет – т.е. «Чапаева». – Меня повели смотреть, значит, этот фильм. Я сел рядом с Сергеем Яковлевичем Эфроном, который смотрел совершенно заворожено этот фильм. И когда показали Каппелевскую атаку психическую, он вдруг с невероятной силой – я чуть не закричал – сжал мне руку и стал шептать: «Это же я, это же я»
С.БУНТМАН – «Я, это я», да, да.
О.БУДНИЦКИЙ – Т.е. это… он был на юге тоже, но он идентифицировал себя с этими людьми. Вот такой вот потрясающий художественный эффект. И на кого еще… Сергей Эфрон, если кто не знает – это муж Марины Цветаевой. Марины Цветаевой, доброволец, белый офицер, впоследствии советский агент, принимавший участие в убийстве другого советского агента, который раскаялся. И впоследствии вернувшийся в СССР и здесь расстрелянный. Впечатление произвел фильм, эта психическая атака, на Осипа Мандельштама, которые написал стихотворение по этому поводу специальное. Я не буду цитировать его целиком, приведу лишь, вот, эти 4 строки, в которых непосредственно о том, что было на экране. Значит, «Начихав на кривые убыточки с папироской смертельной в зубах, офицеры последнейшей выточки – на равнины зияющий пах». Ну, и т.д. Вот какой силы была сцена, и вот почему это отпечаталось – Каппель и Каппелевцы, вообще, в памяти миллионов советских людей. Редкий, вообще, белогвардейский генерал, офицер удостаивался такой памяти…
С.БУНТМАН – А почему они там названы именно Каппелевцами?
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, Вы знаете, потому что Каппель был… запомнился. Во-первых, когда летом 18 года и ранней осенью он, в общем, бил красных. И это была фантастика – с таким небольшим отрядом, потом разросся, помогали, конечно, чехи, там были и сербы, между прочим, от бывших военнопленных тоже, которые участвовали в войсках народной армии Комуча. Он нанес поражение красным, там. Вот, Свияжск, вокруг которого шли бои и где, по существу, родилась красная армия. Там, где Троцкий загонял свой штабной вагон за линию фронта и говорил, что вот здесь должен быть тыл, где он там расстреливал бежавших командиров и т.д. И Каппель запомнился с этого момента. Запомнился с этого момента, и имя его стало нарицательным, как бы, его называли средства печати массовые «маленький Наполеон», вот – но, маленький, по масштабам, как бы, а не… по росту он был чуть выше среднего. Так, и видимо, из-за этого. Потом, Каппель – это последний был командующий Восточным фронтом Колчаковским. Видимо, отсюда пошло, и может, фамилия еще – знаете, фамилия, с одной стороны, звучная, с другой стороны, как бы, баронская, иностранная…
С.БУНТМАН – Да, да, да.
О.БУДНИЦКИЙ – …хотя он не был никаким бароном. Думаю, что вот эти все факторы вместе – я не знаю, просто предполагаю – они сыграли роль в том, что было сказано, что это Каппель и Каппелевцы.
С.БУНТМАН – Могла бы быть у него перспектива? Вот он так стремительно прошел. Если бы не вот эти ледяные ужасы, если бы не болезни… ну какая перспектива? Вот, мог ли он… его войска, других войска, каким-то образом переломить, или это была все-таки масса факторов, то, что называется объективным течением истории?
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, в той ситуации, которая сложилась, никто не мог…
С.БУНТМАН – Короче говоря, Тулон мог бы у него быть?
О.БУДНИЦКИЙ – Нет, нет, нет, нет. Тулона быть не могло. Но понимаете, в истории нет ничего предопределенного. Это Гражданская война. И конечно, у красных было колоссальное превосходство в живой силе и просто мобилизационный резерв был больше, и они контролировали центр страны и военные заводы, и железнодорожные пути и т.д. и т.п. Но в Гражданской войне все это ничего не значит. На самом деле, все может перемениться очень быстро. Потому что это война, которая ведется по особым законам, и здесь имеет значение не только военное мастерство, имеет значение дух, имеют значение лозунги, пропаганда, поддержка, многое другое. По совокупности этих факторов, большевики, конечно, были сильнее. Конечно, были сильнее – не только по материальным, но и по идейным, скажем так. Белые ничего не смогли им противопоставить. Идея непредрешенчества – прогоним большевиков, а там разберемся – она не могла никого вдохновить. К тому же, на стороне белых все-таки мелькали привычные старые лица, и те люди, которые почувствовали себя хозяевами страны, а также те люди, которые разделили не принадлежащее им имущество, они не очень хотели возвращения этих старых людей.
С.БУНТМАН – Кого бы то ни было из старых. Просто потому, что это старые люди.
О.БУДНИЦКИЙ – Да, да.
С.БУНТМАН – Это не обязательно были, там, реакционеры или кто-нибудь еще, там, по всем политическим градациям – просто старые имена. Из тех, кто был у власти или хозяева жизни.
О.БУДНИЦКИЙ – Да. И, конечно, белые не сумели зажечь и повести за собой массы. Красные ведь… дело ведь было не только в том, что они гнали людей, ставя пулеметы позади, дело было в том, что они сумели их повести, сумели им что-то пообещать такое, ради чего люди сражались. И Гражданскую войну красные выиграли, как известно. В то время, если говорить о войсках белых, вот, я приведу отрывок из письма солдата Колчавковской армии, которое читали и которое передавали из рук в руки в ставке Колчака. Цитирую, повторяю, Колчаковская армия – причем грамотно пишет же: «Приезжал какой-то, - он пишет домой, - аглицкий адмирал Кильчак, должно быть, из новых орателей, и раздавал папиросы». Орателей – ну, т.е. ораторов.
С.БУНТМАН – Ну да.
О.БУДНИЦКИЙ – Т.е. он даже не знает…
С.БУНТМАН – Здорово.
О.БУДНИЦКИЙ – Он даже не знает, кто там командующий, кто верховный правитель. «Какой-то аглицкий адмирал Кильчак». И огромное большинство – я уверен в этом – и на стороне красных, и на стороне белых очень смутно представляли, кто там за что воюет. Они знали только, что они получили, и что они приобретут.
С.БУНТМАН – Т.е. не может быть, вот, насквозь, в глубину, идейная война. Никакая война не может быть, ну, вот, до самых низов, до последнего солдата идейной быть.
О.БУДНИЦКИЙ – Не может, разумеется, но вопрос решает… исход войны решает то, есть ли ядро наверху, которое способно повести за собой эту массу.
С.БУНТМАН – Ну что же, я назову несколько пар, которые нам… пары любопытные бывают, пары затейливые, вроде Маевский – Етир, например. Интересно.
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, это крайние точки, вообще.
С.БУНТМАН – Да, да, да, да. Есть, есть… Врангель здесь упоминается. Вот очень интересная, Буденный – Махно – замечательная совершенно.
О.БУДНИЦКИЙ – А очень интересный тоже вариант.
С.БУНТМАН – А интересная пара.
О.БУДНИЦКИЙ – Тоже интересная.
С.БУНТМАН – Это браво, браво, браво. Вот, мы посмотрим, во всяком случае, будет у нас такой цикл, мы сделаем его. Один вопрос я не могу не процитировать, это мой детский вопрос. Вы понимаете, я житель тех мест и потому, естественно, всякий мальчик, когда-либо смотревший фильм «Чапаев», не может непосредственно после этого не задаться вопросом, что Капельский переулок наш – вот там вот, у Мещанских… имеет ли он отношение, понимаете? Вот это… и мне сейчас Василий задает такой же вопрос. Нет, там все гораздо проще, там речка Капелька была, и поэтому Капельский переулок. Но этим вопросом, я Вас уверяю, все мальчишки, вот, начиная с 1934 года, как вышел фильм, все мальчишки этих мест задавались таким же вопросом. Вот. Ну все, делаем вывод некий. Что все-таки, возвращаясь и к перезахоронению… это, наверное, частный случай, это частный акт, акт какого-то, вот, иногда странного, иногда спорного, но вот, акт такого вот, приведения в порядок истории. Только не перешел бы он в искажение.
О.БУДНИЦКИЙ – Ну, я надеюсь, что не перейдет. И все-таки, говоря лично о Каппеле, я думаю, что ему, наверное, было бы приятнее – да, если человек может предсказать свою посмертную судьбу – покоиться в Москве, а не в Харбине в Китае. И в этом плане это, безусловно, акт справедливости. Повторяю еще раз: лишь бы он не стал очередным шоу, которое кто-то использует в тех или иных неблаговидных целях.
С.БУНТМАН – Ну что же, спасибо Олегу Будницкому! Программа «Не так!», совместная с журналом «Знание – сила». В следующем году будет у нас серия параллельные жизнеописания красных и белых вождей.